Онлайн чтение книги Черный лед Black Ice
Глава 5

На хорошо обставленной кухне располагался неровный стол из сосновых досок, на полу лежал ковер с орнаментом Навахо, на стенах – фотографии хребта Титон всех времен года в рамочках. С полки, подвешенной над разделочным столиком, свисали алюминиевые кастрюли и сковородки, чей блеск приглушали толстый слой пыли и серебристые гирлянды паутины. Очевидно, Шон не часто сюда заглядывал.

В двустороннем камине, выходившем другой стороной в жилую комнату, весело потрескивал огонь, распространяя приятный запах дерева и дымка. Впечатляло, что Шон мог позволить себе такую обстановку. Конечно, его домик и близко не мог сравниться с усадьбой Верстеегов, но, в конце концов, мама Корби уже много лет была преуспевающим бракоразводным адвокатом.

– Чем ты зарабатываешь на жизнь? – невольно вырвалось у меня. Шон уже закончил колледж? Кто он: акула банковского бизнеса, финансовый гений?

Парень улыбнулся – легко, но с самоиронией:

– Я – всего лишь лыжник-лоботряс. Сейчас взял паузу в учебе, пока не разберусь, чего сам хочу от этой жизни. Строго говоря, домишко-то родительский. Но они уже не катаются на лыжах, поэтому отдали его мне. И я все время пропадаю здесь.

«Питается, наверное, только фастфудом», – подумала я. Кастрюли уже сто лет не брали в руки.

– Что-то до курорта далековато…

– Мне не трудно подъехать.

Я вымыла руки и, не найдя посудного полотенца, вытерла их о джинсы.

– С чего начнем? Я худо-бедно умею открывать банки. – Прежде чем Шон успел остановить меня, я подошла к кладовке и открыла дверцу. К моему удивлению, не считая двух банок чили и выцветшей жестянки с какао «Суис-Мисс», полки были совершенно пусты.

Шон подошел ко мне.

– По пути сюда мы забыли заехать в магазин, – объяснил он.

– У нас нет еды… – ошеломленно пробормотала я.

– К утру снег кончится, и сгоняем за продуктами.

Ближайший магазин был за много километров отсюда. Мы его проезжали.

– Вы не купили ни грамма еды по пути в горы?

– Очень спешили, – почти резко ответил Шон.

Я не стала развивать тему: по его тону было понятно, что парень не горит желанием это обсуждать. Но такая неподготовленность показалась мне откровенно тревожной. Шон сказал, что часто приезжает в хижину покататься на лыжах, но помещение выглядело так, будто им уже давно никто не пользовался. И что-то еще беспокоило меня: что-то в том, как вел себя сам хозяин – отстраненно, что ли? Очаровывал, любезничал, но выглядел скорее холодным и неискренним.

Или у меня просто разыгралась паранойя от того, что я застряла в хижине с двумя незнакомцами? Однако как ни крути, именно Шон пригласил нас зайти, он готовил нам ужин. Я приказала себе расслабиться и принять его своеобразное гостеприимство.

Медленно и аккуратно я открыла банки с чили, ощущая потребность сберечь их как единственный источник пищи до конца бури, – если она перерастет во что-то худшее, они могли стать нашим единственным спасением на ближайшие дни. У меня в джипе остались батончики мюсли, и я пожалела, что не захватила их. Нерешительно я пододвинула банки к Шону, который поставил на плиту большую кастрюлю.

Машинально проверила мобильный – нет ли сообщений. Может, Келвин пытался дозвониться до нас? Мы должны были приехать в Айдлвайлд к шести, а сейчас было уже почти девять.

– Пока не спустишься пониже и не выберешься за границу леса, твоя мобила – не более чем гирька в кармане.

Я негромко застонала. Шон был прав.

– Вот же блин: каждые пять минут его проверяю – привычка. Без него чувствую себя совершенно беспомощной.

– А ты? – сменил он тему. – Часто сюда наезжаешь?

Я покрутила телефон над головой, но на индикаторе сигнала не появилось ни палочки.

– Конечно, – рассеянно ответила я.

– И хорошо знаешь эти места?

– Уж получше Корби, – рассмеялась я. – И этим горжусь: домиком владеет ее семья, но чувство ориентирования развито у меня. – За исключением того, что мое хваленое чувство при подъеме в гору в дождь не сработало. Но произносить это вслух я не стала.

