Онлайн чтение книги Адские чары
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Со дня пикника Кирой овладела нервная тревога.

Образ маркиза преследовал, как кошмар, и ей неотступно вспоминались все подробности бурной сцены в сторожке.

Интерес или влечение, которое Керведек всегда возбуждал в ней, превратились в страсть, а полное равнодушие, оказываемое маркизом, только дразнило это чувство.

На вид, он по-прежнему был любезен и предупредителен, но он уже не искал её общества, ухаживал за каждой хорошенькой женщиной, и в его ледяном взгляде она ясно читала, что он навсегда для неё потерян.

Иногда она задавалась вопросом: «Не был ли то сон?»

Возможно ли, чтобы человек, которого она видела объятым бурным порывом страсти, мог охладеть к ней так скоро?

Под влиянием ревности и волнения Кира потеряла сон и аппетит. День и ночь строила она планы, как вернуть любимого человека и корила себя за то, что отвергла его любовь.

Привязанность к мужу совершено исчезла, а по временам он ей становился ненавистен.

Как-то вечером, недели две спустя после знаменательного праздника, Кира сидела дома одна. Алексей Аркадьевич был по делам в городе и собирался вернуться на другой день. Киру звала к себе Ольга Дмитриевна, но она отказалась, сославшись на мигрень. Ей хотелось остаться одной.

Стояла чудная погода, тёплая июльская ночь. Кира сидела на примыкавшем к её будуару балконе и, откинувшись на спинку кресла, мечтала, поглядывая на залитую светом дорогу.

По этой дороге часто проезжал автомобиль маркиза, и Кира сторожила эти мгновения, чтобы увидеть его хотя бы издали. На этот раз дорога оставалась пустынной, и Кира погрузилась в раздумье.

С досадой упрекала она себя в том, что поступила так глупо, лишила сама себя счастья. Теперь ей казалось, что главная цель жизни — это снова завоевать любовь маркиза. Но как? Не вымаливать же ей любовь, которую сама отвергла.

Досадно, что Малейнен неизвестно где находится. У неё есть в распоряжении неведомые силы, и она бы, конечно, ей помогла. В эту минуту Кира случайно взглянула на освещенный луной куст жасмина, росший в нескольких шагах от террасы. Вдруг она вздрогнула и выпрямилась. Там, среди ветвей, стояла какая-то тёмная тень, похожая на человеческую, и два фосфорических глаза упорно смотрели на неё. Кира протёрла глаза. Уж не спит ли она?

Да, на неё действительно смотрят два горящих, как угли, глаза. Очевидно, это было какое-то живое существо. Кто-то забрался в сад.

Волнуемая страхом и любопытством, спустилась Кира с террасы и пошла к кусту. Но с приближением её, странное существо отступило на лужайку, скользя над землёй и колыхаясь, как облако пара, гонимое ветром, потом оно стало бледнеть и точно таяло в тени деревьев. Некоторое время в облачном клубе сверкали ещё глаза, потом глаза погасли, и всё исчезло.

Бледная и взволнованная, Кира вернулась к себе, закрыла балконную дверь и окно. Горничной она приказала лечь в эту ночь в комнате рядом. Ей стало страшно. Непонятное видение и интересовало её, и кидало в дрожь.

На другой день Кира получила от своей кузины, Зои Нелидовой, письмо в котором та сообщала приедет погостить к ней недели на две.

Зоя, звавшаяся в своём кругу Зизи, воспитывалась в одном пансионе с Кирой и уже четыре года, как была замужем. Жила она в Крыму, а теперь её мужа перевели в Петербург, но сдача дел задержала его на прежнем месте службы.

Зоя просила до приезда мужа приютить её с ребенком. Кира очень обрадовалась приятельнице. Зизи была жизнерадостной, и её веселость должна была отвлечь Киру от тоскливых мыслей. Кроме того, она могла бы дать ей добрый совет, как исправить сделанную глупость и вернуть Керведека.

Соперничества она не боялась. Чета Нелидовых слыла образцовой парой.

Вслед за письмом, дня через два, Алексей Аркадьевич привёз к себе на дачу Зизи с ребёнком, кормилицей и горничной. Приезжих сопровождал большой багаж. Последовали нежные объятия и поцелуи, ребёнок был водворён в особой комнате, а обе приятельницы сели завтракать в комнате гостьи, которая пожелала отдохнуть до обеда и переодеться.

