Онлайн чтение книги Феникс на девятом небе Phoenix of the Nine Heavens
1 - 1

Том 1

Файл был сгенерирован проектом Ranobehub.org. Ranobehub.org - ранобэ на русском онлайн

1 — Chapter 1

Фэн Мин умер.

Ему никогда не приходило в голову, что жизнь может оказаться настолько короткой.

Обычно в возрасте девятнадцати лет человек строит планы на будущее и не задумывается о смерти. В молодые годы кажется, что это что-то далёкое, совершенно эфемерное, — недавние школьники, только поступившие в университет, совсем не думают, что их жизнь может неожиданно оборваться. Им море по колено, а ветер с северных гор треплет волосы. Но когда Фэн Мин увидел грузовик, несущийся на маленького мальчика, который, не замечая опасности, переходил дорогу, он без колебаний бросился под колёса машины, желая спасти жизнь беспечного ребёнка.

Удар был такой силы, что он взлетел, словно ангел, вознёсшийся в небеса. На мгновение всё остановилось, но этого было достаточно, чтобы Фэн Мин вспомнил каждое мгновение своей жизни, даже самое незначительное, как ему казалось раньше. И только в момент смерти он понял, что каждая секунда жизни имеет свою цену. Когда время продолжило свой бег, он услышал лишь крики прохожих, спешащих к пострадавшим. Он спас мальчика ценой своей жизни, а всё остальное его почему-то перестало волновать. Он чувствовал небывалую лёгкость, словно он снова бежал по полю против ветра, подставляя лицо лучам яркого июльского солнца. Как в детстве, когда уезжал из города на природу.

Куда попадает человек после смерти? Фэн Мин растерянно огляделся и понял, что стоит рядом со своим трупом. Прежде вполне обычный студент превратился в окровавленное мясо, которое напоминало скорее убитое на охоте животное, чем человека. Никто из присутствующих не замечал его, настоящего Фэн Мина, и никто не слышал его голоса. Всё происходящее казалось сном. Приехали врачи. Они тут же бросились к нему, но сразу констатировали мгновенную смерть. Фэн Мин смотрел на происходящее пустыми глазами, не до конца осознавая, что происходит.

— Уносите, — сказал один из врачей, трагично покачав головой. — Бедный юноша.

В этот момент Фэн Мин понял, что умер. По-настоящему умер, а не как в фильме или книге, когда заканчиваются строчки о вымышленном герое. Он умер, как умирают тысячи людей каждый день, и осознание этого почему-то не вызвало у него никакой бурной реакции. Он словно окаменел, глядя на то, как уносят его тело. Должно быть, в морг.

За его спиной раздался непонятный звук, и когда Фэн Мин обернулся, всё вокруг вдруг потемнело, словно он оказался в месте, которое иногда называли «Ничто». Где нет ветра, нет пола и потолка, нет ничего.

— Ты здесь? — спросил неизвестный голос, доносящийся откуда-то впереди. Фэн Мин прищурился, но увидел лишь неясный силуэт, похожий на сгусток тени.

— Я? — слабо дрожащим голосом спросил Фэн Мин. — Кто ты? Дух? Или дьявол?

Раздался приятный бархатный смех.

— Я не дух. И я не дьявол.

Фэн Мин наконец-то увидел мужчину средних лет. Он подходил к нему всё ближе, и его лицо было преисполнено невероятным спокойствием, словно разговор с только что умершим человеком был для него делом совершенно обыденным. Фэн Мину подумалось, что этот мужчина мог бы быть жнецом или самим богом.

— Ты не пожалел своей жизни, чтобы спасти моего сына, — заговорил он. — Я спиритолог, и я обладаю такой силой, которая способна дать тебе новую жизнь взамен той, что ты отдал. Я благодарен тебе за твой поступок, и я хочу отблагодарить тебя должным образом. Твоё прошлое тело сильно пострадало, и я не смогу воскресить его, но я могу вернуть твою душу в мир живых. Твоё тело не будет похоже на прошлое, но ты будешь жить.

Слова этого мужчины были невероятными, они ломали сознание. Фэн Мин всегда был материалистом, и он считал, что не существует ни потустороннего мира, ни параллельных вселенных. Он жил «здесь и сейчас», всегда был скептиком, реалистом, но слова, которые он теперь слышал, полностью перечёркивали всё то, во что он верил.

— Так ты говоришь, что сейчас самое время… — тихо произнёс он, вздохнув.

— Настолько удобный случай выпадает крайне редко. Тебе повезло не только с тем, что ты повстречался со мной, но и с удачным временем своего воскрешения. Если ты не примешь решение сейчас, твоя душа лишится связи с реальным миром. Такая связь длится всего двенадцать часов, а после умерший отправляется в небытие. Ты хочешь обрести новую жизнь?

Фэн Мин подумал секунду и утвердительно кивнул.

— Да. — Голос его звучал твёрдо, без тени сомнений. Куда бы он ни попал, это лучше, чем умереть. Он ещё не успел пожить в своё удовольствие, не успел получить диплом, не успел сделать ещё великое множество вещей, которые он хотел совершить.

Мужчина кивнул, и его лицо приняло неясное одухотворённое выражение.

— Тогда мы можем начинать, — произнёс он, как вдруг Фэн Мин снова заговорил:

— Подождите!

— Тебя ещё что-то беспокоит? — спросил мужчина, приоткрыв один глаз.

— Могу ли я выбрать тело, в которое переселюсь? — спросил Фэн Мин. Он не думал, что поступает бестактно. В конце концов, он спас жизнь сына этого человека и потому вполне имел право на небольшой подарок!

— Ты хочешь выбрать что-то конкретное? — спросил спиритолог, нисколько не смутившись.

Фэн Мин изменился в лице, когда его просьбу решили выслушать.

— Мне хотелось бы быть хорошим человеком, а также богатым, но ни в коем случае нельзя, чтобы моя душа переселилась в тело девушки. Я хочу быть красивым, но не маленького роста, и иметь особый статус.

Предпочтения Фэн Мина были такими же, как и у всех людей. Он стремился к комфорту и спокойствию, и ему не хотелось переродиться в теле бесправного раба. В любом мире лучше быть богатым, красивым и имеющим особые привилегии. Фэн Мин вполне предусмотрительно решил озаботиться своим будущим.

Мужчина неопределённо вздохнул, снова закрывая глаза. Казалось, что просьба Фэн Мина весьма его озадачила, и ему, возможно, раньше не приходилось подбирать нужное тело под чужие требования.

— Я сделаю всё возможное, — сказал он, а после шумно вдохнул воздух, как если бы он медитировал стоя.

— Насколько возможно получить всё это? — снова спросил Фэн Мин. Порой наглости ему было не занимать, но он всегда был таким человеком, который прежде всего всё делал для себя. И даже если для собственного комфорта требовалось оторвать спиритолога от ритуала, он был готов это сделать. До этого он жил достаточно неплохой жизнью и не хотел попадать в условия более худшие, чем были у него раньше.

— В таком деле нельзя требовать, — степенно ответил мужчина, а после неожиданно раскрыл глаза. — Пора!

Откуда-то сверху ударила молния, раскалывая это «Нечто» надвое, и Фэн Мин, не удержавшись, рухнул вниз, громко крича.

Наследник престола уже многие часы не приходил в себя. Его дыхание остановилось, губы стали словно мраморными, и самый красивый человек Силэй лежал на постели, словно искусная статуя. Он не шевелился, как не шевелились и тихо плачущие служанки, стоявшие рядом на коленях. В законе сказано: если умирает господин, то с ним в могилу должна уйти и вся прислуга, все служители дворца и все воины, чтобы освободить место для нового господина и новых прислужников. Стоявшие рядом стражники, охранявшие вход в спальню, не двигались, и их бледность говорила об их испуге. Их похоронят заживо.

— Господин! Господин! — слышалось со всех сторон жалобное причитание.

Сердце каждого присутствующего сжималось от горя. Лекари, склонившиеся над лёгким телом наследника, уже потеряли всякую надежду. Они проверяли остановившееся дыхание принца, его замершее сердцебиение, и каждый из них понимал, что господин не очнётся. Он мёртв.

— Его Высочество не очнётся, — тихо сказал один из лекарей. — Сообщите об этом князю-регенту, — обратился пожилой придворный лекарь к гонцу, утирая сухими старческими руками холодные слёзы.

Служанки зарыдали в голос, не в силах удержать эмоции, и никто не подумал осуждать их. Каждый присутствующий едва сдерживал себя, чтобы не умереть от горя. Потерять единственного наследника престола — это великое несчастие, и эту потерю Силэй нужно было принять с достоинством.

— Господин! — слышался плач молодых девушек, которые провели рядом с принцем многие месяцы. — Ваше Высочество!...

Во дворце царил полный хаос. Что теперь делать? Кто займёт место Его Высочества? Он не дожил до своего восемнадцатилетия всего несколько месяцев!

Неожиданно раздался крик одного из лекарей:

— Очнулся! Господин очнулся!

Лицо придворного лекаря, стоявшего перед дверями в зал, вдруг переменилось. Несмотря на невозможность происходящего, это свершилось наяву. Служанки вдруг подняли головы, от удивления даже позабыв, что всего лишь мгновение назад им казалось, что их мир рухнул.

Наследник престола вдруг вздрогнул, судорожно вдыхая такой необходимый сейчас воздух. Сердце его забилось, и тело снова обрело возможность двигаться. Он был всё ещё смертельно бледен, но он дышал! Дышал!

— Господин очнулся! Господин очнулся! — подхватили счастливые служанки и стражи, принявшись обнимать друг друга от радости. Наследник престола не умер, он жив!

Фэн Мин тяжело приходил в себя. Голова его раскалывалась, а тело отказывалось слушаться. Он с трудом раскрыл глаза, но сосредоточиться на чём-то ему было крайне сложно — впереди всё плыло, и он не мог разобрать, где находился. Перед ним что-то мелькало, но он даже не мог понять, сколько людей было рядом с ним.

— Господин?

Куда он попал? Он поднял взгляд и увидел перед собой седовласого старика с роскошной белоснежной бородой. Фэн Мин отвёл взгляд в сторону и заметил двух прелестных молодых девушек, лица которых были такими красными, словно они долго-долго плакали. Кроме этого, он заметил ещё и одежду, которую мог принять за ткани древних эпох, расшитые искусными мастерами.

— Где я? — спросил тихо Фэн Мин, всё ещё не понимая, что происходит.

Люди, стоявшие вокруг, растерянно переглянулись.

— Ваше Высочество? — Пожилой мужчина с осторожностью подал голос. — Вы в своих покоях.

Фэн Мин заморгал, стараясь придать картине перед собой немного больше чёткости. Постепенно его глаза начинали ему подчиняться, и он заметил, что стоит в окружении десятка людей.

Да, всё верно. Должно быть, он действительно воскрес в теле знатного человека — принца! И лучшей тактикой сейчас было либо изобразить потерю памяти, либо постепенно задавать вопросы, на которые окружающие смогут ответить.

— Я наследник? — Фэн Мин медленно повернул голову и осмотрел стоящих вокруг людей. — Какой страны?

Это династия Тан, Сун, Мин или Юань? Фэн Мин мысленно поблагодарил того мужчину за помощь и за столь прекрасное тело. Лучше быть наследником престола, чем кем-то ещё.

— Мы в Силэй, господин, — покорно ответил кто-то.

Фэн Мин нахмурил брови и закивал головой, делая вид, что понимает, о каком государстве идёт речь. В действительности же он совершенно не представлял, где сейчас находится. Раньше он интересовался историей и ещё в школьном возрасте изучил все учебники вдоль и поперёк, но он никогда не встречал государства с таким странным названием.

— Силэй, — повторил он. — Конечно.

Он закрыл на какое-то время глаза и не заметил, как провалился в сон, очнувшись только через несколько часов. Люди опять собрались вокруг и разглядывали его словно какое-то редкое животное, отчего Фэн Мин вновь закрыл глаза, не выдержав такого напора.

— Мне нужно отдохнуть. — потребовал он слабым голосом. — Оставьте меня одного.

Все стали покорно удаляться, и только две девушки в роскошных нежных одеждах остались рядом, чтобы позаботиться о своём господине. Лица их больше не выглядели такими подавленными, хотя всего несколько часов назад они думали, что их жизнь окончена.

Через какое-то время Фэн Мин проснулся снова, и всё его тело вновь ужасно болело и отказывалось слушаться. Он позвал девушек, что были рядом, и одна из них подошла к принцу, сделав низкий поклон.

— Как тебя зовут? — спросил он, а после вспомнил, что раз эта девушка служила ему, то он обязан был знать её имя, потому поспешил оправдаться: — Голова плохо работает. Не могу вспомнить.

Девушка тихо засмеялась, прикрыв губы кончиками пальцев.

— Вы бы не вспомнили, даже если были бы в порядке, Ваше Высочество. Меня зовут Цю Лань.

Она не казалась Фэн Мину грубой, и даже фривольная фраза, сорвавшаяся с её губ, нисколько его не смутила.

— Почему? — спросил он, поглядев на служанку, которая всё с тем же очаровательным видом отвечала ему:

— Ваше Высочество, я служу Вам уже больше двух лет, и Вы никогда не спрашивали моего имени. Вы ни у кого его не спрашивали.

Вот в чём дело. Фэн Мин был наслышан о высокомерии знатных людей, и он точно знал, что некоторые из них считали прислугу недостойной собственного величия, а потому имена этих маленьких людей очень часто так и оставались никем не узнанными. Однако стать наследником престола, который при жизни был словно немым, не очень-то и хотелось. В учебниках по истории у таких правителей престола была несчастная судьба.

Фэн Мин облегчённо вздохнул. Тогда тот факт, что он никого не узнаёт, не вызовет у окружающих сильного удивления. К тому же, ему и не надо стараться запоминать имена, раз прежний владелец тела не счёл это уместным.

Тем не менее, судя по историческим книгам, жизнь принцев состояла отнюдь не из сплошных развлечений. По большей части воспитание наследного принца готовило его к принятию ответственности за управление государством, но Фэн Мин никогда не интересовался этими науками раньше. Обучение делало упор на развитие храбрости, силы воли и ума, ведь в будущем принцу предстояла непростая работа. Фэн Мин не мог сказать, что отличался этими качествами ранее.

— Значит, я не очень разговорчивый? — мягко улыбнулся он. — Думаю, после такой серьёзной болезни я готов вести беседы.

— Принц, Вы никогда не болели, — сказала Цю Лань. — Вас вытащили из реки. Придворный лекарь говорил, что Вас уже не спасти. Вы… не дышали. Все думали, что Вы погибли.

Фэн Мин неискренне усмехнулся.

— Должно быть, в тот день была прекрасная погода, и я решил прогуляться по берегу реки, но поскользнулся и упал в воду, — отозвался он так, будто всё это помнил. На самом же деле он даже не представлял, сколько было лет его телу, и как звали предыдущего владельца.

Цю Лань уставилась на принца пронзительным взглядом, и тот осёкся, почувствовав себя неловко.

— Что-то не так? — спросил он.

— Ваше Высочество ведёт себя очень странно, — послушно ответила девушка.

Ещё бы это не было странным! Внутри Фэн Мина всё сжалось. Ему думалось, что он попадёт в тело симпатичного мужчины, хотя бы дворянина или торговца, который всю свою жизнь будет жить с молодой женой и заниматься своим делом. Он был совершенно не готов становиться принцем, а после и императором! Но кто виноват, что жизнь наследного принца неизвестного королевства Силэй была такой короткой, а её конец оказался настолько жалким?

С момента падения в пропасть он перестал понимать происходящее. Попав в тело неизвестного принца, он должен был делать вид, что знает о Силэй, хотя ни в одном учебнике истории не было ни единого упоминания об этой стране. Он тяжело вздохнул и принял решение терпеливо принимать всё, что связано с его новой личностью. Любая жизнь лучше, чем смерть в девятнадцать лет и полное уничтожение души.

— Цю Лань, я хочу пить.

Фэн Мин с трудом сел на кровати. Даже это простое движение отозвалось ужасной болью во всем теле, но он нашёл в себе силы встать на ноги.

Ну, что же, значит, с этого момента ему придётся играть роль наследного принца Силэй. Он никогда не слышал об этом государстве и понятия не имел о правящей здесь династии. Ко всему прочему, он даже не знал, из чего тут пьют и едят, поэтому старался ничего не трогать — вдруг любопытство к обычным предметам выдаст в нём чужака. Окружающие точно сочли бы такое поведение подозрительным и заклеймили его самозванцем или, чего хуже, объявили бы наследного принца сумасшедшим. Фэн Мин знал, что таких отправляли в ссылку, а затем начиналась жестокая борьба за власть, перетекающая в кровавую расправу между кандидатами в государи.

Он подошёл к большой чаше с водой, что стояла совсем недалеко от него, но пить из неё побоялся. Ему не следовало выдавать своё незнание дворцового этикета. Вдруг эта вода предназначена для того, чтобы мыть его ноги? Фэн Мин меньше всего хотел навлечь на себя подозрения в самом начале своей второй жизни.

Вскоре девушка вернулась и принесла с собой серебряную чашу и небольшой фарфоровый кувшин без ручки. Цю Лань осторожно налила освежающую жидкость в блестящую чашу и, подойдя к принцу, протянулся её ему. Фэн Мин осмотрел её и с облегчением понял, что его чаяния оправдались. Судя по окружавшей обстановке, данная эпоха соответствовала времени правления династии Тан.

Не мучая дольше своё пересохшее горло, Фэн Мин, даже не поглядев на содержимое чаши, взял её в руку и осушил одним глотком. Горло неожиданно обожгло огнём — жидкость, которую он так жадно выпил, была настолько горькая, что он чуть не выплюнул её. В нос ударил странный запах. Фэн Мин схватился за грудь, пытаясь сделать вдох. Из глаз брызнули слёзы, и он кашлял, пытаясь сдержать рвотные порывы.

Что за чертовщина? Только не говорите, что это такая питьевая вода в государстве Силэй! Неужели для принца не нашлось ничего менее отвратительного?

Грудь разрывал чудовищный кашель, и принц, с трудом сконцентрировавшись, гневно уставился на служанку. Она поначалу спокойно смотрела на него, явно не собираясь вмешиваться, но, заметив негодующий взгляд, снова ощутила себя не в своей тарелке.

Как посмела эта девчонка играть с самим принцем?! Пусть он и самозванец, но всё равно не заслужил такого обращения! Фэн Мин никогда не был вспыльчивым человеком, но подобного он стерпеть точно не мог.

Справившись с приступом кашля и прочистив горло, он потребовал объяснений, утирая длинным рукавом выступившие слёзы.

— Что это было? — спросил, показывая на полупустую чашу.

Цю Лань остолбенела, услышав вопрос принца, но послушно ответила:

— Вино…

— Вино? — Фэн Мин ошарашено уставился на кувшин в руках девушки.

В предыдущей жизни Фэн Мин прожил всего лишь девятнадцать лет, не достигнув совершеннолетия. Он никогда не пил и даже вовсе не планировал начинать. Он покачал головой, раздумывая, стоит ли простить девушке её неосмотрительность или всё же лучше наказать за нерадивость. Фэн Мин не был жестоким, но в его состоянии любой бы почувствовал раздражение.

— Я хотел утолить жажду, и ты решила принести мне вино? — строго спросил Фэн Мин, всё ещё чувствуя неприятное жжение где-то на уровне горла. Он старался говорить как можно мягче, поскольку понимал, что вино может быть совершенно нормальным напитком в Силэй. Он не знал, что это за государство, и какие здесь нравы и обычаи, но он понимал, что стоит ему только поднять голос на служанку, так она сразу упадёт в обморок.

Цю Лань побледнела.

— Но во дворце нет питьевой воды для Вас, господин, у нас есть только вино. Ваше Высочество пьёт только самые изысканные вина, которые можно достать в королевстве.

— Что? — Фэн Мин моргнул, потеряв дар речи.

Наследный принц предпочитает вино простой воде? Принц, должно быть, законченный пьяница. Наверняка это и явилось причиной его падения в реку!

Алкоголик несчастный! Что за дурацкая смерть!

Принц откашлялся, и его раздражение быстро утихло.

— Врачи… То есть, лекари поведали мне, что алкоголь вреден для здоровья, — сказал Фэн Мин, подбирая слова. — С сегодняшнего дня приноси мне только воду.

Фэн Мин прилёг на постель, сменил позу и выпрямил спину, бросив смягчившийся взгляд на Цю Лань, чтобы немного успокоить её. В конце концов, она была ни в чём не виновата, выполняя работу, которую делала всегда.

— Бросаете пить? — поразилась Цю Лань. Это было похоже на разговор с призраком. Она была бледна, словно сама смерть, и даже Фэн Мин, пребывая когда-то на грани жизни и смерти, выглядел в своё время живее. Когда она, наконец, осмелилась заговорить, её губы дрожали, и было неясно, то ли от испуга, то ли от удивления: — Как прикажете, Ваше Высочество.

1 — Chapter 2

Цю Лань покорно принесла Фэн Мину воды, и он наконец-то смог утолить жажду. Затем пришли ещё служанки с пиалой, чтобы принц мог прополоскать рот, однако выпитое вино, даже пусть всего один глоток, уже заставили Фэн Мина почувствовать усталость. Он потянулся, зевнул и снова упал на постель. Есть ему больше не хотелось, — а кому захочется после такого неприятного напитка? — и он закрыл глаза, собираясь снова уснуть.

— Ваше Высочество, Вам нужно поесть, — раздался голос заботливой Цю Лань. — Вам нужно восстанавливать силы.

Фэн Мин уже засыпал, и у него не возникло никакого желания отвечать. Он лишь слабо махнул рукой и почти мгновенно провалился в сон. Когда он проснулся, за окном было темно.

Фэн Мин понятия не имел, сколько сейчас времени, но по его ощущениям было около четырёх утра. Он лежал на постели неподвижно, не открывая глаз. Обычно он просыпался к часу дня, и сосед по комнате ругался из-за этого, но теперь, попав в мир, где ему предстояло стать королём, он должен был просыпаться рано. Очевидно, предыдущий владелец тела так и делал, раз Фэн Мин почти без усилий смог проснуться в такую рань. Получается, прошлый принц был хоть на что-то годен!

— Он просто решил запугать нас своей смертью, — раздался вдруг полный надменности голос совсем рядом, и Фэн Мин сразу понял, что речь идёт о нём.

Голос принадлежал человеку, что стоял у его постели. Фэн Мин слышал его очень чётко, и эти слова показались ему крайне неуважительными.

— В следующий раз, если ему придёт в голову переполошить весь дворец своими выходками, дай ему самого крепкого вина. Постарайся в следующий раз всё уладить без лишней шумихи.

Стоявшая рядом Цю Лань даже не попыталась защитить честь своего господина. Она, кажется, была немного смущена присутствием другого человека, но тот злился не на неё, а на принца, на Фэн Мина.

— Молодой господин Тун, Его Высочество ещё не проснулся, — тихо сказала она и, кажется, повернулась в сторону принца, чтобы удостовериться в этом. Фэн Мин почувствовал на себе её взгляд, но не подал вида, что не спит.

Фэн Мин был озадачен. Он уже успел поверить, что является главной персоной в этой истории, самым значимым человеком королевства, и даже в бессознательном состоянии заслуживает почтительного отношения каждого подданного. Но как тогда объяснить поведение этого молодого господина Туна, который посмел открыто дерзить принцу в его собственных покоях? К тому же, судя по голосу, этот человек совершенно не боялся быть услышанным наследником престола.

Приставленные к Фэн Мину служанки тоже не выказали какого-либо недовольства. Ни один человек не заступился за своего принца и даже не попытался защитить его от оскорблений. Все они разговаривали так громко, словно их совершенно не заботило то, что они могут разбудить своего господина, который недавно едва не умер.

— Я скоро вернусь, чтобы научить его хорошим манерам. Всё время сидел тихо, а теперь решил поднять на уши весь дворец? Мне не нужны эти проблемы, — холодно произнёс господин Тун и развернулся, чтобы покинуть помещение.

Фэн Мин едва заметно нахмурился. Он никогда не был сварливым, но эта одиозная личность произвела на него неизгладимое впечатление. Его грубые слова, его насмешки, его громкие оскорбления — Фэн Мин в прошлой жизни никогда не давал себя в обиду и в этой спускать столь непочтительное поведение не планировал.

— Я не позволял тебе покидать мои покои, — холодно заметил Фэн Мин с плохо скрываемой враждебностью в голосе. Он выше. Он сильнее. И он сделает всё, чтобы этот человек просил у него прощения за свои слова.

Наследный принц никогда не требовал к себе уважения, никогда не производил впечатление уважаемого господина, и его голос обычно звучал тихо и бесцветно, но сегодня, сейчас, его слова звучали как приказ. Господин Тун тут же обернулся, не поверив своим ушам.

Фэн Мин медленно раскрыл глаза цвета само̀й ночи, и многие заметили, как твердо он держался. Он полностью контролировал свои эмоции. Принц неспешно поднялся и присел на постели, глядя на того, кто посмел нанести ему такое оскорбление.

— Ого, — с усмешкой произнёс молодой господин Тун, словно не воспринимая Фэн Мина как реального соперника. — Набрались храбрости на том свете и решили вернуться?

Перед Фэн Мином стоял юноша не старше восемнадцати лет, обладающий редкой красотой. Таким было самое место во дворце: белые зубы, алые уста, глубокие темные глаза и роскошные одежды, — словом, этот человек был настоящим украшением этой страны. И Фэн Мин бы даже позавидовал его внешности, если бы не этот отвратительный высокомерный тон.

— Какие смелые слова, — произнёс Фэн Мин ледяным голосом. Впервые у него появилось желание размазать противника. Глядя в глаза молодого господина Туна, Фэн Мин обратился к служанке: — Цю Лань, ты проявила неуважение к своему господину, когда не защитила его от нападок этого человека. Какого наказания ты заслуживаешь?

Фэн Мин перевёл взгляд на Цю Лань. Глаза господина Туна потемнели, а служанка побелела, как полотно. На самом деле Фэн Мин не знал, что грозит тем людям, которые осмелились оскорбить правителя, но где-то в глубине души ему было жаль Цю Лань, на которую теперь было обращено всё внимание.

Цю Лань быстро поняла, что поведение господина отличается от того, что было раньше. Он стал более смелым, решительным, он словно только что узнал о своих правах, и по его взгляду она поняла, что должна хоть что-то ответить. Несколько секунд она в изумлении смотрела на него, словно ожидая, когда же он начнет вести себя по-прежнему, но принц молчал, ожидая ответа.

С другой стороны стоял господин Тун, не менее уважаемый человек. Оба принадлежали к высшей знати, а она была всего лишь простой служанкой и не могла позволить себе оскорбить ни одного из них своими неосторожными словами. Она с поклоном повернулась к помрачневшему господину Туну, вся затрепетала, почувствовав себя в ловушке, в которую её нехотя загнал Фэн Мин. После некоторых раздумий, покрывшись холодным потом, она ответила:

— Как гласит закон, я должна быть повешена.

Это государство всё ещё защищает престиж своего правителя. Проще говоря, оскорбление лица, принадлежащего к правящей династии, каралось смертной казнью. Похоже, в Силэй высоко ценили честь императорской фамилии и всячески её оберегали. Выслушав ответ, Фэн Мин расслабился, поскольку его положение, безусловно, было выше, чем у этого нахала.

— Значит, и этот юноша тоже должен быть казнен? — спросил он с мягкой улыбкой.

Принц всегда старался избегать конфликтов и молча проглатывал оскорбления, но то, что происходило сейчас, привело вельможу в ярость. Как посмел этот мелкий недоумок в чем-то его обвинять и заставлять нести ответственность за неясные «ошибки»? Весь дворец множество раз его унижал, а этот идиот узнал об этом только сейчас? Много лет положение не менялось, и тут вдруг принц как ни в чём не бывало здоровый встал перед ним.

Цю Лань тихо пискнула, находясь на грани обморока:

— Да.

Господин Тун был на грани приступа дикого гнева, жертвой которого бесполезный принц становился далеко не единожды. Из подобных ситуаций вельможа всегда выходил победителем, каждый раз заставляя несчастного наследника престола сдаться под его давлением. Он почти дал волю своему бешенству, но поймал горящий взгляд холодных тёмных глаз, с интересом наблюдавших за ним, и осознал кое-что более важное, чем только что произошедшая словесная перепалка. Принц же в самом деле член императорской семьи и будущий глава государства, а оскорбление его личности является серьёзным преступлением, заслуживающим суровой кары.

Принц может ругаться сколько угодно, но если он прикажет слугам сию минуту вывести провинившегося вельможу из дворца и отрубить ему голову или повесить, ослушаться не посмеет никто. За много лет молодой господин Тун совершенно забыл о разнице в их положении, и этот новый принц, полный жизни и неожиданно пугающий, шокировал его.

— Ваш преданный слуга нарушил закон и просит помилования, — склонил голову молодой господин Тун, чувствуя всю противоречивость и абсурдность ситуации. Чтобы он, молодой господин, кланялся перед этим бесполезным принцем? Небо должно было упасть, чтобы это произошло!

Фэн Мин был удивлён, как легко ему далась эта победа. Придворные служанки, стоявшие рядом, боялись шелохнуться. Принц обладал крайне спокойным и податливым характером, и он никогда не требовал от других такого повиновения, как сейчас. Почти никто не стремился его уважать, поскольку даже обычная прислуга могла вести себя с ним как угодно. С этого дня всё изменилось.

Фэн Мин не знал, имеет ли он право казнить этого человека. Молодой господин Тун, кажется, был знатным вельможей, и потому принцу подумалось, что в первое их знакомство ему следует просто преподать этому дерзкому юноше урок. Он слегка кивнул в знак согласия проявить милость.

— Так и быть, сегодня я дарую тебе своё прощение.

Кто бы мог подумать, что наступит день, когда молодому господину Туну придётся склониться перед этим никчёмным принцем? Вельможа чувствовал себя посмешищем, ему казалось, что все смеются ему в спину. Это убожество воспользовалось его слабостью, поставив под сомнение его авторитет и власть!

Развитие конфликта было не в его интересах, поэтому, из последних сил сдержав себя в руках, он выбежал из покоев принца, даже не попросив позволения покинуть их, и не попрощался. Фэн Мин проводил его взглядом и снова обратился к Цю Лань, которая ещё минуту назад думала, что принц её совершенно серьёзно собирается казнить:

— Я так голоден! Принеси мне что-нибудь.

Взгляд Цю Лань метнулся к двери, прежде чем она снова посмотрела на своего господина. Дрожащим голосом девушка пробормотала:

— Принц, вы разгневали молодого господина Туна.

— Что? — опешил Фэн Мин, совершенно не ожидавший таких слов от служанки. — Он выставил наследного принца посмешищем, а я должен был позаботиться о том, чтобы не разгневать его? Он должен гневаться на свой длинный язык, а не на меня.

Казалось, Цю Лань не знала, что ответить. До этого дня она никогда не волновалась о принце, и постоянные склоки с молодым господином Туном, которому нравилось издеваться над ним, её совершенно никак не касались. Но новый принц, отзывчивый, немного шебутной и смелый, вызвал у неё чувство сострадания. Она хотела уберечь Фэн Мина от гнева недругов, но не знала, перерастет ли этот конфликт во что-то большее.

— Если молодой господин Тун расскажет об этом… — начала тихо Цю Лань. — Если об этом узнает регент Жун, это может иметь ужасные последствия.

— Регент Жун? Кто это? — спросил Фэн Мин, совершенно позабыв о том, что сам себе поклялся не выдавать своего незнания. Взглянув на Цю Лань, он понял, что задал наиглупейший вопрос и поспешил оправдаться: — Не могу припомнить, кто это, голова плохо работает. Проклятая река.

Кажется, теперь падение в реку могло стать для него оправданием в любой ситуации.

— Похоже, Вы и правда ничего не помните, — сказала она, и Фэн Мин заметил, что её взгляд будто потух. Кажется, она понимала, что такая амнезия для Фэн Мина могла быть фатальной. — Господин Жун — князь-регент Силэй, управляющий страной до Вашего совершеннолетия.

На сцене появился ещё и какой-то князь-регент непонятного сорта. Было такое ощущение, что всё происходящее сравнимо с театральной постановкой, и, само собой разумеется, все эти люди были главными действующими персонажами. Фэн Мин ничего не ответил, решив присмотреться к этому регенту. Если он такой же, как и молодой господин Тун, то им определённо можно будет вертеть в своих целях, если применить метод кнута и пряника.

Несколько часов спустя настало время завтрака. Фэн Мин весь извелся, пока дожидался его. Когда принесли завтрак, у Фэн Мина едва не закружилась голова. О таком пиршестве можно было только мечтать, и ничего более великолепного раньше он никогда не видел. Никакие фильмы не могли передать того, что предстало теперь перед ним.

Перед его постелью поставили внушительный столик, на котором расположились блюда удивительной красоты. Здесь были и овощи, и дары моря, и свежее мясо, и виноград, и даже яблоки, вырезанные в форме цветов.

Фэн Мин с волнением взял палочки для еды. Нужно было прочитать книгу об этикете приёма пищи древнего времени. Ах, если бы он знал раньше, в какое тело попадёт! Фэн Мин начал есть с мыслями, что он, так или иначе, является наследным принцем, почти правителем, и его никто не посмеет упрекнуть в отсутствии манер. После завтрака он обязательно выберется из этой комнаты и наведается в библиотеку, чтобы найти что-нибудь почитать.

Когда Цю Лань поставила перед ним последний поднос с восхитительными варёными крабами, Фэн Мин неожиданно поднял голову и спросил:

— Ты поела?

Служанка поглядела на принца неясным взглядом, а после, словно испугавшись, сказала:

— Ваше Высочество, ешьте! Как Вы можете спрашивать служанку о таких вещах?

Фэн Мин хотел пригласить Цю Лань присоединиться к трапезе вместе с ним, но вновь засомневался. Не вызовет ли его доброта подозрения, если раньше он даже не спрашивал имён своих слуг? Поэтому он решил изобразить всё так, будто обстановка ему опостылела.

— Мне скучно есть в одиночестве, поэтому ты можешь поесть со мной. Здесь много еды, — произнёс он, а после похлопал ладонью по стулу, что стоял рядом, приглашая девушку присесть. Цю Лань так смутилась, что была готова выпалить на эмоциях что-то, что заставило бы Фэн Мина снова припугнуть её наказанием, поэтому она в последний момент взяла себя в руки.

— Ваше Высочество, нельзя развлекаться со слугами, им нужно приказывать! — произнесла она поучительным тоном. — Послушайте свою служанку, она не желает Вам зла.

Это был удачный шанс наладить отношения с человеком, который стоит рядом, пока Фэн Мин спит. Цю Лань показалась ему крайне симпатичной и мягкой девушкой, которую можно было смутить одним лишь словом, и потому он желал укрепить с ней наладившуюся связь.

— Так или иначе, можешь обращаться ко мне по любому вопросу, — сказал Фэн Мин, отправляя в рот кусочек свежей птицы с приправами. — Можешь поговорить со мной или попросить, чего хочешь.

Цю Лань совсем растерялась.

— Господин, это Вы должны мне приказывать, а не я Вам, — сказала она.

Наследный принц начал пугать её своим поведением. Он вёл себя так, словно стал ниже на несколько ступеней. Раньше он был тих и скромен и никогда не требовал к себе уважения. Нынешний же принц требовал к себе почтения, однако был готов разговаривать со служанкой и выполнять её просьбы, несмотря на свой высокий статус. Эти две модели поведения не должны были укладываться в одном человеке, в наследном принце.

— Расскажи мне, что происходит во дворце, — неожиданно попросил Фэн Мин, понимая, что нет смысла смущать девушку ещё больше. — Что думают обо мне слуги?

Цю Лань поколебалась, но всё же приступила к рассказу.

Она начала работать во дворце наследного принца два года назад и отвечала за подношение пищи и одежд для господина, но никогда не смела вести задушевные разговоры с правителем высокого положения. Но постепенно принц начал обращать на неё внимание и много разговаривать о стране, словно не умел держать язык за зубами или не имел друзей, с которыми мог бы поговорить. Так простая приближенная служанка, которой ещё ни разу не удалось разгневать мягкого наследного принца, узнала о том, что происходит в Силэй. И Цю Лань была довольно умна, чтобы всё это запомнить.

Поначалу все государства были в раздоре, и сильные страны захватывали слабые. Каждое государство хотело укрепить свою власть, но в данный период таких стран существовало около двенадцати. Фэн Мин слушал и был ошеломлён её рассказом. Разве это не «период вёсен и осеней» [1]?

Наследником престола был единственный сын правителя Силэй, но раньше за титулы боролись, и многих ошеломила новость о том, что наследным принцем станет бесхребетный юноша, никак не проявивший себя за семнадцать лет своей жизни. Пусть он и был сыном правителя, но очень многие считали, что его свергнут с насиженного местечка в очень короткие сроки, однако этого не произошло. Семь лет назад король государства Силэй сильно заболел, впал в ужасную кому и до сих пор не приходил в себя. Сейчас управление государством лежит на регенте Жуне, но всем известно, что он хочет прибрать всё королевство к рукам. Он слишком многое сделал для этой страны, и потому многие предпочитали видеть его королём, чем бесполезного наследного принца, который за долгие годы жизни никак себя не проявил.

Когда Цю Лань говорила о господине Жуне, её лицо выглядело то испуганным, то выдавало её смущение, то и вовсе краснело, словно она говорила о своём кумире, в которого без памяти влюбилась. Нежели господин Жун такой красавец, раз девичье сердце не устояло перед его харизмой?

— Но тогда кто такой молодой господин Тун? — спросил Фэн Мин, ещё не понимающий, какое место этот человек занимает во дворце, если всем заправляет великий и прекрасный регент Жун.

Улыбка на лице Цю Лань тут же угасла, и Фэн Мин сделал вывод, что этот красавчик досадил даже ей, обычной служанке.

— Господин Тун — представитель знатной семьи Силэй, и они… — запнулась она, смутившись. Она вся сжалась, словно говорить об этом было не принято. — Они хорошие друзья.

Фэн Мин выгнул бровь, словно ожидал чего-то более грандиозного.

— Хорошие друзья, говоришь, — задумчиво повторил он.

Молодой господин Тун был крайне заносчивым человеком. Возможно, с кем-то он и был вежлив, но стоило ему найти противника слабее себя, как открывалась его истинная мелочная сущность. Было бы досадно, если бы господин Тун и регент Жун оказались близкими родственниками — тогда характер у этого регента точно будет не сахарный.

— Это всего лишь слухи, господин, — добавила следом девушка, словно желая успокоить Фэн Мина. — Они ничего не значат.

Фэн Мин ещё какое-то время был задумчив, а затем отложил палочки, вытирая губы салфеткой.

— Я хочу принять ванную и немного поспать, — сказал он. Падение в реку действительно истощило его силы, и он все время чувствовал усталость и ломоту во всем теле. Ко всему прочему, проснулся он крайне рано, отчего его желание пополнить силы было вполне нормальным. — А ты поешь, обязательно поешь. Если смущаешься меня, можешь сделать это в одиночестве.

Он встал, потянулся, вдруг нахмурился и опёрся о стол руками. Ужасное путешествие во времени — всё тело болит, и ноги ещё не ходят нормально. Какое-то это тело слишком болезненное. Неужели от одного падения в реку оно может так болеть столько времени?

Цю Лань послушно приняла его милость, понимая, что бороться с принцем бесполезно.

— Ваше Высочество, пройдите, пожалуйста, в купальню, — произнесли две красивые придворные служанки, стоявшие где-то в углу и до этого не обращающие на себя внимание наследного принца. Кажется, помогать ему мыться было их первостепенной задачей. Фэн Мин видел по телевизору, что в то время, когда правитель моется, его окружают придворные служанки, и это не считается чем-то постыдным.

— Девушки, как вас зовут? — спросил он, поглядев на служанок. Они были сестрами-близнецами с игривым характером и весьма приятной внешностью. Они стояли рядом друг с другом, облачённые в дорогие сдержанные ткани.

Сегодня наследный принц был в хорошем расположении духа, и многие узнали о том, что случилось. Девушки переглянулись.

— Меня зовут Цю Юэ.

— Меня зовут Цю Син.

Фэн Мин по-доброму усмехнулся и почесал подбородок.

— Цю Юэ, Цю Син. Хорошие имена, хорошие [2], — похвалил он девушек.

Служанки заметили, как расслаблено держался Фэн Мин, и поклонились ему с улыбками. Этот юноша показался им крайне очаровательным, хотя раньше они такого точно сказать не могли.

— Ваше Высочество, пройдите в купальню. Она уже наполнена прохладной водой, — произнесла Цю Юэ.

Девушки заметили, как весел сегодня был Фэн Мин, как шутил с прислугой. Увидев, что правитель ласков с ними, близняшки взяли его под руки и повели в купальню. Принц улыбнулся и послушно пошёл за ними.

В умывальне всё было окутано паром, а в полу был вырезан небольшой бассейн, в котором мог уместиться Фэн Мин. На стенах были развешаны нежные ткани, цвет которых создавал атмосферу спокойствия и заставил расслабиться. На столе из белого нефрита, который стоял возле бассейна, были аккуратно сложены большие стопки одежды. Фэн Мин, конечно же, был готов к тому, что после купания получит чистую свежую одежду, и слуги позаботятся об этом.

Это был первый раз, когда он мылся в ванной древних времён. Вода показалась ему невероятно прозрачной, чистой, и он ощутил сильное желание наконец-то смыть с себя всю грязь и намочить длинные тёмные волосы, к которым он уже начал привыкать.

Он поглядел на стопку одежды, которую ему принесли служанки. Если каждый знатный человек Силэй носит такое, то наверняка на простое переодевание уходит невероятное количество времени. Фэн Мин испустил жалобный вздох, и тут ему на глаза попался простенький шелковый халат. Принц мигом переоделся и спустился в ванную, но как только прохладная вода коснулась его кожи, он застыл.

Всё его тело было покрыто синяками и совсем свежими ранками, которым нельзя было дать больше пары дней. Синяки были похожи на следы от удара кнутом, рядом были следы от зубов. Всё его тело было в шрамах, которые копились на нём не один год, но те были не так заметны, словно прислуга старательно выбеливала их, чтобы не вызывать у посторонних подозрений.

Фэн Мин почувствовал, как кожа его холодеет. Затаив дыхание, он раздвинул свои ноги, поглядел вниз и тут же сдвинул их обратно, резко выпрямившись в спине. Как и следовало ожидать, на внутренней части бедер синяки тоже были. Синяки в форме чьих-то пальцев.

Фэн Мин побелел. Неужели издевательства над принцем принимали такой масштаб? Неужели его насиловали? Неужели ему это нравилось, раз он не прекратил это? Или не мог? Фэн Мин сглотнул и больше не удивлялся той ноющей боли во всём теле, которая преследовала его всё время с момента пробуждения в новом месте. Кажется, его регулярно избивали, и побои не успевали заживать.

— Ждёшь меня? — внезапно раздался мужской голос. Фэн Мин резко прикрыл ноги руками.

Если кто-то узнает об этих шрамах, если кто-то увидит… Это будет катастрофа! Может, не всё так плохо? Может на него просто напали, а предыдущий принц не был в этом виноват? Он не мог дать отпор?

Кто-то быстро подошёл к нему со спины и схватил за волосы, заставляя Фэн Мина опуститься на дно. Юноша закашлялся, зажмурил глаза и схватил недруга за руку, царапая её. Что за наглость? Кто опять посмел прикоснуться к нему?

— Как ты посмел?! — закашлявшись, принялся негодовать Фэн Мин, когда рука отпустила его и позволила снова подняться наверх. — Кто позволил тебе входить сюда?

Неизвестный запрыгнул в воду, не боясь намочить свои многослойные одежды, и только тогда у Фэн Мина появилась возможность разглядеть его получше. Перед ним стоял высокий мужчина с блестящими глазами, которые не излучали ничего хорошего. Он был молод и широкоплеч, и силы в нём было достаточно, чтобы одной рукой переломить Фэн Мина пополам.

— Значит, ты действительно осмелел, раз смеешь так разговаривать со мной, — рассмеялся мужчина, выгнув бровь. Он принялся медленно наступать, словно желая задавить своей силой совсем молодого юношу. — Слышал, ты пытался утонуть, но тебя вовремя вытащили. Что это было? Минутное помутнение?

Кто он? Такой смелый! И как он может говорить с правителем в таком тоне? Фэн Мин вдруг внезапно всё понял и громко закричал:

— Ты — регент Жун!

Мужчина оскалился в улыбке, и от этого зрелища у Фэн Мина волосы встали дыбом.

— Так и знал, что ты только прикидываешься чокнутым.

Он замахнулся и со всей силы ударил Фэн Мина по лицу, и тот упал на угол купальни, чувствуя ужасное жжение на щеке. Его тело вдруг обессилело, и Фэн Мин ощутил, как начал задыхаться.

— Ваше Высочество, Вы так подросли, раз решили испытать смерть, — ядовито заметил мужчина, а после протянул руку и сжал его горло. Фэн Мин мгновенно потерял способность дышать. — Я не позволял тебе совершать самоубийство.

Лёгкие словно отяжелели, и воздух показался Фэн Мину раскалённым. Как смешно… Он только что обрёл новую жизнь, и теперь опять умирает.

[1] «Период Вёсен и Осеней» — период китайской истории с 722 по 481 год до нашей эры.

[2] Цю Юэ — «Осенняя Луна», Цю Син — «Осенняя Звезда».

1 — Chapter 3

Тело онемело. Лёгкие словно охватило огнём, и Фэн Мин понял, что в глазах у него плывёт. Он уже не видел перед собой чужого лица — всё смешалось, и он отчётливо чувствовал, как шум крови отдавал в голову. Ещё немного — и он снова умрёт, он задохнется, его убьют. Убьют тело, которое по счастливой случайности досталось ему за его самопожертвование. Он схватил мужчину за руки, царапал их, бил, но толку не было никакого — господин Жун превосходил его в силе, и принц, предпочитавший алкоголь здоровому образу жизни, не мог с ним тягаться.

Он слышал, как смерть подходит всё ближе, и вдруг господин Жун ослабил хватку. Его сильная рука оторвалась от тонкой хрупкой шеи, которую ему хватило бы сил переломить одной рукой, и взглянул на её обладателя.

Комнату наполнил хрип принца, его надрывный кашель и звук громкого жадного дыхания. Разум Фэн Мина был ещё затуманен недавней болью, и он оперся о бортик, чувствуя, как вместе с воздухом в его тело возвращается жизнь. Ещё никогда никто не душил его, и только теперь он понимал весь ужас недостатка кислорода.

А господин Жун смотрел на принца, не спуская глаз, и видел, как тот постепенно успокаивался и приходил в себя. Фэн Мин инстинктивно отодвинулся от него подальше, но мужчина больше не нападал, а лишь разглядывал, изучал. Раньше князь-регент множество раз мучил наследного принца подобным образом, и он множество раз видел слёзы, слышал мольбы прекратить, и в те моменты этот красивый юноша был непомерно жалок и ничтожен. Любой мог бы овладеть им и подчинить себе, и тот бы не воспротивился, даже если бы рядом с ним оказался своевольный раб. Принц обладал невероятно слабым характером, и господин Жун презирал его за это.

Что же изменилось теперь? Почему столь ничтожный наследник, позоривший Силэй долгие годы, теперь молчит? Где его мольбы, где слёзы?

Фэн Мин уже тем временем успел прийти в себя и вылезти из воды, чтобы покинуть комнату, однако регент не собирался оставлять эту ситуацию так просто. Он в несколько шагов настиг наследного принца, на котором остался только скромный халат, прилипший к телу, и схватил его за подбородок, заставляя посмотреть на себя. Это было не ласковое прикосновение — руки у регента были сильные, с широкими ладонями и крепкими пальцами, — и Фэн Мину показалось, что ему хотят сломать челюсть.

Регенту в тот момент думалось, что эти глаза слишком полны жизни, несмотря на произошедшее, и их обладатель полон энергии. Он вёл себя достаточно смело, и даже сейчас, оказавшись в плену чужих рук, не забывал о своём достоинстве. Только как это чувство могло появиться у человека, который всю жизнь позволял над собой издеваться?

Несмотря на свою бесполезность, наследный принц был сказочно красив. Ни один мужчина в мире не обладал такой чистой белой кожей, и ничьи волосы не были такими густыми и послушными. А эти тёмные глаза, тонкие руки, нежное тело, — неописуемая красота, достойная поэм лучших поэтов и песен искуснейших музыкантов. Господин Жун схватил Фэн Мина за запястье, сжимая его с такой силой, что у принца мгновенно онемела рука. Это давление в глазах Фэн Мина не имело под собой никаких оснований, никакой логики и хоть немного адекватной причины, и на ум приходило одно: господин Жун давит на него своим статусом так же сильно, как желает захватить власть в Силэй.

— Обезумел от страха и слова вымолвить не можешь? — с издёвкой спросил господин Жун, не выпуская прекрасный подборок. — Нет нужды заниматься со мной показухой. Я не изменю мнение о тебе, что бы ты из себя ни строил. — Он ущипнул Фэн Мина за щёку и отпустил его.

Лишь на этих словах Фэн Мин пришёл в себя, и его тело охватил озноб. Это ощущение возникло, возможно, из-за того, что господин Жун только что чуть не задушил его в холодной воде, или, быть может, из-за того, что он недавно путешествовал во времени, и его душа не успела осознать, что находится в чужом теле.

— Что ты творишь? — спросил он, чувствуя, что у него всё ещё кружится голова. А как болела шея! Наверняка на ней останутся яркие синяки, которые вся прислуга будет пытаться скрыть. Фэн Мин прекрасно знал о дворцовых страстях любой эпохи и был готов к ним, но всё-таки в глубине души понимал, что пока ещё не твердо стоит на ногах, чтобы бороться с кем-то.

Регент шумно вздохнул и принялся разминать мышцы на руках. Фэн Мин не сдвинулся с места и вперился взглядом в точеное лицо, понимая, что ему, возможно, сейчас придётся стерпеть ещё одну порцию боли.

— Перестань! — приказал принц, не желая больше смотреть на эту показушную силу. Это было похоже на демонстрацию собственного превосходства, а этого Фэн Мин не любил.

— Что? — засмеялся господин Жун и несильно стукнул Фэн Мина по голове. — Ваше Высочество, Вы действительно сегодня переполнены храбростью.

Эти слова были похожи на мягкую поступь гепарда, и Фэн Мин подумал, что регент обязательно сейчас же должен напасть, иначе попытка произвести такое жуткое впечатление пропадёт зря. Лицо принца всё ещё было красным, и оттого его приказы не производили на господина регента совершенно никакого впечатления.

— Ты вновь раздражаешь меня, — сказал господин Жун. — Неужели тебе хочется попробовать на вкус мой гнев?

Фэн Мин гневно распахнул глаза.

— Кто позволил тебе так разговаривать со своим принцем? — спросил он, а господин регент лишь рассмеялся.

— Разве так было не всегда? Почему же именно сегодня ты чувствуешь обиду? — спросил он с издёвкой.

Фэн Мин едва не задохнулся от возмущения.

— Ты!...

Что он мог противопоставить этому человеку? Он не обладал силой, имел рост куда меньший, чем у противника, и его тело явно не было предназначено для драк, однако было вполне выносливым, раз уж смогло стерпеть такие пытки. К тому же, Фэн Мин был ещё слаб, и после удушения не смог бы дать отпор, даже если бы очень захотел.

Во дворце царил беспорядок. Не только молодой господин Тун, грубивший принцу столько раз, наводил свои порядки в Силэй, но и регент Жун переходил все границы дозволенного. Они оба были у власти, и Фэн Мин не имел в собственном дворце никакого влияния. Его никто не уважал, никто не боялся, и его мнение было столь же незаметным и незначительным, сколь и прозрачная дымка. Был лишь один плюс, который он успел подметить, — вкусная еда. И Фэн Мину подумалось, что его новая жизнь была бы не такой уж плохой, если бы не этот регент Жун, которому так нравилось издеваться над слабым принцем.

Но так больше не может продолжаться!

— Подлец! — закричал на него Фэн Мин, до этого пытавшийся быть не таким грубым. — Отпусти меня!

Регент снова схватил его за шею, но не так сильно, как в прошлый раз, и грозно спросил, едва касаясь своими губами чужой кожи:

— Ты посмел повысить на меня голос? — тихо спросил он низким голосом, и Фэн Мину показалось, что он слышал звериный рык. Регент приблизился и впился в чужие губы грубым поцелуем, но Фэн Мин, не терпевший такого отношения к себе, укусил его!

Господин Жун тут же оторвался от губ, и его лицо выразило совершенное непонимание. Ещё никогда этот мальчишка не давал ему отпор, и теперь, когда его губа кровоточила от укуса, Фэн Мин понял, что только больше разозлил его.

— Проклятье! — выругался принц. — Отпусти меня, понял?!

Губы Фэн Мина были красными от чужой крови. Взгляд господина Жуна потемнел, и мужчина облизал губы, словно готовясь к тому, чтобы прикончить дерзкого наследного принца. Фэн Мин же тем временем думал о том, как бы ему увильнуть от регента. Его попытка, конечно, провалилась, и господин Жун лишь сильнее сжал его шею, словно желая сломать её. Фэн Мин от боли стиснул зубы, но не проронил ни звука.

Мужчина поглядел на принца, который одним своим укусом уже произвел на него впечатление. Фэн Мин же не собирался сдаваться и был готов сейчас же напасть на регента, который проявил к нему такое неуважение, однако и сам регент не расслаблялся. Схватив принца за волосы, он потянул их вверх, а затем, не выпуская и без того ослабшего Фэн Мина, ударил его в грудь, выбивая весь воздух. Наследный принц снова начал задыхаться, но у него хватило сил поцарапать чужую руку, и когда её пальцы разжались, Фэн Мин упал на пол, однако в следующую же секунду получил удар в живот ногой и больше не смог подняться.

— Ты осмелился укусить меня? — спросил регент и коснулся пальцем собственной окровавленной губы, находясь в состоянии, когда после осознания ситуации приходит гнев.

По сценарию наследный принц, которого всего лишь один удар мог ввести в состояние истерики, уже должен был расплакаться от ужаса, но вместо этого господин Жун заметил лишь горящие ненавистью глаза. Даже лежа на полу и едва дыша, принц продолжал сохранять достоинство.

Фэн Мин понимал, что проиграл эту битву. Он был не так силен физически, чтобы противостоять регенту, и не был сторонником насилия, именно потому господин Жун так легко одержал над ним победу.

— Даже если я сейчас слаб, — сдавленно произнёс он, делая короткие вдохи, — если ещё раз ты… Я тебя…

Поплыли круги. Фэн Мин закрыл глаза и провалился во мрак.

Он проснулся, когда комнату уже освещал солнечный свет. Видимо, оказываться после невероятных событий в удобной постели — его участь.

Но самое худшее уже было позади. Фэн Мин вздохнул, а затем повернулся, чтобы подозвать к себе служанку, как вдруг наткнулся взглядом на сидящего рядом регента. Почему-то в их первую встречу он показался куда старше, чем был на самом деле. Возможно, возраста ему прибавлял скверный характер и нахмуренные брови. Такой человек хотел задушить, сломать, унизить, и всё это нисколько его не молодило. Он был очень похож на отрицательного персонажа из классического фильма про древнее царство. Талантливый, но очень злобный мужчина, мечтающий захватить власть, — чем не харизматичный противник?

— О чём Вы задумались, Ваше Высочество? — спросил он с издёвкой. Очевидно, он желал, чтобы Фэн Мин чувствовал себя приниженно, однако принц лишь огляделся, заметив рядом нескольких служанок, и не заметил больше никого, кто мог бы помочь ему ненавидеть господина Жуна. Он оставался одинок в своей ненависти, и стоило только взглянуть на регента, как сразу становилось понятно, кто из них обоих больше похож на будущего правителя Силэй.

С самого начала регентом был выбран человек, который мог бы держать под контролем наследного принца.

— Я задал вопрос, — поднял подбородок господин Жун, вдруг став похожим на высокомерного господина Туна. — Вы не расслышали?

Фэн Мин, разозлившись, крикнул:

— Цао Цао [1]!

Господин Жун выгнул бровь.

— Цао Цао? Что это? — спросил он, и было ясно, что перед Фэн Мином оказался невежа, который даже не читал «Троецарствие» [2]!

Вряд ли Фэн Мин мог бы объяснить регенту, кто такой этот Цао Цао, однако, если верить повествованию, первый министр династии Хань и князь-регент Силэй имели слишком много схожих черт!

Внезапно Фэн Мин что-то вспомнил и тут же уставился на господина Жуна.

— Вчера ты меня… Когда я упал… — пытался произнести он, но стоящие в комнате не могли понять, что он хотел спросить.

Регенту даже на миг показалось, что принц издевается над ним. Мужчина заметил, что никто из слуг не посмел даже косо посмотреть на принца, несмотря на то что он что-то мямлил, — видимо, каждый был впечатлён его поведением. Господин Жун усмехнулся, а после принял показушный задумчивый вид, словно пытался что-то вспомнить.

— Да или нет, — загадочно отозвался он, определенно поняв, что хотел спросить наследный принц. — Нет или да. Не могу вспомнить.

Какая подлая выходка! Фэн Мин был вне себя от злости, и когда слуги начали тихо перешептываться, он стиснул ладонь в кулак и, замахнувшись, со всей силы ударил регента по лицу.

— Подлец! — закричал он. Этот регент ещё с ним играться вздумал!

С самого детства Фэн Мин защищал себя от обидчиков. Он жил в приюте, но нельзя было сказать, что с ним обращались плохо. Его любили воспитатели за любознательность, однако не все дети прониклись к нему такой же любовью, и потому приходилось защищать себя любыми способами. Фэн Мин так привык отстаивать свою честь кулаками, когда другого варианта не оставалось, что и сейчас без колебаний ударил регента. Наверное, на этом прекрасном лице после такого удара останется синяк.

Никто из присутствующих не мог предугадать такой поворот событий. Все мгновенно стихли, и в комнате повисла тяжёлая тишина. Служанки тихо попятились к стене, стража у дверей сглотнула, но не смела шелохнуться. Все боялись той грозы, которая могла сейчас коснуться каждого присутствующего, и Цю Лань подумала, что сейчас вот-вот грянет гром.

На один лишь миг Фэн Мину показалось, что он поступил неправильно, когда ударил регента в присутствии слуг. Он никогда не был жестоким человеком, но отличался ослиным упрямством. Он умел защитить себя, и как только он почувствовал жестокость в свою сторону, как тут же решил отстоять свою свободу кулаками. Его решимость была достойна похвалы, поскольку он не обладал ни сильным телом, ни властью, ни влиянием, и господин Жун действительно напоминал ему Цао Цао.

— Ты меня ударил? — спросил господин Жун, а после резко схватил принца за руку и дернул того на себя. — Вчера ты укусил меня, и я простил тебе это, а сегодня ты меня ещё и ударил?

Слуги часто становились свидетелями издевательств над наследным принцем, но именно сегодня они были перепуганы до смерти. Безвольный принц сначала укусил регента, а затем ударил его!

— Я не обязан уважать тебя, когда ты издеваешься надо мной! Ты вчера сделал всё, что хотел?!

— Это не в первый раз, но почему именно этот случай вызвал у тебя такие эмоции?

Фэн Мин снова сжал кулаки.

— Но я никогда не хотел тебя утопить, — закончил господин Жун, приняв суровое выражение.

Фэн Мин вновь замахнулся и вновь ударил мужчину по лицу, но уже не с такой силой, как в первый раз.

— Считаешь себя самым умным? — свирепо спросил Фэн Мин, готовясь к ещё одному нападению. — Думаешь, твоя ложь меня разжалобит? Когда ты опускал меня под воду, ты тоже не хотел утопить меня?!

Господин Жун потёр своё многострадальное лицо, на котором рисковал появиться ещё один синяк, а после неожиданно спокойно поглядел на Фэн Мина и, слегка улыбнувшись, сказал:

— Если ты хочешь удостовериться в моей честности, задавай мне вопросы.

Такая перемена настроения даже понравилась разозлённому принцу. У него оставалось ещё великое множество вопросов к этому человеку, но в данный момент ему хотелось лишь одолеть этого Цао Цао, а не разговаривать с ним.

— У меня нет никаких вопросов, — гордо вздернул подбородок Фэн Мин, желая вести себя подобно принцу. Поведение регента изменилось, и это дало ему надежду, что у него хватило сил приструнить этого наглого мужчину.

Господин Жун неожиданно улыбнулся чуть шире, и его глаза блеснули холодом.

— Что же, — беззаботно сказал он, — а вот у меня ещё осталась пара вопросов.

Он говорил с Фэн Мином, как с ребёнком. Принц нахмурился, и регент махнул рукой, заставляя всех слуг с поклоном удалиться. Когда в комнате стало пусто, Фэн Мин недоверчиво поглядел на господина Жуна.

— И что ты хочешь спросить? — выгнул он бровь, скрестив руки на груди.

— Во-первых, кто ты такой? — спросил мужчина, и у принца от холода его взгляда побежали мурашки по всему телу. Фэн Мин почувствовал, как сердце испуганной пташкой забилось в груди.

— Я? — изумлённо спросил он, стараясь всем своим видом показать полное недоумение, как неожиданно господин Жун, снова не жалея сил, сначала ударил его, а затем схватил, чтобы у принца не было даже мысли сбежать.

— Ты не принц, — сказал регент, сжимая чужие плечи так, будто желал сломать их. — Кто ты такой?

— Я наследный принц Силэй! — продолжал упрямо гнуть Фэн Мин. Если бы хоть кто-то узнал, что его душа захватила тело будущего правителя Силэй, его бы сожгли живьём.

Господин Жун захохотал и сжал плечи принца так, что те едва не захрустели.

— Ты — наследный принц? — не унимался он. — Даже трусливый дворовый пёс больше походит на него, чем ты. Разве у прежнего принца хватило бы смелости укусить меня, а потом и ударить? Не надо говорить мне, что твой характер изменился, когда ты упал в воду, — настоящий принц даже после этого не обрёл бы храбрость. Говори, кто послал тебя?

[1] Цао Цао — китайский полководец, автор сочинений по военному мастерству и поэт, первый министр династии Хань. Фэн Мин использует это имя, чтобы обозвать регента жестоким подлецом и хитрым человеком.

[2] «Троецарствие» — роман, повествующий о событиях эпохи Троецарствия.

1 — Chapter 4

— Никто меня не посылал! — возразил Фэн Мин, и руки господина Жуна только сильнее сжали его горло, словно желая переломить тонкую шею.

— Упрямишься? — нахмурился регент, и Фэн Мин почувствовал, что скоро ему нечем будет дышать. — Говори, куда делся настоящий принц? Кто помог тебе пробраться во дворец? Кто твой сообщник?

Фэн Мин только-только пришёл в себя, и его тело всё ещё было слабым от пережитого потрясения. Регент так сильно сдавил его горло, что принц не нашёл в себе сил сказать что-нибудь в своё оправдание — мужские руки заставили его лишь тихо застонать от бессилия. Регент смотрел на Фэн Мина с настороженностью, ожидая в любой момент подлого удара, но Фэн Мин не мог даже вдохнуть, а тем более дать отпор этому человеку. В мыслях регента пронеслось, что не следует сейчас поддаваться эмоциям и убивать этого человека — слишком ценны могут быть знания, которые он может дать. Господин Жун усмехнулся своим мыслям и медленно убрал руки, заставив Фэн Мина обессиленно упасть на постель. Юноша жадно глотал воздух и тяжело дышал, не зная, как можно противиться чудовищной силе этих рук.

— Признайся сейчас, и тогда твоё наказание будет не таким страшным, — решил договориться регент, чуть смягчив тон.

Фэн Мин высоко поднял голову и сел на постель.

— Ты хочешь, чтобы я повиновался тебе? — спросил он, всё ещё не избавившись от хрипоты в голосе. — Ты — предатель! Ты даже не знаешь, как следует вести себя с принцем, тебе не знаком этикет. Моя жизнь по-настоящему несчастна, потому что ты сделал меня козлом отпущения!

Господин Жун словно пропустил всё сказанное мимо ушей.

— Куда пропал настоящий принц? Отвечай!

— Я и есть настоящий принц! — закричал Фэн Мин, не в силах вынести это чудовищное давление со стороны регента.

Регент и не пытался скрыть свои истинные намерения и пренебрежительное отношение к убогому принцу — и всё это отразилось на его лице, которое теперь показалось Фэн Мину отвратительным.

Господин Жун внимательно поглядел на Фэн Мина, с издёвкой приподняв бровь, а после решил отступить.

— Если ты говоришь, что ты настоящий принц, как ты можешь это доказать? — спросил он, подняв подбородок. Этот жест был абсолютно таким же, как у всех злодеев из дорам!

— Если ты говоришь, что я ненастоящий принц, как ты можешь это доказать? — парировал Фэн Мин, не зная, что ещё ответить. На самом деле у него не было никаких доказательств своей «честности», и потому ему пришлось играть роль стрелочника.

— У настоящего принца другая манера речи, — ответил господин Жун с необычным спокойствием, и Фэн Мин почувствовал, что у него сводит желудок от плохого предчувствия. — В прошлом месяце у императрицы был день рождения. Что ты подарил ей?

Фэн Мин от неожиданности застыл, не зная, что ответить на вопрос.

Это было в прошлом месяце. Как он может об этом знать, если сам попал сюда чуть больше двух дней назад? Он прикрыл глаза, а потом попытался выкрутиться, набросив на себя маску серьёзного принца:

— Я очень занятой человек, — начал он, — и каждый день я занимаюсь какими-то важными делами. Как ты думаешь, я могу помнить всё, что происходило в прошлом месяце, если не помню, как упал в реку?

Господин Жун одарил принца таким взглядом, от которого у Фэн Мина волосы встали дыбом.

— Хорошо, — продолжил господин Жун. — Два дня назад, в день своего падения, ты встречался с генералом. О чём вы говорили?

Фэн Мин сразу нашёл, что ответить.

— Раз я говорил с генералом, это были тайные дела государства. Я не могу говорить о них кому попало, особенно тебе.

Мужчина, кажется, только и ждал такого ответа, потому что как только Фэн Мин закончил, он расхохотался, будто услышал что-то смешное. Фэн Мину стало дурно. Регенту с трудом удалось унять эмоции, и он снова посмотрел на Фэн Мина.

— Ваше Высочество, — сказал он, всё ещё посмеиваясь, — два дня назад Вы не встречались с генералом. Как это можно было забыть?

Этот прохвост так легко загнал его в тупик! Фэн Мин мысленно выругался, проклиная свою доверчивость.

— И ещё кое-что, — вдруг снова заговорил регент. Взгляд его опасно блеснул, и он подсел совсем близко, снова вызывая какое-то неопределённое чувство угнетения, — сегодня Ваше Высочество ни разу не сказал, как его зовут. Такое нельзя забыть, не так ли? Или…

Не закончив, он склонился над ослабшим юношей и мягко лизнул его ушко. Фэн Мин вздрогнул.

— Неужели настоящий принц забыл собственное имя?

Фэн Мин, не выдержав присутствия господина Жуна так близко, попытался отстраниться назад, но мужчина схватил его двумя руками и притянул к себе. Очевидно, он догадался, что Фэн Мин ни за что не сможет сказать имя настоящего принца.

— А теперь немедленно говори, где настоящий принц, — потребовал он, заранее признав поражение Фэн Мина. — Иначе… У тебя прекрасное тело, но я не думаю, что оно переживёт пытки, — с угрозой произнёс регент. Говорил он тихо, не повышая голоса, но одно лишь это уже внушало неподдельный страх.

Фэн Мин из последних сил держался непринуждённо.

— Забыть имя — вот преступление! Я едва ли не умер, а ты удивляешься тому, что я забыл своё имя? — спросил юноша, но предупреждение господина Жуна привело его в чувство. Стоило Фэн Мину только подумать о наказании, о темнице, о пытках, как у него по телу пробежали мурашки. Через силу он спросил, нервно сглотнув: — Я с головы до пят похож на принца, разве нет?

Регент снова засмеялся и дёрнул Фэн Мина за одежды, заставляя их ослабнуть и обнажить белую грудь принца. Мужчина бросил на неё мимолетный взгляд, протянув вперед руку.

— Неплохо, — подытожил он, — все царапины похожи на те, что были у настоящего принца. Эта работа достойна уважения, — произнёс он и провёл рукой по мелким шрамам, которые когда-то он сам и оставил.

— Не трогай! — воскликнул Фэн Мин, желая избавиться от посягательств со стороны господина Жуна. Его вдруг охватило чувство, которое испытывают люди, оказавшиеся в тюрьме, но он быстро взял себя в руки и гордо поднял голову.

Лицо Фэн Мина внезапно стало совершенно спокойным, и регента это несколько поразило. Он осмотрел принца внимательным взглядом.

«Этот шпион довольно привлекателен», — пронеслось у него в мыслях. В Силэй семнадцатилетние юноши уже считались зрелыми мужчинами. Принцу было столько же, но он всегда был похож на скульптуру без души. Он казался искусно вырезанной мраморной статуей, но теперь вдруг стал подвижным, эмоциональным, живым, словно высшие силы даровали ему новую душу.

Пусть даже это и подосланный убийца низшего ранга, разве он не притягивает взгляд?

— Я сейчас же прикажу бросить тебя в темницу, и твой разум будет разрушен всего за ночь, — принялся опять за своё регент и схватил юношу за запястье, синяки на котором всё ещё не зажили. — Я буду сдирать ногти с твоих рук и пронзать иглой твои пальцы, а после, если ты не сознаешься, я посажу тебя на раскаленное железо или велю вскипятить тебя живьем в котле.

От услышанного Фэн Мин пришёл в ужас.

— Не смей меня запугивать! — приказным тоном произнёс он, словно пытаясь вернуть себе былую уверенность. Но это не было похоже на запугивание. Фэн Мин совершенно ясно осознавал, что регент не шутит. — В конце концов, я принц. Ты не имеешь права бросить меня в темницу и пытать.

И снова господин Жун рассмеялся, растянув в улыбке красивые губы.

— Ты — принц? — спросил он с издёвкой, поражаясь этому ребяческому упрямству. — Думаю, у меня есть право делать с принцем всё, что я захочу. Наш принц — маленький птенчик, которого я выращиваю в своём дворце. Он должен повиноваться мне во всём и относиться с почтением. Ах, да, я забыл! Нашего принца зовут Ань Хэ. Не забывай это.

Фэн Мин удивлённо посмотрел на господина Жуна. Очевидно, жалкие попытки оправдать себя оказались бездейственными — регент всё понял. Но почему поддельного принца всё ещё не бросили в темницу? Почему господин Жун смеется ему в лицо и не спешит сворачивать шею? Фэн Мин где-то в душе порадовался внезапной милости, но решил не расслабляться.

— Ань Хэ, Ань Хэ… Я и так знал это. А теперь отпусти меня! — произнёс Фэн Мин, дёрнув рукой.

— Отпустить? — спросил господин Жун и посмотрел на запястье, которое держала его сильная рука, надавливая на совсем ещё свежие синяки. По-хорошему, за неуважение к императорской персоне господин регент должен был оказаться в темнице, но Фэн Мин понимал, что сейчас сила не на его стороне. — Тебе не следует забывать, кто здесь главный. Ты лишь дитя и, к тому же, фальшивый принц, потому обязан мне подчиняться, если не хочешь быть замученным до смерти на нижних этажах пыточной.

Фэн Мин не выдержал:

— Цао Цао! Самолично управляешь государством и держишь несовершеннолетнего принца, чтобы удовлетворять свою похоть!

Господин Жун снова коснулся обнаженной груди принца. У Фэн Мина по телу пробежали мурашки.

— Самолично управляю государством от имени несовершеннолетнего принца? — спросил он, опустив взгляд на белоснежную аккуратную грудь. — Ты ещё слишком юн, но у тебя прекрасный литературный талант. Знай, управлять страной крайне трудно.

Внезапно он подался ближе, склонился над принцем и накрыл его губы своими. Он схватил Фэн Мина за волосы и оттянул назад, заставив юношу открыть ему тонкую беззащитную шею. Горячее дыхание опалило нежную кожу. Фэн Мин опешил от такой наглости: взгляд его поблёк, словно на миг потеряв свой привычный блеск.

Этот мужчина!... Он…

Фэн Мин завис, раскрыв рот от изумления. Невозможно было описать чувство, возникшее от наглости господина Жуна. В голове было пусто.

Прошло несколько мгновений, и регент отпустил его, а до Фэн Мина наконец-то дошло, что его целовал мужчина. Несмотря на то, что этот поцелуй у Фэн Мина был не первым, он никогда не думал, что ему доведётся целоваться с мужчиной. Это казалось чем-то за гранью фантастики.

— Не делай такое лицо, будто пережил страшное унижение, — произнёс господин Жун, приподняв голову Фэн Мина за подбородок.

Эта невинная реакция удивила регента. Во многих странах шпионы проходили тщательную подготовку, и в этот курс входило и искусство соблазнения. Господин Жун думал, что этот подосланный шпион, когда его настоящая личность будет раскрыта, покажет свою истинную натуру, но тот отреагировал так, словно поцелуй для него не был каким-то пустяком. И, признаться, регенту понравилась эта реакция. Он поймал себя на мысли, что не хотел бы, чтобы у этого юноши был хоть какой-то опыт в соблазнении других мужчин. Ему захотелось самому научить его всем премудростям.

Фэн Мин же тем временем утешал себя, как мог. Насилу успокоив себя, он бросил на господина Жуна недовольный взгляд, он передумал кричать на того, кто в данный момент превосходит его во всём. Если это всего лишь поцелуй, то почему он так смущён? Почему его скулы вдруг заалели? И почему он не чувствует вины за поцелуй с мужчиной, с регентом?

Фэн Мин поглядел на чужие губы, чуть заалевшие от поцелуя. Он чувствовал какую-то неопределённость: несмотря на шок, он не испытывал никакого отвращения, но было странно думать, что целовал его мужчина. Он дернул рукой, скидывая с себя ладонь господина Жуна.

— Не подходи ко мне! — приказным тоном произнёс юноша, желая, чтобы сейчас ему под руку каким-нибудь чудом попалось любоe оружие, чтобы отогнать этого нахала от себя. Но, к сожалению, он не в сказку попал.

Он дернулся в сторону и схватил серебряный кувшин, который недавно оставила здесь Цю Лань.

— Не приближайся, иначе я разобью тебе голову!

Господин Жун взглянул на него с явным интересом. На самом деле Фэн Мин собирался лишь припугнуть регента, но это не возымело ожидаемого эффекта — в ту же секунду господин Жун выхватил из его слабых рук кувшин, вышвырнув его в окно, разбив стекло и приковав внимание слуг с улицы к комнате наследного принца, и повалил Фэн Мина на мягкую постель.

— Какой страстный парень, — глумился над принцем регент, глядя на него сверху вниз.

Господин Жун чувствовал свою власть. Он знал, что в любой момент он может сделать с принцем всё, что ему только придёт в голову. И Фэн Мин тоже это понял.

— Не смей! — воскликнул юноша, поставив на кон всё, что он имел. — Если ты не остановишься, я убью себя!

Лучше бы ему умереть, чем терпеть такие издевательства каждый день! Он думал, что попал в тело счастливого человека при деньгах и с хорошей внешностью, но всё оказалось куда ужаснее, чем он мог себе представить.

— Не нужно бояться, — ласковым голосом произнёс регент, мягко коснувшись чужого подбородка, чтобы успокоить наследного принца. — Мой правитель…

Фэн Мин знал, что он проиграет, если вступит в битву с этим человеком. Регент не плавал в реке, его не пытались утопить в купальне, его не душили и не избивали, и потому он легко мог скрутить наследного принца в баранку.

— Мне надо тебе кое-что сказать! — неожиданно произнёс Фэн Мин, желая хоть как-то отвлечь внимание регента от своего тела. Быть может, ценная информация поумерит пыл этого человека?

— Что? — спросил господин Жун. — Скажи мне, сегодня я потакаю всем твои прихотям.

Сказать или нет?

Фэн Мин прикрыл глаза, задумавшись. Так или иначе, регент понял, что Фэн Мин всего лишь самозванец, но не узнал его настоящего имени. Это было информацией, которую любой шпион скрывал бы с особой тщательностью, но разве Фэн Мин был шпионом? Его неожиданное желание сказать что-то походило на слабость, но лучше было показать себя слабаком, чем пережить очередное изнасилование.

— Меня зовут Фэн Мин, — сказал он, раскрыв глаза.

— Фэн Мин? Фэн Мин… — несколько раз произнёс господин Жун, а после заглянул в тёмные глаза фальшивого наследного принца. — Меня зовут Жун Тянь. Не забудь.

И снова он прильнул к чужим губам, увлекая Фэн Мина в глубокий поцелуй. Фэн Мин ждал пощады, но всё было тщетно, и потому он снова попытался оттолкнуть регента, даже не имея ни капли силы.

Умом он понимал, что его целует мужчина, но эти поцелуи, сравнимые с лаской искусного любовника, не могли оставить его равнодушным. Тело словно перестало принадлежать ему.

Он представил, что господин Жун — хорошенькая женщина. С этой мыслью легче было целовать губы регента, и Фэн Мин прикрыл глаза, чтобы полностью отдаться неизвестному чувству.

И всё же этот мужчина превосходно владел техникой соблазнения.

1 — Chapter 5

Во дворце началась полная неразбериха. Жизнь Фэн Мина стала похожа на абсурд, и он всё никак не мог понять, что происходит. Юноша совершенно чётко понимал, что дворцовый этикет должен соблюдаться, но нисколько не ждал ни от кого уважения или поддержки: прошлый принц был слишком инфантилен, чтобы вызывать уважение, а мнение слуг пока на этот счёт не изменилось. Фэн Мин должен был вести себя, как принц, есть, спать и говорить, как прошлый владелец тела, которое он украл, но обращались с ним совершенно не так, как следовало. Вместо почтения он получал косые взгляды, вместо уважения — тихие перешептывания и сплетни. Его словно принимали за заключённого королевской крови, который пусть и был неприкосновенен, но уже не обладал прежним статусом. Нельзя было приказать уважать себя — это вызвало бы еще более страшные насмешки.

Как понял Фэн Мин из рассказа прислуги, прошлый владелец тела был до идиотизма бесполезным неудачником. Он не только не умел себя подобающе вести, но ещё и прожигал свою жизнь в алкоголе и развлечениях, отчего его собственный статус падал с невероятной скоростью, а уважение двора к господину Жуну тем временем росло не по дням, а по часам. Регент имел здесь особое влияние, и Фэн Мин из-за этого чувствовал себя слабаком.

Для того, чтобы так плотно освоиться во дворце, нужно было иметь недюжинный ум, и потому господин Жун, даже при своём вмешательстве в государственные дела и беспредельной жестокости, невольно вызывал у Фэн Мина уважение.

— Бессмыслица какая-то. — Фэн Мин запрокинул голову, сидя в своих покоях, и тяжело вздохнул.

Цю Лань, стоявшая возле Фэн Мина, бросила на него недоуменный взгляд.

— Цю Лань, ты, кажется, говорила, что сегодня должен прийти господин Жун? — бросил на неё взгляд Фэн Мин. В его небольшом дворце совершенно нечем заняться, кроме болтовни с прислугой.

— Слуги… не должны интересоваться о месте пребывания господина регента, — поклонилась Цю Лань. Она была единственной, кто так тепло относился к наследному принцу, который ни у кого никогда не вызывал уважения. Служанка развлекала его беседами, отвечала на его вопросы и была терпелива.

Фэн Мин недовольно фыркнул и покачал головой. Он хорошо понимал, что все слуги, министры и стража уважают и боятся регента, но к будущему правителю относятся, как к надоедливой букашке. Что хорошего в этом Цао Цао, раз о нём говорят с такой любовью? Вероятно, в истории этот человек оставит след жестокого и опасного тирана.

Внезапно Фэн Мин вскочил на ноги и быстрым шагом направился к выходу, как вдруг Цю Лань преградила ему дорогу.

— Ваше Высочество! — возразила она. — Ваше Высочество, куда Вы направляетесь?

— Я сейчас умру от скуки! — яростно ответил наследный принц и, обогнув хрупкую преграду в виде девушки, направился к двери, однако через несколько секунд один из стражи, который охранял входные двери в зал, подхватил его на руки и вернул обратно. Это за последние дни повторилось уже множество раз, когда наследный принц пытался покинуть свой небольшой дворец.

— Приношу свои извинения, Ваше Высочество, но в государство проникло несколько шпионов. Господин Жун приказал не выпускать Вас из дворца в целях Вашей безопасности, — отвечал он будничным голосом. Нисколько он не извинялся. Неужели все вокруг думают, что Фэн Мин настолько глуп, что не сможет распознать в холодной вежливости настоящее равнодушие?

— Я ведь не заключённый! — выл Фэн Мин, однако понимал одно: как бы сильно он ни разгневался, стражник всё равно не выпустил бы его за пределы его маленького домика.

Это продолжалось несколько дней.

Фэн Мин жил в богатом дворце, который пусть и не был слишком большим, но был украшен золотом и выглядел крайне богато. Страна позаботилась о том, чтобы наследный принц жил в достатке, но какой был толк в этом, если он умирал от скуки? Обычно во дворцах древних эпох знатных господ всегда развлекали танцоры, музыканты и циркачи, но не было ни одного человека, который захотел бы посетить наследного принца, который имел весьма дурную славу.

— Отлично! — недовольно воззрился наследный принц на замолчавшую Цю Лань. — Может, хотя бы этот молодой господин Тун придёт?

Господин Тун никак не проявлял себя, за исключением одного лишь случая, когда он ворвался во дворец и набросился на наследного принца. Они вцепились друг в друга, но это не было похоже на обычную перепалку, и Фэн Мин тогда серьёзно испугался за свою сохранность, поскольку никогда не изучал военного искусства. Он мог дать отпор в уличной драке, мог навалять обидчикам, но в противостоянии с опытным воином, который обучался искусству войны, он бы точно оказался проигравшим. Слуги лишь переглядывались, но не вмешивались в их драку, зная, какое имеет влияние во дворце молодой господин Тун. Во всей стране не было никого, кроме регента и молодого господина, кто смел бы посягать на трон, имея неограниченное влияние, и потому слугам приходилось лишь выбрать, кому из этих двух подчиниться.

— Почему Вашему Высочеству не нравится находиться в безопасности, пока за пределами дворца творится такая неразбериха? — спросила Цю Лань чуть уставшим голосом, поставив перед Фэн Мином подносы с пищей. Принц кинул на принесенные блюда колючий взгляд и нахмурил брови.

Фэн Мин предпочел бы каждый день видеть этого бесцеремонного грубого регента, чем умирать от скуки в роскошном дворце. После той негласной битвы, что произошла между ним и господином Жуном, ему пришлось признать свое слабое положение, и этот регент посадил его во дворец без права покинуть его, однако сам то приходил, то уходил.

Фэн Мин снова тяжело вздохнул, когда вдруг раздалось громогласное:

— Князь-регент Жун!

Как говорится, вспомнишь Цао Цао, вот и…

Однако, несмотря на своё ворчание, Фэн Мин от радости подскочил на ноги, почувствовав, как сердце его затрепетало. Наконец-то нормальный живой человек, а не безличные куклы в виде слуг, которые вечно пытаются удержать его в маленьком дворце!

Регент, перед которым стража раскрыла двери, тут же заметил счастливого Фэн Мина. Глаза его горели, а сам он весь пребывал в таком активном состоянии, что, казалось, сейчас прыгнет ему на шею.

— Ты полон сил, — озвучил свои мысли вслух господин регент и неспешным шагом направился к Фэн Мину, сократив расстояние между ними до одного шага. Затем он посмотрелся по сторонам и озвучил приказ: — Покиньте дворец.

Прислуга тут же засуетилась, и все, включая Цю Лань, покинули помещение, прикрыв за собой двери. В комнате вдруг стало тихо, и Фэн Мин почувствовал себя неловко. Неужели этот регент опять что-то задумал? В прошлый раз ему удалось вытянуть из Фэн Мина его настоящее имя, но что он сможет подложить ему интересного в этот раз?

Регент вновь взглянул на Фэн Мина, и тот неосознанно сделал шаг назад. Восторг его поубавился, и господин Жун заметил это.

— Ваше Высочество, Ваш слуга приветствует Вас, — произнёс регент с глубоким вздохом. Он сделал шаг вперёд, и Фэн Мин отступил, как вдруг рухнул. Его ноги были связаны! Неужели этот мужчина так хорош в военном искусстве, что может незаметно для глаз связать человека? Регент, поняв, что его маленькую шалость раскрыли, подошёл ближе и связал руки беспомощного принца, пока тот был в замешательстве.

— Да как ты посмел быть таким грубым со своим господином?! — злобно рявкнул Фэн Мин, хотя в глубине души и понимал, что это лишь просто способ хотя бы моральной защиты от этого страшного человека. И как он мог желать компании этого человека в моменты отчаянной скуки?

Регент был человеком сильным, и ему не составило труда дважды ударить Фэн Мина, чтобы тот стиснул зубы и замолчал.

— Хах, господин… — произнёс он иронично, поднимая голову Фэн Мина за подбородок и принявшись рассматривать его лицо.

Когда этот шпион успел пробраться во дворец? Как долго он был у него под боком? После падения в реку поведение наследного принца резко изменилось. А господин Жун теперь не мог забыть того наслаждения, что испытал во время их недавнего поцелуя. Он относился к Фэн Мину с осторожностью, но был озадачен его происхождением. Кто бы назвал ребенка таким необычным интересным именем?

— Фэн Мин… — произнёс господин Жун низким голосом, а после вдруг приказал: — Скажи моё имя.

Имя регента? Фэн Мин испуганно взглянул на мужчину. Да, тот говорил, как его зовут, но в тот момент Фэн Мину было совершенно не до этого, и всё было как в тумане, а затем ещё и этот поцелуй… Его зовут Жун!.. Жун… Как он мог запомнить имя человека, который произнёс его вскользь? Господин Жун мгновенно понял, почему наследный принц промолчал.

— Как? — спросил он, поражённый. — Ты забыл?

В одно мгновение его душу охватил жестокий гнев. Как можно было так скоро забыть его имя? Все, с кем он когда-либо пересекался, навсегда запоминали его имя, а эта мелюзга!...

Жун Тянь. Этого имени боялись во дворце, но страна уважала этого человека за его грамотное правление.

— Взял и забыл, — грубо ответил Фэн Мин, вздернув подбородок. — И что с того?

В тот же миг его заткнули поцелуем. Фэн Мин, не ожидавший подобного поворота, едва не задохнулся от неожиданности, но господин регент, пользуясь силой и положением, не собирался осторожничать с принцем.

Недавний поцелуй заставил в груди мужчины вспыхнуть какое-то неизвестное чувство, отчего все эти дни он не появлялся, желая разобраться в себе. Ему думалось, что его эмоции придут в привычное спокойное состояние, но он совершенно ясно понимал, что ему интересно, как поживает Фэн Мин в своём заточении. Он вернулся, надеясь утолить своё любопытство, но кто знал, что этот принц спровоцирует его на эмоции, словно неопытного юнца? Мужчина почувствовал приятное тепло, идущее из груди и оседающее где-то в нижней части бедер. Напор регента чуть ослаб, и жестокий и грубый поцелуй приобрел некую мягкость, страсть.

Фэн Мин примерно знал, что права наследного принца ущемлялись подобным образом множество раз, но ему казалось, что подобная страсть не должна была входить в понятие «насилие».

Господин Жун развязал Фэн Мина и толкнул его на постель. Его тело было таким красивым, стройным, утончённым — разве мог регент отказать себе в желании вкусить это прекрасное удовольствие?

— Знаешь, какая сама главная обязанность наследного принца? — спросил господин Жун, стягивая с себя одежду. — Развлекать меня.

После такого страстного горячего поцелуя у Фэн Мина голова шла кругом. Он едва нашёл в себе силы приподняться на постели, чтобы взглянуть на регента, как с губ его сорвался поражённый вздох.

Тело господина регента было сильным, натренированным, и у такого мужчины явно не было недостатка в поклонниках и поклонницах. Он был красив, потрясающе красив в своей мужественности, которую теперь и не сыщешь ни в одной стране. В нём не было ничего утонченного и женского, и он казался настоящим воином, который чтит военное искусство не только песнями, но и регулярными тренировками.

— Что ты делаешь? — спросил Фэн Мин, но прекрасно понимал, что этот вопрос совершенно неуместен, а сам он очень хорошо понимает, что делает господин регент. — Я всего лишь подзабыл твоё имя, зачем же так злиться? — взглянул он с паникой на упавшие с плеч ткани. Сейчас хотелось лишь найти себе скромное убежище, где он смог бы спрятаться от этого ужасного человека.

Но господин Жун его совершенно не слушал. Он снял с себя одежду, а после медленно приблизился к Фэн Мину, словно лев к добыче. Его лицо выразило такую победоносную насмешку, что наследному принцу стало очень не по себе. Регент вёл себя подобно охотнику, в силки которого попала крупная птица, и его возбуждение ощущалось в воздухе.

Рука мужчины потянулась к его ноге, мягко поднимая ткань, как Фэн Мин от испуга резко заверещал:

— Стой! Стой, я тебе говорю!

В этот миг регенту показалось, что Фэн Мин просто ломается и желает наиграться в этот спектакль перед наслаждением, что испытает. Господин Жун недоверчиво поглядел на принца и вдруг заметил мелькнувший в тёмных глазах яростный блеск. Наследный принц не обладал таким характером, а господин Жун по привычке решил взять его силой, но сейчас понял, что так просто насладиться вечером в этот раз не выйдет.

— Что случилось? — спросил регент.

Фэн Мин же в эту секунду думал о том, неужели ему сегодня предстоит лишиться девственности? Он даже не знал, что хуже, лишиться её вообще или лишиться с мужчиной. Да, это тело регулярно насиловали, однако до этого оно ему и вовсе не принадлежало! Фэн Мин не рассчитывал на свои силы в борьбе с этим человеком, понимая, насколько сильно он проигрывает регенту по многим параметрам. Если господин Жун сегодня его изнасилует, то об этом никому нельзя будет рассказать, а если Фэн Мин и попытается сделать это, его в очередной раз примут за душевнобольного и обязательно переведут его слова в шутку. Господин Жун столько раз использовал это тело для своих нужд, так почему только сейчас принц обеспокоился этим? Это была катастрофа, и Фэн Мин осознавал безвыходность своего положения. Вернее, выход был — подчиниться, но это было ему совсем не по душе.