– А у Корби лучше получается изображать «девицу в беде».

Я не стала говорить, что и эту роль обычно исполняю лучше, поскольку его слова прозвучали явно неодобрительно.

– Так, значит, вы тут на весенние каникулы? – продолжил Шон. – Дай угадаю: девичник в лесном домике? Куча фильмов с Кристианом Бейлом, мороженого и сплетен?

– Замени Кристиана Бейла Джеймсом Макэвоем и можешь пойти в экстрасенсы, – пошутила я.

– Я серьезно: мне хочется понять, что вы здесь собрались делать. Обо мне ты знаешь, теперь твоя очередь раскрыть карты.

Надо было бы заметить, что на самом-то деле я практически ничего о нем не узнала, но поговорить о себе – это всегда.

– Мы с Корби собрались в поход по хребту Титон. Шестьдесят километров. Целый год готовились.

Парень восхищенно поднял брови:

– Через весь хребет? Впечатляет. Не пойми меня неправильно, но Корби как-то не похожа на заядлую походницу.

– Э-э, насчет шестидесяти километров она пока не в курсе.

Он громко, гулко расхохотался.

– Хотел бы я увидеть ее лицо, когда ты ей сообщишь!

Я улыбнулась:

– Да, будет незабываемо, я уверена.

– Держу пари, ваша машина ломится от крутого снаряжения.

– Да еще как!

Корби назначила свою маму заведовать нашими сборами, а миссис Верстеег поручила это своей помощнице, которая с удовольствием спустила деньги начальницы. Все доставил курьер из «Кабеласа»[12]Торговая сеть, специализирующаяся на товарах для туристов.. Это было неожиданно и приятно, но была одна загвоздка. Я знала, что мистер Верстеег заставлял Келвина самого оплачивать все, что тот покупал для похода. Если парень узнает, что для нас это сделали его родители, лопнет от ярости. Кэл вечно жаловался: мол, «предки» балуют Корби; и когда мы с ним встречались, он не скрывал, что родители к нему несправедливы и ничего не меняется. Я сомневалась, что даже его поступление в Стэнфорд что-то сильно изменило. И для того, чтобы сохранить мир в доме на время нашего совместного пребывания, нужно будет напомнить Корби, чтобы та в присутствии Келвина помалкивала.

– Зуб даю, ты крутой эксперт по окрестностям. – Шон заманивал меня легкой лестью, и я неожиданно обнаружила, что заглотила наживку.

– Да, часто приезжаю побродить по горам, – брякнула я, не подумав. – Совершала более короткие броски по выходным, чтобы подготовиться к этому большому походу. – Что ж, это, по крайней мере, было во многом правдой. – Хотелось хорошенько подготовиться. Большинство моих друзей проводят весенние каникулы на Гавайях, но я хотела сделать что-то, требующее полной отдачи, понимаешь?

– И что, вы совершенно вдвоем: только ты и Корби? Ваши родители вас там не ждут?

Я замялась, чуть было не рассказав про Келвина и Медведя, но в последний миг передумала. Первое правило общения с парнями: никогда не упоминать своего бывшего. От этого начинаешь выглядеть прилипчивой. И жалкой.

– Моя мама умерла от рака давно, когда я была совсем маленькой, у меня теперь только папа. – И я с независимым видом пожала плечами. – Он доверяет мне. Не сомневается в моей самостоятельности. Я сказала ему: увидимся в конце недели. Если попаду в переделку, он знает, что я сама смогу из нее выбраться. – А это уже была откровенная ложь. Отец никогда не видел, как я выпутываюсь из трудных ситуаций. Даже сама идея была для него чем-то немыслимым. Мой папа – образец опекающего и заботливого родителя. Потому что я была девочкой, самой младшей, и потому что потеряла маму, даже не успев ее узнать и запомнить. Малейшая проблема – и папа бросался мне на помощь. По правде говоря, я охотно соглашалась во всем полагаться на него и на любого другого мужчину в своей жизни. Такая стратегия отлично работала… пока не разбила мне сердце.

Шон загадочно улыбнулся.

– Что? – спросила я.

– Ничего. Просто удивляюсь. Я записал вас с Корби в образцовые глупенькие старшеклассницы: вечно хихикающие, беспомощные неумехи.

Я захлопала глазами:

– Прямо даже не знаю, что делать со всеми этими комплиментами!

Мы оба засмеялись.

