Онлайн чтение книги Прекрасный игрок Beautiful Player
2

– Постой, – сказал Макс, выдвигая стул и усаживаясь. – Так эта та сестра Дженсена, которую ты трахал?

– Нет, то была другая сестра, Лив.

Я уселся напротив этого наглого англичанина, старательно игнорируя насмешливую улыбку на его губах. И все же что-то внутри неприятно сжалось.

– И я не трахал ее. Просто мы какое-то время тусовались вместе. Младшую сестру зовут Зигги. Когда я в первый раз приехал с Дженсеном к ним домой на Рождество, она была совсем ребенком.

– Все еще не могу поверить, что он привез тебя к себе на Рождество, а ты перепихнулся с его сестрой на заднем дворе. Я бы надрал тебе задницу.

Макс поразмыслил и, почесав подбородок, заявил:

– А, впрочем, и черт с ним. Мне бы было пофиг.

Глядя на него, я слегка улыбнулся.

– Когда через несколько лет я снова приехал к ним, Лив там уже не жила. И во второй раз я был паинькой.

Повсюду вокруг нас звенели бокалы и звучали приглушенные голоса. Эти обеды по вторникам в «Ле Бернардин» вошли в привычку у нашей компании. Обычно мы с Максом приходили последними, но сегодня, похоже, остальных задержали на совещании.

– Есть подозрение, что ты считаешь это достойным награды, – заявил Макс и, проглядев меню, резко его захлопнул.

Я не понимал, зачем моему компаньону вообще потребовалось открывать меню. На закуску он всегда брал икру, а на второе – рыбу. В последнее время я пришел к выводу, что всю свою спонтанность Макс тратит на Сару – а в еде и работе он стал ужасным консерватором.

– Ты просто забыл, как вел себя до появления Сары, – парировал я. – Хватит уже строить из себя монаха.

В ответ он подмигнул и расплылся в широкой улыбке.

– Ну так расскажи мне об этой малышке.

– Она младшая из пятерых детей Бергстремов и учится здесь в магистратуре Колумбийского университета. Всегда была чертовски умной. Получила первую степень за три года, а сейчас работает в лаборатории Лиемаки. Слышал о таком? Он занимается вакцинами.

Макс мотнул головой и пожал плечами с таким видом, словно спрашивал: «О чем ты вообще говоришь?»

Я продолжил:

– Это очень престижная исследовательская группа на медицинском факультете. Как бы то ни было, пока в прошлые выходные ты со своей киской прохлаждался в Вегасе, Дженсен сообщил мне смской, что приезжает к Ханне в гости. Думаю, он прочел ей пламенную проповедь насчет того, что нельзя гробить свою жизнь среди пробирок и колб.

Подошел официант, чтобы наполнить водой наши бокалы. Мы объяснили, что ждем еще нескольких человек, а затем Макс снова взглянул на меня.

– Так ты планируешь снова с ней встретиться, да?

– Да. Хочу пойти с ней куда-нибудь на выходных и что-нибудь замутить. Может, снова отправимся на пробежку.

От меня не ускользнуло, как широко распахнулись его глаза.

– Ты взял кого-то с собой на пробежку? Ну-ну. Сдается, для тебя это гораздо более интимная штука, чем секс, Уильям.

Я махнул рукой.

– Неважно.

– Значит, это было весело? Поговорить с младшей сестренкой Дженсена о старых временах и все такое?

Да, это было весело. Никакой бешеной страсти, ничего такого особенного – мы просто пробежались вместе. Но меня до сих пор слегка потряхивало от ее неожиданных выходок. Честно говоря, я думал, что у ее одиночества есть еще причины, помимо загруженности по учебе. Я ожидал, что она будет неловкой, или некрасивой, или типичной асоциальной личностью.

Но ничего такого в ней не было, и вдобавок Зигги совсем не походила на чью-то «младшую сестренку». Она казалась наивной и временами ляпала что-нибудь невпопад, но вообще-то просто много работала и застряла в кругу привычек, которые больше не доставляли ей удовольствия. И я вполне мог поставить себя на ее место.

Я впервые познакомился с Бергстремами на Рождество, на втором курсе колледжа. Мне не хватало денег, чтобы полететь домой. Мама Дженсена пришла в такой ужас, представив, как я в полном одиночестве торчу в опустевшей общаге, что прикатила из Бостона за два дня до Рождества и увезла меня к ним на каникулы. Бергстремы оказались настолько радушными и шумными, насколько можно ожидать от семейства с пятью детьми, появлявшимися на свет с регулярностью раз в два года.

В свойственной мне тогда манере я отблагодарил их, втайне полапав старшую дочку в сарае за домом.

Через несколько лет я проходил практику у Йохана и снова поселился у них. К тому времени часть детей уже жила отдельно, а кто-то остался на лето неподалеку от своего колледжа, так что со мной были только Дженсен и Зигги, младшая дочь Йохана. Их семейное гнездо стало для меня вторым домом. И все же, хотя я прожил рядом с Зигги три месяца и видел ее пару лет назад на свадьбе Дженсена, вчера, после ее звонка, я едва вспомнил, как она выглядит.

