Онлайн чтение книги Торговец плотью
Глава 11

Когда Тони приехал в контору, Фрейм и Келли были уже там. Притворив за собой дверь, Тони подошел к письменному столу, — за которым в позе судьи восседал Анджело. Босс сурово смотрел на него своими желтоватыми глазами.

— Ну, натворил ты дел, Ромеро.

Тони наклонился вперед, упершись ладонями в столешницу:

— Выбора не было. Этот воинственный сукин сын пытался всадить в меня пулю. Я что, должен был поймать ее зубами?

А перед этим он ранил Рока. Я ездил вовсе не для того, чтобы прикончить копа. Это получилось само собой. В порядке самообороны.

— Ладно, ладно, я в курсе, Ромеро. Фрейм и Келли мне все рассказали. Однако твое ухарство дорого нам обойдется.

— Он действительно держал два публичных дома. Его приятели копы, видимо, вскоре допрут, что к чему. И когда эта новость попадет в газеты...

Анджело расхохотался, заметно успокоился и достал из ящика стола сигару.

— Его приятели копы! — фыркнул Анджело. — Я все время забываю, какой же ты наивный, Ромеро. Утренние газеты распишут, как благородный, бесстрашный и честнейший сотрудник полиции нравов был хладнокровно убит злобным бандитом. Будут упомянуты дома дурной репутации и сделаны прозрачные намеки на то, что бравый сержант Йоргенсен проводил закрытое расследование, идя по следу людей, занимающихся эксплуатацией человеческих слабостей, и геройски погиб при исполнении служебного долга. — Анджело сунул незажженную сигару в ротик, пожевал ее. — И каждый проповедник в городе примется обличать сутенеров и бедных невинных овечек, которых насильно склоняют к жизни во грехе.

— Благородный, бесстрашный... Ерунда!

— Слушай меня хорошенько, Ромеро. — Анджело заговорил на октаву ниже, склонившись над столом и пристально уставясь на Тони. — Каким бы грязным ублюдком ни был Йоргенсен, он остается копом. А копы — кристально чистые люди, особенно когда их убивают. Имя Йоргенсена запишут золотыми буквами в почетной книге полицейского управления Сан-Франциско, можешь в этом не сомневаться. А уж такое преступление, как убийство коллеги, копы просто обязаны довести до конца. Ибо, если они не сделают этого, полицейских начнут убивать как обычных граждан. Так что сослуживцы Йоргенсена просто должны найти его убийцу. Для них это и дело принципа, и дело жизни.

Тони скрипнул зубами от ярости, но на кого, в самом-то деле, сердиться? На Анджело? На полицейских? На весь омерзительный и гнусный мир? На себя? Беда вырисовывалась теперь еще страшнее, нежели он мог предполагать, хоть у него пока не было времени обдумать случившееся.

— О’кей, — проговорил он. — Что дальше? Я не собираюсь являться с повинной и заявлять: “Вот он я, режьте меня, посыпайте солью и кушайте”. Что делать-то?

— Ты уберешься из города. Сегодня же ночью. Я знаю, как делаются такие дела, Тони. — Анджело заговорил спокойно и деловито. — Убийцу они найдут и даже, быть может, добьются его осуждения и отправки в газовую камеру. Но, естественно, это не должен быть ты.

Тони нервно порылся в карманах, достал и прикурил сигарету, только потом буркнул:

— Да уж, не хотелось бы.

— Ты уедешь сегодня же ночью, — инструктировал его Анджело, — такие вот дела, Тони. Пока тебя не будет в городе, ты мне, понятно, не помощник. Нам постоянно будут нужны все новые и новые девочки. Особенно сейчас, когда ты так славно раскрутил дело. Я собирался особо отметить твои заслуги, Тони. Кстати, и за пределами Фриско ты сможешь встретить немало симпатичных мордашек, которые с радостью согласятся начать красивую жизнь в большом городе.

Тони помрачнел — ублюдок хочет, чтобы он занялся обычным сводничеством, поставкой свеженьких крошек для борделей.

Анджело заметил его настроение и спросил:

— Что-нибудь не так? Уж не угрызения ли совести тебя мучают?

— Дело не в том. Просто я раньше никогда этим не занимался — может, у меня ничего не получится?

