Онлайн чтение книги Забирая жизни Devoted in Death
Глава 6

На дорогах действительно был ад. «Но и я вам тоже не ангел с крылышками», – думала Ева, пробиваясь на север. Она нарушала, подрезала, лезла напролом. И получала своеобразное удовольствие, кроя на все корки неуклюжий максибус или провожая завистливым взглядом одноместный «мини», который юрко шнырял между большими авто.

С усмешкой слушала оглушительную рекламу «Новой Весенней Коллекции» в проклятущем «Скаймоле» – при том что градусник показывал минус два!

По пути скорректировала записи по делу, проверила данные, которые получил во время опросов Трухарт, и позвонила в Джульярдскую школу.

Элла Р. Дентон уже ушла.

Ева без особого труда обнаружила ее дом – оштукатуренное здание строчной застройки, переделанное под четыре квартиры.

С местом для парковки вышло хуже. Ева даже хотела встать вторым рядом, но, памятуя о собственных дорожных неприятностях, не решилась. Некоторые водители и пассажиры ни в чем не виноваты.

Однако, завидев место на другой стороне улицы, она безо всяких угрызений совести включила сирену, воткнула вертикальную передачу, взлетела над крышами автомобилей и приземлилась в свободный карман.

Возмущенные гудки ничуть ее не смутили.

Перешла на перекрестке дорогу, поднялась по ступеням и, взглянув на номера, нажала звонок.

– Что надо? – раздался нетерпеливый окрик.

Ева подняла жетон.

– Департамент полиции и безопасности Нью-Йорка, лейтенант Даллас. Мне нужно поговорить с Эллой Р. Дентон.

– Вы не вовремя, я работаю!

– Я, представьте, тоже. Если не можете сейчас, утром вас доставят в управление для допроса.

– Вы не имеете права!

Ева улыбнулась.

– На что спорим?

За дверью что-то недовольно прошипели. Лязгнули замки.

На фото в документах Ангелла получалась лучше, чем в жизни. Каштановые волосы были убраны назад, открывая продолговатое, почти лошадиное лицо. Явно не жалует косметику, предпочитая спускать деньги на кое-что другое.

Ева унюхала «зонер» и отметила характерный тусклый взгляд узких голубых глаз.

– Вы превышаете полномочия!

– Жалуйтесь. Тогда мне не придется умалчивать о запахе запрещенных препаратов и дымке «зонера». Или же вы меня впустите, мы побеседуем, и обе займемся своими делами.

– Я дома и имею право делать что хочу!

– Нет, запрещено – значит, запрещено везде. – Расставив ноги, Ева с холодным презрением смотрела в стекленеющие глаза. – Пойдете на принцип, миз Дентон?

– Черт с вами… Только имейте в виду, я запомнила ваше имя и номер жетона.

– А я – ваше нежелание сотрудничать.

Гостиная свидетельствовала о маниакальном стремлении к порядку: все строго на своих местах, минималистский дизайн, никаких фотографий, цветов или комнатных растений. Одинокий темно-серый диван перед стенным экраном. Одинокое кресло того же цвета под напольной лампой.

Ангелла – мысленно Ева теперь называла ее только так – не предложила сесть. Ева тоже не попросила.

– Вы были знакомы с Дорианом Купером и ссорились с ним в клубе «После полуночи».

– Да, я знала Дориана. Сегодня услышала про убийство. Огромная потеря для оперы, но ко мне не имеет никакого отношения.

– Вы очень на него разозлились.

– Точнее, почувствовала отвращение, что человек его таланта разменивается на низкопробную музычку.

– Больше он в этом не провинится.

– Да, и не восхитит своим мастерством и глубиной ценителей настоящего искусства.

– Давайте к конкретике. Где вы были в воскресенье вечером между одиннадцатью и часом ночи?

– Дома. К одиннадцати, наверно, уже спала.

– Одна?

– Моя личная жизнь вас…

– Одна? – повторила Ева железобетонным тоном.

– Да. Во второй половине дня сходила на музыкальный вечер и к шести вернулась. Поужинала и работала до десяти. Нет, серьезно! Вы спятили, если думаете, что я причастна к смерти Дориана!

– Вчера вечером между десятью и часом?

– На репетиции «Богемы» в Джульярде. С семи до начала одиннадцатого. Потом пошла с двумя коллегами выпить и обсудить постановку. Сидели за полночь, вместе взяли такси, и я приехала домой.

