Онлайн чтение книги Дело об исчезнувшей красотке
Глава 10

Справа от меня, в дверях своего рабочего кабинета, показался Корнелл Мартин. Он, радушно раскрыв объятия, поспешно направился в мою сторону:

— Разрешите пожать вашу руку, мистер Скотт. Я видел, как вы поднимались. С Трэйси, надеюсь, все в порядке, или я ошибаюсь?

— Нет-нет, Трэйси в полном порядке.

Он радостно встряхнул мою руку:

— Где она была? Что произошло?

— Минуточку, господин Мартин, если не возражаете, я воспользуюсь вашим телефоном.

— Да нисколько, пожалуйста. Пройдите сюда.

Он проводил меня к телефонному столику у подножия устланной коврами лестницы. Я снял трубку, набрал номер Сэмсона и уже через несколько секунд с ним разговаривал.

— Сэм? Это Шелл говорит. Знакомы ли тебе тупорылые близняшки по имени Сипель? Питер и Пол?

— Кое-что слышал, но в данный момент они не в розыске. А в чем дело?

— Да вот пришлось им морды начистить. Оба сейчас остались в шикарном двухэтажном особняке на Алоха-стрит. Это, если ехать от Сент-Джордж, второй дом. Номер заметить не успел. Один убит, второй в отключке. Может, уже и сдернул оттуда — двадцать минут прошло.

— Какого черта ты туда полез? Ты что, с ума спятил?

— Я не спятил, со мной все нормально. Просто раньше позвонить не было возможности. Эти двое удерживали у себя сестренку той девицы, Джорджии Мартин. Я нашел ее и вернул отцу.

— А не пошел бы ты… О'кей, Шелл, мы туда выезжаем.

— Это не все, Сэм. Эта сестренка, Трэйси Мартин, за ней могут запросто снова наведаться. Сейчас она у себя дома, и я был бы тебе очень обязан, если бы кто-нибудь мог сюда подскочить и присмотреть за домом.

— О'кей, я понял тебя. Что еще, господин комиссар?

— Пока все, Сэм. Я рекомендую тебя на повышение.

— А пошел ты…

— Слушаюсь, сэр! Ну, пока. Загляну попозже.

— Только не слишком поздно. Мне, парень, тоже иногда хочется баиньки. Ты-то холостяк, крутишься как хочешь. А моя половина может и затосковать, если не будет видеть муженька хотя бы раз в сутки.

Я ответил, что не надо пудрить мне мозги, и повесил трубку.

Корнелл Мартин, естественно, все слышал. Он был озадачен, но предельно собран.

— Удерживали у себя? — спросил он. — Но почему?

Не сводя с меня внимательных голубых глаз, он задумчиво водил пальцем по переносице.

— Если честно, господин Мартин, то я не знаю. Вернее, не уверен. Мне повезло, и я нашел ее. И чертовски повезло в том, что нам удалось выбраться. Спросите Трэйси сами — она все расскажет.

— А не удалось вам узнать, кто… кто убил Джорджию?

— Нет. Кое-какие детальки есть, но нужно еще поработать. Господин Мартин, Трэйси сказала, что у вас в доме есть оружие, это так?

— Да, у меня прекрасная коллекция.

— Ну что ж, ружья иногда должны стрелять. Я осмелюсь предложить вам, — это то же самое, что я предложил Трэйси, — зарядите несколько экспонатов из вашего домашнего музея и на всякий случай держите их наготове.

— Я так и сделаю. И не объясняйте зачем.

— И еще одно. Сейчас сюда прибудут из полиции. Вы уж извините за неудобство, но… так будет лучше.

Хозяин дома с любопытством разглядывал мою физиономию и грязный костюм.

— Святые угодники! — воскликнул он. — Я так обрадовался, увидев Трэйси, что даже не обратил внимания на ваш вид! Что с вами случилось? Вы в порядке?

— Да, со мной все нормально. Простите, сэр, но я должен бежать. Еще раз повторяю — пока ничего определенного. Как только узнаю — сообщу немедленно.

Корнелл Мартин улыбнулся:

— Извините, мистер Скотт, но Трэйси для меня — это уже достаточная определенность. — Голос у него дрогнул. — Делайте все, что сочтете необходимым. Я вам искренне признателен. Ах да, совсем вылетело: я вам отправил по почте чек.

Я открыл рот, чтобы пролепетать что-нибудь вроде: «Зачем это вы? Можно бы и потом», — но Корнелл Мартин перебил меня с присущей ему в обхождении с людьми твердостью:

— Больше от вас на эту тему я слышать ничего не желаю. Хотите выпить?

— Нет, благодарю. Как-нибудь в другой раз. Мне нужно предупредить вас. Я могу исчезнуть на день, а то и на два. Работаю один, ни секретарши, ничего, но знайте — как только что-то выяснится, я позвоню или приеду.

Он еще раз потряс мне руку:

— Договорились, мистер Скотт. Спасибо вам. О, мистер Скотт, у вас на губах остались очень характерные красные отпечатки.

Корнелл Мартин усмехнулся, глядя, как я поспешно вытер рукавом губную помаду от поцелуя Трэйси.

Потом я поехал к себе, оставил машину напротив «Спартан-Апартмент-отеля» и поднялся в квартиру.

Лина встретила меня в дверях с бутылкой виски в руках, которую она, как я понял, приготовила специально для моего возвращения. Лина поставила бутылку на пол и всплеснула руками.

— Dios mio! Кто тебя так?

— Привет, Лина, — ответил я.

— Что случилось?

— Так, повздорили.

— Ничего себе повздорили. У тебя ничего не вышло?

— Да нет, я даже, можно сказать, оказался победителем. Но, как говорится, победил с минимальным преимуществом.

Она вздохнула:

— Pobrecito![15]Бедняжка! ( исп. )

— Подожди, я сейчас. — Я направился через спальню в ванную. — А ты пока налей выпить.

О, видели бы вы меня в тот момент. Кровь пятнами запеклась по всему лицу, физиономию перекосило, челюсть выехала куда-то в сторону. Оба рукава пиджака были полуоторваны, и клочки белой ватной набивки торчали из-под коричневого габардина, как шутовские эполеты. На лице, где крови не было, пристала грязь с пола, на котором я спал. И сквозь эту грязь проступали капли пота. В общем, окажись я тогда на кладбище, любой принял бы меня за восставшего из могилы мертвеца.

Я снял костюм, вычистил карманы и выбросил его в мусорный бак. Двести долларов псу под хвост, неплохо. Оставил себе только подтяжки.

Сначала горячий, потом холодный душ сделал свое дело, и я почувствовал наконец, что опять становлюсь человеком. Вернувшись в спальню, я бросил носки, трусы и рубашку в корзину для грязного белья, переоделся в чистое и достал из шкафа один из оставшихся пяти костюмов. Я выбрал двубортный голубого цвета. К нему достал белую рубашку с широким воротничком, вязанный ромбиками шерстяной желто-голубой галстук и пару почти не разношенных ботинок из желтой кордовской кожи. Я оделся и обулся. Можно начинать все сначала.

Когда я вошел в гостиную, меня уже ждал суперкоктейль из Лины и виски с содовой. Она подала стакан, и я молча взял его. Тихая семейная обстановка. Но я ни на миг не забывал о том, что каша, которую заварил, вот-вот поплывет через край.

Лина в мое отсутствие переоделась. Она взяла одну из моих белых нарядных сорочек и темно-коричневые брюки, которые закатала почти до половины, чтобы штанины не волочились по полу. Ее пышные черные волосы уже не лежали копной на макушке, а были свободно распущены, а маленькие ноги буквально утопали в моих шлепанцах, которые смешно хлопали, когда она ходила. Одетая во все мужское, на мужчину она тем не менее совсем не была похожа. Да что там на мужчину! Лина даже на мальчишку не походила. О чем я ей и сказал.

В ответ Лина громко рассмеялась:

— Мужчина здесь ты. Чем говорить, лучше подойди и сядь со мной.

Но я остался стоять и только отрицательно покачал головой. Я уже знал, что делать:

— Прости, милая. Мне нужно бежать. Прямо сейчас. Кое-что надо сделать не откладывая.

— Но, Шелл, тебя так долго не было. Я даже начала волноваться. Ты же целый день где-то пропадал. Ну, пожалуйста, хоть немного. Я же одна, я так соскучилась.

