Онлайн чтение книги Африканская охота для дам
Глава 2

28 декабря, вторник.

Африка, Замбара

Спала я крепко: видимо, сказывалась усталость. Когда нас разбудили, чтобы накормить, Сашка сообщил, что француз в летной форме всю ночь шастал мимо наших рядов и что-то высматривал.

– Ты что, не спал?

– Так, дремал, – отмахнулся ребенок. – Завтра посплю. В школу же не вставать.

– Француз, наверное, думал, что мы еще что-то можем учудить, – улыбнулась я.

А вообще, было интересно: будет нас ждать кто-то на земле или как? С другой стороны, мы приземляемся не во Франции, а в Замбаре… Да и что нам можно предъявить? Нарушение общественного порядка? Ну, пусть предъявляют.

Не стоило также опасаться, что Эр Франс закроет свои представительства в России: слишком большая выгода. И вообще, давно пора привыкнуть к русским, летящим на отдых или с отдыха. Вон пассажиры-иностранцы помалкивали. Наверное, никогда так весело не летали. Будет что рассказать родственникам.

Когда стали подавать завтрак, Лешка, Вовчик и Верка вернулись в наш салон. Бундес, расцеловавшись с Ниной, поплелся в свой первый класс, Нина – в конец салона. Верка опустилась в кресло за моей спиной. Я обратила внимание, что и она, и парни выглядят мрачнее тучи. Я повернулась к Верке, просунув нос между своим и Сашкиным креслами.

– Что, мало заработала? – спросила я.

– Две штуки точно, но вроде больше, – прошептала она. – Но не в деньгах дело.

Я лишилась дара речи. Чтоб у Верки – и не в деньгах… Это что-то новенькое!

– А в чем? – сунул нос в тот же проем Сашка. – Как вас понимать, тетя Вера?

– Я пока не считала.

– Как это? Сперли, что ли, то, что плохо лежало?

– Не совсем, – ответила Верка и зашипела: – На земле все расскажу. Только барахло свое быстро собирайте! Чтобы выйти первыми. Вы переодеваться хотели в салоне? Сейчас пожрете – и начинайте, чтобы потом время не тратить. И Косте скажи.

Мы все посмотрели в сторону моего братца. Он продолжал оживленно болтать с баронессой. Или она маркиза? Я была так заинтригована Веркиным рассказом, что даже запамятовала.

По нашему проходу опять шел знакомый француз, успевший надоесть Сашке за ночь. Он что тут, нечто типа службы безопасности? Мой ребенок меня опередил и вежливо поинтересовался, почему господин не спал ночью.

– Я не имею права спать, – вежливо ответил месье на английском. – Я обязан раз в сорок минут проходить по салонам.

– Следить за порядком?

– Не совсем, – улыбнулся он, кидая опасливый взгляд на сибиряков, в этот момент лечивших головную боль пивом. – Я должен слушать, например, не появилось ли каких-то посторонних шумов, не дай господь – течи или других неполадок.

– А вы кто? – спросила уже я.

– Бортинженер. Я выполнял свои обязанности, – гордо объявил он.

– Спасибо, – поблагодарила я француза за информацию и подумала: если бы наши бортинженеры так относились к своим обязанностям, возможно, у нас падало бы меньше самолетов.

Афганец со своими корешами и наша семья с Веркой переоделись в прихваченные в салон шорты и майки и были готовы к выходу из самолета задолго до приземления. Но меня не оставляла навязчивая мысль: что произошло ночью в первом классе?

Стоило самолету приземлиться, как к нам с Сашкой повернулся Афганец и тихо сказал:

– Быстро берите манатки – и к выходу. И занимайте всем нашим очередь на паспортный контроль.

– Костя, – прошипела я, перегибаясь через Сашку, – хватай маркизу в охапку. Или лучше прямо сейчас договаривайся о встрече в Хабебе. Ты выяснил, куда она двигает дальше?

Оказалось, что первую ночь мы все ночуем в одном отеле – пятизвездочном «Мелиа Хабебе». Оттуда мы должны двигаться в охотничий лагерь, где проведем следующие три ночи, потом три дня будем ездить по национальным паркам и, наконец, отдохнем недельку на берегу океана.

