Онлайн чтение книги Дамы тайного цирка The Ladies of the Secret Circus
Глава 7

Только глубокой ночью, когда Лара одна работала на радиостанции, она чувствовала, что уже выучила все местные ритмы и скрипы, музыку старых рассохшихся досок и погнутых ржавых гвоздей. В такие моменты она ощущала, что это место действительно принадлежит ей. После торгов по настоянию отца она перестала регулярно работать в ночную смену, чтобы сосредоточиться на деловой стороне вопроса, которая остро нуждалась в её внимании, – но Ларе по-прежнему нравилось выходить на случайные вечерние и ночные смены. Теперь её день состоял из непрерывного потока электронных таблиц и рекламных объявлений, так что было особенно ценно сесть за пульт и вспомнить, за что она любила эту станцию. Сегодня она стояла на смене с семи до десяти.

В студии она с удивлением обнаружила, что отец ещё не ушёл. Он сидел на полу в окружении разложенных веером музыкальных альбомов.

– Что-то ищешь?

– Делаю завтра вечером передачу о Лорел Каньоне. – Казалось, в разбросанных альбомах был какой-то порядок, и он продолжал менять их местами. Он выглядел как подросток на полу своей спальни.

– Маловато Дэвида Кросби?

– Перебор Кросби, – сказал Джейсон строго. – Маловато Джони Митчелл.

Лара за его спиной скривилась. Она не так любила Джони Митчелл, как отец.

– Как насчёт Баффало Спрингфилд? Может, «Expecting to Fly»? Давненько её не слышала.

Краем глаза Лара видела, что он улыбается. Он всегда гордился, когда она разбиралась в своей музыке.

Джейсон встал, хрустнув коленями, и тяжело плюхнулся в своё рабочее кресло, стоявшее лицом к Лариному.

Из-за расположения на месте старой аптеки на Мэйн-стрит в центре офиса станции «99.7 K-ROCK» притягивали взгляд гигантская витражная ступка и пестик – некогда они располагались посередине над прилавком. В какой-то момент стекло в верхней части пестика выпало, и его заменили зелёной лентой.

Их столы стояли на месте, где раньше находился проход к стеллажам с конфетами. В детстве Лара и её друзья неслись туда, чтобы схватить небольшой бумажный пакет и наполнить его доверху жевательными конфетами «Шведская рыбка», солёными тыквенными семечками, мармеладом «SweeTarts» и её любимыми, но теперь малоизвестными поддельными сладкими сигаретами «Винстон».

Когда Лара росла, ей было приятно, что у неё вроде как знаменитый отец. Его группа, «Dangerous Tendencies», записала в конце 1970-х два студийных альбома. У него до сих пор было много фанатов, которые писали ему, так что Лара с отцом запустили еженедельную объединённую радиопередачу о музыке 70-х на двадцати семи радиостанциях в США, Европе и Японии. Это был прибыльный контракт, который дал отцу новую фан-базу. Реклама была на подъёме, и вся авантюра с радиостанцией наконец начала работать. Станция, правда, до сих пор не принесла ни цента прибыли, поэтому Лара платила сотрудникам из денег, которые остались от наследства деда. Она рассчитала, как долго ей придётся налаживать бизнес: около пятнадцати месяцев.

В то время как некоторые радиостанции располагали большими средствами и их ведущим не приходилось загружать катушечные ленты или заниматься производством собственных передач, бюджет «99.7 K-ROCK» был крайне ограничен. От фиолетового дивана с ободранной бархатной обивкой до пластинок, хранящихся на старом стенде – пожертвовании из давно закрытого магазина Дж. К. Мёрфи, в котором Лара когда-то покупала альбомы Донны Саммер на карманные деньги, – всё выглядело так, словно было сделано из заплаток. Возникало ощущение, что один расшатанный старый выключатель может реально отключить всю станцию, превратить всё это место в немой исторический экспонат. Тем не менее здание сохраняло поблекшую, тусклую элегантность, восхищавшую Лару. Всё здесь заслужило своё место. Даже она. Именно эта станция спасла её в самые тёмные часы.

