Онлайн чтение книги Быстрая смерть. Тайна Камня друидов
Глава II. Несчастный случай? Самоубийство? Убийство?

– Семейке Бинг не позавидуешь, – сказал Берти Филиппсон на следующее утро, изящно прислонившись к деревянной колонне веранды.

Миссис Лестрендж Брэдли кивнула.

– Да и нам тоже, – добавила она.

Берти, пытавшийся отвлечься от сложной ситуации, не мог с ней не согласиться.

– Это еще мягко сказано! – подхватил он. – Но что поделаешь? Остается сожалеть, что Карстерс вообще заговорил об этом. Разумеется, случившееся – результат несчастного случая.

– Вы так считаете? – спросила миссис Брэдли с серьезным видом. Встретившись глазами с Берти, она, невзирая на его заметное смущение и беспокойство, не отвела взгляд.

– Что вы имеете в виду?

– Все, – произнесла миссис Лестрендж Брэдли. – Все это. Чему требуется объяснение.

– Минутку, – промолвил Берти. – Вот и Карстерс.

Карстерс приблизился по гравийной дорожке и поднялся по белым деревянным ступенькам.

– Вы здесь, Филиппсон? – сказал он. – И миссис Брэдли…

– Доброе утро, мистер Карстерс.

Миссис Брэдли изобразила улыбку Медеи.

– Вы как раз вовремя, присоединяйтесь к серьезному интеллектуальному разговору.

– Вот как? – вежливо откликнулся Карстерс.

– Да. Мистер Филиппсон полагает, что вчера вечером в доме произошел несчастный случай.

– Неужели?

– А я считаю это самоубийством, – сообщила миссис Брэдли с таким видом, будто хвалила утреннюю погоду, благоприятствующую прогулке.

– Правда?

– Послушайте, – вмешался Берти, – вы считаете, мы долго будем здесь нужны? Я хочу вернуться в город.

Карстерс сделал вид, будто обдумывает его вопрос, потом резко произнес:

– Надеюсь, вы оба не наделаете глупостей, если я скажу вам кое-что неприятное?

Берти кивнул и вопросительно взглянул на Карстерса. Миссис Брэдли показала зубы в невеселой улыбке и разгладила рукав своей яшмово-зеленой блузки, совершенно не шедшей к ее желтой коже.

– Вчера вечером в этом доме было совершено убийство, – заявил Карстерс.

– Надо же! – Миссис Брэдли вздохнула и оставила в покое свой рукав.

Ее собеседникам оставалось лишь гадать, что это означает: удивление, испуг, облегчение или просто удовольствие оттого, что что-то в конце концов случилось. Она сорвала бутон с росшего у лестницы розового куста и понюхала его.

Что до Берти, то он не скрыл сильного удивления. Будучи хорошо воспитанным молодым человеком, он не ахнул и не позволил своей нижней челюсти отвиснуть, но его лицо выражало изумление.

– Что?.. Что вы сказали?

– Убийство, вот что, – важно произнес Карстерс. – Хорошо спланированное и тщательно осуществленное убийство.

Он выдержал паузу. Его собеседники молчали. Потом миссис Брэдли опять понюхала розу.

– Пойдемте в беседку? – предложила она. – Я должна с кем-то это обсудить.

– Кто-то из членов семьи? – спросил Берти.

Карстерс покачал головой.

– Они, каждый по-своему, потрясены трагедией, – ответил он. – Бинг немолод и был привязан к своему другу. Гард испытал потрясение, как все мы, к тому же я вчера намекнул ему, что считаю это убийством. Конечно, бедная Элеонор была обручена с Маунтджоем, как вы, очевидно, знаете, хотя, помнится, помолвка должна была оставаться в тайне, поэтому я вряд ли могу быть с ней откровенен.

– Я знал об их помолвке, – заметил Берти.

– Я тоже, – важно проговорила миссис Брэдли.

После этого оба они зашагали за Карстерсом по лужайке к маленькой, очень удачно расположенной деревянной беседке.

– Думаю, здесь нас никто не потревожит, – сказал Карстерс. – Итак…

Они уселись поудобнее, и Берти, вопросительно приподняв бровь и получив от миссис Лестрендж Брэдли улыбку, означавшую согласие, достал сигареты. Карстерс отказался от протянутого ему серебряного портсигара и начал разговор:

– Первое, что я хочу довести до сведения вас обоих: вы вправе покинуть этот дом, как только пожелаете. Тем не менее я обязан повторить сказанное вчера: чем бы ни оказалась эта смерть – несчастным случаем, как полагаете вы (поворот головы к Берти), самоубийством, как утверждает миссис Брэдли, или (он понизил голос) убийством, как уверен и намерен доказать я, остается фактом, что все это чрезвычайно загадочно. Давайте вместе обсудим главные обстоятельства, и тогда, уверен, вы меня поймете.

