Онлайн чтение книги Артефактика. От теории к практике
Глава 4. Уборка как возмездие, или О древнейших способах обучения плаванию

– Да будет ли хоть когда-нибудь порядок и спокойствие в этом заведении?! Кто погрыз стул?!

Гневный вопль господина О’Тулла сотряс мастерскую, прошивая этажи.

– Он так спрашивает, будто думает, это мог сделать кто-то из нас, – проворчала Абиес, а я как-то машинально прикрыла спиной переставленную в лавку, чтобы была под присмотром, фиалку в новом разноцветном горшке.

– Все четыре ножки! Это была работа лучшего лидийского краснодеревщика!

Голос гремел все ближе, а на лестнице послышались громкие шаги. Лепрекон ворвался в лавку и обвел нас пылающим взглядом. Стоит признать, несмотря на карликовый рост, выглядел он сейчас внушительно и весьма устрашающе.

– Кто я вас спрашиваю?!

Господина О’Тулла отчасти можно было понять. И злился он сейчас скорее всего совсем не из-за стула. Ну… не только из-за стула! За последние несколько дней на хозяина мастерской свалилось столько неожиданно-неприятных событий, что мы старались с пониманием относиться к его внезапным вспышкам раздражения. Особенно если в какой-то степени были в них виноваты…

Марта попыталась убедить «высокое начальство», что стул такой еще со времени похищения документов. Боллиндерри, не первый день знающий свой коллектив, становился тем подозрительнее, чем убедительнее вещала Марта. Но в итоге махнул на нас рукой и шумно утопал обратно на третий этаж, бормоча себе под нос страшные лепреконские проклятия.

Мы с фиалкой облегченно выдохнули.

– Что сегодня? – спросила я у Абиес. – Помимо стула?

– Письмо из Гильдии с суммой сбора на украшение ратуши к приезду короля. – Дриада скупым жестом поправила стопку бумаг, за которыми спустилась к Марте. – Он сначала схватился за сердце, потом за голову. Да даже я слегка удивилась. Такое ощущение, что они там ратушу драгоценными камнями украшать собрались.

– С артефакторов станется, – ухмыльнулась ведьмочка.

Короля с приближенными ждали не раньше зимы, но суматоха в городе уже царила нешуточная. Обновлялись фасады, выкладывались новые мостовые, трех русалок из фонтана на Старой площади забрали на реставрацию. В ходе ее одной случайно повредили хвост и теперь думают, не заменить ли их всем троим на новые и сверкающие.

С мастерской требовались то налоги, то сборы, то срочные государственные заказы на охранные амулеты, суммы и размеры которых менялись день ото дня. А ко всему этому нас еще и чуть не ограбили.

Воры попытались проникнуть в мастерскую, причем успешно преодолели некоторые защитные слои и даже пробрались на первый этаж, но потом зацепили сигнальное заклинание, и примчавшаяся стража их спугнула. Больше всего меня испугало, что случилось это на следующую же ночь после нашей с мастером рабочей ночевки. А что, если бы мы и впрямь вместо фиалки напоролись на грабителей?

Слава богам, потери для мастерской ограничились спиленной решеткой и улетучившимся хорошим настроением господина О’Тулла.

Впрочем, у меня оно сегодня тоже было не ахти. После той ночи мастер на день отправил меня домой отсыпаться. И отоспалась я на радостях так, что сбила себе весь режим и теперь никак не могла вернуться к прежнему ритму. А потому сидела сейчас невыспавшаяся, уставшая и злая на своем рабочем месте и, нервно грызя карандаш, изучала справочник редкоземельных минералов. Тяжелое издание в массивном переплете удобно пристроилось на ноге. Я по примеру прима-мастера поставила стул на задние ножки, но на достигнутом не остановилась, а пошла дальше, создав свою вариацию излюбленной шантеевской позы. Закинула щиколотку одной ноги на колено другой и на эту импровизированную подставку пристроила увесистый том.

Том был этого года издания, выпущен после подведения итогов по году предыдущему и, соответственно, содержал все изменения по месторождениям за истекший период. Моя задача состояла в том, чтобы пройтись по разделам с основными рабочими минералами мастерской О’Тулла, составить список, указав места добычи и сопутствующие качественно-количественные особенности, характерные для данного месторождения и собственника.

