Онлайн чтение книги И пришло разрушение Things Fall Apart
Послесловие

Роман Чинуа Ачебе «И пришло разрушение…» — один из немногих романов молодой нигерийской литературы. Эта литература начала складываться совсем недавно, в пятидесятых годах XX века, и добилась успехов, которыми обязана прежде всего писателям-романистам. Немалая заслуга в этом принадлежит и Чинуа Ачебе: Правда, до выхода в свет его первого романа в нигерийской литературе уже появились имена, которые стали известны достаточно широко в Европе и в Америке, — это прежде всего Амос Тутуола и Сиприан Эквенси.

В 1952 году Тутуола выпустил в свет книгу «Любитель пальмового вина», в которой очень увлекательно пересказал сказки и легенды, созданные народом йоруба. В его книге, полной чудовищ, призраков и духов, реальное перемежается с фантастическим, действительное — с вымыслом. Вслед за «Любителем пальмового вина», принесшим автору шумную славу, Тутуола издал еще несколько произведений: «Моя жизнь в лесу духов» (1954), «Симба и сатир из мрачных джунглей» (1955), «Храбрая африканская охотница» (1958). В этих произведениях, как и в первом, автор, обратившись к фольклору, вольно или невольно показал ту Африку, которую колонизаторы столь долго культивировали в умах европейских питателей, — Африку мрачных джунглей, суеверных дикарей, фантастических призраков. В Нигерии к творчеству Тутуолы отнеслись сдержанно и даже неодобрительно. В Европе Тутуолу подняли на щит те, кто увидел в его книгах подтверждение высказываемого в западной литературе мнения, что африканец обладает особой психикой, что ему присуще свое, «африканское», восприятие мира и т. д.

Произведения Амоса Тутуолы прежде всего не романы, — это собранный и обработанный материал устного народного творчества. Отображая некоторые черты жизни и быта народа йоруба, они, однако, ничего не рассказывают о событиях настоящего или прошлого Африки и существуют как бы вне времени.

В 1954 году другой нигерийский писатель, Сиприан Эквенси, выступил с романом «Люди города», в котором, нарисовав ряд жанровых сцен из жизни Лагоса, дал своеобразную мозаичную картину большого африканского города. Это произведение, несколько поверхностное и художественно еще незрелое, было, однако, «настоящим» романом со всеми его аксессуарами-четко выраженной сюжетной линией, любовной интригой и прочее. До выхода в свет «Людей города» нигерийская проза имела на своем счету так мало крупных произведений, что в Нигерии поспешили объявить Эквенси «отцом нигерийского романа».

Роман Ачебе «И пришло разрушение…» появился в 1958 году. Что побудило писателя, чья страна стояла на пороге независимости (Нигерия провозгласила независимость 1 октября 1960 г.), обратиться к прошлому и рассказать о событиях, отстоящих от нас почти на столетие? Несомненно, писателем руководило желание реабилитировать прошлое своей страны, не только зачеркнутое, но и фальсифицированное колонизаторами, восстановить средствами, доступными художнику-романисту, историческую правду. И не случайно, что роман появился в период нарастания борьбы за независимость, когда в народе обострились чувства любви к родине, к Африке. Получилось так, что борьба африканских народов за независимость, начавшаяся с появлением колонизаторов в Африке и вступившая в решающую фазу в наши дни, в какой-то степени заслонила прошлое континента, историю доколониальной Африки.

Англичане высадились в устье Нигера в середине прошлого столетия и, захватив в 1861 году Лагос, крупнейший торговый порт, расположенный на побережье, стали продвигаться в глубь страны. Они нашли в стране не только многочисленные большие и малые народы, говорящие на разных языках, но и феодально-государственные образования. На севере от междуречья Нигера и Бенуэ, где расселялись хауса, фулапи (фульбе), капури, существовали эмпраты и султанаты Капо, Капица, Сокото, Зарпя, Борну и другие; на юго-западе, где жили йоруба, а восточнее их — ибо, бини, к приходу англичан образовались княжества Оно, Ифе, Ибадан, Илорин, Абеокута, Бенин. Народы, населявшие эти княжества, эмираты и султанаты, не называли Великую реку Нигером, — на каждом языке было свое собственное название; не было и страны Нигерия. Это слово вошло в употребление лишь в 1897 году с легкой руки английской журналистки Флоры Шоу, заменившей длинное и тяжеловесное название «Территория Королевской Нигерской компании» звучным словом Нигерия. Нигерия — так стали называться земли, населенные разноязыкими народами, попавшими под власть колонизаторов-англичан.

