Онлайн чтение книги Троллий пик
Глава II

Когда самолет упруго качнулся при посадке и на огромной скорости покатил вперед по полосе, Грейс поняла, что не хочет выходить. На секунду она представила себе, как в зале ожидания увидит маму, которая просто решила ее разыграть. Это было бы похоже на Лору – она обожала приколы. Но что-то шутка слишком затянулась.

Едва капитан поздравил пассажиров с удачным приземлением, мисс Соул вскочила. Грейс достала из-под кресла сумку с ноутбуком и собиралась попрощаться с попутчиком, но очередь двинулась к выходу, и пришлось поспешить. Рукава, соединяющего самолет с аэропортом, здесь не оказалось. Пришлось спускаться по трапу прямо на летное поле, где ждал автобус. Грейс не успела надеть шапку и застегнуться, так что резкий ледяной ветер швырнул ей волосы в лицо. Декабрь в этих краях был стылым и суровым, как и обещал прогноз погоды.

Городишко Фьёльби был так мал, что ему хватало всего одного аэропорта. Грейс уже была здесь с мамой, когда они прилетали на похороны бабушки. Бабушкин дом был в соседнем городишке под названием Ландсби, примерно в часе езды. Но в тот раз за ними сразу приехало такси, и Грейс не успела разглядеть Фьёльби как следует.

Судя по первому впечатлению, даже одного аэропорта было многовато. Грейс ожидала увидеть море людей в зале выдачи багажа, но обнаружила только ряд пустых стульев, скрепленных между собой, как в школьном актовом зале. Динамик объявил о прибытии самолета и замолчал. Похоже, никаких других рейсов в этот день не предвиделось. Багажной ленты тоже не было: вместо этого через дверь в дальней стене въехала тележка. Двое рабочих в синих комбинезонах выгрузили с нее чемоданы прямо на пол. Свой чемодан Грейс увидела не сразу – он спрятался за двумя массивными сумками, гитарой в чехле и упакованными в пленку лыжами.

Где-то за стеклянной перегородкой ждала незнакомая родственница. Грейс заранее знала, как все будет. С тех пор как мама пропала, и знакомые, и чужаки вели себя одинаково. Все бормотали слова сочувствия, смотрели жалостливо и растерянно, но в глубине их взглядов всегда крылась неприязнь. Никому не нравится, когда люди исчезают без вести, а их родные остаются немым укором человеческой беспомощности. «Смотрите, – словно говорила им Грейс, – кто-то, кого вы любите, тоже может пропасть бесследно, и вы никогда не узнаете, что случилось!»

А еще сочувствующие всегда норовят тебя обнять. Грейс это ненавидела. Давным-давно, когда она еще была пухлой малышкой и желающих потрогать ее было намного больше, мама всегда говорила прямо: «Грейс не нравится, когда к ней прикасаются незнакомые люди. Пожалуйста, сначала спросите разрешения. Спасибо». Мама всегда без запинки произносила эту речь. Говорила не грубо, но очень убедительно, не улыбалась, не кокетничала и не извинялась.

Грейс попыталась представить, как ее будет обнимать тетка. Может, даже расплачется или, хуже того, назовет «бедной крошкой». Грейс понятия не имела, как тетка выглядит и ведет себя. Может, она многодетная мать, делает по утрам блинчики с джемом и носит передник. А может, она религиозная сектантка или работает менеджером по продажам. Точно можно сказать одно: она совсем не такая, какой была мама… Но Грейс тут же одернула себя за это мерзкое «была», которое то и дело вкрадывалось в ее мысли, словно крысы в кладовку.

– Пойдем, – поторопила ее соцработница, – мисс Берг ждет у выхода.

Других пассажиров вокруг не осталось. Грейс и мисс Соул последними вышли через стеклянную дверь в крохотный зал ожидания, где ожидающая была только одна. Женщина стояла, прислонившись спиной к колонне и отвернув голову от прохода, так что ее лицо было видно в профиль. И по этому профилю Грейс поняла, что тетка совершенно не похожа ни на ее мать, ни на домашнюю «пухляшку», которую она успела вообразить.