Сама я никогда бы не поехала в охотничий лагерь. Ну, по национальным паркам покататься, на зверей африканских в живой природе посмотреть – еще куда ни шло, фотографии и видеозапись останутся, но охота меня никогда не привлекала. Однако мужики жаждали пострелять и в Африке. Поэтому я сделала комбинированный тур. Чаще всего, правда, делается неделя по национальным паркам и неделя на берегу океана. Или уж чисто охотничий тур, но охота всегда значительно дороже.

Я сразу же сказала Афганцу, что лучше и не пытаться везти свое охотничье оружие. И у нас мороки много, и у них. Немцы, правда, свое везут, но их Германия – это не Россия, у них с оформлением проще. В охотничьих лагерях можно взять оружие напрокат – в зависимости от того, на кого будешь охотиться. Также следует купить лицензию на отстрел того или иного зверя. Афганец сказал, что по прибытии в лагерь они с пацанами уже на месте решат, что будут делать.

Организуя тур, я специально выбрала лагерь, стоящий на берегу небольшого озера – чтобы мы с Веркой смогли позагорать и покупаться, пока мужики займутся одним из своих самых любимых занятий. Или это все-таки будет охота по-русски? С национальными особенностями?

Маршрут следования испанки частично совпадал с нашим, и она уже думала кое-что изменить в своем. «Костя неплохо поработал», – подумала я. Может, у нас с Сашкой скоро появятся родственники в Испании? Но тогда кто будет заниматься домашним хозяйством?

Паспортный контроль прошли быстро (виза для въезда в Замбару не требовалась), никакой санконтроль нас не ждал и прививочные сертификаты не спрашивал. Однако Нина с Таней и сибиряки, летевшие через Москву, сообщили нам, что там санконтроль был (уже после таможни и регистрации билетов, когда всем были выделены места) и проходил чисто по-русски. Нет сертификата о прививке от желтой лихорадки – даешь сто баксов санинспектору. Все – в самолете.

Таможню мы тоже прошли быстро, так как ни у кого из наших с собой не было охотничьего оружия (про другое молчу, но африканцев интересовало вполне определенное, которое везут охотники), потом я узрела табличку встречающей туристической фирмы.

Рядом с ней стояла русская баба лет сорока пяти, загорелая до черноты, и мулат лет двадцати пяти. Я представилась как директор питерской фирмы.

– А я – Оля, с которой вы переписывались по электронной почте, – сказала женщина. – Добро пожаловать в Замбару.

– А вы тут постоянно живете? – спросила Таня.

– Уже двадцать шесть лет. Вон сыну двадцать пять.

Мулат улыбнулся, демонстрируя великолепные зубы. Нина с Таней осмотрели мулата так, словно покупали коня на базаре. Вроде бы остались довольны.

– Автобус ждет или тут такой же бардак, как в России? – встрял Афганец.

– Ждет, – сказала Оля. – Лана, ваши все вышли? По-моему, русские еще не все. – Оля быстро пересчитала наших, стоявших кучно. Тут были Афганец с компанией, наша семья (Костя распрощался с испанкой до вечера), Верка, Нина с Таней, шестеро сибиряков и Володя с приятелем.

– Те, кто через мою турфирму оформляли тур, все здесь.

– Джон, проводи Лану к автобусу, а я других подожду, – попросила Оля сына.

– Больше никого не будет, – твердо сказал Володя.

– Не хватает одного человека. – Оля сверилась со списком.

Я тут же вспомнила, что в нашем салоне летел кто-то еще из русскоговорящих, подававший реплики с заднего ряда. Но не успела ничего сказать: Володя подхватил Ольгу под руку, отвел в сторонку и что-то тихо ей объяснил. Она кивнула, и мы тронулись к автобусу.

Чернокожий шофер на пару с Джоном быстро закидали наши сумки в нижнее багажное отделение, расположенное под салоном автобуса, а мы загрузились в салон, где работали кондиционеры. Без них в автобусе нас всех хватил бы тепловой удар.

