Онлайн чтение книги А жизнь так коротка
Часть вторая

Глава 1

Часы показывали без пяти пять. Дождь стекал по ветровому стеклу, стеклоочиститель скрипел, совершая равномерные движения. Через образующийся треугольник на стекле Гарри наблюдал за выходом из тюрьмы.

Утро было холодное и мрачное. Серые дождевые облака, гонимые ледяным ветром, медленно передвигались по небу.

Гарри нервно курил. Он положил руки на руль и уставился глазами на высокие металлические двери, которые отделяли его от Клер девять месяцев. Она должна была выйти в восемь часов. Все эти долгие месяцы, что она провела в тюрьме, Гарри не видел ее.

После суда Гарри поговорил с ней несколько минут. Паркинс провел его длинным коридором с белыми керамическими стенами, напоминающими общественные места, где Клер сидела в ожидании перевода в тюрьму.

Она казалась спокойной и холодной, как гранит. Гарри даже чудилось, будто он прощался с незнакомкой.

– Никогда не посещай меня, – сказала Клер, держась на расстоянии. – Никогда не пиши. Я не хочу помнить о тебе. Я откажусь тебя видеть, если ты придешь, и не буду читать твои письма.

– Хорошо, – пообещал Гарри, – но я не забуду тебя, Клер.

Она усмехнулась и ответила:

– Ты меня наверняка забудешь.

Потом вошла женщина-надзиратель, и Клер внимательно посмотрела на Гарри, словно стараясь запечатлеть его образ, и медленно пошла за надзирательницей, держа высоко голову и закусив нижнюю губу.

Гарри не писал ей и не приходил на свидания, потому что знал, что она говорит серьезно, но все это время она жила в его мыслях.

Паркинс сказал, что ей повезло, и она отделалась только годом. Клер заявила, что в одиночку воровала более года, и отказалась признаться, что была участницей банды. Она освободила Гарри от всех подозрений, и все время, пока она сидела в тюрьме, никаких краж подобного рода не происходило. Банда притихла. Паркинс был разочарован, не сумев установить никакой связи между Клер и Робертом Брэди. Она признала, что Роберт Брэди один из ее друзей, но отрицала, что они работали вместе.

Брэди исчез, как только дела стали разворачиваться плохо для него. Паркинс думал, что он покинул Англию и уехал скорее всего в Америку.

– Я не думаю, что его скоро увидят в Лондоне, – прокомментировал полицейский.

Тип со спутанными волосами тоже исчез.

Гарри сделал все, чтобы обеспечить защиту Клер. Она поручила ему продать все ее вещи, но он сохранил несколько платьев, которые спрятал в своей комнате. Автомобиль, радиоприемник, бар на колесиках – все было продано. Драгоценности полиция изъяла и вернула прежним владельцам.

После приговора у Клер осталось совсем немного: несколько платьев, книг, ручка и сумочка. Все это Гарри хранил у себя.

– Я приготовлю ей домашний очаг, – сказал он Муни. – У меня есть время, чтобы заработать немного денег, и я их заработаю.

Но совместное с Муни дело ничего не дало. Как Гарри и предвидел, жители Сохо предпочитали зарабатывать деньги, а не тратить их на портреты. Увеличенный снимок Муни не привлек ничьего внимания.

– С такой мордой, – усмехнулся Муни, – можно распугать всех клиентов.

Но Гарри знал, что портрет получился замечательный. Он понял: это еще раз доказывает, что он незаурядный фотограф. Поэтому отказался убрать портрет с витрины. Он вернулся к своей прежней работе и снимал прохожих на улицах. Том и Джон больше не работали на них. Дорис отказалась уйти, предпочитая жить на половину зарплаты в ожидании лучших времен. Муни все время предрекал катастрофу и предлагал закрыть фотостудию. Потом пришла удача. Однажды Гарри находился в конторе вместе с Муни. Шел дождь, и Гарри думал, выходить на работу или нет, когда элегантный мужчина остановился перед портретом Муни. Гарри с завистью посмотрел на него. Тот был одет со вкусом. Ему было не больше сорока лет, и у него был вид преуспевающего человека.

– Кто сделал этот портрет? – спросил незнакомец, подходя к ним.

– Я.

– У вас есть еще такие же?

– Нет, к сожалению. Я только начал работать в этом жанре.

– Не хотели бы вы делать портреты для меня? Может быть, вы слышали обо мне, если интересуетесь театральной жизнью.

Гарри взял визитную карточку, которую ему протянул неизвестный.

Аллан Симпсон! Самый известный режиссер в Лондоне!

– Да, разумеется, мистер Симпсон.

– Хорошо. Приходите после полудня в наш театр со своим материалом, и сделаем несколько пробных снимков. Если портреты получатся, мы сможем договориться.

Это произошло три месяца назад, и теперь Гарри работал у Симпсона, получая двадцать пять фунтов в неделю. Это было почти невероятно. Гарри с трудом верил в свою удачу. Каждый раз, когда Симпсон запускал новый спектакль, было много работы. Но в промежутках между спектаклями Гарри практически нечего было делать. Но он подписал с Симпсоном контракт, в котором оговаривалось, что Гарри нигде не будет больше работать. Поскольку он был обязан удаче благодаря портрету Муни, то добился у Симпсона, чтобы и Муни взяли на работу за пять фунтов в неделю. Гарри добавлял ему еще пять фунтов из своего заработка, и Муни занимался установкой прожекторов. Гарри также нанял и Дорис, которой платил пять фунтов в неделю из своего кармана, и у него еще оставалось пятнадцать фунтов, больше, чем он зарабатывал до этого. Ему удавалось экономить несколько фунтов каждую неделю. Он сохранил свою комнату у миссис Вестерхэм, и единственным его серьезным приобретением стал маленький «Морис», купленный по случаю за тридцать четыре фунта. Это была не лучшая покупка, так как машина постоянно ломалась. Однако он ездил на ней, когда у него была работа ночью, и теперь вот подкатил к этой двери, откуда должен был забрать Клер.

Она сказала ему, что он забудет ее. Но он не забыл. Пусть она ему лгала, пусть она была воровкой, но он ее простил. Она его любила, это определенно. Она лгала ему из-за любви. Любит ли она его еще? Будет ли она счастлива или будет стыдиться? А может быть, она рассердится, когда его увидит?

Он сказал Муни, что поедет за Клер. То, что она была воровкой, его не трогало. Ведь она сдалась полиции, чтобы освободить Гарри от подозрений. Муни находил это шикарным. «Девушка, способная сделать так, замечательная девушка, – заявил он спокойно. – Иди за ней. Даже если ей это не доставит удовольствия, она об этом вспомнит позднее. Женщины любят, когда им уделяют внимание».

Минуты текли медленно. Было пять минут шестого. Вдруг послышался скрип двери, и на мокрой дорожке появилась Клер. Она выходила из тюрьмы такой же, как и вошла: высоко подняв голову и сжав губы. На ней был тот же самый дорогой серый костюм, который она надевала для съемок. В руках она держала маленькую шляпку.

Вышел охранник, дружески сказал ей что-то и похлопал по руке, но Клер не обратила на это никакого внимания. Она быстро направилась к машине, стоявшей у тротуара. Сердце Гарри забилось изо всех сил. Он с трудом дышал. Он не способен был сделать ни одного движения, и, только когда Клер появилась рядом с машиной, ему удалось собраться, открыть ей дверь и выйти из автомобиля. Она мгновенно остановилась, и они молча переглянулись.

– Здравствуй, Клер, – хрипло сказал Гарри.

– Здравствуй, Гарри, – сказала она ледяным тоном. – Что ты делаешь здесь?

Он остановился почти рядом с ней, чуть сдерживаясь от желания обнять ее.

– Ты меня не ожидала увидеть, Клер? Я пришел, чтобы отвезти тебя домой.

– У меня нет дома, – сказала она холодно.

– Не стой под дождем. Ты промокнешь. Я уверен, что ты хочешь покурить.

Хотя она и пыталась сохранить на лице твердое выражение, губы ее затрепетали.

– Нет… нет. Я не сяду. Я вернусь пешком.

Он взял ее за руку. Она дрожала, но не вырвалась, когда он усадил ее в автомобиль. Гарри закрыл дверь и, обойдя вокруг автомобиля, сел на свое место за рулем.

– Бери, – сказал он, кладя пачку сигарет и спички на колени Клер. – Я заведу мотор. На это нужно время.

Возясь со стартером, он смотрел в пустоту, чувствуя настроение Клер, которая дрожала рядом с ним, не прикасаясь к сигаретам. Вдруг она закрыла ладонями лицо и принялась рыдать. Не глядя на нее, он взял ее за руку, и она прижалась к нему.

– Ничего, милая, – сказал он, обнимая ее за плечи. – Я с тобой, и я тебя люблю. Все устроится. О, Клер, моя любовь…

Глава 2

К счастью, у миссис Вестерхэм была свободная комната рядом с комнатой Гарри. Он поспешил нанять ее и с помощью Дорис и Муни привел в порядок. Комната, конечно, не была похожа на прежние апартаменты Клер, но, несмотря на потертый ковер и старые обои, выглядела неплохо.

Гарри толкнул дверь и вошел с Клер.

– Это временно, пока не найдем лучше, – уверил он Клер. – По крайней мере, кровать здесь в полном порядке. Я ее уже испытал.

Клер едва оглядела комнату. Бросив сумочку на кровать, она подошла к столу. Все время, пока они ехали, они не сказали ни слова. Клер во все глаза смотрела на дома, прохожих, улицы, магазины. Этого она была лишена целых девять месяцев.

Гарри не пытался завязать разговор. Он удовлетворился тем, что сидел рядом с ней, смотрел на нее время от времени и вел машину до Леннокс-стрит.

– Мы тебя оставим на секунду, – сказал он. – Ты, наверное, хочешь привести себя в порядок? Когда будешь готова, придешь в мою комнату.

– Хорошо, – сказала она, не оборачиваясь.

Гарри прошел в свою комнату, наполовину притворил дверь, снял плащ, повесил его в шкаф, зажег сигарету и посмотрел на улицу. Было половина десятого. Ему казалось, будто он провел всю ночь на ногах. «Вполне естественно, что она чувствует себя взволнованно, – думал он. – Нужно быть терпеливым». Но лучше бы она обратилась за поддержкой к нему, чем оставалась такой далекой и жестокой.

Он подождал полчаса, потом у него зародился страх. Он подошел к двери. Ни звука. Он прошел через коридор и увидел ее на том же месте, стоявшую неподвижно у окна. Он подошел к ней и, взяв ее за плечи, повернул к себе.

– Не надо, милая, – сказал он ей. – Все кончено. Садись. У тебя усталый вид.

Он сел в кресло, а она уселась ему на колени. Положив голову ему на плечо, она вдруг сказала:

– Я была уверена, что ты меня забудешь. Я не поверила своим глазам, когда увидела тебя выходящим из машины.

Он взял ее за руки.

– Ты меня не забыла, так как же я мог тебя забыть?

– Я о тебе все время думала, – сказала она, пожав плечами. – А вот ты – это другое дело. У тебя много дел и так много знакомых…

– И тем не менее я не забыл, – спокойно сказал Гарри. – Я считал дни. В моей комнате есть календарь, где я отмечал дни твоего пребывания в тюрьме.

Она поднялась и посмотрела ему в лицо.

– Ты все такой же, Гарри, совсем не изменился. Милый, не похожий на других. Я так боялась, что ты можешь измениться.

Зато она изменилась. В ее взгляде появились жестокость и беспокойство. Она казалась уже не такой молодой и хорошенькой. Две жесткие складки с обеих сторон рта придавали ей горькое и циничное выражение.

– Я знаю, что изменилась, – произнесла она. – Ты бы тоже изменился, если бы тебя заперли на девять месяцев в клетку, как дикое животное.

– Все устроится, милая, – сказал он, беря ее лицо в руки. – Попытайся забыть.

Он прижал ее к себе, но она оттолкнула его. Поднялась и прошла снова к окну.

– Не нужно, Гарри. Будь терпелив. Я совсем холодна, и нужно, чтобы ты был терпелив.

Ему потребовалось несколько секунд, чтобы подавить в себе разочарование.

– Извини, милая. Ты права: всему свое время.

Она повернулась к нему.

– Я не знаю, что бы со мной сделалось, если бы я не думала о тебе. Потерпи, Гарри, я тебе обещаю, но дай мне время прийти в себя.

– Конечно. Пошли ко мне. Я тебя угощу кофе. Моя комната лучше, и вид у нее из окна привлекательнее. Если она тебе понравится, ты можешь ее занять вместо этой.

Она взяла Гарри под руку и на мгновение стала прежней Клер. Они пошли в его комнату, и, пока он готовил кофе, она осмотрела ее.

– Кто это? – спросила она, останавливаясь перед фотографией. – У него приятное лицо.

– Это Рон Фишер, – сказал Гарри, наливая кофе. – Он…

Ее лицо нахмурилось. Через некоторое время она спросила:

– Как его здоровье?

– Он все еще в госпитале.

– В госпитале? – Она посмотрела на него и отвернулась. – Еще не выздоровел?

– Он не выздоровеет никогда. Садись и выпей кофе.

Она уселась и с непроницаемым лицом взяла чашку.

– Так и не нашли типа, который напал на него?

– Нет.

– Ты хочешь, конечно, знать, не замешана ли я в этом деле?

– Нет, я ничего не хочу знать о твоем прошлом, Клер.

Она задумчиво мешала ложечкой в чашке.

– Расскажи о себе, Гарри, – попросила она наконец. – Что ты делал все это время?

Он рассказал ей историю с портретом Муни, благодаря которому он получил работу у Аллана Симпсона.

– Пятнадцать фунтов в неделю, – сказал он, улыбаясь. – Это невообразимо. И я экономил, рассчитывая на твое возвращение. Когда мы будем вместе… Сейчас мне надо как-то развязаться с обязательством работать только у Симпсона, так как у меня много свободного времени. Если мне это удастся, я смогу зарабатывать еще больше.

– Колесо поворачивается, – сказала она с горькой улыбкой. – Теперь ты более богат, чем я.

– Мы же с тобой договорились, что неважно, у кого деньги.

– Прошлого не существует.

– Хочешь выйти за меня замуж?

– Я не хочу замуж. Я буду жить с тобой, не выходя замуж.

– Но почему?

– Я ничего не умею делать: ни убирать квартиру, ни зарабатывать деньги, разве только снова займусь воровством. Кто захочет жениться на такой женщине?

– Я. Мы наймем маленькую меблированную квартирку, где ведение домашнего хозяйства будет включено в общую стоимость, и я научу тебя помогать мне в работе. Муни ничего не понимает в освещении. Ты познакомишься со знаменитыми людьми. Увидишь, как это приятно, моя милая.

– Приятно звездам познакомиться с бывшей каторжанкой? – бросила она.

– Не будь такой. Никто ничего не узнает о твоем прошлом. Муни – единственный, кто знает, но он будет молчать.

Она покорно пожала плечами.

– Хорошо. А чем я могу тебе помочь?

– За пятнадцать дней я научу тебя всему, что касается освещения при фотографировании, это несложная и приятная работа. Хочешь выйти за меня замуж? Я не буду требовать от тебя никакой домашней работы. От тебя я требую только оставаться всегда со мной.

– Это абсурдно, Гарри. Ты ничего обо мне не знаешь. Как ты можешь хотеть на мне жениться?

– Я знаю все, что мне надо знать. Ести ты меня любишь, все будет хорошо.

– Я люблю тебя настолько, что хочу только твоего счастья, а могу принести лишь одни неприятности. Ты это сам увидишь. Я никогда не была добродетельной и не буду. Я так сделана, и этим все сказано. – Она уселась на пол у ног Гарри. – Мне уже поздно, да я и не хочу переделывать свою жизнь, милый. Я порочна со дня рождения. Я всегда ввязывалась в какие-то неприятности. Это моя доля. Мой отец был служащим, мать – домашней хозяйкой. Она не умела ни читать, ни писать и целые дни ничего не делала. Дом напоминал свинарник. Я целый день была предоставлена самой себе и моталась по улицам. Однажда вечером отец вернулся домой пьяный и поднялся ко мне. Мне в то время уже было пятнадцать лет. Мать застала нас. Разгорелась ссора, и отец столкнул мать с лестницы. Мать повредила себе позвоночник. Он получил пять лет тюрьмы и еще пять лет за убийство соседа по камере. Меня отправили в исправительный дом, но я быстро оттуда убежала и пристроилась на работу в прачечной. Работа в прачечной навсегда вылечила меня от желания зарабатывать себе на жизнь честным трудом.

Клер замолчала и, закурив, бросила спичку на пол.

– Я понимаю, слышать все это малоприятно, но ты должен знать, Гарри, на ком хочешь жениться. Вместе с одной девушкой я начала воровать в больших магазинах. Ее поймали, а я так испугалась, что на время перестала заниматься этим ремеслом. Затем началась война. Я жила с одним американским офицером. Когда он уехал, я перешла к кому-то из его друзей. Тот купался в деньгах, но был невероятно скуп. Я воровала у него деньги. Он был так богат, что ничего не замечал. Он мне не нравился, но я оставалась с ним, так как надеялась, что он заберет меня в Америку. Но однажды он уехал, не предупредив меня. Я провела, как могла, пятнадцать дней, ночуя в разрушенных домах и выходя на панель. Потом я наткнулась на одного типа, который научил меня карманным кражам. На него уже работали три женщины. Все было продумано блестяще. Никогда до этого у меня не было столько денег. Потом я встретила тебя. В тот вечер ты спас меня. И тогда первый раз в жизни я испытала угрызения совести. Я не хотела и до сих пор не хочу, чтобы ты стал моим сообщником.

Она погасила окурок в пепельнице.

– Потом я украла этот портсигар и должна была отдать его Роберту, человеку, на которого я работала. Но портсигар был настолько хорош, что мне ужасно захотелось подарить его тебе. Поступок, конечно, глупый, но вся моя жизнь – это клубок глупостей и абсурда.