Справочник был тяжел, шрифт – мелок, объем предстоящей нудной работы – удручающ.

К этому моменту я уже привыкла, что бессмысленных заданий мастер не дает, придирками ради демонстрации власти не увлекается, и если он велел что-либо сделать, значит, это зачем-то нужно. Без причины жизнь усложнять ни себе, ни окружающим Макс точно не любил. Но интереснее занятие от этого не становилось.

Я вздохнула и со всей ответственностью погрузилась в работу.

Так-с, полудрагоценные камни закончила, можно начинать драгоценные. Сапфиры. Сапфиры я переписывала, хихикая от воспоминаний о сапфировой эпопее. Она же – Двухкаратная Сапфировая Сага о противостоянии прима-мастера Максимилиана Шантея, гения и разгильдяя, и Доблестного Стража Кладовок О’Тулла Кайстен Гворецки, злыдни и драконицы.

Я перевернула страницу в блокноте и вывела новое заглавие. Изумруды. Любимый рабочий материал отца. Папа с изумрудами обращаться умел и любил, и камни, такие хрупкие и капризные в работе, отвечали ему взаимностью. Педантично и скрупулезно перенося в разлинованный блокнот характеристики и особенности камней из приисков Валиорского месторождения, шедшего первым номером в справочнике, я улыбалась своим воспоминаниям.

Лойские прииски. Ново-Лойские. Коронные прииски на реке Игривой. Большинство названий в списке были мне знакомы, в конце концов, я не просто так семь лет в школе штаны протирала. Копи под Моллэ – там самые красивые камни, знаменитые чистотой и цветом. Их любят аристократки, а вот для нашего дела – ничего особенного.

Кармолейские шахты. Оп! А вот это новость – в тамошнем руднике изумрудная жила неожиданно вильнула и пересеклась с силовой точкой! Я вчиталась в цифры и условные обозначения. Теперь камни Кармолейского месторождения, находящегося в разработке компании «МакТревор и сыновья», вполне сопоставимы по насыщенности силой и артефактным свойствам с минералами знаменитого Валиора, которым управляет «Горнодобывающая Северо-Западная компания».

Аккуратно записала важную информацию, сделала пометку – уточнить – и продолжила. Труд оказался хоть и монотонным, но неожиданно затягивающим. Я погрузилась в него с головой…

А потому, когда меня внезапно дернули за кудряшку, традиционно выскочившую из пучка, я от неожиданности взвизгнула, да и врезала подкравшемуся справочником, как будто самостоятельно скакнувшим в руки.

И лишь потом сообразила, кому врезала! На кого я, стажер Нинон Аттария, приличная девушка из хорошей семьи, подняла руку. Книгу… От потрясения я даже потеряла равновесие, и стул со стуком приземлился на все четыре ножки. О боги! Это же не мальчишка-однокурсник, это прима-мастер! Мой начальник! Он меня убьет… Или еще хуже – уволит!

С подступающими ужасом и паникой я посмотрела на Макса.

– Мастер Шантей, простите! Я задумалась, и оно само собой вышло, извините, пожалуйста, вам не очень больно? О боги, простите, я нечаянно! – перепуганной скороговоркой частила я.

У него на лице было написано изумление и… веселье? Постойте, а где же оскорбленное достоинство? Где гнев и возмущение? Где задетая гордость, в конце концов?!

И в тот миг, когда я уже поверила, что все обойдется, что моя выходка, случившаяся исключительно от неожиданности и с перепугу, обойдется без последствий, этот кошмарный человек изрек:

– Стажер Аттария! Вы наказаны!

Что-о-о?!

Не обращая внимания на мою вытянувшуюся физиономию, мастер продолжил:

– За покушение на своего непосредственного руководителя вы приговариваетесь к уборке!

Нет! Нет-нет-нет, только не это! Он сейчас заставит меня убирать, а потом сам же живьем и съест за то, что его драгоценное барахло лежит не так, как он его бросал!

И… и я же не виновата!

