Онлайн чтение книги Смерть в пяти коробках Death in Five Boxes
Глава 20. Г. М. В РОЛИ ВЕДУЩЕГО

Прошел почти час, прежде чем улеглась суматоха и Г. М. смог возобновить разъяснения.

— Прежде чем я убедительно докажу вам, что Чарлз Дрейк, младший партнер фирмы «Дрейк, Роджерс и Дрейк», был единственным, у кого была возможность убить Феликса Хея, я намерен подчеркнуть: способ, каким Хей собирался уличить Дрейка, отличался крайней изобретательностью. Вы меня понимаете?

Ему ответил старший инспектор Мастерс:

— Да, сэр, я понимаю. Преступник найден. — Мастерс перевел дух. — Но я понял и кое-что другое. В полиции я тридцать лет. Начинал в отделении «Кей», по-другому — «Лаймхаус». В те дни лаймхаусские доки были по-настоящему трудным районом. Я всю жизнь работаю с жуликами и ворами. Но Бог свидетель — пока мы не занялись этим делом, я ни разу не сталкивался с такой пестрой бандой хитроумных преступников, которые прикидываются честными гражданами!

— А чего ты еще ожидал, сынок? — спросил Г. М., окидывая молчаливых слушателей доброжелательным взглядом. Он взирал на них с почти отеческой теплотой. — На кого Хею было охотиться, если не на преступников? Он привлекал их. Вернее, они привлекали его. И что же было главным экспонатом, так сказать, жемчужиной его коллекции? Конечно же мошенник, который орудовал в стенах самой древней и солидной лондонской адвокатской конторы «Дрейк, Роджерс и Дрейк». Молодой Чарлз Дрейк (ему пятьдесят три года) крал доверенные им ценности так хитроумно, что…

Видите ли, если бы не всем известные честность и надежность фирмы, ничего бы не было. Возможно, не было бы и убийства. Я уже рассказывал вам о старике Дрейке, отце Чарлза. Ведь он сам обратился ко мне. Превыше всего он ценит честность, Создателя и свою семью. Именно в таком порядке. И Уилберт Роджерс человек такого же склада.

Именно на их принципиальности и строил свой расчет Хей. Он доверяет фирме и просит в случае его смерти обнародовать улику, направленную против одного из ее владельцев! Контора — последнее место на свете, где Чарлзу Дрейку пришло бы в голову искать доказательства своей вины. Хей знал, что «Дрейк, Роджерс и Дрейк» ни за что не вскроют его ячейку, пока не соберутся все вместе. И тогда… ящик Пандоры но сравнению с тем, что им откроется, — пустяки. Собственный отец схватит за руку Чарлза Дрейка. Хей считал, что молодой Чарлз не обратит внимания на коробочку, подписанную «Джудит Адамс». Его внимание способно отвлечь уже и то, что на коробке женское имя. Провалиться мне на месте, ведь его ход и нас сбил со следа!

Но, видите ли, Феликс Хей не отличался большим умом. Он недооценил Чарлза Дрейка. Ох, как недооценил!

Арестованного увели. За все время он не произнес ни слова. Доктор Сандерс запомнил: огромные испуганные серые глаза Дрейка бегали за стеклами пенсне, как крысы в клетке. И тут Бонита Синклер неожиданно закатила истерику, правда ненадолго.

— Я требую, — резко заявил Бернард Шуман, — чтобы меня прекратили называть преступником!

Бонита Синклер молчала.

— А мне все равно, — задумчиво проговорил Блайстоун. — Гораздо интереснее другое. Я до сих пор не понимаю, каким образом Джудит Адамс изобличает Чарлза Дрейка. Ты утверждаешь, что Дрейк единственный, кто мог совершить преступление. Этого я тоже не понимаю. Неплохо было бы послушать, как ты «сидел и думал» и до чего додумался.

Г. М. облокотился о столешницу и, потирая виски пальцами, некоторое время подозрительно смотрел на «Логово дракона». Наконец он заговорил, вынув из кармана карандаш и измятый конверт.

— Ладно, вот как все было. Вы знаете, что наша версия в основном — повторяю, в основном, в общих чертах — оказалась верной. Приглашенные выпили атропин. Убийца заколол Хея, незаметно покинул дом, пошел в «Грейз Инн», ограбил контору, вернулся с добычей и рассовал ее по карманам гостей.

Сначала — вплоть до прошлой ночи — я продвигался на ощупь. Я считал, что убийство и ограбление в конторе Дрейка дело рук Питера Фергюсона, который действовал в сговоре с женой, миссис Синклер. Черт возьми, насколько все бы упрощалось! И прежде всего, объяснилось бы главное: как влили яд.

Вот смотрите. Если убийца Фергюсон, легко ответить на все вопросы. Фергюсон незаметно прокрался в квартиру и отравил коктейли, пока они стояли без присмотра на столе в гостиной. Потом отодвинул засов с двери черного хода, вышел из дома, взломал контору в «Грейз Инн», вернулся и запер дверь черного хода изнутри. Что для него какой-то засов! Парень был потрясающим взломщиком. Он с легкостью передвигался по водосточной трубе — и именно так и «исчез».