Зизи была хорошенькая, худенькая брюнеточка, с большими лукавыми чёрными глазками, очень разбитная и большая модница.

— Ах, как тяжело путешествовать с ребёнком, — вздыхала Зизи, отрезая себе кусок пирога. — Советую тебе, не позволяй надевать на себя эту мёртвую петлю.

— Приму твой совет к сведению, но как же ты сама была так неосторожна? У тебя ведь есть ребёнок? — спросила Кира, улыбаясь.

— О, только по необходимости. Мне не хотелось терять ста пятидесяти тысяч. Ведь это лакомый кусочек. Вообрази, дядя моего Сандро, Виталий Петрович, вбил себе в голову, что, если у меня не будет детей, то он пожертвует всё состояние на монастырь. Он был уже стар, вечно окружён разными приживалками, паразитами, и надо было спешить. Я была замужем два года, а детей не было. Мы с мужем были очень огорчены. В это время Сандро понадобилось съездить на неделю в Одессу. И вот, во время его отсутствия счастливый случай…

— Но… — остановилась Зизи, — ты должна обязательно не болтать про то, что я тебе расскажу, это тайна!

— За кого ты меня принимаешь?! Говори, не бойся. Я буду нема, как рыба.

— Так вот. На моё счастье, в Севастополь пришёл тогда броненосец, на котором служит наш с тобой кузен Мишель. Он заехал ко мне… Ах, какой он стал красивый, — если бы ты видела, — и вместе с тем любезный, широкая натура… Словом, я была очарована, впрочем, и он нашёл, что я похорошела. Мишель начал за мной страшно ухаживать и вот… Во время одной из прогулок при лунном свете всё это само собой устроилось. А через некоторое время я убедилась, что и прогулки при луне бывают не без пользы.

Сандро был без ума, понятно, от радости… Ха-ха-ха! А дядя сам крестил моего мальчугана. Мы поспешили, как раз вовремя, потому что месяца через два после рождения Вити, дядя умер, а мы прикарманили его наследство. Уф! Награда была заслуженной, но уж в другой раз меня на удочку такую не поймают!

— Как всё на свете меняется! Помнишь, в пансионе ты возмущалась развратными идеями модных романистов, а мне проповедовали супружеские и семейные добродетели, — заметила, смеясь, Кира.

— Ну-у, это были бредни пансионерок! С тех пор я убедилась, что все эти «Семейные добродетели» совершенно вышли из моды, а мужчины, как черти от ладана, бегут прочь от одного запаха «строгой добродетели».

Да и мужу надоест жена, которая заботиться лишь об исправности желудка у ребёнка или о хозяйстве. Словом, мужчины сторонятся наседки , занятой только своим курятником.

— Если я тебя правильно поняла, ты значит, отказываешься впредь от любовных похождений? Говорят, у вас — образцовое супружество, — лукаво заметила Кира.

— Ты меня плохо поняла. Конечно, мы живем с мужем очень хорошо и никогда не ссоримся, а я, когда и где нужно, умею закрывать глаза. Но так как со своей стороны я осторожна, то муж мой, действительно, ничего не видит. Сандро доверяет мне слепо. А не иметь возлюбленного просто невозможно, это даже нездорово!

— Ого! Откуда же ты это взяла?

— Это мне сказал один учёный врач, у которого была громадная практика по этой части. Он доказывал, что все добродетельные, верные своим мужьям жёны становятся, с течением времени, вялыми и жиреют. И он совершенно прав. Это просто и логично. Для молодой, полной сил женщины вредно не иметь любовника. Муж — это часто подаваемое кушанье, которое скоро приедается и убивает аппетит, привычка исключает приятное волнение, а перемена согревает кровь, поддерживает энергию, этим сберегаются красота, легкость движений, словом — шик.

— Ты так проворна, весела и очаровательна, Зизи, что надо полагать, добросовестно использовала советы «великого учёного», — смеясь от души, сказала Кира.

— Совершенная правда! Я хочу остаться красивой и отказываюсь от «сувениров», вроде того, который мне оставила моя севастопольская прогулка при луне. Впрочем, я скромна, и за четыре года супружества у меня было всего только три «перемены декораций». Ну, да ещё одна, самая безобидная мимолётная интрижка, доставившая однако, мне чудный браслет. А Сандро уверен, что я купила его на свои сбережения! Ха-ха-ха!