– Да вы же первый начали! – неожиданно для самой себя взвилась я. – Вы меня опять за волосы дернули! И испугали! Я случайно отмахнулась! Потому что испугалась! И я же наказана? Это несправедливо!

Мое возмущение так и осталось без ответа – мастер, выслушавший пламенную речь с каменной физиономией, по окончании ее просто указал на приткнувшийся в углу мастерской узкий шкафчик для хозяйственных принадлежностей. Я сдулась и побрела в указанном направлении.

– Ваш фронт работ! – возвестил человек, которого я по скудоумию своему еще сегодня ценила и уважала и которым имела глупость восхищаться. – Разобрать завал на письменном столе, рассортировать все обнаруженные там бумаги, вымыть полы!

Мастер призадумался и, когда я уже почти поверила, что отделаюсь малой кровью, закончил:

– И вымойте окно! А то злые языки утверждают, что пылеотторгающие руны уже не справляются…

После чего он круто развернулся и вышел, насвистывая и аккуратно прикрыв за собой дверь.

Я оглядела фронт работ. Вымыть полы – это ерунда! Полы здесь и Макс порой моет. Сама видела, как он, скинув свой роскошный пиджачок и не жалея модных туфель, орудует шваброй. С крайне деловитым выражением лица! Так с ходу и не скажешь, что представитель одной из старейших семей города. Письменный стол разобрать – уже сложнее. Обширный, заваленный… Да чем только не заваленный! Я ощутила огромное искушение спихнуть все это в огнеплюющее мусорное ведро, не разглядывая, а потом соврать, что ничего ценного на столе не было. Не без сожаления, но от этой мысли я все же отказалась – так небось Макс и сам убирать умеет! И раз до сих пор этого нехитрого действа не совершил, значит, там на самом деле имеется что-то важное… Может быть!

И вишенкой на торте моего несправедливого наказания – окно! Огромное панорамное окно, поделенное свинцовым переплетом на небольшие квадраты. Заросшее пылью так, будто его со дня установки ни разу не касалась тряпка мойщика стекол. А впрочем, возможно, и впрямь не касалась!

Я еще раз обвела взглядом место своей персональной каторги и почувствовала себя очень-очень несчастной. Такой несчастной я чувствовала себя лишь раз, когда на очередном семейном обеде мама завела речь о том, что, может, мне и не нужно ехать ни в какую школу, а выйти все же замуж и жить себе спокойно по соседству с родителями… Ну уж нет! Я вскинула голову и с прищуром посмотрела на вверенный моим заботам бардак. Не сдалась тогда – не сдамся и сейчас!

Начну, пожалуй, со стола, а окно и полы – на потом. Хотя… Раз уж я все равно сослана на эту каторгу, надо будет и паутину обмести, а то так вроде в глаза не бросается, а стоит приглядеться – и сразу видно, что у нас по всем углам это пыльное кружево развешено!

Спохватившись, мысленно одернула себя: не у «нас», а у мастера Шантея! И приступила к труду, утешая себя мыслью, что он, по слухам, облагораживает.

В первую очередь нужно было разобрать все бумаги. Каждую я бегло просматривала и сортировала: счета отправлялись в одну стопку, сметная и проектная документация – в другую, рабочая документация по изделиям вроде чертежей, эскизов и предварительных расчетов – в третью. Всевозможные разномастные обрывки, клочки и прочие сомнительные бумажки складировались в аккуратную кучку. Не хватало еще, чтобы прима-мастер, недосчитавшись каких-нибудь гениальных расчетов, приковал меня чугунными цепями к сим галерам! Или в жабу превратил. А что? С него станется – сам-то он в змею регулярно превращается, да такую отменную, хоть яд для нужд градской лечебницы сцеживай!

Мысленно бурча на Макса подобным образом, я бодро шевелила руками. Гора хлама на столе уже ощутимо уменьшилась, когда я вдруг зацепилась взглядом за описание артефакта определения истины.

Мужской перстень, платина 950-й пробы, гладкий ободок, ширина, диаметр, вес… Одиночный восьмикаратный сапфир цвета индиго, клиньевая огранка «овал». Так. Что-то мне в этом описании чудится до боли знакомое! Я призадумалась, припоминая первую беседу с Кайстен. Поворошила бумаги. На столе их осталось не так чтоб много, и ничего, способного прояснить ситуацию, не было. Я временно отложила свою находку. Сперва закончу с уборкой стола!

