Онлайн чтение книги Караваль Caraval
Ночь накануне Караваля

9

Когда Скарлетт в сопровождении Хулиана прошла между коваными створками ворот, небо было черно: очевидно, луна в тот час оглядывала другую часть земного шара. Лишь некоторые упрямые звезды продолжали удерживать свои посты, наблюдая за тем, как юноша и девушка входят в мир, который для многих существует лишь в несбыточных фантазиях.

Если все вокруг внезапно погрузилось во тьму, то сам дом источал яркий маслянистый свет, отчего подвесные цветочницы под окнами казались наполненными звездной пылью. Прежний цитрусовый аромат улетучился. Теперь воздух был густым и сладким, как сироп, – гораздо слаще, чем на Трисде, – но Скарлетт все равно ощущала горечь. Ей не давало покоя присутствие Хулиана, чья рука до сих пор отягощала ее плечо. Когда он солгал перед воротами, выдав себя за графа, она была слишком взволнована, чтобы спорить, и слишком сильно хотела поскорее увидеть сестру. Но теперь ей стало не по себе: вдруг она совершила новую ошибку?

– Ну и как прикажешь это понимать? – наконец спросила Скарлетт, когда они уже прошли мимо привратницы, но еще не приблизились к огромным дверям дома. Прежде чем войти в круг пленительного света, она остановилась и стряхнула с себя руку Хулиана. Журчание воды в фонтане должно было заглушить ее слова, если кто-нибудь оказался бы в этот момент рядом. – Почему ты просто не сказал правду?

– Правду? – Хулиан издал невнятный звук, лишь отчасти напоминающий смешок. – Уверен, что правда не понравилась бы привратнице.

– Но ведь у тебя был билет! – возразила Скарлетт, чувствуя себя как человек, не уловивший суть анекдота.

– Видимо, ты думаешь, что эта милая девушка в конце концов пропустила бы меня? – Хулиан серьезно посмотрел на Скарлетт и придвинулся к ней поближе. – Не забывай, о чем я предупреждал тебя в часовой лавке: люди здесь в большинстве своем не такие, какими кажутся. Девушка должна была усыпить твою бдительность и хорошо сыграла свою роль. Организаторы праздника утверждают, будто не хотят слишком сильно кружить нам голову, но на самом деле в этом-то и заключается весь смысл игры. Легендо любит… играть. – Последнее слово Хулиан произнес с запинкой, как если бы хотел сказать что-то другое, но предпочел этого не делать. – Каждого гостя приглашают сюда по определенной причине, – продолжил он. – Хочешь знать, почему я солгал? Потому что твое приглашение предназначалось не для простого моряка.

«Оно предназначалось для графа», – подумала Скарлетт. В ее груди поднялась паника цвета киновари, когда она вспомнила, как своеобразно выглядело письмо магистра. Третий билет был прислан для ее жениха, а не для неотесанного мальчишки, который сейчас стоял рядом с ней, развязывая галстук. Решив задержаться на один день и вступить в игру, Скарлетт уже подвергла себя опасности. А изображать невесту Хулиана – это, на ее взгляд, и вовсе было то же самое, что специально искать на свою голову беду. Ведь она не знала, чего может потребовать от них совместное участие в игре. Да, этот моряк помог ей, но, солгав ради него, она совершила ошибку. За ошибки всегда приходится расплачиваться – вся ее жизнь служила тому примером.

– Нужно вернуться и рассказать правду. Так нельзя. Если до отца или до моего жениха дойдут слухи о том, что я вела себя с тобой так, будто мы…

В ту же секунду Скарлетт оказалась прижатой к фонтану. С обеих сторон от нее Хулиан поставил руки (какими же крошечными были по сравнению с ними ее собственные).

– Будь спокойна, Малиновая. – Его голос прозвучал необычайно мягко, но спокойствие окончательно покинуло Скарлетт. С каждым словом он все надвигался и надвигался на девушку. Наконец дом с огнями исчез, и она уже ничего не видела, кроме склонившегося над ней лица. – Ни до твоего родителя, ни до преданного графа ничего не дойдет. Как только мы окажемся в этом доме, все, кроме игры, перестанет быть важным. Здесь всем безразлично, кто есть кто в обычной жизни.

– Откуда ты знаешь? – спросила Скарлетт.

– Я уже играл, – лукаво улыбнулся Хулиан, выпрямляясь и отходя от фонтана.