— Скажи пожалуйста, вот одна дама говорила мне, что материнство — невыразимое чувство. Правда это? Ведь ты обожаешь свою крошку?

Зизи оттолкнула тарелку и, взяв свою болонку, положила её себе на колени.

— Как тебе сказать? Видишь ли, мой бутуз забавен, конечно, пока он не вопит. Когда он наряжен, закутан в кружева и все им любуются да спрашивают: «Это Ваш? Какой очаровательный ребёнок», — тогда, сознаюсь, это очень приятно и лестно. Но…

Она скорчила гримасу.

— В общем, произведение его на свет мне так дорого стоило, что, говоря по совести, я не знаю, люблю ли я его больше моей Башки.

И она нежно поцеловала мордочку собачки.

— Ну, обо мне — довольно, я во всём покаялась. Теперь ты скажи, любишь ли ты своего мужа. Басаргин недурен. А может быть, у тебя уже был возлюбленный? А? Выбор велик, особенно для такой красивой женщины, как ты…

— Полагаю, что достать себе возлюбленного нетрудно, но пока я об этом не думала. Это не означает, что я навсегда даю зарок, напротив… Ведь это, говоришь ты, полезно для здоровья? Ха-ха-ха! Только пока я ещё никого не выбрала.

— В таком случае желаю успеха! Я вижу, что любовь к твоему Алексею тебя тяготит, — лукаво подмигивая, со смехом заметила Зизи.

— Столько же, я полагаю, как и твоя к твоему Сандро, — вторила ей Кира.

Затем Зизи переоделась и вместе с Кирой вышли на террасу в ожидании обеда и возвращения Алексея Аркадьевича, который уехал верхом.

Разговорившись про соседей, Зизи обрадовалась, когда узнала, что семья Фрейндлих проживает рядом, так как познакомились с Олгой Дмитриевной прошлой осенью в Ялте.

— Завтра же, непременно, пойду с визитом к этой прелестной женщине, — сказала Зизи.

И тут же рассказала очень мало лестного о похождении прелестной женщины в Крыму.

Вдруг она остановилась и всплеснула руками.

— Ах, какого интересного кавалера я видела здесь на станции. Он поджидал какого-то господина, приехавшего с нашим поездом, и они вместе уехали на автомобиле. Как он мне понравился! Высокого роста, стройный брюнет, с жгучими глазами и острой бородкой. У него иностранный облик, и в нём есть что-то рыцарское. Таким должен быть д’Артаньян или какой-нибудь придворный времён Варфоломеевской ночи. Кто бы это мог быть? Ты не знаешь? С таким кавалером я с наслаждением погуляла бы при луне, — восторженно закончила она.

Кира слегка покраснела.

— Однако ты времени не теряешь, если уже готова гулять с человеком, которого даже не знаешь по имени. Это, знаешь ли, слишком.

— Желать — это ещё не значит грешить. Однако кто бы это мог быть?

— Вероятно, маркиз Керведек. За исключением мужа и Фрейндлиха, у него одного есть автомобиль. Но твоё описание справедливо лишь в отношении его внешности. Это циничный и распущенный господин.

Зизи промолчала. Возвращение Басаргина дало другое направление разговору.

На другой день приятельницы отправились к Ольге Дмитриевне. Та, увидав Зизи, пришла в восторг и оставила всех у себя обедать.

Вечером пришёл маркиз с приятелем, приехавшим к нему в гости на неделю. Вслед за этим у Керведека с Зизи начался оживлённый флирт к неудовольствию Киры. Она задыхалась от ревности. Эта неделя для Басаргина была пыткой.

У неё на глазах, открыто завязалась интрига у Зизи с маркизом. Керведек стал почти ежедневно бывать в доме, но всё его внимание было обрашено на Зизи. Та, видимо, была без ума от него и даже не старалась скрывать своего увлечения.

Кира потеряла сон и аппетит, а нервы окончательно развинтились. Ей было очень трудно скрывать свои чувства. Она вся горела и дрожала, когда чёрные глаза маркиза, равнодушно скользнувши по ней, страстно глядели на Зизи.

Она начинала ненавидеть кузину, и планы, один мрачнее другого, рождались в её голове.

В ней созрело непоколебимое решение вернуть маркиза, во что бы то ни стало.

