Онлайн чтение книги Весёлые деньки в общежитии монстров Youkai Apartment no Yuuga na Nichijou
10 - 86

Через две недели, пройдя курс реабилитации, я утром выписался из больницы. Хасэ на такси (у меня накопилось немало вещей) подвез меня до особняка.

— С возвращением, — поприветствовала нас в прихожей Ханако-сан.

На ее кимоно красовались цветы чертополоха. По моим личным ощущениям прошло всего две недели, но сейчас, обливаясь потом от жары, я в который раз убедился, что на самом деле успело миновать целых полгода. Хорошо, что в особняке прохладно.

— Я дома!

Откуда-то сбоку выбежал…

— Буся!

Обычно он прыгает на грудь к Хасэ, но сегодня этой чести удостоился я. Малыш не успел меня забыть.

— Я дома, Буся, Бела!

Буся впился в меня своими круглыми и блестящими, как бусинки, глазами, будто спрашивая: «Ты где пропадал все это время?».

Хасэ улыбнулся.

— С возвращением, Юси-кун! — вышла в коридор Акинэ-тян, которая живет сейчас на Сикоку, где учится одновременно на медсестру и на экзорциста.

— Акинэ-сан!

— Отпросилась из училища.

— Только не говори, что из-за меня?

— Как я могла пропустить сегодняшнюю вечеринку в честь твоей выписки! — улыбнулась она знакомой до боли улыбкой.

— С возвращением, Юси!

— Привет!

В гостиной веселье уже шло полным ходом. Поэт, Художник, Сато-сан, Марико-сан, Букинист, Ямада-сан, Кикё-сан и другие местные сверхъестественные обитатели не стали ждать нас, чтобы вскрыть первые бутылки (а ведь еще даже полдень не наступил!). С кухни доносились умопомрачительные запахи стряпни Рурико-сан. Такой знакомый и родной Особняк нежити. Мое настроение резко устремилось вверх.

— Я дома!!!

На мой вопль взрослые отреагировали хором веселых голосов.

— Да-а-а!

— А-ха-ха-ха!

— Ну что, приступим?!

— Юси-кун, поздравляем с выпиской!

— Поздравляем!

— Спасибо!

— Рурико-сан еще не закончила готовить.

Рурико-сан в большой спешке принесла горшочек с коя-дофу, запеченным с яйцом, и плошки с тушеными корнями лотоса, салатом с макаронами и вареными кусочками филе тунца.

— А-а-ах, наконец-то! — одновременно выдохнули мы с Хасэ и Акинэ-тян.

Одного горшочка хватило, чтобы нас охватил бурный восторг. Взрослые с улыбками за нами наблюдали.

Акинэ-тян рассказала, что несколько раз приезжала меня проведать, но ни разу не останавливалась в особняке.

— Подумала: если уж терпеть, то до победного конца. Зато сегодня оторвусь!

— И я с тобой!

Хасэ наконец позволил себе расслабиться.

Вскоре последовали блюда, приготовленные уже специально для моей вечеринки: салат из осьминога с летними овощами, заправленный смесью лимонного соуса и горчицы; сашими из морского окуня; тот же окунь, только жареный, с гарниром из стручковой фасоли, опят и ростков бамбука. И, разумеется, рис! Я ел так, что за ушами трещало.

— В больнице кормили вкусно, но все равно не так! Как же я соскучился!

— Тебе ведь еще не сразу разрешили есть нормальную еду.

— Угу, сначала одну кашу давали, я прямо весь извелся!

Пьющим взрослым подоспела закуска — жареные в мирине кусочки угольной рыбы.

— Хотя кормили тебя в больнице как в пятизвездочном ресторане, — заметил Поэт. — И палата больше на гостиничный номер походила. Отец Хасэ-куна не скупился.

Я приступил к лапше с вареной момордикой, зеленым горошком и свининой, приправленной тертым дайконом, залитой охлажденным бульоном по особому рецепту Рурико-сан и украшенной кружками свежих помидоров. Освежающее и легкое блюдо, как раз для лета.

