Онлайн чтение книги Рождественский подарок по–ковбойски A Chaparral Christmas Gift
1 - 1

По достижении двадцатилетнего возраста искусительный плод вполне созрел. Если вам случалось бывать хотя бы на расстоянии пятидесяти миль по соседству с ранчо Сэндаун, вы наверняка слышали об этом чуде. Густые, черные, как смоль, волосы, темно-карие глаза, а смех точно журчание ручейка, бегущего по прерии. Имя – Розита Мак Меллэн. То была дочь старого Мак Меллэна, владевшего овечьим ранчо Сэндаун.

Однажды в Сэндаун прибыли верхом на двух золотисто-рыжих конях, – или, выражаясь точнее, на облезлых гнедых, – два претендента на руку Розиты. Один из них был Мэдисон Лэн, а другой Малыш с Фрио. Но в это время его не звали Малышом с Фрио: он еще не успел тогда заслужить честь особой клички. Имя его было по-просту Джонни Мак Рой.

Не подумайте, однако, что эти двое являлись единственными обожателями прекрасной Розиты. Дюжина других коней грызла удила, стоя у длинной коновязи ранчо Сэндаун. Множество глаз при виде Розиты становились совсем бараньими, хотя и не принадлежали баранам Дэна Мак Меллэна. Но Медисон Лэн и Джонни Мак Рой далеко обогнали остальных участников этого гандикапа, а потому мы и заносим их имена в летопись.

Мэдисон Лэн, молодой скотовод из округа Ньюесес, остался победителем. Он и Розита были обвенчаны в день Рождества.

Вооруженные, веселые, шумные ковбои и овчары, великодушно отложив свою наследственную взаимную ненависть, соединились вместе, чтобы общими силами отпраздновать торжество.

В ранчо Сэндаун стон стоял от револьверных залпов, от блеска сбруи и глаз, от поздравлений и приветствий.

Но когда свадебное торжество достигло крайнего предела веселья, вдруг появился Джой Мак Рой, мрачный, терзаемый ревностью, похожий на одержимого.

– Я вам сейчас поднесу рождественский подарок!! – завопил он громовым голосом и встал у дверей, держа в руках револьвер 45–го калибра. Уже в те времена он имел репутацию необычайно меткого стрелка.

Первая его пуля сразила мочку правого уха у Мэдисона Лэна. Дуло револьвера отклонилось на один дюйм. Следующий выстрел поразил бы новобрачную, если бы у овчара Карстона винтики в голове не оказались бы хорошо смазанными и не работали бы так быстро. Садясь за стол, гости, соблюдая хороший тон, повесили свои револьверы, вместе с поясами, на гвозди, вбитые в стену.

Но Карстон с необычайной быстротой швырнул в Мак Роя свою тарелку с жареной дичью и картошкой и испортил ему прицел. Вторая пуля сбила только белые лепестки с цветка – «испанского кинжала», торчавшего фута на два над головой Розиты.

Гости вскочили со стульев и бросились к оружию.

Стрелять в жениха и невесту во время свадьбы показалось им поступком крайне бестактным. Через шесть секунд двадцать пуль должны были устремиться к Мак Рою.

– В следующий раз я буду точнее стрелять! – прокричал Джонни, – И этот следующий раз настанет скоро!

И он быстро скрылся.

Карстон, овчар, движимый после успешного опыта с брошенной тарелкой жаждой новых подвигов, первый добежал до дверей. Пуля Мак Роя из темноты уложила его. Тогда ковбои бросились за ним, взывая к мщению; вообще, убийство овчара не всегда вызывало возмущение с их стороны, но в данном случае оно определенно шло вразрез с правилами приличия. Карстон не был виноват ни в чем; он не принимал никакого участия в обряде бракосочетания; и никто даже не слыхал, чтобы он декламировал гостям рождественские гимны.

