Онлайн чтение книги Во всем виноват лишайник
Часть вторая

Глава 4

– Я рад, что вам обоим удалось выбраться, – сказал Френсис своим детям.

– Мне не следовало бы здесь находиться, но твое приглашение звучало достаточно настойчиво, – проговорил Пол.

– Дело очень важное, однако у меня есть сомнения относительно его срочности. Я рассчитывал, что к настоящему моменту все прояснится, только вот четвертый участник нашего квартета задерживается. Не знаю, помните ли вы ее. Она рассталась с «Дарром» около пятнадцати лет назад – Диана Брекли.

– Мне кажется, я ее помню, – ответил Пол. – Высокая, довольно красивая, не так ли?

– А я помню ее прекрасно, – перебила его Стефани. – Я была влюблена в Диану. Мне казалось, что она самая красивая и самая умная, после тебя, конечно, папочка. Я так горевала, когда она уехала.

– Все это произошло ужасно давно. Не знаю, что у нее может быть такого срочного для нас. Что она собирается нам сказать? – спросил Пол.

– Тут я должен вам кое в чем признаться, – сказал Френсис – Это даже лучше, что она задерживается. У меня будет возможность разъяснить вам ситуацию.

Саксовер оценивающе посмотрел на сына и дочь. Пол, которому уже исполнилось двадцать семь лет и который работал инженером, по-прежнему напоминал озорного мальчишку, несмотря на бороду – специально отрастил, чтобы выглядеть посолиднее. Стефани стала гораздо красивее, чем он ожидал, у нее золотистые вьющиеся волосы, унаследованные от матери, и его черты лица, смягченные женственностью, темно-карие глаза – ни у него, ни у Кэролайн таких не было. Она сидела в его кабинете в легком летнем платье, волосы немного растрепаны после поездки в машине… – Стефани скорее напоминала девушку, заканчивающую школу, чем выпускницу университета.

– Вы наверняка посчитаете, что я должен был рассказать вам об этом раньше. Возможно, оно и так, однако существует немало серьезных причин, которыми я руководствовался. Надеюсь, вы со мной согласитесь, когда обдумаете услышанное.

– О господи, это звучит так страшно, папочка. Неужели мы найденыши или еще что-нибудь такое же отвратительное? – спросила Стефани.

– Нет. Ни в коем случае. Но история довольно длинная, и чтобы вам все было ясно, я начну сначала и постараюсь рассказать покороче. В июле того года, когда умерла ваша мама…

Он поведал о том, как был найден кусочек лишайника в блюдце с молоком, а потом продолжил:

– Я отнес колбу с лишайником в лабораторию, чтобы заняться ею позже. Вскоре после этого умерла ваша мама. Мне кажется, я совершенно расклеился – теперь мне трудно вспомнить, как все происходило, только однажды утром я проснулся и неожиданно понял, что, если не займусь какой-нибудь работой и не уйду в нее с головой, мне придет конец. Тогда я отправился в лабораторию, где меня поджидали разные дела, в которые и погрузился, забыв о смене дня и ночи, стараясь не думать ни о чем другом. Среди прочего я занялся лишайником, на который Диана обратила внимание.

Лишайники – довольно странная штука. Они не являются единым организмом, на самом деле две формы жизни существуют в симбиозе – грибы и водоросли, зависящие друг от друга. Довольно долгое время их никак не применяли – лишь один вид шел в пищу оленям, а другой использовался для производства красителей. Затем, сравнительно недавно, было обнаружено, что некоторые из них обладают свойствами антибиотиков, самым распространенным элементом которых является усниковая кислота, но здесь еще остается много неясного и требуется проделать серьезную работу.

Естественно, как и любой на моем месте, я считал, что ищу антибиотик. Этот лишайник до определенной степени обладал всеми необходимыми свойствами, однако… ну, подробно я вам объясню в другой раз… дело в том… В общем, через некоторое время я понял, что это не антибиотик… нечто, для чего еще даже имени не существует. Так что мне пришлось его изобрести. Я назвал эту штуку антигерон.

У Пола сделался озадаченный вид. А Стефани прямо спросила:

– И что же это значит, папочка?

– Анти – против; герон – возраст, или, в буквальном смысле, старик. Теперь никого не смущает смешение латинских и греческих корней, отсюда – антигерон. Конечно, можно было бы придумать что-нибудь более подходящее, но меня вполне устраивало и это название. Активное вещество, которое мне удалось выделить из лишайника, я назвал просто «лишанин». Детали физико-химического воздействия лишанина на живой организм чрезвычайно сложны и требуют серьезных исследований, но окончательный эффект можно сформулировать в нескольких словах: скорость метаболических процессов в организме существенно замедляется.

Сын и дочь некоторое время молчали, осмысливая услышанное. Первой заговорила Стефани.

– Папочка, неужели… нет, этого не может быть!

– Все это правда, дорогая. Дело обстоит именно так, – сказал Френсис.

Стефани застыла на месте, не сводя с отца глаз, не в силах выразить словами охватившие ее чувства.

– Ты, папочка, ты!.. – только и смогла воскликнуть она.

Френсис улыбнулся:

– Ну, я, моя дорогая, – хотя ты не должна приписывать весь этот успех только мне. Рано или поздно кому-нибудь удалось бы сделать аналогичное открытие. Мне просто повезло больше других.

– «Просто повезло»!.. Боже мой! Как просто повезло Флемингу, когда он открыл пенициллин. Папочка, я… все это так странно…

Стефани встала и неуверенной походкой подошла к окну. Прижалась лбом к холодному стеклу и выглянула в парк.

Пол растерянно проговорил:

– Мне очень жаль, папа, но, боюсь, я не все понял. Похоже, твои слова потрясли Стеф, так что, наверное, ты сделал нечто грандиозное, однако не забывай, я всего лишь обычный инженер.

– Ну, это совсем не трудно понять, вот поверить – гораздо труднее, – начал объяснять Френсис. – Тут дело в процессе деления и роста клеток…

Стефани, продолжавшая стоять у окна, вдруг замерла, а потом резко повернулась. Ее взгляд застыл на профиле отца, затем она перевела глаза на большую фотографию в рамке, на которой он был снят рядом с Кэролайн; снимок сделали за несколько месяцев до ее смерти. Когда Стефани снова взглянула на отца, ее глаза округлились. Словно сомнамбула, она медленно подошла к зеркалу и посмотрела на себя.

Френсис прервал на полуслове свои объяснения и повернул голову к дочери. Несколько секунд они стояли в полной неподвижности. Продолжая смотреть в зеркало, Стефани негромко спросила:

– Как долго?

Френсис не ответил. Казалось, он ее не слышит. Его взгляд скользнул к стене, где висел портрет его жены. Стефани наконец пришла в себя, к ней вернулась способность говорить. Она быстро повернулась к отцу, и в ее голосе зазвучали жесткие нотки.

– Я спросила тебя, как долго? – повторила она. – Как долго я буду жить?