Онлайн чтение книги Assassin's Creed. Тайный крестовый поход Assassin's Creed. The Secret Crusade
12

Альтаир обошел здание, примыкавшее к крепости госпитальеров. Как он и ожидал, по парапету расхаживал лучник, неся караул. Альтаир принялся следить за ним. Караульный неспешно шел, время от времени поглядывая вниз, во двор. Но чувствовалось, ему интереснее разглядывать городские крыши. Альтаир взглянул на солнце. Судя по положению светила, вот-вот должна произойти смена караула. И действительно, караульный поспешил к лестнице, исчезнув с парапета. Альтаир мысленно улыбнулся.

Пару минут он выжидал. Убедившись, что смена караула не торопится, Альтаир перепрыгнул с крыши на парапет и, пригибаясь, двинулся вперед. Пройдя немного, он осторожно перегнулся через парапет, заглянув во двор. Вниз уходили отвесные стены, сложенные из унылого серого камня. Середину двора занимал колодец. Дворы домов в Акре обычно изобиловали зеленью, а их стены были прихотливо украшены. Этот же напоминал тюремный. Двор охраняли несколько солдат в черных плащах с белым крестом на груди. Были здесь и монахи. Рядом с ними бродили больные: босые и без рубашек. Наверное, их вывели погулять, хотя вряд ли это бесцельное хождение можно было назвать прогулкой. Бедняги тупо переставляли ноги. Альтаира поразили их пустые лица и остекленевшие глаза.

Альтаир нахмурился. То, что парапет сейчас не охранялся, ничего не меняло. Спрыгнуть во двор, оставаясь незамеченным, было невозможно. Он перебрался к стене, в которой располагался вход в крепость, и выглянул на улицу. На камнях, выбеленных солнцем, сидели, стояли и лежали больные жители Акры. Их родные умоляли караульных открыть двери, но те стояли, как изваяния. Были здесь и умалишенные. Они бродили взад-вперед, воздевая руки к небу и бормоча либо бессмыслицу, либо ругательства.

И тут (Альтаир улыбнулся про себя) ассасин заметил приближающуюся к крепости группу ученых. Они шли, совершенно не обращая внимания на стоны и крики больных, словно вокруг было пустое пространство. Воспользовавшись суматохой, Альтаир спустился вниз. Его никто не заметил. Пристроившись к ученым, он пошел, опустив голову и стараясь погромче шаркать ногами. Несколько раз он украдкой поглядывал на ученых мужей, проверяя, что они идут именно в больницу. Караульные молча расступились, пропустив ученых внутрь крепости.

Оказавшись во дворе, Альтаир поморщился. Если на улице пахло хлебом и лепешками, специями и благовонными маслами, здесь ему в нос ударило зловоние. Во дворе пахло страданиями и смертью, давно не мытыми человеческими телами и нечистотами. Откуда-то из-за закрытых дверей послышались пронзительные крики, сменившиеся негромкими стонами.

«Должно быть, в той стороне главное здание больницы», – подумал ассасин.

Его догадка подвтердилась, когда через считаные секунды внутренняя дверь вдруг распахнулась и оттуда во двор выскочил один из пациентов.

– Нет! Помогите! Помогите мне! – кричал он. Его лицо с выпученными глазами было перекошено страхом. – Умоляю, помогите! Вы должны мне помочь!

За ним следом выскочил караульный. Одно веко у караульного едва поднималось, словно ему когда-то перерезали мышцы в этом месте. Он быстро догнал и схватил кричащего безумца. Ему на подмогу выбежал второй караульный. Вдвоем они принялись избивать больного, пока тот не рухнул на колени.

Альтаир смотрел, стиснув зубы и сжав кулаки. Пока караульные избивали жертву, другие больные подошли поближе. Их лица не выражали ничего, кроме легкого любопытства. Люди стояли, покачиваясь из стороны в сторону.

– Смилуйтесь! – выл несчастный, на которого продолжали сыпаться удары. – Я молю о пощаде! Не бейте меня!

И вдруг безумец умолк. Распахнулась другая дверь, и во двор вошел не кто иной, как Гарнье де Наплуз.

