Онлайн чтение книги Все, что мы оставили позади Everything We Left Behind
Глава 4. Карлос

Пять с половиной лет назад

8 декабря

Пуэрто-Эскондидо, Мексика

Уже стемнело, когда я, спотыкаясь, свернул на подъездную дорожку к дому. На этой неделе я четыре вечера провел с текилой – жидким золотом и единственным средством, которое помогало мне скоротать одинокие вечера. Истратив еще один день на преподавание живописи, организацию выставок для следующего сезона в галерее и закончив несколько заказов, я оставлял машину возле галереи и приземлялся на табурете в баре «Ла Кантина де Перрито» на той же улице, что и моя галерея. Наталию это не радовало. Мальчики спрашивали, почему я так редко бываю дома.

«Потому что ваш папа – это тикающая бомба времени, вот почему».

Я перевел взгляд на второй этаж. Окна их спален казались черными квадратами на фоне белой штукатурки дома. И я затосковал по ощущению нормальности. Мне захотелось вернуться к тому, что было до появления Эйми.

С поднятой вверх головой я отступил назад и наткнулся на бордюр клумбы, сильно ударившись плечом о расположенную рядом стену, ограждающую мой участок. Боль по спирали поднялась по дельтовидной мышце, разбудив старое повреждение. Я зашипел и ударил кулаком кирпичи.

–  Mierda!

Мне нужно взять себя в руки. El pronto! [9]Быстро! ( исп .) Если не ради себя, то ради Джулиана и Маркуса. Я облизал разбитые костяшки пальцев и потряс рукой, стараясь унять боль.

Томас улетел в Калифорнию шесть дней назад. Имельда прислала мне сообщение, когда он выехал из отеля. Верный своему слову, хотя это ничего не говорило о его характере, Томас больше не выходил со мной на связь. Имельда пыталась это сделать каждый день. Я отправлял ее звонки на голосовую почту, где всю неделю мигал ее номер в красном кружке.

Я попытался открыть замок. Входная дверь распахнулась. На пороге, подбоченившись, стояла Наталия и мрачно смотрела на меня. Она была одета в облегающий белый топ с узкими бретельками и юбку-«варенку», подметавшую пол. Черт, это было так же красочно, как и ее длинные волосы цвета меди, яркие и блестящие, с разнообразными оттенками. Я заморгал, пытаясь сфокусироваться, и вошел, споткнувшись о порог. Наталия подхватила меня, не позволив упасть лицом вниз. Мой подбородок врезался в ее плечо, покрытое кремом от загара. Кокос и соль. Она была на пляже с мальчиками. Проклятье, она практически жила на пляже, даже после всех этих лет участия в соревнованиях по сёрфингу. На доске она была звездой, как и ее отец, сёрфер мирового уровня Гейл Хейз.

Наталия пошатнулась под моим весом.

– От тебя несет, как от грязного коврика в баре.

Я выпрямился, сосредоточился на ее голове, чтобы комната перестала вращаться, и нежно потянул прядки ее волос.

– Такие красивые, – пробормотал я. Это относилось к сочетанию оттенков. Она была светлее Ракель. У них был общий отец, но обе пошли в своих матерей.

Наталия оттолкнула мою руку:

– Ты пьян. Опять.

– Ага. – Я опустил руку и сглотнул, мое горло было суше, чем склон холма по соседству. – Мне нужно попить.

Она пошла за мной в кухню и начала рыться на полках. Я налил воду в стакан. Наталия открутила крышку пузырька с аспирином, который нашла рядом с витаминами мальчиков, и высыпала мне на ладонь две таблетки.

– Это становится обычным делом.

Я глупо ухмыльнулся, бросил таблетки в рот и запил водой.

Она смотрела, как я пью, ее взгляд переходил от стакана к моему лицу, потом к моей руке. Наталия резко вдохнула.

– Карлос! – Она взяла у меня стакан, поставила его на стол и коснулась моей руки. Потом осторожно провела большим пальцам по ссадинам на пальцах. – Что ты натворил?

