Онлайн чтение книги Девушка, которая лгала The Girl Who Lied
Глава 3

Я шагала по Бич-роуд, глядя на знакомую картину: вереницу пестрых магазинчиков с одной стороны и простор моря – с другой. Лодки были привязаны к молу, прилив плавно покачивал их на волнах.

Кафе «Морской конек» находилось в конце улицы. Все здания тут были построены из серого камня, с деревянными дверями и маленькими окнами. Над магазинчиками располагались жилые помещения. Квартира родителей – мой родной дом – накрывала целых четыре торговые точки: канцелярскую лавку, парикмахерскую, благотворительный магазин и кафе «Морской конек», отраду и гордость моего отца. Позади домов тянулась старая деревенская дорога, а на противоположной ее стороне стояла «Мотомастерская Райта».

Папина машина была припаркована возле кафе. У меня были от нее ключи, чтобы я могла ею пользоваться, пока живу здесь. Шейн оформил мне страховку. Не знаю, что сказал бы папа, если бы узнал об этом. Наверное, пришел бы в ужас. Машина у него старая, но на вид этого не скажешь. Он холил и лелеял ее так же, как собственное дитя. Я не удержалась от смешка и поправила себя: он холил и лелеял ее больше , чем собственное дитя.

Свернув к мотомастерской, я собралась с духом и вошла внутрь. У меня не было ни малейшего желания сюда идти, но Фиона повела детей в сад, поэтому обязанность забрать мамины ключи легла на меня. На мне еще висел звонок Ройшн, но я решила, что позвоню ей, как только возьму ключи и смогу поукромнее устроиться в квартире, где мне никто не помешает.

Я надеялась, что в мастерской будет только Керри и мне не придется общаться с его кузеном Джоди Райтом. Керри, скорее всего, меня совсем не помнил, в прошлом мы виделись всего пару раз. А вот Джоди точно меня не забыл – как-никак мы вместе учились в школе.

При мысли о школе во мне снова шевельнулось неприятное чувство. Я не испытывала ностальгии по этим временам. Сделав глубокий вдох, я медленно выдохнула, стараясь стереть из памяти мрачные воспоминания.

Когда я вошла, на двери звякнул колокольчик. Маленькая приемная с кофейным автоматом в углу выглядела обшарпанной. На столике вразброс лежали яркие журналы по мотоциклетной и байкерской тематике, все сильно потрепанные и с загнутыми краями. Из открытой двери за стойкой слышалось радио и периодическое лязганье металла, как будто кто-то работал по железу. Ну да, это ведь мастерская. Я терпеливо встала у стойки, надеясь, что ко мне выйдет Керри.

Минуты через две я крикнула в проем: «Добрый день», – постаравшись выбрать момент, когда шум будет немного слабее. Попытка не увенчалась успехом, и я решила обойти здание и заглянуть в гараж.

Миновав задний дворик и обогнув растекшееся на земле масло, чтобы не запачкать свои белые кроссовки, я подошла к гаражной двери.

– Добрый день! – повторила я, войдя внутрь.

Тяжелый запах – смесь машинного масла, бензина и еще чего-то вязкого и густого – ударил мне в нос и комом подкатил к горлу. В гараже стояло несколько мотоциклов, все в разной степени разобранности. От одного остался, кажется, только остов, и рядом валялись все его детали. То есть я решила, что это детали: для меня они были просто кусками железа и пластика.

Справа поперек помещения тянулась занавеска из толстого мутного полиэтилена. Оттуда выглянул какой-то белобрысый мужчина в белой маске и строительных очках.

Сняв маску, он заговорил.

– Да? – спросил он, глядя на меня. – Чем могу помочь?

Я сглотнула комок в горле. Этот голос мне был хорошо знаком. Джоди Райт. Кажется, он меня не узнал. Господи, пусть так оно и будет!

– Привет. Я ищу Керри.

Я оглянулась и стала осматривать гараж, словно пытаясь определить его местоположение.