Разумеется, против этой версии было немало веских доводов. Если убийца Фергюсон, зачем он вернулся на место преступления, крутился в своей бывшей конторе и вообще, так сказать, засветился? И зачем потом исчез? Поскольку ничего лучшего мы придумать не могли, данная версия казалась наиболее вероятной. Вот почему я согласился вчера ночью так по-идиотски вломиться в дом к миссис Синклер.

Вам известно, что из этого получилось. Наша версия разлетелась в пух и прах. Фергюсона буквально у меня на глазах отравили атропином, а миссис Синклер в то время находилась у Мастерса, в Скотленд-Ярде.

Да. Повторяю: мне стало очень и очень не но себе. И я решил, что лучше посидеть и пораскинуть мозгами.

С чего надо было начинать? Фергюсон убит. Значит, можно почти со стопроцентной вероятностью предположить, что убийство совершил кто-то из гостей. Вы поняли? У нас имеется свидетельница Марша Блайстоун. Она стояла у парадной двери. Но злоумышленник мог свободно спуститься вниз, выйти черным ходом, сбегать в «Грейз Инн» и обратно и закрыть за собой дверь. По-другому никак невозможно. Человек посторонний — Фергюсон не в счет — не мог вернуться черным ходом, так как дверь была заперта на засов и на цепочку. Нельзя было выйти и через парадную дверь, так как его бы заметила свидетельница.

Итак, посторонний злоумышленник исключался. И тут снова возникает загадка номер один: как отравили напитки? Гости клялись, что это невозможно.

Именно тогда меня осенило насчет холодильника и замороженного атропина.

Пока все несложно. Допустим, убийца миссис Синклер, сэр Деннис Блайстоун или Бернард Шуман. Для точности можно добавить в список подозреваемых и сторожа Риордана, который также находился в здании. Вот и все. Возникает следующий вопрос. Когда у кого-либо из наших подозреваемых была возможность приготовить отравленный лед? После того как собрались у Хея — невозможно, ведь Хей сам вернулся домой за двадцать минут до начала вечеринки! Хей пришел без двадцати одиннадцать. Шуман минут на пять позже; миссис Синклер и Денни Блайстоун около одиннадцати. Как только все собрались, начали готовить коктейли. Предположить, будто кто-то из вас, едва придя в гости, тут же отправился на кухню, извлек из морозильника лоток со льдом, выковырял оттуда старые кубики, залил свежую воду, незаметно добавил туда атропин — нонсенс! Я уже не говорю о том, что за такой короткий срок вода не успела бы замерзнуть. Что из этого следует? Отравленный лед приготовили раньше, днем или вечером, — но задолго до без четверти одиннадцать.

Шуман подался вперед и поднял руку:

— Уважаемый председатель, позвольте вопрос. Так вот почему полицию так интересовало, чем мы занимались весь день позавчера — вплоть до того времени, как собрались здесь?

Г. М. кивнул:

— Конечно! Но, видите ли, тогда я только вышел на правильный путь и еще не успел осмыслить все до конца. Когда я пораскинул мозгами, то понял: можно и сузить время поисков. Нужно лишь понять, когда преступник пришел к Хею, сделал свое черное дело, и…

У нас имелся свидетель, на которого я возлагал большие надежды. Отличный невиновный свидетель, как я тогда считал. Чарлз Дрейк охотно рассказывал все, что знал. Он сообщил Бобу Полларду немало ценного. Чарлз Дрейк пришел к Хею в шесть вечера. Он пришел, чтобы вернуть (заметьте: вернуть лично) флягу с элем, только что прошедшую экспертизу. Зачем младший партнер солидной фирмы взялся лично выполнить поручение, которое обычно возлагают на простого курьера или почтальона? А дело в том, что Дрейк, рассудительный Дрейк, успел переговорить с Хеем по телефону и знал: тот созывает гостей. Ему стало любопытно.

Что происходит потом? Феликс Хей переодевается к ужину и попутно пьет, как обычно, коктейль. Где находится Хей? В спальне. Он переодевается и одновременно говорит с адвокатом. А Чарлз Дрейк выходит на кухню, чтобы убрать флягу с элем. Факт, что он провел там некоторое время. Он утверждал, будто писал записку с предупреждением о том, что в бутылке яд. Тем временем Хей находился в спальне и перекрикивался со своим посетителем через всю квартиру.

И Хей пил коктейль. Хо-хо! Значит, в то время никакого атропина в кубиках льда еще не было. А вскоре, в начале седьмого, они вместе с Дрейком вышли из дома. Значит, можно предположить, что отравленный лед был изготовлен в промежутке между тем, как Хей вышел поужинать, и без двадцати одиннадцать, когда он вернулся домой.

Однако сегодня, рано утром, в наших руках оказались две новые прекрасные улики: показания Питера Синклера Фергюсона и разгадка тайны «Джудит Адамс».

