Онлайн чтение книги Вещь
3 - 1

Уже прошло целых три дня, как села последняя батарейка, а Иван Николаевич все не приходил. Арина даже попыталась через знакомых из Отдела Контроля Населения пробить по базе его адрес, но такой человек нигде не значился. Арине же не терпелось расспросить его поподробнее о странной пациентке. История была интереснее многих голливудских фильмов, которые ей доводилось прочитать. И главное, после разговора со стариком Арина стала замечать, что в ГКЦ далеко не все сотрудники так безоблачно счастливы, как стараются казаться. Словно при входе в Центр они доставали из карманов пальто улыбки и дружно натягивали их на лицо. Во время работы эти улыбки иногда сползали, словно чулки, купленные не по размеру, и тогда, испуганно оглянувшись по сторонам, они снова старательно подтягивали их на место. А на днях Арина нечаянно подслушала разговор двух женщин в туалете. Одна из них рыдала и говорила, что завтра у мамы день рождения и ей придется навсегда с ней проститься.

– Я не смогу жить одна, у меня всю жизнь был только один близкий человек – мама, – рыдала женщина, – я поеду с ней. Кто знает, что там за стеной? Может, все не так уж плохо.

– Тихо, Катерина, – успокаивала ее другая. – О чем ты говоришь? Ты еще молодая, найдешь себе мужа, заведешь детей.

– Каких детей? Ты издеваешься? Мне уже 27 лет, а по новому закону после двадцати пяти рожать запрещено. Так они сокращают популяцию населения. Сколько женщин уже умерло от абортов. У них ведь там ни электричества, ни стерильности нет. Как в Средневековье живем. Съела таблетку – избавилась от плода. А если не получилось, значит, сразу на тот свет за своим младенцем отправишься. Господи, за что все это нам? Я все же поеду с мамой. Все, что происходит здесь, – просто невыносимо.

– Там всюду смерть. Я знаю.

– Тома, откуда ты можешь что-то знать? Сидим тут, как крысы в банке, над которыми ставят жестокий эксперимент. А давайте-ка сократим электричество? А давайте-ка еще урежем паек еды? Выживут или нет? Вдруг в коммунах все по-другому? Мы могли бы с мамой выращивать овощи и ими питаться. Много ли надо двум женщинам?

– Тихо, успокойся. Нас могут услышать. Я скажу тебе одну вещь по секрету. Мой муж работает в Управлении. Они по очереди, по сменам выбираются за город. У Петербурга есть три деревни-донора. По договоренности они должны поставлять нам мясо, птицу, картошку и прочее. А наши их вроде как охраняют. Но муж говорит, что они ничего не успевают вырастить, так как постоянно держат оборону от гоблинов. Раньше там был постоянный сторожевой пост, но как-то ночью гоблины вырезали всех солдат, и после этого пост закрыли. Народу в деревнях гибнет много – кто на войне, кто от болезней. В результате из пяти таких поселений-кормильцев два сожгли гоблины. Они перебили там всех людей, а некоторых, говорят, даже съели. А городская власть не смогла помочь деревенским, им самим бы хоть как-то продержаться. Поэтому даже не думай туда соваться, лишние рты никому не нужны. В лучшем случае будешь с утра до ночи землю копать.

– Я ни за что не оставлю там маму. Будь они все прокляты.

И вот однажды вечером в дверь раздался долгожданный стук. Дрелькин-муж с недовольным лицом спросил, не Арина ли ждет старика, который вот уже как полчаса околачивается под их окнами. Иван Николаевич с трудом дотащил огромную сумку до третьего этажа, упорно отказываясь от помощи девушки. Оказалось, что помимо гастрономических сувениров – кофе, курицы и плитки шоколада – старик принес еще и тяжеленный аккумулятор для заряда электричества. Пока Арина суетилась около печки, пытаясь вскипятить воду в ковшике для кофе, он поставил заряжаться батарейки. Иван Николаевич рассказывал о том, с какими сложностями ему удалось выменять на рынке аккумулятор.

– Не знаю, Ариночка, надолго ли его хватит. Мужик божился, что проработает без перебоев несколько лет. Но он, наверное, имел в виду электролампочки. Я же боюсь, что заряда на все кассеты может и не хватить. Как у тебя идет работа? Сильно устаешь?

– Я почти не сплю ночами. Не могу оторваться от экрана, настолько все интересно. Ваша пациентка необычная женщина. Я никак не могу понять, придумала она все это или нет. Удивительная история.