Несмотря на то что в настоящее время различия между народами Нигерии не исчезли — ведь английская колониальная политика способствовала только разобщению, — современная нигерийская интеллигенция выступает как представительница страны в целом. Это вполне понятно: годы господства колонизаторов заставили африканцев видеть в себе прежде всего угнетаемых в противоположность белым угнетателям. И в годы борьбы за политическую независимость чувство принадлежности к стране, населенной народами разными, но с общими судьбами, берет верх над чувством принадлежности к какому-то одному народу. Каждый гражданин Нигерии сейчас прежде всего нигериец, а потом уже эффик, йоруба, хауса и т. д. Писатели Нигерии, как часть нигерийской интеллигенции, также считают себя представителями всей страны, и именно под этим лозунгом создается молодая литература: не как литература ибо, хауса или другого народа, а как литература общенигерийская.

Большинство нигерийских писателей создают свои произведения на английском языке — государственном языке Нигерии (хотя одновременно в стране складывается литература на местных языках: хауса и йоруба). На английском языке написан и роман Чинуа Ачебе «И пришло разрушение…».

Роман Ачебе переносит нас в лесистые просторы Восточной Нигерии середины прошлого столетия, в небольшую деревню Умуофию. Это был период, когда родовые отношения, уже в значительной степени подорванные процессами, шедшими в недрах племенного строя, еще не утратили свою силу и узы родства по-прежнему связывали людей одной деревни, одного клана.

Грозные леса с непроходимыми болотами, тропические ливни, смывающие посевы, или палящее солнце, сжигающее молодые всходы, — все это сплотило жителей деревни, приучило действовать вместе. Этот дух общины, атмосфера единства и сплоченности — пожалуй, первое, что проявляется в романе наиболее отчетливо с первых же страниц. Ачебе не случайно начинает повествование с того, как соревновались в ловкости и силе мужчины нескольких соседних деревень, — реакция зрителей, их единодушие сразу создают атмосферу общности, тесного единения людей. Победа одного — победа всей деревни, — вот почему так накалены страсти, так близко принимается к сердцу победа или поражение. Ачебе сумел приблизить читателя к описываемой эпохе не только тем, что создал достоверную картину происходящего, но и тем, что так живо и зрительно передал настроение толпы и прежде всего — людское единодушие. В этом, несомненно, удача автора.

Главный герой романа, Оконкво, — человек настолько противоречивый, что определить свое отношение к нему сразу невозможно. Он вызывает и симпатию, и чувство разочарования, и даже враждебность. Но именно эта противоречивость характера делает героя не мертвой схемой, а — человеком во плоти, человеком живым, которому суждены и горести, и сомнения, и радости. Несмотря на то что Оконкво как персонаж резко индивидуален, он, несомненно, фигура типическая для того общества, которое рисует Ачебе.

Всю жизнь Оконкво преследует страх, что он может показаться своим соплеменникам таким же никчемным и жалким, как его отец, бездельник, задолжавший всей деревне и умерший нищим. И страх Оконкво быть похожим на своего неудачника отца делает его жизнь трагической. Он суров со своими женами, не прощает ни малейшего проступка детям, надменен и заносчив с соседями. Все тот же страх показаться слабым и малодушным заставляет его совершить поступок, описание которого, без сомнения, составляет наиболее мрачную главу романа, — он убивает заложника, мальчика Икемефуну.

