Онлайн чтение книги Записки расхитителя гробниц. Десять лет спустя
Глава 41. Ожидание

Лучи от двух наших фонарей непрерывно двигались, от этого подрагивания света сердце билось еще сильнее. Я подходил к бронзовым вратам все ближе, свет отражался от них неярким матовым блеском, напоминая, что эти врата - наследие глубокой древности.

В прошлом году я близко к вратам не подходил, прошел то место, где стоял тогда. Чем ближе врата, тем сильнее мне приходилось задирать голову, чтобы увидеть их вершину. Они поистине гигантские, от этого масштаба строительства древних, дыхание перехватывает.

Сейчас я даже был рад, что печать демона осталась снаружи. Иначе, когда подойдем, врата могут открыться.

Я точно не знаю, как использовать печать. Но, возможно, в прошлый раз младший брат легко попал внутрь.

"Не торопись так, еще не время. Вдруг они откроются, как только мы подойдем. А братишка еще не готов. Врата откроются, а он штаны надеть не успеет. Неловко будет", — заявил Толстяк.

"Нет у него штанов. Его штаны на мне". Сказав это, я указал на свои ноги.

"Тогда тем более неловко получится", - буркнул Толстяк.

"Считаешь, моего брата так сильно волнует его репутация? Думаю, если он просидел там целых десять лет, и вдруг предоставилась возможность выйти раньше, ему будет плевать, в штанах он или без них. Если бы я на его месте смог выйти пораньше, но без штанов, определенно сделал бы это".

Толстяк сморщил нос: "Ты когда-нибудь видел, чтобы мой брат терял свое лицо?"

"Ладно, похоже, ты прав". Мне пришлось согласиться, вспомнив характер Молчуна.

"Младший брат - очень скромный человек. Может, когда-то и случалось ему оказаться в пикантной ситуации, но мы об этом никогда не узнаем". И Толстяк жестом показал, как Молчун сворачивает шею свидетелю своего позора.

Я обернулся, чтобы взглянуть на врата, и с удивлением заметил, что даже на большом расстоянии, рисунки на них очень хорошо видны. Только что в своем сне, я подходил к ним очень близко. От воспоминаний об этом кошмаре мне стало не по себе.

Долгое время мы просто смотрели на врата, не говоря ни слова.

"Как думаешь, если я его оближу при встрече, то смогу жить вечно?" — пробормотал Толстяк.

Я глубоко вздохнул и сказал, что сделать это будет не так просто. Да и неприлично, верно же?

"Младший брат, мы здесь. Если ты там, чирикни что-нибудь!" — заорал Толстяк во все горло.

Мы замерли, прислушиваясь. Но никто в ответ не чирикал.

"Врата слишком толстые", — ободряюще похлопал меня по плечу Толстяк.

"Хватит придуриваться. Что ты там нашел?" В моем голосе прозвучало сердитое нетерпение. Он достал что-то из кармана и протянул мне. Это был камень.

"И что бы это значило?"

"Каменная пагода, — объяснил Толстяк. — Кто-то складывал по дороге сюда каменные пагоды. Благодаря им, мы и добрались сюда так быстро. Похоже, их оставил младший брат".

Кажется, он всегда оставлял метки везде, где проходил. Я повертел камень в руках: "И что дальше?"

"Указатели не оставляют, когда есть только один путь, верно?"

Я кивнул, и Толстяк сказал: "По дороге нам попалась развилка. Видимо, младший брат хотел нам ее показать".

Какое-то время я молчал и вдруг понял, зачем он меня позвал за собой. Поразмыслив, я спросил: "Ты прошел по другой дороге от развилки? Видел, что там?"

"Я беспокоился о тебе, поэтому не стал тратить время и сразу пошел сюда, — Толстяк сел на землю перед бронзовой дверью. — А ты посмотреть не хочешь?"

Я тоже сел, отрицательно качая головой. На лице Толстяка промелькнуло удивление: "Неужели тебе не интересно? Может, младший брат оставил там что-то важное для тебя?"

"Верно, — ответил я. — Может быть, там есть что-то. Но возможно, он просто сам разведал дорогу и оставлял метки, чтобы не заблудиться. Я уже не тот человек, который гонится за истиной сломя голову. Иногда стоит подумать, прежде чем искать".

Толстяк молчал и смотрел на меня. Я в ответ уставился на него. После долгого молчания он сказал: "Ладно, не пойдем туда".

"Мне это не интересно", — подтвердил я свое решение.

"Распутник решил остепениться, — Толстяк поднял большой палец вверх. — Ты не подумай, я не считаю тебя плохим человеком. Но когда-нибудь ты должен научиться вовремя останавливаться. Давай просто подождем тут. Что ты будешь делать, когда младший брат вернется? Ты думал об этом?"

Не отрывая взгляда от бронзовых врат, я ответил: "Однажды я нашел деревню в горах на юге Фуцзяни. Фэн-шуй там необычный: деревня расположена на склоне горы, с которой падают сразу шесть водопадов. Старик из деревни сказал, что раньше там жил монах, который написал стихотворение о дожде, не прекращавшемся сто лет.

Там очень красиво, вода из родников чистая, много леса вокруг. В деревне все по простому. Я думаю, не пожить ли там какое-то время. Если младший брат выйдет, у него же не будет никаких срочных дел. НО куда он захочет пойти? Я не знаю".

"А как насчет твоего бизнеса?"

"Это зависит от Цветочка. Я ему много должен. Отойти мне от дел или вернуться - последнее слово остается за ним".

"Сукин сын. Мы с тобой много лет вместе, мы братья, а решающее слово ты отдал Цветочку?"

Я схватил Толстяка за шею, широкую, как у кабана: "Как твой малолетний брат, я торжественно заявляю, что ты должен уйти на пенсию. Отправляйся в деревню, открой там провинциальный филиал своей лавки".

Толстяк улыбнулся и вдруг резко отбросил ногой камень, лежавший рядом. Под ним оказалась печать демона, помещенная в бронзовую канавку.

"Цветочек сказал, что если ты решишь исследовать другой путь от развилки, ничего не изменится. Эта вещь должна быть похоронена здесь навсегда. А ты должен жить будущим, жениться, например".

Я уставился на Толстяка. Да что творит эта мелкая Девяточка? (прим. Сяо Цзюцзю, 小九九 - У Се так ехидно напоминает, что Цветочек вообще-то потомок девятой семьи.)

"Он не будет спускаться сюда", — ответил Толстяк.

Мне стало нехорошо: "Что случилось с Цветочком?"

"Не переживай, с ним все в порядке. Он ждет нас снаружи, — передернув плечами, Толстяк встал. — Это в последний раз, когда мы тебя обманули. Нам всем надо убраться отсюда. Только по-настоящему оставив все позади, мы сможем..."

"Наверно, действительно можно закончить все здесь, — сказал я. — И стать тем, у кого нет ни прошлого, ни будущего, кто не имеет связи с этим миром".