Но теперь ей уже казалось мало быть его любовницей. Нет она хотела выйти за него замуж, чтобы иметь на него законные права.

С Алексеем она разведется. Он опостылел, и его страсть была ей противна.

Однажды, когда все обедали у Фрейнлиха, Ольга Дмитриевна предложила пойти за грибами, и предложение было с восторгом принято.

— Идти по грибы — это совсем по-деревенски, это так заманчиво и интересно.

Компания тотчас же запаслась корзинками и двинулась в путь. Общество было многочисленное, из города приехало несколько офицеров и мамаш с дочерьми.

Маркиз, конечно, сопровождал Зизи. Она была одета нарядно и к лицу, в кисейном розовом платье. Хорошенькая шляпка с красными цветами очень шла ей.

Ольга Дмитриевна заметила, что между Кирой и Керведоеком пробежала чёрная кошка, но не навязывалась на откровенность. Она обнаружила свою всегдашнюю терпимость и покровительствовала теперь флирту Зизи.

— Пожалуйста, маркиз, будьте спутником Зои Платоновны. Она может заблудиться, это так легко, когда ходишь по лесу на авось, за грибами, — крикнула она.

— Не беспокойтесь, Ольга Дмитриевна, я знаю здесь всякую дорожку и буду надёжным проводником для Зои Платоновны. Но, откровенно сознаюсь, нет ничего лучше, как заблудиться немного в чаще и отдохнуть в лесной тиши.

Зизи ответила сочувственно кокетливым взглядом.

Кире в кавалеры достался правовед, и она еле сдерживала досаду.

Керведек тотчас же направил свою даму к покинутой сторожке, к тому самому злополучному месту, где его самолюбию был нанесён такой страшный удар. Он не мог забыть своего поражения. Но сегодня он собирался отпраздновать победу. Конечно, эта смугляночка не стоила Киры, та — настоящая женщина, но зато эта ведь гораздо доступнее.

Идя по глухой тропинке вслед за своей дамой, маркиз многозначительно поглядел на неё и спросил:

— Не предпочитаете ли Вы «окольных» дорог? На «прямых» ведь редко найдёшь что-нибудь интересное…

— Это зависит от того, с кем идёшь, и от его умения сделать интересной всякую дорогу, — со смехом ответила догадливая Зизи.

Они нашли несколько больших грибов, несколько штук мелких, которые и забрали. Но зато потом ужасно долго отдыхали в сторожке…

Уже стемнело, когда они вернулись на дачу.

— Ах, как мы запоздали! Все уже, вероятно, вернулись и хватились нас, — тревожно заметила Зизи, ускоряя шаг.

— Вот ещё, стоит беспокоиться из-за пустяков. Скажем, что сбились с пути. Вопрос только — с какого, — рассмеялся маркиз.

Соскучившись со своим юным и застенчивым кавалером, Кира вернулась одной из первых. Она задыхалась от бешенства и ревности, упрекала себя, но в чём упрекала… В этом она не могла отдать себе отчёт. Виновата ли она в том, что оттолкнула любовь Армана, или в том, что до сих пор не отыскала Малейнен? Нужно непременно съездить в город, — думала Кира. — Она проучит бесстыдницу, она испортит ей игру. Бешеное животное! Бросается на всякого первого встречного мужчину…

С истинным удовлетворением подметил маркиз бледность Киры и лихорадочный отблеск её глаз, взгляд же полный ненависти, который Кира бросила на Зизи, его ещё больше обрадовал.

«Пусть расплачивается теперь за свою неуместную добродетель», — думалось ему.

После чая Кира заявила, что у неё болит голова, и она пойдёт домой.

Напрасно уговаривали её остаться, она не захотела ужинать, напрасно ей говорили, что нередко мигрень проходит от еды, она стояла на своём. Обозлённой Зизи пришлось идти домой вместе с ней.

Обе они были взбешены, и по дороге произошла легкая стычка. Посторонних не было, и никто им не мешал. Басаргин остался играть в карты, а маркиз обещал отвезти в своём автомобиле кого-то из гостей на станцию.

Для начала Зизи кисло заметила, что Кира капризничает и из-за пустой головной боли расстраивает такую чудную компанию.

— Ты, вероятно, не нашепталась ещё досыта с Керведеком, — едко ответила Кира.

— А хоть бы и так! Конечно, разговаривать с таким увлекательным человеком — истинное наслаждение. Я очарована им, — вызывающе ответила Зизи.

— О, да. Ты сделала всё, чтобы доказать ему и всем, насколько ты им очарована. Ваша уединённая беседа длилась достаточно долго. Но, милая моя, позволь тебе сказать, что с твоей стороны очень неосторожно выставлять напоказ свои увлечения и бегать целыми часами по лесу с таким человеком. У него ужасная репутация.

— Можно подумать, что ты ревнуешь маркиза и завидуешь мне, ведь он за тобою открыто ухаживает, — крикнула Зизи, забывая приличия.

— Завидовать тебе не приходится, потому что я не разделяю твоих развращённых вкусов и не отдаюсь первому встречному, как уличная развратница!

Зизи задохнулась от бешенства. Их ссора могла бы окончиться очень печально, но они пришли к даче, и неприятный разговор прекратился. Кипя гневом, разошлись они по своим комнатам. На следующий день произошло нечто неожиданное, изменившее течение событий. Александр Александрович Нелидов, муж Зизи, прибыл дней на пять раньше назначенного срока и объявил, что должен на следующее утро увезти жену для устройства их новой квартиры.

Зизи сразу присмирела в присутствии своего «милого Сандро» и стала серьезной.

Опасаясь, очевидно, какой-нибудь нескромности со стороны кузины, она извинилась перед ней с глазу на глаз за свои резкости.

Кира презрительно улыбнулась и резко ответила, что вовсе не намерена снимать «катаракты» с глаз Александра Александровича; эту слепоту когда-нибудь вылечит Зизи своими выходками.

Зизи смолчала, и подруги расстались холодно. А два дня спустя, сказав, что ей надо повидаться с портнихой, Кира уехала в Петербург отыскивать Малейнен.

Твердо решив найти колдунью, даже если бы пришлось для этого съездить в Финляндию, Кира в первый же день своего приезда направилась на Волково кладбище.

Надо было сначала допросить того сторожа, который водил их к колдунье в ту памятную ночь.

Она не забыла ни его имени, ни наружности и узнала его тотчас при входе на кладбище. Он подметал чью-то могилу, но увидав, что его зовёт нарядная барыня, бросил метлу и пошёл на встречу.

Кира сунула ему в руку, для начала, трехрублевку и спросила, не знает ли он, где ворожея, которая прежде здесь жила.

Увидав такой щедрый «взнос», старый солдат просиял.

— Ах, барыня, да она с месяц как вернулась только под другим, значит, именем, и лавочку открыла, венки на могилы продаёт. Знамо дело, всё как есть знаю, что она та самая . Да у старухи деньжищ куча, она кого надо подмазала, ну полиция, будто, и не видит. Пожалуйте, я Вас к ней провожу.

Ещё пятирублёвка — в награду за усердие — перешла в руки сторожа. А минут через пять Кира уже стояла перед знакомой колдуньей, которая продавала в эту минуту какой-то барыне венок с бумажными цветами.

Проницательные глаза старухи остановились на мгновение на Кире, и по её морщинистому лицу пробежала непонятная лукавая усмешка.

Как только покупательница ушла, Кира сделала вид, что выбирает венок, и в то же время тихо шепнула:

— Мне нужно поговорить с вами наедине.

— Тогда приезжайте попозже, между двумя и четырьмя. Я закрываю лавчонку и ухожу обедать, а мой внучёк будет сторожить Вас у кладбищенских ворот и проводит ко мне.

Кира уехала довольная. По пути она зашла в кондитерскую и выпила чашку шоколада, съела пирожков и мороженое, а как только пробило два часа, отправилась снова на кладбище.

Тощий, белобрысый мальчик-чухонец поджидал, как было условлено, и проворно повёл её. Она увидела ту же ветхую, покосившуюся избенку. Кира вздрогнула, войдя в комнату, в которой происходила её зловещая свадьба с Басаргиным.

Старуха сидела у окна и внимательно рассматривала тарелку с кофейной гущей. Она подала Кире табурет и долго в неё всматривалась.

— Если не ошибаюсь, барыня, вы любите не вашего мужа, а другого и хотите за него замуж выйти. За этим Вы ко мне и приехали, — спокойно сказала Малейнен.

Ошеломленная Кира сконфуженно посмотрела на старуху.

— Как… Вы знаете? — пробормотала она.

