Онлайн чтение книги #ЛюбовьНенависть
Глава 10. Взросление

ПОСЛЕ ВОСЬМОГО КЛАССА Клоун из нескладного мальчишки вдруг стал высоким спортивным парнем – буквально за одно то лето, которое мы вновь провели не вместе. Но самое главное, он изменился внутренне.

Я тоже менялась, но не столь стремительно. И никак не могла догнать его. Первые два с половиной месяца я провела в деревне, в которой очень плохо ловила сеть, почти в полной изоляции от мира – бабушка повредила ногу, и я помогала ей. Из всех развлечений у меня были разве что сериалы на ноуте да Ванька – сын бабушкиной соседки. Меланхоличный и скучный – не чета Матвееву. Однако он был единственным человеком моего возраста на всю деревню. Остальные были или намного младше, или намного старше и с нами не общались. Приходилось проводить время с Ванькой. Мама, которая несколько раз приезжала к нам, подкалывала меня, что это мой жених, и даже, кажется, сфотографировала нас вместе.

– Какой он мне жених, ма? – возмущалась я.

– Такой. Хороший. Раз Данька тебе не нужен, – смеялась мама.

– Мне никто не нужен. Мне собака нужна. Давай собаку купим? – просила я ее, зная, что из-за папиной аллергии этого не произойдет.

А в августе меня отправили в лагерь на море – по мнению мамы, морской воздух должен был благотворно повлиять на мое здоровье. К моему ужасу, родители Клоуна тоже захотели отправить его вместе со мной, но он не вовремя (или, наоборот, вовремя?) заболел, и его никуда не пустили.

С моря я вернулась в середине сентября, загорелая и довольная жизнью. С Клоуном мы не виделись три с половиной месяца, и я, если честно, не сразу узнала его – так он вырос и раздался в плечах, да и лицо его сделалось как-то взрослее. Правда, привычки остались те же. Едва заметив меня, он ехидно улыбнулся и выдал:

– Мисс Пипетка, шалом!

– О, вымахал, каланча, – приложила я ладонь козырьком ко лбу, делая вид, что пытаюсь смотреть на него снизу вверх. – Эй, ты вообще меня слышишь на такой высоте?

– Слышу, крошка, – развязно отвечал он.

– Разговаривающая башня, – проворчала я и вручила ему пакетик с сувенирами, которые тщательно выбирала: магнитики, складной ножик, брелки, ракушка – все это я купила специально для него, потому что мама велела мне привезти ему подарок.

А он взял небрежно и даже не посмотрел, что там. А потом, отпустив пару колкостей, куда-то умчался, оставив меня в недоумении. Я совсем иначе представляла нашу встречу! Думала, что мы снова начнем общаться и все станет по-прежнему. И даже в глубине души лелеяла надежду на то, что, может быть, он обратит на меня внимание как на девушку. Но… он изменился.

«Ты мне не нравишься», – сердито подумала я про себя и, вставив в уши наушники, чтобы музыка заглушила все мысли, побежала к подружкам – дарить сувенирчики и кататься на роликах. В сквере, где мы ездили, то и дело падая, я заметила компанию взрослых, как мне показалось, ребят и девчонок, среди которых был и Клоун. У меня просто челюсть отвисла, когда я поняла, что у него на руках сидит какая-то рыжая девчонка.

– А ты не знала? – спросила меня одна из подружек. – Матвеев с начала лета стал общаться с десятиклассниками.

– Ого, – не смогла я скрыть своего удивления. – А на руках у него кто такая?

– Это Марго Шляпина из десятого «Г». – Ленка, как всегда, была в курсе всего.

– А Серебрякова куда делась?!

– Такая драма была! – закатила глаза подруга. – В общем, когда ты уехала, они стали общаться. А потом мать Серебряковой узнала об этом. Сначала Каролинка была под домашним арестом. Потом ее вообще обратно в Москву увезли. Тут к Даньке все девчонки стали подкатывать. Ты посмотри, каким он красавчиком стал!

Я была в шоке. Вот это дела творятся!

– Шляпа из гэ, значит, – зловеще протянула я, буравя глазами Даньку.

И решила ему позвонить. Стоило Клоуну ответить на звонок – при этом он еще и поморщился! – как я глубоким, с придыханием голосом произнесла:

– Дело в шляпе?

После чего захохотала.

– Дело в том, что ты – маленькая приставучая Пипетка, – ответил он любезно и отключился.

Я обиделась и решила совершить вылазку к его новой старшей компании, восседавшей на двух лавочках в сквере. Позади них был густой кустарник, поэтому я рассчитывала на то, что меня не будет видно, если я буду ползти. Но, увы, я оказалась не права – кто-то сразу заметил меня, и я сбежала, получив на прощание сообщение от Даньки: «Не позорь меня». Я лишь фыркнула, сдула с лица длинную челку и ушла дальше кататься на роликах, хотя, честно признаюсь, мне было странно и удивительно видеть Клоуна таким – взрослим.

