Онлайн чтение книги Фактор кролика The Rabbit Factor
9

Первое впечатление: мужчины являлись полной противоположностью друг друга – как небо и земля.

На старшем, моего возраста, была синяя рубашка с воротником, черный пиджак, светлые джинсы и светло-коричневые топ-сайдеры. Как только я вошел в кабинет, он продемонстрировал, что знает, кто я такой. И судя по всему, это было известно ему давно.

– Соболезную, – сказал он. – Твой брат был интересным человеком.

Круглое и рябое лицо, глазки маленькие, голубые. Короткие, аккуратно постриженные светло-каштановые волосы зачесаны на левую сторону. Телосложение обычное, если не считать футбольного мяча вместо живота. Мы кратко пожали друг другу руки. Я представился, хотя он, без сомнения, знал, как меня зовут. Я ждал, что он назовет свое имя.

– Сейчас перетрем по-быстрому, – бросил он.

И только.

Я взглянул на его спутника. Тот стоял на другом конце кабинета, почти вплотную к стене. Лысый, молодой, широкоплечий, челюсти безостановочно перемалывают жевательную резинку. Черный спортивный костюм Adidas размера XXL. В правой руке – здоровенный смартфон, из ушей торчат белые наушники. Общее впечатление – недоразвитый мутант.

– Чем могу быть полезен?

Старший прошествовал через кабинет, словно у себя дома, и закрыл дверь в коридор. Затем указал мне на мое же кресло, приглашая сесть, и вытянул из-под длинного стола в центре комнаты стул для себя. Я обошел свое рабочее место и сел. Мутант стоял, словно памятник, с торчащими из ушей наушниками.

– Ты вроде как математик, – сказал мужчина постарше, устроившись на стуле.

– Математик в области страхования. Так вы по какому делу?

Прежде чем ответить, мужчина мгновение рассматривал меня.

– По делу твоего брата. Хотя теперь это твое дело.

Ну разумеется, подумал я. Наклонился к столу, взял в руки толстую стопку счетов и придвинул ее поближе к себе.

– Какую компанию вы представляете?

Маленькие голубые глазки распахнулись и медленно прикрылись. Рептилии не входят в область моих интересов, но именно они пришли мне на ум. Ящерица. Игуана.

– Долг Юхани на момент его смерти составлял двести тысяч евро, – сказал Игуана. – Теперь это двести двадцать тысяч евро. Знаешь почему?

– О какой задолженности мы говорим? – спросил я.

– Знаешь почему? – повторил мужчина свой вопрос.

– Для начала мне надо узнать…

– Из-за процентной ставки, – сказал Игуана. – Она составляет десять процентов.

– За какой период?

– За тот период, когда он, то есть твой брат, умер.

– Две недели и четыре дня? Ставка десять процентов? Где же это могли заключить такой договор?

– В этом кабинете, – сказал мужчина и, раскинув руки, обвел ими комнату, словно преподнося мне в дар мой собственный кабинет. – Здесь мы и столковались.

– Столковались? Двести тысяч евро?

Тут мужчина соединил руки, протянул их в мою сторону и медленно кивнул. Я подумал, что пора заканчивать идиотское представление.

– Это совершеннейший абсурд, и я вынужден просить вас удалиться, – сказал я. – Не знаю, кто вы такие, да вы и не говорите. Вы не предъявляете договора. Это какая-то дикость. Прошу вас покинуть помещение.

Мужчина даже не шевельнулся. Мутант не двигался с самого начала разговора. Маленькие острые глазки старшего медленно закрылись и вновь открылись.

– Я ведь без труда могу и поднять ставку, если появится такая необходимость, – сказал он.

Я покачал головой:

– Вы являетесь сюда и требуете двести тысяч евро…

– Двести двадцать тысяч, – поправил мужчина.

– Ну да, еще с процентами, – сказал я. – Десять процентов за две недели и четыре дня. То есть речь идет о почти шестистах процентах годовых.

– Это ты вот прямо сейчас посчитал?

– Разумеется. Это нетрудно.

– Неплохо, – сказал мужчина.

– Что именно?

– Быстро считаешь. Сам я не сумел бы так хорошо сформулировать про процентную ставку.

– Я посчитал это для того, чтобы вы понимали, насколько безумны ваши требования. В следующий раз, когда вы решите попробовать развести кого-нибудь на деньги, делайте это более убедительным способом.

– Убедительным способом?

– Ну, хотя бы как Вертгеймер, которому удалось обвести вокруг пальца самого Эйнштейна. Вертгеймер задал такую задачку: старый раздолбанный автомобиль должен проехать два километра – километр на холм и столько же вниз. Поскольку эта машина – просто ржавое ведро, она не может ехать первый километр, то есть вверх, со скоростью выше пятнадцати километров в час. Вопрос: с какой скоростью эта развалина должна катиться с горы (тут скорость, разумеется, может быть больше), чтобы средняя скорость всей поездки составила тридцать километров в час?

Мужчина поджал губы раз, другой, затем произнес.

– Это просто. Два километра. Первый километр – со скоростью пятнадцать километров в час. Это понятно. Второй километр едет на сорока пяти. Сорок пять плюс пятнадцать равняется шестьдесят. Делим на два километра и получается тридцать. То есть под горку на спидометре должно быть сорок пять – и все сойдется.

– Правильнее сказать, что надувательство успешно сработало. – Ведь это на самом деле чушь. Правильный ответ – задача не имеет решения. Даже если бы машина неслась с горы со скоростью космической ракеты.

Мужчина ничего не сказал.

– Старой развалине потребуется на преодоление одного километра в гору со скоростью пятнадцать километров в час четыре минуты, – сказал я. – Но сколько нужно, чтобы проехать вверх и вниз, если скорость составляет тридцать километров в час? Расстояние на холм и с него – два километра. Тридцать километров в час означает, что машина проедет два километра за четыре минуты. Таким образом, ей нужно четыре минуты, чтобы одолеть весь путь на этой более высокой скорости. Но ведь эти же четыре минуты уже были использованы на подъем в гору!

Снова взгляд Игуаны. Веки опускаются и поднимаются.

– Эйнштейн заметил это только тогда, когда стал тщательно анализировать задачу, – прибавил я. – Но эйнштейны встречаются редко. И вы не Эйнштейн. Ни в коем случае. Отмечу только, что вам следует более тщательно подготавливать свои разводки – так, как это сделал Вертгеймер.

– Ну а ты?

– Что – я?

– Ты не повелся?

– Поначалу да, – ответил я честно. – Но поскольку я имею привычку считать и думать, что я делаю, то сразу заметил подвох. Меня не разведешь. Я не полагаюсь на случай. Верю в то, что все можно просчитать.

– Звучит обнадеживающе.

– В каком смысле? – спросил я, сам не знаю почему. Мне просто хотелось, чтобы они уже ушли.

– В том смысле, что, может быть, до тебя когда-нибудь дойдет… – сказал Игуана и повернул голову. – Поможем ему быстрее соображать, А. К.

Последнее странное слово, по всей вероятности, относилось к Мутанту.

Тот никак не отреагировал – видимо, в наушниках было что-то поинтереснее.

– А-А-А – К-А-А-А!

«Мутант» очнулся и вытащил наушник из правого уха.

Из наушника донеслись ритмичные басы: бу-бум – бу-бум. Я наконец сообразил, что А и К – это инициалы Мутанта. Тот посмотрел на Игуану с некоторым интересом.

– А. К., – сказал Игуана, – давай.

После этой короткой команды события стали развиваться стремительно.

А. К. запихнул наушник обратно в ухо, убрал телефон в карман спортивного костюма и сделал по кабинету несколько решительных шагов, которые удивительно быстро и, я бы сказал, ловко, привели его к моему столу. Обогнув стол, Мутант оказался рядом со мной. Не сбавляя оборотов, он схватил мою правую руку, как будто она была частью его собственного тела.

Меня подбросило со стула прямо к подмышке А. К. В нос ударил ядреный запах туалетной воды и дезодоранта. Руку пронзила боль, которая стала волнами расходиться по телу. А. К. ухватился за мой мизинец и вывернул его вертикально вверх. Свободной рукой я хватался за руки А. К., пытаясь оторвать их от своей плененной конечности. Это было все равно, что стараться голыми руками удержать плотину под напором разбушевавшейся воды. А. К. вывернул мне палец еще сильнее. Боль как будто замерла, у меня перехватило дыхание.

– Ну что, Эйнштейн, Вертгеймер ты сраный, как впечатления? А. К. может вообще оторвать тебе палец. Мне приходилось видеть, как он это проделывает. Раз – и готово. Картина не для слабонервных. Мне нравится этот звук. Такой же, как если ножку у бройлера открутить. Сочный, внушительный. Но, конечно, гораздо, гораздо громче. Может, вот прямо сейчас и раздастся. А. К. меня не слышит. Но ты-то меня слышишь, Хенри?

Я кивнул. Раз, потом второй.

– Хорошо, – сказал Игуана.

А. К. поднажал.

– Для тебя это будет неожиданностью. Твой брат, Юхани, любил играть в покер. Ему это очень нравилось. Мы ссужали ему деньги, чтобы он мог продолжать игру. Все шло хорошо. Он играл, мы ссужали. Он выплачивал долги и одалживал снова. Почему нет? Все были довольны. Но потом он вдруг перестал платить, но играть не бросил. Таким поворотом событий не все остались довольны. До тебя, наконец, дошло?

