Онлайн чтение книги Дело о секрете падчерицы
Глава 6

Незадолго до полудня Делла Стрит вошла в личный кабинет Мейсона и сказала:

– У вас проблема.

– Какая? – спросил он.

– В приемной сидит очень разгневанная Розина Эндрюс, и глаза ее мечут пламя.

– Интересно, как она могла на меня выйти? – спросил Мейсон.

– Она этого не сказала, – ответила Делла Стрит. – Говорит только, что хочет видеть вас немедленно по чрезвычайно важному личному делу.

Мейсон улыбнулся:

– Ну что ж, придется нам пройти через это, Делла. Впусти ее… Скажи, она из тех женщин, которые вынимают из сумочки пистолет и начинают стрелять, или из тех, кто прыгает на стол и вонзает когти?

– По-моему, она способна и на то и на другое, – усмехнулась Делла Стрит. – Она производит впечатление очень самовольного человека, если я могу судить правильно.

– Кому же, как не тебе, об этом судить, – ответил Мейсон, – тебе, проведшей столько времени на огневом рубеже в офисе юриста. Пусть войдет.

Через несколько секунд Делла Стрит открыла дверь, и в кабинет ворвалась взбешенная двадцатитрехлетняя женщина с пылавшими от ярости синими глазами.

– Вы Перри Мейсон, – сказала она.

– Совершенно верно, – подтвердил Мейсон.

– В таком случае я буду вам очень благодарна, если перестанете лезть в мои дела! Не знаю, как вас можно остановить, но я намерена обратиться в ассоциацию адвокатов и во все вышестоящие инстанции.

Мейсон вопросительно поднял брови:

– Я вмешиваюсь в ваши дела?

– Вы сами это знаете.

– Может быть, – предложил Мейсон, – вы присядете и расскажете мне все поподробнее?

– Я не собираюсь садиться, – ответила она. – Этой омерзительной публикации в газете с меня достаточно. Я знаю, что мой отчим вчера обращался к вам по срочному делу, и уверена, что это вы придумали весь план.

– Весь план? – переспросил Мейсон.

– Я знаю, о чем говорю. Взять кофейную банку, подменить письмо, положить еще полторы тысячи и… Будьте любезны, мистер Мейсон, объясните мне, чего вы хотите этим добиться?

Мейсон терпеливо улыбнулся и сказал:

– Не сейчас, когда вы в таком настроении, мисс Эндрюс. Если я буду говорить с вами, то лишь тогда, когда вы сможете смотреть на вещи объективно и спокойно.

– Я хочу услышать ваш ответ, – настаивала она.

– Но вы будете слушать меня одним ухом, – возразил Мейсон. – Сейчас вы слишком рассержены, чтобы уделить моим словам все свое внимание.

– Что ж, я имею право быть рассерженной.

– Вы еще не объяснили мне почему.

– Вы прекрасно знаете почему. Это письмо с угрозами было послано мне. И это мне дали инструкцию взять полторы тысячи долларов в десяти– и двадцатидолларовых купюрах, положить их в кофейную банку вместе с десятью долларами серебром, которые должны были послужить балластом и поддерживать банку на плаву, плотно закрыть крышку и бросить все это с борта своей лодки в озеро в тот момент, когда поблизости никого не будет. Но как только я все это исполнила, откуда ни возьмись появился тот катер с кучей полуголых красоток – сначала я подумала, что это те самые люди, которые должны забрать деньги, но потом решила, что они не стали бы этого делать с такой наглой откровенностью. Однако рядом больше никого не было, и я поехала обратно.

– Давайте поговорим начистоту, – предложил Мейсон. – Письмо шантажистов адресовано вам?

– Вам это отлично известно.

– Откуда?

– Наверно, рассказал мой отчим, который шпионил за мной и стащил письмо с моего стола, а потом подложил его назад под промокашку.

– А как вы об этом узнали?

– Я позаботилась о том, чтобы точно отметить то место, на которое положила письмо. Разве что там был еще кто-нибудь, кто мог за мной следить.

– Кажется, вы с вашим отчимом не в самых лучших отношениях? – спросил Мейсон.

– Ничего подобного. Я его люблю. Он чудесный, внимательный, заботливый, порой даже чересчур, всегда обо мне беспокоится и пытается меня защитить.

– И что вы думаете делать теперь? – прямо взглянул на нее Мейсон.