Стол, освобожденный от нагромождения разнородного хлама, оказался ничего – темное дерево, хорошая полировка, мягкая игра солнечных бликов на гладкой поверхности… Вот за ним я и устроилась, достав с одной из полок открытого стеллажа у противоположной стены толстый канцелярский сшив с каллиграфической надписью «Заказы» на обложке. Содержался он, слава богам, более-менее в порядке, и теперь я методично перелистывала бумаги в поисках нужного изделия.

Не то, не то, не то… Ага, вот! Найденное мной описание артефакта совпало с эскизом из папки, и я вчиталась в техническое задание. Ну, так и есть! В листе заказа фигурирует темно-синий сапфир шести карат веса, а на вшитом тут же эскизе – уже восьми! Собственно, так я и предполагала – вместо того чтобы уменьшать размер камня с риском его повредить, Макс просто изменил проект. Пересчитал напряженность полей, перераспределил вектора – и вуаля! Нет, все-таки он гений. Как элегантно проделано…

Я с интересом вчиталась в схему – удивительно изящное решение! Мне до такого еще расти и расти…

«Вот именно поэтому он отдает указания, а ты их выполняешь, Нинон!» – подсказал мне внутренний голос.

Ничего-ничего, будет и на моей улице праздник! Когда-нибудь у меня тоже появятся имя, статус и репутация, а зеленые подмастерья будут завистливо вздыхать, разглядывая мои работы!

Конечно, на цену артефакта замена камня должна была повлиять ощутимо, но, раз от заказчика претензий не поступило, значит, вопрос улажен. Да и на мощности и характеристиках такая рокировка отразилась исключительно благотворно!

Полистав документы дальше, ничего важного больше не нашла, и уныло осмотрела результаты собственных изысканий. Мне было кристально ясно, что только что я легко и непринужденно сама себе добавила работы. Ибо бросить все как есть мне совесть не позволит, а Макс заниматься подобной ерундой уж точно не будет – зачем? Он и так все прекрасно помнит, так для чего же устраивать бессмысленную возню. Вложив найденный лист в папку вместо закладки, я отправилась на третий этаж, в святая святых Абиес Пинацэ.

Мне предстояло поднять официальную документацию на этот заказ, официально же подтвердить изменение в проекте и списать-таки злосчастные два карата сапфира цвета индиго огранки «овал», уже второй год икающиеся всей артефактной мастерской Боллиндерри О’Тулла.

Все оказалось совсем не так страшно, как я себе навоображала. Аби вникла в ситуацию с полуслова и, не спрашивая, зачем мне это надо (за что ей отдельная благодарность), развила бурную деятельность. В двадцать минут отыскала необходимые бумаги, составила акт списания неучтенных остатков в двух экземплярах и даже великодушно сказала, что может сама заверить их у Кайстен. Я от щедрого предложения отказалась, а вместо этого прибегла к подлому приему: к Кладовому Дракону отправилась, предварительно завернув в «Горшочек» и вооружившись тамошним шоколадом навынос.

Это сработало: Кайстен ворчала и ругалась себе под нос на безответственную молодежь, никогда ничего не делающую своевременно, и на бестолковых подмастерьев, из-за которых у серьезных людей по два года несуществующие остатки на учете болтаются, но акты все же подписала. Поблагодарив от души добрую женщину, я, прыгая через две ступени, умчалась на третий этаж – подписать документы у Аби, а также сообщить ей, что в кутерьме с сапфировыми остатками, числящимися за Максом, виновата «безответственная молодежь», то есть она да я!

Чувствовала я себя при этом древним героем, повергающим во прах чудищ и несущим в мир свет и добро.

Вспомнив, что нести свет в мир мне в ближайшее время предстоит в самом прямом смысле слова – окно и паутина в мастерской прима-мастера все еще ждали моего внимания, – я на волне воодушевления ссыпалась по лестнице вниз на первый этаж и заглянула в общую мастерскую:

– Мастер МакКиннон, а у вас, случайно, фартука нет?