– Имена.

– Вы меня оскорбляете!

– Да, и это тоже запомните. Имена!

Элла с гордо поднятой головой отбарабанила фамилии.

– А теперь вон из моего дома!

– К тому идет. У вас есть машина?

– Нет. Я живу в городе с прекрасной системой общественного транспорта, и моя работа находится в пяти минутах ходьбы от дома.

Последний вопрос Ева задала в основном, чтобы позлить собеседницу:

– Бывали в Нэшвилле, Теннесси?

– Разумеется, нет! Что я там забыла? Это же, если не ошибаюсь, столица кантри! – В ее устах последнее слово прозвучало как грязное ругательство. – Уже хотя бы по одному этому ноги моей там не будет!

– Они как-нибудь переживут. Спасибо, что уделили время.

– Если вы еще раз явитесь сюда с оскорблениями, я вызову адвоката!

– Я вернусь только в том случае, если вы солгали. И тогда адвокат вам действительно понадобится!

Ангелла с треском захлопнула дверь, и Ева с наслаждением вдохнула показавшийся прекрасным и свежим воздух улицы.

Теперь, подумала она, срочно требуется выпить.

Маяться в пробках, к счастью, оставалось недолго, и она въехала в ворота своего дома вскоре после того, как на фоне сине-фиолетового неба засверкали белые озерца фонарей.

Темный силуэт выстроенного Рорком дома с причудливыми зубчатыми башенками возвышался точно замок. В несчетных окнах горел свет.

Домой хотелось еще сильнее, чем выпить. Домой, где ждет спокойствие, простор и время, чтобы привести в порядок мысли, где можно набраться сил для расследования убийств.

Она бросила машину перед домом, наклонившись, прошла к парадной двери сквозь расшалившийся ветер.

Сейчас ее ждет встреча со скелетом в траурно-черном костюме и жирным котярой у ног.

Соммерсет, дворецкий Рорка, вскинул брови.

– Первый день после отпуска завершился без жертв и разрушений. Надолго ли?

– Сейчас загоню линейку, которую ты проглотил, подальше тебе в задницу – и начнутся жертвы и разрушения!

– Без подобного замечания день пропал бы зря.

Ева швырнула пальто на нижнюю балясину перил, потому что удобно – и раздражает Соммерсета, – и пошла вверх по лестнице в сопровождении кота, который приветственно терся о ее ноги.

Остановилась.

– Ты, наверно, обожаешь оперу. Развлечение как раз в твоем вкусе.

– Я поклонник самого разного искусства. Слышал Дориана Купера в Метрополитен, «После полуночи» и других местах. Недавно узнал о его кончине. Такой молодой, такой яркий талант! Трагедия!

– Любое убийство – трагедия.

– Некоторые задевают больнее других. Он в ваших руках? В новостях не назвали имя следователя.

– Да. В моих.

Ева поднялась в спальню и направилась прямиком к локализатору.

– Где Рорк?

То есть еще не вернулся, подумала она и догадалась проверить телефон. Естественно, там ждало сообщение.

Слушая легкий ирландский шепоток в его голосе, Ева скинула жакет.

Значит, есть немного времени. Можно расположить материалы на доске в кабинете, перечитать отчеты и заметки.

Или, думала она, пока Галахад пушистой змеей вился вокруг ее ног, можно сначала проветрить голову.

Она села, скинула ботинки, почесала кота, который вспрыгнул рядом на кровать. Переоделась для тренировки и направилась к лифту. Кот сел и подозрительно уставился разноцветными глазами на открывшиеся двери.

– Я тоже этот ездящий гроб не очень люблю… Скоро вернусь, – пообещала она, и двери закрылись.

Ева еще по-настоящему не оценила рождественский подарок Рорка – додзё заканчивали, когда они уезжали на отдых.

Теперь она вошла и глубоко неторопливо вдохнула.

Стены поблескивали мягким золотом. В дальнем углу небольшого садика распускались на камнях вокруг водной композиции белые цветы. Раздвижные двери скрывали кухонку с полным запасом родниковой воды и энергетиков.

Кофе – под строжайшим запретом. Это несправедливо по любым законам, божеским и человеческим, однако пришлось смириться.

Другая дверь вела в гардеробную с белыми полотенцами, борцовскими матами и черными и белыми кимоно. Отсюда вход в душевую, а из душа – в спортзал, если такого рода тренировка ей более по вкусу.