В день подписания договора они с Джейсоном пришли сюда вместе и сидели среди пыли, в пространстве всё ещё витал слабый запах антисептиков и ингредиентов лекарств. Джейсон достал фото и двинул по полу к ней. Это было старое фото троих членов группы, в забавной позе, как будто они красовались для обложки альбома. Лара поняла, кто из них Питер Бомонт, даже до того как отец показал ей. Троица собралась у реки Керриган напротив скал – но взгляд фотографа притягивал человек, сидевший на корточках посередине. Джейсон и третий парень обрамляли центр композиции, вращались вокруг него, как по орбите, – и было ясно, что они второстепенные персонажи. В тот момент Лара осознала, как мощно фотография передаёт суть вещей, которые невозможно сформулировать словами. Отец мог бы часами говорить о Питере Бомонте, но у него бы не получилось объяснить вот это. Питер был центральным звеном группы. По фото Лара также поняла, что он был талантлив. Он слегка выставлял плечо вперёд с выражением молодой дерзости, сопутствующей осознанию собственного таланта. Питер был ниже ростом, чем Джейсон, который на фото немного горбился, но они выглядели похожими, как братья.

– Ты без него зашёл в тупик, – сказала Лара.

– Без него всё это просто перестало иметь смысл, – поправил он. – Это была его мечта, не моя. Чёрт, да не встреть я его, я бы скорее всего стал автомехаником.

– А сейчас?

– Временами я чувствую себя самозванцем, который живёт в его мечте. Синдром выжившего, так это называют, по-моему.

Ларе было хорошо знакомо это чувство.

– Странно, да? Место, которое остаётся после них, чтобы ты его заполнил.

Он рассмеялся.

– Моя жизнь – жалкая попытка прожить такую жизнь, какую ему не удалось.

– То есть ты считаешь, что Питер Бомонт мёртв?

Они никогда это не обсуждали. Лара знала, что это первый раз, когда Джейсон смог затронуть тему бывшего участника своей группы.

– Да, – сказал он. Лара услышала щелчок – он открыл зелёную бутылку джина «Танкерей». Вытащил к ней два бокала и крошечную бутылку тоника.

– Всё, что я делал, было призвано заполнить пустоту, – сказал он, отвечая её мыслям.

– А Тодд? – закономерно спросила Лара. Питер и Тодд теперь были навсегда связаны друг с другом из-за Уиклоу-бенд. Она увидела, как Джейсон сжал губы, но не ответил ей. Вместо этого они оба выпили за будущее.

Через пять лет, если поразмыслить, на что будет похожа её жизнь? Что она сможет изменить, чтобы чувствовать себя менее неполноценной? Осматривая радиостанцию, она подумала, что этот вопрос – хорошая отправная точка. Прежней Ларе Барнс, той, что вышла бы замуж за Тодда, не понадобилось бы покупать радиостанцию. А эта Лара купила.

В последнее время она также много думала о мужчине в поле. «Этот мальчик – не твоя судьба».

В детстве у неё было богатое воображение. Она родилась с одной почкой и была болезненным ребёнком, так что часть её никогда не была убеждена в реальности мужчины: возможно, он был всего лишь воображаемым другом, порождённым её гиперактивным разумом. Но то, что он сказал, наяву или нет, с недавних пор было у неё на уме. Те двое знали её судьбу? Они определённо намекали на это. Такие вещи чаще всего приходили в голову посреди ночи, когда ты был один на радиостанции. Нездоровая смена, уж точно.

Она помахала Бобу Брину, диктору часа пик, сидящему в звуковой кабинке, огонёк его сигареты освещал тёмное пространство. Лара была уверена, что говорила ему не курить там больше, но, наверное, придётся повесить табличку возле часов – все работники студии следили за часами. Она проверила собственные наручные часы: пятнадцать минут до выхода в эфир. Отец начал собирать вещи, наконец довольный тем, что получилось с альбомами.