Ответом мне был заинтересованный взгляд старшины:

– Хм… Разве что кузнечный!

– А давайте! – развеселилась я.

Фартук, нацепленный из чистого озорства, был мне велик. Жесткая кожа, предназначенная защищать ноги и грудь мастера от горячей окалины и иных мелких, но неприятных случайностей, вместо того чтобы прикрывать меня спереди, просто сошлась сзади на талии. Да и то не туго, потому что завязки закончились. Теперь у меня имелась стоящая колом юбка с провокационным разрезом на самом интересном месте (хоть и надетая поверх штанов).

Расшалившиеся мастера уже по собственной инициативе выдали мне грубые защитные перчатки-краги (годные лишь для того, чтобы засунуть их за пояс – демонстрации ради, ну и чтобы меньше фартук болтался), а еще, уже серьезно – косынку из мягонькой кожи, расписанную защитными рунами. Такими косынками гномьи женщины-кузнецы защищают волосы – от жара горна, от случайных искр, да мало ли от какой еще беды. В работе чего только не бывает, а коса для гномы – это больше, чем прическа!

Выглядела я, правда, во всем этом великолепии… Вот вы когда-нибудь видели воробья в доспехах?..

Впрочем, мне мой вид крайне нравился! Мастерам, кстати, тоже. Они единодушно постановили, что я очень суровый подмастерье, а также чрезвычайно воинственный воробей. С тем я и убежала от них к подвигам и паутине.

Мурлыча развеселую пиратскую песенку, я мыла окно в мастерской Макса Шантея. Паутина к этому моменту бесславно пала под моим натиском, не выдержав атаки шваброй с намотанной на нее более-менее чистой ветошью, и теперь я натирала мягкой тряпочкой стекла в переплете широкой рамы. Злые языки были правы – отторгающие руны и впрямь уже не справлялись с наросшей пылью, и ее пришлось сперва смывать, регулярно выполаскивая тряпицу в ведерке с чистой водой, и лишь потом вытирать насухо, полируя гладкую поверхность до зеркального блеска.

Работы оставалось еще примерно половина недополированного окна, когда снизу, прошивая межэтажные перекрытия, донесся хорошо знакомый (и в данный момент глубоко нелюбимый) голос:

– Стажер Аттария!

Я спрыгнула с любезно одолженной доброй Мартой стремянки, выскочила из мастерской в коридор и, добежав до лестницы, отозвалась:

– Да, мастер Шантей?

Ух ты! А если стоять вот так, наверху лестницы, когда мастер – у ее подножия, можно повоображать себя прекрасной богиней, к которой взывает жалкий смертный человечишка…

Человечишка смерил меня взглядом снизу вверх и выдал:

– Прекрасно выглядите, стажер Аттария!

Я поправила жесткий, не обмятый еще кожаный фартук, весь в мокрых разводах, и с достоинством отозвалась:

– Я знаю!

Он усмехнулся уголками губ и скомандовал:

– У тебя десять минут. Приведи себя в порядок – мы едем принимать камни у поставщика.

Я уложилась в пять – жутко переживая, что не успею, мастер уедет и придется, вместо того чтобы наблюдать за приемкой драгоценных камней, дальше намывать остохорошевшие стекла. Но, если честно, я готова была собственноручно перемыть все до единого окна в этом здании – лишь бы только один разочек, хоть издалека посмотреть, как будут отбирать камни для изготовления артефактов специалисты одной из лучших мастерских в стране.

Главное – не проболтаться об этом Максу, а то ведь и правда заставит мыть…

Когда я выскочила на улицу, на ходу натягивая курточку, мастер и Эйрин Матео уже ждали в легкой закрытой карете. Я опустилась на сиденье, хлопнула, закрываясь, дверца, и экипаж тронулся с места, а мне на колени шлепнулась толстая папка в солидной кожаной обложке:

– Изучай, пока едем. Пригодится!

Я пролистала страницы – стандартный договор на поставку драгоценных камней, в данном случае изумрудов, добывающей компанией. Ничего особенного. Я протянула папку прима-мастеру. Он рассмеялся и покачал головой, отводя мою руку: