Онлайн чтение книги У кромки воды At the Water's Edge
Глава 7

– Господи, Мэдди, что ты сунула в чемодан? Я говорил, чтобы ты чулки брала, а не золотые слитки, – сказал Хэнк, волоча за собой один из моих чемоданов, так что он бился о каждую ступеньку.

– Только самое необходимое, – ответила я.

Я стояла на вершине лестницы, держа лампу, пока Хэнк и Эллис заносили багаж. Я замерзла, меня тошнило, и лампа из-за этого раскачивалась. Я боялась, что споткнусь и подожгу ковер.

– А еще, судя по всему, якоря и наковальни, – заметил Хэнк, тяжело ставя чемодан и вытирая руки.

Его нагнал Эллис с двумя шляпными картонками.

– Это все, – сказала он.

– Вообще-то нет, – отозвался Хэнк. – Это все еще надо растащить по комнатам. Я не понимаю, почему Мэдди не дает мне поднять Пола Баньяна.

– Она не любит причинять неудобства персоналу, – сказал Эллис.

– Да почему нет-то? – спросил Хэнк, глядя на меня с удивлением. – Разве персонал не для этого?

– Ну, я бы сказал, что да, – ответил Эллис.

– Еще не поздно его позвать, знаешь ли, – добавил Хэнк.

– Поздно, – сурово прервала я. – Он сказал, что мы можем занять любые комнаты со второй по шестую, так что давайте просто это сделаем и ляжем?

– Хорошо, радость моя, – сказал Хэнк, посмотрев на ряд дверей. – Я просто заметил, что все пошло бы быстрее, если бы нам помогли. Не заводись.

Я, пошатываясь, двинулась к столу в холле, чтобы оставить там лампу. Голова у меня кружилась так же, как в тот миг, когда я сошла с корабля. Не знай я, что этого не может быть, я бы поклялась, что само здание ходит ходуном.

– А почему ты думаешь, что первый номер не входит в предложение? – спросил Хэнк.

Я обернулась и увидела, что он дергает запертую дверь.

– Хэнк, прекрати! Бога ради. Там, наверное, кто-нибудь спит, в твоем распоряжении любая другая комната.

Он продолжал крутить дверную ручку.

– Но что, если я хочу именно этот номер? Что, если он – единственный с приличной ванной…

Дверь распахнулась внутрь, вырвав ручку из ладони Хэнка. Он сделал широкий шаг назад, поскольку в коридор вылетела яркая молодая женщина с рыжими волосами – и при кочерге.

– Какого черта вам надо? – выкрикнула она с сильным акцентом.

Из ее волос торчали лоскутки ткани, одета она была в плотную белую ночную рубашку. Она встала перед Хэнком, сжимая кочергу обеими руками.

– Генри Уинстон Бойд, – невозмутимо ответил Хэнк и протянул руку: – Четвертый. А вы?

Она повернулась и закричала в сторону холла:

– Энгус! Энгус!

Хэнк сделал еще шаг назад, подняв руки в знак капитуляции.

– Постойте. Мы такие же постояльцы. Мы только что приехали. Видите?

Он указал на наш багаж, разбросанный по коридору.

Она рассмотрела его, взглянула на Эллиса и меня и наконец вернулась к Хэнку. Шагнула вплотную к нему, размахивая кочергой у него перед носом.

– Я тут не постоялец, – сказала она, обвинительно прищурившись. – Я Мэг, и я не дежурю до завтрашнего вечера. Так что я ничего до тех пор делать не стану – это всех вас касается.

С этими словами она вернулась в свою комнату и захлопнула дверь.

Секунду помолчав, Хэнк заметил:

– По-моему, я ей понравился.

– Просто выбери комнату, – сказал Эллис.

– Нет, серьезно. По-моему, понравился.

Комнаты были тесные и унылые: в каждой стоял комод, над ним висело зеркало, имелась узкая кровать с двумя прикроватными тумбами, а кроме того – пятачок, где можно было посидеть в продавленном кресле перед камином, и одно затемненное окно. Выцветшие викторианские обои, вытертые коврики.

Хэнк выбрал второй номер, а Эллис и я заняли соответственно пятый и шестой. Пусть Хэнк и не объяснил, почему он выбрал именно эту комнату, понять было несложно.

