Онлайн чтение книги Бриллианты вечны Diamonds Are Forever
21. Ничто так не роднит, как родство...

— И приезжаю я в город, и звоню моему другу Эрни Курео. Джеймс его знает. А жена устраивает мне истерику: Эрни в больнице. Я еду туда, он мне все рассказывает, и я понимаю, что Джеймсу может понадобиться подкрепление. Прыгаю на своего вороного и пускаю его в галоп, а рассвет застает меня неподалеку от Спектервилля, где, как я понимаю, мистер Спэнг решил развести для утехи небольшой костерок, чтобы пожарить вкусного мясца или чего-нибудь в этом роде. Ворота открыты, и я решил разделить с ним эту трапезу. Однако, хотите верьте, хотите — нет, в городке я не нахожу ни одной живой души, кроме парня со сломанной ногой и всякими там царапинами, ползущего по дороге с целью удрать оттуда побыстрее. Но я гляжу — здорово он похож на молодого балбеса по имени Фраско, про которого мне сказал Эрни, что он один из тех, кто увез с собой моего дорого Джеймса. Паренек был не в силах отказать мне в любезности поведать как тут все было, и я решаю, что следующая моя остановка — Риолайт. Поэтому я утешаю паренька и говорю, что ему недолго совсем быть тут одному, так как сюда мчится вся пожарная команда штата, подталкиваю его за воротник поближе к воротам, где благополучно и оставляю в целости и сохранности. Еду это я по дороге, глядь — прямо на середине стоит девушка в таком виде, будто ею только что из пушки выстрелили. Вот как все было. Теперь — твоя очередь.

«Так все-таки это не сон, и я действительно лежу на заднем сиденьи „студиллака“, и голова моя лежит на коленях у Тиффани, и это самый настоящий Феликс, и мы правда едем как ветер по дороге к безопасности, врачу, горячей ванне, еде и питью, а главное — долгому-долгому сну и отдыху».

Бонд пошевельнулся и почувствовал, как рука Тиффани гладит его волосы, и понял, что все это и есть на самом деле, и продолжал лежать молча, слушая как звучат их голоса и шуршат по бетону шины.

Когда Тиффани закончила свой рассказ, Феликс Лейтер присвистнул.

— Ну и дела, — сказал он. — Вы вдвоем проделали не слабую дырку в банде Спэнгов. Что же, интересно, будет дальше? Там еще полно живчиков, которые не привыкли в таких случаях сидеть сложа руки. Они быстренько примутся за дело.

— Это точно, — сказала Тиффани. — Спэнг был членом синдиката в Лас-Вегасе, а там люди крепко держатся друг за друга. Потом еще «Тенистый» и эти двое, Уинт и Кид, или как их там зовут на самом деле. Поэтому, чем быстрее мы уберемся из этого штата, тем лучше. А что делать потом?

— Пока у нас все идет нормально, — ответил Лейтер. — Через десять минут будем в Битти, там перескочим на 58-ю дорогу и через полчаса пересечем границу. Потом — через Долину смерти, через горы и в Оланчу, где попадем на 6-ю. Там можно остановиться, вызвать Джеймсу врача, поесть и искупаться. А затем по 6-й дороге до Лос-Анжелеса. Гнать придется будь здоров, но думаю, что к обеду мы будем на месте. Вот тогда уже можно будет расслабиться и как следует поворочать мозгами. Мне кажется, что вас с Джеймсом надо побыстрее отправить из страны. Бандиты будут рыскать везде, разыскивая вас, и уж если они вас засекут, я и гроша ломанного за вашу жизнь не дам. Лучше всего вам было бы уже сегодня вечером самолетом долететь до Нью-Йорка, а оттуда — в Англию. Там Джеймс уже сам будет знать, что делать.

— Это все разумно, — сказала девушка. — Но все-таки, кто такой этот Бонд? Чем он занимается? Он частный детективы?

— Об этом вы лучше спросите его самого, — ответил Лейтер, подумав немного, — но вам не стоит беспокоиться на этот счет. Он в состоянии позаботиться о вас.

Услышав такую сентенцию, Бонд улыбнулся, а потом, пока они ехали в молчании, погрузился в беспокойный сон и проспал до тех пор, пока они не проехали пол-Калифорнии и не остановились у белой калитки с надписью «Отис Фейрилей, врач».

После того, как его искупали, побрили, забинтовали и накормили обильным завтраком, Бонд вновь оказался в машине, где Тиффани вновь прикрылась броней иронии и непреклонности, а он сам, окончательно придя в себя, пытался хоть чем-то помочь Феликсу, следя, не появятся ли где полицейские машины, пока «студиллак» мчался со скоростью сто сорок километров в час по бесконечному шоссе, направляясь к покрытому облаками горизонту, за которым скрывались горы Высокой Сьерры.