Я перечитывал показания Фергюсона, и вдруг передо мной забрезжил свет. Сначала пелена упала только с одного глаза. Когда я перечел его записки еще раз, я прозрел окончательно. Должен вам сказать, Фергюсон особой правдивостью не отличался. Однако он выдал тайну Шумана — пусть и попал пальцем в небо — и разоблачил собственную жену. Я не усомнился в том, что Фергюсон точно описал обстоятельства убийства Хея. Это объясняет его дальнейшее поведение. Его убили только за то, что он слишком много знал. Если бы он врал, его незачем было бы убивать. Кроме того, в его показаниях имеются некие туманные намеки…

Я сказал туманные? Провалиться мне на месте, задал он мне задачу! Он все время петлял и путал следы. Вы только послушайте, что он пишет! Мастерс, передайте мне копию его записки.

Вот он прячется в спальне и наблюдает за всем происходящим в столовой через приоткрытую дверь. Его показания в точности совпадают с тем, что нам уже известно. Он пишет, что все вы расселись вокруг стола и Хей начал разоблачать вас. Он цитирует самого Хея. Фергюсон слышит, что пять коробочек с уликами находятся в конторе Дрейка, Роджерса и Дрейка, в ящике, на котором написана фамилия Хей. Он узнал все, что ему было нужно, и готовится уйти из квартиры и ограбить адвокатскую контору.

Но что он пишет потом? Роняет как будто бессмысленную фразу: «Я увидел также и платяной шкаф и потому вышел».

Что это значит? Единственный платяной шкаф в квартире — огромный гардероб в спальне. Ну и что? Что особенного в платяном шкафу? И почему он вынужден был уйти после того, как увидел шкаф?

Видимо, в квартире находился еще один посторонний человек, который прятался в шкафу!

Давайте еще раз проследим за дальнейшими действиями Фергюсона. Он спускается вниз, ищет в справочнике адрес конторы Дрейка, слышит чьи-то шаги на лестнице и следует за незнакомцем. Оба выходят через заднюю дверь, оставив ее открытой. На улице Фергюсон узнает человека, за которым идет, поэтому и пишет: «Вы удивитесь, когда я скажу, кто это был». Чему нам удивляться? Все гости в квартире и так находятся под подозрением. Но дальше начинается самое интересное.

Незнакомец влезает по пожарной лестнице и вроде бы — заметьте слово «вроде бы» — поддевает ножом шпингалет. Влезает в окно, а через две минуты выходит. Время — четверть первого ночи.

Запомните: неизвестный провел в помещении конторы две минуты. Фергюсон, опытный взломщик, идет по его следам. Послушайте, что он пишет дальше:

«Ящик с написанной на нем фамилией Хей валялся на полу: замок был взломан — и как он успел? Ящик был пуст. Я обшарил всю контору… Когда я вылезал из окна, было половина первого».

Как он успел? — удивляется Фергюсон, опытный громила. И верно, за такой короткий срок взломать замок на ячейке невозможно. Так когда же ограбили контору и чьих рук это дело? Неужели человек, за которым шел Фергюсон, успел все провернуть за две минуты?

Положа руку на сердце, заявляю: это невозможно. Таинственный грабитель влезает в окно, находит определенную ячейку с фамилией, взламывает замок, забирает из ячейки все содержимое и уходит. Как он успел? Всего за две минуты! Но погодите, это не все! Утром Дрейк, Роджерс и Дрейк сообщают нам: оказывается, у них пропали некие ценности, оставленные им на хранение. И вытащили их не из ячейки Хея, а из сейфа. И все за две минуты?!

Преступник водит нас за нос — толково и расчетливо!

Возможно, Фергюсон лжет. Но если так, какой смысл в его записке и почему его убили? До сих пор мы можем проверить все его показания, и все они соответствуют действительности. Давайте предположим — только предположим, — что остальные его показания также правдивы. По крайней мере, их нельзя опровергнуть. Из записки Фергюсона становится ясным следующее.

Первое. Контору Дрейка, Роджерса и Дрейка ограбили не позавчера в четверть первого ночи, а гораздо раньше.

Второе. Там орудовал человек, у которого имелся ключ от сейфа.

Третье. Грабителю было известно, что Феликс Хей отдал адвокатам на хранение некие ценные вещи. Он знал, о каких вещах идет речь и где их искать.

Уже от одного этого я почувствовал, как мозги у меня плавятся. Пойдем дальше. Предположим, что и в остальном Фергюсон не соврал. Что же получается, друзья мои? Если к четверти первого адвокатскую контору уже ограбили, значит, неизвестная личность не уносила оттуда наручные часы, будильник и все остальное. Улики были украдены задолго до четверти первого. Злоумышленник заранее отнес их на Грейт-Рассел-стрит и рассовал по карманам отравленных. Убийце было крайне важно, чтобы предметы, уличавшие гостей Хея, оказались у них в карманах. Но он не мог подбросить улики до тех пор, пока они не потеряют сознание, а гости находились в сознании до без десяти двенадцать. Значит…

Убийца подбросил улики тогда же, когда заколол Хея зонтиком, то есть между без десяти двенадцать и полночью. Сделав свое черное дело, он наведался в «Грейз Инн», забрался в уже ограбленную контору и убедился, что ничего не упустил.

