Онлайн чтение книги CTRL+S CTRL S
Глава четвертая

– Я уже говорила: это пустая трата времени, – поморщилась Клемми, небрежно махнув рукой для выразительности.

– Пустая трата времени?! – Тео резко остановился, не веря сворим ушам. – Это же «Аваста»!

– А я уже составил о ней мнение, и моя оценка – два пальца, – как бы между прочим заметил Милтон.

Тео в ужасе уставился на него. У Милтона был свой успешный канал, где он размещал обзоры игр из СПЕЙСа. У этого канала набралось три миллиона подписчиков, число которых продолжало расти, так что он уже зарабатывал на этом приличные деньги. Он вел его под именем Кайю Киллера, используя свой старый геймерский ник. Аватар его выглядел круто и меньше всего был похож на него в реальной жизни. Зеркальные темные очки, ретро-пиджаки с угловатыми подплечниками чрезвычайно броских цветов, от которых рябило в глазах, и яркая индивидуальность с выдающимися личными качествами – о том, кто скрывается за этим образом Кайю Киллера, знали только самые близкие его друзья. Его фаны восхищались колоритным и грубоватым стилем его альтер эго , и с мнением его считалось очень много людей, хотя тем, кто близко знал его, было трудно в это поверить.

– К тому же сейчас лето, – продолжала Клемми. – Мы могли бы заняться чем-нибудь другим.

Слово сорвалось с языка Тео само собой, и он только потом понял, как неуместно оно прозвучало:

– Например?

Бакстер с раздражением наколол на штырь для сбора мусора три биопластиковые бутылки, валявшиеся у него под ногами.

– Например, не заниматься этими дурацкими общественными работами.

Он неодобрительно взглянул в сторону еще десятка таких же мелких правонарушителей, подростков и почти тридцатилетних, которые, склонив головы и слушая музыку из наушников, убирали территорию в районе Сент-Данстан-ин-де-Ист. Красивый участок вокруг увитой плющом старинной заброшенной церкви превратился в воронку, куда ветром стягивало мусор со всего Ист-Энда.

– Вы только посмотрите на это дерьмо.

Повальное увлечение разлагающимся биопластиком привело к обратному воздействию на окружающую среду, которого никто не ожидал. Зная, что этот пластик в любом случае распадется в течение ближайших двух лет, люди начали выбрасывать мусор прямо на улицы, без зазрения совести и не думая об ответственности перед обществом. В результате большие города стали страдать от формируемых местными ветрами спонтанных мусорных свалок, накрывавших тротуары и проезжую часть дорог. Всего несколько месяцев назад мусорная буря обрушилась на Вестминстер – мусор из предместий подхватили несколько торнадо, которые двигались среди небоскребов. В местах вроде этих уединенных руин, где они находились сейчас, высота слоя отбросов доходила до колен. Двое бездомных даже погибли под какими-то обломками, подхваченными ветром.

Бакстер сердито хмурился, снимая наколотые бутылки и складывая их в пластиковый пакет, висевший у него на поясе. А потом он вдруг несколько раз сильно чихнул; глаза его наполнились слезами, и ему пришлось утереть рукавом внезапно ставший мокрым нос.

– Заразиться еще не хватало, – высокомерным тоном заметил Милтон.

– Это сенная лихорадка, балда. – Он снова вытер нос, разглядывая вьющиеся по стенам растения. – Нужно было идти убирать на реку, – пробормотал он, следя за угрюмым мужчиной в сером комбинезоне, который наблюдал за работой остальных одиннадцати сборщиков мусора. На спине у него красовалась надпись «Лондонский департамент общественных работ».

Тео попытался вновь вернуться к начатому разговору:

– Я понимаю, но я думал об этом всю прошлую ночь…

Клемми удивленно подняла бровь:

– Ты всю ночь не спал и думал про то, как играть в эту дурацкую игру? У тебя что, не нашлось занятия получше? Какое-то хобби? Фильм? Порнушка, в конце концов?

Когда его приятели разъехались из Лондона, Тео нашел им замену в играх. Он имел возможность сбежать от действительности всего на эти драгоценные три часа в день, и поэтому у него почти не оставалось времени на какие-то другие занятия. Мысли его метались между его собственными гнетущими повседневными обязанностями и пониманием, что жизнь его могла бы стать намного лучше, если бы он был с Клемми, однако он думал, что сейчас не самое подходящее время поднимать этот вопрос.

Тео вздохнул.

– Послушайте, мы целую неделю работали над тем, как дойти до конца уровня. И если мы будем действовать сообща, то сможем легко одолеть этого трейсиона.

Милтон тащился позади группы и слушал его рассуждения вполуха.

– Тео, эта версия «Авасты» особенно не отличается от всех остальных. Они во многом очень схожи. Ну кому сейчас интересно шататься по враждебным джунглям?

– Ты что, серьезно?

Тео внимательно смотрел на друзей, переводя требовательный вопрошающий взгляд с одного на другого.

Бакстер только пожал плечами и быстрой серией ударов наколол на штырь две банки из-под пива и три пластиковые упаковки. Клемми и Милтон словно и не слышали его. Их риги работали в режиме дополненной реальности, и в данный момент они перескакивали между разными мультимедийными стримами.

Клемми, как и ее ровесники из предыдущих поколений, создала большую социальную сеть из друзей, с которыми у нее было много общих интересов, но с которыми она при этом не хотела встречаться вживую. В колледже все они уже поняли, что люди любят вещи обычные и понятные, а при ее внешности – коротко стриженные волосы, кончики которых выкрашены в фиолетовый цвет, плюс симпатичный (по крайней мере, с точки зрения Тео) пирсинг в носу, похожий на кнопку, – да еще и в сочетании с порывистым агрессивным характером, который многими воспринимался как режим стервы , парни из числа ее сокурсников особо теплых чувств к ней не испытывали.

Тео подумал о том, как ей живется сейчас. Из них всех только Бакстер учился с ней в одном университете, и Тео хотел его расспросить об этом, но все как-то случая не подворачивалось.

– Ну, хоть ты поддержи меня в этом, – сказал он, вопросительно глядя на Бакстера.

Но тот покачал головой:

– Я слишком много времени потерял впустую, сражаясь со всякими дурацкими монстрами. Но если вдруг решишь просто поболтаться по СПЕЙСу, можешь на меня рассчитывать.

Тео уже хотел ответить ему, как вдруг Клемми тихонько хихикнула, и в этом звуке ему послышались флиртующие интонации. Он искоса взглянул на визор ее рига, стараясь различить спроектированное туда крошечное изображение дополненной реальности, но ничего не разобрал. Он хотел придвинуться еще ближе, но тогда они оказались бы нос к носу и это определенно походило бы на навязчивое вмешательство в ее личное пространство.

– Окей, Клем, тогда, может быть, сегодня вечером просто вместе выйдем в СПЕЙС?

– Ну, возможно… – неопределенно ответила она.

– А что? У тебя есть занятие получше? – хмыкнул Бакстер.

– А может, рванем в «Эпицентр Урагана»? Вознестись можно у меня. В конце концов, это ближайшая точка привязки GPS…

Накануне Тео долго и упорно убирал у себя дома, так что уже почти не стеснялся своей квартиры. Плюс сегодня утром он не видел матери и надеялся, что вечером ее тоже не будет.

– Я бы не отказался, – вмешался в разговор Милтон.

– А мать твоя будет дома? – застыв на месте и перестав накалывать мусор, поинтересовался Бакстер, глупо ухмыльнувшись Тео.

– Не знаю. А что?

– Да так, ничего, – сказал тот. И после долгой паузы добавил: – А у нее до сих пор то тату? С ароматизированными чернилами?

– Какой же ты извращенец, Бакс, – заметила Клемми.

– Да я просто хотел сказать…

Бакстер резко развернулся и, сдернув с нее шлем, приложил его к своим глазам, чтобы узнать, на что она там смотрит в соцсетях.

– Роджер Хантингтон-Стэнли? Ах ты лицемерка! Он виртуально преследует ее!

Сердце Тео оборвалось. Хантингтон-Стэнли, учившийся в школе вместе с ними, у него на глазах превратился из обидчивого прыщавого подростка в первого человека в их театральном кружке. Обладатель мужественного подбородка и обаятельной улыбки, он – что, конечно, хуже всего – был во всех отношениях славным парнем. Он относился к тому типу людей, чье будущее, блистательное и расцвеченное всеми цветами радуги, лежит перед ними, как открытая карта. Тео и не знал, что тот в конечном итоге поступил в тот же университет, что и Клемми.

Конченый мерзавец, короче говоря.

Издав устрашающее рычание, Клемми одной рукой водрузила обратно свой риг, а второй схватила Бакстера за грудки. Притянув его за футболку вплотную к себе, она прошипела ему в лицо:

– Еще раз сунешься, куда не просят, и я вырву тебе трахею!

Бакстер извиняющимся жестом поднял руки вверх – сдаюсь , – но хитрая улыбка так и не сошла с его губ.

– Эй, остынь. У меня даже и нет никакой трахеи. Я за тебя переживаю, Клем. Ты могла бы выбрать кого-то получше, чем этот Хантингтон-Стэнли. Например, кого-нибудь вроде нашего Милтона.

Оба повернулись в сторону Милтона, поглощенного прыжками по мультимедийным потокам; как раз в этот момент он громко шмыгнул носом и утерся тыльной стороной ладони.

Напоследок угрожающе ткнув пальцем в сторону Бакстера, Клемми села и плотно натянула риг на голову. Бакстер насмешливо хихикнул, но тут же вздрогнул, когда на него рявкнул угрюмого вида надсмотрщик в униформе:

– Эдвин Бакстер! Что там у вас за собрание? Возвращайтесь к работе. А поскольку ваши приятели вам не помогают, я удвою вашу квоту, если не прекратите трепаться.

Бакстер выругался себе под нос и, повернувшись к очередной куче мусора, наколол его на штырь серией убийственно точных ударов.

– Все, отвалите. У меня остались еще две недели общественных работ. Не хочу, чтобы вы мне все испортили.

День тянулся мучительно медленно, и настроение Тео не улучшалось. С началом смены в «Сингере» мигрень вернулась и отказывалась отпускать его до самого возвращения домой.

Его квартира находилась на тридцать третьем этаже высотного дома, точной копии десятков таких же домов вокруг, как будто их тиражировали на одном компьютере – копировали и вставляли на соседнем месте. Венчала это сооружение крыша в форме листьев артишока, которой они были обязаны одной строительной компании из Китая, владевшей в настоящее время обширными участками земли в Лондоне. Использование крупномасштабных 3D-принтеров оказалось экономичным решением в пору жилищного кризиса, в результате чего создавалось жилье таких стандартов, достижение которых прежде считалось невозможным. Фасады зданий были устойчивы к загрязнению и краске, а это означало, что, сколько бы их ни пытались разрисовать или испортить, здания оставались чистыми и вандалам и любителям граффити приходилось удаляться в более старые районы города с более традиционной застройкой.

– Эй, мам! Я дома.

Тео специально громко хлопнул дверью, надеясь этим привлечь ее внимание. Не хотелось застать ее врасплох в слезах или за чем-нибудь похуже рыданий, как это было в тот раз, когда они с Милтоном обнаружили ее бьющейся в судорогах во время сеанса киберсекса. Молчание Милтона тогда обошлось ему очень дорого: помимо всего прочего, Тео пришлось написать за него с дюжину курсовых работ, пока тот околачивался в СПЕЙСе, работая над своим каналом.

В гостиной царил порядок, такой же, как утром, когда он отсюда уходил. Риг Эллы по-прежнему лежал на столе.

– Мама?

На кухне в глаза ему бросилась чашка из-под кофе; след помады, оставшийся на кромке, говорил о том, что уходила она в спешке. На всякий случай он заглянул в спальню матери, которая пребывала в своем обычном состоянии – как после бомбежки.

Неторопливо вернувшись на кухню, он заглянул в буфет в поисках чего-нибудь поесть.

– Эй, Фрейя, включи какую-нибудь музыку.

– Нет проблем, Тео, – ответила система искусственного интеллекта.

Голос из расставленных по всей квартире дешевых динамиков звучал с хрипотцой, постоянно напоминая этим, что Фрейя была не живым человеком, а всего лишь техникой, причем достаточно древней. Определив настроение Тео по его интонации, центр включил депрессивный рок, спокойную, тоскливую, берущую за душу мелодию, которая, по разумению компьютера, должна была углубить его меланхолию.

Желудок Тео громко урчал от голода, но из съестного удалось обнаружить только упаковку красного вина и одну-единственную банку сардин – как раз то, что они с матерью оба не употребляли. Не нашлось даже пачки вермишели быстрого приготовления, а это означало, что теперь придется тащиться вниз, в банк продовольствия[6]Банк продовольствия – благотворительная организация, которая занимается сбором пищевых продуктов от производителей и поставщиков и передачей их нуждающимся.. Он все-таки продолжил поиски и в результате нашел древнюю пачку с остатками хлопьев сухого завтрака, которые он мог залить искусственным молоком, не имеющим отношения к коровам.

Тео плюхнулся на диван, вынул из рюкзака свой риг и положил его рядом с маминым. Почему она оставила его здесь? Даже с закончившимся ежедневным лимитом на вознесение очень немногим пришло бы в голову оставить свою аппаратуру дома – в обществе без наличных денег комбинированные функции телефона и ДР были жизненно важны для каждого. Элла всегда напоминала ему, чтобы он не оставлял свой риг дома. Ведь там даже была прошита программа, служившая ключом от их квартиры.

Уставившись на шлем, он жевал сухие сахарные колечки и уже жалел, что пригласил домой друзей. Потому что в данный момент его захлестывало желание побыть в одиночестве, что случалось с ним редко. Тео понимал: нужно встряхнуться, сбросить с себя эту депрессию. Вот только чем было вызвано это гнетущее состояние – неопределенностью с матерью, как обычно, испытывавшей его терпение, или же известием о том, что Клемми флиртует с этим голливудским адонисом?