Но после встречи в парке на меня нахлынуло множество воспоминаний – я понятия не имел, что в голове столько всего отложилось. Вот двенадцатилетняя Зигги, прятавшая веснушчатый нос за страницами книг. Во время обеда она изредка посылала мне застенчивую улыбку через стол, но в остальном избегала меня. В любом случае в свои девятнадцать лет я почти не обращал на нее внимания. Затем я вспомнил шестнадцатилетнюю Зигги, длинноногую, угловатую, с взлохмаченными волосами, каскадом падавшими на спину. После обеда она, нарядившись в короткие шортики и майку, валялась на одеяле на заднем дворе и читала, а я работал с ее отцом. Я пялился на нее, как пялился в то время на любую женщину, словно сканируя и занося в книгу наблюдений все части тела. Девочка была фигуристая, но тихоня и настолько неопытная в искусстве флирта, что заслужила разве что насмешливое пренебрежение. В те годы я был полон любопытства и огня и окружен массой женщин, постарше и помоложе, готовых раз в жизни попробовать все что угодно.

Но сегодня у меня в голове как будто взорвалась бомба. Странно, но, увидев лицо Зигги, я почувствовал себя так, словно вновь оказался дома и одновременно словно впервые встретился с очаровательной девушкой. Она была совсем не похожа на Лив или Дженсена, долговязых, светловолосых и сделанных почти под копирку. Зигги больше походила на отца, к лучшему или к худшему. В ней парадоксально сочетались длинные руки и ноги Бергстрема-старшего и пышные формы матери. Она унаследовала серые глаза, светло-каштановые волосы и веснушки Йохана, но широкая, открытая улыбка досталась ей от мамы.

Когда Зигги шагнула вперед, обвила мою шею руками и крепко обняла, я ненадолго впал в ступор. Непринужденный жест, граничащий с интимностью. Не считая Хлои и Сары, в моей жизни было не так уж много женщин, которых я мог бы назвать друзьями. Когда я обнимал женщину вот так, сильно прижимая к себе, у этого обычно имелся сексуальный подтекст. Зигги всегда была для меня младшей сестренкой, но сейчас, сжимая ее в объятиях, я весьма недвусмысленно ощутил, что она больше не ребенок, а женщина двадцати с лишним лет, чьи теплые руки лежат на моей шее, а тело приникло к моему. От нее пахло шампунем и кофе. От нее пахло женщиной , и сквозь мешковатый свитер и тоненькую куртку я почувствовал форму ее груди, прижавшейся к моей. Когда Зигги шагнула назад и оглядела меня, она немедленно мне понравилась. Сестренка Дженсена не стала специально наряжаться для встречи: ни макияжа, ни дорогого спортивного костюма. На ней был университетский свитер ее брата с эмблемой Йеля, коротковатые черные брюки и ботинки, явно видавшие лучшие времена. Она не пыталась произвести на меня впечатление – ей просто хотелось повидаться со мной.

«Зигги такая замкнутая, приятель, – сказал мне Дженсен, когда позвонил примерно неделю назад. – Мне постоянно кажется, что я подвел ее, но откуда мне было знать, что ей достанутся гены нашего папаши-трудоголика? Мы хотим навестить ее, а я все еще не представляю, как к этому подступиться».

К столу подошли Сара с Беннеттом, и, моргнув, я вернулся к реальности. Макс встал, чтобы поприветствовать их. Мне пришлось деликатно отвернуться, когда он, наклонившись, поцеловал Сару прямо за ушком и шепнул:

– Прекрасно выглядишь, Лепесточек.

– Будем ждать Хлою? – спросил я, когда все наконец уселись.

Не отрываясь от меню, Беннетт ответил:

– Она до пятницы в Бостоне.

– Слава тебе господи, – сказал Макс. – Я умираю с голоду, а эта женщина способна возиться с заказом целую вечность.

Беннетт, негромко рассмеявшись, положил меню на стол.

Я тоже почувствовал облегчение – не потому, что так проголодался, а потому, что иногда приятно было отдохнуть от роли пятого колеса в телеге. Эти две парочки так и лучились самодовольством и уже давно перешагнули черту под названием «Чрезмерное вмешательство в личную жизнь Уилла». Они были твердо убеждены, что некая женщина мечты вот-вот завладеет моим сердцем, и с нетерпением ждали спектакля.

Вдобавок я сам недавно подкинул угольков. Вернувшись на прошлой неделе из Вегаса, я имел глупость упомянуть, что мне начали надоедать две мои постоянные любовницы: Китти и Кристи. Обе женщины с радостью соглашались на секс без обязательств и спокойно относились к присутствию соперницы и к моим коротким связям на стороне, но в последнее время я чувствовал, что наши отношения становятся чисто механическими.

Раздеться,

поласкать друг друга,

потрахаться,

дойти до оргазма,

(возможно, немного потрепаться на отвлеченные темы),

поцеловаться и пожелать друг другу доброй ночи,

разойтись.

Может, все стало слишком просто? Или я в самом деле наконец-то начал уставать от секса только ради секса?

И какого хрена я снова думал об этом здесь и сейчас? Выпрямившись, я потер ладонями лицо. За день ничего в моей жизни не изменилось. Я приятно провел утро с Зигги, вот и все. И ничего больше. То, что она оказалась обезоруживающе искренней, забавной и на удивление симпатичной, не должно было так меня потрясти.

– Так что мы обсуждаем? – спросил Беннетт и поблагодарил официанта, поставившего перед ним на стол бокал.

– Мы обсуждаем воссоединение Уилла со старым другом, которое произошло этим утром, – сказал Макс, а затем добавил заговорщицким шепотом: – …точнее, с подругой.

Сара рассмеялась.

