Онлайн чтение книги День цезарей Day of the Caesars
Глава 4

Атмосфера страха в городе начала ощущаться буквально с того момента, как они подошли к Риму со стороны Остийских ворот. С приближением на исходе дня двоих офицеров караул из преторианских гвардейцев чутко поднял щиты и копья.

– Эй, ребята, полегче, – с дружеским взмахом руки подал голос Макрон. – Мы свои. Можете опустить оружие.

Старший караула дождался, когда эти двое станут видны более отчетливо, и лишь тогда дал своим подчиненным отбой.

– Не взыщите, служба такая. Строгий приказ проверять всех – и на входе в Рим, и на выходе.

– Да неужто?

Макрон остановился перед самыми воротами. Его более рослый и молодой спутник с заметным шрамом, идущим ото лба к щеке, распрямил спину и отодвинул складки плаща. При этом он посмотрел вдоль стены и заметил там еще несколько караульных постов, вдоль прохода и у башен. Под складками плаща на чешуйчатом нагруднике проглянула красная лента старшего офицера. Опцион тут же встал навытяжку.

– Прошу извинить. Я не думал, что передо мной старший по званию. Сочту за честь показать вверенный мне участок.

Катон отмахнулся.

– Не надо. Мы сейчас не на посту. Просто следуем домой на отдых. – Он пригляделся к опциону более внимательно. – А ведь я тебя, пожалуй, знаю… Да, точно. Мы, кажется, общались с полгода назад, когда возвращались с центурионом из Британии. Тебя, кажется, зовут Ганник?

– Точно так! – с широкой улыбкой воскликнул опцион, довольный тем, что его помнят даже по имени. – Рад снова встретиться. Я-то думал, вы сейчас воюете в Британии…

– Да уж лучше б там, приятель… Нет, мы только что вернулись из Испании. Повоевали как следует.

– Не иначе как сражались в Астурике?

– Точно, – ответил ему Макрон, похлопав по наградным фалерам у себя на груди. – Вторая когорта преторианской гвардии.

– Ух ты… – Глаза опциона заблестели. – Вторая? Так это вы, стало быть, задали трепку повстанцам?

– Было дело.

Опцион вновь застыл навытяжку и отставил копье.

– Честь и слава. Вам обоим, – добавил он и склонил перед Катоном голову.

Тот отреагировал скромной улыбкой, а Макрон рассмеялся.

– Верно делаешь, Ганник. Ты не ошибся. Этот префект не из тех служак, что красуются в свите, в то время как парни вроде нас выносят тяжести боя на своих плечах. Этот вырос до префекта от самого низа, не чураясь тягот в воинских рядах. Так что Катон – один из нас.

– Просто на более выгодных условиях, – вставил Катон, и они втроем рассмеялись. – Так что тут у вас случилось с Клавдием? Отчего он умер? Мы в Остии слышали, что тут не все чисто.

Радушие опциона враз улетучилось. На лицо наползла маска официозности, и он отступил на шаг назад.

– Так говорят враги императора. На вашем месте я не повторял бы эти россказни. Преторианская гвардия целиком стоит за императора Нерона и не даст спуску тем, кто злословит, будто бы это он погубил своего старика отца.

Смерив опциона внимательным взглядом, Катон кивнул.

– Спасибо, что остерег.

– Это я так, для сведения. Сейчас лучше держать рот на замке. Пока все не уляжется.

– А что, еще не улеглось?

– Это не моего ума дело, – мрачновато ответил опцион и махнул своим людям: – Пропустить!

Макрон поглядел на своего друга, который, приподняв бровь, покачал головой.

– Давай не сейчас? Дождемся, когда вокруг не будет ушей. Будем довольны хотя бы тем, что мы снова в Риме, и на этот раз с добрыми вестями.

– Не знаю, скажется ли это как-то на нынешнем раскладе, если так себя ведут даже молодцы вроде Ганника.

Из-под высокой арки ворот они вышли в тенистую улицу. Сразу же бросилось в глаза, как малолюдно вокруг. Несмотря даже на зиму, людей в этот час здесь должно было мелькать полным-полно. Однако горожан можно было по пальцам перечесть, а те, кто попадался, обходили двоих офицеров с явной осторожностью. Зато то и дело попадались отряды городских стражников, следящих на улице за порядком. Это были уже не статные преторианцы, да и вообще не солдаты, а так называемые «городские когорты» – одеты кто во что горазд, вооружены палками, но при этом готовы отдубасить любого, кто проявит непокорность.

