Онлайн чтение книги Чудеса в ассортименте
Глава 3

На следующий день, едва справившись с утренними делами и закончив работу над заказом, Вивьен принялась изучать кусок плетенки, что принес нен Стирсон. Ульрика же взяла на себя записи, вставляя в огромные журналы цветные закладки. Нельзя сказать, что хозяйка магазинчика отличалась излишней въедливостью, но основные данные по изделиям все же старалась фиксировать. На этом прежде всего настаивала ее помощница, обожавшая порядок в учете и преклонявшаяся перед строгими колонками таблиц. Часто сведения, вроде кому, для чего и из чего была сделана вещь, дополнялись информацией о способах обработки материалов, чертежами, рисунками, а также заметками подобного содержания: «Никогда не использовать березу в предметах, которые должны говорить. Она тут же начинает жаловаться!» или «Ни в коем случае не брать для работы можжевельник с троп близ мест гуляний королевских или вельможных особ. В домах обычных людей он вместо своего чудесного аромата начинает вонять какой-то дрянью. Скажут – подделка».

Данные хранились по хронологии, а не по материалам, так что перед девушками открывался необъятный фронт работ. Ульрика отважно вышла на его передовую. Вивьен же старательно изучала материал, с ужасом представляя себе огромные залежи томов, затаившихся на полках в ожидании своей обреченной добычи. Девушка истово надеялась, что ей не придется попасться им в сети. Однако у улики оказался зловредный характер. Как ни силилась хозяйка «Полезных чудес» разобраться, что она могла сотворить с этой плетенкой, понять что-либо не получалось. Материал отзывался, но стоило только ощутить эту отдачу, как она тут же прерывалась. Такое частенько случалось, если необходимый эффект для изделия мог возникнуть только при сочетании различных веществ. В подобных случаях вещь сначала создавали, а потом уже «будили». Если выводы Вивьен были верны, то данные по этому изделию можно будет восстановить только по записям. Но девушка решила не сдаваться – раз за разом она пыталась добиться от обрывка плетенки ответа и старательно фиксировала свои ощущения, надеясь, что из обрывков удастся сложить картину целиком. Увы, пока эти надежды оставались бесплодными.

Эрни не появлялся целый день, что для него было совсем не характерно. Брат Ульрики, работавший в конторе сыщика, сказал, что тот с утра не появлялся.

– Рыщет где-то, – пожала плечами помощница Вивьен.

И она была права. Эрни с ног сбился, разыскивая информацию о пропавшем. Удалось подтвердить первоначальные данные: ни у налоговой службы, ни у других властей к Барентону Краусу претензий не было. Про долги или какие-либо дурные его склонности тоже никто не слышал. По крайней мере, если они и были, то их надо было искать куда тщательнее. Обычно такой предусмотрительности за торговцами средней руки не водилось. Оставался невыясненным вопрос с любовницей, но за этот день Эрни и его помощники уже просто не успевали к нему приступить.

И все же как ни много Фаргелон перелопатил информации, его преследовало ощущение впустую потраченного времени. Да, отрицательный результат тоже порой полезен, но в данном случае обескураживал. Что такое могло произойти с человеком, в арсенале которого ничего страшнее частичного сокрытия доходов не числится?

Эрни покачал головой: так не бывает. Надо копнуть глубже. И отправил одного из помощников в родной город Барентона – Гуж. Второй с утра должен был поднять всю документацию по бывшему предприятию Крауса. Третьему поручил поговорить с теми, кто занимался грузоперевозками. Обычно конкурентов, особенно долго работающих на рынке, знали. Может, что-то и всплывет.

«Надеюсь, завтра будет более продуктивный день», – думал Эрни, еще не зная, какие необычные плоды принесет его розыскная деятельность. Сейчас он шел к Вивьен, и настроение постепенно улучшалось.

Следующий день был полон сюрпризов и для сыщика, и для его подруги.

– А это что за хмырь был? – спросила Ульрика, когда хозяйка, полюбезничав с каким-то незнакомым помощнице мужчиной с час, проводила его за дверь.

– Это Пол Курц, мы с ним вчера у моих родителей познакомились. Он интересовался путешествиями в другие миры. Ну и слово за слово…

– Ага, понятно. А ты вообще понимаешь, что он к тебе подкатывает?

– Что, правда? – совершенно искренне удивилась Вивьен.

– О боги… – закатила глаза Ульрика, в очередной раз убеждаясь в том, что ее работодательница и подруга полный профан во всем, что касалось дел любовных.

Вивьен же всерьез задумалась. Вроде ж ничего такого. Пол пришел как и обещал. Интересовался ее изделиями, долго бродил по магазинчику. Они так мило болтали. Возможный клиент Кима Леру расспрашивал о ее работе.

– Неужели любое личностное качество можно пробудить? – недоумевал он.

– Насчет любого не знаю, – не стала врать Вивьен. – Но предположить такое можно. Только надо знать, какой материал, какое вещество способно отозваться нужным образом. На свете великое множество самых различных материалов. Я всю жизнь их изучаю и не могу сказать, что действительно приблизилась к полному их пониманию.

– Хм, а если от обратного? Вот что можно сделать, к примеру, с морской раковиной?

– С морской раковиной я однажды уже работала, – усмехнулась девушка. – Как известно, приложив ее к уху, можно услышать зов моря. Такой звук весьма успокаивает, надо отметить. Само же море полно тайн и легенд. Я смогла сделать так, что раковина, поставленная на прикроватную тумбочку, стала навевать интереснейшие, увлекательные сны. Слышала, одна известная писательница регулярно использует их идеи для своих книг. – Вивьен это немало забавляло.

Пола, очевидно, подобное тоже повеселило.

– Кстати, если уж мы затронули тему моря, – продолжила мастерица, – то вот еще один пример. Самый обычный галечный камушек с морского побережья. – Девушка указала на витрину, где названный и лежал. – Разумеется, соответствующе обработанный и положенный в кастрюлю начинает перемещаться, перекатываться по дну, тем самым не давая пище подгореть, а воде успокоиться. Он привык двигаться по воле волн, вот и тут… мотается, так сказать. Тоже очень человеческое качество.

Они посмеялись, а потом Пол спросил:

– А можно что-нибудь придумать, если мне нужно нести что-то тяжелое или объемное? Облегчить как-то это дело?