Но вылазка не удалась. Мак Рой был уже в седле и несся вскачь, осыпая своих преследователей громкими проклятиями-угрозами, и скрылся в спасительных зарослях чаппарели..

В ту ночь и родился Малыш с Фрио. Он стал «вредным элементом» этих краев. Отвергнутый мисс Мак Меллэн, он сделался опасным отщепенцем. Когда полицейские явились арестовать его за убийство Карстона, он убил двоих из них и затем стал вести жизнь отщепенца. Он научился удивительно хорошо стрелять с обеих рук.

Иногда он появлялся в городках и поселках, затевал ссоры по малейшему поводу, укладывал своего противника и смеялся над блюстителями закона. Он был так хладнокровен, так беспощаден, так проворен, так бесчеловечно кровожаден, что его и ловить побаивались. Когда наконец его застрелил маленький однорукий мексиканец, который сам еле жив был от страха, на душе Малыша с Фрио было уже восемнадцать убийств.. Около половины жертв он уложил в честном поединке, где исход зависел от быстроты выстрела. Другую половину он умертвил просто из жестокости, ради одного удовольствия.

Много существует на границе рассказов о его дерзкой храбрости и отваге. Но он не был из породы тех головорезов, у которых все-таки бывают минуты великодушия и даже кротости. Уверяют, что он никогда не знал чувства милосердия к лицам, вызвавшим его гнев. Однако в этот и в каждый день Рождества как-то хочется отдать по возможности каждому должное за всякую искру добра, которая могла бы в нем оказаться. Если Малыш с Фрио совершил когда-нибудь доброе дело, если в сердце его шевельнулось когда-нибудь великодушное чувство, это случилось именно в этот день. Вот каким образом это произошло…

Человеку, потерпевшему неудачу в любви, никогда не следует вдыхать аромат цветов ратамы. Они опасно освежают память.

Однажды в декабре в округе Фрио ратама стояла в полном цвету: зима была теплая, точно весна. Мимо ехал Малыш с Фрио со своим сообщником по убийствам Франком-Мексиканцем. Малыш остановил своего мустанга, но остался в седле, задумчивый и нахмуренный, зловеще прищурив глаза. Слабый, сладкий аромат затронул какие-то фибры в нем, проникнув сквозь сковывавшую его броню из льда и железа.

– Не понимаю, о чем это я думаю, Мекс, – сказал он своим обычным мягким и певучим голосом. – Как это я мог забыть про один рождественский подарок? Завтра ночью поеду и пристрелю Мэдисона Лэна в его собственном доме. Он отбил у меня мою девушку. Розита вышла бы за меня, не встань он между нами. Сам не понимаю, как я это откладывал до сих пор.

– А, ерунда, Малыш! – сказал Мексиканец. – Не говори вздора. Ты знаешь, что завтра нельзя будет и на милю подъехать к дому Мэда Лэна. Я видел третьего дня старика Аллена, и он сказал мне, что у Мэда на Рождестве будут гости. Помнишь, как ты испортил торжество в день свадьбы Мэда и какие ты посылал угрозы? Неужели ты думаешь, что Мэд Лэн не держит теперь ухо востро, в предположении, что некто мистер Малыш может незванно появиться среди гостей? Тошно слушать, Малыш, такие речи.

– Я поеду, – спокойно повторил Малыш, – на праздник к Мэдисону Лэну и убью его. Мне давно надо было сделать это. Знаешь, Мекс, ровно две недели назад я видел во сне, что я женат на Розите, а не он; и мы жили вместе в доме, и я видел, как она мне улыбается… и проклятье, Мекс! – она досталась ему! но зато он будет моим, – да, сударь, она стала его в канун Рождества, и в этот же день он будет моим.

– Есть ведь и другие способы самоубийства, – посоветовал Мексиканец. – Почему бы тебе просто не отдаться в руки шерифу?

– Он будем моим, – сказал Малыш.