Картина предстала во всей своей явственности, когда Катон с Макроном поравнялись с одной такой кучкой стражников, обступившей покрытого синяками юнца. Мальчуган занимался тем, что под бдительным присмотром оттирал непристойное изображение подростка, втыкающего сзади бабе с прической как у знатных матрон. Улица в этом месте смердела прогорклым жиром, а невдалеке виднелась вывеска кожевни.

– Это что такое? – осведомился Макрон.

При виде двоих офицеров старший стражник нехотя ответил:

– Да вот, схватили мерзавца, когда он тут заканчивал свое художество. Притащили ему из кожевни ведро с водой и щетку – пускай оттирает… – Увесистой палкой он припечатал мальчугану по ягодицам. – А ну, давай усердней, ублюдок!

Малец вякнул и подналег. Вблизи стали видны нацарапанные под картинкой имена: «Нерон и Агриппина». Все понятно. Катон указал на изображение:

– И много такого рисуют?

– Больше, чем хотелось бы. И уж явно больше, чем по нраву новому императору и его матери… Сами можете представить. За сегодня этот гаденыш уже не первый. Тому, что перед ним, сломали пару пальцев. Пусть маленько отдохнет от своих художеств! – Начальник стражи усмехнулся. – Ну, а этот как управится, мы о нем тоже позаботимся.

Он снова вознес палку для удара, но на этот раз Макрон проворным движением схватил его за запястье, вывернул и отпихнул его от себя, для верности поддав увесистого пинка. Стражник на скорости влетел физиономией в стену и, крякнув, сполз по ней и упал без движения. Его дружки тут же вскинули палки и повернулись к двоим преторианцам. Мальчуган стоял посредине, тревожно озираясь с щеткой в дрожащей руке.

– Не уверен, что это был венец мудрости, друг мой, – с укором посмотрел на Макрона Катон.

– Я, признаться, тоже, – ответил центурион со вздохом. – Уверен лишь, что взрослых не красит вот так измываться над малолетками.

Он поднял свой жезл центуриона, покрепче обхватив шишковатую рукоять, и оглядел стражников. Всего их было пятеро, из них трое с боками и брыльями; видно, завсегдатаи столичных таверн. Небось и по улицам бродят, чтобы под сурдинку вымогать себе деньги на дармовую выпивку. Хоть что-нибудь из себя представлял разве что один из них, поджарый, с пегими от проседи волосами. Нос перебит, уши раздуты, а плечи бугрятся мышцами. Возможно, что кулачный боец.

– Тебе с твоим другом лучше убраться отсюда подобру-поздорову, – процедил он.

– Чтобы оставить вам паренька на расправу? Ну уж нет. Убирайтесь-ка лучше вы, пока не накликали лиха.

– Макрон, ты уверен, что это удачная мысль? – хладнокровно спросил Катон. – А впрочем, я все равно остаюсь с тобой, какой бы она ни была.

Макрон кивнул, не сводя глаз с пятерки, стоящей перед ними на расстоянии двух мечей. Сжимая рукоятку жезла, он чуть согнул для остойчивости ноги. Кулачник пришел в движение первым, размахиваясь для удара. Но сделать этого не успел: Макрон рванулся вперед и саданул ему рукояткой под ребра. Тот пошатнулся, вмиг потеряв дыхание. От мгновенного удара снизу челюсти у него клацнули, а голова откинулась назад. Он тяжело рухнул. Второй крепыш неуклюже замахнулся палкой, целя Макрону в голову.

– А ну-ка, – рыкнул Катон и пнул его сбоку в колено. Оно внятно хрустнуло, а атакующий, взвыв от боли, повалился. Третьего Макрон угостил жезлом по предплечью; рука нападающего обвисла плетью, а палка из нее выпала. Двое оставшихся торопливо попятились, держа палки на весу, но уже явно не желая кидаться в драку. Макрон ощерился на них улыбкой.

– Ну, что встали, молодцы? Чего ждем – Сатурналий?[10]Сатурналий – у древних римлян декабрьский праздник в честь бога Сатурна. Или вы храбрецы лишь тогда, когда перед вами малолетки?

Он сделал к ним грозный шаг, но тут вмешался Катон:

– Хватит, Макрон. Ты их убедил. А вам двоим лучше оттащить ваших дружков отсюда в караульню. Действуйте.

Уговаривать стражников не пришлось. Они подняли своего обезножившего товарища и бесчувственного начальника; кулачник взделся на ноги сам, тряхнув головой в попытке ее прочистить. Под настороженным взглядом офицеров они понуро побрели по улице. Восторгу мальца не было предела. Презрительно пукнув губами вслед своим обидчикам, он с громким смехом швырнул себе под ноги щетку.

И тут его за ухо ухватил Макрон.