Скарлетт снова увидела яркие огни дома с башенками, но по коже ее пробежал холодок. Впервые встретив Хулиана на родном острове, Скарлетт сразу почувствовала некоторое недоверие к нему, но, похоже, он скрывал еще больше, чем она могла заподозрить вначале.

– Так вот зачем ты помог нам с сестрой приехать сюда? Хотел поучаствовать в игре еще раз?

– А если я скажу, что мечтал лишь об одном – спасти тебя от отца, – ты мне поверишь?

Скарлетт покачала головой. Хулиан, пожав плечами, стянул с себя галстук и бросил его в фонтан. Полоска шелка с тихим плеском упала в воду.

Значит, этот молодой человек на Каравале не впервые! Тогда ясно, почему он держался столь самоуверенно и почему, высадившись на острове, действовал так целеустремленно и ничему не удивлялся.

– Ты смотришь такими глазами, будто я тебя чем-то обидел.

Скарлетт понимала: огорчаться повода нет, ведь они с Хулианом друг другу никто. И все же она ненавидела, когда ее обманывали, потому что успела уже наслушаться лжи на целую жизнь вперед.

– Зачем ты снова решил приехать на Караваль?

– А разве нужна причина? Ведь каждому хочется увидеть волшебное представление! И даже выиграть приз, разве нет?

– Я тебе почему-то не верю.

Можно было, конечно, допустить, что Хулиана привлекла обещанная в этом году награда – исполнение желания. Но тайный внутренний голос подсказывал Скарлетт: дело в чем-то другом. Желания загадывают те, кто верит в чудеса, а Хулиан, судя по всему, верит только в то, что видит собственными глазами.

Правила игры год от года менялись, но некоторые вещи оставались, по слухам, неизменными. Участники ее всегда искали какое-нибудь сокровище, чаще всего магический предмет вроде короны, скипетра, кольца, медальона или дощечки с письменами. Победитель получал право приехать в следующий раз, взяв с собой гостя. Хотя и это едва ли могло привлечь Хулиана: он сам прекрасно находил людей, с чьей помощью можно пробраться на остров. Даже сама Скарлетт не вполне верила в исполнение желаний, а уж чтобы Хулиан прельстился чем-то подобным… Нет, желания и мечты, магия и фантазии явно были здесь ни при чем.

– Скажи мне, зачем ты сюда приехал.

– Поверь: тебе лучше не знать, – ответил Хулиан, приняв участливый вид. – Это отравит тебе удовольствие.

– Ты просто не хочешь сказать мне правду.

– Нет, Малиновая, на этот раз я именно правду и говорю.

Он не мигая смотрел в лицо Скарлетт. Чтобы выдержать этот неподвижный взгляд, ей пришлось взять себя в руки. Девушка содрогнулась, поняв, что прежняя ленивая беспечность Хулиана была лишь маской. Он, наверное, и дальше мог играть роль мальчишки, случайно встретившего двух сестер, у которых есть лишний билет на Караваль. Но пускай он и отказывался говорить прямо, ему почему-то захотелось намекнуть Скарлетт, что все не так просто.

– Не буду с тобой спорить, Малиновая. – Хулиан потянулся, разминая плечи и спину, а затем произнес так, будто внезапно принял какое-то решение: – Поверь мне: если я и стремлюсь попасть в этот дом, у меня есть на то веские причины. Если хочешь вернуться и выдать меня – я не стану мешать и не затаю на тебя зла. Между прочим, сегодня я спас тебе жизнь.

– Ты сделал это только затем, чтобы использовать меня в качестве входного билета.

Лицо Хулиана потемнело.

– Ты и в самом деле так думаешь?

На секунду Скарлетт показалось, будто он и вправду уязвлен, но она знала: этот человек лишь пытается сделать ее своим орудием. Были признаки, которые указывали на это. Однако, несмотря на то что она так долго служила пешкой в руках отца (или, наоборот, как раз именно поэтому), у нее не получалось защищать себя от подобных поползновений. Не желая вновь становиться жертвой обмана, Скарлетт не могла не признать: Хулиан действительно спас ей жизнь.

– А Телла? Твоя ложь как-то касается вашей связи?

– То, что между нами было, я бы связью не назвал. – Хулиан стряхнул с плеча соринку, словно показывая, как мало Донателла для него значит. – Твоя сестра использовала меня не в меньшей степени, чем я ее.

– А теперь ты используешь меня, – сказала Скарлетт.