Вивьен задумалась, подавив всяческие глупые замечания на этот счет.

– Без магии в этом случае не обойтись. Конечно, есть некоторые возможности облегчить груз. Например, если сумку сделать из шкуры вола и обработать определенными маслами с тонизирующим эффектом для того, кто держит ее, но, право, проще и эффективнее сумку на колесики поставить. И уж размеров это точно не сократит.

– А с помощью магии это возможно? – поддержал разговор Курц.

– Безусловно, – кивнула девушка.

– А вы часто прибегаете к помощи магов?

– Случается. Если заказ иначе не выполнить. Свои же задумки – только собственными усилиями. Кстати, маги и сами ко мне приходят. У них тоже бывают сложные заказы. И заказчики, – улыбнулась она. – Иногда чародеям нужны своего рода заготовки под их заклинания. Или приспособления определенные. Как и мне, впрочем, но это в меньшей степени, конечно. Слишком уж себестоимость в этих случаях повышается. Мой счетовод Ёки, видя такие цифры, начинает так ругаться, что проще быть экономной. – Вивьен вспомнила это чудо и покачала головой. Маленький и очаровательный Ёки становился сущим монстром, когда дело касалось расчетов. Правда, чудовищно умным монстром. Например, в случае вынужденного взаимодействия с магами он придумал способ существенной экономии: нашел древний и всеми забытый закон и использовал его для обоснования налогового вычета. – Да и гонораром не хочется делиться. – Усмешкой она подвела черту под этой темой.

Сейчас же глядя в понимающие глаза Ульрики, Вивьен неожиданно поняла…

– Слушай, а ведь правда! – воскликнула она. – Точно-точно! Поэтому я и не могу вспомнить! Эта штука! Ну улика, что нен Стирсон принес, она с магией была! Точно-точно!!!

И Вивьен помчалась в свою мастерскую, чтобы проверить догадку, оставив помощницу качать головой и думать: «Безнадежно. Просто безнадежно».

Результаты третьего дня расследования, как уже упоминалось, обескуражили Эрни, дав обширную пищу для размышлений. Как удалось выяснить сыщикам, предприятие, которое продал Барентон Краус перед женитьбой, действительно существовало и принадлежало ныне пропавшему. Только находилось оно в его собственности не более полугода.

– Странно, я понял из слов манихинге Краус, что ее муж занимался этим делом достаточно продолжительное время, – задумчиво поделился Эрни размышлениями с коллегой, добывшим эти сведения, а также находящимся тут же Улисом, его главным помощником и по совместительству братом Ульрики.

– Возможно, его деньги в этом предприятии просто не были зафиксированы официально, – пожал плечами первый. Звали его Ондер Вен, но он отзывался только на прозвище Клин. Причин этому Эрни не знал и нутром чуял, что выяснять их не стоит. Достаточно было того, что в деле своем коллега разбирался отлично и мог раздобыть любую информацию, если она когда-либо была зафиксирована на бумаге. – Предприятие могло быть записано на другое лицо.

– Но зачем? – резонно поинтересовался Фаргелон.

– Проблемы с законом. Жадная жена, – начал перечислять помощник. – Гражданство другой страны. Долги. Способ уйти от налогов…

– Достаточно, я понял, – поднял руку Эрни. – Возможно выяснить, верны ли наши подозрения, и если да, то каковы причины? Меня весьма интересуют эти гипотетические проблемы с законом и жены.

– Возможно все, – пожал плечами Клин. – Но на это уйдет больше времени. Сразу скажу, кстати, что как обычный работник этот Краус там не числился.

– Ясно. – Фаргелон смотрел в принесенные бумаги, пытаясь сообразить, может ли что-либо еще из них узнать. – Тогда выясни, что там с возможными подставными владельцами. Очень интересно. А это, – сдался он, – я покажу одному знакомому счетоводу. – Сам о том не подозревая, Эрни практически одновременно с Вивьен вспомнил одно и то же существо. – Если кто-то и сможет понять, все ли нормально с этой шарашкой, то это Ёки.

– Знаете, что я сейчас подумал?.. – с расстановкой промолвил Улис. – Это очень похоже на отмывание денег.

– Вот. Тогда это точно надо Ёки показать. Он это на раз определит. А там мало ли какой хвост вылезет.

– Ладно, – попрощался Клин, – вы тут свои хвосты ищите, а я пошел дальше копать.

– А еще это мог быть спектакль для отца Ханны, хингена Хонгервала, – добавил Улис после того, как дверь закрылась. – Наверняка он проверял будущего зятя.

– Я уже и сам об этом думаю. Но на мошенника он не похож. Деньги же он вложил в дело жены, не так ли? И вроде пока никаких растрат или тайно изъятых сумм не выявлено. Надеюсь, и не будет выявлено.

– Может, он все это затеял, чтобы жениться на ней. Или для другого, более крупного мошенничества, или действительно полюбил. Строгий же отец мог не оценить то, чем Краус на самом деле занимался.

– Зришь в корень. Если это что-то противозаконное, то многое становится яснее. К тому же криминал легко не отпускает. Может, это похищение и драка – привет из прошлого. Особенно правдоподобно это звучит, если предположить, что его все-таки не похитили, а он сам убежал с помощью волшебного стекла Леру. Но что-то или, скорее, кто-то вынудил его на такой отчаянный шаг. Чем же все-таки на самом деле занимался Барентон Краус?

– И кто он на самом деле был, – произнес вошедший в комнату Эг Лорс, которого Эрни отсылал в Гуж, родной город Барентона Крауса.

Чутье сыщика взвыло не хуже самой настоящей охотничьей собаки, заставив Фаргелона развернуться к Лорсу всем корпусом.

– Что ты имеешь в виду?! – выпалили одновременно Эрни и Улис.

– Знал, что вы это спросите, – довольно заухмылялся Лорс.

– А ты думал, после такого заявления мы спросим, почему у тебя ботинки желтые? – выпалил помощник сыщика.

Фаргелон и вновь прибывший посмотрели вниз.

– Но они не желтые! – Получилось синхронно.

– Вот именно! – очень логично заявил Улис. – Так что там с Барентоном Краусом и почему ты сомневаешься в том, что он был не тем, за кого мы его принимаем?