— Если уж ложиться в больницу, то в палату со всеми удобствами.

— А мне кажется, что здесь, на стряпне Рурико-сан и купаниях в термальном источнике, выздоровеешь куда быстрее, — возразила Акинэ-тян.

— Это точно! — в один голос подтвердили мы.

— Рю-сан то же самое говорил, — вспомнил я.

Следом на столе появилась тарелка с куриным филе в панировке, дополнительно обжаренным с чесноком, луком и имбирем с добавлением рисового уксуса. Несмотря на обилие чеснока, блюдо было не острым; а как здорово оно сочеталось с рисом!

— Придержи коней, Инаба, — предостерег меня Хасэ.

— Пусть мне потом будет плохо, но сегодня я наемся до отвала!

— Как я тебя понимаю, Юси, — на полном серьезе поддержал меня Букинист.

Во дворе особняка купались в лучах летнего солнца подсолнухи. Из открытых окон дул прохладный ветерок, на котором трепетали и время от времени радужно мерцали маленькие духи.

Очередные и такие родные посиделки в кругу соседей: все пьют, едят и болтают, сколько душе угодно. У меня нет воспоминаний о прошедших шести месяцах, поэтому не могу сказать, что я так уж растрогался из-за своего возвращения, но сердце все же екнуло от нахлынувших чувств.

Специально для приехавшей с Сикоку Акинэ-тян Рурико-сан испекла шоколадный торт.

— Давай в один присест, как ты это умеешь!

Все засмеялись и зааплодировали.

— За один присест не буду, надо ж получить удовольствие!

Акинэ-тян сложила ладони в знак благодарности, после чего взяла в одну руку нож, в другую — вилку, отрезала себе большой кусок и запихнула в рот так, что щеки раздулись. И это, по ее мнению, не за один присест?

— Хах вхухно! — воскликнула она и, прожевав, добавила: — Он с банановым кремом! Ой, и орешками!

Рурико-сан принялась потирать пальцы, крайне довольная тем, как энергично расправляется с тортом Акинэ-тян. На ее фоне наши с Хасэ и Бусей усилия по поеданию бисквитных пирожных смотрелись очень блекло.

Вечеринка затянулась до самого вечера и продолжилась даже после того, как мы с Хасэ ее покинули, решив пораньше покупаться (хотя, по идее, я был виновником торжества). За Хасэ увязался Буся.

Водопад и пруд, виднеющиеся в проеме пещеры с термальным источником, пылали предзакатными красками. Мы с Хасэ оба не удержали восхищенных возгласов:

— Круто! Как красиво!

Погрузившись в бассейн, мы какое-то время любовались алым небом, на котором, будто в театре теней, виднелись очертания колышущихся на легком ветру стеблей бамбука и листьев, и бурлящим потоком, постепенно приобретающим насыщенный темно-синий оттенок.

Хасэ с явным удовольствием протяжно выдохнул, будто тепло источника растопило сковывавшее его тело напряжение.

— Спасибо, Хасэ, — повернувшись к нему, сказал я.

Хасэ удивленно на меня посмотрел.

— За то, что, несмотря на все случившееся, поступил в университет… Что не впал в уныние. Спасибо.

— И так подвести тебя?! Ну уж нет. Отец тоже мне так сразу и сказал: «Опустишь сейчас руки, и Юси этого себе никогда не простит».

Всё-то вы, Кэйдзи-сан, понимаете. И ты, Хасэ, как хорошо ты меня знаешь.

— Я уже в порядке, так что… смело возвращайся к своей жизни без оглядки на меня.

Хасэ молча кивнул.

Закатный пейзаж был таким красивым, что на душе даже стало немного грустно.

Тем же вечером Хасэ уехал домой, а мы с Бусей, сев у окна, долго смотрели на мигающие на черном небе звезды.

На столе тихо лежал «Пти».

Следующим утром я отправился в Дзёто за аттестатом.

В кабинете директора кроме Тиаки и бывшего зама классного руководителя 3-В Имаэ присутствовали еще Асо и Накагава. И даже Аоки явилась. Нет-нет, спасибо, конечно, я очень тронут.

