Онлайн чтение книги Авантюристы
Глава XXIV. Марго

Теперь возвратимся к флоту флибустьеров, который мы оставили направляющимся в Кейе, к месту общего сбора, удачно выбранному по причине его близости к Санто-Доминго и благодаря тому обстоятельству, что он находился напротив Черепашьего острова.

Каждый раз, когда авантюристы предпринимали экспедицию, они, по своему обыкновению, брали с собой только военные снаряды и съестные припасы на два дня, потому что по дороге они совершали высадки на встречавшиеся им на пути острова и грабили испанских колонистов, поселившихся там.

Так было и теперь: флибустьеры оставляли за собой длинную полосу огня и крови, безжалостно убивая беззащитных испанцев, которых один вид флибустьеров приводил в ужас, захватывали скот и грабили дома, после чего их сжигали. Первым кораблем, добравшимся до Кейе, был люгер, на котором находились Монбар и Мигель Баск. На другой день, через несколько часов одна после другой, пришли две бригантины. Они бросили якорь напротив судна командующего эскадрой за два кабельтова от берега. В это время в Кейе жили краснокожие карибы, беженцы с Эспаньолы, откуда их прогнали жестокости испанцев. Они укрылись на этом острове и жили довольно хорошо по милости плодородной почвы и союза, который они заключили с флибустьерами. Как только три корабля бросили якоря, их окружило множество пирог, на которых карибы привезли им разнообразные съестные припасы. Капитан бригантины отпустил на берег большую часть своего экипажа, и другие капитаны последовали его примеру; на судах осталось только необходимое число людей. По знаку адмирала вся команда стала на берегу полукругом вокруг него, капитаны в первом ряду. Позади стояли карибы, в душе встревоженные этой грозной высадкой, причины которой они не понимали, с беспокойством ожидая, что будет происходить.

Монбар, держа в одной руке белый флаг, широкие складки которого развевались над его головой, а в другой — длинную шпагу, обвел взором всех окружавших его.

В одежде весьма легкой, но хорошо вооруженные, с загорелыми лицами, сильные, мужественные, решительные, авантюристы, окружившие этого человека, гордо стоявшего перед ними, откинув голову назад, с блестящими глазами, с надменным взором, — авантюристы представляли, еще раз говорим мы, поразительный вид; их свирепая жестокость не была лишена некоторого величия, которое усиливалось благодаря первобытному пейзажу, составлявшему фон картины, и дополнялось пестрой толпой индейцев, чьи встревоженные лица и характерные позы придавали эффект этой сцене. Некоторое время слышался шум морских волн, разбивавшихся о берег, да мрачный ропот толпы; потом мало-помалу шум затих, и на берегу воцарилась глубокая тишина.

Тогда Монбар сделал шаг вперед и голосом твердым и звучным, мужественный тон которого очень скоро пленил всех этих людей, жадно прислушивавшихся к его словам, объяснил цель экспедиции, до сих пор им неизвестную.

— Братья, — сказал он, — матросы, друзья! Настала минута открыть, чего я жду от вашего мужества и вашей преданности общему делу. Вы не наемники, которые за умеренную плату дают себя убивать, как скот, не зная даже, за что они дерутся. Нет, все вы люди с мужественным сердцем, натуры избранные. Вы хотите знать цель, к которой идете, и какую выгоду вы получите от ваших усилий. Многие из наших знаменитых товарищей вместе со мной решились напасть на самые богатые владения подлых испанцев, которые думали обесславить нас, заклеймив именем разбойников, и которые при виде наших маленьких пирог разбегаются, словно стая испуганных чаек. Но для того, чтобы мщение наше было полным, для того, чтобы мы успешно завладели богатствами наших врагов, нам надо иметь укрепленный пункт, достаточно близкий от центра наших действий, чтобы мы могли нападать на них неожиданно, и достаточно сильный, чтобы все кастильское могущество разбилось о него в бесполезных усилиях. Остров Сент-Кристофер слишком отдален; кроме того, высадка адмирала дона Фернандо Толедо продемонстрировала нам, что как мы ни храбры, нам никогда не удастся укрепиться там настолько, чтобы не обращать внимания на ярость наших врагов. Следовательно, надо было найти место более благоприятное для наших планов, пункт, который легко сделать неприступным. Наши друзья и я принялись за дело. Искали мы долго и настойчиво. Господь в конце концов благословил наши усилия: мы нашли место, лучше которого отыскать невозможно.

Тут Монбар на несколько мгновений замолчал. Словно электрический разряд пробегал по рядам авантюристов, глаза их метали молнии, они сжимали ружья в своих сильных руках, будто с нетерпением ожидая начала обещанной им борьбы. Радостная улыбка прояснила на минуту бледное лицо командующего эскадрой. Потом знаком руки он потребовал внимания.