– А ты чего разыгрался, пострел? Притеснителей я, может, и не люблю, зато люблю порядок. А разве это порядок – пачкать стены нашего прекрасного города? Да еще похабщиной, где император пихает невесть что в зад своей собственной мамаше!.. Это непорядок. Ты меня понял?

Мальчуган жалобно скульнул и кивнул, насколько то позволяла хватка Макрона.

– Тогда заканчивай с этим делом. В следующий раз мы к тебе на выручку не поспеем. А потому смотри, чтобы следующего раза не было. Уяснил?

– Да, господин солдат!

Макрон отцепился от уха и легонько пихнул мальца.

– Тогда брысь отсюда.

Мальчишка засеменил прочь и унырнул в первый же проулок, от глаз подальше, пока спасители не раздумали его отпускать. Все выглядело так комично, что Макрон расхохотался. Однако Катон был невесел.

– Чего ты? – спросил его Макрон. – Мне кажется, они получили вполне по заслугам.

– Несомненно да. Только я не уверен, что нам следует привлекать к себе внимание. Ты же слышал, что сказал нам Ганник.

– Ай, да брось ты… Все это не более чем безобидное веселье.

– Да? Попробуй-ка втолковать это командиру вояк из городских когорт. Он вряд ли обрадуется, услышав, что одному из его патрулей досталось от двоих преторианцев. К тому же они видели, что мы офицеры. Не надо быть гением, чтобы нас отследить. Может и до дворца дойти…

– Да ведь мы – герои Рима! Кто посмеет на нас дернуться?

– На нас? Я знаю как минимум нескольких, – задумчиво рассудил Катон.

Макрон между тем, хмыкнув, обернулся к изображению и с полминуты его разглядывал, с видом знатока накренив голову.

– А знаешь, у этого парня есть талант. Да, нарисовано грубовато, но если вглядеться, то есть определенное сходство. Ишь как наяривает… Надеюсь, молодой Нерон все же не так нахрапист. Как-никак, а она ему мать.

Катон укоризненно покачал головой.

– Друг мой, иногда…

– Да ладно тебе, – Макрон хлопнул его по плечу. – Пошутить нельзя… Пойдем, однако. Ты, наверное, ждешь не дождешься встречи с сыном.

Катон кивнул. Последний раз своего Луция он видел несколько месяцев назад, и то недолго: по возвращении из Британии их скоро послали в Испанию. Но сейчас-то он рассчитывал задержаться возле своего малютки сына подольше. После смерти своей жены Юлии, раздав наделанные ею долги, Катон был вынужден продать свой дом, а Луция с няней отправил жить к тестю. Места в доме сенатора было хоть отбавляй, к тому же Семпронию было по душе заниматься воспитанием внука.

Дом Семпрония стоял на Виминальском холме, и Катону с Макроном пришлось вначале пересечь почти пустой Форум, а затем подниматься по склону с задней стороны, пробираясь узкими улицами между ветшающими муравейниками дешевых многоквартирных домов-инсул, на смену которым наконец пришли более зажиточные дома Виминала. Стоял уже поздний вечер, когда друзья наконец повернули на улицу, где жил сенатор. Впереди виднелась какая-то процессия; отдаленно поблескивала цепочка факелов вдоль небольшой колонны преторианцев, эскортом сопровождающей два паланкина.

Друзья отошли с улицы и встали под арочный свод таверны, пропуская мимо себя солдат и носилки. Замыкающие гвардейцы несли на плечах какие-то продолговатые свертки – как оказалось, завернутые в плащи тела. За спиной у одного гвардейца меж двумя тощими, синевато-белыми руками бесчувственно болталась седая голова. Другой нес женщину, тоже немолодого возраста. Оба были добротно одеты; более того, у мужчины на тоге виднелась красная полоса сенаторского чина. Занавеси задних носилок были раздернуты, и в свете факела Катон разглядел Палласа, который с ублаженным видом сидел, опершись на подушку и заложив руки за голову.

Катон отступил в тень, утянув с собой и Макрона.

– Что такое? – спросил тот.

– Чшш. Тихо.

Процессия прошла мимо, и улица возле таверны снова опустела. Катон выждал, когда колонна отдалится на добрую полсотню шагов, и лишь тогда выглянул на улицу.

– Ты видел, кто это был?

– Ну а как же, – свистящим шепотом ответил Макрон. – Паллас. Скользкий змей.

– Именно. Я вот думаю, что он здесь делал, на Виминале? Да еще на этой улице… И кто сидел в первом паланкине. И что за тела здесь пронесли.

Макрон озадаченно посмотрел на друга.

– Уж не… сенатора ли Семпрония?

– Да нет. Этот по виду гораздо старше. Ну да мы скоро узнаем это. Идем.

