ТАИНСТВЕННЫЙ АМЕРИКАНЕЦ

Онлайн чтение книги Арифметика любви
ТАИНСТВЕННЫЙ АМЕРИКАНЕЦ

Рассказ

Большая комната — зала, несколько сарайного вида, с десятком простых столиков. Вход прямо со двора. Это столовая бывшего ресторана «Хлеб да соль». Бывшего — потому что энергичная Любовь Ивановна, когда дела пошли хуже, перевела его в другое помещение, простецкое, в другой квартал, на окраине; и теперь уже не ресторан, а просто «дешевые обеды»; кормежка всякого русского люда, малодостаточного. Из своего длинного названия учреждение это сохранило последнее слово: звалось постоянными посетителями попросту «Соль».

Дела-таки шли неважно, особенно летом. И неизвестно, как бы Любовь Ивановна вывертывалась, если б не удачные на кухне помощницы; тем более, что любила чистоту и даже чинную элегантность: в столовой служили две прехорошенькие барышни, из знакомых домов, да третья, ее дочь, Марина: выдержав башо, сама решила остаться при столовой, помогать матери.

Катя и Таня были, по правде сказать, барышнями с претензиями. Изящная Таня попала даже год тому назад в какие-то «королевы», или «мисс» (что ей практически нисколько не помогло); бойкая черненькая Катя тоже была очаровательна; обе скучали среди непрезентабельной публики в «Соль» — да что ж поделаешь, нынче службу другую не скоро найдешь… Товарка их, Марина, была младшая, и «дичок»; барышни считали ее дурнушкой. И правда, куда же этой круглолицей полудевочке с пепельно-белокурой косой за плечами, до Тани или Кати! Брови, темные, были у нее так чисты, что Таня непременно бы их выщипала, но Марина этого не понимала.

С некоторого времени, впрочем, барышням не было так скучно: их заинтересовал («заинтриговал», по выражению Кати) новый, постоянный посетитель. Уж одно то, что он был иностранец, и вовсе не француз, но американский рабочий, казалось любопытным. Почему американец — и вдруг работает у Пежо? И почему он так аккуратно появляется в «Соль», с удовольствием глотает жирный борщ со сметаной, морковные пироги, маслит кашу? И почему он всегда один? С виду он был настоящий американец: ширококостный малый, лет тридцати. Слегка красноватое, бритое лицо, — пожалуй, красивое; только на лбу глубокий, от брови, шрам, не особенно его, впрочем, портивший.

Американец был вежлив, приветлив, прекрасно говорил по-французски. И так как часто оставался последним, за кружкой пива, то барышни с ним незаметно подружились. Не то что подружились, а все больше стали с ним разговаривать, присаживались, в свободное время, к его столику, и этому он, видимо, радовался. Заводчицей была Катя, но даже Марина скоро перестала дичиться: он так интересно рассказывал об Африке! Любопытная Катя не Африкой интересовалась: ей, да и Тане, хотелось бы, чтоб американец объяснил, кто он, зачем в Париже, почему выбрал «Соль» — русскими интересуется? Но ничего, кроме уже известного, — т. е. что он рабочий у Пежо и зовут его Билл Карр, — барышни не узнали: американец как-то умел весело не отвечать на Расспросы. Однако болтать с ним или слушать его рассказы о разных странах было забавно, барышням он нравился. Но когда он уходил, аккуратно расплатившись в кассе за обед (лишнего ничего не брал, кроме пива) — барышни разговаривали о нем.

— По-моему, — сказала раз Таня, — он коммунист. И как-нибудь на службе у Москвы. Расследует жизнь эмигрантов. Мы ему о нас все рассказываем, а он — ведь ничего!

— Какие глупости! Что ему здесь расследовать? — фыркнула Катя. — Все и так на ладони, очень мы большевикам интересны! Уж не похитить ли тебя, за красоту, собираются? Нет, милая, я думаю другое…

Таня и Марина поглядели на нее с ожиданием, — такой был у нее значительный вид.

— Я думаю, — начала Катя, понизив голос, — что он — гангстер.

— Как, гангстер? — тихо вскрикнула Таня.

— Да. Все признаки. Вы ничего не читаете, а я знаю, современная Америка не один Холливуд. Это наш м-р Билл — один шрам его чего стоит, и путешествия его, и какая-то культурность. Очевидно, бежал и во Франции скрывается. Здесь, среди русских, ему всего безопаснее. Бог знает, что он там, у себя наделал…

— А как же… почему же он работает, и бедный? — прошептала Таня. — Они ведь бандами, и миллионеры, и друг другу помогают…

Катя несколько смутилась.

