Онлайн чтение книги Дверь к смерти Door to Death
Глава вторая

На следующее утро, в субботу, я сидел в кабинете и печатал итоговый отчет о деле, рассказывать о котором, извините, не стану, чтя строжайший запрет упоминать о нем даже в миле от газетчика или микрофона. Мы уже ввязались в дело миссис Рэкхем, благо я депонировал ее чек днем в пятницу, но пока еще ничего не предприняли, даже не позвонили ни по одному из телефонов, что она нам оставила.

Вульф решил, что прежде всего мы должны познакомиться с ее мужем. А поскольку у моего босса есть железное правило никогда не отлучаться из дому по делам и не нашлось приличного предлога, чтобы зазвать Барри Рэкхема к нам, завязать знакомство было поручено мне. И я уже придумал, как это устроить.

Миссис Рэкхем настаивала на том, что ее муж не должен даже заподозрить, что за ним ведут слежку. Да и вообще, пусть это остается тайной для всех. Тем самым она, конечно, усложнила мою задачу.

Она также решительно отвергла идею пригласить меня на уик-энд в Уэстчестер, в ее загородный дом, где ожидалась небольшая компания, под тем предлогом, что кто-то может опознать Арчи Гудвина, подручного Ниро Вульфа.

И тогда Кэлвин Лидс внес предложение, которое было принято. Он владел клочком земли на краю владений миссис Рэкхем. Там, в Хиллсайдской псарне, Лидс разводил породистых собак. Месяц назад кто-то отравил одну псину ценной породы. Вот мы и решили, что в субботу днем я отправлюсь туда под собственным именем – как детектив Арчи Гудвин, который расследует отравление собаки. А потом кузина пригласит Лидса в свое имение Берчвейл на ужин, и Лидс прихватит меня с собой.

Итак, ясным субботним утром я сидел в кабинете (Вульф, как обычно, с девяти до одиннадцати торчал наверху, в оранжерее), заканчивая печатать отчет без особых помех, за исключением пары телефонных звонков, с которыми я справился сам, и одного, из-за которого пришлось побеспокоить Вульфа.

В ресторан «Муммиани» на Фултон-стрит привезли восемь фунтов свежей колбасы от Билла Дарста из Хэкеттстауна, и половину готовы были уступить Вульфу. Поскольку Вульф почитает Дарста за лучшего колбасника к западу от Шербура, он потребовал, чтобы колбасу немедленно доставили с посыльным, только ни в коем случае не в сухом льду.

Когда в одну минуту двенадцатого послышался шум спускающегося лифта, я разложил перед собой на столе большой словарь, раскрытый на букве «К», и уткнулся в него, не обращая внимания на Вульфа, который вошел в кабинет, прошествовал к изготовленному для него на заказ креслу и сел. Клюнул он не сразу, поскольку мысли его витали где-то далеко. Прежде чем позвонить Фрицу, чтобы тот принес пиво, он спросил:

– Колбасу доставили?

Не поднимая головы, я ответил, что нет.

Он дважды надавил на кнопку – сигнал Фрицу нести пиво, – откинулся на спинку кресла и хмуро воззрился на меня. Выражения его лица я разобрать, конечно, не мог, так как был полностью поглощен чтением словаря, но оно легко угадывалось по тону.

– Что ты там разглядываешь? – спросил он.

– Да так, смотрю одно слово, – небрежно бросил я. – Проверяю нашу клиентку. Мне подумалось, что с ее стороны было невежливо назвать вас крупным – помните? Ан нет – оказалось, что она просто вам польстила. Вот смотрите, черным по белому: «Крупный – большой, значительный, рослый, внушительных размеров». Например, «крупная сумма денег». Так что, выходит, вы и впрямь крупный детектив, то есть «внушительных размеров». – Я захлопнул словарь и водрузил его на место, жизнерадостно присовокупив: – Век живи – век учись!