В семь Боб отодвинулся от стола и немедленно был таков. Забираясь в кресло, Лара услышала, как хлопнула дверь. Она подъехала вплотную к пульту управления. Вероятно, она была одной из немногих диджеев, кому не нравится звук своего голоса. Голосовые связки у неё словно были покрыты наждачкой. Такой голос называют «прокуренным». Забрав волосы в хвост, Лара сглотнула, нажала на кнопку микрофона и включила звук, а потом – аудиозаставку станции в начале часа.

Радио «99.7 K-ROCK» передавало в том числе сложные или малоизвестные треки, не только популярные песни «топ-40», за исключением трёх часов ночью в воскресенье, когда там играли панк и новая волна – «Bauhaus», «Television», «Cure», «Slits», «Concrete Blonde» и «House of Love». Ведущим звонили ребята из колледжа и умоляли поставить «Ramones» и «Violent Femmes» – почему-то всегда «Femmes». Лара спланировала песни на первый час – она любила это делать заранее, хотя многие работники станций выбирали песни с ходу.

Для начала пошёл двойной блок «Led Zeppelin». Она положила на первый проигрыватель вертушки «Achilles Last Stand», повернула ручку на отметку «воспроизведение» и поставила иглу на дорожку. Затем нажала кнопку «старт». Лента вертушки медленно потянула пластинку, пока Лара не услышала первые аккорды песни. Уловив первые несколько нот, она надавила на кнопку «стоп» и перемотала пластинку назад пальцами, пока винил не издал рычащий звук на вступительных аккордах. Тот же ритуал повторился с «How Many More Times» на втором проигрывателе.

Она включила проигрыватель номер один. Песня идеально встроилась в затихающие ноты джингла станции. Лара слегка приподняла занавеску и поглядела на дорогу. В этот час вниз с холма ещё спускалось достаточно машин, чтобы вызвать небольшую пробку, но в ближайшие часы поток станет гораздо меньше. Когда она сидела взаперти на студии, Тодд никогда не покидал её мыслей надолго – возможно, из-за работы в одиночестве.

Лара продолжала посматривать на телефон, надеясь, что он замигает, почти готовая заставить его зазвонить. Она полагала, что сможет заколдовать телефон, но ведь на той стороне всё равно никого не будет. Если Тодд собирался связаться с ней где-либо – если он вообще мог, то наверняка здесь. Когда она работала в смену с полуночи до шести, он часто звонил проверить, как она, беспокоился, что она заперта в одиночестве и крутит пластинки. Но отец был прав: так же, как и Питера, Тодда больше никто не видел. Наступило и прошло Рождество, день святого Валентина, день рождения его матери – все даты, в которые он мог бы позвонить. Несмотря на то что его брошенную машину нашли, его кредитки больше не использовались. Как Питер Бомонт, он просто исчез без следа.

Лара всегда подробно, в деталях вспоминала последние моменты, когда видела его. Теперь они приобрели мифический статус, как коллекция похищенных драгоценностей. Она тщательно анализировала каждую минуту, каждое слово, жест и движение, ища что-то, что даст ей ключ. Что же она упустила?

Оглядываясь в прошлое, она не могла припомнить самое последнее впечатление, последний его образ. Когда Лара думала о моментах своей жизни – определяющих, которые действительно имели значение, – сколько их набегало? Возможно, десять часов за всю жизнь. Много это или мало? Она не знала. Но тот момент. Тот самый.

В то время он казался ей таким обыденным, даже банальным. Если бы только она могла тогда остановиться – не влезать на водительское сиденье, глянув на Тодда мельком, прежде чем задним ходом вывести машину на дорогу. Она была так сосредоточена на дороге впереди неё, на жизни впереди, что не остановилась и не посмотрела на него достаточно внимательно – не увидела, как он стоит на подъездной дорожке. Об этом она сожалела больше всего.