— Мало ли… Сегодня он богач, а завтра, если его полиция ищет, последний бедняк, и с бандой не может сообщаться.

— А что ему сделают, когда найдут? — неожиданно спросила Марина, насупив брови.

— Электрический стул, это известно; если Америке выдадут.

На другой день, когда Билл приветливо и привычно барышням заулыбался, лицо Тани выразило нерешительный испуг. Марина, напротив, казалась особенно заботливой, лишь Катя была спокойна, как всегда. Столовая, в этот день, скоро опустела; барышни, одна за другой, подсели к столику Билла, — его столик был в дальнем углу, под окном… Американец поглядел на Таню и вдруг спросил: почему она в дурном настроении? Катя не дала ей ответить, воодушевленно принялась жаловаться: как трудно им живется, и все хуже, и бедность, и страна чужая… Таня в Холливуд могла бы попасть, — «ведь красивая, правда?», а вместо того грязную посуду моет…

— Вы тоже очень красивы, — сказал Билл, улыбаясь.

— А что наша красота? Вот, если б повезло, за вашего соотечественника, только настоящего американца, богатого, замуж выскочить… Я бы сейчас, хоть за столетнего Форда… Да где они? Настоящие к нам не ходят…

— Очень интересно, — сказал Билл без улыбки и прибавил: — Хорошо, что я не «настоящий». Если б и разбогател, на вас бы не женился.

Катя вспыхнула, обиделась.

— О! вы — если и превратитесь опять в внезапного богача, мы с Таней сами вас не пожелаем. Такие внезапные перемены положений не внушают доверия.

— Мое положение никогда еще не изменялось.

Таня, понявшая намек, взглянула на подругу: какой же гангстер? Просто неудачник. Очень мил, а в сущности мало интересен. Но Марина была, кажется, другого мнения. И спросила, с суровой настойчивостью:

— Никогда не менялось? Даже немножко? А если, — вы говорили, — работу потеряете? Тогда уедете?

Билл взглянул на нее с ласковым удивлением.

— Это, ведь, не так важно. Где-нибудь найдется другое…

Через несколько дней в столовую «Соль», часа в 4, пришел молодой, элегантно одетый француз (такие сюда не захаживают). Окинув взглядом пустую в этот час залу, подошел к Любовь Ивановне, о чем-то говорившей с Таней, и вежливо спросил: не здесь ли бывает иностранец, м-р Вильям Кар… и когда? Ответила Таня (она сразу схватила восхищенный взгляд француза):

— О да, Monsieur, он всегда у нас обедает. Но если вы хотите встретить его, надо прийти позднее. Адрес? Но мы…

В эту минуту вошли Катя и Марина, каждая со стопкой чистых тарелок. Катя перебила подругу:

— Мы не знаем адреса, Monsieur. Мы и не спрашивали.

Когда француз, с любезными благодарностями, откланялся, Катя зашептала Тане: «Глупая! Зачем ты болтала? Ведь это же полицейский, — в штатском. Найдут у нас гангстера этого — неприятностей не оберешься. Ну, да теперь уж нечего. Может, и лучше, сразу освободимся от него. Нам только в стороне… клиент и клиент».

Любовь Ивановна ничего этого не слышала. Но Марина слышала.

В седьмом часу, едва стала прибывать ранняя публика, Марина незаметно выскользнула на улицу. В темненьком платьице с горошинами, в синем берете, она казалась совсем девочкой. Но лицо было не по-ребячески серьезно. Она тоже не знала, в какой меблирашке живет Билл: но знала, что на пути к ним он проходит через сквер на ближней площади. Сквер гадкий, пыльный, толкались кучки всякого народа в этот темнеющий час (август!). Марина села на грязную скамейку. Бу-Дет ждать здесь, — все равно, сколько времени, час, два, — только бы пе пропустить!

В серых сумерках, пронзенных кое-где желтыми точками огней, Сказалась знакомая фигура. Узнал тотчас: «М-11е Марина! Что вы тут Делаете?».

— Я для вас, — сказала она сухо. — Чтобы вы к нам не шли.

— Почему? — удивился он и сел рядом на скамейку.

