Онлайн чтение книги Прикосновение Touch
Глава 8

Когда горячие лучи заката окрасили покрытие дороги передо мной в розово-красные тона, я посчитала, что нахожусь где-то на полпути к Эдрине. Стоило ненадолго закрыть окно, как стойкие запахи взятой напрокат машины – ароматы освежителя воздуха и средства для чистки салона – снова ударяли в нос. По радио передавали документальную передачу об экономических последствиях «Арабской весны»[2]«Арабская весна» – волна бунтов, гражданских войн и государственных переворотов, прокатившаяся по странам арабского мира начиная с декабря 2010 года., затем из динамиков полились песни о потерянной и обретенной любви, о сердцах, разбитых или соединившихся вновь. У встречных машин, двигавшихся с запада, были включены фары, и еще до того, как солнце скрылось за горизонтом, все вокруг поглотили черные облака.

Когда начали меркнуть последние краски дня, я остановилась у заправочной станции, расположенной на залитой галогеновым светом площадке, помимо бензина, в заведении был пункт быстрого питания, игровые автоматы и прочие развлечения. Я заказала кофе, турецкую лепешку пиде и шоколадный батончик, в котором насчитала ровно три изюминки, села у окна и стала смотреть в него. Мне не нравилось собственное лицо, которое я видела в отражении. Оно казалось лицом человека, не чувствующего угрызений совести.

Автомагистраль О-3 всегда загружена, и хотя первым пунктом в западном направлении на указателях значился Эдрине, следуя по ней дальше, можно было попасть и в Белград, и в Будапешт, и в Вену. Это шоссе было полно скучающих водителей-дальнобойщиков, для которых великолепный мост, соединяющий Азию с Европой высоко над проливом, являл собой всего лишь досадное сужение дороги, а при взгляде на Айя-Софию на берегу бухты Золотой Рог в голову приходила одна мысль: «Еще десять часов, и я дома…»

В магазин при заправке ворвалась семья – шесть человек из пятиместного автомобиля. Они напоминали заключенных, которых ненадолго выпустили из камер. Родители и достойная сострадания бабушка, настоявшая, чтобы ее взяли с собой, громко ссорились, в то время как дети охали, открыв для себя, что в их жизни не хватало именно такого водяного пистолета и восхитительного бинокля с двукратным увеличением.

Мне нужно было избавиться от своей машины, и чем скорее, тем лучше.

Интересно, подумала я, когда человек, чье лицо я видела отраженным в стекле, принял это решение? Возможно, примерно в тот момент, когда предпочел не принимать медленно действовавший, но смертоносный яд.

Или же в то мгновение, когда на молчавший до того телефон пришло сообщение: «Цирцея».

Но, как только я поняла это, я уже оказалась не одна. Подошедший мужчина спросил, который час. Я не знала. Направлялся ли я в Эдрине? Нет, не направлялся. Все ли со мной в порядке? Я выгляжу… словно сам не свой. Со мной все было прекрасно. Просто я обдумывал глубоко личную проблему.

Никто не станет мешать, если ему скажут, что обдумывают нечто личное. Он оставил меня в покое.

На полутемной стоянке громко ссорилась влюбленная пара: их столь прекрасному прежде роману нанесла глубокую травму необходимость в темноте рассмотреть карту. Я снова села за руль, включила радио погромче, опустила все стекла, чтобы впустить побольше прохладного воздуха, и поехала на север в сторону Эдрине.