— Как бы то ни было, поздравляю с успешным окончанием колледжа, — сказал директор.

— Держи, — Тиаки протянул мне выпускной альбом.

На общем снимке 3-В в свободном пространстве сбоку выделялся овал с моей фотографией.

— Мда-а-а… — протянул я, нахмурившись.

Учителя-мужчины все как один засмеялись.

— Попал ты, Инаба.

— Тебе это всю жизнь припоминать будут. Станет одной их главных тем для обсуждения на каждой встрече выпускников.

Аоки не преминула вмешаться:

— Господа, как вам не стыдно! Инаба-кун же не просил прикреплять себя отдельно от остальных! Не понимаю, что тут смешного!

Ничего, конечно, смешного нет, но обязательно так остро реагировать, Аоки-сама? Вы же этим ставите окружающих в неловкое положение.

— Да-да, просим прощения, — без малейшего раскаяния в голосе отозвались учителя.

— Инаба! — услышал я, стоило мне выйти в коридор.

Ко мне подбежала Тасиро.

— Какой же ты дурак! — воскликнула она с заблестевшими от слез глазами.

Спасибо, я тоже рад тебя видеть.

— Ты хоть представляешь, до чего ты довел бедного Тиаки-тяна?! Мне девочки из колледжа писали, что он от переживаний таял прямо на глазах, смотреть было больно!.. Я сама чуть с ума не сошла! — она всхлипнула.

— Прости меня.

Я погладил ее по голове. Поджав губы, Тасиро громко шмыгнула носом.

— Прощаю, раз ты в порядке.

Следом за ней на меня налетела целая толпа.

— Поздравляем с окончанием колледжа! — хором прокричали Сакураба, Какиути, Уэно, Кацураги и другие мои одноклассники, неразлучная троица во главе с Аской и мои младшие одноклубники. — Поздравляем!

В воздух взметнулось облако разноцветного конфетти.

— Спасибо, что пришли!

— Да нам все равно было нечего делать.

— А-ха-ха-ха-ха!

Тасиро обернулась к учителям, с улыбками наблюдавшими за нами.

— Идите к нам! Сфотографируемся все вместе!

Тасиро поступила, как и собиралась, в университет. Сакураба и Какиути тоже продолжили учебу, устремившись каждая к своей цели — к работе, связанной с миром моды и туризмом соответственно. Уэно и Кацураги пошли на курсы, планируя в будущем возглавить семейный бизнес. Ивасаки не смог выкроить время из-за занятий в полицейской академии. Мими Мотоки по прозвищу Моэги собирается осенью дебютировать в качестве мангаки. Аска, Рё и Маки наслаждаются студенческой жизнью.

— Ты же будешь поступать на следующий год, Инаба-кун? Удачи с экзаменами!

— Не переживай, подумаешь, какой-то год! Знаешь, сколько ребят провалилось?

Я улыбался словам поддержки, хотя так пока ни разу по-настоящему и не задумался, что мне делать теперь.

Я считал, что со мной все будет в порядке, что бы ни случилось.

«Но разве сейчас ты так не думаешь?» — спросил мой внутренний голос.

«Думаю», — ответил я ему.

Но, глядя на Тасиро и других ребят, я почувствовал, как в сердце будто открылась дыра.

«Да что со мной?.. Это потому что они все ушли вперед, оставив меня позади? Но в этом нет ничьей вины».

Эта фраза все повторялась и повторялась где-то на задворках сознания.

— У тебя сейчас просто период такой, повышенной чувствительности. Поэтому все эти слова, мол, «подумаешь, поступишь на следующий год», воспринимаются, как соль на рану, — сказал Поэт.

Мы с ним и Букинистом пили чай на веранде особняка.

Ямада-сан, согнувшись и став еще округлее, деловито вырывал разросшиеся сорняки. Наблюдая за ним, Поэт отпил от исходящей паром чашки.

— У каждого бывают такие моменты. Если человек их не испытывал, считай, он и не жил никогда.

