Онлайн чтение книги Вернейские грачи
В ГОСТИНИЦЕ

Старое, дребезжащее такси везло Хомера и его питомцев по узким, крутым уличкам. Маленький городок поразил приезжих тишиной и безлюдьем.

— Эй, смотрите, деревянная обувь! Наверное здесь такая мода! — вскричал Рой Мэйсон, увидев прохожего в сабо.

— Мода? Желаю вам, чтобы у вас была такая мода! — проворчал понимающий по-английски шофер — пожилой человек с изуродованной, видимо осколком, рукой.

Такси миновало мост через реку — бурную, быструю, всю в клочьях белой пены. У самого берега стояло здание электростанции, за ним — дома казарменного типа с маленькими окнами без занавесок. Узкая, как ущелье, улица, запах сырости, темные дворы.

Каждую весну река вплотную подступала к этим домам, оставляя мокрые следы на лестницах и непросыхающие лужи во дворах.

Зеленоватая плесень росла на розово-серой черепице крыш. На стекла у многих обитателей этого района не хватало денег, окна все еще были залеплены бумагой или забиты фанерой, как во время войны, и от этого казалось, что у домов на глазах бельма.

В нижних этажах помещались лавки торговцев бакалеей и вином, мясом, овощами, мелкой галантереей.

Этот район назывался Заречьем. Здесь жили рабочие и вся вернейская беднота.

В крохотных фонтанчиках женщины полоскали белье и мыли салат. Стучали молоточками, сидя у окон, сапожники. На чердаках играли дети и висело белье.

Но чем выше взбиралось по горбатым уличкам такси, тем нарядней становились дома. Здесь широко и привольно зеленели каштаны. Над маленькой площадью, давя и попирая ее, поднимался старинный готический собор. Черные каменные святые сурово посматривали из своих ниш на прохожих.

Снова площадь — круглая, тихая, с величавой статуей женщины. В высоко вскинутых к небу руках женщина держала ребенка. Бронзовое лицо ее было скорбно.

— Братская могила героев последней войны, — сказал шофер.

Почти тотчас же за памятником начиналось длинное темное здание. Не то крепость, не то замок с бойницами — крохотными окнами, разбросанными кое-где по замшелым стенам, и башнями по углам. Глухая стена окружала его, а железные запертые ворота так заржавели, будто никто и никогда их не отпирал. Сырость, мрак, одиночество. Дрожь пробирала при взгляде на эти стены.

— Что здесь такое? Крепость? — спросил Хомер, когда такси поравнялось с воротами.

— Гостиница, — сострил Фэйни.

Шофер полуобернулся.

— Гостиница для тек, кто не согласен с правительством и любит говорить правду, — проворчал он.

Хомер не понял.

— Что он говорит? Вы разобрали, джентльмены?

— Что-то о тех, кто бунтует против правительства, — сказал Рой. — В общем, кажется, это тюрьма.

— У меня в путеводителе сказано, что это замок Синей Бороды, который сейчас превращен в тюрьму, — вмешался Тэд.

— Уж этот Маллори! Всегда он все знает, — не то похвалил, не то сыронизировал Хомер.

Такси миновало рыночную площадь, где продавали молоко и розы. В воздухе пахло вином и немного земляникой. У маленького ресторанчика стояли, как лошади в стойлах, велосипеды — владельцы их, видно, зашли пропустить стаканчик вина.

Прохожих и проезжих было на редкость мало: проехало несколько велосипедистов с сумками на багажниках, промелькнул на маленьком санитарном автомобиле доктор в соломенной шляпе довоенного фасона.

Наконец такси остановилось у приземистого розового дома с зелеными ставнями и полосатыми маркизами над окнами.

— «Бо сежур», — громко прочел Рой, — гостиница «Прелестный отдых». Посмотрим, что это за прелесть! Выгружайтесь, мальчики!

— Э! Да это, кажется, наши ребята, — раздался веселый молодой голос, и в дверях гостиницы показался офицер. У него было ясное, худое, смуглое лицо, суховатая, удлиненная фигура, длинные руки с худыми сильными пальцами, да и весь он производил впечатление чего-то симпатично-удлиненного, похожего на Паганеля из «Детей капитана Гранта».

Увидев офицера, Хомер неприязненно сощурился. Билл Удхауз! Скажите, пожалуйста, как ему повезло, этому заносчивому парню! Капитанские полоски и служба в Европе! Сам Хомер от этого не отказался бы! Хомер мгновенно вспомнил свои стычки с Удхаузом. Однажды он увидел Удхауза в кафе с офицером негром и доложил об этом начальству, а Удхауз не постеснялся публично обозвать его шпионом. В другой раз Хомер грубо обошелся с солдатом, Удхауз заступился за обиженного, и у Хомера был неприятный разговор с начальством. Словом, встретить здесь, в Вернее, Билла Удхауза Хомеру было не так уж приятно.

