Онлайн чтение книги У тебя все получится, дорогая моя
Глава четвертая

Заканчивалась очередная неделя занятий. Ежедневно Марта молча наблюдала за мной. Она появлялась в ателье, садилась на диван напротив моего рабочего стола, клала ногу на ногу и не отрывала от меня взгляда. Время от времени она делала знак Филиппу, который все время оставался начеку. Он быстро, чуть не бегом, подходил к ней и отвечал на вопросы. Я чувствовала себя лабораторной крысой, чье поведение внимательно изучают, но ничего не могла с этим сделать.

В четверг я сама предложила девушкам пойти выпить. Они согласились. В этот вечер я поняла, что мне нравится проводить время в женской компании, в особенности с теми, кто разделяет мое увлечение.

После встречи с Пьером – мне тогда исполнилось двадцать лет – я общалась только со студентами-медиками, а потом с дипломированными врачами. И мне никогда не приходило в голову провести время с кем-то из их подруг: шопинг не привлекал меня, его мне заменяли чердак и мой “Зингер”. У нас с приятельницами не было общих интересов, и одежда нам нравилась разная. Они подчинялись диктату известных марок, и, несмотря на тщательный отбор в магазинах лучших, как им казалось, моделей, все они, в конце концов, носили одну и ту же униформу. А вот с девушками из ателье мы отлично понимали друг друга, несмотря на десятилетнюю разницу в возрасте, не говоря уж о происхождении. Я отлично провела вечер в их компании. Домой я возвращалась последним поездом метро и в легком подпитии. Знал бы Пьер…

Назавтра Марта отсутствовала, и я чувствовала себя гораздо комфортнее. Однако ветер свободы дул недолго. Незадолго до полудня в ателье появился мужчина лет пятидесяти с седеющими висками. Он шикарно выглядел в своих фланелевых брюках, безупречной сорочке и кашемировом джемпере с треугольным вырезом. Он поздоровался с Филиппом, который указал на меня рукой. Что еще такого я сделала? Мужчина подошел ко мне, улыбаясь:

– Вы Ирис?

– Да. Здравствуйте.

– Я Жак, дворецкий Марты, – представился он, протягивая руку.

Дворецкий! Наличие у Марты прислуги меня бы не удивило, но дворецкий! В какой мир меня занесло?!

– Марта ждет вас к обеду по этому адресу.

Он протянул мне карточку.

– Будьте на месте ровно в тринадцать ноль-ноль, не опаздывайте.

– Хорошо.

Он мило улыбнулся и вышел.

Час спустя я входила в ресторан неподалеку от Вандомской площади. Я было собралась поискать Марту взглядом, но ко мне уже спешил официант. Не будь я в состоянии легкого шока, его почтительный поклон наверняка вызвал бы у меня смех.

– Мадам?

– Здравствуйте, у меня тут назначена встреча с…

– Она вас ждет, следуйте за мной.

Ничего удивительного, Марта – VIP -клиентка. Он подвел меня к ее столу. Она смотрела на улицу и словно бы не замечала ничего вокруг. Он доставил меня, словно курьер посылку, и тут же исчез.

– Здравствуйте, Марта.

Не удостоив меня взглядом, она взглянула на часы:

– Ты пунктуальна, я это ценю. Садись.

Я мысленно поблагодарила дворецкого и последовала Мартиному предложению. Ее проницательные глаза внимательно рассматривали меня. Потом она схватила салфетку, развернула, положила на колени.

– Пообедаем, а поговорим потом.

Мы даже не заглянули в меню, но в мгновение ока, словно по взмаху волшебной палочки, нам принесли еду. Обслуживал нас совсем молодой официант, почти подросток – он подходил к нашему столу, словно поднимался на эшафот. Марта уже успела все заказать, причем для меня тоже. Она приступила к еде. У меня аппетита не было. Она взглянула на мои ладони, словно приклеенные по обе стороны тарелки. Я пересилила себя и начала есть. Да чего же она от меня в конце концов хочет?