Несмотря на все, что нам только что пришлось вынести, он замышлял романтическое завоевание. Я уже и так сердилась из-за Вайолет и была уверена, что Хэнк так и не сказал ей, что мы уезжаем, но в тот миг была близка к бешенству. Потом мне пришло в голову, что Хэнк, возможно, не думал, что развлечение с Мэг сойдет за неверность. Может быть, он просто чувствовал себя в праве, думал, что у него droit du seigneur насчет служанок.

Насчет Хэнка ходили разные слухи, в том числе про беременную кухонную прислугу, которую его мать пыталась безуспешно обвинить в краже и которая потом вскоре исчезла, надо полагать, с крупной суммой денег. Кульминацией истории всегда было то, как мать Хэнка сложила все серебряные приборы из георгианского набора в комнате девушки, а потом вызвала полицию. Подлинная причина произошедшего была тщательно затерта, о ней не говорили, ограничиваясь туманным объяснением «мальчики есть мальчики». В этом рассказе служанка всегда казалась мне ненастоящей, как и ребенок. Теперь я гадала, задумывался ли об этом когда-нибудь сам Хэнк.

– Я ложусь, – сказала я, оставив мужчин разбираться с багажом.

Моя комната была самой дальней слева. Я зажгла свечу на комоде и упала на кровать, прямо в башмаках, как была, дожидаясь, пока принесут мои вещи.

– Та дверь в конце коридора, про которую мы думали, что там чулан, – сказал Хэнк, втаскивая сундук. – Это ванная. Слава богу.

– Общая! – раздался из коридора голос Эллиса.

– С водой из крана! – ответил ему Хэнк.

Он взглянул на меня и подмигнул.

– Ждем, – прошептал он, поднося палец к губам. – Ждем… Вот сейчас…

Эллис в коридоре пробормотал что-то неразборчивое.

Хэнк расхохотался во все горло.

– Последнее слово всегда за ним. Ну, так он думает. Как бы то ни было, ванная. Она в доме, и она прямо рядом с тобой, везучая ты.

Как бы мне ни хотелось упасть, надо было хотя бы смыть с лица сажу и почистить зубы. Я заставила себя ожить настолько, чтобы покопаться в багаже и отыскать необходимое – задача не из простых, поскольку я нарушила порядок, созданный Эмили, в панике пытаясь собраться в дорогу. Нас предупредили, что место для багажа на корабле ограничено; в этом, на мой взгляд, была некая ирония, поскольку raison d’etre корабля состоял в перевозке груза. В конце концов я стала хватать и кидать в чемодан все, что попадалось под руку, уверовав, что именно то, что я не возьму, окажется жизненно необходимо.

Выходя из комнаты, я так ударилась об угол комода, что вскрикнула, и меня пронзила жуткая мысль. Что, если волны никогда не остановятся? Что, если теперь так и будет, всегда?

Когда я вернулась из ванной, Эллис стоял у камина в моей комнате, тыча в пустую решетку кочергой.

– Пустой, разумеется, и батареи отключены. Высокий класс, кругом. Ни электричества, ни отопления, одна ванная на всех. Пойду, поищу дрова, или уголь, или навоз, или что они там жгут внизу.

– Пожалуйста, не надо, – сказала я. – Тот мужик, что нас впустил, трепетно относится к топливу.

– И что? У меня пар изо рта идет.

Он повернулся в профиль и выдохнул, испустив легкое облачко пара.

– Со мной все будет хорошо, – сказала я. – Тут полно одеял. И я могу лечь в халате.

– Ты уверена? Я справлюсь с Черной бородой.

– Да. Уверена. К тому же ты наверняка спалишь дом.

Эллис медленно улыбнулся:

– В смысле, как Дом Гамлета?

Во время нашего медового месяца в Ки-Уэсте сигара, которую Эллис оставил без присмотра, едва ли не стала причиной катастрофы в викторианской постройки отеле, который мы прозвали Домом Гамлета, потому что одновременно с нами там остановился датский принц. Принцу, как и всем остальным, пришлось сменить отель, но, поскольку никто не пострадал, инцидент в пересказе превратился в анекдот и стал частью нашего с Эллисом совместного репертуара, историей, с которой мы выступали на вечеринках.