Человек из современного мира гораздо умнее древних людей, так неужели ему составит труда придумать возможность как-то исправить ситуацию в лучшую сторону? Но где взять настолько хороший план, чтобы избавиться от этого тирана?

Господин Жун не выглядел так, словно хотел сейчас же напасть на него и зверски изнасиловать, не оставив ему возможность быть хотя бы в сознании. Но это было не точно. Было желание, было горячее возбуждение, но не желание причинить боль. Хотя и это нельзя было утверждать.

Так и не дождавшись ответа от Фэн Мина, господин Жун снова приблизился к нему и уже хотел сорвать с него одежду.

— Мы с тобой близки, иди сюда, — произнёс он странным голосом. Это он намекает на то, что они уже оказывались в подобном положении?!

Руки регента коснулись его кожи, и Фэн Мин вдруг снова завопил:

— Я придумал, придумал!

Его лицо в этот момент выразило такой восторг, будто он был девушкой, которая получила хорошенький подарок. Господин Жун окинул его недоуменным взглядом.

— Придумал что?

— Нет-нет, ничего не говори! — вдруг тут же прервал его Фэн Мин, воодушевленный пришедшей ему в голову идеей. — Ты сказал, что моя главная задача — развлекать тебя, так?

Господин Жун всё ещё пребывал в недоумении.

— Так. И для этого мне нужно использовать твоё тело.

— Нет-нет-нет, — тут же покачал головой Фэн Мин, — этот способ получить удовольствие повсеместен, он стал банальным. Я хочу предложить тебе кое-что другое.

— Другой способ? — Господин Жун поглядел на Фэн Мина снова и недоверчиво вскинул бровь. — Рот?

— Нет, — засмеялся Фэн Мин, внутренне содрогнувшись лишь от одной подобной мысли. — Ты слышал когда-нибудь о «книге тысячи и одной ночи» [1]?

— Нет.

Фэн Мин просиял.

— Отлично, — начал он. — Значит так, я буду принцессой, а ты царём, который хочет взять в жёны эту принцессу. А на второй день царица убивает господина1. С этого момента я буду каждый день тебе рассказывать какую-то историю, а ты её будешь заканчивать. Тебе не нужно...

Воодушевлённый Фэн Мин внезапно остановился. Остановился, потому что в этот миг на него набросился, будто свирепый зверь господин Жун и заставил его замолчать одним лишь поцелуем. Очевидно, ему было не до этих игр.

Примечания:

[1] «Книга тысячи и одной ночи» — памятник средневековой арабской и персидской литературы, собрание рассказов, обрамлённое историей о персидском царе Шахрияре и его жене по имени Шахерезада.

1 — Chapter 6

Прижатый к постели сильным мужским телом, Фэн Мин был не в силах вымолвить ни слова сопротивления. Да куда там! Наследный принц не мог даже разорвать поцелуй, пленивший его губы, как и не мог контролировать чужое резкое возбуждение, горячей волной прошедшееся по телу господина регента. Воздух словно накалился.

— Как давно я тебя не касался... — жарко выдохнул господин Жун, не скрывая от Фэн Мина своих намерений.

Если до этого юноша смотрел на мужчину так, словно старался показать ему кто здесь главный, то сейчас, когда его застали врасплох, он мог лишь пристально глядеть на регента, лицо которого было теперь так близко и излучало решимость человека, который никогда не проигрывает и при любом раскладе добивается того, чего хочет всем сердцем.

— Э-эй, ты... — заблеял вдруг Фэн Мин, перепуганный до смерти тем, что сейчас может произойти. Неужели ему действительно суждено лишиться моральной девственности — предыдущий опыт этого тела не в счёт, это был не Фэн Мин! — с этим человеком?

Его охватила страшная паника.

Не поймите неправильно, Фэн Мин был не из малодушных, однако уличные драки никогда не были ровней изнасилованию. Он никогда не относил себя к тем, кому нравятся люди своего пола, и теперь мысль о грозящем сексе с мужчиной действительно пугала. Понимая, что сейчас может случиться непоправимое, Фэн Мин словно взбесился. Сосредоточив всю свою силу в руках, он попытался вырвать их из чужой хватки, но разве мог слабый принц сравниться в силе с регентом?

И снова мужчина захватил его губы в плен.

Что делать? Мысли Фэн Мина погрузились в хаос. Он не мог поверить, что всё происходящее с ним — реальность. Он не имел ни силы сопротивляться, ни шансов на побег. Он не мог даже отстраниться, чтобы закончить эти отвратительные лобзания! Фэн Мин вдруг вспомнил, что у него остались зубы, которые могли прикусить чужой язык. Регент так самозабвенно его целовал, что Фэн Мин действительно подумал, будто у него хватит сил застать его врасплох, пока он так увлечён.

Но не было в этом мире области, в которой господин Жун не был бы искусен, и даже в поцелуях он был мастером. Как только Фэн Мин сомкнул зубы, чужой язык тут же выскользнул наружу. Реакция у регента была превосходной, и когда он отстранился от своей жертвы, его глаза метали молнии.

— Хотел укусить меня? — спросил регент с выражением, которое будто бы злорадствовало.

Господин Жун вскинул бровь, глядя на принца, как на умалишённого, и он продолжил бы насмехаться над неудачной попыткой Фэн Мина повыделываться, если бы алые губы испуганного принца вдруг не окрасились кровью. Господин Жун побледнел и схватил Фэн Мина за одежду. Багровые капли стекли по острому подбородку, затем по шее. — Ты что, решил покончить с собой?!

Одно тело, одно лицо, но у Ань Хэ никогда бы не хватило духу свести счёты с жизнью. Фэн Мин же предпочёл умереть, чем отдаться регенту.

— Позовите придворного лекаря! Немедленно!

Алая кровь окрасила белую кожу и ворот. Фэн Мин вдруг весь резко обмяк, ослаб, и взгляд его посерел, словно происходящее теперь было в тумане. Господин Жун был вне себя от ярости.

— Ты не умрёшь! Слышишь? Я не позволю тебе умереть!

Как сильно болит язык! Неужели Фэн Мин откусил его? Он уже терял сознание, когда в голове мелькнула мысль, что ему удалось всё же выскользнуть из объятий господина Жуна. Пусть его первоначальный план с забалтыванием с треском провалился, но в конечном итоге ему всё-таки удалось избежать изнасилования. Жаль, конечно, что для этого ему пришлось пойти на крайние меры, но это хотя бы смогло остановить регента.

Фэн Мин ни за что бы не признался господину Жуну, что на самом деле это лишь выглядело попыткой самоубийства, но в действительности ей не являлась. Всё это случилось из-за того, что регент резко прервал поцелуй, и если бы не его хорошая реакция, язык Фэн Мина бы не пострадал. Было бы позорно признаться в этом! Пусть все выглядит так, будто несчастный принц, которого пытались принудить, предпочёл смерть нежеланной близости!

Разгневанный рык регента заставил придворного лекаря словно на крыльях прилететь к порогу опочивальни принца. Пока лекарь осматривал искалеченный язык, господин Жун был мрачнее тучи.

В эту ночь Фэн Мину снова удалось сбежать из его объятий. Как только его самого и его распухший язык оставили в покое, он закрыл глаза и провалился в сон.

На следующее утро во дворце уже не осталось человека, который не знал бы о травме наследного принца. Сколько шуму подняли! На самом деле Фэн Мин не был уверен, что беспокойство это было искренним, поэтому предпочитал говорить, что он случайно прикусил язык во время ужина. Придворный лекарь знал правду, но предпочитал тактично молчать, поддерживая слова принца о том, что он был неосторожен во время приема пищи.

А в это время популярность одной из сплетен обрастала новыми интересными подробностями. Поговаривали, что наследник решил принять яд, чтобы избежать издевательств и насилия со стороны регента. Это, мол, привело господина в ярость и он, желая наказать принца, во время очередного поцелуя безжалостно укусил его за язык. Какие сплетни ходили по дворцу — хоть роман пиши! Каждый в красках описывал произошедшее, будто был свидетелем этой великолепной сцены, но в действительности же никто не знал правды.

Несмотря на облетевшие дворец сплетни, до ушей господина Жуна они так и не добрались. Поведение Фэн Мина прошлой ночью заставило мужчину потерять привычное ему спокойствие.

Многие годы регент считал, что он хорош собой, силён и умён, а потому не найдётся ни мужчины, ни женщины, кто отказался бы лечь с ним в постель. Кто-то боялся его, кто-то желал роскоши, но все добровольно шли к нему во дворец, и ни один не пытался свести счёты с жизнью после его поцелуев. Однако прошлой ночью выяснилось, что не все так покорны, чтобы добровольно согреть его постель. Кто бы мог подумать, что этот лжепринц, подосланный недругами, без колебаний предпочтёт откусить себе язык и покончить с собой?

Когда господин Жун увидел кровь на губах Фэн Мина, он пришёл в ярость. У него не было привычки врать себе, и он хорошо понимал, что его взволновало это неповиновение. Никто и никогда не позволял себе перечить регенту, в сердце которого зажглось непреодолимое желание подчинить этого непокорного принца. Он помнил тот бесстрашный взгляд, который Фэн Мин бросил на него, и глаза его в тот момент были похожи на глаза дикого леопарда. В наследном принце потрясающе сочетались решительность и очаровательная хрупкость, и теперь, зная, что это не бесхребетный Ань Хэ, господин Жун не мог относиться к нему по-прежнему.

Полночи мужчина не мог уснуть и в конце концов решил, что ему не следует относиться к этому отчаянному самоубийце так, как он планировал раньше. К таким людям стоит относиться по-особенному. Слишком честные, они говорят все свои мысли в лицо и не способны на предательство, а такое во дворце большая редкость. Взяв это на заметку, регент на следующее же утро отправился во дворец наследного принца.

Фэн Мин проснулся в окружении многочисленных заботливых служанок и сразу заметил изменившееся к нему отношение. К принцу, который осмелился противостоять регенту и понёс наказание за своё неповиновение, относились с куда большим уважением, чем к принцу, который постоянно плакал и унижался перед ним.

— Ваше Высочество, просыпайтесь, — встала у постели Фэн Мина Цю Лань, пришедшая разбудить его.

Язык страшно опух и болел так, словно Фэн Мин действительно откусил его. Он не мог толком говорить — только мычал и изъяснялся жестами.

— Придворный лекарь сказал, что Вы можете есть только рисовую кашу на воде. Через два-три дня Вам станет легче, и Вы сможете попробовать фрукты. Не все, конечно, и в маленьком количестве.

Цю Лань подала Фэн Мину тёплую кашу. Он только проснулся, и после вчерашнего происшествия у него болел не только язык, но и голова. Все присутствующие в комнате внимательно глядели на Фэн Мина, понимая, что принц, бывший раньше ничтожнее мыши, в последнее время проявлял себя только с лучших сторон. Он словно очнулся от многолетнего сна и теперь даже не побоялся противостоять господину Жуну.

Отправив в рот ложку каши, Фэн Мин нечаянно задел ранку на языке и тут же замычал от боли, накрыв губы рукой. Резво проглотив кашу, он несколько раз втянул воздух, стараясь успокоить больной язык.

Чёртов регент!

Возмущениям Фэн Мина не было предела, но все его мысли разлетелись вдребезги, когда до ушей внезапно донеслось:

— Доброго здравия, Ваше Величество!

На пороге показался регент Силэй. Лёгок на помине. Его Изящество редко приезжал во дворец наследного принца в столь добром расположении духа. Облачённый в роскошные выходные одежды, подчёркивающие его крепкое тело, господин Жун пребывал в приподнятом настроении. Если бы он родился в современной эпохе, то непременно бы стал звездой, набрав себе армию преданных хомяков-поклонников.

При виде этой ослепляющей картины Фэн Мин кисло скривил губы. Паршивая удача! Встретить Цао Цао — одно, но встретить Цао Цао, сияющего своим величием, — полнейшее безумие!

Регент подошёл ближе к Фэн Мину и уже хотел заключить хрупкое тело в объятия, одарив его новой возможностью побеситься, но быстро отложил эту идею, вспомнив мысли, что пришли ему на ум бессонной ночью.

— Тебе лучше? — спросил он с легкой небрежностью. — Или язык всё ещё болит?

Если бы у Фэн Мина была возможность говорить, он бы непременно высказал всё, что вертелось у него в голове.

Господин Жун обернулся и остановил взгляд на сомкнутых губах сидящего в постели Фэн Мина. Израненный язык этого юноши и отвергнутые им ласки заставили его переосмыслить свое отношение к этому человеку. Чем дольше он смотрел на него, тем чаще ловил себя на мысли, что Фэн Мин в сотни раз очаровательнее Ань Хэ. Одни только глаза, полные живой энергии, завораживали своей красотой, которой не было равных во всём мире.

Ставить рядом его и Ань Хэ — кощунство.

Регент поймал себя на мысли, что теперь ему интересно не только безупречное тело этого человека, но и поступки, которые он может совершить. Мужчина захотел остаться в покоях Фэн Мина и провести с ним весь день — фальшивый наследный принц очаровал его свой живостью, своей энергией. Будет кусаться и царапаться — и пусть. Главное — чтобы живой, чтобы не безликая оболочка.

Но, к сожалению, он не обладал таким количеством свободного времени, чтобы полностью посвятить его Фэн Мину. Он зашёл всего на минуту — государственные дела душили его, оставляя свободное время только ночью.

— У меня ещё остались важные дела, — заговорил регент. — А ты береги себя и не создавай ещё больше проблем, — с легкой строгостью в голосе произнёс господин Жун. Он помолчал, а затем продолжил: — Сегодня вечером я снова приду к тебе.

Что? Опять?!

Эти слова произвели на Фэн Мина впечатление: он метнул гневный взгляд на господина Жуна, на котором едва ли не задымились одежды от такого сильного потока чужой ненависти.

«В первый раз ты требовал, чтобы я назвал своё имя. Во второй раз из-за тебя я едва не откусил себе язык. В третий раз мне придётся взять меч и оскопить себя [1], чтобы защититься? »

Звучало смело, но от подобных мыслей Фэн Мина бросило в дрожь. Уж кастрировать себя ему хотелось меньше всего.

Словно прочитав мысли юноши, господин Жун рассмеялся. Если с бывшим наследным принцем он многое себе позволял, то Фэн Мина обижать совсем расхотелось. Пребывая в отличном настроении, регент вдруг заговорил мягким голосом:

— Не бойся, сегодня я не стану тебя насиловать.

Он кивнул, глядя на Фэн Мина, и вышел прочь из комнаты. Возникшая тишина была доказательством полного выпадения из реальности всех присутствующих. Теперь умственное состояние первых лиц государства вызвало вопросы: сначала поведение наследного принца кардинально поменялось, а теперь и господин Жун последовал его примеру.

Пусть Фэн Мину и не понравилась сама идея нахождения регента в его комнате, отказать в силу почти откушенного языка он не мог. Беспорядочные махания руками и протестующее мычание тоже не особо помогли бы.

И действительно! Как только наступил вечер, господин Жун уже был тут как тут.

— Я уладил все дела так быстро, как только мог, поэтому даже не успел поесть, — заговорил регент, как только вошёл в комнату наследного принца. — Поэтому ужинать я буду с тобой.

У Фэн Мина мгновенно пропал аппетит.

Губ господина Жуна коснулась мягкая улыбка, когда он поглядел на принца, лицо которого выразило страшное недовольство. Становилось очевидно, что юноша не в восторге от его компании, однако кому вообще пришло в голову делать наемного убийцу из человека, у которого на лице всё написано? Господин Жун пока не смог выяснить, кто подослал Фэн Мина, но неужели его выбрали только из-за того, что он похож на Ань Хэ?

— Как? — шуточно возмутился регент. — Ты не хочешь поужинать со мной?

После ночных размышлений господин Жун понял, что его отношение к Фэн Мину было скорее привычкой, чем действительно ненавистью: долгие годы Ань Хэ раздражал его одним своим видом, и Фэн Мину пришлось немного пострадать из-за своего предшественника. На самом же деле впервые за долгое время регент чувствовал себя спокойно. Весь день он улаживал дела страны, не жалея себя, и к вечеру был страшно вымотан, однако теперь, в компании Фэн Мина, он внезапно нашёл источник спокойствия и морального отдыха. У наследного принца всё было написано на лице, — словом, он внушал настоящее чувство безопасности и уюта.

Регент потянул Фэн Мина к обеденному столу, когда прислуга накрыла, и, присев напротив недовольного принца, принялся наслаждаться мастерством придворных поваров.

— Это блюдо из сочного утиного мяса с хрустящей корочкой, масла и мелко нарезанного лука готовят из птиц, которых сначала ловят, а после держат два месяца в чистой клетке. Их не кормят около трех дней, а после дают миску с соусом. От голода уткам не остается ничего другого, кроме как пить этот соус, и он равномерно наполняет собой их мясо, насыщая особенным ароматом. Затем птиц жарят в масле и приправляют мелко нарезанным луком. Бесподобно, бесподобно!

Регент знал, что раненый язык не позволит Фэн Мину сегодня распробовать все эти ароматные блюда, и для него приготовлена лишь одна пресная рисовая каша. Разве мог удержаться регент от того, чтобы подразнить несчастного принца?

Фэн Мину и так было тошно, а тут ещё и этот привязался! Как только он учуял нежный аромат жареной утки, сразу же повернул голову, не выдержав. Сегодня ему можно только созерцать этот вкусный ужин, а глотать придется только слюнки и эту невкусную кашу.

Заметив это обиженное выражение лица наследного принца, господин Жун внезапно расхохотался. Вышедшие наружу слуги вздрогнули, не понимая, что могло вдруг развеселить регента. Он никогда не смеялся в компании наследного принца.

Прозвучавший смех показался Фэн Мину настоящим издевательством, и он метнул гневный взгляд в сторону регента, словно желая испепелить его. С тех самых пор, как он провалился в этот чертов портал, он тренировал этот взгляд по десятку раз на дню, одаривая им порой не только стражу, которая не пускала его на улицу подышать свежим воздухом, и не только слуг, которые пытались запереть его во дворце, но и этого Цао Цао, что сидел перед ним, с аппетитом уплетая жареную утку.

Примечания:

[1] Оскопление — кастрация.

1 — Chapter 7

Поглядев на Фэн Мина, состроившего злое лицо, господин Жун уловил собственное участившееся сердцебиение, прервавшее его заливистый смех. В сумрачных глазах регента отразились восторг и неяркий проблеск любви.

Несмотря на то, что Фэн Мин был мужчиной, он не смог выдержать на себе подобный взгляд столь величественного человека, и его скулы заалели.

А господин Жун уже не контролировал своё сердце, когда вспомнил следы страсти на теле Фэн Мина, которые он оставил сам.

— Фэн Мин.

— А? — Внезапно услышав голос господина Жуна и замечая, что сам мужчина уже чересчур близко находится возле него, Фэн Мин не на шутку перепугался. — Ч-что?... — спросил он едва различимо, не успев прийти в себя, и хлопнул рукой по груди, словно желая утихомирить своё смущённое сердце.

— Ты помнишь моё имя?

— А? — Ситуация становилась опасной. Фэн Мин ещё помнил, что случилось в прошлый раз, когда он забыл его имя. Юноша облизал мгновенно пересохшие губы, сглотнул и принялся резво соображать. — Ээ...

Он украдкой посмотрел на мужчину. В мыслях пронеслось: «О Небеса, не заставляйте меня брать в руки меч и оскоплять себя».

Он ведь действительно забыл его имя. Изящные брови регента сошлись на переносице.

— Повторяю ещё раз: моё имя Жун Тянь, — сказал мужчина чуть раздражённо, но затем немного спокойнее добавил: — Ещё раз забудешь — я тебя накажу.

«Жун Тянь, Жун Тянь!»

Если он ещё раз позабудет, этот парень обязательно снова взбесится.

Услышав имя, Фэн Мин повторил его про себя несколько раз, чтобы ни в коем случае не забыть. Его поведение обрадовало господина Жуна, и на его холодном лице заиграла тёплая улыбка, похожая на пион, распустившийся после таяния снегов. Фэн Мин, как баран, уставился на мужчину.

Улыбка регента была очень красивой, даже идеальной. Если бы он жил в современном мире, то без труда мог бы заработать лишь на ней одной.

— Фэн Мин, давай поговорим, — произнёс бархатно господин Жун, приблизившись к юноше.

Как ему обращаться с этим маленьким убийцей? Очевидно же, что Фэн Мин точно кем-то подослан: его стоит отправить в тюрьму и пытать. Однако, глядя на это очаровательное и чистое создание, мужчине стало жалко уничтожать его. Неужели на него так влияет привлекательная внешность? Вроде та же самая, что и у Ань Хэ… Он на самом деле очень загадочный, раз ему удалось вызвать у регента приступ жалости.

Похоже, из Фэн Мина всё придётся вытаскивать клещами, чтобы разоблачить подославшую его страну, а после переманить неудавшегося шпиона на сторону правителя Силэй.

— Поговорим о чём? — шепеляво спросил Фэн Мин. Из-за раненого языка юноша забавно произносил слова, словно маленький ребёнок, который только начал говорить.

Наследный принц тем временем думал, стоит ли ему немедленно прогнать регента от себя? Он не решался на подобную дерзость после демонстрации силы со стороны господина Жуна, и потому медлил.

Всё-таки во дворце слишком душно: слуги не дают даже шагу ступить. Этот регент принёс с собой немного свежести, какое-то ощущение чего-то нового. В ситуации Фэн Мина даже простой визит постороннего человека мог уже означать что-то необычное.

Однако вместе с собой Цао Цао принёс неприятное ощущение, что Фэн Мину придётся отбиваться от его домогательств. Наследный принц не чувствовал себя с ним в безопасности, понимая, что он не может предугадать хотя бы примерные действия этого человека.

Итак, лучше умереть от страшной скуки во дворце или вечного раздражения из-за этого человека? Безжалостный регент не позволит ему сбежать, и тогда придётся сначала скучать во дворце, а затем беситься в компании такого человека!

Фэн Мин поднял взгляд на господина Жуна, и тот одарил его холодной усмешкой. Ощутив, что от этой улыбки ждать ничего хорошего не придётся, юноша решил держать ухо востро.

Регент ощущал явный интерес к этому мальчишке. Было в нём что-то такое особенное, что заставляло снова и снова глядеть на него, изучать, узнавать. Даже его эмоции были привлекательными, будь то улыбка или гнев.

— Фэн Мин, где ты родился?

— Э... — Юноша замялся, а после постучал по столу перед собой.

— До сих пор продолжаешь утверждать, что ты не подосланный убийца? — усмехнулся мужчина, и Фэн Мин ощутил, что ситуация выходит из-под контроля.

— Я... сын... — Разобрать, что бормотал Фэн Мин, было невозможно. Юноша пытался чуть напрячь язык, но тот мгновенно пронзало острой болью, которая вынуждала его закрыть рот.

Глядя на то, как Фэн Мин оживлённо жестикулирует и пытается что-то лепетать, господин Жун улыбнулся и кивнул:

— Хорошо, я понял. Ты говоришь, что являешься наследным принцем, а не самозванцем, верно?

Фэн Мин активно закивал головой.

— И говоришь, что потерял память после падения в воду, поэтому дал себе новое имя, так?

Юноша вновь закивал головой и показал мужчине большой палец, поднятый вверх. Регент понятия не имел, что означал этот жест, однако прекрасно понял, что Фэн Мин хвастается собой.

— Я не верю ни единому твоему слову, — вдруг холодно припечатал несчастного принца господин Жун. — Я уверен, что ты подосланный шпион. В Силэй таких прилюдно сжигают на костре.

Губы регента растянулись в злорадной улыбке. Фэн Мин распахнул глаза и, не моргая, уставился на мужчину.

Что?... Сжигают?!

Поганая улыбка приобрела милостивые мягкие черты, и господин Жун снова заговорил:

— Не бойся, просто честно ответь на все мои вопросы. Кивни, если согласен, или покачай головой, если не согласен, а я сам решу, шпион ты или нет.

И Фэн Мин дважды моргнул, словно его мозг на мгновение отключился.

— Знаешь ли ты кэндзюцу [1]? — спросил регент.

Фэн Мин отрицательно покачал головой.

— Наследный принц с детства изучает кэндзюцу, — холодно процедил господин Жун. — Его обучают лучшие мастера. И если ты действительно наследный принц, почему не можешь владеть мечом?

Фэн Мин что-то испуганно залепетал.

«Абсурд! Он будет загонять меня в угол, пока не услышит то, что хочет!» — гневно поглядел на мужчину Фэн Мин, вновь принявшись жестикулировать.

— А-а, — протянул господин Жун саркастично. — Ты хочешь сказать, что забыл даже кэндзюцу.

И Фэн Мин сейчас же закивал головой, как болванчик.

— Тогда, может, помнишь, кого ты любил?

Почесав затылок, Фэн Мин кивнул, но затем, словно передумав, медленно покачал головой из стороны в сторону.

— Так помнишь или нет?

Фэн Мин медлил с ответом. Но внезапно его глаза просияли, словно на юношу снизошло озарение, и он энергично закивал.

— Помнишь? И кто же этот человек, к которому ты неравнодушен?

— Император, — едва различимо пролепетал Фэн Мин.

Смерив взглядом юношу, господин Жун разразился смехом.

— Хоть ты и потерпел крах, но явно от природы неглуп и знаешь, как выкрутиться. Недурно! Согласен, все дети любят своих родителей.

Пройдя эту часть испытания, Фэн Мин был переполнен гордостью за себя и даже промурлыкал себе под нос какую-то мелодию, довольный похвалой в свой адрес.

— Тогда... — начал господин Жун, лукаво сверкнув глазами, — как зовут твоих родителей?

Улыбка тотчас сошла с лица наследного принца, и от этого вопроса он остолбенел.

Если Фэн Мин не знал имени настоящего наследного принца, то откуда ему было знать имена его родителей? Служанки, что суетились в опочивальне Его Высочества, хоть и упоминали о них в разговоре, но не могли напрямую назвать имена правителей. Это было запрещено законом.

Прекрасно зная, что Фэн Мин не сможет ответить, господин Жун поставил вопрос ребром: очень уж ему хотелось поглядеть на растерянного юношу. Как на этот раз он выкрутится?

— Знаю-знаю, — произнёс господин Жун, — ты упал в воду и забыл их имена, так?

Фэн Мин снова будто стал самим воплощением болванчика. Господин Жун спрашивал, а юноша отвечал как попало: то просто отмалчивался, то прикидывался дурачком. Регент не обращал на это внимания, лишь делал выводы, и вот к каким умозаключениям он в итоге пришёл: во-первых, Фэн Мин не был наследным принцем. Во-вторых, он не был шпионом, поскольку шпион не посмеет пробраться в чужое государство, не изучив досконально всю его историю.

Откуда же взялся этот загадочный мальчишка?

Допрос затянулся до глубокой ночи. Фэн Мин был очень сообразительным и красивым юношей. Чем дольше господин Жун смотрел на него, тем больше привязывался к нему, невольно впуская в своё сердце. Постепенно его вопросы становились не такими жестокими, словно всё меньше он желал докопаться до истины.

— Что же, — с улыбкой сказал господин Жун, — раз ты забыл даже собственное имя, то и, вероятно, не помнишь правил этикета Силэй. Я, как регент, обязан взяться за твоё обучение. Начнём наши занятия сегодня же. Я обучу тебя дворцовым правилам приличного поведения и всему тому, что ты забыл.

«Обучит? Этикету? И всему тому, что забыл?»

От этих слов Фэн Мин переменился в лице, да так, словно господин Жун треснул его по голове, а сам регент, нахмурив брови, посмотрел на Фэн Мина, будто перед ним сейчас предстал не принц, а маленький ребёнок.

— Ты должен помнить, что за любым твоим неподчинением последует наказание, — добавил мужчина.

Так вот в чём дело! Фэн Мин, опустив голову, не поскупился на пару-тройку крепких слов о судьбе несчастного наследного принца.

— Сейчас я преподам тебе первый урок, и первое занятие будет посвящено вечернему прощанию. Когда наследный принц прощается с придворным министром, то в знак уважения должен поцеловать его в губы.

«Ты шутишь?! Ты таким образом просто пытаешься воспользоваться мной? А если бы я был глупее и действительно поверил тебе?!»

Чёрные глаза тотчас же уставились на господина Жуна и словно желали испепелить его.

Заметив, с какой настороженностью смотрит на него Фэн Мин, господин Жун, сдерживая смех, на полном серьёзе стал объяснять:

— Этикет — это самая важная часть дворцовой жизни для наследного принца. Если ты не будешь следовать правилам этикета, все поймут, что ты не настоящий принц.

Фэн Мин припомнил слова о сожжении шпионов на костре и прикусил язык, с которого должна была сорваться очередная колкость. Этот эгоист, прикрываясь властью, требует простой поцелуй на ночь, не более.

Может, стоит уступить ему один раз?

Не дав юноше всё как следует обдумать, господин Жун приблизился к Фэн Мину, и горячее дыхание обожгло лицо молодого человека, щекоча нежную кожу.

Язык скользнул по чувственным губам Фэн Мина, завлекая, соблазняя, дразня, но не двигаясь дальше. Помня о раненом языке, господин Жун продолжал терзать губы, не проникая слишком глубоко.

Фэн Мин был пойман и, находясь в объятиях мужчины, что сейчас терзал его губы, чувствовал, как тело его охватывает слабость. Господин Жун больше напоминал преподавателя поцелуев, чем того, кто должен был обучать Фэн Мина основам этикета.

Вечерняя встреча с господином Жуном закончилась для Фэн Мина сдержанным ласковым поцелуем, ни к чему не принуждающим.

[1] Кэндзю́цу — японское искусство владения мечом.

1 — Chapter 8

С этого дня регент стал частым гостем во дворце наследного принца.

Если раньше он приезжал во дворец Фэн Мина, чтобы поиздеваться над Его Высочеством, то сейчас господину Жуну хотелось просто наблюдать за этим мальчишкой при дневном свете — с каждым разом Фэн Мин интересовал его всё больше и больше.

Очевидно, что все «уроки дворцового этикета» были просто эгоистичным желанием регента. Разумеется, поцелуи и объятия точно не могли входить в отношения между принцем и министрами, и оттого Фэн Мин всё чаще замечал, что испытывает раздражение от осознания того, что регент всё это понимает, но продолжает настаивать на своём.

— При встрече — поцелуй, во время отъезда — поцелуй, перед любым разговором — поцелуй, за обедом — поцелуй, перед сном — поцелуй, — хмуря брови, считал Фэн Мин, загибая пальцы.

Его язык постепенно заживал, и, как только он смог нормально им двигать, ему приходилось отвечать господину Жуну. Фэн Мин прекрасно понимал, что все эти поцелуи, которые требовал от него эгоистичный регент, полнейшая ахинея, но всё-таки, не желая снова испытывать на себе гнев регента, Фэн Мин решился уступить и подчиниться господину Жуну, позволяя мужчине делать всё, что ему вздумается. Да и потом, учитывая, что они оба мужчины, ещё не известно, кто из них окажется в более невыгодном положении.

Разумеется, регенту было мало обычных поцелуев, но, помня, с каким мужеством этот мальчишка чуть не убил себя, он пока не решался требовать от Фэн Мина большего.

Несмотря на разницу желаний, Фэн Мин и господин Жун всё же были вместе. Принц позволял регенту приезжать в свой дворец, а тот никогда не пропускал ни единого визита.

— От этих поцелуев у меня губы скоро онемеют. — Фэн Мин свирепо уставился на сидящего рядом господина Жуна, недовольно вздыхая.

Мужчина как раз что-то писал, сидя за столом, но, услышав причитания Фэн Мина, опустил кисть и заговорил:

— Хватит притворяться больным. Ты и так уже несколько дней откладывал возможность поучиться новому, поэтому сегодня тебе определённо нужно приступить к каллиграфии. — По крайней мере, если Фэн Мин хочет и дальше жить, как принц, то должен хотя бы научиться писать, как принц, однако за последнее время Фэн Мин так ни разу и не притронулся к кисти.

Господин Жун окунул кончик кисти в чёрную тушь и протянул её Фэн Мину.

Окинув её взглядом, юноша поднял голову и, одарив взглядом регента, совершенно серьёзно начал:

— Давай так, я расскажу тебе одну интересную историю, называется «Али-Баба и...

Не обращая внимания на его слова, господин Жун с силой впихнул кисть в руку Фэн Мина и окинул его строгим взглядом. Принц тут же прикусил язык.

Снова поглядев на кисть, что теперь была в его руках, Фэн Мин всё с тем же серьёзным видом продолжил искать компромиссы:

— Давай так, ты будешь писать, показывая мне, как надо это делать, а я за каждое слово буду тебя целовать. — Это тоже считалась своего рода жертвой, но провести господина Жуна было не так-то просто. Лицо мужчины слегка помрачнело, но он не поддавался на уговоры Фэн Мина.

Долго наблюдая за мужчиной, Фэн Мин наконец-то сдался, процедив сквозь зубы:

— Ладно, ладно! Я напишу, — сказал он недовольно, а после продолжил, подчёркивая каждое слово: — Только потом не красней, когда увидишь мой почерк!

Придвинувшись ближе к столу, Фэн Мин зашуршал кистью, ловко выводя на бумаге иероглифы. Закончив писать, юноша бросил кисть, давая господину Жуну понять, чтобы тот проверил проделанную работу. Этот надменный жест удивил регента, но он послушно склонился над бумагой.

Поглядев на то, что написал Фэн Мин, господин Жун был ошеломлён.

— Ну, как? Тебя не смущает моя каллиграфия? — довольно спросил Фэн Мин, до этого неизвестно почему не желавший проявлять своё умение красиво писать.

— С чего вдруг?

— Неужели тебя, регента Силэй, не смущает, что глупый наследный принц пишет лучше нищей дворняжки? — спросил Фэн Мин, фыркнув. — Не ты ли называл меня бесполезным неумёхой? Так или иначе, я потерял память, поэтому мне нет до этого дела. Если кто-то увидит мой почерк, скажу, что разум мой после недуга прояснился, и я вдруг обрёл возможность чисто писать, — закончил он, заваривая себе чай.

Господин вдруг притянул Фэн Мина к себе.

— Наглый мальчишка, осмелился насмехаться надо мной?

— Отпусти! Я задыхаюсь! — завопил наследный принц, однако господин Жун не позволил ему вырваться.

Хрупкое тело Фэн Мина упало в сильные объятия регента, тут же припавшего к его губам. Уже давно стоило признать, что господин Жун не знает себе равных в этом деле, и когда он отстранился от успокоившегося принца, у обоих в груди гулко билось сердце.

Фэн Мин отвернулся и поджал губы, стараясь скрыть яркий румянец, выступивший на скулах.

«Негодяй! — мысленно обругал регента Фэн Мин. — Если так пойдёт и дальше, то даже такой красавчик, как я, сменит ориентацию. Но если опираться на разницу нашей комплектации, то мне придется лечь под него. Не бывать этому! Раз уж на то пошло, я перехвачу инициативу и заставлю его быть снизу!», — мысленно строил планы великих побед Фэн Мин, не осознавая, что на губах его расцветает довольная улыбка.

Господин регент заметил, как смутился Фэн Мин от этого поцелуя, как быстро успокоился и даже улыбнулся. Это действительно мило! Совсем скоро этот юноша будет сам умолять, чтобы его приласкали...

Снова встретившись взглядами, каждый из них заметил странную улыбку на лице другого, что уже должно было внушить некоторые опасения. Улыбка господина Жуна — жди беды. Улыбка Фэн Мина — спасайся, кто может! Пока один думал, что наследный принц слишком очарователен, чтобы не полюбить его, другой подумывал о том, что рядом с регентом следует быть бдительнее, чтобы сохранить хотя бы моральную девственность.

На следующее утро во дворце его Его Высочества царила тишина, и никто не торопился прерывать этот покой.

— Ваше Высочество, король-регент прислал Вам свежие фрукты, — прозвучал голос молодой служанки.

«Так вот как обходятся с красивым питомцем, что живёт во внутренних покоях дворца», — пронеслось в голове Фэн Мина. Ему казалось, что ещё пара дней в это дворце — и он умрёт от скуки.

— Цю Лань, я хочу прогуляться снаружи, — произнес наследный принц, который пытался провернуть подобный трюк уже великое множество раз.

Девушка лишь поглядела на стражу, что охраняла вход в покои Его Высочества. Она уже сотни раз слышала эти причитания, просьбы, приказы, — словом, привыкнуть к подобному ей не составило труда.

— Но без приказа господина регента Вам нельзя покидать дворец.

Фэн Мин, ожидавший услышать такой ответ, лениво фыркнул и поглядел на Цю Лань. Наследный принц даже не планировал пугать служанку, однако его взгляд заставил её смутиться и опустить глаза.

— Я умираю от скуки! — внезапно загорланил Фэн Мин, заставив всех вздрогнуть. Стоявшие у дверей стражники, услышав его крик, тут же по привычке обнажили мечи и настороженно огляделись вокруг.

— И чего ты раскричался? Тебя слышно даже на улице, — застал врасплох юношу раздавшийся позади голос господина Жуна.

Фэн Мин резко обернулся и, указывая пальцем на регента, решительно произнёс, начиная с порога поносить его:

— Я предупреждал тебя: если ты и дальше будешь меня запирать в четырёх стенах, я умру! Обязательно умру! А если тебе хочется поцелуев, то ищи кого-нибудь другого, понял?!

Взгляд господина Жуна неожиданно потеплел.

— Значит, ты задыхаешься в четырёх стенах? Тогда мне следует взять тебя на конную прогулку, согласен? — спросил он, и Фэн Мин остолбенел. Прогулка? Прогулка! Он сумеет выйти из этой тюрьмы!

— Конная прогулка? — Глаза Фэн Мина засияли, однако после юноша настороженно спросил: — На каких условиях?

Не бывает такого, чтобы регент предлагал что-то настолько приятное на совершенно безвозмездных началах.

— А что ты можешь дать взамен? — спросил мужчина, поглядев на Фэн Мина. Какой умный принц.

— Сказка о Русалочке тебя устроит?

Слова Фэн Мина пролетели мимо ушей, и регент склонился над ним, прерывая его слова поцелуем.

— Каждый раз, когда я тебя целую, ты всегда распахиваешь глаза и внимательно смотришь на меня, — оторвавшись от медовых губ, произнёс регент, позволив себе мягкую улыбку.

«Я обязан следить за тобой. Мне нужно быть наготове, чтобы дать отпор, если ты снова начнёшь приставать ко мне», — подумал Фэн Мин, не в силах оторвать взгляда от красивого лица перед собой.

— Я возьму тебя с собой, и мы покатаемся на лошади. — Господин Жун отпустил Фэн Мина, давая ему свободно вздохнуть. — Но с условием: юный наследный принц разрешит мне переодеть себя, — тихо прошептал регент.

— Извращенец! — также шёпотом вторил ему юноша.

Но если он не возьмёт его с собой? Если сейчас развернётся и уйдёт? Фэн Мину казалось, что он зачахнет в этом дворце, если не выйдет на волю хотя бы раз.

— Ладно, по рукам! — пришлось согласиться ему.

Господин Жун махнул слугам рукой, и те, повинуясь, быстро покинули комнату. Как только дверь за ними закрылась, одежда тут же соскользнула с плеч Фэн Мина, и взору господина Жуна открылось стройное и изящное тело. Мужчина никогда не думал, что от одного лишь взгляда на наследного принца внутри каждый мускул сведёт от напряжения, а во рту пересохнет. Раньше ему казалось, что тело принца просто привлекательное, не более, но теперь в его копии он видел настоящую красоту, пусть они ничем и не отличались. И не только один он — многие слуги заметили, что принц похорошел, несмотря на пережитое падение.

— Нечего на меня так смотреть! — Фэн Мина напугал его взгляд: юноша больше всего боялся, что регент захочет взять его силой, которой он противостоять не сможет.

Господин Жун долго боролся со своими чувствами, но в конечном итоге всё-таки решил помочь Фэн Мину переодеться.

— Не трогай там, где не надо!

— Фэн Мин, твоя кожа нежна, как шёлк.

— Разумеется! Только не надо её трогать!

С того момента, как господин Жун вошёл в комнату Его Высочества, чтобы помочь тому переодеться, прошло полчаса. Когда они вышли из спальни, лицо Фэн Мина было красным, смущенным, а регент наоборот выглядел, будто кот, наевшийся сметаны. Слухи об этой паре начали крепнуть.

1 — Chapter 9

Что должен был представить Фэн Мин, когда речь зашла о конной прогулке? Двух величественных мужчин, что мчатся на белых скакунах по бескрайней равнине, и одежды их развеваются на ветру! Но все ожидания Фэн Мина были разбиты вдребезги. Вместо равнины его ждал луг на территории дворца, окружённый забором. Наследного принца ждало лёгкое разочарование.

К нему подвели животное, которое можно было назвать мулом, но точно не взрослой благородной лошадью. Эта маленькая лошадка была далека от романтического дикого скакуна, который должен был мчаться вдаль, обгоняя ветер. Было совершенно неудивительно, что Фэн Мина это задело — он перевел взгляд, полный обиды и смятения, на регента, который, не обратив никакого внимания на это, заговорил:

— Я предположил, что раз ты забыл дворцовый этикет, то не вспомнишь и основы верховой езды, поэтому подыскал тебе маленького пони. Сначала ты научишься ездить на нём, а потом уже пересядешь на настоящего коня. Так будет безопаснее.

— Ты обманул меня, — недовольно, почти обиженно проворчал Фэн Мин.

Слуги, сопровождающие господ, прикрыли губы рукавами, скрывая улыбки. Помня о своей оскорблённой гордости, Фэн Мин наотрез отказался садиться на это несчастное животное.

Господин Жун ничего не смог поделать с этим упрямым мальчишкой и, обессиленно вздохнув, приказал:

— Кто-нибудь, подготовьте Байюня [1] и приведите сюда.

Регент впервые не смог настоять на своём, и какой-то мальчишка сумел заставить его сдаться. Вскоре до слуха Фэн Мина донеслось громкое величественное ржание. Свита вывела рослого белоснежного коня с такого же цвета гривой. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: это действительно породистый редкий скакун с превосходной родословной.

Стоило Фэн Мину взглянуть на него, как взгляд его приобрёл восхищенный оттенок.

От регента не ускользнула радость наследного принца. Губы мужчины расцвели в безупречной улыбке, и он рассмеялся. Поставив ногу в стремя, он одним ловким движением оседлал коня и, наклонившись, притянул к себе Фэн Мина, усаживая его рядом.

— Это мой любимый конь. Его имя Байюнь, — сказал господин Жун и слегка подстегнул коня каблуками. Байюнь заржал и, рванув с места, помчался вперёд, обгоняя ветер.

Фэн Мин был не в силах сдержать эмоции. Впервые в жизни он катался верхом, и происходящее казалось ему настоящим чудом! Он поднял руки и закричал, и счастливый крик перемешался со звонким смехом. Это было умопомрачительнее, чем поездка на американских горках.

Байюнь совсем скоро трижды пересек луг, и господин Жун натянул поводья, останавливая жеребца.

— Ещё! Ещё! — ликовал Фэн Мин, не в силах унять бешено бьющееся сердце.

— Мне нужно идти на заседание, я не могу вечно кататься с тобой, — ответил регент, ощущая, как принц откинулся спиной ему на грудь.

Фэн Мин повернулся к нему лицом.

— Тогда иди, а я пока покатаюсь на Байюне.

— Нет, — внезапно серьёзно сказал господин Жун, затем спешился и потянул за собой Фэн Мина, который вдруг крепко ухватился за поводья, желая остаться в седле. — Кроме меня Байюнь никому не подчиняется и может лягнуть тебя. Если ты так хочешь кататься, то садись на него. — И мужчина указал на пасшегося неподалёку пони, который в сравнении с белым конем казался телегой на фоне мерседеса.

Фэн Мин перевёл кислый взгляд на лошадку.

— Нет, — возразил он. — Я умею ездить верхом и хочу прокатиться на Байюне. Ты же показал мне, как надо!

В итоге, из-за этих споров Фэн Мин не покатался даже на пони. Боясь, что юноша может навлечь на себя беду, господин Жун не стал оставлять Фэн Мина одного и взял с собой на заседание.

Стоило наследному принцу появиться в зале заседаний, как придворные генералы, ожидавшие появления только одного регента, распахнули глаза от удивления.

Выходит, слухи об изменившихся отношениях наследного принца и князя-регента, облетевшие весь дворец, действительно правда? Иначе с какой стати этому бесполезному юнцу являться вместе с господином Жуном в зал заседаний?

Как только удивление ослабло, члены совета один за другим поприветствовали Фэн Мина.

— Ваше Высочество наследный принц.

— Ваше Высочество.

Глядя на этих генералов и слушая их приветствия, в которых не было ни капли искреннего почтения, Фэн Мин ещё раз убедился в том, что Ань Хэ был не особенно выдающейся личностью, не считая его несравненного таланта прикладываться к бутылке. Эти люди имели моральное право осуждать юного принца и презирать его, особенно когда рядом с ним стоял настолько гениальный мужчина, как господин Жун.

Взглянув на регента, Фэн Мин вдруг спросил:

— Господин Жун, мне стоит поприветствовать придворных генералов по всем правилам дворцового этикета?

Яркие глаза регента впились в него свирепым взглядом, и мужчина сквозь зубы прошептал:

— Это выражение наивысшей степени уважения только для регента. — Затем, немного поразмыслив, он добавил: — Фэн Мин, я запрещаю тебе целовать придворных, понял?

О, Фэн Мин и не собирался, однако столь яркая реакция вызвала в нём какое-то чувство удовлетворения. Генералы расселись по своим местам, а господин Жун и Фэн Мин устроились в центре зала, подчёркивая свой высокий статус.

На массивном столе лежала огромная карта с изображёнными на ней странами и рельефом местности. Многочисленные флаги, нарисованные красным границы государств и регионов — всё это давало теперь хотя бы примерное представление географии ближайшей местности. Силэй находилась на краю карты, и Фэн Мин подметил её обширную территорию, изобилующую горными хребтами.

Глядя на эту карту, Фэн Мин вспомнил слова регента, который когда-то рассказывал о том, что сейчас во всех странах царит хаос. Политическая ситуация была схожа с проблемой древних семи царств [2], однако на этой карте можно было насчитать аж одиннадцать стран, часто воюющих друг с другом.

— На границах постоянно возникают стычки и распри, — начал господин Жун, — а на рубеже с королевством Тун орудуют множество преступных банд, которые грабят мой народ, живущий в этих землях.

— По-моему, — фыркнул один из старых генералов, — государство Тун специально спровоцировало конфликт. Если я не прав, тогда почему, когда наши войска окружили разбойников, те сразу же скрылись за границей этого государства?

— Генерал Чу, — невозмутимо начал господин Жун, — не надо делать поспешных выводов. Мы все знаем, что у императора Тун дурные намерения, однако не только эта проблема тревожит меня. Нам следует грамотно распределить силы, чтобы приструнить страну Тун и разобраться с убитым посланником в Ли.

У Фэн Мина от всего услышанного голова шла кругом. Сколько новых названий! Осторожно потянув за рукав господина Жуна, юноша спросил:

— Где находится это государство Ли?

Зал заседаний мог похвастаться роскошным убранством, но не большим размером. У всех присутствующих был отменный слух, а потому фраза Фэн Мина не осталась без внимания. Все и так прекрасно знали о бездарности наследного принца, но никто не ожидал, что Его Высочество не знает настолько базовых вещей. Не знать расположение соседних государств — это уже слишком.

Все присутствующие в зале наградили Фэн Мина взглядами, полными очевидного презрения.

— Государство Ли находится здесь, — ответил невозмутимо регент, указав на большую территорию южной её части. Затем добавил: — На границе Ли был убит наш посланник, и теперь мы должны объявить войну стране.

— Это преднамеренная провокация! И я, Тун Цзяньмин, первым доберусь до императора Ли и убью его собственными руками! — уверил присутствующих генерал средних лет, сжимая в ладони рукоять меча так, будто готов был сейчас же броситься в бой.

Услышав фамилию этого человека, Фэн Мин невольно призадумался: «Этот Тун Цзяньмин наверняка родственник молодого господина Туна». В прошлый раз, когда юноши сцепились, в очередной раз что-то не поделив, молодой господин Тун ретировался, однако теперь Фэн Мин был начеку и ждал, когда же снова выпадет шанс свести с ним счёты. Только он понятия не имел, что господин Жун сделал строгий выговор молодому юнцу, запретив ему приближаться к наследному принцу и уж тем более драться с ним.

Ненадолго задумавшись, регент покачал головой и заговорил:

— Император Ли в юном возрасте взошёл на престол и, очевидно, хочет прибрать к своим рукам весь мир, поэтому его нужно уничтожить как можно скорее. Государство Тун тоже не сидит в стороне и смотрит на нас, как тигр на добычу. Если мы будем действовать опрометчиво и отправим войска в бой с Ли, то Тун может воспользоваться выпавшим шансом и внезапно напасть на нас, когда все наши силы будут брошены на войну.

— Убитый посланник был крупным чиновником или военным высокого ранга? То есть, ты хочешь сказать, что сейчас Силэй решает, какой стране официально объявить войну? Объясните мне, почему вы такие агрессивные? Давайте будем честны, что хорошего в войне? Разве плохо, если все будут жить в мире и согласии? Так или иначе, сейчас люди и так мрут как мухи, разве нет? Озаботься жителями своей страны, а не войной с чужой, — неожиданно влез в разговор Фэн Мин.

Его слова прямо озвучили мысли всех присутствующих, но признать это было выше их сил, а потому они лишь молча возмутились вмешательством неопытного юнца, который являлся для них лишь помехой. Молча, потому что принц был членом императорской семьи, и игнорировать его никто не имел права, а тем более грубить ему. Да, он бесполезный, но кровь здесь играет главенствующую роль.

Пока все молчали, только лишь регент не стал в мыслях порицать наследного принца с его наивными вопросами.

— Будь то осада нашей границы или же убийство посланников — это всё равно дело государственной важности. Если Силэй никак не отреагирует на столь непростительный жест, королевство Ли, уничтожив выдающихся людей нашей страны, попытается завоевать целые государства.

Фэн Мин согласился, кивнув. Что же, оказывается, даже здесь первые люди страны придавали огромное значение природному таланту, как и в период Воюющих царств [3].

— Господин регент, граница — это важно, но прежде всего нужно объявить государству Тун войну и показать мощь нашей страны.

— Границу осаждают всего лишь простолюдины, а посланник был важной персоной. Теперь нам нужно объявить войну государству Ли и восстановить справедливость!

— Раз страна Тун в это же время провоцирует Силэй, может, стоит и ему объявить войну и воевать сразу с двумя странами?!

— Генерал Тун, воевать сразу с двумя королевствами для Силэй будет тяжело, и, боюсь, мы от этого только пострадаем!

Предложения посыпались, как рис из прохудившегося мешка, но генералы всё никак не могли прийти к общему решению. Регент же понимал, что от их выбора зависит дальнейшая судьба страны, поэтому отказался от необдуманных решений. Все сидящие здесь твердили об одном и том же, но никак не могли решить, что важнее — убитый посланник или нарушение границ.

Полдня Фэн Мин слушал это брюзжание, и всё больше ему думалось, что генералы прошлых эпох похожи не на серьёзных воинов, а на сварливых баб.

— Можно я пойду прогуляюсь? — заговорил он тихим голосом, прочистив горло, но, как и ожидалось, его никто не услышал, даже господин Жун, рьяно споривший со своими генералами о дальнейших действиях, которые определят судьбу Силэй.

Фэн Мин слишком долго сидел на одном месте, и, разумеется, у него возникло желание хоть немного размяться. Понимая, что на него всё равно никто не обращает внимания, юноша попытался подняться на ноги, планируя под шумок ускользнуть к выходу, однако его планам не суждено было сбыться. Заметив намерения Фэн Мина улизнуть, господин Жун схватил его за руку и тут же заставил сесть обратно.

— Ваше Высочество хочет куда-то уйти? — спросил он вежливо, чтобы слышали все, а следом шёпотом добавил, обращаясь лично к Фэн Мину: — Мы обсуждаем важные дела, поэтому будь умницей, посиди тихо и не мешай мне.

Наблюдая всё время за регентом, Фэн Мин понимал, какую тяжёлую ответственность этот мужчина несёт на плечах. Он уважал его за это, однако, понимая, что все эти люди видят в нём лишь никчемного лоботряса и выказывают ему фальшивое почтение, Фэн Мин невольно ощутил, как сердце его наполняется гневом.

И тут, как назло, он вспомнил эту подставу с пони!

Фэн Мин воскликнул:

— Так обсуждайте свои важные дела, какое я имею к этому отношение? Даже такая пустоголовая кукла, как я, и то всё прекрасно понимает. Я только не догоняю, вы, кучка генералов, уже полдня оживлённо обсуждаете такую мелочь, где ваша работоспособность? Если бы я был вашим хозяином, то давно бы уволил вас всех к чёртовой бабушке!

— Мелочь? — с изумлением воскликнул старый генерал Чу. — Ваше Высочество считает объявление войны двум государствам мелочью?

— Да, считаю! — свирепо уставился на него Фэн Мин. — Хотите войну — пусть будет война! Тогда зачем выяснять, что важнее: граница или убийство посла? Воюйте в своё удовольствие, пока Ваши воины, простые люди, падут жертвой вашей безграмотной политики! Ох, даже люди в период Воюющих царств были мудрее вас, идиотов. Есть дальние соседи. Объединяйтесь. И вперёд, в бой! Вам же так хочется воевать!

Фэн Мин почти рычал, отчего все в зале мгновенно стихли, устремив удивлённые взгляды на внезапно взбеленившегося наследного принца.

И не успели генералы отойти после буйной речи Фэн Мина, как господин регент неожиданно вскочил с места и схватил принца за грудки, чуть приподняв над полом и с силой притянув к себе.

— Что ты только что сказал? — спросил он, и Фэн Мин почти физически почувствовал холод, исходивший от господина Жуна.

За те дни, что они провели вместе, господин Жун ещё ни разу не впадал в настолько буйную ярость. Фэн Мин мог поклясться, что гнев регента можно было физически ощутить в тишине, повисшей на мгновение в зале заседаний. Этот гнев не был похож на тот случай, когда они впервые встретились. Фэн Мина словно парализовало.

— Я сказал... я... — Язык будто завязался узлом. Мысленно юноша осыпал себя проклятиями и ругал за то, что влез не в своё дело, но, сглотнув вязкую слюну и невзирая ни на что, всё же пролепетал: — Я сказал, что вы все идиоты.

— До этого, — вдруг заговорил регент, проигнорировав оскорбление!

— До этого? Я сказал, что люди в период Воюющих Царств были мудрее.

— Не то! — Господин Жун свёл брови к переносице, едва не рыча. — После этого!

И тут наконец-то до Фэн Мина дошло:

— А! — выпалил он. — Ты про альянс? Боже мой, как я сразу не догадался?

Юноша приложил руку ко лбу, одним этим жестом выражая абсурдность происходящего.

— Я понял, — заговорил он, — сейчас страны настолько разрознены, что союзы просто не заключаются. — А затем чуть тише произнёс, словно для самого себя: — Вы даже отстаёте от стран времён Воюющих царств… Думается мне, вы достигли династии Тан [4].

Впервые регент слушал его слова внимательно, не перебивая и позволяя Фэн Мину выливать на присутствующих все свои мысли. Когда чужая речь наконец-то прервалась, господин Жун, едва сдерживая эмоции, медленно сказал:

— Хорошо, Ваше Высочество. Мы просим Вас присоединиться к нашему собранию и рассказать об этом как можно подробнее. Итак, в чем состоит суть альянса и каковы его условия?

— Что? Меня? — Удивлённо указал на себя Фэн Мин.

«Неужели этот грозный парень, требующий к себе императорского почтения, не стесняется советоваться с таким, как я? Хотя, есть проблемы посерьёзнее. — Фэн Мин обернулся и поглядел на генералов. — Они всё ещё презирают меня».

Однако, вопреки ожиданиям, на лицах мужчин отобразился искренний восторг.

Откуда Фэн Мину было знать, что в эту эпоху теория ведения войны была той областью, которую философы и учёные изучили всего на пару процентов? Раньше все государства полагали, что для господства над миром нужна лишь сила, которой невозможно что-то противопоставить, однако со временем пришло понимание одной немаловажной вещи — только силы недостаточно. Многие мыслители не могли понять, чего не хватает их странам, чтобы владеть миром, и этот вопрос решался годами, а теперь Фэн Мин так запросто вылил на генералов мудрость своего мира, которая копилась тысячелетиями. Для него это было чем-то обыденным, особенно в условиях, когда современные страны были вынуждены заключать торговые альянсы, вспоминая тот же самый Европейский союз. Здесь такого не было. Слова наследного принца прозвучали будто гром среди ясного неба, а он сам так и не понял, в чём была ценность его знаний.

— Ваше Высочество! — начал генерал Чу и, выйдя из толпы, с неожиданным почтением склонился перед Фэн Мином. — Говоря об альянсе, Вы, должно быть, хотите сказать, чтобы мы игнорировали малозначительные стычки и сосредоточились на отношениях между странами, для того чтобы потом неожиданно напасть на них? А после того, как ближние страны будут наши, мы захватим и дальние, увеличив армию и продовольствия. Это грандиозный план по захвату целого мира! Чу Сяо хотел бы услышать подробности.

Фэн Мин предположить такого не мог: он всего лишь сказал несколько слов, а эта старая лисица уже навыдумывала себе кучу всякой ерунды!

— Хватит пороть чушь! — воскликнул юноша. — Это внешняя политика других стран, но не наша. Я не призывал вам захватывать весь мир, — заговорил Фэн Мин из-за спины регента, за которую невольно спрятался, когда понял, что сказал лишнего. Разве принц может позволить себе настолько простолюдинские выражения, как «пороть чушь»?

Уловив внезапный страх Фэн Мина, господин Жун едва заметно улыбнулся и, склонившись над его ушком, прошептал:

— Если расскажешь, что именно имел в виду, то завтра же мы с тобой покатаемся на Байюне столько, сколько ты захочешь.

Слова регента мгновенно оживили принца. Неторопливо выйдя из-за спины мужчины, юноша тактично прочистил горло и заявил:

— Почему наследный принц безвылазно сидел в своём дворце? Потому что постигал великую мудрость. Хорошо, так и быть, я поделюсь с вами своими знаниями...

В ту же ночь по императорскому дворцу разлетелась весть: регент души не чает в наследном принце, и потому Его Высочество теперь будет вместе с князем-регентом присутствовать на заседаниях совета. Остальные же генералы и чиновники, независимо от возраста и чина, должны выказывать Его Высочеству высшее почтение.

А во дворце наследного принца Фэн Мин, как всегда, злился на господина Жуна.

— Почему ты запрещаешь генералам и другим чиновникам делиться моими знаниями? Завидуешь мне? — негодовал юноша.

На такую глупую нападку регент покачал головой:

— Ты наследник престола, — начал он, — и один лишь этот факт заставляет заботиться о твоей безопасности. Если в других странах прознают, что ты ещё и мудр, то обязательно подошлют шпиона, чтобы убить тебя. Поэтому пусть все и дальше считают тебя полной бездарностью, так будет лучше. Во дворце мнение о тебе изменилось, но другим странам следует думать, что к этим гениальным заключениям совет пришёл общими усилиями.

— Значит, ты тоже считаешь меня мудрым. — Фэн Мин сразу засиял, уловив в словах господина Жуна похвалу в свою сторону.

Улыбка Фэн Мина вызывала в мужчине желание подойти и накрыть эти алые губы юноши своими, но он сдержал свой порыв.

— Я знаю, что у тебя в голове ещё много чего несказанного.

— Конечно, в моей голове есть много чего интересного. Хочешь, я поделюсь этим с тобой?

Растянув тонкие губы в ухмылке, мужчина спросил:

— Но у тебя есть условия, да?

«Да, есть! Я хочу быть сверху!» — мысленно зажёгся наследный принц. Но такое вслух не говорят, разумеется. Отведя взгляд, Фэн Мин заговорил:

— Я бы хотел какое-нибудь оружие, чтобы защитить себя, или пару ржавых наручников...

— Зачем? — Господин Жун, настороженно прищурив глаза, внимательно поглядел на Фэн Мина.

— А не ты ли сам сказал, что меня в любой момент могут убить? Поэтому я и хочу себя хоть как-то защитить.

«О, чёрт, этот парень что-то подозревает!»

Печально вздохнув, Фэн Мин, с мыслью отвлечь регента от начавших закрадываться в его голову подозрений, прижался к губам господина Жуна, не видя иного выхода.

«Чёрт, я всё больше привыкаю к поцелуям с этим парнем. Что же делать? Я страшно испорчен».

[1] Байюнь — дословно: «белое облако».

[2] Семь сильнейших царств — семь сильнейших государств периода Воюющих царств (Ци 齐, Чу 楚, Чжао 赵, Хань 韩, Вэй 魏, Цинь 秦, Янь 燕).

[3] Период Воюющих царств — период китайской истории с 476/403 года до н.э. до объединения Китая императором Цинь Шихуанди в 221 до н.э.

[4] Династия Тан — Династия Тан, или Империя Тан, была имперской династией Китая, правившей с 618 по 907 год, с перерывом между 690 и 705 годами.

1 — Chapter 10

Господин Жун оказался чуть благороднее, чем то впечатление, что он производил, и сдержал своё обещание, на следующий день устроив для Фэн Мина конную прогулку. Разумеется, принц мгновенно оседлал Байюня, когда регент пристроился в седле, но уже через несколько кругов он принялся упрашивать господина Жуна дать ему возможность проехаться в одиночку.

— Байюнь не простая лошадь, а ты ещё очень плохо держишься в седле. Ты не сможешь укротить его без моей помощи.

— А кто вчера ночью говорил мне, что я умный, отважный, и что нигде нет такой выдающейся личности, как я? — Фэн Мин смерил мужчину недовольным взглядом.

— Я солгал тебе, — не обращая внимания на реакцию юноши, сказал господин Жун. — Я сказал это, чтобы подбодрить тебя. Раз ты так умён, разве ты не знаешь, что наследному принцу не следует верить в любую лесть, что льётся ему в уши?

— Ты снова одурачил меня! — раздосадованно завопил Фэн Мин.

И до того ему стало обидно, что он принялся вырываться из объятий регента. Места между их телами, разумеется, не было, и мужчина мгновенно ощутил, как тонкая спина юноши прижалась к его груди. Тело его отреагировало немедленно, и, когда Фэн Мин ощутил что-то твёрдое, упирающееся ему в ягодицы, он замер, побелев.

— Прекрати брыкаться, — бархатным от желания голосом произнёс ему на ушко господин Жун, и Фэн Мин мгновенно замолк.

Те немногие слуги, что сопровождали господ, были далеко, чтобы понять, что происходит.

Фэн Мин ощутил, как увеличилась в размерах плоть регента, и вспомнил заголовки газет о жестоких изнасилованиях подростков. Кровь застыла в жилах.

— Я буду паинькой и сейчас же слезу с коня, — осторожно заговорил юноша, — а ты пока приди в себя. Как только успокоишься, тогда тоже слезешь, ладно?

Если регент спешится в таком состоянии, то наверняка потеряет лицо перед прислугой.

— И не мечтай, — пресёк его размышления мужчина не терпящим возражений тоном, заставляя Фэн Мина ещё больше запаниковать.

— Тогда чего же ты хочешь? Это же у тебя встал, — обвинительно сказал Фэн Мин. — Я предупреждаю тебя: я сейчас самый мудрый наследный принц, которого ценят даже генералы, и я запрещаю тебе прикасаться даже к одному моему волоску.

Его талант, что вчера обнаружился, стал козырем, который был немедленно брошен на стол. Однако Фэн Мин даже не догадывался, что его прекрасные глаза, полные горячей решимости, сводили господина Жуна с ума. Мужчина едва сдерживался, чтобы не поддаться соблазну и тотчас же притянуть Фэн Мина к себе, заключая в крепкие объятия.

Как бы ему не хотелось прямо сейчас овладеть телом этого юного принца, ставить себя, князя-регента, в компрометирующее положение перед своими слугами господин Жун был не намерен. Он промолчал, и Фэн Мин снова спросил:

— Хватит строить из себя таинственного мужа своим молчанием! Чего ты хочешь от меня?

— Помоги потушить мой огонь, — вдруг сказал регент, и принц едва не прикусил собственный язык.

Голоса сидящих верхом были почти не слышны слугам, и те бы не смогли сказать, о чём толкуют регент и наследный принц. Внезапно господин Жун взял ладонь Фэн Мина и положил её на отвердевшую плоть, что скрывалась под слоями роскошных одежд. Скулы юноши возмущённо заалели, и он гневно выпалил:

— Жун Тянь, ты извращенец!

— Так ты поможешь или нет? — теряя терпение, спросил регент, и не думая отказываться от своего замысла.

Никогда в жизни Фэн Мину ещё не приходилось касаться чужой плоти, которая, казалось, так нетерпеливо пульсировала в его ладони, и сердце его подскочило к горлу, бешено забившись. Оба мягко покачивались в седле, отчего желание регента только распалялось, и Фэн Мин ощущал это своей ладонью. Ему было невыносимо стыдно, однако в той же степени и интересна эта неизведанная сторона отношений, и от подобных мыслей он вдруг почувствовал, как его собственное тело охватила жаркая волна.

— Но при условии, — стиснув зубы, процедил юноша, — я помогаю тебе, а ты помогаешь мне.

У регента пересохло в горле.

— Тогда чего же ты медлишь? Скорее! — хриплым голосом произнёс господин Жун, скользнув рукой под одежды Фэн Мина. Сидя верхом на ретивом коне, мужчины ласкали друг друга, будто давние любовники.

Не желая, чтобы охотливые до сплетен слуги что-то заприметили, они лишь ускорили нетерпеливые ласки.

— Я думаю, тебе ещё недостаёт опыта в этом деле, — поддразнил юношу господин Жун, скользя рукой по его горячей плоти. Мужчина хотел выглядеть хладнокровным, однако сорвавшееся с губ тяжёлое дыхание выдало его возбуждение с головой. Неумелые, пока ещё неуверенные ласки Фэн Мина распаляли его лишь сильнее.

Желание, охватившее Фэн Мина, затуманило разум. Его шея заалела, а сам юноша только и мог, что кусать губы, не позволяя чувственным стонам сорваться с них.

От взаимных ласк в каждом из спутников затрепетал неудержимый огонь вожделения, поднимающийся жаркой волной по обоим телам, которые отозвались мелкой дрожью. Очень скоро оба мужчины вознеслись на пик наслаждения.

В последнюю секунду господин Жун накрыл губы Фэн Мина своими, заглушив сорвавшийся стон, спасая юношу от позора и ненужного внимания со стороны любопытных слуг. После разрядки руки обоих окрасились белёсым семенем.

— К счастью, Байюнь белый, — сказал Жун Тянь, вытирая руку о подол одежды и восстанавливая сбившееся дыхание.

Фэн Мин тоже постепенно приходил в себя. Юноша протянул руку вниз, желая стереть с себя свидетельство собственной похоти, что мерно стекало по его ослабшей плоти.

— Подожди, — остановил его регент. Достав чистый платок с небольшой вышивкой, мужчина скользнул пальцами к бёдрам Фэн Мина и стёр всё до последней капли.

Лицо принца залилось румянцем, и юноша пристыженно пролепетал:

— Спасибо...

— Пожалуйста. — Держа в руках испачканный платок, мужчина добавил: — А это на память. — И торжественно спрятал его обратно за пазуху.

Стыдливость Фэн Мина мгновенно пропала, и он поражённо взглянул на регента.

— Жун Тянь, ты извращенец! — лишь спустя какое-то время смог выпалить юноша.

Громкий крик эхом разнёсся по всему лугу. В такую минуту разве кого-то могло заботить наличие окружающих слуг?

Юноша поспешил вытянуть руку с мыслью отнять этот платок, чтобы скрыть следы «преступления», как внезапно до его слуха донёсся тяжёлый топот копыт.

— Ваше Высочество, господин Жун, вот вы где! — генерал Тун окликнул господ, остановив коня за поводья подле них. — Мы с посланником королевства Ли пришли к соглашению и создали документ, который не подорвёт дипломатических отношений между двумя странами. Мы выдвинули ультиматум государству Тун: попросили их выдать грабителей, иначе отправим свои войска. У нас остались нерешённые государственные дела, которые нужно обсудить. Прошу, идёмте в зал заседаний.

— Я не пойду! — пристально глядя на регента, отказался Фэн Мин, даже не повернув голову в сторону приехавшего генерала.

— Генерал Тун, мы уже идём, — ровным голосом ответил господин Жун, слегка улыбнувшись. Приблизившись к ушку Фэн Мина, он прошептал, поясняя: — Если ты повинуешься, то получишь обратно этот платок.

— Сначала платок! — едва слышно потребовал юноша.

— Нет, сначала ты отправишься вместе со мной в зал заседаний.

— Отдай, а потом пойдём.

— Пойдём, потом отдам.

Мужчина обернулся и обратился к ожидающему рядом генералу:

— Генерал Тун, прошу, идите первым. Мы с Его Высочеством скоро прибудем.

— Тогда... я поеду. — Генерал Тун был далеко не идиотом. Глядя на лица господ и постоянные перешёптывания, мужчина заподозрил что-то неладное, но вслух он ничего не сказал. Генерал подстегнул коня, повинуясь приказу регента.

— Фэн Мин... — Глядя вслед удаляющемуся силуэту генерала Туна, господин Жун внезапно заключил юношу в объятия.

— Ты что делаешь? — принялся недовольно вырываться Фэн Мин, раздражённый выходкой регента с этим платком, но все его попытки оказались напрасными: сразу стало ясно, кто из них сильнее, а кто слабее.

— Я предупреждаю тебя: не стоит меня возбуждать. — Господин Жун пронзил юношу устрашающим взглядом змеи, поймавшей маленького мышонка цепкой хваткой. Его серьёзное лицо заставило Фэн Мина невольно прекратить свои трепыхания. Как только юноша успокоился, мужчина добавил чуть мягче: — Я горю желанием повалить тебя на траву прямо сейчас, так что не стоит испытывать моё терпение и давать повод для этого.

Удушающий запах грозы, которая могла вот-вот разразиться над головой Фэн Мина, заставил его побледнеть.

— Я не хотел тебя пугать, — снова улыбнулся господин Жун. — Но если твой характер не изменится, то рано или поздно ты пострадаешь из-за этого. Понимаешь? Я мужчина, и я могу поддаться своим желаниям. Что ж, а теперь идём в зал заседаний. — Спешившись, регент обнял Фэн Мина и помог ему спуститься.

Мужчине удалось не только припугнуть Фэн Мина, но и уговорить его быть чуть более покладистым. Потихонечку успокоившись, юноша покорно проследовал за господином Жуном.

— Когда ты мне отдашь платок? — тихим голосом спросил регента Фэн Мин по дороге в Зал Заседаний.

— Ты ведь не женщина, так чего же ты такой застенчивый-то? — поинтересовался тот, окинув юношу насмешливым взглядом.

— То есть, раз я не женщина, то должен быть бесстыжим и наглым? — запротестовал Фэн Мин, не желая верить в то, что господин Жун действительно позволяет себе так думать.

1 — Chapter 11

По дороге мужчины так и продолжали тихо препираться между собой. Господин Жун с наслаждением подначивал Фэн Мина, который всё ещё не мог смириться с бесстыдством регента, считавшим своё поведение естественно нормальным. Стоило им перешагнуть порог Зала Заседаний, как их спор был прерван.

— Приветствуем Ваше Высочество! — Собравшиеся члены совета одарили юного принца столь энергичным приветствием, что это заставило Фэн Мина вздрогнуть от неожиданности.

Теперь во взглядах генералов не осталось ни капли презрения, и каждый смотрел на него с уважением, всем видом выражая искреннее почтение.

Серьёзно?! Такого юноша не ожидал. Столь разительная перемена в отношении почтенных господ к наследному принцу поразила Фэн Мина до глубины души. Даже для его современных взглядов на жизнь было удивительно, что эти древние люди способны поменять своё мнение так легко.

Впервые Фэн Мин ощутил всеобщее восхищение, как и подобает наследному принцу. Безусловно, такой теплый приём невероятно польстил его самолюбию, и он невольно расправил плечи, глаза его загорелись. Подобная реакция не ускользнула от зоркого глаза регента. Склонив голову к ушку этого несносного гордеца, господин Жун нарочито холодно прошептал:

— Я бы на твоём месте не торопился ликовать. Если они узнают, что ты самозванец, и глазом моргнуть не успеешь, как они схватят тебя и сожгут заживо без всякой жалости.

Фэн Мина как будто окатили ледяной водой, вмиг смыв улыбку с его лица. Жестокие слова регента тотчас отрезвили юношу, заставив его позабыть о раздувшейся от самохвальства гордости. И пусть он сам был зол на себя за минутную беспечность, это не помешало ему укоризненно буркнуть на господина Жуна:

— Я не самозванец, ты не должен во мне сомневаться!

Довольный собой, мужчина ничего не ответил и направился дальше, чтобы занять своё место. Ощущая, что сейчас не самое подходящее время для очередного ненужного спора, регент опустился на стул, а Фэн Мин занял место подле него.

Последовав их примеру, генералы также заняли свои места. И снова началось бурное обсуждение, которое совершенно не интересовало юного принца. Даже вчера Фэн Мин не собирался никоим образом вмешиваться в дела государства, высказав своё мнение лишь из-за злости на господина Жуна. Краем уха слушая эти нудные политические споры, юноша принялся витать в облаках с откровенно скучающим видом.

— Ваше Высочество?

«Что бы такого придумать, чтобы перехитрить Жун Тяня и заполучить Байюня себе?» — Ломал голову Фэн Мин с самым хмурым видом, как вдруг понял, что к нему обратились.

Принц тут же резко поднял взгляд, увидев учтивое лицо генерала Чу.

— Ваше Высочество, у Вас вид мрачнее тучи. Неужели у Вас имеются сомнения по поводу нашей налоговой политики?

Фэн Мин замер. Проморгавшись, он осмотрелся вокруг. В зале повисла тишина, и все присутствующие обратили свой взор на него в ожидании очередной гениальной идеи. Только вот откуда ей взяться? Будучи девятнадцатилетним парнем из современного мира, налогами и финансами он интересовался в последнюю очередь, предпочитая историю и литературу, и оттого, соответственно, никакими обширными познаниями в этой области похвастаться не мог.

— Нет-нет, что Вы. Никаких сомнений, можете смело продолжать обсуждение. — Попытался выкрутиться Фэн Мин.

Генерал Чу устремил на принца взгляд, полный удивления. После небольшой паузы он вежливо произнёс:

— Но ведь мы ещё не разобрали земельный налог и пошлины.

Фэн Мину тут же захотелось провалиться сквозь землю. Какой позор! Его щёки запылали, на лице начал проступать стыдливый румянец.

— Его Высочество наследного принца мало интересует финансовая система, потому он и не знает всех особенностей. — По залу разнёсся насмешливый голос господина Жуна, который решил вступиться за юношу таким своеобразным способом. Торжествующая улыбка заиграла на лице регента, и он явно наслаждался сложившейся ситуацией. Такое поведение привело Фэн Мина в ярость, его щёки продолжали алеть.

И тут в голове внезапно всплыла пикантная картинка с сегодняшней конной прогулки. Вспомнив в подробностях, что именно произошло между ним и регентом, лицо Фэн Мина зарделось ещё больше. Юношу просто разрывало от стыда и гнева.

И зачем только он согласился помочь ему?! Этот бесстыдник ещё и посмел вытереть его своим платком!

От мысли, что этот платок и сейчас находится у господина Жуна, Фэн Мин по-настоящему рассвирепел. Еле сдерживая себя, юноша недовольно фыркнул. Но нужно было собраться. Пытаясь придать себе самый надменный вид, на который он был способен, Фэн Мин спокойно произнёс:

— Господин Жун, ты не совсем прав. Это правда, что наследный принц почти не интересуется финансовой системой, но он прекрасно знает её тонкости.

К несчастью для Фэн Мина, сидевший рядом с ним министр как раз был в числе тех, кто отвечал за национальную систему налогообложения. Услышав столь уверенное заявление, он тут же включился в разговор, не скрывая своего изумления:

— В самом деле? Ваше Высочество, в таком случае, не могли бы Вы оказать нам честь и поделиться своими знаниями? Нам действительно важно услышать Ваш совет!

И снова всё внимание было устремлено на Фэн Мина. Все присутствующие приготовились внимать мудрым речам наследного принца, в их глазах отражалась искренняя заинтересованность.

Капелька холодного пота скользнула по лбу несчастного юноши. Увидев эти полные энтузиазма взгляды и чуть ли не благоговение, он был готов прикусить свой длинный язык. Осознав своё бедственное положение, Фэн Мин нервно сглотнул. В горле пересохло.

«Ох, и снова я оказался в ловушке», — отчаянно подумал Фэн Мин. Он бросил гневный взгляд на господина Жуна и, переведя дыхание, обратился к генералу Чу:

— Э-э-э… Я думаю, будет лучше, если Вы сначала разъясните мне, что там у вас за система, и после я выскажусь.

— Раз наследник престола так хорошо разбирается во всех тонкостях финансовой системы, к чему терять время на никому ненужные объяснения? — ухмыляясь, вставил своё слово господин Жун. Регент с большим интересом наблюдал за сложившейся ситуацией. Его забавляли неловкие попытки Фэн Мина сохранить своё лицо, надо заметить, обретённое лишь недавно, в кругу этих уважаемых господ. Но больше всего господина Жуна интересовало то, как именно принц собирается выкручиваться из столь щекотливого положения. И, конечно, он просто не мог отказать себе в удовольствии слегка подпортить нервы этому негодному упрямцу и чуток усложнить стоявшую перед ним задачу. Может, хоть так получится немного остудить пыл этого очаровательного наглеца?

Скрывать свои эмоции Фэн Мину удавалось с трудом. Замешательство тотчас сменилось гневом, на лице вместо стыдливого румянца проступила зеленца, воинственные молнии засверкали в глазах юноши. Он до того разозлился, что всерьёз был готов вызвать господина Жуна на поединок, однако, немного поразмыслив, быстро отбросил эту идею. Одержать победу в сражении на мечах против регента было за гранью реального, как бы ни прискорбно было это признавать. По крайней мере на данный момент. Да и кто сказал, что оружие обязательно должно быть материальным? Порой словом можно нанести куда более глубокие раны, чем самым острым мечом. Так что если уж и начинать войну, то хотя бы с равными шансами. А уж язык у Фэн Мина был подвешен неплохо. Придя к такому выводу, юный принц тут же воодушевился, и на его лице показалась хитрая улыбка. Он выпятил грудь и расправил плечи, затем обвёл уверенным взглядом всех присутствующих в зале. В его глазах мелькнула решимость. Юноша обладал поистине внушительной харизмой и, прекрасно об этом зная, не преминул этим воспользоваться. Набрав в лёгкие побольше воздуха, Фэн Мин важно произнес:

— Искусство войны гласит: знай противника и знай себя, и ты будешь непобедим. Конечно, я понимаю все тонкости налоговой системы, но, чтобы дать дельный совет, для начала мне необходимо узнать, какой именно политики придерживаются в Силэй. Только после этого мои знания смогут принести наибольшую пользу нашему государству.

Это небольшое выступление поразило всех присутствующих без исключения, никто не мог вымолвить и слова. Даже господин Жун не нашёлся, что сказать, и лишь изумлённо глядел прямо в глаза принцу. Фэн Мин не переставал удивлять регента, заставляя его сердце восхищённо трепетать.

Уже ожидая подобной реакции, наследный принц победно улыбнулся.

«Сегодня я рассказал им не только об «Искусстве войны» Сунь Цзы [1], — думал про себя Фэн Мин, — но и смешал это с теорией современной политической мысли. Было бы странно, если бы моя речь не произвела впечатление на этих древних мужей».

Теперь во взглядах министров действительно читалось благоговение. Фэн Мин был уверен: ещё немного, и они начнут поклоняться ему как какому-то божеству.

Генерал Тун совершил поклон до самой земли и с придыханием проговорил:

— Наследный принц и правда необычайно силён... и абсолютно непостижим. До прибытия Вашего Высочества мы с несколькими генералами как раз изучали военную тактику наших врагов и наших собственных войск. «Знай противника и знай себя, и ты будешь непобедим» — действительно мудрые слова. Однако нам совершенно не приходила в голову мысль, что искусство войны можно применить и в других областях, уж тем более в налоговых системах. Такая гибкость ума поистине впечатляет!

Фэн Мин ясно осознавал, что его «мудрые слова» были лишь красным словцом для произведения должного впечатления, напрямую не связанные с налоговой системой. Поэтому юноша поспешил вернуться к основной теме разговора. Он отыскал взглядом лицо господина Хэ Шуйчана, главу налогового департамента, а после снова подал голос:

— Прекратите пороть чепуху! Давайте лучше сначала обсудим налоговую систему Силэй.

— Слушаюсь, Ваше Высочество, — с почтением отозвался господин Хэ Шуйчан и, прочистив горло, начал растолковывать принцу все тонкости системы налогообложения государства.

Но как Фэн Мин ни старался сохранить интерес к этой теме, ему это никак не удавалось: министр использовал незнакомые термины, значение которых для принца оставалось тайной. Сведя брови к переносице и прослушав всего пару предложений, юноша зевнул. Его мысли вновь вернулись к злосчастному платку, что находился у господина Жуна. Сам же Фэн Мин лишь хотел выставить себя в лучшем свете и заткнуть регенту рот, а выслушивать всё это он нисколечко не жаждал. Но, во всяком случае, не хорошо было бы перебивать господина Хэ Шуйчана. Все слова министра в одно ухо влетали, а из другого — вылетали, вгоняя Фэн Мина в глубокую тоску.

Погружаясь в лёгкую дрёму, юноша неожиданно ощутил, как что-то горячее скользнуло по спине и пробралось под одежду, поднимая по телу волну мурашек и заставляя сонливость мгновенно испариться.

То оказалась рука господина Жуна, который неизвестно когда оказался слишком близко и теперь, бесстрастно смотря на вещающего Хэ Шуйчана, рыскал под слоями одежды наследного принца, мягко поглаживая его бедро. Из-за того, что оба сидели в отдалении от остальных министров на почётном месте за столом, который служил в этой ситуации для них неким барьером, никто не мог заметить, какие вольности себе позволяет регент прямо во время заседания.

«Если министры, сидящие впереди, заметят это, я сразу потеряю лицо». — Подумав об этом, Фэн Мин мгновенно залился краской стыда. Ситуация связывала его по рукам и ногам, не позволяя закричать или даже просто подать голос и привлечь к себе внимание.

Но, как назло, господин Жун и не думал прекращать. Заметив, что Фэн Мин молчит и никак не реагирует, мужчина дал волю рукам и наглому бесстыдству, скользнув дальше, коснувшись его мягкой тёплой плоти.

Фэн Мин тут же вскрикнул и вскочил на ноги. Все министры резко оторвали взгляды от Хэ Шуйчана и уставились на него.

Хэ Шуйчан, который с головой погрузился в свой бурный рассказ о налогообложении, резко прервался и спросил:

— Может, Ваше Высочество хочет что-то сказать или посоветовать?

Как только Фэн Мин вскрикнул, господин Жун немедля убрал свою руку, теперь делая вид, что он совсем ни при чём. Юноша вздохнул с облегчением и, обведя всех взглядом, спокойно спросил:

— Хэ Шуйчан, Вы говорите, что государственный правитель вместе со своими чиновниками обладают землями Силэй и держат рабов. И чиновники, в соответствии со своими чинами, уплачивают налоги. Но неужели в стране, кроме чиновников и рабов, больше никого нет, например, простых свободных людей? Платят ли они налоги?

— Ваше Высочество, на этот вопрос могу ответить я, Ваш покорный слуга, — учтиво начал господин Жун, который до этого не вмешивался в разговор, наблюдая со стороны. — Народ поделён на участки. То есть человек, живя на определённой территории, служит её землевладельцу.

Смерив регента пристальным взглядом, Фэн Мин в конечном итоге всего лишь сдержанно кивнул.

— Я понял, — произнёс юноша, — здесь всё ещё рабовладельческий строй, и вся земля принадлежит либо государству, либо знати. И что находится на территории того или иного дворянина, всё это, включая людей, принадлежит ему.

— Верно.

— Итак... — Фэн Мин взволнованно закатил глаза в раздумьях над одним вопросом. — А императорский дворец принадлежит мне?

И все моментально перевели взгляды на регента. Тот, не поведя бровью, разбил все фантазии Фэн Мина:

— Все аристократы, чиновники и министры являются рабами государя Силэй и повинуются всем его приказам. А ты — лишь наследник престола. — Фэн Мин открыл было рот, но господин Жун, предугадав ход его мыслей, добавил: — Что же касается дворца наследного принца, то нет, он не принадлежит Вашему Высочеству. Он также принадлежит императору.

Фэн Мин фыркнул. Конечно же, он понимал, на что намекает мужчина.

— Такая система тормозит развитие государства, — грозно процедил юноша. — Насколько мне известно, страна, в которой существует рабовладельческий строй, — самая отсталая из всех. Лишь мотивация может поднять трудоспособность. Площадь пахотных земель можно расширить, и тогда мощь страны возрастёт.

— Э? — Слова Фэн Мина вызвали интерес у господина Хэ Шуйчана, и тот поспешил спросить принца: — Неужели мотивация имеет такую огромную мощь?

— Мотивация — это не что-то материальное, а скорее менталитет народа. — Юноша не знал, как точнее описать это, чтобы всем стало понятно, и задумчиво почесал затылок. Да и, честно говоря, не хотелось ему разглагольствовать на столь сложную тему. Но, посмотрев на глумливую улыбку господина Жуна, Фэн Мин сразу же решил его проучить. — Приведу пример: раб каждый день работает, не имея какой-либо надежды на вознаграждение, а это значит, что трудиться он будет спустя рукава. Но если человек перестанет быть рабом для хозяина, желание работать хорошо и приносить в дом деньги только для себя и своей семьи значительно повысит его желание к труду. Он будет работать больше, и если весь народ Силэй усерднее станет заниматься земледелием, получая награду и платя налог в казну, а не отдавая всё господину, государство Силэй станет самой богатой и могущественной страной. Это намного лучше, чем рабовладельческий строй.

— Другими словами, Ваше Высочество хочет сказать, что нужно взять под контроль настроение людей? — с серьёзным видом спросил господин Жун, вдруг растеряв всё желание глумиться над принцем.

— Можно и так сказать, — кивнул головой Фэн Мин и, понизив тон, добавил: — Отдай платок.

— Это моя награда, которая поможет мне стимулировать мою мотивацию, — тихим голосом вернул ему регент, вгоняя Фэн Мина в неподдельный шок.

Тут вмешался генерал Чу, который сказал:

— Простите Вашего слугу за невежество, но у меня вопрос: хоть «мотивация» и звучит крайне любопытно, но какая от неё польза?

— Вы все здесь военнослужащие, так скажите мне, как выбирают командиров и главнокомандующих? — спросил вдруг Фэн Мин.

— Ваш слуга из знатного рода, в котором были военнослужащие, и с раннего детства обучался боевым искусствам. В Силэй издавна министрами или генералами становятся исключительно аристократы. И эти ранги, в свою очередь, передаются из поколения в поколение.

— Что и требовалось доказать. — Стукнул себя по колену Фэн Мин. — Благодаря вашему высшему сословию вы и становитесь генералами. Не удивительно, почему у Силэй так много врагов, которые хотят развязать войну. Самый лучший способ достичь звания главнокомандующего — это раскрывать в солдатах талант! Кто получит повышение за счет своих индивидуальных навыков, тот сразу может стать чиновником. Это будет стимулировать каждого. В таком случае, каждый рядовой солдат будет с рвением тренироваться, упорно желая улучшить своё мастерство, потому что будет понимать, что его происхождение не играет никакой роли.

Генерал Тун вдруг возразил:

— Тогда выходит, что и простолюдин тоже сможет занять должность генерала? Ни в коем случае! Нельзя!

— Что значит «нельзя»? — Фэн Мин косо поглядел на мужчину. — Таким способом Вы сможете выбрать самого искусного полководца. Не нужно губить талант! У героя не спрашивают, откуда он родом! Вам это понятно?

Услышав эти слова, все министры принялись выдвигать аргументы, желая всеми способами опровергнуть слова Его Высочества. Фэн Мин, получив разом такой отпор, покраснел от злости и в ярости покинул Зал Заседаний, стремясь укрыться от негодования чиновников в стенах дворца наследного принца.

Вскоре на пороге дворца Его Высочества появился господин Жун, который отправился следом за юношей сразу же, как только тот покинул Зал Заседаний. Как только все слуги покинули покои принца по одному лишь взмаху руки регента, мужчина заключил Фэн Мина в успокаивающие объятия.

— Отпусти меня! Сборище дураков, ни черта не смыслящих в таких простых вещах! Неужели все предки такие идиоты?

— Успокойся, не горячись, — засмеялся Жун Ван. — Я знаю, что ты прав. У героя не спрашивают, откуда он родом. Я и не думал, что такой несносный мальчишка, как ты, сможет посоветовать нечто здравое и разумное.

— Это лучше, чем собрание идиотов, которые только и делают, что трещат о своём дурацком происхождении, ставя его превыше всего.

— Ну чего ты так злишься? Я понимаю, у тебя есть на то веская причина. Но ты не должен быть чересчур агрессивным и выставлять свои эмоции напоказ. — Господин Жун ближе притянул к себе разгневанного юношу и ласково произнёс: — Вся государственная власть в моих руках, что мне нужно сделать?

В свете свечей эти слова прозвучали легко и невесомо, однако в них раскрывались властные амбиции регента. Фэн Мин резко поднял голову и поглядел на него, чувствуя перед собой лишь смелого, отважного и выдающегося мужчину.

Такой человек, несомненно, станет легендой, которую будут вспоминать веками.

— Что? На что ты так внимательно смотришь? — спросил господин Жун с неизменной улыбкой, довольный тем, что Фэн Мин наконец-то перестал вырываться.