А потом… потом пошел домой.

Все кусочки головоломки встали на свои места! Фергюсон недвусмысленно указывает: в квартире Хея, кроме него, находился еще один посторонний, который прятался в платяном шкафу. Мы удивимся, узнав, кто это был. Неизвестная личность влезает в контору Дрейка, Роджерса и Дрейка, проводит там две минуты и удирает домой… Каким образом становится понятно, что незнакомец уходит домой? Давайте перечитаем записку.

Убедившись, что убийца ушел, и осмотрев контору, Фергюсон возвращается на Грейт-Рассел-стрит. Вот что он пишет:

«Проклятая задняя дверь, через которую мы вышли, оказалась запертой на засов изнутри… Этого я не ожидал… я ничего не понял».

Если убийцей был один из гостей, почему запертая дверь так удивила Фергюсона? Гость-убийца, вернувшись, естественно, запер за собой дверь… Нет, друзья мои. Фергюсон удивился, так как знал, что «личность», сделав свое дело, отряхнула руки и удалилась восвояси.

Вот тут наша прекрасная версия терпит полный крах. Мы пятимся назад, к самому началу. Задняя дверь на засове, за парадной дверью наблюдают. Какая еще посторонняя личность? Однако я сохранял спокойствие. И даже одно время считал убийцей или сообщницей Маршу Блайстоун…

— Это уж слишком! — возмутился Сандерс.

— Неужели вы и правда думали, что я?.. — спросила Марша.

— Хо-хо! — замогильным голосом отозвался Г. М. — Еще как думал! Я ведь уже говорил вам: вы упорнее и увлеченнее всех вставляли правосудию палки в колеса в ходе всего расследования. Вы никогда не говорили правды, если можно было солгать. Вы утащили записку Фергюсона из-под самого моего носа, а вернули, лишь убедившись, что в ней не содержится ничего опасного. Но мне как-то не верилось, чтобы у вас имелся ключ от сейфа конторы «Дрейк, Роджерс и Дрейк»! А еще мне не верилось, что вы способны украсть ценные бумаги, принадлежащие Хею. Я наблюдал за вами, когда мы вломились в дом к миссис Синклер. Взломщица из вас никудышная, как и сообщница. Так что на роль убийцы вы не годились.

Отсеяв лишнее, я оставил в списке лишь подозреваемых, способных взломать дверь или сейф… — Г. М. широко улыбнулся и прочувствованно продолжил: — Милая старушка Джудит Адамс! Денни Блайстоун рассказал мне о ней и ее книжке, и тут до меня наконец дошло. Книжка никакая не улика. С ее помощью Феликс Хей затеял свой самый дурацкий розыгрыш. Скверный вышел анекдот. Представляю, как потешался Хей над занудным стилем книги о драконах, как порадовала его тяга мисс Адамс к иностранным языкам — о данной склонности ученой старушки нам сообщил еще Тимоти Риордан… О господи! — Г. М. зловеще поднял палец. — Возьмем, к примеру, тебя, Денни… Кто такой, по-твоему, дракон?

За Блайстоуна ответил Шуман:

— Я могу ответить, сэр Генри. «Дракон» происходит от латинского «драко», то есть «ручная змея»…

— Ручная змея! — зарокотал Г. М. — Конечно! Ручная змея. А теперь послушайте… — Он взял книгу. — Послушайте, что пишет старушка Джудит:

«Для древних римлян «драко» был вовсе не огнедышащим чудовищем христианских легенд. Они называли так ручных змей, которые в богатых семействах выполняли роль домашних животных — среди них попадались и ядовитые. Того же корня и английское слово «дрейк», то есть «селезень». Примечательно, однако, что в испанском языке латинское «драко» трансформировалось в «эль драко». Такое прозвище в елизаветинские времена было дано, после его набегов, сэру Фрэнсису Дрейку».

— Ба! Вот оно. Феликс Хей не мог пропустить такую замечательную шутку. Ручная змея, селезень — и даже прямое упоминание знаменитого однофамильца! Я почти слышу, как он хихикал, перечитывая книгу. Боюсь, особой чуткостью он не отличался — был несколько толстокож, из-за чего и погиб. Эль Драко, Дрейк…

— Я, кажется, говорил вам, — перебил его Шуман, — что мой помощник Эль-Хаким наполовину испанец. Вчера сержант не мог понять, почему Эль-Хаким так веселится, слушая, как он обсуждает книгу по телефону. Хей часто называл Чарлза Дрейка Эль Драко.

— Угу, — буркнул Г. М. — И такие важные сведения вы сообщили нам только от страха… Ну да ладно! Вернемся к доказательствам. Я попросил Мастерса проверить, чем занимались в день убийства Хея миссис Синклер, Денни Блайстоун и Бернард Шуман. Я был совершенно уверен, что атропин попал в кубики льда между шестью — когда Дрейк приходил сюда — и двадцатью минутами седьмого. Мог ли кто-либо из вечерних гостей отравить лед? Более того, мог ли кто-либо из них взломать контору Дрейка, Роджерса и Дрейка?