— Ты парень видный, Тони, у тебя шикарная тачка да и бабки немалые, — принялся педантично втолковывать Анджело. — Какого рожна тебе еще недостает? Большинство девочек, как известно, приходят к нам по доброй воле в желании подрубить больше деньжат, нежели они могут добыть тяжким трудом на уборке клубники, дойке коров или на чем там еще. Ты по натуре инициативный и сообразительный, Тони, и я верю в тебя.

Просто великолепно! Анджело верит в него. Самому-то Анджело не придется уговаривать наивных вертопрашек. Да какого черта — выбора-то особого у него нет.

— Добро, — согласился Тони. — Выезжаю сейчас же. Но, проклятие, как не хочется бросать все — дела-то пошли так хорошо!

Они еще потолковали о том о сем, и Тони ушел. По мнению Анджело, горячо будет еще месяца два, а возможно, и меньше, если копы схватят “убийцу”. Тем временем Тони предстоит кадрить провинциалок и направлять во Фриско, к Лео, который подменит Тони на время его вынужденного отсутствия.

Это-то больше всего и не понравилось Тони. Однако Лео останется при своих прежних доходах, а Тони будет и дальше получать свои десять процентов от половины выручки организации. В целом его отъезд будет выглядеть как оплачиваемый отпуск. И Тони согласился: да, месяц-два отдыха ему не помешают — слишком уж он заработался.

Пока он добирался до своей квартиры, к нему пришло чувство успокоения.

Мария ждала его в гостиной со стаканом в руке. Пожалуй, Марии такой поворот может прийтись не по душе.

— Ну как дела? — спросила она нетерпеливо.

— Все о’кей, как я тебе и обещал.

— Правда, Тони? Ты меня не обманываешь?

— Чистая правда, и только правда: все будет в полном порядке.

Она вздохнула с облегчением:

—О, как я рада! — Улыбнувшись, она подняла свой стакан. — Видишь, я чуть не напилась. Я так беспокоилась за тебя, что приняла четыре порции. — У нее даже лицо порозовело. — Тони, давай-ка надеремся вместе. Только дома. Как раньше, в тот благословенный час, когда мы встретились вновь.

— Черт, детка, как бы мне хотелось этого! Ей-богу! Увы, не могу. Я говорил тебе, что все будет в норме, и так оно и будет. Но мне нужно смыться из города на некоторое время. Пока полиция не угомонится. Для меня здесь стало слишком горячо, милая.

Мария молчала несколько секунд, прежде чем уточнить:

—Так ты должен уехать?

— Угу.

— А как же я, Тони?

— Ну, это же ненадолго, миленькая, может, всего на месяц.

— Нельзя мне поехать с тобой?

— Э... не получится. Мне придется находиться в постоянном движении, но я буду регулярно звонить тебе, может, даже проберусь тайком в город.

Мария прикусила губу и недоверчиво уставилась на него:

—Мне кажется, ты просто не хочешь взять меня с собой.

— Да о чем ты говоришь? Еще как хочу! Разве мы не были вместе эти два года, даже больше? Пойми, я вынужден залечь на дно и у меня должны быть развязаны руки. Я не сказал тебе, а ведь все горит синим пламенем — из-за одного копа. Теперь уже бывшего.

Мария поникла, казалось, она сейчас расплачется.

— Ты просто хочешь от меня отделаться.

— Да господи боже мой! Ты, что ли, не слышишь меня? Я застрелил копа!

— Я тебя прекрасно слышу. — Мария подошла к бару и принялась колдовать с напитками. — Выпьешь чего-нибудь?

— Не откажусь. Только не подмешивай яду, пожалуйста.

— Бывают моменты, Тони, когда мне хочется сделать именно это. И чтобы ты умирал долго и мучительно. — Она вернулась с двумя стаканами и криво усмехнулась. — Выпьем же... за успех, Тони.

Лучший отель Напы, с досадой подумал Тони, и близко не напоминал “Святой Франциск” или “Марк Хопкинс”. Напа — тихий, мирный городок, в котором юным особам резвиться негде. За исключением, естественно, того, чем девочки занимаются повсеместно. Из Сан-Франциско он приехал сюда где-то около трех утра. Напу он выбрал из-за близости к Фриско.

Здесь вполне можно провести несколько деньков, строя дальнейшие планы. К тому же Напа славилась своими виноградниками, и здесь, и в близлежащих городках жило много соотечественников Тони — итальянцев.