И вот они уже плавно катили по бульвару «Сансет» вдоль пальм и изумрудных лужаек, и их запыленный «студиллак» выглядел ископаемым монстром среди сияющих свежей краской «корветов» и «ягуаров». Наконец, ближе к вечеру, они уже сидели в затемненном прохладном баре отеля «Беверли Хиллз», а в номерах их ждали новенькие чемоданы, только что купленная одежда, и даже покрытое боевыми шрамами лицо Бонда не мешало принять их за только что вернувшихся со съемок киношников.

Прямо на столике, рядом с бокалами, стоял телефон. Феликс Лейтер говорил по нему с Нью-Йорком уже четвертый раз за вечер.

— Все улажено, — сказал он, вешая трубку. — Мои коллеги взяли вам места на «Элизабет». Корабль задержался из-за забастовки в порту. Отплывает завтра в восемь вечера. Вас встретят утром в аэропорту «Ла Гвардия», дадут вам билеты и доставят на борт. Все твои вещи из «Астора» они уже забрали: маленький чемоданчик и знаменитую сумку для гольфа. В Вашингтоне сейчас оформляют паспорт для Тиффани, и человек из госдепа передаст его ей в аэропорту. Вам обоим придется там заполнить кое-какие бумаги. В этом вам поможет один мой приятель из ЦРУ. Газеты полны описанием пожара — «Город-призрак превращен в призрак» и тому подобное — но вашего друга Спэнга пока не нашли, и имена ваши нигде не упоминаются. Мои ребята сказали, что полиция вами не интересуется, но зато шевелятся банды: они получили ваши приметы и начали поиск. Награда за поимку — десять тысяч долларов. Так что вы сматываетесь вовремя. На корабль вам лучше подниматься по отдельности. Прикройте, насколько это можно, лицо, забейтесь в кабины и не выходите. Здесь пойдет дым коромыслом, как только они узнают, что произошло на самом деле. Ведь выяснится, что счет в вашу пользу минимум 3:0, а такое соотношение трупов им явно придется не по вкусу.

— Похоже, что у «Пинкертонов» машина отлажена, — сказал Бонд с восхищением. — Но, честно говоря, я и сам рад убраться отсюда. Я раньше считал ваших гангстеров опереточными разбойниками, которые в рабочие дни набивают брюхо пиццей и пивом, а по воскресеньями грабят ларек-другой, чтобы было что поставить на скачках. Но, как оказалось, кровь у этих итальяшек действительно играет, и они просто обожают насилие.

Тиффани Кейс саркастически рассмеялась.

— Тебе явно не помешает провериться у психиатра. Будет чудом, если мы окажемся на корабле в добром здравии. Вот они какие! Слава богу, что у нас есть шанс, благодаря этому вот «Капитану — металлический крюк». Но это всего-лишь один шанс из ста. А ты — «итальяшки»!

Феликс Лейтер усмехнулся.

— Ладно, голубки, — сказал он, глядя на часы. — Пора двигать. Мне надо поскорее вернуться в Лас-Вегас и приниматься за поиски костей бедняги «Застенчивой улыбки». А вам пора на самолет. Цапаться друг с другом можете продолжить на высоте восьми тысяч метров. Сверху все видно гораздо лучше. Может, вы даже решите подружиться. — Он подозвал официанта. — Знаете, как говорят: ничто так не роднит, как родство душ.

Лейтер отвез их в аэропорт и уехал. Бонд почувствовал ком в горле при виде его долговязой фигуры, направившейся, прихрамывая, к машине после того, как Тиффани ласково поцеловала Феликса на прощанье.

— Хороший у тебя здесь друг, — сказала она, глядя как Лейтер захлопнул дверцу машины и, резко взяв с места, отправился в долгий путь через пустыню.

— Да, — ответил Бонд. — Феликс — настоящий парень.

Лунный свет блеснул на металлическом крюке, которым Лейтер помахал им в последний раз, а затем пыль осела на дороге, и голос из репродуктора произнес:

— Компания «Транс-уорлд», рейс 93 Чикаго-Нью-Йорк начинает посадку у выхода номер 5. Просим всех пассажиров пройти на посадку.

Они прошли сквозь стеклянные двери и сделали первые шаги на пути в Лондон, через полсвета.

Новый самолет, «Супер-Джи Констеллейшн», летел над укрытым ночью континентом, а Бонд лежал на удобной спальной полке и, ожидая, пока сон победит боль и усталость, думал о Тиффани, спавшей на соседней полке, и о том, что ему предстоит делать дальше.

Он думал о прелестном личике, лежавшем на подложенной под него маленькой ладони, о том, каким беззащитным и уязвимым было оно во сне, когда в глазах не было обычного ехидства, а чувственные губы не кривились в иронической усмешке, о том, что он был очень близок к тому, чтобы влюбиться в эту девушку. А она? Насколько сильным оказалось чувство протеста и ожесточения в ту ночь, в Сан-Франциско, когда в ее комнату ворвались мужчины и изнасиловали ее? Сможет ли ее женское начало пробиться сквозь баррикаду, которую она начала возводить против всех мужчин на свете? Удастся ли ей разрушить злые чары, в плену которых она находилась столько лет, обрекши себя на одиночество?

Бонду вспомнились моменты последних суток, когда ответы на все эти вопросы казались совершенно очевидным, когда сквозь искусственно созданную маску разбойницы, контрабандистки, шулера проглядывало полное страсти и желания лицо счастливой женщины, говорившей: «Возьми мою руку и уведи меня из этого страшного мира в мир солнца и любви. Не беспокойся. Я не отстану от тебя на этом пути. Я все время готовилась к твоему появлению, но ты все не приходил»...

Да, подумал он. Все будет хорошо. С этой стороны. Но готов ли он сам к последствиям? Ведь если он возьмет ее за руку, это должно быть навсегда. Он должен будет стать ее врачом, ее целителем-психиатром, которому она, пациентка, доверила свою любовь, свою веру в торжество исцеления. Выпустить ее руку из своей было бы безмерно жестоко. И, кроме того, понимает ли он, что может произойти с его жизнью, с его карьерой?

Бонд заворочался, пытаясь отогнать эти мысли. И вообще — пока рано задумываться над этим. Он слишком торопится. Поживем — увидим. Все надо делать постепенно, шаг за шагом. Он стал думать об М. и о своем задании, которое еще предстояло завершить, и только после этого можно будет поразмыслить о своей личной жизни.

Итак, часть змеи отрублена. Что это — голова или хвост? Трудно сказать, но Бонду все же казалось, что главными действующими лицами в контрабанде алмазов были Джек Спэнг и таинственный «АВС», а Серафимо Спэнг отвечал лишь за их получение. Про роль Тиффани теперь уже можно забыть. «Тенистый», про которого Тиффани могла бы многое рассказать, теперь наверняка уйдет на дно, где и будет отсиживаться, пока не уляжется поднятая Бондом заваруха. А вот против Джека Спэнга и его «Бриллиантового дома» никаких улик нет. Единственной же ниточкой, ведущей к АВС, является номер телефона в Лондоне, который Бонду необходимо будет узнать от девушки как можно быстрее. Но ведь и номер телефона, и вся система контактов будут изменены, как только в Лондон поступит информация о «предательстве» Тиффани и о том, что Бонду удалось скрыться. Поэтому, подумал Бонд, следующей его целью должен стать Джек Спэнг, а через него может быть удастся выйти и на «АВС». Остается, таким образом, лишь самое начало цепочки, в Африке, а на него может вывести только «АВС». Последним решением, которое принял Бонд прежде, чем уснуть, было решение связаться с М. сразу же, как только он ступит на борт «Куин Элизабет», чтобы Лондон мог начать действовать. Возьмутся за дело, конечно, люди Вэлланса. Так что, собственно, Бонду не так уж много останется делать по возвращении. Разве что кучу докладов предстоит написать. Опять эта постылая работа с бумажками! А вечерами он будет с Тиффани, которая поселится, естественно, в его квартире на Кингз Роуд. Надо будет послать телеграмму домоправительнице. Значит так, купить цветы, шампунь для ванны непременно от «Флориса», постельное белье...

Спустя десять часов после вылета из Лос-Анжелеса они уже подлетали к «Ла Гвардиа», и самолет начал разворот над морем перед посадкой.

Было воскресенье, восемь часов вечера, но несмотря на это, у самолета их ждал сотрудник аэропорта, который провел их через боковой вход в комнату, где сидели, дожидаясь их прихода, два молодых человека — один от «Пинкертонов», а второй — из Госдепартамента. Пока они беседовали с ними о том, как прошел перелет, прибыл их багаж, их опять вывели через боковую дверь на служебную стоянку, где с работающим мотором и опущенными шторами стоял шикарный коричневый «понтиак».

Несколько часов они провели в квартире сотрудника «Пинкертонов», пока в четыре часа дня, с разрывом в пятнадцать минут, не поднялись по крытому трапу на борт огромного корабля и не скрылись за запертыми дверями своих кают на одной из верхних палуб.

Однако никто не обратил внимания, что когда Тиффани Кейс, а через пятнадцать минут после нее — Джеймс Бонд, входили под навес трапа, один из докеров быстрым шагом направился к телефонной будке рядом с таможней.

А через три часа черный седан высадил у пирса двух американских бизнесменов, которые едва успели пройти паспортный контроль и таможню и подняться на борт, прежде чем корабельные громкоговорители оповестили провожающих, что им пора покидать корабль.

Один из бизнесменов был моложавым человеком с приятным лицом и челкой слишком рано поседевших волос, выбивавшейся из-под широкополой шляпы в водонепроницаемом чехле. Его имя, согласно табличке на саквояже, было Б. Киттеридж.

Второй был крупным, склонным к полноте мужчиной с затравленным взглядом маленьких, спрятавшихся за толстыми линзами очков, глазок. Он обильно потел и постоянно вытирал лицо и шею большим носовым платком.

На его чемоданчике была табличка с именем В. Уинтер, а ниже красными чернилами была написана его группа крови...