Онлайн чтение книги Черная Призма The Black Prism
Глава 23

– Нам надо поговорить о твоем будущем, – сказал Гэвин. – У тебя есть выбор.

Кип смотрел на Призму через костер. Ночь быстро опускалась на их маленький островок. Кип проспал много часов, видимо полностью пропустив Гарристон, и проснулся, лишь когда их лодка вздрогнула, врезавшись в песок с наступлением ночи.

– Сколько я проживу? – спросил Кип. Он был зол, голоден и лишь сейчас начал осознавать кое-какие возможные последствия того, что случилось в последние два дня.

– Это вопрос к Ороламу. Я лишь его скромная Призма, – сказал Гэвин с кривой усмешкой. Он смотрел во тьму.

– Вы знаете, о чем я. – Это получилось грубее, чем намеревался Кип. Все, кого он знал, были мертвы, а ему предстояло стать зеленым извлекателем. Он видел свое будущее в лице того цветодея: просто смерть или безумие, а потом смерть.

Гэвин резко глянул на Кипа. Он заговорил было, но оборвал себя, а затем наконец произнес:

– Когда ты извлекаешь, это меняет твое тело, а тело толкует это изменение как повреждение – оно исцеляет его, когда может, но всегда проигрывает битву – как старости. Большинство мужчин доживают до сорока лет. Женщины в среднем до пятидесяти.

– Тогда Хромерия нас убивает или мы сходим с ума?

Лицо Гэвина окаменело.

– Ты впадаешь в эмоции. Не думаю, что ты к этому готов.

– Не готов? – сказал Кип. Гэвин был прав, Кип это знал. Он был на грани. Ему следовало просто заткнуться, но он не мог сдержаться. – Я не был готов к тому, чтобы все, кого я знал, были убиты. Я не был готов к тому, чтобы заколоть всадника и прыгнуть в водопад. Слова ничто. Как это? Как только мы перестаем быть полезными, мы должны убивать себя? – Почему он кричит? Почему он дрожит? Оролам, он же поклялся убить короля, он что, уже спятил?

– Что-то вроде.

– Или сделаться цветодеем? – спросил Кип.

– Верно.

– Что же, видать, мы говорим о моем будущем, – зло сказал Кип. Он понимал, что он хамит, но сдержаться не мог.

– Я не это имел в виду. И ты это знаешь, – сказал Гэвин.

– Да откуда тебе знать, что я знаю, отец?

Это было похоже на освободившуюся пружину. Только что Призма сидел у костра напротив Кипа. Через мгновение он уже стоял перед Кипом с занесенной рукой. В следующий момент Кип лежал на песке, в ушах звенело от оплеухи Гэвина, задница была расцарапана о бревно, с которого его снесло, и от падения из легких выбило воздух.

– Ты прошел сквозь ад, так что я дал тебе больше воли, чем кому бы то ни было еще. Ты прощупывал предел? Ты его нашел.

Кип поднял взгляд, переводя дыхание. К углу рта прилип песок. Он стер его. Просто слюна, не кровь.

– Ороламовы яйца! – сказал он. – Я нашел предел! Величайшее открытие со времен Арисса Мореплавателя!

Гэвин задрожал, лицо его застыло как маска. Он поиграл плечами, подергал шеей вправо-влево. Хотя Кип сидел спиной к костру, он прямо видел завихрения красного люксина в глазах Призмы.

– Что ты хочешь сделать? Побить меня? – резко спросил Кип. Это всего лишь боль.

Иногда Кип ненавидел себя за то, что видел слабые точки людей. Призма угрожал ему, и первое, что увидел Кип – пустоту угроз. Гэвин не мог бить его именно потому, что Гэвин был хорошим человеком, а Кип был беззащитен.

Взгляд Гэвина убийственно помрачнел, затем прояснился до простой напряженности. Краткий проблеск изумления.

– Сделай глубокий вдох, – спокойно сказал он.

– Что?

Призма отмахнулся, словно отгонял муху. Ком красного люксина слетел с его руки и залепил рот Кипа. Кип сделал глубокий вдох через нос прежде, чем люксин расползся и накрыл и его тоже. Затем он обернулся вокруг затылка мальчика и застыл. Только глаза Кипа остались открыты, рот и нос были затянуты полностью.

Он не мог дышать.

– Ты напомнил мне брата, – сказал Гэвин. – Я никогда не мог победить его, пока мы росли. А когда мне удалось, он похвалил меня с такой снисходительностью, что я задумался – а не позволил ли он мне победить. Ты видишь трещины во всем? Отлично. Достаточное подтверждение твоей принадлежности к Гайлам. Это наше семейное. Включая меня. Подумай, Кип: я избавлюсь от многих проблем, если оставлю эту маску у тебя на лице, пока ты не умрешь. Так что подумай дважды, прежде чем пытаться давить на совесть. Может оказаться, что у человека ее нет.

Кип слушал, сохраняя силы, пытаясь не поддаться нарастающей панике, уверенный, что после того, как Гэвин закончит говорить, он снимет люксин с его лица. Однако Гэвин замолк, но маску не убрал.

У Кипа свело живот, когда его диафрагма задергалась, пытаясь втянуть свежий воздух и вытолкнуть мертвый. Ничего.

Он схватился за шею, пытаясь найти место, где люксин прилегал к коже. Но шов был гладкий, маска прилипла к коже плотно. Он не мог подсунуть под нее даже ногтя. Он ощупывал голову, место вокруг глаз. Если он сможет вонзить ногти в мягкую кожу вокруг глаз, ему удастся приподнять маску и просунуть под нее палец. Зрение его угасало. Он посмотрел на Гэвина умоляющим взглядом, уверенный, что сейчас-то он снимет ее.

Гэвин безжалостно наблюдал за ним.

– Если ты будешь уважать лишь силу, Кип, то, во‑первых, ты дурак, а во‑вторых, ты попал в нужные руки.

Кипа охватила паника. Он должен был догадаться. Кип бился, пытался закричать, добраться до тонкого края люксина возле глаз – но едва успел коснуться его, как руки его упали. Он должен был знать, что нельзя доверять…