— Слушайте, мне сейчас как-то не до философствования…

— Тогда поговорим по существу. Ты чего хочешь? Какие у тебя планы? — спросил Букинист.

— В том-то и дело… — с трудом выдавил я. — Я уже не знаю…

По идее, я должен на следующий год поступать в университет… Вот только я уже не был уверен, что действительно этого хочу. Но идея искать вместо этого работу меня тоже не вдохновляла. Мои планы вдруг полетели к чертям, и вместе с ними все мои мечты и надежды «сдулись», как проколотые воздушные шарики, и теперь я пребывал в растерянности: а что же мне делать.

— Понятно. Ты слишком много вложил сил в исполнение своей мечты, вот у тебя и шок, что все внезапно пошло прахом, — попивая чай, прокомментировал Поэт.

— Знаем, знаем, каково это. Ничего, попереживаешь, а потом со временем пройдет, — в тон ему легкомысленно ответил, пыхнув сигаретой, Букинист.

— Да… вы правы, но…

Может, я слишком многого хочу? Мне не нравится мое нынешнее состояние, поэтому я обратился к ним за помощью, как его преодолеть. Но они лишь отмахнулись: «Ничего страшного! Это такой период! Пройдет!», — и теперь я раздраженно думаю: «А нельзя посоветовать что-нибудь более конкретное?».

«Нет, я понимаю, что должен сам с этим справиться. Я все понимаю, но…»

В отчаянии я принялся кататься по полу, добавив веселья Поэту и Букинисту.

Когда я пришел повидаться с сотрудниками «Грузовых перевозок Кэндзаки», все там обрадовались моему выздоровлению, но никто не спросил меня о планах. Хотя, казалось бы, отличный повод директору и старшим грузчикам предложить мне устроиться к ним официально.

«Или я хотел, чтобы они мне это предложили?»

И что бы я ответил? «А давайте»?

«Разве это правильно? Разве я действительно этого хочу?»

Получается, я выберу наипростейший путь: забью на высшее образование и пойду-таки работать (причем даже искать ничего не придется)? Нет-нет, стоп, я вовсе не бегу от трудностей и не хватаюсь за первое попавшееся решение… Или все-таки бегу и хватаюсь? Но мне не хватит денег на год лодырничества и новое поступление, какой у меня выход, кроме как отказаться от этой затеи и пойти работать?.. Хотя… Ну нет, я все-таки должен…

— А-а-а, я уже ничего не понимаю! Пойду-ка… прогуляюсь.

Я выбежал из гостиной.

— Там пекло, осторожней на солнце! — донеслось мне в спину.

В такие моменты «побег из дома» — первое средство для прочистки мозгов.

Я шел по раскаленным тротуарам улиц. Просто шел, бесцельно и не следя за временем. Шорох автомобильных шин, музыка, голоса, смех, детский плач, шум стройки, перестук колес электрички… Я будто находился внутри туннеля из нескончаемого гула и гама. В памяти всплывали обрывки разговоров и фрагменты картин из прошлого. По лицу градом катил пот, я с трудом дышал, от усталости голова совершенно не желала работать.

«В прошлый раз… тоже было лето…» — мелькнуло где-то на краю сознания.

Нос уловил соленый запах. Я вышел к устью реки Саги. В лицо ударил ветерок со стороны моря, слегка отдающий сырой рыбой.

«А тогда… я забрел в припортовый парк…»

И «Пти» лежал у меня в кармане, хотя я не помнил, чтобы клал его туда.

Я сел на перегораживающий реку шлюз и какое-то время смотрел на морской горизонт.

«…последствия, с которыми тебе придется считаться…» — почудился мне голос Рю-сана.

Я сам сделал этот выбор. И теперь должен довести начатое до конца. Но что это значит — «до конца»? Если уж доводить до конца, то до счастливого, правильно?

«Может… хватит уже ломать попусту голову и пойти работать? И будет мне счастье?»

Тело обдувал горячий и ничуть не освежающий морской ветер.

По ясному голубому небу пролетел самолет, оставив за собой белый след.

Вечером, покупавшись и поужинав, я вдруг ощутил себя совершенно обессиленным и отправился в свою комнату, намереваясь лечь пораньше, но там мне на глаза попался оставленный на столе DVD-диск с прощальным концертом.

Несмотря на усталость, мне вдруг захотелось его посмотреть, и я отправился к Иссики-сану, у которого в комнате стоят самые последние модели видео- и аудиотехники.

— Запись концерта? — встрепенулся он, когда я попросил у него разрешение одолжить DVD-проигрыватель. — Я тоже хочу посмотреть! Можно с тобой?

Тасиро организовала его запись специально для меня, когда стало ясно, что я на него не попаду (хотя она наверняка и так планировала продать ее Камии-сан и другим желающим).

Как и в прошлом году, одним из номеров концерта было выступление школьного оркестра, во время которого на экране сменялись снимки выпускников. Пикники, Спортивные и Культурные фестивали, школьная поездка во втором классе, дополнительные уроки летом для поступающих в вузы… На фоне музыки были слышны веселые девичьи голоса, которые становились особенно громкими, когда на фотографиях появлялся Тиаки.

— Хорошие снимки, вы все на них такие веселые, — оценил Поэт.

Я тоже невольно заулыбался. Сколько же всего произошло… Это определенно были очень, и очень, и очень бурные три года колледжа. С «Пти» я познакомился всего два года назад, но кажется, что это было так давно…

Театральный кружок подготовил для концерта постановку о любви, хотя сценки этого жанра в нашем колледже редкость. Это была история влюбленной пары, расстающейся перед выпускным. В нашем театральном кружке одни девушки, уж не знаю, какими правдами и неправдами они уговорили поучаствовать в действии парня. Играл он так себе, скорее оставался самим собой, но именно эта простота и искренность подкупали. Окончание колледжа, поступление в университет, устройство на работу… непростой выбор дальнейшего жизненного пути, мучительные поиски себя и размышления о будущем их с девушкой отношений. Мы с Иссики-сан даже придвинулись к телевизору, так нас захватила эта история.

— Вот и говори после этого, что из школьников актеры никакущие. Молодцы, — уважительно отозвался Поэт и, поставив запись на «паузу», сходил себе за саке.

После показательного выступления парней из секции Сёриндзи-кэмпо на сцену вышел Тиаки.

— Что?.. — изумился я.

Даже на записи было ясно видно, как сильно он похудел. Обычно при одном его появлении зал взрывался визгом, но сейчас его встретили абсолютной тишиной. Он же не собирается в таком состоянии петь?

— Поздравляю с окончанием колледжа, ребята. Это мой первый здесь выпуск в качестве классного руководителя, и хоть мы провели с вами вместе не полные три года, вы всё равно стали мне все очень дороги.

Он недолго помолчал. Я знал, о чем он думает, и, наверное, все в зале это понимали. Из динамиков послышались приглушенные всхлипы.

— Я бы с огромным удовольствием закатил зажигательный концерт, но вам всем известно, что обстоятельства этого не позволяют. Ваш друг сейчас находится в коме. Не бойтесь, его жизни ничего не угрожает, мы просто должны верить и молиться, чтобы он как можно скорее очнулся и поправился.

На сцену вышло около двадцати девушек. Члены нового школьного совета и те, кто сами изъявили желание.

— Я прошу вас всех помолиться за то, чтобы Юси Инаба из третьего класса «В» как можно скорее открыл глаза и вернулся к привычной жизни. Эксперименты американских ученых доказали, что молитвы имеют реальную силу. Поэтому я прошу вас, пожалуйста, помолитесь всем сердцем и душой за выздоровление Инабы.

Тиаки низко поклонился.

Полилась красивая мелодия. «Ave Maria» Джоша Гробана.

Я судорожно вздохнул. По всему телу побежали мурашки. Несмотря на нездоровый внешний вид Тиаки, его голос как всегда поражал невероятной мощью. Хоровую часть исполняли вышедшие на сцену девушки. Они тоже пели очень чисто и красиво.

— Ох, прямо мороз по коже! — Поэт принялся растирать плечи.