— У нас был… Катя говорит — полицейский, en civil [83]в штатском (фр.).. Спрашивал вас, Таня сказала, что вы будете в 8. Катя сначала ее бранила, — неприятность выйдет для ресторана, а потом говорит — ничего, и лучше, если его арестуют.

— Меня арестуют? — с интересом спросил Билл.

— Да, но я не хочу. Значит, не идите к нам.

— Хорошо. А почему вы не хотите? Что хотите, чтоб я сделал?

— Чтоб вы лучше убежали. Катя думает — вы гангстер, я не знаю, но если вообще что-нибудь, — и арест, — я не хочу. Пусть и гангстер — все равно не хочу.

С улыбкой в голосе, — лица его Марина не различала, — Билл сказал:

— Гангстер? Хорошо, Марина, я все сделаю, но вы мне скажите сначала: почему вы так… ни за что не хотите, чтоб со мной случилось… дурное, по-вашему?

— Я вас жалею, — твердо проговорила Марина. — Только по-французски «je vous plaindre» — не совсем то: по-русски тут не обидно, иное совсем. Вы не понимаете…

— Я пойму, если скажете, за что жалеете. Что я бедный? Что меня в тюрьму посадят?

— Ах, нет! Нет, — вскрикнула Марина. — Нельзя спрашивать, «за что» жалеется! За все вместе и ни за что. За то, что вы вот это говорите, вот так смеетесь, за то, что у вас этот шрам… За то, что вы — вы!

Он взял ее маленькие жесткие ручки и крепко их стиснул.

— Марина, а если я гангстер и без вас не согласен бежать, убежите вы со мною? Или, постойте, другое: если я просто рабочий, потерявший здесь заработок, уедете со мною? Выйдете за меня? Скажите… только правду!

— Я всегда говорю правду. Если первое, т. е. гангстер, или вроде, — да. Если второе — тоже да. Я все сделаю, чтоб с вами не было, чего не хочу.

Он быстро поднялся, не выпуская ее рук.

— Марина, я вам верю. Я тоже правду люблю. Ради нее… вы простите мне одну маленькую неправду? Нет, не ложь, нет… Вы потом узнаете. Скоро. Теперь идите домой.

Он еще раз сжал ее руки, повернулся и скоро исчез за чахлыми темными деревьями.

Прошла целая неделя. Американец как в воду канул. Но Таня все-таки испугалась, когда в пустую столовую, днем, вошел знакомый элегантный француз, и подал ей карточку, прося свидания с Madame Nevi-row. Если б Катя… но Кати как раз сегодня не было! Впрочем, испуг Тани сменился удивлением, когда она взглянула на карточку: там стояло имя G. Tinet, очень известного парижского журналиста.

Удивилась и Любовь Ивановна. Гостя попросила в «бюро» — так называлась крошечная задняя комнатка с окном на двор. Отрекомендовавшись, любезный гость начал:

— Я к вам послом от ближайшего моего друга. Его семья не находится в Европе, но он с ними уже снесся. Он просит руки вашей дочери. Посещая ежедневно ваш гостеприимный дом…

— Что? Кто? — прервала ошеломленная Любовь Ивановна, глядя во все глаза на улыбающегося француза.

— Он предвидел, что тут понадобятся некоторые объяснения, — продолжал гость. — М-р Карнеди (я его знаю много лет, мы вместе путешествовали) — сын очень известного американского финансиста. Такие счастливцы фортуны часто склонны ко всевозможным фантазиям. В последние годы у него явилась странная идея, что ни одна женщина не способна заинтересоваться им самим, помимо интереса к его… положению. Было тут, вероятно, и какое-нибудь разочарование сердечное… На леопардовой охоте получил шрам, который ничуть его не безобразит, по-моему, — но он такой упрямый чудак! Отсюда его фантазия «путешествия по душам», как он выразился. Изменив, конечно, свой аспект… гм… и положение. Я сам ничего долго не знал. Понятия не имел, где он производит свои опыты…

— Опыты! — возмутилась Любовь Ивановна. — Мы не для того работаем, чтобы переодетые люди здесь опыты производили…

— Простите, — улыбнулся француз. — Ведь это ж невиннейшая, романтическая фантазия. L'essentiel [84]Главное (фр.). — что прекрасный человек полюбил вашу дочь, она дала ему согласие-Любовь Ивановна поспешно встала и крикнула, отворив дверь:

«Марина! Поди сюда!». M-er Tinet почему-то думал, что войдет эта красавица, что она-то и есть Марина. Но вошла круглолицая, чернобровая девочка в белом переднике.