Когда она положила вилку с ножом, я поспешила последовать ее примеру и отодвинула тарелку.

– Ты сегодня встречаешься с мужем? – спросила она.

– Ну… да, а откуда вы знаете, что я замужем?

– Из твоей анкеты, дорогая моя. Как он относится к твоим отлучкам?

– Они его устраивают, он имеет возможность работать еще больше, так что ему нравится.

Зачем я все это ей рассказываю? Я вздохнула.

– Чем он занимается?

– Врач. Работает в клинике.

– Ты его, наверное, не часто видишь…

– Да, действительно, хотелось бы чаще.

Я слабо улыбнулась и удержалась от дальнейших признаний: у меня возникло ощущение, что скоро я выложу Марте все, вплоть до цвета моих трусиков.

– А вы, Марта?

– Я пробыла замужем тридцать восхитительных лет. Мой муж Жюль умер три года назад.

– Соболезную.

Она пристально посмотрела на меня, и я, сама не понимая почему, почувствовала себя неуютно.

– Он был законченным трудоголиком, но я любила его все тридцать лет, несмотря ни на что.

Какое мне дело до этого?

– Он был финансистом, спекулировал, играл на бирже, заработал большое состояние. Затем он создал компанию, которую ты видела у нас на втором этаже, занимался управлением имуществом, инвестициями, пенсионными фондами, – продолжала она. – Он всем руководил до последнего дня.

– А теперь кто это делает?

– Его бывшая правая рука. Он полностью доверял этому человеку, и я ему тоже доверяю.

Она жестом распорядилась, чтобы юный официант убрал со стола, и заказала два кофе.

– Впрочем, ты скоро с ним познакомишься… В ближайший уикенд я организую прием, и ты тоже там будешь.

– О-о-о… спасибо, что вы обо мне подумали, но…

– Ты мне нужна на этом вечере, Ирис.

– Я? Но зачем?

Я спрятала дрожащие руки под столом. Меня постепенно охватывала паника.

– Ты сошьешь мне платье, оставляю тебе полную свободу, все необходимое возьмешь в ателье.

– Я не думаю, что…

– А ты наденешь свой костюм, так мы представим твой талант в самом выгодном свете.

– Послушайте, Марта, я не понимаю, почему вы считаете, будто…

– Тебя никто не спрашивает. Это заказ директора твоей школы. Если ты откажешься, можешь на следующей неделе не приходить.

– Вы не можете так со мной поступить, пожалуйста, Марта…

– У меня сейчас встреча, потом я приду в ателье, и ты снимешь мерки.

Она встала. Метрдотель подал ей пальто, и она ушла, оставив меня за столом в одиночестве.

Я вернулась в ателье в невменяемом состоянии. Филипп посмеивался исподтишка – ему было известно, что на меня свалилось. Девушки заметили, что что-то не так.

– Что с тобой? С привидением повстречалась?

– Марта… Марта хочет, чтобы я сделала ей платье.

– Ух ты, круто!

– Нет, это не круто! Если я откажусь, она меня выгонит.

– Даже не сомневайся, у тебя все получится, и ты останешься с нами.

– Прекратите, я никогда не смогу!

– Ирис, ты самая способная из нас, и ты обязательно прорвешься. И вообще от таких предложений не отказываются. Настройся, соберись. Не ломай себе жизнь.

Филипп предоставил им более продолжительный, чем обычно, перерыв, чтобы они обработали меня и, главное, помешали снова впасть в панику.