Эрни закатил глаза, но промолчал.

– Потому что не факт, что Барентон Краус вообще когда-либо существовал, – обиженно ответил Лорс. Демонстративно повернулся к начальнику и начал рассказывать по порядку. – По вашему заданию я с утра отправился в Гуж, излазил его вдоль и поперек, в результате чего столкнулся с весьма неоднозначными фактами. Все документы подлинные. Печати, подписи, бумага, магические знаки, где есть, – все, как и должно быть на соответствующих документах. В книгах регистрации, налоговых органах, приходских списках и тому подобном это имя тоже есть. И все с этим именем нормально. По всем данным законопослушный гражданин, никогда ни в чем преступном замечен не был. Я в этом убедился, – начал потихоньку оттаивать сыщик, – но побеседовать с кем-нибудь, кто его лично знал, было просто необходимо. Вы сами всегда говорите, что никогда не понять человека, пока его знакомых не послушаешь. Для некоторых преступлений законов не предусмотрено. Да и просто понять, чем жил, каков был… – Все это Лорс говорил очень быстро, словно боясь, что его могут остановить, ведь излагает он общеизвестные факты. – Так вот, отправился я по адресу, который единственный был указан во всех документах. И оказалось, что Барентон Краус никогда там не жил. Даже никого с похожим именем или внешностью там не было. Более того, дому этому не более десяти лет, а, как вы знаете, наш фигурант постарше будет. И раньше дома по этому адресу не было. Улица, да, была, но в пору, когда там якобы жил наш фигурант, она заканчивалась на тридцатом номере, а в документах значится пятьдесят какой-то. Я помыкался, что делать – непонятно. Решил поискать адрес родителей Барентона. Может, часть бумаг восстанавливали после какого-нибудь пожара или другого происшествия и вписали что-то не то. Может, название похожее или номер перепутан. Начал я разыскивать информацию о его родителях. Но ее нет. Будто их никогда и не было. Но записей о том, что он из приюта, тоже нет. В Гуже для сирот своя школа предусмотрена, а по документам Барентон учился в обычной. Я отправился туда, нашел несколько учителей, которые преподавали в то время, но никто из них не вспомнил такого мальчика. И в записях тех лет упоминаний о нем нет. Хотя диплом настоящий. Я думаю, может, имеет смысл показать им фотографию Крауса?

– Во дела, – поделился впечатлением Улис.

– Да уж, – покачал головой Эрни. – Может, и стоит им фотографию показать. Правда, сдается мне, что они его не вспомнят. Похоже, что мы имеем дело с примером хорошо организованной системы подделки документов. Кто-то очень постарался, чтобы придать фальшивой личности максимальную достоверность. Бланки документов, печати, подписи – настоящие или очень хорошо выполненная подделка. Даже записи в книги регистрации внесены. Обычная проверка подлог не вскроет. Редко кто копает глубже. Интересно-интересно. Я восхищен.

– А разве такое бывает, шеф? – уточнил помощник.

Лорс тоже слушал рассуждения почти восторженно, будто и не сам добыл сведения для них.

– Это же какие связи должны быть! – продолжал Улис.

– Я только раз сталкивался с подобным обстоятельным подходом, – кивнул Эрни. – Было одно дельце, но там очень серьезный человек фигурировал… Интересно-интересно. Единственное, что я не могу понять, почему он сделал все так, а не взял биографию какого-нибудь реального человека. Возможно, не было никого подходящего или… Ну да ладно, это мы выясним, – повторил он. – Так, Эг, ты молодец. Завтра для очистки совести возьми фотографию Барентона Крауса, какого мы знаем, мотнись в Гуж и покажи ее там. Вдруг да всплывет что-то. Не зря же он этот город выбрал. Хотя, возможно, там просто связи были у этого неведомого изготовителя столь качественных подделок. А мы с тобой, Улис… вот ведь… придется все с самого начала начинать. Интересно, дознаватели уже в курсе?

– А если нет, то мы им скажем? – коварно поинтересовался помощник.

– Когда-нибудь, конечно, скажем… в нужный момент, – щурясь как довольный кот, ответствовал начальник.

– А манихинге Краус?

Эрни мигом посерьезнел.

– Придется… но необязательно сейчас. Нужно все-таки узнать, кто такой ее муженек на самом деле. А то пока… у нас сплошь какие-то отрицательные результаты. А отрицательное слишком похоже на неудовлетворительное. Пока же отставим философию, потому как для тебя есть задание. – За сыщиком вообще водилась привычка озадачивать всех неосторожно попавшихся ему в период интересного расследования. – А я… совмещу приятное с полезным.

И он отправился в дом напротив.

– А где Вивьен? – задал Эрни дежурный вопрос уже спустя минуту.

– А! – махнула рукой Ульрика. – Несколько часов назад прокричала что-то про магию и с вдохновенными глазами умчалась в мастерскую. Сам знаешь, в такие моменты ее лучше не трогать, иначе окажешься виноватым во всех бедах этого безумного мира. Но пришел клиент за заказом, пришлось ей вылезти. После чего, разумеется, оказалось, что он прервал ее на самом пике вдохновения, а теперь идея потеряна и нужно начинать все сначала, и не факт, что теперь получится так хорошо, как если бы ее не трогали. Но почему-то этому миру постоянно что-то требуется от нее, скромного и гениального, уникального в своем даре мастера. И люди такие низменные и подлые гады, что не дают ей сделать буквально ничего из-за своих глупостей, и рядом не стоящих с ее великими творениями. В результате же она полностью разбита. Хотя, конечно, превозмогая обстоятельства и непонимание, она вновь примется за работу, но за ее успешность уже не ручается.

– Ага, обычная песнь, – усмехнулся Эрни. – Сейчас, я так понимаю, наш гениальный творец у себя в мастерской?

– Точно. Уже несколько часов не показывается. Но, судя по звукам, дело и правда не заладилось. Так что уж будь добр, пойди прерви эти бесцельные муки. Сама же она, сам знаешь, добровольно не выберется.

– Упорства Вив не занимать, – ответил сыщик и картинно приложил два пальца к виску. – Благослови на подвиг идущего без страха!

Ульрика рассмеялась, услышав древнюю молитву, с которой воины приходили в храм одной из богинь, и махнула на паяца рукой. Эрни, еще раз картинно вздохнув, очень даже бодро взбежал по лестнице.