Я вырвал руку.

– Наткнулся на стену.

Этот вечер стал для меня очередным провалом. Всю неделю я бил кулаком. Стену в спальне, когда рассказал Наталии о том, что узнал от Имельды, потом Томаса, а теперь кирпичи забора. Пора мне бросать пить и…

Мои мысли застопорились. «И что?»

Что, ради всего святого, я могу сделать, чтобы улучшить ситуацию? Как я могу гарантировать, что о моих сыновьях позаботятся, если я однажды проснусь Джеймсом?

Наталия вздохнула, и я поднял голову, словно искал в ее глазах ответ. Озарение было подобно восходящему солнцу, яркое и сияющее. Возможно, она и была ответом.

Наталия обняла меня.

– Идем, давай я отведу тебя наверх.

Она стояла со мной рядом, пока я умывался и чистил зубы. Потом отошла к балкону, чтобы приоткрыть его и закрыть жалюзи, давая мне возможность сбросить одежду и натянуть трусы-боксеры и футболку.

Я плюхнулся на кровать, широко раскинув руки. Голова у меня кружилась, и вентилятор под потолком только усугублял головокружение. Я застонал и закрыл глаза, слушая, как Наталия ходит вокруг кровати. Позвякивали серебряные браслеты, которые она всегда носила. По деревянному полу шлепали ее босые ступни. Шелестели хлопковые простыни, которые она вытаскивала из-под меня. Заворчав, я приподнял бедра, чтобы облегчить ей задачу. Наталия остановилась в изножье кровати. Я усмехнулся и поиграл бровями. Она всплеснула руками и посмотрела на меня с отвращением. Сходство этого жеста ударило меня в грудь, почти убив.

– Ты похожа на нее.

Ее лицо стало печальным, и мне захотелось взять свои слова назад. Проклятая выпивка. Текила развязала мне язык.

– Я не она.

«Нет. Ты не она».

Наталия потянула простыни вверх, накрывая меня, присела на край кровати.

– Ты всегда видишь ее, когда смотришь на меня? – спросила она, глядя мне в лицо.

Видел ли я свою покойную жену, когда клал руку на поясницу Наталии? Видел ли я ее, когда мне хотелось поцеловать Наталию? Даже если я и не пытался пока этого сделать, Наталия видела желание в моих глазах. Я тосковал по Ракели и всегда буду тосковать. Она была матерью моих сыновей. Но когда Наталия приехала к нам в гости, я увидел не Ракель.

– Я вижу тебя.

Ее плечи поникли, и я коснулся ее руки. Наши пальцы сплелись, и в моей голове возникла ужасная мысль, пробиваясь кверху, как делает это масляная краска, разведенная водой, эта мысль захватила меня целиком, заставляя отчаянно искать ответа:

– Это было по-настоящему? Ракель и я?

«Хоть что-то в моей жизни здесь было реальным?»

Наталия внимательно смотрела на наши соединенные руки. Она перевернула мою кисть и провела пальцем по линиям на ладони. От этого прикосновения мне стало щекотно.

– Нат, – взмолился я, мое сердце забилось быстрее. Я сжал ее пальцы. Неужели Томас подкупил и Ракель?

– Я думаю, что чувства моей сестры к тебе были реальными. – Она взяла мою руку в свои ладони. – Я никогда не видела ее такой счастливой, как с тобой. Она подарила тебе обоих своих сыновей.

Воздух ворвался в мои легкие.

– Хорошо. – Я откинулся на подушку. – Это хорошо.

Она прижала мою руку к груди.

– Отдохни немного, Карлос, – сказала Наталия, вставая. – Утром я уезжаю, а ты нужен мальчикам.

– Ты им тоже нужна. – Я поднял руку. – И мне.

– Я у них есть. – Она приоткрыла рот, замешкалась, коротко вдохнула и добавила: – У тебя я тоже есть. Ты нравишься мне, Карлос, очень нравишься.

Я покачал головой:

– Я не это имел в виду.

Она моргнула и отвернулась, покраснев от смущения.