Увы, я зря старался. По всем правилам мне полагалось получить нахлобучку и еще долго выслушивать нравоучения, но, видно, сейчас он был слишком занят своими мыслями. Возможно, даже не слышал меня. Когда Фриц принес пиво из кухни, Вульф достал из ящика стола золотую открывалку, которую преподнес ему благодарный клиент, и изрек:

– Хорошие новости, Фриц. Нам доставят колбасу от мистера Дарста – целых четыре фунта.

Глаза Фрица засияли.

– Вот это да! Сегодня?

– С минуты на минуту. – Вульф налил себе пива. – И это вынуждает меня вновь вернуться к вопросу о гвозди́ке. Твое мнение?

– Я против, – твердо отрезал Фриц.

Вульф кивнул:

– Возможно, ты и прав. Подчеркиваю – возможно. Кстати, помнишь, что́ говорил на сей счет Марко Вукчич в прошлом году? Надо пригласить его на пиршество. В понедельник к обеду?

– Пожалуй, да, – согласился Фриц, – хотя мы договорились о том, что в понедельник нам доставят шэда[2] Шэд – рыба семейства сельдевых, обитающая у атлантического побережья США. – Ред. с икрой…

– Да-да, помню. – Вульф осушил стакан и вытер платком губы. Он всегда считал, что мужские платки должны пахнуть только пивом. – Значит, послезавтра за обедом Марко сначала полакомится колбасками, а потом отведает утку Мондор[3]Приготовленную по рецепту Пьера Мондора, искусного кулинара из роман Рекса Стаута «Слишком много поваров». – Ред.. – Он наклонился вперед и погрозил пальцем. – Теперь о луке-шалоте и свежем тимьяне: на твоем месте я не стал бы полагаться на мистера Колсона. Нас могут опять подвести. Арчи придется съездить к…

На этом месте Арчи пришлось идти отпирать дверь, что я сделал с превеликим удовольствием. Я высоко ценю, причем почти всегда, результаты глубокомысленных кулинарных бесед Фрица и Вульфа, когда блюда подают на стол, но сама болтовня действует мне на нервы. Так что, когда в дверь позвонили, я охотно оторвался от стула и заспешил в прихожую.

На крыльце стоял моложавый субъект с приплюснутым носом и свертком в руках, в шапочке с надписью: «Служба доставки Флита». Я расписался на квитанции, закрыл дверь и двинулся к кабинету, перед которым меня ждал уже не только Фриц, но и сам Вульф, проявляющий недюжинное проворство в тех случаях, когда, как ему кажется, дело того стоит. Он принял сверток из моих рук и торжественно прошествовал на кухню, сопровождаемый по пятам Фрицем и мной.

Небольшая картонка была заклеена липкой лентой. Вульф установил ее на длинном столе, достал со стойки нож, перерезал ленту и приподнял край крышки. Я всегда гордился своей реакцией, и не зря. В тот миг, когда послышалось шипение, я рванул Вульфа за руку и крикнул Фрицу:

– Ложись! Бомба!

Вульф, как я уже упоминал, при желании способен передвигаться с поразительной для человека его габаритов прытью. В мгновение ока мы с ним очутились в прихожей, Фриц пулей вылетел следом и даже успел захлопнуть за собой дверь, а взрыв еще не раздался. Не замедляя хода, мы пересекли прихожую и ворвались в кабинет, где притормозили, чтобы перевести дух. Взрыва по-прежнему не было.

– Эта штука все еще шипит, – заметил я и начал подкрадываться к двери.

– Назад, Арчи! – проревел Вульф.

– Тише, – отмахнулся я и, опустившись на четвереньки, выбрался в прихожую.

Там я повел носом по сторонам, втягивая воздух, подполз на один ярд к щели под кухонной дверью и снова принюхался.

Секунду спустя я принял вертикальное положение, отряхнулся, возвратился в кабинет и снисходительно поведал:

– Пустяки. Слезоточивый газ. И шипение прекратилось.