И он продолжил, загибая пальцы:

– Первое место по праву занимает тот причудливый факт, что хотя в ванную зашел мужчина, известный ученым сразу двух континентов как Эверард Маунтджой, в той же самой ванне была потом найдена утонувшей неизвестная женщина, от нашего же друга не осталось и следа, не считая его халата.

Если целью Карстерса было удивить слушателей, то он ее достиг.

– Женщина! – вскричал потрясенный Берти Филиппсон. – Кто же она такая? И как, скажите на милость, она умудрилась утонуть в ванне Маунтджоя? И, и… Нет, об этом не будем. Где сам Маунтджой? Ведь я, как и все, считал, что мертвец… Сам Гард сказал, что это Маунтджой!

– Верно, – бросил Карстерс, глядя через лужайку на превосходную клумбу штамбовых роз.

– Вы хотите сказать, – произнесла миссис Брэдли, – что Маунтджой зашел в ванную, запер дверь, снял халат и превратился в женщину? Невероятно!

– Вот именно, – кивнул Карстерс. – Тем не менее так оно и есть. Кроме того, – он нахмурил брови, – дверь он не запирал.

– Не запирал дверь? – воскликнул Берти. – В каком смысле – не запирал дверь?

– В прямом. Да, дверь уже начали выламывать, но тут я лично повернул дверную ручку, потому что не выношу, когда бессмысленно причиняют ущерб имуществу, и дверь открылась.

– Удивительно, – заметила миссис Брэдли.

– О да! – поддержал ее Берти. – Особенно потому, что… – Он осекся, и Карстерс продолжил за него:

– Особенно потому, что логично было бы предположить, что Маутнджой заперся бы на случай вторжения, раз был – а мы теперь думаем именно так – женщиной, прикидывавшейся мужчиной. Но это еще не все…

Берти подался вперед, чрезвычайно всем этим заинтригованный.

– Окно ванной комнаты было широко открыто.

– Да, но… – Берти нахмурился от непривычного умственного усилия. – Разве это не доказывает, что настоящий Маунтджой – мужчина Маунтджой – покинул ванную через окно, а женщина, кем бы она ни была, проникла туда таким же способом или через дверь, которую забыла за собой запереть?

– А потом огорчила весь дом тем, что потеряла сознание в ванне и захлебнулась? – усмехнулся Карстерс. – Нет, Филиппсон, я бы тоже хотел, чтобы все было именно так, но слишком уж много получается возражений. Во-первых, куда делась одежда женщины? Мы не нашли в доме вообще никакой женской одежды, которая не принадлежала бы Элеонор, Дороти и миссис Брэдли. Во-вторых, зачем Маунтджою было покидать ванную через окно, когда проще и гораздо менее подозрительно уйти через дверь? В-третьих, зачем незнакомке, залезшей в дом, принимать ванну? Мягко говоря, это как-то необычно, не так ли? В-четвертых, даже если допустить, что ей пришла в голову такая блажь, то разве она забыла бы запереться – в чужом-то доме? Да еще оставив широко открытым окно? Приоткрыть сверху – еще куда ни шло, но распахнуть, подняв снизу? Если бы она встала в ванне, то ее непременно увидел бы любой, прогуливающийся в саду по эту сторону дома! Нет-нет, Маунтджой был женщиной, а женщина – Маунтджоем. – Он помолчал. – Это не отменяет факта, что я ему симпатизировал и намерен отомстить за его гибель, потому что твердо уверен, что он – вернее, она – была подло убита.

Повисла тяжелая тишина. Ее нарушил спокойный и разумный вопрос миссис Лестрендж Брэдли:

– Когда вы намерены начать? – И второй: – У вас есть доказательства?

– Есть одна улика, но пока о ней рано говорить, – загадочно ответил Карстерс. – Для начала я с разрешения мистера Бинга принял на себя обязанности частного детектива и останусь здесь дольше, чем собирался, чтобы во всем разобраться. Позднее, возможно, придется обратиться в полицию. Но полиции подавай улики, иначе она пальцем не пошевелит, а у меня, откровенно говоря, их пока нет. Пока то, что является истиной – преднамеренное убийство человека по имени Эверард Маунтджой, – я не могу доказать так же, как не могу достать луну. Но обязательно докажу! А теперь вернемся в дом.