Я справилась с эмоциями и выглядела почти нормально, когда ближе к вечеру пришла Марта. Не говоря ни слова, она скрылась в примерочной. Я сделала глубокий вдох, собрала волосы в пучок, взяла сантиметр и блокнот и пошла за ней. Она ждала меня в центре комнаты. Я начала снимать мерки, идеальные, надо сказать. У нее была стройная фигура, очень тонкая талия, пропорциональная грудь, сухощавое, но дьявольски женственное тело, выгодно подчеркнутое темно-синими узкими прямыми брюками и топом из кремового шелка. Марта была чистейшим воплощением самого понятия французской элегантности. Все то время, что я обмеряла ее, взгляд Марты давил на меня. Она знала, что следует делать, поворачивалась, когда нужно, поднимала руки, не дожидаясь моего напоминания. Тишина и физическая приближенность друг к другу сгущали атмосферу в маленьком помещении, и это становилось невыносимым.

– Подскажите хотя бы, что вам нравится, я же не знаю ваших вкусов.

– Твори, Ирис, это все, о чем я тебя прошу. Я хочу, чтобы ты испытала свои силы. Если у тебя не получится, ничего страшного, ты сможешь продолжить учебу, а я оставлю тебя в покое, обещаю.

Я решила довериться ей, несмотря на властность и методы, которые она применяла. Разве у меня оставался выбор?

– Хорошо, я попробую. Но хотя бы заготовьте что-то на замену, на всякий случай. А на ваш прием я прийти не смогу.

Она зажала пальцами мой подбородок.

– Все будет хорошо, дорогая моя, я с тобой.

Получалось, она не оставила мне вообще никакого выбора. Что подумает и что скажет обо всем этом Пьер? Ничего хорошего, подозревала я.

Я прочно обосновалась на складе. Трогала ткани, сминала их в ладонях, сгибала, прикладывала к себе, чтобы понять, как они смотрятся на коже, словом, старалась найти такую, которая мне понравится и подойдет Марте. Пусть источниками моего вдохновения станут ее фигура и ткань. Через несколько часов я сумела выбрать образцы и собралась приступить к эскизам. Взглянув на часы, я поняла, что опоздала на поезд. Ничего не поделаешь, поеду на следующем.

Всю субботу я провела на чердаке. Лихорадочно листала книги о моде и великих кутюрье. Мое внимание привлекали работы Коко Шанель и Ива Сен-Лорана. Оба они сделали центром своего творчества женщину, освободили ее от оков, подарили независимость и уверенность в себе. Я подумала, что интерпретация их идей – то, что надо для моей начальницы. Скомканные и порванные листы бумаги скапливались во всех углах. Я хваталась за голову в прямом и переносном смысле. Мне не нравились мои рисунки, и я не видела Марту в моделях, которые придумывала. Все было недостаточно хорошо. К вечеру мне все же пришлось спуститься с чердака: мы с Пьером были приглашены на ужин к друзьям. Он с иронией рассказывал, какая я старательная ученица. Я никак не реагировала, но его отношение коробило и огорчало меня. Раньше он вообще не упоминал о моих занятиях. И вот пожалуйста – стоило ему в первый раз заговорить о них, и сразу с иронией, даже с насмешкой. Заслужу ли я когда-нибудь настоящую поддержку? Все остальные тоже подтрунивали надо мной: им и в голову не приходило, что я умею упорно работать. Я терпела, глуповато улыбаясь. Остаток вечера я даже толком не слушала их болтовню, а думала о своих эскизах.

Когда мы вернулись домой, я легла спать вместе с Пьером. Но сон все не шел, я крутилась и вертелась и в конце концов осторожно выбралась из постели.

– Ты куда?

– Пойду поработаю, появилась одна задумка.

Пьер включил свет, сел в кровати и повернулся ко мне:

– А это что, не может подождать до завтра?

– Предпочитаю ухватить идею за хвост, пока она не ускользнула.

Он закатил глаза и погасил лампу.

– Курам на смех, – пробормотал он.

Я не собиралась ночью выяснять отношения, но мне очень хотелось сказать ему, что эти слова можно отнести к тому, как я жила последние годы. Я оставила его безмятежно храпеть, а сама отправилась зарисовывать модель, которая только что пришла мне в голову.

