Онлайн чтение книги Пловец The Swimmer
19 декабря 2013 года. Брюссель, Бельгия

Железнодорожная станция под аэропортом Завентем находится в состоянии перманентной перестройки. Повсюду заграждения, предупредительные знаки, оранжевые фонари и строительная техника.

Махмуд продирался сквозь толпу, чтобы успеть на поезд в Брюссель. Среди пассажиров – лоббисты и прочие пешки на службе европейской интеграции с «Файнэншл Таймс», торчащими из чемоданов «Самсонайт», и мобильными телефонами, приклеенными к уху. Ортодоксальные евреи, все в черном, ждут поезда на Антверпен. Семьи с детьми и с огромными чемоданами, собирающиеся в отпуск в Таиланд. Машинист дал сигнал свистком, и Махмуд рванулся вперед, чтобы успеть влезть в поезд. В эту минуту рюкзак, висевший на одном плече, соскользнул прямо на перрон. Махмуд остановился и посмотрел вниз. Рюкзака нигде не было. Он нагнулся ниже. Толпа оттеснила его в сторону от дверей. Кто-то коснулся его плеча.

– Это ваш?

Молодая девушка, его ровесница, со светлыми волосами, убранными в хвост, в спортивной одежде, смотрит на него огромными зелеными глазами. В руках у нее рюкзак Махмуда.

– Да, большое спасибо! – ответил Махмуд.

С рюкзаком и чемоданом ему удалось втиснуться в поезд и даже найти свободное место у окна. Со вздохом облегчения он рухнул на потрескавшееся оранжевое сиденье.

Кряхтя и пыхтя, поезд тронулся. Махмуд достал программу мероприятий. Список участников впечатлял. Члены Европарламента, офицеры НАТО, посол, журналисты из крупных международных газет. Махмуд занервничал.

Почему он раньше не подготовился! Он зажмурился, чтобы прояснить мысли, но бессонная ночь взяла свое, и он погрузился в глубокий сон, какой случается только во время поездок.

– Это в пяти минутах ходьбы отсюда, мистер Шаммош, – сообщил импозантный портье отеля «Бристоль», чей внушительный тон резко контрастировал с юным – лет двадцать на вид – возрастом.

– Замечательно, – сказал Махмуд, сворачивая карту и убирая ее в свой старый рюкзак. Защитного цвета и довольно потрепанный, он явно начал свое жизненное путешествие в армии. Дизайн напоминал складной парашют.

Как и портье, отель «Бристоль» пытался придать себе солидности, которой у него, принимая во внимание юный возраст, не могло быть. Красные ковры, красное дерево, кожа и прочие атрибуты британского мужского клуба – все это дизайнеры использовали при оформлении интерьера, чтобы заставить постояльцев забыть о том, что они остановились всего-навсего в одном из множества отелей международной гостиничной сети.

– Кстати, мистер Шаммош, вам передали письмо, – сказал портье и положил на стойку толстый, тщательно заклеенный конверт.

Номер Махмуда был крохотным и безликим, как все номера в мыльных операх. Никаких намеков на британскую эксцентричность. Стандартный гостиничный интерьер без тени индивидуальности. Махмуд задернул шторы. Окно выходило на грязный внутренний двор. Редкие снежинки кружились в воздухе, словно недоумевая, почему они здесь, а не на горке или катке.

Махмуд положил рюкзак на кровать и с конвертом в руках присел в продавленное кресло у окна. На нем черным фломастером было написано имя Махмуда. Дрожащими руками он вскрыл конверт и замер. Потом набрал в грудь воздуха и вывалил содержимое конверта на колени.

Мобильный телефон, зарядка и сложенный лист бумаги. Махмуд перевернул телефон. Дешевый «Самсунг». Такие продают на бензозаправках сразу с сим-картами за 400 крон. Он вставил аккумулятор, упакованный отдельно, и включил телефон. Он завибрировал. Телефонная книжка пуста. Никаких сообщений.

С глубоким вздохом Махмуд развернул бумагу. Внутри оказался еще один лист поменьше. Махмуд выронил его на ковер. Нагнувшись, он поднял бумажку и увидел машинописные строки по-шведски.

У меня есть информация. Я не знаю, как ей распорядиться. Мне нужна твоя помощь. Это касается твоих исследований. Нам надо встретиться. Завтра держи телефон включенным между 13.00 и 13.30 и будь готов к марш-броску. Все остальное время держи телефон без аккумулятора. Я свяжусь с тобой.

Мужество, сила, выносливость.

Махмуд перевел взгляд на телефон.

«Марш-бросок», «мужество, сила, выносливость».

Слова из другого времени, другой жизни. Кто-то знал о Махмуде то, что он давно забыл.

Рассеянно Махмуд поднял второй лист, внутрь которого было вложено послание. Расправив его, он инстинктивно отпрянул, шокированный картиной, представшей его глазам.

Это была расплывчатая фотография плохого качества, распечатанная на старом принтере. Но изображение было легко разобрать.

Судя по всему, сделана она была мобильным телефоном или дешевой мыльницей и потом распечатана на листе А4. На первом плане лежал на носилках связанный ремнями мужчина. Плоть едва прикрыта лохмотьями. Все тело в ранах и синяках. На руках, на шее и на груди круглые ожоги от сигарет. Кто-то использовал его тело как пепельницу. Но это было не самое ужасное.

Самое ужасное были его глаза. Они не просто казались пустыми, они действительно были пустыми. Поднеся лист к лицу, он увидел на месте глаз темные дыры. По краям запекшаяся кровь. К горлу подступила тошнота. Махмуд понял, что глаза или выкололи, или выжгли. По снимку нельзя было понять, жив несчастный или мертв.

Махмуд смотрел на снимок, не в силах пошевелиться. Потом заставил себя перевернуть лист изображением вниз. Это какой-то ад. Ужас в безжалостном свете вспышки. Комната, похожая на больничную палату. Носилки с ремнями. Кровь. Пытка.

Махмуд много повидал во время своих поездок по Ирану и Афганистану. Страдание, нищета, тюрьмы и пытки были ему не в новинку. Но это фото все равно шокировало его. Это было хуже, чем Абу-Грэйб.

– Господи, – прошептал Махмуд, хотя обычно не обращался к своему богу этим словом.