— Братья, перед нами остров Санто-Доминго, — он протянул руку к морю. — Санто-Доминго! Прекраснейший и богатейший из всех островов, которыми обладает Испания. На этом острове многие из наших братьев, избежавшие резни на острове Сент-Кристофер, поселились и отчаянно сражаются с испанцами, чтобы удержаться на завоеванной ими земле. К несчастью, несмотря на их мужество, их слишком мало для того, чтобы сопротивляться неприятельским войскам; скоро они будут вынуждены оставить остров, если мы не подоспеем на помощь. Они позвали нас, мы ответили на зов наших братьев, помочь которым в час опасности предписывала нам честь. Делая доброе дело, мы исполняем план, давно задуманный нами, и находим наконец то неприступное место, которое искали так долго! Вы ведь знаете Черепаший остров, братья. Отделенный только узким каналом от Санто-Доминго, он возвышается, как передовой часовой среди моря. Вот орлиное гнездо, укрепившись на котором, мы можем пренебречь бешенством испанцев. На остров Черепахи, братья!

— На остров Черепахи! — вскричали авантюристы, с восторгом размахивая оружием.

— Хорошо! — продолжал Монбар. — Я знал, что вы поймете меня и что я могу на вас положиться. Но прежде чем мы захватим Тортугу, защищаемую только небольшим гарнизоном из двадцати солдат, которые убегут при первой же атаке, нам необходимо, чтобы помочь нашим братьям с Санто-Доминго и сохранить землю, которой они завладели, захватить для себя важные гавани. Они станут для нас выгодными местами для сбыта товаров и дадут возможность с легкостью наносить вред испанцам, а если возможно, и совсем прогнать их с острова, часть которого они уже потеряли. Завтра мы отправимся в гавань Марго, там договоримся с буканьерами и соединим наши усилия таким образом, чтобы извлечь из предстоящей экспедиции и честь, и прибыль. Теперь, братья, пусть каждый экипаж возвращается на свой корабль; завтра на восходе солнца мы бросим якорь у гавани Марго, а через несколько дней я обещаю вам великие битвы и богатую добычу, которую мы разделим между всеми. Да здравствует Франция и смерть Испании!

— Да здравствует Франция! Смерть Испании! Да здравствует Монбар! — вскричали авантюристы.

— Отправимся, братья, — заключил Монбар. — В особенности же не забудьте, что бедные индейцы, жители этого острова, — наши друзья и с ними следует обращаться как с таковыми.

Авантюристы последовали за своими офицерами и переправились на свои суда в полном порядке. На восходе солнца эскадра снялась с якоря. Разумеется, вся провизия была куплена авантюристами у индейцев за наличные деньги, и никто не мог пожаловаться на их пребывание в Кейе. Через несколько часов эскадра вошла в канал, отделяющий Санто-Доминго от Тортуги, и бросила якоря в гавани Марго. Испанский остров виднелся со своими громадными горами, высокими утесами, вершины которых как будто прятались в небе, между тем как с другой стороны Черепаха со своими густыми зелеными лесами казалась гигантской корзиной цветов, вышедшей из морских глубин.

Как только суда бросили якорь, к люгеру подплыла пирога, в которой сидели четыре человека. Это были Польтэ, которого мы уже видели, работник Олоне и Прыгун, карибский вождь. Индеец сменил европейский костюм на одежду своего народа. Монбар пошел навстречу посетителям, поклонился им и провел их в каюту.

— Милости просим, — сказал он. — Через минуту здесь будут остальные командиры экспедиции, тогда мы поговорим, а пока не угодно ли выпить.

Он приказал слуге принести напитки. Польтэ и Прыгун сели, не заставляя себя просить, Олоне скромно остался стоять на ногах; как обязанный работник, он не смел позволить себе стать на равную ногу с авантюристами. В это время в каюту вошел Мигель Баск.

— Адмирал, — сказал он Монбару, — капитаны Дрейк и Давид прибыли; они ждут на палубе.

— Пусть идут сюда, я должен поговорить с ними. Мигель Баск вышел и через несколько минут вернулся с

обоими капитанами. После первых приветствий оба офицера налили себе по стакану рома, выпили и сели в ожидании известий, которые, без сомнения, их командир собирался им сообщить. Монбар знал цену времени и не подвергал их терпение продолжительному испытанию.

— Братья, — сказал он, — представляю вам Польтэ, о котором все вы, несомненно, уже наслышаны.

Авантюристы поклонились, улыбаясь, и протянули руки буканьеру. Тот дружелюбно ответил на их пожатие.

— Польтэ, — продолжал Монбар, — отправлен к нам в качестве представителя нашими братьями буканьерами из гаваней Марго и Пор-де-Пе. Я предпочитаю предоставить ему самому объяснить, чего он ждет от нас; таким образом мы сумеем легче договориться. Говорите же, брат, мы вас слушаем.