Нет.

Сержант Поллард выяснил, как провела позавчерашний день миссис Синклер — вплоть до одиннадцати часов, когда она пришла сюда в компании Денни Блайстоуна. С его передвижениями тоже было все более или менее ясно. То же самое касается и Шумана. Шуман провел весь день, до самого вечера, когда уже поздно было что-либо предпринимать, в обществе таких безупречных свидетелей, как лорд и леди Тарнли. Они подтвердили его показания. Значит, ни один из троих не мог совершить убийство и кражу со взломом. Никто из них даже не приближался к конторе Дрейка.

Но кто приходил сюда, к Хею, в шесть часов? Чарлз Дрейк, и только Дрейк. Кто мог незаметно подлить в воду атропин, пока Хей переодевался в спальне? Дрейк. Кто долго торчал на кухне? Дрейк. Кому были известны все подробности предстоящей вечеринки: когда она начнется, кто приглашен? Дрейку.

Идем дальше! Феликс Хей в шесть часов пил коктейль с еще неотравленным льдом. Потом он ушел из дому. Мог ли кто-то, кроме Дрейка, в отсутствие хозяина проникнуть к нему в квартиру? Я не имею в виду конкретно ни миссис Синклер, ни Денни, ни Шумана — я говорю вообще.

Ответ на данный вопрос — «нет». Встретив на лестнице сторожа, Тимоти Риордана, Хей попросил его подняться к нему в квартиру и убрать там. Что Тимоти Риордан и сделал незамедлительно. А потом устроился на кухне и принялся методично уничтожать запасы хозяйского виски. У кого хватит духу бросить в него камень? Риордан знал, когда вернется Хей, и думал, что он не причинит ему особого ущерба. Покидая квартиру верхнего жильца, он прихватил недопитую бутылку с собой. Но, как бы пьян ни был Тимоти, при нем никто не сумел бы незаметно проникнуть на тесную кухню да еще и подменить кубики льда… — Г. М. сокрушенно покачал головой. — Конечно, существует еще вероятность того, что зловещим убийцей был сам Тимоти и лед отравил он. Но такое предположение не выдерживает никакой критики. По-моему, он вообще не знает, что в спиртные напитки добавляют лед, — на свое счастье. Иначе он сейчас был бы мертв. Да и вообще, достаточно взглянуть на Тимоти, а потом обдумать все улики, и сразу станет ясно: убийца из него такой же, как из Марши Блайстоун или, скажем, из леди Блайстоун.

И тем не менее остается вопиющее противоречие. Если убийца Дрейк, тогда кто запер дверь черного хода изнутри? Все остальное нам ясно. А дверь… Тут напрашивается единственный возможный ответ. Смешайте джин, ржаное виски и скотч и помножьте на ирландский характер. Тимоти ирландец до мозга костей. Услышав в четверть первого, как хлопнула дверь черного хода, он, памятуя о своем долге, встал и закрыл ее.

Нам ясны мотивы Чарлза Дрейка. Хей держал его за жабры, но не показывал виду, что ему все известно — по крайней мере, он так считал. Хей был никудышным актером. Намекал на то, что много знает, но открыто ни в чем не признавался. Скорее всего, Дрейк уже давно догадался об осведомленности Хея. Он понятия не имел, много ли известно Хею. Но, будучи человеком практичным, Дрейк поспешил принять меры предосторожности. Он послал Хею флягу эля с атропином.

Смешно! Поллард подметил, что Дрейк разговаривал с ним тоном прожженного злодея — возможно, он считал себя настоящим циником. Одно Дрейк знал точно. Если прийти в аптеку, наклеив фальшивые бакенбарды, и под каким-то невинным предлогом спросить пузырек с ядом, да еще расписаться в книге вымышленной фамилией, тебя обязательно схватят. Еще в «Графе Монте-Кристо» убедительно показано: можно обратиться к пятерым фармацевтам, и тебя выследят в пять раз быстрее. Единственный способ купить яд незаметно — приобрести его в огромных количествах, и тогда тебя никто ни в чем не заподозрит. Возьмем, к примеру, никотин — такой же яд. Его покупают малыми дозами. Однако в графстве Кент есть места, где никотин продают грузовиками. Такой же трюк провернул и Дрейк с атропином. Он представился главой фирмы, которая производит глазные мази, и закупил оптовую партию, десять унций чистого атропина — так много, чтобы никто не заподозрил его в желании кого-то отравить.

Но Хей не стал пить отравленный эль. Более того, он догадался, кто прислал ему смертоносный подарок. По-моему, его подозрения на чем-то базировались. Иначе он не отнес бы флягу своим поверенным и не попросил бы их — то есть Чарлза — послать эль на экспертизу. Хей подробно проинструктировал Дрейка. Хей попросил его нанять частного детектива и найти человека, купившего эль. И тем не менее, по-моему, Хей не считал, что предполагаемым отравителем является именно Дрейк. В равной мере он подозревал и хирурга Блайстоуна, и миссис Синклер — даму, похоронившую нескольких мужей.