Канун Рождества наступил; воздух был мягок, точно в апреле. Быть может, был отдаленный намек на мороз, но он только пощипывал, как сельтерская вода, и в воздухе носился легкий запах поздних полевых, цветов и мескитной травы.

Вечером все пять или шесть комнат ранчо ярко осветились. В одной из комнат горела елка: у Лэнов был трехлетний сынишка и ожидалось человек двенадцать, или более, гостей из ближайших ранчо.

Когда стемнело, Кэдисбн Лэн отозвал в сторону Джима Бэльчэра и еще троих ковбоев, служивших у него на ранчо.

– Слушайте, ребята, – сказал Лэн, – держите ухо востро. Ходите вокруг дома и наблюдайте зорко за дорогой.

Все вы знаете Малыша с Фрио, как его теперь зовут; если вы его увидите, откройте по нему огонь без всяких предисловий. Я не очень-то боюсь, что он явится сюда, но Розите страшно. Она боится этого каждое Рождество, с тех пор, как мы женаты.

Вскоре приехали гости, в таратайках и верхами, и начали располагаться в комнатах. Вечер проходил весело.

Гости с удовольствием ели отличный ужин, приготовленный Розитой, и похваливали хозяйку, а затем разбрелись группами по комнатам и по широкой «галерее», куря и болтая.

Елка, разумеется, привела в восторг малышей; в особенности они обрадовались, когда появился Рождественский Дед, с великолепной белой бородой, одетый в белый мех, и начал раздавать игрушки.

– Это мой папа, – объявил шестилетний Билли Сэмпсон, – я видел, как он одевался.

Бэркли, овчар, старый приятель Лэна, остановил Розиту, когда она шла мимо него по галерее, где он сидел и курил.

– Ну, что же, мисс Лэн, – сказал он, – вы, надеюсь, перестали теперь каждое Рождество бояться этого парня, Мак Роя, не правда ли? Мы как раз толковали об этом с Мэдисоном.

– Почти, – улыбаясь, ответила Розита, – но я все-таки иногда нервничаю. Никогда не забуду я этого ужаса, когда он чуть не убил нас.

– Это самый безжалостный негодяй в мире, – сказал Бэркли. – Всем жителям округа следовало бы подняться и сделать на него облаву, как на волка.

– Он совершил ужасные преступления, – сказала Розита, – но… я… не знаю. Я думаю, что в каждом человеке где-то в глубине души таится крупица добра. Он не всегда был злодеем – я это знаю.

Розита вышла в коридор между комнатами. Рождественский дед, в бороде и мехах, как раз проходил мимо.

– Я слышал в окно, что вы говорили, мисс Лэн, – сказал он. – В тот момент я только что опустил руку в карман, чтобы вынуть рождественский подарок Вашему мужу. Но вместо этого я оставил подарок Вам. Он там, в комнате направо.

– Спасибо, милый дедушка, – весело сказала Розита.

Она вошла в комнату, а рождественский дед вышел на свежий воздух.

В комнате направо она нашла одного Мэдисона.

– Где же мой подарок? Дед сказал, что оставил его здесь для меня? – спросила Розита..

– Я не видел ничего похожего на подарок, – смеясь, сказал ей муж, – разве только, что он меня назвал подарком?

На следующий день Габриэль Родд, старший ранчо Хо, вошел в почтовую контору в Лома-Альта.

Ну, вот, Малыш с Фрио получил, наконец, свою порцию свинца, – сказал он почтмейстеру.

– Да неужели? Каким образом?

– Отличился один из мексиканцев-овчаров старого Санхэса. Подумайте только: Малыш с Фрио убит овчаром! Пастух увидел, около полуночи, что он едет мимо лагеря, и так перепугался, что схватил свой винчестер и выпустил заряд. Но всего забавнее то, что Малыш оказался наряженным в полное одеяние рождественского деда с ног до головы. Подумайте только – Малыш с Фрио вздумал разыгрывать Санта Клауса.

( перевод под ред. В. Азова)