– Уилл встречался сегодня утром с женщиной? Тоже мне новости.

Беннетт поднял руку.

– Постой, разве сегодня ночью не очередь Китти? А ты еще и утром успел на свидание?

Глотнув из бокала, он поглядел на меня.

Вообще-то именно из-за Китти я предложил Ханне встретиться утром, а не вечером: Китти и была той самой поздней встречей. Но чем больше я думал об этом, тем меньше и меньше меня привлекала идея провести вторник как обычно.

Я застонал, и Макс с Сарой тут же расхохотались.

– Не странно ли то, что все мы в курсе Еженедельного Секс-Расписания Уилла? – поинтересовалась Сара.

Макс взглянул на меня со смехом в глазах.

– Подумываешь о том, чтобы отменить свидание с Китти? И прикидываешь, не придется ли за это расплачиваться?

– Возможно, – согласился я.

Мы с Китти встречались несколькими годами раньше, а когда выяснилось, что она ожидает от этих отношений большего, чем я, расстались друзьями. Но когда мы снова пересеклись в баре несколько месяцев назад, она заявила, что на сей раз хочет просто поразвлечься. Разумеется, я согласился. Китти была хороша собой и готова выполнять почти любые мои прихоти. Она упорно твердила, что наши отношения без обязательств ее устраивают, устраивают, устраивают. К сожалению, оба мы знали, что это неправда: каждый раз, когда я переносил встречу, Китти чувствовала себя неуверенно, а во время следующего свидания слишком цеплялась за меня.

Кристи была почти полной ее противоположностью. Она вела себя более сдержанно, любила, когда ей запихивают в рот кляп, – этого пристрастия я не разделял, но не прочь был ей услужить – и редко оставалась у меня после того, как мы совместно достигали оргазма.

– Если эта новая девушка тебя заинтересовала, может, тебе следует порвать с Китти? – заметила Сара.

– Ребята, – возмутился я, набрасываясь на свой салат, – у нас с Зигги ничего не было. Мы просто пробежались вместе.

– Тогда почему мы все еще это обсуждаем? – со смехом спросил Беннетт.

Я кивнул.

– Точно.

Но на самом деле мы обсуждали это, потому что я нервничал, а когда я нервничаю, мое состояние заметно издалека, словно неоновая вывеска. Брови у меня сходятся к переносице, глаза темнеют, а речь становится отрывистой. Короче, я превращаюсь в кретина.

А Максу это очень нравится.

– О, мы обсуждаем это, – заявил англичанин, – потому что данная тема бесит нашего Уилла, а бесить Уилла – мое любимое, дери его за ногу, занятие. Также весьма любопытно было наблюдать, в какую задумчивость он впал после утра, проведенного с младшей сестричкой. Обычно по Уиллу не скажешь, что он склонен к тяжким раздумьям.

– Она младшая сестра Дженсена, – объяснил я Саре и Беннетту.

– Он пошалил со старшей сестрой, когда оба были подростками, – услужливо добавил Макс, для достижения большего драматического эффекта усиливая свой британский акцент.

– Ты чертов провокатор, – расхохотался я.

Эпизод с Лив был очень кратким – я мало что запомнил, кроме жарких поцелуев и легкого расставания с ней перед возвращением в Нью-Хейвен. По сравнению с другими моими интрижками тех времен отношения с Лив были практически невинны.

Нам принесли первое, и мы ненадолго замолчали, занявшись едой. Я снова впал в задумчивость. Через какое-то время после начала пробежки я сдался и принялся откровенно разглядывать Зигги. Я пялился на ее губы, щеки, мягкие волосы, выбившиеся из не слишком аккуратного пучка и свободно спадавшие на нежную шею. Я никогда не скрывал, что заглядываюсь на женщин, но меня привлекала отнюдь не каждая встречная. Так что же все-таки в ней было? Хорошенькое личико, но, определенно, не самое красивое из тех, что я видел. Зигги была на семь лет младше меня, совершенно желторотая и вдобавок вкалывала без продыха. Разве могла она дать мне что-то, чего я не мог получить от других?

Оглянувшись, она подловила меня; энергия между нами была физически ощутима и совершенно обескураживала. Но затем Зигги улыбнулась, и все ее лицо осветилось. Она казалась открытой, как дверь на террасу в летние месяцы, и, несмотря на холод, я ощутил разлившееся по телу тепло. Это был забытый, но издавна знакомый голод. Желание, которого я не чувствовал уже целую вечность, когда в крови бушует адреналин и хочется стать тем единственным, кто раскроет все секреты девушки. Кожа Зигги казалась такой нежной, губы такими пухлыми и мягкими, а шея выглядела так, словно ее никогда не пятнали следы зубов или засосы. Зверю внутри меня не терпелось поближе взглянуть на ее руки, ее рот и грудь.

Я поднял голову, почувствовав взгляд Макса. Тот жевал, взирая на меня с самым задумчивым видом.

Подняв вилку, британец ткнул ею в мою сторону.

– Все, что требуется, – это одна ночь с той самой девушкой. И я не говорю о сексе. Одна ночь может изменить вас, молодой че…

– Заткнись! – прорычал я. – Ты сейчас ведешь себя как гребаный придурок.

Беннетт, выпрямившись, включился в беседу.

– Суть в том, чтобы найти женщину, которая заставит тебя думать. После встречи с ней ты станешь смотреть на все по-другому.

Я примирительно вскинул руки.