Вульф возмущенно засопел.

– Значит, колбасы не будет, – мрачно промолвил Фриц.

– Окажись в этой картонке настоящая бомба, колбасы было бы предостаточно, – заверил я. – Только не для нас, а из нас. Тем не менее хлопот нам все равно задали. Так что посидите пока здесь и почешите языки.

Я решительно протопал в прихожую, прикрыв за собой дверь, отомкнул парадную дверь и оставил ее раскрытой настежь, подошел к кухонной двери, постоял перед ней, потом, набрав в легкие воздуха, вошел на кухню, пробежал через нее к черному ходу, распахнул дверь, выходящую во двор, и бегом вернулся в прихожую. Там стоял удушливый запах газа, так что я ретировался на крыльцо. Не прошло и минуты, как меня окликнули:

– Арчи!

Я повернулся. Мясистая, немного удлиненная физиономия Вульфа маячила в окне гостиной.

– Да, сэр? – радостно осклабился я.

– Кто принес картонку?

Я не стал выгораживать «Службу доставки Флита».

Посчитав, что сквозняк уже достаточно очистил воздух, я воротился на кухню, где ко мне примкнул Фриц. Мы внимательно изучили внутренность картонки и пришли к выводу, что устройство было довольно нехитрое: металлический цилиндр с клапаном, который приходил в движение, как только кто-то пытался раскрыть картонку. Вблизи картонки еще чувствовался резкий запах газа, и Фриц отнес ее в подвал. Я же прошел в кабинет, где застал Вульфа, который сидел за столом и оживленно беседовал по телефону.

Я плюхнулся на свой стул и промокнул носовым платком слезящиеся глаза.

– Ну что, разоблачили этих лицемеров? – поинтересовался я, когда он положил трубку.

– Я с самого начала был уверен, что Флит здесь ни при чем, – проворчал Вульф.

– Конечно. Позвать полицейского?

– Нет.

Я согласно кивнул.

– Вопрос был чисто риторический. – Я снова протер глаза и высморкался. – Ниро Вульф не обращается в полицию. Ниро Вульф сам вскрывает все посылки с колбасой и оставляет своих врагов в дураках. – Я еще раз высморкался. – Правда, в один прекрасный день Ниро Вульф вскроет не ту картонку, и тогда то, что от него останется…

– Твой вопрос был не риторическим, – грубо оборвал меня Вульф. – Слово «риторический» имеет другой смысл.

– Вот как? Но вопрос-то задал я. И я хотел, чтобы он звучал риторически. Кстати, как вы докажете, что я не знаю значения слова «риторический»? – Я шумно высморкался. – Всякий раз, когда вы задаете мне вопрос, а это, Бог свидетель, случается сплошь и рядом, должен ли я предполагать, что…

Зазвонил телефон. В миллион обязанностей, за которые мне платят жалованье, входят и секретарские функции, так что я снял трубку. И тут случилось кое-что из ряда вон выходящее. Нечего и говорить о том, что этот голос потряс меня. Я вдруг ощутил, что под ложечкой предательски засосало. Шок бывает тем сильнее, чем меньше ты его ожидал, но я никак не могу сказать, что голос, прозвучавший в телефонной трубке, оказался для меня сюрпризом. Напротив, думаю, что мы оба, Вульф и я, сидели и переливали из пустого в порожнее в ожидании, что раздастся именно этот голос.

Все, что он произнес, было:

– Могу я переговорить с мистером Вульфом?

В желудке у меня что-то оборвалось, но я охотнее сгорел бы в геенне огненной, чем обнаружил свою слабость. Я ответил, не слишком, впрочем, учтиво:

– А, приветик. Если это вы, конечно. Кажется, вас когда-то звали Дункан?

– Да. Мне мистера Вульфа, пожалуйста.

– Минутку. – Я прикрыл трубку рукой и сказал Вульфу: – Это он.

– Кто? – рявкнул Вульф.