Надо отдать должное гражданскому мужеству писателя; задавшись целью создать роман, реабилитирующий прошлое своей страны, Ачебе не побоялся изобразить отсталость и суеверия, косность и жестокость африканского общества той эпохи, — словом, те черты, которые были так непомерно раздуты колонизаторами. Ачебе дал верную интерпретацию эпизода, показав не только мотивы, побудившие Оконкво убить мальчика, но показав также — и это главное — отношение жителей Умуофии к ритуальному убийству. Даже несмотря на то что крови невинной жертвы «потребовали» боги, — а гнев их ужасен! — убийство для жителей деревни остается событием чрезвычайным, и далеко не все решаются принять в нем участие. Более того, друзья Оконкво открыто осуждают его, да и сам Оконкво испытывает после убийства тягчайшие угрызения совести. Ачебе, нисколько не пытаясь приукрасить жизнь африканцев того периода и обойти теневые стороны, во многом разъясняет положение вещей. Ритуальное убийство, как оно изображено в романе, — не пир дикарей, алчущих крови и с радостью проливающих ее, — это человеческая трагедия.

Тот факт, что старейшины Умуофии решают принести в жертву заложника, не повинного ни в каких грехах, говорит о тяготеющих над невежественными людьми суевериях, боязни разгневать богов, якобы требующих искупления. Но то, что убивает мальчика сам Оконкво, успевший за три года полюбить его, как родного сына, говорит о характере человека, вернее, о противоречии в характере Оконкво: боязнь утратить славу бесстрашного и сильного воина заставляет его проявлять слепую жестокость, вопреки человеческой привязанности.

Убийство мальчика Икемефуны ведет к углублению конфликта между Оконкво и его сыном Нвойе. Их давно уже разделяет глухая стена отчужденности, виной чему сам Оконкво, чрезмерно требовательный и строгий. Но было бы ошибкой видеть в отношении Оконкво к сыну лишь черствость и суровость. Страх, все тот же страх перед человеческой слабостью; в характере детей Оконкво не хочет видеть ничего, что напоминало бы ему неудачника отца, — отсюда излишняя строгость и даже жестокость. Но ведь Оконкво ведомы родительские чувства: достаточно вспомнить эпизод, когда знахарка ночью уносит его больную дочь в священную пещеру; сколько волнений пережил этот суровый человек, прежде чем узнал, что жизнь девочки в безопасности!

Пожалуй, взаимоотношения Оконкво и Нвойе нужно трактовать шире: это не столько противоречия между отцом и сыном — это конфликт между человеком и обществом, между разумом и слепой верой в неумолимые законы предков, охраняющие жизнь деревни. Только пресекая все, что может привести к расшатыванию древних устоев, общество способно выстоять и победить в борьбе с внешними силами — так считает Оконкво. Даже чистая случайность, причинившая ущерб роду, рассматривается как серьезный проступок, — вот почему Оконкво пришлось покинуть родную деревню и семь лет провести в изгнании.

Оконкво олицетворяет, по замыслу автора, все общество: благодаря таким бесстрашным воинам, неутомимым труженикам, ревностным хранителям обычаев и традиций существовало это общество и выживало в борьбе с природой, с соседними кланами, с другими народами. Человеческие чувства не чужды Оконкво: он знает колебания и сомнения, любовь и привязанность. Но у таких людей, как Оконкво, рассудком и чувствами повелевают долг, убежденность в собственной правоте и непреложности совершаемого, разум побеждает слепая вера в непогрешимость и святость древнего обычая.

Но рядом с Оконкво в обществе были и другие лица, слабовольные и впечатлительные, менее приспособленные к окружающей обстановке, — такие, как Нвойе. Драму в душе Нвойе породило не отношение к нему отца, не побои и жестокость, а суровость жизни и несправедливость некоторых законов, сложившихся столетия назад из суеверий и невежества и в сущности своей антигуманных. У Нвойе не было той целеустремленности, той уверенности в себе, которая отличала его отца и помогала ему в борьбе, и поэтому бремя традиций и обычаев было для Нвойе тяжким, а порою невыносимым. Вот почему белые миссионеры, принесшие проповедь о добром боге, любящем всех и каждого, и явились той силой, которая увела Нвойе и ему подобных из семьи, из общины.