– Прекрасная мысль, парни. Но Зигги – действительно не мой тип.

– Твой тип? Это разве не все, что движется и имеет вагину? – невинно поинтересовался Макс.

Я рассмеялся.

– Думаю, она просто слишком молода.

Парни понимающе замычали, но я заметил, что Сара продолжает смотреть на меня.

– Все, хватит! – взмолился я.

– Ну, по-моему, ты просто еще не нашел ту, которая заставит тебя пожелать большего. Ты выбираешь женщин определенного типа, они вписываются в твой распорядок, твои правила, твои границы. Разве тебе еще не надоело? Ты говоришь, что эта сестренка…

– Зигги, – вставил Макс.

– Точно. Ты говоришь, что Зигги – не твой тип, а на прошлой неделе упомянул, что теряешь интерес к женщинам, готовым радостно трахаться с тобой без малейших обязательств.

Подцепив кусок, Сара пожала плечами и поднесла вилку ко рту.

– Может, тебе стоит провести переоценку своего «типа»?

– Нелогично. Может, я и теряю интерес к своим любовницам, но это еще не значит, что надо перестраивать всю систему, – ответил я, продолжая ковыряться в тарелке. – Хотя вообще-то я собирался попросить тебя об одолжении.

Прожевав, Сара кивнула:

– Разумеется.

– Я надеялся, что вы с Хлоей сводите ее куда-нибудь. У нее здесь нет настоящих подруг, а вы, девчонки…

– Разумеется, – быстро повторила она. – Мне не терпится познакомиться с ней.

Тут я краем глаза взглянул на Макса и ничуть не удивился, обнаружив, что он прикусил губу и выглядит точь-в-точь как кот, полакомившийся канарейкой. Но, должно быть, Сара усвоила пару-тройку приемчиков Хлои и под столом крепко держала его за яйца, потому что вел он себя необычайно смирно.

«Ты никогда не думал, что люди, которые больше всего для нас значат, – вовсе не те, кого мы видим каждый день? В последнее время я чувствую, что растрачиваю себя по пустякам».

Когда Зигги произнесла это, ее голос и широко распахнутые искренние глаза одновременно наполнили и опустошили меня – чувство оказалось таким сильным, что я даже не мог понять, удовольствие оно приносит или боль.

Зигги хотела, чтобы я научил ее развлекаться и ходить на свидания, показал, как встречаться с интересными ей людьми… но, по сути, я не делал этого сам. Может, я и не торчал у себя в квартире один-одинешенек, но это не значило, что я был счастлив.

Извинившись, я вышел в уборную, вытащил из кармана мобильник и, набрав сообщение, отправил на тот номер, что она мне оставила.

« Еще не передумала насчет “проекта Зигги”? Если да, я в деле. Завтра пробежка, есть планы на выходные. Не опаздывай ».

Пару секунд я таращился на экран, но Зигги сразу не ответила, так что я вернулся к обеду и друзьям.

Однако позже, уже выйдя из ресторана, я заметил одно новое сообщение. Рассмеявшись, я вспомнил, как Зигги говорила о своем старом мобильнике-раскладушке, который почти не использовала.

«Суп3ер! Янемогунайтипробел=нопозвонютебе»

Учитывая сумасшедший рабочий график Зигги, Хлои и Сары, эта троица так и не сумела встретиться до выходных. Но, слава богу, в конце концов им это удалось, потому что, глядя каждое утро, как Зигги бегает, скрестив руки на груди, – я уже начинал чувствовать, что и у меня болят сиськи.

В субботу после обеда я, задыхаясь после шестимильной пробежки и изнывая от голода, вполз в «Блу Смок». Макс уже сидел там за столиком. Как и всегда в этой компании, план составили без моего участия, так что утром меня разбудила смска от Хлои. В ней говорилось, что я должен подбросить к ним Зигги, после чего девочки втроем отправятся позавтракать и за покупками. Это означало, что впервые за несколько дней мне предстоит пробежаться в одиночестве.

Это было нормально. И даже хорошо. Хотя пробежка и показалась мне непривычно тихой и скучной, но Зигги было необходимо выбраться в свет и прикупить пару вещей. Ей нужны были кеды. Спортивная одежда. Возможно, ей даже следовало смириться и обзавестись новым гардеробом, если она серьезно намеревалась ходить на свидания. Ведь большинство парней – совершенно поверхностные личности и судят о девушках по первому впечатлению. В вопросе гардероба Зигги не особенно преуспела, и все же какая-то часть меня не хотела давить на нее слишком сильно. Мне нравилось смотреть на нарядно одетых женщин, но странным образом в Зигги как раз интриговало то, что внешность мало ее заботила. По-моему, лучше было оставить все как есть.

Даже не поднимая головы, Макс убрал с моего стула пачку газет и помахал официантке, чтобы она подошла и приняла заказ.

– Воды, – сказал я, промокая лоб бумажной салфеткой. – И, может, еще немного арахиса. Чуть позже я закажу обед.

Макс окинул критическим взглядом мою одежду и, протянув мне деловой раздел «Таймс», вернулся к своей газете.

– Разве ты утром не пошел с девчонками? – спросил он.

Я поблагодарил официантку, поставившую на стол передо мной стакан, и сделал щедрый глоток.

– Я просто подвез Зиггс. У меня были сомнения, что она способна ориентироваться за стенами кампуса Колумбийского университета.

– Да ты просто заботливая наседка.