Она сделала раздраженный жест.

– Теперь решай сам. Я из тех женщин, которых можно только пожалеть. Раз двенадцать мне давали возможность зарабатывать пять-шесть фунтов в неделю, но я всегда предпочитала легкие заработки. Я такая, какая есть. И, честное слово, сейчас, когда ты меня уже знаешь, не будем больше говорить о женитьбе, пожалуйста.

– Мне в высшей степени наплевать на твое прошлое. Все, что я хочу знать, это любишь ли ты меня. Ты мне сказала «да», и я хочу, чтобы ты это повторила.

Она подняла на него глаза.

– Да, я тебя люблю, Гарри. Хотя временами предпочла бы и не любить. Но я никого не любила, кроме тебя. Почему так случилось? Почему бы мне не полюбить какого-нибудь парня из своей среды, такого же грязного, как и я?

Гарри обнял ее.

– Замолчи, Клер. Если ты действительно хочешь сделать меня счастливым, выходи за меня замуж. Все будет хорошо. Прошлое не играет роли.

– Ты хочешь жениться на мне после того, что я тебе рассказала?

– Разумеется. Ты моя, остальное неважно. Я тебя прошу только об одном.

Какое-то мгновение она смотрела на него, потом, опустив глаза, сказала:

– Ладно, раз ты этого хочешь. Но я тебя предупреждаю: я совершенно ничего не умею делать и никогда не смогу быть хорошей хозяйкой.

Но Гарри не поверил ни одному ее слову.

Глава 3

Следующие три недели Гарри был чрезвычайно деятелен. Дорис нашла для него за три фунта в неделю двухкомнатную квартирку в приятном и тихом районе города. Или за четыре фунта, включая все услуги. Это было больше, чем предполагал Гарри, но он принял все условия. Он ведь обещал Клер, что освободит ее от всех забот.

Дорис восхищалась красотой и элегантностью Клер. Но не удержалась и все-таки сказала Муни, что Клер могла бы и слегка потрудиться.

– Это не убило бы ее, во всяком случае, – заключила она.

– Вас это не касается, – оборвал ее Муни. – Есть женщины, не созданные для домашней работы.

К счастью для Гарри, в эти три недели работы было немного. Клер была возбуждена, взволнована, и все время ей хотелось куда-то идти. Она тратила значительно больше денег, чем он мог себе позволить, но он успокаивал себя тем, что это следствие приобретенной свободы.

Гарри редко видел Аллана Симпсона, так как имел дело с его заместителем Вали Леманом.

– Мой контракт кончается, – заявил он Леману. – Может, теперь я не буду обязан работать только у Симпсона? У меня много свободного времени, и я мог бы заняться и другой работой.

Леман, молодой близорукий человек, ответил, что поговорит с Симпсоном.

– Мистер Симпсон не любит, когда его персонал работает на стороне. Но, может быть, он сделает для вас исключение… Я попытаюсь. А то хотите, я попробую добиться для вас увеличения зарплаты? Сколько вы получаете сейчас?

– Двадцать пять фунтов, из которых почти половину я плачу двум своим помощникам. После всех вычетов и налогов у меня остается только десять фунтов.

– А если бы у вас оставалось двадцать, вас это устроило бы?

– И все же я предпочел бы работать на стороне, мистер Леман, если это возможно.

Леман уселся рядом. Гарри ему нравился, и он ценил его работу.

– Хорошо, я замолвлю за вас слово. На ком вы женитесь?

Дата свадьбы уже была назначена. Церемония должна была проходить в мэрии района, где находилась их новая квартира. Гарри был очень разочарован внешним видом Клер. Она была похожа не столько на невесту, сколько на больную, готовящуюся к серьезной операции. В утро свадьбы он брился, когда она вошла в комнату.

– Э, – запротестовал он, улыбаясь, – жених не должен встречаться с невестой утром в день свадьбы. Это приносит несчастье.

Но, увидев лицо Клер, он перестал шутить.

– В чем дело, Клер?

Она что-то пробормотала, замолкла и загнанно посмотрела на него.

– Я понимаю, – продолжал он, вытирая лицо. – Ты взволнована. Пойдем выпьем что-нибудь покрепче, и ты придешь в себя. Иди одевайся.

– Ты уверен, что все еще хочешь на мне жениться? – произнесла она взволнованно. – Уверен, что никогда не пожалеешь об этом?

Их беседу прервал Муни, который был возмущен, увидев, что они нарушают обычай, который запрещал молодым видеться в день свадьбы до того, как они пойдут расписываться.

Процедура женитьбы началась ровно в полдень и протекала без малейшего энтузиазма, несмотря на робко проглянувшее солнышко.

– Не нравится мне такая свадьба, – пробормотал Муни на ухо Дорис. – Напоминает похороны. Нужно заставить выпить этих двоих.

Они заранее договорились, что свадебного путешествия не будет, а будет просто обед с участием Муни и Дорис. Гарри настаивал, чтобы все они поехали за город, где однажды он провел такой замечательный день с Клер, и она согласилась.

Обед прошел удачно благодаря Муни, который занимался напитками. Клер в конце концов развеселилась его шуткам.

После обеда Гарри и Клер забрались в старый «Морис», оставив Дорис и Муни, чтобы те привели все в порядок.

– Ух! – радостно вздохнул Гарри, когда машина въехала в предместье. – Я никогда в жизни не был так счастлив.

На самом деле он с трудом преодолел чувство тайного разочарования.

Клер похлопала его по руке, не говоря ни слова. Алкогольные пары рассеялись. Она сидела в маленькой машине, обдуваемая ледяным воздухом. Старенький мотор ужасно шумел. Долгая прогулка в этом металлоломе ее угнетала, но она молчала, видя счастливое лицо Гарри. Тот был очень доволен, поскольку машина шла без остановки со скоростью 35 миль в час. Гарри даже не чувствовал возрастающей нервозности Клер. Он думал, до чего же это замечательно, что он так быстро нашел себе красавицу жену, автомобиль и квартиру с услугами.

Клер повернулась к нему.

– Скажи мне, милый, настанет все-таки время, когда у нас будет хороший автомобиль? – сказала она. – Этот, кажется, держится на веревках.

– Автомобиль не так уж и плох, – прокричал Гарри, чтобы заглушить стук мотора. – Разумеется, он не бесшумный, но все же ездит.

– Этот двигатель нельзя переносить долго. Ты думал о покупке новой машины?

Гарри с удивлением посмотрел на нее. Он был счастлив иметь эту машину и даже не думал о лучшей.

– Я? Там посмотрим. Нам ведь еще столько нужно.

– Ты мог бы ее купить в рассрочку, милый. Это несложно. Мне бы очень хотелось иметь такой же «Ситроен», какой был раньше.

– Мне тоже, – пробурчал Гарри, помрачнев, – но пока мы будем пользоваться этим.

В этот момент маленький «Морис» остановился, предварительно несколько раз чихнув. Гарри с удрученным видом вылез из машины, поднял капот и начал копаться в двигателе.

Клер нахмурилась. Для нее отсутствие комфорта было пыткой. В машине было очень холодно, а пружины сиденья впивались в спину. Облака угрожающе клубились в небе, а крыша не внушала никакого доверия.

– Поторопись, – сказала Клер, высовываясь в дверцу. – Скоро пойдет ливень. Нужно побыстрее возвращаться.

Гарри, обжегшись о горячий мотор, ответил ей с принужденной улыбкой:

– Если мне удастся завести. Ты не могла бы подняться на секунду? Под твоим сиденьем ящик с инструментами.

– Недаром я чувствовала себя так неудобно. – Она вышла из машины и втянула голову в плечи, стараясь защититься от секущего ветра. – Становится невыносимо. Так быстро холодает.

Гарри вытащил сумку с инструментами.

– Я стараюсь, но никак не пойму, в чем дело.

Пока он возился с мотором, Клер смотрела на проносящиеся мимо машины и кусала от гнева губы.

– Это клапаны, – заявил Гарри. – Надо ехать в гараж.

Клер задохнулась от злости.

– О, Гарри! Подумай только, пошел дождь!

– Послушай, Клер, ты подожди меня здесь, а я поищу ближайшую мастерскую.

У него был такой вид, что Клер заставила себя улыбнуться.

– Ты не виноват… конечно. Во всяком случае, это еще раз доказывает, что нам нужна новая машина.

Гарри укладывал инструменты, когда громадный «Бьюик» остановился рядом с ними. Это был настоящий автомобиль. Водитель высунул голову из кабины.

– Здравствуйте, Рикк. Вам что-нибудь нужно?

Гарри подскочил и повернулся.

– А… мистер Симпсон. – Он подошел к «Бьюику». – Да, у меня авария, и серьезная. Клапаны…

– Я мог бы отвезти вас в город или в мастерскую, если хотите. Он уже достаточно много прошел, ваш «Морис», – произнес Симпсон с легкой улыбкой.

– Боюсь, что да. Я… с женой, мистер Симпсон. Мы будем вам признательны, если вы нас подвезете.

Симпсон поднял брови, посмотрел на машину, и его взгляд встретился с глазами Клер.

– Я и не знал, что вы женаты, – сказал он. Он открыл дверцу своей машины и вышел. Как всегда, он был безукоризненно одет, и Гарри почувствовал зависть.

«Если бы я мог одеваться так», – подумал он.

– Мы поженились сегодня, – заявил он. – Можно вас представить?

– Примите мои поздравления. Вы ехали в свадебное путешествие?

Гарри видел, что Симпсон смотрит на Клер с явным интересом, не замечая начавшегося дождя. Он представил их друг другу.

– Мы будем вам очень обязаны, если вы отвезете нас. У вас прекрасная машина.

– Да, – сказал Симпсон не без самодовольства. – Она у меня недавно. Садитесь быстрее, пока дождь не полил вовсю. Ваша жена очень миленькая, старина. Поищем мастерскую, если хотите…

– Нам нужна аварийная машина, – сказал Гарри. – Проклятое невезение.

– Вы ехали в свадебное путешествие? – повторил Симпсон, поворачиваясь к Клер.

– Об этом нечего и говорить, – произнесла та, улыбаясь. – Мы просто намеревались прогуляться.

– Вы все-таки намереваетесь отпраздновать вашу свадьбу?

– Это уже сделано. Мы пообедали с мистером Муни. – Гарри чувствовал себя все более и более неловко.

– С Муни? – повторил Симпсон. – Забавный человек, этот Муни. Вашему мужу удалось сделать прекрасный портрет.

– О да! Гарри очень хороший фотограф. Вы должны заказать у него портрет, мистер Симпсон.

Гарри покраснел. Зачем она это говорит? Он ожидал реакции Симпсона. Но тот только улыбался.

– Для чего? – спросил Симпсон, пристраивая свой «Бьюик» к веренице автомобилей. – Что я буду делать со своим портретом?

– Вы можете подарить его вашей жене.

– Я не женат.

– Тогда сможете повесить его в вашем театре.

– Ну… А что вы об этом думаете, Рикк? – спросил Симпсон. – Как вы считаете? Будет ли украшать мой портрет холл в театре? Я сомневаюсь…

– Не знаю, мистер Симпсон, – пробормотал смущенно Гарри.

– Наверняка будет, – прервала его Клер. – Вы слишком скромны, совсем как Гарри. Публике хотелось бы знать вас в лицо.

Они подкатили к мастерской, и Симпсон въехал в ворота.

– Что вы намереваетесь делать? – спросил он. – Послать их с буксиром или…

– Они не согласятся. Нужно поехать с ними, – сказал Гарри.

Симпсон посмотрел в окно. Дождь лил как из ведра.

– Может быть, я отвезу вашу жену домой? Где вы живете?

– Мистер Симпсон, я бы не хотел вас…

Но Клер оборвала его на полуслове.

– Вы очень любезны, мистер Симпсон, – сказала она. – Мы живем в квартале Крэнстон. Я подожду тебя дома, милый. Ты, надеюсь, долго не задержишься?

– Я вернусь, как только освобожусь. Это действительно вас не затруднит, мистер Симпсон?

Симпсон улыбнулся.

– Что вы, я счастлив буду оказать вам услугу. – Он отпустил сцепление, и машина сорвалась с места.

Гарри видел, как Клер махнула ему рукой и повернулась затем к Симпсону. Он остался под дождем, глядя на удаляющуюся машину и чувствуя, как у него сжимается сердце.

Глава 4

Когда Гарри вернулся домой, было уже больше шести часов. Он был весь мокрый и изможденный. Трижды он пытался дозвониться до Клер по телефону, но никто не отвечал. В довершение всего мастерская, перед которой Симпсон остановился, отказалась отбуксировать машину, и Гарри под дождем пришлось отправиться на поиски другой мастерской.

Наконец, добравшись на машине до своего несчастного «Мориса», он обнаружил полицейского инспектора на мотоцикле, составлявшего протокол на предмет нарушения правил стоянки. Что же касается автомобиля, то механик ему посоветовал:

– На вашем месте я бы давно продал эту рухлядь на железный лом.

В мастерской ему подтвердили мнение механика. Он взял пятнадцать фунтов, которые ему предложили за машину, и вернулся домой на автобусе. Гарри поднимался по лестнице, подавленный неожиданной утратой машины. К тому же он беспокоился, что Клер еще не вернулась. Открыв дверь, он позвал жену. Никто не ответил. Вот тебе и день свадьбы!

Дорис и Муни тщательно «убрали» в комнате, как и обещали. По-видимому, на качестве уборки сказались коктейли, выпитые Муни. На столах стояла грязная посуда. Конфетти, которыми Муни непременно хотел засыпать Гарри и Клер, покрывали ковер.

Но где же Клер? Она оставила Гарри в три часа. «Бьюику» хватило бы и четверти часа, чтобы доехать до дома. Сейчас было десять минут седьмого. «Бог знает, где она может быть, – подумал Гарри. Он с трудом подавил растущий гнев. – В конце концов, это я виноват, что день прошел так плохо. И я не вправе упрекнуть Клер, даже если она согласилась пойти с Симпсоном на спектакль. А может, она просто вышла в поисках чего-нибудь вкусного на праздничный ужин».

Он прошел на кухню, вымыл посуду, навел порядок в комнате, вытряхнул пепельницы и подмел пол. В то время, когда он заканчивал уборку, на лестнице раздались быстрые шаги, и в замочной скважине послышался скрежет ключа. Было половина седьмого.

– О, Гарри, прости меня. Я совсем потеряла счет времени.

Когда она подошла к нему, чтобы поцеловать, он заметил, что она качается, и до него донесся запах виски.

– Клер… ты пьяна? – сказал он.

– Не смотри на меня так. Конечно, я пьяна. Но немножечно, – ответила она со смешком. – Дай мне сигарету, милый. О-ля-ля. Какой день!

Не говоря ни слова, Гарри протянул ей сигарету, затем дал прикурить и сел напротив нее в кресло.

– Набей мне морду, если хочешь, Гарри. Я знаю, что ты зол на меня, но…

– Я думаю просто, где ты была. Надеюсь, ты хорошо поразвлекалась?

Она выпрямилась в кресле и посмотрела ему в глаза.

– Не будь таким строгим, Гарри. Со мной нельзя так обращаться. Дай мне пару пощечин и не оставляй меня так!

Гарри зажег дрожащей рукой сигарету.

– Что за шутки? Конечно, я считаю, что ты могла бы меня подождать, но раз так получилось, значит, так надо. Ты ела?

– Нет еще. Но ты не хотел бы узнать, что я делала днем?

– Да… конечно.

– Ты не думаешь, во всяком случае, что я наделала глупостей? Не делай такого лица. – Она поднялась и села у его ног. – Разумеется, я немного пьяна, но это не страшно. Он немного забавный, этот тип, ты не находишь?

– Симпсон? Не знаю, я с ним мало общался, – сказал Гарри. Лицо у него напряглось.

– Мы провели вторую половину дня в баре театра. Там был еще этот тип… Леман.

– Но почему Симпсон не отвез тебя домой? – спросил удивленно Гарри.

– Потому, что я попросила у него работу.

– Работу? Ты… ты же работаешь со мной.

– Нет, заниматься освещением мне не нравится. И потом, я ничего не буду получать. После того как мы покинули тебя, мы начали болтать, и он рассказал мне, что вскоре откроет кабаре под названием «Двадцать второй клуб». Я видела, что ему понравилась, и потому попросила работу в этом кабаре.

Гарри был ошеломлен.

– Но что же ты там будешь делать, Клер? Ведь ты никогда не играла на сцене.

– Да, действительно, но именно поэтому мне и будут платить. Правда, немного. Симпсон сказал, что с моей внешностью и талантом я быстро сделаю карьеру. Со мной будет репетировать Леман.

– Твоим талантом? Но, дорогая, что ты там будешь делать?

– Я буду делать то, что умею делать. Буду очищать карманы.

– Что?

– А почему бы и нет? Я рассказала ему, что выступала с этим номером несколько лет, надеясь попасть на спектакли к Симпсону. Он этому поверил. Единственное, чему он не хотел верить, что я настолько ловка, как рассказываю. Когда он остановил машину перед нашей дверью, я ему возвратила бумажник, часы с браслетом, запонки, портсигар и ключи. Ты бы видел его лицо! Затем он отвез меня в бар при театре, чтобы представить Леману. Я то же самое проделала и с Леманом. Я даже сняла у него подтяжки. Симпсон сказал мне, что это великолепно. Он предложил мне тридцать фунтов в неделю и пообещал удвоить жалованье, если все пойдет хорошо. Я начинаю репетировать с завтрашнего дня.

Гарри был повержен. После всех планов заставить Клер жить только на то, что он будет зарабатывать, ей одним махом удалось достичь большего заработка, чем у него. И потом, если он будет работать днем, а она ночью, то их семейная жизнь будет выглядеть немного странно.

– Тебе не понравилось, Гарри?

– Нет, разумеется. Ты действительно предпочитаешь такую работу вместо того, чтобы работать со мной в студии?