После нескольких глотков этой сомнительной пищи он отставил миску в сторону; голод он не утолил, но вкусовые рецепторы помучил изрядно. Он надел на голову свой риг и активировал режим ДР. Тео не знал, когда явятся остальные, но решил им не звонить. Торопиться было некуда. Вместо этого он подумал, что нужно проверить, не оставила ли Элла для него сообщений в электронной почте. Но нет, в ящике для входящей корреспонденции лежал только обычный спам, который воспроизводился автоматически, создавая водоворот из видеоклипов и резких коротких выкриков, взывавших к его вниманию.

Он еще раз оглядел квартиру на случай, если она оставила где-то аэрограффити – послание, эмоджи или рисунок, которые можно увидеть только в режиме ДР. Именно таким образом она обычно передавала ему списки того, что нужно купить, или короткие записки. Не заметить посреди гостиной метровые, калейдоскопически меняющиеся буквы, сообщающие, что у нее сегодня двойная смена, было намного труднее, чем прозевать адресованный ему имейл.

Откинувшись на спинку дивана и начав просматривать доски объявлений в разных социальных сетях, он сам не заметил, как очутился на канале Милтона. Кайю Киллер, одетый в неоново-пурпурный пиджак, выразительно кривился на камеру, просматривая «Авасту». Голос его был обработан с помощью эффекта питч-шифтера[7]Питч-шифтер – звуковой эффект или соответствующее устройство, добавляющее к сигналу его копию, отстоящую от основного тона на любой интервал в пределах двух октав вверх или вниз. и звучал немного в нос, на американский манер, а язык тела был громким и вызывающе дерзким – в общем, полная противоположность живому Милтону.

– Был там, пробовал на себе! И едва не удавился от скуки. Избегайте этой игрушки всеми силами! А я тем временем показываю ей два пальца![8]Два пальца, поднятые в виде буквы V при обращенной к себе ладони, в Великобритании, Ирландии и Австралии – оскорбительный жест, невербальный эквивалент «Отвали!»

Кайю Киллер поднял два пальца и принялся яростно – и многократно – трясти ими перед камерой, как гиперактивный подросток с дефицитом внимания под кофеиновым кайфом. Выделывал он это с таким запалом, что высунутый язык раскачивался из стороны в сторону, как у эмоджи с эмблемы «Эмоутив». С каждым взмахом он громко кряхтел – можно было не сомневаться, что это заставляло миллионы его юных подписчиков по всему миру выть от восторга.

– Дебил.

Однако Тео все равно невольно усмехнулся, после чего стал просматривать свои странички в соцсетях. Несмотря на то что в течение дня он выложил несколько остроумных постов, никто на них не откликнулся. Клемми запостила пачку новых селфи, снятых под разными углами, пока она с поддельным интересом рассматривала что-то за пределами экрана.

Он задержался на этих снимках, отметив, что она умышленно отключила эмоциональную обратную связь, а это всегда служило сигналом того, что позы неестественны. Неуверенность в себе – это не тот сигнал, который хочется подать, когда пытаешься произвести на кого-то впечатление.

Вдруг слева на экране с мягким щелчком появилось окошко с картой, показывающей местоположение Милтона. Функция «Эхо» была удобным и тактичным способом предупредить друзей о своем приближении, благодаря которому пропадала необходимость в коротких телефонных звонках или вызывающих раздражение эсэмэсках. Через несколько секунд Клемми и Бакстер почти одновременно откликнулись своими уведомлениями.

Тео сообразил, что если сейчас вновь вернется на страничку Клемми, его может захлестнуть ненависть к самому себе на все тридцать минут, оставшихся до их прихода. Поэтому лучше уж перескочить на короткий уровень «Серф Шторма» – чрезвычайно популярной в СПЕЙСе игры с эффектом присутствия, позволявшей кататься на колоссальных волнах несуществующих в природе морей. Здесь он всегда переживал всплеск адреналина, который был очень даже реальным, несмотря на то что Тео никогда в жизни не видел настоящего океана.

Легкие болели так, что готовы были взорваться, но если бы Тео вдохнул, то, безусловно, утонул бы. Голову его вновь захлестнула холодная турбулентная волна. Соленая вода обжигала слизистую носа, но он все равно старался удержать равновесие на своей доске для серфинга.

Он, конечно, понимал, что не может утонуть в этой игре, но у его эмоций по этому поводу было свое мнение, противоречащее доводам здравого смысла. Усилием воли он подавил охватившую его панику и сосредоточился на выравнивании доски. Мышцы рук и брюшного пресса болели от бесчисленных микродвижений, но в следующий момент он внезапно почувствовал, как плоскость доски вынесла его наверх; голова его вынырнула на поверхность, и он наконец-то смог сделать глубокий жадный вдох.