— Марина… Ты дала согласие… м-ру Карнеди? Отвечай! Марина, бледная, перевела глаза с гостя на мать. Выговорила: «да»

и опустилась на табуретку. Гость заговорил, сызнова начав свои длинные объяснения, восхваляя интересного друга, м-ра Карнеди. Марина Долго слушала, не понимая. «Он приедет сам вечером, — закончил Француз, — и тогда…».

— Нет! Нет! — неожиданно вскрикнула Марина, закрыла лицо руками и заплакала. — Я не хочу! Я думала… Я не думала… Нет, нет! Вон!

Mr. Tinet растерялся. Он ничего не понимал. Вбежавшая на крики Таня (она стояла у двери и слышала всю историю) не понимала эту «дурочку»: Таня и позавидовать не успела, а она кричит «не хочу».

Что-то понимала, о чем-то догадалась одна Любовь Ивановна. Обняла плачущую Марину, тихонько успокаивая, а гостю шепнула: «Pardon M-er c'est… nitchevo! [85]Простите, мсье, это… ничего! (фр.). Передайте вашему другу — я его жду вечером. Мы поговорим. Ничего!».

Mr. Tinet раскланялся, особенно любезно улыбнулся Тане и вышел, — в некотором, однако, недоумении. Фантастические причуды этого доброго Билла забавны, хотя понятны мало; но совсем уж непонятна влюбленная «petite russe» [86]«маленькая русская» (фр.)., которая рыдает, узнав, что жених — сын богача, и кричит «не хочу». Да и мамаша, спокойно это принимающая, со своим «ничего». Загадочные азиато-славянские души!

Nitchevo. Quel sens donne-t-elles а се mot sinistre — nitchevo» [87]Ничего. Какой смысл она все-таки вкладывает в это зловещее слово — ничего» (фр.)..