— Не позволяйте себе пасть духом, слышите? Никогда не забывайте, как это важно — не поддаваться унынию. Уже одно это будет всегда поддерживать ваше внутреннее сияние. Не теряйте веры в себя.

После песни и этих финальных слов плакал уже весь зал.

— Слышал, Юси-кун? — похлопал меня по голове Поэт.

Я тоже плакал. Беззвучно, просто чувствовал, как по щекам без остановки бегут теплые капли.

— Молодец, что поправился. И вновь засиял, — улыбнулся Поэт.

Я тоже улыбнулся сквозь слезы.

— Спасибо.

Благодаря всем тем, кто за меня молился, я поправился.

Я не пустая оболочка. Я полон жизни и не позволю себе пасть духом.

«Подумаю о будущем позже… А пока попрошусь назад к директору Кэндзаки на подработку. Буду трудиться в поте лица, вкусно есть и расслабляться в термальном источнике».

В ту ночь я впервые за долгое время ощутил в себе проблески оптимизма.

А на следующий день…

— Внутреннее сияние, говоришь? Это только для молодежи и актуально.

— Вот-вот, про нас с тобой, Фукасэ, хоть мы и не унываем, никто не скажет, что мы сияем внутренним светом.

— Скорее, что глаза маслянисто поблескивают!

Днем в гостиной меня встретил веселый гогот опять пьющих Поэта и Художника.

— Здрасьте.

При виде меня Художник заржал еще пуще.

— Что, Юси, все глаза выплакал, пока слушал песню Тиаки? Эх, молодость! Взрослым станешь — уже так с чувством не порыдаешь!

— Иссики-сан! Обязательно было об этом рассказывать?! — вспыхнув, возмутился я.

— А-ха-ха-ха-ха! Я ж тебя хвалил! Зато у тебя кожа сегодня, как у младенца.

Я не нашелся с ответом.

— Слезы — это естественный детоксикатор.

— Всех иногда всплакнуть тянет.

И неясно было, издеваются эти двое или говорят на полном серьезе.

— А то в нашем возрасте даже при большом желании уже ни слезинки не проронишь.

— В твоем случае, Фукасэ, из тебя скорее чистый спирт польется.

Я прыснул.

— Кстати, Юси-кун, тебя Букинист искал.

— Меня?

— О, Юси! — появился в саду с сигаретой во рту Букинист.

— Здрасьте. Вы меня искали?

— Ага.

Букинист протяжно выдохнул, после чего спросил:

— Не хочешь отправиться со мной в кругосветное путешествие?

— Что?..

Это предложение прозвучало настолько неожиданно и легко, что его смысл дошел до меня далеко не сразу.

— О-о, классная идея!

— В твоей ситуации начать что-то совершенно новое — самое то!

В голове стало так пусто, что я почти почувствовал, как беспечные реплики Художника и Поэта влетели в одно ухо, пронеслись безо всяких помех через нее и вылетели из второго.

— Круго… кругосветное путешествие?.. — едва ворочая языком, переспросил я.

Букинист кивнул.

— Я покрою расходы. Свои карманные будешь тратить только на себя. Где-то за год управимся. Покажу тебе небесный город Мачу-Пикчу, полюбуешься закатом в пустыне и поророкой на Амазонке, — заговорщически улыбнулся он, блеснув круглыми очками.

— Я бы тоже не отказался увидеть заходящее за пирамиды солнце, — мечтательно протянул Поэт.

— Чего там год, отправляйся сразу на три! Когда тебе еще такой шанс представится, Юси?

— А?.. Что?..

У меня вдруг заколотилось сердце. Кругосветное путешествие? Кругосветное путешествие?!

— Я… поеду с вами?

— Ага. Раз уж такое дело, оторвемся по полной! — раскинув в стороны руки, улыбнулся Букинист.

— С таким сопровождающим не только увидишь, но и узнаешь кучу нового. И твоего мнения никто не спросит! А-ха-ха-ха!

— Глядишь, к возвращению пару-тройку иностранных языков выучишь.