Я снова два раза кивнул, уже без промедления. Игуана сделал знак руками, как футбольный арбитр, показывающий, что гол не засчитан. А. К. отпустил мою руку. Она полыхала болью. А К. переместился обратно к дальней стене и застыл, словно от нее и не отходил.

Здоровой левой рукой я ощупал правую. Уверенности, что в ней ничего не сломано, не было.

– Кажется, твой мизинец еще на месте, – сказал Игуана и выдержал короткую паузу. – Двести двадцать тысяч евро.

– У меня нет…

– У тебя есть, и я это знаю, – сказал Игуана. – Парк ежедневно приносит выручку.

Последние слова я услышал дважды – в первый раз, когда их произнес Игуана, и во второй – когда я повторил их про себя. Игуана знал, о чем говорит.

– На тот случай, – продолжил он, – если решишь обратиться в полицию. Прежде подумай хорошенько. Ситуация станет еще хуже – парк, скорее всего, закроется, а ты останешься нам должен. И тогда из каких денег будешь платить?

Он помолчал и на несколько секунд снова превратился в ящерицу. Затем продолжил:

– Но есть и хорошая новость. Мы готовы продлить срок по кредиту. Разумеется, проценты будут накапливаться, но главное, дело пойдет. Парк аттракционов вытянет.

Палец пульсировал болью. Я принял решение.

– Нет, – сказал я. И добавил: – Это парк приключений.

– Что?

– Это парк приключений, а не аттракционов.

Я объяснил разницу так же, как раньше адвокату: в парке аттракционов людей крутят и раскачивают, а в парке приключений они крутят себя сами. Ну и так далее. Добавил, что, хотя в обоих парках могут быть похожие объекты, разница важна и сразу заметна. Игуана с минуту помолчал.

– Нет?

– Именно так. – Я кивнул. – Я не отвечаю по долгам брата. Не понимаю, какое они имеют ко мне отношение. Не буду платить.

Игуана, кажется, начал заводиться.

– А. К. мог оторвать тебе палец, – сказал он. – Я велел ему прекратить. Оказал тебе услугу.

Я бросил взгляд на А. К. Он нас не слышал.

– Уходите, пожалуйста.

На меня снова смотрела рептилия. Мужчина медленно повернул голову в сторону А. К. и собирался уже что-то сказать, когда в дверь постучали. Я крикнул: «Войдите!» прежде, чем Игуана успел открыть рот. В ту же минуту в кабинет вошла Лаура.

– Надо что-то решать с ремонтом машин для Черепашьих гонок…

Лаура замолчала. Ее взгляд быстро перескочил с меня на Игуану, затем на А. К. и снова на меня.

– Я не поняла… – начала Лаура, но замолчала. По выражению ее лица было видно: до нее дошло, что тут происходит что-то странное. Ее взгляд метался с Игуаны на меня и наконец остановился в какой-то промежуточной позиции.

– И я не совсем понял. – В глазах рептилии уже трудно было разглядеть что-то человеческое. – Но, возможно, понимание у всех улучшится, если А. К. поработает и с другими клиентами.

Он перевел свой рептилоидный взгляд с меня на Лауру.

Нет, подумал я, нет, нет и нет. Вы можете переломать мне все кости, и я все равно не стану платить, но Лаура…

В этот момент из коридора донесся громкий стук каблуков по ламинату.

– Насчет бюджета на рекламу… – С этими словами Минтту К решительно ворвалась в кабинет. – Золотце, у тебя есть минутка перекинуться со мной парой слов?

Затем и она остановилась как вкопанная. Теперь в тесном кабинете нас было уже пятеро.

Несколько мгновений, наверное, секунд десять, комната напоминала экспозицию в музее восковых фигур с застывшими в нелепых положениях манекенами, неотличимыми от живых людей. Наконец реальность и арифметика взяли свое. Нас было трое. Даже А. К. не успел бы оторвать тридцать наших пальцев прежде, чем ситуация обратилась бы в хаос.

Восковые фигуры пришли в движение.

Игуана поднялся со стула, Лаура переместилась поближе к моему столу, Минтту К бросила оценивающий взгляд на обоих мужчин, с особенным интересом на А. К., приосанилась и поправила блузку.

А. К. сдвинулся с места и направился к выходу вслед за Игуаной. В дверях Игуана остановился. А. К. тоже притормозил.

Лаура еще на полшага приблизилась к моему столу. Не знаю почему, но в царившей кругом сумятице это вызвало у меня какое-то теплое чувство. Игуана обернулся, увидел перед собой А. К., шагнул в его сторону и заговорил чуть более миролюбиво:

– Еще раз спасибо, Хенри. Нам нравятся парки приключений. Мы обязательно вернемся.

А. К. ничего не сказал.