— Знаю, Лина. Знаю, что одна. Джорджия тоже была одна. — Я допил виски и поставил стакан на столик. — Ну пока, моя страстная. Увидимся позднее.

Она недовольно надула губы:

— Я позову доктора. Пусть перевяжет и сделает массаж. У него такие мягкие руки.

— Ну уж нет, — возмутился я. — Тогда я вот этими мягкими руками сверну тебе шею. Абсолютно исключено. Пока никаких контактов. Ни с кем. Ясно?

— Ясно.

В дверях, уже уходя, я обернулся:

— И смотри у меня, чтоб ни-ни. Чао.

— Marrano cochino. — Сама такая.

Лина показала язык и хлопнула дверью, едва не ударив меня ею по носу.

Съехав с бульвара Сильвер-Лэйк на обочину, под деревья, я сидел в своем «кадиллаке» уже целый час, но ничего так и не сумел заметить. То есть нечего было и замечать. Черный автомобиль, в котором нам с Трэйси удалось улизнуть, был сейчас в полиции, а «кадиллак» я нашел там же, где оставил перед тем, как отправиться на утренний молебен Нарды. Как давно это было! Итак, я спокойно сидел в машине под деревьями, и никто не обращал на меня никакого внимания. Заведенная мною мина еще не взорвалась.

Я посмотрел на часы. Почти одиннадцать вечера, и завтра понедельник. Воскресенье выдалось нелегким. Мне вдруг подумалось, а не зря ли я торчу здесь, у храма Внутреннего Мира, и не лучше ли поехать еще куда-нибудь, но, поразмыслив немного, решил подождать еще с полчасика.

Ждать, однако, пришлось минут десять, не больше. Со стороны города подкатил и свернул на подъездную гравийную дорожку новенький двухместный «жучок». Единственное, что я успел заметить, — это то, что рядом с водителем никого не было. Я нащупал в кармане пистолет, взял его поудобнее и подумал: а как там Сэм? Успели ли его ребята на Алоха-стрит и, застали ли второго Сипеля, того, что остался лежать рядом с убитым братцем? Если не успели, то это означает, что один из Сипелей вышел сейчас на охоту за одним из Скоттов. И один из Скоттов от этого отнюдь не в восторге.

Двухместный «жучок» остановился, так и не подъехав к дому. Расстояние было довольно приличное, разглядеть человека, который из него вышел, я не смог, но заметил, что в руке он что-то несет. Человек прошел к двери с боковой стороны здания, и его немедленно впустили.

Я выскользнул из «кадиллака», перебежал улицу и притаился в кустах напротив, откуда мне все хорошо было видно. Помимо кустов, как я уже говорил, вокруг храма росли еще высокие эвкалиптовые деревья. Я сидел в кустах на корточках, и автомобильчик незнакомца находился от меня не более чем в десяти футах.

Только я уселся и приготовился ждать, как дверь сбоку снова открылась, и парень вышел обратно. Его провожал, я успел заметить, сам Нарда — как всегда, в черном одеянии и с тюрбаном на голове. Гость Нарды быстро юркнул в свой «жучок», включил заднюю передачу, выехал на дорогу, развернулся и поехал туда, откуда появился.

Я почувствовал, что иду по следу. Так, из ничего, одна интуиция, но я был уверен, что след правильный.

Я бегом кинулся к машине, медленно тронулся и поехал за прыгающими вверх-вниз по бульвару красными огоньками. Через двадцать минут огоньки свернули с Голливудского бульвара и замерли перед «Синема-отелем». Не доезжая футов пятьдесят, я нашел на обочине место, чтобы припарковаться, и остальной путь до отеля преодолел по тротуару пешком. Этого парня я раньше никогда не видел. Я рассмотрел его, пока он шел от стоянки. Ему было лет двадцать с чем-нибудь, может быть, почти тридцать. Он был довольно высокий, с очень приятным лицом. Одет в простые свободные брюки, явно не от костюма, пеструю спортивную куртку и яркую рубашку, застегнутую на все пуговицы. У ступенек, ведущих ко входу в отель, он огляделся и взбежал наверх. Я — за ним. В стеклянных дверях красовалась табличка: «Свободных мест нет».