— Поезжай по небольшим городкам, — советовал Анджело, — где много безработных и людям платят мало, в глухие и мрачные места, там девочки скучают и конечно же мечтают о соблазнах большого города. Наибольшего успеха ты добьешься среди бедных и малограмотных простушек, которым явно не хватает денег, мужчин и любви. Ищи девочек, чувствующих себя несчастными дома, не ладящих с родителями, и только успевай переправлять их сюда. Веди себя естественно, не скупись на деньги — всегда держи под рукой приличную пачку зеленых. И еще одно: чем они моложе, тем лучше. Обломать проще.

Над педагогическими наставлениями босса и размышлял Тони, расположившись в номере люкс отеля “Плаза”, состоящем из гостиной, спальни и ванной комнаты. Чем моложе, тем лучше? Ну что ж, не боги горшки обжигают. Сейчас два часа дня.

Он посидел в двух кафетериях. Ни кофе, ни официантки никуда не годились. В третьей забегаловке кофе тоже оказался паршивым, а официантка — сообразительной девушкой с дерзким взглядом. И с прелестной фигуркой, отметил Тони, пожирая глазами ее груди, талию и бедра. Молодая, но и заносчивая.

— Кофе, — проговорил он.

— И все?

Тони кивнул, а официантка съязвила:

— Вы, оказывается, большой транжира.

Она отошла к сверкающей кофеварке, наполнила тяжелую белую фаянсовую кружку и поставила ее перед Тони со словами:

—Вот ваш кофе, гуляка.

Еще только один клиент сидел в кафешке, в которой всего-то и было, что стойка с восемью высокими табуретами и три столика у противоположной стены. Девушка склонилась над прилавком и уставилась на Тони.

— Почему ты не в школе, золотце? — спросил он.

— Только послушайте его — золотце! Вы ведь не из этого городишка, а?

— Нет, я из... не из этого.

— Школу я уже прошла.

Тони припарковал свой кабриолет, сверкающий после недавней полировки, под самым окном кафе. Официантка бросила на машину мимолетный взгляд и тут же перевела его на Тони.

— Ваша?

— Ага.

— Настоящий корабль.

— Ему уже год. Подумываю купить что-нибудь поновее. Может, ты поможешь мне в выборе? Я ведь здесь как с завязанными глазами.

— Может быть. — Девушка провела языком по губам.

Тони отпил лишь глоток бурды и встал с табурета. Деньги он теперь носил в заднем кармане брюк — многие стиляги из Фриско поступали так же. Вынув из кармана толстую, сложенную вдвое и перетянутую резинкой пачку долларов, он сорвал резинку, извлек пятерку, царственным жестом бросил ее на прилавок, вновь упаковал купюры и небрежно сунул их в карман.

— Что, кофе неважный? — невинно поинтересовалась официантка.

— Отвратительный. До скорого, золотце.

Официантка подошла к кассе.

— Я еще и кассирша. — Она пробила десять центов. — Возьмите сдачу.

Тони вразвалочку подошел к кассе:

—Оставь себе. Послушай, душечка, чем в этой глухомани можно развлечься парню вроде меня?

— Всю сдачу?

— Конечно. Так что тут у вас есть?

Девушка уставилась на него:

— Ну... похвастать нечем. Правда, сегодня ночью в мэрии будут танцы. Ничего сногсшибательного, но хоть что-то.

— Хочешь пойти?

— С вами?

— Нет, сама. Черт, ясно, со мной.

— У меня свидание.

— Может, отменишь его?

— Ну... — Официантка снова глянула на “бьюик”, потом на Тони. — О’кей.

— Скажи своему Джо, что я твой старый приятель из Фриско, — улыбнулся Тони девушке.

— Потеха, его как раз зовут Джо, — хихикнула она.

— Куда за тобой заехать?

Девушка наморщила лобик:

— Почему бы нам не встретиться в центре?

— Непременно. — Тони на мгновение задумался. На ловца и зверь бежит, почему бы не положиться на удачу. — Послушай, золотце, я только прошлой ночью приехал, так что толком и не выспался. Поеду сосну немного, приду в форму к вечеру. Ты когда тут закруглишься?

— В пять.