– Он наверху, в торговом зале. Сейчас позову. – Джоди зашагал куда-то в конец зала. – Эй, Керри! К тебе пришли!

Для большей убедительности он пронзительно свистнул.

Через минуту где-то наверху открылась дверь.

– В чем дело? – раздался голос.

– Тебя тут спрашивают, – ответил Джоди.

Мне пришлось обернуться. Я увидела фигуру, появившуюся на ступеньках лестницы.

– Привет. Мне нужно забрать ключи для Мэри Хёрли.

Не успел Керри ответить, как вмешался Джоди.

– Эй, подождите! Я вас знаю. – Он уверенно зашагал в мою сторону, встал прямо передо мной и снял защитные очки. – Разрази меня гром, если это не Кудряшка Хёрли! – Я стояла молча, глядя прямо в лицо своему мерзкому прошлому. – Это я, Джо. Джоди Райт! – Он рассмеялся, запустив пятерню в белобрысую шевелюру. – Мы учились в одном классе, в россуэйской школе, помнишь? В классе мистера Бредди, или мистера Бредни, как мы его звали. Я сидел позади тебя вместе с Ройшн. Да ладно, ты должна меня помнить!

Внутри меня все дрожало, но я не моргнула глазом. Теперь я старше. У меня все под контролем. Я с этим справлюсь.

Я выпрямила плечи и без улыбки посмотрела на него с высоты своего роста.

– Ну да, конечно.

– А я сперва не узнал тебя без кудряшек, – продолжал Джо, кивнув на мои идеально прямые волосы, свободно рассыпанные по плечам. – Помнишь моего кузена Керри? Он иногда гостил у нас в летние каникулы.

Я пожала плечами.

– Возможно.

Керри смотрел на меня. Волосы у него были такие же светлые, как у Джоди, но длиннее и слегка растрепаны. На нем были широкие рабочие штаны, болтавшиеся на поясе и сверху донизу измазанные краской. Черная футболка выглядела немногим лучше, а на левом рукаве зияла дыра, открывавшая бицепс с татуировкой в этническом стиле. Он широко улыбнулся и спустился вниз.

– А я как раз подумал, что мы уже где-то виделись, – признался он. – Ты была на дне рождения у Шейна, верно?

Я кивнула, удивившись его памяти. Шейн был одним из старших братьев Джо.

– Да, там было много народу.

Мне не терпелось уйти. Погружаться в школьные воспоминания – совсем не то, чего мне сейчас хотелось.

Джо хохотнул и бодро подхватил:

– Ну, да, одних только Райтов целая куча. Керри как раз только приехал. Явился к нам в один прекрасный день, так тут и застрял. Мама, кажется, даже не заметила, что в доме появился лишний рот. – Я вежливо кивнула. Он весело продолжал: – Ну, чем ты теперь занимаешься? Прошло уже лет десять, не меньше, верно? Ты тогда так неожиданно исчезла.

– Работаю в Лондоне, – ответила я коротко, думая, как поскорее закончить разговор. – Не хочу показаться невежливой, но… мой отец в больнице и… – Я сделала неопределенный жест рукой, не договорив фразу.

К моему облегчению, Керри вступил в разговор и прервал болтовню Джо.

– Конечно, у тебя есть более важные дела, чем вспоминать о старых добрых временах. Прости энтузиазм моего кузена, – добавил он, шутливо хлопнув его по плечу. Покопавшись в большом кармане, Керри достал связку ключей. Он протянул их мне. – Как твой отец?

– Не очень. Состояние стабильное, но они ждут, пока спадет отек, прежде чем делать что-то дальше. У него большая рана на голове. Спасибо, что спросили. – Я взяла ключи у Керри, на секунду коснувшись его грубой руки своими ухоженными пальцами. – Мама сказала, ты помог ей вчера вечером.

– А, пустяки. – Керри пожал плечами. – Просто случайно оказался рядом. Я вызвал «Скорую» и закрыл кафе. Ерунда.

– В любом случае спасибо. Мама тебе очень благодарна. Как и вся наша семья.