Пройдя в вестибюль, парень остановился и закурил сигарету. Я подошел к стойке портье:

— Добрый вечер. У вас номера не найдется?

Гостиничный клерк вынул изо рта обгрызанный с одного конца карандаш.

— Мест нет, — не очень любезно ответил он. Потом посмотрел куда-то мимо меня и крикнул: — Привет, Джордж!

Взяв ключ из ячейки с номером 316, он кинул его тому парню, которого я преследовал.

Джордж с ключом начал подниматься по лестнице.

— Спасибо, приятель, — поблагодарил я клерка, — ты мне очень помог.

— Не стоит благодарности. — Он уже снова грыз карандаш.

— Не будешь возражать, если я пристрою здесь на пять минут свои натруженные ноги?

— Нисколько.

Я сел на диван и подождал минут десять. Я хотел, чтобы тот парень в 316-м номере успокоился, расслабился, а может быть, даже и лег в постель.

Было одиннадцать сорок, и клерк за стойкой стоял ко мне спиной. Он читал последний номер «Икзэминэра». Я прошел через холл так бесшумно, что он даже ухом не повел.

Еще минута, и я уже тихо стучался в дверь номера 316.

В номере заскрипела кровать, затем раздался голос:

— В чем дело?

Я не ответил и постучал снова. Уже сильнее. Дверь приоткрылась наполовину. За ней стоял мой юный незнакомец в коричневом халате, с взъерошенными волосами и со стаканом в правой руке. Не говоря ни слова, я прошел мимо него в номер и сел на край кровати.

— Какого дьявола вы ко мне врываетесь? — взорвался он. — Кто вы такой, что позволяете себе так со мной обращаться?

Я молчал, внимательно его разглядывая. Двадцать четыре — двадцать пять. И очень приятная располагающая внешность. Я никак не мог представить, с какой стороны он связан с такой шайкой, как Внутренний Мир и его обитатели.

Парень подошел к кровати и с вызовом встал передо мной. Видно было, как в кармане халата его левая рука сжалась в кулак.

— Послушайте, не знаю пока, что вам здесь надо, но я хорошо знаю, что мне очень не нравится, когда меня ночью безо всяких объяснений поднимают с постели. — Он окинул меня настороженным взглядом. — Не уверен, что смогу вас сбить на пол с первого удара, но если вы и сейчас ничего не ответите, то я хотя бы попытаюсь это сделать, а дальше посмотрим.

Я поднял голову, посмотрел глаза в глаза:

— На наемного убийцу ты не похож. Как не похож ни на кого, с кем мне раньше доводилось иметь дело.

— Что еще за чушь ты несешь, парень? — Глаза у него широко раскрылись и немного выпучились. Он засмеялся, но быстро успокоился. — Я наемный убийца? На пушку берешь?

Я покачал головой:

— Нет. Это я сначала так подумал. Но ты водишься с чертовски дурной компанией.

Хозяин номера пододвинул стул и сел:

— Ну-ка, ну-ка, что ты сказал? Какая компания? Объясни все толком, мистер Как Тебя…

— Скотт. Шелл Скотт. Видишь ли, я…

— Хватит. Я тебя знаю. То есть хочу сказать, что слышал о тебе. Чем докажешь?

Я бросил ему мой бумажник, он взглянул на удостоверение и вернул его.

— Что же это получается? — усмехнулся он. — Да провались я на этом месте! Может, оно и к лучшему? — Он снова усмехнулся.

— Напрасно веселишься, дружок. Я ехал за тобой с бульвара Сильвер-Лэйк и видел, как ты входил в этот дурацкий храм, видел, как ты оттуда вышел, а потом сел тебе на «хвост». И теперь мне не терпится услышать, какую роль отводят тебе горе-пророки из Внутреннего Мира.

— И это все? — Он отхлебнул из стакана. — Ты умрешь со смеху, когда узнаешь. Я — писатель, Скотт. Да-да, писака Джордан Артур Брент собственной персоной. Ты наверняка ничего обо мне не слышал, но Нарда без меня — все равно что гром без молнии.

«Неплохо, очень неплохо, — отметил я про себя, — похоже, что не врет». А вслух сказал:

— Мне известно, как минимум, об одном убийстве и нескольких покушениях на убийство, не считая похищения заложников и черт знает чего еще, и во всем этом напрямую замешан Нарда, о тесном знакомстве с которым ты только что так запросто упомянул.

