Онлайн чтение книги Джек Ричер: Цена ее жизни Die Trying
Глава 11

Холли Джонсон была немного разочарована тем, как Ричер оценил стоимость ее гардероба. Он предположил, что у нее пятнадцать–двадцать нарядов, каждый стоимостью около четырехсот долларов, итого тысяч восемь на одежду. В действительности у Холли в гардеробе было тридцать четыре деловых костюма. Она проработала три года на Уолл-стрит. У нее было восемь тысяч вложено в одну только обувь. Четыре сотни долларов она тратила на одну блузку, и то лишь когда здравый смысл подсказывал ей быть экономной.

Больше всего Холли любила Армани. У нее было тринадцать весенних костюмов этого модельера. В весенней по меркам Милана одежде в Чикаго можно было проходить все лето. Ну разве что в самую сильную августовскую жару Холли переходила на одежду от Москино, но в июне, июле и, если повезет, в сентябре костюмы от Армани были как раз то, что нужно. Свой любимый костюм темно-персикового цвета Холли купила в последний год работы на бирже. Какая-то загадочная итальянская смесь шелков. Раскроенная и сшитая людьми, чьи предки несколько столетий имели дело с тканями. Они смотрят на материал, оценивают его, разрезают, и он как-то сам собой принимает восхитительные мягкие формы. Затем они выставляют свое произведение на продажу, его покупает молодой брокер с Уолл-стрит и бережно носит его в течение двух лет. Именно оно надето на ней сейчас, когда ее, уже агента ФБР, похитили среди бела дня на улице Чикаго. Костюм остается на ней и восемнадцать часов спустя, после бессонной ночи на грязной соломе в коровнике. Правда, сейчас он приобрел такой вид, что Армани никогда бы не узнал в нем творение своих рук.

Трое похитителей, вернувшись, загнали фургон задом в центральный проход коровника. Заперли ворота и исчезли. Холли рассудила, что они отправились ночевать в дом. Ричер тихо спал в своем стойле, прикованный к ограждению, а она, не в силах заснуть, крутилась и металась на соломе, размышляя о нем.

Она чувствовала себя в ответе за безопасность этого человека. Случайного прохожего, оказавшегося замешанным в ее дела. Что бы ни готовило ей будущее, она обязательно должна позаботиться о нем. Это ее долг. Ричер тяжкой ответственностью лег ей на плечи. И он лгал. Холли была абсолютно уверена в том, что он не вышибала из блюз-клуба. Семейство Джонсон было тесно связано с армией. Вместе с отцом Холли провела на военных базах всю свою жизнь, вплоть до поступления в Йельский университет. Она знала армию. Знала военных. Холли сразу же почувствовала, что Ричер военный. Своим наметанным глазом она разглядела в нем солдата. И самое главное, он вел себя как солдат. Вполне возможно, вышибала умеет отпирать отмычкой замки и словно обезьяна взбираться на стены, но даже если он это и сделает, в его движениях будет сквозить растерянность или, наоборот, бравада. У него это не получится так же естественно, как вдох и выдох. Ричер – молчаливый, сдержанный, физически подготовленный человек, натренированный сохранять сверхчеловеческое спокойствие. Вероятно, он лет на десять старше Холли, но ему меньше сорока. Рост около шести футов пяти дюймов, вес двести двадцать фунтов, атлетическое телосложение, голубые глаза, редеющие светлые волосы. Достаточно внушительный для того, чтобы работать вышибалой, и возраст вполне подходящий для того, чтобы успеть повидать жизнь. И все же определенно он военный. Военный, выдающий себя за вышибалу из клуба. Но почему?

Холли не имела понятия. Она лежала в неудобной позе на соломе, вслушиваясь в тихое дыхание Ричера, лежащего в двадцати футах от нее. Вышибала или швейцар, старше ее на десять лет или нет, она за него в ответе. Холли не спала. Напряженно думала. К тому же и колено разболелось. В половине девятого, если верить ее часам, она услышала, как Ричер проснулся. Ритм его дыхания едва уловимо изменился.

– Доброе утро, Ричер, – окликнула она.

– Доброе утро, Холли. Они возвращаются.

На улице было тихо, но через некоторое время Холли различила звук шагов. Ловкость как у обезьяны, слух как у летучей мыши. Тот еще вышибала.

– Как ты? – спросил Ричер.

Холли ничего не ответила. Это она отвечает за него, а не наоборот. Послышался грохот ключа, распахнулись ворота. В коровник хлынул свет. Холли увидела просторные зеленые луга. Возможно, Пенсильвания. Трое похитителей вошли в коровник и закрыли ворота.

– Вставай, сучка, – бросил главарь.

Холли не шелохнулась. Ее охватило непреодолимое желание ни за что на свете не возвращаться в фургон. Там темно и неуютно, и дорога слишком утомительная. Холли не знала, сможет ли она продержаться там еще день, трясясь, налетая на стены и, самое главное, не имея понятия, куда ее везут, зачем и кто. Она непроизвольно вцепилась в стальную трубу ограждения, словно собиралась оказать сопротивление. Главарь, не двинувшись с места, достал «глок». Посмотрел на Холли.

– Есть два способа. Простой и сложный.

Холли ничего не ответила. Продолжала молча сидеть на соломе, ухватившись за трубу. Урод-водитель, сделав три шага вперед, ухмыльнулся, снова уставившись на ее грудь. Под его взглядом Холли почувствовала себя голой и содрогнулась от отвращения.

– Выбирай, сучка, – сказал главарь.

Холли услышала, как Ричер зашевелился в стойле.

– Нет, выбирайте вы, – заговорил он. – Нам нужно пойти навстречу друг другу. Проявить взаимопонимание. Вы хотите, чтобы мы вернулись в фургон? Сделайте так, чтобы мы сами это захотели.

Голос Ричера прозвучал спокойно и ровно. Холли изумленно уставилась на него. Увидела сидящего на соломе мужчину, скованного, безоружного, совершенно беспомощного во всех мыслимых значениях этого слова перед лицом троих враждебно настроенных вооруженных людей.

– Нам нужно позавтракать, – продолжил Ричер. – Пожалуйста, тосты с виноградным джемом. И кофе, но гораздо крепче, чем вчерашнее пойло, ладно? Хороший кофе имеет для меня очень большое значение. Вы должны это понять. Далее, положите в кузов два матраса. Один полуторный, один двойной. Сделайте нам что-то вроде дивана. И тогда мы сядем в машину.

Наступила полная тишина. Холли переводила взгляд с Ричера на главаря и обратно. Ричер спокойно смотрел главарю в лицо, не мигая. Главарь ошеломленно таращился на него. В воздухе сгущалось напряжение. Водитель, оторвав взгляд от тела Холли, посмотрел на Ричера. В его глазах сверкнула ярость. Но тут главарь развернулся и кивком приказал подручным следовать за собой. Холли услышала, как за ними закрылись ворота.

– Ты ешь тосты? – спросил Ричер.

Потрясенная, Холли не смогла вымолвить ни слова.

– Когда тебе принесут тосты, отошли их назад, – продолжил Ричер. – Пусть приготовят другие. Скажешь, что они слишком бледные или, наоборот, подгорели. В общем, придумаешь что-нибудь.

– Черт побери, что ты делаешь?

– Психология, – объяснил Ричер. – Пора занять доминирующее положение. В подобных ситуациях это очень важно.

Холли изумленно смотрела на него.

– Делай как я говорю, хорошо? – спокойно произнес он.

* * *

Холли послушно сделала все так, как сказал Ричер. Нервный тип принес тосты. На вид они были практически безукоризненные, но девушка их отвергла. Бросив на тосты презрительный взгляд, которого может удостоиться разве что небрежно составленный балансовый отчет, она заявила, что эти сухари есть не будет. Холли приходилось стоять, опираясь на одну ногу; в персиковом платье от Армани, перепачканном коровьим навозом, она выглядела ужасно, но тем не менее ей удалось изобразить столько высокомерного презрения, что парень смутился. Вернувшись в дом, он приготовил новые тосты.

Тосты сопровождал кофейник с крепким кофе. Холли и Ричер позавтракали, звеня цепями, каждый в своем стойле, в двадцати футах друг от друга. Тем временем двое других похитителей притащили в коровник матрасы. Один полуторный, другой двуспальный. Закинув матрасы в фургон, они уложили полуторный на пол, а двуспальный, сложив под прямым углом, прислонили к стенке. Наблюдая за ними, Холли почувствовала себя гораздо лучше. Только сейчас до нее дошло, чего именно стремился добиться своими психологическими опытами Ричер. Он думал не только о похитителях, но и о ней. Он постарался не допустить, чтобы она ввязалась в драку. Потому что она потерпела бы поражение. И Ричер пошел на риск, чтобы разрядить безнадежное противостояние. Холли была поражена. Ошеломлена. Внезапно она поймала себя на мысли: «Этот человек вывернул все наизнанку. Это он старается заботиться обо мне».

– Вы не хотите представиться? – спокойным тоном спросил Ричер. – Как-никак нам предстоит провести вместе какое-то время, так почему бы не вести себя как культурные люди?

Главарь молча смерил его взглядом и ничего не сказал.

– Лица ваши мы уже видели, – продолжил Ричер. – Так что, если вы назовете свои имена, хуже от этого никому не станет. А нам с вами, думаю, нужно постараться установить хорошие отношения.

Подумав, главарь представился:

– Лодер.

Нервный переступил с ноги на ногу.

– Стиви.

Водитель с некрасивым лицом понял, что все четверо смотрят на него. Он быстро опустил голову.

– А я вам ничего не скажу. С какой стати я должен что-то говорить?

– И давайте уясним, – сказал тот, кого звали Лодером. – Культурные отношения – это не значит дружеские, договорились?

Он нацелил свой «глок» Ричеру в голову и задержал его так. У него на лице не дрогнул ни один мускул. Да, отношения никак не дружеские. Ричер осторожно кивнул. Они с Холли оставили тарелки и кружки на соломе. Тип по имени Лодер расстегнул наручники. Ричер и Холли встретились в центральном проходе под прицелом двух «глоков» и одного ружья. Водитель ухмылялся. Спокойно выдержав его взгляд, Ричер нагнулся и подхватил Холли на руки, словно она была невесомой. Пронес десять шагов до фургона. Осторожно посадил ее внутрь. Забрался сам. Они проползли к импровизированному дивану и устроились поудобнее.

Задняя дверь фургона захлопнулась. Щелкнул замок. Открылись ворота коровника. Завизжал стартер, заработал двигатель. Фургон выехал из коровника и затрясся на ухабах. Через сто пятьдесят ярдов повернул вправо и пятнадцать минут медленно ехал прямо.

– Мы не в Пенсильвании, – заметила Холли. – Дороги слишком прямые. И слишком ровные.

Ричер пожал плечами:

– И мы больше не скованы наручниками. Вот что дает психология.