— Я остановился в “Плазе”, в двадцать четвертом номере. Почему бы тебе не заглянуть ко мне? От меня и поедем, а?

— Даже не знаю, — заколебалась девушка.

Тони покосился на нее и хохотнул:

— A, понял, в провинциальном городке это считается грехом, так?

— Чего тут смешного? Ладно, договорились.

— Двадцать четвертый. Заходи без стеснения. — Тони вышел, не строя особых надежд: вряд ли придет. Ну и что? А вдруг да клюнет?

Она постучалась ровно в семь. Тони уже принял душ, побрился, натянул брюки и возился с рубашкой. Открыв дверь, он предстал перед ней с голой грудью.

— Привет, дорогуша. Заходи. Через минуту к твоим услугам.

Она протиснулась мимо него, и он указал ей на диван:

— Присаживайся.

Голубое крепдешиновое платье, застегнутое спереди на пуговки, плотно облегало ее фигурку. Броское платьице, подумал Тони, да и косметики перебор, однако смотрится она обалденно.

— Послушай, ты просто красотка. Да у них на танцульках глаза полезут на лоб.

Девушка, польщенная, довольно заулыбалась:

—Перестаньте разыгрывать меня. Послушайте, я даже не знаю, как вас зовут.

— Тони.

— А дальше?

— Просто Тони. А тебя?

— Руф.

Тони прошел к туалетному столику и взял пачку сигарет, лежавшую рядом с бутылкой виски, дал ей прикурить и спросил: — Выпьешь, пока я оденусь?

— Пожалуй.

— У меня только бурбон. Добавить кока-колы?

Тони щедро — хватило бы на четыре обычные дозы — плеснул виски в два высоких стакана, добавил кубики льда и протянул ей.

Пока Тони надевал рубашку, они вели светскую беседу, поначалу несколько сумбурную, поскольку Руф явно почувствовала себя не в своей тарелке, однако к тому времени, когда он повязал галстук, слова полились свободнее, а она, выпив полстакана виски, и вовсе чувствовала себя увереннее.

Тони присел рядом с ней на диван.

— У нас еще есть время, давай добавим по стаканчику и поедем, — он усмехнулся, — чтобы поплясать с огоньком.

— О’кей, я не против.

Тони опорожнил свой стакан до дна, и Руф храбро последовала его примеру. На этот раз он побольше разбавил виски — не хотел спаивать ее раньше времени.

— Руф, а сколько тебе лет? В общем-то мне безразлично, девять тебе или двадцать девять. Просто любопытно.

Ее глаза слегка затуманились.

— Ты в самом деле хочешь это знать, Тони?

Он кивнул.

— Ну, мне шестнадцать.

— Ты не шутишь? Выглядишь ты взрослее. На двадцать — двадцать один.

Ей это явно понравилось.

— А ты симпатяга, Тони. Я рада твоему появлению.

— Я тоже рад. Надеюсь, мы часто будем встречаться.

Тони обнял ее за плечи, придвинулся к ней и мягко привлек к себе. Руф потянулась к его губам...

На танцы они попали к десяти часам. Руф танцевала, прижавшись к нему, словно обволакивая его своим телом, напрочь забыв о недавней сдержанности. Какой-то парень пригласил ее, и она спросила Тони:

— Ты не против?

— Не глупи, Руф, — удивился он. — Я у вас гость. Чего бы я стал возражать?

Они танцевали уже с полчаса и даже успели перекинуться несколькими словами с ее знакомыми. В городишке вроде Напы такой красивый и шикарно одетый парень, как Тони, да еще из большого города, вызывал немалый интерес. Тони обратил внимание на одну подружку Руф — стройную девушку почти одного роста с ним — и пригласил ее. Танцуя, они болтали ни о чем, и партнерша чуть отклонилась назад, чтобы видеть его лицо, но продолжала прижиматься к нему бедрами. Так Тони узнал, что и здесь, и в других провинциальных городках девушки таким образом как бы предлагали себя. На танцульках он заметил немало одиноких девушек и парней.

Оркестр состоял из шести музыкантов, а пол танцплощадка имела отменный. Большинству девушек не было и двадцати, и некоторые из них оказались прехорошенькими. Но преобладали, естественно, средненькие и даже страшненькие. В общем же Тони здесь понравилось. Он проводил стройную девочку за ее столик. В коротком перерыве освежился с Руф кока-колой.