Вероятно, и Билл Удхауз испытывал подобное же чувство, потому что, увидев Хомера, он принужденно прикоснулся к фуражке и сказал сквозь зубы:

— Мистер Артур Хомер, если не ошибаюсь? Значит, это правда: променяли славу полководца на жребий ментора? Ходили такие слухи… Что же, эти мальчики — ваши питомцы?

— Совершенно верно, Удхауз, — Хомер поочередно представил ему школьников. — Ого, а вы, кажется, еще подросли, если только это возможно, — сказал он, выдавливая из себя улыбку: а вдруг здесь Удхауз — любимец начальства? Не мешает быть с ним полюбезнее. — А где Ронни? — справился он о приятеле. — Я получил от него письмо и хочу с ним повидаться.

— Капитан Поулз послан в Штаты, — сказал Удхауз. — Он уехал в командировку дней пять назад.

— О-о… вот жалость-то! — воскликнул Хомер. — Значит, мы с ним разминулись, пока я был с моими мальчиками в Париже. Ну, а как вам здесь живется, капитан? — обратился он к Удхаузу. — Небось рады-радехоньки, что попали сюда, а не в Корею?

— Конечно, я рад, что не участвовал в этом… в этой войне, — ответил Удхауз. — Не так уж почетно было зарабатывать там кресты и медали, — прибавил он, видимо не удержавшись.

— Ото, я вижу, вы как были, так и остались… гм… идеалистом, — язвительно усмехнулся Хомер. — Характер у вас, как говорится, непокладистый.

— Поговорим лучше о вас, — перебил его Удхауз. — Так, значит, вы путешествуете?

Хомер осторожно изучал своего собеседника. Несколько лет назад, в полку, Удхауз был самым смелым рубахой-парнем, который резал всем в глаза правду, водил дружбу с солдатами, толковал о демократии и был форвардом в армейской футбольной команде. Товарищи его любили и всегда в ссорах его с Хомером принимали сторону Удхауза. Сейчас Билл выглядел постаревшим, усталым, в глазах у него появился острый блеск, и весь он был какой-то новый, более сдержанный и зрелый.

— Вы здорово переменились, Билл, — вырвалось у Хомера. — Так как же вам тут живется? Скажу откровенно, я вам завидую. Хотелось бы мне снова надеть наш старый мундир. — Он искательно посмотрел на Удхауза. — Если бы вы могли поговорить обо мне с вашим командиром, Удхауз, а? Майору ничего не стоит списаться с начальством… Меня могли бы назначить снова к вам. Разумеется, если наши старые счеты не помешают вам замолвить за меня словечко…

— Э, какие там старые счеты, — досадливо отмахнулся Билл. — Дело вовсе не в этом, Хомер! Дело в том, что обстановка для службы здесь, во Франции, весьма трудная…

— Трудная? Почему? — удивленно воскликнул Хомер. — Ведь здесь не фронт, не война!

— Хуже, чем фронт, — сказал Удхауз, покраснев и теребя воротник рубашки, как будто его душило. — Каждый час, каждую минуту чувствовать, понимать, ощущать, что тебя не любят, что от тебя жаждут любым путем избавиться! Будь моя воля, я сейчас, сию же минуту, умчался бы отсюда… — Тут он заметил настороженный взгляд Хомера и, мысленно кляня себя за то, что «распустил язык», прибавил сухо: — Не советую вам этого добиваться, Хомер. Сами будете после жалеть…

— Ну, я же был прав: вы все такой же идеалист, Билл! — с фальшивым смехом объявил Хомер. — Ладно, вы уж только замолвите за меня словечко вашему майору, а я не столь чувствителен. Меня ничуть не волнует отношение «френчи». Что у них в душе, меня не интересует.

Билл жестом пригласил Хомера и мальчиков войти в вестибюль гостиницы.

— Видите ли, мое ходатайство вряд ли принесет сам пользу, — объяснил он Хомеру. — Начальство — майор Гарденер, — мягко говоря, меня недолюбливает!

— Ага, понимаю. Трения! — уточнил Хомер.

Да, если Хомер считает это подходящим определением. «Трения» начались с того самого дня, как они явились сюда, в этот городок, и здешние рабочие устроили им знатную встречу со свистом, разными недвусмысленными шуточками, надписями на стенах и пожеланиями счастливой дороги в Штаты.

— Как, неужели они посмели?! — с возмущением переспросил Хомер.

Да, очень даже посмели! Билл Удхауз тогда же сказал майору Гарденеру, что, по его мнению, это вполне нормальная встреча. Так и должно встречать население иноземную военную силу, которая приходит незваной.

В то время как Билл разговаривал с Хомером, по внутренней лестнице гостиницы неслышно спустился рыхлый, очень белый мальчик и подошел к Удхаузу.

