Онлайн чтение книги Взгляни на меня Look At Me
Глава 17 - Тайный (?) роман исполнительного директора

Акт 3

Сегодня вечером Хеерак должен был развлекать гостей за ужином.

Даже если бы Хеерак попросил Сокчхана что-нибудь наколдовать, это была важная встреча, которую он не мог отменить. Было бесполезно ныть о том, почему это должен быть ужин. На это он получил лишь осуждающий взгляд секретаря.

Любой ужин включает в себя вино.

В последнее время Хеерак старался не пить алкоголь по вечерам.

Он не делал это ради своего здоровья. Причина была совершенно не в этом. Ему нравилось пить и курить, и он не планировал бросать ни то, ни другое. Это было также не потому, что его желудок посылал сигналы из-за чрезмерного употребления алкоголя в течение последних нескольких дней. Причина была проста.

Он не мог вести машину, если был пьян.

Было ясно, какая реакция была бы у Сокчхана, если бы Хеерак сказал ему об этом. Он бы бросил на него вопросительный взгляд и в замешательстве сказал бы: «У тебя же есть я». Когда секретарь занят, Хеерак мог воспользоваться услугами шофера.

Независимо от того, кому бы он позвонил, все эти удобства были недоступны для Хеерака. Почему? Потому что после полуночи у него была причина сесть за руль.

Пока они направлялись на назначенный ужин, Хеерак ломал голову на заднем сиденье. Сокчхан иногда с недоумением посматривал в зеркало заднего вида, но Хеерака это не беспокоило.

Хеерак никогда не напивался до посинения. Он увлекался тогда, когда время от времени встречал своих друзей, которые, как и Хеерак, всегда были по уши в работе, но Хеерак умел сдерживаться и никогда не перегибал палку. То же самое было и с развлечением клиентов. Хотя они выпивали, Хеерак никогда не превышал свой лимит. Более того, и Хеерак, и его клиенты могли легко отказаться пить дальше. Так что Хеерак всегда мог намекнуть, когда ему больше не хотелось пить.

Однако на этот раз выбраться будет непросто. На ужине было негласное соглашение о том, что обе стороны должны пить. Хеерак никогда прямо не говорил клиенту, что не выпьет ни капли алкоголя.

«Может, просто вылить алкоголь в мусорку, когда директор Кан встанет из-за стола? Нет, не стоит. Мистер Кан, вероятно, захотел бы посмотреть, как я сделаю первый глоток. Тогда как насчет этого? Скажу ему, что меня недавно пырнули, так что алкоголь под запретом. Но разве я не выгляжу слишком здоровым для раненого человека? Я бы в это не поверил. Возможно, лучше вообще не лгать, чем неправдоподобно».

Всегда был вариант не врать и просто сказать правду. Но подумав об этом, он тут же покачал головой, ругая себя за то, что даже подумал об этом. Он скорее умрет, чем скажет всю правду. Хеерак не хотел использовать «этого человека» в качестве оправдания или предавать его, несмотря ни на что.

Они прибыли в ресторан. Хеерак думал, что директор Кан захочет поговорить один на один, но он позволил Сокчхану тоже сесть за стол. Хеераку было жаль своего секретаря, но в тот момент Сокчхан только мешал. Теперь у Хеерака не было другого выбора, кроме как солгать директору Кангу. Что подумает Сокчхан, когда услышит это? Хеерак горько усмехнулся про себя.

Хеерак притворился как можно более виноватым и обеспокоенным:

— Мне очень жаль, господин Кан, но я должен успеть на международный рейс через несколько часов для деловой поездки. Я буду слишком измотан, если выпью сегодня вечером, поэтому я смогу наполнить только ваш бокал.

Автору есть что сказать:

Существуют особые правила этикета в корейской культуре питья. Когда люди пьют с другими, считается уважительным, чтобы люди сами наливали и принимали напитки друг от друга. Когда пьешь с людьми старше или занимающими более высокое положение, человек, который моложе или ниже в иерархии, обычно обязан продолжать пить, как того требует старший человек.

Он подумал, что это было неубедительное и слабое оправдание, но было проще простого беззаботно лгать, широко улыбаясь.