– Пускай тебя это не смущает. Я в эту игру уже играл и могу помочь тебе. Кто знает? Вероятно, тебе даже понравится. – Хулиан снова превратился в беспечного моряка, и в его голосе зазвучали шаловливые нотки. – Многие девушки были бы рады оказаться на твоем месте, – прибавил он, проведя холодным пальцем по щеке Скарлетт.

– Нет! – Она попятилась. Его прикосновение оставило на ее коже зудящий след. – Даже если я соглашусь, этого между нами не будет. Я по-прежнему намерена выйти замуж. Мы можем всем говорить, будто помолвлены, но не должны вести себя как жених и невеста, когда на нас никто не смотрит.

Хулиан приподнял уголок рта:

– То есть ты не собираешься меня выдавать?

Он был последним человеком, с которым Скарлетт хотелось иметь дело. Но вместе с тем она боялась задержаться на острове дольше, чем на сутки. Хулиан был опытным игроком, и ей могла понадобиться его помощь, чтобы поскорее отыскать сестру.

К воротам подошли новые гости. Издалека до Скарлетт донесся приглушенный гул их голосов. Девушка на моноцикле захлопала в ладоши, и эхо подхватило хлопки. В доме заиграла скрипка: музыка, вязкая, как самый темный шоколад, полилась из окон, словно что-то нашептывая Скарлетт. Хулиан улыбнулся. В изгибе его рта она увидела соблазн и бесстыдство. Его губы словно бы приглашали ее в такие места, о каких благонравные молодые дамы даже не помышляют, не говоря уж о том, чтобы их посещать. Скарлетт и знать не хотелось, на что такая улыбка толкает других женщин.

– Не надо этих взглядов. Я на них не поддаюсь.

– Именно этим ты меня и забавляешь.

10

Скарлетт любила свою бабушку, хотя и считала ее одной из тех женщин, которые не способны до конца примириться с собственной старостью. В последние годы жизни бабушка только и делала, что похвалялась своим блистательным прошлым. Ну до чего же она была красива! Как ее обожали мужчины! Как завидовали ей все девушки, когда она явилась на Караваль в лиловом платье!

Это платье маленькая Скарлетт видела много раз. Прежде чем девочка успела возненавидеть лиловый цвет, оно казалось ей самым великолепным нарядом на свете.

– Можно мне его надеть? – спросила она однажды.

– Даже и не думай! Это тебе не игрушка.

В тот же день бабушка спрятала платье. Но в памяти внучки оно осталось навсегда. Скарлетт вспомнила о нем, когда перед нею распахнулись двери дома с башенками.

«Странно, – подумала она, – что бабушкин лиловый туалет не затерялся среди такой роскоши. А действительно ли бабушка здесь была?»

Шум шагов Скарлетт тонул в пушистом ворсе красных ковров, золотистый свет мягко целовал ей руки. Всего мгновение назад мир был скован холодом, а теперь кругом струилось тепло. Словно пенясь на языке, оно таяло внутри, как сахар, вызывая легкое покалывание во всем теле: от пальцев рук до пальцев ног.

– Это… – Скарлетт не смогла выразить своих чувств: слова вроде «прекрасно» или «чудесно» казались слишком банальными для столь необыкновенного зрелища.

Внутри особняк с башенками был не таким, каким казался снаружи. Войдя в дверь, Скарлетт и Хулиан оказались не в комнате, а на балконе, хотя размером он мог бы поспорить с целым небольшим домом. Хрустальный балдахин служил ему крышей; на полу лежал плюш цвета клюквы; перила и арки, завешенные тяжелым красным бархатом, переливались позолотой.

Спустя секунду после того, как Скарлетт и ее провожатый вошли, портьеры, шурша, сомкнулись, но девушка успела увидеть, какое великолепие за ними скрывалось. Хулиан сохранил равнодушный вид и только усмехнулся, заметив растерянность своей спутницы, к которой до сих пор не вернулся дар речи.

– А я уж было стал забывать, что ты впервые в жизни покинула родной островок!

– От такого любой онемеет! – возразила Скарлетт. – Только посмотри, сколько вокруг балконов – десятки! А там, внизу, – целое королевство в миниатюре.

– Неужели ты ожидала увидеть обыкновенный дом?

– Конечно же нет. Сразу было видно, что это здание гораздо больше обыкновенного дома.

И все-таки Скарлетт не понимала, как в одном строении, даже самом просторном, может уместиться тот мир, который бурлил под балконом. Не в силах сдерживать волнение, она шагнула к парапету и в нерешительности остановилась перед тяжелым красным бархатом задернутых занавесей. Хулиан приоткрыл одну из портьер.