— Убийство?! Не может быть! Ты меня не обманываешь?

— Не обманываю. И если ты сейчас хоть что-то от меня утаишь, я это припомню, клянусь.

Джордан набрал полную грудь воздуха и шумно выдохнул:

— О, святой великий Боже! Мне необходимо промочить горло. Ты будешь?

В знак согласия я кивнул. Он пошел к комоду и выдвинул ящик. Видя, что Джордан достает оттуда бутылку, а не пистолет, я вынул правую руку из кармана плаща. Бутылка была с классным американским виски. Я почувствовал к Бренту расположение.

— Разбавляю обычной водой, Скотт. Извини, но больше ничего нет.

Хотите не хотите, но этот Брент оказался неплохим малым.

Он мигом слетал в ванную за вторым стаканом и плеснул в оба две солидные порции виски, добавил воды, протянул один стакан мне и снова сел, где сидел.

— Признаюсь как на духу, Скотт, ты меня ошарашил. Вот это новость! Может быть, просветишь немного?

— Хорошо. Но первое: что ты сегодня делал у Нарды?

— Я же сказал: я — писатель. Могу показать кучу возвращенных рукописей. А впрочем, ну их к черту. В общем, у нас с ним контракт. К определенному времени я должен нацарапать определенное количество страниц всякой идиотской чепухи типа: «разум превыше всего» и «положитесь на меня, мадам, я проведу вас к свету», — за что он мне тут же отстегивает наличными пятьдесят баксов. И все мои рукописи принимаются без оговорок и исправлений. Полный контакт с редактором. Ты что думаешь, виски у меня от гонораров из «Сэтэдэй ивнинг пост»? Как бы не так. Это все от его святейшества Нарды.

— Значит, сегодня вечером ты ходил к нему с очередной лекцией?

— Ну да. Такую речь накатал — пальчики оближешь. Ты послушай. «Ученики мои. Последователи…»

— Стоп, стоп, стоп! Со мной можешь не распаляться. Я был там и слышал.

— Да-а? Ну и как, впечатляет? А как ты, кстати, забрел туда? И когда, сегодня?

— Сегодня утром. Но не об этом разговор. Что еще тебе известно про Нарду и его банду?

— Банда — это ты правильно сказал. Банда и есть. Что там творится — трудно представить. Хотя деньги рекой текут. Но, Скотт, я и впрямь мало что о них знаю. С меня требуют эту писанину, я им ее вовремя вручаю, все оговорено. Всегда одно и то же — стучу в дверь, отдаю Нарде написанное, забираю пятьдесят долларов и сматываюсь. Все. Но прошу тебя: если что, то я этого не говорил. Мне платят, чтобы я помалкивал. Просто ты меня немного напугал, а к тому же, когда я узнал, что ты сыщик… Короче, я подумал, что тебе можно рассказать.

Джордан подошел к тумбочке у кровати, достал кошелек и вынул оттуда полусотенную купюру.

— Ты только взгляни. Как я его обожаю! — Он смачно приложился губами к усам взирающего с хрустящего банкнота президента Гранта. — Так бы и чмокал его! Слушай, Скотт, надеюсь, ты не собираешься лишить меня такого дохода?

— Кто знает. Если повезет, то так оно и будет. Но необходима твоя помощь. Все, что ты знаешь о Нарде и его помощниках. Напрягись.

Он немного помолчал:

— Еще раз повторяю: я знаю очень мало.

— Ну а что ты имел в виду, когда сказал, что все оговорено? Время, когда ты к нему приходишь, назначается заранее или может меняться?

— Как правило, они мне звонят и говорят, что нужна очередная проповедь. Назначают дату и точное время. Как, например, сегодня вечером в одиннадцать.

— А почему именно это время, можешь как-нибудь объяснить?

— Я так понимаю, что главное — это не нарушать их ритуала. Обращение, или как он там называется. В общем, каждый раз время моего прихода туда строго оговаривается.

— А кто тебе звонит?

— Обычно сам Нарда, хотя несколько раз это делала его куколка.

— Какая куколка?

— Да есть там у него одна с томными глазами. Так и оглаживает его сладкими взглядами.