– Готов исправиться, – он понизил голос, чтобы наш разговор не слышали те, кто оставался в комнате. – К какому типу относится Корби, я вычислил через минуту после того, как вы, девчонки, к нам постучались. Но тебя оказалось труднее раскусить. Ты симпатичная и при этом умная, это сбило меня с толку – большинство симпатичных девушек такими качествами не обладают. Им, конечно, жуть как нравятся приключения, но не такие. Не поход по хребту Титон.

Лучшего комплимента для себя я бы и придумать не смогла. Мне хотелось, чтобы и Кэл услышал его слова, все до единого. Чтобы он увидел: мною заинтересовался парень старше меня, даже старше самого Келвина, заинтересовался и поверил мне. Я кокетливо улыбнулась:

– Уж не флиртуешь ли ты со мной, Шон?

– Думаю, титул главной флиртовальщицы достанется Корби.

Я не ожидала такого, и мне понадобилась секунда, чтобы обдумать столь же уклончивый ответ:

– Корби – мастер своего дела.

– А ты? – Он сделал шаг в мою сторону. – Ты вообще когда-нибудь флиртуешь, Бритт?

Я заколебалась. Мы были едва знакомы, да и Корби недвусмысленно «застолбила» его за собой. Но у нее уже есть парень. Если на то пошло, «столбить» кого-либо надо было мне.

– Если только в правильное время, – лукаво улыбнулась я. – С правильным парнем.

– А сейчас? – Теперь он стоял так близко, что его хриплый шепот раздавался прямо надо мной. – По-моему, время – самое то, и мы оба это знаем.

Интересно, у Шона сейчас так же стучит в висках, как и у меня? Он бросает украдкой взгляды на мои губы, и я бесстыдно рассматриваю его рот?

– А как с Корби? – тихо спросила я.

– А что с ней?

– Ты ей нравишься.

– А мне нравишься ты. – Он разлил воду по стаканчикам и махнул своим в мою сторону. – За метель! Которая привела тебя ко мне.

Я чокнулась с ним, благодаря судьбу за то, что нашла Шона, потому что еще минуту назад готовилась спасать себя сама. Теперь же легкомысленно повелась на внимание привлекательного взрослого парня.

Вряд ли какая-нибудь из моих подруг приедет с весенних каникул с лучшей историей.

* * *

Когда чили, томившийся на медленном огне, должен был вот-вот приготовиться, мы с Корби пошли в ванную привести себя в порядок к ужину.

– Весело было готовить с Шоном? – не скрывая раздражения, спросила подруга.

– Нормально, – уклончиво и спокойно ответила я. Моему мелочному второму «я» нравилось держать ее в напряжении. В качестве платы за «наезд» на мою машину.

– Ты оставила меня наедине с Франкенштейном.

– Франкенштейн – это доктор. Я оставила тебя с чудовищем Франкенштейна. И вообще, не обязательно было оставаться в комнате. Могла бы пойти со мной и помочь нам с Шоном.

– После того, как я сказала, что не занимаюсь готовкой?

Я пожала плечами: «Дело твое».

– И о чем же вы разговаривали? – начала допрос Корби.

– Тебе-то что? У тебя есть Медведь.

– Но Медведь далеко, а Шон – рядом. Ну? О чем говорили?

Я закончила мыть руки, но, поскольку полотенца в ванной тоже не было, снова вытерла их о джинсы.

– Да так, о всяком-разном. В основном о нашем походе.

– И все? – с явным облегчением уточнила подруга. – Только об этом? Ты не пыталась с ним заигрывать?

– А если и пыталась? – ощетинилась я.

– Я первая его забила!

– У тебя есть Медведь .

– Мы с Медведем осенью разъедемся по разным колледжам.

– И что?

– А то, что это не навсегда. К чему хранить верность, если знаешь, что отношения рано или поздно закончатся. И вообще, чья бы корова мычала – вы с Келвином тоже не были образцовой парой.

Я резко повернулась к ней:

– О чем ты говоришь?

– Он целовался с Рейчел. У меня на вечеринке у бассейна прошлым летом.

– Рейчел Снейвли? – изумленно ахнула я.

Корби победно подняла брови.

– Все мы не без греха, Бритт. Прими это.