В понедельник утром я увидела, что в выходные мой рабочий стол передвинули. Я по-прежнему оставалась с девушками (которым теперь предназначалась роль своего рода группы поддержки), но чуть в стороне, там, где было спокойнее и просторнее. Всю неделю я работала с остервенением, покидая ателье, только чтобы пойти домой и поспать несколько часов. Все мои мысли были о Мартином наряде. Сперва меня привлекли переливающиеся цвета, а потом я остановила выбор на диком шелке глубокого ярко-синего цвета – он больше соответствовал загадочной и волнующей индивидуальности моей директрисы. На этот раз Марте придется отказаться от привычных летящих нарядов и подчеркнуть свою осиную талию. Платье будет строгим, повторяющим все изгибы тела, с рукавами длиной три четверти. Я заметила, что она всегда носит одни и те же украшения, и к новому наряду они отлично подойдут, в особенности колье, которое прекрасно ляжет в квадратный вырез горловины. Внимательно наблюдая за ней, я заметила, что в любой ее одежде всегда имеется маленький, почти незаметный карман, и решила сделать его и в этом платье. Я заняла комнату, где мы кроили наши модели, чтобы мелом перенести лекала на ткань и тщательно вырезать каждую деталь. Я умоляла Марту посмотреть на платье, примерить его, но она всякий раз отказывалась. Я пользовалась безоговорочной поддержкой Филиппа, который гасил то и дело возникавшие у меня приступы паники. Он меня успокаивал, учил, заставляя переделывать недостаточно безупречные швы или пресловутые потайные карманы. Предполагалась, что это очень важная деталь, кармашки должны быть абсолютно незаметными, а их мешковина идеально плоской. В такие моменты я забывала, что стоит на кону, сколько всего зависит от выполнения Мартиного задания. Но можно ли считать ее заказ учебным заданием? В этом я сомневалась.

– Ты помнишь, что я не приеду завтра? – спросила я Пьера в четверг вечером по телефону.

– Ты о чем?

– Я тебе объясняла в прошлые выходные, а ты не слушал. Мне нужно быть на приеме у Марты, она хочет, чтобы я пришла, и не спрашивай меня зачем, я сама ничего не знаю.

– Чем дальше, тем меньше мне все это нравится. Предполагалось, что ты будешь учиться, а не бесплатно вкалывать, и уж тем более участвовать в светских вечеринках.

– Если я откажусь, меня выгонят. А я этого совсем не хочу.

Я сдержалась, но он жутко раздражал меня. Почему я должна скрывать от него свое увлечение?

– Если тебе интересно, могу рассказать, что получила огромное удовольствие от работы на этой неделе.

Только что я закончила гладить готовое платье. Оставалось доставить его Марте. Я натянула на платье чехол и впервые поднялась на шестой этаж. Дверь была распахнута. Я понаблюдала за снующими взад-вперед флористами, доставщиками еды, официантами, потом отыскала глазами дворецкого.

– Извините, здравствуйте, месье…

– Жак, – оборвал он меня.

– Хорошо, Жак! Марта здесь?

– Нет, но я вас ждал. Она поручила мне принять платье и сказать, что такси будет у вашего подъезда в девятнадцать тридцать.

Теперь за мной отправляют такси! Чем дальше, тем более фантастической становилась ситуация. Когда он взял чехол с платьем, мне показалось, будто он вырвал его у меня из рук.

– Осторожно, оно нежное, его нужно сразу повесить.

– Я привык, не беспокойтесь. До вечера!

Он повернулся и пошел, а я следила за тем, как удаляется от меня мое платье. Я привязалась к нему, как идиотка, и теперь до самого вечера не узнаю, подошло ли оно Марте. Я собралась спуститься в ателье, когда Жак окликнул меня:

– Подождите, я забыл передать вам это!

Он протянул мне конверт.

– Что это?

– Ваш гонорар.

