Онлайн чтение книги Война двух миров The War of Two Worlds
Глава 1

С нами довольно долго не выходили на связь, и, когда мы получили пакет новостей с курьерского судна, с момента события прошло несколько недель. Мы предчувствовали поражение Земли, и, когда марсиане взяли Луну, конец был очевиден. Тем не менее эта весть опустошила наши души. Многие рыдали. Но я не плакал, я автоматически продолжал выполнять свои обязанности, и только внутри у меня все скорчилось, сгорело дотла и превратилось в пепел. Хуже всего было по ночам, когда я лежал в темноте и одиночестве, часами вглядываясь в никуда.

Мы работали не покладая рук, и, как ни странно, я радовался этому, потому что труд не оставлял времени для тяжелых дум. Я принял руководство астероидом на себя. Старик впал в полукоматозное оцепенение, и мы почти не видели его. Оформление многочисленной документации требовало массы времени, кроме того, приходилось присматривать за инженерами, чтобы они не ломали оборудование. Я сам однажды поймал человека, который намеренно вывел из строя защиту основного реактора, и теперь центральная установка нуждалась в замене. Когда я вызвал парня на ковер, он начал мне грубить.

— Неужели мы все отдадим марсианам? — кричал он. — Неужели мы просто уйдем и, расцеловав их тощие задницы, оставим врагам нашу технику и оружие?

— Уставной формой обращения к вышестоящему офицеру является слово «сэр», — устало ответил я. — Мы получили из штаба приказ о капитуляции. Нам предписывается сдать базу в хорошем состоянии, и я вынужден проследить, чтобы последний распоряжения нашего правительства выполнялись безукоризненно. — Немного оттаяв, я добавил: — Марс держит нас за горло. Если мы откажемся выполнять их условия, в первую очередь не поздоровится Земле. А у тебя там осталась семья, разве не так?

— Может быть, и осталась, — ответил он. — Если только они не погибли под бомбами.

— Мы дали им хороший бой, — сказал я. — Двадцать лет войны! Возможно, когда-нибудь мы сумеем отомстить за свое поражение, но это произойдет не скоро. А пока мы будем вылизывать каждого марсианина, если это потребуется для того, чтобы выжил наш народ.

Он получил десять суток тяжелых работ, и я предупредил его, что следующее нарушение дисциплины будет означать полевой суд и немедленную казнь. В общем, команда знала, что я прав. Но что-то погасло в них; они приняли свое поражение, я это было очень печальное зрелище. Я придумывал для них дела и развлечения — все, что могло вернуть их к жизни, но мои усилия почти ни к чему не привели.

Ожидание длилось четыре месяца, штаб молчал, и меня начали одолевать сомнения. Мы давно перешли на урезанный паек, и теперь запасы еды катастрофически подходили к концу. Я все чаще подумывал о том, чтобы нарушить приказ, реквизировать ракету и отправить ее за помощью. Планетоид Хилтон по меркам астрономических расстояний находился не очень далеко, а у них имелись гидропоника и баки с закваской.

Наш астероид стремительно рассекал огромную холодную тьму, направляясь к миллионам ледяных звезд и сверкающему поясу Млечного Пути. Солнце осталось далеко позади Я казалось крохотным тлеющим диском, чей свет тускло отражался от диких искромсанных скал. За стенами базы царило вечное безмолвие, и лишь хриплое дыхание гулко отдавалось в шлеме.

Смена пришла неожиданно и без предупреждений: извергая яркое пламя из дюз, на орбите появилось четыре огромных транспортных корабля, которые конвоировал тонкий, черный марсианский крейсер. Мы выстроились, как на параде, и приняли офицеров с соблюдением всех правил устава. Нам хотелось, чтобы они навек запомнили ребят с базы «Паллас» — элитарную часть боевых сил Объединенных Наций Земли, которая отражала по три смертоносные атаки в год и не хирела от долгого тоскливого ожидания между боями. Я думаю, наш вид и выправка произвели впечатление на марсианского командира. Он проявил такт и не стал пожимать нам руки, но в знак уважения, в лучших традициях их военной аристократии, отдал низкий поклон, согнув в талии длинное семифутовое тело.

— Вы тут за старшего, командор? — обратился он ко мне. Марсианин говорил на португальском лучше многих из нас. Основным языком Земли считался бразильский диалект, но так уж случилось, что на астероиде в основном подобрались британцы и североамериканцы, и мы несколько лет пользовались только английским.

— Временно исполняю обязанности, севни, — ответил я официальным тоном. — Капитан Робертс… нездоров.