Представляя Келвина целующимся с Рейчел, я крепко вцепилась в край стола. Мы с ним начали встречаться в апреле, год назад. Вечеринку в бассейне Корби устроила в июле. Я была верна Кэлу до самого нашего разрыва в октябре, но, как выясняется, он сам подобной ерундой не заморачивался. Интересно, случай с Рейчел – это «один раз оступился»? Или он обманывал меня постоянно? А сама Рейчел? Как она успокаивала свою совесть, целуясь с ним за моей спиной?

– И тебе только сейчас пришло в голову, что мне нужно было бы об этом знать?

– Слушай, научись смотреть на вещи реально! Всю оставшуюся жизнь мы будем связаны обязательствами. А сейчас время получать удовольствие.

Не это ли говорил себе Келвин, целуя Рейчел? Что удовольствие отменяет обязательства по отношению ко мне? А какие оправдания придумала себе Рейчел? Ох, скорее бы подвернулась возможность спросить ее прямо! Так, зачеркиваем прежние планы. Больше я не собираюсь кадрить Келвина на предстоящих каникулах!

– Ужин готов! – крикнул Шон с кухни.

Прежде чем я успела выйти из ванной, Корби схватила меня за рукав.

– Я первая забила! – еще настойчивее повторила она.

Мой взгляд упал на пальцы, крепко вцепившиеся мне в рубашку.

– Ты хочешь Шона только потому, что я его захотела, – продолжила она с непонятным раздражением. – Ты всегда хочешь то, что есть у меня. И это утомляет. Кончай жить чужой жизнью. Хватит пытаться быть мною.

Ее слова ранили, но не потому, что были правдой. Я ненавидела, когда она так на меня наезжала. В такие минуты наша дружба казалась не стоящей ломаного гроша, и я спрашивала себя, как мы вообще до сих пор оставались подругами. Я чуть не проговорилась о тайной табличке в ее дневнике – едва не спросила: если это я изо всех сил пыталась стать ею, зачем тогда она записывала всякую мелочь, которую сделала, сказала или приобрела именно я, и непременно старалась превзойти меня в каждом пункте? Но это означало бы признаться, что я залезла в ее дневник, – моя гордость такого не позволяла. Кроме того, если я открою ей, что знаю ее секрет, она проследит за тем, чтобы больше я к ней в дневник ни разу не заглянула, а мне пока не хотелось лишать себя такой возможности.

Я натянула на лицо снисходительную улыбку, зная, что это выведет ее из себя. Она хотела втянуть меня в ссору, чтобы на весь вечер испортить мне настроение, но в этой игре я не собиралась проигрывать. Черт подери, я собиралась напропалую флиртовать с Шоном!

– Думаю, пора идти ужинать, нас мальчики ждут, – легко и невозмутимо прощебетала я, первой выходя из ванной.

Подходя к кухне, я услышала горячий шепот споривших Шона и Мэйсона.

– О чем ты только думал? Ты вообще способен думать? – вопрошал Мэйсон.

– У меня все под контролем.

– Под контролем? Ты серьезно? Оглянись вокруг, чувак!

– Я выведу нас отсюда, отвечаю.

– Я должен свалить из этих гор, – прошипел Мэйсон.

Шон хохотнул:

– Тебе никуда от меня не деться, дружище. Чертова погода. Что нам делать?

Я нахмурилась, не понимая, о чем они спорят, но парни сразу замолчали.

Ужинать с нами Мэйсон не стал: уйдя в дальний конец кухни, он оперся плечом об оконную раму и по очереди пригвождал нас троих стальным взглядом. Выглядел при этом не веселее чучела головы оленя над камином. Время от времени он взъерошивал свои короткие волосы или скреб в затылке, но в основном постоянно держал руки в карманах. Под запавшими глазами сгущались тени – что было причиной тому: усталость или беспокойство, я понять не могла. Не понимала я и чем он так расстроен, чем мы с Корби так ему помешали. Одно было ясно: он хотел, чтобы мы ушли. Если бы не Шон, Мэйсон, вероятно, вышвырнул бы нас на улицу, прямо в бурю. И надо же: именно в эту секунду он поднял глаза, обнаружив, что я уставилась на него.

Парень еле заметно покачал головой. Я не поняла, что это значило. Если хочет что-то мне сообщить, почему не подойти и не сказать вслух?

– Неужто не голодный, а, Эйс? – спросил его Шон. Выставив миски, ложки и салфетки на стол, он стал беспорядочно открывать дверцы буфета и комода одну за другой. Мне показалось странным, что он не знает собственной кухни. С другой стороны, Иэн тоже каждый раз устраивал в кухне охоту на посуду – и это в доме, где мы прожили всю свою жизнь! Наконец Шон извлек из шкафчика за печкой подставку под горячее и торжественно водрузил ее в центр стола.