Юноша неожиданно со всей серьёзностью спросил:

— Я смогу сделать тебя повелителем всего мира, хочешь? Хоть ты и Цао Цао, я всё равно помогу тебе.

— Повелителем? — улыбка на губах регента померкла, и мужчина, поглядев на Фэн Мина, сказал: — Я верю. Чем дольше ты находишься рядом со мной, тем лучше я чувствую скрытые в тебе таланты.

— Ты хочешь, чтобы я тебе помог?

Господин Жун кивнул головой и хитро спросил:

— А есть ли условия?

— Да, целых два.

— Говори.

— Во-первых, верни платок. А во-вторых... — Фэн Мин набрался смелости и решительно, словно посмотрев смерти в глаза, выдал: — Позволь мне хоть раз побыть сверху!

Примечание:

[1] Китайский стратег и мыслитель VI или IV в. до н.э, автор трактата «Искусство войны».

1 — Chapter 12

В большом зале дворца Его Высочества повисла гробовая тишина. Фэн Мин всё ещё находился в объятиях регента, однако его слова так и остались висеть в воздухе без ответа.

Атмосфера сгустилась. Воцарившееся молчание давило на юношу, и он даже не осмеливался взглянуть господину Жуну в глаза. Фэн Мин слегка отстранился и устремил свой взгляд в пол, робко опустив голову.

Какой стыд! Он же хотел застать регента врасплох и, наконец, утереть ему нос, чтобы господин Жун точно не посмел отказать своему принцу. А вместо того, чтобы выжидать ответ как полагается, — расправив плечи и задрав нос, заодно смеряя Цао Цао надменным взглядом и победной ухмылкой, — он молча стоял поджав хвост. Если бы только Фэн Мину хватило мужества, он бы посмотрел господину Жуну прямо в глаза, похотливо и легкомысленно, специально, чтобы его подразнить. Юноша наслаждался бы его смущением и столь желанным чувством возмездия. Но, к сожалению, когда дело касалось столь тонких материй, смелость наследного принца испарялась за считанные секунды.

— Ты хочешь разочек побыть сверху? — спросил господин Жун, и его голос звучал более чем обыденно.

— Угу, — еле слышно выдавил из себя Фэн Мин, коротко кивнув, но так и не поднимая головы.

И тут принц почувствовал, как руки регента, всё ещё лежавшие на его талии, нежно скользнули по его спине. Господин Жун нежно прижал к себе Фэн Мина, сокращая расстояние между ними. Горячее дыхание щекотнуло ушко наследного принца, вызвав лёгкую дрожь.

— А почему только разочек? — томно прошептал мужчина. — Будь это я, то я бы сказал «всю жизнь».

— А ты согласен на всю жизнь? — Фэн Мин устремил на регента недоверчивый взгляд.

— А ты думаешь, я посмею тебе отказать? — усмехаясь, спросил господин Жун, как бы намекая. Он устремил на Фэн Мина хищный взгляд, заставив юношу нервно оцепенеть и покрыться мурашками. К хищному взгляду добавилась и хитрая улыбка. Нарочито разыгрывая невинность, господин Жун сладким, будто медовым, голосом спросил: — Ума не приложу, отчего у тебя вдруг появились такие абсурдные мысли?

Фэн Мин почувствовал себя словно нашкодивший мальчишка, который не желает признаваться в совершённых им пакостях. Он совсем потерялся в своих ощущениях и чувствовал себя довольно жалко, не находя сил выдерживать насмешливые взгляды регента.

— Я думал о том, как получить преимущество, — еле слышно отозвался юноша. Он снова коротко поглядел на регента. В его взгляде читалась досада и начинающее закипать раздражение. — Не думай, что я такой слепой и не вижу, с каким вожделением ты смотришь на меня!

— Э? С вожделением? — Господин Жун продолжал упрямо делать вид, что не понимает, о чём говорит юноша, и ухмылка не сходила с его лица. Терпение наследного принца было на исходе.

Атмосфера продолжала сгущаться, и в итоге, не выдержав, Фэн Мин резко поднял голову, отпрянув от регента. Принц впился взглядом в господина Жуна, метая молнии. Его голос был полон возмущения, когда он заговорил:

— Хватит ломать комедию, не смей этого отрицать! Ты первый начал распускать свои похотливые лапы, думаешь, я ничего не понял?! Я не готов вот так сразу ложиться под тебя, поэтому хотел сначала побыть сверху. К тому же, принимать мужчину очень болез...

Закончить фразу юноше так и не удалось, так как его резко прервали настойчивым поцелуем. Горячие губы господина Жуна властно накрыли нежные губы Фэн Мина, углубляя поцелуй. То, что регент вытворял теперь, используя все свои умения, заставило того вмиг забыть, что он собирался сказать.

Мысли сбились в кучу, дыхание участилось, сердце сладко трепетало в груди. Поддавшись волне страсти, юноша совсем перестал понимать, что происходит. Дыхание становилось всё тяжелее, а ноги Фэн Мина уже подкашивались от одурманившей истомы. Это не осталось без внимания регента, и потому, воспользовавшись ситуацией, он с лёгкостью подхватил ослабевшего принца, который даже и не пытался вырываться.

— Эй! Куда это ты меня несёшь?

Глупо было спрашивать, ведь очевидно, что несут его в собственную спальню. Спальню Его Высочества.

Осмыслив суть происходящего, Фэн Мин сразу замер.

Почувствовав, как тело на руках напряглось, господин Жун лишь мягко улыбнулся и тихо спросил, заглянув принцу в глаза:

— Разве наследный принц не выдвинул свои условия? Кто в здравом уме сможет устоять от столь заманчивого предложения?

Юноша не ожидал, что всё пройдёт настолько гладко. Зёрнышко сомнения всё ещё таилось где-то глубоко в его мыслях.

— То есть, ты согласен? — Принц чуть не проглотил язык, всё ещё с подозрением поглядывая на князя-регента. Ему хотелось верить, что это не очередная уловка господина Жуна.

— Да, согласен. — Сделав ещё шаг, мужчина заботливо уложил наследного принца на нежнейшие шёлковые простыни. — И не только на один раз. Фактически, если мы оба этого хотим, то ты можешь быть сверху столько раз, сколько захочешь.

У Фэн Мина чуть челюсть не отвисла. Юноша воспрял духом, глаза его заблестели.

— Отлично, тогда приступим.

Красивое лицо господина Жуна постепенно приближалось, аромат желания заполнил комнату, поднимая волну возбуждения в обоих разгорячённых телах.

Фэн Мин почти позволил этой волне унести себя, но вдруг неожиданно замешкался.

— Я... — залившись краской стыда, пролепетал юноша. Его скулы заалели краской стыда, и он робко отвёл взгляд, всё пытаясь выловить из помутнённого разума нужные слова: — У меня ещё никогда не было...

— Вот оно что, — заботливо улыбнулся господин Жун, войдя в положение юноши, и, утешающе поглаживая того по плечу, продолжил: — В таком случае, позвольте Вашему покорному слуге направлять Вас, Ваше Высочество.

«Ваше Высочество» — всего лишь титул, но сейчас он и эта нарочитая церемонность звучали неожиданно возбуждающе.

И в самом деле, господин Жун принялся крайне учтиво направлять юного любовника, а тот даже начал понемногу расслабляться.

— Любовь между мужчинами — это то же самое, что и любовь между мужчиной и женщиной. По традициям Силэй, чтобы юноши стали храбрыми и сильными, они должны учиться у взрослых мужчин, и зачастую они спят друг с другом. Поэтому у большинства красивых мужчин есть опыт. Только...

Всё это господин Жун произносил тихим, низким голосом, лаская тело юного принца сильными руками. Каждое прикосновение вызывало отклик в сердце Фэн Мина, а их жар заставлял его сходить с ума от нахлынувшего вожделения. Услышав слова регента, Фэн Мина вновь залился краской, понимая, к чему клонит молодой регент. Шумно дыша, он всё же постарался оправдаться, сбивчиво выдавливая из себя слова:

— Я не неопытен... Просто я забыл, вот… и всё.

Столь жалкая попытка защитить свою гордость умилила регента, однако, смотря на столь соблазнительное тело перед ним, он не мог противиться нестерпимому желанию поозорничать. Одаривая юного принца очередной порцией ласки, его рука легонько скользнула по его затвердевшим соскам, безжалостно сжав их. От неожиданности Фэн Мин всхлипнул, а его нежное тело содрогнулось, норовя вновь сжаться.

— Глядя на столь соблазнительное лицо Вашего Высочества, трудно поверить, что у Вас нет опыта, — шутливо вымолвил господин Жун и добавил: — Какая жалость, что он его... забыл.

Регент продолжал свои неторопливые пленительные ласки, которые совсем скоро разожгли в Фэн Мине неугасимый огонь, заставив его тело изнемогать от желания. Поднявшись с постели, господин Жун достал из шкафчика флакон и вылил всё содержимое себе в ладонь, распределил часть по своему члену, а остальное нанёс Фэн Мину.

Почувствовав на себе масло, Фэн Мин еле сдерживался, полностью отдаваясь уверенным ласками мужчины. Юный принц таял в этих горячих руках, а тело чувственно извивалось в ответ на каждое прикосновение регента.

— Никогда бы не подумал, что ты сможешь проявить такую страсть.

— Что за вздор! Это естественно, ведь я буду сверху.

— Хорошо, я разрешу тебе побыть сверху, — ласково улыбнулся мужчина и, заботливо придерживая хрупкое тело, помог Фэн Мину сесть на него верхом.

От такой резкой смены положения у юноши закружилась голова. Медленно приходя в себя, Фэн Мин начал сомневаться в правильности происходящего.

— Кажется, что-то не так.

— А что не так? — довольно ухмыляясь, спросил господин Жун.

— Сидеть, раздвинув ноги, должен ты, а не я.

— Вот как? — И снова эта интонация, как будто он понятия не имеет, что имеет в виду принц. Но регент и не думал останавливаться. Обвив руками тонкий стан юноши, мужчина медленно притянул его к себе, позволяя твердому члену мягко коснуться плотно сжатого колечка мышц, но дальше действовать не смел. Господин Жун двигался мягко и аккуратно, с долей некоторого озорства, дабы ещё больше распалить и без того возбуждённого юношу.

— М-м... — Странный зуд заставил Фэн Мина изогнуться от удовольствия, когда лёгкий стон слетел с его губ.

— Фэн Мин... — Голос господина Жуна звучал хрипло, вызывая у принца странное горячее чувство глубоко внутри. Рука мужчины легла на член юноши и стала ласкать его, приближая Фэн Мина к пику удовольствия. Но в момент, когда он был в полушаге от того, чтобы излиться на белоснежные простыни, регент без лишней силы зажал головку, не давая юноше наконец кончить. От этой выходки Фэн Мин, который только что утопал в ласках мужчины, тотчас же застонал от боли и чуть не заплакал от возникшего возмущения.

— Пощади, Жун Тянь...

— Недурно. Ты всё же запомнил моё имя. — Придерживая за талию сидящего на нём Фэн Мина, мужчина притянул его ближе к себе и, с большим мастерством продолжив скользить рукой по члену юноши, смеясь произнёс: — Фэн Мин, я позволю тебе кончить, хорошо?

«Чёрт возьми! Что ещё за вопрос? Где уж тут может быть нехорошо! Стрела уже на тетиве, и не выстрелить невозможно!».

Но сейчас было не время для преподавания «современных» словечек господину Жуну. Единственное, что мог сделать Фэн Мин — закивать головой и посмотреть на мужчину глазами, полными неподдельной мольбы.

Улыбнувшись, господин Жун слегка разжал пальцы, ослабив хватку, но затем снова сжал его...

— А-ах! — С звонким вскриком Фэн Мин обессиленно упал в объятия регента. Одновременно с криком белёсая жидкость изверглась в ладонь мужчины.

Закрыв глаза и забывшись в послевкусии оргазма, юноша ощутил, как его ухо обдало горячим дыханием, и в повисшей тишине раздался голос господина Жуна:

— Фэн Мин, сделка заключена.

— Что? — Всё ещё тяжело дыша, юноша с трудом открыл глаза.

Его затуманенный взгляд был обольстителен, подобно шёлку.

— Ты излился на мне, и сделка ещё не заключена?

Наконец-то придя в себя, Фэн Мин тотчас же завертел головой:

— Нет, это не так! Это не считается!

— Как это не считается? — Держа в руках Фэн Мина, который начал вырываться из его объятий, господин Жун лукаво произнёс: — У меня есть неопровержимые доказательства. Мы можем позвать сюда охранников, чтобы они засвидетельствовали и, в случае чего, подтвердили заключение этой сделки.

— Да разве можно звать сюда охранников и показывать им такие вещи? Всё равно, это не считается! — заикаясь от гнева, завопил Фэн Мин.

Господин Жун угрожающе изогнул бровь:

— Я сейчас очень хочу сделать кое-что дерзкое с Вашим Высочеством...

— Что?

— Ты, похоже, не заметил, но кончил здесь только ты. Я же ещё не совсем удовлетворён. — И мужчина взглядом указал на себя.

В ту же секунду регент оскалил зубы. Фэн Мин робко пролепетал:

— Но ты не выполнил... — Последние несколько слов так и не сорвались с языка юноши.

— Ложись спать. — Господин Жун какое-то время смотрел на поникшего Фэн Мина и наконец, вздохнув, добавил: — Иначе я и вправду не сдержусь.

Фэн Мин, осознавая правоту регента, не стал затевать новый спор с мужчиной и доказывать тому, что он не сдержал данного им обещания и не выполнил свою часть сделки. Вместо этого, как только господин Жун разжал свои объятия, Фэн Мин шустро слез с его колен и с особой тщательностью укрылся ватным одеялом, не оставляя и сантиметра обнажённой кожи без этой какой-никакой защиты.

— Я приму ванну. — Господин Жун встал с постели и, нависнув над укутанным Фэн Мином, сказал: — Тебе тоже следовало бы пойти со мной и помыться. Но если мы вместе станем принимать ванну, то непременно кое-что произойдёт, а я бы не хотел, чтобы ты снова пытался откусить себе язык.

Только сейчас до Фэн Мина дошло, что господин Жун не на шутку испугался в тот раз, когда юноша решил «покончить жизнь самоубийством».

Но и этот вечер не увенчался успехом.

Юноша думал, что его желания исполнятся, но ожидания, словно нарочно, вновь обманули надежды.

Но даже если его и обманули, это ещё не повод стричь всех под одну гребенку. Стоит отдать должное, господин Жун был не только могущественным регентом, но ещё и очень терпеливым любовником, что тоже не могло не радовать.

К тому же... Он и в самом деле неплохо орудует рукой.

Пока Фэн Мин размышлял над этим, регент уже успел принять ванну и вернуться обратно в комнату Его Высочества. Как только мужчина появился на пороге спальни, Фэн Мин поспешил закрыть глаза и притвориться спящим.

Скинув с себя одежду, господин Жун тоже залез под одеяло к Фэн Мину. Сильные руки обвились вокруг талии, и мужчина притянул хрупкое тело юноши к себе. Сердце Фэн Мина забилось в груди, словно птица, стремящаяся вырваться из клетки. Снова невольно испугавшись, он стал выжидать, что господин Жун что-нибудь сейчас с ним сделает, но, прождав какое-то время и поняв, что на него никто не собирается посягать, Фэн Мин наконец успокоился.

Оказывается, в этом мире действительно существует Лихуа [1], или же это просто древние представления о морали и нравственности относительно строги?

Нет-нет-нет, этот господин Жун уже показал настоящего себя, давая ясно понять, что он понятия не имеет, как правильно пишется слово «нравственность». Иначе откуда взялись те шрамы на теле настоящего наследного принца?

Фэн Мина бросало от одной мысли к другой, и он подметил про себя, какие же всё-таки тёплые объятия господина Жуна. Одурманенный этим теплом, исходящим от мужчины, лежащего рядом, юноша не заметил, как провалился в сон.

Лихуа [1] — Лю Сяхуэй. Государственный деятель, живший в VII в. до н. э., дафу 大夫 княжества Лу 鲁, личное имя — Чжань Хо 展获. Он был человеком выдающейся добродетели, и, как говорят, однажды держал даму на коленях без малейшего вменения его нравственности.

1 — Chapter 13

На следующий день, когда солнце ещё только-только обожгло своими лучами предрассветное небо, Фэн Мин уже открыл глаза.

Не успев как следует проснуться, юноша вспомнил события прошлой ночи и невольно покраснел до кончиков ушей. Какое-то время он лежал неподвижно и размышлял. Его не покидала мысль, что, так или иначе, придётся встретиться лицом к лицу с регентом, с которым он вчера уснул. Закусив нижнюю губу, юноша перевернулся на другой бок, уже готовясь увидеть гадкую ухмылку на чужом лице.

Но в следующий миг с изумлением заметил, что господин Жун, в объятиях которого он уснул вчера, исчез.

Фэн Мин и сам не понял, почему его сердце охватило неописуемое разочарование.

Медленно поднявшись на локтях и приняв сидячее положение, юноша растерянно смотрел на пустую сторону кровати, где должен был лежать господин Жун. На ватном тёплом одеяле виднелись лишь смутные очертания, оставленные мужчиной.

Он что, рано встал и поспешно ушёл?

Снаружи уже ждала Цю Лань. Заметив, что принц проснулся, девушка вошла в комнату, чтобы помочь юноше переодеться.

— Цю Лань...

— Что случилось, Ваше Высочество?

Фэн Мин, погружённый в мысли, поник, но в конечном счёте мотнул головой и произнёс:

— Ладно.

«Неужели господин Жун ещё стеснительнее, чем я? Постеснялся взглянуть мне в глаза и поэтому ушёл ни свет ни заря?» — Стоило Фэн Мину представить, как регент, прикрывая рукавом покрасневшее от смущения лицо, поспешно убегает, как его живот свело спазмом.

Во время завтрака Фэн Мина бросало от одной мысли к другой.

Каждодневно, когда солнце ещё не успевало озарить теплыми лучами землю, господин Жун уже стоял на пороге дворца наследного принца. Мужчина приезжал к Фэн Мину и рассказывал дворцовые новости и истории, рассеивая скуку. Но вот дилемма: когда регент навещал Фэн Мина, то надоедал тому своим присутствием, а когда господин Жун не приезжал, юноша начинал страшно тосковать по нему.

Прождав целый час, Фэн Мин не выдержал и, поднявшись с места, подбежал к дверям зала дворца наследного принца в очередной попытке вырваться из своей золотой клетки — ритуал, который стал для него обыденностью. Но, несмотря на то, что каждый раз за дверьми его ожидала стража, ловившая и затаскивающая беглеца обратно, юноша не унывал, ведь такие догонялки были неплохой физической разминкой.

И действительно, как только Фэн Мин выскочил за двери, его тут же схватили и вернули обратно.

Только на этот раз его поймали не охранники, а господин Жун.

— Что? Ещё раннее утро, а тебе уже не терпится? — Регент поправил воротник Фэн Мина и, потянув его в сторону стола, обратился к молодой служанке:

— Цю Лань, подай димсам.

Внимательно наблюдая за господином Жуном и подмечая про себя, что сейчас мужчина выглядел иначе, нежели вчера, юноша со спокойной душой выдохнул:

— Ты ещё не завтракал?

Господин Жун взял палочки для еды, подцепил кусочек испечённой солёной булочки и, положив его в рот, стал тщательно пережёвывать. Проглотив его, мужчина кивнул Фэн Мину.

— Куда ты ушёл с утра пораньше? — не выдержал принц.

Регент неожиданно растянул губы в хитрой улыбке и, переведя взгляд, полный искр, посмотрел в глаза юноши. От этого взгляда Фэн Мин вмиг залился краской и, насупившись, произнёс:

— Не думай, что я о тебе переживаю.

— А почему тогда ты смутился? — Господин Жун махнул рукой, отпуская слуг, и, как только те вышли, протянул руки к талии Фэн Мина: — Иди сюда.

— Зачем?

— Сядь ко мне на колено.

— Да пошёл ты! Я тебе не девушка из тройного сопровождения [1]! — возмутился вдруг Фэн Мин. Как он будет выглядеть, если будет сидеть на коленях другого мужчины?

— А что такое «девушка из тройного сопровождения»? — спросил господин Жун совершенно обыденным голосом.

Фэн Мин поглядел на него, шутливо гримасничая, и ответил, высунув язык:

— В любом случае, ты всё равно никогда не увидишь этих прекрасных девушек, подобных ангелам, спустившимся с небес. — Юноша ловко увернулся от рук регента и уселся поодаль от него.

Мужчина с досадой взглянул на Фэн Мина и, прекратив трапезу, запустил руку себе за пазуху, внезапно вытаскивая оттуда тот самый платок, которым вчера вытирал юношу.

Увидев его, Фэн Мин тотчас же подпрыгнул, вскакивая на ноги:

— Это моё! Отдай его мне! У нас был договор!

Но вместо платка господин Жун одарил юношу одной из своих бесстыдных улыбок и сказал:

— Договор выполнен лишь наполовину. Когда же ты сделаешь меня правителем всего мира, я выполню свою часть сделки и отдам его тебе. — Мужчина положил платок туда, откуда и достал.

— Ты же не собираешься держать эту грязную штуку при себе, правда? — Фэн Мин, морщась, зажал нос.

Строя рожицы, он потерял бдительность, и господин Жун воспользовался этой секундной брешью в защите юноши, внезапно хватая того за запястье и притягивая к себе, с хозяйской манерой обвивая руками это милое чудо.

— Фэн Мин, ты очень привлекательный...

— Эй! Нельзя так бесцеремонно обращаться с наследным принцем!

Регенту не хотелось отпускать юношу, но с тяжёлым сердцем он всё же это сделал и уже с серьёзным видом спросил:

— Фэн Мин, ты действительно настоящий наследный принц?

На этот вопрос Фэн Мин всегда придерживался одной и той же позиции и не собирался отступать от своих слов.

Так и в этот раз, когда господин Жун задал свой вопрос, юноша сию же секунду утвердительно кивнул головой.

— Нет необходимости обманывать меня. Ведь, даже если это не так, я всё равно останусь на твоей стороне и защищу тебя, — принялся умасливать его самолюбие господин Жун, будто бы Фэн Мин мог отступить.

— Я не обманываю тебя: я от пальцев ног до кончиков волос принц! Самый настоящий наследный принц!

Господин Жун бросил короткий взгляд, полный спокойствия, на Фэн Мина и произнёс:

— Глядя на тебя, можно сказать, что ты и наследник престола — два абсолютно разных человека. — Мужчина понизил голос и со всей серьёзностью спросил: — Скажи честно, знаешь ли ты искусство переселения души?

Как только ушей юноши достигли эти слова, прежде бойкий Фэн Мин тотчас же замер, почувствовав, как душа ушла в пятки. Размышляя о своём опыте, Фэн Мин думал, что никто в этом древнем мире не поймёт его, ведь он никак не ожидал, что его душа [2] переселится в тело принца Силэй.

И его положение действительно можно объяснить «переселением души».

Наблюдая за тем, как Фэн Мин застыл, словно и вовсе не дыша, как забегали его глаза в поисках спасения, господин Жун понял, что если не целиком, то хотя бы отчасти прав, и вздохнул:

— Так значит, это правда.

— Это очень длинная история. Такая длинная! Длиннее самой длинной реки в Силэй! — Фэн Мин понятия не имел, какая река в Силэй самая длинная, но не желая, чтобы господин Жун неправильно его понял и посчитал себя обманутым, закивал головой.

Однако господин Жун остановил его объяснения и задал ещё один вопрос:

— Фэн Мин, кто-нибудь ещё знает о твоём перемещении души?

Заметив его напряжённое выражение лица, Фэн Мин схватился за голову и отрицательно закивал, тихо сказав:

— Я всем говорил, что я наследный принц.

— Знаешь ли ты, какое наказание в Силэй ждёт того, кто с помощью чародейства переместился в чужое тело?

Фэн Мин побледнел и, нахмурившись, вполголоса заговорил:

— Жун Тянь, прошу, не надо меня снова запугивать рассказами о сожжении живьём.

— В Силэй издавна есть поверье о переселении души. Мёртвая душа [3] с помощью внешних сил может войти в тело живого человека, а потом, убив его душу и заняв её место, жить дальше. Чтобы выжить, этой душе нужно каждый день проглатывать новую жизнь. В Силэй, если кого-то подозревают в переселении души, того человека привязывают на городской площади и срезают с него куски мяса, после изрубают все внутренние органы до состояния каши, уничтожая переселённую душу и не позволяя ей спастись, захватив очередное тело.

То есть, это пострашнее Вэй Чжунсяня [4] и его линчи [5].

Фэн Мин снова переменился в лице и потянул господина Жуна за рукав, словно маленький ребёнок, упрашивающий родителя не сердиться:

— Эй, я правда не убивал душу вашего наследника престола и не причинил никому вреда, не надо напрасно меня обвинять.

— Хорошо, я не буду. — Господин Жун, склонив голову, увидел перепуганный взгляд Фэн Мина. Его чёрные глаза, которые всегда бегали туда-сюда, сейчас неподвижно смотрели на мужчину. Господин Жун не выдержал и еле заметно улыбнулся. — Не бойся, — желая успокоить юношу, мягко заговорил он. — Никто не узнает про твоё переселение души. Я верю, что ты не злой демон, губящий людей, иначе первым, кого бы ты убил, был бы я.

— Не забывай своих слов. И, Жун Тянь, больше не пугай меня. А теперь расскажи, как ты догадался, что моя душа переселилась в это тело? И что ты теперь сделаешь со мной? — Терзаясь сомнениями, Фэн Мин добавил: — Ты же не схватишь меня и не предашь смертной казни самолично, ведь так?

— Сегодня утром я отправился попрактиковаться во владении мечом и случайно зашёл в домик придворных евнухов, где обнаружил много вещей, посвящённых обрядам и приношениям. У меня возникли вопросы, и я отправил своих людей за теми евнухами. Когда их привели ко мне, я спросил у них об этих вещах и выяснил, что придворных беспокоит крайне странное в последнее время поведение наследника престола. Это заставило евнухов вспомнить поверье о «переселении души», и они решили тайно разместить все ритуальные атрибуты, чтобы оградить себя от злых духов.

На самом деле господин Жун значительно приуменьшил. На самом же деле потребовалось немало пыток для одних только евнухов, чтобы те рассказали всё как есть. Фэн Мин, недоумевая, спросил:

— Я думал, что у меня хорошо получается не выдавать свой секрет, так как им удалось раскрыть меня?

— Это царский дворец: многие слуги наблюдают за каждым твоим шагом, подозревая, что что-то не так. В такой ситуации нужно действовать быстро и скрыть твою тайну. Поэтому я взял всё в свои руки и уже приговорил этих слуг к смертной казни.

— Что? — не сдержавшись, выпалил Фэн Мин.

Фэн Мин всегда думал, что принцем быть очень увлекательно, вот только он никак не предполагал, что когда-нибудь повстречает человека с таким вот простым отношением к человеческой жизни.

— Зачем? — не веря своим ушам, спросил Фэн Мин. — Они просто боялись и всё. Зачем их приговаривать к смертной казни?

— Фэн Мин, ты слишком наивен и не понимаешь, в каком положении находишься. — Усадив юношу обратно на место, господин Жун серьёзно произнёс: — Ты наследник престола Силэй. Мы сейчас не будем говорить о других странах, где постоянные ссоры и распри, но даже здесь, в Силэй, тоже немало людей, которые мечтают отправить тебя в могилу. Они ждут, когда ты совершишь хотя бы малейшую ошибку своими словами или действиями. И, когда ты это сделаешь, они тут же заметят её и начнут распространять слухи, чтобы для начала сломить твой дух, а после довести дело до твоей смертной казни. Всё, что им нужно, — лишь повод. И ты им даёшь весьма интересную зацепку.

Изначально блестящий царский дворец, в котором царил аромат роз и слышался щебет птиц, сейчас от слов господина Жуна сразу же превратился в место, где повсюду были расставлены ловушки и капканы, а рядом суетились низкие и подлые люди, которые в любой момент могли превратить жизнь Фэн Мина в настоящий ад.

От этих мыслей Фэн Мин невольно вздрогнул.

— Но...

— Что? Если уничтожить наследного принца Силэй, то это тотчас же может пошатнуть наши позиции и изменить ситуацию во всём мире. Императорский дворец — это самое ужасное место на земле. Поэтому, если ты переселился в тело наследного принца, тебе лишь остаётся смириться с этим. Даже если ты не выходишь из своих покоев и являешься настоящим принцем, думаешь, другие люди пропустят мимо ушей сплетни о том, что наследник престола одержим злым духом? Вчера я остался ночевать с тобой, чтобы дать понять всем остальным, что я принимаю твой статус, и ты теперь под моей опёкой. И если кто-нибудь посмеет усомниться в твоём положении, это будет значить, что они бросили вызов мне.

— Жун Тянь, — горько улыбнулся Фэн Мин, — я уже совсем запутался и теперь не понимаю, что к чему.

Господин Жун погладил его по щеке и с улыбкой сказал:

— Чтобы полностью изучить дворцовые нравы и негласные правила, понадобиться около десятка лет. Тебе же просто стоит запомнить: везде, где бы ты ни был, нужно быть осторожным. Не следует давать волю своему нраву, веди себя сдержанно, и тогда всё будет хорошо.

— Жун Тянь, неужели ты не испытываешь страха? Я ведь могу оказаться злым духом...

Регент расхохотался и с воодушевлением произнёс:

— Самое интересное, с чем я столкнулся в своей жизни, — это встреча с тобой, маленьким и непослушным ребёнком. — Мужчина понизил тон и со вздохом сказал: — Однако есть кое-что, что меня сильно тревожит.

Фэн Мин снова напрягся.

— И что же?

— Несмотря на то, что у настоящего наследного принца неплохое тело, это тело не сможет выдержать мужские ласки — оно слишком тугое, и его легко поранить. Если у тебя действительно тело настоящего принца, тогда что же мне делать?

От этих слов Фэн Мин остолбенел и, широко распахнув глаза и разинув рот, смотрел на господина Жуна. Через какое-то время юноша вспыхнул и выпалил, растеряв весь тот страх, который нагнал регент:

— Жун Тянь, что, ты сказал, хочешь сделать с наследным принцем? Пошёл вон!

Конечно же, регент и не думал покидать покои наследного принца, и это было понятно с самого начала.

Напуганный господином Жуном Фэн Мин послушно взял кисть и тушь, принявшись заниматься каллиграфией и стараясь до мельчайшей детали повторить почерк настоящего наследного принца.

Фэн Мин прекрасно осознавал, что, если кто-нибудь узнает о том, что он не настоящий наследник, его жизнь наверняка будет под угрозой, поэтому всё, что ему оставалось, — это повиноваться господину Жуну и начать изучать всё, что знал и умел настоящий наследный принц Силэй.

На протяжении следующих двух долгих месяцев господин Жун беспрестанно всяческими уговорами заставлял Фэн Мина участвовать в заседаниях, где юноша должен был делиться своими удивительными знаниями, параллельно изучая всё то, что преподавал ему регент.

Но, несмотря на то, что для Фэн Мина эти два месяца дались крайне мучительно, ему удалось выучить все основные знания как Силэй, так и других стран. Да даже искусство каллиграфии, над которым смеялись все кому не лень, у него значительно улучшилось.

[1] Девушка из тройного сопровождения — работница ночных развлекательных заведений, которые обязаны разговаривать, пить и танцевать с клиентами, а зачастую также предлагают интимные услуги. Проще говоря, эскортницы.

[2] Душа — подразумевается хунь — «разумная душа». Хунь, по мнению китайцев, управляет духовным началом человека и связана с силами «ян». После смерти это разумное начало превращается в доброго духа Шэнь и улетает на небо.

[3] Мёртвая душа — идёт речь про хуньпо — дух и душа — три положительных бессмертных 阳 и 阴 отрицательных смертных частей человеческой души.

[4] Вэй Чжунсянь (1568―1627 гг.) — придворный евнух, узурпировавший власть в конце династии Мин и покончивший жизнь самоубийством.

[5] Линчи — казнь «тысячи надрезов», «четвертование».

1 — Chapter 14

В этом году на двадцатое декабря погода выдалась крайне холодной, но именно в этот день у Её Величества Императрицы Силэй был день рождения.

Господин Жун, нисколько не беспокоясь, готовился к празднику императрицы. Дворец был украшен по всем императорским традициям: повсюду были развешаны фонари и вымпелы, а со всех окон ниспадали новые шторы тонкой работы, праздничные огни заливали светом каждый угол дворца, будто готовые пожелать Её Величеству долгих лет жизни и вечной молодости.

Вся знать страны нескончаемой чередой преподносила ей подарки — всякие безделушки, которые чиновники без устали несли в опочивальню к ногам Её Величества, целый год не покидавшей стен своего дворца, и лишь в этот день женщина облачалась в роскошный наряд императрицы, увенчав голову сияющей короной, без слов говорящей всем о её высоком положении, и представала перед гостями. Она восседала на высоком троне, воздвигнутом посреди зала, принимая поклоны от сановников.

По обычаю, в день рождения Её Величества, принц, возглавляя толпу чиновников, преклонял колени перед виновницей торжества, но сегодня людям пришлось дожидаться наследника престола, который метал гром и молнии во дворце наследного принца.

— Что? Ты говоришь о моей матери-императрице? — Для Фэн Мина, принявшего роскошную ванну и переодевшегося в платье принца, эта новость прозвучала как гром среди ясного неба. — У меня действительно есть мать-императрица?

— А что в этом удивительного? У каждого человека есть родители. Несмотря на то, что император Силэй спит уже на протяжении нескольких лет, Её Величество все эти годы правила дворцом Царских Жён. Императрица чиста и отрешена от мирской суеты, поэтому крайне редко появляется на людях.

Фэн Мин, свирепо поглядев на высокого, неторопливо вводящего в курс дела регента, отвернулся и принялся вышагивать в парадной одежде наследного принца по залу туда-сюда.

— А почему ты мне говоришь об этом лишь сейчас? Такое большое событие, и мне внезапно нужно, взяв с собой ораву чиновников, отправится к родной матери. О Небо! Она непременно меня разоблачит! — Фэн Мин напряжённо обернулся и, подскочив к господину Жуну, крепко вцепился в него, не собираясь выпускать из цепкой хватки. — Между матерью и сыном существует связь. Она точно в три счёта обнаружит обман!

— Поэтому я и сказал тебе об этом только сейчас. Ты на протяжении двух месяцев усердно учился, посвятив себя наукам, и у тебя наверняка кое-что закрепилось в памяти. Ты уже освоил дворцовый этикет, так что для тебя не должно составить труда сыграть роль наследного принца. Чтобы скрыть свою личность от людей, нужно сначала скрыть её от императрицы. Если ты не сможешь обмануть женщину, которая всё время проводит в своих покоях, стоит тебе отправиться за границу в качестве посла, и тебя обязательно раскусят с первого же взгляда.

— Мне ещё придётся отправляться за границу в качестве посла? — выпалил Фэн Мин.

— Ты — наследник престола. Естественно, есть множество стран, в которых тебе придётся побывать с визитом. — Господин Жун притянул к себе Фэн Мина и, взяв в ладони напряжённые пальцы юноши, которые сминали его одежду, успокаивающе произнёс: — Не бойся, императрица очень спокойная женщина. Она крайне редко встречалась с Ань Хэ. Успокойся, она не сможет разоблачить тебя. К тому же, у тебя есть я.

Фэн Мин действительно немного успокоился и с удивлением, хранившим в себе немалое подозрение, спросил:

— Почему наследный принц редко встречался с императрицей? Разве они не мать и сын?

Задумавшись на минутку, господин Жун всё же ответил:

— Таковы дворцовые устои. Ты потихоньку войдёшь в колею, свыкнувшись с ними. Ко всему прочему, наследник престола — это совершенно никчёмный человек, поэтому императрица не любит своего сына.

Хоть Фэн Мин и понимал, что господин Жун говорил про Ань Хэ, но всё же окинул мужчину пристальным взглядом, демонстрируя свое несогласие.

Посчитав такое поведение юноши забавным, регент поправил свои слова:

— Тот наследный принц был никчёмным, однако ты очень непоколебимо отстаиваешь свою твёрдую волю. — Мужчина обвил рукой талию Фэн Мина.

На лице юноши, услышавшего похвалу, расцвела улыбка.

Эти двое возились в зале наследного принца так долго, что слуги, ожидавшие их снаружи, уже начали беспокоиться. Прошло немало времени, прежде чем принц и регент вышли к ним и направились к Её Величеству.

Когда господин Жун и Фэн Мин подошли к дверям зала императрицы, их ушей достигла праздничная музыка. Юноша осознал, что сейчас для него настанет час проявить себя. Эти мысли заставили его паниковать, как бы он ни пытался успокоиться. Застыв на месте, Фэн Мин схватил господина Жуна за рукав, отказываясь входить внутрь.

Заметив, как лицо Фэн Мина побелело от страха, регент в душе сто раз пожалел, что не сказал юноше об этом раньше, где-то за два дня до праздника. Однако он решил, что это будет хорошей тренировкой для Фэн Мина, поэтому сейчас всё, что ему оставалось сделать, — это безжалостно расцепить цепкие пальцы Фэн Мина и грубо отстранить руку юноши от себя. Поклонившись, господин Жун громко сказал:

— Его Высочество Наследный Принц прибыл! — И, сделав шаг назад, встал позади Фэн Мина, оставляя того одиноко стоять впереди.

Тотчас же двери дворца широко распахнулись, и все чиновники, которые пришли раньше и ожидали внутри, обратились к появившемуся Фэн Мину, с поклоном приветствуя его:

— Ваше Высочество Наследный Принц!

Фэн Мин в гневе стиснул зубы. Единственное, чего он хотел в этот момент, — развернуться, схватить господина Жуна и избить его до посинения, но в сложившейся ситуации юноша не мог пойти на поводу столь соблазнительных желаний. Ему оставалось лишь выпятить грудь и с величественным видом поднять руки. Используя изученные за эти два месяца навыки, Фэн Мин спокойным тоном сказал:

— Все господа чиновники, прошу, вставайте и следуйте за мной: нанесём визит матушке-императрице.

Господин Жун в самом деле не зря потратил время, обучая юношу, ведь те несколько слов, что произнёс Фэн Мин, прозвучали чётко и размеренно.

Чиновники в один голос отозвались:

— Слушаемся!

Фэн Мин вскинул голову и, возглавив шествие, вошёл во дворец. Настороженный взгляд юноши пробежался по великолепной архитектуре зала Её Величества. А под ногами аккурат посередине тянулся от самого входа до главного зала широкий ковёр, по которому все шли бить поклон императрице.

Уловив торжественную атмосферу и глядя серьёзные лица чиновников, что шли позади него, Фэн Мин чувствовал себя нелепо.

О Небо! Он никогда не думал, что на его долю выпадет участь стать наследным принцем Силэй и встретиться с средневековой матерью-императрицей, которую он должен будет поздравить с днём рождения.

Растерянность Фэн Мина заметил регент. Понимая, что сейчас это совсем неуместно, мужчина всё равно сделал шаг к нему и прошептал:

— Прошу наследного принца пройти в главный зал и поздравить Её Величество с днём рождения.

Фэн Мин вздрогнул от его слов, но, набравшись храбрости, дерзко посмотрел на мужчину, у которого будто бы не было совести, раз он решил гнать юношу, словно утку на насест. Фэн Мин, подняв к голове руку, поправил корону и наконец зашагал вперёд.

Пройдя весь путь с гордо поднятой головой и достигнув конца дороги, Фэн Мин вошёл в главный зал, в центре которого сидела красиво наряженная женщина в присутствии придворной служанки по имени Янь Ли. И хоть сидящую на троне женщину сложно было назвать первой красавицей Силэй, как о ней думал Фэн Мин, но в её манере держаться чувствовался элитарный характер.

— Ань Хэ от всего сердца поздравляет матушку-императрицу с днём рождения! — Согласно правилам этикета, что преподавал ему господин Жун, Фэн Мин опустился на колени, приветствуя женщину.

«Это и есть императрица Силэй? Ох, если она узнает, что я выдаю себя за её сына, мне будет не до смеха», — мелькнуло в голове Фэн Мина. Для поднятия духа ему хватило бы и одного доброго взгляда господина Жуна, но его в столь тяжёлый момент не было подле. Фэн Мин изловчился и, опустив голову, украдкой посмотрел за спину, насколько ему позволяло зрение. Вопреки ожиданиям, юноша не увидел среди толпы даже знакомого силуэта.

Как оказалось, все чиновники, кроме наследника престола, остановились перед главным залом и преклонили колени. Видимо, Фэн Мин был так сосредоточен на своей речи и демонстрации себя, что совершенно не заметил, когда господин Жун и свита чиновников остановились.

Увидев это, юноша в страхе покрылся холодным потом.

Над головой раздался нежный и мягкий голос:

— Ван-эр [1], не придерживайтесь церемоний, поднимитесь с колен.

— Благодарю, матушка. — Фэн Мин встал на ноги и, подняв глаза на императрицу, заметил, что женщина смеряет его внимательным взглядом. Из-за этого он слегка растерялся и тотчас склонил голову, не осмеливаясь произнести и слова. Юноша очень беспокоился, как бы императрица не увидела в нём самозванца, а не Ань Хэ.

Если бы он мог сморозить какую-нибудь чепуху, то тогда наверняка у него получилось бы выйти сухим из воды, но, как назло, страх сболтнуть лишнего накрыл Фэн Мина с головой, и всё, что ему оставалось, смутившись, подняться на ноги и посмотреть на императрицу.

К счастью, императрица, похоже, тоже плохо знала своего сына.

— Хорошо ли себя чувствует Ван-эр в последнее время? — разомкнув губы, спросила она.

Фэн Мин мысленно изумился: «Если мать с сыном из-за дворцовых устоев целый год не виделись друг с другом, то почему же в момент столь важной встречи она ведёт себя так спокойно и нисколько не взволнована?».

Фэн Мин кивнул головой:

— Ань Хэ чувствует себя хорошо. — Вспомнив все наставления Жун Вана, юноша поспешил добавить: — Благодарю матушку за заботу.

— Как учитесь? — Это был простой и повседневный вопрос, звучавший холодно и безразлично.

— В учёбе я делаю успехи.

Выслушав ответ, императрица изрекла:

— Твой отец-император в настоящее время болен и не в состоянии управлять делами государства, поэтому если ты будешь как можно чаще советоваться с регентом Жуном, это будет наилучшим вариантом.

«Советоваться с регентом Жуном? Да, действительно, это наилучший вариант погубить страну. К счастью, я сейчас с господином Жуном на одной линии фронта и намерен помочь ему стать легендарным человеком, которому будут посвящать оды». — В этот момент Фэн Мину захотелось броситься к ногам женщины и в слезах рассказать ей про все злодеяния регента.

Бросив взгляд на императрицу, Фэн Мин мысленно покачал головой: «Глядя на её холодное выражение лица, кажется, плакать и жаловаться бесполезно».

Так у Силэй нет будущего, или всё же лучше примкнуть к господину Жуну?

Сделав поклон, юноша ответил:

— Слушаюсь. Ань Хэ понимает и непременно будет каждое дело обсуждать с господином Жуном и ни в коем случае не действовать самовольно.

Лишь сейчас на холодном, как лёд, лице императрицы появилась лёгкая улыбка. Женщина кивнула и промолвила:

— Это правильное решение. А где господин Жун? Позовите его, я хочу поглядеть на него.

— Да что там глядеть? — пробормотал себе под нос Фэн Мин.

Регент не заставил себя ждать и, незамедлительно пройдя в зал, застыл в поклоне, громко произнеся:

— Ваш покорный слуга Жун Тянь приветствует императрицу и желает матушке-государыне долгих лет жизни. — В этот момент превосходные манеры мужчины показали себя во всей красе, а движения были необычайно плавными.

— Хорошо, хорошо, мы целый год не встречались, и я слышала, что ты решаешь государственные дела, как подобает князю-регенту. За это тебя стоит хорошенько вознаградить. — Императрица вдруг счастливо улыбнулась, отчего Фэн Мин вытаращил глаза в изумлении.

«Ну и кто из нас её сын?», — возмутился он в мыслях.

Императрица вновь заговорила:

— Господин Жун, здесь много интересных безделиц от чиновников, и хоть ты возмужалый, но всё же ещё слишком молодой регент. Я подарю тебе любую вещицу, которую ты выберешь.

Господин Жун с лёгкой улыбкой сказал:

— Благодарю матушку-императрицу за награду. Жун Тянь выберет одну или две вещицы, чтобы днём и ночью помнить о милости Её Величества.

Множества людей с самого утра несли свои дары, и вскоре в зале оказалась целая куча подарков. Господин Жун сделал несколько шагов к этой горе и остановился. Он выбрал один-два подарка и подошёл к императрице, чтобы та посмотрела на его выбор.

Императрица кивнула головой и, вздыхая, произнесла:

— Настал час вам уходить. Мне нужен отдых.

— Слушаюсь!

Фэн Мин вздохнул с облегчением и вместе с господином Жуном поклонился, собираясь отправиться к себе, как внезапно услышал голос императрицы:

— Подождите!

Двое мужчин тотчас же снова вернулись в зал и замерли в ожидании.

Императрица приказала своей служанке:

— Возьми ту накидку из норки, принеси и отдай её господину Жуну.

Придворная служанка преподнесла накидку и вложила подарок в протянутые руки мужчины.

Императрица нежно посмотрела на регента и тихо произнесла:

— Господин Жун решает государственные дела, как я часто слышу, и днём и ночью. А зимние ночи очень холодные, поэтому немного тепла не помешает.

— Благодарю Ваше Величество за милость.

И лишь после этого двое мужчин вышли из главного зала. Вслед за ними опочивальню императрицы покинули все чиновники.

— Как странно, императрица очень тепло относится к тебе, словно это ты её сын, — обратился к господину Жуну по возвращении во дворец наследного принца Фэн Мин, развязывая накидку на своих плечах.

— Не неси чепухи, твоё положение отличается от моего, поэтому ни в коем случае нельзя произносить такие слова.

— Ты снова угрожаешь мне? Сегодня ты вынудил меня отправиться на встречу с императрицей, и я пока ещё тебе за это не отомстил. — Печально вздыхая, Фэн Мин добавил: — Я её родной сын, так почему она мне ничего не подарила, а тебе, как раз наоборот, столько гостинцев вручила?

— Это потому что я являюсь более влиятельным подданным, — хохотнул господин Жун, держа в руках норковую накидку, подарок императрицы. Он расправил её и опустил на плечи Фэн Мина. Закутав юношу в тёплый подарок, мужчина нежно проговорил: — Подарили мне, но разве я не имею права передарить это всё тебе? — И мужчина вынул два совершенно разных подарка, положив их перед глазами Фэн Мина.

Одним из подарков было карманное зеркальце, а вторым — кинжал, спящий в ножнах.

Фэн Мин обратил внимание лишь на кинжал. Издав восторженный вздох, юноша взял его в руки, вынул из ножен и стал разглядывать острое лезвие. От этого зрелища Фэн Мин весь затрепетал:

— А этот кинжал внушает страх!

— У этого кинжала есть заслуженная репутация, и он является знаменитой драгоценностью Силэй, поэтому его и подарили императрице. Держи его при себе на всякий случай. По-моему, каждая из вещей, что я выбрал из подарков императрицы, определённо, уникальна по-своему.

Фэн Мин фыркнул, держа кинжал в руках. Ещё немного поразглядывав, он сунул его за пояс. Посмотрев с опаской на господина Жуна, юноша изрёк:

— Я не совсем понимаю, почему ты выбрал это зеркальце. А, точно! Ты же такой красавчик, и тебе непременно нужно смотреться в зеркало, ведь так?

— И снова ты ошибся. Это зеркальце я подарю тебе.

— Подаришь мне?

Господин Жун поднял зеркало и торжествующе произнёс:

— Неужели ты не заметил? Рукоять этого зеркальца выполнена из чистого золота, и какая она ровная, тонкая и необычайно гладкая. Ей можно медленно растягивать тебя и не беспокоиться о том, что я могу тебя ранить.

Фэн Мин недоумённо хлопал глазами, пока не заметил недобрую улыбку на лице мужчины, и только тогда понял, к чему клонит господин Жун.

Он отскочил назад и, выхватив из-за пояса кинжал, с широко распахнутыми глазами выкрикнул:

— Жун Тянь, ты не посмеешь!

— А почему я не посмею? — И мужчина, не боясь, что у юноши в руках острый кинжал, вольготно шагнул вперёд.

— Не подходи!

— Ваше Высочество не так держит кинжал. Тц-тц, похоже, Вы плохо изучали военное искусство.

— Подлец! Пошёл вон!.. А! Отпусти меня! Верни кинжал, ты сам сказал, что отдаёшь его мне!

— Только позволь расслабить твоё тело, тебе абсолютно нечего бояться. Я не причиню тебе вреда...

— На помощь! Кто-нибудь! Помогите!

Услышав истошные вопли Фэн Мина, все служанки и стражники, что прислуживали в зале Его Высочества, в тот же миг покинули помещение, крепко-накрепко заперев за собой двери.

По-видимому, вся свита наследного принца Силэй действительно уже была под полным контролем регента.

[1] Ван — великий князь, принц, царь, король. Эр (суффикс) — ребёнок, малыш, молодой человек используется в обращении родителей/старших к детям/младшим, суффикс имён существительных иногда с уменьшительным и ласкательным значением.

1 — Chapter 15

Наконец день рождения императрицы подошёл к своему завершению, и можно было с уверенностью сказать, что Фэн Мин благополучно справился с первым небольшим испытанием на тернистом пути становления полноценным наследным принцем. Это оказалось не столь сложным благодаря прилежному обучению на протяжении двух последних месяцев, и встреча с матерью-императрицей завершилась успешно. Фэн Мин заслужил вознаграждение, и господин Жун подумывал разрешить ему прокатиться на Байюне в одиночку. Как-никак, верховая езда — важная часть обучения наследного принца, однако регента до сих пор заставляли беспокоиться строптивый нрав коня и легкомысленное поведение Фэн Мина, который так и льнул к жеребцу, будто бы не зная, какой вред может нанести своенравное животное, но сегодня, решив поскорее все неотложные государственные дела, он планировал вместе прокатиться верхом на Байюне за пределами дворца.

— Правда? — восторженно распахнул глаза Фэн Мин, не веря своим ушам, и крепко схватился за воротник платья господина Жуна. — За пределами дворца? На Байюне? Ты позволишь мне проехаться на нём одному?

— Я буду наблюдать за тобой со стороны, — предупредил регент, зная, что Фэн Мин может не вовремя заиграться.

— Как здорово! — В порыве чувств тот крепко обнял мужчину и звонко поцеловал на французский манер в обе щеки, получив свою награду за успешное преодоление испытания днём рождения императрицы.

— Однако… — Регент дождался, пока его возбуждение поутихнет. — Прежде чем мы покинем дворец, мы должны встретиться с одним человеком.

Фэн Мин сразу почуял что-то неладное и настороженно спросил, решив, что следует утихомирить свой восторг:

— С кем?

— С твоим отцом, императором Ань Цзяном, — заключил господин Жун.

Реакция Фэн Мина не заставила себя ждать.

— Что? – в страхе отпрянул от регента принц. — Несколько дней назад мне пришлось притворяться перед императрицей, а теперь я должен встретиться и с императором? Эй, человеческое сердце может выдержать многое, но и у него есть предел, разве ты не понимаешь?

Разумеется, бессердечный регент не мог понять его! Он усмехнулся:

— Не стоит бояться, император уже много лет находится в глубоком беспробудном сне. А ты, как его сын, обязан хотя бы изредка навещать его, чтобы отец-император не оставался без внимания.

— Изредка? — переспросил тихо Фэн Мин, а после задумался.

Похоже, что настоящий наследный принц нечасто навещал родителей. Принятый порядок отношений в королевской семье Силэй был настолько странен, что родители и их дети, вопреки ожиданиям, будто бы и вовсе не нуждались хотя бы в еженедельных встречах друг с другом. Неужели во дворце обычные человеческие чувства действительно такая редкость?

Фэн Мин поднял взгляд на регента в попытке определить его настроение, и хотя тот смеялся, было ясно, что это всё не шутки, и как бы ему не хотелось, но пойти придётся. Если продолжить спорить, то не исключено, что возможность прокатиться на Байюне ускользнёт от него ещё надолго. Неохотливо кивнув, Фэн Мин тихо проворчал:

— Хорошо, я навещу его. Такова моя несчастная судьба — встретить такого Цао Цао, как ты.

Фэн Мин снова вёл себя как ребенок, и это особенно не сочеталось с его внешним видом. Его простота и естественность шли вразрез с принятыми традициями и эталонами императорской семьи, но тем не менее его искренность, природное обаяние и начитанность не могли не вызывать восхищения. Глубоко внутри него таилось что-то светлое, чего так не хватало безжалостному королевскому дворцу — простых человеческих чувств.

Господин Жун смотрел на него пристально, не отводя взгляд, и чем дольше смотрел, тем сильнее ощущал, что сердце будто охватывает необъяснимое тепло. Одним быстрым движением он притянул Фэн Мина за талию к себе.

— Я лишь надеюсь, что ты как можно раньше осознаешь ситуацию, чтобы можно было избежать непредвиденных несчастных случаев. Ах, как бы я хотел, чтобы ты не был наследным принцем.

Сердце Фэн Мина затрепетало, он слегка смутился и, чтобы скрыть это, ответил:

— Ни к чему меня уговаривать. Я уже сказал тебе, что пойду завтра. Все равно он в состоянии овоща.

Внезапно они встретились взглядами и оба ощутили охватившее их легкое возбуждение, сердца забились быстрее, кровь прилила к скулам. Господин Жун не смог устоять и первым с горячей страстью впился в губы Фэн Мина. Их поцелуи уже вошли в привычку, и потому принц не менее охотно ответил.

Атмосфера начала накаляться.

— Сегодня я просто обязан… — Мужчина пытался перевести дыхание. Его голос стал ниже и приобрел какую-то томность, нетерпеливость.

Фэн Мин также был смущён, мысли в его голове спутались, а выражение лица приняло ребяческий вид, и, чтобы хоть как-то устоять на ногах, он инстинктивно цеплялся за одежды регента. Тот в свою очередь уже начал изящными движениями пальцев развязывать верхние одеяния Фэн Мина. Не собираясь стоять столбом, принц, взяв пример с господина Жуна, попытался снять с него мантию. Думать о чём-либо было невозможно. Кажется, из-за охватившего нетерпения руки плохо слушались, и в спешке он едва не разорвал одеяние регента.

— Не стоит торопиться, у нас вся ночь впереди.

Как говорится, поспешишь — людей насмешишь, но всё-таки господин Жун ускорился и вскоре обнажил прекрасное юное тело, отвел от себя руки Фэн Мина и с ухмылкой начал раздеваться сам, гордо демонстрируя будто высеченное из мрамора искуснейшим скульптором тело.

— Нравится?

Он не смог сдержать улыбки и с искренней нежностью посмотрел на Фэн Мина, когда тот провел рукой по его груди. Принц был не в силах перестать прикасаться к нему, и его тёмные глаза широко распахнулись от нетерпения, будто он увидел нечто невероятно драгоценное.

— Как же красиво… — Всё его естество пребывало в немом восхищении.

Господин Жун же находил действительно красивым только обнажённого Фэн Мина. Одним ловким движением он обхватил его за талию, поднял на руки и положил на середину большой кровати.

— На этот раз руками и ртом не ограничимся, я предупреждаю заранее, чтобы ты потом не обижался на меня.

Однако душа, тело и чувства Фэн Мина были полностью поглощены процессом. Какие сейчас могут быть опасения от брошенной регентом фразы! Он уж было сел на кровати, продолжая ласкать руками желанное тело, но был мягко откинут назад.

— Лежи спокойно, эти вечерние часы невероятно драгоценны, нам следует дорожить ими.

И хоть разум Фэн Мина был словно окутан дымкой, он не мог не блеснуть своими знаниями и не поправить возлюбленного.

— Глупый, — пробормотал он, — нужно говорить так: «Короткий миг ночи любви любовников бесценен».

Потрясенный сказанным, регент улыбнулся:

— Короткий миг ночи любви любовников бесценен? Как хорошо сказано.

Он медленно развел в стороны ноги юноши, оглаживая бедра и поднимаясь прикосновениями всё выше. В этот момент Фэн Мин ощутил, как тело его напряглось, а возбуждение как рукой сняло. Его тело будто вспомнило прошлый неприятный опыт, свидетелем которого юноша так и не стал, и из горла его вырвался тихий скулёж.

Господин Жун ласково произнес, мягким поглаживанием успокаивая взволнованного юношу:

— Не бойся. Обещаю, на этот раз я доставлю тебе удовольствие, но для начала нужно тебя смазать.

Он осторожно коснулся напряженного колечка мышц, давая привыкнуть к теплым рукам, а затем опустил голову и вобрал ртом член Фэн Мина. С губ принца сорвался трепетный стон.

— Жун Тянь… не… мм… — Речь Фэн Мина сделалась совсем бессвязной и сбивчивой. Его прекрасное, словно фарфор, тело извивалось на шелковых простынях.

1 — Chapter 16

— Что «не»? — неторопливо передразнил мужчина, устроившийся между бёдер Фэн Мина.

Когда долгожданная разрядка уже была близка, он внезапно отстранился и переключил своё внимание на живот наследного принца, покрывая его поцелуями. Возбуждённый до предела принц уже был готов кончить, и подобная выходка была просто возмутительна.

— Ммм… не… — Фэн Мин негодующе запротестовал, изогнувшись от неутолимого возбуждения. Юноша начал недовольно брыкаться, стараясь ударить регента, но тот, смеясь, парировал удар.

Левой рукой он ухватил Фэн Мина за лодыжку, оттягивая её в сторону, и снова широко раздвинул ноги любовника. Разве перед такой красотой можно устоять?

Стоит сказать, что связи между мужчинами были довольно распространённым явлением, а среди аристократии подобные отношения даже превозносили и относились к ним с трепетом. Господину Жуну же было не до восхвалений: он подался вперёд, медленно проникая в узкое тело наследного принца.

Странное непривычное ощущение заставило юношу вскрикнуть и задрожать. Регент же остался с виду невозмутим, но хриплые нотки в голосе выдавали его с головой:

— Вскоре станет легче, не бойся. — Совсем ненадолго он остановился, но затем толкнулся ещё глубже и резче.

В одно мгновение ощущение наполненности, распирающее изнутри, сменилось резкой болью. Желание пропало без следа. Фэн Мин, к этому моменту уже успевший смириться с ситуацией, тут же резко дёрнулся и попытался сесть на кровати.

— Не надо! Мне больно! — Он принялся яростно мотать головой, а прекрасное лицо приобрело пепельный оттенок.

Но и останавливать господина Жуна в разгаре процесса было не менее жестоко со стороны юноши, и мужчине пришлось проявить немалую выдержку, уговаривая Фэн Мина успокоиться.

— Потерпи совсем немного, тебе нечего бояться.

От былых намерений доставить принцу удовольствие не осталось и следа: господин Жун брал его глубоко и стремительно, продолжая наращивать темп. От невыносимой боли юноша заметался на постели, не сумев сдержать тихий скулёж.

Неожиданно регент уловил неприятный металлический запах крови, который был ему давно знаком. Ничего хорошего это не предвещало. Он немедля отстранился от Фэн Мина и наклонил голову, заметив, как окрасились белые простыни алой кровью. Мужчину охватило внезапное чувство раскаяния, сменившееся испугом.

— Я отвратителен.

Казалось, что вся кровь отхлынула от лица, настолько сильно регент побледнел.. В попытке загладить вину он поспешил заключить Фэн Мина в объятия и протянул руку, пытаясь нащупать что-то у кровати. К счастью, настоящий наследный принц тоже раньше получал подобные травмы, поэтому нужное средство всегда было под рукой. Это было лучшее лекарство императорской семьи. Аккуратно уложив Фэн Мина, он сразу же принялся обрабатывать рану.

— Больно… — Юноша морщил лицо и тяжело, прерывисто дышал, чем заставлял содрогаться регента от ужаса.

На лбу проступил холодный пот. Видеть, как страдает любимый человек, – невыносимо. Господин Жун постарался проявить всю свою заботу и буквально трясся над любовником.

— Всё ещё болит? – спустя какое-то время спросил он.

— Мм..

— Мне следовало сдержаться, чтобы не поранить тебя.

Фэн Мин, руководствуясь здравым смыслом, начал отрицать:

— Успокойся, ты же предупреждал заранее о том, что такое может произойти. Я просто не могу обижаться на тебя.

На сердце господина Жуна, понявшего, что принц не горюет и даже не злится, стало немного легче.

— Раз ты серьезно пострадал, то прогулка на лошади отменяется. Мы обязательно покатаемся позже, когда у тебя всё заживёт.

Как только Фэн Мин это услышал, то встрепенулся:

— Нет! Я хочу кататься на лошади, ты обещал, а если будешь нарушать своё слово, то растолстеешь!

Он находился в крепких объятиях регента, и всё его беспокойство и волнение передавалось и ему.

— Хорошо. — Тот сдался под напором принца и решил пойти на компромисс. — Но управлять Байюнем буду я.

Фэн Мин получил обещание от господина Жуна, и настроение сразу поднялось. Ночь тянулась бесконечно. Так, за разговорами, они и уснули в объятиях друг друга лишь к концу четвертой стражи [1].

Примечание:

[1] Четвертая стража — время с часу до трех ночи.

1 — Chapter 17

Уже не в первый раз Фэн Мин просыпался в крепких объятиях господина Жуна, однако из-за вчерашней ночи юноша вновь не смог побороть нахлынувшее смущение. Фэн Мин с настороженностью открыл глаза и увидел перед собой всё ещё спящего регента. Юноша решил крайне аккуратно отодвинуть руку, что обвилась вокруг его талии, а после подняться с постели и одеться.

Но лишь чуть шелохнувшись, юноша услышал приятный бархатный голос, который бывает только по утрам:

— Всё ещё болит? Ещё раннее утро, не стоит лишний раз двигаться.

Фэн Мин в изумлении поднял голову:

— И давно ты не спишь? — Он тотчас обнажил свой яростный облик, добавив: — Ты что, с самого раннего утра решил надо мной подшутить?

— Это ты меня разбудил своим шумом, — ответил господин Жун. — Ты в моих объятиях так беспокойно вертелся, что от такого только мёртвый не проснулся бы.

Обычно регент был человеком весьма строгим и суровым, но сейчас, с серьёзным видом заключив юношу в объятия, он разразился заразительным смехом, который подхватил и Фэн Мин. Они вместе забавлялись, пока юноша не вытянул ногу под ватным одеялом, чтобы пнуть господина Жуна.

Но неожиданно вчерашняя рана дала о себе знать, заставляя Фэн Мина резко нахмуриться.

Увидев это, господин Жун переменился в лице и с беспокойством спросил:

— Что случилось? Всё ещё болит? — Он тут же приподнялся и, приблизившись к Фэн Мину, добавил: — Я тебе говорил не делать лишних движений. — Одной рукой мужчина откинул ватное одеяло, обнажив бёдра юноши и приподняв их, чтобы тщательнее всё осмотреть.

— Не смотри! — Ворочаясь на кровати, Фэн Мин всем сердцем не желал, чтобы господин Жун смотрел на него там, и пытался ему помешать, не прекращая повторять: — Ничего не случилось, всё в порядке, не стоит смотреть.

Видя, что Фэн Мин никак не соглашается подчиниться, регент сдался и, оставив юношу в покое, спокойно поднялся с постели, взял одежду и начал одеваться.

— Эй, сними одежду. — Фэн Мин, сидя в стороне и подперев щёку, смотрел на переодевающегося в многослойные одеяния мужчину, а затем добавил: — Я хочу ещё раз посмотреть на тебя.

— Что? — Неужто он заманивает его?

— Я видел подобную одежду на фотогр… Точно, ты же не знаешь, что это такое. Эх, с древними людьми действительно сложно общаться, современные слова совсем не подходят к этой эпохе. — Фэн Мин завернулся в мягкое тёплое одеяло и опёрся спиной на изголовье кровати, склонив голову набок: — Я хочу взглянуть на то, как ты одеваешься.

Этот мальчишка действительно безрассудный, однако господин Жун не собирался потакать прихотям Фэн Мина.

— Ты не собираешься вставать? Если так и будешь продолжать валяться в кровати, то не увидишься с Байюнем и не прокатишься на нём.

Всего одна фраза — и Фэн Мин, завёрнутый в одеяло, с криком вырвался из своего тёплого кокона.

Вспомнив о сегодняшних планах, юноша поддался такому сильному волнению, что вмиг позабыл о желании полюбоваться красотой регента. Высунув руку из-под одеяла, Фэн Мин схватил нижнее бельё и, забрав его к себе под одеяло, поспешил надеть. Но от движений его рана неизбежно вновь дала о себе знать, и лицо юноши слегка исказилось гримасой боли.

— Хочешь, я помогу?

— Не надо.

— Почему ты краснеешь? Это нормально, если мужчина имеет отношения с другим мужчиной даже королевских кровей. Нельзя выходить из дворца с таким застенчивым лицом.

— Почему нельзя?

— Вы, Ваше Высочество, всё-таки наследник престола, и по мнению людей, живя во дворце, множество раз предавались любовным утехам. Поэтому показывать стыдливость на своём лице — разве не показывать реальное положение дел?

Фэн Мин тем временем уже натянул на себя нижнее бельё и неторопливо вылез из-под одеяла, чтобы надеть на себя верхний наряд. Господин Жун же помог ему завязать пояс.

Как только пояс украсил талию юноши, Фэн Мин решился продолжить разговор на эту щекотливую тему и спросил:

— А Ань Хэ не делал с мужчинами… Он разве не спал с ними? И как он мог не краснеть? Разве он не был слабым и робким от природы? Жун Тянь, не смей меня дурачить, запугивая именем наследника престола!

— Ань Хэ со мной был покладистым, но вот с другими мужчинами вряд ли. Я изводил его, он же в свою очередь изводил других. В конце концов, он ведь являлся наследным принцем.

— То есть ты хочешь сказать, что он с другими мужчинами тоже… тоже…

— Проведя долгое время во дворце, ты тоже станешь полагаться на власть. Это неизбежно.

— Тогда с кем он был?

— Мне плевать, с кем он был. Вот только с умениями Ань Хэ у него не получилось бы соблазнить никого из вышестоящих чиновников или знати Поднебесной. В лучшем случае всё, что ему оставалось, — это издеваться над слугами, что прислуживали ему.

Подумав, что, возможно, ему прислуживают те слуги, с которыми он когда-то делил постель ночами, Фэн Мин невольно покрылся гусиной кожей.

— Ань Хэ разве не был твоим любовником? Если он во дворце нашёл кого-то другого, то почему этот факт тебя никак не тронул, и ты не ревновал его?

— Кто сказал, что он был моим любовником? Он был игрушкой и только. Когда меня не было рядом, ему было позволено делать что хотелось и с кем хотелось. — Господин Жун внезапно с недобрым смехом добавил: — А вот ты — только мой. И если ты во дворце найдёшь себе любовника, то я буду ревновать, и очень сильно.

Фэн Мин фыркнул и, отвернувшись, ответил:

— Пошли сейчас же, а то мы зря потеряем время, и ты снова не сдержишь своего обещания.

— Когда это я не сдерживал своего обещания? — задал встречный вопрос регент и, взяв Фэн Мина за руку, вышел из комнаты.

В самый разгар зимы воздух был холодным и сухим, но, несмотря на это, светило солнце, согревая все уголки дворца.

В Силэй рос очень странный цветок, который, кажется, предпочитал цвести только в зимний период. Его яркий цвет привлекал взгляд, а сам бутон был величиной с ладонь. Эти цветы поражали своей красотой и очарованием.

Проведя долгое время в стенах дворца наследного принца, Фэн Мин не хотел медлить и быстрым шагом отправился вслед за господином Жуном, однако сегодня мужчина, не забывая о «ранении» Фэн Мина, решил окружить его заботой и поэтому специально сбавил шаг. Кроме того, заботливо отвёл Фэн Мина за дворец, где был разбит цветник, чтобы юноша полюбовался зимним пейзажем.

Увидев эти редкие цветы, Фэн Мин тотчас же сам расцвёл от счастья, остановился и, указав на них, сказал:

— Эти цветы прекрасны!

Господин Жун приблизился к нему, да так близко, что его дыхание обожгло кожу Фэн Мина.

— Это особые цветы Силэй, — прошептал регент. — Их называют «третий месяц весны» [1]. Ты ведь наследник престола, как ты можешь этого не знать?

— Ты меня этому не учил, так откуда я могу знать о них?

— Я разве не говорил тебе, что, если ты столкнёшься с незнакомыми тебе вещами, не стоит делать шум из ничего? Если не знаешь, промолчи, а я позже тебе всё неторопливо растолкую.

Господин Жун посмотрел на выражение лица Фэн Мина, прекрасно понимая, что тот недоволен. Не обращая на это внимания, мужчина протянул руки и укутал поплотнее юношу в тёплый плащ, после чего ласково заговорил:

— Эти цветы во время цветения просто великолепны. Но если они увидят тебя таким, они тоже огорчатся и грустно поприветствуют тебя.

Слушая, как регент немного идёт ему на уступки, Фэн Мину стало неловко, и он с трудом вымолвил:

— Я не недоволен, просто удивлён, что цветы цветут зимой. Это-то мне вполне ясно, но вот чего я понять не могу, так это почему их называют «третьим месяцем весны»?

Господин Жун как-то странно улыбнулся и, зло нависая над ушком Фэн Мина, тихим голосом произнёс:

— Эти цветы восхитительно цветут, а их название, «третий месяц весны», подразумевает, что они могут быть очень полезны. Ваше Высочество наследный принц не догадывается, почему эти цветы растут рядом с дворцом императорских наложниц?

Неужели этот цветок служил афродизиаком?

Как только до Фэн Мина дошёл смысл сказанных слов, юноше тут же стало неловко, а цветок, сорванный во время разъяснений господина Жуна, чтобы насладиться его ароматом, в следующий миг был брошен в регента.

— Я так и знал, что ты что-то задумал, — ругался Фэн Мин. — Ты специально повёл меня обходным путём, чтобы привести сюда!

— Это ведь ты сначала спросил, так почему же сейчас ты во всём обвиняешь меня? Ты, как наследный принц, не знаешь, как управлять делами, за такое тебя стоит наказать. Давай я сейчас тебя накажу — закончим то, что вчера не закончили.

Фэн Мин тотчас же напрягся.

Но мужчина лишь рассмеялся и, притянув Фэн Мина к себе, поцеловал его, затем взял юношу за руку, и они вместе пошли вперёд.

Фэн Мин и господин Жун весь путь шутили и смеялись, пока вскоре не достигли покоев императрицы. Встав возле дверей, Фэн Мин вспомнил прохладное отношение императрицы и невольно забеспокоился, отказываясь входить внутрь.

Поняв ход его мыслей, регент поспешил заверить юношу:

— Императрица в обычные дни находится в своей дальней комнате и совсем не выходит. Мы же сегодня идём навестить императора, а не императрицу.

Следуя за господином Жуном, Фэн Мин вошёл в небольшие ворота. Юноша шёл бок о бок с мужчиной, замечая вокруг множество охранников, которые приветствовали их.

Фэн Мин был здесь в день рождения императрицы и после церемонии быстро ушёл. У него не было возможности обследовать второй по величине дворец Силэй, и поэтому сейчас, попав сюда, юноша не мог остановиться с любопытством разглядывать всё вокруг.

Постепенно уходя вглубь дворцовых покоев, они снова попали в длинную и широкую крытую галерею, затем свернули налево и, войдя в маленькие ворота, долго шли по узкому, но длинному коридору.

Этот неширокий коридор был необычайно тихим. Похоже, что здесь крайне редко кто ходил, и от остальных коридоров его отличала особенная архитектура. В конце концов, там не было ни единого окна, в которое проникал дневной свет. Несмотря на то, что на дворе был день, здесь висели два ряда горящих факелов, тянувшихся вдоль стен коридора.

— Что это за место? — почувствовав себя крайне странно, спросил Фэн Мин, следуя за господином Жуном.

Его голос звучал тихо, однако в плотно закрытом, узком и длинном коридоре неожиданно раздалось негромкое эхо.

— Не шуми, просто следуй за мной.

Не издавая ни звука, двое мужчин, следуя друг за другом, пошли дальше, а затем, пройдя примерно минут пять или, может быть, даже шесть, они остановились.

В конце этой галереи находились ещё одни маленькие ворота. Они были сделаны из металла, и, похоже, их долгое время никто не открывал, так как на них висел огромный чёрный замок. Глядя на это, Фэн Мин невольно вспомнил, как по телевидению показывали передачи, в которых рассказывалось про древние материалы, обычно обнаруживающиеся в тайных кланах. От этих мыслей холод охватил душу, и Фэн Мин, чувствуя его, подумал:

«Неужели император Силэй не болен и не лежит в коме, а заточён господином Жуном в этой темнице?»

Проведя определённое время с регентом, Фэн Мин начал испытывать к нему симпатию, но, несмотря на это, юноша прекрасно знал, что господин Жун был человеком весьма коварным, а вовсе не добрым и ласковым, поэтому вполне возможно, что таким образом он собирался устроить бунт.

От этих мыслей сердце Фэн Мина невольно забилось в груди, словно птица, которая хотела выскочить на волю.

Создавалось впечатление, что это всё планы предателей и подлых сановников, которые пытались узурпировать трон. Также для Фэн Мина было неясно, зачем господин Жун завёл его в это тёмное место. В голову пришла мысль, что его хотят вовлечь в интриги императорского дворца. От этих размышлений юношу тотчас пробил озноб.

Вокруг царила звенящая тишина, и даже признаков вездесущей охраны здесь не наблюдалось.

На лице господина Жуна застыло серьёзное выражение. Неторопливо достав ключ из-за пазухи и отперев им замок, он толкнул железную дверь. Та отворилась, явив Фэн Мину тёмную и мрачную лестницу, ведущую вниз.

Холодное дыхание ветра ударило в лицо, и несмотря на то, что Фэн Мин был закутан в норковый тёплый плащ, он всё равно почувствовал у себя на коже этот холод и задрожал.

Господин Жун повернулся к юноше и взял руки Фэн Мина в свои ладони:

— В этом тайном подземелье очень много льда, осторожно, не простудись. — И они вместе, не торопясь, стали спускаться по лестнице.

Когда они достигли последней ступени, у Фэн Мина появилось ощущение, что они попали в Хрустальный дворец [2], так как везде возвышались холодные и полупрозрачные стены, сделанные изо льда.

На самом деле это было огромное потайное ледохранилище.

Слегка повернувшись к ледяной стене, юноша увидел два ряда простых глиняных кувшинов. В Силэй эти кувшины использовались для хранения останков мёртвых. В центре комнаты стоял нефритовый гроб со льдом внутри, сплошь покрытый яшмой и драгоценными камнями. На дне этого богато украшенного гроба покоился человек.

Фэн Мин внимательно посмотрел на лежащего в гробу покойника, лицо которого выглядело очень благородно. Сам же покойник был облачён в национальный наряд Силэй. Мужчина не был старым, наоборот, ему от силы можно было дать лет тридцать.

«Неужели это и есть император Силэй?» — пробежала мысль в голове Фэн Мина.

И действительно, господин Жун опустился перед нефритовым гробом на колени и трижды низко поклонился, после чего поднялся на ноги и сказал:

— Этот человек — император Силэй и твой отец.

Посмотрев на холодное мёртвое тело, Фэн Мин почувствовал, как кровь стынет в жилах от страха.

— Так он не в бессознательном состоянии? Но как...

— Это ложь, придуманная для всех подданных королевства. На самом же деле император уже много лет как умер.

— Кто это сделал? — спросил Фэн Мин, не моргая и не спуская глаз с регента.

Говоря откровенно, этот человек умышленно убил императора Силэй ради того, чтобы захватить власть. И на этом он решил не останавливаться — ещё осмелился держать наследного принца во дворце в заточении! Слишком подлый поступок.

— Не знаю, император скончался внезапно. У него не было никаких симптомов болезни или отравления. Прислуга, которая ранним утром пришла разбудить императора и помочь ему переодеться к повседневным аудиенциям, обнаружила, что дыхание Его Величества остановилось. Как только нам стало это известно, мы в спешке приговорили к смертной казни всех придворных слуг, знавших о смерти Его Величества. После этого мы сообщили всем, что император тяжело болен, и на протяжении многих лет говорили, что он находится в беспробудном сне. — От Жун Тяня не укрылось напряжённое выражение лица Фэн Мина, и он спросил: — Неужели ты считаешь, что это я его убил? — Мужчина сделал всего лишь предположение и сразу попал в яблочко.

— Император мёртв, разве ты не имеешь с этого выгоды? Иначе как бы ты смог завладеть всей властью?

Услышанное ошеломило господина Жуна. Вытянув руку, мужчина обхватил талию Фэн Мина и притянул юношу к себе. Регент был очень сильным мужчиной, и застигнутый врасплох Фэн Мин не мог даже пошевелится в его стальных объятиях. Всё, что мог сделать юноша, — это с широко распахнутыми глазами смотреть на господина Жуна.

— Глупый, я сегодня взял тебя с собой и привёл сюда, так как хотел рассказать тебе об этом. — Господин Жун приблизился к манящим губам Фэн Мина и впился в них, вовлекая юношу в глубокий поцелуй, после которого мужчина почти неслышно произнёс: — В императорском дворце очень много секретов, и я хочу раскрыть тебе одну большую тайну Силэй. Много лет назад внезапно умер император, но министр Силэй прекрасно понимал, что здесь что-то не так, однако не осмелился рассказывать всем о смерти Его Величества. Наоборот, он использовал предлог, чтобы скрыть эту новость.

— А почему он не рассказал о смерти императора?

— Наследник престола был ещё слишком юн, а по закону, если правящий император скончался, а наследник престола не достиг своего совершеннолетия, чтобы унаследовать трон, то тогда младший брат императора также имеет право провозгласить себя наследником престола. В то время у императора Силэй был младший брат, он находился за границей и был человеком с большими амбициями, и чтобы он не возвратился в столицу вместе со своей армией и не занял место наследника престола, смерть Его Величества пришлось скрыть.

— И как такую огромную тайну удалось скрыть?

Господин Жун слегка улыбнулся и, опустив голову, поглядел на Фэн Мина.

— Успех зависит от старания, — с чрезмерной любовью в голосе сказал мужчина.

На что Фэн Мин в сердцах ответил:

— С твоим-то отношением к наследнику престола трудно представить, что всё это лишь ради его защиты.

Только сейчас, находясь в этом ужасном секретном ледяном зале, господин Жун вёл себя на редкость мягко и ласково.

— В то время, когда наследник престола был связан с судьбой Силэй, он находился в опасности, и на него было совершено несколько покушений. Поэтому, чтобы наследник престола смог спокойно дожить до своего совершеннолетия, императрица и на тот момент правящий регент Жун, посоветовавшись, решили взять наследника престола и спрятать во дворце, поменяв его на другого.

— А? — Фэн Мин был потрясён услышанным. — То есть на Ань Хэ? Тогда получается, что наследник престола...

— Да, является подделкой.

— Получается, что всё это время я был подделкой? — взволнованно спросил Фэн Мин. — Кто же тогда настоящий принц? Неужто ты?

На что господин Жун кивнул головой:

— После подмены принца я скрывался в покоях господина Жуна, который растил меня и помог подняться на ноги. Я повзрослел, приёмный отец умер, а я унаследовал титул господина Жуна, взяв на себя дела по управлению государством. Да, я наследник.

Фэн Мин долгое время просто хлопал глазами, но потом всё же вымолвил:

— Если так посудить, то ты не Цао Цао, а лимао [3]. — Покачав головой, юноша продолжил: — Неудивительно, что императрица холодно отнеслась ко мне, а к тебе, наоборот, с бесконечной любовью.

— Фэн Мин, я раскрыл тебе эту тайну, так как ты находишься в крайне опасном положении.

— Не надо снова меня запугивать! — Вздрогнул Фэн Мин от холода, после чего воскликнул: — Если ты хочешь взять и вернуть себе титул наследного принца, то просто скажи мне, ведь так или иначе я не могу не отдать тебе его. Но не надо меня запугивать в этом тёмном месте.

Но, глядя на господина Жуна, становилось ясно, что он не шутит.

— Я получил новости о том, что слухи о смерти императора уже распространяются по Поднебесной. Эти слухи и раньше распространялись, но то были лишь сплетни, не имевшие под собой почвы, и мы их постоянно опровергали. Однако на этот раз появились неопровержимые доказательства.

— Что же тогда будет? — Фэн Мин задумался, и на него внезапно снизошло озарение: — А, я понял! Новость распространится, и тогда сразу же явится младший брат императора, официально став наследником престола. А если он завоюет престол, то в Силэй тотчас же воцарится хаос.

— Именно. — На губах господина Жуна появилась одобрительная улыбка, которая вскоре исчезла, вернув мужчине суровое выражение лица. — Этого человека зовут Ань Сюнь. В те годы он не мог захватить власть, так как она была в руках отца-императора. Ань Сюню пришлось покинуть Силэй и жениться на принцессе королевства Фаньцзя. И вот сейчас, если ему выпадет случай, не встречающийся и в тысячу лет, то он, конечно же, его не упустит.

— Даже если он вернётся, то всем здесь правишь ты. Не стоит его бояться.

— У Ань Сюня здесь множество шпионов. Я уже уничтожил нескольких, однако остались и те, которые продолжают скрываться, не давая себя обнаружить. Фэн Мин, как ты думаешь, каким самым лучшим способом можно завоевать трон?

— Каким способом? — Фэн Мин взъерошил волосы и внезапно с ужасом осознал: — Убить наследника престола?

— Если судить по твоим словам, то ты действительно подающий надежды юноша. Верно, убив наследника престола, он тотчас же сможет законно унаследовать престол, и ни министры, ни даже императрица — никто не сможет ему воспротивиться, поскольку Ань Сюнь является членом императорской семьи.

— Но не я наследный принц, а ты.

— Раньше мне было плевать на лже-наследного принца, и плевать, убили бы его или нет. Ведь так или иначе он, у кого во дворце была богатая одежда и изысканная пища, являлся лишь подставной фигурой. Но ты... — Господин Жун глубоко вздохнул и заключил Фэн Мина в крепкие объятия. — Может, ты замечал в последнее время, как кто-то добавлял тебе что-нибудь в еду?

— Что? Не знаю.

— Я как-то заметил это, но служанка, что подсыпала тебе яд, покончила с собой, и я так и не смог ничего выяснить. — Слова господина Жуна сильно напугали Фэн Мина, на что мужчина вновь улыбнулся: — Не бойся, пока я рядом, никто не причинит тебе зла. Но сейчас, в такой критической ситуации, везде и во всём тебе стоит быть начеку. Сегодня в саду ты совершил маленькую ошибку, ни в коем случае не повторяй таких оплошностей вновь. Если кто-то пришлёт тебе еду или одежду, ни в коем случае не принимай их так легкомысленно. Я сильно переживаю из-за того, что ты импульсивный, легкомысленный и наивный, и этим легко могут воспользоваться.

Фэн Мин с печальным выражением лица проговорил:

— Почему быть наследным принцем страшнее, чем агентом 007?

— Хорошо-хорошо, не будем об этом говорить. Будь послушным и не броди, где вздумается. А теперь мы пойдём кататься на лошади.

— Здорово! Идём скорее! — Услышав о конной прогулке, Фэн Мин взбодрился. Ему не терпелось поскорее покинуть это странное место и, потянув господина Жуна за собой, он поспешил прочь.

Примечание:

[1] «Третий месяц весны» — это название имеет два значения: не только «весна», но и «любовь», «страсть», «похоть», «эротика». Второе значение этого названия, по сути, можно перевести, как «мартовская весна».

[2] Хрустальный дворец — подводное обиталище царя драконов.

[3] Лимао — это не только пальмовая куница, но и китайская вислоухая порода короткошерстных кошек. Здесь имеется в виду «выдающий фальшивое за настоящее».

1 — Chapter 18

В тот момент, когда двое всадников, мчась на полном скаку, покинули пределы дворца, от сердца Фэн Мина разом отхлынуло волнение обо всех холодных битвах и интригах дворца.

Искусство верховой езды господина Жуна изумляло своей отточенностью. Обнимая одной рукой Фэн Мина, а в другой держа вожжи, мужчина мчался вперёд навстречу ветру, окутывавшему их пронзительным холодным дыханием.

Фэн Мин поднял голову, высовываясь из объятий тёплого плаща господина Жуна, в который был крепко укутан, и разрушил царящую в округе тишину своим радостным кличем:

— Когда наступит весна, здесь появится зелёная трава, украшенная множеством прекрасных ало-жёлтых цветов, пробуждающих чувство восхищения. — Господин Жун остановил коня. С большой осторожностью держа в своих объятиях Фэн Мина, он спустился на землю и указал на открывшуюся перед их взором широкую равнину.

— Но сейчас, похоже, здесь ничего нет. Лишь голая земля, — сказал Фэн Мин, не беря в счёт высохшую до желтизны траву.

За пределами дворца любовь и нежность господина Жуна обострились. Теперь он мог выражать их без опасений. Если раньше все думали, что они были просто любовниками без чувств, теперь регент был влюблён без памяти, и подобное могло плохо отразиться на Фэн Мине. Любовь во дворце часто используют в качестве оружия или рычага давления.

— Правильно, — произнёс мужчина, — сейчас зима, и поэтому здесь ничего нет. Весной здесь всё оживёт и расцветёт. Разве всё живое на земле не возникает от желания одного хрупкого зёрнышка прорасти?

— Может, именно из-за воли к жизни. — Юноша задумался и хотел было похвастаться своими знаниями, сказав пару фраз: «Огонь не может полностью сжечь траву, весенние ветры снова дают ей жизнь», но вовремя вспомнил, что эти слова принадлежат другому человеку, а не ему, и юноше стало стыдно присваивать их себе, поэтому он просто промолчал, отбросив в сторону эту мысль.

Байюнь, изредка взмахивая хвостом, пасся в стороне и ел засохшую траву. Животное тихо крутилось рядом с господином Жуном. Похоже, что конь ревновал к Фэн Мину, занявшему его место в сердце регента.

А вот в глазах Фэн Мина Байюнь был привлекательнее господина Жуна. Машинально вытянув руку, юноша хотел было поймать белоснежный конский хвост, который то и дело высоко вздымался в воздух, но, будучи любимой лошадью господина Жуна, всегда гордый и высокомерный Байюнь внезапно повернулся и хлестнул Фэн Мина хвостом по лицу.

— Осторожно. — Господин Жун подозревал, что Фэн Мин мог спровоцировать коня. С улыбкой на лице он быстро заслонил своего возлюбленного от задиристого Байюня, разнимая их и рубя разгорающуюся перепалку на корню.

Так и не поймав хвост Байюня, Фэн Мин негодующе уставился на коня и сказал:

— Он презирает меня!

— А кто тебе сказал, что ты можешь задирать его? Лошадь — очень своенравное животное, тем более Байюнь. Он самый лучший конь.

— Меня вымораживает то, что какая-то лошадь смотрит на меня сверху вниз. — Юноша сквозь зубы произнёс: — Я хочу прокатиться на Байюне. Ты сказал, что сегодня позволишь мне прокатиться на нём.

Слова юноши заставили господина Жуна сощурить глаза.

— Ты прошлой ночью получил «ранение». Неужели ты ещё в силах кататься верхом на лошади?

Вспомнив про своё неприличное «ранение», Фэн Мин стал ещё злее, чем был, и, схватив господина Жуна за грудки, угрожающе сказал, хотя сам толком не доставал ему до плеча:

— Я хочу прокатиться на лошади. И пока я сегодня не прокачусь на ней, я не успокоюсь.

Зная о напористом характере Фэн Мина, мужчина поднял руки в знак поражения:

— Хорошо, я возьму тебя с собой, и мы сделаем круг. Что скажешь, если мы проедемся вокруг этой горы?

Взобравшись на коня, мужчина посадил перед собой Фэн Мина и обнял, прижимая его к тёплой груди.

Переживая за раненое тело Фэн Мина, господин Жун не стал бешено гнать коня, только позволил Байюню медленно идти вперёд. По пути мужчина знакомил Фэн Мина с окружающими видами и заодно местными условиями и нравами королевства Силэй.

— Само собой, река Силэй является крупнейшей из всех рек Поднебесной. У неё два берега с очень плодородной землёй. Всё земледелие в Силэй целиком и полностью зависит от речной воды.

Фэн Мин поглядел вдаль и действительно увидел одну большую реку, которая, извиваясь, тянулась к востоку от городской стены. По обе стороны реки располагались крестьянские наделы. Хотя сейчас была зима, на полях ещё работали крестьяне. Сам Фэн Мин ничего не знал о земледелии, поэтому смотрел на это всё без малейшего интереса. Переведя взгляд с крестьянских наделов, Фэн Мин поглядел на высокие цепи гор, что тянулись к горизонту и находились за пределами сельскохозяйственных угодий.

— Смотри, как много гор. Как только весна придёт, мы с тобой вместе взберёмся на них просто так, для развлечения.

— Ты всегда думаешь только о развлечениях. Весной наступит твой восемнадцатый день рождения. Ты понимаешь, что это значит?

Опять политика... Фэн Мин нахмурил брови, и, повернув голову, посмотрел на господина Жуна:

— И что же это значит?

— Когда наследному принцу исполняется восемнадцать лет, он получает право взойти на престол.

— О, я знаю, только после этого я верну тебе трон, верно?

Глядя на несчастную мордашку Фэн Мина, господин Жун рассмеялся и, с нежностью погладив юношу по спине, сказал ему:

— Фэн Мин, в следующем году, как только выдастся момент и ситуация с властью в Силэй стабилизируется, обещаю... Нужно лишь подождать до марта следующего года. Знаю, это будет нелегко.

— Будь добр, не говори о таких серьёзных вещах. Мы приехали сюда, чтобы развеяться. Или ты из тех, кто, работая, не забывает про развлечения, а развлекаясь, не забывает про работу? — запротестовал Фэн Мин.

Господин Жун в знак извинений погладил Фэн Мина по голове.

Эти двое были фактически одного возраста, только манеры держать себя у них были разные. Глядя на регента, чувствовалось, что он серьёзнее, опытнее и взрослее Фэн Мина.