Появление «белых братьев» в Умуофии (англичане пришли в этот район в конце прошлого столетия) вносит в повествование убыстренный ритм и атмосферу напряженного ожидания. Приход миссионеров знаменовал в жизни африканских народов начало эпохи, которая стала называться колониальной. Много книг написано о деятельности миссионеров в Африке, но, право же, Ачебе сумел в нескольких главах небольшой книги рассказать ясней и убедительней, чем иные авторы объемистых трудов, как удалось небольшой горсточке пришельцев разобщить жителей одной деревни, связанных родственными узами, посеять между ними вражду.

На примере Нвойе и других его соплеменников Ачебе показывает, как могли миссионеры склонить на свою сторону часть африканцев. Первыми, кто переходил на сторону белых проповедников, были люди, отверженные обществом, неудачники, разуверившиеся в могущество своего «чи» — бога-хранителя и решившие попытать счастья у чужих богов, люди несчастные и больные, чья психика была травмирована личным горем и суеверными обычаями, — например, матери, родившие близнецов, которых, по законам предков, относили в Нечистый лес на погибель, — это были, наконец, люди такие, как Нвойе, — обиженные и замкнувшиеся в себе, впечатлительные и добрые, и потому легко идущие на приманку миссионеров. И когда вокруг нового бога образовалась новая «община», миссионеры из горстки глупых и смешных людей, какими их представляли вначале в Умуофии, превратились в силу, с которой пришлось считаться старейшинам деревни.

Так был вбит первый клин, и африканское общество, казавшееся прежде незыблемым в своем единстве, дало первую трещину. Теперь было достаточно сильного толчка, чтобы начало рушиться все здание. Новый удар не заставил себя долго ждать: явился английский комиссар в сопровождении верных стражников — вновь обращенных африканцев, чтобы окончательно сокрушить древние устои.

События последних глав развертываются стремительно. Оконкво, как наиболее решительный и непримиримый в Умуофии, требует крайних мер — пришельцев надо уничтожить, — но раскол, происшедший в деревне, подорвал единство, и прежней сплоченности уже нет. Самоубийство сильного духом человека знаменует торжество новых сил, новых порядков. С предельным лаконизмом писатель передает свое отношение к происходящему.

«Он был один из самых великих людей Умуофии! — восклицает в гневе и бессильной ярости один из жителей деревни, когда тело Оконкво вынимают из петли. А теперь его похоронят точно собаку!» — Эти слова как бы обозначают первые результаты деятельности англичан, лицемерно утверждавших, что принесенные ими порядки и законы лучше существующих, что они необходимы, а потому любые меры, направленные на внедрение этих порядков, оправданны.

Завершается роман короткой фразой — названием работы, которую пишет английский комиссар: «Умиротворение диких племен Нижнего Нигера»! Этой фразой Ачебе с горькой иронией подводит итог событиям, описанным в романе.

В обществе, которое застали англичане в Африке, в данном случае в бассейне Нигера, они не хотели видеть ничего, кроме дикости и варварства, и поэтому вся их деятельность проходила под флагом полного разрушения и попрания основ этого общества. Миссионеры не были главной разрушающей силой, но, проповедуя христианские идеи покорности и смирения, они расчищали дорогу тем, кто следовал за ними по пятам, — колонизаторам, пришедшим в Африку ради грабежа и наживы. Новый бог и новые властелины потребовали человеческих жертв во много раз больше, чем все деревянные идолы, которым поклонялись африканцы. Поэтому появление белых миссионеров на Африканском континенте — начало бед африканских народов, — с ними пришло разрушение. Своим романом Ачебе выступил в защиту попранного достоинства африканцев, он показал, что до прихода англичан у африканцев было свое общество со своими законами и порядками, со своими морально-этическими нормами и что это общество было разрушено пришельцами.

В период освободительной борьбы африканских народов роман о прошлом Африки необычайно актуален. Прививая читателю верный взгляд на прошлое Африки, роман «И пришло разрушение…», говоря словами ганской поэтессы Сазерленд, «лечит народ, отравленный ядом колониализма».