Я специально села впереди, рядом с Ольгой, чтобы обсудить детали нашего предстоящего отдыха. Конечно, это будет не последний наш разговор: ведь я собиралась и дальше гонять группы по этому маршруту. Наши сразу же начали отмечать успешное приземление – в исконно русских традициях.

– Лана, что случилось? – очень тихо спросила меня Ольга.

Я пожала плечами. Я сама пока ничего не понимала. Правда, особо не волновалась: мои туристы все были на месте.

– С русскими всегда какие-нибудь проблемы – или заморочки, как вы говорите, – вздохнула Ольга.

Она представляла крупнейшую в Замбаре турфирму «Замба-турс», фактически контролирующую туристический рынок страны. В ней работали люди, знающие английский, немецкий, французский, испанский. Теперь появился спрос и на русский. Таким образом Ольга и ее сыновья оказались в туризме. Ольга по профессии – маляр-штукатур. Родилась она в Перми, потом отправилась покорять Москву, в институт не поступила, закончила ПТУ. Ее общежитие находилось рядом с общежитием иностранных студентов. Так она и познакомилась с отцом Джона. Немало ее подружек связали свою судьбу с чернокожими парнями. Оля думала недолго: шансов выйти замуж за москвича практически не было – они женились на своих, на москвичках, возвращаться в Пермь не хотелось, в особенности после Москвы, где можно было свободно покупать вожделенную колбасу и прочие радости советского народа, которые в те годы в Перми в свободной торговле не появлялись.

Джон-старший обещал любимой девушке бананы в неограниченном количестве (а в годы банановых лишений советского народа это было серьезным аргументом) и вечное лето (а Оля практически каждую зиму подолгу болела, насморк же ее преследовал с октября по май). Ольга согласилась и поехала. Все пермские родственники, правда, были в шоке и контактов с блудной дочерью поддерживать в дальнейшем не пожелали. На Олины письма никто не отвечал.

Джон оказался третьим сыном крупного местного землевладельца. На богатое наследство рассчитывать не приходилось, но Олины запросы были достаточно ограниченными: не привыкла она шиковать в России шестидесятых и семидесятых. Было тепло (даже жарко), и Оля вначале дико сгорала, но потом кожа и весь организм приспособились к местному климату. Одежды требовалось немного, земля была плодородной. Муж, получивший диплом врача в Советском Союзе, помогавшем своим чернокожим друзьям, хорошо устроился на родине и быстро стал уважаемым человеком. Оля родила ему троих детей, какое-то время занималась только домашним хозяйством. Сейчас дети выросли, ей стало скучно, вот она и отправилась в туризм.

– Иногда, правда, хочется все бросить, – призналась она. – Когда русские что-нибудь отчебучат. Но у меня трое сыновей. Вот старшего, Джона, женили, а другим еще предстоит платить выкуп за невест…

Как пояснила Ольга, ее муж привез в свое время жену из России в первую очередь потому, что отец не стал бы тратиться на большой выкуп за невесту. Взяли бы, так сказать, самую дешевую. Или ходил бы в холостяках, пока сам не заработает на выкуп. Сейчас русские дают хорошие чаевые, это должно помочь. Если же ей удастся женить сыновей на русских – вообще будет здорово.

От Ольги я узнала интересную вещь: в последние годы переменчивая мода выкинула в Замбаре очередной фортель – по новым канонам красоты женщина должна быть светлокожей. Когда Ольга приехала в страну, ничего подобного не было. Джона, наоборот, осуждали за то, что он женился на белой. Но теперь, если бы у Ольги была дочь хотя бы такого цвета кожи, как Джон, они смогли бы получить за нее большой выкуп. Его хватило бы на выкуп за невест двум сыновьям – при условии, что те будут чернокожими. Но сыновья тоже хотят жениться на белокожих…

– Интересно тут у вас, – заметила я.

– У вас интереснее, – улыбнулась Ольга. – Мы ведь тоже телевизор смотрим.

– Наши каналы какие-нибудь ловите?