Пока Фэн Мин смотрел на господина Жуна, к нему в голову внезапно пришла мысль: «Господин Жун вырос среди дворцовых интриг и войны за власть, да к тому же его приходилось скрывать и прятать от врагов. Если говорить, кто в этой эпохе самый несчастный подросток, так это он».

Окинув мужчину сочувствующим взглядом, Фэн Мин решил сменить тему разговора:

— Куда, ты сказал, мы поедем?

— Ты сказал, что весной хочешь подняться в горы.

— Да, верно. Когда настанет весна, эти горные склоны, наверное, выглядят потрясающе, — глупо хихикнул Фэн Мин.

Господин Жун вздохнул.

— На первый взгляд все эти горы хороши, но, тем не менее, не вызывают никакой симпатии. Большую часть границы Силэй занимают горы, пахотной земли мало. Из-за этого каждый год нам едва хватает еды, а если мы сталкиваемся с неурожаем, нам приходится обращаться к соседям и за большие деньги покупать еду.

Фэн Мин поднял взгляд и посмотрел вдаль, и действительно, лишь по берегам реки Силэй располагались поля.

— Хоть это и горная местность, земля там, должно быть, всё равно плодородная. Так почему же не использовать её в качестве полей?

— Склоны гор имеют откос, как можно на них выращивать зерно? Да и земледелием на них неудобно заниматься, к тому же, как их орошать, если эта земля так высоко над рекой?

Фэн Мин без раздумий выдал:

— Так преобразуйте горную местность. Разве нельзя создать на них террасированные поля?

— Э? — Услышав непонятные слова Фэн Мина, господин Жун воодушевился: — Что за террасированные поля?

Этот вопрос заставил Фэн Мина выпалить, что Силэй отсталое государство, и тут же, брызжа слюной, начал рассказывать, что из себя представляют эти самые террасированные поля, и как их создать. Но после неудачного объяснения юноша попросил господина Жуна сойти с коня и уже на земле, усевшись на корточки, стал маленьким камнем рисовать картину полей.

Рассказав господину Жуну о конструкции террасированных полей, которые юноша видел раньше, Фэн Мин попросил мужчину усадить его обратно на спину Байюня и отправиться дальше.

— Остановись здесь. — Поднявшись на небольшой склон, Фэн Мин пожелал вновь спуститься с коня. После чего, взяв в качестве примера местность, что была перед ними, подробно объяснил структуру террасированных полей.

Господин Жун слушал и непрерывно кивал головой, восхищённо улыбаясь.

Похоже, что даже Байюнь понимал, что этот мальчишка сейчас демонстрирует свои способности. Опустив голову, животное одиноко паслось в стороне и не приближалось к Фэн Мину, чтобы занять своё место рядом с господином Жуном.

— Что такое террасирование полей, я уже понял, однако, что касается орошения...

— Орошение является огромной проблемой в сельском хозяйстве. Я сглупил, Не рассказав тебе об этом. — Фэн Мин подвергся влиянию господина Жуна и сейчас, говоря об очень важном деле, с необычайной серьёзностью говорил: — Насколько мне известно, в развитии земледельческого орошения есть несколько способов: водяное колесо и оросительные каналы. Вспахивая поля на склоне горы, мы можем использовать парочку самых наипростейших способов. Первый способ — на склоне горы построить крупное водохранилище, в которое будет собираться дождевая вода и орошать поля, однако можно использовать водяное колесо или либо применить что-то ещё, что поможет поднимать воду в горы.

Хлопая в ладоши, господин Жун засмеялся:

— Хоть я и не понимаю, о каком водяном колесе и оросительном канале ты говоришь, но скапливать дождевую воду в горах, чтобы поднять пахотные земли, вполне осуществимо. Если это сработает, Силэй будет процветать!

Договорив, мужчина протянул руки, взяв за руку Фэн Мина, посмотрел на величественные горы и со вздохом сказал:

— Фэн Мин, благодаря твоим словам множество этих пустынных гор могут быть засеяны зерном. Ты для Поднебесной и национальной политики очень важен. — Эти слова были преисполнены благодарности.

Фэн Мин, невольно возгордившись собой, ответил:

— Конечно. Я же всё-таки хочу помочь тебе стать легендой на все времена.

Господин Жун заметил, что Фэн Мин, только что проявив свои способности, внезапно снова стал вести себя, будто дитё малое, и ощутил, как в душе разливается тёплое чувство. Тотчас же обвив руками стан Фэн Мина, он притянул юношу к себе и легко сказал:

— Террасирование полей станет важным шагом в истории государства. А что, если мы сделаем что-нибудь, что навсегда останется только в нашей памяти?

— Что именно?

— Конечно же что-нибудь романтичное [1] ... — И с улыбкой на лице господин Жун склонился, нависая над Фэн Мином.

Фэн Мин, оказавшись на сухой траве, понял, что регент собирается сделать. От этого его лицо залилось краской, и юноша смущённо пролепетал:

— Ты даже не стесняешься делать это средь бела дня. Да ещё в придачу я только вчера получил «ранение»...

Но Фэн Мин не успел договорить, как его поспешили заставить замолчать ласковым поцелуем.

Рука господина Жуна тихо скользнула под ворот платья Фэн Мина, и пальцы его принялись ласкать чужие соски, зная, что юноша не пожелает открыто противиться.

— Ах... — Почувствовав на груди эти похотливые лапы, Фэн Мин не сумел сдержать тихого стона. Румянец, что окрашивал скулы, спустился ниже, заливая тонкую шею.

Господин Жун лишь чувствовал, как от огня, что скопился внизу живота, тотчас же поднялось его естество. Пылая страстью и понимая, что с Фэн Мином нельзя спешить, мужчина только и мог, что приподнять бёдра юноши и проводить по ним руками, лаская их через слои одежды. Мужчина не прерывал поцелуя, сминая губы Фэн Мина, которые никогда ещё не познавали такого рая.

Под натиском искусных ласк господина Жуна Фэн Мин на мгновение сдался и больше не старался вырываться или как-то защитить себя, полностью забыв про своё вчерашнее «ранение».

Господин Жун развязал накидку, дарованную императрицей, и расстелил её на земле. И вот когда он, держа на руках обессиленного Фэн Мина, уложил его на тёплую накидку, внезапно раздался стук конских копыт.

Звук становился всё громче и громче, и, как оказалось, всадник мчался прямо к ним.

Господин Жун невольно нахмурил брови.

Регент, взяв с собой Фэн Мина, покинул дворец. Хоть и говорилось, что они всего лишь вдвоём решили поразвлекаться, но в тайне от принца на самом деле за ними отправились два отряда телохранителей. А если всадник сумел прорваться сквозь охрану, то это означало, что во дворце наверняка появились дела, которые не терпели отлагательств.

У людей, занимающих высокий пост во дворце, нет права на личную жизнь.

Господин Жун с любовью поглядел на Фэн Мина и тяжело вздохнул — удобный момент был испорчен, и ему ничего другого не оставалось, как снова взять Фэн Мина на руки и, набросив на его плечи накидку, хорошенько завязать её, тепло укутав юношу.

Тоже услышав звук лошадиных копыт, Фэн Мин понял, что на этом их ласки закончены, и опечалился.

Они вместе оседлали Байюня.

Когда скакун уже настиг двух мужчин, выяснилось, что всадником действительно был дворцовый слуга, который прибыл, чтобы доложить очень важные новости.

Слуга натянул поводья, останавливая лошадь и спешившись.

— Приветствую Ваше Высочество наследного принца, приветствую господина Жуна.

Регент гневно нахмурился.

— Что случилось?

— Слушаюсь, господин Жун! Во дворец поступили новости, что младший брат Его Величества, принц-консорт Фаньцзя Ань Сюнь направляется в Силэй и уже скоро въедет в столицу.

Как только Фэн Мин это услышал, у него в голове пронеслась мысль: «Я ведь только сегодня утром услышал про этого человека, и вот после полудня он уже здесь. Ань Сюнь является мужем принцессы Фаньцзя, и неизвестно, приехала она с ним или нет».

— Ясно. Мы с наследником престола сейчас же вернёмся во дворец и поприветствуем его.

Сегодняшний план отправиться на прогулку потерпел неудачу, и господин Жун вместе с Фэн Мином отправились обратно во дворец.

Примечание:

[1] Это слово имеет очень развратный подтекст в китайском языке.

1 — Chapter 19

Принц-консорт Фаньцзя нагрянул слишком неожиданно, будто для него приехать в Силэй было крайне необходимо. Фэн Мин и господин Жун успели лишь в спешке вернуться во дворец и сменить одежду на парадную, чтобы предстать перед гостем в должном статусе, прежде чем Ань Сюнь вошёл в столицу.

— Открыть городские ворота!

Звон колоколов и бой барабанов пронеслись по императорскому двору, приветствуя достопочтенных гостей. В главном зале перед парадным входом уже собрались все чиновники, возглавляемые наследным принцем и регентом, чтобы выразить своё почтение визитёрам, прибывшим издалека. Развевающиеся от размеренных шагов чёрные плащи, украшенные традиционными узорами из золотых нитей, скрывали под собой прекрасные одежды прибывших господ. Возглавлял эту процессию человек, голову которого украшала золотая корона. Можно было даже не сомневаться в том, кто это.

— Ань Сюнь приветствует наследного принца Ань Хэ. – Мужчина, шедший впереди, не спеша поклонился, демонстрируя прекрасные манеры.

— Ань Хэ приветствует Ань Сюня. — Фэн Мин поспешил ответить на приветствие не менее вежливо.

Хоть Ань Сюнь и связал себя узами брака с принцессой Фаньцзя, но он всё ещё являлся законным претендентом на трон императора Силэй. Воображение Фэн Мина рисовало Ань Сюня коварным и отвратительным на вид человеком, но, вопреки всем ожиданиям, принц-консорт оказался чертовски элегантным молодым человеком, поразительно похожим внешне на господина Жуна — это был красивый мужчина с белоснежной кожей.

— Дядя приехал издалека. Ань Хэ сожалеет, что не смог встретить его еще в пути. С моей стороны это было неучтиво.

Фэн Мин с трудом выдавил из себя эти слова. Даже голова разболелась от напряжения.

Ань Сюнь бросил короткий взгляд в его сторону и улыбнулся одними лишь уголками губ.

— Мы много лет не виделись. Наследный принц так вырос, и моё сердце теперь может быть спокойно. Увы, дядя был далеко и не мог встретиться с твоим отцом-императором. Временами я беспокоился о его здоровье, и недавно до меня дошли тревожные слухи, что его состояние ухудшилось. Я был так взволнован, что решил немедля отправиться сюда. Ехал днём и ночью, чтобы поспеть.

Ань Сюнь сделал всего один мимолётный жест рукой, и слуга, скрывающийся до сей поры за его спиной, преподнёс парчовую шкатулку тонкой работы, аккуратно держа её двумя руками. Ань Сюнь открыл её собственноручно. Содержимое шкатулки нельзя было сразу определить на глаз — внутри лежало что-то, что было обёрнуто во множество слоёв дорогой ткани. Одно оставалось очевидным: то, что лежало внутри, представляло собой огромную ценность.

— Это тысячелетняя змеиная желчь. Секретное чудодейственное средство императорской семьи Фаньцзя, которое обязательно поможет. Я привез его в Силэй в надежде, что оно вылечит твоего отца-императора. Наследный принц, прошу немедля проводить меня к моему правящему брату.

Ань Сюнь даже сделал шаг вперед и протянул руку, призывая идти. Фэн Мин внезапно для себя обнаружил, что начинает испытывать к этому человеку симпатию. Разве может он быть лжецом? Ко всем красивым людям с таким превосходным поведением невольно испытываешь тёплые чувства.

Однако император Силэй уже давно испустил дух — отвести принца-консорта к нему не представлялось возможным. Обеспокоенный взгляд принца привлёк внимание господина Жуна, и тот поспешил на выручку.

— Принц-консорт Фаньцзя проделал такой долгий путь сюда, по какой дороге вы ехали? Почему о прибытии мы узнали, когда вы уже были на подходе к столице?

Ань Сюнь находился в Фаньцзя уже более десяти лет, но не переставал следить за событиями, происходящими в Силэй. И ему было известно, что статный человек, стоящий рядом с наследным принцем, является никем иным, как господином Жуном, с недавних пор прибравшим управление политическими делами к своим рукам. На самом деле, господин Жун своими манерами выделялся на фоне предшественников: был более непредсказуемым и недоступным для понимания.

— Я прибыл лично с драгоценным лекарством. Сборы были поспешными, людей взяли немного и ехали тайно, чтобы во время пути избежать неприятностей. Лишь у столицы мы дали о себе знать. — Ань Сюнь посмотрел на господина Жуна и почтительно склонился перед Фэн Мином. — Раскрыть раньше свою личность представляло собой опасность, прошу наследного принца меня простить.

— Что Вы, что Вы, не надо церемоний…

— Мы с тобой близкие родственники, так ли необходимо соблюдение этикета? Мой брат сражён тяжелым недугом, нужно немедленно помочь ему. – Он не намеревался сдаваться и стоял на своём.

Фэн Мин вспомнил, что у Ань Сюня уже были какие-то доказательства смерти императора Силэй. Получается, он хочет нанести удар! Глубоко в душе принц подавил немой крик безысходности. Он перевёл полный мольбы взгляд на господина Жуна, но тот уже заговорил:

— В данный момент император отдыхает и восстанавливает силы во дворце, он не хочет видеть посторонних. Конечно, принц-консорт является родным братом императора и даже привез чудодейственное лекарство — его нельзя считать посторонним. Прошу многоуважаемого принца-консорта проследовать за мной.

— Хорошо. — Мужчина взял шкатулку с лекарством в руки. В его движениях читалось чёткое нетерпение.

Господин Жун обернулся, окидывая взглядом многочисленную охрану Ань Сюня.

— Император пребывает в покое, нельзя его тревожить.

— Конечно. — Принц-консорт понял смысл слов регента и повернулся, отдавая приказ: — Вы все ожидайте в загородной резиденции, здесь останется только Сюнь Тянь.

Фэн Мин не понимал, что задумал господин Жун. Неужели они приведут Ань Сюня к мёртвому телу императора? Руки Фэн Мина не переставали украдкой теребить рукав регента. Юноша сильно нервничал, не прекращая кидать в его сторону вопрошающие взгляды. Господин Жун же только и делал, что улыбался в ответ.

Войдя во дворец, они направились к покоям императрицы. Фэн Мин помнил, что гроб с телом скрыт под ними. Ань Сюнь вместе со своим охранником плелись позади. Мысль, что вот сейчас раскроется многолетняя тайна, которую так тщательно скрывали ото всех, заставляла сердце Фэн Мина сжиматься от волнения.

— Император отрешился от мирской суеты в покоях своей жены. – Господин Жун указал на дворец.

— Наконец я увижу старшего брата. Даже не представляю, изменился ли его облик за долгие годы, — вздохнул принц-консорт.

Все четверо вошли во дворец через парадный вход. Так как императрица любила тишину и покой, то держала при себе всего несколько слуг и охранников. В этот самый момент одна из служанок прибиралась и поливала цветы. Заметив прибывших, она молча поприветствовала их. Миновав просторную галерею, они оказались в главном зале, где совсем недавно императрица принимала поздравления в честь юбилея. Фэн Мину казалось, будто он попал в какую-то игру: реальные персонажи, реальный реквизит и сюжет уже набрали обороты, подводя к напряжённой развязке.

Обычно, когда смотришь всякие шоу на ТВ, в самый кульминационный момент включается реклама, и ты можешь расслабиться и успокоить сердце. Сейчас же всё было одним большим шоу, которое нельзя поставить на паузу.

За главным залом находится узкий коридор, ведущий прямиком в подвал. Неужели господин Жун и правда поведёт Ань Сюня туда? Может, он хочет заманить его с охранником и запереть там? Пусть заживо замёрзнут в этом холодильнике! Фэн Мин думал над ситуацией и со стороны выглядел очень рассеянным.

Регент действительно свернул из зала и направился к коридору. На подступах к входу все неожиданно вздрогнули.

— Что…

— Ах!

1 — Chapter 20

Едва войдя в коридор, можно было увидеть одинокую фигуру в белом одеянии, стоящую на коленях спиной ко входу. Человек, свесив голову и сведя брови к переносице, хранил молчание. На стенах горело множество факелов, уходивших в бесконечную темноту коридора. Яркий блеск огня озарял мягкие и изящные черты лица человека, преклонившего колени.

Это оказалась сама императрица, которая постоянно скрывалась во внутренних покоях дворца от ненужных встреч.

Четверо мужчин вскрикнули от удивления и, услышав голоса друг друга, одновременно обменялись взглядами.

Господин Жун сделал бесшумный шаг вперёд и, встав на колени позади императрицы, тихим голосом сказал:

— Ваше Величество, принц-консорт Фаньцзя Ань Сюнь привёз с собой чудодейственное лекарство и хочет навестить Его Величество.

Из-за того, что они находились в узком пространстве, звук спокойного голоса господина Жуна отразился от стен гулким эхом, а бессчётные языки пламени задрожали.

Но императрица продолжила хранить молчание. Её добродушное лицо, кажется, дрогнуло, и она ответила не выражающим никаких эмоций голосом:

— Ясно.

Не проронив больше ни слова, она так и продолжила стоять на коленях у входа в коридор, вглядываясь вглубь помещения и не шевелясь, подобно изваянию.

Все прибывшие тотчас же пришли в замешательство. Императрица стояла на коленях у самого входа, и никто из присутствующих не мог, махнув на женщину рукой, перешагнуть через неё и отправиться на встречу с императором Силэй.

Фэн Мин на восемьдесят процентов был уверен в том, что это коварный план господина Жуна — попросить императрицу о помощи. Однако даже если императрица загораживает путь, Ань Сюнь может начать действовать. Значит, велика возможность, что дело всё-таки не получится решить благоприятно? Думая об этом, Фэн Мин невольно перевёл взгляд на Ань Сюня.

Но Ань Сюнь даже и не думал злиться. Напротив, его лицо стало мертвенно бледным, руки сжались в кулаки, а длинные рукава начали мелко дрожать, не оставляя сомнений в том, что появление императрицы произвело на принца-консорта огромное впечатление.

Странно. Неужели между императрицей и Ань Сюнем...

Пока Фэн Мин пребывал в полной растерянности, императрица наконец-то снова разомкнула губы и тихо произнесла:

— Его Величество уже давно тяжело болен, а я лично управляю молитвенной церемонией и на расстоянии ста шагов от императора стою на коленях в ожидании веления Неба. Это дело жизни и смерти, и никому не позволено в такое время тревожить Его Величество. Ань Хэ, ты являешься кровью и плотью императора. Подойди ко мне и преклони колени: давай вместе помолимся Небесам за твоего отца-императора.

Хоть Фэн Мин и не верил в подобного рода вещи, но его подозвала сама императрица, так что нужно было что-то сделать, поэтому ему пришлось примерить на себя личину образцового сына и, подойдя к Её Величеству, скромно встать на колени позади неё.

«Не понимаю, как долго надо стоять на коленях и ждать веления Небес? — подумал про себя Фэн Мин. — А если на это уйдёт не один день, то разве это не прибавит неприятностей?»

Но тут императрица снова заговорила:

— Ань Сюнь, ты тоже королевских кровей, подойди, встань на колени и помолись за своего старшего брата.

Фэн Мин опустил голову и незаметно состроил гримасу, размышляя: «Ань Сюнь — не обычная личность, и вернулся он сюда, чтобы занять престол. Но если он послушает императрицу, то зачем господину Жуну хотеть разобраться с ним? Не лучше ему напрямую сказать Ань Сюню, чтобы тот убирался восвояси?»

— Ань Сюнь повинуется приказу. — Неожиданно для всех Ань Сюнь поклонился, сложив руки перед грудью в знак почтения. В ту же секунду, встав справа от Фэн Мина, он опустился на колени позади императрицы.

Предположения Фэн Мина оказались ошибочными, и юноша украдкой вынул язык, словно от рвотного позыва. Его взгляд внезапно встретился с предупреждающим взглядом господина Жуна, и юноша сразу же притворился серьёзным.

Императрица, ни разу так и не повернув головы, произнесла, отдавая приказ:

— Королевская семья молится, а остальным выйти отсюда.

— Слушаюсь. — Господин Жун, предвидя, что императрица может дать такой приказ, немедля поклонился и направился к выходу. Фэн Мин, понимая, что мужчина вот-вот уйдёт, пытался подмигнуть ему, подав знак, но Господин Жун лишь слабо улыбнулся, не обращая на это внимания.

Но оставался ещё один человек, телохранитель Ань Сюня, который не сдвинулся с места в ожидании приказа своего господина.

Ань Сюнь кивнул головой и сказал:

— Выйди и жди меня снаружи. Без приказа сюда не входи.

Только после этого телохранитель, следуя за господином Жуном, вышел прочь.

Как только мужчины вышли, в помещении стало ещё тише.

Фэн Мин опустил голову и то и дело переводил взгляд с императрицы на стоящего рядом Ань Сюня.

«Теперь нас только трое, — думал Фэн Мин. — Неужели они будут в ходе личной встречи вести переговоры?»

Но в данный момент обстановка была странной. Он ни за что не осмелился бы добровольно спрашивать, поэтому всё, что мог делать Фэн Мин, — лишь горестно вздыхать, продолжая полуживым стоять на коленях.

Простояв больше получаса, Фэн Мин совершенно перестал чувствовать ноги, будто их вовсе парализовало. В душе юноша не прекращал ругать господина Жуна, одарив его уже бесчисленным количеством проклятий. Искоса наблюдая за двумя людьми, он всё продолжал стоять на коленях, словно глиняная статуэтка божества, не выражая и йоты беспокойства.

В царившей тишине императрица неожиданно разомкнула губы и спросила:

— Ань Сюнь, ты вернулся сюда ради престола?

Фэн Мин застыл в удивлении. Ему и вздуматься не могло, что императрица так неожиданно и напрямую скажет это, раскрыв все тайные намерения Ань Сюня, попав не в бровь, а глаз.

Ань Сюнь на короткое время глубоко задумался, а потом ответил:

— Так же, как и престол, я намерен заполучить ещё кое-что.

Фэн Мин вновь остолбенел: он также никогда не думал, что Ань Сюнь будет так прямо говорить, не скрывая и давая всем понять, что он здесь, чтобы захватить трон.

«Ань Сюнь не берёт во внимание наследного принца». — Подумав об этом, Фэн Мин невольно снова уставился на Ань Сюня, будто старался просверлить своим взглядом в нём дыру.

— И что же ещё ты хочешь заполучить? Неужели за все долгие годы ты так и не согласился сдаться? — равнодушно спросила императрица.

Горло Ань Сюня сдавило. Похоже, что мужчина слегка волновался, однако ему это не помешало сдержанно ответить:

— В те годы... В те годы он отнял тебя, если бы не он... я... мы... — Его руки сильно тряслись. Мужчина внезапно наклонился вперёд, как будто хотел подойти и крепко обнять императрицу, но резко остановился на полпути.

Глядя на сцену двух влюблённых, Фэн Мин распахнул глаза и закричал в душе:

«Императрица и Ань Сюнь были парой?! Я никак не ожидал, что в прошлых веках люди были такими романтичными». — В Фэн Мине вдруг проснулись сильные симпатия и сочувствие к Ань Сюню.

«Императрица теперь номинально является моей матерью, — продолжил размышлять юноша, — и если Ань Сюнь бросится её целовать, то стоит ли мне взять на себя смелость и защитить честь матери? Если я защищу её, то боюсь, что помешаю возлюбленным и их «второй весне». К тому же Ань Сюнь превосходно изучал военное искусство, и он может раскусить, что я подделка. Если не защищу, то буду смотреть на то, как мою собственную мать домогается чужой человек...»

Перебирая мысли, которые беспорядочно и безостановочно жужжали в голове, Фэн Мин снова услышал вопрос императрицы:

— Ты имеешь в виду, что хочешь вернуть потерянное?

— Верно!

Императрица вздрогнула всем телом и, внезапно обернувшись к Фэн Мину и Ань Сюню, гордо проговорила:

— Я императрица Силэй и не могу стать прежней Мо Лань! Тебе не стоит предаваться несбыточным мечтам.

— Мне нужно лишь заполучить трон. И тогда я стану императором, а ты моей императрицей.

— Ань Сюнь, ты сошёл с ума.

— Нет, я не сошёл с ума. Столько лет я переносил горести и невзгоды именно ради этого дня.

Фэн Мин смотрел, как две высокопоставленные персоны разыгрывают классическую любовную драму. Его голова непрерывно поворачивалась слево-направо, а потом справа-налево. Эти двое напрочь забыли про собственные положения. Нужно было остановить этот диалог.

Ань Сюнь снова сказал:

— Чтобы укрыться от нападок старшего брата, ставшего императором, мне пришлось жениться на дочери императора Фаньцзя, отправившись в чужое государство, но в душе я никогда не забывал тебя. Мо Лань, мой старший брат уже мёртв, и как только я возьму правление в свои руки, то, согласно государственному строю Силэй, императрица может следовать за новым императором — мы снова сможем быть вместе. Разве ты не хочешь стать моей императрицей?

Слушая искренние слова Ань Сюня, императрица словно тоже вспомнила прекрасное прошлое, отчего лицо её приобрело печальное выражение.

— Хочу? Я теперь императрица, и мой долг защищать императорскую кровь, чтобы Силэй стал ещё лучше, чтобы государство стояло непоколебимо, как скала. — Она повернулась в сторону, где заканчивалась глубокая крытая галерея, и холодно произнесла: — Ань Сюнь, я спрашиваю тебя: если тебе достанется престол, и ты станешь императором, что ты сделаешь со мной и моим сыном? Что ты сделаешь с Силэй?

— Я буду обходиться с тобой, как с императрицей, буду заботиться, как прошлый император, любить и дорожить своими приближёнными, и с благосклонностью управлять Силэй.

— Ты не сказал, что сделаешь с моим сыном.

Ань Сюнь бросил быстрый взгляд на Фэн Мина. Этот взгляд был полон безграничной жестокости и злобы, и Фэн мин невольно перепугался до смерти.

— Он является кровью и плотью нынешнего императора.

Императрица, стоя на своём, ответила:

— В таком случае, он также и моя плоть и кровь.

— Мо Лань... — Ань Сюнь, больше совершенно не обращая внимания на Фэн Мина, будто его там и не было, мягким голосом произнёс: — Мы в будущем сможем родить ещё больше детей, только это уже будут наши кровь и плоть.

— Ты говоришь так, словно всё решил ещё тогда, когда въезжал в пределы Силэй. Наследный принц обязательно сразится с тобой. — В глазах императрицы отразилась усталость. Она долго собиралась с мыслями и в итоге произнесла: — На самом деле император умер уже много лет назад.

Такая большая тайна неожиданно легко слетела с уст императрицы. Тайна раскрыта, и как теперь ликвидировать последствия?

Ань Сюнь колебался, но быстро пришёл в себя и, кивнув головой, сказал:

— Я будто в воду глядел, но не было доказательств. Иначе нам не пришлось бы разлучаться на столько лет.

— Как ты понимаешь, мне трудно было скрывать это известие. Я не хотела, чтобы ты узнал, не хотела, чтобы ты возвращался сюда и боролся за престол, не хотела видеть, как льются реки крови, заливая Силэй, — чеканила каждое слово императрица. — И не хотела видеть, как мой родной сын боролся бы на грани жизни и смерти.

— Это плод, посеянный моим старшим братом-императором.

— Я ничего с этим не могу поделать. Как императрица Силэй, я не могу допустить, чтобы в правящей династии Силэй произошёл государственный переворот. Все дела королевской семьи должны решаться в узком кругу. И я ради нас выберу нового короля Силэй. — Императрица медленно повернула голову, и её взгляд переместился с Фэн Мина на Ань Сюня.

Двое мужчин задержали дыхание в ожидании её решения.

Глядя на Ань Сюня, императрица спросила у него:

— Ты на всех пограничных заставах Силэй расставил своих шпионов и уже отдал им строгий приказ: если с тобой во дворце что-то случится, они должны будут отравить все колодцы. Ты отправишь врага на атаку Силэй, не дав во что бы то ни стало законному наследнику престола править государством. Я права?

Фэн Мин пристально поглядел на Ань Сюня. Юноша никогда не думал, что в этом красивом человеке окажется столько зла и коварства.

Ань Сюнь поднял уголки губ, но так и не вымолвил ни слова, отвечая лишь молчаливым согласием.

— По-видимому, ранив тебя, Силэй может оказаться в огромной беде. В критический момент я могу пожертвовать своим собственным сыном, чтобы сохранить наше государство. — Взгляд императрицы внезапно переместился и пал на Фэн Мина.

Фэн Мин, словно лягушонок, которого увидела змея, тотчас же от испуга покрылся холодным потом.

Императрица долго смотрела на Фэн Мина, а затем медленно отчеканила слово за словом:

— Ты — наследник престола и должен отдать жизнь за своё государство, мать-императрица будет гордиться тобой. — И, снова поглядев на Ань Сюня, женщина сказала: — Я помогу тебе взойти на престол и стать новым императором. Но сейчас это может вызвать осуждение в императорском дворце. В марте будущего года, когда наследный принц должен будет взойти на трон, ты официально сможешь объявить себя императором Силэй.

Фэн Мин тотчас же застыл от удивления, будто в его макушку ударила молния.

Он никак не мог понять те странные события, что разворачивались на его глазах.

Ань Сюнь давно знал, что императрица пойдёт на компромисс. На его лице мелькнула усмешка, которая тотчас же исчезла с губ:

— Но в марте будущего года наследный принц, должно быть, уже вступит на престол — будет слишком опасно держать его до следующего года.

Выслушав слова Ань Сюня, императрица ещё долго молчала, но затем она опустила голову и тяжело вздохнула:

— Ах, ты сейчас вынуждаешь меня... — Она заскрежетала зубами. — Хорошо, ради Силэй я пожертвую чем угодно. Ты сейчас мне поможешь, я же буду пресекать все слухи, что будут просачиваться наружу, говоря, что наследник престола тяжело заболел. Когда наступит март, я объявлю, что наследник престола умер от болезни, а младший брат императора вступит на престол. Однако, ты немедленно отзовёшь всех шпионов, размещённых в пределах Силэй, после этого провозгласишь именной список и официально передашь его армии Силэй, чтобы избежать несчастий.

— Отозвать шпионов?

Глядя на мужчину, императрица с лёгкостью произнесла:

— Я согласилась отдать тебе своего сына и, как только наследный принц исчезнет, уже никто не будет бороться с тобой за престол. На кого мне ещё положиться, кроме тебя? Зачем тебе тогда размещать своих шпионов? В будущем Силэй стабилизируется и станет спокойным государством. — Женщина мягко вытянула руку перед лицом Ань Сюня и неспеша раскрыла ладонь, в которой лежал флакон.

Фэн Мин уже долгое время с тревогой в душе слушал их разговор с Ань Сюнем, и тотчас же бесшумно встал на ноги и начал отступать к стене, однако деревянные двери, ведущие к спасению, оказались неизвестно когда заперты, причём заперты снаружи. Должно быть, императрица давно это планировала, желая покончить с ним здесь и сейчас. Фэн Мин обернулся. Увидев, как Ань Сюнь берёт из руки императрицы флакон и шаг за шагом приближается к нему, юноша ещё больше испугался, да так, что душа будто ушла в пятки.

Одно слово внезапно мелькнуло в голове: «Яд».

«Зачем? Зачем они хотят убить меня?» — Фэн Мин смотрел, как на бледном лице Ань Сюня появилась холодная усмешка, а императрица по-прежнему стояла сзади и смотрела на него пустым взглядом, не выражая никаких чувств. И в это мгновение юношу словно током в голову ударило. Его осенило: «Императрица хочет, чтобы Ань Сюнь убил меня. А после того, как Ань Сюнь отменит свои хитроумные замыслы, господин Жун сможет немедленно расправиться с ним, и в марте следующего года её сын в конечном счёте взойдёт на престол и станет императором Силэй. А я жертва, преподнесённая ради мира в Силэй. Ценой моей жизни они хотят задержать на несколько месяцев Ань Сюня, давая господину Жуну возможность вырвать с корнем враждебные силы. Какой превосходный план. Кто его придумал? Господин Жун? Господин Жун хочет пожертвовать мной…»

Подумав об этом, Фэн Мин внезапно почувствовал слабость во всём теле. Опираясь на стену, юноша с отчаянием смотрел на приближающегося Ань Сюня. Господин Жун, который в корне отличался от мужчины перед ним, словно в калейдоскопе, возник перед глазами Фэн Мина: яростный и страшный, улыбчивый, нежный и ласковый, мрачный и скрытный. А ещё та глумливая улыбка, с которой он дразнил Фэн Мина, рассказывая про «третий месяц весны»...

Все сцены за короткое мгновение пронеслись перед глазами.

Он лишь мысленно завопил: «Нельзя, так нельзя!».

Боль сковала сердце, горло охрипло, и, вопреки ожиданиям, юноша так и не смог сказать ни слова.

Ань Сюнь уже был перед ним. Несмотря на его благовоспитанный и утончённый вид, мужчина неплохо владел военным искусством. С ничтожным уважением к Фэн Мину, Ань Сюнь поднял подбородок юноши и сказал:

— Пей. Выпьешь и умрёшь быстро и безболезненно.

Тонкие губы слегка разомкнулись, взгляд больших глаз был полон отчаяния. И в итоге юноша тихонько проронил два слова: «Жун Тянь», — но его голос звучал так тихо, что Ань Сюнь их совсем не расслышал.

— Не обязательно говорить предсмертные слова. Я уже сам придумал за тебя твою речь, — свободно сказал Ань Сюнь и продолжил: — Небеса не помогут мне быть бессмертным. В будущем я передам престол своему царственному дядюшке, чтобы защитить и обеспечить Силэй богатством и могуществом. — Вместе с этими словами мужчина разомкнул челюсти Фэн Мину, который совсем не оказывал сопротивления, и, держа флакон, Ань Сюнь влил жидкость ему в рот.

Яд мягко обволок горло, но неожиданно его вкус оказался необычайно сладким. Фэн Мин всё время надеялся, что господин Жун в последний момент выбьет дверь и скажет, что это лишь план, чтобы заманить врага в ловушку. Однако вслед за приятным вкусом юноша почувствовал режущую боль в желудке, которая накатила внезапной волной. Перед глазами забрезжил белый свет, и в конечном счёте, отбросив даже малейшую надежду, юноша погрузился во тьму.

1 — Chapter 21

Всё вокруг окутало мраком. Перед глазами замелькали яркие огоньки, и Фэн Мин медленно осел на холодный пол.

Ань Сюнь присел рядом и с силой сжал запястье, с минуту прощупывая пульс. Убедившись, что сердце больше не бьётся, он с пренебрежением отбросил руку наследного принца. Императрица стояла в стороне, боясь посмотреть на тело Фэн Мина, и в глазах её блестели слезы. Она заговорила, но голос её был всё таким же тихим и спокойным:

— Я сделала это со своим родным сыном ради тебя. Нет под Небесами более бессердечной матери, чем я. Теперь ты должен отозвать отовсюду своих шпионов, чтобы никто в будущем не воспользовался случаем и не навредил Силэй.

Её сердце изнывало от боли, но на самом деле, весь этот план был смертельной ловушкой для Ань Сюня. Он всё ещё испытывал к ней чувства, и это было взаимно, поэтому слёзы, стекающие по её щекам, были искренними и предназначались ему. Яд, который выпил Фэн Мин, конечно же, был подделкой.

Ань Сюнь кивнул.

— Хорошо, наследного принца больше нет, так кто ещё сможет занять моё место? В тех шпионах тоже больше нет нужды. — Внезапно он вытащил кинжал, висевший на поясе. Характерный лязг металла эхом отразился от стен.

В пустом коридоре этот звук невероятно пугал и резал слух.

Холодный блеск лезвия ужаснул императрицу, её сердце тревожно забилось в груди.

— Ань Сюнь, что ты собираешься делать?

— Мо Лань, я не верю тебе. — Хоть в руке Ань Сюнь и держал острый кинжал, его голос был необычайно нежным, а на лице играла лёгкая улыбка. — У императорской семьи Силэй тоже есть чудодейственные лекарства. Нельзя быть уверенным, что это не был яд, обладающий свойствами мнимой смерти. Он покинул нас, но я всё ещё не удовлетворён. Я лишь пущу ему кровь один раз, чтобы убедиться, что наследный принц мёртв окончательно, и тогда я смогу раскрыть тебе все свои козыри.

Господин Жун гарантировал полную безопасность Фэн Мину, но если кинжал опустится, выживет ли тогда наследный принц?

— Наследный принц мёртв, неужели ты не можешь сохранить его тело целым? – Бледность лица императрицы уже нельзя было не заметить.

— Успокойся, после я обязательно прикажу зашить раны.

— Ань Сюнь!

— Мо Лань, мы уже давно не дети: я не маленький Ань Сюнь, а ты не маленькая Мо Лань, — не выпуская нож, горько ухмыльнулся он. — В конце концов, вы – мать и сын правящей семьи, как можно быть небрежным с вами? Мои чувства к тебе такие же, как и прежде, и никогда не менялись.

Женщина отшатнулась, словно от удара, и, не в силах устоять на ногах, сделала два шага назад, едва не рухнув на пол. Она не могла больше слышать подобных речей от Ань Сюня. Нащупав непослушной рукой стену, императрица закрыла глаза и попыталась восстановить дыхание.

— Биение его сердца уже остановилось, тебе так необходимо уродовать его мёртвое тело, прежде чем ты сможешь отозвать шпионов?

— Раз сердце не бьётся, так в чём загвоздка? Один удар уже ничего не изменит. Как только я завершу начатое, то сразу же отзову своих людей. Нельзя допустить ошибок со стороны Силэй.

Препятствовать прямо сейчас принцу-консорту было чревато лишь большими подозрениями с его стороны. Императрица долго колебалась, молча смотря на мужчину. Одна мысль в её голове хаотично сменяла другую. Все они были о господине Жуне и Силэй, окутанном дымом сражений. Скрипнув зубами и приняв решение, что безопасность Силэй превыше всего, она коротко кивнула.

— Хорошо, раз ты так уверен, то не останавливайся. Один удар — и уже никакое лекарство не вернёт наследного принца к жизни. И ты успокоишься.

— Мо Лань, я знаю, что ты расстроена. — Ань Сюнь улыбнулся, голос его сразу приобрёл мягкие нотки уступчивости. — Он твой сын, можешь быть уверена: когда я взойду на престол, то похороню его со всеми почестями.

Мужчина опустил голову, и при виде бездыханного тела Фэн Мина в его взгляде мелькнула неприкрытая жажда крови. Крепко обхватив кинжал, он занёс руку для удара, целясь прямо в сердце.

Внезапно входная дверь с грохотом слетела с петель, выбитая одним мощным ударом ноги. Тень человека вихрем пронеслась через весь коридор, направляясь к Ань Сюню. Блеснуло лезвие меча.

Такой яростный удар, возможно ли от него уклониться?

Крайнее изумление отразилось на лице принца-консорта. Нанести удар Фэн Мину в такой ситуации оказалось невозможным. Многолетняя военная подготовка сделала своё дело, и мужчина в один момент смог изменить направление кинжала и выставить его перед собой.

Звон столкнувшегося оружия эхом разнёсся по коридору. Ань Сюню удалось отбиться, но рука от чудовищной силы удара начала неметь и отнялась. В бешенстве он поднял голову и увидел перед собой господина Жуна.

Регенту не удалось убить принца-консорта одним ударом, и следом посыпалась очередь из быстрых атак. Ань Сюню ничего не оставалось, кроме как держать руку с кинжалом перед собой.

Дзынь!

Дзынь!

И только искры от смертельного танца лезвий были видны в этой суматохе.

Господин Жун превосходно владел мечом, его стиль был благородным, а удары точны и сильны. Под его жестокими и кровожадными атаками мужчина, шатаясь и тяжело дыша, отступал назад. Пугливо обернувшись к императрице, он воскликнул:

— Мо Лань, останови его!

Императрица растерянно смотрела на сражающихся мужчин, прикусив губу. Она казалась безжизненной статуей. Господин Жун, не колеблясь, нанёс еще один удар и выбил кинжал из руки Ань Сюня, пресекая любую его попытку поднять оружие. Шансов на спасение больше не было. Отчаяние охватило принца-консорта.

Один взмах — и Ань Сюнь потерял всякую надежду на спасение.

— Стой! — Императрица наконец нашла в себе силы закричать, но было уже поздно.

Меч обрушился прямо на голову принцу-консорту. Он успел только неловко вскрикнуть, прежде чем, обливаясь кровью, упал замертво.

Всего за пару мгновений, что длилась схватка, регент с невероятной лёгкостью смог одолеть более опытного противника.

— Ань Сюнь… — Императрица бросилась вперёд к телу мужчины, но итог битвы был уже решён.

Она смотрела на него, и на её прекрасном лице отражалось множество эмоций. Когда последняя слеза скатилась по щеке, женщина взяла себя в руки, и, словно по щелчку, выражение лица поменялось: в гневе императрица повернулась к господину Жуну.

— Ты… Почему ты убил его?

Господин Жун был в ярости. Холодным взглядом он окинул лежащего на полу Ань Сюня.

— Этот человек — враг Силэй, желавший захватить власть, так почему же императрица льёт над ним слёзы?

— Жун Тянь! — Женщина не смогла сдержать бушевавших внутри эмоций, но заметив, что слишком вспылила, глубоко вдохнула и попыталась успокоиться. — Все мои действия и поступки были только ради тебя, разве ты не понимаешь этого? Можно было всё решить мирно, так зачем врываться сюда и портить то, что мы так тщательно и долго планировали?

Развернувшись, господин Жун поднял на руки обмякшего Фэн Мина и всмотрелся в знакомые до боли черты лица.

— Смерть Фэн Мина не входила в наш план.

— Ситуация была чрезвычайной. Так что мешало пожертвовать поддельным наследным принцем ради благополучия Силэй? Из-за этой бесполезной фальшивки ты испортил такой великолепный точный план и чуть не довёл государство до катастрофы?

— Он отнюдь не фальшивка. Вашему Величеству следовало бы найти время, чтобы послушать его речи об управлении государством. Он — главное сокровище Силэй. Что же касается почившего Ань Сюня — слуги разберутся с этим. — Сняв с себя накидку, господин Жун осторожно укутал в неё юношу, и сожаление и любовь переполняли его. — Вскоре действие лекарства закончится, и Фэн Мин очнётся. Этот план был бесполезен с самого начала, он не должен страдать от него.

Императрица наконец поняла, что такой праведный гнев с его стороны вызвало её самоличное решение пожертвовать Фэн Мином. Её затрясло от шока лишь при одном взгляде на сына, который обеспокоенно держал наследного принца на руках.

— Жун Тянь, ты… сердишься на меня? Я сделала это ради тебя и престола, ради Силэй.

В этот момент её уже не заботило будущее страны. Сейчас она всего-навсего была обычная мать, любящая своего сына. И сердце у её сына мягкое, хоть со стороны может казаться иначе, поэтому уже спокойным голосом он произнес:

— Матушка страдает из-за своего сына, я лишь прошу впредь больше не вредить Фэн Мину.

Господин Жун нежно коснулся щеки юноши и почувствовал, что тепло снова возвращается в его тело, а значит, действие лекарства уже начало спадать. В сердцах он взглянул на императрицу и произнёс:

— Матушка, ради меня, пожалуйста, обращайтесь с ним, как с родным сыном. Я… Мы… — Он нахмурился и тяжело вздохнул, больше не произнеся ни слова.

Слегка поклонившись императрице, он вышел из коридора с наследным принцем на руках. Женщина смотрела на уходящего сына, чей силуэт казался твёрдым и решительным, как внезапно силы оставили её, ноги ослабели, и она упала на пол. Опустив голову, она заметила, что глаза Ань Сюня всё ещё были открыты. Слёзы, которые больше не было сил сдерживать, градом покатились по щекам.

— Я не хотела, чтобы всё так обернулось. Почему ты вернулся и попытался отнять трон у моего сына? — Рыдания душили женщину. Непослушными пальцами она гладила красивое лицо возлюбленного. — Это проклятие родителей, ты всё ещё не понял этого? Как императрица Силэй, разве я могу допустить вторжение в мою страну? Ань Сюнь, ты до последнего был безрассудным и храбрым, но ты унёс с собой тайну о том, где стоят твои войска и где находятся шпионы: как мне теперь быть?

Хотя принц-консорт и умер, но в его взгляде ещё читалось отчаяние и неверие в происходящее. В холодном и пустом коридоре можно было услышать тихий, полный любви голос императрицы:

— Пусть ты и не смог заполучить трон, но моё сердце всегда будет принадлежать тебе…

Когда, наконец, её слезы остановились, белоснежной, словно яшма, рукой она нежно закрыла глаза Ань Сюня.

Весть о внезапной смерти принца-консорта в мгновение ока разлетелась по всей стране и дошла до Фаньцзя, где немедленно провели национальное собрание.

Страну, граничащую с Силэй, охватил хаос.

1 — Chapter 22

Яд мнимой смерти весьма вреден для организма, и хотя пульс Фэн Мина сразу пришёл в норму, коматозное состояние, в которое он впал, не прошло даже через несколько дней.

Обстановка в Силэй была тревожной: царствующий дом Фанцзя объявил о намерениях отомстить. Придворные чиновники бросили все силы на то, чтобы подавить возможные беспорядки и мятежи. К счастью, господин Жун некоторые ошибки смог мастерски скрыть — придворные дела он вёл надлежащим образом.

Но Фэн Мину, находившемуся в бессознательном состоянии, все происшествия были неизвестны. Несколько дней в послеобеденное время во дворце стояла тишина.

Внимательные взгляды множества людей были прикованы к человеку, лежащему на большой кровати, но ярче всего горел обеспокоенный взгляд господина Жуна.

— Ммм… — Внезапно тонкие губы дрогнули, и из уст сорвался лёгкий вздох. Щёки принца налились румянцем — предвестником скорого пробуждения.

Сердца людей затрепетали, все затаили дыхание. Длинные ресницы юноши задрожали, но потом снова замерли, пока через какое-то время он резко не открыл глаза. Много дней закрытые, иссиня-чёрные глаза неожиданно распахнулись. Стоило Фэн Мину пробудиться, как весь дворец сразу же загудел от радости.

— Наследный принц проснулся!

— Он очнулся!

— Хвала Небесам! — Молитвенный звонкий голос Цю Лань смешался с гудящим потоком других голосов.

В один большой шаг регент преодолел расстояние до постели и сел рядом с Фэн Мином. Он схватил его запястье, проверяя пульс, и взволнованно спросил:

— Ты помнишь меня? Что-нибудь болит?

Фэн Мин только проснулся и во всём теле чувствовал ужасную слабость. Он поднял на господина Жуна взгляд и мгновенно вспомнил всё, что случилось. Его губы дрогнули, будто он хотел что-то сказать, но кто-то его перебил.

— Не стоит беспокоиться, господин Жун, яд мнимой смерти не даёт осечек. Я, Ся Гуань, осмелился применить это средство, чтобы сохранить жизнь наследному принцу. Его Высочество проспал семь дней, и это нормальный срок, как раз сегодня он проснулся.

Говорящий был одет в лазурные одеяния, а его внешность являлась не совсем обычной: острый подбородок, узкие, очень растянутые глаза. В руке он тряс причудливой работы веер. Перед ними стоял первый целитель Силэй — Ся Гуань. Нелюдимый и одинокий, он был призван служить императорской семье. Люди считали его чудаковатым отшельником.

Яд мнимой смерти был создан руками этого человека.

— Ха-ха! Наследный принц — человек, посланный нам Небесами. Его мужество невероятно! Он своим умом и хитростью искоренил коварного врага. Всё лучшее Вы унаследовали от своего отца, несомненно! — Генерал Тун держал одну руку на рукояти меча, а его лицо выражало одобрение и похвалу действиям принца.

— Искоренил коварного врага? — На лице Фэн Мина читалось недоумение.

— Конечно же я имею в виду приехавшего в Силэй принца-консорта Фаньцзя — Ань Сюня. Наследный принц одним аккуратным ударом даровал ему лёгкую смерть.

Ань Сюнь мёртв?

— А? — Фэн Мин хотел в ужасе закричать, но вовремя остановился, почувствовав, как господин Жун легонько дёргает его за рукав.

До того, как выпить «яд», он думал, что это господин Жун обманул его и отправил на верную смерть, однако теперь, очнувшись, юноша понял, что ошибался на его счёт. Тем не менее, ситуация всё ещё оставалась не до конца ясной. И тут Фэн Мин вспомнил наставление регента: «Если чего-то не понимаешь, притворяйся понимающим». И, мгновенно сделав нечитаемое выражение лица, он кивнул, соглашаясь:

— Всё верно, этот человек угрожал спокойствию Силэй, он был достоин смерти.

«Ань Сюнь мёртв, а что же стало с императрицей, так любившей его? — рассуждал про себя принц. — И всё же этот мерзавец заставил меня выпить яд. Он умер, так поделом ему!»

Снова кивнув, он повторил:

— Да, достоин смерти.

Чиновники, толпой следившие за состоянием наследного принца, теперь переглядывались между собой, и все как один чувствовали, что ранее безответственный и тщедушный наследник престола теперь сильно изменился. Генерал не удержался, машинально кивнув и улыбнувшись, одобряя сказанное.

Фэн Мин вяло опёрся на господина Жуна. Тело всё ещё одолевала ужасная слабость, и решать какие-то государственные дела было просто невозможно. Цю Лань поспешила подать чашу с лекарственным настоем и поднесла её к губам принца.

Генерал Чу, также присутствовавший здесь, почтительно склонился перед Фэн Мином.

— Оказавшись в смертельной опасности, наследный принц всё же смог предать смерти Ань Сюня, спасая Силэй от возможных страшных последствий. И хоть этот шаг был опрометчивым и грубым, хорошо всё обдумав и исключив все последующие осложнения, чиновники императорского двора остались верны вам. Теперь нужно лишь избавиться от шпионов на границах Силэй — это задача первостепенной важности. Некоторых уже удалось поймать. Их подвергли жестоким пыткам, многие в ходе допроса раскрылись. Они готовились посылать рабочих людей, чтобы те подсыпали яд в колодцы. Это должно было вызвать смуту в Силэй.

С тех пор, как Фэн Мин уверенно изложил свои идеи, касающиеся заключения мирных договоров с отдалёнными странами и завоевания близлежащих, он занял ум и сердца людей, и вскоре его признали достойным и способным принимать участие в политике двора.

Генерал Тун засмеялся:

— Не стоит так волноваться, генерал Чу. Господин Жун же рассказал, что наследный принц заранее тщательно спланировал казнь Ань Сюня. Лазутчики с ядом, армия Фаньцзя на границе — со всем этим мы справимся. Наследный принц пришёл в себя, и теперь не о чем волноваться.

Услышанное привело Фэн Мина в замешательство. Думается, господин Жун опять пустил в ход какую-то уловку. Интересно, какие ещё сенсационные новости он может услышать про себя? Не удержавшись, юноша повернулся и, зло сузив глаза, упёрся прожигающим душу взглядом в регента.

— Ты только очнулся, не обращай внимания на всё это, — прошептал тот с лёгкой улыбкой на губах.

А затем он поднял голову и громко объявил:

— Наследный принц наконец очнулся, вы все усердно трудились много дней, теперь можно не волноваться. Можете идти отдыхать. Генерал Тун, все дела с Фаньцзя остаются на вас. Генерал Чу, что касается лазутчиков, примите все необходимые меры, чтобы избежать волнений и беспорядков.

Господин Жун перевёл взгляд на Ся Гуаня, который так не вовремя зевнул. Регент скривил уголок рта в усмешке.

— Господин Ся Гуань, здоровье наследного принца ещё не пришло в норму, прошу вас ещё какое-то время не покидать его дворца и следить за любыми изменениями.

Поскольку Фэн Мин был погружён в глубокий сон целых семь дней, господин Жун был в ярости. Взволнованный Ся Гуань поклонился и решился спросить:

— Господин Жун, Ся Гуань уже давно не проверял лекарственные травы, присматривая за наследным принцем. Разрешите мне прежде отлучиться и посмотреть их, после чего я сразу же вернусь во дворец.

Регент знал, что этот человек любил медицину больше жизни и что редкие травы были его самой большой драгоценностью. Он слегка кивнул.

— Хорошо. Раньше уйдёшь — раньше вернёшься. Принцу не следует откладывать приём лекарств.

— Спасибо наследному принцу, спасибо господину Жуну! — Ся Гуань согнулся в глубоком поклоне, скрывая счастливую улыбку, и поспешно удалился.

В покоях воцарилась тишина. Цю Лань сразу смекнула, что господин Жун хочет остаться наедине с Фэн Мином. Жестом она подозвала двух служанок и вышла из покоев принца, аккуратно прикрыв за собой двери.

Теперь в комнате осталась только эта парочка.

Лишь двери закрылись, как Фэн Мин почувствовал, что его руку крепко сжали. Обернувшись, он столкнулся взглядом с регентом.

Казалось, об этот взгляд можно обжечься.

— Ты… — Множество вопросов роилось в голове, но стоило только открыть рот, как господин Жун нетерпеливо прижался к нему и медленно накрыл губы юноши своими.

Горячий поцелуй, рука, обвившая его талию… Фэн Мин делил с ним одно дыхание на двоих, растворялся в мужчине полностью.

— Мелкий вредитель. — Господин Жун слегка прикусил губу принца, вымещая на ней своё недовольство. — Кто бы мог подумать, что ты проспишь целых семь дней.

— Ты… Это ты причиняешь вред! — Уж если кто из них двоих и должен был обижаться, так это Фэн Мин.

Можно даже не спрашивать: у регента точно есть ещё какие-то хитрые планы с наследным принцем в главной роли, чего толку возмущаться? Да и как найти силы возразить, если ты зачарован пьянящим поцелуем?

1 — Chapter 23

Фэн Мин, сражённый горячим поцелуем прошлой ночью, отказывался признавать, что потерял из-за него сознание, взвалив всю вину на господина Жуна, заставившего выпить странный настой из лекарственных трав, который ослабил его, и поэтому, проснувшись рано утром, он тотчас же принялся непрестанно сверлить регента испепеляющим взглядом.

— Ты мне так ничего и не объяснил. — Напустив на себя вид жертвы, он укутался в одеяло, как бы проводя между собой и господином Жуном неприступную линию.

Мужчина притянул принца к себе и заключил в объятия, со смехом выдыхая:

— Разве я не объяснил всё ещё вчера?

— Вчера? — Юноша до сих пор был озабочен тем, как нелепо потерял сознание от долгого поцелуя и насколько это было унизительно, что чуть ли не скрежетал зубами.

— Хорошо, тогда я ещё раз всё расскажу.

Заметив, что Фэн Мин и правда зол, он поспешил рассказать ему о прошедших событиях. Его ораторский талант был превосходен, речь лилась красивой рекой. Ещё до того, как Ань Сюнь въехал во дворец, он в спешке придумал план по заманиванию кронпринца Фаньцзя в длинную, скрытую от чужих глаз галерею, и успел сообщить об этом императрице. До последнего было неясно, сработает ли этот блестящий план или нет.

Фэн Мин замер и молча слушал его.

«Так вот почему мы так поспешно вернулись во дворец. Ты сразу же начал всё продумывать».

Дослушав до момента, когда Ань Сюнь заставил его выпить «яд» и собирался проткнуть кинжалом, чтобы убедиться в его смерти, юноша испуганно вскрикнул.

— Не бойся, я не позволил ему навредить тебе. — Мужчина с сочувствием посмотрел на принца. — Но из-за этого мне пришлось раскрыть своё присутствие, и Ань Сюнь пал от моего клинка. Мы провалились, когда были так близки к успеху.

Фэн Мин холодно фыркнул:

— Незачем разыгрывать представление. Не смей полагать, что я буду испытывать вину за то, что тебе пришлось появиться и спасти меня. Скажи, почему не поставил меня в известность заранее? Я был до смерти напуган.

— Не было времени. Ань Сюнь уже подъезжал ко дворцу, когда бы я успел всё тебе рассказать? Да и к тому же, дядя — старый хитрый лис. Боюсь, обмануть его могла только императрица. Узнай ты всё заранее, то в критический момент было бы сложно не выдать себя.

Чистой воды софизм! Фэн Мин снова фыркнул и, вспомнив подосланных принцем-консортом лазутчиков, озабоченно произнёс:

— Ты убил Ань Сюня, разве это не приведет к беспорядкам в Силэй? И принцесса Фаньцзя, скорее всего, захочет отомстить за смерть мужа. А ещё не стоит забывать о шпионах — тоже та ещё головная боль. — Юноша вспомнил вчерашние слова генералов. — У меня нет никаких планов. Зачем ты солгал генералам? Скажи, с чем это я должен разбираться после пробуждения? Не перекладывай на меня ответственность!

Господин Жун пристально смотрел на взволнованное лицо любовника, немного погодя он ласково улыбнулся.

— Чего ты боишься? Что я причиню тебе вред? Я ещё много могу рассказать тебе, но только если ты меня поцелуешь.

Низким голосом он нежно нашёптывал принцу на ушко, очаровывая. Сердце Фэн Мина гулко забилось в груди, он тут же смутился, но сдаваться так легко не собирался.

— Почему я должен целовать тебя? Твоя страна, твой трон, проблемы тоже твои…

Не дав ему договорить, господин Жун сам поцеловал его, прикусывая и так уже опухшую губу. Дыхание сразу же сбилось.

Медленно растекался по покоям дым от благовоний, наполняя всё вокруг ароматом индийского агара.

Шёлковые покрывала соскользнули на пол. Мужчина крепко прижал руки Фэн Мина, касаясь телом внутренней стороны бедра. Он упивался вкусом губ юноши, подавляя его слабые протесты. Но пара чёрных блестящих глаз всё ещё пристально следила за регентом. Господин Жун продолжал усиливать натиск, не забывая, пока наслаждается сладостью сам, сводить с ума и Фэн Мина, даря райское блаженство. Постепенно юноша прекратил сопротивляться взглядом и обмяк, погружаясь в зыбучие пески нежности.

Внезапно за дверьми покоев принца раздался голос, и вся приятная атмосфера вмиг растворилась.

— Наследный принц, лекарственные травы готовы, господин Ся просил передать, что нужно выпить их, пока они не остыли. – Нежный голос принадлежал Цю Син.

Фэн Мин испуганно вздрогнул и поспешил оттолкнуть от себя господина Жуна, случайно прикусив ему язык. От боли тот нахмурился и с недовольством посмотрел на принца, расслабляя объятия и выпуская юношу из рук.

Цю Син уже открыла дверь. В руках она с особой осторожностью несла чашу с тёмным горячим лекарством.

— Это лекарство только что приготовили, примите его, Ваше Высочество.

Густо залившись румянцем, Фэн Мин накинул на господина Жуна шёлковое одеяло. Отношения между мужчинами считались благородными среди аристократии, и особенно такие связи были распространены во дворце. Регент с совершенно невозмутимым лицом сел и облокотился на изголовье кровати, собираясь сгрести в объятия принца, чтобы лично дать ему лекарство, но тот всеми силами стал вырываться.

— Ваша рабыня просит разрешения удалиться, не смею больше Вас тревожить. — Никак не отреагировав, Цю Син с улыбкой передала чашу господину Жуну и на цыпочках, словно тень, упорхнула из комнаты. Фэн Мин с облегчением выдохнул.

Отсмеявшись, господин Жун взял чашу в одну руку, а другой притянул к себе недовольного принца, по чуть-чуть заставив выпить лекарство. После чего наконец раскрыл все карты:

— Ань Сюнь был убит. Мы объявили, что, когда принц-консорт навещал императора, во дворец проник наёмный убийца. Охрана сделала всё, что могла, но император Силэй был убит, и, по несчастному стечению обстоятельств, Ань Сюнь тоже. Поскольку наш самый важный человек, император, был убит, подозрения в том, что смерть Ань Сюня была подстроена Силэй, снимаются. Генерал Чу и все министры являются верными подданными Силэй, они ведут важные дела страны. В будущем нам не нужно будет скрывать от них, что Ань Сюнь погиб от наших рук.

— Однако почему они думают, что Ань Сюнь был убит мной? Это мой план?

— Мой принц. — Господин Жун украл у него поцелуй. — Разве сейчас я не создаю непревзойдённый образ Вашего Высочества, талант, ум и мудрость которого превосходят других, чья фигура возвышается над остальными? Только так ты сможешь завоевать преданность придворных.

— Ты так и не сказал, что делать с царствующей семьёй Фаньцзя и шпионами, они никогда не поверят в твои сказки про подосланного убийцу. К тому же, зачем мне создавать такой идеальный образ? Разве не ты, хитрый регент, взойдёшь в будущем на трон? — Фэн Мин ткнул пальцем мужчину в грудь.

— Хищно облизывался на трон Силэй только сам Ань Сюнь. Его жена — третья принцесса Фаньцзя. И хотя император Фаньцзя души в ней не чает, но объявлять Силэй войну из-за принца-консорта не станет. Наша главная задача сейчас — утешить третью принцессу и императора Фаньцзя. Конечно, от мелких неприятностей никуда не деться.

— А те шпионы…

— Проблема с лазутчиками… — Мужчина загадочно подмигнул и, повернувшись, вытащил лежащий у изголовья кровати свиток. — Это список лазутчиков Ань Сюня, большая часть имён находится в нём. Стоит Вашему Высочеству отдать приказ, и всех сразу арестуют. И всё же наши люди постоянно проверяют воду в колодцах каждые два часа на наличие отравы.

Этот список имён был получен уже после смерти Ань Сюня. Неимоверные усилия потратил и много бессонных ночей провел господин Жун за его составлением, но, представив его сейчас перед Фэн Мином, он не выразил на лице ни малейшей капли гордости. Однако откуда было принцу знать, каким трудом достался ему этот свиток? Он вяло взял его из рук регента.

— Раз уже был список, и ты сказал, что справиться с императорской семьёй не составит сложностей, то почему нельзя было сразу напрямую убить Ань Сюня, не впутывая в это дело меня и заставляя пить этот отвратительный яд?

Подобная жалоба страшно разозлила господина Жуна. Он не понимал претензий Фэн Мина, который все равно остался жив.

— К тому же, зачем пробовать воду из колодцев, если можно просто запустить туда несколько рыб? Если рыбы не погибнут, то вода чиста, и её можно пить, и люди не пострадают.

Регент остолбенел, и его раздражение сразу угасло. Ещё никогда он не слышал о таком простом способе проверки воды на наличие яда. Несмотря на его очевидность, никому не пришла в голову такая простая идея. Радость наполнила его сердце, он обнял Фэн Мина, смеясь.

— Восхитительно, восхитительно! Наследный принц и правда послан нам Небесами, раз придумал такой замечательный способ. Ты такой умный, едва ли тебе нужна моя помощь в создании великого образа.

— Так всё же зачем мне такая идеальная репутация? Ты до сих пор не объяснил мне, — глупо переспросил принц.

— Поскольку мы объявили о кончине императора Силэй, а Ань Сюнь тоже мёртв, то никто не может помешать наследному принцу стать новым императором. Теперь Его Высочество Наследный Принц представляет Силэй.

— В следующем марте ты займешь трон, и пока я могу эти месяцы провести как угодно.

— Ни в коем случае.

— Почему?

— Потому что нужно предотвратить вторжение армии Фаньцзя за наши границы и показать, что Силэй непричастна к смерти Ань Сюня. Для этого Его Высочество отправится в Фаньцзя и в качестве извинений предложит третьей принцессе вернуться вместе в Силэй, где мы позаботимся о ней до конца её жизни.

— Что?! — Фэн Мин от ужаса забыл, как дышать. – Ты с ума сошёл? Фаньцзя теперь ненавидит нашу страну, и ты хочешь отправить меня на верную смерть? Я уже говорил, что не претендую на место наследного принца, ты можешь в любой момент вернуть его себе, но только не надо впутывать меня во всё это и навлекать на мою голову неприятности!

1 — Chapter 24

Господин Жун нахмурился.

— Думаешь, я этого хочу? В этом году Силэй пострадала от засухи, хлеба не хватает. Уже появились смутьяны, учиняющие беспорядки, и на границах орудуют бандиты, ведущие с нами открытую борьбу. Если ко всему этому прибавятся ещё и войска Фаньцзя, мы не сможем им противостоять. Их войско уже выдвинулось, но ещё не достигло границ Силэй. Император медлит и не атакует, так как, видимо, его терзают сомнения, и только из-за этого они ведут себя так нерешительно. Нам стоит воспользоваться моментом и уладить конфликт с правящим домом Фаньцзя. Положение внутри страны шаткое, и я не могу отправиться туда сам, поэтому прошу наследного принца стать заменой мне, Жун Тяню. — Тон его голоса изменился и обрёл какую-то мрачность. Вопреки ожиданиям, он не назвал его «Фэн Мин», а заменил имя на «наследный принц».

Фэн Мин продолжал качать головой.

— Если сейчас не защитить Силэй, то позднее ты будешь убит. Никто не захочет оставлять наследного принца в живых. — Регенту ничего не оставалось, кроме как прибегнуть к устрашению.

— Это лучше, чем быть убитым сейчас, — перешёл Фэн Мин на шёпот. — Ты явно хочешь выставить меня козлом отпущения.

Глядя на подобное поведения Фэн Мина, Жун Тянь ощущал, как его одновременно берет злость и трясет от смеха. Мужчина схватил его за плечи и выругался:

— Ты так сильно не доверяешь мне?! У меня же есть надёжный и хороший план, чтобы обезопасить тебя в этой поездке!

— Ань Сюнь мёртв, уже ничего нельзя изменить, — заупрямился снова Фэн Мин, но вырваться не пытался.

— Дурак, Ань Сюнь мёртв, и в Фаньцзя есть люди, которые этому рады. У императора нет наследников, лишь три дочери. Третью принцессу ты возьмёшь в свои руки. Одним претендентом на трон станет меньше, как минимум две её сестры тебе за это будут благодарны и даже окажут защиту и поддержку.

Снова борьба за трон.

Женщина может править страной в эти времена? А это и в самом деле занятно!

— Раз уж третья принцесса имеет право наследовать престол, с чего бы ей хотеть приехать в Силэй? — с подозрением спросил Фэн Мин.

— Ты этого не понимаешь, — лёгкая улыбка коснулась губ господина Жуна. Обняв юношу за талию, он посадил его к себе на колено. — Третья принцесса осталась без мужа, и детей у неё нет. Шансов занять трон, следовательно, тоже. Оставаясь там, она сама позволяет кому-то думать, что она слаба и её можно убить. Ежели она умна, то последует за тобой в Силэй.

— Однако, Ань Сюнь…

— Не бойся. Я хочу познакомить тебя с одним человеком. — Мужчина оборвал Фэн Мина на полуслове. — Жун Ху, входи.

Двери в тот же миг открылись, и в комнату вошёл человек и преклонил колени возле ног принца и регента.

— Приветствую господина. — Его голос был чистым и нежным, как у ребёнка. Вопреки ожиданиям, он оказался совсем молодым юношей, а не взрослым мужчиной.

Фэн Мин окинул его любопытным взглядом.

Регент одобрительно кивнул:

— Жун Ху, ты можешь поднять голову.

Юноша поднял голову, и принц невольно ахнул. Его лицо было белоснежным, а глаза словно светились изнутри. Словом, он обладал потрясающей красотой. На вид Жун Ху было не больше восемнадцати лет, но его манера держаться говорила о том, что духовно он старше своего возраста.

Он носил фамилию Жун, но не было ясно, является ли господин Жун его родственником. По-видимому, семья Жун намного больше, чем могло показаться.

Нет, не верно! Господин Жун не принадлежит этой семье, он потомок императорского рода. Пока Фэн Мина бросало от одной мысли к другой, регент заговорил:

— Фэн Мин, это Жун Ху. Он рос вместе со мной. Он уже давно прячется в тени, всюду следует за мной и охраняет. Жун Ху, это твой новый господин — наследный принц Ань Хэ, но его настоящее имя Фэн Мин. Ты должен повиноваться ему во всём. Его настоящее имя известно лишь мне и тебе, и так должно быть всегда, никто не должен его узнать.

«Это имя знаю ещё и я сам», — подумал про себя Фэн Мин, уже не зная, к чему можно прицепиться.

— Приветствую наследного принца. — Юноша посмотрел на принца глубоким и пронзающим взглядом, от которого тому стало не по себе. По всей видимости, так он пытался запечатлеть его образ в своём сердце. Поклонившись, слуга снова заговорил: — Жун Ху клянётся, что Ваше Высочество не получит ни одной царапины.

— Отлично, ты можешь идти. — Регент кивнул юноше.

Снова поклонившись, Жун Ху молча удалился.

— Начиная с этого момента он будет охранять тебя, находясь в тени.

Фэн Мин скосил глаза на мужчину.

— Ты и правда думаешь, что две глупые принцессы и охранник смогут гарантировать мне безопасность в Фаньцзя?

Господин Жун усмехнулся и утвердительно кивнул.

— Я не поеду, — вновь воспротивился Фэн Мин.

— Поедешь.

— Не поеду.

Регент прикрыл глаза и некоторое время о чём-то думал про себя.

— Тогда в каком случае ты согласишься? — наконец заговорил он.

— Если ты будешь сопровождать меня! — Ответ даже не требовал раздумий.

Мужчина горько усмехнулся:

— Если бы я мог поехать, тогда стал бы отправлять тебя?

Фэн Мин состроил кислую мину.

Господин Жун пристально и долго глядел на него. Вздохнув, он ссадил юношу с колен и отошёл к окну, устремив взгляд куда-то вдаль.

В голове принца все мысли были о том, каким же образом регент попытается его принудить.

Внезапно господин Жун заговорил:

— В таком случае — не едь.

— Правда? — сразу радостно заулыбался Фэн Мин.

Регент лишь слегка кивнул головой и покинул дворец, однако с того самого разговора вот уже три дня господин Жун больше не появлялся в покоях наследного принца. Все эти дни Фэн Мин невероятно тяжело переносил его отсутствие.

Во дворце царила гробовая тишина. Выглянув из-под одеяла, Фэн Мин наткнулся на холодный взгляд служанки. Никто теперь не проявлял к нему симпатии, как раньше.

Он не переставал смотреть на двери, прислушивался к каждому шороху и звуку шагов. Не отдавая себе отчёта, он дошёл до того, что ночью не мог сомкнуть глаз, выжидая господина Жуна.

Он даже отправил кучу людей, чтобы они нашли его, но в ответ получил лишь то, что мужчина очень занят и не может с ним увидеться.

В конце концов Фэн Мин лично отправился на его поиски, но у покоев господина Жуна был остановлен стражником. Кто бы мог подумать, что регент такой бесчувственный и не захочет даже лично поговорить!

«Несмотря на то, что я боюсь смерти, попроси ты ещё немного, моё сердце смягчилось, и я согласился бы. Сам разрешил не ехать, а теперь затаил обиду и прячешься?», — со злостью сжимал Фэн Мин кулаки.

Принц скрежетал зубами, думая три дня о том, что душегубная атмосфера дворца явно проигрывает идее о поездке в Фаньцзя. Там точно будет не так скучно, как здесь.

Однажды он уже умер, неужели смерть всё ещё страшит его?

По истечении третьего дня юноша уже не мог сдерживать гнев в себе и потому громко позвал Жун Ху.

Находясь в безвыходном положении, тому пришлось появиться.

— Что прикажете, Ваше Высочество?

— Передай Жун Тяню, что он ублюдок и что я согласен! — Юноша стиснул зубы. — Я еду! Скажи, чтобы он встретился со мной!

Внезапно Жун Ху посуровел и медленно, с расстановкой, произнёс:

— Жун Ху отвечает за безопасность господина и не имеет права оставлять его одного.

Фэн Мин в ярости закричал и вызвал другого стражника.

— Иди и найди господина Жуна, передай ему, что я отправлюсь в Фаньцзя, чтобы там сдохнуть!

Страж на всех парах бросился выполнять приказ и вернулся только через два часа.

— Господин Жун просил передать, что всё необходимое для путешествия уже готово. Отправляетесь завтра. Он очень занят и извиняется, что не сможет проводить Вас лично.

От ярости у Фэн Мина перехватило дыхание, и он чуть не потерял дар речи. Он был сыт по горло этой тоской! Он в этом древнем мире один-одинёшенек, и даже его единственная опора в лице господина Жуна оказалась плохой надеждой.

В одно мгновение он сдался и опустил руки, соглашаясь с услышанным, и кивнул.

— Хорошо. Передай ему, что нет нужды меня провожать. Прибыв в Фаньцзя, я уже наверняка никогда не вернусь обратно.

2 — Chapter 25

Уже на следующий день нужно было отправляться в путь, поэтому Цю Лань поднялась с утра пораньше, чтобы помочь Фэн Мину принарядиться.

Миссия в качестве посла предполагала наличие особых правил этикета, в числе которых были и особая одежда, и изысканные драгоценности, и лучшие ткани.

Нижнее бельё, верхнее платье, сапоги, плащ, яшмовые подвески... Фэн Мин целых два часа стоял в комнате, изображая из себя деревянную куклу, возле которой суетилась Цю Лань, наряжая и придавая Его Высочеству достойный вид.

— Всё готово. — Цю Юэ отошла немного назад и, смерив взглядом юношу с ног до головы, сказала со смехом: — Разве кто-то ещё может быть таким же красивым, как наш наследный принц?

Однако сам Фэн Мин чувствовал лишь головную боль от того, что на его голове сейчас красовалась золотая корона. Более того, всё его тело ныло и болело от всех этих одеяний, что сейчас были на нём. Вспомнив, что поездка в Фаньцзя таит в себе «опасность», Фэн Мин ощущал страх и волнение одновременно. Как тут остаться спокойным?

Цю Син и Фэн Мин прекрасно ладили друг с другом. Прекрасно зная, что юноша обладает мягким характером и очень дружелюбен ко всем, девушка со смехом произнесла:

— Хочу, чтобы господин Жун увидел Вас, и услышать, как он осыпет Вас восхвалениями.

— Не только господин Жун, боюсь, что третья принцесса Фаньцзя, увидев нашего наследного принца, будет хлопать глазами от восхищения.

— Ах, ну когда же уже придёт господин Жун?

— Вчера он не сказал, что будет занят, и не придёт провожать?

— Поверить не могу! Его Высочество уезжает за границу с дипломатической миссией, а Его Светлость не придёт с ним попрощаться?

Служанки перебрасывались удивленными фразочками, а Фэн Мин, услышав о господине Жуне, тихо фыркнул. Внезапно в зале раздались шаги, и чем ближе становились шаги, тем быстрее билось сердце в груди Фэн Мина. Дверь распахнулась, и вошли двое людей, которые громко проговорили, нарушая тишину:

— Рады видеть Ваше Высочество Наследного Принца!

На самом деле это были генерал Тун и Ся Гуань. На них красовались одеяния, которые так и излучали торжественность, и, очевидно, что эти двое тщательно разоделись по такому случаю.

— Оказывается, это вы... — Фэн Мин бросил оценивающий взгляд на наряды мужчин. Признаться, увидев, что это не регент, юноша сразу помрачнел.

Склонившись в глубоком поклоне, генерал Тун отчеканил:

— Господин Жун приказал мне сопровождать Ваше Высочество и помогать Вам. Ваш слуга будет возглавлять пять тысяч самых лучших солдат императора, чтобы непременно защитить Ваше Высочество в дороге.

— Ся Гуань получил приказ от господина Жуна как следует позаботиться о здоровье Вашего Высочества, поэтому я собрал лекарственные травы на случай крайней необходимости.

Фэн Мин терпел, терпел и, всё же не выдержав, спросил:

— А господин Жун?

— Господин Жун очень занят и не может лично явиться к Вам. Но он приказал вашим покорным слугам передать Вам своё почтение. Однако…

— «Однако» что?

И тут генерал Тун вынул из-за спины меч и, преподнеся его обеими руками, громко сказал:

— Однако господин Жун приказал передать этот меч Вашему Высочеству.

Фэн Мин сердито отвернулся и, фыркнув, ответил на это:

— Ну и что мне делать с этим сломанным мечом? — Чем больше он думал об этом, тем больше злился и, указывая пальцем на подарок, сказал Цю Лань: — Забери это и отдай на корм собакам!

Цю Лань, прикрыв рот рукой, наклонилась к уху принца и прошептала:

— Ваше Высочество, нельзя скармливать этот меч собакам!

Услышав позади себя чьё-то хихиканье, Фэн Мин осознал, что только что ляпнул, и тотчас же покраснел аж до самых ушей.

Подойдя ближе к Его Высочеству, Цю Син прошептала:

— Если принц хочет увидеть господина Жуна, то может послать Вашу слугу, я приведу его сюда.

— Кто сказал, что я хочу его видеть? Никуда не ходи.

Генерал Тун, как очень суровый человек, продолжал стоять неподвижно и держать в своих руках подарок, ожидая, пока Фэн Мин примет меч. Растягивая губы в улыбке, Ся Гуань заметил, что утро затянулось, поэтому, убрав с лица ухмылку, он наконец-то забрал из рук генерала Туна меч.

— А знает ли Ваше Высочество историю этого меча? — спросил генерал Тун.

Внимательный взгляд Фэн Мина всё-таки упал на оружие. Тонкий клинок, лишь на рукоятке красовалась небольшая, светящаяся в темноте жемчужина размером с большой палец. Больше никаких необычных камней или жемчужин на нём не было. В сравнении с теми мечами, что носили на поясе члены королевской семьи, он был простым, ничем не привлекающим взгляд оружием.

Но внезапно вспомнив клинок из книги «Олень и Котёл», который мог рубить железо, как глину, юноша подумал:«Неужели господин Жун специально обшарил каждый сантиметр всей Поднебесной, чтобы найти редкий разрезающий тончайший волос меч и подарить его мне? Ох, какой бы меч он ни посылал, я всё равно его не прощу».

— Ну и какая же у этого сломанного меча история? — спросил он, из любопытства обнажив клинок.

Лезвие было совершенно тусклым. Повернувшись к столу, юноша замахнулся и ударил по нему, желая разрубить дерево. Но на деревянной поверхности стола даже следа от клинка не осталось. Это оказался не тот острый меч, о котором подумал Фэн Мин. Юноша ещё больше разочаровался. Бросив оружие на стол, Фэн Мин хмуро проговорил:

— Этот меч сломан!

— Ваше Высочество, не злитесь, и выслушайте Ся Гуаня, который расскажет Вам историю этого меча. — И мужчина завис в глубоком поклоне перед принцем. Взяв двумя руками меч, что так небрежно отшвырнул Фэн Мин, мастер Ся размеренно начал: — Этот меч называется Ушуан и является одним из трёх сокровищ Силэй. С виду этот меч бесполезен и некрасив, и даже если Вы захотите убить им врага, Вам лучше воспользоваться простым кухонным ножом, от которого толку будет больше, чем от этого меча. Однако его называют редким мечом. Ваше Высочество знает почему?

2 — Chapter 26

Фэн Мин оглядел тех, кто стоял рядом: все были удивлены, на лицах отразилось любопытство. Это чувство проснулось и в принце. Покачав головой, он сказал:

— Откуда ж мне было знать?

— Силэй всегда коллекционировал артефакты царствующей семьи. Такое нечасто упоминается, поэтому никто и не знает об этом. Ся Гуань любит изучать диковинные вещи, и эту тоже изучил. — Перестав хвастаться, он продолжил: — Хотя этот меч и носит имя Ушуан [1], но, тем не менее, у него есть пара. Как гласят легенды, в древние времена два брата, носившие фамилию Ань, защищали страну. Их заклятым врагом была жуткая нечисть. Битва была жестокой. Многие годы братья не могли побороть зло, и тогда им не оставалось ничего, кроме как прибегнуть к самому последнему плану.

— О, и что же это за план? — На этом моменте даже генерала Туна взяло любопытство.

— Братья воспользовались заклятием и выковали из собственной крови два драгоценных меча и наложили на каждый из них заклятие, которое связывало судьбы их владельцев.

— Заклинание, связывающее судьбы?

— Да, именно оно, — кивнул Ся Гуань. — Братья Ань прокляли оружие: мечи парные, а значит и судьба у их владельцев будет одной. Умрёт один — умрёт и второй.

У Фэн Мина глаза на лоб полезли.

— Неужели один из них отдал свой меч нечисти, а потом покончил с собой, тем самым уничтожив врага?

Ся Гуань с восхищением посмотрел на принца и выдохнул:

— Ваше Высочество действительно умны и не имеете себе равных. Меч старшего брата был передан нечисти, после чего тот покончил с собой, а вслед за ним умерла и нечисть. Младший брат выжил и пришёл править этими землями, немногим позже основав Силэй и став правителем первого поколения нашей страны. Чуть позже второй клинок вернулся императору и был спрятан во дворце. Больше мечи никто не видел.

Множество взглядов было приковано к Ушуану, лежащему в руках Ся Гуаня. Теперь он не казался обычным тупым мечом — его будто окутала аура необыкновенности.

— Господин Ся Гуань, зачем… зачем тогда господин Жун послал Его Высочеству такую нехорошую вещь? — Цю Лань вся задрожала, но всё же осмелилась задать вопрос.

Принц опустил на магический меч тяжёлый взгляд, глубоко вздохнул и протянул руки, чтобы взять его. Он наклонился и долго гладил лезвие Ушуана, пока наконец еле слышно не произнёс:

— Я… я смогу позаботиться о себе.

Радость Ся Гуаня было трудно скрыть, он улыбнулся и обменялся взглядом с генералом Туном, после чего оба поклонились.

— Ваши верные слуги будут изо всех сил охранять наследного принца, мы выполним с честью возложенные господином Жуном обязанности.

— Время пришло, просим Ваше Высочество быть готовым, — снова заговорил мужчина.

Фэн Мин кивнул. Быстро смекнув, Цю Лань поспешила поменять саблю на поясе юноши на новый меч. Все вместе они покинули дворец принца. Цю Син, шедшая самой последней, болтала, прикрываясь рукавом, с Цю Юэ. Нахмурившись, она прошептала:

— Я вот никак не пойму, почему Его Высочество не рассердился?

— Было же сказано: Ушуан — это парные мечи. Если один здесь, у Его Высочества, то, как ты думаешь, где второй?

— О… Я поняла, да…

— Теперь поняла? Давай поторопимся, наша повозка стоит за повозкой наследного принца, — засмеялась Цю Юэ и прикрыла лицо рукавом.

И вот, наследный принц Силэй Ань Хэ в сопровождении генерала Тун Цзяньмина, советника Ся Гуаня и пятитысячного войска отправился с дипломатической миссией в Фаньцзя.

[1] Ушуан — единственный, несравненный, неповторимый, уникальный.

2 — Chapter 27

Наследный принц Силэй продолжал долгий путь за границу с важной дипломатической миссией. Волей-неволей ему все же пришлось встретиться с представительными лицами, и, пусть он даже и не знал имён хотя бы половины из них, те в свою очередь делали всё, дабы умилостивить или порадовать принца, прославившегося на всю страну. Начало было положено, и к концу седьмого дня кавалькада оказалась за границей Силэй.

Путь из Силэй до Фаньцзя пролегал через страну Юнинь. Её территория была схожа с местностью Силэй — горные хребты тянулись широким поясом, ограждая собой три страны: Фаньцзя, Силэй и государство Тун, все три из которых граничили друг с другом.

Эта эпоха пестрила целым рядом выдающихся стран, поэтому частые поездки за границу давно ни у кого не вызывали удивления, поскольку это было в шаговой доступности. Страны были тесно связаны друг с другом множеством торговых путей, поэтому не удивительно, что и через Юнинь пролегало немало дорог. Солдаты, охраняющие границу, давно перестали утруждать себя тщательным досмотром каждого путника.

Слуги Фэн Мина отдали пограничной службе Юнинь все официальные документы и целый день провели на границе, отдыхая.

Вечер наступил стремительно, и когда совсем стемнело, местный чиновник Чжан Цянь лично приехал к ним, чтобы пригласить Фэн Мина на шикарный банкет в честь Его Высочества наследного принца.

В ходе встречи гости неоднократно чествовали вином Его Высочество. Генерал Тун был единственным, кто отказался от выпивки, дабы оставаться в здравом уме и твёрдой памяти: он со всей ответственностью подходил к защите принца от любой опасности и поэтому не выпускал из рук меч. Мастер Ся всё же решил расслабиться и пригубил вина, но пить он мог сколько хотел, поскольку его организм был устойчив к алкоголю и совсем не пьянел.

Репутация же Ань Хэ, как заядлого алкоголика, давно была всем известна, только вот Фэн Мин в жизни не брал в рот ни грамма спиртного. Тем не менее, никогда не пивший Фэн Мин всё же был вынужден напоить себя огромным количеством крепкого алкоголя.

Выпив несколько чарок вина, разум юноши быстро заволокло приятным дурманом, и уже через час он не мог отличить неба от земли. Всё что помнил Фэн Мин — звуки музыки и головокружительные танцы.

Проснулся наследный принц рано утром, терзаемый последствиями пьяного угара. Голова нещадно болела, глаза с трудом открылись — он всё ещё не мог прийти в себя и видел всё, как в тумане. Положив ладонь на лоб, Фэн Мин застонал от боли.

— Наследный принц уже проснулся?

Чей это голос? Юноша никогда раньше не слышал этого голоса. Фэн Мин с трудом обернулся и, увидев, тотчас же испугался.

Рядом с ним, в постели, укрывшись ватным одеялом, лежал миловидный юноша: тонкие и длинные брови, прекрасные глаза, кожа цвета яшмы словно светилась блеском, длинные волосы ниспадали на плечо… И хотя это был парень, его внешность была очень обворожительна. Правда, больше этого Фэн Мина волновало то, что плечи мальчишки были обнажены, так же, как и рука, что лежала на ватном одеяле. Но больше остального привлекали взгляд алые пятна, которые украшали белоснежную кожу. Конечно же Фэн Мин понимал, отчего могут появиться подобные отметины, ведь, они с господином Жуном часто придавались страстным шалостям. Ну, а если судить по цвету этих отметин, то вероятнее всего они были поставлены вчера ночью.

— Ты… Кто ты? Как ты сюда попал?

— Наследный принц забыл Ле Эра? — Мальчик заморгал глазами и с обидой посмотрел на Фэн Мина и, кивнув головой, закусил нижнюю губу: — Генерал Тун уговаривал и убеждал Ваше Высочество, но наследный принц всё же обнимал меня, не желая отпускать.

— Что? — пронзительно вскрикнул Фэн Мин и, не веря ни единому слову, уставился на Ле Эра. Вспомнив слова господина Жуна, что во всех государствах почитали мужской гомосексуализм, особенно его почитали королевские особы, он понял, что зачастую придворные министры дарили своего фаворита, чтобы повысить себя в должности.

Фэн Мин пытался вспомнить, что произошло прошлой ночью, но мозг просто отказывался это делать! Принц забеспокоился. Незаметно приподняв уголок одеяла, юноша заглянул под него и тотчас же прижался к изголовью кровати.

Вопрос, что же произошло прошлой ночью, отпал сам собой.

Ле Эр сказал со смехом:

— Ваше Высочество, в чём дело? Прошлой ночью Вы были таким пылким и раскованным, а к утру совсем изменились… Вам больше не нравится Ле Эр?

Когда он умолк, в ход пошло тело. Юноша медленно приближался к принцу. Сказать, что Фэн Мин испугался — ничего не сказать. Он попятился, пока затылком не врезался в колонну кровати. Ле Эр тотчас же остановился и, надув губы, обиженно сказал:

— Почему принц боится Ле Эра? Это Ле Эр должен дрожать от страха пред Его Высочеством. Вы только взгляните: прошлой ночью Вы так крепко держали меня в руках! Я чуть не умер прямо на кровати. — Он осторожно вытянул руку перед лицом Фэн Мина, демонстрируя бордовые синяки.

Кто-то другой мог бы гордится тем, что сделал, однако Фэн Мин почувствовал страшную неловкость, краснея до кончиков ушей — впервые в жизни он затащил мужчину в постель, к тому же понаставил ему засосы.

Все говорят, что вино может спутать разум. Ему и вправду нельзя пить.

Раскаиваясь уже в десятитысячный раз, Фэн Мин, запинаясь, пролепетал:

— Недоразумение… Это просто недоразумение…

— Недоразумение? — Ле Эр тихо взглянул на Фэн Мина. Его глаза сверкнули, словно говоря, что он сейчас заплачет. От такого взгляда Фэн Мин невольно стал испытывать угрызения совести. Когда он всё же решил утешить мальчика несколькими ласковыми словами, тот внезапно рассмеялся, демонстрируя две крохотные ямочки на щеках, и невероятно покладисто сказал:

— Если наследник престола сказал, что это недоразумение, значит это и вправду недоразумение.

Фэн Мин хотел было вздохнуть с облегчением, но он вновь начал:

— Ле Эр изначально прислуживал богатому господину, который проживал на границе Юнинь. Прошлой ночью наследник престола обнял Ле Эра, не желая отпускать. Поэтому хозяин подарил Ле Эра наследнику престола. — Он выпустил край одеяла из рук, встал с постели и быстро опустился прямо на холодный пол, встав на колени перед принцем и склонив голову: — Наследный принц уже является хозяином Ле Эра. Если Ле Эр не смог угодить Вам прошлой ночью, то прошу, накажите, как захочется, Ле Эр покорно стерпит боль и даже не пожалуется.

Фэн Мин, не ожидая ничего подобного от этого мальчишки, поспешно произнёс:

— Что ты делаешь? Скорее встань, ты же замёрзнешь насмерть.

— Ле Эр всего лишь ничтожный слуга. И раз уж Его Высочеству опротивел Ле Эр, то прошу наследного принца позволить Ле Эру покончить с собой.

На дворе была середина снежной зимы, которая укутала своим белым покрывалом леса, поля и луга. В этом году она выдалась действительно холодной: Фэн Мина одевали как можно теплее и кутали во всевозможные дорогие меха. Ле Эр же был обнажён и сразу же замёрз. Колючий воздух пронизывал до костей: кожа побледнела, дрожь охватила всё тело, а от губ отлила кровь. Босой Фэн Мин, запаниковав, быстро вскочил с постели, словно и не он минуту назад пятился к стене, и, затащив мальчишку обратно под ватное одеяло, заговорил, уступая:

— Ты мне не опротивел. Прошу, больше не проси меня, чтобы я позволил тебе умереть. Пожалуйста.