– Теперь, – ответила она, – я не знаю. Вы поставили меня в тупик. Я собиралась передать полторы тысячи долларов определенным людям, которые могли предать огласке нежелательную информацию. Кто-то изменил сумму выкупа на три тысячи долларов, потом подложил еще полторы тысячи к моим деньгам, а теперь появилась эта старлетка в бикини и ее фото на первых полосах газет, деньги лежат в полиции, и… И, если говорить откровенно, впереди еще бездна денег, которые придется заплатить.

– Кто-нибудь вам уже говорил, что вы должны заплатить эту бездну денег? – спросил Мейсон.

– Пока нет, – ответила она, – но я боюсь, что все к этому идет.

– Возможно, – согласился Мейсон. – Не лучше ли рассказать мне, почему вы стали такой уязвимой?

– Что значит – уязвимой?

– В том смысле, что вы привлекли внимание шантажистов.

– Думаю, мы все более или менее уязвимы, – ответила она. – Практически у каждого есть свой скелет в шкафу.

– А какой скелет в вашем шкафу?

– Что вам за дело? Я чувствую, вы хотите меня как-то защитить, но я пришла сюда, чтобы сказать, мистер Перри Мейсон, что не нуждаюсь в вашей защите. Я хочу решить это дело по-своему.

Мейсон заметил:

– Надеюсь, вы понимаете, что, начав платить шантажисту, вы оказываетесь на крючке. Вы платите один раз, потом второй, потом платите снова и снова и продолжаете платить до тех пор, пока из вас не высосут все до последней капли.

– Ничего они мне не сделают, – ответила она. – Я просто выигрываю время.

– Выигрываете для чего?

– Для того, чтобы играть по своим правилам. Я буду заниматься своими делами по своему разумению, и ваша помощь мне не нужна.

– Не пытаетесь ли вы, – деликатно спросил Мейсон, – защитить в этом деле кого-нибудь другого?

– Я уже сказала, что это не ваше дело. Все, что я хочу вам сказать сейчас, с глазу на глаз, – это чтобы вы не вмешивались в мои дела и позволили мне поступать по-своему.

– Но вы не понимаете, что попали в зыбучий песок, – заметил Мейсон. – Вас будет засасывать все глубже и глубже и…

– Я знаю, что делаю, мистер Мейсон. Я выигрываю время. Я хочу заплатить полторы тысячи долларов, чтобы выиграть время.

– А потом они снова вонзят в вас свои зубы.

– К тому времени, – жестко ответила она, – они эти зубы обломают.

– Вижу, вы очень решительная молодая женщина.

– И к тому же располагающая немалыми возможностями, – прибавила она. – Не забывайте об этом.

Мейсон задумчиво на нее взглянул:

– Если бы вы рассказали, что у вас на уме, мисс Эндрюс, я мог бы дать вам какой-нибудь полезный совет и мы объединили бы с вами наши возможности.

Она упрямо покачала головой.

– Насчет той информации, на которую намекает записка. Вы догадываетесь, о чем идет речь?

– Я знаю, о чем идет речь, – резко ответила она.

– Не хотите поговорить об этом?

– Разумеется, нет. Это мое, и только мое дело.

– Возможно, – продолжал Мейсон, – по некоторым романтическим причинам или из соображений социального престижа вы думаете, что, если вам удастся выгадать несколько дней или несколько недель, это изменит ваше положение в лучшую сторону?

– Возможно.

– И вы думаете, что это чем-нибудь поможет вам?

– Что именно?

– Выгаданное вами время.

– Да.

Мейсон спросил:

– Люди, которые прислали вам письмо, связывались с вами по телефону?

– Это самый естественный способ.

– Они сообщили какие-нибудь сведения, по которым их можно идентифицировать?

– Это еще одна вещь, – сказала она, – которую я не хотела бы обсуждать. Цель моего визита, мистер Мейсон, в том, чтобы объявить вам, что я не нуждаюсь в ваших услугах. Мне не нужна помощь адвоката. Я поступаю так, как считаю нужным, у меня свои планы, и я не желаю, чтобы кто-нибудь в них вмешивался. Отсюда следует, что я буду очень благодарна вам, если вы целиком и полностью откажетесь от участия в этом деле. Можете считать это официальным заявлением.

Сказав это, она развернулась и стремительно вышла из кабинета.

Мейсон кивнул Делле Стрит:

– Попробуй связаться с Бэнкрофтом по телефону.