– А, ну раз так, я заботливо извещаю тебя, что Сара случайно смснула фотку своей задницы Беннетту.

Больше всего на свете я любил подкалывать Макса насчет их с Сарой извращенного увлечения фотографиями.

Приятель быстро бросил на меня взгляд поверх газеты, но тут же расслабился, заметив, что я шучу.

– Ну ты и трепло, – проворчал он.

Я пару минут полистал деловой раздел, после чего переключился на науку и технологию. У Макса, по-прежнему прятавшегося за стеной из газетной страницы, зазвонил телефон.

– Привет, Хло.

Замолчав, он положил газету на стол.

– Нет, здесь только мы с Уиллом, собираемся перекусить. Может, Бен на пробежке?

Затем, кивнув, Макс передал телефон мне.

Удивившись, я взял трубку.

– Эй… все в порядке?

– Ханна просто очаровательна, – заявила Хлоя. – Она не покупала новых вещей со времен колледжа. Клянусь, что мы не носимся с ней, как с куклой, но она самая миленькая девчушка на свете. Почему ты не приводил ее раньше?

У меня свело живот. Хлои не было за тем обедом, когда мы обсуждали Зиггс.

– Ты ведь в курсе, что она не моя девушка, так?

– Я в курсе, что вы просто трахаетесь, или как ты там это называешь, Уилл…

Я попытался было вмешаться, но она продолжала:

– …только хотела дать знать, что у нас все в порядке. Но похоже, она потерялась бы в «Мейсис», если бы мы за ней не следили.

– Именно об этом я и говорил.

– Ну ладно, у меня все. Просто хотела спросить у Макса, не знает ли он, куда подевался Беннетт. Нас ждут покупки.

– Подожди, – выпалил я, даже не подумав, о чем собираюсь просить.

Закрыв глаза, я представил наши с Зигги пробежки в последние несколько дней. При довольно стройной фигурке спереди у нее было на что посмотреть.

– Хм?

– Если вы сейчас в магазине, проследи, чтобы Зигги купила…

Прежде чем продолжить, я кинул взгляд на Макса и, только убедившись, что он целиком поглощен газетой, прошептал:

– Проследи, чтобы она купила пару лифчиков. Ну, для бега. Но, может… и пару обычных тоже. Ладно?

Молчание на том конце линии я, скорей, почувствовал, чем услышал. Оно было свинцовым, давящим, и чувство неловкости усиливалось с каждой секундой. Усиливалось и усиливалось. Когда я решился поднять голову, то обнаружил, что Макс пялится на меня, лыбясь от уха до уха.

– Тебе очень повезло, что ты не ляпнул это Беннетту, – в конце концов заявила Хлоя. – Он бы просто смешал тебя с грязью.

– Не волнуйся, здесь сидит Макс, и я уже вижу, что он ловит кайф за них обоих.

Хлоя рассмеялась.

– Ладно, заказ принят. Лифчики для поддержки пышной груди твоей «не-девушки». Боже, ну ты и свинья.

– Благодарю.

Хлоя отключилась. Стараясь не смотреть Максу в глаза, я передал ему телефон.

– Ах, Виктория, – с идиотским весельем проворковал он, – у тебя завелся секрет[2]Намек на известный бренд Victoria’s Secret. (Здесь и далее примеч. переводчика.) ? Тайная страстишка помогать женщинам в выборе нижнего белья?

– Отвали, – фыркнул я.

У Макса был такой вид, словно «Лидс Юнайтед» только что выиграл долбаный кубок мира.

– Она бегает со мной по утрам, и на ней этот… неважно. Что бы это ни было, но не спортивный лифчик. И от него у нее…

Тут я ткнул пальцем себе в грудь.

– Это странная штука, как будто у женщины четыре сиськи. Я просто подумал, что если они уже отправились за покупками…

Подперев кулаком подбородок, Макс улыбнулся мне:

– Уильям, боже, ты просто нечто.

– Ты ведь знаешь, как я отношусь к женской груди. Это не тема для шуток.

Я не стал добавлять, что у Зигги с грудью все было более чем в порядке.

– В самом деле, – сказал Макс, вновь поднимая газету, – мне просто нравится, как ты изображаешь, будто не обкончал бы штаны при виде девушки с четырьмя сиськами.

Примерно полчаса спустя дверь за спиной Макса распахнулась. Подняв голову, я увидел, как клубок блестящих волос и сумок с покупками, слегка кренясь набок, устремляется к нашему столику. Мы с Максом встали и помогли Зигги выгрузить добычу на один из стульев.

На ней был бледно-голубой свитер, темные узкие джинсы и зеленые балетки. Не дива, спустившаяся прямиком с подиума, однако Зиггс выглядела стильно, и, похоже, ей было удобно. А ее прическа… изменилась. Пока Зиггс снимала сумку, я прищурился, внимательно изучая результат. Может, она подстригла волосы, или просто они были распущены, а не собраны в ее фирменный расхристанный пучок на затылке. Темные, прямые и густые пряди спускались гораздо ниже плеч. И все же, к счастью, несмотря на перемены в одежде и прическе, она выглядела прежней Зигги: минимум макияжа, яркая улыбка и симпатичные веснушки.

Улыбаясь, она протянула руку Максу:

– Я Ханна. А вы, должно быть, Макс.

Сжав ее ладонь, он ответил:

– Рад знакомству. Надеюсь, вы приятно провели утро в обществе двух буйнопомешанных дам?

