Онлайн чтение книги Под северным небом. Книга 1. Волк The Wolf
Глава 2. Хиндранн

В Черной Стране всегда существовал один островок спокойствия. Безотносительно к тому, какая в тот момент свирепствовала война, великая крепость на границе, Хиндранн, всегда была великолепно защищена. Построенная более тринадцати сотен лет назад одним из предков Роупера, крепость была похожа на улей, выложенный из черного гранита, свинца и кремня. Ее присутствие – темное и недружелюбное, если смотреть со стороны Сатдола (заселенных сатрианцами земель, простиравшихся южнее реки Абус) – было одной из причин того, что на протяжении сотен лет граница оставалась практически неизменной. И именно сюда, на ее широкие мощеные улицы, заходили легионы, возвращавшиеся с военных кампаний.

Традиция предписывала встречать легионы женщинам и детям крепости. Толпы людей высыпали в этот момент на улицы, бросая под ноги легионерам букеты из трав. Горький запах раздавливаемых сапогами веток розмарина, мелиссы и окопника создавал настроение праздника и сулил облегчение: это значило, что воины вернулись домой, в очередной раз одержав блистательную победу. К этому времени в Хиндранне уже знали, кто именно проявил в битве особое бесстрашие или умение, и толпа выкрикивала их имена. Маленькие мальчики высматривали в строю этих блистательных воинов и представляли, как они сами однажды наденут доспехи Черной Страны и наступит их черед идти по этим улицам.

Первой через Великие Врата обычно входила Священная Гвардия. Воины всегда маршировали в ногу, продвигаясь по мощеной улице. Толпа по обыкновению шумела по обеим сторонам, оставляя для легионеров лишь небольшой проход. Люди высовывались из окон, бросали под ноги легионерам свои травы, в то время как воины принимали суровый и величественный вид, изо всех сил стараясь не улыбаться. Однажды Роупер был здесь, в точно такой же толпе, приветствующей легионы. Тогда он даже не представлял себе, что когда-нибудь займет место отца и проедет на великолепном белом коне во главе колонны, да еще и в доспехах гвардейца. Черные Лорды менялись редко, но они все-таки рождались лордами, в отличие от воинов Священной Гвардии, которые выковывали себя самостоятельно, своими собственными заслугами. Что могло быть величественней? Разве только тот факт, что Черные Легионы уже много десятилетий ни разу не проигрывали в битвах.

Народ не привык к поражениям.

Поэтому, когда до крепости стали доходить первые слухи о том, что легионы побиты, что они возвращаются домой, поджав хвосты, и что великий Черный Лорд Кинортас, посвятивший сорок лет жизни преданной службе, пал в бою, первой реакцией стало недоверие. Было просто немыслимо, чтобы легионы сдались так легко. Рассказы о том, что десятки тысяч сатрианцев вторглись в Черную Страну, казались преувеличением. И только когда в крепость стали прибывать первые беженцы, когда они подтвердили, что за ними следом идут вооруженные вражеские мародеры, недоверие сменилось гневом. Беженцы рассказывали, что армия даже не попыталась сразиться с сатрианцами, что легионы просто развернулись и ушли подальше от хорошо укрепленной позиции врагов и от их многочисленных разящих стрел. Это даже нельзя было назвать отступлением – это было просто унижение. Было ясно, что Роупер оказался не готов справиться с первым, обрушившимся на него суровым испытанием. Приняв на себя командование, он запаниковал и настоял на немедленном отступлении. Хуже того – он даже не попытался отбить тело отца, оставив его на поругание сатрианцам.

* * *

На протяжении всего безрадостного возвращения в Хиндранн Роупер не понимал, кто именно командует армией. Но точно это был не он. Никто не обращался к нему за приказами, а сам Роупер не знал, что и кому поручить. Более того – в походе его игнорировали все, за исключением всего двух человек. Первым был хирург, который молча вынул из его плеча стрелу и остановил кровотечение. Роупер сжал зубы, когда наконечник вышел из плоти, и не успел сделать двух глубоких вдохов, как хирург прижал к его ране горящую головню. И хотя он не издал ни звука, от шипения и запаха жареного мяса стало дурно. В глазах потемнело, он с трудом удержался, чтобы не упасть. Когда все закончилось, Роупер не сразу понял, в сознании он еще или нет.