Он играл в «Серф Шторм» всего каких-то двадцать минут, но за это время успел немного приблизить свой рейтинг к желанному очень многими статусу «отлично» и продвинулся на до сих пор недостижимый для него уровень «экстрим».

Фыркнув, он вскочил на свою доску, согнул корпус, поймал равновесие и встал достаточно устойчиво для того, чтобы можно было оглянуться. Громадная волна, привлекшая его внимание, была высотой футов в сто и возвышалась, как готовящаяся к броску кобра, на фоне ненастного неба – предвестника надвигающегося урагана. Где-то над головой ударила молния, на мгновение подсветив шапки белой пены на гребнях волн. Он отвел взгляд и сфокусировался на далекой цели, красное сияние которой пробивалось сквозь стену проливного дождя.

Под холодными струями ливня руки покрылись гусиной кожей, он весь дрожал – уровень детализации в этой игре был высоким. Тео переместил вес тела налево, чтобы развернуть доску перпендикулярно волне, а затем вскочил на ноги в классической позе серфингиста.

– Вот так! – бешено заорал он, чувствуя, как хлопья пены бьют ему в лицо.

Он решил проигнорировать учебные пособия, которые предлагались в этой игре, а вместо этого просмотрел много видеороликов, где инструкторы обучали серфингу в онлайне, и поэтому был на сто процентов уверен, что все делает правильно. При этом он старался не обращать внимания на разрезающие поверхность воды плавники акул, собиравшихся вокруг него в ожидании возможного пиршества. В прошлый раз, когда он упал, эти хищники разорвали его на части, прежде чем он успел добраться до возобновляемых жизненных ресурсов в начале уровня. Это был очень болезненный урок, который не хотелось бы повторять.

Очередная вспышка молнии осветила впереди узкий проход между двумя скалистыми островами, купающимися в потоках темно-красной лавы, вытекавшей через края кратеров действующих вулканов. Реки этой лавы с шипением сползали в океан, образуя огромные облака белого пара. Волна с нарастающей силой увлекала его назад, и Тео наклонился вперед, чтобы компенсировать это движение. Он понимал, что не должен ошибиться, проскакивая между двумя вулканическими островами.

От рева приближающегося цунами у него все задрожало внутри; доску теперь бросало из стороны в сторону. Тео немедленно навалился на правую сторону, вновь встав параллельно стене воды. Встроенный двигатель его доски ожил и вынес его выше, в идеальную точку для атаки: он оказался совсем близко от пенящегося гребня и отплевывался от соленой водяной пыли, которая попадала в рот и жгла глаза.

Но его было уже не остановить. В тот момент, когда он поймал волну, двигатель автоматически отключился. Чувствуя, как мощь волны разгоняет его все быстрее, он наслаждался восторгом, который может приносить серфинг.

По мере приближения к островам Тео смещался по краю доски назад под рев толпы невидимых зрителей, который едва прорывался сквозь бешеный вой ветра. Ноги его звенели от напряжения, но баланс сохранялся правильный. Несколько быстрых поворотов сначала налево, потом направо, чтобы избежать столкновения с большими белыми дельфинами, также поймавшими волну, – и теперь Тео летел точно между ловушками из горящей лавы. Звонкий сигнал о начислении очков не заглушил даже удар грома после новой вспышки молнии.

Долгожданный миг настал. Сейчас он закончит экстремальный курс и наконец перейдет на следующий уровень.

Волна нависла над ним, образуя трубу из океанской воды. Адреналин в крови зашкаливал, и он ощутил эйфорию, которую ему не могла предложить никакая другая игра.

«Более реально, чем сама реальность», – напомнил он себе.

А затем разряд молнии осветил все вокруг, выхватив из тьмы самую большую акулу из всех, каких он только видел в своей жизни. Она подбиралась к нему сбоку, но не это тревожило его. Выход из узкого туннеля, который должен был провести его между двумя потоками лавы, сейчас перекрывался другой волной, которая стремительно двигалась перпендикулярно первой. Такая двойная волна в природе была в принципе невозможна. Он даже не успел обматерить программистов, выдумавших этот бред, когда вторая волна ударила его в лицо.

Ощущение было такое, будто он с размаху врезался в кирпичную стену. Боль пронзила все его тело. Он слетел с доски и завертелся в водовороте. Вода забилась ему в легкие, заткнув горло, словно кляпом. Он отчаянно замолотил руками, но тут почувствовал, как доска проламывает ему череп. Щурясь от жжения в глазах, он увидел, как струя крови хлынула из головы, освещенная очень своевременной вспышкой молнии, благодаря которой он также заметил чудовищную акулу: она, извиваясь, плыла в его сторону, учуяв запах добычи.

Он поплыл изо всех сил, не желая, чтобы его снова перекусили пополам – уже второй раз за последние пару дней. Но, прежде чем акула сумела добраться до него, их обоих выбросило в поток лавы, которая застывала и трескалась, с шипением достигнув воды.