Ле Эр потёр глаза:

— Если наследник престола не хочет Ле Эра, тогда Ле Эру остаётся только умереть.

— Я не не хочу тебя.

— Тогда Ваше Высочество позволит Ле Эру прислуживать наследному принцу?

Фэн Мин ненадолго задумался. Он глядел на мальчишку, который ожидал решения господина, а тем временем мысли роем жужжали у него в голове.

«У слуг, — думал принц, — в этом веке странное мировоззрение. Лучше мне не придерживаться человеческой морали новой эры, иначе он убьёт себя!». — Фэн Мин утвердительно кивнул своим мыслям.

— Хорошо, — сказал он, — ты можешь прислуживать мне, подавать мне чай, воду, только… больше никогда не ложись в мою постель, — подчеркнул он, акцентируя на этом моменте особое внимание.

— Угу, — покорно согласился Ле Эр, несколько раз кивнув.

— Если я снова напьюсь и буду звать тебя с собой, ты не подчинишься, — ещё более настойчиво попросил принц.

— Угу, — снова послушно кивнул головой Ле Эр. Его тонкие изящные брови сошлись на переносице, и сам же подросток тихо шепнул, — А если я не повинуюсь приказу хозяина, может…

— Я тебе вот что сейчас прикажу, — перебил его Фэн Мин, — Если я снова напьюсь и захочу с тобой вновь повторить вчерашнюю ночь, то ты обязательно возьми и облей меня холодной водой. И я приду в чувства.

Ле Эр смущённо поглядел на Фэн Мина. Видимо, просьба принца была уж сильно неожиданной.

— Слушаюсь, — всё же вымолвил юноша.

— Эй, — вполголоса начал Фэн Мин, — я всё хочу спросить тебя по поводу прошлой ночи… Кроме генерала Туна кто-нибудь ещё знает? Все же не могли заметить.

— Не знаю, — покачал головой Ле Эр. — Я не обращал внимания ни на кого, кроме принца.

— Надеюсь, что никто не знает. — Фэн Мин высунул язык. Его мозг продумывал десятки разных способов, как скрыть это ночное недоразумение, когда за дверью раздался голос Цю Юэ:

— Ваше Высочество, учитель Ся сказал, что мы должны уже отправляться в путь. Прошу Вас, Ваше Высочество, вставайте и переодевайтесь.

Цю Лань, пришедшая с ней, добавила:

— Мы здесь, чтобы помочь Его Высочеству одеться и привести себя в порядок после шумного праздника.

Фэн Мин кинул мечущийся взгляд на Ле Эра, который кутался в ватное одеяле и до сих пор был обнажён.

— Нет! — воскликнул принц. — Не входите!

Цю Лань и Цю Юэ переглянулись. Они остановились перед дверью, как вкопанные, не в силах ослушаться, и на их лицах играло четкое недоумение.

— Ваше Высочество?

— Я немного нездоров и не хочу никого видеть. Прошу, подождите снаружи.

— Его Высочеству нездоровится? Тогда мы приведём учителя Ся, — тут же встрепенулись девушки, зная, что несут ответственность за состояние принца.

— Нет! Ни в коем случае! — Фэн Мин сразу же напрягся и, дважды покашляв для вида, стал нести чепуху: — Я не болен, а даже очень здоров. Это связано с иммунитетом. Вы не знаете, что это такое. Всё равно никому не стоит сюда входить.

Все три девушки обменялись растерянными взглядами. Немного поколебавшись, они всё же произнесли:

— Слушаемся.

Фэн Мин бросился одеваться, желая поскорее скрыть свою наготу. Королевские наряды и прочие аксессуары в этой эпохе были невероятно сложными, и такому неопытному новичку в этом деле было бы трудно разобраться во всех этих слоях, шнурках и завязках, тем более что принц привык к помощи Цю Лань и других девушек, а если их не было под рукой, то это делал господин Жун. Фэн Мин пребывал в смятении. Руки и ноги отказывались слушаться, и всё, что ему удалось — так это запутаться в одежде, как кошке в нитках. Ле Эр уже успел одеться и повернулся к принцу. Увидев мучения Фэн Мина, он лишь улыбнулся и мягко произнес:

— Позвольте Ле Эру помочь наследнику престола переодеться.

Юноша приблизился и помог Фэн Мину привести себя в порядок за действительно короткое время.

Из-за событий прошлой ночи Фэн Мин беспокоился, что этот подросток воспользуется ситуацией и начнёт приставать или станет распускать руки, щупая его то здесь, то там. Однако Ле Эр сосредоточился лишь на переодевании Его Высочества и не позволил себе лишнего. Постепенно Фэн Мин успокоился.

Закончив переодеваться, Фэн Мин сказал Ле Эру:

— Будь умницей, тихо сиди здесь. Дождись, когда я уйду, и можешь следовать за мной. Если ты захочешь уйти, тебя никто не держит. — Часто слыша от господина Жуна это «будь умницей», Фэн Мин и сам неосознанно начал употреблять его.

Ле Эр покачал головой:

— Я не уйду. Конечно же я последую за Вашим Высочеством. Ле Эр ещё никогда не встречал такого доброго хозяина.

Фэн Мин знал, что надо поторапливаться, дабы скорее выдвинуться в путь и не проводить ещё больше времени в дороге. Но он никак не мог смириться с тем, что буквально за одну ночь обзавёлся таким преданным рабом. Не найдя нужных слов, он просто похлопал Ле Эра по плечу.

Выйдя на улицу, Фэн Мин увидел Цю Лань, которая смиренно сидела под дверью его экипажа.

Цю Юэ приподняла тяжёлую занавеску, помогая Фэн Мину выйти. Цю Син обернулась и, посмотрев, спросила Фэн Мина:

— Ваше Высочество, а он что, не идёт с нами?

Ком сдавил горло и юноша робко спросил:

— Кто?

— Ле Эр. Разве он не подарок Вашему Высочеству? — снова спросила девушка, словно и не было ничего такого в том, чтобы дарить кому-то живых людей.

— Прошлой ночью, — добавила Цю Лань, которая не могла не вставить свои «пять копеек», — Ваше Высочество обратились к его хозяину и сказали, что ночами очень холодно и Вам несомненно нужен тот, кто мог бы Вас согреть.

— Да-да, а ещё Ваше Высочество сказал, что если он не отдаст Вам Ле Эра, то Вы его украдёте даже посреди ночи.

Фэн Мину стало невыносимо стыдно, и его скулы снова выдали его смущение этой ситуацией. От слов девушек он чуть не вывалился из кареты.

— Я прошлой ночью… — от сложившейся ситуации хотелось рыдать, однако невозможно было проронить ни слезинки. — Что я ещё говорил прошлой ночью?

Глядя на его расстроенный вид, девушки понимали, что так нельзя поступать по отношению к принцу, который к ним так добр. Все три служанки тотчас же умолкли и дружно покачали головой.

Голова упала на грудь. Фэн Мин не мог поверить, что все те осторожности по отношению к Ле Эру были лишней тратой времени. Все уже всё знали, скрывать уже не было смысла. Принцу подумалось, что он выглядел невероятно глупо в глазах слуг и сопровождения, но ему пришлось проглотить этот стыд и снова поднять голову.

— Войди в комнату и скажи Ле Эру, чтобы следовал за нами, — обратился он к Цю Лань чуть мягче. — И скажи, что нет нужды скрываться, и что он может ходить свободно. Всё равно… — осёкся он на секунду, а после продолжил: — Всё равно все уже в курсе.

— Слушаюсь.

Ле Эр был вне себя от счастья, услышав эту новость и, довольный, проследовал за Цю Лань. Увидев Фэн Мина и поприветствовав его, он направился к карете для слуг, куда его отвела одна из девушек.

Кортеж продолжил путь. Для того, чтобы достичь границ Фаньцзя, необходимо пересечь страну Юнинь. На это должно было уйти целых одиннадцать дней.

2 — Chapter 28

Зима в этом году выдалась снежной. Всю дорогу Фэн Мин видел лишь снег, который укрыл всё белоснежным покрывалом — зимний сезон был в самом разгаре. Некогда зелёные живописные пейзажи, пестревшие пару месяцев назад зеленью и яркими цветами на любой вкус, теперь отдыхали под сугробами, дожидаясь момента, когда снова можно будет украсить холмы приятным взору видом. К несчастью, в пограничном районе Юнинь были только широкие дороги, окружённые рисовыми полями или холмами. После долгого созерцания этих красот любой бы начинал чувствовать усталость.

На протяжении трёх дней просидев в душной повозке в полном одиночестве, Фэн Мин начал сходить с ума. Занять себя ему было нечем, а спать уже совсем не хотелось. Когда ему стало совсем невмоготу, он высунул голову в окно и, увидев генерала Туна, который ехал неподалёку на лошади и зорко следил за экипажем принца, позвал:

— Генерал Тун.

Генерал не заставил себя долго ждать. Он поравнялся с каретой принца, сложил руки в знак приветствия и, выразив своё почтение, спросил:

— Какими будут приказы, Ваше Высочество?

— Через сколько дней мы доберёмся до Фаньцзя? — с лёгким унынием и нетерпением спросил он.

— Скоро, Ваше Высочество. Нам понадобится около пяти-шести дней, а там доберёмся до границы Юнинь. И как только мы пересечём границу Юнинь, сразу же попадём в Фаньцзя. Затем нам потребуется еще одиннадцать дней, чтобы добраться до столицы Фаньцзя.

— Так долго? — печально вздохнул Фэн Мин. Ему и в голову прийти не могло, что можно так долго путешествовать. В его мире за пару часов можно было прилететь в другую страну.

— Наоборот, довольно быстро, Ваше Высочество. Силэй и Фаньцзя почти рядом друг с другом. Если бы мы ехали до самого далёкого королевства Даньлинь, то нам бы понадобилось три месяца, чтобы добраться до него.

Фэн Мин снова вздохнул, прикрыв на миг глаза. Как же тяжело, как же скучно! Потом перевёл взгляд и, поглядев на благородного скакуна, который чуть похрапывал под сильным грузным телом генерала, как-то странно улыбнулся:

— Генерал Тун, ваш конь… — начал было он.

— Ваше Высочество, я получил строгий приказ господина Жуна: «Эта поездка очень и очень опасна. Во избежание неприятностей ни в коем случае не позволяй наследному принцу садится на коня». И я, генерал Тун Цзяньмин, не могу ослушаться приказа господина Жуна, — неожиданно перебил его мужчина крайне строгим тоном, как бы намекая, что Ань Хэ тут не авторитет, и нужно быть послушным любым приказам регента. Но генерал Тун не смел оскорблять принца, поэтому как бы передал приказ, словно он тут и ни при чём и просто следует весточке сверху.

Выслушав строгий ответ генерала Туна, Фэн Мин разочарованно опустил голову и засунул её обратно в повозку. Если бы он знал, что всё так обернётся, он бы никогда не согласился на эту поездку. Ведь если его не убьёт третья принцесса Фаньцзя, то он несомненно умрёт от скуки.

Наконец настал вечер. Кортеж выстроился в шеренгу. Путешествие выдалось тяжёлым, дорога всех вымотала, поэтому было принято решение разбить лагерь, когда перед собой уже ничего нельзя было увидеть. Как только повозка Фэн Мина остановилась, он буквально выскочил из неё и быстро удалился в палатку.

За ним уже вышли Цю Лань и остальные две девушки. Они отправились вслед за юношей, чтобы расстелить постель и помочь Фэн Мину прилечь. И тут Цю Син внезапно спросила:

— Не знаете, как там Ле Эр?

Цю Юэ со смехом сказала:

— Что значит «как там Ле Эр»? Ты каждый раз с самого начала выглядывала из окна кареты, только чтобы полюбоваться им?

Дабы подразнить девушку с другой стороны, Цю Лань тоже приняла участие в общем веселье.

— Нельзя винить её, ведь Ле Эр действительно очень красивый юноша.

— Тьфу. — Цю Син затем театрально закатила глаза, но при этом так заметно покраснела, что её пылающие щеки могли бы освещать дорогу не хуже утреннего солнца. — Кто говорил, что он красивый? Я такого не говорила! Самым красивым на свете может быть только наш наследный принц!

Фэн Мин развязал шнурок плаща на шее и, также рассмеявшись, сказал Цю Син:

— Если ты горишь желанием увидеться с Ле Эром, то я могу позвать его сюда.

Цю Лань захлопала в ладоши от радости:

— Отличная идея, Ваше Высочество! Ваша служанка сейчас же сбегает за ним. — И действительно, она мгновенно выскочила из палатки.

Вскоре на пороге появился Ле Эр в сопровождении Цю Лань. Он уже сменил свои наряды на простую одежду для слуг, однако это всё равно необъяснимым образом выделяло его из общей массы. Тонкие руки, бледная кожа, прекрасные черты лица, тёмные глаза — как этот парень вообще может быть слугой? Если бы Фэн Мину довелось встретить Ле Эра в своей прошлой жизни, его бы трясло от зависти.

Представ перед Фэн Мином, Ле Эр поприветствовал его.

— Что прикажет Ваше Высочество наследный принц?

— Ничего не прикажу. Расскажи нам, как ты провёл эти три дня? Уже обжился? — Фэн Мин внимательно поглядел на Ле Эра, отмечая про себя его странное поведение. Что-то неуловимо изменилось.

Цю Юэ вскрикнула и, приблизившись к Ле Эру, смерила юношу взглядом, словно что-то выискивая.

— Почему ты так похудел? — спросила она.

— Когда я его увидела, тоже заметила, что он как будто бы похудел, а глаза потухли и стали красными. Я поинтересовалась, что с ним, но он мне ничего не сказал, — вставила Цю Лань. Девушки вообще стали крайне смелыми, поэтому перестали держать язык за зубами в присутствии своего господина и спокойно высказывали своё мнение.

— Ты заболел? — нахмурился Фэн Мин, вглядываясь с подозрением в лицо слуги. — Почему молчишь?

Но Ле Эр ничего не ответил, однако принц заметил, как тот чуть поджал губы, как напрягся и опустил взгляд.

Цю Син подошла и шепнула на ухо Фэн Мину:

— Ваше Высочество, спросите его, кто из свиты его обижает.

Фэн Мин, не знающий, что происходит с его слугами, сейчас был обеспокоен.

— Кто-то обижает тебя? Кто этот человек? — куда настойчивее спросил он, и вряд ли хоть кто-то смог бы промолчать.

Ле Эр горько улыбнулся и покачал головой:

— Я родом из Юнинь, к тому же наложник. Поэтому не удивительно, что меня обижают и презирают.

Говорил он с горечью, но так, словно принял свою судьбу.

— Негодяи! — вскочил Фэн Мин и зло воскликнул: — Я их проучу!

Цю Лань хоть и была молода, однако была опытной и честной. Поспешно схватив Фэн Мина за рукав, девушка стала его уговаривать:

— Ваше Высочество, у Вас в свите много слуг, что были подарены знатью, если Вы накажете их, то это вызовет недовольство со стороны знати. К тому же это не решит проблемы. Лучше не пускайте Ле Эра к ним в экипаж.

— Правильно, наказывать их бессмысленно. Да и мы в пути, затруднительно будет их приструнить. Лучше вернуться к этому вопросу, когда мы вернёмся в Силэй.

Фэн Мин задумался на мгновение, а затем спросил:

— Так в какую же повозку пересадить Ле Эра? Вы втроём едете в отдельном экипаже, так, может, лучше к вам?

— Мы служанки, — засмеялась скромно Цю Лань. — А он мужчина. Как он может ехать вместе с нами?

— Тогда я выделю Ле Эру отдельный экипаж.

— Нет, ни в коем случае. Если они увидят, что Вы выделили ему отдельный экипаж, то придут в ярость и ещё больше будут обижать его.

Фэн Мин, не зная, что же ещё придумать, нахмурил брови и ненадолго задумался. Через несколько минут его глаза просияли:

— Ле Эр поедет в моей повозке. И мне не будет больше скучно одному.

Это было прекрасным решением, но девушки не нашли эту идею гениальной. Служанки переглянулись, однако перечить принцу желания не было — пусть поступает, как считает нужным.

Ле Эр воодушевился и с изумительной улыбкой посмотрел на Фэн Мина, и глаза его излучали неподдельную благодарность. Однако сам Фэн Мин ему не улыбнулся. Наоборот, когда алые губы Ле Эра растянулись в лёгкой счастливой улыбке, Фэн Мин вспомнил про ту треклятую ночь, их первую ночь, и его охватил стыд. Сомнительные мысли навестили голову, снова заставляя скулы заалеть:

«Он — наложник, и если мы будем ехать в одной повозке… Я должен не поддаваться его соблазнительным чарам», — твёрдо решил для себя принц. Он до сих пор с дрожью вспоминал их знакомство, не понимая, как вообще это могло случиться.

Эти дурные мысли встревожили его. Но слова были произнесены, и раскаиваться уже было поздно. На следующий день Фэн Мин был вынужден сдержать своё слово и позвать Ле Эра в свою повозку.

2 — Chapter 29

Как оказалось, не так был страшен чёрт, как его малюют. Это Фэн Мин понял, когда остался с Ле Эром наедине. Вопреки ожиданиям, он, не проявляя агрессии и вообще какой-либо заинтересованности, послушно сидел в углу повозки и рассматривал свитки, тихо шурша бумагой и дыша совсем неслышно.

Поначалу Фэн Мин боялся и был начеку, думая, что Ле Эр будет всячески его соблазнять, но, понаблюдав за ним некоторое время, юноша понял, что, не обладая высокой нравственностью, он, Фэн Мин, пытался уличить благородного человека в непристойности. Пристыдив себя за эти мысли, ведь мальчик не проявлял никакой агрессии и вёл себя совершенно послушно, Фэн Мин решил поговорить с Ле Эром, когда тишина в повозке начала давить. Он вообще не любил подобные ситуации.

— Ле Эр, в Юнинь есть какие-нибудь интересные места? Расскажи мне о них.

Услышав, что просит Фэн Мин, Ле Эр отложил свиток и поднял голову:

— Интересные места? Его Высочество имеет в виду живописные места? — Юноша очень много знал про Юнинь и уверенно заговорил.

Он весь день в мельчайших подробностях рассказывал о красотах не только Юнинь, но и других двенадцати стран.

— Ле Эр, это восхитительно! — вздохнув, сказал Фэн Мин, не заметив, как за рассказом слуги прошёл день. — Я и подумать не мог, что ты так много знаешь.

Юноша изменился в лице и с улыбкой сказал:

— Я просто люблю читать книги. У бывшего господина было очень много книг, и я все их прочёл. Я никогда не посещал эти красивые места.

С того момента Ле Эр стал везде сопровождать Фэн Мина. Эти дни, в сравнении с прошлыми, когда принц просто умирал от скуки, стали в разы интереснее — он узнал много нового и поражался тому, насколько рассказы слуги увлекательнее скучных учителей с их книгами. После пяти дней пути кавалькада наконец-то пересекла границу Юнинь.

На рассвете следующего дня они уже въезжали на земли Фаньцзя.

В Фаньцзя получили уведомление о том, что к ним едет наследный принц Силэй с дипломатической миссией и пробудет в государстве какое-то время. Однако для того, чтобы встретить его, из Фаньцзя послали какого-то мелкого чиновника, а не главного министра или хотя бы дворцового служащего. Мужчина наспех изложил всю необходимую информацию и уладил дела с разрешением продолжить путь в столицу — Юэси. Ни о каком тепле или хотя бы просто уважительном приёме не было и речи. Затем чиновник махнул рукавами, показывая свою бестактность по отношению к принцу Силэй, и отправил экипаж прочь. Отчего служанки были просто в ярости.

Приём был очень уж холодным и надменным, не то, что на границе Юнинь.

Цю Лань надула губы и сказала:

— Этот человек слишком возмутителен именно тогда, когда наш наследный принц совершает императорский выезд. Ох, похоже, они совершенно не различают уважаемых от презренных, раз какой-то мелкий чиновник имеет права у них так относиться к особе императорской крови!

Ся Гуань, несмотря на холодную погоду, обмахиваясь веером, проговорил:

— Мелкие служанки не разбираются в жизни. Принц-консорт Фаньцзя умер в Силэй. Откуда мы прибыли? Из Силэй. Нам уже крупно повезло, что нас не встретили с мечом.

Фэн Мин, услышав это, побледнел, словно полотно. Генерал Тун расхохотался:

— Наследному принцу не нужно паниковать: господин Жун заранее обменялся письмами с императором Фаньцзя. Если бы у Силэй и Фаньцзя не было бы дружеских отношений, то регент не настаивал бы на том, чтобы Его Высочество отправился сюда в качестве посла.

От его слов Фэн Мин почувствовал облегчение.

Той ночью, когда конвой остановился на границе, Цю Лань, девушки и Ле Эр, уложив Фэн Мина спать, удалились. В полночь внезапно раздался лёгкий стук в дверь, который резко разбудил его. Открыв глаза и кутаясь в ватном одеяле, юноша спросил:

— Кто там?

— Ваше Высочество, это Ваш покорный слуга. Ночью я долго не мог уснуть. Я бы хотел с глазу на глаз поговорить с Вами, Ваше Высочество.

Фэн Мин сел на постели, опёрся на изголовье кровати и, взяв верхнее платье, набросил на плечи.

— А, учитель Ся, прошу, входите, — быстро успокоился принц, не понимая, чего вообще так всполошился.

— Простите, что потревожил покой Вашего Высочества. — Мастер Ся толкнул дверь, пройдя внутрь, и опустился в кресло, что стояло недалеко от кровати. — Ваш покорный слуга этой ночью подумал и пришёл поговорить с Вашим Высочеством о слуге из Юнинь.

Мастер Ся был необычайно серьёзен, отчего Фэн Мину показалась, что ситуация действительно важная и требует внимания.

— О Ле Эре?

— Да, именно о нём.

— Что-то не так с Ле Эром? — с сомнением спросил Фэн Мин.

— Всё не так. Вся история с ним крайне подозрительна. Он остался здесь без всякой причины и повода и быстро втёрся в доверие Вашему Высочеству, что выходит за рамки разумного. По идее, народ Юнинь очень любит свои родные места, и он так просто не согласится покинуть их. Хозяин отправил юношу жить в дальние края, а он даже не попытался сбежать, к тому же он ни капли не страдал. Однако, когда я попросил слуг от души поиздеваться над ним, он лишь скрежетал зубами, терпел, но не пробовал сбежать. Кроме того, он обманул Ваше Высочество и оказался в одной повозке с Вами. Он очень расчётливый и не так прост, как кажется.

— Вы хотите сказать… — с лёгкой дрожью в голосе произнёс Фэн Мин, сжимая в бледных хрупких ладонях краешек одеяла.

— Мои рассуждения не могут быть ошибкой. Если верить моим предположениям, он определённо шпион императора Юнинь. И его отправили сюда, чтобы заманить в ловушку наследного принца. — Мастер Ся прищурился и холодно произнес: — В последние годы у императора Юнинь был один фаворит, которого тот горячо и трепетно любил. Звали его Фу Эр. Полмесяца назад он тяжело заболел и скоропостижно скончался. Мне доводилось увидеть его портрет, и он немного похож на Ле Эра. Разве в мире может быть столько совпадений? Здесь явно что-то не так. Должно быть, это уловка. Я просто уверен в этом, Ваше Высочество.

Фэн Мин слегка вздрогнул:

— Хотите сказать, Ле Эра подослал император Юнинь, чтобы заманить меня в ловушку? Но зачем он обманул меня и захотел быть рядом со мной? Он хочет причинить мне вред?

Мастер Ся ухмыльнулся и покачал головой:

— Наследный принц напрасно беспокоится — он пока не причинит Его Высочеству вреда. Сейчас, когда все государства ведут вооружённую борьбу, шпионов больше, чем звёзд на небе. Какой влиятельный и знатный сановник не держит при себе нескольких шпионов из другого государства? Ле Эр, конечно, может остаться подле Вас, но не посвящайте его в свои тайны. В будущем, если разразится война с Юнинь, мы сможем воспользоваться им, как пешкой. Более того, трудно найти того, кто обладал бы такой поистине хрупкой красотой. Если принцу он нужен только для утех, проблем не возникнет.

Мастер Ся необычно улыбнулся, а Фэн Мин сразу же залился румянцем и непрерывно замахал рукой:

— Нет-нет.

Ся Гуань с улыбкой на лице ещё раз повторил свои наставления, а затем, открыв дверь, удалился.

Полночи Фэн Мин ворочался с боку на бок, вспоминая господина Жуна, да и уснуть после такого разговора он был не в силах. Даже будь там в сто раз больше шпионов, он бы не испугался, если бы регент оказался рядом, если бы обнял и приласкал. Фэн Мин зло стиснул зубы, затем нащупал возле кровати холодную рукоять Ушуана. Сжав в руках, обнял его. Он пытался уснуть, успокаивая себя тем, что у него в руках есть оружие и никто не сможет причинить ему вред, однако так и не смог этого сделать.

И лишь с наступлением рассвета юноша смог погрузиться в сладкий сон.

2 — Chapter 30

С того момента, как Фэн Мин узнал, что Ле Эр, возможно, является шпионом, он не осмеливался разговаривать с подростком так свободно, как раньше. Естественно, юноша заметил, что отношение принца к нему изменилось, но не придавал этому значения и каждый день проводил с Фэн Мином в повозке. По вечерам вместе с Цю Лань они прислуживали ему: готовили ужин, помогали менять платье, принимать ванну.

Фэн Мин с осторожностью наблюдал за Ле Эром в течение нескольких дней, но, не найдя ничего необычного, попытался успокоиться. Повсюду и так полным-полно шпионов, не стоит из-за этого поднимать шум. К тому же Ся Гуань сам сказал, что пока не стоит от него ждать беды. Ле Эра можно сравнить с дрожжами в выпечке: хотя это и грибок, но он безвреден.

Постоянные мысли об этом понемногу успокаивали душу.

После пересечения границ Фаньцзя делегация шла ещё одиннадцать дней, пока не достигла столицы Фаньцзя — Лэси.

Зимы в Лэси намного ярче, чем в Силэй. Здесь в эту пору не цветут цветы, но зимы становятся ярче из-за прекрасных девушек, чьи яркие пестрые одежды радуют глаз.

Миновав городские ворота, Фэн Мин отодвинул занавеску и выглянул наружу.

— Все девушки здесь такие красивые и одеваются со вкусом, намного лучше, чем в Силэй.

— Наследный принц, если бы эти слова услышали сестры, они определенно разозлились. — Ле Эр бросил взгляд на улицу, а потом снова вернулся к чтению свитка.

Фэн Мин высунул язык.

— Из всех одиннадцати стран девушки Фаньцзя считаются самыми красивыми, а мужчины Силэй наиболее выдающимися и привлекательными. Ань Сюнь женился на дочери императора Фаньцзя, это можно считать большой удачей, — произнес Ле Эр, спустя минуту тишины.

— Ох, откуда тебе известно про Ань Сюня?

Ле Эр не пришел в смятение от вопроса и безразлично произнёс:

— Принц Силэй женился и жил в семье Фаньцзя, всем давно известно об этом.

Сейчас характер и внешний вид юноши кардинально отличались от того слабого образа, в котором он предстал перед принцем в их первую встречу. Фэн Мин глубоко задумался.

«Находясь рядом со мной, он, видимо, часто притворялся жалким. Увидев, что мне не нравится то, как он меня соблазняет, он сразу стал образцом скромности. Восхищаться тайно его красотой можно, но нельзя поддаваться соблазну» — пронеслось в голове принца.

Вскоре процессия прибыла к императорскому дворцу.

Генерал Тун и Ся Гуань, охраняющие Фэн Мина, вышли из повозки и простояли за дверью с час, но никто так и не вышел их встретить.

Генерал Тун свел брови к переносице.

— Разве император Фаньцзя не знал, когда мы прибудем?

— Перед тем, как отправиться в город, был послан человек с официальным письмом. Он сказал, что оно было доставлено, — покачал головой мастер Ся.

— Гхм! — Рука генерала легла на рукоять меча, и он нахмурился еще сильнее. — Это возмутительно! Его Высочество проделал такой путь! Так почему они оказали нам такой холодный прием? — Его громогласный голос взорвал тишину, и каждое слово эхом разнеслось по всей округе.

— Я отправил принца-консорта с лекарством для тяжелобольного императора Силэй, и это я-то не знаю, как оказать приём? — внезапно раздался незнакомый голос.

Все удивленно обратили свои взоры на медленно открывающиеся ворота. Впереди стоял мужчина, облаченный в белые одежды, а за его спиной стояла тысяча элитных воинов. Они постепенно окружили прибывших, которых насчитывалось меньше сотни. Оружие воинов было наготове и от него так и веяло жаждой убийства.

Надо только отдать приказ — и Фэн Мина тотчас превратят в кровавую кашу.

Стоило Фэн Мину посмотреть на мечи, как в сердце зародился легкий страх. Принц мысленно сетовал на то, что генерал оставил за пределами города пятитысячное войско Силэй. Если император Фаньцзя не разрешил войти солдатам в город, тогда и посланников тоже не должен был впускать. Ладонь сжала рукоять Ушуана, висящего на поясе. Фэн Мин взглянул на генерала Туна, но тот смотрел в другую сторону и был начеку.

Мастер Ся, заметив страх в глазах принца, тихо шепнул:

— Наследный принц, в данный момент вам нельзя показывать слабость, в противном случае ваша жизнь будет в опасности. Тот человек в белом — муж старшей принцессы Фаньцзя, старший принц-консорт Гуй Сэнь, и он главный претендент на трон.

«Да, нельзя показывать слабость».

Если вспомнить боевые фильмы, то везде в решающей битве первыми умирает тот, кто проявил слабость.

Фэн Мин напряг мозги, вспоминая, чему его учил господин Жун, и глубоко вдохнул, собираясь с силами:

— Царственный дядя Ань Сюнь стал жертвой подосланного убийцы во дворце Силэй, как и мой император-отец. Ань Хэ безмерно скорбит. Пребывая в скорбящих мыслях, Ань Хэ вспомнил про жену дяди, которая совсем одинока в Фаньцзя. Я, наследный принц Силэй, прибыл сюда, дабы наши страны объединились в поимке убийц, а также я хочу забрать царственную тётушку, чтобы оберегать и заботиться о ней до конца жизни. — Он много раз репетировал эту речь и теперь говорил величественно и уверенно, как подобает принцу.

Гуй Сэнь окинул холодным взглядом Фэн Мина. Под тяжестью его взора, казалось, можно было задохнуться. Мужчина медленно произнёс:

— Его Императорское Величество передал: «Наследный принц Силэй проделал огромный путь, но я не могу лично приветствовать Его Высочество, поскольку мне нездоровится. Приказываю Гуй Сэню, старшему принцу-консорту, взять на себя обязанности по встрече гостей».

Фэн Мин облегченно вздохнул. Хорошо, что император Фаньцзя не приказал при первой же встрече убить их.

Он вспомнил, что теперь является представителем Силэй и что нельзя опорочить имя господина Жуна. Юноша глубоко вздохнул, сложил руки в знак приветствия и произнёс:

— Прошу прощения за беспокойство, старший принц-консорт.

— Наследный принц Ань Хэ, позвольте Гуй Сеню кое-что сказать. Ань Сюнь являлся членом семьи Фаньцзя. Третья принцесса всё ещё не утратила своего статуса третьей дочери императора. Пожалуйста, не зовите её царственной тётушкой.

Мысленно Фэн Мин уже был готов согласиться с этим, но Ся Гуань осторожно потянул его за рукав. Он был не глуп и поэтому быстро пришел в себя: если послушно поддакивать на каждое слово, то Силэй будет производить впечатление неуверенной в себе страны, а они и так сейчас находятся в критическом положении. Он слегка улыбнулся.

— Принц-консорт, благодарю за замечание. Однако Ань Сюнь являлся дядюшкой Ань Хэ. Таким образом, зовя третью принцессу тётушкой, я от всего сердца выказываю ей своё почтение.

Гуй Сэнь внезапно увидел в Фэн Мине какую-то непонятную силу. Он смерил его взглядом, и все мысли были мрачны: все говорят, что наследный принц Силэй как бурдюк для вина и мешок для рисовой каши — невероятно никчёмный. Теперь же оказалось, что чужие слова оказались неправдой. Фэн Мин был очень красив, к тому же весь его облик возвышенно изящен, а глаза то и дело сверкают.

— В таком случае, я больше не буду говорить лишнего. Гуй Сэнь уже приготовил подходящее место, где Ваше Высочество может расположиться. Прошу, следуйте за мной. — Мужчина подал рукой знак, и ему тут же привели коня.

Конь был белоснежным. Превосходный скакун. Что удивительно, его можно было сравнить с конём господина Жуна — Белым Облаком.

Фэн Мин во все глаза таращился на коня, охваченный белой завистью. В реальность его вернул шёпот Ся Гуаня:

— Наследный принц, садитесь в повозку, нам нужно трогаться.

— Да… — Фэн Мин с тоской посмотрел на сидящего верхом Гуй Сэня и всё же сел в повозку. — Я обязан отыскать самую лучшую лошадь...

Когда все прибыли в отведенную резиденцию и закончили с размещением, принц-консорт собрался и откланялся.

— Завтра рано утром Гуй Сэнь прибудет к наследному принцу, дабы сопроводить его к третьей принцессе.

— Премного благодарен, принц-консорт.

Когда всё устаканилось, Фэн Мин не смог сдержать радостного возгласа.

— Не радуйтесь слишком рано, завтра предстоит встреча с третьей принцессой. И это самый важный момент. Если она не согласится на мир, то императору Фаньцзя будет не так просто отозвать армию от Силэй, — спустил с небес на землю Ле Эр.

Фэн Мин от его слов впал в уныние, но тут вмешалась Цю Лань, утешая:

— Не волнуйтесь, Ваше Высочество. Наследный принц непременно сможет уговорить третью принцессу. Ваше Высочество очень красив, талантлив и могущественен. Даже сегодня перед императорским дворцом, глядя в глаза опасности, Вы отстояли авторитет страны. Любая женщина, увидев Его Высочество, смягчит свое сердце. Третья принцесса ни за что не подвергнет жизнь наследного принца опасности.

Фэн Мин горько рассмеялся:

— Цю Лань, она моя тётушка, как я могу использовать против неё свою красоту?

Все громко засмеялись.

Цю Син прикрыла ладошкой свою улыбку и произнесла как можно мягче:

— Ну хватит, уже поздно, Его Высочеству нужно отойти ко сну пораньше. Если не лечь сейчас, то утром, когда проснетесь, будут темные круги под глазами.

Все тут же разошлись по своим местам.

Ся Гуань волновался, что Фэн Мин от страха предстоящей встречи не сможет уснуть, поэтому во время ужина подсыпал ему успокоительное, которое помогло принцу уснуть. Юноша без снов хорошо спал всю ночь.

На следующие утро он проснулся в отличном расположении духа, и хотя это было немного странно для него, но мысли сами напрашивались:

«Неужели моя психика настолько сильна, что даже страх смерти и возможные трудности не могут помешать моему спокойному сну?» — Невольная похвала самого себя повысила уверенность в себе.

Во время завтрака прибыл Гуй Сэнь.

Генерал Тун пригласил мужчину пройти внутрь. Сегодня он полностью был облачен в небесно-голубые одежды, корона и плащ отлично сочетались с ними — идеальный образ небожителя. Стоило мужчине увидеть Фэн Мина, как его губы расплылись в улыбке. Сложив руки, мужчина сказал:

— Третья принцесса уже ожидает наследного принца. Нам стоит немедленно выдвигаться в путь.

Увидев улыбку Гуй Сэня, Фэн Мин остолбенел.

«Этот принц-консорт Фаньцзя невероятно красив, в эту эпоху все мужчины такие прекрасные, интересно, второй наследный принц тоже такой?»

2 — Chapter 31

Во главе с Гуй Сэнем вся делегация отправилась на юг, и примерно через полчаса они прибыли к дворцу третьей принцессы. Очевидно, что третья принцесса Фаньцзя была самой любимой дочерью императора: её резиденция была такой же огромной и ничем не отличалась от императорского дворца Фаньцзя. Перед входом сидела, будто вырезанная из белого нефрита, величественная пара гордых львов. У ворот, охраняя вход, стояло несколько десятков самых лучших воинов, которые всем видом показывали, что у врага нет не единого шанса пройти в покои принцессы и навредить ей.

Покинув повозку, Фэн Мин поднял голову и, окинув взглядом архитектуру дворца, тотчас же в душе ощутил какое-то странное предчувствие. Однако юноша не мог сказать, откуда появилось это непонятное чувство.

Гуй Сэнь, выступая посредником, сказал:

— Наследный принц Ань Хэ, это и есть дворец третьей принцессы. Император очень любит эту дочь. Она приезжала сюда из Лэси и лично контролировала работу. В этом месте у подножия горы и вблизи озера все павильоны и террасы были выполнены в соответствии с природой, небом, землёй и воздухом. Эта выделяющаяся естественность заставляет восхищаться. Третья принцесса Фаньцзя поистине удивительная женщина. К великому сожалению, принца-консорта Ань Сюня постигла ранняя смерть, которая заставила одну из самых выдающихся красавиц горевать в одиночестве. — Слово за слово, вопреки ожиданиям, Гуй Сэнь по вдохновению промолвил небольшой отрывок поэмы.

К сожалению, Фэн Мин ничего не знал об архитектуре, а стихи Гуй Сэня в большей степени прошли мимо его ушей, так и не расслышав ни единого слова. Юноша только и мог, что придерживаться тех принципов, которым учил его господин Жун, и с напускным видом знатока кивать головой, обнажая идиотскую, но в то же время восхищённую улыбку. Мысли то и дело охватывали его разум: «Император Фаньцзя души не чает в своей дочери — третьей принцессе, так из-за чего же ты радуешься? Будь осторожен, император может взять и передать трон своей не имеющей мужа третьей дочери, и тогда ты захлебнёшься своими же слезами».

Дождавшись, пока вся делегация прибудет в столицу и покинет повозки, Гуй Сэнь поправил платье и с гордым видом направился к большим воротам, ведя за собой Фэн Мина.

Однако вопреки ожиданиям, когда Гуй Сэнь и Фэн Мин подошли к воротам, перед ними выстроились охранники, преграждая путь.

— Ваше Высочество принц-консорт, не торопитесь, у нас приказ третьей принцессы, сегодня к ней неожиданно нагрянул очень важный гость. Третья принцесса сильно занята и не может с радушием встретить принца-консорта и наследного принца Ань Хэ. Она выберет день, когда пригласить вас.

— Я вчера договорился с третьей принцессой о сегодняшней встрече. Наследник престола Силэй уже стоит перед дверью. Как она смеет так неожиданно менять своё решение? — Гуй Сэнь был ошеломлён услышанным, его возмущению не было предела. В какой-то степени он был опозорен перед гостями этой вольностью третьей принцессы, поэтому всячески пытался восстановить свой статус.

Охранник выглядел так, будто его загнали в затруднительное положение, но всё же вежливо проговорил:

— Ваше Высочество принц-консорт, пожалуйста, не злитесь! Но к третьей принцессе действительно внезапно приехал очень важный гость, и у неё не получится выкроить время для вас.

Понимая, что им придётся ни свет ни заря поцеловать порог и уехать, Фэн Мин и другие слуги недоуменно переглянулись. Взбешённый донельзя Генерал Тун холодно произнёс:

— Если третья принцесса принимает у себя важного гостя, то выходит, что наш наследный принц Силэй, который приехал издалека, не является дорогим гостем?

Ле Эр, который сегодня также следовал по пятам и прислуживал, тихо засмеялся и с сарказмом проговорил:

— Генерал Тун, не нужно злиться, во всяком случае мы хотя бы поприветствовали Его Высочество принца-консорта.

Насмешливые слова юноши звучали так, будто Гуй Сэнь специально пригласил не столь важных гостей.

Лишь на лицо все три принца-консорта Фаньцзя казались дружелюбными, однако каждый из них планировал любыми способами заполучить трон, отчего спуску они друг другу не давали, враждуя между собой.

Ань Сюнь недавно умер, сделав третью принцессу вдовой, как раз именно в тот момент, когда Гуй Сэню не терпелось унаследовать трон государства Фаньцзя. Когда он услышал слова Ле Эра, полные неприкрытой насмешки, старые обиды тотчас же заполонили его душу. Его разум захватила мысль о том, что третья принцесса намеренно отказала им в приеме, дабы унизить Гуй Сэня перед всеми. Он разозлился от такого оскорбления, но виду не показал, сжимая только кулаки, которые не были видны из-за длинных рукавов одежды. Холодная улыбка заиграла на устах, и мужчина процедил сквозь стиснутые зубы, давясь злобным смехом:

— Ха-ха, в стародавние времена кто добивался встречи, тот первый и получал её. Кто этот уважаемый гость, который заставил отменить встречу с наследным принцем Ань Хэ? Гуй Сэнь хочет взглянуть на тех, кто же оказался важнее Его Высочества наследного принца Силэй?! — Он замолк на секунду, а потом гневно закричал, расталкивая стражу: — Проваливайте, убирайтесь с моего пути! — И попытался направиться прямо во дворец.

Толпа стражников понимала, что после смерти Ань Сюня третья принцесса, вероятно, уже не сможет стать императрицей, и в конечном итоге престол достанется одному из двух принцев-консортов. В данную минуту, вполне очевидно, не нужно было злить Гуй Сэня, так как была вероятность, что, возможно, он станет новым императором Фаньцзя. Стража, недолго замешкавшись, в конце концов всё же уступила дорогу, пропуская Его Высочество вперёд.

Увидев это, Фэн Мин в душе покачал головой и со вздохом сказал:

— В древние времена женщина действительно была несчастной. После смерти супруга её весь мир начинал третировать, и даже стража не в силах была защитить её от обидчиков. Какая польза от любви отца-императора? К тому же, если хорошенько подумать, то чем сильнее третья принцесса с Гуй Сэнем разругается, тем проще будет её уговорить вернуться с нами в Силэй.

Всей компанией они отправились за Гуй Сэнем во дворец третьей принцессы, поспешно пройдя через несколько разбитых садиков с цветущей дикой сливой.

Ле Эр, сделав пару спешных шагов, догнал Фэн Мина и, следуя за ним, шёпотом проговорил:

— Гость, который сейчас у принцессы, никто иной, как император Ли. Он взошёл на престол не больше двух лет назад, он действовал слаженно, чтобы привести страну в порядок. Он является очень жестоким человеком. Говорят, что императрица Ли недавно умерла, и он скрытно нанёс визит к третьей принцессе, вероятно, с мыслью сделать ей предложение.

— Откуда тебе знать, что именно император Ли находится у Её Высочества? — тихо спросил Фэн Мин, стараясь не привлекать к себе внимание.

— Перед дворцом третьей принцессы стоят повозки, на одной из которых вырезан с обеих сторон маленький флаг. Если не присматриваться, то его невозможно увидеть.

Фэн Мин высунул язык от удивления. Он так торопился, что совсем не обратил внимания на экипажи перед дворцом. Подняв взгляд, он поглядел на разгневанного Гуй Сэня, что шёл впереди, и, обратившись к Ле Эру, Фэн Мин проговорил:

— Если мы сейчас без приглашения ввалимся в покои принцессы, то разве не столкнёмся с императором Ли?

На что Ле Эр злорадно проговорил:

— На Гуй Сэня вполне заслуженно обрушится несчастье.

— Ле Эр, Гуй Сэнь не обижал тебя, так почему же ты так относишься к нему?

— Наследный принц, Вы даже не видите, как он смотрит на Вас, такое ощущение, что он хочет Вас проглотить целиком, не оставив ни косточки.

Фэн Мин в недоумении нахмурил брови:

— Может, ты ошибся? Я за ним ничего подобного не замечал.

— Ох, в глазах мужчин я вижу многое, и вот эти глаза мне больше напоминают волка, увидевшего мясо.

От слов Ле Эра Фэн Мин почувствовал холодную дрожь и тотчас же насторожился.

В скором времени вся компания вошла в изящный двор. Внутренний дворик был со всех сторон окружён зимней красной сливой, на чёрных ветвях которой лежал белый снег. Сами цветы сливы источали великолепный, едва уловимый аромат, наполнявший воздух. Сверх того было слышно журчание воды, которое приятно ласкало слух, однако неизвестно, откуда оно доносилось.

По-видимому, здесь и жила третья принцесса. Дойдя до этого дворика, Гуй Сэнь не осмелился вести себя чрезмерно разнузданно и постепенно сбавил шаг. Толпа, которая шла за ним, подумала, что скоро лично увидит, успехом или поражением закончится эта поездка к третьей принцессе. Все невольно напряглись, не смея показывать свой благоговейный вид.

В тишине висящая напротив плотная дверная занавеска с вышитым фениксом внезапно поднялась. В ту же минуту к ним вышла служанка, одетая в изумрудно-зелёное длинное платье. У девушки были тонкие черты лица, взгляд похожих на цвет ртути глаз скользнул по делегации, внимательно разглядывая каждого, кто стоял перед ней. Хихикнув, она подошла к ступенькам и, обратившись к Гуй Сэню, поприветствовала его:

— Приветствую Вас, Ваше Высочество принц-консорт. Третья принцесса как раз принимает важных гостей, приехавших издалека. Прошу Ваше Высочество принца-консорта и Наследного принца Ань Хэ пройти в боковой павильон и немного подождать.

Гуй Сень знал эту служанку — Фэнь Янь, и она являлась любимицей третьей принцессы. Полная интриг и коварства, остра на язык. Узнав, что они уже вторглись на территорию её госпожи, девушка без раздумья от имени третьей принцессы выскочила и преградила им путь, приказав ожидать в боковом павильоне. Не захотев с ней препираться, мужчина слегка улыбнулся:

— Э? Вопреки ожиданием хотите, чтобы наследный принц Ань Хэ ждал в боковом павильоне. И кто же этот дорогой гость на самом деле, заставивший третью принцессу ценить одного гостя, пренебрегая другим?

Фэнь Янь обнажила две маленькие ямочки на щеках и ответила:

— Я тоже не знаю, но там двое важных мужчин. Как только они вошли в комнату, то немедленно прошли к наземной песочнице, начав в ней что-то чертить. Её Высочество третья принцесса сказала, что они уважаемые гости, а если она так сказала, то значит так оно и есть.

Фэн Мин и Ле Эр встретились взглядами, и у обоих проскользнула в голове мысль, что эта служанка на самом деле лукавит, давая понять, что гости крайне важные, тем самым соблазняя Гуй Сэня, чтобы тот вошёл и ударил в грязь лицом.

Гуй Сэнь и впрямь остался в дураках.

— В таком случае, — фыркнул он, — будет лучше, если мы всего лишь посмотрим на этих двух гостей. — И, махнув рукавом от злости, он прошёл внутрь.

2 — Chapter 32

Гуй Сэнь распахнул дверную занавеску и вошёл в комнату, окутанную теплом.

Идущий за мужчиной Фэн Мин уже было шагнул внутрь комнаты, чтобы присоединиться, но внезапно обернулся и, посмотрев на служанку, которая словно ждала начала интересного представления, остановился.

Фэнь Янь сначала думала, что Фэн Мин тоже зайдёт внутрь, и совсем не ожидала, что он, обернувшись, увидит её губы, украшенные усмешкой, и не последует за ворвавшимся в комнату Гуй Сэнем. Развернувшись, юноша спустился со ступенек и остался ждать в центре внутреннего дворика. Прочистив горло, юноша громко и неторопливо проговорил в глубину комнаты:

— Наследный принц Силэй Ань Хэ прибыл, чтобы встретиться с царственной тётушкой, приведя за собой делегацию с Тун Цзяньмином и Ся Гуанем, и будет ждать здесь вместе с остальными.

Эти несколько слов были полны достоинства и манер.

На лице Фэнь Янь проступило удивление. Закатив глаза, девушка тихо отступила и вошла в комнату через другие небольшие ворота.

В комнате никто не отозвался, однако оттуда донеслось короткое «А!», по-видимому принадлежавшее Гуй Сэню. Должно быть, он сильно удивился, увидев знаменитого и ужасного императора Ли. После чего донёсся грохот, будто что-то упало на пол.

Ле Эр ликовал, стоило лишь подумать о том, что произошло там.

Вскоре дверная занавеска поднялась и на пороге показался бледный Гуй Сэнь, в его глазах можно было прочитать лёгкое негодование, которое он изо всех сил старался подавить. Глядя на ожидающего снаружи Фэн Мина, мужчина, не проронив ни слова, бесшумно удалился.

Ся Гуань, подойдя к Фэн Мину, произнёс:

— Похоже, один из гостей третьей принцессы — император Ли.

Фэн Мин кивнул головой и снова спросил:

— Как Вы узнали?

— Третья принцесса известна своей любовью к искусству исчисления. А те гости, что буквально одержимы искусством исчисления, и которые могут третью принцессу развлекать в дни траура, вероятно, являются императором Ли и мастером Дунфан Тянем.

— Но разве Вы не сказали, что там только император Ли?

— Его Высочество не должен забывать: в комнате два гостя, и если один важный гость, как считает третья принцесса, — мастер Дунфан Тянь, то вторым гостем, напугавшим принца-консорта, может быть лишь император Ли.

— Если всё это правда, то император Ли рассчитывает с помощью мастера Дунфан Тяня завоевать сердце третьей принцессы. Женившись, он отвезёт её в свою страну в качестве новой императрицы.

Ся Гуань вздрогнул и с восхищением сказал:

— Наследник престола действительно потрясающий — с первого взгляда смог разглядеть хитрость императора Ли. Ся Гуань тоже так считает.

Фэн Мин пару раз хохотнул, бросил взгляд на Ле Эра и, довольно подмигнув ему, без раздумья проговорил:

— Так даже ещё лучше, нам не придётся её везти обратно в Силэй. Пускай он женится на ней, а мы пожелаем новобрачным счастья и пожелаем им оставаться преданными друг другу до конца своих дней.

Ся Гуань покачал головой и строго сказал:

— Этого ни в коем случае не должно случиться. Душа императора Ли полна великих замыслов, и он хочет коварно присвоить весь мир себе. Если он женится на третьей принцессе, то может спровоцировать императора Фаньцзя и, воспользовавшись тем, что Ань Сюня убили в Силэй, заставит Фаньцзя пойти войной на нашу страну. А сам же будет похож на рыбака, который добудет как птицу-рыболова, так и устрицу, которая своей раковиной защемила птичий клюв.

— Тогда мы… — Фэн Мин обернулся, нерешительно спросив.

Ся Гуань и Фэн Мин долго смотрели друг на друга, после чего мужчина, стиснув зубы, шёпотом проговорил:

— Помешаем ему.

— Помешаем? — Это означает, что, находясь в Фаньцзя, они должны будут помешать второй весне третьей принцессы Фаньцзя. К тому же их соперником был всем известный и жестокий император Ли — Жо Янь. Фэн Мин, лишь подумав об этом, вытянул руку и погладил шею. Но в конце концов он мог лишь посмотреть на мужчину и заставить себя спросить его: — Действительно нужно им мешать?

Глаза Ся Гуаня непоколебимо смотрели на юношу, а сам мужчина не раз кивнул:

— Да. Ради Силэй ни в коем случае нельзя допустить, чтобы свадьба состоялась.

Дважды моргнув, Фэн Мин тихонько кивнул:

— Давайте помешаем. — Юноша расстроился и почти готов был удариться в слёзы.

После этого разговора они снова продолжили ждать приглашения третьей принцессы.

Несколько человек стояли за дверью. Холодный и морозный ветер, казалось, вот-вот остановит бег горячей крови в жилах, почти всё тело онемело. Фэн Мину ничего другого не оставалось, как снова крикнуть:

— Ань Хэ ещё здесь и просит царственную тётушку удостоить его аудиенции.

Сгорела примерно половина палочки фимиама, и из комнаты донёсся нежный женский голос:

— Ну же, заходите, к чему наследному принцу так долго ожидать за дверью?

Фэн Мин, стоя на холодном ветру, семнадцать-восемнадцать раз мысленно обругал высокомерную третью принцессу. А сочувствие к ней, которое было чуть раньше, улетело в заоблачную высь. Но сейчас, услышав её голос, юноша невольно выкрикнул: «Ура!» — и почтительно ответил:

— Царственная тётушка является старше, Ань Хэ не посмел бесцеремонно врываться к ней.

Из комнаты послышался серебристый смех, но он быстро стих.

Все обменялись растерянными взглядами. Дверная занавеска внезапно открылась, и из комнаты вышла Фэнь Янь в сопровождении ещё одной служанки, которая была облачена в красный наряд.

Фэнь Янь дошла до ступенек, спустилась, и, в одно мгновение окинув взглядом блестящих и чёрных глаз Фэн Мина, медленно поприветствовала:

— Третья принцесса приветствует наследного принца Ань Хэ и приглашает пройти во внутренние покои. Третья принцесса сказала, что в комнате слишком тесно и неудобно для принятия всех гостей. Так что остальные гости могут пройти в другую комнату, где им подадут димсам.

Фэн Мин не ожидал, что ему придётся идти туда в одиночку. Обернувшись, юноша жалким взглядом поглядел на Ся Гуаня и генерала Туна. Но, вопреки ожиданиям, мужчины посчитали, что раз третья принцесса согласилась увидеться с Фэн Мином, — уже это можно считать счастьем. Вздохнув с облегчением, они ободряющим взглядом поглядели на юношу.

Посмотрев на слуг, Фэн Мин последовал за служанкой, что была в красном. Но, перед тем как войти, юноша немного задержался. От обиды, которая сейчас распирала его, Фэн Мин почти готов был закричать высоко в небеса. Вспомнив, что в комнате находится третья принцесса, муж которой погиб в Силэй, и император Ли, который, кажется, был знаменит чрезмерной жестокостью, Фэн Мин подумал, как же быстро и ловко улизнуть, но Фэнь Янь уже подняла дверную занавеску и, стоя в стороне, со смехом сказала:

— От холода наследный принц может заболеть, так что скорее заходите.

У Фэн Мина не было иного выбора, и ему ничего не оставалось, как скрепя сердце войти в комнату.

2 — Chapter 33

Он был вынужден, собравшись с духом, войти внутрь.

Стоило ему оказаться в помещении, и его сразу окутал аромат благовоний, и на мгновение почудилось, будто он находится в святилище. А звук журчащей воды, еле слышимый до этого, стал сильнее.

На полу у окна уже сидело три человека. По середине — женщина в длинном бордовом платье, концы рукавов которого были украшены мелкой бахромой, ее лицо было подобно весеннему персику, а глаза — словно два уголька. Фэн Мин сразу же понял, что это третья принцесса. Она действительно была необычайно прелестна. В конце концов, он привык видеть по экрану телевизора множество красивых женщин из разных уголков мира. И хотя в глубокой древности такие женщины были редкостью, но, на удивление, он лишь слегка кивнул головой в знак приветствия и ни капли смущения не отразилось на его лице.

Фэнь Янь и другие служанки тихо наблюдали со стороны, восторгаясь про себя. Кто бы мог подумать, что наследный принц Силэй такой спокойный и великодушный.

Два других гостя, как и предполагал Ся Гуань, были императором Жо Янем и мастером исчисления Дунфан Тянем.

Все трое сидели вокруг некой песочницы. Дунфан Тянь — старик с седой бородой, нос с горбинкой, да и в целом его облик был очень потешным — совсем не так представлял себе Фэн Мин известных китайских даосов. Он склонился и рисовал что-то на песке, шёпотом вставляя пояснения. Невероятно увлеченная происходящим, третья принцесса без остановки кивала.

Жо Яню на вид было около двадцати семи лет, внешность его казалось обычной. На поясе, украшенный подвеской, висел ничем не примечательный меч. Если бы не постоянные разговоры Ле Эра и Ся Гуаня о нём, то никак нельзя было бы подумать, что он — жестокий человек.

Окинув взглядом это собрание по обмену знаниями, Фэн Мин прикинул, что может сейчас открыть рот, но тогда он вылетит отсюда быстрее северо-западного ветра. Будучи смышлёным, юноша занял определенную позицию в этой ситуации, аккуратно сев чуть в стороне, играя роль послушного младшего.

Дунфан Тянь говорил легко, снова употребляя много терминов. Они были непонятны Фэн Мину. Вот уже минул час, а он все также сидел на месте. Мысленно он уже кричал. Входя сюда, он должен был лишь поприветствовать третью принцессу, но не нарушать же такую прекрасную атмосферу сейчас! И неизвестно сколько еще нужно ждать нужного момента. Эти древние люди вообще не дорожили временем других. В первую очередь надо решить государственные дела, касающиеся Силэй и Фаньцзя, а уже потом заниматься математическими исчислениями.

В конце концов, Дунфан Тянь все же замолчал. Фэн Мин заметил, как его не закрывающийся рот наконец захлопнулся, и приготовился уж было сам заговорить.

Третья принцесса учтиво произнесла:

— Мастер Дунфан, этот способ весьма подходит, но сам процесс слишком сложен, чтобы обычные люди могли им пользоваться, для их обучения понадобится слишком много сил.

— Принцесса говорит верно. Этот старик перед вами исследовал десятки способов вычисления. Обязательно есть плюсы и минусы, лёгкие недостаточно точны, а точные слишком сложны. Этот способ единственный в своём роде, лучший из лучших. Люди с базовыми знаниями исчисления смогут в совершенстве владеть им уже через два месяца обучения.

Услышав, что они снова начала дискутировать, Фэн Мин не удержался от еле слышимого измученного стона.

Жо Янь заметил Фэн Мина ещё когда тот зашёл, и поэтому это тоже не укрылось от его ушей. Он окинул юношу взглядом, после чего уголок его губ растянулся в усмешке и он произнёс:

— Слышал, что в Силэй Жун Тянь обладает довольно обширными и невероятными знаниями об математических вычислениях, должно быть наследный принц Ань Хэ также поверхностно знаком с ними. Нет ли у наследного принца мнения об новом методе вычисления мастера Дунфан Тяня?

Его вопрос заставил остальных присутствующих обратить на Фэн Мина внимание. Несколько пар глаз сразу же сосредоточились на нём. Фэн Мин тут же от испуга сел ровно.

— Ань Хэ прибыл с визитом к царственной тётушке.

Третья принцесса слегка кивнула головой:

— Наследный принц, прошу, встаньте. Вы проделали такой долгий путь, должно быть он вас очень утомил.

Вопреки ожиданиям, увидев Фэн Мина, она не спросила о смерти Ань Сюня. В растерянности, он сел обратно на своё место и, смотря в глаза третьей принцессе, произнёс:

— Царственная тётушка, Ань Хэ прибыл встретиться и пригласить вас в Силэй. Ань Хэ обещает обходиться с царственной тётушкой как с родной матерью, пожалуйста, дайте согласие.

— Ань Сюнь уехал ради трона Силэй, отец-император отправил войска ради выгоды Фаньцзя, а наследный принц, ради благополучия своей страны, преодолел тысячи ли для встречи с тётушкой, которую никогда не видел. Люди стараются из последних сил, и всё ради чего?

Она обернулась и нежно посмотрела на «песочницу», словно там, в песке, было сокрыто нечто очень дорогое ей. Женщина снова разомкнула свои алые губы:

— Вместо того, чтобы грызться за власть и богатство, не лучше ли все силы направить на улучшение законов государства при помощи математики? Я ведь права, наследный принц?

Фэн Мин оторопел. Он и подумать не мог, что третья принцесса настолько без ума от искусства исчисления. Он раскрыл рот, но прежде, чем все же смог что-то сказать, его опередил Жо Янь. Вздохнув, мужчина сказал:

— Рассуждения третьей принцессы превосходят других людей, это заставляет меня стыдиться. Жо Янь наслышан о мудрости третьей принцессы, и сегодня набрался дерзости, и прибыл свататься, желая сделать вас своей императрицей. После того, как третья принцесса покинет страну, никто не сможет нарушать ее статус. Можно будет день и ночь изучать математические законы и обсуждать это с мастером Дунфан Тяном, а также быть рядом с императором. Разве не это рай на земле?

Дунфан Тянь же руководствовался принципом «куй железо, пока горячо»:

— Верно, я готов покинуть страну, чтобы предаваться дискуссиям с принцессой, это было бы замечательно.

Эти слова тронули сердце принцессы. Она мягко посмотрела на Жо Яня, а затем снова опустила взгляд на песок.

От сложившейся ситуации хотелось кричать. Ещё подъезжая к Фаньцзя, Ся Гуань предполагал, что может что-то произойти, и поэтому давал советы, но такой поворот событий ему в голову не приходил, и Фэн Мин совершенно не знал, как реагировать на слова Жо Яня. Не портить же его предложение, но нужно было что-то делать. Заметив, как растрогана принцесса, юноша вспыхнул с поспешно выкрикнул:

— Нельзя! Нельзя!

Его крик сразу же привлёк внимание всех.

Жо Янь натянуто улыбнулся, обращая внимание на принца. Опасный блеск в глазах мгновенно заставил Фэн Мина почувствовать себя мелкой пташкой в лапах свирепого тигра. Его прошиб озноб. Ничего удивительного, все ведь говорили, что Жо Янь — жестокий. Слава его заслуженная.

Потушив яростный огонь во взгляде, мужчина со смехом спросил:

— Наследный принц Ань Хэ запрещает третьей принцессе выходить замуж за императора Ли?

Спина покрылась холодным, липким потом. Прямо сейчас, с трудом сохраняя спокойствие, он мог лишь ответить:

— Наследный принц лишь говорит, что царственная тётушка очарована математикой, и поэтому должна последовать за Ань Хэ. Силэй славится познаниями в этой области, наши различные задачи и приборы намного превосходят то, что есть у государства Ли, и они непременно удовлетворят тётушку.

От нервного напряжения Фэн Мин начал хвастаться, хотя на самом деле Силэй никогда не была известна этим, и этого он не знал.

Дунфан Тянь насмешливо хмыкнул, закрывая глаза и отворачиваясь. Третья принцесса серьёзно посмотрела на юношу. Она всю жизнь любила эту науку, и поэтому на дух не переносит людей, несущих подобную чепуху.

— Наследный принц Ань Хэ, пожалуйста, будьте осторожнее с высказываниями. Всем прекрасно известно, что математические законы, так почитаемые мастером Дунфан Тянем, являются достоянием государства Ли. Стоит ли говорить такие абсурдные слова, чтобы заставить меня отправиться в Силэй?

Фэн Мин покраснел. Такая реакция не укрылась от внимания императора Ли. Щёки юноши заалели, казалось, кожа светилась изнутри алым, оттеняя его красивые тёмные брови и тигриные глаза. Внезапно он нашёл его необыкновенным и особенным. Сердце пропустило удар, и, чтобы вернуть душевное равновесие, Жо Янь прокашлялся, после чего снова уставился на юношу.

— Раз уж наследный принц так хвастается, то почему бы Вам не показать, какой в Силэй самый превосходный вычислительный инструмент и как он работает?

Конечно, эта фраза была лишь насмешкой в присутствии Дунфан Тяня, а превосходный инструмент — не более, чем шутка.

Фэн Мин опустил взгляд на ковёр. Ощущение, что он словно кучка муравьёв на раскаленной сковороде. Нужно было напрячь мозги и вспомнить, что из современного мира могло сейчас спасти от катастрофы. Вспомнить что-то было не так сложно, проблема в том, что единственный вычислительный прибор, который приходил на ум — это компьютер. А откуда здесь ему взяться?

У Фэнь Янь сложилось хорошее впечатление о Фэн Мине, и сейчас, заметив его смущение, она тихо опустилась на колени рядом с принцессой и прошептала:

— Третья принцесса, боюсь, наследный принц смущается мастера Дунфан Тяня, прошу, пусть он завтра сделает демонстрацию.

Принцесса заметила, как лоб юноши покрылся испариной, ей показалось, что на сегодня он достаточно усвоил урок. Она собиралась кивнуть в знак согласия, но внезапно обернулась на неожиданно раздавшийся выкрик. Фэн Мин подпрыгнул от волнения и воскликнул:

— Вспомнил! Вспомнил!

Все присутствующие оторопели.

Не обращая внимания на их реакцию, наследный принц подбежал к третьей принцессе и сказал:

— Я вспомнил лучший вычислительный прибор. — Он улыбнулся, но тут же стал серьёзным. — Показать несложно, но вынужден попросить царственную тётушку одолжить кое-что.

— А? Что именно?

— Мне нужно пятьдесят жемчужин с отверстием, десять золотых нитей и две деревянные реечки.

— Может доска?

— Зачем же доска? Она не нужна.

Все недоумевали с того, что Фэн Мину она не требовалась. Хоть инструменты для вычислений и часто менялись, но одна вещь оставалась неизменной — счётная квадратная досочка. Третья принцесса, раздираемая любопытством, поспешила принести то, что он попросил. Он разложил это всё на полу, затем скрепил между собой, и закончив работу поднял голову:

— Вот и всё! Это лучший вычислительный инструмент, вызывающий восхищение у всех.

Кто бы мог подумать, что он сделает самые обыкновенные счёты.

Третья принцесса прошла рядом, вытягивая шею, чтобы посмотреть.

— И как же считать при помощи этого инструмента?

Жо Янь тоже решил посмотреть на это, но его взгляд быстро переместился на ярко-красные губы Фэн Мина. Он холодно усмехнулся:

— Ничтожная вещица, она вызовет лишь насмешку у великих умов.

— Не будьте так поспешны, Ваше Величество!

Дунфан Тянь был очень умным человеком, и счёты Фэн Мина сразу же привлекли его внимание. Его глаза загорелись, но какое-то мгновение он колебался, опустив взгляд, после чего всё же повернулся к наследному принцу и сказал:

— Инструмент выглядит простым, однако в нём скрывается некая истина и тайна. Будьте добры, наследный принц Ань Хэ, объясните хотя бы немного. — В его голосе уже не было презрения, как раньше.

Про себя Фэн Мин радовался. За тысячелетнее существования математики в истории Китая, счётами невозможно было никого удивить. Как же тогда они все обсуждали математические законы каждый день? Он прочистил горло и снова очаровательно улыбнулся третьей принцессе.

— Ваше Высочество, задайте мне любую задачу, пожалуйста.

— Какую задачу?

— На сложение или вычитание. Например, сто восемьдесят восемь плюс триста девяносто семь, любой пример такого рода. — вид у Фэн Мина был торжествующий.

Очень быстро атмосфера изменилась, третья принцесса странно посмотрела на юношу.

— Это же простые числа, зачем тут нужен этот инструмент?

Что?

Фэн Мин был ошарашен тем, как все смотрели на него и счёты.

Неужели он недооценил вычислительные способности древних? Вероятно, он мог ошибиться с инструментом вычисления? Иначе, что могло быть ещё, кроме счёт? Его снова прошиб холодный пот.

Напряжение всё нарастало. Выражение лица принцессы было очень пренебрежительным, а Жо Янь с насмешкой наблюдал за драмой, что развернулась перед ним. И лишь один профессор всё ещё ждал ответа от юноши. Однако отступать поздно — он уже бахвалился. Это бы обернулось полным позором.

Потерев лоб и сжав зубы, юноша гордо заявил:

— Тогда… Прошу третью принцессу… Прошу, придумайте мне другую хорошую задачу, которую хотите решить. Хотя эти счёты и выглядят простыми, но, видят земля и небо, с их помощью можно решить самые сложные задачи.

Про себя он думал: «Если задача окажется слишком сложной, то я прикинусь и скажу, что только Господину Жуну по силам решить её. Так и можно будет заманить её в Силэй».

— Хорошо, — сказала она, видя, как твёрдо стоит на своём Фэн Мин. Она начала сомневаться в себе, — я задам Вам задачу.

Взгляды всех присутствующих упали на принцессу, и даже Фэн Мин напряжённо смотрел на неё, не моргая. Наследный принц даже не замечал, что рядом с ним стоит тот, кто бросает на него яростные взгляды, время от времени рассматривая в упор.

— Итак, я задам Вам…

2 — Chapter 34

— А задам я Вам… — Третья принцесса остановилась на полуслове и вместо того, чтобы продолжить, слегка улыбнулась. Блеск её глаз, который был ослепителен, словно блики на дрогнувшей глади воды, в один миг изменил женщину, сделав её образ более трогательным и очаровательным. Она была достойна звания самой красивой в мире женщины. Когда она улыбнулась, даже Фэн Мин заметил тот волшебный блеск, мелькнувший в глазах и зарождающий мысли в голове юноши:

«Моя царственная тётушка такая очаровательная. Однако Жун Тянь убил её мужа, сделав принцессу вдовой. Если я сейчас разрушу её «вторую весну», то тогда она действительно станет самой несчастной принцессой Фаньцзя», — думая над этим, юноша невольно перевёл взгляд и поглядел на императора Ли — Жо Яня.

Обернувшись к сидящему в полуразвороте мужчине, юноша заметил острые и пронзительные искры в его взгляде. Фэн Мин ещё ни разу в жизни не видел такого острого взгляда, но сейчас в его голове пронеслось слово «молния», которое так кстати подходило этим глазам.

У господина Жуна в глазах тоже мелькали искорки молний, вызывая чувство лёгкого онемения, которое появлялось, если неосторожно прикоснуться к выключателю. Но те искры даже отдалённо не были похожи на то, что плескалось в глазах императора Ли. Это было похоже на ломаные молнии, такие же яркие, но опасные, смертоносные. Пронзив тело юноши, этот взгляд коснулся сердца, заставляя Фэн Мина вздрогнуть в испуге и покрыться холодным потом.

Фэн Мин никогда бы не подумал, что взгляд этого мужчины заставит его дрожать от страха.

Заметив, что Фэн Мин обернулся и смотрит на него, император Ли сразу же погасил эти искры и, демонстрируя свои скрытые желания, слегка поклонился. Отчего у Фэн Мина волосы встали дыбом, а сам юноша тихонько отступил назад.

— Наследный принц?

От этого пронзительного взгляда Фэн Мин застыл на месте, словно громом поражённый. И как раз в этот момент его кто-то слегка дёрнул за рукав, юноша обернулся и увидел Фэнь Янь.

— Наследный принц?

— А?

Фэнь Янь с улыбкой произнесла:

— Наследный принц Ань Хэ, принцесса уже дала Вам задание.

— Э? Правда? — Фэн Мин торопливо рукавом вытер лоб и, стараясь избежать взгляда Жо Яня, повернулся к третьей принцессе.

Третья принцесса, увидев, что Фэн Мин побледнел, нахмурилась и спросила:

— Наследный принц, что-то случилось? Почему Вы паникуете? — Ненадолго задумавшись, женщина вновь произнесла: — Я дала Вам задание, которое никто в этом мире не может решить. Нет ничего страшного в том, что принц тоже с ним не справится.

— Ничего не случилось. Я просто... немного замёрз, — ответил принц и поглядел на «песочницу», где был нарисован круг, который третья принцесса начертила бамбуковой палочкой. Круг был идеальной формы и мало чем отличался от круга, нарисованного циркулем. По-видимому, принцесса часто упражнялась, рисуя его.

Все уставились на этот круг, сразу дав понять юноше, что именно это и есть то самое задание.

Фэн Мин же свёл брови к переносице:

— Круг? — А в душе юноша подумал: «Неужели она хочет, чтобы я вычислил периметр круга? Или его площадь?» Юноша тихо ругал себя за то, что отвлёкся и не расслышал задания Её Высочества. Фэн Мину ничего другого не оставалось, как действовать решительно, невзирая на все сложности, и, сложив молитвенно руки, проговорить: — Царственная тётушка, прошу прощения, но Ань Хэ не расслышал Вашего задания, которое Вы ему только что дали. Нельзя ли ещё раз повторить его?

Третья принцесса с удивлением посмотрела на Фэн Мина и произнесла:

— Поскольку наследный принц часто занимался искусством исчисления, то тогда почему он не знает про эту сложную загадку Поднебесной? — Плохо дело. По-видимому, в этом древнем мире задача про круг является самой знаменитой в искусстве исчисления. И тот, кто слышал о ней не раз, мог с лёгкостью понять, что это за задача такая. К счастью, у Фэнь Янь было доброе сердце и, стоя за спиной принца, девушка шёпотом промолвила:

— Наследный принц, третья принцесса спросила наследного принца, сможет ли он вычислить, какое понадобится количество песка, чтобы заполнить вот такой шар?

В конце концов, современная эпоха являлась самой высокоразвитой. Узнав задание и держа его в голове, юноша обернулся и внезапно понял, что с самого начала ему нужно было вычислить объём шара. «Ха-ха-ха, это разве сложно?» — Напряжение мгновенно исчезло, и на смену ему пришло лёгкое расслабление. Юноша не мог сдержать улыбку и без раздумья ответил:

— Это задание очень простое. Объем шара можно вычислить с помощью формулы, нужно только знать радиус. А сама формула такая: 4⁄3 R³.

Его ответ прозвучал так легко и непринуждённо, что все в комнате невольно изумились. Третья принцесса остолбенела, но всё же спросила:

— Я не совсем поняла, что наследный принц только что сказал. Что такое «» и «R»? Что такое «четыре третьих»? И что такое «куб»?

— Всё очень просто, третья принцесса, прошу, взгляните. — Фэн Мин взял бамбуковую палочку, чтобы нарисовать на песке формулу, и, начертив радиус в круге, с расстановкой начал объяснять: — Расстояние от центра круга до точки на окружности называется R — радиусом. Число пи — это число, которое приблизительно равняется 3.14. Куб — это число, трижды помноженное само на себя. А четыре третьих — это четыре третьих от целого, то есть одно целое и одна треть от этого целого... — К счастью, Фэн Мина за выше указанную формулу когда-то в прошлом наказал учитель математики, заставив написать её не менее двадцати раз, да так, что она навсегда засела в его памяти. И сейчас юноша с лёгкостью объяснял все тонкости этой формулы третьей принцессе, одну деталь за другой, как истинный гуру искусства исчисления.

Фэнь Янь и её подруги впервые видели подобную формулу и вытягивали шеи, чтобы посмотреть, что же пишет на песке Фэн Мин. Дунфан Тянь чуть ли не квадратными глазами таращился на формулу, и было слышно, как тряслась его седая борода. Их способ исчисления был весьма простым: они брали мелкий песок и заполняли им шар, потом по одной песчинке высыпали его в маленький квадратный ящик из дерева, тем самым измеряя, сколько же мелких песчинок поместилось в шаре.

Взяв несколько разных шаров, они стали проводить исследования, сверяя с вычислительной формулой Фэн Мина. В итоге результаты, как древних людей, так и формулы Фэн Мина действительно почти не отличались друг от друга. Сверив результаты, третья принцесса и Дунфан Тянь были шокированы. Эти два великих ума, которые много лет изучали искусство вычисления, лично увидев, как самая сложная задача Поднебесной была с лёгкостью разгадана, так сильно растрогались, будто внезапно увидели рай на земле.

Дунфан Тянь с трудом мог что-либо вымолвить. Всхлипывая, мужчина проговорил:

— Ваше Высочество, это… Это и впрямь верный результат.

Третья принцесса была ошеломлена. Ненадолго погрузившись с головой в свои мысли, она с мгновение поглядела на написанную Фэн Мином формулу и, словно увидев своего возлюбленного, внезапно подняла голову и приказала Фэнь Янь:

— Скорее возьми кисть и тушь, нужно всё это записать.

Фэнь Янь, в ту же секунду сказав: «Слушаюсь», выскочила из комнаты.

Принцесса обернулась и взглянула на Фэн Мина, её голос дрожал от волнения:

— Расчёты наследного принца гениальны в отличие от тех, что сделаны ленивыми придворными. Это была самая сложная задача в мире, и какое счастье, что Фань Чжи своими глазами смогла увидеть решение этой задачи, над которой бились тысячи лет. Мне нечем отблагодарить Вас, поэтому, наследный принц, в знак благодарности примите мой поклон. — И женщина сию же секунду опустилась на колени и низко поклонилась.

— Царственная тётушка, пожалуйста, встаньте, Ань Хэ не заслужил такой чести! — Фэн Мин никак не ожидал, что так взбудоражит женщину, и тотчас же изменился в лице. Взяв третью принцессу за руку, юноша помог ей подняться с колен.

Не успел он поднять третью принцессу на ноги, как в этот момент оживился Дунфан Тянь, намереваясь последовать примеру Её Высочества. Его глаза наполнились слезами восторга, а сам мужчина заговорил:

— Дунфан Тянь грубо отнёсся к наследному принцу, и теперь ему стыдно. Прошу Ваше Высочество наследного принца простить меня. — И седовласый мужчина припал к земле, низко кланяясь Фэн Мину.

Фэн Мин ещё больше залился краской смущения и, бросившись к старику, чтобы поднять его на ноги, чванливо произнёс:

— Прошу вас, встаньте. Ну, встаньте, прошу вас...

Жо Янь, оставаясь безразличным зрителем, хранил молчание. С большим трудом остановив «вавилонское столпотворение», все вновь уселись вокруг «песочницы». Третья принцесса, которая была сильно взволнована, спросила:

— Эта формула действительно решила сложную задачу Поднебесной, и её ни с чем не сравнить. Однако я всё ещё не понимаю, как можно эту формулу вычислять с помощью этих так называемых счёт. Может ли наследный принц более подробно рассказать об этом?

— Да-да, если старик Дунфан Тянь увидит, как работает этот мудрый и хитроумный инструмент, то он умрёт без сожалений.

Только сейчас вспомнив, как хвастался, говоря, что видят Земля и Небо, насколько могущественны счёты, которые сейчас лежали на полу посередине комнаты, Фэн Мин сейчас же оцепенел. Он хоть и неосознанно вспомнил формулу, однако откуда взялась сама формула механических кубатур, он давно уже позабыл. Более того, счёты с формулой механических кубатур были совершенно несовместимы. Они были как те восемь столбов, которые не могли стать единым целым. Ну и как же теперь ответить на этот вопрос?

Дунфан Тянь с волнением ожидал ответа наследного принца, но заметив нерешительность на лице Фэн Мина, немного задумался, и тут его внезапно осенило:

— Ах, должно быть, это и есть тот самый метод исчисления Силэй. Наследному принцу незачем предавать его огласке.

Третья принцесса, почувствовав разочарование, сразу же стала разливаться потоком слов, чтобы выведать эту тайну. Когда третью принцессу ело любопытство, она становилась крайне болтливой.

Всё складывалось как нельзя лучше. Столь прекрасный шанс нельзя было упускать. Было просто необходимо обманом забрать третью принцессу в Силэй, выполнив задание. Тогда третья принцесса не сможет выйти замуж за этого ужасного Жо Яня. Такие мысли промелькнули в голове Фэн Мина, и юноша слегка опустил голову, внезапно обнажая хитрую улыбку. Сразу же поднявшись на ноги, юноша медленно окинул взглядом всех собравшихся в комнате. Встретившись с Жо Янем взглядами, Фэн Мин почувствовал, как сердце, испугавшись, забилось сильнее, однако сам принц и бровью не повёл, сохраняя бесстрастный вид.

Переведя взгляд, юноша остановил его на третьей принцессе. С самым невинным видом, на который был способен, сложив руки в знак уважения, он почтенно заговорил:

— Ань Хэ вовсе не скрывает секрет искусства исчисления Силэй, не соглашаясь его раскрывать царственной тётушке. Нет, вовсе нет, просто сам Ань Хэ услышал эту формулу от Жун Тяня, а как ему удалось её составить, для Ань Хэ так и осталось загадкой. Но это не имеет значения, ведь когда царственная тётушка прибудет в Силэй, если захочет, то спросит у Жун Тяня, и тот, разумеется, сам объяснит царственной тётушке, как вычислить эту формулу. А также мы можем оказать сердечный приём и мастеру Дунфан Тяню, когда тот приедет в Силэй. Когда один мастер встретится с другим мастером, то тогда искусство исчисления продвинется на тысячи миль, чтобы принести пользу Поднебесной. — Юноша выпрямился. Ему действительно понравился этот старик, и Фэн Мин, не скрывая своей симпатии, поглядел на него.

Что касается формулы механических кубатур, то господин Жун несколько раз занимался её исчислением. После чего юноша позволил господину Жуну привести дела в порядок.

Как только третья принцесса услышала слова Фэн Мина, глаза её сразу засветились. Мысль, что она с господином Жуном будет обсуждать самую сложную задачу Поднебесной, стала для третьей принцессы более привлекательной, чем предложение Жо Яня. Испугавшись присутствия Жо Яня, женщина лишь слегка кивнула головой:

— Благодарю наследного принца. Фань Чжи не раз слышала о Жун Тяне из Силэй и всем сердцем желает с ним встретиться. — Эти слова показывали всю серьёзность намерений принцессы поехать в Силэй.

Жо Янь понимал, что не сможет бросить вызов математике, и, сохраняя свои благородные манеры, слегка улыбнулся третьей принцессе, так и не проронив ни слова. Незаметно от остальных мужчина поглядел на Фэн Мина, однако взгляд его нёс в себе лишь жестокость и безжалостность, подобно разрывающей ветер стреле. Фэн Мин тоже исподтишка наблюдал за Жо Янем. Когда он бросил косой взгляд на мужчину, то почувствовал себя лягушкой, на которую пристально смотрела гадюка: тело сковал страх, и юноша не мог пошевелиться.

Услышав слова третьей принцессы, Фэн Мин подумал, что половину задания он уже почти выполнил. Поэтому сейчас ему лучше мучаться над задачкой: как можно скорее скрыться с глаз императора Ли. Поглядев на третью принцессу, юноша сложил руки в знак почтения:

— Царственная тётушка, прошу извинить за беспокойство, но Ань Хэ всё же вынужден с Вами распрощаться.

Услышав, что Фэн Мин собирается уезжать, третья принцесса и Дунфан Тянь очень сильно огорчились.

— Наследный принц уже нас покидает? Может, Вы немного задержитесь? — начала уговаривать его третья принцесса.

— Да-а, у меня, старика, осталось ещё очень много сложных задач, которые я бы хотел обсудить с наследным принцем.

Жо Янь то и дело кидал на Фэн Мина колкие взгляды, от которых юноша чувствовал, что будто сидит на подстилке из гвоздей. Разве после таких ощущений он мог остаться? Помахав рукой в знак отказа, юноша ответил:

— На самом деле у меня есть важные дела. Быть может, Ань Хэ ещё раз приедет навестить Ваше Высочество.

Третья принцесса ничего не могла с этим поделать и, поднявшись с места, проводила Фэн Мина во дворик. Тун Цзяньмин и другие слуги, допив чай, вышли на улицу. Каково же было их удивление, когда во дворике они встретились с третьей принцессой, которая любезно обходилась с Фэн Мином.

Уже в повозке не только Ле Эр, но и Ся Гуань зажали Фэн Мина с двух сторон. Лишь генерал Тун в гордом одиночестве восседал на коне, так как из-за своего высокого роста не смог втиснуться в повозку. Как только Ся Гуань оказался в повозке, то сразу же открыл рот и сказал:

— Поздравляю наследного принца. В наследном принце действительно скрыта огромная мощь, с помощью которой ему непременно удастся уговорить третью принцессу отправиться в Силэй.

На что Фэн Мин, улыбнувшись, спросил:

— Учитель Ся, откуда Вам знать?

Ле Эр поспешно сказал, перебивая:

— Увидев, с каким уважением третья принцесса относится к наследному принцу, разве кто-то всё ещё осмелится сомневаться в этом?

— К тому же, по лицу императора Ли Жо Яня можно было понять, что он явно не в духе. Это означает, что его попытка сделать третью принцессу своей императрицей не увенчалась успехом. Наследный принц и впрямь храбрый и умный. Ся Гуань сначала переживал за молодого наследного принца. Я боялся, что, встретившись с императором Ли в одиночку, Ваше Высочество не сможет противостоять ему, но я, как видно, зря так сильно волновался.

Ся Гуань засмеялся и, поглядев на Фэн Мина, с восхищением поклонился. Вспомнив Жо Яня, в памяти Фэн Мина возродился и тот страшный взгляд, от которого его бросило в холодную дрожь. Покачав головой, Фэн Мин горько улыбнулся:

— Не хочу вспоминать Жо Яня, этот человек очень ужасен и опасен. Стоило мне оказаться рядом с ним, как меня тотчас же бросило в дрожь.

— Только он всё же не шёл ни в какое сравнение с мудрым и талантливым наследником престола. И ему не удалось покорить сердце третьей принцессы. Да, кстати, с помощью какого хитроумного способа наследному принцу удалось одолеть Жо Яня?

Услышав эти слова, Фэн Мин приободрился и, находясь в центре повозки, стал оживлённо размахивать руками, подробно рассказывая, как всё было. У Фэн Мина был неплохой ораторский талант. Ну а в данный момент, когда камень упал с его души и юноша чувствовал лёгкость, его рассказ получился захватывающим. Ся Гуань и Ле Эр с восторгом на лице слушали Фэн Мина и, то и дело хлопая в ладоши, награждали его поощрительными возгласами.

Как только Фэн Мин умолк, Ся Гуань со вздохом сказал:

— Ся Гуань с давних пор знает Жун Тяня. Он изучал древние и современные знания, он знает астрономию, но я никак не ожидал, что его познания в искусстве исчисления дойдут до таких масштабов.

Фэн Мин, вспомнив, что это он хвастался своими знаниями господину Жуну, захихикал и больше не проронил ни слова.

В итоге повозка остановились на ночлег у дома высокопоставленного чиновника. Как только Фэн Мин вошёл в дом, к нему на встречу с улыбками на лицах выскочили все слуги вместе с Цю Лань. Три служанки, окружив юношу, проводили принца во внутренние покои, где помогли ему переодеться.

— Поздравляю наследного принца, — сказала Цю Лань. — Через несколько дней, взяв с собой третью принцессу, мы вернёмся в Силэй. Жун Тянь будет несказанно счастлив, узнав об этом.

— Откуда тебе знать? — слегка простодушная Цю Син засмеялась, кивая головой: — Конечно! И разговора быть не может. Наш наследный принц талантливый, и нет второго такого в Поднебесной. Третья принцесса обязательно согласится поехать с нами в Силэй.

— Прошу тебя, Цю Син, мы все эти слова ещё вчера слышали, скажи уже что-нибудь другое.

— Ох, Его Высочество наследный принц всегда такой выдающийся, что мы каждый день можем говорить об этом. Цю Лань, ты видела довольные лица учителя Ся и генерала Туна? По ним можно догадаться, что всё сложилось как нельзя лучше. Разве это не здорово?

Чувствуя радость, Фэн Мин поднял руки и сказал:

— Хорошо-хорошо, сегодня у нас действительно всё прошло как нельзя лучше, и мы очень скоро сможем вернуться в Силэй. И все будут счастливы.

Услышав слова Фэн Мина, девушки звонко заверещали, и этому гомону, казалось, не было конца. После чего три служанки вновь с волнением стали расспрашивать, действительно ли принцесса такая красивая, как говорят слухи. Их радостные голоса и смех разносились по всей временной резиденции наследного принца, тревожа тишину.

2 — Chapter 35

На следующий день погода выдалась очень холодной и начался сильный снегопад, укрывая двор блестящим белоснежным покрывалом.

Спозаранку явился Гуй Сэнь.

В Фаньцзя действительно любили красоту. И мужчины не были исключением. Гуй Сэнь с головы до пят был облачён во всё чёрное, и даже плащ сверкал бриллиантовой чернотой. Однако на бледном лице проступал яркий румянец, который шёл вразрез с его образом. Плащ был слегка припорошён снегом, что, учитывая погоду за окном, было само собой разумеющимся, и это добавляло ещё больше шарма и изящества молодому мужчине.

Честно говоря, Фэн Мин планировал поспать как можно дольше, однако Цю Лань торопливо подняла его с постели для утреннего туалета. Не оставалось ничего, кроме как волевым усилием заставить себя встретить гостя.

— Доброе утро, принц-консорт. — Выйдя за дверь, Фэн Мин увидел спокойно пьющего чай Гуй Сэня и сложил руки в приветственном жесте.

Он только что проснулся, надев пурпурный халат, а шея, запястья и талия были обёрнуты оленьим мехом, искусно обработанным Цю Син. Сейчас наряжаться не было времени, но даже в таком виде он выглядел достойно, не говоря уже о и так прекрасной внешности.

Гуй Сэнь поднял голову, и его глаза засияли.

— Гуй Сэнь прибыл, дабы поздравить наследного принца Ань Хэ. Вчера Ваше Высочество продемонстрировали свою силу, третья принцесса всем сердцем хочет попасть в Силэй. Она уже высказала Его Величеству желание последовать за наследным принцем, — сообщил он с улыбкой.

Вопреки ожиданиям всё прошло успешно, а принцесса быстро согласилась.

— А… — протянул Фэн Мин, оглядываясь на не менее приятно удивлённых Ся Гуаня и генерала Туна.

— К тому же Его Величество поверил, что в смерти Ань Сюня ваша страна не виновата, и отозвал войска от границы, — принц-консорт будто намеренно медленно говорил самые важные новости.

Генерал Тун расхохотался и хлопнул в ладоши:

— В таком случае всё отлично!

Мастер Ся искренне поблагодарил Гуй Сэня:

— Это всё благодаря Вашему Высочеству принцу-консорту, а иначе события могли принять дурной оборот. Силэй не забудет Вашей доброты.

Гуй Сэнь покачал головой, улыбаясь:

— Не преувеличивайте, я был обязан вам помочь. — Мужчина обернулся к Фэн Мину и с теплотой в голосе произнёс: — Через три дня Его Величество лично пригласит наследного принца, он собирается устроить ужин в Вашу честь. В свободные дни Ваше Высочество Ань Хэ может полюбоваться зимними пейзажами Фаньцзя, Гуй Сэнь мог бы познакомить Вас с местными красотами, что думаете?

Фэн Мин, изначально безразлично взиравший на всё, услышав о возможности выйти и развлечься, внезапно вспомнил о резвом скакуне Гуй Сэня и тут же поспешил кивнуть головой в знак согласия, но тут в разговор влез Ле Эр:

— Наследный принц, эти два дня мы можем тайно выбираться наружу, не так ли? Узнать, какова на вкус жизнь простолюдинов?

— Конечно, и пускай все жители Фаньцзя узнают, что мы прибыли из Силэй, и плакали тогда ваши попытки приобщиться к обычаям местного народа, — заявил Ся Гуань.

— В таком случае, я тоже могу пойти погулять с наследным принцем среди обычных жителей.

— Уважаемый принц-консорт, Вы такой величественный, Вас все знают в лицо, так как Вы хотите переодеться, чтобы слиться с толпой? — рассмеялся Ле Эр, искоса глядя на мужчину.