Когда оркестрик заиграл вновь, партнер Руф увел ее танцевать.

Тони огляделся. У прилавка с прохладительными напитками беседовали три одиноких создания. Чертовски хорошенькие, подумал Тони. Особенно две. Третья казалась не столь красивой — пяти футов двух дюймов ростом, с черными, ниспадающими на плечи волосами. Тони подошел к ним — настроение подходящее, не стоило пропускать даже один танец. Подошла бы любая из двух красоток.

Подойдя к девушкам, Тони, удивляясь самому себе, обратился к брюнетке:

—Потанцуем, милашка?

Она обернулась к нему, и только тут Тони разглядел ее.

Симпатичненькая, однако. И даже очень. Интересно, а как она танцует? Обольстительно прижавшись, как предыдущая?

Кажется, она не из таких. Фигура что надо, но вот лицо...

Может, она предпочитает церемонно вальсировать на расстоянии в пару футов? Какого черта он пригласил эту девицу?

— Спасибо, нет. — Она вежливо улыбнулась.

— А? — Тони даже и вообразить не мог, что ему откажут. — Что, милашка, этот танец уже занят?

Девушка было нахмурилась, но тут же улыбнулась:

—Нет. А вы всех девочек называете милашками?

Тони растерянно заморгал — похоже, еще одна чокнутая.

— Не всех, — в конце концов ответил Тони и неожиданно для себя добавил: — Только сексуально привлекательных.

Девушка чуть повернула голову и искоса посмотрела на него, дав понять, что шокирована его юмором. Тони вдруг и сам пожалел, что брякнул такое. Его слова прозвучали грубовато и совершенно не к месту. А она отвернулась и заговорила с подружками, не обращая внимания на Тони. “Ах ты, маленькая сучка!

Да кто ты такая, черт тебя побери!” — Эй! — непроизвольно вырвалось у него, хотя он и понятия не имел, что собирается сказать, когда девушка обернулась к нему и смерила его ледяным взглядом голубых глаз. Тони промямлил:

—Как вас зовут?

— Бетти, — с покорным вздохом ответила она. — Теперь вы оставите меня в покое?

— Да будь я проклят!

И она вдруг расхохоталась — задорно, весело, явно забавляясь его неотесанности.

— Послушайте, — произнесла она несколько дружелюбнее, — здесь танцуют не менее ста девушек. Если уж вам так приспичило погарцевать, почему бы не пригласить Джун или Вай? Или еще кого?

Джун и Вай были, очевидно, ее подружками. Одна из них — привлекательная блондинка лет девятнадцати — смотрела на Тони явно ободряюще.

— Черт, — вырвалось у Тони, — теперь я уже боюсь приглашать кого-нибудь.

— Не бойтесь, мы не кусачие, — заверила блондинка.

— О’кей, — пожал плечами Тони, — человек живет один раз. Может... возможно... не потанцевать ли нам? Я имею в виду вдвоем?

Блондинка хихикнула:

— С удовольствием.

— Вы Джун или Вай?

— Джун.

— Ладно, попробуем. Идем же, милашка. Где вы работаете?

— В “Вестбэрне” — магазинчике, где продают книги и пластинки. Если зайдете, я продам вам какую-нибудь новинку.

— Обязательно. Оставьте мне одну с картинками.

— С какими картинками? — удивилась Джун.

— С такими, где животные, — смутился Тони. — Животные меня сводят с ума.

— Могу себе представить.

— А ледяная Бетти тоже работает там?

— Да. А что? Интересуетесь ею? Она симпатяга, правда?

— Не-а, чего в ней интересного? Ее шлепнешь по попке, а она решит, что ей придется делать аборт.

Джун возмущенно встряхнула головой:

— Фу, какой вы грубый.

— Такой уж грубоватый я парень.

Когда танец закончился, Тони отвел Джун к стойке. Вай сидела у стены на деревянном стуле, а Бетти не было видно.

Тони почувствовал странное разочарование. Он поблагодарил Джун, которая присела рядом с Вай, и пообещал потанцевать с ней попозже.

Тони решил поискать Руф — чего доброго, она уже резвится на каком-нибудь сеновале, визжа от удовольствия. Однако вскоре увидел ее на танцплощадке.