– Заходи как-нибудь в паб, поболтаем в старой компании, – предложил Джо.

Прежде чем ответить, я выдержала паузу. Это было последнее, что я хотела бы сделать.

– Я приехала всего на пару дней, так что вряд ли смогу. К тому же в наше время со старыми друзьями общаются через «Фейсбук».

После этих слов у меня вырвался нервный смешок, и, развернувшись спиной к Джо, я зашагала к выходу, небрежно кивнув Керри. Я уже поздравляла себя с тем, что отлично справилась со всей этой ситуацией, когда в спину мне донеслось:

– Увидимся, Кролик!

На мгновение я словно наяву перенеслась в школьное детство. Кролик – прозвище, которое дал мне Джо. Отдаленное сходство между цветом моркови и моих волос, похоже, забавляло его до сих пор. Я хладнокровно переступила через порог, сделав вид, что не расслышала.

У Ройшн быстрее забилось сердце: по лужайке шагала Эрин Хёрли. Она направлялась как раз в ту сторону, где они с матерью припарковали машину. Ройшн получила ее голосовое сообщение, но оно пришло слишком поздно. Она сомневалась, что Эрин приедет, но потом в дело вмешалась судьба, и ее возвращение стало неизбежным. То, что случилось с Джимом Хёрли, было несчастьем для Эрин, но сыграло на руку Ройшн.

Ройшн подумала о маме и о том, как она может среагировать на Эрин. Когда они вышли из машины, она взглянула на нее поверх крыши. У Дайаны, ее матери, сегодня был хороший день. Она казалась спокойной. Вела себя разумно. Говорила ясно и отчетливо. Даже много улыбалась. Но Ройшн прекрасно знала, что все это может измениться в один момент.

– Мама, – позвала она.

Дайана подняла голову и улыбнулась. Ройшн осталась серьезной. Она указала взглядом на Эрин. Мать повернула голову. Ройшн увидела, что ее лицо вдруг потемнело, как грозовая туча. Она пошатнулась, крепко ухватившись за крыло автомобиля.

Эрин Хёрли двигалась прямо к ним. Кудряшки куда-то исчезли, но шевелюра все так же горела огнем, словно бросая вызов полыхавшему в них солнцу.

Нет, совсем не так она представляла себе эту встречу. Ройшн хотелось, чтобы они увиделись вдвоем. Наедине. На ее условиях. Где-нибудь в укромном месте. А не посреди улицы, где появление Эрин застало ее врасплох.

Эрин была уже в нескольких метрах, когда подняла голову и увидела Ройшн и Дайану Маршалл. В ее взгляде мгновенно блеснуло узнавание. Еще через мгновение в нем появился вызов. Она замедлила шаг и остановилась перед машиной. В руках у нее болталась связка ключей.

– Привет, Эрин, – поздоровалась Ройшн.

Ей хотелось проверить маму, но она не стала отворачиваться и отводить взгляд. Ройшн нечего было стыдиться. Не она совершила нечто ужасное, а Эрин. Не она причинила своей семье бесконечную боль.

– Привет, Ройшн. – Эрин на секунду задержала взгляд на однокласснице и повернулась к ее матери. – Здравствуйте, миссис Маршалл.

– Как твой отец? – спросила Дайана.

Ее голос звучал отстраненно. Ройшн сомневалась, что Дайану интересует самочувствие Джима Хёрли, но ее мать всегда соблюдала этикет.

– Не очень, – ответила Эрин.

– Надеюсь, он скоро выздоровеет, – отозвалась Дайана, сама шедшая на поправку. – Передай мои наилучшие пожелания матери.

– Спасибо. Обязательно.

– Ты останешься тут на несколько дней? – спросила Ройшн, чувствуя, что беседа вот-вот закончится.

– Да. Пока родителям не станет лучше, – ответ Эрин прозвучал сдержанно и холодно.

– Мы должны встретиться, – добавила Ройшн. – Кое-что надо обсудить.