Гуй Сэнь побледнел и нервно рассмеялся:

— В таком случае, я не буду сопровождать Вас. — Он посмотрел на Ле Эра, после чего слегка кивнул Фэн Мину. — Ваше Высочество, у Гуй Сэня есть ещё некоторые важные дела, разрешите откланяться.

И он, разгневанный, покинул принца.

Когда Гуй Сэнь ушёл, Фэн Мин почесал затылок и посмотрел на всех, кто сидел в комнате.

— Почему вы так дурно относитесь к Гуй Сэню? — нахмурился он. — Он любезно предложил сопроводить меня на прогулке. Кто знает, может, он разрешил бы прокатиться на его лошади…

Ся Гуань с загадочной улыбкой поглаживал свою бороду, не в силах озвучить очевидную мысль. Ле Эр же, пытаясь сдержать смех, спустя время ответил:

— Наследный принц, ещё вчера этот гений опозорился и был зол, так с чего бы вдруг ему сегодня сообщать нам такие радостные новости?

— Без понятия… — Фэн Мин не стыдился спрашивать, чего не знает, поэтому красноречиво посмотрел на Ле Эра: — С чего бы?

Ле Эр украдкой бросал взгляды на мастера Ся, который всё никак не отрывался от своей бороды, сидя с загадочной улыбкой на лице.

—Я лишь слуга, откуда же мне знать? Вот господин Ся Гуань точно должен знать.

Фэн Мин развернулся к тому лицом. Все взгляды сразу же устремились на старика, он перестал трогать свою козлиную бородку и вздохнул:

— Третья принцесса слишком нетерпелива, Гуй Сэнь преисполнен энтузиазма, а император Фаньцзя слишком сговорчив. Здесь дело нечисто, Ся Гуаню ещё требуется время на размышления, так как это не просто, но наследному принцу стоит быть осторожным.

Генерал Тун подхватил мысль мастера Ся:

— Верно, это место отличается от Силэй. Наследному принцу ни в коем случае нельзя делать всё, что вздумается.

«Да даже в Силэй наследный принц не может ходить как ему угодно», — подумал про себя юноша.

Но глядя на серьёзные лица присутствующих, Фэн Мин почувствовал некую тревогу, и сейчас ему оставалось лишь пожать плечами.

— Ладно, но немного подозрительно, неужели господин Жун наказал вам меня запугивать?

Он понимал, что творящееся вокруг далеко не нормально, поэтому на следующий день наблюдал за падающим снегом из павильона. Цю Лань, Цю Син, Цю Юэ и Ле Эр — все четверо составили ему компанию в забавах, а генерал Тун был озабочен их безопасностью. И лишь Ся Гуань куда-то исчез, и никто не знал почему.

2 — Chapter 36

Вечером, гонимый снежной бурей, Ся Гуань поспешно вернулся.

Генерал Тун тут же увёл его в другую комнату, где они очень долго перешёптывались.

Фэн Мин и Ле Эр, услыхав новость о возвращении мастера Ся и увидев, как мужчины что-то тихо обсуждают, сразу же поспешили к ним.

— Господин Ся Гуань?

Мужчина резко повернул голову в сторону Фэн Мина и, соблюдая этикет, произнёс:

— А, Ваше Высочество наследный принц.

— Господин Ся Гуань куда-то уходил, и его не было целый день.

— Верно, к тому же я собрал много «урожая», — сказал мужчина, поглаживая свою козлиную бородку. Попросив всех присесть рядом, он начал подробно рассказывать: — У меня две новости. Во-первых, вернулся шпион. Император Фаньцзя вчера ночью неожиданно заболел и был на волосок от смерти, однако сегодня утром он чудом выздоравливает и просит принцессу к себе во дворец.

Фэн Мин от удивления вытаращил глаза и взъерошил волосы.

— Чуть не умер ночью, а на утро уже живее всех живых. Хе-хе, медицина Фаньцзя действительно достигла небывалых высот. — Юноша обернулся и, посмотрев на Ле Эра, сказал: — На днях мы сходим к лекарю Фаньцзя и, взяв его с собой, отправимся в Силэй.

Генерал Тун неодобрительно покачал головой.

— Говоря об искусстве врачевания, во всём мире только пара человек, возможно, превзойдёт в этом господина Ся Гуаня. По-моему, всё это выглядит очень странно.

Все задумались, устремив взгляды на Ся Гуаня.

Лекарь кивнул:

— Верно. Ся Гуань нисколько не хочет хвастать своими знаниями врачевания, но и Ся Гуаню кажется, что император Фаньцзя серьёзно болен. Его силы на исходе, не пройдёт и трёх дней, как в Фаньцзя объявят большой траур по царственной особе.

— Хаа, но… Это… Как… Как раз через три дня император Фаньцзя собирается устроить приём в нашу честь.

Ле Эр держал себя в руках. Опустив голову, юноша задумался, а потом невозмутимо спросил:

— Господин Ся Гуань, как Вы можете утверждать, что император Фаньцзя обязательно умрёт?

Старик с гордостью погладил бородку и разразился смехом:

— Ся Гуаню удалось узнать симптомы болезни императора Фаньцзя. Болезнь началась не сразу — его медленно отравляли на протяжении долгого времени, и наконец сегодня яд начал действовать. Основываясь на своих предположениях, я думаю, что это яд маньшэ.

Коварство цветёт даже в правящих семьях. Если внимательно вглядеться в прекрасную картину, изображающую покой и процветание правящего дома Фанцзя, то становилось ясно, что он, готовый пойти по швам, был куда более несчастным в сравнении с Силэй. Ведь даже император здесь не мог скрыться от заговоров.

К счастью для Фэн Мина, сейчас он был фальшивым наследным принцем, а уже в марте всё подойдёт к благополучному концу. Юноша похлопал себя по груди и осторожно спросил:

— Если император был отравлен, почему не нашли того, кто это сделал?

— Маньшэ — это очень редкий яд, и лишь единицы знают о нём. Симптомы отравления схожи с симптомами тяжёлых болезней. Выявить отравление даже серебряные иглы не помогут. Единственная вещь, которая подскажет, что жертву отравили маньшэ, — это поведение больного, который то болеет, то неожиданно выздоравливает. Сами же приступы повторяются два-три раза, а затем жертва умирает.

Генерал Тун нахмурился:

— Кто же настолько смел, что осмелился поднять руку на императора Фаньцзя?

— Так как яд медленно действующий, стало быть, это кто-то из приближённых. Но, несмотря на всё это, имя убийцы для нас сейчас не самое важное. Нам стоит больше побеспокоиться о собственном положении. — Мастер Ся помахал веером, а затем перевёл взгляд на Фэн Мина. — Наследный принц, — голос его был пропитан серьёзностью, — мне стало понятно это крайне странное отношение к нам третьей принцессы и Гуй Сэня.

— Мастер, пожалуйста, говорите.

Лекарь поднялся, медленно обошёл круглый стол, затем обвёл взглядом всех, кто был в комнате, и прервал молчание:

— Во-первых, почему принцесса так торопится в Силэй? Всё очень просто — она знает, что император скоро обретёт вечный покой. После его смерти будет уже не важно, кто взойдёт на трон. Будет ли это первый принц-консорт или второй, для неё это ничем хорошим не кончится. Поэтому будет лучше, если она уедет как можно скорее. И в другую страну.

Это предположение казалось разумным. Принцесса не так наивна, как хочет казаться, прячась за ширмой науки и своей отрешенности от государственных дел. Все кивнули, соглашаясь.

— Во-вторых, — продолжил мастер Ся, — почему император Фаньцзя отдал приказ отозвать армию? — Он выждал паузу. — Кто-нибудь знает, из-за кого он это сделал?

Фэн Мин на секунду задумался. Всякий раз, когда он думал об отъезде принцессы, ему вспоминался злобный взгляд, который не давал ему расслабиться на протяжении долгого времени.

— Из-за императора Ли — Жо Яня? — робко предположил он.

Мастер Ся зааплодировал, откладывая веер.

— Наследный принц действительно догадлив. Вы абсолютно правы — всё из-за Жо Яня.

— Жо Янь внезапно просит руку принцессы, тем самым давая понять, что хочет занять трон Фаньцзя. А так как император не дурак, он сразу понял, что к чему, — ошеломлённо произнёс генерал Тун, кивая головой.

— Император знал, что его болезнь затянется и станет причиной смерти, и не нашёл ничего лучше, чем отправить любимую дочь в Силэй. Он отозвал армию, дабы укрепить дружеские отношения с нами. Это показывает его благосклонность к нам. Я понимаю, что эта стратегия ничто иное, как отступление, но если в будущем королевство Ли нападёт на Фаньцзя, то Силэй, являясь союзником, вступится за государство, — закончил мастер Ся.

Сказанное учителем стало потрясением для всех, но наконец ситуация приобрела ясность.

Ле Эр раскрыл рот, чтобы высказать своё мнение:

— Принцесса равнодушна к политике, и её совсем не интересуют подобные дела. Она — пешка в руках императора Фаньцзя. И потом, если бы войска Ли нанесли неожиданный удар, принцесса сама бы, скорее всего, обратилась за военной помощью к наследному принцу.

— Кроме того, армия Фаньцзя за пределами страны. Если император умрёт, армию будет необходимо отозвать назад, чтобы предотвратить беспорядки во время траура.

Фэн Мин, закусив губу, подавленно подытожил:

— Значит, мои усилия и демонстрация знаний математики были напрасны. Ведь принцесса и без моей помощи вернётся в Силэй. Хах, а я-то уже было подумал, что моя уловка с математикой сработала.

— Почему Вы расстроились, Ваше Высочество? — начал мастер Ся, пытаясь утешить Фэн Мина. — Если бы Вы не продемонстрировали свои знания, то третья принцесса и император Фаньцзя не поверили бы нам и подумали, что в Силэй им не предоставят поддержки. И тогда, зная, что Силэй не приютит её, принцесса должна была бы дать согласие на брак с Жо Янем. Но теперь император с лёгкостью может отказать императору Ли, уповая на помощь наследного принца Силэй.

Слова мастера Ся звучали разумно. Фэн Мин оживился, его брови перестали хмуриться, а на губах заиграла улыбка. Если бы его сейчас увидел господин Жун, то тотчас же украл бы у него поцелуй.

— В-третьих, — продолжал мастер Ся, — почему Гуй Сэнь так настаивает на дружеских отношениях?

На сей раз Фэн Мин поднял руку и ответил:

— Потому что он знает, что здоровье императора оставляет желать лучшего. И он уповает заполучить трон. Он также надеется, что мы заберём принцессу с собой, она ему как бельмо на глазу.

Генерал Тун покачал головой.

— Размышления принца впечатляют, но я думаю, что Гуй Сэнь не хочет, чтобы мы сейчас же уехали из Фаньцзя. Наоборот, он хочет, чтобы мы тут ненадолго задержались.

— Да, он на это и рассчитывает. Он надеется, что наше пребывание затянется аж до коронации, — поддержал мастер Ся и, взяв чашку чая со стола, поднес её ко рту, сделав глоток.

— Именно поэтому он приехал так рано, чтобы поделиться хорошими новостями, — продолжил мастер Ся, — и заодно пригласить наследного принца развлечься. Он хочет, чтобы мы чувствовали себя как дома. А там, возможно, останемся ещё погостить. А когда умрёт император, то ни о какой поездке третьей принцессы и речи не пойдёт из-за похорон, и нам придётся задержаться, пока новый император не взойдёт на трон.

— Почему он хочет, чтобы мы остались? — Фэн Мин был озадачен и расстроен. — У них что, пищи в избытке, чтоб кормить лишний рот?

Мастер Ся заговорил тихим, загадочным голосом:

— Есть одна вещь, которую я Вам не сказал, Ваше Высочество. — Мужчина усмехнулся. — Но сейчас я скажу, и Вы всё поймёте. — Он замолк на мгновение, призывая каждого слушать очень внимательно, и мягко улыбнулся. — Вчера, когда император Ли был здесь, я попросил шпиона проследить за ним. И знаете, куда направился Жо Янь, как только покинул дворец третьей принцессы?

Фэн Мин отвел взгляд, его лицо изменилось, и он незамедлительно выдал:

— К Гуй Сэню?

— Да, он отправился на встречу с Гуй Сэнем. Предложение о помолвке провалилось, и теперь третья принцесса стала бесполезна, именно поэтому он решил найти союзника, который тоже хочет стать императором и занять трон.

Фэн Мин замотал головой.

— Невозможно. Как Жо Яню удалось узнать, что император скоро умрёт?

— Жо Янь очень умён, и ничто не скроется от его взора, не говоря уже о болезни императора. Кроме того, приступы были не один раз. Жо Янь, очевидно, заметил какие-то проявления симптомов.

Фэн Мин кивнул, соглашаясь.

«Он страшный человек. Вдруг Жо Янь и есть тот самый отравитель?» — промелькнула мысль в голове Фэн Мина.

— Жо Янь тайно встречался с Гуй Сэнем. Восемь из десяти, что он ему помогает занять трон. Если Гуй Сэнь станет императором, как он рассчитается за помощь? Ему лучше приберечь свой трон. Единственное, чего я не понимаю: зачем Гуй Сэнь хочет, чтобы мы остались? Он желает зла принцессе?

Фэн Мин ничего не понимал, и, когда он задал этот вопрос, все обратили свои взгляды на него.

— В чём дело? — не понял Фэн Мин.

Генералу стало немного не по себе, и он опустил взгляд, чтобы не встречаться им с взглядом Фэн Мина. Мастер Ся, в свою очередь, сжал свою бородку, после чего закрыл глаза, словно ему хотелось сохранить остатки разума. И только Ле Эр посмел засмеяться. Он наклонился к уху принца и сказал:

— Ваше Высочество, Гуй Сэнь ничего не сделает принцессе. Его цель не она, а Вы.

— Что? Я? — Глаза Фэн Мина распахнулись от удивления. — Почему именно я?

Ле Эр тотчас же умолк, но, оглядев принца с ног до головы, подвёл итог:

— Под тяжестью Вашего взора не то что у Гуй Сэня, но даже мои кости ломаются.

Генерал Тун от этих слов резко повернулся к Ле Эру и крикнул:

— Ле Эр, ты всего лишь слуга. Какое ты имеешь право так с ним разговаривать? Ты ему не ровня, чтоб так дерзить!

Ле Эр стушевался, опустив голову. Всё его нутро обдало огнём обиды. Фэн Мин же схватил его за грудки, не сдержав эмоции.

— Ты сказал, что Гуй Сэнь… — начал допытываться он.

Он подумал, что Гуй Сэнь двуликий человек: разговаривает, улыбается, а сам наблюдает, присматривается. От этих мыслей к горлу подступил ком.

Лэ Эр посмотрел на Тун Цзяньмина и снова прошептал:

— У Гуй Сэня всё будет хорошо, но боюсь, что он и Жо Янь сговорились о том, что его страна поможет заполучить трон на каком-то условии. И это условие — Вы.

— Что? — Фэн Мин представил, с какой ненавистью в глазах Жо Янь и Гуй Сэнь обсуждали его. Мурашки прошлись по всему телу. — Это невозможно! Я выдающийся наследный принц Силэй, они не посмеют удерживать меня…

Перед глазами встала сцена: его связывает Гуй Сэнь, как поросёнка, и доставляет самому Жо Яню в качестве подарка. От этих мыслей тело пробила дрожь.

Мастер Ся со вздохом сказал:

— Если мы останемся здесь на похороны императора, тогда Фаньцзя перейдёт в руки Гуй Сэня. И тогда они посмеют всё.

Бах!

Генерал Тун ударил по столу мощной рукой. Все посмотрели на него. Мужчина встал с места и, выгнув бровь дугой, сердито заговорил:

— Фаньцзя изменится, и не имеет значения когда — мы должны покинуть страну немедленно.

Паника накрыла Фэн Мина с головой, поэтому он сразу же закивал в ответ:

— Верно, мы немедленно уезжаем!

— Мысли наследного принца совпали с мыслями мастера Ся, — кивнул учитель, снова взяв в руки веер и обмахивая им лицо. — Как только нам подвернётся случай, мы уедем, но сейчас мы в гостях, и нам следует выполнить поручение — забрать принцессу с собой. Но мы должны нанести визит императору Фаньцзя до нашего отъезда.

— Я как раз планировал встретиться сегодня вечером с третьей принцессой, — сказал генерал Тун. — Я постараюсь уговорить её покинуть страну как можно скорее.

Мастер Ся кивнул, соглашаясь:

— Генерал Тун поговорит с принцессой по поводу поездки. Она, конечно, обратится за поддержкой к королю Фаньцзя. И если завтра он пригласит Вас к себе, то наследный принц навестит его и после этого сможет сразу же уехать.

2 — Chapter 37

Ле Эр спросил:

— Господин Ся Гуань, Вы сказали, что у Вас две новости. Одну Вы сказали, а какая вторая?

— Это дело касается лишь наследного принца. Ле Эр, почему ты, будучи всего лишь слугой, позволяешь себе подобные вопросы?

На эти слова в его сторону Ле Эр лишь холодно фыркнул. Посмотрев на Фэн Мина, юноша растянул губы в едкой улыбке, вставая с места:

— Я понял, вы будете вести задушевные разговоры. Что ж, хорошо, тогда я пойду к свите наследного принца. — Держась особняком, Ле Эр зашагал прямо к двери и, без лишнего шума закрыв её с другой стороны, отправился на поиски Цю Син, гадая, куда девушка могла запропаститься.

Фэн Мин, проводив взглядом Ле Эра, обратился к мастеру Ся:

— Господин Ся Гуань, почему Вы не ладите с Ле Эром? Он же просто спросил, не более.

Ся Гуань холодно засмеялся:

— Наследный принц, Вы не думаете, что для слуги Ле Эр слишком умён, довольно смел и расчётлив, да и к тому же имеет глубокие познания в совершенно разных стезях?

— Этот вопрос мы уже некогда поднимали: он запросто может оказаться шпионом. Однако Вами не было сказано, что пока он подле нас, дружба с ним не принесёт нам выгоды. Ведь, возможно, он протянет руку помощи мне в тяжёлый момент. Раз так, то пусть лучше поможет.

— И шпион может быть полезен, но не нужно ему всецело доверять. — Господин Ся Гуань зажал между пальцев один ус и нахмурился. — Меня продолжает беспокоить, почему этот порождающий вокруг себя сомнения, которые не скрыть от глаз наследного принца, слуга по-прежнему облечён его доверием?

— Это... — Фэн Мин застыл на месте.

На самом деле, даже учитывая то, что Фэн Мин не имел ни малейшего понятия, откуда взялся Ле Эр, его уверенность в этом юноше оставалась непоколебимой.

У Ле Эра было уникальное обаяние, которое заставляло людей неосознанно располагать его к себе. Фэн Мин невольно испугался: а что если и вправду Ле Эр, опираясь на своё обаяние, колесит по всем странам, выведывая государственные тайны? Тогда и никакие меры предосторожности не помогут.

Ся Гуань продолжил:

— Ле Эр сейчас, не скрывая своих умений, даёт нам понять, что он не лыком шит и может помочь. Только поэтому мы, вопреки подозрениям, можем наперекор страху открыть ему своё сердце.

Фэн Мин слегка качнул головой, словно пребывая в трансе. В этот момент его внутреннее спокойствие пошатнулось, давая принцу наконец осознать: всё очень серьёзно.

Фэн Мин не нашёлся с ответом, лишь кивнул.

Абсолютно верно, что поведение и поступки Ле Эра являются потрясающей психологической стратегией.

Заметив, что Фэн Мин наконец придал его словам огромное значение и результат уже достигнут, Ся Гуань вздохнул с облегчением и сказал, улыбаясь:

— Мы ещё поговорим о Ле Эре. Кто знает, может, он попадёт под очарование нашего наследного принца и, приняв его сторону, будет служить ему. Что ж, теперь я хочу поделиться с наследным принцем второй новостью, и это… — замолчав, он осторожно вытащил из-за пазухи вещицу и, держа её в ладони, тихо произнёс: — Письмо от господина Жуна.

— Правда? — Фэн Мин сразу же запрыгал на месте. — Что он написал? Скорее дайте мне. — И, подойдя ближе, принц потянул за руку Ся Гуаня.

Тот расхохотался, качая головой:

— Как может наследный принц так нарушать правила приличия? Господин Жун отправил всего три письма: мне, генералу Туну и одно письмо наследному принцу. Два письма мы уже вскрыли и прочли, а это запечатанное письмо адресовано лично вам. — Мужчина разжал ладонь, на которой лежал восковой шарик.

Фэн Мин моргнул и, взяв эту восковую вещицу, стал рассматривать в лучах солнца, чей свет проникал в комнату через окно, думая про себя: «Этот чёртов господин Жун даже письмо не может написать без своих хитростей. Откуда мне знать, как эту штуку прочесть».

К счастью, Ся Гуань был человеком сообразительным. Заметив, что Фэн Мин начал ерошить волосы, мужчина сразу же прочистил горло и начал объяснять:

— Наследный принц, просто сожмите его пальцами и сразу же откроете.

— А-а… — Фэн Мин, опираясь на слова мужчины, сжал пальцами восковой шарик, и тот открылся. Внутри действительно лежала вещица чёрного цвета и, кажется, сделанная из тонкого материала, который сейчас был свёрнут в маленький комок.

На сей раз, уже без помощи господина Ся Гуаня, Фэн Мин самостоятельно развернул ткань. Она была явно очень драгоценной, тонкой и прозрачной, свёрнутой в маленький комочек. Однако, развернув все слои ткани, это письмо, кто бы мог подумать, занимало почти половину стола.

Сначала Фэн Мин думал, что тонкая ткань полностью чёрная, но, когда он развернул послание, обнаружил, что материал прозрачный. Ткань была исписана тушью, которая и придавала ей тёмно-угольный цвет в свёрнутом виде.

— Ха? — Фэн Мин с особой осторожностью перенёс это странное письмо на стол и с изумлением посмотрел на написанные строки.

Юноша ожидал, что господин Жун напишет, как сильно соскучился, и заодно попросит прощения за то, что против воли отправил Фэн Мина в Фаньцзя с миссией в качестве посла. Но вопреки его ожиданиям, там было лишь одно слово, которое постоянно повторялось и покрывало всю ткань: «Спокойствие».

— «Спокойствие»? И что это значит?

Если он сильно скучал, то ему следовало написать всего два слова: «Фэн Мин», ведь так? Только такие слащавые вещи, кажется, совершенно не знакомы господину Жуну, да и сам принц-регент не романтичный человек, чтобы писать нечто подобное.

«А может, он по ошибке отправил мне это письмо?» — Фэн Мина охватило разочарование.

— Ваше Высочество, — поглядев на выражение лица Фэн Мина, Ся Гуань уже догадался и, оттопыривая бороду, спросил: — Надо полагать, наследный принц прекрасно знаком с молитвенным обрядом «Циань» царственной семьи Силэй?

— Циань? — пытался вспомнить Фэн Мин.

Похоже, что господин Жун что-то подобное рассказывал, но юноша почти не помнил, о чём именно он говорил.

Да и как он мог? Он учился быстро и много. К тому же в процессе обучения господин Жун постоянно «докучал» Фэн Мину, мешая сосредоточиться на учёбе.

Должно быть, он всё забыл.

Господин Ся Гуань, как всезнающий человек, сразу же стал объяснять:

— Молитвенный обряд «Циань» проводится ради благополучия самого дорогого человека. Молящийся должен омываться, вкушать только постное на протяжении семи дней и перед Небом собственноручно писать слово «спокойствие». Господин Жун отправил письмо, надеясь, что наследный принц будет носить его с собой за поясом для того, чтобы быть в целости и сохранности.

Фэн Мин застыл в изумлении, его лицо зарделось румянцем. Он знал, что покраснел, и, поспешно опустив голову, прячась от глаз Ся Гуаня, недовольно пробурчал:

— Ох, всё это — суеверия. Он сделал бесполезную вещь. Если он знал заранее, то не стал бы меня принуждать… — Стоило Фэн Мину представить, что господин Жун на протяжении семи дней не ел мяса, чуть ли не принося себя в жертву, как в его душе разлилось сладкое и тёплое чувство, и юноша перестал браниться на регента.

— Наследный принц, в таком случае это письмо…

— Хоть и является суеверием, но всё же это можно использовать как меру предосторожности, завтра я могу встретиться с этим ужасным Жо Янем, — сказал Фэн Мин, поспешно пряча письмо в рукав.

Ся Гуань закатил глаза и рассмеялся. Фэн Мин засмущался и решительно выскочил на улицу, разыскивая, куда же ушла Цю Лань.

В полночь генерал Тун, невзирая на снегопад, явился обратно. Войдя в двери, мужчина сразу же встретился лицом к лицу с Фэн Мином и Ся Гуанем и отрапортовал:

— Третья принцесса уже знает, что ситуация критическая, и сегодня вечером она будет просить аудиенции императора Фаньцзя, чтобы он позволил наследному принцу как можно скорее покинуть страну.

Ся Гуань спросил:

— Генерал Тун при личной встрече с третьей принцессой упоминал про странный недуг, охвативший императора Фаньцзя, или нет?

— Хо-хо, — на всегда серьёзном лице генерала Туна появилась лукавая улыбка. — Я между строк незаметно намекнул про отравление. Третья принцесса такая умная женщина, конечно же, она передаст свои подозрения императору Фаньцзя.

Фэн Мин широко открыл рот и в предвкушении произнёс:

— Тогда Гуй Сэню не поздоровится.

Сейчас, когда император Фаньцзя серьёзно заболел, а политическое положение страны нестабильно, не получится предать Гуй Сэня смерти. Однако, пока император Фаньцзя жив, Гуй Сэню не избежать его праведного гнева.

Ле Эр радостно рассмеялся:

— Ну и ладно, главное, чтобы он не крутился целыми днями возле нашего наследного принца.

Все расхохотались, только Фэн Мин залился краской.

Мастер Ся вновь спросил генерала Туна:

— Про яд, что течёт в крови императора Фаньцзя, и про его скорую смерть генерал Тун не сказал третьей принцессе?

— Как я мог сказать ей это напрямую? Скажи я ей это, разве согласилась бы третья принцесса покинуть Фаньцзя?

— Тогда хорошо, — Ся Гуань задумчиво кивнул. Настроение его поднялось, и в глазах мужчины сверкнули искры. — В таком случае завтра рано утром наследный принц отправится к императору Фаньцзя, а нам следует подготовить вещи к отъезду.

— Хорошо!

Все с улыбкой на лице обменялись взглядами, и, потирая руки от нетерпения, каждый вернулся в свою комнату, чтобы собрать вещи.

Предположения Ся Гуаня оправдались. На второй день рано утром действительно в дом чиновника прибыл гонец, приглашая наследного принца Силэй проследовать за ним во дворец.

Цю Лань, которая вместе с девушками со всей внимательностью наряжала Фэн Мина, сквозь звонкий смех сказала:

— В этот последний день, что бы там ни говорили, а наследный принц обязан выглядеть красиво в глазах императора Фаньцзя.

— Цю Лань, ты сказала так, словно нет никого красивее меня.

— Не-ет, в мире существует множество мужчин, у которых любое дело идёт на лад, но таких талантливых, удачливых и красивых, как наследный принц, лишь единицы.

Цю Юэ, прикрыв рукой ротик, кивнула:

— Все говорят, что женщины Фаньцзя очень красивые, а мужчины Силэй самые выдающиеся. И я поспорила с Цю Син, сказав, что ради нас наследный принц сможет найти принцессу в Фаньцзя и заберёт её в Силэй.

Цю Син тоже шумно воскликнула:

— Правда-а, хи-хи, но даже если Вашему Высочеству не повезёт с принцессой, не расстраивайтесь, ведь Вы заберёте с собой в Силэй настоящую красавицу — третью принцессу. А это уже неплохо.

Подумав, что скоро они лично увидят самую знаменитую красавицу, саму третью принцессу Фаньцзя, три служанки очень обрадовались и стали дружно между собой щебетать, подобно маленьким птичкам.

Только сейчас Фэн Мин понял, что по силе своей эти три девушки могли превзойти трёх самых невыносимых и злословных сапожников. Волей-неволей Фэн Мину пришлось смирно стоять во всём этом шуме, позволяя девушкам наряжать себя. С мечом на поясе юноша, словно выбираясь из великого бедствия, последовал за гонцом во дворец Фаньцзя.

2 — Chapter 38

Императорский дворец Фаньцзя, выложенный из красного кирпича, поистине был величественен.

Фэн Мин, идя впереди генерала Туна, Ся Гуаня и ещё нескольких человек, направился к главным воротам дворца. А подозреваемому в шпионаже Ле Эру ничего другого не оставалось, как сидеть в повозке и ждать.

Снегопад утих. Широкая главная дорога, ведущая во дворец, была полностью вычищена. Очевидно, прислуге пришлось вставать до зари, чтобы справиться с такой тяжёлой работой.

Гуй Сэнь ожидал неподалёку. Увидев, что Фэн Мин со своей свитой направляется во дворец, он тотчас же зашагал к нему навстречу, чтобы поприветствовать.

— Наследный принц, мы снова встретились, — улыбнулся Гуй Сэнь. За то, что вчера Фэн Мин и слуги отказались сопроводить его, мужчина нисколечко не злился.

Приблизившись к юноше, Гуй Сэнь с теплотой сжал его руку и, притянув ещё ближе, тихо сказал:

— Скажу наследному принцу правду: императору в последнее время нездоровится. Сегодня у Его Величества назначена аудиенция с Вашим Высочеством. Я боюсь, что это натолкнёт третью принцессу на странные мысли, а так как она в близких отношениях с Дунфан Тянем и Жо Янем, наследному принцу лучше быть осторожным с этой женщиной.

Фэн Мин внезапно обомлел.

Он никак не мог поверить, что Гуй Сэнь, коварный и вероломный и, как выяснилось, сам вступивший в сговор с Жо Янем, под этой маской дружелюбия на самом деле желает разжечь вражду между Силэй и третьей принцессой, ну кто бы мог подумать?

Это действительно возмутительно.

Фэн Мин моргнул и, изгибая уголки губ в лёгкой улыбке, тоже еле слышно произнёс:

— Благодарю принца-консорта за предостережение. Вчера, выйдя на улицу, я внезапно услышал, как народ судачит об этом. По слухам, едва ли император Фаньцзя болен, уж не отравили ли его. Принцу-консорту тоже следует быть осторожным и тщательно проверять свою еду.

Фэн Мин говорил так, будто его слова — шутка, и кто бы мог подумать, что эти слова подействуют на Гуй Сэня таким образом, словно его обухом ударили по голове. В лице мужчины не осталось и кровинки. Спустя некоторое время Гуй Сэнь серьёзным тоном спросил:

— Откуда наследный принц услышал эту новость?

— На улице каждый говорит об этом, — решил притворяться до конца Фэн Мин и удивлённо спросил: — Неужели принц-консорт ничего подобного не слышал?

— Это… это… — У Гуй Сэня явно что-то недоброе было на уме. Отвернувшись, он начал судорожно что-то бормотать и, спешно сложив руки, сказал Фэн Мину: — Император Фаньцзя незамедлительно примет наследного принца. Прошу наследного принца подождать немного здесь. А у Гуй Сэня ещё очень много государственных дел, и он не сможет составить Вам компанию.

Закончив говорить, мужчина быстро ушёл, должно быть, отправился разузнать «чувства народа».

Фэн Мин коротко рассмеялся. Страж, что скрылся в дверях, чтобы доложить императору о приезде наследного принца, уже вернулся и обратился к Фэн Мину и слугам:

— Его Величество чувствует себя неважно и сейчас отдыхает в своей опочивальне. Он не сможет принять много народа. Он приглашает только наследного принца Ань Хэ пройти к нему.

— Наследный принц один идёт во дворец? — выказал недовольство генерал Тун и, поглядев на Ся Гуаня, сложил руки в знак просьбы, говоря: — Прошу, оповестите императора Фаньцзя о том, что господин Жун строго-настрого приказал Тун Цзяньмину ни на шаг не отходить от наследного принца. Может ли Его Величество позволить генералу Туну сопроводить наследного принца в покои императора Фаньцзя?

Фэн Мин пристально поглядел на него. Ну раз уж господин Жун велел не отходить от него ни на шаг, то почему в тот раз, когда он был в резиденции третьей принцессы, генерал не проявил чувство долга и позволил Фэн Мину в одиночку встретиться с третьей принцессой и Жо Янем?

Через полчаса мужчина вновь вернулся к свите Силэй и, обращаясь к Фэн Мину, рапортовал:

— Его Величеству в самом деле нездоровится. Он не в состоянии принять вас всех. Одному наследному принцу позволено пройти в покои императора. Если не хотите, то Вас никто не заставляет. Можете подождать, через день-два императору станет немного лучше, и он сможет принять гостей из дальних стран в главном зале.

Через два дня, вероятно, император Фаньцзя отправится на небеса, и они уже не встретятся с ним.

Фэн Мин знал, что дальше тянуть время не было смысла. Кинув в сторону Ся Гуаня мимолётный взгляд, юноша подмигнул ему, чтобы мужчина вынес решение.

Мастер Ся, погладив свои усы, задумчиво проговорил:

— В таком случае наследному принцу следует пойти и поприветствовать императора Фаньцзя.

— Однако...

— Генерал Тун, не нужно беспокоиться, наследник престола обладает умом и храбростью. К тому же он находится в императорском дворце. Нам совершенно не о чем беспокоиться.

Лоб Фэн Мина покрылся испариной.

Ань Сюнь тоже обладал умом и храбростью и тоже был в императорском дворце, но в итоге господин Жун рассёк его голову, словно восковую тыкву.

Стражник, поклонившись Фэн Мину, с учтивостью ответил:

— В таком случае прошу наследного принца следовать за мной.

Фэн Мин пребывал в нерешительности, но мастер Ся слегка подтолкнул его, вынуждая сделать шаг.

Стиснув зубы, Фэн Мин подумал, что Ся Гуань слишком уверен в том, что внутри так уж безопасно. К тому же у наследного принца Силэй не было смелости на личную аудиенцию с императором Фаньцзя. Сжав кулаки, юноша вытянулся по струнке и, выпятив грудь, последовал за стражником.

Строение дворца Фаньцзя отличалось от строения дворца Силэй, не считая ведущие к главному залу дороги. Остальные многочисленные дорожки были слегка похожи на дорожки в парке Сучжоу. Вероятно, искусство исчисления здесь развивалось слишком быстро, и на каждом шагу, руководствуясь звёздами, сооружали дворцы, следовали рельефу местности и прочим тонкостям.

Фэн Мин следовал за стражем в императорский дворец, петляя то влево, то вправо очень долгое время, и наконец они с большим трудом добрались до опочивальни императора Фаньцзя. На пути встало единственное препятствие — ступенчатый мост из белого нефрита, вырезанный между двумя декоративными каменными холмами. Этот длинный мост, который вёл в опочивальню императора Фаньцзя, был поистине величественным и живописным строением. Если бы он был сделан в современной эпохе, то наверняка мог бы взять лучший приз за архитектурный дизайн.

Пока принц восторгался, впереди показались две фигуры, которые следовали друг за другом. Фэн Мин никак не ожидал, что император Фаньцзя может устроить аудиенцию ещё кому-нибудь. Юноша присмотрелся, и от испуга краска отлила от лица, высоко выпяченная грудь сразу же опустилась.

Около моста было двое мужчин: впереди шёл императорский стражник Фаньцзя, а второй, шедшей за слугой персоной неожиданно оказался Жо Янь, который мог одним лишь взглядом заставить сердце Фэн Мина трепетать от страха.

— Наследный принц Ань Хэ, вот мы и снова встретились. — Жо Янь увидел Фэн Мина и поприветствовал его, поклонившись со сложенными руками у груди.

Встретившись лицом к лицу с Жо Янем, Фэн Мину тут же захотелось спрятаться за стражем и как можно быстрее убежать в опочивальню императора Фаньцзя. Внезапно юноша осознал, что Жо Янь специально с невозмутимым видом преградил ему путь, мешая подняться по ступеням. Фэн Мин не осмелился и слова вымолвить и был не в состоянии оттолкнуть его в сторону. Юноша только и мог, что трепетать от страха и, обратившись к Жо Яню, холодно поклониться:

— Император Ли тоже приехал навестить императора Фаньцзя?

Прищурившись, Жо Янь смерил взглядом Фэн Мина, а затем его губы искривились в ухмылке:

— Услышав, что император Фаньцзя плохо себя чувствует, Моё Императорское Величество, естественно, захотел приехать и справиться о его здоровье. А вот зачем сюда пожаловал наследный принц Силэй, для меня остаётся загадкой.

— Я? Я тоже приехал сюда, чтобы справиться о состоянии императора.

—Тц-тц, — Жо Янь покачал головой и шутливо заявил: — Моё Императорское Величество всё же считает, что наследный принц боится оставаться в Фаньцзя, поэтому и хочет встретиться с императором, чтобы тот позволил наследному принцу как можно скорее покинуть Фаньцзя, забрав с собой и третью принцессу.

Жо Янь использовал весьма провокационные приёмы. Но и Фэн Мин не был глуп. Юноша кивнул, говоря:

— Верно, Ань Хэ действительно надеется как можно скорее уехать. Хоть пейзажи Фаньцзя обладают невероятной красотой, но Силэй нельзя оставлять без императора. Ради того, чтобы встретиться и забрать царственную тётушку, я отложил своё восшествие на престол. Поэтому всё же лучше скорее вернуться в Силэй.

Слабо улыбнувшись, Жо Янь поглядел в глаза Фэн Мину, и тут неожиданно в его взгляде сверкнул блеск, наполненный пронзительным холодом и вгоняющий в страх.

От этого взгляда сердце Фэн Мина зашлось в бешеном ритме, и юноша невольно сделал маленький шаг назад.

Довольный тем, что Фэн Мин отступил, Жо Янь притворился, будто его внезапно осенило. Стукнув себя по лбу, он сказал:

— Ах, я хотел спросить, почему это наследный принц всё ещё стоит тут, а оказывается, это я перегородил путь наследнику престола. Но по правде сказать, наследный принц тоже встал у меня на пути. — Сказав эти слова, имевшие двойное дно, с холодной усмешкой на устах, мужчина отступил на шаг назад и вытянул руку, говоря: — Сначала наследный принц. Прошу.

— Нет-нет, сначала император Ли. Прошу.

— И всё же наследный принц, прошу. — Жо Янь оказался до предела дерзким. Находясь прямо перед двумя стражниками, мужчина неожиданно протянул руку и обнял Фэн Мина за плечи.

Фэн Мин в любом случае не позволил бы Жо Яню прикоснуться к себе и, сразу же отпрыгнув на два шага, поднялся на ступени:

— В таком случае сначала я пойду.

Жо Янь с улыбкой последовал за Фэн Мином.

Почему эти ступени такие скользкие и всё никак не закончатся? Сзади следовал могущественный тигр, который заставлял сердце Фэн Мина трепетать от страха. И потому всё своё внутреннее недовольство Фэн Мин выплеснул на мост, которому совсем недавно присвоил награду как самому креативному сооружению.

Внезапно сзади раздался голос Жо Яня:

— На поясе наследного принца висит парный меч, Ушуан, верно?

— А? — Услышав голос Жо Яня, Фэн Мин вздрогнул всем телом и, кивнув, поспешно ответил: — Верно.

Фэн Мин и подумать не мог, что Жо Янь окажется таким проницательным и умным — при одном лишь взгляде ему сразу стало понятно, что это парный меч Ушуан. Возвращаясь к этой мысли, если по чистой случайности Жо Янь знает историю парного меча Ушуан, то он наверняка поймёт, что второй меч сейчас у господина Жуна. Следовательно, если Жо Янь сейчас вынет Ушуан из ножен и убьёт им Фэн Мина, то это будет то же самое, что убить регента. Тогда Силэй сразу же погрузится в хаос.

Жо Янь хочет коварством захватить Поднебесную, и разве это не прекрасная возможность заполучить то, к чему он так стремится?

Подумав об этом, Фэн Мин почувствовал себя дурно. Ощутив, как его волосы встали дыбом, юноша совершенно забыл об осторожности и не смотрел себе под ноги.

— А! — Внезапно нога соскользнула, и Фэн Мин повалился назад.

Сзади пара сильных и крепких рук сразу же подхватила Фэн Мина за талию, придерживая его. Прижав сильнее принца к себе, Жо Янь опустил голову и поглядел на упавшего в его в объятия Фэн Мина.

— Наследный принц, осторожно. Ступеньки сделаны из белого нефрита, к тому же выпавший недавно снег сделал их очень скользкими. — Горячее дыхание обожгло мочку ушка, и обстановка мгновенно стала неловкой и двусмысленной.

Ясно увидев в глазах Жо Яня жажду обладания, Фэн Мин запаниковал ещё сильнее.

— Я знаю, что ступеньки скользкие. — Юноша из последних сил пытался подняться на ноги. Но, к сожалению, сильные руки Жо Яня, который тренировался в искусстве владения мечом, по-прежнему слегка обвивали талию Фэн Мина, тем самым пресекая все усилия подняться на ноги.

Со стороны эта ситуация выглядела так, будто Фэн Мин нарочно падал в объятия Жо Яня.

Всегда самоуверенный в своих словах, Жо Янь насмешливо произнёс:

— Наследный принц не может подняться? — Мужчина вёл себя ещё более разнузданно. Когда он говорил, его губы неожиданно коснулись уха Фэн Мина. Полагая, что двое шедших за ними стражников находятся позади и не могут разглядеть, что происходит, Жо Янь неожиданно скользнул языком в ушко и проговорил так тихо, что его мог услышать только Фэн Мин: — Никогда не думал, что во дворце Силэй, оказывается, скрыта такая несравненная краса. Господин Жун определённо уже успел вкусить тебя.

Фэн Мина бросило в дрожь, по телу пробежала стайка мурашек, а на скулах выступил стыдливый румянец. Стиснув зубы, он яростно посмотрел на императора Ли и низким голосом произнёс:

— Отпусти меня.

— Ха-ха, глаза полны очарования. Тебе не годится быть наследным принцем, наоборот, тебе больше подойдёт роль любовника наследного принца. — Достаточно позабавившись с Фэн Мином, Жо Янь в итоге мягко ослабил свои объятья.

Как только его выпустили из рук, Фэн Мин, словно маленькая лиса, выскользнул из лап чудовища. Отскочив на несколько чи [1], юноша обернулся и со злобой вновь поглядел на Жо Яня с более высокой ступени. Наконец преодолев мост и оказавшись на другом берегу, Фэн Мин немедля вошёл в покои императора Фаньцзя.

Примечание:

[1] Китайский фут — мера длины, равная 1/3 метра.

2 — Chapter 39

Если не брать во внимание пристальный взгляд Жо Яня, от которого Фэн Мин чувствовал себя так, будто сидит на циновке из гвоздей, встреча с императором Фаньцзя проходила довольно гладко.

Румяный император Фаньцзя был укутан в длинношёрстный меховой войлок и то и дело чествовал Фэн Мина и Жо Яня вином. Если бы Ся Гуань не сказал, что в жилах мужчины течёт яд, действительно сложно было бы поверить в то, что этому крепкому, как гора, императору Фаньцзя уготовано прожить ещё всего лишь каких-то три дня.

Фэн Мину стало невдомёк, почему стражник настаивал на том, что император не в силах давать аудиенцию сразу нескольким гостям.

Третья принцесса действительно хорошо повлияла на императора Фаньцзя. Когда Фэн Мин выразил надежду на то, чтобы уже завтра покинуть страну, император с радостью это одобрил, даже не попытавшись задержать его здесь.

Полностью обсудив дату отъезда, император Фаньцзя сменил тему разговора, упомянув о невероятно высоких навыках Фэн Мина в искусстве исчисления:

— Услышав, что наследный принц с лёгкостью решил самую сложную задачу в мире, я был потрясён.

Фэн Мин, почувствовав, как острый взгляд, что до этого падал на его лицо, внезапно стал ещё острее, горько рассмеялся и, махнув рукой, ответил:

— Ваше Величество, боюсь показаться смешным, но, если бы не знания господина Жуна, Ань Хэ ни за что бы не решил эту задачу.

— Э? Мало того, что регент Силэй молод и талантлив, так он ещё обладает великими знаниями. Более того, про господина Жуна и императора Ли по миру гуляет слава как о двух невероятно выдающихся мужчинах. Но кто бы знал, что регент Силэй ещё и в совершенстве владеет искусством исчисления.

Жо Янь сказал со смехом:

— Император Фаньцзя оказал слишком много чести. Господин Жун является выдающимся и непревзойдённым, а Жо Янь обладает огромными знаниями. Но кто бы мог подумать, что наследный принц Силэй тоже окажется таким потрясающим. Его определённо можно назвать самым талантливым юношей в мире. — Подозрительный взгляд Жо Яня упал на Фэн Мина. Заметив, что юноша смотрит на него в ответ, он неожиданно воспользовался тем, что император Фаньцзя не обращает на них внимания, и еле заметно облизнулся, глядя на Фэн Мина.

Фэн Мин в тот же миг непроизвольно прикоснулся к уху, которое Жо Янь до этого позволил себе лизнуть, и насторожился.

Столь нелепое движение Фэн Мина рассмешило Жо Яня. Отпив из чарки за раз половину отличного вина, он разомлевшим голосом обратился к Фэн Мину:

— Раз уж Ваше Высочество наследный принц овладел искусством исчисления, у Жо Яня есть несколько сложных задач, которые он хотел бы Вам задать.

Снова услышав голос Жо Яня, Фэн Мин почувствовал, как внутри у него вновь разгорается гнев. Но юноша как ни в чём не бывало улыбнулся и ответил:

— Ах, у такого выдающегося человека, как император Ли, внезапно оказались сложные задачи? Боюсь, Вы нарочно строите преграды Ань Хэ.

Слушающий их с большим интересом император Фаньцзя заметил, что эта парочка, как только вошла в опочивальню, сразу же начала обоюдную войну, противостоя друг другу. До настоящего момента мужчина придерживался правила: лучшая позиция в этой схватке — это позиция стороннего наблюдателя.

— Тц-тц, как я смею создавать трудности наследному принцу? Если наследный принц боится, будет лучше, если Жо Янь не будет больше спрашивать Ваше Высочество.

Подвергшись насмехательству Жо Яня прямо перед императором Фаньцзя, Фэн Мин холодно фыркнул:

— Император Ли, скажите на милость. — А в душе подумал: «Во всяком случае третья принцесса уже дала согласие на отъезд вместе со мной в Силэй. Даже если не смогу ответить на вопрос, это всё равно не будет иметь значения».

— Ну раз так, тогда я всё же спрошу. — Спрятав улыбку, Жо Янь задал вопрос: — Есть одна очень тяжёлая каменная глыба, и есть ребёнок, который может поднять всего лишь десять цзиней [1], позвольте спросить… Как этот ребёнок сможет сдвинуть камень?

Император Фаньцзя рассмеялся:

— Император Ли шутит. Ребёнок — каплюшка и очень мал, как он может сдвинуть каменную глыбу?

Фэн Мин обомлел. Он застыл не потому, что не мог ответить, а из-за того, что никак не ожидал, что в эту эпоху кроме математики здесь ещё окажется и физика.

Жо Янь, предполагая, что юноша не в состоянии ответить, растянул губы в дразнящей улыбке.

В душе Фэн Мин уже весь кипел от гнева, отправляя в заоблачную высь страх перед этим мужчиной. Специально притворившись, что попал в трудное положение, Фэн Мин некоторое время хмурил брови, напуская на себя вид, будто пребывает в глубоких раздумьях. И когда двое мужчин, ожидавшие его ответа, уже посчитали, что скоро принц будет просить пощады у Жо Яня, Фэн Мин неожиданно, цокая языком, покачал головой и с негодованием ответил:

— Такая простая задача, зачем император Ли задал её мне, неужели в государстве Ли нет более сложных заданий? Ха-ха, это очень легко, ребёнку нужно взять одну длинную бамбуковую жердь, и с её помощью можно будет сдвинуть камень. Здесь действует принцип рычага, который можно вычислить по формуле. Бамбуковая жердь должна быть очень длинной, а положение исходной точки должно быть смещено в сторону камня…

Физика Фэн Мину давалась намного легче математики. Пока они сидели за столом и трапезничали, Фэн Мин взял палочки для еды, которые использовал в качестве инструмента, подробно и ясно объясняя самый простой принцип в физике, принцип рычага. Услышав его объяснения, Жо Янь и император Фаньцзя были поражены.

Жо Янь думал, что если использует недавнее открытие в искусстве исчисления своей страны, то сломает решимость Фэн Мина. Но неожиданно новая задача, которая была драгоценным камнем в искусстве исчисления государства Ли, была легко и без раздумья решена Фэн Мином. Это потрясло Жо Яня до глубины души и лишило дара речи.

Наследный принц Силэй в самом деле не был простой личностью. Не считая привлекательной внешности, которая в ком угодно могла разжечь страстное желание, в юноше внезапно оказались ещё сокрыты и такие способности.

Император Ли, задумавшись на мгновение, придумал другую сложную задачу, и его глаза засияли опасным огоньком.

Фэн Мин уже давно следил за реакцией Жо Яня. Заметив, как внезапно загорелись огнём глаза императора Ли, юноша сразу просёк, что тот задумал что-то нехорошее. Фэн Мин тоже не был идиотом и, сразу воспользовавшись правилом «кто выступит первым — управляет другими», открыл рот, перебивая Жо Яня:

— По слухам, император Ли тоже хорошо разбирается в искусстве исчисления. Ань Хэ, кстати, слышал более интересную задачу и не знает, сможет ли император Ли на неё дать ответ?

Фэн Мин только что ответил на вопрос Жо Яня, и, конечно же, было бы плохим тоном, если Жо Янь отказался бы ответить на вопрос юноши. Растягивая губы в холодной усмешке, мужчина ответил:

— Пожалуйста, наследный принц, спрашивайте.

— Одному императору захотелось новую царскую корону, и он дал мастеру пять цзиней золота. Мастер вырезал искусные узоры, после чего принёс императору корону, которая по красоте превосходила творения природы. Однако императора начали грызть сомнения, что мастер мог присвоить часть золота себе. С помощью весов император множество раз взвешивал корону, каждый раз получая один и тот же ответ — пять цзиней. Так всё-таки корона была сделана из чистого золота или с примесью серебра? Император Ли, может, есть какой-либо способ узнать правду?

Когда последний вопрос слетел с уст Фэн Мина, Жо Янь и император Фаньцзя тотчас же переглянулись в недоумении.

Никогда и никто не задумывался о решении такой сложной задачи. Император Фаньцзя прикоснулся к короне, что была на его голове, тихо бормоча себе под нос: «Неизвестно, сделана ли эта корона из чистого золота?»

У Жо Яня был потрясающий слуга — Дунфан Тянь, как он мог не разбираться в искусстве исчисления?! Услышав задачу Фэн Мина, мужчина сразу же просёк, что в ней скрыт более глубокий и непостижимый смысл, и невольно предположил: «Неужели Силэй достигло таких глубоких познаний в искусстве исчисления, а моё государство Ли, которое называется великой державой в искусстве исчисления, даже и близко с ним не стояло. Ха-ха, если я заполучу наследного принца Ань Хэ и увезу к себе, то непременно заставлю его рассказать мне все секреты искусства исчисления Силэй…»

Думая об этом, мужчина молча посмотрел на Фэн Мина.

Фэн Мин поднял брови и свободно вздохнул. Какое ему сейчас могло быть дело до странных взглядов Жо Яня?! Вспоминая наиболее знаменитые мифы древней Греции, где встречались намёки на физику, он рассказывал их этим «древним» людям со спокойным видом, в душе смеясь так, что его внутренности завязались в узел.

Император Фаньцзя, так как его дочь, третья принцесса, в совершенстве владела искусством исчисления, естественно, тоже хорошо разбирался в нём. Он хмурился, задумавшись на какое-то время, и, ведомый любопытством, спросил Фэн Мина:

— Эта загадка слишком сложна. Сам наследный принц знает, как проверить, из чистого ли золота сделана корона или нет?

Фэн Мин, глядя на потерпевшего поражение Жо Яня, тянул время и наслаждался видом проигравшего, а затем ответил:

— На самом деле это не так уж и сложно. Ваше Величество, позвольте узнать, что больше по объёму: пять цзиней серебра или пять цзиней золота?

— Конечно же, пять цзиней серебра больше.

— В таком случае и пять цзиней серебра, смешанного с золотом, тоже будут больше пяти цзиней чистого золота.

Император Фаньцзя кивнул, говоря:

— Верно, но разве узоры и прожилки на тщательно выгравированной царской короне не помешают нам узнать, что она весит больше пяти цзиней чистого золота?

— В этом и заключается проблема данной задачи. — Фэн Мин хлопнул в ладоши и с улыбкой сказал: — Император приготовил две большие миски, наполненные водой. В одну миску он опустил пять цзиней чистого золота, а во вторую — корону, чтобы увидеть, где больше выплеснется воды. Разве это не станет ответом?

Жо Янь был очень сообразительным. Услышав слова Фэн Мина, его словно осенило. Внезапно всё поняв, мужчина с ещё большим изумлением поглядел на юношу.

Такое простое и удивительное решение действительно было неслыханным.

Два часа они беседовали в опочивальне императора Фаньцзя. Фэн Мин не только получил разрешение на поспешный завтрашний отъезд, но и одержал победу над императором Ли.

Не ощущая от эйфории земли под ногами, Фэн Мин вышел из дверей дворца и сразу же направился к ждущим его снаружи генералу Туну, Ся Гуаню и Ле Эру.

— Наследный принц, каков результат?

— Ах, когда я шёл на встречу к императору Фаньцзя, то неожиданно встретился с императором Ли Жо Янем…

— Что? — Генерал Тун побледнел от страха и поспешил спросить: — В таком случае неужели император Ли создал трудности наследному принцу?

Ся Гуань вторил генералу:

— Неужели он пытался воспрепятствовать отъезду наследного принца из Фаньцзя?

Лица двоих сразу приобрели черты крайней серьёзности. Двое мужчин напряжённо смотрели на Фэн Мина, глубоко сожалея о том, что не настояли на личном сопровождении принца.

— Это… — Фэн Мин кротко поглядел на них и неожиданно рассмеялся: — Ха-ха, я чуть не умер со смеху. Давайте сядем в повозку, там и поговорим. Все в повозку!

Когда они все разместились в экипаже, Фэн Мин рассказал обо всём, что ему довелось пережить. Чем больше он говорил, тем сильнее смеялся. Упомянув про смущённый вид Жо Яня, юноша почти упал на ковёр, заливаясь смехом.

— Разве вы все не находите это смешным?

Насмеявшись вдоволь, Фэн Мин заметил, как трое слушателей обменялись растерянными взглядами.

Внимательно переглянувшись с остальными, Ся Гуань, нахмурившись, спросил:

— Такое удивительное решение, не понятно, откуда наследный принц знает его?

Генерал Тун с печалью проговорил:

— Такое искусство исчисления должно быть драгоценностью государства. Зачем наследный принц рассказал её императору Ли, этому коварному самодержавцу?

— Мне страшно. Наследный принц раскрыл все свои умения, и теперь Жо Янь не позволит ему покинуть Фаньцзя. — Ле Эр закусил нижнюю губу и тихо проглотил все слова, так и не дав им сорваться с уст.

Фэн Мин пребывал в отличном расположении духа и, не принимая переживания трёх слуг близко к сердцу, похлопал себя по груди, сказав:

— Вам не стоит бояться, ведь во мне гораздо больше знаний, чем вы думаете. Это нахождение объёма при помощи воды — всего лишь верхушка айсберга моих умений. Не воспринимайте всерьёз образование в государстве Ли, к тому же, научные знания всегда были достоянием гласности. А что касается Жо Яня… — вспомнив действия Жо Яня, Фэн Мин задрожал и, успокаивая себя, продолжил: — Так или иначе, мы покинем Фаньцзя уже завтра. Если он осмелится приехать в Силэй, чтобы приставать ко мне, то господин Жун его убьет!

— Что? Приставать? — в один голос испуганно воскликнули все трое.

Фэн Мин не хотел, чтобы они узнали про такой позорный инцидент, и тотчас же стал отпираться:

— Нет-нет, вам послышалось!

Вернувшись во временную резиденцию, они передали всем остальным хорошие новости о том, что завтра они отправятся на родину. Все тотчас же подняли шум. В конце концов, они уже довольно долго пребывали в Фаньцзя, и тут кто угодно мог затосковать по дому.

Они отправили слугу к третьей принцессе, чтобы тот сообщил, что завтра утром они встретятся с ней у городских ворот, от которых отправятся в Силэй.

В этот вечер каждый ел и пил досыта. Генерал Тун от восторга вытащил два кувшина отменного вина, что были подарены императором Фаньцзя. Ся Гуань от одного только взгляда на вино сразу потерял душу и, самовольно открыв кувшин, припал к нему, начав пить.

Ждавшая их Цю Лань тоже присоединилась к веселью и с улыбкой на губах шумно подливала вино Фэн Мину. В прошлый раз, когда он позволил себе немного вина, он проснулся в постели с обнажённым Ле Эром. Он глубоко верил, что вино делает человека развратным, и зарёкся, что больше никогда вина в рот не возьмёт. Однако как тут можно было устоять против Цю Лань и нескольких до крайности озорных служанок, к тому же Ле Эр, который находился подле него, тоже подначивал. В итоге они беспрерывно наливали Фэн Мину как минимум три или четыре чарки вина.

По своей природе ему нельзя было много пить. Стоило ему немного выпить, как он уже не различал, куда он идёт: на юг или на восток.

На этот раз напившийся до пьяна Фэн Мин уснул и проснулся лишь глубокой ночью. Открыв глаза, он сразу понял, что что-то не так. Повернув голову, Фэн Мин посмотрел и действительно обнаружил Ле Эра, который лежал рядом в постели и тоже смотрел на него.

— Ты… Ты, почему ты опять в моей постели? — пронзительно закричал Фэн Мин.

Ле Эр невинно захлопал глазами:

— Наследный принц совершенно ничего не желал слушать. Я отправил Вас в комнату, но Вы схватили меня и не отпускали. К тому же плакали и шумели, поэтому я был вынужден пойти и составить Вам компанию.

Фэн Мин ловил воздух ртом и закричал:

— Разве я не говорил тебе, что когда я буду пьян, ты просто окатишь меня холодной водой, чтобы я протрезвел?

Ле Эр тихо покачал головой:

— Нельзя, такая холодная погода, наследный принц может заболеть.

— В таком случае, даже если бы я заболел, это лучше, чем делить постель с тобой.

— Тогда, если завтра мы собираемся скорее отправиться в путь, то разве болезнь наследного принца не задержит нас?

— Это… — Фэн Мин замолк.

— К тому же, Ле Эр на этот раз вёл себя прилично, видите, нижнее и даже верхнее бельё я не снимал. — Ле Эр внезапно решил немного подразнить его и, поймав руку Фэн Мина под шёлковым покрывалом, сразу же направил к себе, чтобы юноша удостоверился в его словах.

Фэн Мин тотчас же отмахнулся и оттолкнул Ле Эра:

— Я не хочу трогать, не хочу трогать.

Внезапно увидев, как лицо Ле Эра изменилось, а сам юноша застонал, Фэн Мин растерялся в догадках, куда он его коснулся. Юноша тотчас же спросил:

— Ле Эр, что с тобой?

— Ничего. — Ле Эр слегка закусил губу и покачал головой.

Одна его фраза вызвала в Фэн Мине ещё больше сомнений, которые никак не желали уйти.

— Ты заболел?

— Нет.

— Чего ради ты прикрываешь свою грудь? Дай мне посмотреть.

— Ничего. Прошу наследного принца следить за своим поведением.

Сейчас он, наоборот, просил Фэн Мина следить за своим поведением. А почему Фэн Мин должен был его слушаться?! Уверенный, что Ле Эр что-то скрывает, юноша фыркнул:

— Мне, наоборот, хочется посмотреть, — говоря это, юноша применил первый урок господина Жуна, мастерский захват, и прямо на кровати начал бороться с Ле Эром.

Но тут Ле Эр выкрикнул «ай-яй!», его лицо стало ещё бледнее, и юноша наконец попросил пощадить его:

— Хорошо, я дам наследному принцу посмотреть, однако ничего не спрашивайте, я всё равно не скажу. — И он разжал руки, прекратив прятать грудь.

Фэн Мин протянул руку и потрогал грудь юноши, обнаруживая что-то твердое, будто грудь была перебинтована очень толстым слоем марли.

Фэн Мин испугался:

— Ты ранен?

Ле Эр кивнул.

— Когда тебя ранили? Кто это сделал?

Ле Эр посмотрел на Фэн Мина, в его глазах появилась улыбка, которая словно говорила: «Видите, Вы всё равно начали спрашивать».

— О нет, кровь просочилась, — вскрикнул Фэн Мин.

Ле Эр сразу зажал рот Фэн Мина и, оглядевшись по сторонам, сказал:

— Ваше Высочество наследный принц, не нужно так громко шуметь.

— Необходимо сменить повязку.

Ле Эр тихо вздохнул:

— Снадобье в моей комнате.

Фэн Мин, как благородный Мао Суй [2], сам предложил свою помощь:

— Я помогу тебе и принесу его.

— Не хочу, чтобы кто-то знал об этом.

— Угу, — внезапно вспомнив, что раз личность Ле Эра неизвестна, то кто знает, может, его ранение было…

Ле Эр хорошо разбирался в людях и, быстро догадавшись, в чём дело, поглядел на Фэн Мина, с серьёзным видом говоря:

— Наследный принц не доверяет Ле Эру?

— Нет, это не так…

— Наследный принц. — Ле Эр посмотрел на Фэн Мина и искренне произнёс: — Прошу наследного принца верить Ле Эру, Ле Эр совершенно не может навредить наследнику престола.

Фэн Мин посмотрел в большие глаза Ле Эра, которые стали влажными от подступивших слёз, и его сердце тотчас смягчилось. Кивнув, юноша проронил:

— Я верю тебе. Конечно же, ты не можешь навредить мне. Хорошо, я тихонько проберусь к тебе в комнату и помогу тебе достать снадобье. — Сразу же встав с постели, юноша ловко накинул на плечи пальто и вышел из комнаты.

Этой ночью снегопада не было, однако время от времени дул холодный ветер. Фэн Мин лишь миг назад выбрался из-под тёплого одеяла, и стоило ему открыть дверь и выйти наружу, как ледяное дыхание зимы обдало его лицо, заставляя дрожать от мороза.

Фэн Мин осторожно и тихо пробрался в комнату Ле Эра. Просматривая узел с вещами Ле Эра, юноша действительно нашёл снадобье и ещё кучу странных вещей.

«Хм, должно быть, специальное снаряжение шпионов этого времени».

У Ле Эра от природы был талант вызывать доверие. Фэн Мин всем сердцем и всеми помыслами верил ему и, не сильно переживая, взял снадобье и покинул комнату.

«В эту погоду, вероятно, все люди спали безмятежным сном, уютно устроившись под ватным одеялом. Только я, дьявольски изворотливый наследник престола, которого любой может принять за вора…»

Как только он зашёл за угол, перед его неясным взором, затуманенным ночным мраком, вырос высокий мужчина, облачённый в чёрное.

У Фэн Мина от испуга душа ушла в пятки. Юноша бросился прочь, но даже не успел разомкнуть губы и громко закричать, как человек в чёрном вытянул руку и сразу же заткнул ему рот, не дав позвать на помощь.

Мужчина был довольно сильным, и от него исходила угроза. К тому же он обладал немалой смелостью, раз пробрался ночью во временную резиденцию наследного принца Силэй с целью напасть на наследника престола. Кто же этот безумец?

Какая жалость, сегодня не стоило так торжествовать и раскрывать свои таланты, вызывая недовольство огромного тигра. Фэн Мина съедало сожаление. Сейчас, когда он попал в чужие руки, каким образом его будет мучить Жо Янь? Юноша лишь думал, что вскоре лишится чувств.

Человек в чёрном, одной рукой зажав рот наследного принца, а второй крепко сжав руки юноши, вынудил Фэн Мина опереться на себя.

Мужчина заглянул в перепуганные глаза Фэн Мина, и, безжалостно укусив круглую мочку ушка принца, сквозь смех спросил:

— Скучал по мне?

Эти три слова, по правде говоря, могли потрясти небо и всколыхнуть землю.

Руки Фэн Мина, которые до этого были схвачены мужчиной, вдруг почувствовали свободу. Фэн Мин быстро обернулся. Столкнувшись лицом к лицу с позади стоящим мужчиной в чёрном, юноша зло и безжалостно ударил того кулаком в грудь, говоря сквозь стиснутые зубы:

— Жун Тянь! Ты такой подлец! Я…

Он так и не договорил — регент тотчас же снова зажал его маленький ротик рукой.

Фэн Мин был напуган до смерти, из его глаз тут же хлынули слёзы, а кулаки не прекращали колотить господина Жуна. Тот стянул с себя маску, обнажая красивое лицо, которое неоднократно Фэн Мин видел в своих снах и, приблизившись к губам юноши, впился в них страстным поцелуем, останавливая гневные упрёки Фэн Мина.

Они очень давно не пробовали сладости губ друг друга.

Безумный натиск и безудержные терзания, которые властвовали во рту юноши, вытеснили страх и гнев Фэн Мина.

Они почти задыхались от поцелуев. Фэн Мин прекратил колотить господина Жуна, удовлетворённо устроившись в его объятиях.

В ночной тиши регент, держа Фэн Мина, увлёк его в укромное место.

— Почему ты так неожиданно приехал?

— Я получил сведения, что Жо Янь тоже тайно прибыл в Фаньцзя. Этот человек не знает жалости. Как я могу бросить тебя в лапы этого дикого волка? — Господин Жун с чрезмерной любовью улыбнулся Фэн Мину, держа юношу в объятиях.

— А как быть с Силэй?

— Никто не знает, что я здесь. Нам нужно как можно скорее вернуться обратно, чтобы не возникло никаких проблем. И как только мы приедем в Силэй, нужно сразу же вступить на престол.

— Генерал Тун и Ся Гуань ничего не знают.

— Верно, и не нужно, чтобы они знали. Ни одной живой душе не следует знать, что я приехал в Фаньцзя, а иначе слишком опасно.

Фэн Мин, специально выискивая мелкие промахи в плане, спросил:

— Тогда где ты спрячешься? Я скажу тебе: я очень глупый и не смогу спрятать тебя.

— Разве наследный принц глупый? Искусство исчисления наследного принца потрясло народ, — господин Жун засмеялся и ласково укусил мочку ушка Фэн Мина. — А что насчёт укрытия, в таком случае всё же нелегко. Я просто спрячусь под ватное одеяло наследного принца. Идём, «короткий миг ночи любви любовников бесценен», этому научили меня Вы, Ваше Высочество наследный принц. — Он потянул Фэн Мина за руку, направляясь к опочивальне Фэн Мина.

«Под ватное одеяло?»

У Фэн Мина от радости, что он наконец-то встретился с господином Жуном, вскружилась голова. Но, увидев дверь собственной комнаты, Фэн Мин неожиданно вспомнил, что Ле Эр всё ещё в его постели. От страха юношу тотчас же бросило в холодный пот.

Примечание:

[1] Китайский фунт.

[2] Мао Суй (285 г. до н.э. — 228 до н.э.) олицетворяет тип людей, которые способны сами вызываться на трудные дела и сами себя рекомендовать.

2 — Chapter 40

Увидев, что господин Жун сейчас откроет дверь, Фэн Мин, словно кошка, которой слон наступил на хвост, внезапно рванул вперёд и загородил собою вход.

— Не входи!

Регент изумлённо поглядел на него:

— Почему?

— Потому что… Потому что… — Фэн Мин встретился со взглядом глубоких глаз господина Жуна. Юноша беспрерывно поднимал руку, вытирая холодный пот со лба: — Потому что моя постель недостаточно большая, она слишком мала для двух человек.

Он напряжённо смотрел на господина Жуна, больше всего на свете боясь, что тот заподозрит что-то неладное.

Господин Жун с глубоким сомнением поглядел на дверь и, обнажив мягкую, вводящую в заблуждение улыбку, проронил: «Вот оно что». Он сделал шаг вперёд и, прижав Фэн Мина к входной двери, лёгким движением погладил ярко-алые губы юноши. Наклонив голову, мужчина припал к ним, одаривая коротким поцелуем и заключая Фэн Мина в объятия.

— В такую погоду, если ты продолжишь стоять здесь, то точно замёрзнешь. — Чарующий голос господина Жуна вытеснил из головы Фэн Мина бдительность и страх. — Ничего страшного. Если кровать недостаточно большая, то ты можешь спать на мне. — Мужчина ногой толкнул дверь, и та послушно тотчас отворилась.

Недолго думая, господин Жун взял Фэн Мина на руки и шагнул в комнату.

Когда они оказались внутри, их сразу же окутал тёплый воздух, наполненный тонким дымком фимиама, что зажигала Цю Лань каждый день для Фэн Мина. Напротив двери стояла большая кровать, на которой сейчас лежал Ле Эр.

— Кровать весьма большая. — Господин Жун опустил голову и поглядел на разомлевшего в его руках Фэн Мина.

Сердце Фэн Мина готово было выскочить из груди, лицо юноши побледнело, а сам он, горько улыбаясь, сказал:

— Если ты считаешь, что она большая, то хорошо. — «Но узнав, что на этой кровати будут спать трое, будешь ли ты недоволен теснотой?..»

Над кроватью имелся занавес с длинными кисточками, плотно закрывающий всё ложе и пряча того, кто был там. Видя, как с каждым шагом господин Жун с ним на руках приближается к кровати, Фэн Мин понимал: сейчас разразится гроза.

«О, Небо, надеюсь, Ле Эр достаточно умён и, услышав в комнате голоса — мой и господина Жуна, уже удрал. Пожалуйста, пусть кровать окажется пустой, иначе я обречён на смерть».

Как раз в тот момент, когда Фэн Мин с закрытыми глазами посылал молитвы небесам, со стороны закрытой плотным занавесом кровати донёсся прелестный и мягкий голосок:

— Наследный принц наконец-то вернулся. Почему Вас так долго не было?

Как только голос взорвал тишину, господин Жун немедля остановился перед самой кроватью. Окинув холодным взором занавеску, он медленно опустил голову и сверху вниз поглядел на Фэн Мина.

От одного взгляда мужчины у Фэн Мина мороз прошёлся по коже. Это ведь как застукать парочку в постели! И хоть он с Ле Эром совершенно ничем постыдным не занимался, но был уверен, что господин Жун в это категорически не поверит.

В разум юноши постучалась мысль, что древние мужчины в порыве ревности становились подобны диким зверям, готовым рвать и метать, и от этого понимания Фэн Мина сразу же бросило в дрожь.

Господин Жун натянуто улыбнулся и тихо спросил:

— Фэн Мин, ты сильно замёрз? Почему ты дрожишь?

Его слабая улыбка сейчас в глазах Фэн Мина выглядела в сотню раз опаснее, чем Жо Янь во плоти.

В этот момент в воздухе повисло то самое нагнетающее ужас своим безмятежным спокойствием затишье перед бурей. Фэн Мин просто закрыл глаза и, подобно страусу, вжался в объятия господина Жуна. Мужчина с усмешкой хохотнул и, поставив Фэн Мина перед кроватью, вытянул руку, подняв занавес.

В постели лежал на боку Ле Эр, облачённый в нижнее бельё и поддерживающий голову рукой, белизной своей сравнимой с нефритом. Его полный удивления взгляд иссиня-чёрных глаз встретился с яростным взглядом регента.

Фэн Мин затаил дыхание, ни на секунду не переставая перебирать мысли в голове насчёт того, как ему правильнее поступить в сложившейся ситуации:

«Спасать или не спасать мне Ле Эра? Если спасу его, то навлеку на себя ещё больше подозрений и недоразумений. Но если не спасу его…»

— Почему ты здесь? — прозвучал холодный тон господина Жуна.

От напряжения нервы Фэн Мина накалились до предела, а сам юноша был в шаге от того, чтобы расплакаться. Закрыв глаза и отгоняя прочь свои истинные мысли и чувства, юноша замахал головой и завопил:

— Я не знаю, я не знаю!

Однако сам Ле Эр буквально источал спокойствие. Взяв одеяло, он откинул его и, вскочив с постели, вдруг покорно опустился на колени перед господином Жуном, прошептав:

— Ле Эр приветствует господина. Сегодня последний день наследного принца в Фаньцзя, Ле Эр сильно переживал по этому поводу и поэтому всю ночь напролёт составлял компанию Его Высочеству. — Он с осторожностью поднял взгляд на мужчину. Увидев, что тот был в хорошем расположении духа, юноша радостно улыбнулся: — Ле Эр ничего не делал. Наследный принц принадлежит господину, Ле Эр ни за что не посмеет заходить слишком далеко.

— Простить тебя тоже не посмею. Ты уже взрослый, но всё ещё продолжаешь веселиться и дурачиться, в тебе нет даже доли серьёзности, которой обладает твой старший брат, — господин Жун холодно хмыкнул. — Ты всё уладил в Юнинь?

— После того, как Ле Эр получил указания господина, он тотчас же тайком организовал план побега, чтобы после моего исчезновения никто ничего не заподозрил. Император Юнинь считает, что я действительно скончался от болезни.

— Ага, ты занимался шпионажем в Юнинь на протяжении многих лет, настало время тебе вернуться домой, — господин Жун медленно кивнул. Обернувшись к Фэн Мину, который стоял рядом с глупым выражением лица, мужчина проговорил: — Фэн Мин, я должен тебе всё объяснить. У меня есть два самых лучших телохранителя, которых я направил сюда, чтобы защитить тебя. Жун Ху, ты его уже встречал, и Ле Эр. Хоть он немного и непослушен, но очень ловок. Когда они рядом с тобой, я чувствую себя спокойнее.

В воздухе повисло молчание.

Бах!

В комнате неожиданно раздался слегка встревоженный и низкий голос господина Жуна:

— Фэн Мин? Фэн Мин?

— Спешу доложить господину: наследный принц потерял сознание…

На следующий день посланники Силэй забрали третью принцессу и покинули Фаньцзя.

Наследный принц Силэй внезапно стал испытывать недомогание и постоянно скрывался в повозке. Несмотря на то, что принц был нездоров, делегация отправилась в путь. Слуги перешёптывались, говоря, что наследный принц очень зол, когда болен. Из повозки то и дело доносились гневные упрёки и звук бьющейся посуды, а иногда ещё и звук ладоней, барабанивших по телу.

Каждый думал, что Ле Эр, который сопровождал наследного принца в дороге, подвергался наказаниям. Однако каждый раз, когда он покидал повозку, на лице не было ни единого синяка, от чего все невольно и крайне удивлялись.

Подобное происходило на протяжении трёх-четырёх дней. Гневные упрёки и грохот разбивающихся вещей потихоньку прекратились, а вместо этого из повозки стали раздаваться стоны, которые каждого вгоняли в краску и заставляли их сердца забиться чаще. Из-за зимнего мороза на повозке висели плотные занавески, но, несмотря на это, приглушённые стоны всё равно заставляли людей вне повозки чувствовать нестерпимый зуд.

— Цю Лань, ты слышишь, опять…

— Что «опять»? Ле Эр ведь такой красивый. Должно быть, сердце наследного принца дрогнуло.

— Для меня это пустяк, но боюсь, что кое-кто…

Цю Син треснула кулаком по плечу Цю Юэ и, закусив губу, ответила:

— Не нужно шутить надо мной. Какое я имею отношение к наследному принцу и Ле Эру?

Цю Юэ рассмеялась, поспешно стараясь загладить вину:

— Верно, к нашей старшей сестрёнке Цю Син это не имеет никакого отношения. Ах, но когда вернёмся в Силэй, неизвестно, какие меры предпримет господин Жун.

Ехавший подле, генерал Тун не выдержал и, покинув девушек, отправился искать Ся Гуаня.

— Господин Ся Гуань, за все четыре дня пути наследный принц ни разу не покидал повозки, это…

Ся Гуань обмахивался своим веером и, задрав подбородок вместе с бородкой кверху, проговорил:

— Дороги одиноки, а Ле Эр действительно редкий красавец. Генерал Тун, к чему портить удовольствие наследному принцу?

— Однако такое беспрерывное... Я переживаю за здоровье наследного принца.

— Ха-ха, о здоровье наследного принца, пока здесь Ся Гуань, генералу Туну не стоит волноваться.

Делегация, не останавливаясь, продолжала путешествие на протяжении двух дней и ночей. Наконец, посланники покинули границы Фаньцзя и въехали в Юнинь. Впереди оставалось ещё семь дней пути, и они наконец возвратятся в Силэй.

2 — Chapter 41

Стоило им пересечь границы Юнинь, их уже настигла новость о тяжёлой болезни и скоропостижной смерти императора Фаньцзя.

Услышав плохие вести, все были поражены — Ся Гуань оказался прав. Третья принцесса, услышав это трагическое известие, была убита горем. Сидя в повозке, женщина не прекращала плакать и несколько раз падала в обморок от бессилия. Фэн Мин с большим трудом ускользнул от назойливого господина Жуна и, покинув повозку, отправился к третьей принцессе, чтобы сказать ей слова утешенья.

— Прошу царственную тётушку не проводить дни в печали. Император Фаньцзя болел, и его дни были сочтены, это... Это… — Увидев, как по лицу третьей принцессы текут слёзы, Фэн Мин прекратил пороть всякую чушь.

Во-первых, он не имел ни малейшего представления об императоре Фаньцзя. Во-вторых, все понимали, что смерть государя была очень странной. Однако сам Фэн Мин и третья принцесса прекрасно осознавали — для расследования сейчас был неподходящий момент.

Какой бы ни был век, интриги никогда не прекратятся — каждый будет стараться доводить свои коварные планы до конца.

Как же это печально.

Долгое время утешая принцессу, Фэн Мин мысленно возвращался к своему положению. Если бы не вовремя подоспевший господин Жун, его бы несколько раз заглотили живьём и, обглодав до костей, сожрали. Неожиданно эти мысли тотчас же затронули нутро и душу, и тяжёлый вздох сорвался с губ Фэн Мина.

Третья принцесса, всхлипывая, долго лила слёзы, но, заметив, что Фэн Мин опечален, привела свои эмоции в порядок, смахнула слёзы и промолвила, обращаясь к Фэн Мину:

— Отец-император умер, и плакать уже бесполезно. Просто стоит мне подумать, что, когда отец-император умирал, меня не было рядом, совесть начинает меня гложить, ведь я проявила непочтение к родителю. Появившись на свет, рождённые в императорской семье получают в дар от жизни судьбу, наполненную беспросветными несчастьями, которые, увы, невозможно побороть. Неважно, сколько бы ни было пролито слёз — этого всегда будет недостаточно. Ах, принцу тоже следует заботиться о своём здоровье: я слышала, что из-за непогоды наследный принц простыл и теперь постоянно находится в повозке, и даже не выходит на улицу.

Фэн Мин покраснел и, удручённо повесив голову, пролепетал:

— Да-да, в следующий раз я непременно оденусь потеплее, чтобы не простудиться. — А в душе, естественно, несколько раз отругал ненасытного и с утра до ночи бодрого духом господина Жуна.

Ещё какое-то время поутешав третью принцессу, Фэн Мин спешно покинул повозку Её Высочества.

Как только он вышел из повозки, перед ним появились генерал Тун и Ся Гуань.

— Проехав ещё два часа, мы сможем лично встретиться с чиновником Чжан Цянем на границе Юнинь. Он уже там всё приготовил к приёму наследного принца.

— Да-а, во всяком случае мы уже за пределами Фаньцзя. — Фэн Мин вспомнил, какими были последствия предыдущего приёма у Чжан Цяня, и, напряжённо поглядев на Ся Гуаня, попросил его: — Учитель Ся, на этот раз, если Чжан Цянь будет меня уговаривать выпить вина, Вам непременно нужно будет остановить его, иначе появится ещё один Ле Эр.

— Ещё один Ле Эр? А что в этом плохого? Наследный принц в дороге совершенно не скучает, — открыто расхохотался генерал Тун, после чего он понизил голос и серьёзно проговорил: — Только всё же прошу наследного принца беречь своё здоровье, чрезмерные наслаждения не этичны для правителя.

Фэн Мин остолбенел, но, тотчас же придя в себя, с горьким смехом произнёс:

— Верно, не этичны для правителя. — «Ты эти слова должен сказать этому подлецу господину Жуну».

Они побеседовали ещё какое-то время, а после каждый из них направился к своим повозкам, чтобы дальше отправиться в путь.

Как только Фэн Мин зашёл в повозку, на него сразу же опустилась пара крепких рук, заключив в объятия. Одна загрубелая ладонь коснулась нежной шеи и скользнула вниз. Фэн Мин, стиснув зубы, безжалостно спросил:

— Тебе не надоело? С утра до ночи, снова и снова. И теперь, прошу заметить, за пределами Фаньцзя мне не грозит опасность, так что берегись: я в любой момент, когда соблаговолю, выпихну тебя отсюда вон.

Томный и низкий мужской голос промурлыкал возле ушка юноши:

— Если мне однажды надоест, то ты будешь плакать до смерти.

— Я сейчас уже хочу плакать. Ну ты посмотри, что у тебя за манера такая, кусать меня за шею? — Его терпение достигло апогея, и он локтем ударил высокое тело за спиной.

Этот выпад, очевидно, не принёс должного эффекта. Стоило только донестись до ушей юноши нескольким стонам, и он сразу же понял, что они были фальшивыми.

— Ай, полегче, будь осторожен, иначе твоя рука заболит.

Наследный принц лишь фыркнул.

Ле Эр за последние дни уже привык к этим представлениям и теперь, просто притаившись в углу, читал свитки.

Большая ладонь господина Жуна ловко скользнула вниз на несколько чи [1].

— Не тронь!

— Если не позволяешь трогать, тогда позволь мне войти в тебя. — Прелестный голос господина Жуна был полон соблазна и искушения.

Фэн Мин сразу же закачал головой, обнажая отблеск страха:

— Не позволю, это больно.

— Всегда говоришь, что больно, — господин Жун нахмурил брови. — Ты никогда не позволишь мне прикоснуться к себе?

— Во всяком случае, если мне больно, то тебе придётся сдерживаться.

— Постоянно таясь в повозке, да ещё и рядом с тобой, кто способен сдерживаться?

— Вот тебе Ле Эр, пользуйся с удовольствием.

— Ха-ха, — господин Жун окинул взглядом Ле Эра. — Он позволит себе?

Ле Эр выглядел так, словно сосредоточенно читал, однако его уши всегда были начеку. Сразу же выпустив из рук свиток, юноша почтительно опустил голову.

— Не позволю себе, — украдкой улыбнулся он.

Фэн Мин ещё больше залился краской стыда и ударил господина Жуна в поясницу:

— Если ты снова будешь творить всё, что тебе взбредёт в голову, то я сразу же закричу, и все узнают, что ты лично приехал сюда, бросив Силэй.

— Тц-тц, из-за кого я проделал путь в тысячу миль, тайно прибыв в Фаньцзя? — Господин Жун и Фэн Мин ещё какое-то время продолжали свою шумную перебранку. И только когда они успокоились, заговорили о более серьёзных вещах: — Покинув Фаньцзя, мы должны быть осторожнее. Если Жо Янь в самом деле захочет напасть на тебя, есть вероятность, что он выберет границы Юнинь, чтобы сделать свой ход.

— Я совсем не боюсь, — непоколебимо ответил Фэн Мин, лукаво смеясь: — Здесь ты, здесь войска генерала Туна, я совсем не боюсь. Ты защитишь меня от любой напасти.

— Наследнику престола следует сражаться в первых рядах бойцов...

— Когда вернёмся в Силэй, я больше не буду им. — Фэн Мин беспечно пожал плечами. — Ха-а, в Фаньцзя большой траур по императору, теперь наверное начнётся борьба за престол. Как ты считаешь, кто получит трон Фаньцзя?

— А кто это, по-твоему, должен быть?

— Что касается меня, то мне всё равно, кто вступит на престол. — Фэн Мин схватил руку господина Жуна, которая вновь начала блуждать под одеждой, и, бросив порицательный взгляд, продолжил: — Только лучше не Гуй Сэнь. Он сговорился с Жо Янем, чтобы уничтожить меня. Ох, но благодаря моему таланту и решительности, мне удалось избежать его коварных планов.

Господин Жун на этот раз согласился с точкой зрения Фэн Мина, что было огромной редкостью. Кивнув, мужчина сказал:

— Я думаю, что это будет не Гуй Сэнь.

— Почему? — Фэн Мин с удивлением обернулся: — Разве Гуй Сэнь не является принцем-консортом? К тому же с поддержкой Жо Яня будет странно, если он не сможет стать новым императором Фаньцзя. Если только… ты не подставишь подножку.

На лице господина Жуна проскользнул оттенок самодовольства. Опустив голову, мужчина укусил мочку ушка Фэн Мина:

— Как можно смириться с тем, что он изыскивает нечестные способы против моего мужчины?

Фэн Мин холодно фыркнул и с пренебрежительным видом съязвил:

— Не нужно лгать мне. Ты, пройдоха, таким образом собираешься позаботиться обо мне?

— Разве я не забочусь о тебе? — Очень жалостливое выражение лица совершенно не шло господину Жуну, наоборот, выглядело смешно. Немного пошутив, он с серьёзным видом продолжил: — Гуй Сэнь хоть и безжалостный, однако, насколько мне известно, второй принц-консорт Лун Тянь ещё безжалостнее.

— Э? Я не встречался с этим принцем-консортом. — Фэн Мин увлечённо спросил: — В государстве Фаньцзя есть два красивых принца-консорта? Известно ли, как выглядит Лун Тянь?

— Он очень красивый мужчина, только он не идёт ни в какое сравнение со мной, — нагло ответил господин Жун.

Фэн Мин вновь его ударил в подмышку.

Мужчина покачал головой:

—Тц-тц, ты всё больше и больше безобразничаешь. Когда вернёмся в Силэй, посмотришь, какую я задам тебе трёпку. — После того случая, когда Фэн Мин был напуган до потери сознания, каждый день за свои неустанные фривольные касания господин Жун сразу же подвергался избиению, которое приносило больше сладости, чем боли.

Фэн Мин совершенно не боялся его и, задрав носик кверху, произнёс:

— С тех пор, как я отправился с миссией в Фаньцзя, я узнал, что у меня неповторимое очарование, уникальные знания и я в сравнении с тобой намного страшнее. — Он высвободился из плена рук господина Жуна, обернулся и, глядя на мужчину, сказал со смехом: — Скорее попроси меня преподать тебе искусство исчисления, которое не знает никто в этом мире, кроме меня, чтобы не потерять своё лицо перед третьей принцессой.

В повозке было тепло, будто уже наступила весна. Лицо Фэн Мина слегка раскраснелось, одежда и украшения были вкось и вкривь и слегка растрёпаны господином Жуном. Воротник был беспорядочно раскрыт, обнажая белоснежную шею, на которой всё ещё виднелось множество красных укусов, оставленных регентом.

Глядя на его тонкие губы, на которых застыла лёгкая улыбка, несмотря на то, что господин Жун привык к внешности Фэн Мина, он всё равно невольно в душе был опьянён. Его глаза были полны восхищения. Схватив Фэн Мина, господин Жун притянул его к себе, со всей любовью заключая в объятиях.

— Хорошо, я прошу тебя.

— Ох, хочешь, чтобы я обучил тебя искусству исчисления? Тогда тебе нужно встать на колени и отвесить земной поклон, чтобы выказать почтение своему наставнику.

— Я ни в коем разе не прошу тебя обучать меня какому-то искусству исчисления. — И господин Жун прошептал: — Я всего лишь прошу тебя пообещать мне, что больше никогда не покинешь меня.

Фэн Мин замер, мгновенно и неожиданно ощутив, как в носу защипало. Стиснув зубы и промокнув рукавом глаза, юноша шёпотом ответил:

— Виновный жалуется первым — вполне понятно, что ты вынудил меня отправиться в Фаньцзя, а сейчас выставляешь всё так, будто это я покинул тебя.

— Хорошо, это моя вина, — не стесняясь, признал свою ошибку господин Жун.

— Не хватало здесь ещё и слащавости. Да, кстати, только что ты упомянул второго принца-консорта Фаньцзя. И после того, как признал, что он является красивым мужчиной, ты сразу же сменил тему разговора. Поскорей продолжи свой рассказ.

— Слушаюсь, наследный принц Ань Хэ, — господин Жун вновь заговорил с воодушевлением и сиянием в глазах. — Лун Тянь пока не действующее лицо в Фаньцзя. Всё это время он лишь с головой был погружён в свои служебные обязанности, показывая людям, будто довольствуется своим жребием. У него непревзойдённый талант. На самом же деле этот человек очень скрытен и крайне жесток. Если бы я являлся Жо Янем, наверное, не стал бы делать ставку на Гуй Сэня, который просто стремится показать себя, а помог бы твёрдо встать на ноги скрытному Лун Тяню.

— Однако если внедряешь марионетку, то не проще ли взять человека, не имеющего каких-либо талантов?

Господин Жун с восхищением взглянул на Фэн Мина:

— Правильно. Но знаешь ли ты происхождение Лун Тяня?

— Происхождение? — Фэн Мин покачал головой, его глубокие глаза с мерцающим блеском поглядели на господина Жуна, отчего мужчина не выдержал и с улыбкой припал к губам юноши.

Фэн Мин тотчас же отпихнул от себя регента и, хмуря брови, произнёс:

— Хорошо, поскорей рассказывай, незачем интриговать.

Господин Жун вздохнул:

— Ах, незачем было позволять тебе отправляться с миссией в Фаньцзя. Одна поездка, а твой дурной нрав уже не имеет границ. — Для видимости мужчина с минуту покачал головой, лишь только потом продолжил: — Лун Тянь является выдающимся странником. В том году он один прибыл в Фаньцзя, чтобы учиться на чужбине, сказав, что является жителем Юнинь. После чего завязал знакомство со второй принцессой, таким образом заполучив титул принца-консорта Фаньцзя.

— Хорошая история.

— Ань Сюнь и Гуй Сэнь что-то заподозрили о его происхождении и тайно отправили людей всё выяснить, но, несмотря на все проявленные старания, они не смогли найти ни одной зацепки.