Читать далее

РАССКАЗЫ
РОМАН 16.04.13
МАРИНА И КАТЕРИНА 16.04.13
СТАРЫЙ КЕРЖЕНЕЦ 16.04.13
ПОЕЗДКА АНДРЕЯ 16.04.13
КАК ЕМУ ПОВЕЗЛО 16.04.13
ЧУДЕСА 16.04.13
ВОПРОС 16.04.13
НИКОЛОВО ПОЖАЛЕНИЕ 16.04.13
ПРОШУ ВАС… 16.04.13
ЯПОНОЧКА 16.04.13
ДОЧКИ 16.04.13
МЕТАМОРФОЗЫ 16.04.13
«СЕРДЦЕ, ОТДОХНИ…» 16.04.13
ТАЙНЫ 16.04.13
ПЕРЛАМУТРОВАЯ ТРОСТЬ 16.04.13
УЛЫБКА 16.04.13
НЕПОДХОДЯЩАЯ 16.04.13
ЛИРИКА 16.04.13
ВАНЯ ПУГАЧЕВ И ВАНЯ РУМЯНЦЕВ 16.04.13
ДЕНЬГИ 16.04.13
СО ЗВЕЗДОЮ 16.04.13
ПОСЛЕДНЯЯ ЕЛКА 16.04.13
БАРЫШНЯ И ДЕВЧОНКИ 16.04.13
ДАВИД 16.04.13
НАСТЕНЬКА И ЕЕ ВОЗЛЮБЛЕННЫЙ 16.04.13
Я ПРОСТИЛ 16.04.13
ГОЛУБЫЕ ГЛАЗА 16.04.13
ИГРА 16.04.13
МОТИВЫ 16.04.13
ТАК СЛУЧИЛОСЬ 16.04.13
РАДИ МАШЕЧКИ 16.04.13
ЗАГАДОЧНОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ 16.04.13
НЕЖНОСТЬ 16.04.13
ОБЫКНОВЕННОСТЬ СЧАСТЬЯ 16.04.13
ТАИНСТВЕННЫЙ АМЕРИКАНЕЦ 16.04.13
ОТКРЫТИЕ 16.04.13
ПРИЕХАЛА 16.04.13
ЯБЛОНЬКА 16.04.13
АГАТА 16.04.13
ДВЕ ДАМЫ 16.04.13
НОЧЬ ВОСКРЕСЕНИЯ 16.04.13
ФОН И НЕ ФОН 16.04.13
НЕРОЖДЕННАЯ ДЕВОЧКА НА ЕЛКЕ 16.04.13
ЕГО СВОБОДА 16.04.13
НЕСПРАВЕДЛИВОСТЬ 16.04.13
КАТРИН 16.04.13
ОЧЕРКИ
АРИФМЕТИКА ЛЮБВИ 16.04.13
М. ВИШНЯК. ДВА ПУТИ Издание «Совр. Зап.». Париж, 1931 16.04.13
СТРАНИЧКА ПРОШЛОГО 16.04.13
ДАЛЕКАЯ ЕДИНСТВЕННАЯ ВСТРЕЧА 16.04.13
У КОГО МЫ В РАБСТВЕ? 16.04.13
«У КОГО МЫ В РАБСТВЕ» 16.04.13
ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА 16.04.13
ПЕРЕД ЗАПРЕЩЕНИЕМ 16.04.13
АВАНТЮРНЫЙ РОМАН 16.04.13
РАЗВОД? 16.04.13
48 ЛЕТ 16.04.13
СЛОВА И ЛЮДИ (Заметки о Петербурге в 1904–1905 гг.) 16.04.13
ФЛОРЕНЦИЯ СЕГОДНЯ 16.04.13
«ИНТУРИСТЫ» У ФАШИСТОВ 16.04.13
ЛИТЕРАТУРНЫЙ ВЕЧЕР 16.04.13
У НАС, В ПАРИЖЕ. 16.04.13
ЖИВАЯ КНИГА 16.04.13
«СОВРЕМЕННЫЕ ЗАПИСКИ»  И «ЧИСЛА» 16.04.13
СОВРЕМЕННОСТЬ 16.04.13
СТАРАЯ, НОВАЯ И ВЕЧНАЯ 16.04.13
БРАК ПИСАТЕЛЯ 16.04.13
В СЕЙ ЧАС 16.04.13
ВСТРЕЧИ И СВОБОДА 16.04.13
ПОЛИТИКА И ПОЭЗИЯ 16.04.13
НА ПАРИЖСКИХ УЛИЦАХ ЗАПАХЛО ПОРОХОМ 16.04.13
О ВСТРЕЧАХ С КОРОЛЕМ АЛЕКСАНДРОМ 16.04.13
В ПАРИЖЕ УСПОКОЕНИЯ ЕЩЕ НЕТ 16.04.13
НЕГАСИМАЯ СВЕЧА (Памяти Амалии Фондаминской) 16.04.13
ДОН-АМИНАДО. НЕСКУЧНЫЙ САД 16.04.13
Е. БАКУНИНА. ЛЮБОВЬ К ШЕСТЕРЫМ 16.04.13
СВОИМИ ПУТЯМИ 16.04.13
У НАС В ПАРИЖЕ 16.04.13
МУЖЬЯ-ИТАЛЬЯНЦЫ 16.04.13
В. МАМЧЕНКО. ТЯЖЕЛЫЕ ПТИЦЫ. Париж, 1935. -Л. САВИНКОВ. АВАНПОСТ. Париж, 1935 16.04.13
ДОРОГИЕ ПОКОЙНИЧКИ 16.04.13
ДУША ЖИВАЯ 16.04.13
«ОРДЕН» РУССКОЙ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ 16.04.13
СОВРЕМЕННОСТЬ 16.04.13
ПОЧТИ-РАЙ 16.04.13
ЗАГАДКА НЕКРАСОВА 16.04.13
В НАШЕМ ПАРИЖСКОМ УГЛУ 16.04.13
В ПАРИЖСКОМ УГЛУ НЕ СКУЧНО 16.04.13
«ЧЕРТЫ ЛЮБВИ» 16.04.13
ЛЮБОВЬ НЕ ПОМОГАЕТ. 16.04.13
ПОЧТИ БЕЗ СЛОВ 16.04.13
МАГИЯ СТИХОВ 16.04.13
О СЧАСТЛИВОСТИ 16.04.13
ОБ ОДНОЙ КНИЖКЕ 16.04.13
С ХОЛОДНЫМ ВНИМАНИЕМ 16.04.13
ОПЫТ СВОБОДЫ 16.04.13
КОММЕНТАРИИ 16.04.13
ТАИНСТВЕННЫЙ АМЕРИКАНЕЦ

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть