Онлайн чтение книги «Дрион» покидает Землю
ЧЕЛОВЕК ИЗ СЕРЕБРЯНОГО ШАРА

Надо ли говорить, что судьба всех участников этой истории сложилась по-разному?

Искру положили в больницу в Исфаре. Он пролежал в ней полтора месяца и после выздоровления немедленно был отправлен в специальную клинику, где долго занимались его странно нарушенной памятью.

О событиях у Чёрной Горы он ничего не мог рассказать. Представители следствия по делу басмачей несколько раз навещали его в Исфаре, но он решительно ничего не помнил. Не мог даже сказать, где и при каких обстоятельствах был ранен. Память его была парализована глубоко и надолго. Вероятно, лучик из «фонарика» Миэль слишком долго гулял по его голове. Наташа тоже ничем не могла помочь следствию. Она «очнулась» два года спустя, когда дело уже давно было закрыто.

Егоров с четырьмя красноармейцами, равно как и Мирза Икрамов со своими тремя товарищами, тоже некоторое время страдали «странностью поведения и отсутствием памяти», но у них это продолжалось недолго. Через месяц они пришли в себя, но пользы от них для следствия было мало. Они вспоминали только какой-то серебряный шар, про басмачей же и про смерть Плавунова и Лапина ничего не знали.

Единственным толковым свидетелем был Расульчик. Но когда он рассказал следователю про Миэль, про «фонарик» и про чёрный шар, который забрал Юру Карцева, его сочли фантазёром и показания его не стали записывать. Юру Карцева не нашли, исчезновение его оставалось загадочным.

А теперь пора открыть, почему я извлёк эту диковинную историю из забытия и решил предать гласности.

Совсем недавно в руки мне случайно попала одна чехословацкая газета. Я стал её просматривать просто так, от нечего делать, и нашёл в ней статью под заголовком: «ТРАГЕДИЯ НАД ВЫСОКИМИ ТАТРАМИ». Вот что я прочёл:

«Вчера в 02 часа 45 минут рейсовый пассажирский самолёт чехословацких авиалиний, пролетая над Высокими Татрами, столкнулся в ночном тумане с крупным воздушным шаром иностранной разведки. Получив серьёзные повреждения, самолёт упал на землю. Экипаж и пассажиры погибли. Их тела были извлечены из-под обломков и опознаны.

Однако неподалёку от места катастрофы был найден в тяжёлом состоянии человек, имеющий, безусловно, прямое отношение к гибели самолёта, но не принадлежащий ни к пассажирам, ни к экипажу. По всей вероятности, неизвестный (личность его до сих пор не удалось установить, так как при нём не найдено никаких документов) попытался спастись при помощи парашюта, но был задет в воздухе обломками самолёта и получил серьёзные ранения. В глубоком беспамятстве он был доставлен в больницу, где после оказания помощи в себя не пришёл, и врачи не ручаются за его жизнь.

Трудно допустить, что этот человек находился на борту погибшего самолёта в качестве безбилетного пассажира. Скорее можно предположить, что он агент иностранной разведки, прибывший на воздушном шаре. Расследование этого дела поручено органам государственной безопасности. На место катастрофы направлена комиссия экспертов.

Фотоснимок неизвестного опубликован на 3-й странице».

Я заглянул на третью страницу и увидел привлекательное молодое лицо с закрытыми глазами. Детские, чуть припухшие губы неизвестного юноши были искривлены гримасой боли. Над снимком была надпись: «Друг или враг?» Под снимком обращение к общественности с просьбой дать сведения об этом человеке, если кто-нибудь его знает или видел.

Уже закрывая газету, я ещё раз невольно посмотрел на снимок. И тут мне показалось, что я уже где-то однажды видел это лицо. Но где, когда?.. И вдруг меня словно током ударило: да ведь это лицо есть на фотокарточке среди документов, переданных мне инженером Искрой пять лет назад.

Спрятав газету, я бросился домой. У меня даже во рту пересохло от волнения. Дома я выхватил из ящика стола синюю папку. И вот в моих руках любительская фотокарточка. На ней изображён весёлый с худощавым лицом парень лет двадцати. На обороте фиолетовыми чернилами написано: «Другу Вацлаву от Юрки Карцева. Ура! Чёрная Гора наша! 28 марта 1929 г.».

Я разворачиваю газету и сличаю снимки. Сомнений нет, это один и тот же человек! Но ведь это чушь! Этого не может быть! Снимок неизвестного сделан недавно, на прошлой неделе, а снимок Юры Карцева датирован 1929 годом! Если бы Карцев был жив, ему было бы сейчас шестьдесят пять лет. Этот неизвестный юноша в газете мог бы быть не только сыном, а даже внуком Карцева! Случайное сходство? Да, да, скорей всего случайное сходство…

И тем не менее, стоило мне всмотреться в оба снимка, как во мне вновь вспыхивала уверенность, что это и один и тот же человек.

Оставалось одно: позвонить в редакцию газеты и узнать хоть какие-нибудь подробности.

Сотрудник редакции, ведающий рубрикой происшествий, оказался человеком на редкость общительным. Нужны подробности об этой катастрофе над Высокими Татрами? Пожалуйста, их немало. Что-нибудь исключительно странное? И такое есть. Вот запись последних слов пилота: «Серебряный шар! Прямо по курсу серебряный шар! Свернуть не успеем! Не успе…» После этого удар, скрежет, и связь оборвалась. Ещё такое. Неизвестный, который до сих пор не пришёл в себя, был одет в серебристый костюм очень странного покроя. Конструкция его парашюта тоже поставила в тупик всех специалистов. Такие парашюты не делаются ни в одной стране мира. Ещё?.. Нет, довольно.

Я поблагодарил словоохотливого редактора и тут же, не отходя от стола, внимательно прочёл рукопись из синей папки. И там, и здесь серебряный шар, серебристая одежда… У меня даже дух захватило от мелькнувшей догадки. Но я взял себя в руки. Нет, нет, не надо пока никаких догадок! Сначала нужно рассказать всем о том, что случилось у Чёрной Горы сорок пять лет тому назад. А потом… потом придётся ждать, пока неизвестный, найденный в Высоких Татрах, не придёт в себя. Редактор, кажется, говорил, что положение его уже не считают безнадёжным. Ну что ж, подождём, потерпим.