– Ловим, и с каждым годом все больше. Так что мы в курсе происходящего. Кстати, Лана, предупредите мужчин, чтобы они обязательно пользовались презервативами, хотя местные жрицы любви будут настаивать на обратном.

– Что?! По-моему, жрицы любви во всех странах как раз настаивают на предохранении.

– Наши тоже – с черными мужчинами. А от белых они хотят родить. Но у нас тут СПИД… Да что я вам объясняю? Много умирает людей, много больных. Однако желание иметь светлокожих детей у наших женщин перевешивает. Вы сами убедитесь: белокожим мужчинам готовы отдаться не только профессиональные жрицы любви. И сами мужья готовы предложить своих жен белым мужчинам. Я говорю вам об этом, потому что дорожу своей работой. Если туристы из России будут болеть после поездки к нам, поток приезжающих прекратится…

Я, признаться, в этом сомневалась.

– …и мы с моими мальчиками лишимся работы и хороших денег.

– А все ваши сыновья работают в турфирме?

– Да. Не зря я учила их русскому языку. Очень пригодилось.

Я заметила, что Джон говорит совсем без акцента. Ольга пояснила, что это типично для негров – строение речевого аппарата у нас похожее (подтверждалась информация Витька, спеца по маньякам), а в языке их отца нет так называемых напряженных звуков.

Обо всем этом Ольга узнала от англичанина, работающего в их турфирме. Он в свое время женился на чернокожей девушке и остался в стране, куда приехал работать по контракту.

– Шпион, что ли, бывший?

– Он не признается, – улыбнулась Ольга.

В это время мы подъехали к нашему отелю. Чернокожие юноши бросились к нашим сумкам и чемоданам, надеясь заработать по доллару. Правда, пьяные русские, «тепленькие» после самолета, случалось, давали и по сотне. Поэтому русских клиентов любили и старались угодить им. Если одновременно подъезжали автобусы с нашими туристами и, например, немцами, все носильщики наперегонки неслись к нашим. Приятно!

За стойкой портье стояли красивые мулатки. Признаться, я никогда раньше не видела красивых женщин негроидной расы и не считала супермодель Наоми Кэмпбелл красавицей. Но тут девочки оказались просто супер. Интересно, какая кровь в них смешалась?

Правда, несмотря на пятизвездность отеля и репутацию сети «Мелия» в мире, работали они не очень быстро. Джон, самый расторопный из местных, им активно помогал. Носильщики стояли в боевой готовности, сверкая белозубыми улыбками. Сибиряки, как я слышала, уже обсуждали, когда звать девчат к себе. Услышав их, Ольга повторила им то, что говорила мне, только с бóльшим количеством впечатляющих примеров. В частности, описала все симптомы СПИДа. Потом добавила, что работающие за стойкой портье девочки – не для постели, для этого имеются другие. И эти девочки по желанию клиента пригласят тех.

– А если мы хотим этих? – спросил Витек.

– Я повторяю: эти девочки…

– Ладно, тетка, – по-свойски хлопнул Ольгу по плечу Серега, – мы сами разберемся.

Ольга повернулась ко мне. Я пожала плечами. В этих «мероприятиях» я участвовать не собиралась. Не мое дело – вмешиваться в личную жизнь клиентов. Об опасностях предупредить их я обязана. Их предупредили. Все, моя функция выполнена.

Ольга попыталась предупредить наших еще о каких-то опасностях, подстерегающих белых в Замбаре, но ее больше не желали слушать. Она махнула рукой.

Мы договорились с Ольгой, что она заедет за нами завтра с утра, чтобы мы смогли переместиться к охотничьему лагерю.

– А экскурсии по городу какие-нибудь предусмотрены? – подала голос Нина.

– Желаете в местных ресторанах поспрашивать пакеты для… гм… неусвоенного обеда? – уточнил Афганец.

– Нет, – серьезно ответила Нина, – я собираю только пакеты авиакомпаний. Но надо же культурно просвещаться? Зачем люди ездят в Африку?

– Ну, кто за чем, – резонно заметил Володя, взглянул на Ольгу и попросил пояснить, зачем сюда прибывают русские туристы.

В основном народ интересуют национальные парки, реже – охота, потому что это очень дорогое удовольствие. Трехдневное проживание в охотничьем лагере обходится во столько же, во сколько десять ночей в пятизвездочном отеле на побережье. И это без лицензий на отстрел животных.

– Как здесь обстоит дело со взятками? – спросил Лешка.

– Как и в России. И даже лучше, – улыбнулась Ольга. – Без взятки нельзя получить ничего. Со взяткой – все, что угодно. И все выпрашивают деньги везде, где только можно.

– А вы говорили, что эти африканки не для койки. – Серега кивнул на стойку портье. – Договоримся.

Витек уже шагнул к трем девочкам и приступил к обсуждению цен на «услуги». Несмотря на то что он говорил по-русски, а девочки из нашего языка выучили пока всего несколько фраз, они его прекрасно поняли. Я не стала дожидаться окончания торга и велела своему семейству, включая Верку, двигать наверх. У нас с нею был забронирован двухместный номер, такой же – у Кости с Сашкой.

– Я хочу узнать, почем здесь бабы, – объявила Верка на весь холл.

– Вера, вы разве… – открыл рот Володя, странно посмотрев на подружку.

– Я не «разве». Просто цена интересует.

– Ну, если бы вы вдруг согласились с чернокожим мужчиной, – заговорила Ольга, хотя ее и не спрашивали, – то получили бы раза в три больше девочек-администраторов.

– Так, накинем за квалификацию, за вредность… – подсчитывала Верка вслух. – Буду брать в десять раз больше. Витя, за сколько они дают?

– По пятьдесят баксов, – повернулся сибиряк. – Мы торгуемся за сотню оптом.

– Я беру не меньше тысячи за раз, – объявила Верка и, провожаемая ошалелыми взглядами Ольги, Джона, Нины и Тани, тронулась к лифту. Мужчины из группы уже знали Веркины обычные расценки и отреагировали нормально.

Мы дали мальчикам по доллару, они поклонились и удалились, сверкая белозубыми улыбками.

– Ну?! – спросила я у Верки. – Что же было в самолете?

– Володькиного приятеля зарезали, – спокойно объявила Верка, раздеваясь. От ее утренней сумрачности не осталось и следа.

Я молча опустилась в кресло, подружка тем временем уже полностью скинула одежду и объявила, что в душ пойдет первой.

– Нет, ты мне вначале объясни, что там произошло. Как его зарезали? Где? Где он сейчас?

– Зарезали в туалете, – сказала Верка. – Ну, то есть не зарезали… Лана, я не знаю, как это правильно называется: из него торчала такая тонкая острая дрянь… Спица не спица…

Когда компания, состоявшая из Володи, Верки, Афганца и верного телохранителя Вовчика поднялась в первый класс, Володин приятель Коля, которого я впервые увидела сегодня, сказал, что Романа что-то больно долго нет. Приятель думал, что Роман был с Володей в экономическом классе. Володя забеспокоился, попросил Колю вспомнить, давно ли Роман ушел. Коля считал, что тот пошел в туалет.

Володя сграбастал Верку, сказал, что она для него будет прикрытием, и потащил в нужном направлении. Прикрытие, правда, не требовалось, так как все в салоне уже спали. Один туалет был занят. Володя с Веркой постояли напротив двери минут десять, обнимаясь, как пара влюбленных, но о связи с женщиной Володя, по мнению Верки, в те минуты не думал совсем. Он вполне мог бы так же обниматься с мужчиной или с каменной статуей. Володя напряженно прислушивался, даже прикладывал ухо к закрытой двери.

Затем он велел Верке не отходить в сторону и прикрывать его, извлек из кармана нож, выдававшийся во время ужина в самолете, и дверь открыл.

«Интересно, зачем он его прихватил? Или без какого-либо ножа мужик чувствует себя голым?» – подумала я.

– Знаешь, мы бы с тобой так быстро не справились, – вынуждена была признать Верка. А у нас с ней имелся немалый опыт открывания дверей, в которые нас не хотели пускать.