– Думаю, мы не должны их трогать, – сказала Скарлетт.

– А по-моему, они для того и закрылись при нашем появлении, чтобы мы сами их открыли.

С этими словами Хулиан раздвинул занавеси шире. Будучи уверенной, что нарушает правила игры, Скарлетт все же не могла не подойти и не выглянуть: по меньшей мере десятью ярусами ниже простирался чудесный город. Его мощеные улочки напоминали те, по которым она только что бродила, однако отнюдь не казались заброшенными. Яркие островерхие крыши, поросшие мхом башенки, пряничные домики, золотые мосты, голубой кирпич на дорогах, бурлящие фонтаны – все это было ожившей сказкой. Свечные люстры, висевшие повсюду, струили странный свет, не утренний и не вечерний.

По своему подлинному размеру городок, пожалуй, не превосходил того островного поселения, откуда Скарлетт приехала, однако выглядел гораздо больше и значительнее, – так слово становится более значительным, если рядом с ним поставить восклицательный знак. На улицах кипела жизнь, и казалось даже, будто они сами находятся в движении.

– Не могу понять, как все это здесь уместилось.

– Это лишь искусно выстроенный театр, – сухо ответил Хулиан, и его взгляд метнулся вверх, скользнув по другим балконам, с которых открывался тот же самый вид.

Только теперь Скарлетт поняла, что балконы образуют круг – огромный круг. Открытие огорчило ее. Иногда ей приходилось целый день разыскивать Теллу в поместье отца. Найти сестру здесь будет еще труднее.

– Смотри, пока можно, – сказал Хулиан. – Чем лучше разглядишь все сейчас сверху, тем легче тебе будет потом внизу. Спустившись, ты уже не сможешь сюда подняться, если только не…

– Хм, – кашлянул кто-то в глубине балкона. – Прошу вас отойти от края и задернуть шторы.

Скарлетт тут же обернулась, испугавшись, что их прогонят за нарушение правил, но Хулиан, прежде чем отпустить портьеру, еще раз неторопливо посмотрел вниз.

– Кто вы? – Он смерил вошедшего молодого человека таким взглядом, будто сам собирался в чем-то его обвинить.

– Зовите меня Рупертом, – ответил юноша тем же пренебрежительным тоном, словно зная, что Хулиан проник на Караваль обманом.

Ростом Руперт был так мал, что, если бы не цилиндр, который он сейчас торжественно поправил, Скарлетт, вероятно, оказалась бы выше его. В безукоризненно отглаженных серых брюках и фраке он издалека походил на мужчину, но, стоило ему приблизиться, Скарлетт сразу поняла: перед ней мальчик, одетый по-взрослому. Со щек до сих пор не сошла детская пухлость, руки и ноги еще продолжали расти, отчего Руперт выглядел нескладным. Щеголеватый наряд был, очевидно, данью восхищения Легендо, который славился изысканностью в одежде.

– Я здесь для того, чтобы напомнить вам правила и ответить на ваши вопросы, прежде чем вы вступите в игру.

Без дальнейших предисловий Руперт повторил речь, произнесенную у ворот девушкой на моноцикле. Скарлетт хотелось только одного – скорее начать поиски сестры, которая, как это было ей свойственно, наверняка не замедлила впутаться в какую-нибудь доселе неизведанную неприятность.

– Слушай внимательно, – шепотом сказал Хулиан, подтолкнув Скарлетт.

– Мы это уже слышали.

– Ты уверена?

– Как только вы вступите в игру, вам будет предложено разгадать тайну, – продолжал Руперт. – По пути вы получите несколько скрытых подсказок. Мы хотим увлечь вас, однако не уноситесь слишком далеко.

– А что произойдет, если я позволю игре унести себя слишком далеко? – уточнила Скарлетт.

– В таких случаях люди обыкновенно сходят с ума или умирают, – произнес мальчик так невозмутимо, что она подумала: «Уж не ослышалась ли я?»

Все с тем же спокойствием он снял цилиндр, извлек из тульи два куска розовато-бежевого пергамента и протянул их гостям как будто для прочтения, однако буквы оказались слишком мелкими.

– Вы должны оставить по капле крови внизу каждой страницы.

– Зачем? – спросила Скарлетт.