— По-моему, я знаю, про кого ты говоришь. Ее зовут Лорен.

— Вот-вот, она самая. Знать я, конечно, про них ничего не знаю, но пару раз я видел их вместе, и они так призывно друг на дружку смотрели, как будто обоим уже невтерпеж. Хотя сами и пальцем друг до друга не дотронулись. Во всяком случае, пока я там был.

— Не могли дождаться, пока тебя спровадят, так?

Джордан сделал большой глоток, прищелкнул от удовольствия языком и продолжал:

— Я думал об этом, Скотт. Что-то здесь не так. Вроде бы и вздохи, и долгие влюбленные взгляды, но то, как они ведут себя, — неестественно все это. Готов поставить последний доллар — он к ней и не прикасался. Это называется платонические отношения.

— Платонические, говоришь?

— Да. Я всегда обращаю внимание на поведение людей в той или иной ситуации. Это моя работа. Так же, как и твоя, мне кажется, только вот на людей мы смотрим под разным углом.

— О'кей. А как тебе подвалила эта работенка? Нарда нанял или как? И вообще, кто он такой?

— Кто он такой — не знаю. И похоже, никто не знает. Просто есть такой парень — Нарда, и этим все сказано. А на работу я наткнулся очень интересно. Целая история. Начну с того, что я перестал получать деньги. Раз в два или три месяца — все равно что ничего. Я был серьезно на мели. И вот однажды мне попадает в руки заказ на рекламу одного маленького ночного клуба. Я, конечно, постарался. Хозяйке так понравилось, что через месяц она сама меня разыскала, предложила писать эту ересь и дала адрес Нарды.

— Хозяйка? — переспросил я, как будто не имел ни малейшего понятия, про кого он говорит. — Какая хозяйка?

— Имени не помню, но на вид это такая жирная уродина, каких я в жизни не видывал.

Я мысленно повторил его слова: «Жирная уродина, каких я в жизни не видывал». Это могла быть только миссис Маргарет Риморс. И снова появляется Мэгги.

— Ты упомянул ночной клуб. Это случайно не притон «Эль Кучильо», вход сразу с тротуара? Джордан щелкнул пальцами:

— В точку попал! А я уже и забыл, как он называется. Но откуда тебе известно?

Ничего не объясняя, я задал следующий вопрос:

— Как давно это было? Я имею в виду, когда ты начал писать для Нарды?

— Так-так, дай припомнить… почти год уже. Да, на днях будет ровно год.

— И ты до сих пор ничего о нем не знаешь? Не знаешь, кто он такой?

— Ровным счетом ничего. Я тогда сразу пошел и встретился с ним. Он был в этом своем черном платье, тюрбан на голове; то ли он серьезно, то ли просто дурит людей — непонятно, но всегда изображает из себя этакого султана Мы немного поболтали. Он сказал, ему нужны речи. Сказал о чем и когда и сколько будет платить. Все произошло так быстро, что я не успел и глазом моргнуть. Пятьдесят долларов! И практически ни за что!

— Ну и как часто ты для него сочиняешь?

— О, сейчас стало реже. А вначале я из этого дела не вылазил, писал и писал. Накатал штук тридцать. На полторы тысячи, не меньше, те деньги у меня и сейчас еще не кончились. Но, увы, в последнее время он меня приглашает раз, от силы два в месяц. Это ж такая вещь, что одно и то же можно использовать по несколько раз. И те, кто слушает, ничего не заметят. Проглотят как конфетку. Ну а кроме того, контингент регулярно обновляется. Новый, как он называет, класс набирается каждый месяц. Сначала они все послушники и послушницы, потом организуется что-то вроде выпуска. В общем, система работает.

Одно для меня все еще оставалось загадкой.

— А как он с них деньги собирает? Никаких подносов или ящичков я не видел.

— По-моему, то, что ты видел, — это только посвящение для новичков. Их первое собрание. Оно обычно по воскресеньям бывает. Каждое четвертое воскресенье, если не ошибаюсь. Я ему сочинил и на этот случай. Специальная проповедь. Я бывал на его представлениях не раз и не два и уверяю тебя, что тарелочки для деньжат появляются достаточно скоро. Но народ к тому времени уже как рыба на крючке. Нарда свое дело хорошо знает.