Альтаир почему-то представлял его выше ростом. Любитель опытов на живых людях был безбородым, с коротко стриженными седыми волосами и впалыми глазами. Особенно поражал жестокий рот с губами, опущенными книзу. Все это придавало ему сходство с трупом. На обоих рукавах его сутаны был нашит белый крест. На шее висело распятие. Но какому богу ни поклонялся бы де Наплуз, тот давно его покинул. Альтаир это видел. Передник госпитальера был грязный, весь в пятнах крови.

Де Наплуз мрачно взглянул на затравленного безумца. Караульные держали больного за руки. Ленивое Веко замахнулся, готовясь нанести жертве новый удар.

– Довольно, дитя мое, – распорядился де Наплуз. – Я просил вас увести больного со двора, а не убивать его.

Ленивое Веко неохотно опустил руку. Де Наплуз подошел ближе. При виде его безумец застонал и задергался, словно загнанный зверь.

Де Наплуз расплылся в улыбке.

– Ну что ты, дружок, – почти ласково произнес он, обращаясь к безумцу. – Все будет хорошо. Дай мне свою руку.

Больной замотал головой:

– Нет! Нет! Не прикасайся ко мне! Не трогай меня!

Де Наплуз наморщил лоб, будто эти слова его слегка задели.

– Прогони страх, иначе я не смогу тебе помочь, – ровным тоном произнес он.

– Помочь мне? Так, как ты помогал другим? Ты забрал у них душу . Но мою ты не заберешь. Нет. Ты ни за что ее не получишь. Никогда, никогда, никогда… Только не мою, только не мою, только не мою…

Увещевания кончились. Де Наплуз ударил безумца по лицу.

– Возьми себя в руки! – прорычал госпитальер. Его глаза сердито вспыхнули. Безумец уронил голову на грудь. – Думаешь, мне это доставляет удовольствие? Думаешь, мне хочется делать тебе больно? Но ты не оставляешь мне выбора…

Безумец вдруг вырвался из рук караульных и попытался смешаться с толпой зрителей.

– Он говорит добрые слова и тут же лупит вас! – кричал несчастный, пробираясь мимо Альтаира в попытке убежать от караульных. – Все это – вранье и обман. Он не успокоится, пока не заставит всех кланяться себе.

Ленивое Веко схватил безумца и приволок обратно к де Наплузу. Теперь безумец тихо скулил под холодным взглядом великого магистра ордена госпитальеров.

– Напрасно ты испытываешь мое терпение, – с расстановкой произнес де Наплуз. Он повернулся к Ленивому Веку. – Отведи его в палату. Я навещу его в конце обхода.

– Вы меня здесь не удержите! – вопил безумец. – Я снова сбегу.

Де Наплуз остановился.

– Нет, не сбежишь, – спокойно возразил госпитальер и отдал распоряжение Ленивому Веку: – Сломай ему ноги. Обе.

Караульный довольно ухмыльнулся. Безумец извивался, пытаясь вырваться, но громила, каким был Ленивое Веко, легко повалил его на землю и тяжелым сапогом наступил вначале на левую, затем на правую ногу. Казалось, он ломает хворост. Безумец пронзительно кричал. Альтаир негодовал. Он давно не видел такой беспричинной, неоправданной жестокости. Ноги сами понесли его вперед, поближе к месту расправы.

Момент был упущен: жертва потеряла сознание, не выдержав чудовищной боли. Караульные поволокли его внутрь. Де Наплуз глядел ему вслед. Лицо госпитальера вновь приняло сочувственное выражение.

– Я очень сожалею, дитя мое, – произнес он, обращаясь больше к себе, чем к собравшимся. Но через мгновение де Наплуз вспомнил и о них. – А вам что, больше заняться нечем? – рявкнул он.

Под его мрачным взглядом монахи и больные начали расходиться. Альтаир повернулся, собираясь раствориться в толпе, как вдруг заметил, что де Наплуз очень внимательно разглядывает всех, кто находился во дворе. Госпитальер словно пытался отыскать потенциального убийцу, подосланного к нему.