— Отец просит, сэр, — промямлил он, глядя себе под ноги.

Билл кивнул.

— Отлично, Юджин, сейчас поднимусь к нему. — Он повернулся к Хомеру: — Вот сын майора Гарденера. Майор вызывает меня к себе. Если вы действительно хотите работать с нами, я, разумеется, скажу ему… — Он обратился к мальчику: — Юджин, познакомьтесь. Это наши соотечественники. Мистер Хомер служил на фронте в одной части со мной, а теперь он педагог и вместе со своими питомцами путешествует по Франции.

Мальчик поклонился учителю.

— Очень, очень рад знакомству с вами, молодой человек, — заискивающе сказал Хомер, тиская толстую руку Юджина. — Я уверен, вам тоже приятно встретить здесь своих земляков, познакомиться с моими воспитанниками, а? — И Хомер, не дожидаясь согласия мальчика, позвал: — Эй, джентльмены, пожалуйте-ка сюда! Я приготовил вам приятный сюрприз! Вот вам товарищ, и ровесник — сын майора Гарденера. Прошу любить и жаловать! — Хомер сделал широкий жест, как бы приглашая всех присутствующих раскрыть дружеские объятия.

Однако никто не ответил на его приглашение. Мальчики стояли молча, разглядывая друг друга.

— Ну, вы тут болтайте, знакомьтесь, а я пойду посмотрю комнаты, которые нам отвели. — И Хомер удалился.

Наступило долгое молчание. Юджин безучастно глядел в окно, остальные на него. Наконец Дэв Ванами, самый старший, заговорил:

— Давно ты здесь со своим родителем?

— Не, — сказал Юджин.

— Нравится тебе здесь?

— Не, — был тот же ответ.

— Гм… с тобой, видно, не разговоришься, — констатировал Дэв. Он отошел в сторону, выразительно посмотрев на товарищей. «Ну, кто следующий?» — говорил его взгляд.

Вперед выступил Рой Мэйсон. Как вполне светский юноша, он не боялся осрамиться в любой беседе.

— Послушай, друг, ты ведь учился в Штатах? — обратился он к вялому молодому джентльмену.

На этот раз Юджин только утвердительно кивнул головой.

— А здесь учишься где-нибудь?

— Не, — послышался знакомый звук.

Рой, однако, продолжал «разговор»:

— А почему, собственно говоря, тебе здесь не нравится? Ведь я правильно понял: тебе здесь не по вкусу?

Неожиданно лицо Юджина оживилось.

— Коробки дрянь! И выживают, — отрывисто выговорил он.

Школьники переглянулись.

— Ого, приятель, это уж целая речь, — сказал Дэв. — Может, теперь ты окончательно проснешься и объяснишь нам, что это за коробки, которые выживают?

Юджин покраснел и насупился.

— Нечего дурачками прикидываться, — сказал он сердито. — Коробки — это моя страсть! Я их собираю. Ну, спичечные коробки. — пояснил он. — А выживают французы. Как выйдешь, так: французские мальчишки начинают кричать: «Америкен-гумми!» Или поют: «Станцуй, американец, нам самый модный танец». Противно!

Школьники переглянулись.

— Ребята, а ведь это действительно так, — вмешался Тэд Маллори. — Вспомните, как на нас косился тот старик на станции. А этот карапуз, который шипел на нас, как утюг… Его еще та девочка в штанах остановила, а то бы он полез драться…

— А шофер такси! Вспомните шофера! — взвился Фэйни. — Нет, ребята, Юджин все правильно заметил. Послушай, ты, давай водись с нами, — обратился он к сыну майора. — Мы все дети одной божьей страны, стало быть, должны держаться друг за друга. Если мы будем вместе, нам никто не страшен. А уж эти французы, — он скорчил презрительную гримасу.

— Не, — снова сказал Юджин.

— А чего же ты хочешь? — не выдержал Тэд.

— Хочу быть один, — сказал Юджин.

Рой Мэйсон свистнул.

— Ого, приятель, ты, я вижу, с характером, — сказал он. — Тогда чего же ты испугался? Французских ребят? Тебе это не к лицу. Ты же сын военного! Или, может, старик твой такого же храброго десятка? — добавил он насмешливо.

Школьники с интересом ждали, что ответит Юджин. Однако вместо ответа тот широко и с удовольствием зевнул.

Снова наступило томительное молчание. Дэв Ванами ломал голову, придумывая, чем бы еще вызвать Юджина на разговор. К счастью школьников, на лестнице одновременно с разных сторон появились Хомер и Билл Удхауз.

— Мистер Хомер, майор Гарденер просит вас к себе вместе с вашими питомцами. Да, да, именно вместе. Он так и сказал, — повторил Билл Удхауз в ответ на недоумевающий взгляд Хомера. — Он сказал, что это удивительно кстати и что сам бог послал вас сюда.