— Да, знаю и могу вам служить, вы хорошая клиентка. Скажите только, чего вы желаете.

— Я хочу, чтобы мой муж развёлся со мной, и я могла бы выйти замуж за человека, которого обожаю, икоторый тоже должен меня страстно любить. Только, пожалуйста без такой свадьбы, как было в первый раз.

Старуха задумалась.

— Хорошо, барыня, я сделаю всё, как Вы пожелаете. Напишите мне только на бумаге Ваше имя, имя Вашего мужа и того человека, которого Вы полюбили. А завтразаезжайте в это же время, и я дам Вам всё, что нужно.

Кира выложила пять золотых.

— Если всё устроится, я заплачу столько же.

— О, будьте спокойны, моим клиентам всегда во всём удача.

— А у Вас большая клиентура? — с улыбкой спросила Кира.

На лице колдуньи появилось насмешливое выражение.

— Слава Богу, работа есть, и меня навещают важные господа. Кто замуж хочет, кто — овдоветь, кто — поймать князя, а кто — смягчить сердце скупого мужа; у меня и мужчины бывают.

Недавно был ещё у меня молодой человек моряк, он хотел жениться на старой барыне, очень богатой, но так, чтобы она умерла поскорее. И я всё устроила, как он желал. Он уже овдовел, а меня по-царски отблагодарил. Слава Господу, я не буду бедна под старость, когда не будет сил работать.

Слова колдуньи врезались в душу Киры, и она с тоской подумала о том, от каких удивительных случайностей зависит иногда судьба человека…

Ни красота, ни душевное и умственные достоинства желанного успеха ей не дали, а устраивала всё случайная встреча с вот этой странной, таинственной женщиной, умеющей как-то руководить неведомыми скрытыми силами и подчинять своей воле самые упорные натуры.

Снабженная пакетиком серого порошка и пузырьком с розовой жидкостью, Кира вернулась на дачу.

На следующий день порошок был высыпан в обувь мужа, как велела ей старуха, а содержимое флакона выпил маркиз.

Исполнив точные указания старухи, Кира спокойно стала ждать событий.

Действия снадобья сказались прежде на маркизе. Он снова стал посещать Киру, и в глазах его снова зажглась страсть.

Алексей Аркадьевич, наоборот, стал хиреть, бледнеть, имел озабоченный вид, жаловался на головные боли, нервничал, страдал бессонницей и потерял аппетит.

Кира настояла, чтобы Басаргин обратился к доктору, а так как у мужа были ещё в городе дела, то он отправился в Петербург. Вернуться он должен был на следующий день к обеду и привезти двух сослуживцев. А маркиз, сам ждавший какого-то приятеля из города, обещал выехать за Басаргиным и гостями в автомобиле.

На утро Кира проснулась с тревожным чувством в душе, и это беспокойство росло с часу на час. Тщетно пыталась она развлечь себя чтением, прогулкой и музыкой, — тревога не унималась, сердце учащённо билось, и по телу пробегала холодная дрожь.

Кира подошла к окну взглянула на дорогу, но дорога была пуста. Она приняла валериановых капель и, опустив шторы, улеглась на кушетку в кабинете, чтобы немного вздремнуть до приезда гостей и мужа.

Как долго длилось её забытье, сказать она не могла. Но вдруг запертое окно распахнулось с такой силой, что разорвало даже голубую шёлковую штору. Сон пропал, и Кира выпрямилась.

Порыва холодного ветра ворвался в комнату и пахнул ей в лицо, а на двор, между тем, стояла удушливая жара.

Она собиралась встать с кушетки и тут заметила у себя на коленях большой букет любимых лилий и камелий, покрытыми красными брызгами.

Кира откинула на подушку, с недоумением глядя на неведомо откуда взявшийся букет, забрызганный словно кровью… Чтобы это могло значить? Разве с мужем случилось какое-нибудь несчастье?.. Ах, зачем она вторично прибегла к помощи дьявола!

У неё стучали зубы, как в лихорадке, и на лбу выступил холодный пот. Она постаралась успокоиться, встала, положила цветы на стол и позвонила горничной. Та изумлённо огляделаоткрытое окно, разорванную штору и букет, относительно которого удостоверила, что никто не приходил и цветов не приносил.

— Господи, Боже мой! Барыня, да ведь букет то в крови весь, — вдруг воскликнула она, прикасаясь пальцами к одной из лилий, которая была забрызгана больше других.