Он почувствовал, как спина его плавится от нестерпимого жара, а в следующий миг он сгорел заживо.

Бакстер вынул из рюкзака две упаковки по четыре банки пива и одну протянул Милтону. Тео отказался от этого предложения: его до сих пор трясло после пережитого в «Серф Шторме», и не было ни малейшего желания обсуждать подробности своего провала на радость Милтону.

Несмотря на это, у всех было ощущение, что их ожидает приятный вечер, если они просто немного зависнут в СПЕЙСе. Куда они все вместе и вознеслись, предварительно удобно устроившись на диванах. Для виртуальной реальности требовалась достоверность воспроизведения, которую не могли обеспечить стеклянные визоры ДР-шлемов, поэтому здесь набор лазеров проектировал изображение непосредственно на сетчатку их глаз, медленно накладывая сгенерированный цифровой мир со все нарастающей интенсивностью. Тем временем биокоммуникационный интерфейс связывался с их нервными центрами, отвечающими за эмоции, эффективно убеждая мозг в том, что все увиденное так же реально. Джеймс Левински даже добавил в эту процедуру еще один финальный аккорд. В процессе вознесения вас обдавало слабыми флюидами хорошего расположения духа, так что, каким бы злым и недовольным вы ни были вначале, в СПЕЙС вы попадали с улыбкой на лице.

В течение шести секунд, которые длилось вознесение, другие обитатели виртуального мира видели, как материализуются призрачные фигуры, но не имели возможности взаимодействовать с ними, пока полностью не заканчивалась загрузка вновь прибывших. Весь процесс был смоделирован так, чтобы человек не мог виртуально загрузиться на место другого человека, здания или движущегося транспорта – или же в точку в миле над поверхностью земли. В конце концов, никому не хочется, чтобы внутри него материализовался посторонний.

Тео оглядел знакомый парк, который был географически привязан к его жилому дому. Глубоко вдохнув, он с наслаждением ощутил запах сырой земли после дождя, который заполнил его ноздри. Перед глазами раскинулись впечатляющие, но неузнаваемые очертания Лондона, как будто это был какой-то город из истории. Ню-Лондон.

За красиво расставленными покатыми холмами парка и великолепными деревьями, листва которых с темно-синими прожилками нежно шелестела, когда ее касался легкий ветерок, высились неоновые небоскребы, сплетенные в невероятные архитектурные конструкции, по сравнению с масштабами которых все из мира Реальности казалось карликовым. Многие из них были украшены ярко сияющей голографической рекламой, меняющей свое содержание в зависимости от того, кто на нее смотрел. На воздушных трассах виднелись точки дронов и полицейских патрульных машин в форме дисков – воздушное уличное движение считалось очень опасным даже в СПЕЙСе, но при этом было фактически бесполезным: транспортные системы наземного базирования работали безупречно, да к тому же аватары имели возможность перемещаться между городами практически мгновенно.

Вознесение успокоило издерганные нервы Тео. Он был удивлен, насколько лучше себя чувствует просто из-за того, что находится в СПЕЙСе. Тот казался не просто местом обитания, а родным, близким сердцу домом, где возможности его были безграничны. Ему часто хотелось жить поближе к центру Ню-Лондона, чтобы выиграть лишние пять минут пребывания в виртуальном пространстве, но это было невозможно. Существовало лишь ограниченное количество точек, которые были географически привязаны к реальному миру. Например, в том же месте находилась Темза. Другими такими примерами были Камден Хай-стрит, Ковент-Гарден и Лестер-сквер, хотя причины этого оставались туманными. По всему миру действовали одинаковые правила.

Один из топологических фокусов заключался в том, что, даже если две точки пространства имели геопривязку, расстояние между ними совсем не обязательно было таким же, как в реальности. Пятиминутная пешая прогулка от Лестер-сквер до Ковент-Гардена в реальном мире могла растянуться в Ню-Лондоне на многие мили.

Тео убедился в том, что все остальные тоже завершили вознесение. Здесь все они выглядели совсем так же, как в Реальности. В точности были переданы все цвета, физические дефекты, родинки и даже прически, что, по идее, должно было помогать бороться с преступностью, однако на деле лишь подкармливало нелегальную торговлю секонд-скинами, вторыми оболочками, которые могли полностью менять телосложение и внешний вид вашего аватара. Эта тактика обходного маневра с успехом использовалась как криминалитетом, так и теми, кто назначал свидания заочно. Такие скины регулярно применялись в закрытых геймерских зонах, где действовали другие правила, но хакеры научились выдергивать их из игровых пространств для незаконной продажи – за немалую цену, понятное дело.

– Ладно, пойдемте! – сказала Клемми и нетерпеливо зашагала в сторону стоявших в отдалении зданий.