Потом Хей придумал фокус с пятью коробками. Он очень радовался, полагая, что отлично обезопасил себя на тот случай, если его враги — Дрейк или другие — задумают что-то против него. Дрейк видел его насквозь. Ставлю пятерку против чего угодно: Дрейк почти сразу догадался, кого символизирует «Джудит Адамс», и вскрыл собственную коробку.

Нам неизвестно, какие улики против Дрейка раздобыл Хей. Сам Дрейк вряд ли в чем-либо сознается. Однако в его коробке содержалось нечто, способное вызвать настоящую бурю. Игра зашла слишком далеко. И Хею суждено было умереть.

Дрейк выжидал, пока его жертва созовет всех подозреваемых. Видимо, Хей намекал насчет того, что произойдет нечто подобное. Дрейк тщательно подготовился. Необходимо было инсценировать кражу со взломом и утащить все коробки с уликами — и свои, и чужие. Мне кажется, он выкрал коробки накануне псевдограбежа и убийства. В коробках оказались некие интересные предметы, а также их подробное описание, составленное неутомимым Хеем, — улики против Блайстоуна, Шумана и миссис Питер Синклер Фергюсон.

Тут-то в голове Дрейка и зародился грандиозный план. Предположим, во время званого вечера ему удастся отравить всех гостей атропином — не убить, а только одурманить. Тогда он сможет спокойно обшарить квартиру Хея и проверить, не хранит ли тот еще каких-либо улик против него. Убить Хея можно его знаменитым зонтиком или даже саблей, которую он также держал дома. Хей заколот, а три потенциальных убийцы без сознания сидят за столом. В их карманы он подбросит улики. Не все, а только часть. Несуразные и зловещие вещи, например часы или увеличительное стекло. Когда отравленных приведут в чувство — а Дрейк рассчитывал на то, что их вскоре обнаружат и спасут, — они не смогут объяснить, откуда у них при себе такие странные предметы.

Вы меня понимаете? Он вовсе не собирался их выдавать, боясь, что на допросе они расколются и начнут сотрудничать с легавыми. Он лишь набросил на них тень при помощи косвенных улик; так сказать, намекнул, что у каждого есть свой скелет в шкафу. В результате пострадавшие сговорятся покрывать друг друга и инстинктивно будут держаться вместе, чтобы спасти себя, а заодно отвести подозрения от Чарлза Дрейка. Неплохо!

Имелось одно препятствие. В коробке с надписью «Бонита Синклер» находились всего два письма — и ничего больше! Прочитав письма, полиция сразу поймет, в чем дело. Дрейку было известно, что многие женщины (конкретно с этой он знаком не был) склонны слишком много болтать в полиции. Однако в другой коробке содержалась информация о Питере Фергюсоне, ее муже, которую Хей собрал по крупицам, опираясь на отдельные намеки миссис Синклер. — Г. М. поморгал за стеклами очков и покосился на спокойную, улыбающуюся Бониту. — Мадам, вы ведь не верили в то, что Питер Фергюсон умер, правда? Иначе вы получили бы страховку, которая являлась приманкой. Хей тоже не верил в кончину вашего супруга. Однако пригласить Питера Фергюсона в гости он не мог, так как не был с ним знаком и не знал, где он находится. Поэтому Чарлз Дрейк решил взять негашеную известь и фосфор, атрибуты взломщика, которые вы сохранили на память, а Хей каким-то образом заполучил, и сунуть их вам в сумочку, чтобы указать на связь между вами и Фергюсоном.

Бонита Синклер пожала плечами.

— Я не собираюсь ни в чем признаваться, — заявила она. — Я хочу спросить вот о чем. Почему Хей не пригласил в гости самого Дрейка?

Г. М. изумленно воззрился на нее.

— О, дитя мое! — воскликнул он. — Чтобы испортить шутку?! Хей просто не мог сообщить Дрейку, что ему все известно, не намекнув ему о Джудит Адамс и не выдав свои дальнейшие планы! О нет. Дрейк знал, что отсюда опасности ему ждать нечего.

Итак, в тот день, когда Дрейк узнал, что вечером ожидаются гости, он был уже готов. Он зашел к Хею около шести вечера. Вы догадываетесь почему? Он знал, что Хей будет переодеваться к ужину и перед выходом из дому выпьет коктейль. Поэтому Дрейк под каким-то благовидным предлогом вышел на кухню и подменил лед в морозильнике.

«Ограбление» собственной конторы он осуществил, должно быть, между половиной седьмого и, скажем, половиной одиннадцатого, когда все служащие разошлись по домам. Тогда ли он украл ценные бумаги Хея? А может, как я подозреваю, он стащил их уже давно? Правды мы никогда не узнаем. Он взломал замок ящика, подпилил шпингалет и ушел.