Я знала, что, заговорив о том случае, Эллис пытается пробудить теплые воспоминания и как-то наладить наши отношения, но он не понимал, что, упомянув пожар в Ки-Уэсте, он заставил меня думать о чудовищно обожженных моряках, которых всего несколько часов назад выносили с корабля.

– Да, как в Доме Гамлета, – сказала я.

– Мы его не сожгли. Просто подпалили пару комнат, – возразил Эллис.

Я забралась в постель и поежилась.

Эллис нахмурился, потом положил кочергу на решетку и подошел ко мне.

Мы заключили хрупкое перемирие, когда наконец оторвались от подлодок, договор, который состоял в основном в том, чтобы давать друг другу как можно больше места там, где и места-то не было, и говорить друг с другом лишь тогда, когда это абсолютно необходимо. Но это не значило, что там, на корабле, я не сорвалась, или что я не знала, как быстро близость приводит к презрению, или что меня все еще не приводило в ужас и ярость то, что меня потащили в эту непродуманную поездку. Самая глупая и опасная из наших выходок.

И бессмысленная. Я поняла это в тот миг, когда водитель высказался по поводу спасательного пояса, так и оставшегося на Эллисе, и потом, когда бородач спросил, почему он и Хэнк не в армии, и я знала, что об этом и дальше будут спрашивать. То, от чего мы пытались убежать, последовало за нами через Атлантику.

Я открыла глаза и обнаружила, что Эллис смотрит на меня с отчетливой печалью. Я понимала, он хотел, чтобы его утешили, хотел какого-то знака, что между нами все будет как прежде, но я не могла его дать. Просто не могла.

– Эллис, пожалуйста. Я не хочу грубить, но я так невыносимо, так отчаянно хочу спать…

Его губы вытянулись в скорбную нить.

– Конечно. Я понимаю, ты вымоталась.

Он склонился, поцеловал меня в лоб, и в эту секунду моя обида рассыпалась в прах, оставив по себе чудовищное, острое сожаление.

Никто не приставлял мне пистолет к голове, вынуждая взойти на корабль. Я сама была виновата в своих трудностях. Может, Эллис и Хэнк и говорили мне, что с нами ничего не случится, но это я решила им поверить.

– Эллис, – произнесла я, когда он повернулся, чтобы уйти. – Прости меня.

– За что? – остановившись, спросил он.

– За то, что я говорила.

Он тихо рассмеялся:

– Уточни?

– За все. Просто я так испугалась.

Он вернулся и присел на край кровати.

– Не извиняйся. Я просто не понимал, что женился на таком фейерверке.

Он приложил ладонь к моей щеке, и мои глаза наполнились слезами. Я надеялась, что ошиблась по поводу того, как к нему тут будут относиться. Но если нет, я как-нибудь смогу защитить его от их суда, сделать так, чтобы он ничего не понимал, а лучше – чтобы ему было все равно.

– Я была сама не своя, – сказала я.

– Да мы все были не в себе, милая.

– Кроме Хэнка, – шмыгая носом, ответила я. – Хэнк все время оставался самим собой.

– О да. Старина Хэнк. Всегда как на таблетках, – сказал он, поднимаясь. – Кстати, тебе таблетка нужна?

– Нет, я в норме.

Мне по роли полагалось предложить таблетку ему, и я бы сделала это, вот только я понятия не имела, где она, а сил искать у меня не было.

– Доброй ночи, милая. Завтра мы с Хэнком найдем приличный отель, и тогда тебе придется беспокоиться только о том, чтобы восстановить силы.

Он взял свечу и направился к двери. Я перевернулась к нему лицом.

– Эллис, – сказала я, когда он вышел в коридор. – То, что мне кажется, что я все еще в море… как ты думаешь, это нормально?

Он не сразу ответил.

– Более чем, – произнес он. – Утром все пройдет. Увидишь.

И закрыл дверь.

Лежа в постели, я никак не могла остановить волны – как не могла не видеть и не слышать раненых, которых сносили по сходням одного за другим, казалось, бесконечной вереницей.