«Хорошо», – подумал Альтаир, слыша, как за великим магистром закрылась дверь. Пусть боится. Пусть хотя бы немного прочувствует на своей шкуре страх, который вызывает в других. Образ струсившего де Наплуза несколько погасил гнев в душе Альтаира. Он снова присоединился к ученым и вошел в другую дверь, ведущую, как оказалось, в общую палату. Соломенные подстилки на полу пропахли страданиями, мочой и испражнениями. Усилием воли Альтаир подавил рвотные позывы. Кое-кто из ученых прикрыл нос подолом своей одежды. Люди на больничных койках стонали и кричали от боли. Склонив голову, Альтаир поглубже натянул капюшон. Де Наплуз подошел к койке, где лежал изнуренный человек, привязанный кожаными ремнями.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил у него Гарнье.

– Что ты сделал… со мной? – прохрипел больной.

– Ты о своей боли? Не стану тебе лгать. Да, поначалу будет больно. Это малая плата. Со временем ты признаешь правоту моих действий.

Лежащий попытался поднять голову:

– Ты… чудовище.

Де Наплуз понимающе улыбнулся:

– Меня называли и похуже.

Он перешел к подобию деревянной клетки. Внутри стояла койка. Де Наплуз всмотрелся… Нет, не в больного. Не в человека. Альтаир вдруг понял, что этот врач-изувер видел в них не людей. Живой материал для его опытов. И вновь Альтаир был вынужден притушить бурлящий внутри гнев. Он оглянулся вокруг. Почти все караульные собрались в другом конце палаты. Как и во дворе, несколько больных рассеянно бродили взад-вперед. И здесь монахи жадно ловили каждое слово де Наплуза, держась на почтительном расстоянии, чтобы не мешать великому магистру проводить осмотр.

Если Альтаир собирался убить де Наплуза (а он пришел сюда именно за этим), нужно действовать как можно скорее.

Но потом де Наплуз перешел к очередной койке, на которой лежал улыбающийся человек.

– Говорят, ты теперь можешь ходить, – ласковым голосом произнес госпитальер. – Впечатляет.

Больной смутился:

– Так… давно. Почти забыл… как это… ходить.

Де Наплуз был доволен. Искренне доволен.

– Замечательно, – улыбаясь, сказал он.

– Я… не понимаю. Почему ты мне помог?

– Потому что никто другой этого бы не сделал, – ответил де Наплуз и пошел дальше.

– Тебе я обязан жизнью, – сказал больной на следующей койке. – Я в твоем распоряжении. Спасибо. Спасибо, что ты меня освободил.

– И тебе спасибо, что позволил мне это сделать, – ответил де Наплуз.

Альтаир на мгновение заколебался. Может, он ошибся? Может, де Наплуз – вовсе не чудовище? Альтаир быстро отмел все сомнения, вспоминая крики безумца во дворе, которому по приказу этого доброго врача ломали ноги. Вспомнил живые тени, бродящие по больнице. Если здесь и были исцеления, они заметно уступали творимому варварству.

Де Наплуз подошел к последней койке. Еще немного, и он уйдет из палаты, лишив Альтаира шанса убить его. Пора. Ассасин оглянулся. Караульные по-прежнему толпились в дальнем конце комнаты. Альтаир покинул ученых, вместе с которыми двигался до сих пор, и встал у де Наплуза за спиной. Тот склонился над пациентом.

Послушно выскользнуло лезвие клинка, и Альтаир тут же воткнул его в спину второй цели Аль-Муалима. Другой рукой он зажал магистру рот, чтобы тот не закричал от боли. Плавно и почти заботливо Альтаир опустил смертельно раненного врача на пол.

– Скинь свое бремя, – прошептал он.

Де Наплуз моргнул и посмотрел в лицо своего убийцы. В умирающих глазах Альтаир не увидел страха. Только обеспокоенность.

– Ах… Теперь я отдохну, да? – спросил де Наплуз. – Вечный сон зовет меня. Но прежде чем я закрою глаза, я должен знать: что станется с моими детьми?

– С детьми? Так ты называешь тех, кого заставлял страдать от своих жестоких опытов? – Альтаир был не в силах скрыть отвращение. – Теперь они наконец-то освободятся и вернутся домой.