Подруга обнаружилась за незакрытой дверью, что уже свидетельствовало о ее готовности прерваться. Однако сама Вивьен сидела в рабочей люльке где-то под потолком. Фаргелон даже не сразу ее обнаружил.

Вообще мастерская Леру представляла собой нечто среднее между кабинетом безумного ученого, логовом ведьмы и комнатой подростка-экспериментатора. Одну стену занимали полки с книгами и записями девушки. В порывах вдохновения она нередко переводила массу бумаги на чертежи и заметки. Эти листы то и дело попадались в лаборатории, пришпиленные к стенкам стеллажей, иногда просто валяющиеся на полу, но все же чаще всего лежащие на одном из четырех столов. Оные заслуживают отдельного рассмотрения. Только самый дальний из них напоминал письменный. Тот, что стоял в центре комнаты, использовался чаще всего, что гарантировало ему периодическую чистоту, так как Вивьен не терпела, когда инструменты после окончания дела оставались неубранными. На третьем, сколько Эрни помнил это место, высилась какая-то алхимическая конструкция с множеством стеклянных пузырей, трубок и металлических креплений. Пару раз сыщик видел, как в некоторых колбах угрожающе булькали разного цвета жидкости, что произвело на него неизгладимое впечатление, заставив держаться от этого сооружения подальше. Четвертый стол предназначался для заготовок и материалов, которые могли скоро понадобиться. А вообще различные вещества хранились у Вивьен в самых неожиданных местах. Две стены были отданы под стеллажи и полки, где в коробках и банках лежали сокровища мастерицы. Но несколько стеклянных герметичных колб с какими-то порошками висели под самым потолком. Хозяйка «Полезных чудес» мотивировала такое их расположение более удобными для этих веществ условиями хранения. Пучки каких-то трав самого ведьмовского вида тоже обретались в подвешенном состоянии.

Всевозможные странные штыри с непонятными медузообразными наконечниками тут и там выпирали из стен и полок. Кроме того, под самым потолком были протянуты многочисленные веревки, позволяющие Вивьен передвигаться именно на этой высоте практически по всей комнате. Фаргелон никогда не мог понять, зачем девушке необходимо порой забираться под самую крышу, но когда-то сам вбивал крюки для этого ненадежного сооружения.

Сейчас хорошенькие ножки Леру в шнурованных полусапожках и ворохе юбок обнаружились в правом дальнем углу мастерской на уровне полутора человеческих ростов. Эрни полюбовался на открывшуюся картину. Подруга в очках, не допускающих любого попадания посторонних веществ в глаза, и перчатках что-то припаивала к свисающим с потолка тонким металлическим трубкам. Как только она оторвалась от своего занятия, сыщик осторожно позвал:

– Вив, а что ты делаешь?

Погруженная в свое собственное царство, девушка не сразу сообразила, кто и о чем ее спрашивает. Однако потом, против ожидания, даже обрадовалась тому, что ее прервали. Помахала другу и начала спускаться, в чем Эрни ей с удовольствием помог, поймав на доступном для него уровне и не спеша освобождать Вивьен от своих объятий на пару со сбруей, не дающей ей свалиться на высоте. Впрочем, мастерица даже не сразу это заметила, торопясь похвалиться своими достижениями:

– Эрни, ты не поверишь, я – гений! Я такое придумала! В общем, я сегодня сообразила, что, может, эта штуковина, которую нен Стирсон притащил, хоть и сделана мной, но создана под магию, поэтому я и не могу ее вспомнить и почувствовать, что она суть есть. Ты же знаешь, что обычно я это знаю, чувствую в смысле. А то, право слово, абсурдно получается – чтобы я и не помнила свою вещь! Нет, тут явно дело нечисто. В смысле это значит, она для магии и по заказу чародея создавалась. А ты знаешь эту публику, они как наложат заклинание, так потом попробуй определи, что оно есть. Особенно если вещь не целиком, а такой мизерный кусочек, что, право, стыдно кому-либо показывать. – Во время этого почти бессвязного монолога она пыталась стянуть с себя многочисленные завязки люльки, но постоянно отвлекалась, жестикулируя, так что дело не шло. Эрни тоже пытался помочь в деле освобождения подруги из пут, но результат мало отличался от ее собственного, правда, по другой причине. – Я все ломала голову, как это сделать. Ну понять, что там за магия. Проверила несколькими обычными способами, но, зараза, не поддается. А тут еще и клиент пришел. Помнишь, я тебе рассказала про дерево, брусок которого привезла из последней поездки? Мы тогда еще у скрипохода, остановившегося из-за того, что этого, как его там, Крауса похитили прямо из дома, встретились. Так я все-таки сделала эту штуковину, хотя обстановка была совсем не рабочая из-за всех этих волнений. Нены дознавательские по дому шастают! Где это видано? Да еще и место преступления надо было осматривать. Ханна эта еще… Ну да ладно, о чем я?.. А! Сделала я эту штуку. Пришлось прерываться и объяснять клиенту, как и что с ней делать. Правила там всякие. Ну ты знаешь. Однако после этого настроение было уже не то. Но я смогла себя перебороть! И такое придумала! О-о-о! Ты будешь в восторге! Я смогла определить, что от этой штуковины все-таки исходят эманации магии. Правда, остаточные, но хоть что-то. И тогда я поняла, что если вот так, видишь, – девушка усердно тыкала пальцем в место, где не так давно находилась, – расположить тонкие трубки, ну и там кое-что еще, и именно на этой высоте, потому что там лучше всего это ловится, то можно всегда улавливать эманации такого рода, ну вот конкретно этого типа магии. Пришлось сначала внизу эту конструкцию варить, а потом подниматься и там крепить, доделывать опять же. Я завтра еще займусь. Сейчас уже руки устали. Ну да ладно. Согласись, гениально, правда?

Необычные глаза Вивьен воззрились на друга как на бога, который мог поднять храм ее самооценки на высоту, на которой и находятся все истинные храмы, или сбросить его в пропасть. Серебро в радужке, ставшее видным, когда она в самом начале «беседы» стянула очки с лица, вращалось с бешеной скоростью, выдавая эмоции, овладевшие девушкой.