– Таким образом вы подтвердите, что дважды прослушали правила. Следовательно, магистр Легендо не будет нести ответственность за случаи увечья, умопомешательства или смерти.

– Но ведь вы сказали, что все, происходящее здесь, – вымысел!

– Люди зачастую путают вымысел с реальностью. Потому и случаются происшествия. Редко, но случаются, – пояснил Руперт и прибавил: – Если боитесь, вы вовсе не обязаны играть. Можете просто наблюдать за игрой.

Когда мальчик дошел до конца своей речи, вид у него был почти скучающий. Скарлетт почувствовала себя так, будто разнервничалась из-за пустяка. Она ясно представила себе, как Телла говорит ей: «Скар, ты приехала всего на один день. И потом пожалеешь, если будешь просто сидеть и смотреть». И все же необходимость подписывать соглашение кровью тревожила девушку.

«Вдруг, если Донателла решится играть, а я нет, это помешает мне вовремя ее найти? – подумала Скарлетт. – Тогда я задержусь здесь и не успею вовремя вернуться домой, чтобы выйти замуж за графа».

Несмотря на объяснения Руперта, она лишь в общих чертах представляла себе, в чем заключается игра. В детстве ей хотелось как можно больше почерпнуть из рассказов бабушки, но та всегда говорила туманно, предпочитая действительным фактам романтические впечатления. Сейчас внучке начинало казаться, что, повествуя о прошлом, старая дама изображала его не таким, каким оно было на самом деле, а таким, каким рисовалось ей в мечтах.

Скарлетт взглянула на Хулиана: моряк без малейших колебаний протянул Руперту палец, а когда тот уколол его каким-то шипом, поставил на каждом из двух листов кровавый отпечаток.

Двумя годами ранее магистр Легендо перестал гастролировать со своими артистами из-за того, что во время Караваля погибла женщина. Скарлетт слыхала об этом, однако подробностей не знала. До сих пор она полагала, будто несчастный случай не имел отношения к игре, но сейчас ей подумалось: «Возможно, та несчастная чересчур увлеклась иллюзией Караваля?»

Как бы то ни было, Скарлетт всю жизнь играла в извращенные игры своего отца и умела понимать, когда ее обманывают. Едва ли она могла бы увлечься представлением настолько, чтобы лишиться жизни или рассудка. При всем том, протягивая руку, девушка испытывала страх. «Глупо надеяться, – думала она, – что можно играть, ничем не рискуя».

Руперт сделал прокол очень быстро: Скарлетт почти ничего не почувствовала. Но как только подушечка ее безымянного пальца коснулась тонкого листа, вокруг словно погасли огни. Однако, когда она отняла руку, все стало еще ярче, чем прежде. Скарлетт даже показалось, будто она ощущает, каков на вкус багрянец портьер: это был шоколадный бисквит, пропитанный вином.

Вино Скарлетт однажды пробовала, но сомневалась, чтобы даже целая бутылка могла подарить ей столь радужное возбуждение. Невзирая на все свои опасения, в тот миг она испытала непривычное чувство ничем не омраченного ликования.

– Игра начнется завтра на закате и окончится девятнадцатого числа, также с заходом солнца. В распоряжении каждого игрока пять ночей, – пояснил Руперт. – В начале пути каждому из вас будет дана одна подсказка. Дальнейшие подсказки придется искать самостоятельно. Советую действовать быстро: приз только один, а желающих получить его много.

Подойдя ближе, мальчик протянул гостям по карточке с надписью: «La Serpiente de Cristal» [5]«Стеклянная змея» (исп.) ..

– У меня такая же, как у тебя, – заметил Хулиан.

– Это и есть первая подсказка? – спросила Скарлетт.

– Нет, – ответил Руперт. – «Стеклянная змея» – это название гостиницы, где для вас приготовлены комнаты. Первую подсказку вы найдете там, но только если успеете попасть туда до рассвета.

– А что произойдет на рассвете?

Словно не услышав ее вопроса, мальчик потянул за шнурок, и занавеси раскрылись. В небо вспорхнули серые птицы. Улицы, пестревшие внизу, стали оживленнее, а другие балконы, напротив, опустели: всех игроков впускали в город одновременно. Скарлетт снова ощутила прилив серебристого восторга. Вот он – Караваль! В своих девичьих мечтах она рисовала себе это место чаще, чем собственную свадьбу. Зная, что может пробыть здесь только сутки, она уже воображала, как тяжело ей будет отсюда уезжать.