Они быстро пересекли виртуальные сады. Все спокойствие парка разлетелось вдребезги, как только они вошли в громадный торговый центр, отмечавший начало зоны цифровой урбанизации. Здесь всегда суетилось множество самых разных аватаров.

Этот город был населен миллионами жителей в любое время суток; у одних были свои земные двойники-доппельгангеры, которые в настоящий момент удобно устроились у себя дома или в офисе, другие же представляли собой самодостаточные искусственные формы жизни, слифы , которые тоже спешили по своим делам.

Вознесение в СПЕЙС имело географическую привязку, чтобы исключить возможность того, что миллионы пользователей вдруг появятся одновременно в одном и том же месте, чего система не выдержала бы. В прошлом хакеры уже засылали несколько десятков тысяч человек на клочок земли в несколько квадратных футов, взломав на сервисе функцию «Отказ от флешмобов» и тем самым обвалив систему, – это называлось DoS-моббинг, – но потом правила ужесточились, и такого уже некоторое время не случалось. Тот факт, что люди возносились в СПЕЙС приблизительно по месту своего жительства в реальном мире, означал, что аватары распределялись в виртуальном мире равномерно.

Единственным исключением из этого общего правила была виртуальная полиция, собственные правоохранительные органы СПЕЙСа, которые могли вознестись в любой момент из любой точки в пределах своей юрисдикции. Сотрудники этих подразделений, имевшие такое же право арестовывать двойников нарушителей в реальном мире, носили одинаковую темно-синюю униформу: это был секонд-скин в виде агрессивного мускулистого гиганта с угловатым шлемом на голове для дополнительного устрашения.

Учитывая трехчасовый лимит и геопривязку, Тео сожалел о времени, которое у них ушло на то, чтобы пересечь парк и добраться до «Эпицентра Урагана». Возможно, он жил в убогом районе, зато ближе всех своих друзей к виртуальному развлекательному центру. С этим клубом, любимым местом их сборищ в юные годы, было связано много нежных воспоминаний. Но когда все разъехались в разные университеты по всей стране, это было предано забвению: на путешествие в столицу им просто жаль было тратить время. А в СПЕЙСе время являлось первостепенным фактором.

Вокруг них народ занимался каждый своим делом: парочки шагали, погрузившись в беседу; кто-то парил в восьми футах над землей на эйр-скейте; другие выгуливали экзотических домашних питомцев. Какое-то непонятное существо, похожее на обросшую шерстью двухфутовую многоножку, угрожающе рычало на гигантского кота с крыльями, который яростно шипел в ответ, натягивая поводок своего хозяина. Тео заметил, что Милтон смотрит на это, как зачарованный. Дома у него никогда кошек или собак не было, и поэтому он частенько поговаривал о том, чтобы завести себе любимца в СПЕЙСе. Тем более что разработка виртуальных домашних животных сейчас превратилась в большой и хорошо поставленный бизнес. Было здесь даже несколько слифов , издалека похожих на долговязых схематичных человечков, которые держались поближе к краю парка.

Клемми шла впереди, иногда в спешке задевая тех, кто двигался медленнее. Обернувшись в сторону тянувшейся за ней компании, она бросила через плечо:

– Может, все-таки поторопитесь? Часики-то тикают!

Несмотря на то что Тео бывал тут уже тысячу раз, он все равно не мог не восторгаться окружавшим их городом. Каждый раз, когда он возносился сюда, что-то здесь менялось. Виртуальный ландшафт не походил на земные пейзажи – какой смысл повторяться? Тем не менее Система воспроизводила то же время суток, так что наступление ночи препятствовало возникновению у пользователей расстройства биоритмов в связи с погружением в виртуальную реальность – особо неприятной разновидности такого же эффекта, который на земле возникал после перелета через несколько часовых поясов. Власти всячески старались сделать свои города по-настоящему впечатляющими, чтобы привлечь сюда посетителей. Здесь все было больше, ярче, размашистей, да еще и не подчинялось всяким вызывающим досаду законам физики. А Ню-Лондон, колыбель СПЕЙСа, был одним из самых грандиозных городов и вновь превратился в крупнейший центр влияния глобального масштаба.

– Вот и пришли. – Бакстер с ухмылкой показал в сторону «Эпицентра Урагана».

Здание это представляло собой конструкцию с несколькими куполами, которая висела примерно в двадцати футах над землей и медленно вращалась, подобно гигантской планете. Эффект усиливался за счет движущегося по ее поверхности узора из красных облаков и кружащихся вихрей неземной красоты. Единственный вход представлял собой зияющий портал на дне самой нижней сферы. Бакстер никогда не упускал возможности заметить, что эта штука удивительно похожа на задний проход, и сегодняшний день не стал исключением.