Мэйсон, смотревший в темноту за окном, опустил шторы.

– Нет.

– Нам больше достанется, – объявила Корби. По всему было видно, что Мэйсон ей не нравится. И я прекрасно ее понимала: парень почти ничего не говорил, а выражение его лица – когда оно вообще появлялось – находилось где-то посередине между злобным и угрожающим.

– Снег еще идет? – спросил Шон.

– Еще как!

– Ничего, это не навечно.

Шон разложил чили в три миски и едва успел выбрать себе стул, как Корби плюхнулась рядом с ним.

– Итак, – спросила она, повернувшись к парню, – что вы, ребята, тут делаете? Вы нам так и не сказали.

– На лыжах катаемся.

– Целую неделю?

– План такой.

– Но вы не взяли никакой еды. Я заглянула в холодильник. Там пусто. Даже молока нет.

Шон затолкал ложку перчиков в рот и поморщился.

– Самое отвратное чили, которое я когда-либо ел. На вкус как ржавчина.

Корби проглотила кусочек и тоже скривилась:

– Нет, как песок. Аж на зубах скрипит. Ты хоть проверил срок годности на банках?

Шон раздраженно фыркнул:

– Дареному коню в зубы не смотрят.

Корби оттолкнула миску:

– Да я лучше поголодаю, чем стану есть это !

– Неужели все так плохо? – подал голос Мэйсон, заставив нас повернуться к нему. Взгляд Мэйсона настороженно перебегал с Шона на Корби, словно он боялся: вот-вот что-то случится.

– Ты попробуй, потом говори, – злобно буркнула Корби. – Я бы сейчас что угодно отдала за филе лосося. Мы всегда едим лосося, когда сюда приезжаем. Лосося с жасминовым рисом и спаржевой фасолью на пару. Летом – лосось с рукколой и сосновыми орешками. А иногда мама делает к лососю умопомрачительные чатни из манго.

– Валяй дальше, – посоветовал Шон, резко бросив ложку на стол, – расскажи, какие тебе подают напитки и что ты обычно ешь на десерт.

– Ты надо мной смеешься? – надулась она.

– Просто поешь, – велел Мэйсон, по-прежнему оставаясь у окна. Интересно, почему он встревает? Парень ясно показывал, что не хочет иметь с нами дела. Наверняка предпочел бы заняться массой других вещей, чем терпеть наше присутствие.

– Слишком велик риск «заработать» ботулизм, – с надменным видом откликнулась Корби. – Я – пас. Вот что получается, когда просишь Бритт помочь с готовкой. Я предупреждала: она – ужас кухни!

Шон еле слышно хмыкнул, но в его смешке явно слышались раздраженные нотки. Я уже подумала, мне показалось, но он прошипел жестким и зловещим голосом:

– Не будь неблагодарной, Корби.

– Ага, вот, значит, как. Ты можешь шутить, а я нет. Попахивает мужскм шовинизмом, – поддразнила парня Корби. – И потом, я обвиняла Бритт, а не тебя.

– Ешь этот чертов чили. – Угроза в тихом голосе Шона заставила волоски на моих руках встать дыбом.

– Вот почему вы должны были привезти свежей еды, – задрала нос Корби.

– Дай ему передышку, – шепнула я подруге, явно слишком занятой собой, чтобы уловить напряжение, вовсю звеневшее в воздухе.

– Если посреди ночи мы проснемся от желудочных колик, я знаю, кого винить, – процедила она, сердито глядя на меня. Кажется, Корби не понимала: пуская шпильки в меня, она одновременно проявляла грубость и неблагодарность по отношению к Шону. И того это явно задевало. Надеюсь, ей скоро надоест злиться на меня, и до нее дойдет, что ее реплики ставят всех в неудобное положение.

Я бросила взгляд на Шона. Его лицо напряглось, став еще более угловатым, голубые глаза пылали холодным пламенем. Я поежилась, сердце забилось чаще, но скорее не от страха, а от неуверенности. Снова возникло ощущение: что-то не так. Вся комната, казалось, вибрирует от высокого напряжения, но, очевидно, Шона выводили из себя не оскорбления Корби. Она всегда такая – никогда не чувствует, когда пора заткнуться. И даже если чувствует, это ее не останавливает – язык работает на автопилоте. Последнее слово всегда должно остаться за ней! Неужели Шон до сих пор этого не понял?