Разумеется, он вернулся на Грейт-Рассел-стрит раньше половины одиннадцатого. Он собирался незаметно проскользнуть в квартиру и подождать прибытия гостей. Спрятаться даже в небольшой квартире, если в ней имеется огромный платяной шкаф, не составляет труда. Думаю, у него был дубликат ключа от квартиры Хея, но ключ даже не понадобился. Дверь оказалась открытой, потому что сторож Тимоти сидел на кухне, наливаясь виски.

Чарлз Дрейк прошел в спальню и затаился там. Он вылез оттуда только один раз. Дождавшись, когда Тимоти наконец уберется восвояси, Дрейк отключил телефон — он боялся, что кто-то из гостей вздумает обратиться за помощью до того, как подействует атропин, и поднимет преждевременную тревогу. Потом он спрятался в платяном шкафу.

Вы знаете, что было дальше. Хуже всего Дрейку пришлось, когда в спальне появился Питер Фергюсон и принялся наблюдать за дверью в гостиную. Дрейк не знал ни кто такой Фергюсон, ни чем он занимается. Возможно, он принял Фергюсона за безобидного клерка снизу и потому особо не волновался. Фергюсон наблюдал за тем, что происходит в соседней комнате, а Дрейка не замечал. По крайней мере, так считал наш адвокат. А перед тем как вся компания отключилась, Фергюсон куда-то ушел.

Уф! Итак… Ошибка Дрейка заключалась в том, что он действовал слишком поспешно. Он распихал улики по карманам гостей. И, собравшись с духом, ударил Хея в спину зонтиком-шпагой. Ему тут же захотелось убраться с места преступления. Видите ли, Дрейк не привык к зрелищам подобного рода.

Однако головы он не потерял. Дрейк намеревался подстроить все так, чтобы подозрение пало на одного из отравленных гостей. Выбравшись из квартиры Хея, он отправился в «Грейз Инн», где инсценировал ограбление собственной конторы. Ему почти удалось внушить нам то, что он хотел, потому что он оставил открытыми все двери: и дверь в квартиру Хея, и дверь черного хода. К тому же выставил зонтик напоказ на лестнице.

В помещении Англо-египетской компании было темно. Дрейк не догадывался о том, что Фергюсон следит за ним. Возвращение в «Грейз Инн» стало его очередным искусным ходом. Если бы даже кто-то заметил, как Дрейк разгуливает рядом со своей конторой, его бы ни в чем не заподозрили. Главное — не попадаться никому на глаза рядом с домом на Грейт-Рассел-стрит. Но…

Г. М. замолчал и посмотрел на Шумана.

— Кажется, вы сообщили старшему инспектору о том, что Фергюсон знал Дрейка в лицо, верно?

Шуман кивнул:

— Да. Фергюсон упоминал об этом еще давно, десять лет назад. Говорил, что Дрейка выдает его походка враскачку, как у моряка. Полагаю, именно по ней Фергюсон опознал Дрейка на улице.

— Да, на улице, — повторил Г. М. не без удивления. — Конечно! Все просто. Чарлз Дрейк мог бы воспользоваться парадным, а не черным ходом. Но… он выглянул на улицу и увидел… — Г. М. повернулся к Марше. — Увидел вас. Вы стояли прямо перед ним, под фонарем.

Кстати, деточка, вы обманули правосудие еще и в другом. Вам ничего не было известно о часах в карманах вашего папаши до того, как вы с доктором Сандерсом не обнаружили наверху бесчувственные тела. Пока доктор бегал вниз вызывать полицию и «скорую помощь», вы обнаружили часы в карманах у Денни. Вы знали, что они означают. И потому, когда доктор вернулся, вы тут же на месте сочинили сказочку о том как ваш отец перед выходом из дома собрал целую кучу часов. Вы хотели направить нас по ложному следу, чтобы мы не подумали о кра… впрочем, не важно.

Речь шла о Дрейке. Рассказ мой почти окончен. Дрейк быстро огляделся в своем кабинете — ему нужно было создать видимость взлома. Будучи неплохим психологом, он действительно подпилил шпингалет на окне, чтобы показать, что в кабинет вломились снаружи. В четверть первого он отправился домой, на Блумсбери-сквер — туда всего десять минут ходу. Естественно, как вы и догадались, ночной сторож заметил его преследователя, Фергюсона. В половине первого тот вылезал из окна. К тому времени как позвонил сторож с сообщением о грабителе, Дрейк был уже дома и успел снять трубку.

Должно быть, он не мог взять в толк, что же случилось, — ведь ночной сторож видел взломщика в полпервого. Таким образом, у него появилось отличное алиби. Дрейк вышел из дому и отправился в контору, но сделал крюк и заглянул на Грейт-Рассел-стрит. Он собирался позвонить из телефона-автомата и сказать полиции, что в квартире Хея что-то неладно.

Потом понял, что все и так скоро откроется. Он видел Маршу Блайстоун и доктора Сандерса, которые вначале спорили под фонарем, а затем вошли в дом.