Я быстро вернула ему конверт, словно он обжигал мне пальцы.

– Я это не возьму.

Мой отказ привел его в замешательство, а я бегом промчалась по лестнице. В ателье моя группа поддержки ожидала меня в полном составе – и девушки, и Филипп. Последний успел проверить мой костюм, все было в полном порядке, и я могла возвращаться домой и готовиться к вечеру.

Я возлагала большие надежды на душ, несмотря на тесноту кабинки. После месяца тренировок, извиваясь и изгибаясь, я научилась втискиваться в нее без риска заработать радикулит. Надо как следует расслабиться под душем, а заодно придумать несколько подходящих тем для бесед с гостями. Полезно было бы проштудировать “Светский прием для чайников”. На меня вылилась парочка кубометров горячей воды, но самочувствие не улучшилось. Завернувшись в полотенце, я оперлась о микроскопический умывальник и посмотрела в зеркало. В конце концов, есть вещи похуже, чем приглашение на парижскую вечеринку. Меня уже давно мутило от ужинов провинциальной мелкой буржуазии, следовательно, я получила, что хотела. И теперь нужно держаться до конца: другой такой случай представится не скоро. Постепенно я стала получать удовольствие от приготовлений: уложила волосы в низкий пучок, скромно накрасилась, подчеркнув зеленый цвет глаз. Надела костюмные брюки. Как и задумано, они были сшиты по моей мерке, но я поступила разумно, отказавшись от обеда: их плотный подкройной пояс не потерпел бы никаких лишних бугорков. Я проверила, как они сидят, и была полностью удовлетворена. Затем взяла в руки жилет с обнаженной спиной. Хотелось бы знать, о ком я думала, когда создавала его? Не о себе, это уж точно. Подумай я о себе, он бы закрывал гораздо больше и под него можно было бы надеть бюстгальтер. Вместо этого вся моя спина открыта, плечи обнажены, а декольте, подчеркнутое атласной бейкой густого темно-синего цвета, мягко говоря, глубокое. Проделав несколько замысловатых телодвижений, я ухитрилась застегнуть жилет сзади внизу и зацепить крючок на шее. Потом я взгромоздилась на непривычно высокие каблуки лодочек – Пьер предпочитал балетки на плоской подошве – и наконец-то посмотрела в зеркало. Я не сразу себя узнала, но результат мне скорее понравился. Правда, муж никогда бы не позволил мне выйти на люди в таком виде.

Когда я приехала к Марте, у меня оставалось единственное желание – бежать как можно быстрее и как можно дальше. Появлюсь и улизну, как только представится возможность. Мне открыл все тот же дворецкий, забрал мой плащ. Потом наградил меня ободряющей улыбкой и предложил следовать за ним по коридору. Коридор показался мне огромным, бесконечным… Наконец до меня стали долетать голоса, и мой сопровождающий исчез за порогом зала приемов. Человек пятьдесят гостей беседовали, держа в руке бокалы шампанского, между ними порхали официанты, предлагая пирожные, фоном звучала джазовая мелодия. По духу декор квартиры точно соответствовал ее хозяйке – шикарный и сдержанный. Абстрактные картины на стенах, лишенная особых украшений мебель высочайшего качества и тяжелые темные шторы на окнах. Я с волнением искала взглядом Марту… и вдруг увидела ее: она была в моем платье. У меня вырвался вздох облегчения, на глаза навернулись слезы. Эмоции зашкаливали. Женщина, чьей элегантностью я восхищалась, надела одно из моих произведений! Точнее, мое первое настоящее произведение.

Марта заметила меня и сделала знак, приглашая подойти.

– Ирис, дорогая моя, – сказала она, целуя меня в щеку, – твое платье великолепно, этого я от тебя и ждала.

– Спасибо.

Она взяла меня за руки, отступила на шаг и оглядела с ног до головы.

– Я была права, он великолепно идет тебе, но, бога ради, отведи плечи назад и держись прямо.