– Дайте-ка и мне чили. – Мэйсон подошел к столу, разрядив напряжение, от которого воздух в комнате почти что искрился, и заграбастал миску Корби, сделав ей выговор мрачным взглядом.

Подруга только захлопала ресницами и не нашлась, что ответить.

Мгновение спустя Шон откинулся на стуле, балансируя на задних ножках и сложив руки за головой. Он улыбнулся нам, всем по очереди, словно ничего не произошло.

– Эйс, думаю, пора переходить к делу.

– Если речь о мытье посуды, это не ко мне, – поспешила объявить Корби. – Я за то, чтобы ее мыл Мэйс-Эйс, – прибавила она, мстительно блеснув глазами. – Он, кажется, просто без ума от моей миски: только гляньте, как нежно он нянчит ее в своих крепких мужских руках. Позволим ему еще несколько минут понаслаждаться романтическими фантазиями. Ты любишь их за то, что от них не приходится ждать ответа, да, Эйс? Тебе нравятся такие же вежливые и общительные, как ты сам?

Я тихонько прыснула, прикрыв рот рукой. Отчасти на нервной почве, а отчасти, чтобы разрядить назревавшее… что-то. Электричество, распространявшееся в воздухе, можно было пощупать руками.

– Какое снаряжение вы взяли с собой?

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы осознать: Мэйсон обращался ко мне. Он отнес миску Корби в раковину и задал вопрос, не подумав даже повернуться ко мне лицом.

– У тебя в машине. Какое там снаряжение? – повторил он. – Что вы взяли с собой в горы?

– А что? – Я не понимала, при чем тут вообще наше снаряжение.

– Спальники, палатки, консервы? Есть что-нибудь полезное?

– Кому полезное? У вас тут полный дом с обстановкой.

– Мы взяли спальники, палатку, аптечку и немного еды, – рассказала Корби. – Но все осталось в машине. А она застряла на дороге. И поэтому мы здесь. – Она медленно проговаривала каждое слово, явно намекая, что мы уже все обсудили и один только Мэйсон до сих пор не врубается.

Не обращая внимания на Корби, Мэйсон продолжил расспрашивать меня:

– Спички?

– Поршневая зажигалка.

– Компас и карта?

– Компас. – По какой-то причине я промолчала о карте Келвина, которая по-прежнему была засунута в задний карман.

– Фонарики?

– Да, в том числе налобные.

– Ледоруб?

– Нет. – На самом деле у меня была мысль взять один, но потом я решила, что мне вряд ли представится шанс им воспользоваться – зная, как моя подруга относится к походам.

– А вам-то что за дело? – раздраженно встряла Корби.

– А то, – проговорил Шон, вставая, – что мы с Эйсом тоже тут застряли, пережидая метель. Правда, никакой снаряги мы не взяли, потому что не планировали оставаться надолго. И если хотим выбраться отсюда до того, как снег растает и дороги очистятся, нам потребуется ваше снаряжение. А именно это мы и собираемся сделать: свалить с этой чертовой горы как можно скорее.

Мне потребовалась целая минута, чтобы понять: предмет, который он вытащил из-за пояса, – это пистолет. Он лениво взмахнул им в мою сторону, и у меня в горле неожиданно образовался и застрял пузырек смеха. Картина, которую я видела, и картина у меня в голове решительно не совпадали. Пистолет. Направленный на меня. Да это просто не укладывалось в сознании.

– Шон? – проговорила я, не сомневаясь, что все это шутка, проявление его странного чувства юмора.

Он не ответил.

– В комнату, вы обе, – приказал он с холодным безразличием в голосе. – Мы можем сделать все по-хорошему, или вы получите по пуле. Уж поверьте: если вы только пискнете или попробуете драться или просто спорить, я выстрелю.

Я, окаменев, тупо глядела на него. Странное желание рассмеяться по-прежнему щекотало глотку. И тут я увидела глаза Шона: ледяные, бесчувственные – и удивилась, как же не замечала в них этого раньше.

– И уясните себе главное: я не блефую. Ваши тела не найдут еще долго, а к тому времени мы с Эйсом уже перейдем через горы и свалим куда подальше. Терять нам нечего. Итак, девочки, – он внимательно смотрел на нас. – Как будем действовать?