Кире сделалось дурно, и она упала в кресло. Аннушка кинулась со всех ног за нюхательным спиртом. Пока она приводила барыню в чувство, натирая ей виски туалетным уксусом, снаружи донеслись тревожные возгласы. Кира вскочила и бросилась на террасу.

По дороге, в некотором отдалении, двигалось шествие: четверо мужиков несли на носилках что-то, покрытое пальто, а сзади шло несколько мужчин, и среди них — маркиз. Все они были смертельно бледны, и костюмы их были в беспорядке, разорваны и выпачканы в пыли. Кира сразу всё поняла и, как подкошенная, упала без чувств, на пол. Когда она очнулась и слегка привела себя в порядок, маркиз рассказал ей о происшествии.

Они ехали все вместе. Автомобиль налетел на мужицкую телегу, которая стояла на боку, а мужик надевал скатившееся колесо. Автомобиль перевернулся и выбросил сидевших. Все отделались синяками и небольшими ушибами, за исключением шофёра, вывихнувшего руку и получившего ранение головы. Алексея Аркадьевича они нашли влежащим в луже крови без признаков жизни, он ударился головой о дерево с такой силой, что смерть была мгновенной.

— Бедный Алёша! Кто бы мог подумать, что он грустно завершит жизнь, в полном расцвете сил и счастья, — со слезами на глазах заметил один из сослуживцев Басаргина.

— Он всегда думал только о вас, Кира Викторовна, — добавил другой товарищ покойного. — Он вез вам чудный букет белых лилий с камелиями, и мы не можем понять, куда он делся. Нам хотелось вручить Вам эти цветы как последнее воспоминание о покойном, но мы так и не смогли найти этот букет.

Ужасное время наступило затем для Киры. Ею овладел ужас. Смерти мужа она не хотела, она желала только развода. Но, должно быть, злая сила, с которой она связала себя, действовала по-своему. Кира пустила в ход машину, действия которой были ей неизвестны. И вот ей возвращена свобода… Она избавлена от Басаргина, так же резко и жестоко, как и была с ним связана.

Тело покойного внушало ей панический ужас. На бледном лице его застыло страдальческое выражение; полуоткрытые глаза, веки которых никак нельзя было закрыть, точно глядели не неё. Ей всё казалось, что вот он встанет и, указывая не неё пальцем, крикнет:

— Убийца!..

Но немые уста усопшего не раскрывались. Хоронили его в Петербурге с большими почестями. А после похорон Кира не захотела возвращаться на дачу и осталась в городе.

Духовное завещание Басаргина, составленное накануне свадьбы, делало её наследницей состояния.

Таким образом, Кира достигла всего, чего желала: положение в обществе, свободы и большого состояния, дававшего ей независимость. Никто и не подозревал, какими тёмными путями добилась она всего этого.

Тем не менее, первые месяцы вдовства были тяжелы для Киры, но не из-за того, что она жалела мужа, или мучилась угрызениями совести. Нет, она боялась чего-то более страшного: мести и преследования оттуда .

Ведь доставили же ей каким-то образом окровавленный букет. Это был последний дар человека, которым она овладела из себялюбивых целей, а потом принесла его в жертву новой прихоти…

Киру мучил страх: а что, если он станет мстить?

Но ничего особенного ни днём, ни ночью не происходило, всё было спокойно, не было никаких таинственных явлений, которые указывали бы на появление духа покойного мужа. Кира успокоилась и повеселела. Радовало её, что маркиз был в неё влюблён по уши и с трудом скрывал свою страсть.

В качестве ближайшего друга Басаргина Керведек часто навещал вдову и помогал ей утверждаться в правах наследства. Видеть Киру было для маркиза наслаждением.

В глубине души Кира блаженствовала, но внешне она казалась грустной и убитой горем — навещала могилу мужа и носила строгий траур, который очень шёл к её светлой и нежной красоте.

Устроив денежные дела, Кира объявила, что едет за границу и будет там жить, пока не утихнет горе и пока она не успокоится сколько-нибудь.

Накануне отъезда у Киры с маркизом произошло нечто вроде объяснения. Керведек спросил, может ли он месяцев через восемь приехать и попросить её о том, от чего зависит все его счастье.

— Приезжайте, — ответила она, краснея и не отняла руки, которую маркиз долго и страстно целовал.