Вивиан Берг была высокая, тонкокостная и очень прямая, будто проглотила стержень. Грейс назвала бы ее красивой: высокие скулы, четкая линия подбородка, нос прямой и острый. Волосы у тетки были такого же светло-соломенного цвета, как у матери, только, в отличие от Лоры, длинные. Вивиан убирала их в свободный пучок. На ней были серые брюки и короткое черное пальто. А еще – круглые очки, совсем как у Гарри Поттера, если не считать того, что в них были темные зеркальные стекла.

Когда они с мисс Соул подошли, женщина обернулась. Грейс увидела отражение в стеклах очков – две крошечные фигурки, окольцованные серебристой оправой.

– Мисс Берг? – спросила мисс Соул и улыбнулась милой профессиональной улыбкой.

Вивиан не сняла очки. Улыбка, которой она ответила собеседнице, была дежурная и невыразительная, как электрическая лампочка.

– Да.

Предполагалось, что она скажет что-нибудь еще, сделает шаг навстречу, протянет руку для пожатия. Но Вивиан стояла в той же позе, не выражая никакого желания сократить дистанцию.

– А вот и Грейс, – сказала мисс Соул, подталкивая девушку вперед. Будь Грейс младше, соцработница поправила бы на ней куртку и вытерла влажной салфеткой грязь со щеки.

На Грейс уставились черные очки-зеркала. Они качнулись: непонятно было, тетка кивнула или окинула племянницу взглядом с головы до ног.

– Мне нужно подписать какие-нибудь документы? – только и спросила Вивиан.

– Нет, вы ведь все прислали в электронном виде… Если что-то понадобится, мы позвоним.

– Отлично, – коротко кивнула Вивиан. – Тогда мне пора. – Она помолчала, а затем неохотно поправилась: – Нам пора.

По тому, как прозвучало это «нам», Грейс окончательно убедилась: никаких блинчиков с джемом в ближайшем будущем не предвидится.

Торопливо попрощавшись, мисс Соул покинула их: ей нужно было пройти регистрацию на обратный рейс. Оставшись наедине с племянницей, Вивиан не спросила, как та долетела, не посочувствовала, не стала заверять, что все будет хорошо, – словом, не сказала ничего из того, что ожидала услышать Грейс. Она лишь сухо кивнула в сторону выхода:

– Парковка там.

Чемодан Грейс был хоть и на колесиках, но большой и тяжелый. В дополнение к нему шли сумка с ноутбуком и рюкзак с дорожными мелочами. У Вивиан была только маленькая сумочка на ремешке через плечо, но она даже не подумала предложить помощь, поэтому Грейс волокла все сама.

На парковке было всего три машины. Грейс двинулась к той, что справа, изящной, небольшой, светло-салатового цвета. Но приветственный сигнал раздался слева. Обернувшись, Грейс увидела, как Вивиан открывает дверь массивного черного джипа, такого же самодовольного и блестящего, как ее зеркальные очки.

Лоре бы это не понравилось. Лора ездила только на общественном транспорте или на велосипеде и считала, что иметь личный автомобиль – безответственно. Тем более такой огромный, который наверняка выбрасывает в атмосферу целые тонны углекислого газа… Но Лоры здесь не было.

Грейс с трудом взгромоздила чемодан в багажник и туда же бросила рюкзак. Поколебавшись, она выбрала заднее сиденье. Обычно водители туда сваливают все, что забывают выбросить или донести до дома, но у Вивиан нигде ничего не валялось, как если бы она взяла машину напрокат. Автомобиль может многое рассказать о своем владельце: четки на зеркале подскажут вероисповедание, а детское кресло красноречиво намекнет, что дома ждет малыш. Но в машине Вивиан не было ни единой личной вещи, ни пятнышка на обивке, ни даже бутылки воды в кармане сиденья. Ничего, что могло бы дать Грейс подсказку.

С тех пор как они сели в машину, Вивиан не проронила ни слова, если не считать «пристегнись». Грейс надеялась, что тетка включит музыку, но та и не подумала, так что ехать пришлось в гнетущей тишине. Аэропорт остался позади, вокруг тянулась унылая промзона, одинаковая во всех городах цивилизованного мира. Вдалеке виднелись громадные бетонные цилиндры, из которых валил пар. Наверное, это был какой-нибудь завод.

Украдкой Грейс рассматривала Вивиан в зеркальце заднего вида. На удивление, даже в машине тетка не сняла очки. Она вообще видит через них дорогу? Рука, лежавшая на руле, была ухоженной, с аккуратным маникюром, на безымянном пальце – массивное кольцо с зеленым камнем.