– Всю жизнь моей работой было лечение разных психов. Я был уверен, что мой мир реален, а их выдуман. А в результате что мы имеем? Наш мир целиком и полностью перевернула с ног на голову обычная женщина, клептоманка.

– Клептоманка? Что это значит?

– Сейчас такой болезни уже нет, потому что мир вещей канул в Лету. Мозг человека больше никогда не зациклится на желании обладать чем-либо. Вот ты, Арина, хотела бы иметь колье из бриллиантов?

– Ограненные алмазы? Наверное, хотела бы. Думаю, они немало стоят, и можно было бы на эти деньги купить продукты или новый велосипед. Мой достался мне от мамы и уже почти развалился.

– Нет, я имею в виду иметь вещь просто так, независимо от утилитарного использования. И не как денежную единицу. Иметь вещь просто потому, что она нравится.

– Я поняла. Это то, о чем рассказывает Несси. Я много об этом думала. Честно говоря, мне сложно ее понять, потому что я никогда не жила в мире живых вещей. Я почти сразу после рождения оказалась в музее, где много-много предметов из прошлого. Почти все они к тому моменту уже были бесполезны или использовались не так, как раньше, не по назначению. До сих пор помню стеклянных лебедей в шкафу. Мама очень их любила, а я не понимала, что в них особенного, для чего они ей нужны. Она говорила, что много лет назад с ними в семье жила ее младшая сестра, которая однажды пропала. Ушла в школу и больше не вернулась. Они с папой искали ее везде, обращались в милицию, но так до сих пор никто не знает, что произошло. У нас в доме сохранилось много ее вещей. По ночам, когда никто не видел, мама могла часами сидеть на кухне, держать в руке стеклянного лебедя и плакать. Она очень была привязана к сестренке. Я видела ее фото, мы даже немного похожи.

– В мире живых вещей. Это ты здорово сказала. Они и правда были для нас как живые. Добрые рассказчики, хранители тайн и воспоминаний.

– Что все-таки значит клептомания? Соседи, которые воруют мое молоко, тоже клептоманы?

– Раньше была такая книга, куда записывались разные дурацкие рекорды человечества. Книга Гиннесса она называлась. Так вот там сказано, что самым большим предметом, украденным когда-либо клептоманом (одним, без помощников), был пароход «Ориент Трейдер» грузоподъемностью 10 639 тонн. Летней ночью 1966 года некий мистер Н. Уильям Кеннеди, пробравшись в бухту залива Святого Лаврентия, что в Канаде, перерубил причальные тросы, и судно благополучно отдрейфовало к буксиру, стоявшему наготове. Этот факт занял свое место в Книге рекордов Гиннесса как самая гигантская кража человека, больного клептоманией.

– Смешно. Только при чем тут клептомания? Обычная кража. Очень дерзкая разве что.

– Вот и я про то же говорю. А у нас все, что ни попади, называли клептоманией. Нашли модное слово и теперь втыкают куда надо и не надо. Сопрут палку колбасы в супермаркете и бьют себя кулаками в грудь – я, мол, клептоман!

– Что сделают с колбасой? И где?

– Не важно. Я это к тому, что вор и клептоман отличаются как небо и земля. В свое время я пытался доказать теорию взаимодействия человека и предметов и именно поэтому с таким рвением взялся за Несси. Признаюсь, что хотел одним выстрелом завалить двух зайцев сразу. Моя пациентка имела все – счета в банке, заботливого и богатого мужа, дома и квартиры. И вдруг, бац, такое несчастье. Наше подсознание иногда выкидывает с нами поистине дьявольские штуки. Я искренне хотел им помочь, тем более что они щедро за это платили. Я знал, что мир клептомана, такой тонкий и сложно структурированный, лежит совсем в другой плоскости, нежели наш, привычный.

– Но она говорит, что не хотела ложиться в клинику, ее заставили.

Арине показалось, что старичок в замешательстве. Он вдруг засуетился, стал перебирать кассеты на столе.

– Что поделаешь, Ариночка, время было такое. Каждый тащил в свою нору все, что мог унести. Пришлось как-то договариваться со своей совестью. Ее муж пообещал мне помещение в центре города под частную клинику. У него была волосатая лапа в Росимуществе.

– Лапа?