— С этим я согласен.

Мне все равно еще не все было ясно, я чувствовал, что некоторые недостающие звенья цепи только предстоит еще найти, но, размышляя о Нарде, я не забывал о виски, поэтому мой стакан скоро опустел, и Брент предложил налить по новой порции — Давай, — согласился я, — только наведи послабее. Тем временем я попытался обобщить все, что узнал.

И хотя появились первые проблески, целостной картины происходящего пока не складывалось.

Я как раз прикидывал в уме очередную идею, когда снова увидел перед собой протянутый Брентом стакан.

— Это, я так понимаю, все, что ты можешь сказать?

— Да, больше вроде бы нечего. Приезжаю, хватаю деньги, уезжаю…

— О'кей, — я сделал небольшой глоток, — ты мне можешь помочь, если хочешь. Есть предложение. Решай.

Примерно с минуту он думал:

— Ладно, я согласен. Хотя это все равно что рубить сук, на котором сидишь. Убийство — дело серьезное. Я играю. Если ты не шутишь, конечно — Насчет убийства я и не думал шутить.

— Идет. А кого убили?

— Имя тебе ничего не скажет — это раз. А во-вторых, меньше знать — в твоих же интересах. Давай-ка лучше вернемся к процедуре передачи информации. Есть ли у тебя телефон Нарды, по которому в случае чего ты бы мог позвонить? И запомнил ли ты расположение комнат?

— Телефон есть А вот насчет расположения комнат — вопрос посложнее. Иногда я прохожу через переднюю дверь, за ней идет сразу большая комната, задрапированная черным, и жду Нарду там, а иногда Нарда ведет меня в свою комнату, как сегодня вечером. Тогда я захожу сбоку, — ну, ты видел.

— Кого ты там встречал, кроме Нарды?

— Только эту куколку Лорен. Бывает, что кто-то за дверью или за стеной разговаривает, но они никогда при мне не заходят.

— А где телефон в доме?

— Никогда не видел. Хотя иногда слышал, как он звонит. Где-то на выходе из большой передней комнаты. Я попробовал уложить это в голове:

— Ты сказал, что номер он тебе дал. Кто обычно берет трубку?

— Когда Нарда, а когда и одна из женщин, по-разному.

— О'кей, если хочешь помочь, сделай вот что. — Я посмотрел на часы: полпервого без одной или двух минут. — Позвони ему ровно в час. Ровно. И послушай, кто ответит. Если Нарда — отлично, если нет, то пусть позовут. Скажи, нужно лично переговорить. И потом постарайся держать его на проводе как можно дольше. Говори о чем хочешь. Но чтобы он не заподозрил. Сможешь?

— Да смогу, чего не смочь. — Джордан нахмурился. — А зачем это все?

— Меньше знаешь — крепче спишь. И еще одно. Если вдруг он почему-то повесит трубку, позвони еще. Сразу же. Подожди два или три гудка, пусть кто-нибудь ответит, а затем, ничего не говоря, повесь трубку сам. И после этого — обо всем забудь. Понял?

— Понял. Звоню, зову Нарду, заговариваю ему зубы. Если он плюет на меня, звоню по новой и потом плюю на него сам. Ты тут ничего не перемудрил, а? И вообще, как тебе виски?

— С виски у меня всегда нормальные отношения. Только не забудь: ровно в час. Сейчас у нас сколько?

Он подошел к тумбочке и взял часы:

— Та-ак, когда проникает, будет ровно полчаса… О, запикало.

Стрелки моих часов показывали то же самое.

— Хорошо, я верю тебе, Брент. Но если ты только водишь меня за нос, вернусь сюда и подвешу к люстре.

Он ухмыльнулся!

— На тебя похоже. Но я и не думал водить тебя за нос. Надеюсь, потом расскажешь.

— Расскажу. Виски ничего. Должен признать. Как-нибудь приглашу к себе, тогда попробуешь моего. Ничем не отличается.

Я встал, чтобы уйти. Он протянул руку:

— Я позвоню, не беспокойся.

Я крепко сжал его пальцы, и он снова, очень характерно для него — как-то на одну сторону — усмехнулся.

— Ступай, брат. И да хранит тебя Всевышний.