– Мне жаль, что приходится вас утруждать, тетя Вивиан, – сказала Грейс, чтобы нарушить молчание. И тут же разозлилась на себя, так жалко это прозвучало, словно в сентиментальной книжке о бедной сиротке. «Никогда не извиняйся, если ты по-настоящему не виновата», – говорила Лора.

– Просто Вивиан, – сухо поправила женщина за рулем. – Называй меня по имени. Я впервые тебя вижу, и до этого дня племянницы у меня не было.

«Да, – подумала Грейс, – а у меня не было тетки, и я бы неплохо прожила без нее».

– Нам далеко до города?

– Нет, – ответила Вивиан.

Беседа определенно не клеилась. Грейс отвернулась и стала смотреть в окно. Промзона наконец закончилась, и пейзаж стал живописнее. Слева круто уходил вверх скалистый склон, поросший лесом. Только на самом верху деревья не росли, и заснеженная лысая макушка казалась одинокой и суровой. Дорога петляла вдоль склона, и казалось, что гора гонится за машиной, то вздымаясь почти до облаков, то скатываясь вниз.

Потом гора отступила, шоссе вильнуло вправо, и по обеим сторонам вдруг стали выныривать дома. Мелькнула автозаправка, с другой стороны зазывно сверкнула вывеска супермаркета. Чуть дальше у края дороги стоял желтый школьный автобус, в него садились дети в разноцветных куртках, с рюкзаками за спиной. Грейс рассматривала их пестрые шапки и остро завидовала. Сейчас эти дети вернутся домой, вечером за ужином будут болтать с родителями…

– В этой школе я буду учиться? – спросила она, чтобы отвлечься.

Вивиан коротко кивнула:

– Да, здесь нет других. Но в социальной службе сказали, что у тебя психологическая травма, так что стоит вернуться к урокам чуть позже.

«В социальной службе сказали»? А что, это не очевидно? На самом деле Грейс меньше всего хотелось идти в новую школу. Придется объяснять, почему она живет с теткой, а не с родителями, снова отвечать на набившие оскомину вопросы: «Да ты что! Твоя мама – та самая, что пропала из самолета?», «Ты уверена, что она жива?», «А где твой отец?».

– Тебе нужно прийти в себя после потери матери, – холодно продолжала опекунша. – Но я бы на твоем месте не затягивала и вернулась к учебе сразу после рождественских каникул.

Грейс неприятно резануло слово «потеря».

– Мама не умерла, – жестко ответила она.

– По статистике, большинство пропавших без вести на самом деле мертвы, – ответила Вивиан так спокойно, словно оглашала прогноз погоды по радио.

Грейс почувствовала, что сейчас взорвется. Но не потому, что тетка даже не пыталась щадить ее чувства, а потому, что она говорила правду. Грейс и сама знала статистику: девять из десяти пропавших однажды находят где-нибудь в лесу, в безымянной могиле, на дне реки или расчлененными на свалке, когда тело уже успело разложиться. «Я не могу представить маму мертвой», – подумала она, но мозг тут же подкинул нужный образ. Он был таким ярким, как если бы Грейс и вправду видела это: посеревшую, будто искусственную кожу, опавшее лицо, абсолютно неподвижные веки.

«Полтора месяца назад ты была на похоронах бабушки, – сказал внутренний голос. – Отсюда и образ. Никакой связи. Ты не телепат, а предчувствий не бывает. Просто готовишься к худшему».

– Тело не нашли, – сказала она вслух. – Пока не доказано обратное, она жива.

«По крайней мере, официально так будет считаться еще семь лет». У Грейс всегда была идеальная память. Иногда это помогало, в другой раз хотелось хорошенько тряхнуть головой, чтобы оттуда вывалилось все лишнее.

Как-то Грейс попалась статья о женщине, которая ничего не забывала. Ей можно было назвать дату, и она сразу отвечала, какая была погода, какой день недели и о чем рассказывали в новостях по телевизору. Потом выяснилось, что она жульничает, но Грейс эта история впечаталась в память.

Сама она могла бы в деталях рассказать только об одной дате. Когда? Ровно месяц назад. Погода? Ветреная и сухая. День недели? Понедельник. Какие новости? Мама не вернулась домой.