Директор Кан немедленно драматично отреагировал:

— Я слышал, что исполнительный директор Чо был занят в эти дни, но вы гораздо более заняты, чем я себе представлял. Надеюсь, я не отнимаю у вас слишком много драгоценного свободного времени. Если бы вы сказали мне заранее, я бы перенес встречу.

Хеерак улыбался и реагировал на каждое замечание как мог, но ему хотелось посмотреть, какое лицо скорчит его секретарь. Его это беспокоило.

После краткого обсуждения и ужина директор Кан уехал. На выходе Хеерак небрежно упомянул разочарованному директору об игре в гольф. Когда он предложил вместе отправиться на поле для гольфа, Хеерак упомянул имя своего старшего брата, с которым директор Кан отчаянно хотел иметь связи. Поскольку Хеерак попросил его об одолжении, с его стороны было честно дать то, что другой человек так хотел, — втроем сыграть в гольф. Для директора Кана, казалось, эти слова значили куда больше, чем обсуждение их контракта, потому что он громко рассмеялся и не мог перестать улыбаться. Напоследок он пожелал Хеераку счастливого пути.

— Куда мне вас отвезти? В аэропорт? — спросил Сокчхан, как только они сели в машину.

Хеерак закрыл лицо рукой и только усмехнулся. Вот почему Хеераку не нравилось, что Сокчхан присутствовал на ужине.

— Зачем спрашивать, если ты знаешь, что это ложь?

Когда он огрызнулся на Сокчхана, чтобы скрыть свое смущение, тот ехидно ответил:

— Ну, я не знал. Вы в последнее время такой скрытный, вот я и подумал, что у вас появилась деловая встреча, о которой я не знал.

Слово «скрытный» укололо совесть Хеерака, поэтому он больше ничего не мог сказать.

Хеерак велел Сокчхану отвезти его домой. Секретарь еще больше растерялся. Он не ожидал, что местом назначения станет дом Хеерака, после того как тот сказал, что ему нужно уехать из страны. Сокчхан взглядом спросил, говорит ли Хеерак правду, и Хеерак решительно кивнул.

Сокчхан поколебался, прежде чем сказать полным сомнения тоном:

— Директор, вы можете что-то скрывать, но я был бы признателен, если бы вы хотя бы сказали, были ли у вас какие-либо проблемы со здоровьем. Вы должны посвятить меня в них, чтобы я мог придумать хорошее объяснение, если мне когда-нибудь придется обратиться к председателю или генеральному директору.

Услышав это, Хеерак хлопнул в ладоши и расхохотался, хотя Сокчхан, похоже, был не в настроении. Хеераку стало жаль секретаря с кислым лицом, но ему было трудно сдержать смех.

С каждым днем он чувствовал себя все более виноватым перед Сокчханом. Хеерак был уверен, что если он простудится или заболеет от чрезмерного употребления алкоголя, его семья поднимет шум и сделает выговор его бедному секретарю.

— Это не то, о чем ты думаешь. Я просто очень хотел домой.

Только половина из этого была правдой, другая же была чем-то вроде оправдания.

Позже, если бы Сокчхан начал жаловаться, что он расстроен и разочарован, и он чувствовал, что Хеерак вел себя неразумно, Хеерак сказал бы, что он что-то скрывал, но не лгал Сокчхану. Хеераку нужно было воздержаться от обмана, если он хотел выпятить грудь и гордо сказать своему секретарю, что он, по крайней мере, ничего не выдумал.

Сокчхан почувствовал только большее недоверие и улыбнулся в знак поражения, услышав ответ о возвращении домой. Если бы Хеерак просто хотел пойти домой, он бы выпил хотя бы один бокал. Сокчхан хотел спросить, должен ли он был поверить в это. Увидев выражение лица Сокчхана, Хеерак только усмехнулся. Его смешок был знаком того, что он собирается молчать.

Сокчхан повернул машину в сторону дома Хеерака, затем сказал обеспокоенным голосом:

— Пожалуйста, больше не создавайте неприятностей. Нет, даже если вы где-то допустите ошибку, пожалуйста, немедленно дайте мне знать. Вы ведь одну проблему еще не решили?

Хеераку не терпелось что-нибудь сказать.