Тогда же к нему зашел и второй посетитель: Уворен. Он молча остановился у входа и вновь завороженно посмотрел на раны стиснувшего зубы Роупера, несмотря на то что наверняка видел подобное уже много раз. Затем плутовато улыбнулся:

– Что, не дают тебе покоя, лорд?

Опять «лорд»…

– Никогда еще не видел, чтобы командующий армией мчался на врагов быстрее своих солдат.

Роупер взглянул на Уворена угрюмо:

– Недостаточно быстро…

Уворен покачал головой:

– У тебя бы не получилось спасти его, лорд. Он был уже мертв. Попытка была смелой, но не умной. Но что касается отступлений… впредь надо быть с этим осторожнее. Хиндранн отнесется к этому плохо. Тем не менее завтра, когда мы войдем в крепость, ты должен ехать во главе колонны.

– Должен?

– Это совет. Твои подданные должны твердо усвоить, что отныне армией командуешь ты.

Роупер кивнул:

– Понимаю…

Уворен бросил взгляд вниз – на потрепанные пластинчатые доспехи Роупера, прислоненные к сумке с хирургическими инструментами. В нагруднике зияла изрядная дыра, пробитая сильным ударом. Поврежденный доспех оставался на Роупере все то время, пока он боролся за жизнь в затопленной пойме.

– Кроме того, тебе надо найти новые доспехи. Черный Лорд должен казаться непобедимым. Ты же не хочешь, чтобы тебя приняли за крысу из канавы?

Роупер опять кивнул. Уворен еще раз внимательно посмотрел на него, прежде чем уйти. На губах его играла странная улыбка.

Роупер сделал все, как ему посоветовали, – надел новые доспехи и занял место во главе колонны сразу же, как только на горизонте показались очертания крепости. Когда он проезжал мимо, легионеры смотрели на него с осуждением, но никто ничего не сказал. Роупер ехал все на той же чужой лошади, которую был вынужден взять на поле боя, и избегал смотреть в сторону солдат.

Когда они подошли к Великим Вратам, никаких приветственных криков не последовало – только глухой стук отодвигаемой запорной перекладины. Время было позднее – опускались сапфирового оттенка сумерки. Над головой уже зажглись первые звезды. Дождь прекратился, но в воздухе еще чувствовалась влага, от которой становилось зябко. Роупер въехал в ворота вместе с первыми шеренгами легионеров и увидел, что улицы, как всегда, были полны женщин и детей. Только в этот раз они не держали букеты из трав.

Роупер выпрямил спину и направил взгляд прямо перед собой. Теперь важно оставаться спокойным. Дом никогда еще не казался таким чужим. Если раньше здесь раздавались одобрительно-восторженные крики, то теперь толпа стояла удивительно тихо. Теперь, проезжая мимо, Роупер замечал лишь движения глаз. Сотни пар глаз смотрели на него не отрываясь. Роуперу вдруг стало стыдно за свои новенькие блестящие доспехи и за вызывающе-непристойный цокот подков по мостовой. Молчание затягивалось.

Тишина ничем не нарушалась.

Роупер понял, что гвардейцы, идущие позади, изо всех сил стараются не топать. Эти героические воины даже прижимали детали амуниции к телу, чтобы издавать как можно меньше звуков. Вдруг из толпы кто-то протяжно свистнул и был немедленно поддержан теми, кто стоял рядом. Свист перескочил через пустынный центр улицы и обрушился, как водопад, с обеих сторон. Роупер стал задыхаться, слушая, как растет и растет этот свист, будто именно эта закованная в броню колонна легионеров, словно выползшая из-под земли змея, и стала той самой Катастрофой, перевернувшей мир. Стоило прорваться свисту, как толпа загикала и заулюлюкала, выражая негодование по отношению к красным от стыда легионерам, вступающим в Хиндранн. Какая-то девушка громко крикнула, что легионерам стоило бы отдать свое оружие женщинам – уж они-то проявили бы больше достоинства, чем их мужчины. Толпа засмеялась и принялась зло шутить.

В полном одиночестве Роупер ехал впереди, ощущая со всех сторон презрение к себе, а еще более – ненависть легионеров, глядящих ему в спину. Он будет проклят всеми. Еще никогда легионы не подвергались такому унижению, и всему виной был он. И это стало еще не самым страшным свалившимся на него открытием. Кое-что гораздо худшее занимало в этот момент его мысли. Совершенно случайно, без всякого участия или ожидания с его стороны, Роупер приобрел ужасного врага.