Де Наплуз сухо рассмеялся:

– Домой? Интересно, куда? В сточные канавы? В публичные дома? В тюрьмы, из которых мы их вытащили?

– Ты захватил этих людей против их воли, – сказал Альтаир.

– Да. Потому что ее у них были жалкие крупицы, – дыша ртом, возразил де Наплуз. – Неужто ты настолько наивен? Ты согласишься ублажать плачущего ребенка лишь потому, что он вопит во все горло? «Отец, я хочу поиграть с огнем», – требует этот несмышленыш. Что ты ему скажешь? «Хорошо, иди играй»? Только потом… тебе отвечать за его ожоги.

– Но ты здесь собрал не детей, – заметил ему Альтаир, пытавшийся понять логику умирающего. – Ты держишь в больнице вполне взрослых мужчин и женщин.

– Взрослых телом. Но не разумом. Вот это повреждение я и пытался исправить. Должен признаться: без артефакта, который вы украли у нас, мой прогресс замедлился. Но существуют травы. Настойки и отвары. Лучшее свидетельство моих успехов – мои караульные. Все они были безумцами, пока я их не нашел и не вызволил из тюрьмы их собственного разума. После моей смерти они вновь скатятся в безумие…

– Ты всерьез веришь, что помогал им?

Де Наплуз улыбнулся. Из его глаз постепенно уходил свет жизни.

– Я в это не верю. Я это знаю.

Он умер. Альтаир опустил голову убитого на каменный пол и обмакнул перо Аль-Муалима в его кровь.

– Смерть милосердна, – прошептал он.

И в этот момент один из монахов поднял тревогу. Альтаир выпрямился. К нему уже спешили караульные, на ходу вынимая мечи. Ассасин подпрыгнул и побежал, направляясь к дальней двери и отчаянно надеясь, что она ведет во внутренний двор.

Его надежды оправдались. Дверь действительно вела во внутренний двор.

Радость омрачилось появлением Ленивого Века, который вывалился из двери следом, размахивая тяжелым боевым мечом…

Альтаир тоже выхватил меч, выдвинув и лезвие скрытого клинка. Их мечи со звоном схлестнулись. На секунду противники оказались нос к носу. Альтаир разглядел шрам на веке караульного. Потом Ленивое Веко чуть отступил и тут же рванулся вперед, где его уже ждал меч Альтаира. Громила быстро изменил тактику, и Альтаир едва не потерял защиту. Альтаир отступал, стремясь, чтобы между ним и караульным появилось пространство. Но стражник оказался куда более умелым бойцом, чем считал Альтаир. К тому же Ленивое Веко был крупнее его и выше ростом. Выпирающие жилы на его шее свидетельствовали о том, что он привык держать в руках боевой меч. На подмогу товарищу во двор выбежало еще несколько караульных. Ленивое Веко махнул им, и они остановились.

– Он мой, – прорычал громила-госпитальер.

Он был высокомерен и самонадеян. Альтаир улыбнулся. Вскинув меч, он устремился в атаку. Ухмыляясь, Ленивое Веко легко отразил удар и что-то проворчал. Альтаир отпрыгнул влево и сделал наскок со стороны поврежденного глаза противника, его слабого места. Клинок полоснул караульного по горлу.

Хлынул фонтан крови. Госпитальер осел на колени. Сзади послышался удивленный крик. Альтаир повернулся и побежал. Он протолкнулся через скопление безумцев, собравшихся во дворе, к входным дверям и выскочил на улицу.

Здесь он на мгновение остановился, оглядывая крыши. Альтаир прыгнул на лоток уличного торговца и быстро полез по стене. Торговец бессильно грозил ему кулаком, выкрикивая ругательства. Но через мгновение Альтаир был уже наверху. Он бежал, прыгал, снова бежал и снова прыгал, удаляясь от кошмара, называемого больницей госпитальеров. У Альтаира не выходили из головы последние слова де Наплуза. О каком артефакте говорил перед смертью великий магистр? Альтаир было подумал о шкатулке на столе Аль-Муалима, но тут же отбросил эту мысль. Разве шкатулка могла быть каким-то образом связана с жуткими опытами де Наплуза?

Но если не шкатулка, тогда что?