– Послушай, милый, мне и тебе нужны деньги. Мы не можем долго оставаться в этой убогой квартире. Затем мне нужна машина. И скажу тебе честно, я уже позвонила кое-кому из моих друзей. Мне пообещали машину в рассрочку. Не забывай, что вдвоем мы будем зарабатывать пятьдесят фунтов в неделю.

– Да… но если кто-нибудь узнает, что ты…

– Что я вышла из тюрьмы? Ну что же. Я рискну, – произнесла она с горькой усмешкой. – Скажи, сколько у тебя есть сейчас? Свадьба, она чего-то стоит.

Гарри заколебался.

– У меня должно быть около десяти фунтов. Но нам нужно продержаться до следующей пятницы.

Она вскочила и бросилась ему в объятия.

– Этого достаточно, мой милый. Я попрошу аванс у Лемана. Одевайся и поедем куда-нибудь – прокутим эти деньги. Завтра я их тебе верну. Я приглашаю тебя.

– Послушай, Клер, – сказал твердо Гарри, – мы женаты, и отныне все меняется. Теперь за все плачу я. Деньги, которые ты заработаешь, можешь оставлять себе и тратить, как тебе нравится. Но я не позволю больше, чтобы ты меня содержала.

Она насмешливо посмотрела на него.

– Ты вспомни, что мне говорил. Неважно, чьи деньги, важно, чтобы они были. Давай одевайся, и пошли.

Глава 5

На следующее утро Леман срочно вызвал по телефону Гарри в «Риджент-театр». Клер решила, что тоже поедет вместе с ним. Бреясь, он слышал, как она игриво разговаривала с кем-то по телефону. Повесив трубку, она появилась в дверях.

– Это Моррис, – объявила она. – Тот тип, который обещал автомобиль. Он только что получил почти новый за девятьсот фунтов стерлингов. Он уверяет, что это то, что нужно…

– Девятьсот фунтов! Но, Клер…

– Взнос двадцать пять в месяц.

– У тебя же еще нет контракта. Мы можем здорово влипнуть.

– В таком случае Моррис заберет свой автомобиль. Я его знаю. Он не доставит нам неприятностей.

Клер выскочила из ванной, оставив Гарри в недоумении. Когда они вышли из дома, Клер не захотела слышать ни об автобусе, ни о метро. Ей непременно нужно было ехать только на такси.

– Милый, не забывай, что мы богаты!

– Но, Клер, ты забываешь о налогах. Из того, что мы будем иметь, нам останется чистыми не более тридцати фунтов.

Клер нахмурилась.

– Наверное. Но тридцать фунтов в неделю – это тоже неплохо, в конце концов. Такси обойдется нам не дороже двух шиллингов.

Продавец автомобиля оказался атлетически сложенным парнем с черными волнистыми волосами, грубым подбородком и крючковатым носом. Он принял Клер с распростертыми объятиями, поглядывая время от времени на Гарри, которого Клер представила просто как «Гарри Рикк», а не «мой муж».

Моррис показал им блестящий «Ягуар» бело-красного цвета: специальный кузов, замечательный приемник.

– Пошли, я тебе покажу автомобиль в работе.

– Мы поедем в «Риджент», – сказала Клер. – Автомобиль я поведу сама.

Моррис рассказал ей о назначении различных кнопок на табло. Он сел рядом с Клер, а Гарри, как бедный родственник, устроился на заднем сиденье. Клер и Моррис, кажется, совершенно забыли о нем и болтали всю дорогу.

– Эта машина действительно очень хороша, – бросила Клер через плечо. – Хочешь попробовать, Гарри?

– Нет, спасибо.

За рулем своего «Мориса», который давал не больше пятидесяти миль в час, он чувствовал себя уверенно, но этот быстроходный автомобиль его пугал.

– Я его возьму, но за семьсот фунтов, – объявила Клер.

Дискуссия была долгой. Гарри все больше злился, потому что, торгуясь, ни Клер, ни Моррис не обращали на него никакого внимания. Наконец сделка была заключена, и они остановились на восьмистах фунтах.

– Я тебе пришлю чек за первый взнос в двадцать пять фунтов, – сказала Клер, когда они остановились перед театром. – У меня сейчас нет наличных.

– Для тебя, малышка, все, что хочешь. Пусть машина останется у тебя, я вернусь на такси. Все необходимые документы в ящике для перчаток. Налоги и страховка уплачены до конца месяца.

Моррис вышел из автомобиля, поцеловал Клер и бросил взгляд на Гарри.

– Пока, Клер. Если будет у тебя время, навести меня. Я всегда изыщу время для разговора с такой хорошенькой женщиной, как ты. – Он слегка кивнул Гарри и остановил проезжавшее такси.

– Она тебе понравится, – сказала Клер, радостно блестя глазами. – Я говорю о машине. Она замечательная, не так ли?

– Да, она очень хороша, – согласился Гарри, выходя из машины. – Надеюсь, ты не оставишь ее здесь?

Она внимательно посмотрела на Гарри.

– Ты не рассердился, Гарри? Я, может быть, и переиграла, но ты же понимаешь, что с Моррисом иначе нельзя. Значит, она тебе нравится?

– Она замечательная, – подтвердил Гарри.

– Я очень довольна, – сказала она возбужденно. – Я отведу ее на стоянку у служебного входа.

– Хорошо. Я пошел.

Пока она ставила машину, Гарри направился к театру. Покупать машину за восемьсот фунтов, даже не подумав, где взять денег на выплату рассрочки, на страховку и налоги, было по меньшей мере глупо. Он уже видел себя в долгах по самую шею.

Гарри вошел к Леману, который перебирал ворох эскизов, лежавших на рояле и занимавших большую часть кабинета. Леман поднял голову.

– А, Гарри, – сказал он, улыбаясь, – для вас есть работа. Мистер Симпсон решил прекратить постановку пьесы и начать ставить следующий спектакль. Нам нужно приниматься за дело. Посмотрите на эскизы, это позволит вам понять идею в целом.

Гарри взял эскизы и начал их внимательно изучать. Леман уселся за стол и принялся делать пометки в своем большом блокноте.

– Ваша жена кое-что умеет, – сказал он. – У нее первоклассный номер. Она отхватит хороший кусочек. Мистер Симпсон очень доволен.

– Да? – угрюмо сказал Гарри.

– Да. Кстати, он решительно отказался удовлетворить вашу просьбу. Если он предоставит вам право работать на стороне, то все потребуют того же самого.

– Но, мистер Леман, это для меня очень важно. Мне очень нужны деньги.

– Всем нужны деньги, – сказал Леман сочувственно. – Не забывайте, Гарри, мало кто из фотографов оплачивается так же хорошо, как вы. Вы можете стать свободным художником, но пока вы на службе, нечего разговаривать о работе на стороне.

Гарри колебался. Без двадцати пяти фунтов, получаемых еженедельно, остаться рискованно. Следует также подумать о Муни и Дорис.

– Да… я понимаю его положение. Но, может, вам удалось добиться увеличения ставки?

– Мистер Симпсон попросил меня напомнить ему об этом позднее. Сейчас дела идут неважно, Гарри. Тем не менее Симпсон обещал шестьдесят фунтов в неделю, если номер вашей жены будет хорошо принят.

Гарри углубился в изучение эскизов.

– Салют, Вал! – Это была Клер, совершенно незаметно для Гарри вошедшая в комнату. Она уже называла Лемана по имени. Гарри и помыслить о таком не мог, а Леман это ей позволяет. Клер, которая видела Лемана всего только раз, запросто обращалась к нему по имени и, мало этого, бесцеремонно усевшись на краешек стола, копалась в его коробке сигарет. И Леману это, кажется, нравилось.

– Добрый день, Клер. Что вы хотите? Вам не следует так просто приходить ко мне. Я занят.

– У вас плохая память, – сказала Клер, улыбаясь. – Вы же сами велели мне прийти сегодня утром на репетицию.

– Разумеется, но мы готовим новый спектакль, поэтому я вас отправлю к Аману. Это отличный парень. Поработайте с ним сегодня, а я приду позднее, чтобы посмотреть, как выглядит ваш номер. Мистер Симпсон его предупредил.

– Хорошо, – кивнула Клер.

– И не отлынивайте, – сказал Леман. – У вас очень сложный номер, а времени очень мало.

– Я это знаю. Можете рассчитывать на меня.

Она встала и с улыбкой подошла к окну.

– Пообедаем сегодня вместе, Гарри, – сказала она, поглаживая мужа по голове. – Зайди за мной к Аману. Вал, подойдите к окну.

Леман поднялся и приблизился к окну.

– Боже! – воскликнул он, заметив «Ягуар». – Это ваш?

– Да. Не правда ли, хорош? – Клер вся прямо-таки сияла.

– Теперь я понимаю, зачем вам нужны деньги, – сказал Леман. – Эта машина стоит дорого.

Гарри покраснел до корней волос и почувствовал облегчение, увидев, как открывается дверь. Вошел Симпсон.

– Вы показали Рикку, что мне нужно? – спросил он сразу же.

– Нет еще, патрон. Он только что пришел.

– Здравствуйте, Рикк, – сказал Симпсон. – Вы довольны, что ваша жена теперь работает у нас? Она знает свое дело. Если вы поссоритесь однажды, она сможет очищать карманы у пассажиров метро. Она знает свое дело, не так ли, Вал?

Они рассмеялись.

Гарри отвернулся, чтобы скрыть волнение.

– Спасибо, что вы предоставили ей такую возможность, мистер Симпсон, – произнес он, поскольку видел, что Симпсон ожидает благодарности.

– С ее внешностью и способностями она может достигнуть многого. Во всяком случае, попробуем ее в «Двадцать втором клубе». Посмотрим, что получится. С ней будет заниматься Аман.

– Аман?

– Да, – ответил Леман.

– Хорошо. А теперь за дело.

Симпсон объяснил Рикку, что ему надо: увеличенные фотографии двадцати актрис и голову звезды Джонни Рэнда, увеличенную в четыре раза.

Слушая его, Гарри подумал, что это обошлось бы Симпсону в кругленькую сумму, не будь тот связан с ним контрактом.

– Вы хорошо поняли, Рикк? Встретимся в два часа на площадке.

Гарри очень хотелось еще раз поговорить об условиях работы, но он не осмелился и вышел, не сказав ни слова.

За кулисами он встретился с Муни. Тот сидел в кресле и болтал с распорядителем сцены. С того момента, как Муни стал его служащим, Гарри называл его Альфом. Но он всякий раз смущался, и имя застревало у него в горле.

– Можно вас на пару слов, Альф?

– Что случилось, малыш?

Жестом Муни отпустил распорядителя, и Гарри, встав на его место, прислонился к декорации.

– Альф, я не могу вам платить больше из своего кармана. Мне очень жаль, но женитьба многое меняет.

– Так! А тридцать фунтов, которые Клер будет зарабатывать в кабаре? Я думал, вы легко выкрутитесь.

Гарри покраснел.

– То, что будет зарабатывать Клер, не имеет ничего общего с нашими отношениями. Мне нужны деньги, и вам придется довольствоваться теми пятью фунтами, которые вам платят в театре.

– Значит, я должен помирать с голоду? – вежливо спросил Муни. – Клер в курсе?

– Не следует ввязывать Клер в наши отношения. Это касается только вас и меня. Дело в том, старина, что вы делаете слишком мало за те деньги, которые я вам плачу. Симпсон отказал мне в разрешении работать на стороне, и я больше не в состоянии платить вам.

– Конечно, – вздохнул Муни. – Но не забывай, что, если бы не я, вы не получили бы эту работу. Не забывай всего того, что я сделал для тебя, Гарри…

Гарри чувствовал себя очень неловко, и Муни это знал. Он знал также, что достаточно ему поныть еще немного – и он выиграет.

– Ты же не скажешь мне, что будешь жить на пятьдесят фунтов в неделю, а меня заставишь помирать с голоду.

Гарри больше не колебался.

– Вы правы, Альф, – сказал он устало. – Забудьте обо всем, что я вам говорил. Просто меня расстроило то, что Клер будет зарабатывать больше, чем я.

Муни облегченно вздохнул и удобнее устроился в кресле.

– Я тебя понимаю, малыш. Но я делаю достаточно много за эти чертовы пять фунтов, а если бы ты знал, что я говорил только что этому рабочему о тебе! Реклама в твоем положении крайне необходима.

– Да, разумеется… Кстати, Альф, сходите, пожалуйста, за бумагой в магазин.

– Что? Я? – возмущенно воскликнул Муни.

Глава 6

Как Гарри и предвидел, Клер с триумфом выступала в «Двадцать втором клубе». Она выполняла свой номер в маске, и в программе было объявлено: «Карманная воровка в маске».

Только один Гарри знал, почему у нее возникла необходимость скрывать свое лицо. Маска к тому же добавляла элемент таинственности, и члены клуба осаждали метрдотеля, стремясь узнать, такое ли красивое у воровки лицо, как и фигура.

Гарри был удивлен легкостью и непринужденностью Клер, которая ходила между столов, разговаривала с посетителями и опустошала их карманы. Только в конце представления украденные предметы возвращались их владельцам. Разумеется, все были настороже, но Клер всегда удавалось что-то стянуть, и эта дуэль придавала особую остроту ее номеру.

Через месяц после начала выступлений Клер по обыкновению вернулась в час, но вместо того, чтобы бесшумно раздеться, как это она всегда делала, она ворвалась в спальню и разбудила Гарри.

– Милый, проснись! – воскликнула она, усаживаясь на кровать и зажигая свет. – У меня есть новость не-ве-ро-я-тная.

Гарри сел на постели и ошарашенно заморгал.

– А? Что?

– Ты никогда не отгадаешь. Я буду выступать в театре в ревю.

– Что? – воскликнул он внезапно, сразу же проснувшись. – Ты хочешь выступать в театре? А кабаре?

– Разумеется, кроме кабаре. В 20.30 я буду выступать в театре, а потом, в 23.00, в «Двадцать втором клубе». Это очень легко.

– Ну что ж, тем лучше, – сказал Гарри, опускаясь на подушку.

– Это лучше для нас обоих. Теперь-то мы разбогатеем. Я уже подписала контракт на сто пятьдесят фунтов в неделю. Леман мне сказал, что я смогу откладывать по крайней мере тридцать фунтов, не облагаемых налогом. Это замечательно.

Да, конечно, это было замечательно, и Гарри старался поддержать ее энтузиазм, хотя новость его подавляла.

Клер танцевала по комнате такая счастливая, какой он ее никогда не видел. Потом она начала раздеваться.

– Хватит нам этой крысиной норы, – заявила она, натягивая ночную сорочку. – Завтра же поедем смотреть квартиру на Парк-Лейн, о которой нам говорил Аллан. Ее можно снять за пятнадцать фунтов в неделю со всей обстановкой.

– Аллан?

Она называла самого Симпсона по имени. Нечего и говорить. Женщины, очевидно, устраиваются проще, чем мужчины, если они знают, с чего начать. Он работал у Симпсона уже целый год, но даже и не думал о такой фамильярности.

– Потом продадим «Ягуар». Моррис сказал мне сегодня днем, что сможет достать «Кадиллак» за тысячу пятьсот фунтов. И он это сделает! Ты представляешь? Аллан задохнется от зависти.

Она прыгнула на кровать и обняла Гарри. Гарри был расстроен. Снова пропасть между их доходами. Нечего и надеяться нагнать ее. 150 против 15!

Положив голову на плечо Гарри, Клер продолжала:

– Я понимаю тебя, мой милый. Ты злишься, но нужно быть разумным. Ты никогда не брал у меня денег. Сейчас времена изменились. Позволь мне тебя финансировать. Устраивай свое собственное дело и начинай самостоятельную работу. Я уже говорила об этом с Валом. Он мне сказал, что, если ты не возобновишь контракт с Алланом, ты сможешь выполнять ту же работу для театра и Аллан будет вынужден платить тебе больше. Помимо этого, у тебя будут другие заказы.

– Да… Но я могу и не достичь успеха. Симпсон без труда найдет кого-нибудь другого на постоянную зарплату. А сейчас я имею по крайней мере пятнадцать фунтов в неделю.

– Пятнадцать фунтов! – сказала раздраженно Клер. – Если бы ты работал самостоятельно, ты бы зарабатывал сотни.

– Но я рискую вообще ничего не заработать. Нужно, чтобы хотя бы один из нас думал о будущем.

– Ты думаешь о нем слишком много. Мой контракт позволяет нам без хлопот жить по меньшей мере год. Я буду финансировать твою студию в Уэст-Энде. Когда мой номер потеряет успех, ты будешь зарабатывать нам на жизнь. Это разумное решение, как мне кажется.

Конечно же, это было разумно. Однако Гарри очень не хотелось брать деньги у Клер.

– Но есть еще Муни, – сказал он Клер, стараясь найти причины, чтобы отказаться, не рассердив ее. – Если я не возобновлю контракт, он окажется без работы.

– Муни? Я наблюдала за твоим Муни. Он целые дни проводит на сцене, пощипывая танцовщиц за зад. Его нужно уволить. Ты и так слишком долго его содержал.

– Нет, я не могу. – Ее слова потрясли Гарри. – В конце концов, благодаря ему я…

– Глупости. Он даже не знал, что ты его фотографируешь. Позволь мне самой урегулировать это дело. Все, о чем я тебя прошу, это предоставить мне возможность найти для тебя прекрасную студию. Я уверена, что Джонни Рэнд, наша главная звезда, сделает тебе рекламу. Вал тоже поможет. Ты добьешься успеха, я уверена.

В конце концов ей удалось вырвать у него робкое согласие, но этого для нее было вполне достаточно, чтобы начать действовать.

Через несколько дней она сообщила ему, что нашла студию на очень хорошей улице и квартиру на Парк-Лейн. Цены были астрономические, но Клер удалось уговорить Гарри подписать контракт. Студия оказалась именно такой, о какой он всегда мечтал, но цена его ошеломила.

– Ну что такое семнадцать фунтов в неделю?! – воскликнула Клер. – Мы можем себе это позволить. Скоро будешь зарабатывать в десять раз больше.

– Но, кроме того, есть еще и квартира. Ты понимаешь, что нам потребуется больше тридцати фунтов в неделю только на оплату квартиры и студии. С учетом налогов нам это будет стоить почти пятьдесят фунтов. Лучше бы мы остались на старой квартире.

– Ты как старая дева. Гарри, жизнь коротка. Постараемся сделать ее приятной. Не расстраивайся, милый.

Клер буквально бросала деньги на ветер. Она купила «Кадиллак», за который нужно было оплатить двести фунтов в месяц. Тратила большие деньги на одежду и непрерывно устраивала приемы.

Гарри все с большим ужасом думал о своей студии. Благодаря усилиям Клер и поддержке Джонни Рэнда он действительно имел много работы. Но за вычетом платы за помещение и зарплаты Дорис ему оставалось значительно меньше, чем он имел у Симпсона. Муни теперь работал в химчистке. Гарри не присутствовал при разговоре, который имела с ним Клер, но выражение лица старика красноречиво свидетельствовало, что Клер обошлась с ним сурово.

– Ты не прав, малыш, – сказал ему Муни, – решившись сам сделаться хозяином. Но я знаю, что ты не послушаешься меня. Однако если у тебя когда-нибудь случатся неприятности, обращайся ко мне. Единственное, что я умею в жизни, это выкручиваться из неприятностей. Дело, в котором я участвую, неплохо поставлено. Но я всегда натыкаюсь на скупых. За шесть фунтов, которые я получаю, мне приходится заниматься и лавочкой, и тремя работницами. – Он скривился. – Какие они противные, эти девки. Ну, будь здоров. Я знаю, во всем этом твоей вины нет. Клер суровая женщина и пойдет далеко. Когда нет угрызений совести и ничего не боишься, можно добиться многого. Сейчас она тебя любит. Постарайся, чтобы так было и дальше.

На премьере ревю Симпсона Клер выступила с блеском. Ее имя стало часто появляться в газетах. Несомненно, своим успехом она была обязана только себе.

Гарри ее почти не видел. Он уходил в студию к девяти часам, когда она еще спала, она же уходила сразу после ужина. И только в воскресенье они проводили вместе вечер. Но в воскресенье по вечерам обычно были гости.

Дела у Гарри не очень процветали. Симпсон давал ему все меньше и меньше работы, а что касается портретов, то конкуренция была ужасной.

– Я уверен, – сказал однажды Гарри, – что Симпсон не возобновит мой контракт и не будет на меня рассчитывать, а пока он дает мне работу только благодаря тебе.

Клер нахмурилась.

– Тебе следовало сказать мне. Он уверил меня, что ты будешь иметь много работы, как только станешь хозяином студии.

– Не говори ему ничего. У него характерец…

– У меня тоже характерец..

– Тебе не кажется, что пора уже тратить немного меньше? Я смотрел наш банковский счет. У нас едва наберется полсотни фунтов.

– В пятницу будет на сто пятьдесят больше. Но почему это тебя волнует?

– Клер, у нас нечем платить налоги, а скоро надо будет уплатить большую сумму.

– Ничего страшного, – сказала она, улыбаясь. – Кстати, а что ты делаешь сегодня вечером?

– Почитаю что-нибудь, – ответил он, пожимая плечами. – Ничего интересного больше нет.

– Послушай, давай купим телевизор. Он тебя развлечет немного. Завтра же я этим и займусь.

– Я тебе запрещаю! – воскликнул Гарри, вскакивая. – Прекрати это, слышишь? Мне не нужен телевизор. Если ты его купишь, я не буду его смотреть.

Она изумленно уставилась на него.

– Хорошо, хорошо, милый. Не сердись. Я просто хотела доставить тебе удовольствие. – Она обняла его и прижалась к его груди.

– У нас уже и так достаточно долгов. А теперь иди, ты можешь опоздать.

Он глядел на нее из окна. Клер забралась в огромный блестящий автомобиль и покатила. Когда «Кадиллак» исчез из виду, Гарри сел в кресло и уставился в пустоту.

Эта жизнь его деморализовала. Скоро надо платить долги… Он вспомнил советы Рона, который всегда говорил: «Не доверяй красивым женщинам». Бедный Рон. Сидит сейчас неподвижный в кресле, не говоря ни слова. Шейла получила развод. Рон даже не отреагировал. Возможно, он даже не понимает, что происходит вокруг него. И все же некий проблеск мысли зажегся у него в глазах, когда Гарри и Клер навестили его.

– Вы действительно такая, какой я вас представлял, – сказал Рон, оглядев Клер. – Заботьтесь о нем. Он совершенно не может выкручиваться из всяких переделок.

Произнеся это, Рон снова погрузился в свое обычное состояние. Клер поклялась больше никогда не приходить к нему.

– Это посещение испортило мне настроение на восемь дней, – заявила она категорически. И они больше никогда не навещали Рона.

Гарри закурил и взял книгу. Он чувствовал себя совершенно одиноким в этой огромной квартире.

Вдруг в дверь позвонили. Он подошел к двери, открыл ее и сразу же узнал толстяка, который стоял на пороге. Гарри почувствовал, как дрожь пробежала у него по спине: перед ним стоял Роберт Брэди.

Глава 7

Со стороны лестницы было слышно, как где-то наигрывает музыка. Гарри испытал желание захлопнуть дверь и пойти включить свой собственный приемник, чтобы прогнать это видение прошлого.

– Что вы хотите? – наконец произнес он, и собственный голос ему самому показался странным.

– Нам нужно поговорить, – сказал Брэди, показывая испорченные зубы.

– Мне нечего вам сказать, и я не хочу разговаривать с вами.

– Есть много того, что мы не хотим делать, но все же делаем, – усмехнулся Брэди, посасывая сигару. – Если вы хорошенько подумаете, то поймете, что я могу принести вам серьезные неприятности. Вам не кажется, что лучше выслушать меня?

– Входите.

Брэди вошел, осмотрелся и присвистнул.

– Ну и ну! Кажется, вы преуспели. С того момента, как вы занимались фотосъемками на улице, многое изменилось, не так ли?

– Говорите, что вы хотели сказать, и убирайтесь, – проворчал Гарри.

Брэди бросил шляпу на стол, устроился перед камином и задумчиво сказал:

– Она способная девочка, но я никогда не думал, что она сможет добиться такого успеха. Квартира на Парк-Лейн! А ведь я подобрал эту девку на тротуаре…

Гарри сделал шаг вперед, чувствуя непреодолимое желание ударить по морде Брэди.

– Спокойнее, малыш, – усмехнулся тот, осторожно отступая. – Вы не можете себе позволить ссоры. Не забывайте об этом. Чтобы вам выкрутиться из неприятностей, в которые, как я предполагаю, вы попали, вам следует немножко пошевелить своими серыми клеточками. Поверьте мне. Да и выкрутитесь вы не сразу.

Гарри попытался успокоиться. Лучше выслушать Брэди тихо-мирно. Набить ему морду никогда не поздно.

– Хорошо. Я вижу, вы начинаете понимать, что насилие ни к чему не приведет. Если вы меня тронете, это будет стоить Клер большой отсидки. Вот и все, что вы выиграете.

Брэди уселся в самое хорошее кресло и вытянул толстые ноги.

Гарри не шевелился.

– Дайте мне виски. Я знаю Клер, виски у нее должен быть, и всегда самый лучший.

– Говорите, что вы хотите сказать, и убирайтесь! – проворчал Гарри.

– Старина, мне не нравится такое обращение, – пробурчал Брэди, стряхивая пепел с сигары на ковер. – Возьмите себя в руки. Поймите, достаточно одного моего слова, и у Клер будут серьезные неприятности. Газеты наверняка заинтересуются, откуда это появилась главная звезда у Симпсона.

Гарри поколебался, потом направился к маленькому бару, взял бутылку виски, стакан и сифон и поставил все это перед Брэди.

– Вот так лучше, – прокомментировал тот, – намного лучше.

Гарри сел. «Лучше всего, – подумал он, – выслушать Брэди до конца. Если тот вознамерится шантажировать меня, я немедленно предупрежу инспектора Паркинса».

– Забавно наблюдать, – сказал Брэди, наливая себе изрядную порцию виски, – как она приспособилась к жизни. Никогда не поверят, что она вышла из низов. Разумеется, многое для нее сделал я. Нужно признать, она была способной помощницей. Подумать только, когда я ее подобрал, никто бы за нее больше фунта и не дал. Я научил ее всем тонкостям ремесла, и тут она достигла невероятных успехов. – Брэди усмехнулся. – Она работала лучше всех и приносила мне очень приличные деньги. – На мгновение он замолк и насмешливо посмотрел на Гарри. – Я все думаю, чем это вы ее прельстили? – продолжил Брэди. Он выпил виски, и лицо его разгладилось. – Разумеется, – покивал он, – у нее всегда были кое-какие «пунктики». Забавно наблюдать, как эти шлюхи стремятся заиметь «зайчика», так сказать. Во всяком случае… она всегда предпочитала богатых людей.

Гарри ничего не говорил. Он сидел бледный и, сжав зубы, смотрел на Брэди.

– Да, – продолжал тот, – богатых людей, таких, как Аллан Симпсон. Может быть, вы не все знаете о нем. Я уже восемь дней наблюдаю за Клер. Она два-три раза в неделю бывает у Симпсона. Вы никогда не спрашивали у нее, что она делает после того, как заканчивает в театре, но еще не начала в «Двадцать втором клубе»? У нее остается два часа, и эти часы она проводит с Симпсоном. Она снова принялась за старое. В том, что касается ловли пижонов, она всегда была чемпионом. Шлюха остается шлюхой на всю жизнь. Искушение слишком сильно. Это очень легко, чтобы можно было удержаться. – Брэди замолк и еще раз оглядел комнату. – Кажется, на этот раз она устроилась по-королевски. Видите, сколько интересного можно узнать за один вечер.

– Это все, что вы хотели мне сказать?

– Нет. Я еще не сказал главного. Я просто думал, вас заинтересует, как она получила работу в театре. Когда зарабатывают на жизнь, все средства хороши.

– Убирайтесь, или я вас вышвырну! – сказал Гарри. – Достаточно.

– Не будьте ребенком. Вы скажете мне, что не хотели всего этого знать. Мужчине всегда интересно знать, как его жена приспособилась зарабатывать деньги, которые приносит домой. То, чем вы занимаетесь, имеет название и в Уголовном кодексе оценивается шестью месяцами тюрьмы.

– Я вам сказал: убирайтесь, и больше повторять не буду!

– Но то же самое и я могу сказать, старина, – спокойно отозвался Брэди. – Дело в том, что я тоже ее муж!

Гарри показалось, что его сильно стукнули по голове. Он осторожно отступил назад, хотел что-то сказать, но слова застряли в горле.

– Она разве вам об этом не говорила? – продолжал Брэди, улыбаясь. – Странно, что она вышла замуж именно за вас.

– Стало быть, вы ее муж? – наконец произнес Гарри.

– Разумеется! Мы уже пять лет как женаты.

– Лжец!

– Вы не верите? Жаль. Разумеется, через год мы уже не жили вместе. Я до сих пор не знаю, как мы поженились. Вероятно, оба были пьяны. Должен признаться, когда падали бомбы, она все время была пьяна. Я тоже. Не очень-то приятно шагать по тротуарам, когда эта мерзость сыплется с неба. Без виски это трудно было выносить. – Брэди постучал пальцем по сигаре, стряхивая пепел на ковер. – Что же касается регистрации брака, то, если вы мне не верите, можете справиться в мэрии Соммерсета. В те времена красотка звалась Клер Селивин. Видимо, это имя ее матери.

– Я не верю ни единому вашему слову. Она ни за что не вышла бы замуж за такую жирную свинью, как вы. Убирайтесь! Если вы вернетесь, я вызову полицию.

Брэди участливо улыбнулся.

– Старина, если мои воспоминания подтвердятся, двоеженство стоит два года. Вы думаете, она обрадуется этому? Поверьте, лучше не говорить фликам.

Гарри подошел к двери и распахнул ее настежь.

– Вон!

Брэди спокойно допил свой стакан, вытер губы тыльной стороной ладони и спокойно поднялся. Его лицо было непроницаемым.

– Мне больше нечего вам сказать, поэтому я ухожу, – сообщил он, забирая шляпу. – Но завтра вечером я вернусь. Скажите ей, пусть она меня подождет. Мне нужны деньги. Пока она будет платить, я буду молчать. Прекрасная у нее машина, а? – Брэди еще раз осмотрел комнату. – Да, она замечательно устроилась. Я смогу вытащить у нее прекрасный кусок. Вам чуточку не повезло, старина. Когда я получу свое, вам останется немного.

Он вышел на лестницу и, посвистывая, начал спускаться.

Глава 8

Клер вошла в комнату, внеся с собой поток холодного воздуха. Капельки дождя блестели на ее манто.

– Гарри, ты еще не спишь? Что случилось? – Она замерла и удивленно посмотрела вокруг, принюхиваясь. – Ты курил сигару?

Гарри сидел перед камином. Многочисленные окурки валялись на каминной доске. Между пальцами, желтыми от никотина, горела еще одна сигарета.

– Приходил Брэди, – сказал он, не глядя на жену.

Клер снимала перчатки, направляясь к камину. Услышав это, она замерла на месте.

– Сюда?

Гарри смотрел на нее. От ее жесткого, холодного лица, на котором ярко выделялся слишком красный рот, у него перехватило дыхание. Как-то однажды он говорил Клер, что признает шлюху с первого раза, и уверял ее, что она совершенно не похожа на женщину такого сорта. Сейчас она была очень похожа на шлюху. Его не мог обмануть этот взгляд, который он слишком часто видел у женщин, шагавших по тротуарам Уэст-Энда. Эта странная смесь непроницаемости, бесчувствия и хитрости.

– Да, сюда, – ответил он.

Гарри повернул голову. Клер машинально продолжала раздеваться. Сняла шляпу, перчатки вместе с сумочкой положила на стол, потом взяла сигарету.

– Что он хотел? – спросила она голосом таким же жестким, как и ее взгляд.

– Ты не догадываешься? Садись. Он приходил, чтобы отравить нам жизнь.

Вместо того чтобы сесть, она налила себе стакан виски. Гарри не нужно было даже смотреть на нее, чтобы понять ее состояние. Горлышко бутылки звенело о край стакана.

– Он мне сказал, что женат на тебе уже пять лет. Это правда?

Она медленно села возле камина напротив Гарри.

– Да, это правда. Он мне говорил, что уедет в Америку, и я думала, что мы больше никогда не увидимся. – Клер выпила виски и поставила стакан на камин. – Мне очень неприятно, Гарри, но тебе очень хотелось жениться на мне. Я не посмела тебя разочаровать.

– Я понимаю, – сказал Гарри. Некоторое время он молча смотрел на нее. Потом продолжил: – Что сделано, то сделано. Я понимаю. Во многом, разумеется, и я виноват. Жаль, что ты мне всего не сказала, Клер. Ты не доверяла мне?

– Я очень боялась тебя потерять.

– Ему нужны деньги. Он придет к тебе завтра вечером.

Она не сказала ни слова.

Гарри смотрел на Клер. Она сидела, уставившись в огонь. Выглядела постаревшей, потасканной и напоминала выставленную на витрине старьевщика замусоленную вещь.

– По-видимому, он хочет нас шантажировать. Можно предупредить полицию, – сказал Гарри.

Опять тишина, которая казалась бесконечной. Клер не шевелилась. Ее глаза переходили с одного предмета на другой.

– Мне нужно знать точно, что произошло, – наконец произнесла она. – Расскажи мне все. Я уверена, что он понаговорил тебе кучу ужасных вещей обо мне. Но повтори мне все и не упускай никаких подробностей.

Холодным, безразличным голосом Гарри повторил ей все, что рассказал Брэди.

– Он мне сказал, что следил за тобой, – закончил он. – Сказал, что ты ходишь к Симпсону.

Она подскочила.

– Он врет, Гарри! Не верь ему! Ты ведь ему не поверил, правда?

Он посмотрел ей прямо в глаза, и она отвернула лицо в сторону.

– Я не хочу этому верить, – ответил Гарри. – Брэди также утверждает, что ты и Леман… – Он замолк, наткнувшись на ее загнанный взгляд. – Это правда?

– Я тебя предупреждала, – воскликнула она. – Я тебе говорила, что я порочная женщина, и я действительно такая. Я не буду тебе рассказывать сказки. Мне наплевать на Симпсона и Лемана. И тебе я не буду лгать. Я действительно хожу к ним.

– Но, Клер, как ты могла?

Она поднялась и стала вышагивать по комнате.

– Ты сам не мог догадаться, что я постоянно нахожусь в контакте с ними?

– Почему ты это сделала?

– А как, ты думаешь, я сумела бы получить контракт в театре? Но пойми наконец, Гарри, они ничего для меня не значат. Ты – единственный, кто меня интересует. Как только я с тобой познакомилась, мне все время хочется сделать для тебя что-нибудь хорошее, а я делаю тебя только несчастным. Я не могла удержаться с Леманом и Симпсоном, да тут и не надо было особенно стараться. Я знала, что проведу их…

– У тебя деньги на первом месте. В этом твоя ошибка. Клер, подумай: мы могли бы быть очень счастливы, если бы тебя до такой степени не интересовали деньги. Мы не купались бы в золоте, но ты ни за что не оказалась бы в таком неприятном положении.

– Ты сейчас должен меня ненавидеть, – произнесла она. – Ты не прав.

Не отвечая, он подошел к окну, отодвинул занавески и посмотрел на улицу, залитую дождем. Клер подошла к нему и положила руку ему на плечо.

– Что ты будешь делать? Уйдешь от меня?

Он покачал головой и, не оборачиваясь, ответил:

– Нет. Забудем пока обо всем, за исключением Брэди. Когда мы покончим с ним, займемся своими собственными проблемами, но не раньше.

– Это означает, что ты покинешь меня, но только немного позже? Мне нужно знать, Гарри. Я не могу вынести такую неопределенность. Ты, значит, не веришь, что Симпсон для меня ничего не значит? Я люблю тебя, и моя жизнь принадлежит тебе. Все вокруг нас: эта квартира, деньги, машина – все принадлежит тебе. Если ты намереваешься покинуть меня, скажи сразу.

Гарри повернулся к ней.

– Лучше бы ты не делала всего этого, Клер! Нет, я не уйду от тебя. Если бы я тебе сказал, что ничего не изменилось, я бы солгал. Но я тебя по-прежнему люблю, и, если ты постараешься измениться, забудешь о своей безудержной страсти к деньгам, мы еще сможем быть счастливы. Поймешь ли ты это наконец?! Откажись от работы в театре. Начнем сначала. Какое имеет значение, что мы будем бедны. Не лучше ли быть бедным, чем оказаться в таком положении?!

– Ты думаешь, Брэди позволит мне отказаться от всего этого? Ему нужны деньги, и он будет требовать, чтобы я зарабатывала их для него. Это настоящий кровопийца. Он не отстанет от меня до тех пор, пока во мне будет хоть искорка жизни.

– Предупредим полицию. Это единственное средство избавиться от него.

– Полицию? Но я дважды замужем. Ты думаешь, я хочу назад в тюрьму?

– Если ты будешь давать ему деньги, он никогда не отвяжется от тебя. Ни один шантажист не отвяжется от своей жертвы, пока полностью не выкачает ее.

– Одно я знаю наверняка: я ни за что не вернусь в тюрьму. Я скорее покончу с собой.

– Клер, я тебя умоляю…

– Я предпочту умереть, лишь бы не очутиться там хоть на неделю. Ты не представляешь, что такое жизнь в тюрьме! Это худшее, что только можно себе представить! Оказаться запертой вдали от всего! Быть обязанной делать отвратительные вещи. Сидеть за решеткой, как дикое животное! Нет! Я никогда не вернусь туда!

– Клер, ну о чем ты говоришь!

Она неприязненно улыбнулась.

– Это моя жизнь, моя, и я делаю с ней что хочу. Ладно, пошли спать. Уже поздно. Я устала. Пошли, Гарри.

Она взяла вещи, которые положила на стол, и направилась в спальню. Видя ее такой, Гарри почувствовал, как его охватывает жалость. «Это моя вина, – подумал он. – Я оказался слишком слаб». Но сейчас было слишком поздно. Брэди держал их в руках.

– Ты хочешь спать со мной? – спросила Клер. – Я поняла бы тебя, если бы ты отказался.

– Ну, что ты, милая, забудем все. Будем решать проблему вместе. Я не знаю, чем все это кончится, но раз это случилось, я буду с тобой.

Глава 9

На другой день ровно в три часа в дверь позвонили. Клер быстро поднялась.

– Я открою, – сказал Гарри.

Она настаивала на том, чтобы встретиться с Брэди наедине, но Гарри не согласился.

– Нужно, чтобы он сразу же понял, что я в курсе дела, – сказал он. – Будем выкручиваться вместе.

После обеда они вместе сидели на кушетке, непрерывно куря, и раздавшийся звонок явился для них облегчением.

Брэди, как всегда, был прекрасно одет. За ним виднелся коренастый мужчина с квадратным подбородком, серыми немигающими глазами и ртом, застывшим в жесткой улыбке.

Гарри сразу же узнал этого человека по волосам. Это он ударил Гарри велосипедной цепью, и он же сделал Рона инвалидом на всю жизнь.

– А, вы тоже здесь, – сказал Брэди с улыбкой. – Прекрасно. Вам я тоже хотел сказать пару слов. Замечательно. Я хочу представить вам Бена Беллона. Вы уже виделись, кажется…

Беллон смотрел на Гарри. Улыбка его стала шире.

– Салют, старина, – сказал он.

Гарри посторонился. Во рту у него стало сухо, а сердце билось изо всех сил. Брэди прошел мимо него в гостиную. Беллон сделал Гарри знак идти вперед.

– Шагай, старина, – сказал он со зловещей улыбкой. – Я за тобой присмотрю.

Когда Гарри вошел в гостиную, Брэди уже разговаривал с Клер.

– Представляю, как ты взволнована, увидев меня, дорогая. Я привел Бена. Для него будет праздником встретиться со своей любимой партнершей.

– Привет, куколка! – сказал Бен. – Как провела время в тюрьме?

Клер стояла, прислонившись к камину. Она была бледной, но, кажется, владела собой. Ее твердый и решительный вид взволновал Гарри.

– Это не ярмарка, – сказала Клер. – Но, в конце концов, это мне ничего не стоило.

Брэди засмеялся.

– Ты всегда и во всем видела только хорошее. Как тебе нравится эта квартирка, Бен? Ты можешь осмотреть ее. Клер тебе позволит. Посмотри, посмотри, Бен, – настаивал Брэди.

Беллон прошел в спальню.

– Для начала выпьем немного, – продолжал Брэди. – Надо, чтобы все проходило по-дружески. Я видел твое выступление в театре. Первоклассно. Маска – это гениально. Под ней ты чувствуешь себя в безопасности.

– Да, – холодно ответила Клер. – Гарри, не приготовишь ли нам выпить?

Клер казалась совершенно спокойной.

Гарри взял стаканы и бутылку. Его руки дрожали.

– А у малыша дело на Нрабцен-стрит, – продолжал Брэди с улыбкой. – Вы оба проделали феноменальный путь. Думаю, больше вам уже не придется зарабатывать кусок хлеба на асфальте…

– Неплохая каморка, – сказал Беллон, возвращаясь в гостиную. – Я все посмотрел…

Он отрицательно качнул головой, отвечая на безмолвный вопрос Брэди.

Клер ободряюще взглянула на Гарри и налила себе виски.

– Ты сколько зарабатываешь, Клер? – спросил Брэди, вытягивая ноги.

– Сто фунтов.

– Неплохо. Цель этого маленького семейного сборища – денежные вопросы. Я хотел бы бросить взгляд на твой банковский счет. Покажи, пожалуйста.

– У меня его нет с собой.

– Ты предпочитаешь, чтобы я назначил цену произвольно? – улыбаясь, сказал Брэди. – Не забывай, что этой профессии тебя научил я и потому имею право на вознаграждение. Если бы я тебя плохо учил, ты не смогла бы стать звездой сцены, не так ли? Я не хотел бы доставлять тебе неприятности, но в том, что касается денег, я не верю ни одному твоему слову. Или ты мне покажешь свой банковский счет, или я приму твои доходы равными двумстам фунтам и из них буду высчитывать свои комиссионные.

Мгновение Клер колебалась, но потом достала требуемое и бросила Брэди на колени.

– Спасибо, – ответил тот немного удивленно, будто ожидал большего сопротивления. – Ты становишься мягче, моя милая.

– Сто пятьдесят фунтов в неделю, – заглядывая ему через плечо, сказал Беллон.

– Неплохо. Значит, теперь определим условия. – Брэди выпил стакан и протянул его Гарри. – Вы позволите еще? Виски – прекрасный стимулятор для работы мозга.

Пока Гарри наполнял его стакан, Брэди, тихонько насвистывая, делал какие-то подсчеты на обратной стороне конверта.

Клер стояла, облокотившись на камин. Беллон, согнувшись в кресле, наблюдал за Гарри.

– Ну, так, – подвел итог Брэди. – Ты дважды замужем. И поскольку ты только что вышла из тюрьмы, даже самый опытный адвокат не избавит тебя от максимального срока в восемнадцать месяцев. В целом ты зарабатываешь сто пятьдесят фунтов. Вычтем налоги, плюс двадцать пять фунтов необлагаемых, это будет примерно сто фунтов. Я не хочу твоей голодной смерти и удовлетворюсь половиной. Бен будет приходить каждую субботу за деньгами. Пока ты платишь, я буду молчать.

Клер смотрела ему в лицо, и в глазах ее появился опасный блеск, но лицо осталось непроницаемым.

– Ты пожалеешь об этом, Роберт, – произнесла она наконец. – Я работала с тобой. Достаточно мне было сказать слово, и ты бы сел на пять лет, и это ты прекрасно понимаешь.

Он засмеялся.

– Не блефуй, милая. Ты знаешь, что случилось бы в таком случае? Тобой занялся бы Бен. Ты знала, что делала, когда села после маленькой клоунады с портсигаром… Вы, возможно, незнакомы с нашими законами, – продолжал Брэди, обращаясь к Гарри. – Девушка, которая становится слишком говорливой, оказывается забрызганной серной кислотой. – Он повернулся к Клер: – Ты, милашка, если заговоришь, все-таки получишь свои восемнадцать месяцев за двоемужие, а по выходе из тюрьмы тебя будет ожидать Бен. – Он отпил из стакана виски и посмотрел на часы. – Мне еще надо успеть в другое место. Значит, восемнадцать месяцев или пятьдесят фунтов в неделю.

– Я буду платить, – сухо сказала Клер.

– Замечательно! – воскликнул Брэди, аплодируя ей. – Что ты скажешь на это, Бен? Как это было произнесено: «Я буду платить!»

– Ей больше ничего не остaется, – усмехнулся Бен.

– Хорошо, – продолжал Брэди, – значит, договорились. Бен придет на будущей неделе. Никаких чеков, никаких крупных купюр. Все в банкнотах по фунту. Еще одно. Ты работаешь уже восемь недель. Выходит, ты должна мне четыреста фунтов. Так?

Клер не шевелилась. Ее лицо сжалось, взгляд стал жестче.

– Тогда, – проговорил Брэди, – урегулируем наши счета. У тебя, я думаю, нет четырехсот фунтов?

– У нее нет даже цента.

– У нее всегда были дырявые карманы, – заметил с улыбкой Брэди, обращаясь к Гарри. – Я никогда не мог заставить ее откладывать понемногу. Но не будем слишком требовательны: скажем, двести пятьдесят в субботу и двести через месяц.

– У меня нет таких денег.

– Мне очень жаль тебя. Нужно найти. Ты можешь продать машину… Она слишком заметна. Во всяком случае, меня не касается, где ты намерена добыть эти двести фунтов. Значит, двести пятьдесят фунтов в субботу или тюрьма. Поняла?

Клер ничего не ответила.

– Не будь такой суровой, – продолжал Брэди. – Ты поняла, что я сказал?

– Да, поняла.

– И не пытайся хитрить со мной. Этo ни к чему не приведет. Ты меня достаточно хорошо знаешь. Браво! Ты еще улыбаешься. Замечательно! Посмотрим, сколько ты еще будешь улыбаться.

Брэди повернулся к Гарри:

– А сейчас – вы. Вы ведь тоже замешаны. Если вы не будете делать свою часть работы, ей будет плохо, вашей жене!

– Оставь его в покое, – прервала его Клер.

– О, мы больше не улыбаемся? Да, старина, вы тоже замешаны. И ваша студия нам поэтому послужит. У меня есть куча негативов, с которых нужно сделать отпечатки. Это не совсем те фотографии, которые вы всегда делаете, но они хорошо продаются по пять шиллингов за штуку. Разумеется, я ничего не буду платить за работу. Негативы сделать легко. Самое трудное – изготовить фотографии, чтобы полиция не обнаружила ателье, в котором они делаются. Вас ни за что не заподозрят – такая шикарная студия.

– Нет! – завопила Клер. – Он ничего не будет делать. Я лучше пойду в тюрьму, и ты пойдешь туда же. И получишь намного больше меня, сволочь!

Брэди медленно поднялся. Повернувшись к Гарри, он сказал:

– Поговорите между собой. Бен придет к вам завтра с негативами. У вас есть время до завтра, чтобы подумать. Если вы откажетесь, малышка пойдет загорать в тюрьму.

– Он ничего не будет делать, – заявила Клер. – Я завтра же предупрежу полицию.

Брэди улыбнулся.

– Пошли, Бен, мне противно слушать этот вздор.

Клер бросилась к нему. Лицо у нее побледнело, глаза были безумными.

– Я знаю, что мне делать, и не воображай, будто ты выкрутишься так просто.

Она принялась ругаться такими словами, что Гарри вздрогнул.

– Клер, довольно! – закричал он, разворачивая ее к себе. – Хватит! – Он зажал ей рот рукой.

– Вон! – сказал он Брэди.

Брэди уверенным шагом направился к двери.

– Прекрасная малышка, не так ли? Они все одинаковы. Значит, договорились на завтра. Беллон с негативами придет к вам в студию в девять часов. До свидания…

Они вышли из квартиры.

– Прости меня, – сказала Клер. – Это сильнее меня. – Она налила себе большой стакан виски и выпила одним махом. – Ну вот. Теперь все в порядке.

– Послушай, Клер… – начал Гарри.

Она жестом остановила его.

– Есть только одно средство от него избавиться, Гарри. Я все утро думала о нашем поражении. Все произошло, как я и предвидела. Я знала, что они постараются втянуть и тебя в свои дела. Есть только одно средство. Нам нужно разойтись, милый. Я исчезну, и они никогда меня не найдут.

– Мы уедем вместе. Мы сможем уехать через час. Вдвоем мы выкрутимся.

Она покачала головой.

– Нет, Гарри, невозможно. Я слишком грязная и загрязняю все, к чему прикасаюсь. Ты должен остаться, чтобы свидетельствовать против Беллона. Его-то уж точно надо засадить в тюрьму, и надолго. Как ты думаешь, Рон его узнает?

– Оставь в покое Беллона и слушай меня, – сказал спокойно Гарри, усаживаясь и притягивая Клер к себе. – С момента нашего знакомства ты руководишь мной. Теперь все изменится. Если бы я не был таким слабым, мы никогда не попали бы в такое положение. Нам обязательно нужно ехать вместе. Мы оставим все, за исключением одежды. Брэди никогда не подумает, что мы готовимся скрыться. Мы исчезнем, и нас никто не найдет.

Она посмотрела на него.

– Ты это серьезно, Гарри?

– Да, – сказал он, поднимаясь. – Собирай вещи, не будем терять ни секунды.

– Но, Гарри, прежде чем бежать очертя голову, подумай, что мы будем дальше делать.

– Мне все равно, милая. Лишь бы мы были вместе.

Она повисла у него на шее и прижалась к нему. Гарри поцеловал ее.

– Я пойду в банк и возьму все, что осталось у нас, и повидаю Муни. Он обещал помочь в случае необходимости. Нам нужны документы. Я думаю, он сумеет их достать.

Клер сразу же вдруг изменилась. Она стала веселой и полной энтузиазма.

– Это будет замечательно! Исчезнуть и жить в другом месте под другими именами. Я перекрашусь в блондинку. Ты меня будешь любить блондинкой?

Гарри нетерпеливо покачал головой.

– Клер, это будет не так весело. Нам придется жить бедно. Наверняка в одной комнате и все время настороже.

Она со смехом погладила его по лицу.

– Мне это понравится, ты увидишь. Никого, только ты и я! Ты знаешь, на нашем автомобиле можно увезти все: одежду, приемник, бар и виски. О, Гарри, возьмем автомобиль?

– Ты сошла с ума! За него еще не все уплачено, и в Англии проще простого отыскать такой большой американский автомобиль. Напиши записку Моррису: пусть он заберет его. Напиши, что мы должны внезапно уехать и он нам больше не нужен.

Клер нахмурилась.

– Ладно. Я не подумала. Было бы шикарно уехать на «Кадиллаке», но ты, несомненно, прав. Я договорюсь с Моррисом.

– Хорошо. Я пошел к Муни. Боже, банк уже закрыт, а нам нужны деньги.

Клер побежала в спальню и вернулась, держа в руках кольца и другие драгоценности.

– Сдай все это. Здесь немного, но фунтов шестьдесят-семьдесят получишь.

Он положил безделушки в карман.

– Ну, что же, – произнес он, – плакали наши пятьдесят фунтов в банке. Как только мы уедем отсюда, мы не будем иметь ничего общего с мистером и миссис Рикк.

– А Симпсон?

– Позвони ему и скажи, что уезжаешь путешествовать. Скажи ему все что угодно, только не правду.

– Хорошо, Гарри, я так и сделаю. Возвращайся быстрее.

– Я приду сразу же, как только освобожусь. Ни шагу отсюда, понятно?

– Да, конечно.

– Слово чести?

Она поцеловала его.

– Если ты еще веришь мне, слово чести.

Он вышел, оставив ее копаться в чемоданах. Со страхом он думал, что их ожидает в будущем. Клер, казалось, не отдавала себе отчета и не понимала всей сложности обстановки. «Ей будет тяжелее, чем мне. Она по-прежнему думает об автомобиле…» Одно он знал наверняка: больше он не выпустит вожжи из рук. И впредь не позволит втягивать себя в неприятности.

Гарри быстро пересек вестибюль и не заметил Беллона, устроившегося в большом кресле за колонной. Но Бен видел, как Гарри вышел, и усмехнулся.

Глава 10

Химчистка, где Муни служил управляющим, находилась неподалеку, на угловой улочке. Это была маленькая и убогая лавочка. Через витрину можно было различить машину для глажения, а также трех девушек, которым едва исполнилось шестнадцать. За перегородкой маячил Муни.

Когда Гарри открыл дверь, девушки разом подняли глаза. Муни говорил, что они страшны, как семь смертных грехов. Это было преувеличением, но незначительным. У всех были жеваные лица и грязные волосы.

– Мистер Муни у себя? – спросил Гарри.

Самая юная на вид показала на дверь в перегородке.

В маленькой клетушке, меблированной столом, креслом и металлическим шкафом, согнувшись в кресле и положив ноги на стол, сидел Муни. Гарри не видел его много недель и заметил, что старик сильно изменился. Он казался еще более старым, убогим и отчаявшимся. Ботинки его были грязны, галстук засалился. Шляпа, как всегда, сдвинутая на затылок, еще более деформировалась, манжеты рубашки обтрепались.

Муни широко раскрыл глаза, увидев Гарри.

– Здравствуй, малыш, – сказал он, улыбаясь. – Вот это сюрприз! Я сейчас как раз думал о тебе.

– Рад вас видеть, Альф, – сказал Гарри немного смущенно и пожал ему руку. – Как дела? Вы неплохо выглядите.

– Ты находишь? Усаживайся на стол. Этот Джилли никак не разорится на покупку старого стула. Он не любит, когда у меня посетители. К сожалению, я не могу предложить тебе сигару. Дела идут сейчас очень плохо.

Гарри сел на уголок стола и закурил. Муни вздохнул и потер лоб грязными пальцами.

– Заметь, это не удивляет меня. Неприятностей у меня всегда хватало, но они никогда не длились слишком долго. Ты видел этих девок? Представь, каково быть с ними целый день. Мне явно не хватает маленьких танцовщиц. Больше всего на свете мне нравился запах юных дев.

Гарри рассеянно слушал Муни, слишком поглощенный собственными заботами.

Муни внимательно посмотрел на него.

– Что произошло, Гарри? У тебя все написано на лице, когда дела идут плохо. Я могу тебе помочь? Девушки слишком глухи, чтобы подслушивать у дверей.

– Мы крепко влипли, Альф. Я не могу тебе все рассказать детально, но это слишком серьезно, и мы должны исчезнуть.

– Кредиторы? Я подозревал, что рано или поздно это случится. Что я могу сделать для вас?

– Нам нужны документы и продуктовые карточки. Вы знаете, где их можно достать?

Муни поднялся со стула, подошел к двери и, приоткрыв ее, убедился, что девушки болтают между собой.

– В принципе – да, – прошептал он. – Но это стоит очень дорого.

– Тогда я попрошу вас это сделать, и побыстрее, Муни. У нас в распоряжении несколько часов.

– Это будет стоить тебе фунтов тридцать, и, думаю, это по-божески. Парень, который делает такие вещи, – мой приятель. Если бы ты пошел к нему сам, это стоило бы тебе фунтов пятьдесят.

Гарри вытащил из кармана портмоне и положил на стол тридцать пять фунтов.

– Спасибо, Альф. Пять фунтов для вас.

Муни заколебался, потом покачал головой.

– Нет, парень, у тебя неприятности, сейчас деньги нужны и тебе. Я рад, что могу тебе помочь, – сказал Муни, отодвигая банкнот в пять фунтов.

– Спасибо, Альф. Действительно, мне нужно все, что я смогу собрать, до последнего цента. Но вот чек на пятьдесят фунтов. Это все, что осталось у меня в банке, но я просто не успеваю забрать эти деньги. Вот вам чек, и сами получите деньги. Отдадите двадцать пять фунтов Дорис, а остальное – вам.

Муни колебался. Искушение взять деньги было так велико, что он покрылся потом.

– Нет, еще раз нет, Гарри, – сказал он, тяжело дыша. – Вам нужны эти деньги больше, чем мне и Дорис.

– Но ведь нельзя же оставить Дорис без денег. Я прошу вас сделать именно так. Мы как-нибудь выкрутимся и с тем, что у нас есть.

Муни пожал плечами и положил чек в карман.

– Ладно, спасибо, Гарри. Ты не представляешь, какую оказываешь мне услугу. Эти двадцать пять фунтов спасают мою жизнь. Ты действительно хочешь, чтобы я их взял?

– Да, а теперь поспешите за бумагами. В котором часу мне вам позвонить?

– Твои документы будут у меня часов в шесть.

– Хорошо. Я приду за ними. Сделайте их на имя Дугласа и Элен Кент, последнее место жительства Синклер-роуд, Уэст-Хэм, Лондон. Хорошо?

– Ладно, старина.

– Да, еще одно, Альф. Что бы ни случилось, никому ни слова. Возможно, полиция начнет проводить следствие. Это не наверняка, но возможно. Надеюсь, вы ничего не скажете?

– О чем говорить?! За кого ты меня принимаешь? Это Клер… не ты?

– Да, это она, но я ее не оставлю.

Муни потер подбородок.

– Ты прав, малыш. Мне она в глубине души нравится. Немного ненормальная, но она для тебя сделает все.

– Я знаю… Ну, пока, Муни. Я приду в шесть часов.

– Только не сюда. Я принесу их тебе в шесть часов в «Дюк Веллингтон». В любом случае мне нужно в Сохо. Я поеду с тобой. Ты возьмешь такси и высадишь меня на Пиккадилли.

– Договорились. Но ведь вы не можете уйти просто так?

– Почему? Я уйду, и все.

Муни поднялся, затянул узел галстука, натянул пиджак и аккуратно положил окурок сигары в ящик письменного стола.

– Это отвратительно! Вот уже третью неделю я сосу этот чертов окурок, – пробурчал он. – У меня нет денег даже на сигареты. Они сейчас так дорого стоят. Послушайте, девочки, я должен уйти. Пусть одна из вас останется до моего возвращения. Я вернусь примерно в половине седьмого. Если мистер Джимми позвонит, скажите ему, что я был вынужден пойти к зубному врачу.

Они остановили такси и сели.

– А Рон? – спросил внезапно Муни. – Если ты исчезнешь…

– Я ему не нужен. Но если вы найдете время повидать его, это будет мило. Скажите ему, что я напишу, как только все устроится.

– Я наверняка навещу его, – пробормотал Муни. – Будь осторожен, Гарри, и, ради Бога, не закончи так же, как и я. Если человек ничего не достигнет в сорок лет, значит, все кончено. Не забывай об этом. Человек в сорок лет в наше время никому не нужен.

Гарри высадил Муни на Пиккадилли и направился в свою студию, где Дорис была погружена в работу.

– Я думала, что вы не придете сегодня, Гарри, – сказала Дорис. – У меня две встречи для вас на завтра, и миссис Герсон приказала…

– Дорис, приключилась весьма неприятная история. Я уезжаю. Не задавайте мне вопросов. Я должен исчезнуть.

– Клер… Клер уезжает с вами?

– Да.

– Значит, это с ней случилось несчастье? Не с вами?

– Неважно. Я должен исчезнуть. Аннулируйте все встречи и займитесь ликвидацией дел. Я больше не вернусь.

– Но это невозможно и глупо. Как раз теперь все только-только начало устраиваться, есть договор…

– Я должен вас оставить. Будьте разумны, Дорис, и не осложняйте ситуацию. Я встречался с Муни. Он вам передаст двадцать пять фунтов. Это все, что я могу сделать для вас. Мне жаль, Дорис. И не смотрите на меня такими глазами. Я действительно в очень сложном положении.

– Вы не должны были на ней жениться! Я всегда знала, что она принесет вам неприятности. Эта девка не стоит доброго слова. Бросьте ее и про все забудьте. Пусть она идет своей дорогой, а вы идите своей.

– Я люблю ее. Я знаю, что она ничего не стоит. И она сама это тоже знает. Но когда любят, это не имеет никакого значения.

– А что делать с оборудованием? – воскликнула Дорис.

– Делайте что хотите. Если сумеете продать, это будет ваш личный доход. Я возьму с собой только фотоаппарат и несколько увеличителей. Мне будет вас очень не хватать, Дорис.

Он взял свой аппарат, прижал к себе Дорис, поцеловал ее в лоб и вышел, чувствуя, как у него сжимается сердце.

Было еще только пять часов. Еще час нужно было где-то провести. Он вошел в телефонную будку и набрал номер. Ответила Клер.

– Как у тебя дела?

– Прекрасно, – ответила она. – Я все упаковала и занимаюсь перекрашиванием волос.

– Не говори этого по телефону, милая. Ты написала Моррису?

– Да. Я звонила Валу. Он в бешенстве. Он сказал, что Симпсон будет преследовать меня за нарушение контракта. Я ему ответила: пусть только попробует. Я была права?

– Мы не можем поступить иначе, – сказал Гарри, пытаясь игнорировать удар, который она только что нанесла ему. – Жди меня, я вернусь около семи.

Проблуждав по улицам возле Пиккадилли, Гарри наконец добрался до «Дюка Веллингтона». Как только он вошел, хозяин удивленно посмотрел на него.

– О, здравствуйте, – сказал он, подумав мгновение. – Давно вас не было видно. Насколько я помню… этот небольшой инцидент был в июле?

– В октябре, – уточнил Гарри, довольный тем, что его узнали. – Время бежит, не так ли? Мне пришлось по делам уезжать из Лондона.

– Мы всегда рады поставить вам стаканчик. Что желаете?

«Раньше в „Дюке Веллингтоне“ можно было брать только пиво», – подумал Гарри.

– А та девушка, с которой вы были, – лакомый кусочек. Ваша подружка?

– Нет. Я ее после этого не видел.

– Жаль… Она, конечно, не ангел, но в постели должна быть приятна.

Гарри что-то неопределенно пробурчал и развернул газету, которую вынул из кармана.

Бар начал заполняться. Гарри осмотрелся. Вокруг были те же самые лица. Трое мужчин в черных шляпах негромко разговаривали и пили виски. Человек с помятым лицом и его жена пили «Порто». Стрелки часов в баре медленно двигались. Наконец в шесть с четвертью дверь открылась, и вошел Муни.

– Ну как? – сразу же спросил Гарри шепотом.

– Все в порядке. У меня была небольшая схватка по поводу цены, но он в конце концов уступил. На вот, возьми и спрячь в карман. Не открывай здесь.

Гарри положил в карман толстый пакет.

– Я не знаю, как мне вас и благодарить, Альф.

– Не будем об этом, малыш. Я знаю, ты торопишься к ней. Если возникнет необходимость срочно повидаться со мной, вот номер моего телефона. – Муни протянул Гарри карточку. – Если я перееду, тебе всегда сообщат мой новый адрес.

Гарри благодарно пожал руку Муни.

– Еще раз спасибо, Альф. Я думаю, мы еще увидимся.

– Пока.

Гарри похлопал его по плечу и быстро вышел. Расставание с Муни взволновало его больше, чем он мог предположить. Забавный человек Муни, но он настоящий друг.

Он остановил такси и сказал адрес своей квартиры. По дороге он открыл конверт. Удостоверения, которые там лежали, были выписаны на имя Дугласа и Элен Кент. Внутри находился второй конверт, на котором Гарри прочел, нахмурившись, такие слова:

«Я отдал 25 фунтов Дорис, но сам не могу принять деньги, зная, как они вам нужны.

Альф».

В конверте было двадцать пять фунтов банкнотами по одному фунту.

Глава 11

Рядом с дверью он увидел четыре чемодана и коробку для шляп, на которой лежало норковое манто. Гарри закрыл за собой дверь. Этот багаж трудно будет тащить, но слишком глупо не захватить с собой все, что у них есть из одежды. Неизвестно, будут ли у них деньги, чтобы купить себе новую.

– Ты готова, Клер? – спросил Гарри, входя в гостиную. – Все в порядке, Муни…

Он замолк на полуслове, увидев в кресле совершенно пьяную Клер. Она подняла на Гарри мутный взгляд. Глаза у нее щурились, как у близорукой женщины, отказывающейся носить очки. Она была растрепана, шелковое розовое платье порвано. Один чулок отстегнулся и собрался гармошкой на лодыжке. Гарри показалось, что перед ним незнакомка. Образ прошлого возник у него перед глазами, как на экране телевизора. Он увидел сумрачный вход и мегеру, занятую вытряхиванием ковра перед соседним домом. Он снова почувствовал запах грязи и вина, услышал хриплый голос, предлагавший удовольствие за один фунт.

Под бледной кожей мышцы лица Клер дрожали, как вода под дуновением ветра.

– Я себе обожгла руку, – сказала она.

Он посмотрел на правую руку Клер, покрытую желтоватыми пятнами. Сигарета догорала у нее между пальцев и обжигала их, но Клер, казалось, не чувствовала боли.

Гарри увидел многочисленные дырки в тех местах, куда она бросала недокуренные и непотушенные окурки.

– Клер, что случилось? Возьми себя в руки. Нам нужно уезжать. Почему ты так напилась?

– Ты мне должен сделать ребенка, – сказала она, грустно и пьяно глядя на него. – Я все продумала. Они меня не тронут, если ты мне сделаешь ребенка.

– Но, Клер, о чем ты говоришь? Пора ехать.

– Ты понял, что я тебе сказала? – произнесла она, стараясь твердо смотреть на него и дыша перегаром. – Я где-то читала, что беременных женщин не трогают. Ты мне должен сделать ребенка. Если ты не хочешь, я найду себе кого-нибудь другого.

Он схватил ее за плечи, поднял и встряхнул.

– Достаточно! Ты несешь вздор!

Она вдруг оттолкнула его с непонятно откуда взявшейся силой.

– Это ты ничего не понимаешь! – закричала она. – Ты немедленно должен сделать мне ребенка. Это единственное средство выбраться отсюда, Гарри!

Вцепившись в него, она начала рыдать.

– Я так боюсь, – бормотала она. – Ты мне должен сделать ребенка. Беременных женщин не вешают.

Гарри почувствовал, как ледяная дрожь пробежала у него по спине. Он обнял ее за плечи и посмотрел в глаза. От ужаса, который он прочитал там, у него закружилась голова.

– Что ты натворила?

– Он там. Я не знаю, почему я это сделала. Он внезапно появился, когда я собирала вещи, и заявил, что нам не удастся скрыться. Я пошла на кухню, а он за мной. На столе лежал нож. Я схватила его и…

– Что? Что ты говоришь? – закричал Гарри, чувствуя, как сердце у него забилось с бешеной силой. – Ты пьяна!

– Ты мне должен сделать ребенка! Я не хочу умирать, Гарри! Что нам делать?

Он оттолкнул ее и бросился на кухню. Открыл дверь, сделал шаг вперед и замер. Беллон лежал на полу, подтянув ноги к подбородку и сжав кулаки. Его мертвые глаза с ненавистью смотрели в потолок.

Глава 12

Мистер и миссис Кент жили в одном из самых бедных кварталов Гастингса, в доме № 43 по Бефилд-роуд, в старой, скудно меблированной двухкомнатной квартирке. Дом этот принадлежал миссис Бейтс, которая сдавала его уже в течение двадцати лет и весьма гордилась тем, что знает все тонкости своей профессии. Прежде чем найти свой конец под трамваем, ее муж сделал прекрасную комедийную карьеру в провинции. Бейтс был жизнерадостным здоровяком, который подвергал нервы своей жены всевозможным испытаниям, отказываясь выполнять какую бы то ни было домашнюю работу.

Когда он умер, он оставил жене пятьсот фунтов, на которые она и купила этот меблированный дом на Бефилд-роуд.

Миссис Бейтс не отличалась красотой. Она была маленькая и жирная, с выпуклостями в самых неожиданных местах. Ее лицо напоминало подгоревшее тесто и было покрыто оспинами. Но маленькие глазки смотрели хитро и проницательно, а тонкий рот постоянно кривился в полуулыбке. В доме миссис Бейтс жили пять квартирантов: супруги Кент и трое худых пятидесятилетних мужчин, работавших на железной дороге.

Эти трое были давние друзья. Каждое утро они поднимались в пять часов, шли на работу и возвращались домой около девяти. Миссис Бейтс видела их очень редко и практически никогда не слышала. Они жили здесь уже больше десяти лет. В конце концов миссис Бейтс решила, что если и можно вообще кому-то доверять, то в таком случае эти трое являются идеальными квартирантами. Супружеская чета Кентов ей нравилась меньше, в особенности жена. Молодой человек казался безобидным, но жена не уступала самой миссис Бейтс, которая очень гордилась своей твердостью. Каждый раз, когда они вступали в словесную перепалку, а это случалось довольно часто, миссис Бейтс была вынуждена отступать побежденной.

Мистер Кент старался сглаживать острые углы. Похоже, он опасался беспокоить миссис Бейтс, и этот страх смягчал хозяйку, потому что она любила, когда ее боялись.

Настоящие неприятности начались с того дня, когда миссис Бейтс обнаружила, что женщина беременна.

– Во всяком случае, не у меня, – заявила она. – У меня никогда не было детей и не будет. Вам придется найти другую квартиру.

Миссис Кент удовлетворилась тем, что усмехнулась и захлопнула дверь перед носом оскорбленной хозяйки. Однажды, когда Кентов не было дома, миссис Бейтс осмотрела их комнату и обнаружила под кроватью три пустые бутылки из-под виски и джина. Это вызвало новый скандал.

– В моем доме никогда не пили спиртных напитков! – вопила она, тряся бутылкой. – Я не позволю этого.

С непроницаемым лицом миссис Кент попросила у нее список других действий, которые недопустимы в ее доме, и закончила советом:

– И теперь иди и занимайся своей стиркой, старая перечница.

Потребовалась вся ловкость Кента, чтобы уладить разразившийся скандал. Он умолял хозяйку, чтобы она поняла состояние жены, и пообещал, что никогда такое больше не повторится. Если бы Кент не платил за жилье столь регулярно, а ее доход был больше, миссис Бейтс охотно вышвырнула бы молодую пару за дверь после такой сцены. Но она не могла потерять на них сорок пять шиллингов квартальной платы.

Кент работал у Мезона в фотомагазине в порту. Он проявлял пленки, делал фотокарточки и, проведя долгие часы в темной комнате, возвращался домой в семь часов полностью изможденный. Бейтс не знала, сколько он зарабатывает, но, во всяком случае, он зарабатывал немного, если судить по костюму, который он носил. Жена одевалась лучше, по крайней мере вначале, когда появилась в меховой шубе, напоминавшей норку. Но это манто вскоре исчезло, по-видимому, его заложили, а новые платья, которые молодая женщина покупала, чтобы скрыть все увеличивающуюся полноту, были вульгарны.

Это была странная пара. Они жили без друзей и за шесть месяцев пребывания в Гастингсе ни с кем не сблизились. Когда они выходили гулять, то всегда направлялись на вершину холма рядом с замком и никогда не ходили в город. Кент говорил хозяйке, что раньше они жили в Лондоне в одном из кварталов в Уэст-Хэме, но им всегда очень хотелось жить на берегу моря. И когда он увидел в газете объявление Мезона, он сразу же за него ухватился. Его мечтой было приобрести домик, и миссис Бейтс даже почти жалела его, так как он начинал сильно волноваться каждый раз, когда заговаривал о своих проектах. Она была не прочь, чтобы Кент остался у нее, но его жена… Настоящая ведьма. Иногда она принималась пилить своего мужа, и тот довольно быстро успокаивал ее, а миссис Бейтс никак не удавалось подоспеть вовремя, чтобы выяснить причину, из-за которой они ссорились.

Кент говорил, что ребенок родится только через три месяца, и у них достаточно времени, чтобы найти новую квартиру, и они ее обязательно найдут.

– Три месяца? – возразила миссис Бейтс, усмехаясь. – Те, кто пьет виски, рожают быстрее других. Это случится не позднее чем через два месяца.

Миссис Бейтс прекрасно помнила тот день, когда Кенты появились у нее. Она пила чай и читала в газете об ужасном преступлении в Лондоне. Репортаж назывался: «Кровавое дело».

«Человек, разыскиваемый полицией, был обнаружен убитым в шикарной квартире на Парк-Лейн. Полиция также объявила розыск неких Гарри и Клер Рикк. Но эта пара исчезла, не оставив никаких следов. Инспектор Паркинс активно продолжает следствие, однако до сих пор ему не удалось ничего обнаружить. Известно только, что наиболее вероятным мотивом преступления был шантаж».

В тот момент, когда миссис Бейтс была погружена в подробное изложение дела, в дверь позвонили. С первого же взгляда женщина ей не понравилась: одна из тех блондинок в мехах, которые всегда приносят неприятности. Но мужчина был симпатичен и согласился заплатить за две недели вперед.

Миссис Бейтс была удивлена, обнаружив, что блондинка практически никуда не выходит. Кент объяснил ей, что его жена больна. И все же было странно, что эта женщина не выходит из дома в течение пяти недель.

Хотя с момента их бегства теперь уже прошло шесть месяцев, Гарри не чувствовал себя спокойно. Ему не раз приходилось вздрагивать, когда он натыкался на полицейских. Он не мог без страха открывать газету. Ходить по улицам ему было тяжело. Если кто-то приближался к нему, сердце начинало колотиться изо всех сил.

Удивительно, как им удалось ускользнуть от розысков. В значительной мере это объяснялось тем, что все было подготовлено к бегству, а труп Беллона обнаружили гораздо позже.

Клер была настолько потрясена, что, будь она одна, непременно отдалась бы в руки полиции. Порой Гарри даже не верилось, что она со временем способна стать прежней Клер.

Она была готова к бегству при малейшей тревоге: уличные крики, резко тормозившие автомобили доводили ее до нервных потрясений. Мало-помалу она начала утверждаться в мысли, что жестоко ошиблась, захотев иметь ребенка. Теперь, когда приближающееся материнство приносило физические затруднения, она чувствовала себя попавшей в ловушку. Она во всем винила Гарри, проклиная день, когда встретила его. Гарри старался быть снисходительным и обращался с ней крайне вежливо. От его любви осталось уже немного, но верность он хранил. Он не мог забыть того, что она сделала для него. Он помнил, как она отдалась в руки полиции, когда Паркинс обвинил его в краже портсигара.

Теперь он должен был ее содержать, но за шесть фунтов в неделю, которые он зарабатывал, они с трудом могли существовать. После продажи драгоценностей Клер у них оставалось еще тридцать фунтов, но эти деньги быстро исчезли. Клер требовала бутылку джина в неделю, и Гарри подозревал, что, когда его нет дома, она ходит выпивать еще и в соседний кабачок. Он пытался ее урезонить, но Клер сопротивлялась.

– Мне нужно чем-то заниматься. Ты хочешь, чтобы я все дни проводила в четырех стенах. И не делай такого лица.

Кроме того, она безостановочно курила, тогда как Гарри бросил курить. Вначале он чувствовал волнение при мысли об отцовстве, но Клер быстро лишила его иллюзий.

– Думаешь, я хочу ребенка? – сказала она. – Если бы у меня был хоть какой-то шанс выкрутиться без него, я бы ни за что его не сохранила. Посмотри, что это животное сделало с моей фигурой. Это ты во всем виноват.

Иногда она становилась совсем другой, с плачем обнимала его и прижималась, уверяя, что любит его и сделает все, чтобы он был доволен.

– Не обращай внимания на то, что я говорю, милый. Я так несчастна, я так боюсь. О, Гарри! Что с нами будет? Представь, что ребенок родится до того, как они обнаружат нас. Тогда ничто не помешает им повесить меня. Я бы предпочла, чтобы они нашли нас как можно скорее. И ты должен понять. Чем дальше бежит время, тем это ужаснее для меня. – Она вцепилась руками в волосы. – Я чувствую, что схожу с ума. Я так боюсь этого ребенка, я страшно боюсь боли. Иногда я думаю, что покончу с собой. Это и вправду было бы лучше всего.

Гарри жил в настоящем кошмаре. Он думал, что на нервы Клер действует одиночество. Он заставлял ее гулять почаще. Сначала она отказывалась, опасаясь, что ее узнают на улице, но через несколько месяцев, когда дело исчезло с первых страниц газет, она стала выходить на прогулки в город.

– Вдвоем ходить неосторожно, – говорил Гарри. – Какой-нибудь ловкий флик может нас обнаружить, если мы будем появляться вместе…

Они выходили только по вечерам, поднимаясь к старому замку, куда никогда не ходили полицейские. Там они усаживались на скамеечку и рассматривали прохожих, прогуливавшихся по набережной. В конце концов, когда уже казалось, что душевное равновесие Клер восстановилось, Гарри потерял свою авторучку и, разыскивая ее, открыл в шкафу ящик, принадлежащий Клер. Едва заглянув туда, он покрылся холодным потом. Не в силах сдерживаться, Гарри выбежал в соседнюю комнату, где Клер занималась полировкой ногтей.

– Где ты взяла это? – спросил он, протягивая ей небольшую сумочку. – Я нашел ее в твоем ящике. Она совершенно новая… она новая! Где ты ее взяла?

Клер покраснела и вскочила.

– Как ты осмелился рыться в моем ящике?

Гарри внимательно посмотрел на нее. Она пыталась возражать и выдержать его возмущенный взгляд, но ей это не удалось. Она отвернулась и подошла к окну.

– Ты ее украла?

– Ну и что с того? Мне нужны вещи, а ты не можешь мне их купить.

Гарри резко повернул ее к себе.

– Дура! – бросил он дрожащим голосом. – Ты не понимаешь, что именно этого и ожидает полиция. Они знают твою профессию. Как только магазин, где ты крадешь, сообщит о воровстве, они тут же заподозрят, что ты можешь находиться в Гастингсе.

Клер побледнела.

– Ну и что? Ты думаешь, я без денег проведу всю жизнь в этой дыре? Моя сумочка совершенно истрепалась.

– Ну, знаешь, – сказал возмущенно Гарри, – ты совершенно не способна отличить хорошее от плохого. Того, что твоя сумочка истрепалась, явно недостаточно, чтобы украсть новую. Тебя остановит только опасность. Ты не понимаешь, что это недостойно.

– Да, я недостойная, – ответила Клер с вызовом. – Я никогда не делала из этого тайны. Так что же, я никогда в жизни не буду развлекаться? У меня никогда больше не будет красивых вещей?

– Дай мне время, Клер, и все образуется, – взмолился Гарри. – Я буду зарабатывать больше денег. Я тебе это обещаю. Но и ты должна пообещать, что больше не будешь воровать.

После долгих препирательств она все же поклялась, но вырвала у него разрешение оставить себе сумочку.

– Не могу же я теперь положить ее на место. Раз уж она у меня, то лучше ее оставить.

Перво-наперво Гарри решил отыскать квартиру, куда они могли бы переехать вместе с ребенком. Все вечера он блуждал по маленьким улочкам, входил во все дома, где висели объявления: «Меблированные комнаты». Но нигде не желали принимать с ребенком. Кое-кто из хозяек выражал ему свои симпатии. Они говорили, что хотели бы ему помочь, но не могут этого сделать. Клиенты не любят, когда их беспокоят крики новорожденных, объясняли ему. Что же касается Клер, то она не уставала ему выговаривать за свои длинные одинокие вечера.

– Надеюсь, ты не думаешь, что я оставлю ребенка? – сказала она ему однажды. – Как только я выйду из больницы, положу его под первую попавшуюся дверь и уйду.

Это было уже слишком.

– Клер, как ты говоришь о нашем ребенке?! Я тебе не позволю!

– Ладно, перемени пластинку. Не морочь мне голову историями о материнской любви. Уж не думаешь ли ты, что я буду его кормить? Я страшно боюсь маленьких детей. Я лучше выброшу его в море.

Гарри когда-то читал, что у беременных женщин бывают странные мысли, и он решил, что Клер просто не понимает того, что говорит. Все это заставляло его еще активнее искать квартиру. Один из служащих ателье, с которым он работал, проникся к нему дружескими чувствами. В петлице он носил значок секты, в которой был проповедником.

– Я попытаюсь вам найти что-нибудь среди своих, – пообещал он, – но вы должны вместе со своей женой прийти к нам на заседание нашей секты.

Гарри с трудом представил себе Клер на таком собрании. Он сказал, что его жена нездорова, а без нее идти он не может.

Однажды вечером, вернувшись домой, Гарри с удивлением обнаружил, что Клер отсутствует. В комнатах царил беспорядок, постель была не прибрана. Ожидая возвращения жены, Гарри немного убрал в комнате. Когда он вешал халат Клер в шкаф, то заметил за одним из платьев легкий плащ, который Клер наверняка не могла купить, так как это была дорогая вещь. С напряженным лицом Гарри внимательно оглядел ящики и шкаф. Добыча, которую он нашел, вызвала у него головокружение. Очевидно, нужно было воровать достаточно долго, чтобы собрать такую массу различных предметов. Несколько потертых бумажников, спрятанных под матрасом, неопровержимо доказывали, что Клер снова принялась за карманные кражи. Он неподвижно стоял перед кроватью, на которой были разложены все украденные вещи; и тут вернулась Клер. Она шла тяжело, и лицо у нее было бледным. Беременность стала слишком заметной, и Гарри внезапно понял, что Клер нельзя больше даже назвать хорошенькой. Черты ее лица огрубели и сделались вульгарными. Она все больше напоминала ту, кем была на самом деле, – уличную девку. Заметив Гарри и выложенные предметы, она вздрогнула.

– Ты начинаешь шпионить? – прошипела она. – Ты – гестаповец!

Гарри ничего не ответил. Он отвернулся и подошел к окну, прижавшись лицом к стеклу. Послышался скрип кровати.

– Прости, мне не следовало этого говорить, – сказала Клер.

– Ничего, – ответил Гарри тихо. – Я пошел. Вернусь только часам к семи.

– Не уходи, – попросила она. – Я тебе объясню. Все это произошло еще до сумочки, я тебя уверяю… После этого я ничего не крала.

Она лгала. Гарри чувствовал это по ее тону.

– Хорошо, – сказал он, устало проходя в другую комнату.

Клер появилась на пороге.

– Ты мне не веришь?

– Да, я тебе не верю, – сказал он, не глядя на нее. – Но это неважно.

И, даже не обернувшись, он поспешно вышел на улицу.

Глава 13

На следующее утро в автобусе было настолько тесно, что Гарри не смог развернуть свежую газету, как обычно делал по дороге на работу. Только выйдя из автобуса, он бегло просмотрел внутренние страницы. И буквально онемел от того, что там прочитал:

«Убийство на Парк-Лейн.

Инспектор Паркинс из Скотленд-Ярда сегодня заявил, что полиция обнаружила новый след, благодаря которому в ближайшем будущем можно ожидать ареста убийцы. Клер и Гарри Рикк, которых разыскивает полиция с момента обнаружения убийства, до сих пор не пойманы. Новая нить, возможно, даст полиции указание, где их можно найти».

Гарри неподвижно стоял на тротуаре. Хитрость ли это инспектора, призванная спровоцировать их на необдуманные шаги, или полиция действительно что-то обнаружила?

Он не мог решиться: идти сейчас на работу либо вернуться домой. Может, полиция уже там?.. Он с трудом заставил себя небрежным шагом подняться по лестнице, ведущей в темную каморку. Нужно взять себя в руки. Сказаться больным и все-таки уйти домой? Нельзя оставлять Клер наедине с опасностью. С другой стороны, если он попросит несколько дней, то рискует потерять работу. А что они будут делать без денег? Но времени принять решение у него не оказалось.

В комнату вошел Бертрам, управляющий, держа в руках пленки для проявления.

– За работу, Кент! Вчера, как только вы ушли домой, нас завалили работой. Я обещал, что все будет готово сегодня вечером.

Гарри подождал, когда Бертрам выйдет, и зажег красную лампочку, погасив верхний свет. Дилемма! Вернуться домой и потерять работу или рискнуть, предоставив Клер одной выпутываться из положения? Он никак не мог решиться… Но работа поджимала, к тому же завтра платить за квартиру, а денег у них не было. Словно в горячем бреду, он без устали проявлял рулоны пленок, а незадолго до перерыва вновь появился Бертрам.

– На перерыв сегодня не пойдете, Кент, – заявил он. – Новая работа поступает каждые пять минут. Я пришлю Уилкинса на помощь.

Гарри попытался было сказать, что ему крайне необходимо сделать ряд покупок во время перерыва, но у Бертрама был такой вид, что он не осмелился настаивать.

Через некоторое время пришел Уилкинс. Он был в хорошем настроении и непрерывно болтал. Гарри хотел бы остаться один, но был вынужден выслушивать разглагольствования Уилкинса.

– Да, кстати, я забыл вам рассказать одну забавную вещь, – сообщил вдруг Уилкинс. – Ко мне привязался инспектор и начал задавать кучу всевозможных вопросов.

Гарри едва не выронил флакон, который держал в руке.

– Большой такой мужчина. Он попросил сначала у меня мои документы, а потом спросил, чем я занимаюсь. Когда я сказал, что работаю фотографом, мне показалось, его это заинтересовало. Он начал донимать меня, есть ли другие служащие у моего патрона.

– Что же вы ему сказали? – спросил Гарри, благодаря небо, что красный свет мешает Уилкинсу заметить страх, который, без сомнения, обозначился на лице Рикка.

– Ничего, – ответил Уилкинс. – Снабжать полицию сведениями – не моя работа. Я сказал инспектору, что, если ему нужна информация, пусть обращается к дирекции.

– Я бы так же поступил на вашем месте, – кивнул Гарри, с трудом сдерживаясь, чтобы опрометью не броситься домой.

– Мне показалось, полиция кого-то ищет, – продолжал Уилкинс. – Я недавно читал книгу о методах Скотленд-Ярда. Это феноменально. И если бы Скотленд-Ярд гонялся за мной, я не чувствовал бы себя спокойно ни минуты.

Вторая половина дня стала для Гарри еще тягостней, чем первая. Он еще надеялся, что ему удастся вернуться до катастрофы, и с трудом выслушивал непрерывную болтовню Уилкинса.

За несколько минут до закрытия он услышал то, что ожидал целый день.

– Кент, спуститесь, пожалуйста, – позвал его Бертрам.

Гарри вытер руки. Может, попробовать убежать? Но из темной комнаты выход был только один – через ателье.

Гарри надел пиджак. Если это полиция и его арестуют, что тогда станется с Клер? И пытаться предупредить ее по телефону тоже бесполезно. У полиции будет описание, которое даст Бейтс, и у Клер не останется ни малейшего шанса выскользнуть.

Он спустился в ателье и увидел беседующего с Бертрамом человека, от которого за три мили пахло полицией.

– Этот господин – инспектор полиции, – объявил Бертрам. – Он проводит следствие. Покажите, пожалуйста, ваши документы.

Гарри почувствовал на себе пристальный взгляд полицейского. Он вытащил из кармана удостоверение и протянул его инспектору.

– Спасибо, мистер Кент. Прошу прощения за беспокойство. Здесь ваш настоящий адрес?

– Да.

– Примерно шесть месяцев… А прежде вы жили на Синклер-роуд, 27, в Уэст-Хэме?

– Да.

– Где вы работали в то время?

– У Джексона в аптеке на Хайс-стрит, – ответил Гарри, удивляясь легкости, с которой он отвечал на вопросы.

– Вы женаты, мистер Кент?

– Да.

– Жена Кента ожидает ребенка, – улыбаясь, вмешался Бертрам.

В глазах полицейского промелькнуло удивление. Это длилось только мгновение, но Гарри все же успел это заметить.

– Ваша жена живет вместе в вами?

– Разумеется. Вы позволите спросить, почему вы задаете мне эти вопросы?

Лицо полицейского смягчилось, и он улыбнулся.

– Мы ищем одного парня, – сказал он, протягивая документы. – Я прошу прощения за беспокойство, но этот парень по профессии тоже фотограф, и нам приказали проверить всех фотографов в городе.

– А вы были в других ателье? – спросил Бертрам.

– Нет еще, но обязательно наведаюсь туда, – кивнул полицейский, внимательно глядя на Гарри. – Как скоро ваша жена ожидает ребенка, мистер Кент?

– Я думаю, через месяц, – ответил Гарри, гадая, почему полицейский задает этот вопрос.

– Наверное, это самое серьезное время в вашей жизни, – продолжал полицейский. – Многие чувствуют себя не в своей тарелке. Вы давно женаты?

Он, похоже, что-то подозревал. Несомненно, он был знаком с описанием разыскиваемого мужчины.

– Пять лет, – ответил твердо Гарри.

– Примите поздравления, – сказал полицейский. – Мне нужно идти.

Он еще раз внимательно взглянул на Гарри и вышел.

– Вечно они кого-то ищут, – проворчал Бертрам.