Писателю, рассказывающему о жизни и быте африканской деревни, грозит опасность впасть в подробное изложение этнографических подробностей, неизвестных широкому кругу европейских читателей и потому особенно соблазнительных для писателя. Эта опасность подстерегает писателя, в произведении которого картины быта не просто составляют фон, а являются частью общего замысла, как в романе «И пришло разрушение…». Некоторые авторы настолько увлекаются бытописанием, что сюжетная линия тонет в этнографическом материале и действие заходит в тупик. Так случилось с романом молодого нигерийца О. Нзекву «Жезл благородного дерева» (1960). Ачебе счастливо избежал подобной опасности и ввел в повествование ровно столько бытописательных подробностей, сколько необходимо для воссоздания обстановки, в которой развертывается действие романа.

Стиль писателя прост, но не лишен яркости красок. Язык персонажей органически вплетается в речь автора, что придает ей особую выразительность и колорит. Стремясь быть объективным, Ачебе воздерживается от оценок и все выносит на суд читателя. Отсюда и лаконизм стиля, и некоторая сдержанность в тоне повествования.

Спустя три года Ачебе написал новый роман — «Покоя больше нет», который по замыслу автора составляет вторую книгу еще не завершенной трилогии. Действие романа происходит в Лагосе, на западе Нигерии, и по времени так удалено от первого романа, что связь между двумя книгами скорее угадывается, нежели воспринимается непосредственно. Второй роман можно было бы принять за самостоятельное произведение, если бы не слова, сказанные Ачебе: «Теперь чего-то не хватает… Прежде суд, может, был суровым, но неподкупным… Были и титулы и награды, но их надо было заслужить… Теперь все переменилось». Слова эти, полные горечи и разочарования, и есть тот мост, который соединяет первый и второй романы, объединяя их общим замыслом.

Оби, внук Оконкво, главный герой романа «Покоя больше нет», живет в обществе, где господствуют мораль и нравы, принесенные чужеземцами. По окончании колледжа в Англии, Оби поступает на государственную службу в Нигерии. Но жизнь, которую он ведет — поистине «беспокойная» жизнь, — заставляет его пойти на преступление. Используя свое служебное положение, он начинает брать взятки и попадает в тюрьму. Таким образом, тема второго романа Ачебе — моральная деградация, падение молодого человека, не сумевшего справиться с соблазнами «беспокойной», а на самом деле пустой и лишенной высокого идеала жизни.

Писатель далек от того, чтобы идеализировать старое общество, в котором он отчетливо разглядел хорошие и плохие стороны; он сознает, что теперь иные времена и что перемены неизбежны. И все же сопоставление общества, в котором он живет, с тем, которое описано в романе «И пришло разрушение…», вызывает у Ачебе чувство разочарования. Нравы деградируют — такова идея второго романа. Эта деградация неразрывно связана с колониальным режимом и политическим строем, принесенным колонизаторами.

Во втором романе писатель затронул еще одну чрезвычайно актуальную тему — конфликт старых традиций и обычаев, предрассудков и суеверий и современных взглядов. Древний уклад жизни необычайно живуч, он, как спрут, широко раскидывает свои щупальца, и от них не могут убежать даже те, кто внешне порвал со старой жизнью.

В 1963 году Чинуа Ачебе завершил работу над последней книгой трилогии, которая ждет опубликования. Ему тридцать три года, он родился в небольшой деревне, недалеко от города Огиди, в Восточной Нигерии, быт и правы которой ему так хорошо известны. Отец Ачебе был преподавателем в одной из миссионерских школ, а его дед — деревенский кузнец — застал приход первых миссионеров. Когда Чинуа было около пяти лет, семья переехала в Огиди. Здесь Ачебе закончил среднюю школу, затем перебрался в Ибадан, известный в Западной Африке своим университетом. В Ибадане он занялся было изучением медицины, но вскоре перешел на факультет истории, английского языка и религии. Как способного журналиста, Чинуа Ачебе пригласило на работу нигерийское радио, где он работает и сейчас, занимая должность заведующего отделом вещания на заграницу. Он успешно совмещает работу на радио с журналистской и литературной деятельностью, написал, помимо трех романов, несколько рассказов, публиковавшихся в Нигерии и за границей,

О своих произведениях Ачебе говорит: «Я не возьму назад ни одного слова, которое написал». Его известность началась с романа «И пришло разрушение…», который переведен на немецкий, испанский и итальянский языки. Несомненно, и советский читатель с интересом встретит этот роман.

Вл. Вавилов