— Может быть, в его происхождении нет ничего существенного, и у него есть лишь талант, как у меня, — искренне и без зазрений совести хвастался Фэн Мин.

Господин Жун покачал головой, и его взгляд стал серьёзнее, будто мужчина заглянул в далёкое прошлое:

— Лун Тянь с помощью своего таланта, не имея высокого социального происхождения, неожиданно заполучил благосклонность второй принцессы и к тому же стал принцем-консортом Фаньцзя — за его спиной наверняка спрятана влиятельная поддержка. У меня есть подозрение, что он родом не из Юнинь, а из государства Ли.

— Из государства Ли? — Фэн Мин испугался и, закатив взгляд, сразу же начал размышлять: — Это всё объясняет: если Лун Тянь вступит на престол, даже духи не узнают и демоны не почуют, что всё государство тайком присвоил себе Жо Янь, ведь так? Однако... Даже если Лун Тянь из Ли вступит на престол, то Жо Яню будет непросто контролировать его.

— Жо Янь в совершенстве владеет медициной. И если он в самом деле хотел подослать свою марионетку, чтобы захватить престол Фаньцзя, то почему бы с помощью своих удивительных лекарств ему не взять под контроль Лун Тяня? Боюсь, что императора Фаньцзя отравили ядом маньшэ, что передал Лун Тяню Жо Янь. Главная цель его — как можно скорее посадить Лун Тяня на престол.

Как только прозвучали эти слова, господин Жун резко застыл. Фэн Мин, что был в его объятиях, сразу же это заметил, обернулся и спросил:

— В чём дело?

— Верно, Силэй, вопреки ожиданиям, помог Жо Яню быстрее достичь желаемого... — Лицо господина Жуна изменилось, став мрачным, как будто он столкнулся с почти нерешаемой проблемой. Приоткрыв рот, мужчина пробормотал: — Жо Янь… Лун Тянь… посланец Силэй…

Лицо господина Жуна приобрело сосредоточенный вид, и Фэн Мин не осмелился прервать нависшую тишину своими словами, послушно глядя на задумчивого мужчину.

— Верно! — В мыслях проскользнула крошечная искра озарения, и господин Жун резко поднял голову: — Здесь кроется обман.

— Обман? — Фэн Мин почесал затылок.

Господин Жун утвердительно кивнул:

— Верно, у нас здесь завёлся шпион. — Когда прозвучали эти слова, даже сидевший сбоку Ле Эр тихо отложил свитки, что читал, в сторону и поднял голову.

Фэн Мин нахмурился и с сомнением спросил:

— Шпион? Но если ему каким-то образом удалось сюда проникнуть, то значит, что в тот раз генерал Тун действительно, сам того не ведая, помог Лун Тяню.

— Я должен был это предвидеть. — Господин Жун задумался на секунду, а потом спросил юношу: — Фэн Мин, ты можешь вспомнить, почему вы допустили мысль, что Гуй Сэнь причиняет зло императору Фаньцзя?

— Я без понятия. Но так или иначе, стоит копнуть глубже, и сразу же можно предположить, что если император Фаньцзя в самом деле был отравлен, то это безусловно дело рук Гуй Сэня. Возможно, он люто ненавидел его, — высунул язык Фэн Мин.

— Это Ся Гуань, — раздался звонкий голос, и Фэн Мин, обернувшись, увидел, что Ле Эр тоже присоединился к их разговору.

Ле Эр с задумчивым видом продолжил:

— Из-за того, что Ся Гуань намёками разгласил эту новость, он заставил нас почувствовать враждебность к Гуй Сэню. Вполне очевидно, правдой являлось и то, что у Гуй Сэня было дикое желание заполучить наследного принца, что только сыграло Ся Гуаню на руку.

— Учитель Ся Гуань? — Фэн Мин беспрерывно закачал головой: — Это невозможно, как он может быть шпионом? Жун Тянь, разве учитель Ся Гуань не является лекарем императорской семьи? Старец не может быть шпионом.

На что господин Жун отрицательно ответил:

— Некоторые шпионы с десяти лет тайно проникают на территорию вражеского государства. Вот как Ле Эр. Если бы я не сделал его твоим телохранителем и не позвал бы обратно, то он, возможно, провёл бы всю оставшуюся жизнь подле императора Юнинь.

Фэн Мин повернулся и посмотрел на Ле Эра, который слегка улыбнулся и покорно кивнул ему, подтверждая слова господина Жуна.

— Но учитель Ся Гуань…

Господин Жун погладил Фэн Мина по плечу и тихо сказал:

— Хоть второй принц-консорт Фаньцзя до сих пор нигде не появлялся, однако с помощью навыков Ся Гуаня мог незаметно следить за всем, не покидая своих покоев. За то время, что ты провёл в Фаньцзя, было ли такое, чтобы он упоминал при вас Лун Тяня?

Фэн Мин усердно пытался вспомнить, но, ничего подобного не отыскав в памяти, ему оставалось лишь расстроенно покачать головой. Вдруг что-то вспомнив, юноша поднял голову и сказал:

— Неправда. Когда мы отправились в резиденцию третьей принцессы, Ся Гуань явно хотел, чтобы я расстроил сватовство Жо Яня. Если он из государства Ли, то почему так поступил?

— Позвольте мне в общих чертах описать свои предположения. — Ле Эр потупил глаза и, недолго поразмышляв, ответил: — Во-первых, Жо Янь на момент визита в Фаньцзя расположился в резиденции Лун Тяня, а смог бы он заполучить согласие на женитьбу от третьей принцессы или нет, то это ничуть не существенно. Кроме того, стоит сказать, его сватовство с третьей принцессой являлось не более, чем прикрытием, чтобы свободно явиться в Фаньцзя и вступить в сговор с Лун Тянем. Иначе красавица Фаньцзя могла недоверчиво отнестись к цели его визита в столицу, и тогда случилось бы непоправимое. Во-вторых, господин Ся Гуань не догадывался, что наследный принц такой способный, и не исключено, что с самого начала ему хотелось опозорить Его Высочество. Но, вопреки этому, Его Высочеству удалось как можно скорее завершить сватовство.

Эти предположения были вполне логичны. Кто мог подумать, что Фэн Мин неожиданно окажется чрезмерно сильной личностью, которая заставит всемирно известного мастера в искусстве исчисления Дунфан Тяня и третью принцессу бить земные поклоны?

Господин Жун всё в той же манере кивнул, соглашаясь.

— План Жо Яня потрясающий. Если ему не удастся жениться на третьей принцессе, то он вполне естественно может силой заполучить престол Фаньцзя. Даже просто помогая Лун Тяню вступить на престол, он станет тайным правителем Фаньцзя. Каким бы ни был исход, Фаньцзя уже стал жирным куском мяса у него во рту.

Подумав, что слуга, которому он больше всего доверял, мог всё это время являться шпионом, Фэн Мин печально вздохнул и озвучил свои последние сомнения:

— Если Жо Янь уверенно держит в руках гарантию победы, то с какой стати ему вступать в сговор с Гуй Сэнем?

— Ах, Ваше Высочество наследный принц, — сказал Ле Эр со смехом, — Вам не нужно забывать: о сговоре Жо Яня и Гуй Сэня нам рассказал Ся Гуань.

Фэн Мин всё ещё был печален, и господин Жун, понимая, что юноше тяжело на сердце, крепко обнял его и, уговаривая, произнёс:

— Мы не будем сразу обвинять Ся Гуаня в злодеяниях. Однако если он и в самом деле шпион, то, безусловно, может на границе Юнинь попытаться напасть на тебя. И как только это случится, у нас появятся веские доказательства.

— Напасть на меня? — Посмотрев на серьёзных господина Жуна и Ле Эра, Фэн Мин невольно почувствовал холодную дрожь. — Почему ему необходимо нападать на меня?

Губы регента накрыли алые губы Фэн Мина. Одарив юношу лёгким поцелуем, мужчина ласково улыбнулся:

— Жо Янь впервые увидел тебя, и, так или иначе, он рассчитывает соблазнить тебя и овладеть тобой. Он знает, что в тебе скрыто множество необычных способностей в искусстве исчисления. Более того, он сделает всё возможное, чтобы ты оказался в государстве Ли и помог сделать его империю самой могущественной во всей Поднебесной.

— Какие бы планы ни строил Жо Янь, ему ни в коем случае нельзя допустить того, чтобы наследный принц и господин Жун объединились, ибо в этом случае на пути Жо Яня к захвату всей Поднебесной всегда будут возникать трудности, — сказал Ле Эр, всё так же стоя в стороне.

Фэн Мин поспешно погладил себя по груди:

— К счастью, он ещё не знает о моих потрясающих военных стратегиях и рисовых террасах. В противном случае, разве это не заставило бы его привести с собой целое войско и, атаковав Силэй, забрать меня к себе в Ли?

Все рассмеялись, как только юноша закончил свою речь.

Смех не прекращался до тех пор, пока повозка резко не остановилась.

Снаружи раздался голос господина Ся Гуаня:

— Спешу доложить наследному принцу, что на окраине Юнинь нас уже заждался чиновник Чжан Цянь и просит наследного принца покинуть повозку.

Примечания:

[1] Чи — китайский фут, аршин.

2 — Chapter 42

Снаружи раздался голос господина Ся Гуаня:

— Спешу доложить наследному принцу, что на окраине Юнинь нас уже заждался чиновник Чжан Цянь и просит наследного принца покинуть повозку.

Всеобщий смех в повозке моментально стих.

Господин Жун смиренно склонил голову, говоря:

— Здесь он не осмелится тронуть тебя, стоит нам только посмотреть, уговорит ли он тебя свернуть с первоначального пути и отправиться в совершенно другое место, и тогда сразу станет ясно, есть ли у него злостные намерения или нет.

Фэн Мин кивнул и, взяв Ле Эра, покинул повозку.

— Наследный принц, Чжан Цянь уже заждался Вас. — Воззрился Ся Гуань на Фэн Мина, как только тот покинул повозку, и, улыбаясь, указал взглядом куда-то вперёд, с гордостью сказав: — С того дня, как наследник престола показал свою великую мощь в Фаньцзя, все государства стали ещё более обходительны к посланцам Силэй. Кто бы мог подумать, что на этот раз чиновник прибудет за пятьдесят миль от города и будет лично ожидать появления наследного принца, который вызывает гордость у народа Силэй.

С того момента, как Фэн Мин прислушался к словам господина Жуна, он стал внимательнее присматриваться к Ся Гуаню, а на всё вышесказанное рассеянно кивнул.

Тут со стороны подошёл Чан Цянь и, ведя за собой кучку мелких чиновников, поприветствовал юношу.

— Давно не виделись, наследный принц в добром здравии? — Чжан Цянь широко улыбнулся и, сложив руки в знак приветствия, промолвил: — Чжан Цянь из Юнинь с почтением ждал здесь Ваше Высочество.

— Простите, что затруднил Вас, господин Чжан.

— Наследный принц, проследуйте в отведённую для Вас резиденцию, Чжан Цянь уже всё подготовил. Банкетный стол тоже уже накрыт, прошу наследного принца садиться на коня и отправиться в город.

Пробыв в пути несколько дней, люди, конечно же, захотели сразу отправиться в город, чтобы отпраздновать приезд в Юнинь.

В тот вечер банкет действительно был богатым. Чжан Цянь, как хозяин, составлял им компанию. Фэн Мин, взяв с собой генерала Туна и Ся Гуаня, присоединился к пиршеству, а господин Жун, всё ещё прячась в спальне Фэн Мина, приказал Ле Эру:

— Ты последуешь за ними, будь осторожен.

Ле Эр был очень смышлённым и в тот вечер был рядом с Фэн Мином, не позволяя тому пить. Он был необычайно красив, а его соблазнительные и приятные движения сразу же привлекли взгляды множества людей. На его фоне блеск Фэн Мина достаточно сильно померк.

После третьего бокала вина лицо Ся Гуаня стало ярко-красным. Находясь за спиной Фэн Мина, мужчина тихонько подёргал юношу за рукав и загадочно прошептал:

— Ле Эр ведёт себя сегодня крайне странно. Наследному принцу следует быть очень осторожным.

Фэн Мин кивнул, послушно поддакивая, а про себя подумал: «Мне нужно быть осторожным только с Вами».

Будучи окружённым людьми Чжан Цяня, Ле Эр мог только постоянно вертеть головой, наблюдая за Ся Гуанем. Увидев, что мужчина всё ещё находится в комнате и беседует с Фэн Мином, Ле Эр, успокоившись, вновь обернулся и выпил ещё пару бокалов крепкого вина, что ему предложили.

Ся Гуань бросил взгляд на улицу и вновь заговорил:

— Наследный принц, у меня есть кое-какие мысли, которые я бы хотел обсудить с Вами подальше от лишних ушей. Лучше их обсуждать не здесь, а на улице.

Если ещё вчера Фэн Мин без лишних слов немедленно и тайно отправился бы вместе с ним, то сейчас он уверенно покачал головой и прошептал:

— На улице холодно, к тому же темно. Если у господина Ся Гуаня есть что сказать, то пусть поведает это прямо здесь.

— Хе-хе. — Ся Гуань погладил свою козлиную бородку и немного пьяно проговорил: — Третья принцесса славится своей красотой, однако она не первая красавица Поднебесной. Наследный принц знает, кто является первой красавицей Поднебесной?

Фэн Мин, моргнув, несколько раз покачал головой.

Ся Гуань, выпив ещё вина, тяжело вздохнул и, посмотрев на звёздное небо за окном, тихо произнёс:

— Она являлась певицей Фаньцзя, звали её Мэй Цзи. Эта женщина на самом деле была из семьи аристократов Фаньцзя. К четырнадцати годам она уже носила титул первой красавицы Поднебесной. К несчастью, её отец обидел императора Фаньцзя, и всех мужчин в её семье обезглавили, а всех женщин, включая её, продали в поющие дома, где те стали служить в качестве певиц.

Фэн Мин поглядел на танцующих под музыку людей, что маячили у него перед глазами, и, вспомнив многосерийную драму, в которой всегда обращал внимания на трагичную жизнь певиц-проституток, тяжело вздохнул:

— Это печально.

— Однако полагаясь на свою образованность и красоту, эта женщина менее, чем за год познакомилась со всеми влиятельными людьми Поднебесной, к тому же у неё было достаточно денег, чтобы выкупить себя. — Ся Гуань бесподобно и животрепещуще расписывал события прошлых лет, сочетая вместе с рассказом своё настроение. Сведя брови к переносице, мужчина продолжил: — Но она по-прежнему не желала покидать поющий дом, добровольно оставаясь презренной певицей.

— Э? Почему? — Удивлённо спросил Фэн Мин.

Ся Гуань слегка улыбнулся и сказал:

— Когда-то ей задали вопрос, на что она ответила: «В этом мире все мужчины одинаковы, и вверять им свою жизнь я бы не стала. Если я покину поющий дом, то меня не ждёт ничего особенного».

Фэн Мин покачал головой, говоря:

— Такие мысли крайне умопомрачительны. Я полагаю, она через некоторое время многое осознала и сразу встретилась с мужчиной, который соответствовал её желаниям, и тогда вышла за него замуж.

— Наследный принц прав. Мэй Цзи является первой в мире красавицей, которую постоянно хотели взять в жёны высокопоставленные сановники и знатные мужчины, но она каждый раз отвечала равнодушием. В итоге однажды один безмолвный и никому неизвестный юноша добился аудиенции Мэй Цзи.

Как только мужчина заговорил об этом, любопытство Фэн Мина увеличилось в разы:

— Этот юноша наверняка украл сердце Мэй Цзи?

— Верно. — Ся Гуань погладил свою бородку и кивнул: — Этот юноша находился перед Мэй Цзи около двух часов и, не сказав ни слова, покинул её.

— Что? Он не сказал ни слова? Тогда как он завоевал её сердце, неужели он был немым? — Нахмурив брови и склонив голову на бок, спросил Фэн Мин.

Ся Гуань, пару раз хохотнув, ответил:

— Наследный принц и в самом деле любопытный. Тот юноша ничего ей не сказал, однако Мэй Цзи сказала ему напоследок всего одну фразу.

— Что она сказала тому юноше?

— Она сказала: «Оказывается, я ошибалась».

— «Ошибалась»?

— Верно, она пристально смотрела прямо в глаза юноши на протяжении двух часов и наконец поняла, что не все мужчины одинаковы. В этом мире остались ещё те, кому можно было вверить свою жизнь. После того, как юноша ушёл, Мэй Цзи сказала своей служанке: «Если он однажды станет императором Поднебесной, то Мэй Цзи станет наложницей и будет служить ему». Сказав это, она сразу же выкупила себя и с тех пор жила вдали от мира. Никто не видел её больше. — Ся Гуань беззаботно поднял голову, как будто вспоминая изящество Мэй Цзи: — Разве подобный поступок такой красавицы может не очаровать мужчин Поднебесной? — Мастер Ся приподнял уголки губ и шёпотом спросил Фэн Мина: — Наследный принц, надо полагать, уже понял, кто этот юноша?

Фэн Мин дважды моргнул. Из тех немногих, кого он знал в этом мире, лишь один подходил на роль того, кто мог обладать подобной отвагой. О незнакомце мастер Ся не стал бы говорить. В одно мгновение Фэн Мина озарило[1]:

— Господин Жун?

— Наследный принц и в самом деле умён. — Ся Гуань наполнил чашу Фэн Мина вином и, обмахиваясь веером, медленно проговорил: — Тогда будучи подростком, господин Жун только-только покинул Силэй и каким-то удивительным способом завоевал сердце первой красавицы Поднебесной, это тотчас же потрясло весь мир. Все государства прознали, что Силэй породил потрясающего человека, которого нельзя недооценивать. Именно тогда имена двух выдающихся мужчин господина Жуна и Жо Яня потрясли небо и всколыхнули землю.

В душе появился кислый вкус ревности. Фэн Мин чуть ли не холодно фыркнул — на самом деле он и Жо Янь, эти двое выдающихся мужчин, просто неожиданно повстречались с красивой женщиной, и это событие вдруг стало считаться неким подвигом, который потряс небо и всколыхнул землю.

Ся Гуань, как будто не замечая, о чём думает Фэн Мин, воскликнул:

— Господин Жун действительно гордость Силэй. Не произнеся ни слова, он смог покорить женское сердце. Разве в бою кто-нибудь сможет устоять против его могущества?

Фэн Мин поджал губы и с едкостью в голосе произнёс:

— Только это психологическая стратегия, не более. «Тишина лучше слов». Открой он тогда рот, то не достиг бы никакого успеха. Если бы я оказался на его месте, тоже не проронил ни слова.

— «Тишина лучше слов»? — Мастер Ся некоторое время размышлял над словами Фэн Мина, как вдруг его глаза просияли в изумлении. Прочистив горло, он вновь спросил: — Наследному принцу… быть может, интересно, насколько всё-таки красива Мэй Цзи?

Женщина, сердце которой всколыхнул господин Жун — конечно же, Фэн Мину было интересно. Его глаза засияли, и юноша, обернувшись, спросил:

— Неужели у Вас есть её портрет? — Если бы здесь существовал фотоаппарат, то можно было бы её сфотографировать и тогда ещё лучше разглядеть.

— Портрета у меня нет. — Ся Гуань лукаво улыбнулся: — Однако тайное место, где живёт Мэй Цзи, находится здесь в трёх ли от пригорода в ущелье под названием Чанхунгу. В этом ущелье протекает несколько горячих источников, позволяя прекрасному сафлору[2] цвести на протяжении всего года, придавая ущелью очаровательный вид. Нам лучше тайком взять лошадь у генерала Туна и отправиться в это ущелье, чтобы нанести визит Мэй Цзи, после чего можем искупаться в горячем источнике, разве это не будет весело? На всё у нас уйдёт часа два, ручаюсь, об этом даже духи не узнают и демоны не почуют.

Юноше предлагали такое заманчивое предложение, от чего его душа тотчас же распалилась, а сам он чуть не выкрикнул «с удовольствием». Если бы не господин Жун, чей взгляд сверкал подобно молнии, и его подозрения насчёт Ся Гуаня, Фэн Мин непременно бы кивнул, соглашаясь, и тайком от всех отправился бы вместе с Ся Гуанем за город.

Оглядевшись по сторонам, Фэн Мин кивнул:

— Хорошо, я и Вы тайно покинем город.

Ся Гуань обрадовался.

На что Фэн Мин добавил:

— Вы поможете мне увильнуть от Ле Эра, но прежде чем уехать, я отправлюсь к себе и переоденусь в конный костюм. На заднем дворике стоит любимый конь генерала Туна, именно там я буду Вас ждать. Но тогда конь учителя Ся Гуаня…

Мастер Ся поторопился заверить:

— Наследному принцу не нужно беспокоиться насчёт моей лошади, наследному принцу лучше поспешить, чтобы как можно скорее подготовиться и отправиться в путь.

Фэн Мин поднялся на ноги и, воспользовавшись тем, что все гости достаточно скоро опьянели, а в банкетном зале царил хаос, поспешно отправился к себе.

Примечания:

[1] Китайская идиома, которая звучит "когда приходит счастье, ум оживляется", что означает: когда счастье приходит, у людей открывается сердце, разум становится ловким и все делается с легкостью.

[2] Второе название: дикий шафран или чертополох.

2 — Chapter 43

За стенами банкетного зала царила тишина, а непроглядная тьма окутала собою всё пространство. Время от времени мимо ходили дозором стражники, в чьих руках можно было разглядеть длинные копья.

Звуки музыки и тепло, что царили в банкетном зале, не покидали его стен. Порывы холодного ветра проникали под воротник, заставляя Фэн Мина невольно съёжиться.

Было слишком страшно, господин Жун не напрасно сомневался: Ся Гуань в самом деле соблазнял его покинуть это место. Прислушиваться к наставлениям господина Жуна — это одно, но на самом деле видеть наигранную улыбку мастера Ся, с которой тот хотел заманить его в ловушку, — совсем другое.

Интригам, казалось, не было конца, непокидающий страх проникал под кожу, сжимая холодными руками сердце Фэн Мина и заставляя того трепетать.

Ему действительно было страшно.

— Жун Тянь… — Как только он вошёл в опочивальню, то самообладание, которое юноша должен был демонстрировать в банкетном зале, сразу же бесследно исчезло. Фэн Мин стремительно бросился в объятья Жун Тяня и прошептал: — Ся Гуань действительно… действительно…

Чувствуя, как Фэн Мина неожиданно бросило в дрожь, господину Жуну некогда было радоваться тому, что юноша ищет утешения в его объятьях. Обвив его двумя руками, мужчина крепко прижал Фэн Мина к груди и тихо проговорил:

— Не бойся, никто не причинит тебе вреда.

Фэн Мин поднял голову, в глазах едва заметно сверкнули слёзы. Сейчас юноша сильно напоминал новорождённого оленёнка. От подобного зрелища сердце господина Жуна сжалось от боли, а сам мужчина, поцеловав мочку уха юноши, заверил его:

— Пока я здесь, никто не посмеет причинить тебе боль.

Этот сиюминутный порыв растрогал Фэн Мина, но внезапное воспоминание о Мэй Цзи снова вызвало кислый вкус ревности. Печальный вздох сорвался с его губ, и, применив усилия, юноша высвободился из плена сильных рук. Смахнув слёзы, Фэн Мин в подробностях стал рассказывать всю беседу с Ся Гуанем. Когда тот дошёл до истории про молодого и молчаливо глядящего юношу, что завоевал сердце Мэй Цзи, господин Жун тотчас же понял, почему Фэн Мин злится. Очутившись в щекотливом положении, господин Жун стал объяснять:

— Я был молод и, услышав про первую красавицу Поднебесной…

— То есть это действительно имело место быть. — И Фэн Мин с укором поглядел на мужчину: — Я всё же надеялся, что Ся Гуань придумал эту историю, чтобы обмануть меня. — Юноша вспомнил, что господин Жун по своей натуре жуткий плейбой, и кто знает, может, у него в каждой стране есть красивая отшельница, которая ждёт, когда он станет правителем всех государств, и тогда они все станут «наложницами, что будут прислуживать» ему. Однако, в конце концов, существует одиннадцать воюющих государств…

Неприятное чувство охватило сердце. Охваченный злостью, юноша схватил висящий над кроватью полог и тотчас же вцепился в него зубами.

Господин Жун нашёл это зрелище забавным. Выдернув ткань изо рта Фэн Мина, мужчина погладил его по щеке:

— Если ты ненавидишь меня, то и кусай меня. — После чего он вытянул руку перед ртом Фэн Мина.

Но Фэн Мин почему-то отказался это делать. Помрачнев, юноша отвернулся:

— Не нужно сразу наносить себе увечья, чтобы вызвать к себе доверие или сострадание. Лучше давай поскорее решим дело с Ся Гуанем.

— Наносить себе увечья, чтобы вызвать к себе доверие или сострадание? — Дважды повторив «новую фразу» Фэн Мина, Жун Тянь с серьёзным видом сказал: — При таких обстоятельствах мне необходимо показать своё лицо. Ся Гуань сейчас наверняка уже ждёт тебя на заднем дворе, я отдам приказ Жун Ху тайно схватить его, затем пошлю генерала Туна и три тысячи лучших солдат окружить ущелье. Если в ущелье мы обнаружим засаду из солдат государства Ли, то это докажет, что Ся Гуань шпион государства Ли. Если же их там не окажется, то я тотчас же прикажу Жун Ху отпустить Ся Гуаня. В любом случае у Жун Ху лицо будет скрыто, Ся Гуань не узнает, из какой страны прибыл человек в маске, который напал на него, а затем отпустил.

Глядя, как господину Жуну за короткое время удалось тщательно всё спланировать и даже обдумать контрмеры, чтобы ликвидировать последствия промаха, Фэн Мин втайне преклонился перед ним и, задумавшись на мгновение, напомнил:

— Мэй Цзи живёт одна в этом ущелье. Когда Генерал Тун поведёт туда своё войско, пускай будет осторожней, она ведь как-никак женщина, нельзя её ранить.

Господин Жун будто бы окаменел. Глянув на Фэн Мина, мужчина признательно улыбнулся, после чего, шутя, произнёс:

— Отчего такая забота о Мэй Цзи? Не мы ли только что видели, как кое-кто от злости вцепился зубами в висящий над кроватью полог?

Не показывая ни капли своей слабости, Фэн Мин холодно ответил:

— Однако это настоящая красавица Поднебесной хочет вернуть кое-кого, кто целых два часа пристально смотрел ей в глаза, и стать для него младшей наложницей. Конечно же, о ней нужно как следует позаботиться.

— Тц-тц! — Господин Жун покачал головой. Крепко обняв Фэн Мина и глядя ему в глаза, мужчина глубоким голосом ответил: — Хоть мир и огромен, есть только один Фэн Мин.

Сердце внезапно потеплело, а последние несколько слов, будто одним ударом молота, высеклись в душе Фэн Мина.

Фэн Мин опустил голову. Тепло, с которым смотрели глаза господина Жуна, окутывало тело, тем самым заставляя горячую кровь струиться по венам, и этот поток тепла нельзя было выразить словами. Слегка прикусив губу, юноша в конечном итоге мило и ласково улыбнулся господину Жуну:

— Глупый… Я научу тебя, это называется «Пусть будет хоть три тысячи озёр со стоячей водой, мне достаточно одного ковша, чтобы напиться» [1].

— М-м, «пусть будет хоть три тысячи озёр со стоячей водой, мне достаточно одного ковша, чтобы напиться». — Господин Жун внезапно стал серьёзнее и чинно поклонился Фэн Мину: — Благодарю наследного принца за урок.

Фэн Мин, вздыхая, покачал головой:

— «Сладкие речи поистине могут пробудить любовь в любой красавице. Боюсь, больше нет никого, кто мог бы сравниться с господином Жуном…»

Господин Жун принялся к немедленному и неуклонному исполнению задуманного. Позвав постоянно скрывающегося в тени Жун Ху, он приказал схватить Ся Гуаня. После этого, обняв напоследок Фэн Мина, покинул спальню и направился вместе с ним в банкетный зал.

Как только он появился на пороге зала, все были настолько удивлены, что даже немного протрезвели. Несмотря на огромное количество выпитого вина, Ле Эр, увидев появившегося господина Жуна, сразу понял, что ситуация изменилась. И, как примерный слуга, немедленно поднявшись с места, встал за спиной Фэн Мина.

— Генерал Тун, — громким голосом позвал величественный господин Жун, направляясь к месту главного гостя и опускаясь на него.

Генерал Тун из-за того, что нёс ответственность за Фэн Мина, как всегда не пил вина. Увидев внезапно появившегося регента, мужчина на какое-то время оцепенел. Но, услышав, как господин Жун зовёт его, генерал Тун сразу же громко отозвался:

— Здесь! — И вышел вперёд, повинуясь приказу.

— Шпион прибыл с новостями: в трёхстах милях от города в ущелье Чанхунгу разбойники планируют напасть на обоз Силэй. Вы возьмёте три тысячи солдат и отправитесь туда, чтобы разбить их. Помните: как только разведаете ситуацию, сразу же прикажите войскам возвращаться.

— Слушаюсь! — Генерал Тун, первый полководец Силэй, услышав о намечающемся сражении, сразу же оживился, ведь это было гораздо интересней, чем следить за пьяными людьми. Получив приказ, мужчина взял меч и отправился собирать войско.

Проводив взглядом генерала Туна, господин Жун окинул взором толпу и с улыбкой сказал:

— Жун Тянь беспокоился о безопасности наследного принца и ночью приехал сюда, охваченный беспокойством. Все музыканты и певцы, продолжайте празднество, мы этой ночью будем пить и веселиться.

Мелкий приграничный чиновник Чжан Цянь, увидев неожиданно явившегося к нему известного на весь мир господина Жуна из Си Лэй, растерялся. Мужчина не представлял, как развлечь гостя. Но стоило господину Жуну раскрыть рот и сказать своё желание, как чиновник поспешно и льстиво проговорил:

— Верно, пить и веселиться. — И тотчас же, обернувшись, приказал вновь начать танцевать и петь.

В сию же секунду музыка заиграла в зале, и танцоры вновь оживили праздничную атмосферу. Только из-за рядом сидящего господина Жуна, такого сурового и безжалостного человека, больше никто не осмелился вольно чествовать Фэн Мина вином.

Фэн Мин опустил руку под стол, где её сжал господин Жун. Сам же юноша переживал за войско генерала Туна, которое отправилось ликвидировать засаду. Юноша смотрел на беззаботно наслаждающегося празднеством господина Жуна и, изредка глядя на его едва заметную улыбку, в душе думал, вздыхая:

«Действительно, только такой суровый человек может существовать в интригах, отчаянно сражаясь с ними».

Ощутив себя совсем уж ребёнком в сравнении с господином Жуном, Фэн Мин не удержался и слегка расстроился.

Принимая настроение Фэн Мина близко к сердцу, господин Жун приблизился и шёпотом спросил:

— Что случилось?

Фэн Мин покачал головой:

— Ничего, просто я совершенно не привык к вашим засадам.

— Ха-ха, ты мне так нравишься, — поистине тёплый смех господина Жуна успокоил Фэн Мина. — В таком случае позволь мне защитить тебя от этих засад.

Их руки ещё теснее переплелись под столом.

Примечания:

[1] Обр. в знач.: ограничиваться самыми скромными потребностями. Это выражение встречается в книге «Сон в красном тереме».

2 — Chapter 44

Не прошло и трёх часов, как знающий своё дело генерал Тун явился доложить обстановку.

— Спешу доложить наследному принцу и господину Жуну, Ваш генерал направил войско в Чанхунгу и действительно обнаружил около тысячи солдат, скрывающихся в лесу. Наши три тысячи лучших воинов Силэй сразу же разбили и рассеяли противника, взяв в плен три сотни людей, бесчисленное количество врагов было повержено, а число сбежавших не достигло и сотни. Их генерал замертво пал от моего меча. Вот его голова. — Генерал Тун махнул рукой, и младший сержант предоставил отрубленную голову, с которой капала кровь.

Уже повидавший немало крови господин Жун совершенно не удивился, только Фэн Мина, который впервые увидел свежеотрубленную голову, сразу бросило в дрожь.

Чжан Цянь, увидев такую реакцию, подумал:

«Этот Наследный принц Силэй хоть и талантлив, однако храбрости в нём с малую каплю. По-видимому, всё же господин Жун является хозяином Силэй».

Почувствовав, как ладонь Фэн Мина стала холодной, господин Жун кивнул, приказывая солдату убрать голову и покинуть комнату.

Генерал Тун хоть в зимнюю ночь и попал в ожесточённый бой, однако пребывал в хорошем расположении духа. Рассказав про обстановку на поле боя, мужчина с недоверием подытожил:

— Если судить по голосу и одежде, что была на противнике, то они вовсе не грабители, как доложил шпион, а регулярные войска государства Ли. К тому же… Они совершенно не разбивали лагерь в Чанхунгу, а готовили засаду. Странно, путь наследного принца Силэй не пролегал через это ущелье. К тому же наследного принца сопровождают мои пять тысяч самых лучших солдат, так почему в засаде была только тысяча солдат?

Господин Жун обернулся и, пристально поглядев на Фэн Мина, с холодной усмешкой сказал:

— Этот вопрос неплохо бы задать Ся Гуаню. — И, внезапно повысив голос, мужчина прокричал: — Иди и приведи сюда Ся Гуаня.

Жун Ху был ловким и умелым парнем. Он с лёгкостью одолел ждущего на заднем дворе Ся Гуаня. Связав и спрятав его в дровнике, юноша сказал Ле Эру, где он оставил связанного мужчину.

Генерал Тун, совершенно не зная, что Ся Гуань является шпионом, искренне удивился его отсутствию в этот вечер. Внезапно увидев Ся Гуаня с завязанными за спиной руками, которого Ле Эр бесцеремонно впихнул в банкетный зал, мужчина изменился в лице и застыл на месте.

— Господин Ся Гуань, очевидно, Вы знаете, почему неожиданно превратились в пленника? — Господин Жун крутил в руках чарку с вином, слегка улыбаясь Ся Гуаню.

Внезапно пойманный Ся Гуань, услышав, что Генерал Тун отправлялся вместе с войском в ущелье, а затем увидев разгневанного господина Жуна, который таинственно вышел из тени, понял — план с треском провалился. Он мельком одарил господина Жуна холодным взглядом, со смехом говоря:

— Замысел не удался. Если бы Ся Гуань знал, что господин Жун появится здесь, то был бы в сотню раз осмотрительнее.

— Ты на протяжении многих лет пользовался расположением императорской семьи Силэй и вместо того, чтобы отблагодарить за любовь и доброту, решил устроить заговор против наследного принца. Ты понимаешь, в чём твой грех?

— На самом деле Ся Гуань человек из государства Ли. Из поколения в поколение наша семья получала любовь и милость императора Ли. Скрываться в Силэй и разведывать состояние армии — это долг Ся Гуаня. — Зная, что он обязательно умрёт, Ся Гуань держался храбро и решительно и, сохраняя полное хладнокровие, гордо спросил: — Позвольте спросить господина Жуна, какой грех совершил Ся Гуань, служа своей стране?

В глазах господина Жуна скрывалась едва заметная радость, а сам мужчина слегка покачал головой:

— Перед смертью всё ещё даёшь волю своему языку. Раз уж ты хочешь стать храбрецом, тогда я помогу тебе. Возьмите его, уведите вниз и обезглавьте, а его голову пошлите Жо Яню, позволим ему похоронить господина Ся Гуаня.

Фэн Мин и Ся Гуань за это долгое время успели вместе через многое пройти, мужчина хоть и был не привлекателен, однако обладал юмором, доброжелательностью и огромными знаниями, которые передавал юноше всё это время, обучая его различным вещам. Сейчас, когда господин Жун, не моргнув и глазом, приказал обезглавить мужчину, юноша тайком потряс руку господина Жуна, собираясь попросить пощады для него.

Но господин Жун опережающе сказал:

— Наследному принцу не стоит быть мягкосердечным, он пожелал быть шпионом и, разумеется, уже давно предвидел сегодняшний день.

Фэн Мин всё ещё хотел что-то сказать, но господин Жун обернулся и, чуть понизив голос, спросил:

— Если бы по чистой случайности его коварный замысел удался, а ты непременно попал бы в руки Жо Яня, что стало бы потом, ты об этом не думал?

Сердце Фэн Мина задрожало от страха: подумав о пугающих глазах Жо Яня, юноша больше не смог вымолвить ни слова.

К сожалению, Ся Гуань знал, что он считается уникально талантливым юношей.

Обернувшись, чтобы посмотреть на Ся Гуаня, и увидев, как охрана выводит связанного мужчину, Фэн Мин крикнул:

— Господин Ся Гуань, подождите!

Он стремительно спустился с высокой террасы и, схватив двумя руками кубок с отличным вином, подошёл к Ся Гуаню:

— Господин Ся Гуань, вы всё время наставляли меня, под этим предлогом Ань Хэ преподносит вино, выражая благодарность господину.

— Премного благодарен наследному принцу. — Ся Гуань очень глубоким взглядом поглядел на Фэн Мина и, запрокинув голову, выпил вино.

— Ся Гуань хоть и является шпионом государства Ли, однако предан своей стране, я крайне восхищаюсь Вами. — И Фэн Мин тихонько произнёс: — Благородный муж отдаст жизнь за того, кто оценит его по достоинству. Жо Янь лживый и жестокий человек, действительно ли стоит учителю жертвовать своей жизнью ради него? Господин Жун мудр, решителен и непременно объединит всю Поднебесную под своё правление. А с талантами учителя, если он действительно поможет господину Жуну и всё завершится успешно, то станет мудрым министром, чьё имя войдёт в историю. Ань Хэ сегодня чуть не расстался со своей жизнью, вручив её мастеру Ся Гуаню, однако Ань Хэ всё-таки хочет ещё раз довериться учителю. Умоляю учителя отвернуться от государства Ли ради служения Силэй.

Эти слова звучали справедливо и логично. Не только Ся Гуань, но и все присутствующие в зале затрепетали от страха перед Фэн Мином.

Рука господина Жуна, в которой был кубок, слегка вздрогнула, разливая вино на столик. Мужчина никак не ожидал, что Фэн Мин проявит такую заботу по отношению к предателю и действительно всем сердцем и всеми помыслами захочет помочь ему объединить империю. Тот тонкий и стройный силуэт внезапно в его глазах стал немного мужественнее и решительнее.

Ся Гуань несколько раз изменился в лице, в глазах отражалось потрясение, но в итоге мужчина успокоился. Неоднократно и тихо повторив «Благородный муж отдаст жизнь за того, кто оценит его по достоинству», мужчина, смеясь, вымолвил:

— Наследный принц обладает искусством убеждения куда лучше, чем господин Жун. Мой император Ли является уникальным и мудрым хозяином, Ся Гуань не осмелился бы назвать себя его другом. Ся Гуань лишь стремился быть ступенькой для достижения цели, и всё. — Мужчина прекратил смеяться и, смерив взглядом Фэн Мина, со вздохом сказал: — Как было бы хорошо, если бы наследный принц родился в стране Ли? Однако никто не помешает моему императору Ли, который превосходит мудростью всех в Поднебесной, осуществить его замыслы. Если наследный принц тронул его сердце, то Его Величество не использует в своём замысле лишь одного Ся Гуаня. — Его тон звучал самоуверенно, заставляя Фэн Мина и господина Жуна в душе насторожиться.

Договорив, Ся Гуань развернулся и, поклонившись всем вокруг, покорно и без сопротивления сказал:

— Господа, Ся Гуань идёт вперёд. — Обернувшись, мужчина широким шагом направился прочь из комнаты.

Свободный, отважный и восхитительный.

Фэн Мин очень долго смотрел на удаляющийся силуэт Ся Гуаня. Господин Жун, беспокоясь, что Фэн Мин будет опечален, медленно спустился по ступеням и, подойдя сзади, крепко обнял его за плечи, спросив:

— В чём дело?

— Ни в чём, — Фэн Мин покачал головой и с надеждой в голосе проговорил: — Если в один прекрасный день меня поймают и подвергнут обезглавливанию, то я определённо хочу быть таким же свободным.

Господин Жун недоумевал и, потянув Фэн Мина обратно за стол, стал ругать:

— К чему ты так себя проклинаешь? — Наполнив его чашу вином, мужчина преподнёс её к губам Фэн Мина: — Давай выпьем.

Увидев перед собой отличное вино, юноша моргнул и замотал головой:

— Нельзя, я как выпью вина, то сразу…

— Я же рядом, чего бояться? Только поэтому я хочу, чтобы ты выпил. — Господин Жун прищурился и насмешливо обронил: — Может быть, выпив, ты тотчас же перестанешь бояться боли.

Так вот, оказывается, какую цель преследовал господин Жун, уж тогда тем более Фэн Мину не хотелось пить, и юноша медленно покачал головой.

Двое мужчин, одним из которых был наследный принц Силэй, а другой — всемирно известный господин Жун, на глазах у всей остолбеневшей толпы гостей, беспричинно шумели, и никто не осмелился раскрыть рта и потревожить их.

— Пей.

— Не хочу пить, у тебя дурные намерения.

— Не выпьешь, тогда я напою тебя.

— Подлец, не выпью.

Фэн Мин уворачивался от вина и, позабыв правила приличия, неожиданно залез под стол. У Ле Эра на лице было выражение «так и должно быть», генералу Туну же стало неловко. Подумав про себя, что государство Силэй нельзя доверять этой парочке, иначе они его уничтожат, мужчина обернулся к Чжан Цяню и произнёс:

— Господин Чжан, уже поздно, лучше уж…

— А? Поздно… — Чжан Цянь глупо смотрел на господина Жуна и Фэн Мина, которые заигрывали на глазах у всех. Но стоило генералу Туну слегка напомнить о времени, как мужчина тут же кивнул: — Верно, чиновник откланивается, чиновник немедленно откланивается.

Люди один за другим откланялись, и в комнате тотчас же не осталось ни одного гостя. Генерал Тун с Ле Эром, конечно, не осмелились мешать и вышли за дверь, став её охраной. Внутри оставались лишь Фэн Мин и господин Жун, который всё ещё уговаривал его выпить.

Изначально боясь, что Фэн Мин будет грустить, господин Жун специально использовал вино, приводя юношу в смятение. Увидев, что грусть постепенно исчезла с лица Фэн Мина, мужчина слегка успокоился и, опустив чашу с вином, объявил:

— Хорошо, не пить так не пить, мы возвращаемся в спальню. — И, вытянув руки, сразу же поднял Фэн Мина над землёй.

Фэн Мин позволил господину Жуну взять себя так, как мужчине захочется, и, хихикая, промолвил:

— Раз уж я боюсь боли, лучше тебе позволить мне… — Он запнулся на полуслове, его лицо резко изменилось, а сам юноша съёжился.

— «Лучше мне позволить тебе» что? — Господин Жун почувствовал, что что-то изменилось. Мужчина опустил взгляд и, увидев, как румяное лицо Фэн Мина резко стало бледным, а сам юноша двумя руками схватился за живот, словно его терзала нестерпимая боль, не сдержавшись, выкрикнул: — Фэн Мин, что с тобой?

— Больно…

— Больно? — Господин Жун в сей же миг выпустил Фэн Мина из рук, тщательно осмотрел его лицо и, прижав пальцы к бьющейся жилке, стал проверять его пульс.

Услышав шум, генерал Тун и Ле Эр спешно отворили дверь и ворвались в комнату.

Внутри непрерывно болело, словно кто-то разрывал кишечник на части.

— Больно… — Не прошло и мгновения, а губы юноши приобрели синий цвет. Крепко схватив господина Жуна за рукав, Фэн Мин тихонько захныкал: — Жун Тянь, мне больно…

— Не бойся, не бойся. — Господин Жун услышал, как плачет Фэн Мин от боли, и его сердце будто полоснули ножом. Успокаивая юношу, он с трудом пытался успокоить и своё собственное сердце.

Генерал Тун с волнением ждал, каким окажется диагноз господина Жуна, Ле Эр же, заметив, что Фэн Мина бросило в холодный пот, свернул тёплое махровое полотенце и опустился рядом, чтобы вытереть юношу.

— Господин Жун, наследный принц… Он…

Господин Жун немного послушал пульс, его зрачки резко сузились, а сам мужчина тихо произнёс:

— Генерал Тун, немедленно передайте распоряжение о помиловании и приведите сюда Ся Гуаня.

— Слушаюсь! — Понимая, что дело приобрело серьёзный характер, генерал Тун сразу поднялся и громко прокричал: — Помиловать! — Его громкий рык прокатился по комнате и вырвался за её пределы.

Ле Эр, что сидел рядом, сообщил:

— Господин, кажется, наследному принцу немного полегчало.

Сейчас, когда боль, по-видимому, немного отступила, позволив ему перевести дух, Фэн Мин тихим голосом спросил:

— Ты хочешь отпустить Ся Гуаня?

— Тебе лучше? — Господин Жун опустил голову, прижимая Фэн Мина к себе.

— Ну, боль была неожиданной, но сейчас мне уже лучше.

Заметив, как из прикушенной губы Фэн Мина потекла кровь, у господина Жуна в глазах появилось сожаление. Мужчина осторожно помог ему убрать кровь и, обратившись к юноше, сказал:

— Возможно, ты съел что-нибудь немытое. Я предупреждал, чтобы ты был осторожен. Когда такие холода, не стоит есть какую попало еду. Сейчас у тебя болит живот?

Боль у Фэн Мина прошла так же внезапно, как и началась. Пока господин Жун говорил, бледное лицо Фэн Мина постепенно приобретало розовый оттенок. Ле Эр, увидев это, тихо вздохнул с облегчением.

Вскоре вернулся генерал Тун с докладом и огорченно произнёс:

— Докладываю наследному принцу и господину Жуну, Ся Гуаня уже обезглавили. — Мужчина поднял голову и, увидев, что с находящимся в объятиях господина Жуна Фэн Мином ничего не случилось, с удивлением произнёс: — А? Наследному принцу стало лучше?

Фэн Мин кивнул:

— Да, возможно, я съел что-то нечистое. К сожалению, начнись боль чуть раньше, то можно было бы спасти господина Ся Гуаня. — По-прежнему переживая из-за смерти мастера Ся, юноша поглядел на господина Жуна и сказал: — Я должен был раньше притвориться, что у меня живот болит, тогда ты бы не смог убить его.

Лицо господина Жуна слегка помрачнело, а сам мужчина делано рассмеялся:

— Верно, случись с тобой эта напасть чуть раньше, то я не казнил бы его.

— Тебе обязательно нужно было его убивать, разве я не просил пощадить?

В ту ночь Фэн Мин уснул крепким сном рядом с господином Жуном. Сам же господин Жун неслышно поднялся и тотчас же, накинув на плечи меховой халат, вышел из спальни, разыскивая укромное место, чтобы подозвать к себе Ле Эра и Жун Ху.

— Встречался ли Фэн Мин в Фаньцзя с Жо Янем?

Ле Эр сказал в ответ:

— Его Высочество в Фаньцзя дважды встречался с Жо Янем. Первый раз — в резиденции третьей принцессы, и второй — в опочивальне императора Фаньцзя.

— Он, в конце концов, прикасался к Фэн Мину?

Жун Ху продолжил:

— Во время встречи в резиденции третьей принцессы Ваш слуга наблюдал через окно, как Жо Янь пристально смотрел на наследника престола, однако их отделяла пара циновок, и он его никак не мог коснуться. В тот раз в царском дворце Фаньцзя Ваш слуга также скрывался поблизости и видел, как Жо Янь постоянно держался на расстоянии от наследного принца, только…

В глазах господина Жуна разгорелся гнев, а сам мужчина переспросил, допрашивая:

— «Только» что?

— Только тогда наследный принц поднимался по ступеням, поскользнулся и упал на Жо Яня, который сразу поддержал его. — Заметив, как лицо господина Жуна всё больше становилось суровым, Жун Ху почувствовал, как кровь застыла в жилах.

— Сразу поддержал? — Скрывая в рукавах крепко сжатые кулаки, господин Жун свёл брови к переносице и тихо проговорил: — Жо Янь превосходно владеет лекарственными веществами, тем более касался Фэн Мина, который ни на волос не был начеку. Ты… Как ты мог быть таким невнимательным?

Ле Эр и Жун Ху покрылись холодным потом, в особенности Жун Ху, который опустился на колени, не осмелившись подать голоса. Ле Эр, украдкой поглядывая на мрачного господина Жуна, тихо спросил:

— Господин, наследный принц был отравлен Жо Янем?

— Пульс Фэн Мина бился странно, и это совершенно не похоже на обычную боль в животе, — выпустив всю ненависть, что переполняла сердце, произнёс господин Жун мягко и медленно, однако в голосе чувствовался холод. — В тот раз, когда Фэн Мин в одиночку отправился к императору Фаньцзя, это тоже было затеей Ся Гуаня?

Ле Эр безмолвно кивнул.

Если уж всё было специально подстроенно Ся Гуанем, то Жо Яню должно быть уже давно было известно, что во дворце Фаньцзя ему выпадет шанс остаться с Фэн Мином наедине, где отравить его не составит большого труда.

Принимая во внимание, что Жо Янь владел самыми необычными ядами, какие можно только вообразить, а его слуга, коварный Ся Гуань, был знатоком в искусстве врачевания, то яд, которым был отравлен Фэн Мин… Пронзительный холодный ветер, словно пробравшись под тёплый меховой халат, охватил сердце господина Жуна.

— Ваши слуги проявили слабость и нестарательно защищали наследного принца, просим господина признать бестолковых виновными.

Господин Жун свесил голову и спустя долгие минуты со вздохом сказал:

— Не стоит сейчас винить вас, ведь это моя вина. Мне не следовало заставлять Фэн Мина ехать в Фаньцзя. Он… он с самого начала не желал уезжать. — Мужчина врезал кулаком по стене, мучаясь угрызениями совести.

Хорошо знавшие необычный характер своего господина Жун Ху и Ле Эр, внезапно увидев его печальным, в глубине души испугались. Кто бы мог подумать, что наследный принц окажется изумительно притягательным, позволяя всегда свободному и непринуждённому господину Жуну так сильно увязнуть в ловушке своих чувств.

Господин Жун не являлся заурядным человеком и, немного помучившись угрызениями совести, уже явил на свет план. Мужчина вдруг заговорил:

— Жо Янь не может сразу убить Фэн Мина, поэтому использует медленно действующий яд. Жун Ху, немедленно тайно проникни в государство Ли и следи за каждым движением Жо Яня, разузнай, какое лекарство он использовал, чтобы отравить Фэн Мина, во чтобы то ни стало выкради противоядие и привези его мне. Я хочу поскорей вернуться в Силэй и, открыв всю правду, взойти на престол, провозгласив себя императором Силэй. Пусть Жо Янь узнает, что держит под контролем лишь Фэн Мина, но никак не Силэй. Ле Эр, ты немедленно седлай коня и отправляйся к императрице, скажи ей, чтобы она всё подготовила.

— Слушаюсь, господин.

Ле Эр и Жун Ху в один голос выпалили «слушаюсь».

Господин Жун, немного помолчав, сказал, отчеканивая каждое слово:

— Слушайте внимательно: о том, что Фэн Мина отравил Жо Янь, никому ни слова, в особенности Фэн Мину. Хорошо, можете идти.

Отдав все распоряжения, господин Жун с серьёзным видом пошёл обратно в спальню.

Открыв дверь, мужчина услышал голос Фэн Мина.

— Куда ты ходил? — Юноша рассеянно потёр глаза.

Господин Жун, поспешно вернувшись в постель, сказал со смехом:

— Почему ты не спишь? Небо ещё не рассвело.

— Я пощупал сбоку — холодно, и сразу понял, что ты исчез. — Фэн Мин потянулся, выгибаясь всем телом, и, положив свою голову на грудь господина Жуна, недоверчиво спросил: — Неужели ты тайно встречался с Мэй Цзи?

— Накручиваешь себя.

— Хи-хи, хочешь встретиться — смело встречайся. Я, являясь выдающимся и мужественным человеком, не приревную к юной особе.

— Мэй Цзи, в сравнении с тобой и мной, значительно старше, ты не желаешь поразмыслить, сколько лет она является первой красавицей Поднебесной?

— А-а, оказывается, ты возжелал старшую сестрицу. Господин Жун, ах, господин Жун, ты почему такой развратник? — Фэн Мин подёргал господина Жуна за ухо.

Мужчина низко засмеялся.

На что Фэн Мин спросил:

— Почему не возражаешь? Не ты ли искусен в споре?

— И как я должен возразить? Прошу у наследного принца наставлений.

— Хм… — Пораскинув мозгами и несколько раз закатив глаза, Фэн Мин внезапно просиял: — Есть! Ты мог бы возразить: «если не кутил — молодость прожил зря».

— А-а, «если не кутил — молодость прожил зря»…

Они вели беседу всю ночь, а небо за окном прояснялось.

Однако господин Жун твёрдо решил, что вчерашнее больше не повторится. Он сможет вечно защищать жизнь того, кто спит в его объятиях.

На следующий день посол Силэй поспешно отправился в путь и, не останавливаясь ни на минуту, лишь на четвёртый день достиг столицы Силэй.

Получив спешное сообщение Ле Эра, императрица организовала всё к коронации. Как только Фэн Мин и господин Жун вернулись во дворец, сразу же провели церемонию вступления на престол.

Поднебесная всколыхнулась.

Оказалось, что один из двух выдающихся мужей Поднебесной, господин Жун, является настоящим наследным принцем Силэй.

Бывший наследный принц Ань Хэ, чьё настоящее имя Фэн Мин, являлся лже-принцем, которого выбрал старый император Силэй, чтобы защитить родного сына.

Через десять дней господин Жун наконец-то надел царскую корону и занял престол Силэй.

Из-за внесённого вклада для страны Фэн Мин получил титул князя, все драгоценности вместе с прежней резиденцией Жун Тяня пожаловали Фэн Мину. Однако юноша всё ещё продолжал жить во дворце наследного принца, Цю Лань, как и прежде, прислуживала ему. Люди стали уважать Фэн Мина намного больше, чем когда тот был наследным принцем.

— Поздравляю, наконец-то ты стал императором. Я, как лже-наследный принц, в общем и целом выполнил свою задачу.

— Фэн Мин, хорошо, что ты рядом со мной.

Фэн Мин сделал вид, будто его тошнит, и, отмахнувшись, сказал:

— Хватит, ни к чему эта слащавость. Ты такой потрясающий. Даже если бы меня не было рядом, ты всё равно стал бы императором Силэй. Ань Сюнь для тебя был всего лишь закуской.

Жун Тянь глубоким взглядом поглядел на Фэн Мина и, открыв рот, проговорил:

— Ты пообещал помочь мне объединить всю Поднебесную, не стоит об этом забывать.

— Ха-ха, а я уж было подумал, что ты и впрямь волнуешься обо мне. Оказывается, ты хотел выгодно использовать мои истинные таланты и настоящую эрудицию. — Фэн Мин кивнул, сказав: — Лучше успокойся, если достойный человек сказал своё слово, то его не вернуть и на упряжке из четырёх лошадей.

— Тогда пообещай мне, пока я не объединю Поднебесную, ты ни за что не покинешь меня.

— Ты боишься, что я изменю своему чувству? — Фэн Мин указал пальцем на свой нос, недовольный тем, что Ань Хэ не доверяют.

— Нет, — Жун Тянь покачал головой и еле слышно сказал: — Я боюсь, что ты умрёшь.

Хлоп! И тотчас же удар пришёлся прямо в глаз Его Величества императора Силэй.

— Ты вдруг проклинаешь меня? Только что став императором Силэй, ты начал думать о моей смерти?

— Ай-яй, Фэн Мин, почему твоя рука такая тяжёлая?

2 — Chapter 45

В четыреста семьдесят четвёртом году династии Юань Жун Тянь вступил на престол и стал императором Силэй. Будучи признательным старому князю Жуну за любовь и заботу, оказанную ему в детстве, мужчина решил унаследовать прежнее имя — Жун Тянь. С тех самых пор не было больше регента Жун Тяня, лишь император Силэй Жун Тянь.

Фэн Мину же пожаловали титул князя.

Прежний господин Жун в глазах всех государств некогда был лицом, представляющим угрозу, а сейчас, изменив статус и законно заняв престол, как истинно мудрый правитель Силэй, вне всякого сомнения, создавал огромную опасность для всех непрерывно воюющих одиннадцати стран.

Исходя из желания выразить своё хорошее расположение и «прощупать почву», все императоры один за другим доставили Жун Тяню подношения, когда тот вступил на престол. Император маленького государства Юнинь, которое граничило с Силэй, ради того, чтобы переманить на свою сторону Жун Тяня, прислал старшего сына Юн И с драгоценными подарками, чтобы лично поздравить новоиспечённого императора.

Даже император Ли Жо Янь, чьи мысли и действия извечно трудно было постичь, тоже отправил посланника. Посланником Жо Яня оказалась его родная младшая сестра Мяо Гуан…

Могущественная армия беспристрастно добралась до Силэй, где уже в марте месяце наступала весна.

Посланник вместе с солдатами Ли, совершив длинное и трудное путешествие, в конце концов достиг столицы Силэй, где во дворце императора Жун Тянь принял принцессу Мяо Гуан.

Фэн Мин по-прежнему жил во дворце наследного принца.

— Быстро рассказывай, что преподнесла тебе младшая сестра Жо Яня?

— Ничего, просто коробочку.

— Такую простую безделушку? — Фэн Мин разочарованно опустил плечи. — Ты и он носите звание двух выдающихся мужей Поднебесной, так почему бы не преподнести какую-нибудь интересную вещицу?!

Жун Тянь открыто рассмеялся и, очистив фрукт, отправил в рот Фэн Мина:

— Он и я ненавидим друг друга, какой подарок он мне может преподнести?

— В коробочке есть что-то?

«Есть. В этой коробочке есть одна, размером с зёрнышко, чёрная пилюля». — Думая об этом чёрном, как смоль, подарке, который был словно глаз смерти, Жун Тянь слегка изменился в лице. Но вскоре его лицо стало прежним, и мужчина, дурачась, произнёс: — Если бы там была какая-нибудь интересная вещица, то давно принёс бы тебе.

Фэн Мин, тоже думая так же, безразлично кивнул.

Цю Лань подала горячий чай. Передав чашку с напитком прямо в руки Фэн Мину, она радостно хихикнула и тихо спросила юношу:

— Почему князь Мин не спросит у государя, красива или нет принцесса Мяо Гуан?

— Да-а, — сказал сам себе Фэн Мин и тут же потянул Жун Тяня за рукав: — Красива или нет принцесса Мяо Гуан?

— Не красива.

Фэн Мин моргнул несколько раз:

— Тогда зачем Жо Яню захотелось послать свою младшую сестру в Силэй?

— Я не Жо Янь, откуда мне знать? Возможно, в государстве Ли никого не осталось. — Жун Тянь погладил по щеке Фэн Мина: — Фэн Мин, сегодня небо чистое, пойдём прокатимся на лошади.

— Хорошо!

Коварные замыслы тихо зажимали в тиски.

На лугу Байюнь мчался на всех парах, заставляя Фэн Мина весело кричать. Его искусство верховой езды стало намного лучше, и господин Жун уже спокойно позволял ему самостоятельно прокатиться на этом строптивом коне.

Глядя на то, как Фэн Мин, сидя верхом на Байюне, делает круг, Жун Тянь изменился в лице. Его сияющая, как чистое небо, улыбка помрачнела, словно её затянули тяжёлые грозовые тучи.

Жо Янь явился не с добрыми намерениями. Жун Тянь вспомнил, как утром дал аудиенцию принцессе Мяо Гуан.

— Мяо Гуан из государства Ли покорнейше исполнит обязанности своего императора, от всего сердца желая императору Силэй счастья и исполнения желаний. — В главном зале Мяо Гуан была облачена в национальный костюм Ли и обращалась к восседавшему на высоком троне Жун Тяню, церемонно приветствуя его.

— Принцесса Мяо Гуан приехала издалека и, наверное, устала.

— Но это того стоило, ведь Мяо Гуан лично встретилась со всемирно известным императором Силэй. — Ей исполнилось только шестнадцать лет, да и сама она не была столь очаровательной, как третья принцесса Фаньцзя, однако её положение было гораздо выше, чем у третьей принцессы, так как девушка являлась единственной младшей сестрой императора Ли Жо Яня.

Жун Тянь холодно улыбнулся:

— Как поживает император Ли, хорошо или нет?

— Старший брат-император поживает хорошо, благодарю императора Силэй за беспокойство.

Подумав о том, что Фэн Мина отравили неизвестным ядом, Жун Тяню тотчас же захотелось съесть заживо Жо Яня. Однако, глядя, с каким непринуждённым видом держится его младшая сестра, неожиданно осмелившись лично принести ему поздравления, мужчина решил, что проявлять дурные манеры было бы крайне неуместно. Обнажив улыбку, Жун Тянь спросил:

— Её Высочество приехала сюда, проделав путь в тысячу ли, чтобы от имени императора Жо Яня вручить мне что-то?

Мяо Гуан кокетливо улыбнулась:

— Старший брат-император сказал, чтобы император Силэй сам догадался, что за подарок он прислал.

— Э? — В душе Жун Тянь напрягся, но улыбка так и не сошла с его лица: — Великодушно простите Жун Тяня, он очень скучный человек и не может угадать мысли императора Ли. Прошу принцессу подать сюда этот подарок.

Мяо Гуан приподняла голову, поглядела на Жун Тяня издалека и, обнажив ямочки на щеках, сказала:

— Так нервничаете, значит, император Силэй уже догадался. — Девушка неторопливо вытащила из рукава медную коробочку и передала слуге, чтобы тот отдал её императору.

Взяв вещицу в руки, Жун Тянь открыл её и заглянул внутрь, внезапно обнаружив там чёрную, размером с зёрнышко, пилюлю.

Пригласив Мяо Гуан пройти в личные покои императора, Жун Тянь перешёл прямо к делу:

— Император Ли, в конце концов, на что намекает, преподнося этот подарок?

Мяо Гуан слегка улыбнулась:

— Кто может знать, о чём думает старший брат-император? — С интересом заглянув в холодные глаза Жун Тяня, девушка наклонила голову и рассмеялась, словно простая деревенская девочка. — Только Мяо Гуан может понять мысли старшего брата-императора.

— Принцесса, пожалуйста, скажите.

— Князь Мин сообразительный, и во всей Поднебесной нет второго такого человека. Говорят, недавно он заразился странной болезнью…

— Странной болезнью? Стоит только приблизиться к Жо Яню, и, похоже, каждый заразится странной болезнью, — холодно фыркнул Жун Тянь.

— Старший брат-император по достоинству ценит талантливых людей. Конечно, было бы безжалостно, со стороны моего старшего брата-императора, позволить молодому князю Мину покинуть этот свет. Поэтому он настоятельно попросил Мяо Гуан взять целебное лекарство и подарить его императору Силэй.

Жун Тянь проявил заметное недоверие:

— Жо Янь может быть настолько добродушным?

— У старшего брата-императора и в мыслях ничего дурного нет. — В глазах Мяо Гуан читалась надменность: — Лекарство хоть и хорошее, только оно может лишь ослабить боль и то — всего один раз. Если хотите, чтобы князь Мин полностью выздоровел, боюсь, ему придётся отправиться в Ли, где позволит старшему брату-императору лично ухаживать за ним.

В прозвучавших словах полностью проявился хитрый замысел Жо Яня.

Жун Тянь свирепо заскрежетал зубами, а в глазах сверкнул злобный блеск:

— Хочешь, чтобы я взял и сам преподнёс обеими руками Фэн Мина, даже не думай!

—Тц-тц, давно ходят слухи, что император Си Лэй знаниями и опытом превосходит других, так почему же он постоянно обнажает свою злость перед крошкой Мяо Гуан? — Давно посвящённая в коварный план Жо Яня Мао Гуань, ничуть не испугавшись, покачала головой: — Фактически, если Ваше Величество не хочет отпускать князя Мина, то есть и другой способ. — И девушка ловко приблизилась к уху Жун Тяня…

— Жун Тянь! Жун Тянь! — крик Фэн Мина прервал мысли Жун Тяня.

Мужчина спешно поднял голову и увидел, как Фэн Мин, сидя на Байюне, мчится к нему. Приблизившись к Жун Тяню, Фэн Мин, не обращая внимания на галоп лошади, искусно выполнил сложный акробатический трюк и, с улыбкой выпрямившись, спрыгнул с коня прямо на Жун Тяня.

— Осторожно!

— Ха-ха-ха…

Пару раз прокатившись по зелёной траве, двое мужчин остановились.

— В который раз говорю: ещё раз сделаешь то, что вздумается, и я не позволю тебе кататься на лошади! — тихо прорычал Жун Тянь, прощупывая руку Фэн Мина. — Ушибся?

— Не ушибся.

— Я действительно хочу тебя наказать, хотя бы раз… — Жун Тянь гневно посмотрел на Фэн Мина. Вытянув руку, мужчина помог юноше убрать травинки из волос.

Байюнь, прекратив мчаться, медленно подошёл к парочке и, размахивая хвостом, покорно опустил голову, начав щипать траву.

2 — Chapter 46

— Я действительно хочу тебя наказать, хотя бы раз… — Жун Тянь гневно посмотрел на Фэн Мина. Вытянув руку, мужчина помог ему убрать травинки из волос.

Байюнь, прекратив мчаться, медленно подошёл к парочке и, размахивая хвостом, покорно опустил голову, начав щипать траву.

После зимней стужи голубое небо и белые пуховые облака сейчас несли в себе особенную притягательность. Фэн Мин лежал на молодой, только недавно выросшей зелёной траве и, закрыв глаза, слушал музыку ветра.

— Жун Тянь, я заметил… что в последнее время ты стал очень добр ко мне.

Жун Тянь приподнялся и, нависая над Фэн Мином, спросил:

— Неужели я раньше плохо к тебе относился?

— Ох, — Фэн Мин распахнул глаза и с заметным вызовом поглядел на мужчину: — Ты забыл нашу первую встречу в купальне, когда ты чуть меня не съел? Тогда ты обходился со мной жестоко и просто ужасно, ты смотрел на меня, как на мусор.

— Съел? — Жун Тянь рассмеялся и, нахмурив брови, со вздохом сказал: — К сожалению, мне до сих пор не удалось отведать тебя на вкус.

Торжествующе поглядев на опечаленного Жун Тяня, Фэн Мин обнажил ямочки на щеках, и, не удержавшись, вытянул руку, ласково скользя по точёному лицу господина Жуна, тихо пояснив:

— Я знаю, ты действительно добр ко мне.

— Естественно, я добр к тебе.

— Ха-ха-ха, сегодня я снова научу тебя одной фразе — «Очень трудно получить доброту красивого человека», что означает: нельзя пренебрегать хорошим отношением красивого человека к тебе, иначе тебя ждёт несчастная судьба. Ты такой красивый мужчина и хорошо относишься ко мне, от этого мне становится неловко.

Фэн Мин беззаботно рассмеялся, причиняя сердцу господина Жуна неописуемую боль.

Позавчера от Жун Ху, который тайно проник на территорию государства Ли, пришло сообщение, в котором говорилось, что Фэн Мин был отравлен ядом «фуянь», который ничем не отличался от яда «маньшэ», сгубившего императора Фаньцзя. Этот яд вызывал приступ раз в месяц, да ещё и усиливаясь с каждым разом. Приступы боли из месяца в месяц обострялись, и если у отравившегося не находилась пилюля, способная смягчить боль, то даже самый здоровый человек, пережив невыносимые муки, по истечении года умирал.

Жун Тянь был сильно обеспокоен, ведь Фэн Мин никогда не отличался хорошим здоровьем, и навряд ли мог дожить до декабря.

Противоядие тем не менее было спрятано в тайном месте самим Жо Янем. Жун Ху перепробовал все методы раздобыть его, не говоря уже о том, чтобы выкрасть у самого императора Ли. Но разузнать хоть малейшую информацию о лекарстве Жун Ху так и не удалось.

Пилюля, присланная с Мяо Гуан, могла лишь раз ослабить приступ.

Корни волос внезапно пронзила лёгкая боль. Оказалось, что пасшийся рядом Байюнь неожиданно вместе с вкусной травой зажевал прядь волос Жун Тяня.

— Ха-ха, Байюнь временами тоже бывает непослушным, — Фэн Мин разразился смехом.

— Фэн Мин… — шёпотом произнёс Жун Тянь имя любимого. Чувствуя непреодолимую усталость, мужчина склонился и прижался к груди юноши.

Каждый короткий и спокойный удар сердца Фэн Мина долетал до уха Жун Тяня.

В потоке прохладного весеннего ветра мужчина вспоминал строгие покои дворца и беседу с Мяо Гуан.

Мяо Гуан не рассказала о другом способе, однако Жун Тянь уже догадался.

Жениться.

Брак между императором Силэй и единственной сестрой императора Ли, как ни посмотри, а всё же был выгодным делом для обоих государств. К сожалению, его противником являлся сам Жо Янь. Если Жун Тянь легко поверил бы в то, что император Ли лишь хотел выразить своё хорошее расположение к нему, то тогда прозвище «второй выдающийся муж Поднебесной» император Силэй носил незаслуженно.

Только что же всё-таки задумал Жо Янь?

Мяо Гуан шестнадцать лет, она не считалась красавицей, но тем не менее Жун Тянь увидел в ней самую строптивую женщину из всех.

— Князь Мин знает, что заразился странной болезнью?

— Какая разница, знает он или нет?

— Конечно, какая разница? — Мяо Гуан, мягко поглаживая чашку чая, криво улыбнулась: — Эта болезнь питает отвращение к радости, печали и беспокойству, его настроение должно быть лёгким, и только тогда можно не спеша приниматься за его лечение. Если князь Мин внезапно узнает о своей болезни, то, боюсь, это принесёт огромный вред его здоровью. И когда придёт время и старший брат-император лично даст князю Мину лекарство, будет уже слишком поздно.

Жун Тянь тихо заскрежетал зубами:

— Если так выразиться, получается, что нам необходимо хорошо поладить с принцессой и не позволять ей видеться с князем Мином. Случайная мысль Мяо Гуан рассказать хотя бы слово разве не причинит вреда Фэн Мину?

— Ваше Величество, а почему Вы так недоверчивы к Мяо Гуан? Если бы у Мяо Гуан были дурные намерения по отношению к князю Мину, стала бы она всё рассказывать? — девушка очень глубоким взглядом поглядела на Жун Тяня и, сжав губы, продолжила: — Мяо Гуан много лет следовала за старшим братом-императором и немного овладела искусством врачевания. Если бы только Великий государь позволил Мяо Гуан остаться в Силэй, то она непременно исцелила бы болезнь князя Мина. Вашему Величеству следовало бы подумать над этим.

Легко сказать, но трудно воплотить в жизнь. Однако Жун Тянь в душе понимал: оставлять родную сестру Жо Яня во дворце ещё опаснее, чем позволить великому множеству отменных солдат Ли оставаться в Силэй.

В данную минуту единственным способом действовать было лишь медлить.

Поэтому Жун Тянь временно поселил Мяо Гуан в северной резиденции Бэйхуэй, неподалеку от императорского дворца. С самой женитьбой можно было медлить и медлить, а когда тянуть время больше уже не получится, то в любом случае из неё можно сделать достаточно весомого заложника.

2 — Chapter 47

В какой стране из-за внешнего беспорядка в Поднебесной не создавалась смута?

В тот день, обсудив в главном зале с министрами государственные дела, Жун Тянь быстро отправился во дворец наследного принца.

— Ваше Величество, прошу, остановитесь, вдовствующая императрица просит Вас.

Жун Тянь остановился, обернулся и увидел приближённую служанку императрицы Сян Фэнь.

— По какой причине матушка-императрица зовёт нас [1]?

Сян Фэнь, застыв в поклоне, сказала:

— Ваша служанка не знает, вдовствующая императрица сказала прийти Вашему Величеству после заседания. Прошу Ваше Величество пройти в покои матушки-императрицы.

Мужчина, поглядев на небо, кивнул:

— Мы сейчас идём. — Махнув рукой, Жун Тянь подозвал стражника и приказал: — Иди и скажи князю Мину, что мы отправились на встречу с матушкой-императрицей. Чуть позже мы с Его Светлостью прогуляемся. — Следуя за Сян Фэнь, мужчина отправился в покои вдовствующей императрицы.

Вдовствующая императрица не изменилась, лишь яркое одеяние сменилось на траурное. Сама же женщина тихо и благородно сидела на краю кровати, читая книгу.

— Матушка-императрица, мы пришли навестить вдовствующую императрицу.

Как только Жун Тянь вошёл в комнату, женщина выпустила книгу из рук и с лёгкой улыбкой проговорила:

— Ваше Величество уже пришёл? Скорее проходите и присядьте рядом со мной. — Она потянула за руку Жун Тяня, внимательно глядя на сына. С самого детства её сын рос вдали от неё, а удобного случая, чтобы побыть с ним вдвоём, никогда не выпадало. Только сейчас, когда им представился этот удобный случай, её сын уже вырос.

Жун Тянь, который всегда перед своими подданными был всемогущим, держась свободно и непринуждённо, сейчас, словно маленький ребёнок, протягивал к матери-императрице свою руку. Невольно чувствуя лёгкую неловкость, мужчина нехотя и мягко высвободил свою ладонь и, опустившись рядом, спросил:

— Матушка-императрица звала нас, что-то произошло?

— А что ещё могло произойти? Ваше Величество искусно ведает делами, притом уже вступив на престол, что успокаивает меня. — Вдовствующая императрица вздохнула: — Я сейчас лишь надеюсь, что Силэй воздвигнет вечный фундамент.

— Матушке-императрице не стоит переживать, мы, несомненно, сможем позволить армии Силэй увеличить свою мощь и сделать страну богатой и могущественной.

— Ваше Величество. — После недолгого молчания мать-императрица не спеша продолжила: — Я говорю о будущих детях Вашего Величества. Вашему Величеству почти восемнадцать, и молодой император должен жениться.

Жун Тянь внезапно обомлел:

— Жениться?

Министры днём уже поднимали дело о женитьбе, однако все они вызвали лишь гнев Жун Тяня, который резко запретил излагать им своё мнение. Мо Лань много лет была крайне осторожной. Увидев, как чужие люди уносят её родного сына, женщина с нетерпением ждала, когда Жун Тянь вступит на престол, и было действительно непросто проделать путь от государыни-императрицы до вдовствующей императрицы. Жун Тянь понимал, что матушка возложила на жертвенный алтарь свою жизнь ради Силэй. Хоть с детства юноша находился вдали от матушки и не чувствовал к ней привязанности, однако в душе чрезмерно уважал мать-императрицу.

Неловко было оспаривать слова матери-императрицы, и Жун Тянь, слегка колеблясь, произнёс:

— Матушка-императрица, мы ещё слишком молоды, и сейчас не время. Лучше это позже…

— Вашему Величеству не нужно увиливать. Тайные заботы Вашего Величества — как я могу не знать? — Глаза вдовствующей императрицы засияли, как прежде, и тихий голос прервал тишину: — Если смотреть в корень, то это всё из-за князя Мина.

— Матушка-императрица…

— Князь Мин занимает в сердце Вашего Величества не последнее место, я понимаю. Однако я бы хотела изложить своё мнение Вашему Величеству. Князь Мин хоть и хороший, однако он не сможет ради Вашего Величества родить детей. Также он должен понимать логику вещей, после свадьбы императора императрице нужно забеременеть. Разве кто-то может разделить императора и князя Мина? — Мать-императрица, внимательно посмотрев на лицо Жун Тяня, тихо стала уговаривать: — Говорят, у императора Ли есть младшая сестра по имени Мяо Гуан. Хоть она не является писаной красавицей, однако она очень сообразительная, а такое редко встретишь, и, может, она станет императрицей Силэй. Сейчас она как раз находится в столице Силэй, может, она как раз приглянётся Вашему Величеству?

Жун Тянь слегка сдвинул брови к переносице и со всей серьёзностью произнёс:

— Жо Янь очень амбициозный, разве мы можем жениться на его младшей сестре и провозгласить её императрицей Силэй?

— Ха-ха, я намного лучше знаю женские мысли, чем Его Величество. — Мать-императрица махнула рукой, прогоняя слуг, и прошептала на ухо Жун Тяню: — Я предполагаю, что Мяо Гуан приехала в Силэй с дурными намерениями. Однако, если женщина выйдет замуж, её сердце постепенно склонится на сторону мужа. Если хорошо знающая Жо Яня Мяо Гуан поможет Вашему Величеству, то Жо Янь обречён на неудачу. Надеюсь, вовсе не сложно будет с умениями Вашего Величества покорить принцессу?

Слова матери-императрицы не были лишены здравого смысла.

Вдобавок Жо Янь являлся огромной помехой на пути Жун Тяня и его плана по объединению всех стран.

Жун Тянь, не раздумывая, покачал головой, сказав:

— Матушке-императрице не стоит многословить. Мы можем уладить дело с Мяо Гуан. Что касается женитьбы, обсудим это в другой раз.

Его слова были непреклонны. Сказав, что он не намерен оставлять после себя потомство, юноша поднялся на ноги. Взглянув на мать-императрицу, Жун Тянь отчётливо произнёс:

— Мы раньше уже говорили матушке-императрице, да, кажется, матушка уже запамятовала. Тогда мы ещё раз повторим… — С горящим воодушевлением в глазах юноша проговорил, подчёркивая каждое слово: — Если матушка-императрица дорожит Жун Тянем, то просим матушку-императрицу обходиться с Фэн Мином как с родным сыном.

Мать-императрица онемела, вдруг заметив глубокие чувства Жун Тяня.

Жун Тянь поклонился матери-императрице, говоря:

— Матушка-императрица на протяжении многих лет заботилась о Силэй, теперь ей следует успокоиться и наслаждаться счастьем, а дело с женитьбой мы сами можем решить. Князь Мин ждёт нас, так что мы прощаемся. Матушке-императрице нужно беречь себя, если найдется свободная минутка, мы непременно придём навестить матушку-императрицу. — Он всегда уважал вдовствующую императрицу за то, что она сделала для страны. Однако сегодня матушка-императрица упомянула о женитьбе, вызвав ужасную неприязнь, заставив думать, будто множество людей хотят навредить Фэн Мину, поэтому его слова звучали безжалостно.

Закончив разговор, Жун Тянь поспешно удалился.

Фэн Мин с волнением ждал, когда Жун Тянь вернётся и они отправятся на прогулку. Однако, вопреки ожиданиям, стражник доложил, что Жун Тянь отправился в покои матери-императрицы, к тому же, как назло, Ле Эр куда-то запропастился, оставив его одного в покоях наследного принца, где можно было умереть со скуки.

Заметив это, Цю Юэ нашла нескольких служанок, и они все вместе составили компанию Фэн Мину, рассеивая тоску. Они судачили, обсуждая всякие новости, Цю Лань сказала:

— Новый император вступил на престол, и Силэй значительно изменился. Его Величество сказал, что через пять месяцев откроет по всей стране соревнования, где выберет героев. Он хочет набрать самых талантливых людей и провозгласить их крупными чиновниками.

— То есть простолюдины тоже могут стать чиновниками?

Цю Син с воодушевлённым видом закричала:

— Как только это стало известно, я сразу отправила весточку на родину к своим младшим братьям, они очень сильные, и кто знает, может быть, государь оценит их по достоинству.

— Ха-ха, Цю Син действительно быстро сообразила, — подколола подругу Цю Лань, хлопая в ладоши.

Узнав, что Жун Тянь использует его принцип меритократии [2], Фэн Мин невольно в душе обрадовался.

Цю Лань вновь заговорила:

— Есть ещё кое-что странное: я недавно видела, как множество людей на склоне горы копают и вспахивают землю, делая множество странных каналов. Неужели государь хочет в горах возделывать землю?

— Как такое возможно? У гор крутые склоны, и к тому же откуда брать воду? — также усомнилась Цю Юэ.

Фэн Мин сказал со смехом:

— Глупышки, вы никогда не видели террасных полей? Жун Тянь, как только о них услышал, тоже удивился.

— Террасные поля? — Цю Син спросила: — Князь Мин, а что такое террасные поля?

Впервые слыша это название, служанки растерянно переглянулись. Вновь подвернулся удобный случай рассказать о первооснове китайской культуры. Фэн Мин с воодушевлением поднялся и, попросив Цю Юэ принести несколько цветочных горшков, стал поливать растения, разводя грязь, при этом детально разъясняя общий смысл террасовых полей.

Их проницательность значительно разнилась с Жун Тянем. Даже услышав слова юноши, девушки всё равно ничего не поняли.

Цю Лань, сжав губы, проговорила:

— И всё же не понятно, как можно воду поднять в горы?

— Кто бы мог подумать, что даже после всех объяснений вы всё ещё ничего не поняли? — вопил Фэн Мин, безнадёжно глядя на них: — Учителем действительно быть нелегко…

— В чём проблема? Мы можем поехать и посмотреть, что из себя представляют эти террасовые поля, как вода может подниматься в горы, и тогда всё поймём.

Это предложение пришлось по вкусу Фэн Мину, его глаза просияли, а сам юноша, поглаживая круглое личико Цю Юэ, пролепетал:

— Неплохо-неплохо, всё же ты очень смышлёная. Так или иначе, пока Жун Тяня не будет, мы покинем дворец и отправимся любоваться настоящими рисовыми террасами, это называется «практика».

Цю Лань, как самая опытная, советовала:

— Государю не понравится, узнай он, что мы тайком покинули дворец.

— Чего бояться? Я ведь князь Мин, а князю свободно можно как входить, так и выходить из дворца? Когда князь покидает дворец, то берёт с собой несколько прекрасных служанок.

Цю Син запрыгала, говоря:

— Здорово, мы едем смотреть террасы. Мы так давно не покидали императорского дворца. Мы слишком долго не покидали дворца. Вернувшись из Фаньцзя, князь Мин больше никуда не выезжал.

Цю Юэ, надув губы, тихо произнесла:

— Но князь Мин обычно покидает дворец, только когда ему составляет компанию государь, и не берёт служанок, что прислуживают ему.

— Хорошо-хорошо, на этот раз мы идём вместе, — пообещал Фэн Мин.

Задумавшись, Цю Лань кивнула:

— Выйти можно, но только не уходить далеко. Иначе…

— Цю Лань, не нужно шуметь и плакать.

Три служанки были сильно избалованы Фэн Мином. К тому же они знали, что Жун Тянь очень беспокоится за их господина. Но, увидев поддержку со стороны самого Фэн Мина, сразу же загорелись желанием. Они, шумно радуясь, помогли Фэн Мину переодеться, приказали подать парочку хороших лошадей и, положив дощечку с именем князя Мина, словно струйкой дыма покинули дворец.

Весь путь они не торопясь подстёгивали лошадей и вскоре увидели склон горы, где работали люди. Работа над террасами и оросительными конструкциями шла полным ходом. Любящий поучать Фэн Мин указал на сооружения и, повернувшись к Цю Лань и остальным девушкам, по порядку всё объяснил.

— Ах, вот как, — нараспев прощебетала Цю Син, кивая.

Цю Лань радостно засмеялась:

— Оказывается, наш князь Мин всё-таки самый потрясающий.

— Ох, конечно, князь Мин к тому же хороший, к тому же одарённый, к тому же…

— Ладно, Цю Юэ, ты снова начала. Мы все знаем, что князь Мин одарённый и талантливый.

Посмотрев на поля, они должны были вернуться во дворец. Однако, несмотря на потрясающий пейзаж и небо, ещё не затянутое сумерками, Фэн Мину, словно обезьяне, нужно было сразу же возвращаться в свою клетку.

Цю Син закатила глаза и, провоцируя Фэн Мина, сказала:

— Князь Мин, третья принцесса Фаньцзя живёт в пригороде столицы. Мы можем навестить её или нет?

Третья принцесса Фаньцзя, приехав в столицу Силэй, изъявила желание жить за городом. Жун Тянь сдержал слово и отнёсся к ней как к вдовствующей императрице: приказал слугам выбрать самое красивое место, послал умельцев и, согласно желаниям третьей принцессы Фаньцзя, возвёл резиденцию, при этом предоставив женщине одежду и слуг, как у матери-императрицы.

Так было гораздо лучше, чем оставаться одной в Фаньцзя.

Отправиться к третьей принцессе тоже неплохо, заодно можно было повторить с ней математическую физику, что до этого изучал Фэн Мин. На самом деле, если говорить по существу, юноше всё же не хотелось возвращаться в до смерти унылые стены дворца наследного принца. Фэн Мин уже готов был их покинуть, осыпая похвалами служанку, но осторожная Цю Лань произнесла, уговаривая:

— Третья принцесса живёт в пригороде, а без Его Величества князю Мину всё же не стоит выезжать за пределы города.

На что падкая на развлечения Цю Юэ проговорила:

— А чего бояться? С дощечкой, на которой имя князя Мина, можно выехать из города.

Примечания:

[1] Жун Тянь говорит о себе в третьем лице, как свойственно императору.

[2] Власть, основанная на заслугах.

2 — Chapter 48

На что падкая на развлечения Цю Юэ проговорила:

— А чего бояться? С дощечкой, на которой имя князя Мина, можно выехать из города.

Цю Лань покачала головой, сказав:

— Нельзя. Сейчас в столице находятся посланники из других стран, которые прибыли поздравить вступившего на престол государя, а их сопровождающие войска расположились за городом. Если они схватят князя Мина, что делать тогда? А если нарвёмся на людей принцессы Ли Мяо Гуан… — Часто слушая Жун Тяня и то, как обсуждают борьбу всех государств, Цю Лань научилась анализировать и быть проницательной, при этом обладая милой и очаровательной внешностью.

Наиболее опасным для Фэн Мина был Жо Янь. Услышав, что солдаты Ли за пределами столицы, Фэн Мин невольно задрожал и, качая головой, протараторил:

— Тогда нам не следует выезжать из города. — Он выразил свою точку зрения, а две служанки, естественно, не проронили ни слова.

Цю Лань сказала со смехом:

— Всё же князь Мин очень умный.

— Ох, очень умная — это ты. — Цю Син мягко схватила Цю Лань за ушко.

Цю Юэ вновь несколько раз закатила глаза, которые просияли, и обратилась к Фэн Мину, болтая:

— Князь Мин, ходят слухи, что принцесса Мяо Гуан тоже является красивой, мы отправимся и поглядим на неё.

— Младшая сестра императора Ли?

Цю Син сказала, перебивая:

— Красивее третьей принцессы Фаньцзя?

— Верно, ещё слуги рассказывали… — Цю Юэ с улыбкой толкнула болтливую Цю Син и, приблизившись к уху Фэн Мина, прошептала: — Государь долго разговаривал с принцессой Мяо Гуан в личных покоях дворца.

— Князь Мин, мы не покинем столицу, лучше отправимся навестить принцессу Мяо Гуан.

Фэн Мин всё равно не хотел возвращаться домой, да и любопытство по поводу младшей сестры императора Ли возобладало, и юноша кивнул:

— Хорошо, мы отправимся навестить младшую сестру императора Ли, глянем, такая ли она ужасная, как её старший брат. Но… неизвестно, где она остановилась? Так или иначе, нужно послать одну из вас, чтобы всё разузнать.

Цю Лань прикрыла рукой улыбку, Цю Син, увидев это, громко закричала:

— Цю Лань знает, князю Мину нужно скорее спросить её.

Фэн Мин действительно спросил:

— Цю Лань, где остановилась принцесса Мяо Гуан, отвечай быстро.

Цю Лань, следуя дурной привычке держать Фэн Мина в напряжении и подвергшись насмешкам со стороны Цю Син, лениво проговорила:

— Я подслушала, как управляющий, посылая гонцов, сказал, что остановилась она в северной резиденции Бэйхуэй неподалеку от императорского дворца.

— Хорошо, тогда едем.

— Едем-едем, навестим младшую сестру императора Ли.

И они всей компанией, поддерживая Фэн Мина, действительно помчались в сторону северной резиденции Бэйхуэй.

Фэн Мин, о котором были все думы старшего брата, неожиданно нанёс визит, что для принцессы Мяо Гуан, сидящей спокойно в своей резиденции, действительно было шансом, дарованным Небесами.

Жун Тянь — император Силэй — действительно оправдал своё громкое имя. Впервые увидев его лицо, Мяо Гуан сразу поняла: Жун Тянь очень сложный человек. Хитрый Жун Тянь никогда не согласится жениться и, кто знает, может, оставит её в Силэй, как заложницу.

Однако старший брат-император тоже был не так-то прост. Он давно предвидел, что Жун Тянь не согласится соединиться брачными узами и выберет тактику промедления. Мяо Гуан нуждалась как раз в этом самом промедлении. Младшая сестра императора Ли осталась в Силэй, значит, Жун Тянь не объявит войну государству Ли. К тому же для неё не было ограничений, и она могла как уезжать, так и приезжать.

И пока девушка будет в Силэй, она возьмётся за Фэн Мина.

В конце концов, какой он, мальчишка, взволновавший одновременно сердца двух выдающихся мужчин Поднебесной?

Когда слуга доложил о прибытии гостя, Мяо Гуан в спешке подкрасилась и уселась в гостиной, словно ожидая разгадки большой тайны.

— Вы принцесса Мяо Гуан? — сказал Фэн Мин, застыв в изумлении. Единственной страной, в которой ему довелось бывать, была Фаньцзя, где было множество красавиц, да и третья принцесса являлась самой красивой из всех. Фэн Мин считал, что красавицы этой эпохи были подобны ангелам.

Обыкновенное личико Мяо Гуан немного разочаровало Фэн Мина. Но слова уже были сказаны, и юношу тотчас же стала грызть совесть:

— Простите, я… ха-ха… я…

Мяо Гуан слегка улыбнулась и непринуждённо спросила:

— Вы и есть князь Мин?

— Верно, я и есть князь Мин. Вы можете звать меня Фэн Мин. — Фэн Мин, Цю Лань и девушки имели привычку шуметь, не заботясь о пустяках, юноша подошёл ближе и посмотрел на девушку: — А Вы младшая сестра Жо Яня? Вы совсем не похожи, я хочу сказать… Вы по сравнению с ним намного дружелюбнее.

— Правда?

Фэн Мин не знал, что под невозмутимой внешностью скрывается огромное удивление.

Мяо Гуан была наслышана о выдающихся мужчинах Силэй. Не то чтобы она не видела красивых мужчин, её старший брат император Жо Янь — изначально являлся выдающимся мужчиной в Поднебесной.