– Если я могу чем-то помочь, дайте мне знать, – вставила Дайана, поправив свой деловой жакет и бросив ключи от машины в сумочку.

– Спасибо, у нас все в порядке.

Еще один сухой ответ, который вызывал вспышку раздражения у Ройшн. Неблагодарная! Старая вражда вспыхнула с новой силой. Будь проклята за то, что ты сделала, Эрин!

– Что-то не так? – небрежно обронила Эрин, направляясь к припаркованной рядом машине.

Ройшн узнала автомобиль Джима и Мэри Хёрли: старый универсал, на котором они развозили по уик-эндам нераспроданный товар. В голосе Эрин не было ни капли сочувствия: наоборот, в нем слышалась насмешка, даже вызов.

– Не волнуйся, – добавила она, – я помню, у нас есть, о чем поговорить.

Последняя фраза прозвучала как цитата. Ройшн поняла намек.

– Отлично. Буду ждать с нетерпением, – ответила она.

Заведя мотор, Эрин резко вырулила со стоянки и помчалась по Бич-роуд. Только когда серебристый автомобиль исчез за углом, Ройшн позволила дать волю рвавшимся наружу чувствам. Она взглянула на свои руки. Пальцы тряслись. Чертов адреналин.

Ройшн сделала глубокий вдох. Потом медленно выдохнула. Надо взять себя в руки. Странно, она не ожидала, что встреча с Эрин на нее так подействует.

Ройшн оглянулась на маму. Похоже, Дайана тоже пыталась справиться с эмоциями.

– Мам, все в порядке?

Дайана повернулась к ней.

– Мне надо купить кое-какую мелочь в магазине. Может, ты сходишь пока в аптеку, а потом мы встретимся – скажем, минут через пятнадцать?

Ее вопрос мать пропустила мимо ушей. Ройшн знала, что Эрин Хёрли – запретная тема. Знала она и то, что мать хочет пойти в магазин одна, чтобы купить себе выпивку. Эта тема тоже не обсуждалась. Все, что оставалось, – это еще раз проклясть Эрин Хёрли за то, что она сделала с семьей Маршаллов.

Дайана повернула к дому, и под колесами машины захрустел крупный гравий. Мэйнор-Хаус высился над ними, бросая на шоссе косую тень. Ройшн окинула взглядом дом, где прожила всю свою жизнь. Когда-то он был полон счастья, а теперь стоял холодный и пустой. На обратном пути они все время молчали, и Ройшн старалась не слышать позвякивания бутылок в сумке.

Наконец под колесами мягко зашуршала брусчатка. Дайана заглушила мотор и опустила голову на руль.

– Я так и думала, что она вернется, – произнесла она тихо и откинулась назад, отпустив руль. – До чего же наглая особа. И держится с таким гонором. Ни стыда ни совести.

– Давай пойдем в дом, – ответила Ройшн, открыв дверцу.

Надо было отвлечь мать, пока она не разошлась. Ройшн уже знала все это наизусть. За гневом последует отчаяние, которое, в свою очередь, приглушит алкоголь.

– Я вскипячу чай и приготовлю что-нибудь на обед.

Ройшн понесла пакеты с покупками на кухню, а Дайана направилась в гостиную, и каждый ее шаг сопровождался постукиванием бутылок в сумке. Ройшн заварила чай и наспех сделала два сэндвича с ветчиной. Скорее всего, матери все это не понадобится: Дайана с головой уйдет в свой шерри. Но попробовать все-таки стоит. Она не должна ставить крест на матери. Надо попытаться спасти ее от самой себя. Все, что хотелось сейчас Ройшн, это вернуть ту прежнюю Дайану, которую она знала раньше. И теперь, когда Ройшн нашла эту фотографию, ей казалось, что она знает, как это сделать. Возможно, все еще можно исправить. Ее мама снова будет счастлива.