Глава 14

Направляясь к своей квартире, Гарри подумал, что за домом могут наблюдать. Как вывести Клер, чтобы их не заметили? Куда им деться? Все, что у них есть, это три шиллинга, и нет никакой возможности достать еще денег.

Вдруг впереди себя он заметил медленно идущую Клер. Она была в какой-то сотне метров от дома. Он прибавил шагу и догнал ее.

– А, Гарри, – сказала она, поворачиваясь.

– Продолжай идти и не останавливайся перед домом, – прошептал он.

Она вздрогнула от страха, но Гарри взял ее под руку.

– Полиция напала на след. Ателье посетил инспектор. Я почти уверен, что он меня заподозрил, и ему теперь достаточно навести справки по лондонскому адресу. Возможно, за домом наблюдают.

– Куда мы пойдем?

– Я не знаю. У меня не было времени подумать об этом.

– У тебя есть деньги?

– Практически ничего. Может быть, несколько шиллингов. Не смотри на дом, продолжай идти дальше. Они могут ждать нас в квартире.

– А как быть с одеждой?

– Придется оставить.

Они прошли мимо дома.

– Гарри, это конец! Я не хочу идти в тюрьму, – прошептала она.

– Пошли куда-нибудь, где можно поговорить спокойно. Поднимемся к замку?

– Оставь меня, Гарри. Один ты сумеешь выкрутиться. Я больше не могу. Я брошусь в море и покончу с собой.

– Замолчи! – в бешенстве сказал Гарри. – Мы оба выкрутимся. Продолжай идти.

– Но зачем, Гарри? Ты не понимаешь, все кончено. Без денег… нам некуда деться. К тому же скоро родится ребенок. Это бессмысленно.

– Клер, нужно бороться до последнего. Я снова обращусь за помощью к Муни. Ведь должен же быть какой-то шанс! Пойдем на вершину холма и подумаем вместе.

Она пожала плечами, но продолжала шагать рядом с Гарри. Дорога пошла в гору, и Клер начала с трудом подниматься. Их нагонял автомобиль, и Гарри, обернувшись, увидел, что за рулем сидит женщина. Не подумав, он сделал знак остановиться.

– Я еду в гольф-клуб, – заявила женщина. – Это вам по дороге?

– Я вам очень благодарен. Нам немного дальше.

– Вам не следует напрягаться, поднимаясь по такой дороге, – сказала женщина. – Это у вас первый ребенок?

– Да.

Автомобиль проехал дальше.

– Я вас подвезу до места, куда вы направляетесь, – предложила внезапно женщина. – Мой муж, вероятно, еще не готов, и для меня это небольшой крюк.

– Огромное спасибо, но… но мы хотели бы немного прогуляться, – сказал Гарри.

– Хорошо. Действительно, от гольф-клуба дорога идет ровная. Вы пойдете в лес влюбленных, не так ли?

– Да, мы как раз о нем и думали…

Клер вонзила ногти ему в руку. Автомобиль перегонял полицейского, который вел рядом с собой велосипед.

– Сегодня везде полиция, – заметила женщина. – Это уже по крайней мере шестой, которого я вижу. Интересно, что произошло?

– Я не знаю. Может быть, у них смена?

– Вы думаете? В сквере возле замка – полицейский. Еще один полицейский автомобиль на берегу моря. Возможно, вы и правы, но мне кажется, полиция кого-то ищет. Удивительно, что все преступники стремятся к морю… Уже был мужчина, который засунул труп своей жены в чемодан, еще один… Я была в прошлом году в Брайтоне…

Гарри больше не слушал. Он смотрел на Клер. Та спрашивала взглядом, вспомнит ли эта женщина о них. Появится ли что-нибудь в вечерних газетах?

Автомобиль остановился перед гольф-клубом.

– Ну, вот мы и приехали. Вы действительно не хотите, чтобы я подвезла вас дальше?

– Нет, спасибо.

Гарри и Клер вышли из автомобиля. Гарри бросил взгляд назад, но полицейского еще не было видно.

– И все-таки зайдите в бар и выпейте стаканчик, – настаивала женщина.

– Спасибо… но моя жена не дышала свежим воздухом целый день…

– Тогда до свидания. Желаю удачи!

Гарри взял Клер под руку, и они пошли по дороге.

– Полицейский на велосипеде скоро нас догонит, – сказал Гарри. – Нужно уйти с дороги. Давай-ка перелезем через забор.

Женщина оставила машину перед гольф-клубом и вошла внутрь. Вдруг Гарри вздрогнул. В руке Клер он заметил голубую сумочку.

– Где ты взяла ее?

– В машине, – ответила Клер, открывая сумочку.

– Ты взяла ее в машине!

– Нам нужны деньги, не так ли? Я не настолько глупа, чтобы упустить подобную возможность.

– Но ты сошла с ума! Женщина сообщит о воровстве в полицию и даст наши описания. Она даже может предупредить полицейского с велосипедом, который поднимается сюда.

– Нам нужны деньги, – упрямо твердила Клер.

Она порылась в сумочке и вытрясла на траву все ее содержимое.

– Черт возьми, только пять шиллингов! А я-то вообразила, что сумочка набита пятифунтовыми билетами.

Гарри вырвал у нее деньги и сумочку из рук.

– Жди меня за изгородью. Я брошу эту сумочку возле входа в клуб. Женщина подумает, что потеряла ее.

Гарри подбежал к тому месту, откуда они только что ушли. Он быстро оглянулся. Полицейского нигде не было видно. Гарри бросил сумочку на середине дороги. Возможно, полицейский найдет ее и сам принесет в клуб. И даже потеряет на этом примерно минуту. Бегом он вернулся к Клер.

– Я тебя умоляю, прекрати свои фокусы. Пошли быстрее, – добавил Гарри, беря ее за руку. – Поищем грот в скале и проведем там ночь.

– Зачем? – спросила Клер устало. – Лучше прекратить борьбу. Что мы будем делать завтра, что будем есть?

– Ты бы наверняка выкрутилась, если бы не принялась снова за воровство. Именно твои кражи и навели полицию на след, я не сомневаюсь. Мы вернемся в Лондон. Муни достанет нам новые документы. И мы еще раз начнем все сначала. Но нужно, чтобы ты теперь перестала делать глупости.

Она посмотрела на него и вдруг улыбнулась.

– Ты называешь это глупостью? Какой ты милый, Гарри!.. Ладно, давай вернемся в Лондон и начнем все сначала. Но где мы там будем жить?

– Еще не знаю, но мы туда вернемся. Как только наступит ночь, я позвоню Муни, попрошу его приехать сюда и достать немного денег. Я уверен, что он это сделает.

– Ты думаешь, он достанет деньги?

– Наверняка, – ответил Гарри, прекрасно понимая, что это маловероятно. – Пошли. Мы напрасно теряем время.

– Ты бы лучше оставил меня. На этот раз мы не выкрутимся, я чувствую. А сам ты легко ускользнешь. Доставь мне удовольствие и уходи.

– Пойдем искать грот, – сказал Гарри, беря Клер за руку. – Я не оставлю тебя, и прекрати об этом говорить.

– Неужели ты не видишь, что ты мне не нужен? Сама бы выкрутилась! Сделала бы то, что давно хочу. А если мы будем вместе, они наверняка нас поймают, – шипела она сквозь зубы.

Видя ее бледное, перекошенное от ужаса лицо, Гарри почувствовал, как в нем поднимается прежняя страсть.

– Не загадывай наперед. Я понимаю, надежды почти нет, но будем держаться до конца. Не порть наши последние мгновения.

– Уходи, Гарри, умоляю. Я тебя действительно люблю, но ведь я тебе принесла столько горя!

– Я знаю, что нам надо делать. Пошли искать грот. Я не оставлю тебя! Запомни это раз и навсегда, – сказал он, прижимая к себе ее располневшее тело.

Волны вздымались и разбивались о скалы. Брызги долетали до грота. В глубине его было сухо и спокойно, и Гарри, сидя на песке, смотрел на стену брызг, заслоняющую вход.

– Я довольна, что мы сюда пришли. Я чувствую себя в безопасности и рада, что мы сюда попали.

– На сегодня сойдет, – сказал он. – Через некоторое время я отправлюсь звонить Муни. Сейчас девять с четвертью. Через полчаса я пойду искать телефонную кабину.

Клер на ощупь нашла руку Гарри и сжала ее.

– Не ходи, Гарри, это ни к чему. Муни не сможет нам помочь. Я хочу, чтобы ты остался со мной.

– Не будем обсуждать это. Я тебе не позволю делать глупости. Пусть полиция найдет нас, если сможет. А я все-таки надеюсь, что Муни сможет нам помочь. Шанс, конечно, мизерный, но рискнуть стоит.

– Ты слишком хорош для меня, Гарри. Я этого не заслуживаю. Мне многое хотелось сделать для тебя, но так мало удалось.

– Перестань. Лучше думать о будущем. Тебе не холодно?

– Немного. Я жалею, что не захватила с собой пальто. Казалось, так тепло…

– А я жалею, что не взял никакой еды. Если бы Муни смог приехать завтра утром…

– Не ходи, Гарри. Там мокро и скользко. Это опасно.

– Я буду внимателен. Никак не вспомню, в каком часу будет прилив. Как ты думаешь, вода поднимется высоко?

– Вероятно. Но она не добирается до грота, пол сухой.

Гарри поднялся, сделал из пиджака подобие подушки для Клер и направился к выходу. Обрушившаяся волна обдала его ледяным душем. Клер была права. Выйти из грота сейчас было значительно труднее. Но следовало попытаться. Это был их единственный шанс. Он вернулся и сел рядом с Клер. Взял ее руку, и Клер немедленно вцепилась в него. Через несколько минут ее рука разжалась. Он наклонился над ней. Она спала. Он распрямился над телом жены и тут только понял всю абсурдность своих надежд. Как может убежать женщина, которую так легко узнать? Миссис Бейтс наверняка даст детальное описание полиции. Вдвоем они не имеют ни малейшего шанса уйти отсюда и где-либо скрыться. Однако Муни оставался их единственной надеждой, и Гарри решил попытать счастья. Если повезет, он возвратится прежде, чем Клер проснется.

От выхода из грота извилистая тропинка поднималась на вершину скалы. Когда они направлялись к гроту, спуститься было не слишком трудно, тем более что вечер был тихий и светлый. Но сейчас, как только он высунулся наружу, сильный порыв ветра едва не заставил его потерять равновесие. Когда Гарри наконец добрался до вершины, он сильно дрожал от напряжения. Со страхом он подумал, что нет никакой возможности спуститься той же дорогой, пока не стихнет ветер.

Ночь была ясной, и дорога напоминала белую ленту. Гарри шел по обочине, стараясь не производить шума и постоянно прислушиваясь. Он вспомнил, что видел телефонную будку около дороги. Казалось, проклятая дорога никогда не кончится. Телефонная кабина была закрыта, и Гарри оглянулся вокруг в поисках предмета, которым можно было бы выломать дверь. Он заметил большой камень в канаве и наклонился, чтобы взять его.

– Я бы не стал делать это на вашем месте, Рикк, – произнес голос из темноты.

Из-за кабины появился массивный силуэт, и Гарри с приглушенным восклицанием выронил камень. Он резко повернулся, пытаясь убежать, но увидел двух агентов перед собой. Один из них схватил его за руки.

– Не усложняйте свое положение, Рикк, – сказал инспектор Паркинс.

– Ладно, – пробормотал Гарри.

– Отлично. Где она?

– Мы расстались, – ответил он, стараясь говорить спокойно. – Я не знаю, где она.

Один из агентов просигналил фонариком, и тут же зажглись фары автомобиля, спрятанного в темноте.

– Прочешите все вокруг, – приказал Паркинс. – Она, несомненно, где-то здесь.

Со всех сторон послышались голоса. Казалось, темнота была наполнена мужчинами. Медленно подъехала машина.

– Садитесь, и никаких историй, – скомандовал Паркинс.

Ни слова не говоря, Гарри сел в машину. Клер одна в гроте… Может быть, все же сказать Паркинсу? Она никогда не сумеет выбраться оттуда сама. Спуститься в грот гораздо легче, чем подняться. Нужно, чтобы Гарри ей помог. Он не может ее оставить умирать с голоду. А если вдруг начнутся роды?

Паркинс сел рядом с ним.

– Курите, – любезно предложил он.

– Спасибо.

– Ладно…

Гарри думал о Клер. Он не мог оставить ее умирать в одиночестве. Она говорила, что покончит с собой, если попадет в ловушку. Лучше уж пойти к ней с ними вместе.

– Вы давно в Гастингсе? – спросил Паркинс.

– Да.

– Вы могли бы вернуться, если бы она не принялась за старое. Вообще-то я так и думал, что рано или поздно она начнет. Вся полиция была предупреждена и ожидала только какого-нибудь случая. Покажите нам, где она. Ей одной сейчас очень тяжело, Рикк. Ведь скоро она будет матерью, не так ли?

– Да.

– Вы же не оставите ее одну?

– Что вы с ней сделаете?

– Я этого не знаю, ее будут судить. Ведь это она убила. Это правда?

– Я не знаю.

– Нет, вы прекрасно знаете. За себя не беспокойтесь, Рикк. Нам известно, что вы ни при чем. Если бы я сказал, что мы не будем судить вас за сообщничество, я бы солгал. Но, во всяком случае, к убийству вы непричастны. Самое забавное то, что алиби вам обеспечил Брэди.

– Брэди?

– Да. Его задержали несколько дней назад с девушкой, которая работала на него. Она попалась и начала говорить. Он получит по крайней мере пять лет. Кажется, он изо всех сил пытается выгородить вас и все взвалить на Клер. Он рассказал, что следил за вами, так как не сомневался, что вы попытаетесь скрыться. Он подтвердил нам, что вы встречались с Муни – как раз в то время, когда Беллон был убит. Я беседовал с Муни, и тот сказал мне то же самое. Наверное, вернувшись домой, вы нашли труп еще теплым?

Гарри ничего не ответил.

– Где она? – вновь спросил Паркинс. – Не осложняйте свою судьбу.

– Я вам сказал, что ничего не знаю. Мы расстались.

– Мы предполагали, что вы спрятались в одном из гротов. Местные жители сообщают, что вода нынче поднимается очень высоко. Значит, она в гроте? Она действительно там?

– Нет.

– Прилив достигнет максимума через полчаса. Если она в гроте, то скажите.

Гарри не верил Паркинсу. Но зачем тому было лгать? Клер нельзя оставлять одну. Внезапно он почувствовал усталость. Клер говорила, что нет никаких шансов выскользнуть и выкрутиться. Их действительно нет. Нельзя оставлять ее одну в гроте.

– Она в гроте, – сказал он. – Я вас туда провожу.

– Наконец-то вы начинаете соображать, – облегченно вздохнул Паркинс. Высунувшись в дверцу, он приказал: – Соберите ваших людей, Джексон, мы едем к гротам. Она там.

Машина начала подниматься по дороге.

– Это здесь, остановитесь, – сказал Гарри, показывая место на холме.

Машина остановилась. В сопровождении двух полицейских Гарри взобрался на вершину, откуда вела извилистая тропинка.

– Это там, внизу, – сказал он. – Я не знаю, можно ли сейчас спуститься.

Один из полицейских достал фонарь и осветил мокрую и блестящую от соленых брызг тропу.

– Нужна веревка, инспектор, – заявил он. – Слишком скользко, без веревки никак не спуститься.

Паркинс выругался вполголоса.

– Где она лежит?

– В спасательной лодке внизу есть веревка.

– Хорошо. Берите машину и езжайте побыстрее.

Двое полицейских ринулись выполнять приказание. Паркинс приблизился к Гарри и направил свой фонарь вниз.

Гарри увидел Клер, стоявшую у грота и смотревшую на них.

– Все будет хорошо, – прокричал Паркинс. – Сейчас привезут веревку и вас вытащат наверх.

– Гарри там? – раздался голос Клер, едва слышный за порывом ветра.

– Я здесь. Держись, Клер. Сейчас привезут веревку. Как ты себя чувствуешь?

– Я прыгну, Гарри, – завопила Клер. – Я одна во всем виновата.

– Будьте разумной! – воскликнул Паркинс. – Не шевелитесь.

Гарри ринулся вниз настолько быстро, что Паркинс не успел его задержать.

– Клер! – кричал Гарри. – Я иду, Клер. Подожди меня.

Он начал спускаться по тропинке, цепляясь за кустарники.

– Осветите его! – приказал Паркинс.

Тропинку осветили. Гарри стоял на четвереньках, вцепившись в чахлые кусты по бокам от нее, и из-под ног его сыпались камни.

– Помогите ему! – вопила Клер, пытаясь что-либо увидеть в свете фонаря. – Он упадет!

– Не шевелитесь, Рикк. Держитесь изо всех сил, – подбодрил Паркинс. – Сейчас принесут веревку.

Лавина камней прогрохотала рядом с Клер, когда ноги Гарри предательски соскользнули. Он балансировал над пустотой, и кустарник, за который он держался, начал уступать.

Клер принялась карабкаться по направлению к Гарри.

– Я тебя жду, Клер, – кричал Гарри. – Скорее, мы уйдем вместе!

– Я иду. Я…

Она замерла и вскрикнула. Ветер едва не опрокинул ее. Она посмотрела на бушующее море, упала на колени и вцепилась в мокрую траву.

– Клер! – задыхался Гарри. – Я больше не могу!

Она ничего не ответила. Гарри чувствовал, как понемногу поддаются ветки, за которые он держался. Он отчаянно пытался на что-либо опереться, но ноги его нащупывали только пустоту. Какое-то мгновение он видел Клер: опустившись на колени, она не шевелилась. Мысль о неродившемся ребенке мелькнула у него в голове, и, прежде чем корни кустарника вырвались, он взмолил небо, чтобы она решилась прыгнуть.

Но она не прыгнула. Она даже не видела, как Гарри рухнул в бурлящую воду. Ослепленная ужасом, она стояла на четвереньках до тех пор, пока не принесли веревку и Паркинс не спустился к ней.