Такой шанс бывает раз в жизни.

— Ты еще растешь, вернешься — мы тебя и не узнаем. Совсем взрослым станешь!

— Но учти, жить будем преимущественно в палатках. Но тебя этим не напугаешь.

Если уж делать, то с размахом.

— В общем, освоишь самое главное — выпивку, сигареты и женщин, а там… и все остальное, — напутствовал Художник.

— А можно с этого места поподробнее? — ехидно попросил Поэт.

И они оба в голос заржали.

Букинист треснул меня ребром ладони по затылку, приведя в чувство.

— У тебя впереди долгая жизнь в бесконечно огромном мире. Позволь себе расслабиться, Юси.

Правильно…

Совершенно верно.

Этот мир бесконечно огромен. И мои возможности тоже безграничны.

Сколько уже раз моя жизнь кардинально менялась, и я вместе с ней?

Переезд в Особняк нежити, знакомство с «Пти», решение поступать в университет.

А теперь я отправлюсь в кругосветное путешествие на очередные поиски нового себя.

Я решительно кивнул.

И крепко пожал протянутую руку Букиниста.

Месяц спустя.

В аэропорт меня приехали провожать Хасэ и Тиаки. С соседями по особняку, с сотрудниками «Грузовых перевозок Кэндзаки», с Тасиро и остальными я попрощался заранее.

На мой новенький, наконец-то купленный мобильник уже успела прийти куча сообщений от друзей и знакомых.

— Мне же необязательно на них все отвечать?

— Ты быстро привыкнешь, — улыбнулся Хасэ.

Он подарил мне в поездку легкий, но очень крепкий ноутбук.

— Пиши блог, необязательно каждый день, но все же.

— Передай отцу спасибо за деньги на расходы. Хотя не представляю, как нужно жить, чтобы потратить такую сумму…

— Лучше, когда деньги есть, чем когда их нет. Трать и не парься.

Соседи по особняку вручили мне цифровой фотоаппарат.

— Буду ждать твоих записей в блоге, — сказал Тиаки.

С его лица сошла нездоровая бледность. Я вздохнул с облегчением.

— Если что, в Штатах, в Германии и Англии у тебя всегда будет, к кому обратиться. Звони, не стесняйся, — он протянул мне несколько визиток.

Увидев одну из них, Букинист восхищенно присвистнул.

— Лорд Эдланд? Тот самый знаменитый аристократ и политик? Ничего себе!

Хасэ поклонился Букинисту.

— Пожалуйста, позаботьтесь об Инабе. И проследите, чтобы какая-нибудь коварная красотка его не охмурила.

Букинист и Тиаки засмеялись.

Хасэ посмотрел на меня.

— Счастливого пути.

После того, как я рассказал ему о своих планах отправиться в кругосветное путешествие, он очень долго молчал, повернувшись ко мне спиной. А затем развернулся и тихо произнес:

— Я уважаю твое решение.

В тот момент его щеки показались мне подозрительно гладкими, и я невольно вспомнил шутку Поэта про «естественный детоксикатор».

Мы расстаемся, но не навсегда. К тому же сейчас, в эпоху мобильных телефонов и компьютеров, мы можем общаться хоть каждый день. В определенном смысле, мир стал очень маленьким.

Но для меня он все равно остается бесконечно огромным.

И я собираюсь проверить это утверждение на себе. На собственном опыте.

Заодно найду нового себя.

— Не давай скучать Бусе.

— Буду приезжать в особняк каждую неделю.

Тиаки с довольным видом наблюдал, как мы крепко пожимаем руки. И вновь на его лице появилось такое выражение, будто он сейчас заплачет. Повернувшись к нему, я громко сказал:

— До встречи!

В рюкзаке лежат мобильник, ноутбук и «Пти». Грудь распирает от волнения и предвкушения. Что нового о самом себе мне еще предстоит узнать?

Судьба всегда непредсказуема.

Но что бы ни происходило, я смогу это принять.

Потому что меня поддерживает много людей и не только.

Неустанно благодаря их всех…

Я продолжаю свой путь только вперед.