Мой рассказ может дополнить Мастерс. Он знает все недостающие подробности. Фергюсон вернулся на Грейт-Рассел-стрит, как написано в его записке. Придя туда, он обнаружил, что произошло убийство. Он не был уверен в том, как все случилось, но улики в карманах гостей его чрезвычайно встревожили. Он знал, что убийца — Дрейк. И на следующий же день связался с Дрейком, намереваясь шантажировать его. Представляю, как он потирал руки — думал, что набрел на золотую жилу. Видимо, с женой он делиться не собирался. Когда ее увезли в Скотленд-Ярд, он пригласил Дрейка на Чейни-Уок для беседы. Но Дрейк оказался предусмотрительным. Он ко всему подготовился.

А знаете, что в данном деле самое печальное? Сотрудники «Эвервайд», сыскной фирмы, которую привлек к расследованию сам Дрейк, еще до всех убийств установили, что яд покупал именно он. Поняв, что произошло, они пришли в замешательство. Но, поскольку дело касалось убийства, а они дорожат своей репутацией, они сообщили своему клиенту — Дрейку — о том, что им удалось выяснить, и только потом заявили в полицию. Когда мы с Мастерсом узнали, что Дрейк предупрежден, мы поняли: пора его брать. Мы устроили реконструкцию убийства (Поллард и Райт насильно удерживали Дрейка в спальне). Последнюю улику мы получили от мистера Шумана. Он не только разгадал загадку Джудит Адамс, но и…

— Я последним потерял сознание, — очень тихо проговорил Шуман. — Мне показалось, что я видел, как он входит в комнату перед тем, как я отключился. Возможно, это была галлюцинация, вызванная атропином; хотя теперь я понимаю, что все происходило наяву. Господи, помоги мне! Как я мог говорить, не выдав себя в… в другом? — Он наклонился вперед и ударил кулаком по столу, а затем порывисто вздохнул и затих.

Пошел дождь, вначале слабый, затем все сильнее и сильнее. Наконец, он забарабанил по крыше, как два дня назад. Сандерс вспомнил и кое-что другое. Две ночи назад, перед тем, как началась вся эта история, он, сидя в институте, ломал голову над сложной проблемой. Он занимался делом Смита и не мог понять, как мышьяк попал в мороженое. Теперь он все понял.

Внезапно тишину нарушила леди Блайстоун. Она встала и заговорила — впервые после того, как Г. М. грубо велел ей заткнуться.

— Насколько я понимаю, — негромко заявила она, — дело закончится судебным разбирательством?

— Да, — подтвердил Г. М. без всякого выражения.

— Какой ужас! В суде всплывет вся грязь… все о моем муже?

Блайстоун криво ухмыльнулся.

— Ничего страшного, Джуди, — утешил он ее. — Я научился смеяться над своими ошибками и могу за себя постоять. Пусть все всплывает… я не против!

— Зато я против! — с холодной яростью в голосе вскричала его жена. — Ты, может, и научился смеяться над своими ошибками, а я нет! И не думаю, что мне хочется этому учиться. Как по-твоему, почему я все терпела и даже пришла сегодня сюда? Почему я терпела тебя, терпела многое другое? Потому что я не вынесу позора в семье, с которой я связана! Скандал убьет меня!

— Но послушай, Джуди… Как же наш круиз…

— Я собиралась поехать в круиз, — пояснила леди Блайстоун, — потому что надеялась, что дело каким-нибудь образом замнут. Теперь ни о каком круизе не может быть и речи. Спокойной ночи, Деннис! Спокойной ночи, господа… Нет, Марша, ты оставайся. Я завтра же велю моим адвокатам начать дело о разводе. Едва ли необходимо упоминать имя соответчицы! — На Бониту Синклер она и не взглянула. — Разведясь с тобой, я, по крайней мере, формально очищусь от грязи. — И леди Блайстоун не спеша вышла из комнаты.

Блайстоун бросился за ней.

— Да, беги за ней! — вскричала Бонита Синклер. — Беги за ней, и ты окончательно утратишь покой и потеряешь душу! Она до смерти изведет тебя своими придирками, и ты не сможешь смотреть в глаза собственной дочери! Или оставайся с той, кого ты так любезно назвал шлюхой-торгашкой, и тогда ты, может быть, еще будешь счастлив. Я не жила по-настоящему до тех пор, пока не встретила тебя. И ты не жил, пока не встретил меня. Поступай как знаешь, бог с тобой! Но сначала хотя бы поблагодари своего друга. Пусть у него вульгарные манеры и тяга к простонародному языку, но он один протянул тебе руку помощи, когда ты угодил в беду!

Г. М. покраснел и принялся что-то бессвязно бормотать. Мастерс еще не видел сэра Мерривейла в таком замешательстве. А Сандерс, не отрываясь, смотрел на свою невесту. Марша откашлялась, сделала шаг в сторону Бониты и робко тронула ее за руку.

— Миссис Синклер, — проговорила она, — простите меня, пожалуйста.