Руперт коснулся пальцами полей цилиндра:

– Помните: вы не должны позволять своим чувствам обманывать вас.

После этих слов мальчик поднялся на парапет балкона и спрыгнул вниз.

– Нет! – вскричала Скарлетт, и кровь отхлынула от ее лица.

– Не беспокойся, – сказал Хулиан. – Погляди! – Он подошел к перилам и указал на летящего Руперта: фалды его фрака превратились в крылья. – Все в порядке. Просто эффектный уход.

Подросток в сером фраке скользил в воздухе до тех пор, пока не стал похожим на одну из больших птиц. Очевидно, это была первая шутка, которую сыграло со Скарлетт ее зрение.

– Идем, – решительно произнес Хулиан, явно ожидая, что девушка последует за ним. – Если бы ты внимательно слушала, ты бы усвоила, что на рассвете все закроется. У этой игры перевернутый распорядок: утром и днем двери бывают заперты, а отпирают их только после захода солнца. Мы должны поторопиться, если хотим успеть в свои комнаты.

Пройдя вглубь балкона, Хулиан остановился. У его ног открылась потайная дверца, через которую, очевидно, Руперт незаметно вошел несколькими минутами ранее. Винтовая лестница из черного мрамора вела вниз, скручиваясь, как панцирь моллюска. Со стеклянных подсвечников капал воск оплывающих свечей.

– Малиновая! – произнес Хулиан, задержав Скарлетт на пороге.

Его лицо на миг приняло напряженное выражение – как в тот момент, когда он, оставив свою спутницу, покинул часовую лавку.

– В чем дело?

– Нам нужно поторопиться.

Хулиан пропустил Скарлетт вперед, и уже через несколько пролетов ей захотелось, чтобы он сам пошел первым или вовсе бросил ее на произвол судьбы (девушке подумалось, что именно таким и было его намерение, когда он замешкался наверху). Теперь каждый шаг Скарлетт казался ему слишком медленным.

– У нас не целая вечность в запасе, – твердил моряк. – Если не явимся в гостиницу до рассвета…

– Нам придется торчать на холоде до следующей ночи. Знаю. Я спускаюсь так быстро, как только могу.

Скарлетт полагала, что их балкон находился на десятом этаже. Теперь ей чудилось, будто этажей было сто. «Нет, – думала она, – никогда мне не отыскать Теллу!»

Вероятно, спуск давался бы девушке легче, если бы не упрямое платье, которое отказывалось принимать более удобную форму, как она ни дергала подол. Когда они с Хулианом наконец-то вышли на улицу, ее щиколотки дрожали, а бедра успели покрыться тонкой пеленой пота.

Воздух снаружи был прохладным и немного влажным, но снега под ногами, к счастью, не оказалось. Влагу испаряли каналы: сверху Скарлетт не поняла, что половина улиц – вовсе даже не улицы. Кругом плавали полосатые лодки, изогнутые полумесяцем, яркие, точно экзотические птицы. Ими управляли юноши и девушки, но Донателлы нигде видно не было.

Хулиан остановил аквамариновую лодку с красными полосами. У руля стояла девушка в одежде той же расцветки. Даже губы ее были накрашены алой помадой, и Скарлетт невольно заметила, как они разомкнулись, когда Хулиан приблизился.

– Чем могу быть вам полезна, голубки? – спросила она.

– Если здесь и есть голубка, так это ты, – ответил Хулиан, проведя пальцами по волосам и ослепив девушку улыбкой, сотканной из лжи и других греховных вещей. – Мы должны до рассвета попасть в «Стеклянную змею». Отвезешь нас?

– Отвезу вас куда угодно, коли заплатите, – ответила красногубая; она с нажимом произнесла последнее слово.

Вспомнив часовую лавку, Скарлетт поняла: плата, о которой идет речь, не денежная. Очевидно, монеты были здесь не в большом ходу.

– Нам сказали, – невозмутимо произнес Хулиан, – что первая поездка для нас бесплатная. Моя невеста прибыла сюда по особому приглашению магистра Легендо.

– В самом деле? – Девушка недоверчиво прищурилась, однако, к удивлению Скарлетт, жестом пригласила их сесть. – Негоже разочаровывать особых гостей Легендо.

Хулиан проворно запрыгнул в лодку и поманил Скарлетт. Суденышко выглядело надежнее того плота, на котором они приплыли на остров. Скамьи были выложены стегаными подушками. И все же Скарлетт не могла заставить себя сойти с тротуара.