– Ты мне тоже нравишься, но, послушай… – Я сунул обе руки в волосы.

Наталия снова села на кровать.

– В чем дело?

Мой взгляд метнулся в сторону коридора, по направлению к спальням Маркуса и Джулиана, и в груди стало тесно. Я сказал Эйми, что она никогда не получит назад своего Джеймса. Прошло уже почти два года, и я был убежден, что таким я останусь навсегда. Я всегда буду Карлосом. Но девять дней назад полное осознание своего состояния пробило крошечную дырочку в моей груди. Я понимал теперь, что никаких гарантий нет. Я мог остаться Карлосом до конца своих дней, а мог завтра проснуться Джеймсом. Все зависело от того, когда мой мозг будет готов справиться с травмой, которая спровоцировала это состояние.

– Когда я перестану быть собой, у них останешься только ты.

– Такого не случится, – ответила Наталия.

– Это может произойти. Существует реальная возможность. Я не доверяю никому из семьи Донато, так как же можно доверять человеку, которым я могу стать? Я не знаю, каким я был. Я могу оказаться таким, как Томас, или как тот, другой брат, о котором он мне говорил, – Фил. Тот самый, который попытался изнасиловать Эйми. Я не хочу, чтобы подобный человек оказался рядом с моими детьми, не говоря уже о том, чтобы он их воспитывал.

– Как ты можешь такое говорить? Ты и Джеймс – это один человек. То же тело, то же сердце.

– Но разум другой.

– У тебя та же самая душа. – Наталия положила руку мне на сердце, и я прижал ее к себе. – Я не могу поверить, что Джеймс может причинить детям боль. Став Джеймсом, ты будешь любить их так же сильно, как любишь сейчас.

– Мне бы твою уверенность.

Наталия раздвинула пальцы, лежавшие на моей груди.

– Возможно, однажды ты в это поверишь. А пока чем я могу тебе помочь? Что я могу сделать, чтобы ты успокоился?

– Я хочу, чтобы ты усыновила моих детей.

Она отпрянула.

– Что?

– Ты слышала.

Ее тяжелый взгляд уперся в меня. Я не отвел глаза.

– Ты говоришь серьезно?

– Очень серьезно. Я хочу, чтобы ты воспитывала их, если со мной что-то случится.

– С тобой ничего не случится. Ты пьян. Ты не понимаешь, о чем просишь.

– Да, я пьян, но я точно знаю, о чем прошу. Ты – их тетя. Джулиан больше связан с тобой, чем со мной, а Маркус тебя обожает. Это разумно.

– Это абсолютная глупость, – возразила Наталия. – Я живу на Гавайях. Ты ждешь, что я заберу сыновей у тебя, у единственного родного им человека?

– Но я перестану быть собой . – Я вцепился в ее руку. – Я не буду знать, кто они такие. Вполне вероятно, что мне будет на них наплевать, не говоря о том, что им может грозить опасность, если Джеймс увезет их обратно в Штаты. Я бы предпочел, чтобы они жили с тобой на Гавайях, а не в Калифорнии с семьей Донато.

Наталия высвободила руку и встала.

– Я уеду рано утром. Я об этом подумаю, хорошо?

Она наклонилась ко мне, ее лицо оказалось меньше чем в футе от меня. Она положила ладонь на мою щеку.

– Тебе тоже следовало бы подумать об этом. Возможно, завтра ты отнесешься к этому иначе.

Я в этом сомневался.

Наталия поцеловала меня в лоб, а я положил руку ей на шею, заставляя ее губы задержаться на моей коже. Она чуть приподняла голову, ласково провела большим пальцем по моей щеке.

– Позаботься о своих мальчиках, Карлос. И береги себя.

– В последнее время это было нелегко.

– Я знаю. Но попытайся. Если я тебе понадоблюсь, я буду в своей комнате внизу, а так – увидимся утром. – Она подошла к двери, ее босые ступни шепотом прошлись по полу. – Спокойной ночи, – сказала она.

– Спокойной ночи, Нат.