* * *

Роупер сидел один у дальнего конца огромного стола, стоявшего в Государственной Палате. Стол был сделан из огромных дубовых досок. Теперь такие гигантские деревья уже не росли. Кинортас рассказывал Роуперу, что эту древесину извлекли из булькающих болот юга, в которых до сих пор сохранялись поваленные деревья, некогда росшие по всему Альбиону. Ныне дубовый стол господствовал в большом зале с гранитными стенами, пол которого покрывали медвежьи шкуры. Зал был всегда хорошо освещен, и даже в этот час здесь горели четыре десятка масляных ламп. Языки пламени лизали суровые тяжелые камни камина, пробитого в одной из стен.

Роупер много раз бывал в этом зале. Он сидел рядом с отцом в то время, когда Кинортас проводил переговоры, разрабатывал планы военных кампаний или даже разбирал судебные дела.

Для чего он теперь находится здесь, Роупер не знал.

Посыльный – один из юных воинов, явно мечтавший когда-нибудь занять место в высшем командовании, – пришел в покои Роупера и сообщил, что тот должен встретиться здесь с Увореном при первой же возможности. Роупер прихромал как можно скорее – как ни трудно это было при его раненой ноге. Он ожидал увидеть здесь военный совет, собравшийся в полном составе, воинственных легатов, обсуждавших вопрос о том, как преградить путь сатрианской орде, наводнившей Черную Страну, посыльных, спешащих по коридорам с приказом о начале общенародной подготовки к ответному удару…

Но зал оказался абсолютно пуст.

Роупер сел сначала на свое обычное место – по правую руку от отца. Но, подумав, передвинулся левее – ведь теперь он по праву должен занимать Каменный Трон.

Роупер просидел так час. За это время в зале появился только один человек – какой-то угрюмый легионер, добавивший масла в лампы и подрезавший фитили. Легионер сделал вид, что не узнал Роупера, а Роупер не нашелся, что ему сказать. Сидя в тишине на Каменном Троне, Роупер чувствовал себя глупо. И даже еще более глупо, когда легионер покинул наконец Палату и он снова остался один.

Роупера терзали мысли о том открытии, которое он сделал, когда вступал в ворота Хиндранна, и теперь, сидя здесь в одиночестве в ожидании Уворена, он все более и более погружался в отчаяние.

Капитан Гвардии прибыл через полтора часа. Он широко распахнул двери и, сопровождаемый десятью спутниками, прошел прямо в конец стола – туда, где сидел Роупер. По гербам, которые они носили, Роупер определил четырех гвардейцев Священной Гвардии, двух солдат Легиона Рамнея и двух легатов. Вместе с ними пришли два человека в вышитых мантиях – Советник и Трибун. Последний гвардеец, обладатель исключительно длинного хвоста из черных волос, развернул свое кресло боком, всем видом показывая, что у него нет времени рассиживаться. В то время как все остальные выглядели поглощенными заботами, этот человек, казалось, просто чего-то ждал.

Уворен не поприветствал Роупера. Более того, он даже не обратил на него никакого внимания.

– Нам необходимо разработать план, – сказал он всем присутствующим.

– И причем быстро, – согласился человек с длинным хвостом. – Джокул велел подойти сразу, как только появится возможность, и в итоге продержал меня больше двух часов. Не хотелось бы провести остаток ночи в обсуждениях.

Уворен улыбнулся:

– Два часа с Джокулом? Да даже от часа с ним можно сдохнуть.

Человек с хвостом кивнул:

– Я уже мечтал об этом.

Спустя короткую паузу собравшиеся за столом разразились смехом.

– Каждый раз, как я его вижу, он становится все более тощим, – заметил один из гвардейцев.

– Он уже такой худой, что, когда выходит на улицу, над ним начинают кружить грифы, – добавил Уворен.

Все снова рассмеялись. Роупер также хохотнул, но тут же осекся под пристальным взглядом Уворена. На губах капитана заиграла знакомая улыбка.

– Не тебе насмехаться над Джокулом, Роупер.

Роупер. Уже не лорд.