– Да.

Развернувшись ко мне, она снова сграбастала меня за шею. Когда Зигги обняла меня, я едва сдержал стон. Ее объятия мне нравились и одновременно дико раздражали. Они были крепкими, почти удушающими, но удивительно теплыми.

Отпустив меня, Зигги плюхнулась на стул.

– Хлоя, однако, неравнодушна к нижнему белью. По-моему, только в этом отделе мы проторчали не меньше часа.

– Почему я не удивлен? – проворчал я, снова усаживаясь за стол и украдкой разглядывая грудь Зигги.

Ее близняшки выглядели потрясающе – пышные и высокие. Точно там, где им следовало быть. Вероятно, себе она тоже прикупила что-то из белья.

– На этой торжественной ноте я с вами прощаюсь, – сказал Макс, вставая и засовывая кошелек в задний карман. – Думаю, мне пора отыскать Лепесточек и проверить, как ее успехи с покупками. Рад был познакомиться, Ханна.

Он потрепал меня по плечу и подмигнул Зигги.

– Приятно вам отобедать.

Зигги помахала Максу, а затем, широко распахнув глаза, обернулась ко мне.

– Вау. Он… впечатляет. А утром я видела Беннетта. Вы, ребята, словно Клуб Горячих Парней Манхэттена.

– Вряд ли дело в этом. И, по-любому, неужели ты думаешь, что мы допустили бы Макса в свои ряды? – ухмыльнулся я. – Кстати, прекрасно выглядишь.

Зигги бросила на меня удивленный взгляд, и я быстро добавил:

– Хорошо, что ты не позволила им истратить на тебя тонну штукатурки. Мне бы не хватало твоих веснушек.

– Тебе бы не хватало моих веснушек? – шепнула она, и я внутренне содрогнулся оттого, насколько откровенно прозвучали мои слова. – Что это еще за намеки? Ты что, хочешь, чтобы я прямо сейчас кончила?

Ничего себе. Мое высказывание больше не казалось мне слишком откровенным. Я изо всех сил старался не пялиться на грудь Зигги, когда она это брякнула. Мне еще надо было привыкнуть к этой ее особенности – что на уме, то и на языке. Покосившись на сумки с покупками, я мягко сменил тему:

– Я… э-э, похоже, ты купила много пар спортивной обуви.

Нагнувшись, она зарылась в пакет. Я поспешно перевел взгляд на потолок, стараясь не обращать внимания на открывшуюся панораму ее выреза.

– Кажется, я скупила весь магазин, – сообщила Зигги. – Никогда еще так рьяно не занималась шопингом. Когда Лив услышит, она, наверное, откупорит бутылку шампанского.

Опустив наконец-то глаза, я обнаружил, что Зигги пристально рассматривает мое лицо, шею и грудь, как будто видя меня впервые.

– Ты сегодня утром бегал?

– И проехался на велосипеде.

– Ты такой дисциплинированный.

Подперев подбородок руками, она подалась вперед и захлопала ресницами, по-прежнему глядя на меня.

– Идет на пользу твоим мышцам.

Рассмеявшись, я ответил:

– Это меня успокаивает. Удерживает от…

Я замолчал, подыскивая слова и чувствуя, как краснеет шея.

– …от глупостей.

– Вообще-то ты собирался сказать что-то другое, – заметила она, выпрямляясь. – Это удерживает тебя… от чего? Помогает не лезть в барные драки? Выпускать пар?

Я решил устроить ей небольшое испытание. Не знаю, зачем мне это понадобилось, но ее дикая смесь наивности и развязности неизменно меня поражала. Кружила голову и подбивала на авантюры.

– Удерживает от желания беспрерывно трахаться.

Зигги не смутилась ни на секунду.

– А с чего бы тебе заменять секс бегом?

Склонив голову и окинув меня изучающим взглядом, она добавила:

– К тому же тренировки увеличивают уровень тестостерона и улучшают циркуляцию крови. Так что, скорее, спорт помогает тебе лучше трахаться.

Наша беседа начала принимать опасный оборот. Задерживать взгляд на Зигги было слишком заманчиво, и она ничуть не стеснялась такого пристального внимания. Наоборот, отвечала не менее откровенным взглядом.

– Не знаю, зачем сказал тебе это, – выдавил я.

– Уилл. Я не девственница и в трусы к тебе залезть не пытаюсь. Мы можем обсуждать секс.

– Хм-м, не уверен, что это хорошая идея.

Подняв стакан к губам, я глотнул сока, не отрывая глаз от Зигги. Она тоже отпила воды, глядя на меня. Что, она в самом деле не пыталась залезть ко мне в трусы? Даже и мысли такой не было?

Казалось, воздух между нами тихонько гудит. Мне захотелось протянуть руку и провести пальцем по нижней губе Зигги. Вместо этого я опустил на стол стакан с соком и сжал кулаки.

– Я просто о том, – сказала она, – что не надо со мной нянчиться. Мне нравится, что ты не из тех парней, которые выражаются обиняками.

– А ты всегда говоришь так прямо? – спросил я.

Зигги покачала головой.

– Думаю, это что-то специфически связанное с тобой. Я всегда много ляпаю невпопад, но почему-то рядом с тобой я чувствую себя особенно глупо и никак не могу заткнуться.

– Я не хочу, чтобы ты затыкалась.