Через минуту Делла Стрит кивнула Перри Мейсону и сказала:

– Он на линии.

– Здравствуйте, Бэнкрофт, – бросил в трубку Мейсон. – У меня только что была ваша падчерица. Она рвала и метала от ярости.

– Но как, черт возьми, она могла о вас узнать?

– Очевидно, ей было известно, что вчера утром вы мне звонили и назначили встречу по какому-то срочному делу. Она также уверена, что вы прочитали присланное шантажистами письмо, пока ее не было дома. Вы положили его не совсем на то место.

– И чего хотела Розина? – спросил Бэнкрофт.

– Она хотела официально уведомить меня о том, что не нуждается в услугах адвоката, что она вполне способна справиться с этим делом сама и не желает, чтобы я каким-либо образом вмешивался в ее жизнь.

– Мне все равно, что она сказала, – заявил Бэнкрофт. – Наша сделка остается в силе! Она молода, импульсивна и самонадеянна – даже слишком самонадеянна. Она думает, что сможет справиться с профессиональными шантажистами, хотя на самом деле ей это не под силу.

Мейсон сказал:

– Было бы лучше, если бы вы зашли к ней и поговорили начистоту. Она все равно уже знает, что письмо вы читали, и защищает при этом столько же вас, сколько и себя. Вам следует вместе как следует обсудить это дело.

– Нет, – ответил Бэнкрофт, – это она должна прийти ко мне. Она должна первой сломать лед. До сих пор она мне не доверяла и даже сейчас, получив это письмо с угрозами, предпочитает играть, закрывая от меня свои карты. Я не стану вмешиваться.

– После того как она попросила меня не лезть в ее дела, – заметил Мейсон, – я чувствую себя в известной мере связанным.

– Что значит – в известной мере?

– Это значит, что я в любом случае не могу представлять ее интересы.

– Вам и не нужно этого делать, – сказал Бэнкрофт. – Вы представляете мои интересы. Я хочу избежать огласки в этом деле. Я должен избежать ее во что бы то ни стало. И я имею полное право нанять вас как своего адвоката. До сих пор вы действовали превосходно. Вы заставили их обороняться. Продолжайте в том же духе… Вам нужны еще деньги?

– Пока нет.

– Как только они вам понадобятся, позвоните мне, – добавил Бэнкрофт. – Честно говоря, Мейсон, меня все больше начинают пугать возможные последствия. Я могу взглянуть на дело с точки зрения противника – но ни в коем случае не хочу, чтобы это представляло хоть какую-нибудь опасность для Розины.

– Хорошо, – сказал Мейсон, – мы сделаем все, что сможем.

– А вдруг шантажисты подумают, что она пытается водить их за нос?

– Не подумают. Они решат, что кто-то из их банды хочет урвать себе дополнительный кусок в полторы тысячи долларов. Это будет их первая реакция. Ваша падчерица сделала все, о чем говорилось в письме. Они посчитают, что взяли не ту банку, а поднявшаяся вокруг этого дела шумиха заставит их занервничать.

– Все равно я беспокоюсь о безопасности Розины.

– Напрасно, – ответил Мейсон. – Ее круглосуточно окружает вооруженная охрана.

– Она об этом знает?

– Пока нет.

– Но она может об этом узнать?

– Возможно.

– Как только это случится, появится проблема.

– Когда она появится, мы ее решим, – ответил Мейсон. – К тому времени почти наверняка возникнут и другие, гораздо более важные проблемы.

– Ладно, – согласился Бэнкрофт. – Вы доктор, вам видней. Но есть одна вещь, которую вы должны знать. Розина очень решительная молодая женщина, и она вооружена.

– Она что? – переспросил Мейсон.

– Она вооружена. По крайней мере, я так думаю. Кто-то из них, Розина или Филлис, моя жена, взяли револьвер 38-го калибра, который лежал у меня в ящике ночного столика у кровати.

– Как вы об этом узнали?

– Несколько минут назад я полез в этот ящик, чтобы достать револьвер. Я подумал, что будет лучше держать его под рукой, но он исчез. Взять его могли только Розина или Филлис.

– Когда вы видели его в последний раз? – живо спросил Мейсон.

– Не знаю, мне кажется, он лежал там все это время.

– Но когда вы в последний раз его там видели?

– Не помню… наверно, где-то неделю назад или около того.