– Он служит народу много лет. Кроме того, тебе не следовало садиться на Каменный Трон. Это место должно было оставаться пустым в течение как минимум трех дней после смерти Черного Лорда. В знак уважения.

Уворен показал на одно из кресел в дальнем конце стола.

В первые секунды Роупер не пошевелился. Он не верил Уворену и упрямо смотрел на него, не отводя глаз. Затем почувствовал на себе взгляды всех присутствующих и понял, что в этом поединке воль ему не победить. Что ж, значит, еще одно отступление. Роупер встал и пересел в дальний конец стола. Человек с хвостом безразлично взглянул на него.

– Как тебя зовут, гвардеец? – спросил его Роупер, попытавшись проявить инициативу.

– Ликтор, – ответил тот.

– Это титул, – заметил Роупер.

– Да, это мой титул.

«А мой титул – лорд», – подумал про себя Роупер, но ничего не сказал.

Он не знал этого человека в лицо, но ему была хорошо знакома его репутация. Ликтор отвечает за дисциплину в легионе. Он должен быть полностью уверен в том, что солдаты сделают все, что им прикажут. Он может забивать своих подчиненных до смерти, если пожелает, в то время как они не имеют права поднимать на него руку. Это наиболее влиятельная должность, которой удостаиваются только люди абсолютно бесстрашные и уверенные в себе. Должность ликтора подходила этому человеку, как никому другому, – ведь именно он убил графа Уиллема.

Роупер знал имя этого славного человека. Это был известный спринтер Прайс Рубенсон, дважды награжденный за отвагу. Будучи почти таким же знаменитым, как Уворен, Прайс Рубенсон был также известен всей Черной Стране как лучший из когда-либо рожденных в ней атлетов, что делало его в глазах молодых женщин не меньшим героем, чем военные подвиги в глазах мужчин.

В последующие несколько часов Роупер узнал намного больше.

Легат Чернокаменного Легиона рассказал о том, что скрывалось под паводковыми водами.

– Хитрые сволочи. Там был «чеснок». Я уже сталкивался с подобным в Самнии – железные колючки, которые, как ни бросай, всегда торчат одним зазубренным острием вверх. Они густо раскидали их прямо перед моими легионерами и приманили нас фальшивой атакой, да так, чтобы мы обязательно на них напоролись. – Легат покачал головой. – Стоит признать, это было умно. И очень хладнокровно – момент был выбран как нельзя удачно. Я уже начинаю жалеть о том, что ты убил графа Уиллема, Прайс. Это только ускорит восхождение Белламуса. В его лице мы приобрели достойного врага.

– А мне совсем не жаль, – ответил Уворен. – Ведь только имеющиеся разногласия между Белламусом и лордом Нортвикским не превратили наше отступление в полный разгром.

Он бросил на Роупера осуждающий взгляд.

– Я приказал кавалерии держаться подальше от Чернокаменного, – выпалил Роупер.

Над столом повисло гнетущее молчание.

– Лучше помолчи, Роупер, – произнес наконец Уворен. – Ты не понимаешь, о чем говоришь. Твой отец был признанным лидером. С ограниченной властью, но признанным всеми. А ты, собственно, кто такой?

Все, кроме Прайса, рассмеялись.

– Что ты здесь делаешь? – спросил Уворен, ухмыльнувшись.

– Ты сам велел мне прийти, – ответил Роупер.

Ему хотелось сказать больше, но он знал, что в любом случае Уворен его переиграет.

– Он велел тебе прийти? – бросил один из гвардейцев, вытирая пот. – Если ты делаешь только то, что тебе велят, то кому править, как не тебе, Роупер?

Сидящие за столом вновь разразились хохотом.

Роупер замолчал. У его первых попыток командовать оказался горький привкус, но он не ожидал, что придется столкнуться даже с такой неприкрытой агрессией. Уворен был таким галантным и дружелюбным под взглядом Кинортаса, но, когда того не стало, полностью переменил свое отношение к Роуперу. Теперь Уворен Могучий, самый почитаемый и прославленный воин страны, стал его врагом. Они начали играть в игру, правил которой Роупер не знал. Вот почему Уворен велел Роуперу сменить доспехи – чтобы все подумали, что Роупер командовал и паниковал издали, а не находился в гуще боя. Вот почему он предложил Роуперу ехать во главе колонны – чтобы вся вина за позор легла исключительно на его плечи.

