Онлайн чтение книги Борьба The Struggle
Глава 8

Сет

– Вам нужно поесть, Кириос.

Опустив бокал, я поднял брови и посмотрел, как янтарная жидкость плавает в хрустальном бокале. В какой-то момент я перестал пить прямо из графина или бутылки. Прогресс.

Наступила ночь, на небе сверкали звезды, и пока Бэзил не заговорил, я был уверен, что на балконе находился один. Со мной были только звук разбивающихся о берег волн и мои мысли.

Мысли лишь о Джози.

Каждая секунда была поглощена ею. Как она себя чувствовала? Все еще скорбела о погибшем Солосе? Все ли с ней в порядке? Она зла? Ей больно? Я предполагал, что она злится на меня, и надеялся на это, потому что гнев лучше, чем боль – боль, которую я ей причинил. А когда я не думал об этом, я вспоминал, какая Джози на ощупь – ее нежную кожу, мягкие волосы и шикарные губы. Вспоминал ее искренний смех и хриплые стоны. Время от времени, когда в этом громадном доме-гробнице наступала тишина, я слышал, как она звала меня.

Черт возьми, я сходил с ума.

Поджав губы, я поднял бокал. По крайней мере, я сдерживался, чтобы снова не отправиться к ней, но мысли в голове были беспощадным поездом в один конец, с которого нельзя было сойти. С тех пор, как я прибыл сюда и в последний раз видел Джози спящей, прошло три дня, после чего я только и делал, что переносился с одной комнаты в другую.

Хотя, если честно, это не единственное, в чем я отличился.

Я основательно опустошил бар. Здешний алкоголь был изготовлен специально для нашего рода, и в нем было намешано то, о чем знали только боги. От одной порции этого пойла смертный, наверное, шлепнулся бы на задницу. А, может, даже умер.

Я был почти уверен, что провел последние три дня в том, что большинство сочло бы пьяным угаром.

– Кириос?

Боги, этот мужик не отстанет.

– Я уже поел, – сказал я и сделал глоток. По губам и горлу волной прошла обжигающая жидкость. Каждый вечер здесь накрывали такой стол, что за ним могла бы наесться целая армия. Утка. Говядина. Свинина. Курица. Сегодня вечером подавали пиццу разных видов в сочетании с жареной курицей и рыбой на гриле. – И сколько раз я говорил тебе не называть меня хозяином?

– Да, Кириос, – ответил он на английском с сильным акцентом.

Я закатил глаза и, сжав в пальцах бокал, посмотрел туда, где стоял темноволосый Бэзил. Одетый во все белое мужчина был, наверное, лет на десять старше меня. А еще он был полукровкой.

Слугой.

Однако я не видел у него на лбу рабского клейма.

Когда я понял, что в этом доме прислуживают более дюжины полукровок, я велел им уходить. Освободил их от службы и прочей ерунды. Но никто из них не ушел. Я приказал валить и чистокровным. Та же история. По словам Бэзила, все они были рады служить своему Богу .

Но я был Богоубийцей.

По крайней мере, я продолжал об этом твердить самому себе. Мне было неловко смотреть, как полукровки и чистокровные кланяются всякий раз, когда видят меня. А еще меня смущал тот факт, что здешние мужчины и женщины, одевающиеся в одежду цвета янтаря, были жрецами и жрицами, черт их подери.

И в них бурлил эфир. Не такой, как у полубогов или богов, но более мощный, чем у чистокровных и полукровок.

То, что я был Богоубийцей и мог втащить Аполлону, наобум появляющемуся в комнатах, не означало, что я стал богом. Неважно, что сказал тот нимфа, когда заканчивал пророчество, произнесенное для Алекс сотни лет назад.

Я не был богом.

И понимал, что плыву по безумной реке отрицания.

Но дьявол с ним.

– Вы должны питаться, Кириос. Это присуще вашему виду, – снова растянул Бэзил. На его шее висел медальон. В центре была выгравирована буква «S», закрытая на конце. Руна непобедимости. Жрецы и жрицы носили тот же символ. В данный момент я не признавал то, что символизирует этот медальон.

Я знал, чего добивается Бэзил со всей этой чушью с кормлением. Да, он говорил не о потреблении калорий.

Все здесь чертовски странно.

Я мог бы уйти. Даже думал об этом на второй день, когда вошел в большую спальню с видом на море, которую решил занять, и обнаружил, что меня ждет жрица. Она лежала на моей кровати полностью… голая.

Мужчины всего мира, вероятно, погибли бы от стыда, когда я приказал ей скрыться с глаз долой. Черт возьми, Сет до встречи с Джози уже кричал бы «аллилуйя, детка», но теперь, когда я видел женщину, перед моими глазами была только Джози. Я хотел только ее.

Надо выбросить Джози из головы, надо забыть ее, но я не мог заставить себя сделать это. Даже не развивал эту мысль.

Я все чаще задумывался, чем все-таки было обосновано мое странное желание вернуться в этот дом. Чем-то, явно имеющим отношение к Юэну, слугам, жрецам и жрицам и долбаному медальону.