Рорк не забыл даже про картины – впрочем, этот человек никогда ни о чем не забывал. Безмятежные садики, клонящиеся к земле ветви цветущих вишен, зеленые холмы в утренней дымке.

Все дышало спокойствием, дисциплиной и простотой.

А заодно служило сверхсовременной голографической комнатой.

Подарок этим не ограничивался. К додзё прилагался еще и мастер Лу. Она могла съездить к нему или договориться о встрече в собственном додзё.

Или, когда времени мало, – связаться с мастером голографически.

Так она и поступила сейчас, жаждая хорошей выматывающей тренировки с мастером боевых искусств.

Его образ возник в центре комнаты: волосы заплетены в длинную косичку, на поджаром теле – простое черное кимоно.

Прижал руки к груди, поклонился.

– Лейтенант Даллас!

– Мастер Лу! Благодарю за честь!

– Я рад достойной ученице.

– У нас всего полчаса…

– Не будем терять ни минуты.

– Ваш удар в полете с вращением – это нечто! У меня никогда так высоко не получается. Если вы…

– Благодарю. Это придет со временем. А на первом уроке вы научитесь дышать…

– Что?

– Дыхание – в основе всего. Сначала дыхание, – он подошел ближе, – потом дыхание и движение. Руки.

Он взял ее за руки и, глядя в упор темными глазами, прижал одну ладонь к животу, а другую к сердцу.

– Дыхание – жизнь. Вы не камушек, прибитый к берегу, а рыбка, резвящаяся в волнах. Вдыхая, наполняйте грудь воздухом, втягивайте свет. Медленно, прислушиваясь к себе. Глубокий выдох. Пауза. Вдох.

Ева послушно следовала указаниям.

Когда она снова ступила в лифт, пришлось признать, что голова в самом деле прояснилась. Кто бы мог подумать, что есть столько способов дышать!

Двери открылись. В спальне Рорк расстегивал рубашку и… дыхание у нее перехватило.

Черные шелковистые волосы почти до плеч обрамляли лицо, от которого бросало в жар, слабели колени и трепетало сердце. Все это и даже больше она испытала сейчас.

Бывали моменты, когда он просто смотрел на нее, и его идеальные губы изгибались в улыбке, а глаза – шире и синее любого моря – вспыхивали любовью, и тогда сердце Евы переполнялось до краев.

– Занятие с мастером Лу?

– Ага. – Она вошла, и двери лифта закрылись. – Училась дышать. Думала, что умею – живая, как-никак… Оказывается, можно дышать в пальцы ног! Слышал такое? У меня получилось. Хотя звучит как полная ахинея.

Он засмеялся, положил руки ей на бедра и притянул к себе.

– Рыбка, а не камушек… Я повторял пару начальных уроков. – Погладил талию. – Вот чего мне не хватало весь день!

Его поцелуй был неспешным и глубоким, как дыхание.

– Привык, что могу делать это в любое время дня и ночи!

– Добро пожаловать в реальность. Как Детройт?

– Затянул ключом пару болтов… А у тебя, я слышал, уже убийство?

– Куда без них!

– Это да… Дориан Купер, виолончелист.

– Ты его знал?

Покачав головой, Рорк снял рубашку.

– Заочно. Слышал, как играет. В новостях передавали очень скупо. Убийство предумышленное?

– Преступников несколько. Два дня пытали, потом вспороли живот и бросили истекать кровью.

Рорк натянул серый свитер, и Ева подивилась, что тот самый цвет, который в квартире Ангеллы казался чопорным и скучным, вдруг стал на муже насыщенным и мягким.

– И правда: добро пожаловать в реальность… – пробормотал Рорк. – Убийц несколько, говоришь? Личность установлена?

– Нет, но их двое, и Дориан не первый. Далеко не первый.

– По-моему, нам не помешает бокал вина и ужин, за которым ты мне все расскажешь.

– От вина не откажусь. Сексуальные садисты, – начала она, выходя из спальни, – с вывертом.

Она изложила обстоятельства дела, как коллеге-копу. Он бы поморщился от подобного сравнения, однако, по сути, мыслил, как полицейский.

Пока Ева размещала материалы на доске, Рорк сообразил ужин. Значит, пиццы не видать. Приходилось идти на компромисс. Правила брака, которые в данном случае пишет именно он, устраивая ужин в ее кабинете с убийством и смертью на десерт.

– Думаешь, Нью-Йорк – конечная точка?