Законы наследования были однозначны – править теперь должен Роупер. Но Уворен, один из наиболее влиятельных и уважаемых воинов эпохи, глава Лотброков – одного из величайших Домов, – похоже, решил превратить все претензии Роупера в ничто и добиться его отвода. Уворен поддержал решение об отступлении, но лишь затем, чтобы покрыть Роупера позором. И теперь, когда появился такой очевидный и способный претендент на престол, кто поддержит Роупера? Как может девятнадцатилетний юноша без опыта, не обладающий никаким другим именем, кроме завещанного отцом, противостоять величайшему из ныне живущих воинов?

Он не знал, с чего ему начинать, не знал, где найти тех, кто помог бы ему заявить о своих правах. Но он знал, где находятся его враги.

Они сидели прямо здесь – за этим столом, на военном совете Уворена.

Роупер решил тщательно запомнить всех – их имена, должности и выражения лиц. Он внимательно разглядывал их, вычисляя, кто из них входит в ближний круг Уворена, а кто не более чем старый приятель. Он изучал их позы за столом, пытался угадать их характеры и слабости. Могут ли сыновья Уворена – Унндр и Уртр – быть на него за что-либо в обиде? Может ли Асгер – тот самый потнолицый заместитель командира Священного Легиона – оказаться еще глупее, чем кажется?

В какой-то момент Роупер заметил, что сидящий рядом с ним Священный Гвардеец изучает его не менее пристально. Это был Госта. Во время совета он почти ничего не говорил, впрочем, и мнением его особо не интересовались. Время от времени Госта кивал, молча выслушивая приказы. Роупер ничего не знал о нем, только видел, что Уворен относится к нему как к верному псу. Прочие командиры вели себя осторожно с Гостой, и даже Прайс старался держать между ним и собой некоторую дистанцию.

Прямо на глазах у Роупера рождался влиятельный силовой блок. Мужчины, обладающие богатством и авторитетом, собрались здесь, чтобы в будущем поддержать притязания Уворена на Каменный Трон. Если Роупер надеется когда-либо получить власть, ему придется уничтожить их всех – одного за другим.

Ну и, конечно, самого Уворена, который в данную минуту произносил речь:

– Забудьте про мальчика Роупера, он недееспособен. Наше положение ужасно. Чернокаменный Легион наполовину разгромлен, боевой дух упал катастрофически, кроме того, мы заранее не планировали возвращение легионов в Хиндранн. Нам понадобится больше еды. Скиритаи предполагают, что южане не планируют брать нас в кольцо, они скорее станут разорять наши восточные земли. Мы должны что-то придумать. В этом состоит наша задача на завтра. Но до тех пор – я собираюсь поспать.

Уворен встал, вслед за ним поднялись остальные члены совета. Длинноволосый Прайс не стал дожидаться официального завершения и сразу пошел мимо Роупера к выходу из Государственной Палаты. Роупер остался сидеть на месте. Уворен пристально посмотрел на него, прищурившись, но Роупер упрямо взглянул в ответ, не отводя глаз.

– Легионер из Чернокаменного поставил меня в известность о том, что ты, Роупер, перевел его в Священную Гвардию. Никогда так больше не делай – не тащи своих людей в мое подразделение!

– У меня есть на это право, Уворен, – ответил Роупер, вспыхнув.

– Ты так думаешь? – спросил Уворен скептически.

Затем расхохотался, заметив гнев на лице Роупера, и, протянув руку, потрепал его по щеке.

– Да ладно, Роупер, – сказал он с тихим смешком и больно ущипнул его за щеку. – Не принимай так близко к сердцу. Тебя же не очень расстроила смерть отца, верно?

Роупер промолчал. Уворен расхохотался вновь.

– Это была хорошая смерть, – бросил он небрежно. – Пэры, всем до завтра! Доброй ночи!

Члены совета покинули Палату, оставив Роупера наедине с собой. Он встал и упрямо пересел обратно на Каменный Трон, потом провел пальцами по гладким подлокотникам, отполированным руками дюжины Черных Лордов, занимавших это место раньше. Дюжины, включая его отца.

Черные Лорды никогда не плачут. Поэтому Роупер тихо завыл.