– Не то слово! – восхитился Эрни, ничегошеньки не понимавший в технических вопросах, но умевший по степени восторга подруги выдавать необходимую реакцию. – Какая ты умница! Надо же было до такого додуматься! Горжусь тобой, моя девочка!

Еще несколько подобных замечаний – и Вивьен лучилась счастливейшей из своих улыбок.

– А что с уликой? Ты определила, что там за магия?

– А! – махнула рукой девушка. – Нет. Не получается. Завтра пойду с ней к Олещерке. Заодно и поплаваю. – Олещерка Лооци принадлежала к странному племени полуводных существ, которые принимали гостей только в купальне. – Кому еще я могла такую штуковину делать?

– И то верно, – еле сдержав рвущееся «Тьфу ты!», пробормотал Эрни. – Ты же только с ней из чародеев работаешь.

– Не, ну пару раз и с другими. Но это единичные случаи. Если Олещерка не опознает свое творение, буду уже их проверять. Ты не сомневайся, я все скоро узнаю. Да-да. О, кстати, как у тебя успехи?

Где-то на этом этапе Вивьен удалось распутаться и, повесив сбрую на стену, стянуть с себя перчатки. Стоящий рядом Эрни хитро улыбнулся, радуясь, что ему тоже есть чем удивить.

– Как это не существует?! – спустя несколько минут негодовала, выслушав его рассказ, владелица «Полезных чудес». – И что же получается, что это все было ложью? Вся его жизнь с Ханной – лишь спектакль?!

– Почему же? – пожал плечами сыщик, кивком выражая благодарность Ульрике за поданную чашку чая. Они с Вивьен уже перешли в главный зал магазинчика. – Как раз все это настоящее. А вот его прошлое вымышлено, судя по всему. Как правило, столь продуманную легенду создают, только если твердо решили отказаться от прошлого и зажить обычной законопослушной жизнью.

– Удивительно. – Вивьен отчего-то ошеломила эта новость. – В голове просто не укладывается. Бедная Ханна. Обнаружить, что любимый муж совсем не тот, за кого он себя выдавал. Не могу даже представить, каково это. Привычный мир в один момент рухнет.

– Мне показалось, – внесла свою лепту в разговор Ульрика, – ей нужен он, этот мужчина. Возможно, для нее его фальшивое прошлое не будет такой уж трагедией.

– Да ты видела ее?! – возмутилась ее работодательница. – Хорошая, добропорядочная семья, магазин тканей, они даже жили вместе с ее родителями! Таким всегда важно, кто человек и чем он занимается или занимался. Ее папаша даже за провинциала не хотел выдавать ее, а тут вообще неизвестно кто!

– Ну так то папаша, а то она. В любом представителе среднего класса, как это модно теперь называть, – безапелляционно заявила помощница, – дремлет тот самый первый в роду, который свел коней у соседей, отправился с караваном на край света, полез за экзотическими товарами в другой мир, рискнув всеми деньгами семьи, открыл свой магазин и так далее, и тому подобное. Все добропорядочные роды начинались вот с этого первого смельчака. И пока он жив в них, дело будет процветать. Как только риск уйдет из крови, первый же шторм потопит лодку их благополучия.

Эрни довольно закивал, искренне радуясь этой точке зрения. В конце концов, он тоже был таким первым – стал частным сыщиком, выйдя из семьи торговцев оружием.

– Мне всегда казалось, что именно из-за этой тайной рисковой жилки представители нашего с тобой класса так и стремятся к стабильности и особенной добропорядочности, порой даже излишней благопристойности в своей жизни, браках и работе. Потому что вот чуют эту жилку в себе. Чуют и боятся пробудить.

– Посмотрим, – буркнула Вивьен, – что скажет Ханна, когда узнает про все это.

– Посмотрим, – не стал спорить Эрни, – но попрошу вас пока держать эти сведения в секрете. Так будет лучше для дела, – не стал он вдаваться в подробности. – А теперь ты мне нужна, моя дорогая.

– Я? – удивилась Леру.

– Именно, – с самым серьезным видом кивнул Фаргелон. – Я только раз сталкивался с подобной серьезной работой над фальшивками. И мне очень бы хотелось понять, имеем ли мы дело с тем же мастером или творение чье-то еще.

– А зачем? – поинтересовалась Вивьен, стараясь не смотреть на Ульрику, которая разве что из платья не выпрыгивала от восторга, что участвует в чем-то столь близком к ее обожаемым детективным романам. – Какая разница, кто ваял эту подделку? Или думаешь, это поможет тебе раскрыть истинную личность этого Крауса?

– Не исключено, – кивнул Эрни, подмигивая Ульрике. – Но это если повезет. Обычно в нашем деле не бывает столь простых и быстрых решений. Однако это ниточка. Потянем за нее – может, что-то и откроется.

Вивьен в который раз за последнее время подумала, что весьма смутно представляет, чем конкретно занимается ее друг.

– Тебе лучше знать, – произнесла она. – Но чем могу помочь я?

– Составить мне компанию, – не задумываясь ответил Эрни. – В это место одиночки не ходят. Вернее, одинокий мужчина тут же привлечет ненужное внимание, а мне бы этого не хотелось.

– Съемные комнаты? – подозрительно уточнила Вивьен.

Фаргелон посмотрел на нее не менее подозрительно.

– С чего ты взяла? Кафе с романтичной обстановкой. Стоит в него прийти в одиночестве, сразу рядом обнаруживается полк странных дамочек, натыкающихся на тебя, роняющих сумочки, забывших спички и просящих огоньку, разумеется, со мной где-то до этого видевшихся.

Леру подумала, что ни в коем случае нельзя пускать туда Эрни одного.

– Понятно, – улыбнулась она. – Я тебя спасу, друг мой. Сейчас идем?

– Если у тебя найдется время. – Похоже, Фаргелон не допускал обратного, потому что уже встал и подал Вивьен руку.

Девушка приняла ее. Но спохватилась и выпорхнула переодеться в одежду для прогулок. Ульрика же понимающе посмотрела на сыщика, но ничего не сказала, за что Эрни ей был немало благодарен.