По мере их приближения к «Эпицентру Урагана» гремевшая там музыка в стиле техно звучала все громче. Был вечер пятницы, и жизнь здесь кипела вовсю. Через портал в обоих направлениях текли потоки входивших и выходивших людей. Здесь не было ни вышибал, ни секьюрити – всем добро пожаловать.

Подойдя ближе, Тео почувствовал, как искусственная гравитация увлекает его ко входному отверстию у них над головой, как будто он попал в сильное речное течение. Милтон, опережавший его на несколько шагов, уже поднимался наверх, внутрь здания. Тео хотел было последовать за ним, но тут его внимание привлек посторонний шум – входящий звонок. Однако вызов шел не на его риг, так что ответить он не мог.

– Секунду.

Он поднял руку, пытаясь остановить остальных, но Бакстер уже полетел в клуб вслед за Милтоном и помахал на ходу Тео:

– Давай, Тео, вперед, время развлечений!

Было очевидно, что остальные входящего звонка не слышали: их органы чувств были загружены через их собственные риги. Тео на своем устройстве всегда активировал опцию уведомлений, чтобы быть настороже и не пропустить того, что происходит в реальном мире на случай какой-то непредвиденной ситуации. Он слыхал, что люди, бывало, сгорали заживо во время пожара в своих квартирах, увлекшись полным погружением в СПЕЙС, а других зарезали или пристрелили во время домашних ограблений из-за того, что они не осознавали того, что происходит в реальности.

– Звонят Элле.

Клемми как-то странно взглянула на него:

– Ну и что?

– Думаю, мне лучше ответить… – Ему не хотелось объяснять, насколько это на нее не похоже – оставлять свой риг дома. И если это звонят по поводу работы, которую она ищет, то пропускать такой звонок не стоит. – Я догоню вас через минуту.

Ответа Клемми он не расслышал. Она кивнула, а затем топнула по земле ногами в новеньких кроссовках «Найк Эйрс», активируя режим антигравитации, и они плавно унесли ее вверх, под купол.

Тео отключил свой риг и вернулся в Реальность. «Эпицентр Урагана» растаял в воздухе, музыка постепенно затихла, а трепетный и яркий виртуальный мир сменился безрадостным интерьером его квартиры.

Он снял свой риг и вместо него надел на голову лежавший на столе риг Эллы. Тот был подогнан под ее размеры и поэтому слишком плотно прилегал к его ушам. Он уже ответил на звонок и только тут сообразил, что не видит иконки идентификации звонящего. Это было странно и подозрительно, поскольку теперь по закону идентифицировать себя были обязаны даже агенты телемаркетинга.

Он уже открыл рот, чтобы сказать «алло», когда его перебил нетерпеливый голос на другом конце линии. И еще одна странность – видеосвязь не была установлена, хотя сейчас уже практически никто не прибегал к простым голосовым вызовам.

– Элла, Элла, Элла… О чем ты думала, дорогая моя? – Нарочитая мягкость голоса с ист-эндским акцентом делала его еще более пугающим даже без технических средств усиления эмоционального воздействия. Этого было достаточно, чтобы Тео застыл на месте и не стал объяснять, что он не Элла. – Мы великодушно продлили тебе срок на два дня, но ты до сих пор ничего не принесла. Дом знает, что ты сделала, ну и сказать, что он тобой недоволен, – это ничего не сказать. Должен заметить, что он невосприимчив к твоим прелестям. И чем это, по-твоему, может для тебя закончиться, черт побери?

Говоривший сделал паузу. Трудно сказать, то ли для усиления эффекта, то ли ожидая какого-то ответа. Тео решил, что лучше всего сейчас будет помолчать, и стал ждать продолжения.

– Все это крайне прискорбно, однако мы не звери какие-то бесчувственные в этой игре. Мирри говорит, что может тебя понять и поэтому дает тебе еще один шанс вернуть все, что ты взяла. Но если к завтрашнему дню мы не получим своего, то этот никчемный придурок, которого ты зовешь своим сыном… Ну, начнем мы с его коленных чашечек. А потом будем двигаться вверх по этому тощему ублюдку, по дюйму за каждый час твоего увиливания. Но ты не беспокойся: мы не позволим ему отключиться, когда будем отрезать ему яйца. – Он весело усмехнулся. – Небольшая вивисекция, чтобы скоротать время, пока от него не останется ничего, кроме лужи крови с такой же ДНК, как у тебя.

Связь резко прервалась с мелодичным хлопком.

Тео чувствовал, как от страха его пробирает мороз. То, что угроза смерти была озвучена так спокойно и с описанием всех жутких подробностей, не оставляло сомнений: каждое сказанное этим человеком слово говорилось вполне всерьез.

Но если они были готовы сделать такое с ним, можно было только представить, что они собирались сделать с его матерью.