Польтэ налил себе сначала полный стакан рома, который опорожнил разом, без сомнения для того, чтобы прояснить свои мысли, потом, после двух-трех громких «гм», решился наконец заговорить.

— Братья, — сказал он. — Как бы нас ни называли — флибустьеры, буканьеры, — происхождение у нас одно — не правда ли? — и все мы искатели приключений. Мы обязаны помогать и покровительствовать друг другу, как честные матросы. Но для того, чтобы это сотрудничество было продолжительным, чтобы ничто не могло ослабить в будущем союз, в который мы вступаем ныне, и мы и вы должны находить истинную выгоду в этом союзе, не правда ли?

— Совершенная правда, — подтвердил Мигель.

— Вот в двух словах, что происходит, — продолжал Польтэ. — Мы, буканьеры, живем здесь точно птицы на ветвях; нас постоянно преследуют испанцы, гоняясь за нами, как за хищным зверьем; повсюду, где нас застанут, мы ведем неравную борьбу, в которой изнемогаем, не зная сегодня, будем ли живы завтра, и теряя мало-помалу все, что приобрели. Так дальше продолжаться не может — грядет катастрофа, и с вашей помощью мы надеемся не только отвратить ее, но и никогда не допустить. Захватив слабо защищенный Черепаший остров, вы обеспечите нас надежным убежищем на случай опасности, приютом, всегда открытым в минуту кризиса. Но это еще не все: надо укрепить границы наших владений, для того чтобы спокойствие царило в колонии, чтобы торговые корабли не боялись входить в наши гавани и чтобы мы нашли сбыт для кож, копченого мяса и сажи. Границы эти укрепить легко, надо захватить два пункта: один внутри, который испанцы называют Большой Сан-Хуанской равниной, а мы назвали Большим дном. Сан-Хуан плохо укреплен, и в нем живут только мулаты, люди смешанной крови, с которыми мы легко справимся.

— Это Большое дно, как вы его называете, пересекает Артибонит? — спросил Монбар, переглянувшись с Олоне, который стоял возле него.

— Да, — продолжал Польтэ, — а в середине находится дом, называемый дель-Ринкон, принадлежащий, кажется, испанскому губернатору.

— Славно было бы захватить этого человека! — сказал Мигель.

— Да, но вряд ли нам это удастся; он должен быть на Санто-Доминго, — заметил Польтэ.

— Может быть… Продолжайте.

— Другой пункт называется Леоган, или, как называют его испанцы, Игуана, то есть ящерица, по форме перешейка, на котором он построен. Владение этой гаванью сделало бы нас властелинами всей западной части острова и позволило бы нам прочно там утвердиться.

— Защищен ли Леоган? — спросил Давид.

— Нет, — ответил Польтэ, — испанцы предоставили его разрушению, что, впрочем, они делают со всеми пунктами, занимаемыми ими, потому что после истребления туземцев рук для работы на острове нет; мало-помалу они бросают прежние поселения и уходят на восток.

— Очень хорошо, — сказал Монбар. — Это все, что вам нужно?

— Да, все, — ответил Польтэ.

— Теперь скажите, что же вы предлагаете, брат?

— Вот что: мы, буканьеры, будем охотиться для вас за дикими быками и кабанами и снабжать провизией ваши корабли по заранее условленной цене, которая не должна превышать половины той цены, которую мы будем спрашивать с иностранных судов, что поведут с нами торги. Мы будем вас защищать, когда на вас нападут, и для больших экспедиций, когда вам понадобятся люди, вы будете иметь право требовать одного из пяти человек. Местные жители, обрабатывающие землю, будут доставлять вам овощи, табак, лес для починки ваших судов, на условиях, одинаковых с условиями относительно провизии. Вот что мне поручено предложить вам, братья, от имени колонистов и французских буканьеров острова Санто-Доминго. Если эти условия вам нравятся, а я нахожу их справедливыми, примите их; вы не раскаетесь, что заключили с нами договор.

Эти предложения были уже известны флибустьерам; они уже обсуждали их выгоды, доказательством чему служило их присутствие в гавани Марго.

— Мы принимаем ваши предложения, братья, — отвечал Монбар. — Вот моя рука от имени всех флибустьеров, которых я представляю.

— А вот моя, — ответил Польтэ, — от имени колонистов и буканьеров.

Другого договора, кроме этого честного пожатия рук, между авантюристами не было; таким образом был заключен союз, который до последнего вздоха буканьерства оставался так же чистосердечен, как союз авантюристов.

— Теперь, — продолжал Монбар, — начнем по порядку. Сколько у вас братьев, готовых к сражению?

— Семьдесят, — ответил Польтэ.