Что Фаргелону больше всего нравилось в Вивьен, так это ее манера переоблачаться в рекордные для женщины сроки. Причем к нарядам она подходила с точностью ремесленника и фантазией творца, выстраивая их по всем законам моды и архитектуры. Подол платьев никогда не поднимался выше границ, определенных приличиями, декольте же всегда давало простор воображению, умно подогретому тем, что все-таки открывалось взорам. Шляпки, перчатки, оборки, шарфы, украшения, зонтики, сумочки и многое другое – все подобрано под свой костюм, цвет и стиль. И никак иначе. Уважающая себя девушка не может позволить небрежности или выбивающихся из образа деталей. Это одновременно и восхищало Эрни, и удручало его.

Вот и сейчас Вивьен не задержалась: уже через несколько минут Фаргелон вел подругу в одно симпатичное кафе, расположенное в Парке. Аногиль пестрел многочисленными скверами и аллеями, были и небольшие парки, но главным из них мог считаться лишь тот, что раскинулся между Лебуро и Арзавелем. Называли его по-разному, но, как правило, просто Парком, без уточнений.

Дорога из Йоля, торгового района, туда лежала через Лебуро. Но приятели пошли по самой узкой его части, которая вплотную прилегала к Горе, по сути являвшейся невысоким холмом с дворцом трех правителей в центре. Вокруг располагались сплошняком административные здания и посольства, перемежаясь полосками аллей и клумб. Дома здесь были очень красивые. Воплотившие в себе лучшие идеи архитекторов времени своего строительства, они содержались в идеальном состоянии, создавая иллюзию гармонии и благопристойности. Но это мало кого обманывало: все в городе знали, что на Горе спит коварный и безжалостный дракон правительственно-административной машины.

От простых смертных его отделял ажурный забор чугунной ковки и широкая полоса круговой дороги. В дневное время тут было полно карет и всадников: полеты над городом строжайше запрещались, за исключением, разумеется, пегасов и ящеров охранных служб. Ближе к вечеру, как сейчас, движение стихало, хоть и не прекращалось.

– О, ты посмотри, какие люди, то есть боги, едут, – иронично заметил Эрни, оглядываясь на шум множества копыт и хлопанья крыльев раздраженных необходимостью ходить по земле пегасов.

Вивьен тоже повернулась и увидела карету, словно целиком отлитую из темного, почти черного серебра. Впряжена в нее была восьмерка пегасов того же редчайшего оттенка. Их общая мощь могла бы поднимать в воздух пассажирский экипаж раза в три больше того, на котором недавно путешествовала мастерица. На фоне их огромных крыльев посеребренная карета казалась особенно изящной и хрупкой. Но не надо было быть пророком, дабы понять, что такую не разрушит даже слаженный залп знаменитых портовых огнестрельных орудий. Судя по гербам и редкой масти животных, ехал в ней посол соседнего государства богоподобный Лаужер-он Маядскальский, восьмой принц благословенной Форевии.

Надо сказать, эти титулы совершенно точно отражали реальное положение дел. Эта страна появилась на карте не в результате исторического развития, как большинство других, а благодаря действиям одного шустрого бога. Легенда рассказывала об этом так. Когда-то, достаточно давно, но все же не слишком, пылкий Форев, которому поклонялись в надежде на воинскую удачу и силу, увлекся земной женщиной из не самого последнего рода. Дама оказалась весьма разумной и с характером. Не отказываясь, с улыбкой обещая, мягко увещевая, она тем не менее не отдалась богу сразу, как ее многочисленные предшественницы. Не доводя влюбленного небожителя до изнасилования, Идорелла Маядскальская вполне резонно указала на то, что, вступив в отношения с ним, навсегда погубит свое честное имя, а ее земная жизнь превратится в поток унижений и бед. Времена тогда были строгие, и невинность девушки до вступления в брак считалась обязательной. О нем, разумеется, речи не шло. Но Форев задумался. Ему не хотелось, чтобы возлюбленная пострадала. Но и отказаться от нее он не мог. Видя размышления на челе божественного поклонника, Идорелла будто бы вскользь заметила, что было бы просто замечательно, если бы существовала в этом мире земля, на которой закон и мораль не осуждали бы тех, кто ищет любви. Если бы она правила такой страной, то ни в коем случае не допустила бы подобной несправедливости. Форев узрел вожделенный выход, схватился за свое копье и недолго думая отвоевал у другого бога часть земель, ему поклонявшихся. Земли назвали в его честь Форевией и ввели в них весьма либеральные по тем временам законы, что вполне устроило жителей, резонно посчитавших низкие налоги вполне удовлетворительной платой за некоторое послабление морали. А молодые люди обоего пола вовсе были в восторге.

Тут бы и получить Фореву награду, тем более что его возлюбленная воцарилась в новоявленной стране, но не такой была Идорелла. По-прежнему рассказывая страстному богу о том, как хочет слиться с ним в любовных объятиях, она посетовала на то, что чадо, которое, без сомнения, у них появится, может и не удержать в своих руках отвоеванную у столь грозного противника землю, не говоря уже о ней, слабой женщине. Форев убеждал Идореллу, что не оставит ее и ребенка без своей защиты, но предусмотрительную красавицу это не устраивало. Тогда влюбленный бог поклялся, что их дитя, все потомки его и сама Идорелла получат силу, равную силе младших божеств. Больше дать он при всем желании не мог. Впрочем, в момент обещания разум на миг вернулся к небожителю, потому что он поставил ограничение на использование такой мощи: применить ее они смогут, только если кто-то посягнет на их жизнь или достояние. Обосновал это решение Форев тем, что и так уже прогневал могущественных сородичей. Впрочем, Идореллу полученное вполне удовлетворило, и ее пылкий возлюбленный получил все, что так страстно желал. Логичным результатом этого стали два сына, один из которых взошел на престол Форевии, когда мудрая матушка то дозволила, а второй возглавил храмовую систему, посвященную, разумеется, божественному папеньке. С тех пор прошло много веков, но потомки Идореллы до сих пор сидели на троне Форевии, которая не потеряла в своих владениях ни клочка земли, и все так же носили на своих плечах так называемый «плащ бога» – их сила, магия именно так виделась чародеям.

Проносящийся мимо Вивьен и Эрни Лаужер-он Маядскальский принадлежал к младшей, жреческой ветви. Многие из его родственников выбрали традиционный в их семье путь, но он решил посвятить себя дипломатической деятельности и, к тайному раздражению местных владык, уже лет шесть числился послом Форевии, имел две резиденции. Одну на Горе, другую где-то за городом. Говорили, что у него изворотливый ум, красота божественного предка и амбиции почтенной прародительницы.