– Ты всегда был настолько сексуальным и никогда этого не скрывал. Такой заводной игрок, не стесняющийся наслаждаться женщинами. Если я заметила это в двенадцать, значит, не заметить было сложно. Секс – это естественно. Это присуще нашим телам. И мне нравится, что ты – это ты.

Я не ответил, потому что не знал, что сказать. Ей нравилось во мне то, что другие женщины всегда старались сгладить, но при этом я не был уверен, что доволен первым впечатлением, произведенным на нее.

– Хлоя сказала, что ты попросил их отвести меня в магазин нижнего белья и подобрать лифчики.

Я поднял голову, застукав Зигги как раз в тот момент, когда она отводила взгляд от моих губ. Ее усмешка превратилась в игривую улыбку.

– Ты так заботлив, Уилл. Очень мило, что ты подумал о моих сиськах.

Нагнувшись над столом, я впился зубами в сэндвич и пробормотал:

– Нам не обязательно обсуждать это. Макс уже успел вдоволь покуражиться надо мной.

– Ты загадочный мужчина, игрок Уилл.

Она просмотрела меню и положила его обратно на стол.

– Но так и быть. Я сменю тему. Что же мы должны обсуждать?

Глядя на нее, я сглотнул. Сложно было представить это юное, диковатое создание в обществе наших взыскательных и уравновешенных дам.

– То, что ты сегодня обсуждала с девочками, – предложил я.

– Ну, мы с Сарой очень мило поболтали о том, как при долгом отсутствии секса ты практически вновь обретаешь девственность.

Чуть не подавившись, я громко закашлялся.

– Ого. Это… я даже не знаю, что сказать.

Зигги насмешливо смотрела на меня.

– Нет, в самом деле. Я уверена, что у парней все не так. Но у девушек через какое-то время… девственность словно бы восстанавливается. Что-то вроде мха, которым обрастает пещера.

– Ну и мерзкая же картина.

Не обращая на меня внимания, она выпрямилась с самым оживленным видом.

– Вообще-то это идеально. Ты ученый, так что в состоянии оценить выдвинутую мною теорию.

Я прижался к спинке стула.

– Ты закончила на сравнении со мхом, затянувшим пещеру. Если честно, я немного напуган.

– И зря. Ты ведь в курсе, что девичья невинность считается как бы священной?

Я рассмеялся.

– Да. Слышал о такой концепции.

Сморщив веснушчатый нос, Зигги почесала голову.

– Моя теория состоит в следующем: вновь наступает время пещерных людей. Всем хочется почитать о парне, который связывает свою девушку или впадает в ярость от ревности, если – боже упаси – она надевает что-то сексуальное за пределами спальни. И женщинам это вроде бы нравится, так? Ну вот, я считаю, что следующим веянием моды будет восстановление девственности. Каждой девушке хочется, чтобы ее парень чувствовал себя так, будто он у нее первый. И как, по-твоему, женщинам этого добиться?

Пока Зигги ждала от меня ответа, искорки в ее глазах разгорались все ярче. От ее прямоты, ее искреннего увлечения темой перехватывало дыхание.

– Э-э, с помощью лжи? Женщины всегда полагают, что мужской член обучен азбуке Брайля. Что за фигня? Честно говоря, я бы, может, и не заметил, что имею дело с девственницей, если бы она не…

– Вероятно, в первую очередь с помощью хирургии. Назовем это «восстановлением девственной плевы».

Уронив кусок, я простонал:

– Боже правый, Зиггс. Я тут ем сэндвич с грудинкой. Ты не могла бы подождать с обсуждением плевы до…

– А затем, – она забарабанила ладонями по столу, подходя к кульминации, – все ждут, на что окажутся способны стволовые клетки. Но повреждения позвоночника, болезнь Паркинсона… не думаю, что они начнут с этого. Ты знаешь, что станет первой большой сенсацией?

– Не могу дождаться ответа, – уныло пробормотал я.

– Готова поспорить, что это будет восстановление непорочности.

Я снова громко закашлялся.

– Боже мой. «Непорочности»?

– Ты же запретил мне говорить о плеве, так что… Но разве я не права?

Прежде чем я успел признать, что ее теория кажется мне довольно стройной, Зигги понеслась дальше.

– На это тратят невероятное количество денег. Виагра для того, чтобы поднять член. Четыреста разных видов фальшивых сисек. Какой наполнитель больше похож на натуральный? Это мужской мир, Уилл. Женщины и не задумаются, если вы решите поместить в их вагину активно делящиеся клетки . В следующем году одна из твоих «не-девушек» вернет себе девственность и подарит ее тебе, Уилл.

Нагнувшись, она взяла в рот трубочку и потянула. Ее серые глаза смотрели прямо на меня. Под этим долгим, соблазнительным взглядом мой член слегка напрягся. Выпустив трубочку, Зигги шепнула:

– Тебе, Уилл. И сможешь ли ты осознать, какой это подарок? Какая жертва?

В ее глазах забегали чертики, а в следующую секунду она откинула голову и оглушительно расхохоталась. Срань господня, мне нравилась эта девушка. Очень нравилась.

Я поставил локти на стол и подался вперед, прочистив горло.

– Зигги, выслушай меня внимательно, поскольку это важно. Я готов поделиться с тобой мудростью.

Она села прямее, заговорщицки прищурив глаза.

– Мы уже прошли правило номер один: никогда не звонить никому до рассвета.

Ее губы изогнулись в легкой виноватой улыбке.

– Верно. Это я усвоила.