– Вы уже догадались по выражению моего лица. Мистер Икс. Мистер Зек. Он.

Стиснув зубы, Вульф потянулся к телефону.

– Ниро Вульф слушает.

– Здравствуйте, мистер Вульф.

Я продолжал держать возле уха параллельную трубку, и резкий, холодный и педантичный голос звучал в ней точно так же, как и четыре предыдущих раза за последние три года, когда мне доводилось его слышать[4]См. романы Рекса Стаута «И быть подлецом» и «Второе признание». – Ред. . Он отчетливо произнес, чеканя каждое слово:

– Вы узнали меня?

– Да, – отрывисто сказал Вульф. – Что вам угодно?

– Хотел напомнить, что я умею быть великодушным. Сами понимаете, что в картонке могло оказаться нечто посерьезнее безобидного газа, но я решил ограничиться предупреждением. К тому же год назад я говорил, что без вас наш мир во многом утратит свою привлекательность.

– Согласен, – сухо бросил Вульф.

– Несомненно. Кстати, я не забыл, как вы блестяще изобличили убийцу Луиса Рони[5] Луис Рони – персонаж романа «Второе признание».. Впрочем, тогда наши интересы совпали. Теперь же, когда вы занялись делом миссис Барри Рэкхем, они расходятся, так что я не могу с этим примириться. Из уважения к вам я не хочу, чтобы вы лишились гонорара. Возвратите задаток, откажитесь от дела, и через два месяца, считая с сегодняшнего дня, я вручу вам десять тысяч наличными. В прошлом вы дважды пренебрегли аналогичным предложением с моей стороны, но обстоятельства спасали вас. Больше не советую рисковать. Придется вам понять, что…

Вульф отнял трубку от уха и аккуратно поместил ее на рычажки. Буквально тут же я последовал его примеру, чтобы наш собеседник не заблуждался насчет того, что произошло.

– Дьявольщина, опять началось, – простонал я. – Что за невезение…

– Замолчи, – прорычал Вульф.

Я повиновался. Вульф оперся локтями на ручки кресла, сплел пальцы над самым выпуклым местом необъятного пуза и уставился на уголок бювара. Собственно, сказать-то мне было нечего, кроме того, что наше дело – дрянь, а это было и так ясно.

Однажды Вульф приказал мне раз и навсегда выбросить из головы имя Арнольда Зека. Однако, как бы я ни называл данного субъекта: Зек, или Он, или хотя бы Икс, это не отменяло того факта, что месяцев десять тому назад по его распоряжению пара головорезов, вооруженных автоматом и пулеметом Томпсона, расположившись на крыше дома напротив, открыла огонь по нашей оранжерее. Они перебили стекла и оборудования на добрых десять тысяч долларов и превратили восемь тысяч драгоценных орхидей в сырье для компоста. Это тоже замысливалось как предупреждение.

И вот теперь он хотел, чтобы мы расторгли контракт и не связывались с Барри Рэкхемом. Вероятно, это означало одно: не шевельнув и пальцем, мы нашли ответ на вопрос миссис Рэкхем – откуда у ее мужа карманные деньги. Очевидно, он принимал участие в операциях Арнольда Зека, которые Вульф как-то назвал незаконными, а некоторые – отвратительными. Ничего удивительного, что Зек не хотел, чтобы мы занялись одним из его людей. Все это стало ясно как божий день, но вот беда – мы опять нарвались на Зека, что, по большому счету, было не лучше, чем заполучить цилиндр со слезоточивым газом вместо доброй порции дарстовской колбасы.

– А ведь он точно все разыграл, черт его побери! – пожаловался я. – Прямо как по нотам. Кто-то наблюдал за домом и видел, что я взял сверток, а потом распахнул дверь и вышел подышать на крыльцо. Они поняли, что картонку вскрыли, сообщили Зеку, и он тут же позвонил. Черт возьми, он мог даже…

Я умолк, так как заметил, что разговариваю сам с собой. Вульф меня не слышал. Он сидел в прежней позе, вперив взгляд в уголок бювара. Я захлопнул пасть, сел поудобнее и запасся терпением. Прошло добрых пять минут, прежде чем он заговорил.

– Арчи, – сказал он, взглянув на меня.

– Да, сэр?

– Сколько у нас было дел начиная с прошлого июля?

– Любых дел? Считая всякую мелочь? Э-э, сорок.

– Мне казалось – больше. Хорошо, скажем, сорок. В первый раз мы случайно стали ему поперек пути два года назад, а во второй – в прошлом году. Мы оба, он и я, занимаемся преступлениями. Причем его сети раскинуты настолько широко, что совершенно логично ожидать: один раз в год или в одном из сорока дел, за которые беремся, мы будем натыкаться на него. И все начнется сначала. – Он ткнул пальцем в сторону телефонного аппарата. – Эта штуковина зазвонит, и этот гнусный голос станет диктовать мне условия. Если мы уступим, то сможем жить здесь и зарабатывать средства к существованию лишь с его благословения. Если же откажемся повиноваться, то обречены постоянно пребывать в состоянии тревожной бдительности и одного из нас или даже обоих, возможно, убьют. Твое мнение?

Я потряс головой:

– Вы все разложили по полочкам. Мне не нравится ни то ни другое.

– Мне тоже.

– Если вы погибнете, я потеряю работу. Если убьют меня, вам останется только уйти на покой. – Я посмотрел на циферблат наручных часов. – Самое неприятное, что у нас даже нет недели на размышление. Сейчас двадцать минут первого, а к трем часам я должен быть на Хиллсайдской псарне. И мне еще надо пообедать, побриться и переодеться. В том случае, если я поеду, конечно. Я поеду?

– Увы, – вздохнул Вульф. – Здесь-то собака и зарыта. Два года назад, когда мы занимались делом Орчарда[6]См. роман Рекса Стаута «И быть подлецом»., я взял ответственность на себя и проигнорировал угрозы этого человека. И в прошлом году, расследуя дело Кейна[7]См. роман Рекса Стаута «Второе признание»., поступил так же. На сей раз я не хочу и не стану повторять прежние ошибки. Я отдаю себе отчет в том, что обычно выбираю нужную стратегию, но не стану требовать, чтобы ты, отрабатывая свое жалованье, отправился туда и познакомился с мистером Рэкхемом. Если хочешь, можешь позвонить и отложить поездку до лучших времен.

Я вылупился на него:

– Вот, значит, как? Черт побери, неужели вы решили взвалить всю ответственность на меня?

– Да. Я его боюсь. Если должностные лица и другие уважаемые граждане подчиняются приказаниям этого человека, почему я должен стать исключением?

– Ну и притворщик же вы, – терпеливо сказал я. – Хватит вешать мне лапшу на уши. Вы прекрасно знаете, что я скорее слопаю кусок мыла, чем позволю этому сукину сыну наступить себе на хвост. И мне прекрасно известно, что вы скорее намажете хреном устрицы, чем уступите ему. Работай мы поодиночке – другое дело, но коль скоро мы повязаны оба, другого выхода нет.

Вульф испустил душераздирающий вздох.

– Что ж, надо понимать, что ты едешь?

– Да. Но при одном условии: «тревожная бдительность» наступает немедленно. Вы призовете Фрица с Теодором и объясните им, что́ нам угрожает. Обе двери постоянно будут на засове. Вы обещаете держаться подальше от окон. И еще: ничто и никто не должны пересекать порог нашего дома без моего ведома.

– Боже всемогущий, – он мрачно покачал головой, – да это же тюремный режим!

– Сперва испробуйте, потом говорите. Кто знает, может быть, десять лет спустя вы будете испытывать наслаждение от такого образа жизни?

Я позвонил по внутреннему телефону в оранжерею, чтобы вызвать Теодора.

Вульф, набычившись, следил за мной.