Закрыв глаза, я откинул голову на спинку кресла и согнул ногу в колене. Зудящее жжение в области живота не давало мне покоя. Это жжение не усмирить никакой едой. Потребность притуплялась алкоголем. Не сильно, но хотя бы чуть-чуть.

Бэзил щелкнул пальцами, снова привлекая мое внимание. Открыв глаза, я увидел выходящую на балкон женщину. Ее золотистое платье развевалось вокруг ног.

Я застыл.

Она была блондинкой и высокой, как… Я судорожно втянул воздух. Платье почти не скрывало изгибы ее тела.

– Для Лидии будет честью служить вам, – тихо сказал Бэзил. Так тихо, что мне показалось, что я ничего не слышу.

Чистокровная подошла ближе и опустилась передо мной на колени. Я вскинул брови.

– Пожалуйста, – сказала она, глядя на меня голубыми глазами цвета моря у берегов. – Мы можем помочь вам.

– Помочь мне? – тупо повторил я.

Она кивнула.

– Ты блондинка, – прохрипел я, задумавшись, почему все чертовы жрицы, которых я здесь видел, были блондинками.

На лице женщины отразилось смущение, ее рука метнулась к длинным прядям.

– Вам… вам не нравятся блондинки?

Честно говоря, у меня не было предпочтений, ведь волосы Джози нельзя было назвать чисто светлыми или коричневыми. Они обладали странной смесью цветов, которую я никогда раньше не видел.

И я не мог поверить, что сказал это вслух.

Во мне вскипело раздражение.

– С меня хватит, – я махнул рукой и предупреждающе посмотрел на Бэзила. – Этого не будет.

Жрица замялась, а затем вопросительно посмотрела через плечо. Когда он кивнул, она поднялась и поспешила прочь с балкона.

– Уходи, – грубо приказал я.

Бэзил напряженно поклонился и, пройдя через арку, вошел в дом. Я снова остался один.

Что, черт возьми, случилось с этим местом?

Нет, со времен управления моей матери в этом доме стало лучше. Раньше тут были избиения и вечеринки, снова избиения и новые гости. Никаких жрецов или жриц.

Или служащих, которые добровольно бы хотели остаться.

Совершенно точно в конце двора, где царил аромат меда и тимьяна, не было храма с колоннами. Как-то странно, да? Для постройки этой штуки требовалось как минимум год или около того. Она явно появилась тут не за последние пару недель.

Я увидел храм в первый день своего пребывания и заметил над входом вырезанную в песчанике руну непобедимости. Снаружи меня ждали две жрицы в янтарно-желтых платьях.

Я не вошел туда.

И не войду.

Это место было по-настоящему странным.

Ибо то, чего боялись боги, сбылось.

– Черт, – пробормотал я, поднимая взгляд на звездное, ночное небо. – Ты там, Аполлон? Подслушиваешь? Ты слышал, что сказал тот нимфа?

Ответа не было, но я все равно расхохотался.

– Долой старое и привет всему новому, да? Это значит, что пришло твое время?

Все так же без ответа.

Не то чтобы я ожидал, что кто-нибудь из богов сейчас окажется в миле от меня.

Я просидел на балконе какое-то время, сначала час, потом два и три. Прикончив остатки метаксы, местного спиртного, я поднял бокал и проследил, как рушится хрусталь, превращающийся в пыль под воздействием одной лишь моей мысли и слабенького толчка эфира.

Что-то новенькое.

Поднявшись, я слегка покачнулся вправо и наткнулся ногой на пустую бутылку пряного бренди. Вторая бутылка была пуста только наполовину. Я поднял ее с пола и сделал большой глоток. Кому нужны эти бокалы?

Двинувшись к двери, я вдруг вспомнил, что ходьба для неудачников. Ухмыльнувшись, я решил, что хочу оказаться в комнате, которую выбрал для себя, и сразу почувствовал, как мое тело зашевелилось. Честно говоря, мне казалось, будто все клетки в нем распадаются, а затем собираются вместе.

Чертовски странное ощущение.

Секунду спустя я оказался в огромной спальне, которую моя мать когда-то оставляла для особых гостей. Я пока не входил в старые мамины апартаменты. Если бы я вошел сюда раньше, то, наверное, сжег бы все дотла.

Я открыл глаза и выругался:

– Да вы, блин, шутите.

На богато украшенной скамье у подножия кровати, сложив руки на коленях, сидела еще одна жрица. Эта женщина была постарше, лет тридцати пяти или сорока, но все еще красивая. Ее волосы, зачесанные назад, спадали на спину.

И да, мать вашу – она была блондинкой.

Сжав бутылку покрепче, я поднес ее ко рту.

– У тебя есть примерно пять секунд, чтобы покинуть эту комнату, или тебя вынесут отсюда по частям.

Жрица медленно поднялась, приподняв ладони.

– Пожалуйста, сначала выслушайте меня.

Я глотнул огненной жидкости.

– Четыре секунды.

– Меня зовут Карина.

– Три.

На ее губах появилась легкая улыбка.

– Я верховная жрица Храма Избранных.

Может, Бэзил когда-то и упоминал, что у Храма такое название, но я, наверное, тут же проигнорировал эту часть информации.

– Две секунды.

– А вы, Избранный Сет, являетесь богом.

Мои губы изогнулись в ухмылке, и я снова поднял бутылку.

– Мне уже говорили это раз пятьсот.

Она озадаченно нахмурилась.

– Я не шучу, Кириос. Когда вы пробудились, сбылось пророчество, сделанное дельфийскими оракулами много-много лет назад. Теперь вы бог и больше не связаны прихотями или обязательствами смертных. Вы поднялись выше.

Я посмотрел на нее прищуренным взглядом. В ней было что-то другое. Возможно, я был слегка пьян, но ее голос создавал какую-то вибрацию в воздухе, чего не могли сделать другие жрицы.

– Вы проложите начало новому, – продолжала она, делая шаг вперед. – Но вы должны понять, что значит быть богом.

– Неужели? – пробормотал я, проходя мимо нее. Допив остатки бренди, я поставил пустую бутылку на комод.

– Вы можете пить и веселиться сколько угодно, – сказала она. – Можете заниматься любыми видами развлечений, которых жаждете, но вы должны питаться.

Обернувшись, я поднял руки и прислонился спиной к комоду.

– Что за хрень творится со всеми вами и этим питанием? Это место похоже на антиобщество анонимных алкоголиков.

Она склонила голову набок.

– Вы не понимаете. Разве Бэзил не говорил вам?

Я резко выдохнул.

– Он, возможно, говорил, а я, возможно, был пьян.

Карина сделала маленький шаг ко мне, но почти сразу остановилась и напряглась. Должно быть, прочитала что-то в моем выражении лица.

– Вы можете есть столько смертной пищи, сколько захотите, но сейчас она не придаст вам сил. Боги должны питаться эфиром. Вы должны.

В моем голосе появилось раздражение:

– Я не…

– Вы бог, – сказала она, сверкая зелеными глазами. – А если вы умный бог, то перестанете обманывать самого себя.

Я вскинул брови.

– Ты только что сказала, что я тупой?

– Я такого не говорила. – Она сложила ладони вместе.

Проведя рукой по подбородку, я посмотрел на огромную кровать.

– Ты должна уйти.

– Я не могу.

Я медленно повернул голову к ней. На моих руках и голой груди потрескивало беловато-янтарное свечение. В комнате стало светлее.

– Тебе лучше меня не испытывать.

Она подняла подбородок, ее ноздри затрепетали. Глупо с ее стороны, но смело.

– Я понимаю.

– Ничего ты не понимаешь, – тихо сказал я, делая шаг к ней. Мой желудок скрутила судорога. Меня звал ее эфир. Голова и так кружилась, но теперь мне казалось, что комната накренилась.

– Вы запутались. Вы не ожидали ничего подобного, хотя мы наблюдали и ждали. Готовились. Все это было предсказано.

Ждали? Вибрация силы нарастала, и пропасть внутри меня становилась еще шире.

– Вам больно. – Она подняла руку и приложила к своей груди. – Здесь. Вы испытываете сильную боль в своем сердце. Я понимаю.

Откуда она знает? Ах да, ожидание и наблюдение. Просто прелесть.

– Но вы все равно должны питаться.

Вибрация ненадолго утихла, и я выдавил:

– Я не могу этого сделать. – В горле появился какой-то зуд и жжение. – Это сводит…

Сводит… меня с ума. Выводит из-под контроля.

– Вы больше не Аполлион. Вы больше не дитя полукровки и чистокровного. Вы бог, – сказала жрица, делая еще один шаг вперед. Чтобы встретиться со мной взглядом, ей пришлось запрокинуть голову. Она была маленького роста, как Алекс – ничего общего с высокой блондинкой с аппетитными изгибами тела.

Я посмотрел на нее и не увидел Джози.

Ее глаза встретились с моими.

– Аполлион может питаться, может и не делать этого. Чистокровным запрещено питаться эфиром друг друга, потому что это опасно, и они могут пострадать. Последствия бывают разными, например, рождение демонов. Но боги… На Олимпе они окружены эфиром. Они им дышат. Вам же, богу, существующему за пределами Олимпа, необходимо питаться.

Жрица положила руку мне на плечо, и я вздрогнул.

– Вы должны это сделать, и тогда вы все поймете, – зашептала она. Ее голос отозвался эхом в моей голове, холод прожег спину, и… и жрица совсем не была похожа на Джози.

– Вы должны питаться, – настаивала женщина, протягивая руку и обхватывая прохладными пальцами мое запястье. Она подняла мою ладонь и приложила к своей груди. – Прямо сейчас.

Узел внутри меня разорвался. Я двинулся вперед, обхватил одной рукой ее затылок, а другой прикоснулся к ее груди. Каждая частичка моего тела очнулась, словно пустыня от капель дождя.

Я это сделал.

Впитал ее эфир.