Посередине лужайки они поравнялись с дворецким, размахивавшим телеграммой.

– Это мне? Благодарю, Мендер. – Карстерс взял оранжевый конверт и вскрыл его. –  Ответа не будет, – сказал он.

Дворецкий ушел, и Карстерс на глазах у молодого человека и дамы, смахивающей на рептилию, перечитал телеграмму.

– Отлично! Мои сотрудники нашли мне временную замену. Надо сообщить об этом Бингу.

Оставшись вдвоем, миссис Брэдли и Берти Филиппсон молча побрели по великолепной лужайке. Когда настал момент поворачивать обратно, миссис Брэдли спросила:

– Вам когда-нибудь хотелось совершить убийство? Не хотите – не отвечайте.

– В детстве я ненавидел своего отца, – произнес Берти. – Странно, ведь он никогда не был со мной груб или даже неласков. Когда я немного подрос, оказалось, что он достоин всяческого уважения, и мы подружились, особенно после смерти моей матери.

Миссис Брэдли кивнула.

– Конечно, это дело рук кого-то в доме, – печально промолвила она. – Понимаете?

Берти остановился и уставился на нее:

– Вы верите во весь тот вздор, который несет Карстерс?

Миссис Брэдли поморщилась:

– Верю. И это не вздор, молодой человек. Советую вам хорошенько поразмыслить о том, что вы делали и где находились вчера вечером между семью и половиной восьмого вечера. По возможности найдите человека, который подтвердит ваше алиби. Всем нам грозит смертельная опасность: за то, что произошло вчера вечером, любого из нас могут повесить.

– Не хотите же вы сказать, что это я убил беднягу?

– Ни в коем случае, – поспешила заверить миссис Брэдли. – Однако в жизни случаются еще более странные вещи. А у вас есть склонность к убийству. Как и у всех – почти… Я бы исключила одного Карстерса: он, насколько я могу судить, полностью ее лишен.

– Ну знаете! – вскричал Берти. – Кого же вы обвиняете в убийстве?

– Никого, – холодно ответила миссис Брэдли. – Я лишь делаю выводы. Обвинять не мое дело. Я психолог, а не полицейский. Есть убийцы, есть неспособные убивать. Что до вас, молодой человек… – Миссис Брэдли покачала головой, как игривый аллигатор. – Желаю вам хорошо повеселиться. Подождите, то ли еще будет! Наберитесь терпения.

– Вы шутите? – возмутился Берти. – Уверяю вас, мне совершенно не до смеха. Лучше честно, как ответственный человек, убедите меня, тоже ответственного человека, что мистер Карстерс в здравом уме, а не перегрелся на летнем солнышке и не сошел с ума. Вы что же, ждете, чтобы я поверил, будто кто-то из этих совершенно обыкновенных, воспитанных, достойных, культурных людей совершил вчера вечером жестокое, ничем не оправданное, ненужное и нелогичное преступление? Нет, я не в состоянии в это поверить!

– Придется! – бросила миссис Брэдли. – Вбейте это себе в голову, представьте и поверьте. А затем, – она сделала выразительную паузу и покачала перед его носом желтым пальцем, – займитесь изготовлением надежного, прочного алиби, причем поспешите, молодой человек, пока этим загадочным делом не занялась полиция графства. Карстерс не успокоится, не затянув у кого-нибудь петлю на шее. Зарубите себе на носу!

Берти только и мог, что таращить на старую даму глаза.

– Будь я проклят! Любой решил бы, что вы считаете виновным меня! – воскликнул он. – Но на самом деле вы ведь так не думаете, миссис Брэдли?

– Мне безразлично, вы это сделали или нет. Меня другое волнует: чтобы вас, молодой человек, не обвинили в этом. Потому что кого-то все равно ждет виселица. И это, клянусь Богом, буду не я! – закончила она со своим пугающим кудахтаньем.

Берти широко разинул рот, немного подумал и закрыл рот.

– Ну же! – подбодрила миссис Брэдли. – Выкладывайте!

– Нет уж, – сказал Берти. – Чего доброго, это будет использовано против меня. Простите, но я вам не доверяю.

Миссис Брэдли довольно расхохоталась.