– И правило номер два, – сказал я, медленно покачав головой. – Никогда не обсуждай восстановление девственной плевы за обедом. А лучше вообще никогда.

Зигги захихикала, а потом отодвинулась в сторону, когда официантка принесла ее заказ.

– Не спеши насмехаться. Это идея на миллиард долларов, финансовый воротила. Если в скором времени она ляжет тебе на стол, сможешь поблагодарить меня за своевременное предупреждение.

Она занялась салатом, сразу отправив в рот огромную порцию. Я старался не пялиться на нее. Зигги так отличалась от всех знакомых мне девушек. Она была хорошенькой – и даже красивой, – но не притворялась и не сдерживалась. Она была глупенькой, самоуверенной и такой оригинальной, что на ее фоне весь остальной мир выглядел серым. Не знаю, насколько серьезно она относилась к себе, но уж точно не ожидала серьезного отношения от меня.

– Какая у тебя любимая книга? – спросил я, не понимая, откуда выскочил этот вопрос.

Она втянула в рот нижнюю губу, и мне пришлось срочно переключиться на сэндвич. Потупив глаза, я принялся объедать маленькие кусочки поджаристого мяса с краю.

– Боюсь, это прозвучит слишком банально.

– Сильно в этом сомневаюсь, но давай, удиви меня.

Наклонившись вперед, Зигги прошептала:

– «Краткая история времени».

– Хокинг?

– Разумеется, – ответила она почти с оскорбленным видом.

– Это не банально. Банальностью было бы, если бы ты сказала «Грозовой перевал» или «Маленькие женщины».

– Потому что я женщина? А если бы я спросила тебя и ты назвал Хокинга, это было бы банально?

Я поразмыслил над этим. Представил, как говорю, что это моя любимая книга, и слышу в ответ от своих друзей по университету: «Чувак, ну кто бы сомневался».

– Возможно.

– Ага, значит, для тебя это банальность, а для меня нет – и только потому, что у меня есть вагина? Что за чушь! Но в любом случае, – сказала она, пожимая плечами и закидывая в рот листик салата, – я прочла ее, когда мне было двенадцать, и…

– Двенадцать?

– Да, и от нее у меня просто крышу снесло. Меня поразило не столько то, о чем говорил Хокинг, – думаю, тогда я поняла далеко не все, – сколько то, как он думал. То, что на свете существовали люди, посвятившие всю жизнь таким исследованиям. Это открыло мне целый новый мир.

Зигги неожиданно зажмурилась, глубоко вздохнула и затем вновь открыла глаза, чуть виновато улыбаясь.

– От моей болтовни у тебя уже, наверное, уши вянут.

– Да, но в последнее время это происходит регулярно.

Слегка подмигнув, она наклонилась вперед и прошептала:

– Но, может, тебе это даже нравится?

В голову мне непроизвольно хлынули фантазии: ее шея напряжена, рот открыт в хриплой мольбе, пока я провожу языком от ямочки на ее шее до подбородка. Я представил, как ее ногти впиваются в мои плечи, и меня пронзает острая боль… моргнув, я вскочил так поспешно, что отлетевший стул ударился о стул позади. Я попросил прощения у сидевшего на нем мужчины, извинился перед Зигги и почти галопом понесся в туалет.

Заперев за собой дверь, я крутанулся на месте и уставился на свое отражение в зеркале.

– Что за хрень это была, Самнер?

Нагнувшись, я плеснул пригоршню холодной воды в лицо. Затем, вцепившись пальцами в край раковины, я снова встретился взглядом со своим отражением в зеркале.

– Это была просто картинка. Ничего особенного. Она милая девочка. Хорошенькая. Но пункт первый: она сестра Дженсена. Пункт второй: она сестра Лив, которую ты практически целиком облапал в сарае, когда ей было всего семнадцать. Думаю, ты уже обналичил свою единственную карту на Интрижку-с-Сестрицей-Бергстрем…

Наклонив голову, я глубоко вздохнул и продолжил:

– И пункт третий: ты слишком часто оказываешься рядом с ней в трениках, чтобы у нее остались какие-то иллюзии насчет твоих сексуальных фантазий. Прикрути кран. Отправляйся домой, позвони Китти или Кристи, пусть они тебе отсосут – и хватит на сегодня.

Когда я вернулся к столику, Зигги уже почти расправилась со своим салатом и глазела на прохожих, шагающих по тротуару. Но стоило мне усесться, как она перевела на меня озабоченный взгляд.

– Проблемы с желудком?

– Что? Нет, нет. Мне надо было сделать срочный звонок.

Черт. Прозвучало это на редкость тупо. Передернувшись, я вздохнул.

– Вообще-то мне пора идти, Зиггс. Я уже просидел тут пару часов, а на сегодняшний день у меня еще есть планы.

Проклятье. Это прозвучало еще тупее.

Зигги вытащила кошелек из сумочки и положила на стол несколько пятидолларовых купюр.

– Конечно. Боже, у меня тоже куча дел. Большое спасибо, что посидел со мной. И большое спасибо за то, что познакомил с Хлоей и Сарой.

Еще раз улыбнувшись мне, она встала, перекинула сумку через плечо, собрала пакеты с покупками и направилась к двери.

Ее рыжеватые волосы блестели и спадали почти до талии. Осанка была прямой, походка уверенной. А задница в этих джинсах выглядела просто потрясающе.

Матерь божья, Уилл. Ну ты и влип.