Ленка снова принялась утверждать, что он мне нравится. А я не знала, что ей ответить. Мне так хотелось вернуть все назад, но я понимала – ничего не получится. И из-за этого начинала злиться. То ли на Даню, то ли на себя. Не знаю, почему все так резко переменилось.

На следующий день, в школе, Матвеев тоже был странным – на переменах пропадал в коридорах, общаясь со своими новыми друзьями, и выглядел даже старше некоторых из них. А рядом с ним постоянно паслась, как овца на пастбище, рыжая Шляпа, которую я почему-то невзлюбила. Во время уроков Данька был сосредоточенным и пребывал в двух состояниях: чересчур внимательно слушал учителей или все так же внимательно переписывался, изредка позволяя себя усмехнуться. Он почти перестал шутить. Все его постоянные подколы прекратились, и он больше не устраивал никаких розыгрышей надо мной или над кем-либо еще.

А еще я заметила, что некоторые одноклассницы частенько на него поглядывают. И поглядывают по-особенному. А еще – флиртуют с ним. Как сказала потом Ленка, в Даню кое-кто даже влюбился.

Влюбился – для меня это было совершенно новое слово, какое-то слишком взрослое и непонятное. У меня влюблялись симы в одноименной игре, я смотрела сериалы и читала книги, где герои тоже влюблялись, но мне казалось, будто в жизни – в реальной жизни – нет такого понятия, как любовь. Это что-то странное и чуждое. Выдуманное.

Еще недавно мы говорили «вместе играть», потом – «вместе гулять», а теперь все чаще и чаще звучало «дружить», «встречаться» и «мутить». А уж от слова «сосаться», которое звучало отовсюду, меня и вовсе передергивало. Ленка говорила, что я в душе ребенок и пока что ничего не понимаю. И я была с ней согласна. Только никак не могла забыть сон с поцелуем.

Спустя несколько дней я стала свидетелем сцены, которая мне не понравилась. Был солнечный сентябрьский день, я возвращалась из школы после факультатива по физике, на который меня в добровольно-принудительном порядке записала классная. В тот день не работал лифт, поэтому я, по привычке засунув в уши наушники, поднималась пешком. И для меня огромной неожиданностью стало увидеть в пролете между этажами Даньку и его рыжую пассию.

Она стояла, прижавшись к стене, и обнимала его за спину, а он гладил ее по волосам и целовал. Я обалдела от увиденного настолько, что просто остановилась и уставилась на них, а потом нервно захихикала. Вернее, мне казалось, что я хихикаю, а на самом деле я ржала как конь, сбежавший из конюшни. Только что пальцем по глупости не показывала. Хотя на душе было скверно.

Клоун и Шляпа тотчас прервали свое увлекательное занятие и резко обернулись в мою сторону. Маргарита даже покраснела и выглядела растерянной, зато лицо Даньки стало каким-то злым.

– Что надо? – рявкнул он, весьма раздосадованный тем, что я прервала поцелуй.

– Вообще-то я домой иду, – ответила я, улыбаясь так, что заболели щеки.

– Вот и иди дальше. – Он одарил меня тяжелым, каким-то новым взглядом.

– Не груби, а то родителям расскажу!

– Это твоя сестра? – спросила вдруг Шляпа.

«Ага, брат», – так и хотелось сказать мне.

– Соседка, – нетерпеливо отмахнулся Данька. – Слушай, мелкая, иди дальше.

Это заявление меня очень возмутило, ибо рост мой к пятнадцати годам был не так высок, как бы мне хотелось.

– Какая я тебе мелкая?! Совсем, что ли, на такой высоте мысли не функционируют?

– Просто иди дальше.

В тоне Клоуна не было ничего доброго, и я, напоследок показав язык (я умею дотрагиваться до кончика носа, между прочим!), пошла в квартиру.

– Что за соседка? – услышала я, прежде чем закрыла входную дверь.

И стало как-то обидно: он столько лет мне надоедал, а потом даже не рассказал обо мне новым друзьям и подружке! Что за скотство? Я сбросила с плеч тяжелый рюкзак, разулась и поймала свой взгляд в круглом зеркале в прихожей. Лицо почему-то горело, будто я увидела не простой поцелуй, а что-то куда более интимное. Я похлопала себя по щекам – в отличие от Даньки у меня они никуда не исчезли и порядком раздражали.

– Это твоя сестра? – мастерски, как мне показалось, передразнила я рыжую тонким голоском. – Соседка, – промычала я уже басом, а после заключила вслух: – Идиоты.

Потом я уставилась в свое отражение. Чем я хуже Шляпы? Окей, у меня невысокий рост, зато мама говорит, что я хрупкая и миниатюрная. А еще у меня светлая кожа, тонкие вены под ней и темные кудряшки – не мелкие, а крупные. Непослушные. Вздернутый аккуратный нос. Пухлые губы – как говорится, бантиком. Зеленые, с кофейными крапинками, глаза. Чуть изогнутые брови – их я в себе люблю больше всего. И дурацкие щеки. Красавица? Не знаю. Но не хуже, чем Шляпа. И я улыбнулась своему отражению.

Только злость никуда не прошла.