— Очень хорошо; мы прибавим сто тридцать человек флотской команды, что составит двести хороших ружей. А вы, вождь, что можете сделать для нас?

Прыгун до сих пор молчал, слушая разговор с индейским величием и важностью, терпеливо ожидая, когда настанет его очередь говорить.

— Прыгун прибавит двести карибских воинов к длинным ружьям бледнолицых, — отвечал он. — Сыновья его предупреждены, они ждут приказания вождя; Олоне их видел.

— Хорошо, эти четыреста человек будут под моим командованием; так как эта экспедиция самая трудная и самая опасная, я беру ее на себя. Со мной пойдет Мигель Баск; у меня на корабле есть проводник, который проведет нас до Сан-Хуанской равнины. Вы, Уильям Дрейк и Давид, нападете с вашими судами на Леоган; Тихий Ветерок, всего лишь с пятнадцатью матросами, захватит Тортугу. Наши передвижения, братья, должны начаться так, чтобы наши атаки в трех означенных пунктах были произведены одновременно и чтобы испанцы, застигнутые врасплох в этих пунктах, не могли помогать друг другу. Завтра вы опять выйдете в море, господа, и возьмете с собой сто двадцать пять человек, чего, я полагаю, вполне достаточно для того, чтобы захватить Леоган врасплох. А ты, Тихий Ветерок, с остальными пятнадцатью матросами останешься здесь на люгере и будешь наблюдать за Тортугой. Сегодня пятое число, братья, пятнадцатого будет атака; десяти дней достаточно, чтобы были приняты все меры. Теперь, господа, возвращайтесь на свои корабли и пришлите на берег под начальством офицеров всех людей, которые будут в моем распоряжении.

Оба капитана поклонились адмиралу и вышли из каюты.

— А вы, брат, — обратился Монбар к Польтэ, — отправляйтесь с Олоне на Сан-Хуанскую равнину, будто на охоту, только внимательно наблюдайте за городком Сан-Хуан и за домом дель-Ринкон. Нам надо, если возможно, захватить обитателей этого дома; они богаты, влиятельны, взятие их в плен может иметь для нас важное значение. Вы условитесь с Прыгуном насчет помощников, которых он должен привести. Быть может, неплохо было бы вождю постараться привлечь внимание испанцев к своим следам и вынудить их оставить свои позиции, тогда мы могли бы разбить их порознь; поняли ли вы меня, брат?

— Еще бы! — ответил Польтэ. — Разве я дурак? Будьте спокойны, я буду действовать сообразно с вашим планом.

Монбар обернулся к Олоне и сделал ему знак. Работник подошел.

— Поезжай на берег с карибом и Польтэ, — сказал ему адмирал, наклонясь к его уху. — Смотри на все, прислушивайся ко всему; через час Тихий Ветерок передаст тебе письмо, которое ты должен отдать в собственные руки донне Кларе Безар; она живет в доме дель-Ринкон.

— Это легко, — ответил Олоне. — Я отдам ей письмо, если нужно, прямо при ее слугах, в самом ее доме.

— Сохрани тебя Бог! Сделай так, чтобы она сама пришла к тебе за письмом.

— Черт побери! Это немного труднее, однако я постараюсь успеть.

— Ты должен успеть.

— А! Ну коли так, честное слово, вы можете на меня положиться!

Польтэ встал.

— Прощайте, брат, — сказал он. — Когда завтра вы сойдете на берег, я буду уже на пути к Сан-Хуанской равнине; стало быть, мы встретимся только там. Но не беспокойтесь, все будет в порядке к вашему приезду. Да, кстати. Взять ли мне с собой вспомогательный корпус буканьеров?

— Конечно, они будут вам очень полезны для того, чтобы наблюдать за неприятелем; только спрячьте их хорошенько.

— Не тревожьтесь об этом, — сказал он.

В эту минуту в каюту вдруг вбежал Мигель Баск. Лицо его было перекошено от гнева.

— Что случилось? Опомнись! — холодно сказал Монбар.

— С нами случилось большое несчастье! — вскричал Мигель, который с бешенством рвал на себе волосы.

— Какое же? Говори!

— Этот негодяй Антонио де Ла Ронда…

— Ну?! — перебил Монбар, задрожав.

— Сбежал.

— Черт побери!

— Десять человек бросились за ним в погоню.

— Конечно, они его не догонят! Как же быть?

— Что случилось? — спросил Польтэ.

— Наш проводник сбежал.

— Только-то? Я берусь доставить вам другого.

— Да, но этот шпион, быть может, самый хитрый из всех испанских шпионов; он знает наши тайны и может повредить успеху нашей экспедиции.

— Ба-а! Сохрани нас Бог! — беззаботно прибавил буканьер. — Не думайте об этом, брат; сделанного не воротишь! Пойдемте вперед.

Он вышел, по-видимому вовсе не расстроенный случившимся.