– Ты выяснила, откуда взялся этот Володя и с чем его едят?

– Нет! Когда бы я успела? Не до того было.

– Ладно, продолжай. Что дальше?

Володя распахнул дверь – и тихо выматерился. Хотел оттолкнуть Верку, но разве Верку оттолкнешь, если она желает что-то увидеть?

Она увидела все, что хотела. Володя тоже. Он уже хотел закрыть дверь, когда Верка сообразила: мертвому бумажник больше не нужен. Верка всегда очень хорошо соображает, когда речь идет о деньгах. Но Володе она, конечно, подала мысль под соответствующим соусом: не надо оставлять документов парня. Володя идеей мгновенно проникся, сам вытащил из кармана убитого бумажник и паспорт и вручил их Верке, сказав: «Пусть пока у тебя побудут».

– И ты взяла?!

– А как же?!

Паспорт Верка, правда, уже спустила в унитаз (в нашем салоне), бумажник, находившиеся там водительские права и кредитки – в еще один (тоже в нашем салоне), а бабки сложила и сунула в лифчик. Когда переодевалась утром, перепрятала в сумку.

Тут она как раз извлекла их из сумки и пересчитала.

– Негусто, – расстроилась подружка. – Всего пять тысяч баксов. И рубли – какая-то мелочь. Что это он так мало с собой взял?

– А ты больше взяла?

– Ну, я всегда на месте заработать могу.

– Судя по тому, что рассказала Ольга, тут и белые мужики могут неплохо подзаработать.

– Ты думаешь, мужик об этом знал? Он тут работать собирался? Кстати, Костика надо правильно сориентировать. Будем вместе ему подыскивать негритяночек.

– Еще не хватало! Подцепить СПИД от какой-нибудь черной заразы! И потом, между прочим, он может и тебя заразить. Пусть не разменивается. Нам и баронессы хватит. Мы люди не гордые.

– Она – маркиза.

– Неважно.

– Как это неважно? У тебя племянники будут маркизы.

– Вера, ты ее видела. Ей лет-то сколько? Выглядит на пятьдесят. Значит, ей вполне может быть шестьдесят или шестьдесят пять.

– Теперь капиталисты в любом возрасте рожают, – отмахнулась Верка. – Но о Косте мы потом поговорим.

И подружка вернулась к рассказу о ночных событиях.

Володя, отдав Верке бумажник и паспорт приятеля, быстро закрыл дверь туалета, причем как-то еще хитро завернул замок, после чего быстро и тщательно протер дверную ручку носовым платком, подхватил Верку под ручку и потащил к месту дислокации группы. Афганец, гад, поняв, в чем дело, лично проводил Верку на место бундеса, ночевавшего в нашем салоне на пышной Нининой груди. Мужики же стали о чем-то совещаться. Верка все-таки заснула, а утром Афганец с Вовчиком привели ее обратно в наш салон.

– То есть до приземления, как я понимаю, мужика не нашли?

Верка пожала плечами.

Мог быть еще один вариант: экипаж решил не поднимать панику. Хотя вряд ли. Если бы они нашли труп на борту, то нас на земле ждала бы торжественная встреча, и совсем неважно, в какой стране мы приземлились.

Их должно было бы заинтересовать то, что туалет занят…

На мой последний аргумент Верка заметила, что Володя сделал все так, чтобы стюардессы решили: замок сломался. Тем более что за дверью не раздавалось никаких звуков. Это нам с ней сразу же пришло бы в голову, что там может быть труп, а французам? Навряд ли.

Володя с приятелем взяли вещи убитого, чтобы не оставлять никаких улик. Попробуй теперь опознай труп! Его пальчики ни в картотеке Интерпола, ни даже у отечественных ментов не числятся.

– Слушай, а как Володя вообще отреагировал на эту смерть? В смысле… он предполагал, что такое может произойти?

– По-моему, да, – кивнула Верка. – Я и вчера об этом думала, пока не заснула, и сегодня. И с уверенностью могу сказать: следы он умеет заметать не хуже, чем мы с тобой.