Дайана стояла у камина, держа в одной руке бокал шерри, а в другой – фотографию Найала. Снимок был сделан, когда ему было шестнадцать. В ту зиму они катались на лыжах всей семьей. Ройшн поставила поднос на кофейный столик, подошла к маме и, забрав у нее фотографию, поставила обратно на камин. Найал смотрел на нее с фото темно-синими глазами, сдвинув на шлем лыжные очки. Мама всегда требовала, чтобы они надевали шлемы. Она не любила искушать судьбу. Чуть ли не с пеленок она вколачивала им голову мысль о безопасности. У нее был большой стаж работы в «Скорой», и она хорошо знала, что избежать серьезных повреждений вполне можно, если надевать нужную экипировку и правильно ею пользоваться.

Ройшн рассеянно провела пальцами по лицу Найала. На нее это действовало успокаивающе. С тех пор как случилось несчастье, она не раз жалела о том, что он не относился к своей безопасности так же трепетно, как его мать.

Она подвела мать к широкому креслу у камина.

– Садись.

Дверца полированного бара в стиле ар-деко была откинута. На стеклянной полке стояла открытая бутылка с лежавшей рядом крышкой. Ройшн подняла ее и завернула.

– Я еще не закончила, – подала голос Дайана, не поворачивая головы.

– Съешь хоть сэндвич, – попросила Ройшн, снова открыв бутылку и поставив рядом тарелку с закуской.

Дайана взяла бутерброд, но что-то тут же отвлекло ее внимание, и она поставила тарелку на подлокотник.

– Что это там за фото на шкафу? – спросила она, кивнув в другой конец комнаты.

Ройшн мысленно выругалась. Это была ее ошибка. На днях она копалась в старых фотографиях. Ройшн была уверена, что аккуратно положила все на место и мать ничего не заметит. Но с годами у Дайаны развилось какое-то психопатическое чутье на любые перемены. Ничего подобного раньше не было – все началось после той истории.

Ройшн быстро вскочила с места и убрала оставленное фото.

– Дай его сюда. – Дайана протянула руку.

Дочь послушно отдала ей снимок. Он изображал Ройшн и Найала, когда им было пять и семь лет. Школьное фото. Оба во весь рот улыбались в камеру. Дайана буквально впилась глазами в снимок.

Она положила его на колени. Ее локоть случайно задел тарелку, и закуска полетела на пол. Сэндвич распластался на паркете первым; тарелка шлепнулась следом и разлетелась на несколько кусков.

Дайана даже не взглянула на осколки. Ройшн опустилась на колени и собрала то, что осталось от посуды. Разве не то же самое произошло с их жизнью? Она разбита вдребезги.

– Я сделаю другой сэндвич, – сказала она, вставая с места.

– Не стоит. Я не голодна.

Выйдя из комнаты и тихо закрыв за собой дверь, Ройшн услышала за спиной мамины рыдания. Гортанный, почти утробный звук. Как хорошо он ей знаком…

Ройшн унесла на кухню сэндвич и разбитую тарелку. Ей не хотелось возвращаться в комнату. Неизвестно, сможет ли она справиться со всем этим сегодня. За слезами последуют обвинения. Мать будет говорить, что Ройшн тоже виновата в этой катастрофе. Что она наверняка могла бы что-то сделать. Что она ее предала.

Возле лестницы Ройшн сняла туфли и босиком поднялась наверх. Все, что ей сейчас нужно, это укрыться в своей комнате.

Состояние матери иногда менялось. Бывало, что она почти не пила, и в такие дни жить вместе с ней было намного легче. Но потом в доме снова появлялся шерри, и на нее снова накатывала депрессия. Тоска и боль хлестали из нее с такой силой, что Ройшн боялась находиться с ней в одной комнате.

Поднявшись по лестнице, Ройшн направилась в заднюю часть дома, где находилась ее спальня. Сюда уже не доносились рыдания матери. Она вошла в комнату, закрыла за собой дверь и рухнула на кровать.

Ей нужно хоть немного тишины и покоя, чтобы обдумать свои дальнейшие шаги. Игру надо довести до конца. Возможно, тогда у мамы появится хоть что-нибудь, за что она сможет зацепиться, чтобы выбраться из этой ямы.