– О! – Вивьен проводила восхищенным взглядом роскошную карету. – А он правда так хорош? Я слышала, он внешне вылитый бог!

– А ты видела статуи Форева? – лукаво поинтересовался Эрни.

– Э-э… наверное. – Нельзя сказать, что кто-либо из Леру отличался особой набожностью. Четырех главных божеств они чтили, не реже раза в месяц ходили в храм. Форев никогда не был им близок. Даже Ренсу, несмотря на то что он по роду своей деятельности часто брал в руки оружие. – В храме, что около Лебуро, кажется, нет его изображения. Но вот близ Арзавеля наверняка же…

– Да, его статуя именно в том храме. – Мужчина жестом предложил продолжить путь. – Ну и в святилище около посольства Форевии. Ну что я могу тебе сказать… Внешность у Форева на любителя.

– В смысле? – потребовала пояснений Вивьен, отчаянно пытающаяся вспомнить, как выглядит предмет их разговора.

– Ты любишь этаких демонических мужчин? Взгляд суров, брови сдвинуты, губы тонкие, весь облик такой… как у хищных птиц.

– Ой, я его вспомнила! – воскликнула девушка. – Только у меня не возникло ассоциаций с этим именем. Мне всегда казалось, что Форев должен быть похож на этакого деревенского простачка – гора мускулов и светлые волосы.

– И зря. Все-таки на одной силе он бы столько земли у куда более опытного бога не отбил бы.

– А как же Идорелла?

– А что она? Он же попался не просто на женские хитрости, а на вполне разумные аргументы. И вообще, женщины куда коварнее мужчин.

– Как с вами иначе! Нужно же как-то заставлять вас хоть что-то делать. Мы – тот самый рычаг, без которого ничто не заработает.

Эрни хоть и стал спорить, но не слишком горячо. Тем более что они уже подходили к Парку. В нем располагалось рекордное количество всевозможных кафе и ресторанов – от шумных, рассчитанных на семейные пары с детьми, до уединенно-романтичных. То, куда Фаргелон повел Вивьен, представляло собой уютное местечко, куда можно пригласить и скромную девушку, и чужую жену. Тем не менее за этой вывеской скрывалось нечто куда менее невинное. Сюда частенько захаживали те, кто хотел бы выйти отсюда совсем другим человеком. В буквальном, документами подтвержденном смысле. Маленький павильон на одной из боковых аллей Парка был словно создан для подобных метаморфоз. Полумрак, колышущийся свет желтых свечей, несколько столиков за высокими перегородками, негромкая музыка, тем не менее надежно ограждающая посетителей от любителей подслушивать.

– А тут мило, – улыбнулась осматриваясь Вивьен. – Мы можем сесть вон у того окна?

– Конечно, манихинге. – Их проводили к указанному девушкой столику и подали меню.

Хозяйка «Полезных чудес» положила маленькую сумочку на белоснежную длинную скатерть, открыла бежевую кожаную папку и шепотом поинтересовалась у спутника:

– Скажи, неужели в таком месте и действуют… ну те, кто делает поддельные документы? Никогда бы не подумала!

– А ты думала, я приведу тебя в какое-нибудь вонючее, полное бандитских рож заведение? – усмехнулся Эрни, делая вид, что с интересом изучает меню. Вивьен сегодня была особо очаровательна в новой высокой шляпке и с горящими от «приключения» щечками. Даже очки оказались приспущены дальше по носику. Потом девушка и вовсе их сняла. В маскирующем свете свечей можно было не опасаться смутить кого-то их изменчивостью. Тем более рядом был только Фаргелон. – Это стереотип, моя дорогая. Большинство темных дел проворачивается в весьма респектабельных заведениях. Разумеется, я говорю о серьезных вещах, не обычных разборках по дележке кошелька подпившего клиента.

– А как же, – Вивьен украдкой огляделась, – ну как же тут опознать тех людей, которые нам нужны?

Эрни рассмеялся, завладел рукой подруги и поцеловал ее пальчики, тем более что она как раз стянула с них перчатки.

– Ты бесподобна. И не тем, что не знаешь таких вещей, – не дал он вырваться возмущению подруги. – Что же касается твоего вопроса, то все очень просто. Как видишь, в меню совсем не указан алкоголь. Если ты хочешь его, а ты его хочешь, моя дорогая, причем именно коктейль, то нужно подойти к вон той стойке чуть в стороне от столиков. – Парень указал вправо от них. – Там можно и винную карту посмотреть, и послушать объяснения бармена, и, разумеется, спиртное заказать, и посмотреть, как мастер коктейлей будет их смешивать.

– А это занимает достаточно количество времени, – понятливо засверкала глазами Вивьен. – И никто рядом не пройдет, потому что там нечего особо делать, не вызывая подозрений. Ведь обычный посетитель, видя, что бармен занят, подождет лучше на своем месте, чем полезет к стойке.

– Да, тут не устраивают коктейльные шоу с толпой восторженных малолеток, которые лезут на бармена.

Девушка украдкой посмотрела на оного.

– На такого не особо-то полезешь, – поделилась она наблюдениями.

– Суров? – усмехнулся Эрни.

– Выглядит угрюмым.

– Так и задумано.

– Пожалуй, весьма толково задумано.

– Рад твоему одобрению, – произнес ее приятель, будто сам организовывал эту систему.

Вивьен улыбнулась, погружаясь в изучение меню. Спустя какое-то время после того, как они сделали заказ, девушка начала ерзать на своем месте и наконец не выдержала.

– Эрни, а не пора ли тебе заказать нам что-нибудь выпить? – подняла она точеную бровь.

Мужчина усмехнулся уголком рта.

– Некоторые напитки лучше вкушать после еды. – Увидев неприкрытое разочарование на лице подруги, он ухмыльнулся еще шире. – Впрочем, ты права, пара коктейлей, пока мы ждем заказ, не помешает.