Встреча с отцом сегодня вызвала у неё ностальгию по альбомам «Dangerous Tendencies». Обычно она не проигрывала пластинки Джейсона – его музыка сохранялась для его собственного шоу, но песня «The One I Left Behind» была её любимой. Вытащив из потрёпанного конверта «Tending», дебютный альбом группы, Лара поставила его на проигрыватель, повернула ручку на «воспроизведение» и осторожно установила иглу на канавку на виниле с песней номер три. Когда она вращала диск назад, произошло нечто странное. Её слух уловил несколько аккордов. Это песня? Это точно была песня. Чаще всего звук пластинки, запущенной задом наперёд, состоял из помех, напоминающих искажённую запись, но сегодня она услышала начало чистого гитарного вступления.

Это было невозможно.

– У меня явно слуховые галлюцинации.

Она громко вздохнула, перезапустила пластинку на начало песни и остановила её пальцами. Найдя стартовую точку, с усилием сглотнула, а затем рукой повернула пластинку назад. И снова вместо невнятного шума в звуковой кабинке эхом зазвучали мелодичные гитарные аккорды. Лара поддерживала постоянное вращение, встала, заняла удобную позицию относительно вертушки. Наконец, намотав тридцать секунд, она услышала, как мужской голос начал петь:

– Какого хрена?.. – Её рука замерла. Она шагнула прочь от проигрывателя.

Быстрым движением она перевела тумблер в режим катушечной ленты. Станция могла работать на четырех студийных магнитофонах, переключая песни с одного на другой, как на автопилоте, – чтобы Ларе сейчас не приходилось беспокоиться о микшерном пульте.

Она вышла из кабинки в офис и поискала в шкафах магнитофон. Нашла нужный, но, когда нажала кнопку «воспроизведение», он не включился. Наконец она схватила гитару Джейсона и побежала обратно в кабинку. Лара снова поставила пластинку и повторила весь процесс. Песня всё ещё была там. Лара подобрала ноты на гитаре и наиграла мелодию, снова и снова вращая пластинку, пока не получила результат. Песня была ей не знакома. Она быстро набросала табулатуру на клочке какой-то ненужной бумаги, чтобы не потерять.

Услышав, как открывается дверь, – пришла ночная сменщица, чтобы снять её с дежурства, – Лара снова попробовала повернуть пластинку. На этот раз гитарное вступление сменилось знакомым щёлканьем.

Песня исчезла.

Лара собрала сумочку и прошла неровным стремительным шагом по Мэйн-стрит до ресторана в двух кварталах от радиостанции. Магазин одежды на углу закрылся месяц назад, от него осталась пустая витрина с телами обнажённых пластиковых манекенов с согнутыми руками и ногами – манекены лежали в углу, как на месте преступления. Лара была напугана.

Что случилось там, на станции? Очевидно, это был бэкмаскинг – записанное послание в альбоме, которое можно услышать только при воспроизведении песни задом наперёд. Порой музыканты так делали, для эффекта. Известно, что «The Beatles» применили этот приём в песне «Revolution 9»; слушатели могли разобрать «включи меня, мертвец», что привело к целой конспирологической теории о том, что Пол мёртв. В детстве Лару отправили в религиозный лагерь вместе с Карен. В первое утро, после исполнения воодушевляющих версий «Я в армии Господней», детям подали печенье и гавайский пунш и рассказали, как рок-музыканты шифруют в своих альбомах секретные послания дьяволу. Мальчики в группе с готовностью обязались принести для сожжения свои пластинки «AC/DC» и «Led Zeppelin». Когда Джейсон услышал, что Ларе нужно взять несколько пластинок, чтобы уничтожить их во время мероприятия в лагере, он больше не позволил ей туда возвращаться.

Но песня, которую она услышала только что, действительно содержала послание, возникавшее, только когда альбом воспроизводился задом наперёд. Тем не менее Лара ставила эту песню сотни раз и знала, что этого звука там раньше не было. И даже если при записи «Tending» использовался бэкмаскинг, оттиск на виниле тоже не мог просто исчезнуть.

Нет, песня была посланием для неё.