Конечно, я знал, что Старик валяется в постели и, прижав бутылку к груди, размазывает по лицу пьяные слезы. В последние дни он сдал окончательно, но мне не хотелось предавать это гласности.

— Приношу извинения за задержку вашей демобилизации, — сказал марсианин. — Сами, наверное, понимаете, сколько на нас теперь навалилось работы. Сначала корабли выгрузят нашу команду, а затем доставят вас на землю. Мы отправим всех людей в Кито, где вам выдадут билеты в те крупные города, которые находятся недалеко от ваших домов.

— Вы очень добры, — произнес я.

— Спасибо.

Марсианин взмахнул тощей рукой, и я снова удивился, но на этот раз не шести пальцам с дополнительным суставом и не гладкой коричневой коже, которые придавали руке марсианина странный нечеловеческий вид. Меня удивили его необычные квадратные ногти.

— Довольно битв и сражений! — воскликнул он. — Настало время объединить наши народы узами дружбы.

«Дружбы? — со злостью подумал я. — И это после того, что вы сделали с Землей?»

А потом нас погрузили на корабли и отправили в долгий путь к родному дому. Большую часть времени мы провели на орбите, и я регулярно заставлял людей выполнять физические упражнения. После нескольких лет жизни при низкой гравитации астероида и многих недель полета в открытом космосе мы отвыкли от земного притяжения. Думаю, я привел парней в хорошую форму. Естественно, мы недоедали, но по-прежнему оставались крепкими и подвижными, загорев под жгучим космическим солнцем.

Офицеры и экипаж корабля были марсианами, они держались на своей стороне, и мы их почти не видели. Полет прошел без происшествий, а на заключительном этапе я начал замечать у себя и у других какой-то душевный подъем. Пусть нам довелось хлебнуть горя и унижения, но мы возвращались домой! И снова на свет появились старые, затертые фотографии, истрепанные и перепачканные письма, ставшие тоньше папиросной бумаги; снова кто-то спорил, звучали воспоминания, раздавались голоса и даже песни. Ребята договаривались о ежегодных встречах, и, несмотря на горечь, я начинал понимать, что-прошлое хранит немало стоящих моментов, которые, возможно, будут ожидать нас и в будущем.

Мы вышли на земную орбиту. Я часами мог стоять у обзорных экранов, глядя, как голубая и прекрасная родная планета вращается на фоне далеких звезд. Война не оставила отметин на ее безмятежном лике — да и как же иначе? Люди и марсиане слишком малы в сравнении с необъятным пространством и временем.

Космические паромы в несколько заходов переправили нас в Кито. Город жестоко пострадал от массированных бомбардировок. Он превратился в огромные руины, заваленные обломками скал и костями мертвецов, но радиоактивность к этому времени уменьшилась, а горы по-прежнему казались такими же красивыми, какими я запомнил их в юности. Люди построили новый космодром и окружили его множеством бараков и хижин, надеясь, что небольшой поселок когда-нибудь станет возрожденным городом. Я не падал на колени и не целовал землю, как это делали многие, но мои мышцы напряглись под мощным прессом ее притяжения. Я глубоко вдохнул чистый терпкий воздух, на глазах у меня появились слезы.

Нас встретили офицеры связи, и я провел пару дней в хлопотах, расформировывая наше подразделение. Парни получали билеты домой и небольшое жалованье с надбавкой на покрытие инфляции, которая уже вонзила зубы в угасавшую экономику. Нам выдали продовольственные карточки в соответствии с зонами обитания и отпечатанные брошюры с перечнем новых законов, главным из которых являлось беспрекословное подчинение оккупационным властям. Каждому из нас вручили документы О демобилизации и в связи с дефицитом одежды разрешили носить форму без знаков отличия. Я долго смотрел на снятую с кителя крылатую звезду, прежде чем завернуть ее в платок и спрятать в карман.

Меня провожал помощник коменданта округа — приятный человек по фамилии Гонзалес.

— Почему бы вам не остаться на какое-то время у нас? — предложил он. — Я не советую вам уезжать в Нью-Йорк. Ведь он фактически уничтожен. И жить там будет очень трудно.

— А где теперь легко? — уныло усмехнулся я.

— Воистину так. Нас отбросили на уровень примитивной экономики, которая просто не в состоянии поддерживать большие массы народа. — Его лицо скривилось в гримасе. — Вам повезло, что вы прилетели почти через год после окончания войны. А скольких унесли прошлые зима и весна… о-хо-хо!

— Голод?

— И чума. Марсиане почти ничем не могли помочь, хотя, должен признать, они пытались сделать это. Но миллионы погибли и продолжают погибать.