Вдвоем они заспешили вдоль улицы к дому Катонова тестя, и Катон громко постучал в дверь. Отперли почти сразу. На пороге стоял номенклатор Кротон, который в силу своей обязанности встречать гостей внимательно оглядел пришедших.

– О! Господин Катон, центурион Макрон… Мы слышали, экспедиционный легион только сегодня возвратился в Остию? Как вы вовремя… Сенатор будет очень рад вас видеть.

Кротон посторонился, давая им войти. В передней они застали нескольких гостей; облачаясь в плащи, те готовились в сопровождении своих рабов отправиться по домам через небезопасные улицы столицы.

– Я вижу, у сенатора было гуляние? – поделился наблюдением Макрон.

– Верно. Только уже закончилось.

– Эхх… – вздохнул центурион. – А вкусного, часом, ничего не осталось?

– Осталось, причем даже в чрезмерном количестве. Так уж, увы, нынче обернулось.

Макрон с ухмылкой указал на покидающих дом гостей.

– Кому-то увы, а кому-то и в радость.

Кротон повел гостей-офицеров через дом. На подходе к саду они неожиданно для себя увидели знакомое лицо.

– Клянусь Юпитером! – радушно воскликнул Веспасиан. – Уж не юный ли это Катон с нестареющим Макроном?

Он бодрым шагом подошел поприветствовать вновь прибывших.

– Рад снова встретиться, – почтительно склонил голову префект.

– Я вижу, легата Веспасиана по-прежнему удерживают в Риме, – отметил Макрон. – Такого командира легиона морят без дела… Его бы на поле битвы. Смею заметить: наши беды в Британии давно бы уж закончились, если б начальствовать в провинции поставили такого военачальника.

Веспасиан позволил себе улыбнуться похвале.

– Может, у меня бы там что-то и получилось, но только при наличии таких вот офицеров, какими у меня во Втором Августовом[11]Легион II «Августа» – римский легион, сформированный Октавианом в 43 г. до н. э. были вы. Прекрасный был легион.

– Я бы сказал, один из лучших, – уточнил Макрон.

– Ну, а здесь вы что поделываете? Последнее, что я слышал, – это что вы в Испании.

– Мы как раз сейчас оттуда, – сказал Катон. – Сегодня вернулись.

Рядом с мужем расположилась Домиция; она взяла его за руку, с улыбкой принимая приветствия префекта и центуриона.

– Я так понимаю, за вами уже следуют преторианские когорты?

– Точно так, госпожа, – ответил Катон. – Наш корабль прибыл одним из первых. Остальные сразу по прибытии распределятся по казармам.

– Вот и хорошо. Риму нужны солдаты, на которых он может положиться в не столь отдаленном будущем.

Веспасиан глянул на жену, чуть нахмурив брови.

– Рим может положиться на всех своих солдат. Все они верно ему служат. И давай не будем отягощать наших гостей материями, которые не должны их волновать.

Домиция вымученно улыбнулась и легонько стиснула ему руку.

– Как пожелаешь, любовь моя.

Лицо Веспасиана вдруг сделалось усталым.

– Надо бы нам, друзья, повидаться снова, чтоб было время поговорить… Может, как-нибудь на днях заглянете ко мне в дом отужинать?

– С удовольствием сделаем это, господин легат, – за двоих ответил Катон.

– Ну вот и хорошо. О времени я сообщу. – Веспасиан похлопал префекта по плечу, коротко кивнул центуриону и повел жену к выходу. – Идем, дорогая.

Катон проводил своего бывшего командира взглядом.

– Странно… О чем это все?

– Что именно?

– Ну, это ее замечание о не столь отдаленном будущем.

Макрон пожал плечами и причмокнул.

– Меня, честно признаться, больше занимает, что нам сейчас подадут на стол. Ну, а о том, что интересует тебя, ответы отыщутся за званым ужином. Так что спешки нет.

– Будем на это надеяться.

Вслед за Кротоном они продолжили свой путь к саду.

Там вокруг главного стола оставалась лишь горстка гостей, занятая, судя по всему, разговором о чем-то серьезном. Заслышав шорох подошв по гравию, все обернулись, глядя на двоих подступающих офицеров в плащах преторианской гвардии.

Навстречу им, раскрыв руки для объятия, шагнул Семпроний.

– Хвала богам, ты жив и здоров, – приветствовал он Катона. – И ты, Макрон…

Катона тронула теплота приема, однако обеспокоенность на лицах гостей вызывала невольную тревогу. И тут его взгляд упал на Британника, с заплаканным лицом сгорбившегося на ложе.

Катон поглядел на Макрона, который тихо присвистнул.

– О боги, да что ж тут такое стряслось?