– Ну, так говорили про людей, у которых связи, позволяющие обойти закон. Какой-то там Петр Иванович или Иван Петрович. Не помню, как звали того черта. Этот Петрович делал вид, что берет старинный особняк для реставрации, выигрывал тендер, полностью его сносил, и выстраивали на том месте здоровенный бизнес-центр. Только стеночку старинную оставлял снаружи для отвода глаз. А деньги потом делил с городской администрацией. Да ты видела такие дома на Невском, они уже практически развалились. А старинные здания, до которых не успели добраться петровичи, и по сей день выглядят красиво, даже стали еще величественнее. Эти же, как прыщ на заднице города, прости господи. Так вот он мне пообещал в таком здании выделить подвальчик и помочь с рекламой.

– За то, что вы будете держать его жену в психушке?

– Ариночка, все это ошибки молодости. Я не хотел иметь с ним никаких дел. Он мне не нравился, а в такие моменты надо всегда прислушиваться к своей интуиции. Марат был страшный человек. Он смотрел на тебя молча, а ты уже прыгал как заводной зайчик, выполняя все его приказы и пожелания. Быть зайчиком-марионеткой было противно. И я нашел в себе силы отказать. Но эта сволочь прислала каких-то агентов к моей жене, которые напели ей про частную клинику, о которой она всю жизнь мечтала. И двойного натиска я уже не выдержал. Я согласился взять ее на обследование.

– А зачем вы кололи ей лекарства? Это он велел?

– Конечно, медикаментозное лечение было одним из условий договора. Но тут моя совесть практически чиста, я старался не перебарщивать. И, кроме того, она действительно нуждалась в покое.

– Она иногда даже говорит с трудом. Словно грезит наяву.

– Арина, дорогая. Я знаю, что грешен. Но тебе не понять того времени, ты дитя совсем другой эпохи. Ты человек эпохи выживания, а я – процветания. И тогда грех считался нормой, мы все время заключали сделки – друг с другом, с государством, с совестью, с богом и дьяволом. Всеми двигала неутолимая жажда наживы. Ты осуждаешь меня, я знаю. Но посуди сама, что бы ты делала на моем месте. Вот я врач, мне привезли больного. Действительно сложный случай, пациентка на грани помешательства. А муж требует немедленного лечения и результата. Я делал все, что мог. Но он проверял меня каждый день, просматривал записи и был все время недоволен. Он что-то хотел услышать от нее такое, о чем я до сих пор не знаю. Марат требовал увеличить дозу, и я, рискуя жизнью, пошел на обман и постепенно заменил тяжелое лекарство на обычное успокоительное.

– Я бы спрятала эту женщину на вашем месте. Увезла бы в другой город. Ведь у вас была такая возможность, и деньги были.

– Ты рассуждаешь очень по-детски. Он бы убил нас обоих, и дело с концом. Но ты не подумай, что я был охвачен жаждой денег. Это все из-за моей супруги, которую я очень любил. Я в то время был молодым ученым, подающим надежды. Мечтал внести свой вклад в мировую психиатрию, детально изучив удивительный случай клептомании. На сегодняшний день эта сфера так и осталась в тени. Элементарно не хватает материала.

– В смысле, мало воруют?

– Воруют у нас, как всегда, много, даже больше, чем раньше. Но я говорю о совсем других материях, о манящем мире вещей и предметов. Так вот люди, которые были погружены в этот мир, никогда не рассказывали о нем подробно. Поэтому женщина, чью историю ты расшифровываешь, уникальна и неповторима. Она проводник из одного мира в другой. Она – та ниточка, которая может вернуть былую реальность обратно. И более того, Арина, ее судьба тесно связана с нами обоими.

– Я поняла. Вы хотите написать научную работу на тему клептомании по этим материалам?

– Можно и так сказать. Обещаю, скоро ты сама все поймешь. Арина, милая, у меня к тебе большая просьба закончить все на этой неделе. Я говорил тебе, что меня скоро депортируют, и сейчас очень важно завершить расшифровку.

– Я узнала, что стариков и правда высылают в ближайшие деревни, где они помогают в коммуне по хозяйству. Правда, дела идут у них плохо, еды на всех часто не хватает.

– Нет, милая девушка. Старики в коммуне не нужны. Они сбросят нас в яму, а потом скормят деревенским свиньям и собакам. Но не переживай. Когда рукопись будет закончена, мир изменится. Вещи вернутся домой.