На следующее утро они заказали завтрак в номер. Накануне Руф рассказала, что живет со старшей замужней сестрой, родители их умерли. Ничего не случится, если она проведет ночь с ним, — она уже и раньше не ночевала дома. Ну, подумаешь, поругают немного. Тони предложил ей пожить у него, если она не против; обещал купить ей всякие наряды, чтобы она могла отделаться от старого тряпья. Почему бы и нет, с готовностью согласилась она.

После полудня Тони собрался в город.

— Куда это ты навострился? — поинтересовалась она.

— Да пойду прогуляюсь.

— Возвращайся поскорее, а то я соскучусь по твоим поцелуям.

— Ага, прилечу на крыльях.

Тони поспешил на воздух — признаться, его уже подташнивало от нее. Слишком легко с ней все получилось и пресно.

Она походила на неутомимую машину. И все же дело закрутилось. Началось все с Руф. Потом танцульки. Вай и Джун. И эта ледышка Бетти. “Надо же, отказалась танцевать со мной, — недоумевал Тони. — Слишком хороша для простого парня? Вот бы надрать ей задницу. Надо бы выпить. Да, малышкой Руф я сыт по горло. Нужно сказать ей все прямым текстом, нечего миндальничать. И вообще, пора сваливать из этого городка, отправиться во Фрезно или Сакраменто, туда, где пульсирует хоть какая-то жизнь. Черт, а ведь я пробыл-то здесь чуть больше суток. Да что со мной, в самом деле? Знать бы, что там во Фриско, до чего докопались копы?” Специально Тони не искал сан-францисскую газету, но в маленьком табачном магазинчике в квартале от Главной улицы увидел то, что искал. Седовласый продавец порылся в куче газет под прилавком и достал свежие и вчерашние из Фриско.

За табачным киоском он обнаружил бильярдную и небольшой бар. Захватив с собой газеты, Тони попросил шотландское виски с водой.

— В нашем баре только вино и пиво, — объявил бармен.

— Тогда налейте мне пивка.

Сначала Тони изучил вчерашнюю газету. История получила широкое освещение, стала настоящей сенсацией. Большие черные буквы как бы кричали: “УБИТ ПОЛИЦЕЙСКИЙ”. Подзаголовки выглядели так, словно их выдумал Анджело, как если бы и музыку заказывал он. В репортаже патетически сообщалось, что сержант Йоргенсен из полиции нравов с большим стажем самоотверженной и безупречной службы убит во время расследования сигнала об организованной проституции и контрабанде наркотиков. Считалось, что он получил ценные сведения о главных рэкетирах города. Делались и осторожные намеки на мафию и на общенациональный преступный Синдикат. У полиции имеются сведения о личности убийцы — местного громилы, и она надеется произвести арест в течение ближайших сорока восьми часов.

В более позднем издании пестрели заголовки о достойном сожаления состоянии дел в масштабе планеты, однако и убийству Йоргенсена уделялось немало места как на первой, так и на внутренних полосах. Публиковались и фотографии борделей, в которых Йоргенсен якобы проводил расследование. Вчера же был опубликован эффектный снимок трупа.

Тони допил свое пиво, оставил газеты на стойке и вышел из бара. “Забавно, — размышлял он, — что я не чувствую никаких угрызений совести в связи с убийством. Словно бы я тут вовсе ни при чем, как если бы просто прочитал в газете об одном из многих происшествий. Нет, два месяца вдалеке от родного города — это чертовски долго”. Тони искренне пожелал копам подсуетиться и поскорее навесить преступление на кого-нибудь.

Переминаясь на солнце у входа в табачный магазинчик, Тони соображал, чем бы ему занять себя. Вербовкой путан? Он криво усмехнулся: “Я же быстро выдвинулся в нашем бизнесе и пробился почти на самый верх, а сейчас низведен практически до уличного сутенера, занимаюсь подбором будущих ночных бабочек. Дожил до должности вербовщика, спасибо”.

Постояв некоторое время на тротуаре, Тони ругнулся и вернулся в магазинчик.

— Послушай, дед, — обратился он к седовласому продавцу. — Где находится “Вестбэрн”? Что-то вроде книжной лавочки.

Старик сообщил ему адрес, и Тони пустился в путь. Может, эта блондиночка Джун уже подумала о больших бабках, о которых он упомянул накануне.