Вивьен проследила взглядом, как ее друг идет к стойке и заговаривает с барменом, но если она ожидала чего-то особенного, то не увидела этого. Эрни со своим собеседником живо обсуждал что-то. Последний порой указывал на какие-то позиции в винной карте. Иногда снимал с полок разнообразные бутылки и обращал на них внимание клиента. Потом бармен занялся приготовлением коктейлей. Вивьен насчитала минимум четыре вида алкоголя, добавленного в каждый. И это не говоря уже о соках и фруктах. Но на шоу это действительно не походило. Движения мужчины были скупы и совсем не театральны, но девушке все равно понравилось: она любила наблюдать за работой мастеров. Хотя часть действа прошла мимо нее: то люди заслоняли, то стойка, то просто остроты зрения не хватило, очки она решила не надевать, дабы не привлекать внимания к своему интересу. Но стоило Эрни вернуться, как ее стойкость тут же пала.

– Ну что? – выпалила хозяйка «Полезных чудес», как только мужчина опустился на свое место и постелил салфетку на колени.

Фаргелон перевел взгляд на официанта, который как раз нес им напитки. Вивьен смутилась и опустила взор на свою пока пустую тарелку. Наконец бокалы были поставлены, а официант убрался из зоны слышимости. Но Эрни, похоже, не собирался удовлетворять ее любопытство: пробовал коктейль с самым блаженным видом и оглядывал зал.

– Эррррни! – прорычала девушка, недвусмысленно берясь за нож с закругленным концом: не зарежу, так запилю.

Сыщик рассмеялся, но перестал ее дразнить.

– Вив, неужели ты думаешь, что бармен прямо под своей стойкой рисует фальшивки. Он передаст мой вопрос, и если нам повезет, то к концу ужина мы получим на него ответ. Скажи, моя дорогая, ты удачлива?

– Когда как, – пробурчала недовольная мастерица.

– Ты разочарована? – понимающе улыбнулся Эрни. – Я знаю, что поднимет тебе настроение.

– Что? – поинтересовалась девушка.

– Он. – Взгляд Фаргелона был обращен куда-то за ее спину.

Вивьен оглянулась и увидела самый красивый в ее жизни фруктовый салат.

– О-о-о… – выдохнула Леру, в то время как это совершенство устанавливали перед ней.

– Это их фирменное блюдо, – рассказывал тем временем сыщик, – и подают его всегда до основной еды.

Остаток вечера прошел за беседой, приятнейшим ужином с легким привкусом ожидания. Уже во время десерта обслуживающий их официант поинтересовался, не желают ли они еще каких-либо напитков. Эрни оживился и предложил Вивьен повторить коктейли. Девушка, опасаясь сделать что-то не так, согласилась, попросив добавить в ее бокал побольше вишневого сока. Мужчина понятливо кивнул и отбыл к барной стойке. Вернулся он немного задумчивый. Внешне это мало проявлялось, но Вивьен научилась узнавать это состояние друга в его ясных голубых глазах. Боясь сбить с мысли, девушка молча потягивала коктейль и ждала.

– Почему бы нам не прогуляться, моя дорогая? – наконец произнес Эрни.

Леру кивнула. Расплатившись, Фаргелон повел девушку в чарующую темноту большого парка. Аллеи, залитые желтым светом фонарей, уходили в бесконечность. Кружевные мостики, перекинутые через искусственные пруды, вели в какой-то иной, колдовской мир. А шорохи листьев, травы, стрекот ночных насекомых непостижимым образом создавали иллюзию тишины, почти недоступной в шумном столичном городе.

Эрни не хотелось ее нарушать, но Вивьен не терпелось удовлетворить любопытство.

– Ты узнал что-нибудь?

– Можно сказать и так, – задумчиво произнес ее собеседник.

– А подробнее?

– Они не занимались фальшивыми документами Барентона Крауса. Вообще дела с ним никакого не имели.

– Ой! – Девушка подсознательно была уверена, что этот конспиративный поход внесет в дело хоть какую-либо ясность. – Как же так?

– Ничего страшного, – мягко произнес Эрни. Вивьен вновь поразилась, как порой впечатляюще звучит его голос. В этом ночном царстве он без усилий обходил все защитные барьеры, тревожа в душе какие-то особые струны, о которых она порой и вовсе забывала. – Этот результат не так плох, как кажется на первый взгляд. Во-первых, он может означать, что человек, известный нам как Барентон Краус, слишком серьезен, чтобы нам вот так легко назвали его настоящее имя. Все-таки связи у меня в этой сфере не так уж глубоки. Могли и не сказать, как на самом деле все обстоит. Во-вторых, вполне возможно, он обращался к другим людям, тогда особенно важно, что найдет мой помощник в Гуже. Возможно, он не знал, к кому здесь обратиться, а там – наоборот. А это ниточка. Второй вариант интересен еще и тем, что другие люди могли быть выбраны потому, что он слишком известен в местной преступной среде. Если Краус хотел порвать с прошлым, то вполне разумно было не прибегать к услугам местных. Это дает массу возможностей для поиска.

Вивьен посмотрела на друга совсем иными глазами.

– Знаешь, мне бы это и в голову не пришло.

– У каждой профессии свои секреты, – улыбнулся Эрни. – Мне вот интересно… – Мужчина внезапно прервался, потом продолжил, но каким-то изменившимся голосом, хотя вряд ли бы кто-то еще, кроме Вивьен, заметил это, – разузнать, нарыл ли Даг, нен Стирсон, что-то еще. – Он положил руку на талию девушки и чуть направил ее в сторону. – Давай пройдем по этому мостику. На той стороне растет такое красивое дерево, хочу тебе его показать.

Леру спорить не стала, хотя никак не могла понять, что не так. Они повернули влево. Эрни поддержал ее за локоть, когда девушка ступила на довольно крутой мостик. При этом бросил взгляд туда, откуда они недавно пришли. Вивьен не заметила этого, как и обещанного необычного дерева.

– И где оно? – спросила хозяйка «Полезных чудес».

– Так, наверное, вон там.

Пришлось вновь поворачивать. И не один раз. Причем у Вивьен сложилось впечатление, что они сделали некоторую петлю в своих поисках. Потом Эрни признал поражение. Но девушке отчего-то казалось, что никакого дерева он и не думал ей показывать. Зачем подобные телодвижения тогда понадобились, мастерица не понимала. Вернее, была у нее одна версия, но она привычно подавила все мысли на эту тему.