Он мрачно взглянул на поле. Наш «глобус» и «оливковая ветвь» по-прежнему развевались на ветру, но знамя с двойным полумесяцем Марса трепетало на самом высоком флагштоке.

— Это конец нашей независимости, — прошептал Гонзалес. — Отныне мы просто скоты.

— Нет, мы вернем себе свободу, — ответил я. — Дайте нам двадцать лет, чтобы оправиться. Мы добудем оружие и тогда… — Он вздрогнул.

— Мне кажется, я скорее смирюсь с властью марсиан, чем с фашизмом, который повлечет за собой наше возрождение, — сказал Гонзалес. — И знаете, командор, они не дадут нам ни одного шанса. Вскоре мы потеряем всю промышленность и превратимся в жалких провинциалов. Они веками будут держать нас в этом состоянии — да вы и сами знаете характер марсиан. Они не мстят, но очень осторожны и дальновидны.

Я впервые задумался об этой драконовской мере. Наша популяция должна уменьшиться наполовину, прежде чем людям удастся вернуться к агрокультурной экономике. А затем начнутся нескончаемые века поруганной цивилизации — века крестьян, ремесленников, рыбаков, лесорубов и горняков; в лучшем случае избранных будут назначать на должности мелких чиновников марсианской империи. Люди навсегда окажутся прикованными к Земле, их свяжут по рукам невежеством, а наука, индустрия и полеты к звездам останутся на долю Марса.

Впрочем, на их месте я сделал бы то же самое! Уже по своей природе мы имели столько преимуществ, что без труда могли уничтожить всю их планету, — да если бы в Генеральном штабе думали мозгами, мы одолели бы Марс за какие-нибудь пять лет! Но вместо этого отцы-командиры нагромоздили кучу страшных ошибок, и только невероятно глупые действия марсиан позволили бойне затянуться надолго. Конечно, в истории наших миров это была первая космическая война, и, в принципе, никто не ожидал, что удастся все учесть и предвидеть, но я чувствовал какую-то фатальность в том, как обе стороны неумело уничтожали друг друга, превратив быстрый и неудержимый обмен ударами в двадцать изнурительных лет.

Ладно… теперь слишком поздно скулить о прошлом. Слишком поздно.

— Прощайте, командор, — сказал Гонзалес. — Счастья вам.

— И вам, — ответил я, пожимая ему руку. — А еще удачи.

— Да, удача нам теперь не помешает…

Полет в Нью-Йорк прошел без особых событий. Пассажиры небольшой ракеты — все как один земляне, в жалкой одежде, с угрюмыми лицами и поджатыми губами — забросали меня вопросами о космических боях. А мне не терпелось узнать о том, что случилось дома. Я не был на Земле около пяти лет.

Последние несколько месяцев беда здесь сменялась бедой — атомные бомбардировки из космоса, капитуляция, голод, чума… Вокзалы и индустриальные центры подвергались полному разрушению. Население огромных городов не имело средств к существованию, отсутствовала элементарная медицинская помощь. Из руин вырвалась волна преступлений и анархии. Она с ревом промчалась по миру, и ее отголоски звучали до сих пор, хотя оккупационные власти марсиан с помощью ООН и местной полиции пытались притушить безумную вспышку насилия.

— И все это зря, — мрачно рассказывал пожилой американец. — Если население не сократится до необходимых размеров, впереди нас ждут долгие голодные годы. Нам уже никогда не подняться на ноги. Марсиане планомерно разрушают все мало-мальски значимые отрасли промышленности, которые у нас остались. Пройдет пять-шесть лет, и мы будем плавать под парусом и ездить на лошадях. Эту линию ракетных перевозок планируют закрыть через несколько месяцев, когда закончатся наиболее срочные переброски грузов.

— Надо продолжать сражаться, — вмешался в разговор другой мужчина. — Не так их и много. Каких-нибудь пять миллионов в войсках, но гарнизоны разбросаны по всей планете. К тому же учтите непривычную для них гравитацию. Нам надо объединиться и выбить их с Земли.

— А чем? — устало спросил я его. — Охотничьими ружьями и кухонными ножами? Идти грудью на пулеметы, огнеметы, танки и воздушные корабли? А вы не забыли о базах на Луне? Как только мы поднимем голову, они накроют нас новой волной ракет.

— Так, значит, ты сдался, космонавт?

Молодая, не по годам строгая и суровая женщина бросила на меня презрительный взгляд.

— Наверное, да, — ответил я, — если вам хочется это услышать.