Если бы он сказал «Она меня не волнует», как отреагировал бы секретарь? Сокчхан был бы удивлен, но, вероятно, не совсем шокирован. Думая о времени, которое он провел с Сокчханом, Хеерак мог гарантировать, что у его секретаря уже было представление о текущей ситуации. Он был уверен в этом, потому что Сокчхан не поднимал тему, а именно, не спрашивал Хеерака, встречался ли он с кем-нибудь в последнее время. Сокчхан был умен и оставил Хеераку шанс избежать расспросов. Сокчхан, должно быть, подумал, что директор ведет себя подозрительно, поскольку сразу после работы он отправился домой. Сокчхан, вероятно, задавался вопросом, что Хеерак будет делать дома.

Конечно, он не собирался рассказывать все Сокчхану, даже если бы тот попросил. По крайней мере, сейчас.

Было несколько причин, по которым он не хотел говорить об этом. Самым большим из них было смущение. Независимо от того, сколько личной информации знает его секретарь, Хеерак чувствовал, что ему захочется вырыть себе яму от унижения и стыда в тот момент, когда он расскажет обо всем.

Тогда он так разозлился. Он ненавидел эту тему и показывал своё отвращение.

Хеерак рассмеялся, потому что это было все, что он мог сделать. Объективно говоря, он вел себя странно. Ему казалось, что с ним что-то пошло не так с «того дня».

То есть на следующий день после того, как он переспал с Тосоном во второй раз.

Наконец они добрались до дома Хеерака.

Расслабленного Хеерака, который небрежно вошел в лифт перед Сокчханом, нигде не было видно, как только двери закрылись. Грубо распахнув входную дверь, Хеерак прямиком направился в ванную. Не раздумывая ни секунды, он снял костюм и проверил время. Было без  десяти минут одиннадцать вечера, он знал, что не успеет, и раздраженно пробормотал несколько ругательств. У него оставалось не так уж много времени. У Хеерака не было времени тщательно вымыть лицо. Сегодня у него не было другого выбора, кроме как воспользоваться душевой кабиной вместо того, чтобы принять приятную ванну с пеной.

Он первую попавшуюся эссенцию и увлажняющий лосьон, и размазал по лицу, придавая коже приятный, увлажненный блеск. Он тщательно высушил волосы и слегка уложил их каким-то средством для волос.

Затем он направился в гардеробную. Его шаги были тяжелыми. Он не мог перестать вздыхать.

Красивые люди знали, что их внешность превосходит других. Хеерак был таким же. Поэтому, чтобы подчеркивать ее, ему нужно было уделять пристальное внимание своему стилю. До сих пор Хеерак верил в свою внешность и просто надевал первое, что попадалось ему на глаза, из того, что выбирал для него его личный стилист. Теперь он оказался в противоположной ситуации.

Он выбирал один наряд, но затем менял свой выбор. Самой изнурительной задачей было выбрать одежду, которая наилучшим образом дополняла бы его сегодняшний образ.

У Хеерака был личный стилист, который прибежал бы даже вечером, и у него был салон красоты, куда он мог зайти даже без записи. Причиной, по которой он со слезами на глазах отказался от этих удобств, был Сокчхан.

Если бы он пользовался этими услугами каждый день поздно ночью, через какое-то время Сокчхан бы об этом узнал. Он знал, что у Сокчхана были подозрения, но не было веских доказательств, поэтому расспросы прекратились преждевременно. Хеерак не хотел прямо на блюдце давать доказательства того, что он развлекался по ночам.

Он пока не хотел этого делать.

Хеераку не претила мысль о том, что Сокчхан каким-либо образом зацепится за эти отношения. На данный момент было нелепо оспаривать все «если» и «но». Просто Хеерак пока не хотел делиться этим волнением с кем-либо. Хеерак и сам не мог до конца понять свои чувства. Поскольку он не мог понять самого себя, Хеерак подумал, что лучше довериться своему чутью.

В последнее время он ходил по дорогим магазинам и покупал всю дизайнерскую одежду, которая попадалась ему под руку. Если личный ассистент говорил, что ему что-то подходит, Хеерак сразу делал заказ под себя. Точно так же, если стилист что-то рекомендовал, Хеерак опрометчиво доставал кредитку. Было забавно наблюдать, как у его секретаря отвисает челюсть при каждой покупке. Он утверждал, что это была своего рода терапия. Неудивительно, что Сокчхан в это не поверил.