Однако этот затронувший сердце старшего брата-императора Фэн Мин...

Вода.

Впервые увидев его, в голову пришло лишь одно это слово. Его черные глаза мерцали ярким светом, наводя Мяо Гуан на мысли об океане, про который она прочла в книге. Далёкие края, где плещутся большие волны синего океана, будто наполняли жизнью, как и эти глаза князя Мина. Определённо.

Девичье чутьё позволило Мяо Гуан вмиг понять чувства, что испытал старший брат-император, впервые увидев Фэн Мина. Кто бы мог подумать, что в императорской семье рождались именно такие люди? Как старший брат-император мог упустить такое? Этот человек был подобен чистой и мягкой воде, и всё же его легче было обмануть, притворившись невинной и очаровательной девушкой.

Какое-то время они с любопытством смотрели друг на друга. После чего Мяо Гуан кокетливо засмеялась:

— Метод исчисления всемирно известного князя Мина удивителен, старший брат-император мне всё рассказал. Он упомянул про войну, что вы устроили во дворце Фаньцзя, я смеялась до боли в животе. Скажу князю Мину по секрету, старший брат-император никогда так не терял своего лица.

Фэн Мин действительно попал впросак: неожиданно младшая сестра Жо Яня оказалась такой прямодушной, в сравнении с коварным Жо Янем она была в сотню раз лучше. Видимо, кровные узы не решают всего, или только Жо Яню достались дурные гены своих родителей.

— Ха-ха, всё же юная принцесса довольно интересная. Моя тогдашняя царственная тётушка третья принцесса Фаньцзя, когда со мной разговаривает, то всегда говорит, как императорская особа, и овдовевшая императрица всегда говорит, как овдовевшая императрица. Слушая их, я умираю с тоски. — Фэн Мин, внезапно проявляя дружелюбие, спросил: — Сколько принцессе лет?

Она исподтишка изучала лицо Фэн Мина. Заметив, что его висок бледно-лилового цвета, девушка подумала: «Похоже, что через несколько дней с начала месяца произойдёт ещё один приступ, неизвестно, насколько сильно опечалится Жун Тянь». На её лице появилась милая и привлекательная улыбка: — Мне в этом году дважды по восемь [1].

— Двадцать восемь? Так много? — Фэн Мин вытаращился на девушку и, цокая языком, покачал головой: — Незаметно.

— Князь Мин ещё и забавный. Мне не двадцать восемь, а шестнадцать.

— Тогда Вы в сравнении со мной маленькая. — Фэн Мин подвинул стул и непринуждённо уселся рядом с Мяо Гуан: — Вы такая маленькая, и кто бы мог подумать, что Жо Янь решится назначить Вас послом и отправить в Силэй?

Мяо Гуан, никогда ещё не встречавшая такого человека, обомлела:

— В шестнадцать уже выходят замуж, почему это маленькая?

— Выходят замуж? — Фэн Мин, не найдя и намёка на Жо Яня в лице Мяо Гуан, попросту забыл, что эта девушка — младшая сестра императора Ли, и, шипя, засмеялся: — Вы такая маленькая и хотите замуж? — Не успел Фэн Мин вдоволь потешиться над этим, как в голову постучалась одна мысль, от которой стало несмешно.

Когда мужчина вырастает, ему нужно вовремя жениться, и когда девушка вырастает, ей нужно вовремя выйти замуж. Жун Тяню семнадцать, Мяо Гуан шестнадцать — это как раз время замужества. Когда Жо Янь отправил свою родную сестру в Силэй, неужели он рассчитывал...

Любая мысль постоянно отражалась на его лице, и, сразу догадавшись, о чём он думает, девушка спешно изменила ход своих мыслей:

— О чём задумался князь Мин?

— Я… я… — Фэн Мин нахмурился и рассеянно покачал головой: — Ни о чём. — «Неужели Жун Тянь согласится жениться? Фильмы в жанре древних династий, где вступают в брак, пользуются огромным интересом». Из-за мыслей, что Жун Тянь согласится жениться, тяжело стало на душе, и горечь обожгла нутро.

— Признаюсь князю Мину, — Мяо Гуан приблизилась и шепнула на ухо юноше: — Я приехала сюда, чтобы выйти замуж.

— Чтобы выйти замуж? — пробормотал Фэн Мин.

— Верно, император Силэй вступил на престол, и старший брат-император, чтобы укрепить государство Ли, приказал Мяо Гуан приехать издалека и выйти замуж. Если только государь даст согласие, Мяо Гуан задержится в Силэй, а если нет — то отправится обратно в Ли.

Верно, Жун Тянь является императором, он захочет жениться и завести наследника, наверно…

Фэн Мина словно молнией пронзило, чувство холода охватило тело, лицо медленно бледнело, а сам юноша тихо пролепетал:

— Тогда… Поздравляю принцессу. — Ему больше не хотелось сидеть, и он, растерянно поднявшись с места, поклонился Мяо Гуан: — Мне нужно возвращаться, хорошего отдыха принцессе.

— Князь Мин, подождите. У Мяо Гуан есть одно дело, и она хотела бы обсудить его наедине с князем Мином. — Мяо Гуан махнула рукой, приказывая слугам удалиться. Как только дверь за ними закрылась, девушка развернулась и, посмотрев на молчаливо-поджатые губы Фэн Мина, внезапно с грохотом упала перед ним на колени.

— Мяо Гуан набралась смелости и умоляет князя Мина об одном.

— Принцесса, что Вы делаете? — Фэн Мин испугался и, отступив назад, сбивчиво спросил: — Чего Вы требуете от меня? Вы хотите, чтобы я покинул Жун Тяня? Вы хотите, чтобы я больше с ним не встречался? Или…

Такими неожиданными поворотами слишком злоупотребляли в старых любовных историях, и это действительно было очень неловко. Естественно, даже современный Фэн Мин был беспомощен в такой ситуации.

Однако ответ Мяо Гуан сильно отличался от предположений Фэн Мина:

— Я прошу князя Мина помочь мне сбежать из столицы Силэй!

— Что? Вы хотите сбежать? — Фэн Мин оторопел. — Вы не хотите стать императрицей Силэй?

— Сердце императора Силэй не хочет жениться на Мяо Гуан, но ради Силэй, кто знает, может, он и согласится связаться узами брака с Ли. — она подняла голову и разразилась слезами: — Да вот только я… Вот только я…

Услышав просьбу Мяо Гуан сбежать из Силэй, в душе Фэн Мин вздохнул с облегчением:

— Вы хотите сбежать?

— Верно, принцесса предназначена лишь для замужества. Мяо Гуан действительно была вынуждена подчиниться воле государя и приехать в Силэй.

— Для начала Вам надо подняться, не нужно вставать на колени. — Услышав, что девушка ему не соперник, Фэн Мин сразу изменился в настроении. Юноша наклонился, чтобы помочь Мяо Гуан подняться, и хмуро произнёс: — Однако, если Вы ослушаетесь Жо Яня и даже сбежите из Силэй, Вам больше не удастся вернуться в Ли, что будете делать? — Мяо Гуан не хотела быть императрицей Жун Тяня, и это безусловно радовало Фэн Мина.

Юноша без лишних слов встал на сторону девушки.

Лицо Мяо Гуан залилось румянцем, опустив голову, девушка произнесла:

— Нужно лишь князю Мину взять и вывести Мяо Гуан за пятьдесят ли от столицы Силэй. У Мяо Гуан есть где укрыться.

— Куда отправитесь?

— Это…

— Если не скажете, то разве я смогу, не беспокоясь, помочь Вам?

— Князь Мин действительно хочет помочь мне? — От удивления Мяо Гуан подняла голову и с сомнением поглядела на Фэн Мина. Стиснув зубы и не скрывая восторга, она застенчиво произнесла: — Князь Мин, должно быть, слышал о сыне императора государства Юнинь — Юн И?

— Государство Юнинь? Сын императора?

Мяо Гуан, стиснув зубы, проявила решительность:

— Он тоже приезжал в Силэй, чтобы вручить подарок императору, когда тот вступил на престол. Если только я смогу избавиться от свиты, то он будет меня ждать в пятидесяти ли от столицы Силэй.

— А! — Внезапно понял Фэн Мин и, хлопнув в ладоши, произнёс: — Я понял, вы двое среди цветов и под луной тайно…

— Князь Мин… — Мяо Гуан застеснялась, словно маленькая девочка. Но почти сразу с серьёзным видом она стала упрашивать: — Если об этом узнают, то несомненно Юнинь, Силэй и Ли возненавидят друг друга, поэтому…

— Поэтому мне совершенно никому нельзя об этом говорить.

— Угу.

— Я понял. — Фэн Мин кивнул, говоря: — Лучше всего Вас вывести отсюда, а потом пустить слух, что принцесса внезапно заболела и умерла. Так Силэй сможет оправдаться перед Ли, и им не удастся найти, где прячется принцесса. У меня есть слуга по имени Ле Эр, ему хорошо знакома подобная ситуа…

Мяо Гуан сразу же покачала головой, с укором говоря:

— Неужели князь Мин забыл, что совершенно никому нельзя говорить? Иначе это приведет к тяжким последствиям.

— Верно, нельзя никому говорить. — Фэн Мин высунул язык.

Кто бы мог подумать, что он сам окажется в такой великой любовной истории, которую передавали веками из уст в уста. Конечно же, Фэн Мину не терпелось взяться за эту авантюру. С одной стороны, юноша был взволнован, с другой — бранил Жо Яня за то, что тот, сволочь, использует родную младшую сестру.

Они секретничали почти полчаса. После чего Фэн Мин сразу же покинул гостиную.

Цю Лань ждала в крытой галерее. Увидев, что Фэн Мин вышел, девушка поднялась и затараторила:

— Князь Мин долго пребывал в комнате, мы до смерти испугались и уже хотели отправить людей, чтобы сообщить государю.

— О чём принцесса и князь Мин разговаривали? Двери внезапно закрылись, а ведь она является младшей сестрой Жо Яня, князь Мин не позволил ей одурачить себя.

Фэн Мин покачал головой, произнося:

— Она тоже очень несчастна.

— Что? Несчастна?

— Не зачем об этом говорить. — Фэн Мин остановил себя пощёчиной и, обратившись к Цю Лань, сказал: — Никто из вас не должен говорить Жун Тяню о том, что мы тайно покинули дворец.

— Князь Мин, боюсь, государь уже знает, что мы покинули дворец, что ещё ему не говорить?

— Тогда, во всяком случае, не стоит ему говорить, что мы встречались с принцессой Мяо Гуан, иначе он станет ещё больше волноваться. Возможно, впадёт в ярость и отправит вас служить кому-нибудь другому, — припугнул Фэн Мин.

Цю Син, похлопав себя по груди, осторожно произнесла:

— Не может быть! Это лишь встреча с принцессой и только-то, она здесь совершенно одна, что может она сделать князю Мину? К тому же, по-моему, эта принцесса несколько некрасива, государь не сможет приревновать князя Мина за то, что он встретился с ней. — В итоге служанка поменяла тему, заговорив о внешности.

Затронув тему внешности, остальные служанки тоже стали обсуждать, наперебой сравнивая Мяо Гуан с третьей принцессой.

Фэн Мин, уже привыкший к шумным служанкам, вскочил на коня. Храня в душе большой секрет, юноша был переполнен энтузиазмом и чувством ответственности.

Вернувшись во дворец наследного принца, юноша увидел молчаливых, как цикады зимой, стоящих на коленях и дрожащих от страха слуг, которые, увидев Фэн Мина, вздохнули с облегчением, шёпотом сказав:

— Скорее входите, князь Мин, государь сказал: если не увидит князя Мина, то обезглавит всех слуг в этом дворце.

Цю Лань тоже испугалась и не осмелилась войти. Взяв Фэн Мина и толкнув его в двери, девушка, не имея чувства преданности, тотчас же улизнула.

Примечания:

[1] Мяо Гуан находится в «возрасте цветущем» — образно о шестнадцатилетней девушке.

2 — Chapter 49

Охваченный крайним беспокойством Фэн Мин вошёл в комнату, и не успел он поднять голову, как его тело уже взмыло в воздух, упав в до боли знакомые объятия.

Гневное лицо Жун Тяня возникло над головой.

— Ты где был?

— Снаружи дворца, — моргнул Фэн Мин.

— Кто позволил тебе бродить где попало?

Фэн Мин удивлённо спросил:

— Не ты ли говорил, что только в Силэй я могу делать всё, что угодно, и никто не причинит мне вреда?

Истосковавшийся Жун Тянь наклонил голову и безжалостно впился в губы Фэн Мина:

— Гляди, ты всё ещё лукаво споришь со мной. Когда я вернулся сюда, мне сказали, что ты, взяв Цю Лань и девушек, покинул дворец; я чуть не умер от беспокойства. Эти служанки становятся всё вздорнее и вздорнее, мне нужно задать им хорошую трёпку!

— Выйти из дворца было моим желанием, не задавай им трёпки.

— Верно, сначала нужно задать трёпку тебе. — Мужчина увидел, что Фэн Мин вернулся в целости и сохранности, и охватывающий его душу гнев очень скоро угас. Напряжение улетучилось, и Жун Тянь с улыбкой произнёс: — Если в следующий раз повторится подобное, я несомненно задам тебе трёпку. Ха-ха, куда ты ездил?

Фэн Мин обернулся и поглядел на Жун Тяня:

— Я ездил смотреть на исполнение твоего приказа по поводу рисовых террас.

— Как ощущения?

Хищная лапа постепенно пробралась под воротник, ощущая тепло нежного тела.

Подвергшись искусным ласкам Жун Тяня, Фэн Мин отправил в заоблачную высь все мысли о рисовых террасах и сейчас тихо стонал в медленно ласкающих его тело руках.

— Я очень хочу тебя съесть. — Глаза Жун Тяня были полны восхищения, разжигая страсть в находящемся в его объятиях возлюбленном.

Фэн Мин, подвергшись ласкам Жун Тяня, потерял всякую бдительность и томно проговорил:

— Тогда немедля съешь.

Редко проявляющий благородные манеры Жун Тянь, смеясь, покачал головой:

— Сейчас нельзя.

— Почему? — приоткрыв глаза и заливаясь румянцем, спросил Фэн Мин.

В душе Жун Тянь почувствовал непреодолимое желание и, не сдержавшись, вновь припал к его ярко-алым губам, слегка покусывая их. Жун Тянь осторожно снимал с юноши изящный наряд и вещь за вещью бросал на землю.

— Жун Тянь…

— М? — поднял бровь Жун Тянь и, взяв Фэн Мина на руки, положил на кровать.

Желание уже охватило Фэн Мина, и тот распахнул воротник Жун Тяня:

— Я подумал…

— О чём подумал? — Жун Тянь недобро засмеялся.

Огонь сжигал сердце Жун Тяня, однако сам мужчина не осмелился действовать опрометчиво. Глубоким взглядом окидывая стройное тело, Жун Тянь проворно ласкал его, создавая великолепную музыку.

Фэн Мин, словно кот, издал тихое мяуканье, его изящное тело выгнулось, и юноша излился в ладонь Жун Тяня.

— Фэн Мин, приятно?

Фэн Мин кивнул. Внезапно нахмурившись, он приподнялся на постели и укусил Жун Тяня в шею.

— Ой! — Жун Тянь положил Фэн Мина к себе на колени животом вниз и в наказание шлёпнул по ягодицам: — Внезапно укусить императора Силэй очень смело с твоей стороны.

— Я здесь ни при чём, это ты постоянно видишь, как я теряю своё лицо. — Фэн Мин обернулся и пристально поглядел на молодого мужчину: — У тебя нет недостатков с мужской стороны? Тогда нам немедленно нужно это сделать.

— Немедленно? — Словно гром прогремел в горле Жун Тяня.

«Внезапно этот ребёнок стал опрометчиво соблазнять. Если бы я не беспокоился за твоё тело, то уже давно бы съел тебя, не оставив ни косточки». Однако Жун Тянь не знал, что после того, как Мяо Гуан упомянула, что императору Силэй необходимо жениться, сердце Фэн Мина охватили страх и горечь. А это соблазнение Жун Тяня было безудержным страхом за будущее.

— Верно, хоть я боюсь боли, однако я вдруг ощутил, что так не продвинемся до конца, и всё же… Было бы лучше пойти до конца. — Говоря это, Фэн Мин робко протянул руку и добровольно накрыл ею уже возбуждённый член императора Жуна.

Жар мгновенно охватил возбуждённую плоть, и терпение Жун Тяня достигло предела.

— Ты действительно хочешь пойти до конца? — С трудом сохраняя рассудок, молодой мужчина недоверчиво поглядел на Фэн Мина.

— Угу.

— Не боясь боли?

Фэн Мин закрыл глаза и, прикусив нижнюю губу, безмолвно кивнул.

Невозможно было устоять перед лежащим «деликатесом». Внутри всё неистово кричало, однако Жун Тянь по-прежнему относился с необычайной нежностью к лежащему на постели Фэн Мину.

— Не бойся… — прозвучал в комнате низкий, полный страстного желания и нетерпения голос.

— Я… Я не боюсь.

Снова и снова лаская поясницу Фэн Мина, мужчина заметил, как напрягается и каменеет тело под его руками. Лицо Фэн Мина до ужаса побледнело. Тщетно попытавшись несколько раз проникнуть в сопротивляющееся тело, Жун Тянь остановился.

— Фэн Мин, ты слишком напряжён.

— Нет, я… я очень хочу слиться с тобой. — Фэн Мин закусил нижнюю губу и готов был уже расплакаться.

Жун Тянь вздохнул и, опустив голову, потянул Фэн Мина за губу, высвобождая её:

— Стой, открой рот. Ох, ты прокусил губу. — Мужчина нахмурился: — Боюсь, я не смогу овладеть тобой, так как ты перепуган до смерти. — Жун Тянь вытянул руку и, спокойно скользнув несколько раз по члену, излился, уняв своё желание.

Взяв прозрачную ткань, что лежала неподалёку, Жун Тянь стёр белёсую жидкость.

— Жун Тянь… — Схватив его руку, Фэн Мин умоляюще посмотрел на мужчину: — Мы не продолжим?

— Если ты в таком состоянии, как тут продолжишь? — Жун Тянь обнял Фэн Мина и успокаивающе проговорил: — Ничего, всё ещё впереди. Подождём, как только ты будешь готов, повторим. — Лучше подождать, пока яд не выйдет из твоего тела.

Фэн Мин покачал головой, а в глазах появились блики, что бывают на воде:

— Я хочу соединиться с тобой, как женщина с мужчиной.

— Не плачь, тебе нельзя злиться и печалиться. — Увидев слёзы Фэн Мина, Жун Тянь испугался.

— Почему?

— А почему ты сегодня, вопреки обыкновению, захотел, чтобы я съел тебя?

Фэн Мин не издал ни звука, лишь горестно смотрел на Жун Тяня. Вскоре его губы зашевелились:

— Я лишь хочу сказать тебе, что я тоже могу доставить тебе удовольствие.

— Конечно же, ты можешь доставить мне удовольствие.

В комнате воцарилась тишина. Глаза, полные слёз, и глаза, повидавшие множество заговоров, тихо смотрели друг на друга.

Первым неожиданно сдался Жун Тянь.

— Хватит, если ты сегодня не пойдёшь до конца, то несомненно расстроишься. — Жун Тянь колебался: — По обычаю Силэй, молодой юноша всегда повиновался взрослому мужчине, чтобы обрести твёрдость и мудрость. В молодые годы мне уже доводилось быть снизу.

— Ты хочешь сказать…

Жун Тян тяжело вздохнул и волей-неволей произнёс:

— Так или иначе, всё ещё впереди, в каком положении позволить тебе?..

— Ты позволишь мне быть сверху? — Глаза Фэн Мина сразу же стали квадратными, а сам юноша удивился и обрадовался.

— Разве есть иной выход?

— А! Великолепно, великолепно! — воскликнул Фэн Мин, вскакивая. Юноша бросился на шею Жун Тяня, вдавливая того в постель и беспорядочно подпрыгивая: — Ты действительно очень добр ко мне, только ты заботишься обо мне!

Это действительно был неожиданно хороший исход. Знал бы раньше, давно бы предложил Жун Тяню полакомиться собой.

В следующие секунды Фэн Мин немедленно набросился, словно тигр, на Жун Тяня.

Смех…

— Фэн Мин, чтобы быть сверху, не обязательно рвать одежду.

— Прости, прости, от перевозбуждения мне сложно себя контролировать.

— Нежнее. — Жун Тянь глухо простонал: — Разве так я обхожусь с тобой?

— Прости…

К тому времени снаружи дворца наследного принца Чиу Лань и девушки незаметно подслушивали под дверью.

Они не слышали голос Жун Тяня, лишь возбуждённые вопли Фэн Мина:

— Малыш Тянь-Тянь, ты великолепен.

— Я очень люблю тебя!

— В следующий раз также будет хорошо?

Постепенно дыхание Фэн Мина становилось тяжёлым, и вскоре из-за двери послышались смущающие стоны.

Цю Лань и девушки растерянно переглянулись, не проронив ни слова.

Спустя полчаса стоны прекратились, словно парочка, сильно устав, заснула крепким сном.

Девушки как раз хотели вытянуть шеи и всё внимательно разглядеть, но тут входная дверь внезапно распахнулась: на пороге стоял с равнодушным видом Жун Тянь, держа Фэн Мина на руках. Фэн Мин, совершенно выбившись из сил, уже давно впал в глубокий сон.

На Жун Тяня было наброшено лишь верхнее платье, на шее и груди красовались укусы, так опрометчиво оставленные Фэн Мином. Цю Лань и девушки приподняли головы. Увидев эти отметины, они тотчас же покраснели и рухнули на колени.

— Ваше Величество…

— Ваше Величество…

Жун Тянь, нисколько не удивившись, тихо приказал:

— Приготовьте ванну.

Тело в его руках зашевелилось. Мужчина внезапно нахмурился, наклонив голову и поглядев на удовлетворённого и улыбающегося во сне Фэн Мина, а затем невольно растянул губы в полной любви улыбке. Ступая несколько тяжёлым шагом, мужчина направился в ванную.

2 — Chapter 50

На следующий день, когда Фэн Мин, проснувшись в три часа дня, открыл глаза Жун Тянь уже вернулся из зала совета. Он сидел у изголовья кровати и с улыбкой наблюдал, как Фэн Мин потягивается:

— Устал?

— Этот вопрос надо было задавать прошлой ночью. — Фэн Мин, немного поразмышляв, покачал головой: — Нет, это мне надо было спросить тебя прошлой ночью — устал ты или нет. Маленький Тянь, ты устал или нет? — Тихим голосом спросил юноша у Жун Тяня.

Жун Тянь, застеснявшись, втянул голову в плечи:

— Фэн Мин, не стоит говорить таким странным тоном. И ещё, не стоит называть меня маленьким Тянем. — Жун Тянь помог Фэн Мину подняться и сесть на кровати. Позволив опереться на своё плечо, мужчина любезно переодел Фэн Мина.

— Ты не отправишься на совет?

— Я был там и уже вернулся. — Жун Тянь поцеловал его шею. — Ты сегодня спал очень долго.

— Я и вообразить не мог, что, делая это впервые, можно так сильно устать. — Его брови сошлись на переносице: — Такое ощущение, будто весь мой позвоночник рассыпался. По-моему, ты даже не утомился, возможно, вас с детства тренируют боевым искусствам, чтобы в дальнейшем ваши тела специально подходили для подобных вещей?

Всё тело Жун Тяня оцепенело.

— Я давно велел тебе тщательно заниматься боевыми искусствами, но ты ленишься. — Отозвался он с преспокойным видом, пряча в душе бушующие волны чувств.

Яд, что постепенно охватывал тело Фэн Мина, отнимал его здоровье.

Хоть в последнее время Фэн Мину было значительно лучше, однако чуть что — он сразу кричал, что устал.

За окном Ле Эр незаметно подал знак Жун Тяню.

Жун Тянь ласково опустил голову:

— Фэн Мин, тебе нужно хорошенько отдохнуть, а мне нужно уладить кое-какие дела.

— Хорошо, иди, пока. — Кстати, и Фэн Мину нужно было уладить кое-какие дела. Однако, даже проведя страстную ночь, юноша не забыл про несчастную принцессу Мяо Гуан.

Не в силах расстаться, Жун Тянь обнял Фэн Мина и через какое-то время ушёл в приподнятом настроении.

Цю Син подала завтрак и, взглянув украдкой на Фэн Мина, тихо улыбнулась.

— Чему смеёшься?

— Поздравляю князя Мина.

Фэн Мин покраснел и, пристально глядя на Цю Син, тихим голосом проговорил:

— Нечего болтать.

В это время в комнату вошла стоявшая снаружи Цю Лань, радостно улыбаясь:

— Зачем болтать? Все уже знают.

— Все? — Фэн Мин вмиг обомлел и, подпрыгнув, спросил: — Кто все?

— Цю Лань, что ты делаешь, зачем пугаешь князя Мина? — Цю Юэ появилась в дверях, держа в обеих руках короткий меч: — В общей сложности только мы втроём знаем.

Фэн Мин, с облегчением хлопнув себя по груди, присел и порицательно поглядел на Цю Лань.

— Незачем болтать о том, что было прошлой ночью. Жун Тянь, в конце концов, является императором Силэй…

Цю Лань, немного посмеявшись, со вздохом произнесла:

— Кто бы мог подумать, Государь такой ласковый, мы так перепугались. Князю Мину в самом деле очень посчастливилось.

Подвергшись совершенно непочтительному отношению со стороны девушек, Фэн Мин испугался и, наспех съев завтрак, поднялся с места, сказав:

— Я хочу выйти, скорее подайте мне коня.

— Куда хочет отправиться князь Мин?

— Верно, вчера император разозлился.

— Я хочу поглядеть на террасы, скоро вернусь.

— Разве вчера не ездили?

— Нужно немного изменить место, мне необходимо поглядеть и сказать Жун Тяню.

Лицо Цю Юэ выразило надежду:

— Возьмёте нас?

Фэн Мин спешно покачал головой:

— В другой раз. — И, как струйка дыма, покинул дворец наследного принца.

Подав коня, слуги изъявили желание последовать за ним, но Фэн Мин категорически отказался. Девушки не осмелились настаивать и лишь умоляюще проговорили:

— Князь Мин, скорее возвращайтесь, вчера Государь чуть нас не лишил головы.

— Понял! Но!

Покинув императорский дворец, конечно же, юноша не поехал смотреть террасовые поля. Ведь сейчас дело касалось счастья и благополучия Мяо Гуан и принца Юн И. Боясь, что кто-нибудь последует за ним, Фэн Мин, наученный фильмами про полицейских и бандитов, специально сделал два круга внутри городских стен. К тому же в тайном месте достал обычную одежду и, переодевшись, стегнул коня, отправившись на север в резиденцию Бэйхуэй.

Мяо Гуан уже давно ждала Фэн Мина. Как только тот явился, девушка потянула юношу в тайную комнату и закрыла двери.

— Наконец-то князь Мин прибыл, я всю ночь не сомкнула глаз, боясь, что князь Мин забыл о моём деле.

— Как можно? — Фэн Мин уселся на стул и большими глотками стал пить горячий чай: — Как только я покинул дворец, то незамедлительно отправился сюда. Принцесса, вчера не было времени обсудить все детали, так что Вы сейчас в общих чертах расскажите Ваш план.

— Я ждала от князя Мина идей, так почему же Вы спрашиваете у меня? — Мяо Гуан улыбнулась и, закусив нижнюю губу, задумалась: — Это очень трудно. Во-первых, нужно покинуть столицу, чтобы даже духи не знали и демоны не почуяли. Во-вторых, нужно скрыться от войска, и в-третьих, после побега никто не должен знать, где я, иначе старший брат-император пойдёт войной на Юнинь.

— К конкретной проблеме нужен конкретный разбор. — Поразмыслив, Фэн Мин обратился к Мяо Гуан: — Хотите покинуть столицу, чтобы даже духи не знали и демоны не почуяли?..

— Мяо Гуан уже нашла решение, князю Мину не нужно беспокоиться по этому поводу.

— Тогда хорошо. В таком случае лучший способ избежать преследующих войск — найти кого-то, кто сможет отвлечь их внимание. — Не зря юноша много лет увлекался рыцарскими романами.

— Верно, и на деле — настоящая проблема. — Личико девушки опечалилось, и с деланной улыбкой на губах Мяо Гуан сказала: — Кто сойдёт за меня и отвлечёт войска? Этому человеку нужно обладать умом и храбростью, к тому же он должен быть знаком с этим делом. Среди моих слуг есть те, кто мог бы сойти за меня и отвлечь солдат. Однако, если их по чистой случайности схватят войска Силэй и даже если их не убьют, то за нежелание раскрывать моё убежище будут долго и жестоко пытать. Ах, Мяо Гуан неизвестно почему ради своего счастья заставляет своих слуг идти на гибель. — Она медленно села и молча опустила голову.

Мяо Гуан неожиданно оказалась достойнее своего старшего брата Жо Яня, и хоть внешне она не была красавицей, однако обладала красивой душой. Это было самое важное в человеке. Фэн Мин увидел её опечаленное лицо, и в нём тотчас же проснулось чувство долга — давать отпор сильным и защищать слабых.

— Я сам притворюсь принцессой и отвлеку войска.

— А? Князь Мин, Вы… — Мяо Гуан с изумлением поглядела на юношу, медленно качая головой: — Нельзя, у князя Мина положение ценного и высокочтимого человека, ни в коем случае нельзя.

— Конечно можно. Я, притворившись Вами, отвлеку войска, и, если меня поймают, Жун Тянь лично меня отругает, и на этом всё закончится, ведь он ни за что не подвергнет меня жестоким пыткам. О Вашем убежище я ему совершенно ничего не скажу. Ваше Высочество отказывается, неужели из-за того, что во мне недостаточно ума и храбрости?

Выйдя из оцепенения, Мяо Гуан признательно поглядела на Фэн Мина:

— Государства Ли и Силэй никогда не были в дружеских отношениях, между князем Мином и старшим братом-императором всё ещё есть трещина. Так почему же князь Мин с такой любезностью относится к Мяо Гуан? В таком случае не боитесь ли Вы, что Мяо Гуан может быть в сговоре со старшим братом-императором, строя козни против князя Мина?

3 — Chapter 51

Существовала огромная вероятность того, что Мяо Гуан в сговоре с императором Ли. Когда они затронули это в беседе, Фэн Мин ненадолго задумался, после чего спросил её:

— Принцесса когда-нибудь слышала про Цао Цао?

— Цао Цао? — Конечно же, девушка никогда о нём не слышала.

— Цао Цао сказал знаменитую фразу: «Лучше я предам весь мир, чем буду смотреть, как мир предает меня».

— «Лучше я предам весь мир, чем буду смотреть, как мир предает меня?»

— Верно, этот человек являлся самым безжалостным тираном и успел очень много кого обидеть за всю свою жизнь. Хоть у него имелись заслуги, однако это не помешало потомкам презирать его. Я же хочу пойти наперекор его философии. — И Фэн Мин искренне произнёс: — Если я не поверю принцессе, то могу уничтожить своими руками её жизнь, а если доверюсь, то может оказаться, что принцесса в сговоре с императором Ли и желает мне зла. Две чаши весов, и уж лучше я предпочту быть обманутым принцессой, чем обману её.

Мяо Гуан, будто очнувшись, вздрогнула.

Волны чувств тотчас же заклокотали в груди, заставив девушку подняться с места.

Увидев сейчас, что князь Мин талантлив, красив и скрывает множество знаний, однако по характеру остаётся наивным простачком, который вчера с лёгкостью попался ей на крючок, Мяо Гуан поняла, что недооценила противника. Кто бы мог подумать, что у князя Мина неожиданно окажется своя философия. Эта высокая гора с обликом, подобным синему морю, жертвует собой ради других, лишь следуя человеколюбию и чувству долга. Как можно было не восхищаться подобным?

В глазах задрожали слёзы, и, внезапно поняв, что теряет самообладание, девушка спешно отвернулась, скрыв эмоции:

— Князь Мин милостив, как может Мяо Гуан осмелиться?

— Сперва хотите поговорить о милости? — Фэн Мин помахал рукой, говоря: — Лучше сначала нам стоит обсудить, как притвориться принцессой, чтобы отвлечь солдат.

Хоть девушка была растрогана, но всё же собиралась выполнить указания старшего брата. Справившись с эмоциями, Мяо Гуан вновь села и продолжила секретничать с Фэн Мином:

— Юн И преподнёс подарки и сегодня уже покинет столицу. Я и он договорились встретиться послезавтра. Поэтому я собираюсь бежать завтра. И так как князь Мин помогает мне отвлечь солдат, ему завтра тоже нужно будет тайно покинуть столицу и, переодевшись в мой наряд, направиться к востоку. В двадцати милях к востоку есть река, в которую я брошу переодетое тело похожей на меня служанки, позволив всем считать, что при побеге я свалилась с коня и упала в реку.

Фэн Мин захлопал в ладоши:

— Здорово, я их направлю к востоку, чтобы они увидели мёртвую лже-принцессу. Они увидят останки и не смогут потом отыскать Ваше местонахождение. Только, принцесса, разве можно из этой резиденции тайком?..

— Князь Мин, не переживайте. Для начала я притворюсь больной, останусь в комнате, чтобы отдохнуть, прикажу никому не входить, а затем тихо сбегу. Только их это задержит на полчаса. Князь Мин тихо покинет столицу и скроется за городом, и как только заметит, что войска пересекли городские ворота, он пришпорит коня и немедленно помчится вперёд, позволяя войскам броситься за ним в погоню. — Мяо Гуан сказала со смехом: — Преследующие войска — люди императора Силэй, и если они догонят князя Мина, то не станет ли это помехой?

— Не бойтесь, они мне совершенно ничего не сделают.

— Тогда я спокойна. — Мяо Гуан на секунду окинула взглядом Фэн Мина и сняла с пояса мешочек благовоний: — Я благодарна до глубины души за великую честь князя Мина. Этот мешочек благовоний подарил мне Юн И, прошу князя Мина держать его при себе, и если что-нибудь случится, страна Юнинь придёт на помощь. Ведь как только Юн И увидит его, то несомненно окажет великодушие.

— Дарить мне то, что подарено было Вам, несколько… — Фэн Мин кивнул.

— Князь Мин, лучше примите его сейчас, так как завтра наши дороги разойдутся, не говоря уже о том, сможет ли Мяо Гуан сбежать или нет, боюсь, я с Вами больше не встречусь. А этот мешочек будет воспоминанием обо мне.

— Хорошо. — Фэн Мин принял мешочек и сунул его за пазуху: — Я непременно его сохраню.

Ещё немного обсудив детали, Фэн Мин вернулся во дворец.

Жун Тянь, покинув дворец наследного принца, направился в тайную комнату, где встретился с Ле Эром.

— Ваше Величество, есть новости от старшего брата.

— Какие?

Ле Эр произнёс:

— Жо Янь по-прежнему на месте, всё время занят государственными делами и совершенно не переживает по поводу положения Мяо Гуан. Он будто уверен, что князь Мин отравлен, и из-за этого Силэй не сможет причинить вред принцессе.

— Что насчет противоядия фуянь?

Ле Эр опустил голову:

— Его так и не смогли украсть. Старший брат разузнал только то, что в Ли есть один чудак, который хорошо знает лекарствоведение. Возможно, все знания лекарствоведения Жо Янь получил именно от него. Старший брат уже отправился к этому чудаку, надеюсь, его можно будет привезти в Силэй, чтобы он исцелил князя Мина.

Жун Тянь со вздохом сказал:

— Нужно спешить, иначе Фэн Мин не выдержит. У нас в руках только одна пилюля, а месяц уже на носу.

— Государю не нужно переживать, старший брат скоро привезёт его.

Мчась тем же путём, Фэн Мин тщательно обдумывал всё. Он тоже не был идиотом и, естественно, его терзала мысль: может ли Мяо Гуан строить козни ему? Завтра нужно было лишь уехать из столицы, увидев преследующие войска Силэй, броситься бежать, а если сбежать не получится, то послушно сдаться и вернуться обратно. Тогда весь план, как и сам Фэн Мин, выйдет из-под контроля Мяо Гуан, к тому же произойдёт всё это на глазах солдат Силэй. Даже если Мяо Гуан захочет навредить ему, то откуда у неё появится шанс?

Кажется, Мяо Гуан и впрямь безвредна для него.

Вернувшись во дворец наследного принца, Фэн Мин заметил, что Жун Тяня ещё нет. Цю Лань и девушки, смеясь, беседовали за столом. Увидев Фэн Мина, они проворно вскочили и поприветствовали его:

— Князь Мин вернулся, Цю Син, скорее возьми подаренные фрукты и принеси их.

Цю Син поднесла на блюде фрукты и, поставив перед Фэн Мином, с улыбкой проговорила:

— Это новый фрукт — юэюэ, князь Мин должен его скорее отведать.

На вид юэюэ был маленьким, примерно с большой палец, и изумрудно-зелёного цвета. Фэн Мин взял один и отправил в рот. Его глаза мгновенно просияли:

— Сладко и вкусно. — Он взял ещё несколько штучек и, прожевав их, обратился к Цю Лань и девушкам: — Скорее попробуйте.

— Мы тайком уже попробовали несколько штучек, — хихикнула Цю Юэ.

Цю Лань серьёзным тоном произнесла:

— Вы всё больше отбиваетесь от рук, тайком съесть подношения — неприлично.

Цю Син, надув губки, возразила:

— Разве ты его не ела?

— Я лишь одну штучку съела, а вы с Цю Юэ съели по четыре-пять.

Фэн Мин засмеялся и, угостив Цю Лань фруктом, шутливо сказал:

— Хорошо, не стоит шуметь, съешь и ты четыре-пять штучек.

В самый разгар веселья вернулся Жун Тянь. Увидев, что Фэн Мин забавляется, мужчина крадучись приблизился сзади и, внезапно опустив голову, укусил находящийся в руках юноши фрукт, крепко обхватывая губами палец Фэн Мина.

— Сладкий. — Жун Тянь слегка лизнул пойманный палец.

Цю Лань и девушки, спешно поприветствовав Жун Тяня, тактично рассеялись во все стороны.

Фэн Мин отдёрнул руку, высвобождая палец:

— Кусающая собачонка.

— Покорми меня ещё.

— Не покормлю.

— Тогда я покормлю тебя.

Жун Тянь прикусил юэюэ и приблизился к губам юноши.

Прошлой ночью Фэн Мин попробовал императора Силэй, поэтому сегодня юноша смирно лежал в объятиях Жун Тяня, сохраняя силы, так как завтра важный день. Что касается «сладкого маленького Тяня», то юноша решил полакомиться им позже.

Их уютные объятия длились всю ночь. Жун Тянь, как только солнце залило дворец своим светом, проснулся и явился ко двору. Фэн Мин прищурил глаза и, дождавшись ухода мужчины, сразу вскочил с кровати.

— Князь Мин хочет куда-то уйти? — Стоило только поднять ногу за порог, как юноша нарвался на Ле Эра.

— Выйти.

— Вчера уже тайком выходили и сегодня снова захотели это сделать? — Озорно улыбаясь, юноша преградил дорогу: — Если не скажете мне, куда направляетесь, то я немедленно скажу государю о Вашем уходе.

— Не нужно!

— Тогда скажите мне, а.

Фэн Мин, оглянувшись по сторонам, отвёл Ле Эра в угол.

При таких обстоятельствах ни в коем случае нельзя, чтоб Жун Тянь о чём-либо узнал. Фэн Мин вздохнул. Ему ничего не оставалось, как рассказать Ле Эру всё о деле Мяо Гуан. Юноша только умолчал об Юн И, просто сказав, что принцесса хочет бежать с возлюбленным и просит, чтобы он помог отвлечь преследующие войска.

— Это случится сегодня, Ле Эр, ты не пойдёшь и не скажешь Жун Тяню?

Ле Эр, поразмыслив, покачал головой:

— Я тоже не хочу, чтобы государь женился на этой принцессе, будет лучше, если она сбежит. Только, я боюсь, вдруг это всё обман и они хотят навредить князю Мину.

— Я всё уже просчитал, у них совершенно не будет шанса, тем более место будет людным. Стоит только мне крикнуть, и они не смогут сбежать.

— Если князь Мин уже всё просчитал, тогда вопросов нет. — Ле Эр с воодушевлением спросил: — Хотите, я помогу?

— Хорошо, мне нужно отправиться на базар, чтобы встретиться со слугой принцессы. Он передаст мне её одежду, чтобы я мог притвориться ей. — Фэн Мин, немного волнуясь, обратился к Ле Эру: — Ты поможешь мне тихо сбежать из дворца. На базаре ты будешь следить за каждым моим движением. Это единственный раз, когда я связываюсь со слугой из государства Ли, после этого я буду в полной безопасности.

— Хорошо, если принцесса обманет Вас, князю Мину стоит лишь подать знак, и я немедленно сообщу императору, чтобы он прибыл и спас Вас. Однако… Зачем князь Мин захотел рискнуть и помочь младшей сестре императора Ли?

Фэн Мин хотел было раскрыть причину, которой вчера восхитил Мяо Гуан, однако, заметив, что уже поздно, похлопал Ле Эра по голове:

— Хе-хе, когда вернусь, я всё тебе расскажу.

Двое юношей тихо покинули дворец, прикинувшись простолюдинами. Фэн Мин, чтобы скрыть лицо, специально надел большую широкополую коническую шляпу. Они прибыли на базар, где их уже поджидал скрывавшийся в толпе слуга принцессы.

Так как дело было чрезвычайно серьёзным и нужно было выполнить свой долг, Фэн Мин ужасно нервничал. Обратившись к Ле Эру, юноша шепнул ему на ухо:

— Направившись на восток, я сразу же покину столицу. Ты не беспокойся, держись немного позади и следи за мной.

— Хорошо.

Находясь под защитой Ле Эра, юноша успокоился и смело направился вглубь базара, где встретился со слугой.

— Принцесса уже уехала? — тихим голосом спросил Фэн Мин.

— Да, полчаса назад. Передав одежду князю Мину, слуга тоже уедет.

— Тогда хорошо, я немедленно покидаю столицу и, увидев войска, сразу же уведу их.

Фэн Мин взял одежду, обернулся, уже собираясь уйти, как вдруг слуга спросил:

— Князь Мин, надо полагать, сейчас находится под присмотром войск Силэй?

— Что? — Фэн Мин вздрогнул.

— Кроме приближённого слуги Ле Эра, император Силэй приставил к князю Мину ещё несколько людей. Прошу князя Мина проследовать за мной в дальний угол базара, где, конечно, не ведётся наблюдение. Мы отправим человека, который, притворившись князем Мином, отвлечёт людей, позволив настоящему князю Мину покинуть столицу.

Фэн Мин опустил голову, в которой одна мысль стремительно сменяла другую:

«Если Жун Тянь всё время следил за мной, в таком случае Мяо Гуан наверняка не сможет сбежать. А если Мяо Гуан не сможет сбежать, тогда нет никакого смысла следовать за слугой».

Юноша покачал головой:

— Раз уж план побега принцессы потерпел поражение, то мне не нужно идти в твоё «укромное место». Не волнуйся, я могу в полной мере помочь принцессе.

— Ха-ха, князь Мин и вправду занятный. — Глаза слуги коварно сверкнули: — Моя принцесса прославилась своим острым умом, и если она захотела покинуть Силэй, то зачем помощь князя Мина? Если князь Мин не повинуется моему приказу, то император Силэй окажется в смертельной опасности.

Холод, исходящий от мрачного тона слуги, в одно мгновение охватил сердце Фэн Мина.

Фэн Мин вытаращил глаза:

— Жун Тянь?

— Принцесса, что она за человек?! Князь Мин неожиданно осмелился взять с собой вещицу принцессы? В мешочке находится самый опасный яд на свете, теперь не только князь Мин отравился ядом принцессы, но и император Силэй, а также все находящиеся во дворце наследного принца слуги уже отравлены им. — Мужчина холодно произнёс: — Князь Мин не верит, что же, тогда не мешало бы нажать на третье ребро в груди, появится боль или нет?

Фэн Мин колебался между верой и неверием. Обернувшись, он поглядел на Ле Эра, который наблюдал за ним с небольшого расстояния.

Подняв руку, он слегка надавил на указанное слугой место. Не заставив себя ждать, раздалась резкая боль, от которой юноша чуть не рухнул.

— Ну как, я не солгал? Наш император лишь хочет попросить князя Мина приехать в Ли и ненадолго погостить там. Если князь Мин согласится поехать с нами, то незамедлительно получит противоядие.

— Мяо Гуан, она… она использовала меня, чтобы отравить Жун Тяня? — В голове Фэн Мина поднялся шум, сравнимый с раскатами грома.

Если Фэн Мин отравлен, Жун Тянь, должно быть, тоже. Мяо Гуан, воспользовавшись удобным моментом, отправила его совершенно необычным ядом.

«Жун Тянь, что мне делать? Я, вопреки ожиданиям, навредил тебе? Мне нельзя вредить тебе…»

«Нужно спасти Жун Тяня, но прежде всего надо встретиться с Мао Гуань».

— Князь Мин, времени мало, если не хотите, чтобы император Силэй умер, то нужно развернуться и отправиться в противоположную сторону. Мы уже подготовили человека, который прикинется князем Мином. Пока он будет отвлекать людей Силэй, настоящий князь Мин переоденется в одежду слуги, что лежит в этом мешке, и, спрятав лицо под маской, отправится на восток, где его будет ждать принцесса.

Фэн Мин широко распахнул глаза. Из-за мысли, что Жун Тянь, который сейчас находился во дворце, тоже отравлен, юношу охватывало смятение. Дрожащими губами Фэн Мин спросил:

— Если я пойду с вами, то сделаете ли для Жун Тяня противоядие?

— Если князь поверит нам, император Си Лэй будет жить до своего законного последнего вздоха. Если же нет, то вам с императором Силэй остаётся лишь умереть от отравления.

Ле Эр по-прежнему вытягивал шею, наблюдая за Фэн Мином.

Фэн Мин ненадолго замер, в глазах сверкнула решимость, и юноша, кивнув, процедил сквозь стиснутые зубы:

— Хорошо, я верю тебе. — И, подчиняясь указаниям слуги, юноша направился в дальний, спрятанный от глаз людей Жун Тяня угол базара.

С именем Жун Тяня на устах Фэн Мин, также подчиняясь указаниям слуги, оставил позади восточные врата.

Стоило Фэн Мину покинуть столицу, к нему сразу же подошла девушка. Поприветствовав, она подала коня, веля ему:

— Этот конь знает дорогу, Вам лишь нужно сесть на него.

Всё это было похоже на невообразимую драму. Сейчас Фэн Мину не приходилось выбирать, лишь покорно оседлать коня. Когда коню крикнули: «Но!», он сорвался с места и помчался, обгоняя ветер. Жеребец непрерывно мчался около тридцати миль, пока впереди не показался обоз.

Это был торговый обоз, которым часто пользовались в Силэй, и Фэн Мин ежедневно видел, как тот въезжал в столицу.

Как только конь остановился, из обоза вышло несколько человек, и они проводили Фэн Мина к ничем не примечательной повозке.

Занавес повозки внезапно поднялся, открывая улыбающееся лицо Мяо Гуан.

— Князь Мин наконец-то прибыл, а то я уже заждалась, скорее поднимайтесь. — Её улыбка, которая всегда казалась дружелюбной, сейчас была особенно пугающей.

Фэн Мин сел в повозку, не скрывая отвращения.

— Ужасно сожалею, что заставила князя Мина сесть на коня и в одиночку прибыть сюда. Но только так князь Мин мог покинуть столицу, не привлекая внимания стражников. Просто император Силэй отдал строгий приказ: тщательно проверять уезжающие обозы, больше всего боясь, что Вас могут похитить. Кто бы мог представить, что князь Мин добровольно покинет столицу и присоединится к нам?

Фэн Мин холодно произнёс:

— Хватит болтать, Вы согласились дать противоядие, скорее доставьте его во дворец, иначе я покончу с собой, откусив язык, и Вам не удастся отвести меня в Ли.

— Противоядие? — Мяо Гуан рассмеялась: — Ох, князь Мин действительно такой наивный, что Мяо Гуан сейчас умрёт от смеха. Что за человек император Силэй? Если можно было бы легко отравить императора Силэй, то старший брат-император давно бы это сделал. Жун Тянь день и ночь не сводил взгляда с князя Мина, он посылал лекарей, чтобы они осмотрели Вас и выявили что-нибудь? Тем более тот мешочек, что я подарила князю Мину, император Силэй приказал тайно подменить, как только князь Мин покинул мою резиденцию. Если бы я подарила князю Мину отправленный мешочек благовоний, разве это не послужило бы поводом убить меня?

— Вы… — Фэн Мин резко обернулся: — Тогда в моей груди…

— Тем ядом князя Мина отравили ещё в Фаньцзя. Император Силэй тоже это знает, только не осмелился сказать князю Мину, так как боялся, что его сокровище своими переживаниями может навредить собственному здоровью.

— Отравлен? Я отравлен?

Мяо Гуан, цокая языком, качала головой:

— Князь Мин совершенно не готов к интригам, либо пребывает в полном неведении. По правде сказать, император Силэй довольно внимателен, он всегда защищает и приставляет людей, чтобы те ежеминутно охраняли князя Мина, и считает себя безупречным. Я воспользовалась его гордыней и поймала на удочку. Ему казалось, что он будет строить козни против меня, в то время как я уже тайно плела сети для него.

— Мяо Гуан, Вы ядовитая женщина! — Фэн Мин вскочил с места.

— О, если бы не великодушная помощь князя Мина, разве Мяо Гуан добилась бы успеха? На сей раз привезти князя Мина старшему брату-императору — действительно большая заслуга.

3 — Chapter 52

До этого момента ему не была известна цель Мяо Гуан, однако, услышав сейчас, что он для неё всего лишь заслуга, трофей, юноша сильно разозлился и в то же время почувствовал страх. Фэн Мин сжал кулаки, его начало непрерывно трясти. Ему ещё никогда в своей жизни не доводилось так возненавидеть женщину. Хотя нет, это была ещё совсем девочка.

Торговый обоз двинулся на восток, и никто в Силэй даже не догадывался, что князь Мин уже в руках врага.

Мяо Гуан вновь сказала, звонко смеясь:

— Старший брат-император, увидев князя Мина, непременно обрадуется.

Фэн Мин лишь почувствовал, как тело обдало холодом:

— Жо Янь?

Стоило Фэн Мину вспомнить ужасающий взгляд Жо Яня и смертельный финал, который ждал его, попади он к нему, юношу бросило в дрожь. Он, пристально глядя на Мяо Гуан, незаметно завёл левую руку за спину. Жун Тянь в тот день, когда у императрицы был юбилей, среди груды подарков выбрал острый маленький кинжал, с которым юноша никогда не расставался, пряча за поясом, так как тот мог оказаться весьма полезным.

— Если Жо Янь лично увидит меня, боюсь, не обрадуется, кроме того он может разозлиться на принцессу. — Крепко стиснув кинжал, Фэн Мин в душе успокоился. Его взгляд ясных глаз упал на Мяо Гуан и, притворившись спокойным, юноша спросил: — Принцесса слышала про «Тридцать шесть стратагем»?

— «Тридцать шесть стратагем»? — Мяо Гуан знала, что хоть Фэн Мин и не мог строить козни, однако таил в себе множество хитроумных расчётов. С самого детства девушка в свободное время любила изучать известные замыслы, особенно её увлекали хитроумные стратегии. Стоило только девушке услышать про «Тридцать шесть стратагем», как она внезапно загорелась любопытством.

— Верно, «Тридцать шесть стратагем» является выдающейся книгой хитроумных стратегий в мире, и среди них есть одна стратагема, называется «Красавица» [1]. В то время существовал один узурпатор по имени Дун Чжо [2]. У него в подчинении был один смелый полководец — Люй Бу [3]. Изначально их отношения… — По-видимому, Фэн Мин стал слабеть, и его голос зазвучал тише.

Мяо Гуан постепенно приближала своё ухо, двигаясь к Фэн Мину.

Фэн Мин спокойно выждал, пока девушка приблизится и, тихо радуясь в душе, внезапно покачал головой, говоря:

— Ах, я оговорился. Эта история не о «Красавице», а, должно быть, «Бросил бы камень в крысу, да боюсь перебить посуду» [4], верно. — По окончании этой фразы голос Фэн Мина внезапно стал громче, а сам юноша резко вскочил с подстилки, что была расстелена в повозке, наставляя кинжал на Мяо Гуан.

С одной маленькой девочкой не сложно справиться, нужно лишь уловить момент!

— Не двигайся! — Мяо Гуан не успела махнуть рукой, как холодный кинжал Фэн Мина коснулся её шеи. Сам же Фэн Мин глубоким тоном прокричал: — Быстро позови своего слугу и прикажи вернуть меня обратно в столицу, иначе я убью тебя.

Мяо Гуан не думала, что у такого наивного человека за поясом окажется спрятан кинжал. В душе девушка ругала себя за беспечность и за то, что заранее не приказала обыскать его. Опустив косой взгляд, она поглядела на крайне острый кинжал, что был у её шеи, и, слабо улыбнувшись, крикнула:

— Стойте.

Ретивые скакуны в унисон заржали, останавливаясь.

Юноша воодушевился, но всё же был начеку на случай внезапного сопротивления Мяо Гуан.

Снаружи раздался чей-то почтительный голос:

— У госпожи есть какие-нибудь приказания?

Мяо Гуан медленно проговорила:

— Цай Сы, иди сюда.

Цай Сы был именно тем слугой, который встретил Фэн Мина на рынке. Он много лет прислуживал Жо Яню, и, так как был смышлёным и опытным, слуга завоевал доверие императора Ли, который поручал ему дела повышенной важности. В этот раз он должен был последовать за Мяо Гуан в Силэй и вместе с ней обманом похитить Фэн Мина.

Слуга поднялся в повозку, и ситуация ему стала понятна с первого взгляда. Фэн Мин из гостя уже превратился в хозяина, сделав Мяо Гуан своей заложницей. Цай Сы сначала остолбенел, но вскоре успокоился. Слуга ни на волос не изменился в лице и почтенно обратился к Мяо Гуан:

— Принцесса в порядке?

Мяо Гуан закатила глаза:

— Не в порядке.

Эти двое были на удивление спокойны. Было совершенно не похоже, что в повозке кто-то взят в заложники и сама атмосфера достаточно напряжённая. Фэн Мин тихо рыкнул:

— Быстро верни меня в Силэй, иначе я…

Мяо Гуан перебила его, её лицо было сосредоточенным, и, обратившись к Цай Сы, она спокойно произнесла:

— Цай Сы, слушай мой приказ.

— Цай Сы слушает! — громко отозвался слуга, зависнув в поклоне и ожидая приказа Мяо Гуан.

— Что бы ни случилось, всё переходит в твоё распоряжение. Хорошенько запомни: любой ценой князь Мин должен попасть в руки старшему брату-императору, — холодно приказала Мяо Гуан и, снова переведя взгляд на Фэн Мина, с кокетливым смехом объявила: — Князь Мин, можете приступать.

Фэн Мин обомлел: древние люди совершенно отличались от современного человека, для них жизнь вообще не была ценной. Мяо Гуан, неожиданно наплевав на собственную жизнь, хотела передать его императору Ли. Заскрежетав зубами, юноша пригрозил:

— Не нужно считать, что я не смогу убить.

— Мяо Гуан, напротив, хочет с этим поспорить.

— Ты…

— Убейте, — не боясь смерти, произнесла Мяо Гуан, направив шею к лезвию.

Фэн Мин никогда ещё не убивал людей. Увидев, как острое лезвие царапает нежную кожу, выпуская капли алой крови, Фэн Мин тотчас же вскрикнул, его рука задрожала, а сам юноша поспешно отвёл клинок в сторону.

Внезапно руку охватила ноющая боль, а кинжал со звоном упал в чайное фарфоровое блюдце.

Одна золотистая тонкая игла впилась между большим и указательным пальцами левой руки.

Цай Сы, подобно выпущенному из клетки тигру, бросился вперёд, нанёс сильный удар Фэн Мину в живот и, опрокинув, крепко связал ему руки верёвкой.

Всё произошло с молниеносной скоростью.

У Фэн Мина голова пошла кругом. Очнувшись, юноша нашёл себя лежащим в углу повозки со связанными за спиной руками и с ноющей болью в животе. Цай Сы и Мяо Гуан сидели рядом и с интересом смотрели на него.

Мяо Гуан, играясь с маленьким кинжалом, подаренным Жун Тянем, смеясь, произнесла:

— Несомненно, это тот самый знаменитый кинжал Силэй, говорят, что его лезвие подобно листу, чрезвычайно острое, и, убив человека, оно не оставит на себе и капли крови. Император Силэй и впрямь любит князя Мина, раз дарит ему такую хорошую вещицу.

— Хм!

— Жаль, что князь Мин слишком мягкосердечный, даже убить врага рука у него не поднимается. — Мяо Гуан, демонстрируя розовую царапину от кинжала, приблизилась к Фэн Мину, говоря: — Только вот в следующий раз помните: не нужно, слегка оцарапав, разжимать руку, нужно сразу убивать.

Фэн Мин холодно проговорил:

— Не беспокойтесь, принцесса, Фэн Мин несомненно запомнит слова Её Высочества.

Цай Сы поостерёг свою госпожу:

— Принцесса, с этим мальчишкой нужно быть начеку. Ваш слуга думает туже связать его.

— Не нужно, стоит только мне воткнуть в него несколько игл, и он не сможет пошевелиться. Когда придёт время, накрашу его, затем переодену в своё платье — кто угодно, увидев нас, посчитает нас сёстрами. Только моя сестра с детства тяжело больна и не может ни говорить, ни даже сидеть. Какая жалость, какая жалость.

Искусства иглоукалывания и макияжа Мяо Гуан были одни из самых знаменитых, только применяла она их крайне редко, и эти приёмы были никому не известны.

Торговый обоз снова тронулся в путь.

Мяо Гуан действительно вытащила иглы и воткнула их в тело Фэн Мина, к тому же она взяла несколько странных пилюль и заставила Фэн Мина проглотить их. Похищенному и со связанными руками Фэн Мину ничего не оставалось, как терпеть все уколы и глотать пилюли. Его тело действительно всё больше и больше становилось ватным. У него не было сил сесть, хотелось открыть рот и обругать девушку, однако юноша с удивлением обнаружил, что уже потерял голос.

— Князю Мину не стоит пугаться, пилюли лишь временно лишат Вас речи. Перед тем как мы покинем границы Си Лэй, Вы должны будете ежедневно и покорно принимать пилюли.

Взгляды Фэн Мина и Мяо Гуан сошлись в схватке, искря гневом. Но вскоре в глазах юноши отразился страх.

Мяо Гуан с удивительной лёгкостью раздела его.

— Великолепное тело, даже моё сердце оно тронуло, а о старшем брате-императоре и говорить не стоит. — Переодевая Фэн Мина в свою одежду, подразнила молодого князя Мяо Гуан. После она приказала Цай Сы взять одежду Фэн Мина, вынести из повозки и сжечь.

Фэн Мин, моргая, смотрел на принцессу, которая тщательно наносила на его лицо макияж. Вскоре всё было сделано. Подложив под него подушку, Мяо Гуан принесла бронзовое зеркало и поставила перед Фэн Мином.

— Посмотрите, моя старшая сестра красивее меня. Если император Си Лэй увидит Вас, то непременно, вернув себе, сделает императрицей. Но это неважно, ведь император Силэй, должно быть, сейчас в столице ищет своего князя Мина, так как он не поверит, что князь добровольно покинул столицу вместе с нами. — Договорив, девушка с восхищением поцокала языком, глядя на Фэн Мина в женской одежде.

Юноша посмотрел на красавицу в зеркале, которая своей красотой могла завоёвывать страны и покорять города. В душе юноша кричал от боли при мысли, что его в таком виде могут вывезти из Силэй.

«Небо, я совсем не хочу попадать в руки Жо Яню».

Юноша невольно возненавидел свою глупую голову, знал бы раньше, что такое произойдёт, последовал бы философии Цао Цао: «В следующий раз лучше я предам Поднебесную, чем позволю Поднебесной предать меня».

Но, к сожалению, было слишком поздно.

Мяо Гуан, в свою очередь, накрасившись и переодевшись в одежду дочери торговца, вместе с Фэн Мином ехала в повозке, словно они «родные сёстры». Весь день, пока они ехали, их досматривало множество охранников. То и дело охрана поднимала занавеску, заглядывала внутрь повозки, и, увидев ясные глаза Фэн Мина, его никто не мог узнать, ведь сам Фэн Мин, пройдя через руки прелестной Мяо Гуан, теперь сильно отличался от собственного портрета.

Если бы его увидел сам Жун Тянь, или Ле Эр, или Чиу Лань с девушками, то было бы всё совершенно по-другому.

Вот так, минуя опасность, они ехали два дня. А спустя ещё три дня они бы достигли границ Силэй.

Цай Сы поднял занавеску и, войдя в повозку, доложил:

— Принцесса действительно прекрасно справилась, чем дальше, тем меньше будет застав. Император Силэй убеждён, что князя Мина по-прежнему скрывают в столице. Он выделяет часть войск и направляет в столицу, чтобы усилить дозор на случай, если кому-то захочется вывезти князя Мина из города.

— Нам везёт, и только. Если бы тогда князь Мин на полчаса позже покинул столицу, нам бы расставили силки на небе и сети на земле, не дав возможности покинуть пределы столицы. — Мяо Гуан косо поглядела на онемевшего Фэн Мина. Приблизившись к его уху, она приторно проговорила: — Старшая сестра, твой Жун Тянь наверняка сильно переживает, так же, как и мой старший брат-император. — Ощутив лёгкую дрожь Фэн Мина, Мяо Гуан захихикала и утешающе сказала: — Не бойся, мой старший брат-император не создаст тебе трудностей, но если он это сделает, то Мяо Гуан обязательно поспешит на помощь старшей сестре. Мой старший брат-император будет обходиться с тобой намного лучше твоего Жун Тяня, и тогда ты не сможешь сбежать.

Девушка говорила это с наивным выражением, однако, слушая её изобретательный план, Фэн Мин совершенно не верил ей, лишь одаривал холодным взглядом.

За ужином, как и за последние пару дней, Фэн Мин немного поел. Проглотив пищу, юноша резко изменился в лице, и его стошнило.

— В чём дело?

Мяо Гуан поспешно опустила голову и поглядела на Фэн Мина. Юноша дрожал, а его лицо было искажено судорогой. Похоже, его мучила нестерпимая боль.

Цай Сы тоже поспешил в повозку и с удивлением произнёс:

— Яд фуянь начал действовать. Но… разве до следующего приступа осталось не четыре дня? Может, это всё притворство?

Мяо Гуан внимательно осмотрела Фэн Мина и покачала головой:

— Это не притворство. Он за последние дни волновался и сердился, к тому же получил несколько моих игл, отчего эффект яда ускорился.

Фэн Мин лишь чувствовал, как боль охватывает всё его тело, которое чуть ли не трясло в судорогах, но кричать он не мог. В глазах время от времени темнело, а в душе юноша невольно вопил:

«Жун Тянь, спаси меня!»

— Цай Сы, скорее принеси смягчающее лекарство.

Цай Сы спешно принёс пилюлю, Мяо Гуан раздробила и растворила её в воде, после чего помогла Фэн Мину подняться, говоря:

— Выпей это лекарство, оно поможет смягчить действие яда, потерпи, вот увидишь, старший брат-император поможет тебе вылечиться.

Медленно жидкость потекла в рот Фэн Мина, однако даже спустя некоторое время самочувствие не улучшилось.

Фэн Мина по-прежнему били судороги, а лицо постепенно начинало бледнеть. Мяо Гуан поняла, что что-то не так, и, спешно схватив иглы, воткнула в несколько мест, позволяя Фэн Мину немного двигаться.

«Больно…»

Боль не стихала ни на йоту, словно множество кулаков наперебой били по голове, по животу, по груди. У Фэн Мина к этому моменту даже не было сил кататься от боли, руки и ноги были очень холодными, тело непрерывно дрожало, взгляд тёмных глаз падал на Мяо Гуан. Внезапно изо рта хлынула алая кровь, марая каплями девушку.

Мяо Гуан и Цай Сы даже перепугались.

— В чём дело? Он же принял смягчающее лекарство.

Цай Сы задумался на мгновение, а потом напомнил:

— Принцесса, князь Мин выглядит так, будто настала заключительная стадия.

Мяо Гуан покачала головой:

— Невозможно, старший брат-император сказал, что отравил его в опочивальне Фаньцзя, до заключающей стадии двенадцать месяцев. Так что ещё далеко. — Она опустила голову и посмотрела на Фэн Мина: — Эй, что же с тобой случилось? — Цвет лица изменился с бледного на синий, и сил не было ответить. Теперь кровь потекла не только изо рта, но ещё и из носа.

Мяо Гуан лихорадочно думала, и поразительная мысль внезапно пришла ей на ум. Встряхнув Фэн Мина, девушка спросила:

— Ел ли ты какие-нибудь фрукты? Князь Мин, ты в Силэй ел какие-либо фрукты?

Цай Сы, также охваченный страхом, спешно спросил:

— У принцессы есть подозрение, что он ел юэюэ?

— Юэюэ может усилить эффект фуянь, он, по-видимому, из-за неведения их съел. — Мяо Гуан изменилась в лице, став бледной: — Один кусочек юэюэ способен вызвать месячный приступ, кажется, он съел не только один кусочек.

— Юэюэ является ценностью Силэй, если обычный человек съест этот фрукт, то его здоровье станет крепким. Также он может справиться с некоторыми ядами. Только откуда князь Мин взял столько плодов?

Пока они рассуждали, состояние Фэн Мина ухудшилось, а из ушей потекла кровь.

Мяо Гуан поглядела на Фэн Мина и со вздохом произнесла:

— Ох, твой Жун Тянь больно хорошо заботился о тебе, да так, что позволил тебе есть что попало, чем только навредил.

Фэн Мин уже был при смерти, однако разум его был ясен, и, услышав беседу Мяо Гуан и Цай Сы, юноша горько улыбнулся в душе. Поднесённый плод юэюэ такой ценный, однако Жун Тянь, несмотря на это, отнёсся к нему так пренебрежительно, позволив всем во дворце наследного принца съесть его. Он думал, что поможет Фэн Мину избавиться от яда фуянь, к тому же боялся, что если только один Фэн Мин съест его, то это будет выглядеть странно.

К сожалению, Жун Тянь не знал, что юэюэ, который способен нейтрализовать обычные яды, лишь усилит эффект фуянь.

И сейчас никто не знал, что он уже буквально в объятиях смерти.

Мяо Гуан проверила дыхание Фэн Мина, было ощущение, что оно постепенно ослабевает, да и глаза стали расходиться.

Мяо Гуан приехала издалека, хвастаясь, что привезёт старшему брату-императору Фэн Мина, поэтому она ни за что не позволит юноше умереть у неё на глазах. К тому же князь Мин ниспосланный небом, выдающийся, добрый и благородный. Мяо Гуан никогда не встречала такого мужчину. Немного поразмыслив, девушка подняла голову и приказала слуге:

— Цай Сы, возьми мою расшитую коробочку, открой, достань справа фиолетовую восковую пилюлю, разломай, раствори в воде и подай.

Цай Сы слегка опешил и не проронил ни слова. Повинуясь приказу Мяо Гуан, слуга взял расшитую коробку и, приготовив лекарство, подал девушке.

— Пей. Не выпьешь — умрёшь. — Зубы Фэн Мина были крепко стиснуты, Мяо Гуан и Цай Сы разомкнули сжатые челюсти и медленно влили снадобье.

Чёрные струйки потекли по подбородку и шее, но большая часть снадобья всё же попала в рот.

Мяо Гуан напряжённо смотрела на Фэн Мина. Только когда тело в объятиях перестало содрогаться, девушка выдохнула. Находясь рядом с ним все эти дни, она поняла, что совершенно не испытывает неприязни к Фэн Мину. Вытащив носовой платок, она смочила его в воде и осторожно смыла сухие следы крови с носа и ушей. Вздохнув с облегчением, девушка вновь заулыбалась:

— Старшая сестра сильно напугала меня. Смотри, как испортился макияж, позволь мне снова накрасить тебя.

Она приказала служанке подать другое платье и, сняв с Фэн Мина замаранное кровью платье, вновь помогла юноше переодеться. После того как она нанесла макияж, Мяо Гуан внезапно воскликнула:

— Ой, как я могла забыть?

Вынув иглы, девушка вновь вонзила их в тело Фэн Мина, тем самым обездвиживая его.

Фэн Мин надеялся, что она забудет это сделать, позволив ему восстановить силы, а после сбежать, однако сейчас все его надежды разлетелись, блеск в глазах померк, обнажая разочарование и печаль.

Мяо Гуан заметила это и, обняв юношу, словно ребёнка, произнесла, забавляясь:

— Тебе не сбежать. На самом деле мой старший брат-император тоже хороший, потерпи немного и, пожив с ним вместе, ты привыкнешь и, конечно же, забудешь своего Жун Тяня. Тогда ты даже будешь признателен мне.

Если бы Фэн Мин только мог, уже давно бы вспылил и не раз одарил девушку косым взглядом. Забыть Жун Тяня и полюбить Жо Яня — конечно же, это совершенно невозможно. Мяо Гуан хоть и была искусным стратегом, но всё же она юна и рассуждала о чувствах не лучше десятилетней девочки.

Похоже, Мяо Гуан мало с кем сближалась, однако за всё то время, что она провела вместе с Фэн Мином, её тон становился мягче и ласковей. Увидев, что лицо юноши вновь стало бледным, девушка погладила его обессиленную руку, тихо бормоча:

— Князь Мин, на этот раз я действительно спасла Вам жизнь. Это великая милость, не забывайте. — Говоря это, девушка выглядела так, будто договаривалась со своим другом детства.

Фэн Мин не мог даже горько улыбнуться. Ему ничего другого не оставалось, как тихо прижаться к Мяо Гуан и неохотно оставаться игрушкой в её руках.

Примечания:

[1] 31-я стратагема, которая учит мягкостью одолевать жесткость.

[2] Влиятельный китайский полководец эпохи Троецарствия.

[3] Знаменитый воин и полководец периода Троецарствия.

[4] Обр. в знач.: воздержаться от действия из страха перед последствиями; опасаться причинить вред невинным; действовать с оглядкой, осторожничать.

3 — Chapter 53

Стараясь лишний раз не привлекать внимания Силэй, торговый обоз не торопился и двигался лишь днём.

Вечером они остановились на ночлег, а на следующее утро дым от готовки еды поднял всех людей, и те стали готовиться к завтраку.

В палатке Мяо Гуан, лично переодев Фэн Мина, вновь стала цокать языком от восхищения:

— Чем больше смотрю на князя Мина, тем красивее он становится. Такой красивый, как жаль, что я не могу спрятать Вас.

Сердце Фэн Мина внезапно забилось сильнее.

«Можно воспользоваться случаем, ведь если Мяо Гуан влюбить в себя, тогда я не попаду в руки Жо Яню». — В глазах юноши промелькнул блеск.

Мяо Гуан, сжав губы, слегка прикоснулась пальчиком к носу Фэн Мина и, шутя, сказала:

— Не предавайся сумасбродным идеям, будь ты сотню раз привлекателен, я не позволю себе оскорбить старшего брата-императора и не верну тебя в Силэй.

Эта девчонка наверняка обладала искусством читать чужие мысли. После того как намерения Фэн Мина были раскрыты, самому юноше оставалось лишь, поглядев на Мяо Гуан, отвернуться.

В Силэй уже наступила весна, и повсюду благоухали цветы, и зелёным ковром стелилась трава. Фэн Мин вспоминал, как Жун Тянь зимой, взяв его на конную прогулку по огромным равнинам, сказал ему, что с наступлением весны пейзаж приобретёт красоту, покрывшись бескрайней зеленью.

Однако сейчас, когда воздух был наполнен ароматами цветов, а земля укрыта зелёным ковром, он находился в руках Мяо Гуан, и скоро его тайно вывезут из Силэй.

На душе стало тоскливо.

После завтрака торговый обоз вновь продолжил путь.

Мяо Гуан позвала слуг, чтобы они помогли устроить Фэн Мина в экипаже, а затем сказала, обращаясь к юноше:

— Мой тебе совет — забудь о побеге. Скажу откровенно: старший брат-император уже, тайно прибыв в Силэй, ждёт нас, и через сутки мы встретимся с ним. Если ты надумаешь сбежать от меня, то мне придётся прибегнуть к иглам. Если осмелишься сбежать от старшего брата-императора, то отведаешь очень много страданий. — Фыркнув, Мяо Гуан заметила, что в глазах Фэн Мина совершенно нет страха, в них она видела лишь ярость и, показав язык, с улыбкой вновь начала помогать ему прихорашиваться.

Как только она привела лицо юноши в порядок, сидящий снаружи конюх внезапно остановил лошадей, натянув поводья.

Повозка остановилась слишком резко, Мяо Гуан и Фэн Мин чуть не ударились о дверь. Поднявшись с ковра, девушка открыла занавеску и резко спросила:

— Что случилось?

Снаружи все засуетились, а до ушей донёсся приближающийся цокот копыт.

Цай Сы подскочил на лошади и, сложив руки в знак почтения, сообщил:

— Принцесса, мы столкнулись с разбойниками. Прошу принцессу вернуться в повозку, Цай Сы со своими людьми защитит Вас.

Мяо Гуан, поменявшись в лице, спросила:

— Неужели это знаменитый разбойник Сюань Фэн, что обитает на границах государств Тун и Силэй?

— Похоже на то. Ходят слухи, что этого грабителя император Тун специально послал к границам Си Лэй, чтобы он бесчинствовал там, и тогда Силэй объявит войну государству Тун. Не думал, что мы можем нарваться на него.

Мяо Гуан сказала, кивнув:

— Повозка — лёгкая добыча. Чтобы не упустить князя Мина, ты возьмёшь его с собой, а другие будут охранять тыл. Что же касается ценностей, не обязательно защищать их, пускай забирают. — Вернувшись в повозку, девушка взяла Фэн Мина и немедля передала Цай Сы.

Звуки смерти сотрясли землю. На вершине появилась величественная тень, и сотни грабителей Сюань Фэна, скрывая лица масками, спустились вниз и бросились в атаку.

Стоявший во главе банды громко крикнул:

— Братья, давайте похитим красотку для старшего брата.

Шайка с грохотом последовала крику и, направившись к торговой повозке, начала бесчинствовать и убивать.

Держа в одной руке Фэн Мина, а в другой меч, Цай Сы встретил противника. Мужчина думал, что этот противник и впрямь жесток, не удивительно, что свободно разгуливает на границе двух государств. Раздался внезапный порыв ветра, и перед ним появился выдающийся разбойник, который одним сильным взмахом клинка выбил меч из руки Цай Сы.

Кто бы мог подумать, что среди людей Сюань Фэна окажется такой мастер?

Его лицо было скрыто под маской, виднелись лишь бездонные глаза. Сам мужчина сохранял хладнокровие, приводя всех в трепет.

Величественен, значит, он — предводитель!

От двух промелькнувших слева ударов Цай Сы уклонился. Мужчину совершенно не интересовала голова слуги, наоборот, он хотел убить лошадь. Вжих-вжих! Три удара, и ретивый конь под бёдрами Цай Сы, не выдержав, заржал, рухнув замертво.

Цай Сы, громко крикнув, спрыгнул с коня. Ещё не коснувшись земли, слуга получил безжалостный удар в живот, правая рука внезапно ослабла, и не способный сопротивляться Фэн Мин с неожиданной лёгкостью попал в руки мужчины.

Цай Сы был крайне изумлён, он попытался подняться и забрать Фэн Мина, однако грабитель нанёс ему удар в плечо, пронзая мечом. Развернув коня, мужчина стегнул его и направился к банде, подняв меч над головой.

Увидев, что их лидер нашёл Фэн Мина, стоявший во главе битвы мужчина громко гаркнул:

— Братья, красавица уже поймана, так пусть прольётся кровь.

Получив приказ, грабители, больше ничего не боясь, начали жестоко убивать. Крики ужаса, принадлежавшие слугам Мяо Гуан, доносились непрерывным потоком в пространстве.

Хоть Фэн Мин и не мог говорить, но, ясно понимая, что дело провалилось, тихо в душе жаловался на свои невзгоды. Вырвавшись от волка, угодил к тигру. Он уже и так вдоволь настрадался от осознания, что его похитили для Жо Яня, так теперь ещё бандиты, которые схватили его и собирались увести в качестве жены их предводителя.

Сам же предводитель бандитов, держа Фэн Мина в своих объятиях, опустил голову и, с мгновение поглядев на юношу, с улыбкой произнёс:

— Что за маленькая красавица, как только вернёмся во дворец, ты будешь носить женские наряды лишь для меня. — Вдруг мужчина поднял руку и сорвал маску, обнажая красивое лицо.

Это был второй выдающийся мужчина Поднебесной и государь-император Силэй — Жун Тянь!

Когда Жун Тянь обнажил лицо, со всех сторон раздались звуки труб. Из-за горы, сменив одежду бандитов на военную, вышли солдаты Силэй. Позади Жун Тяня в небо устремился величественный и внушающий трепет флаг Силэй.

Сердце Фэн Мина чуть не остановилось; если бы иглы Мяо Гуан не отняли его силы, то юноша уже давно бы отлупил Жун Тяня.

«Подлец! Сволочь, снова напугал меня!»

Хоть рот не мог говорить, однако глаза переполнились взволнованным блеском.

Жун Тянь опустил голову и, поцеловав Фэн Мина в губы, улыбнулся так, как он делал это для возлюбленного:

— Не нужно слёз, мне действительно очень жаль.

Тот пронзительно кричавший грабитель, подскочив к Фэн Мину и хихикая, снял маску:

— Я знал, что так мы можем напугать князя Мина, но это было решением государя. — Как оказалось, это был Ле Эр.

Бой уже закончился, и солдаты Силэй, которые шквалом обрушились на неприятеля, подавили сопротивление. Мяо Гуан и люди Цай Сы, получив всевозможные ранения, были связаны войском Силэй и брошены перед восседавшим на коне Жун Тянем.

Держа в объятиях Фэн Мина, император Силэй свысока поглядел на измазанных пылью пленников и со смехом сказал:

— Принцесса слишком пренебрежительно отнеслась к Жун Тяню, как я мог позволить Вам прямо на моих глазах похитить моего любимого?

Мяо Гуан уже поняла, что потерпела неудачу, и, бросив холодный взгляд, не проронила ни слова.

Цай Сы заорал:

— Жун Тянь, ты подлый человек, накормил юэюэ своего любимого, чтобы усилить эффект яда, использовал милосердие принцессы и обманом заполучил противоядие!

— Ха-ха, если говорить о подлости, то тут я уступаю Жо Яню. Хм, а Жо Янь всё же смелый: неожиданно обойдя взгляд Жун Тяня, тайно прибыл к границам Силэй. На этот раз я хочу, чтобы он отведал моей жестокости.

Мяо Гуан и Цай Сы испугались и, посмотрев друг на друга, всё же забеспокоились за Жо Яня.

Вдалеке показался столб пыли: огромное войско Жун Тяня приближалось к своему господину. Обеспокоенный генерал Тун вырвался вперёд и, подъехав к императору, спешился, доложив:

— Ваше Величество, Тун Цзяньмин повёл за собой триста тысяч лучших солдат и напал на укрытие Жо Яня. Армия Ли понесла большие потери… — Мужчина в нерешительности поглядел на Жун Тяня, стыдливо продолжив: — Однако среди трупов так и не удалось найти Жо Яня.

Люди Мяо Гуан, услышав, что с Жо Янем ничего не случилось, вздохнули с облегчением.

Жун Тян, найдя Фэн Мина, пребывал в отличном расположении духа и махнул рукой, говоря:

— Жо Янь самый хитрый, разве его можно легко убить? В Фэн Мине больше нет яда фуянь, так что с моей души будто камень упал. Принцесса Мяо Гуан, прошу, Вы снова стали нашей гостьей и проследуете вместе с нами в столицу. Ле Эр, сообщи Жун Ху, что не стоит просить того чудака найти противоядие, пускай твой старший брат возвращается.

— Слушаюсь!

Жун Тянь опустил голову и посмотрел в глаза таращившегося на него Фэн Мина. Вновь одарив юношу лёгким поцелуем, мужчина шепнул ему на ушко:

— Фэн Мин, мы возвращаемся. — И стегнул коня.

Императорский флаг Силэй стал медленно удаляться. Среди солдат, за исключением императора и вернувшегося князя Мина, ещё находилась пленённая принцесса Ли — Мяо Гуан.

Их разлучили на пять дней, но казалось, что прошла целая вечность.

В самом деле, Жун Тянь сначала накормил Фэн Мина юэюэ, а затем возглавил войско и, нагнав похитителей, стал ждать, когда Мяо Гуан расчувствуется и даст Фэн Мину противоядие. Он тщательно всё спланировал. Подумав, что, как только Фэн Мин будет спасён, ему понадобятся служанки, мужчина взял из дворца Цю Лань и девушек и поселил их поблизости.

Приехав в самый ближайший городок, Жун Тянь и Фэн Мин столкнулись с уже ждавшими их Цю Лань и остальными служанками, которые с криком выскочили из комнаты, чтобы поприветствовать их:

— Наконец-то князь Мин вернулся!

— Этот яд наверняка уже выведен.

— Конечно, иначе государь не забрал бы князя Мина.

Цю Юэ сказала, утирая слёзы:

— Князь Мин похудел, эти слуги Ли совершенно не умеют ухаживать за ним.

Ле Эр сказал со смехом:

— Князь Мин пользуется успехом у женщин, ведь ему прислуживала сама принцесса Ли — Мяо Гуан.

Сзади неожиданно появился Жун Тянь. Мужчина поглядел на слуг и холодно произнёс:

— Фэн Мин всё ещё слаб, зачем вы шумите? — Он положил юношу на кровать и, опустив голову, утешающе проговорил: — Не бойся, немота, вызванная лекарством, через день пройдёт. Подожди, и завтра ты сможешь говорить. Я правда скучаю по твоему голоску.

У Фэн Мина на душе было множество «почему», однако он не мог проронить ни слова, руки и ноги тоже временно не работали, всё, что юноша мог делать — наблюдать, как Жун Тянь ласкает его, пользуясь моментом.

Сам же Жун Тянь был в отличном расположении духа и, обняв Фэн Мина, проспал всю ночь. На второй день конечности зашевелились и вернулся голос. Фэн Мин первым же делом стал лупить Жун Тяня, тихо рыча:

— Ты снова строишь козни против меня?

— Как я мог строить козни против тебя? — Жун Тянь невинно произнёс: — Я это сделал, чтобы вывести яд из твоего тела.

— Почему ты не сказал мне про отравление? Почему раньше не рассказал мне о своём плане? Ты хочешь напугать меня до смерти?

Цю Лань и девушки, услышав крики, подмигнули друг другу и тактично столпились у закрытой двери.

Жун Тянь стал объяснять:

— Ты такой глупый, сказать тебе — это всё равно, что сказать Мяо Гуан. Фэн Мин, это не шутки, не найди мы противоядие, ты бы умер. — Говоря это, мужчина тихо приблизился к Фэн Мину и поймал его беспрестанно рвущиеся в бой кулаки. — Когда я узнал, что ты отравлен, моё сердце чуть не разорвалось от боли, а когда я отдал тебя в руки Мяо Гуан, то не находил себе места. Иди, спроси Ле Эра, за последние дни я круглыми сутками следовал за Мяо Гуан, я не расслаблялся ни на миг, так как боялся потерять твои следы.

— Ты обманом накормил меня юэюэ!

— Не съешь ты юэюэ, как Мяо Гуан согласилась бы помочь тебе и дать противоядие? Иначе ты раз в месяц страдал бы от боли, ты не чувствовал бы боли, зато её чувствовал бы вместо тебя я. — Жун Тянь сжал ушко Фэн Мина, непрерывно облизывая его: — Мне было крайне сложно найти юэюэ в таком количестве, ещё нужно было обманом заставить тебя съесть не больше одиннадцати штучек. Всё это было крайне сложно.

— Ты…

— Я, чтобы спасти тебя, приложил столько усилий, почему ты совершенно не признателен мне?

— Ты…

— Не злись, позволь мне поцеловать тебя.

— Ум-м… м…

По дороге в столицу они наслаждались весенним пейзажем Силэй, на некогда заброшенных склонах гор сейчас создавались предложенные Фэн Мином террасовые поля и водяные колёса, возможно, с помощью этого можно было получить ещё больше урожая, решив проблему с нехваткой еды в Силэй.

Жун Тянь, взяв на себя роль экскурсовода, неторопливо отвечал на всевозможные вопросы Фэн Мина. Также мужчина впервые позволил Фэн Мину путешествовать верхом. К чему томиться в душной и пустой повозке?

Фэн Мин обрадовался, что ему позволили одному ехать на Байюне. Юноша стегнул коня и помчался вперёд, обгоняя войско, а встревоженный Жун Тянь старался следовать рядом. Цю Лань и девушки всё же оставались в повозке, хихикая, а когда вечером они останавливались на ночлег, прислуживали Жун Тяню и Фэн Мину.

Спустя пять дней они наконец-то прибыли в столицу. Фэн Мин вновь вернулся в хорошо знакомые стены дворца наследного принца.

Сладкие речи Жун Тяня уже задобрили сердитого Фэн Мина, а того, вопреки этому, стала заботить судьба Мяо Гуан.

— Жун Тянь, ведь ты не убьёшь Мяо Гуан?

Мужчина, обернувшись, спросил:

— Тебе жалко? Я забыл, что за долгое время ты подружился с ней. Хоть эта девчонка и не красавица, но зато обладает особым характером, она не уступает в изобретательности своему брату и может неожиданно напасть. — Без всякого вкуса ревности во рту произнёс Жун Тянь.

Фэн Мин хмыкнул:

— Я забыл, она, оказывается, хотела соединиться брачными узами с императором Силэй. Хорошо, не стоит избегать проблемы, ты убьёшь Мяо Гуан?

— Нет, — Жун Тянь покачал головой. — Она отличный заложник, не стоит таким разбрасываться. Хоть Жо Янь и безжалостен, но всё же она его родная младшая сестра.

— Тогда я спокоен. Она ужасна, однако в душе она лишь игривая маленькая девочка, и только.

Жун Тянь вздохнул:

— Фэн Мин, твоё сердце слишком доброе. Если бы не я, то эта игривая девочка вот-вот вручила бы тебя Жо Яню, из всех именно ты должен меньше всего её жалеть.

Фэн Мин с досадой кивнул:

— Верно, я всё же не привык ко всем этим хитростям и ловушкам. — На лице появилось отчаяние.

Жун Тянь, с трудом сдерживая смех, обнял Фэн Мина за плечи и, опустив голову, сказал ему:

— Я ведь говорил: позволь мне защитить тебя от всех этих хитростей и ловушек.

— Хорошо, — кивнул Фэн Мин.

— Тогда, когда я прибегну к уловкам, ты не будешь злиться.

— Но прибегая к уловкам, ты всегда обманываешь меня, утаивая их… — Фэн Мин с несчастным видом поднял голову.

— Ладно, я клянусь: когда нужно будет обмануть, я постараюсь этого не делать. — Жун Тянь серьёзно добавил: — Однако, когда будет необходимо, то я наверняка обману.

«Что у тебя за странная логика?»

«Если бы это были современные отношения, то ты всю жизнь проходил бы холостяком».

«Говоря прямо, ты просто хочешь надуть, прирождённый мошенник! Говоря сладкие речи, хочешь, чтобы я позволил тебе провести себя? Найдётся ли такой идиот, который даст позволение тебе открыто обмануть себя?»

Фэн Мин ещё какое-то время противился. В итоге, не устояв перед тихим взглядом Жун Тяня, юноша надул губы и послушно кивнул.

3 — Chapter 54

Жо Яню было девятнадцать, когда он вступил на престол. Весь мир был у его ног и он мог делать всё, что хотел, однако на этот раз потерпел неудачу. Он не только подвергся нападению Жун Тяня, который узнал, что он прячется на границе Силэй, но все его лучшие телохранители, которые отправились вместе с ним, были убиты, лишь он один позорно бежал в Ли, а его родная младшая сестра Мяо Гуан оказалась в руках его главного врага.

Фэн Мин сейчас пребывал в блаженстве, нежась в любовных объятиях Жун Тяня.

Сначала, поймав Фэн Мина и имея при себе противоядие, Жо Янь шантажировал Силэй. Но сейчас, наоборот, оказавшись из-за поимки младшей сестры под контролем Жун Тяня, император Ли очутился в неблагоприятном положении.

Жун Тянь послал сообщение врагу, объясняя, что раз Мяо Гуан пыталась похитить князя Мина, то пусть Ли пришлёт еды и лошадей в качестве компенсации.

— Используешь Мяо Гуан в качестве обмена на еду и лошадей?

— Верно, на огромное количество еды и лошадей, — с улыбкой ответил Жун Тянь.

Фэн Мин нахмурился:

— Но Мяо Гуан — выдающаяся принцесса, не слишком ли жалок такой обмен?

— Мы не говорили, что позволим ей вернуться, так или иначе Мяо Гуан останется в Силэй, мы лишь выдвинем Жо Яню наши требования, и он выполнит их. — Лицо Жун Тяня приобрело лукавое выражение.

— Ах, ты шантажируешь, — внезапно осознал Фэн Мин. — Но получится ли у Жо Яня стерпеть твой шантаж? Он ужасен и, конечно, не согласится выполнить требования даже ради Мяо Гуан.

Через несколько дней прибыл гонец Ли с ответом от Жо Яня.

Жо Янь не согласился предоставить еду и лошадей, вопреки этому он преподнёс один подарок — бледно-зелёную яшмовую подвеску.

Во дворце наследного принца Фэн Мин с любопытством разглядывал этот подарок.

— Это шарада, — Фэн Мин покачал головой. — Не могу понять, на что намекает Жо Янь. Эта яшмовая подвеска очень ценная? Жо Янь хочет обменять эту подвеску на сестру?

Жун Тянь был невозмутим и, немного поглядев на подвеску, громко позвал:

— Ле Эр, войди.

Ле Эр всё время стоял у двери и, услышав голос хозяина, появился на пороге комнаты.

Жун Тянь, указывая на подвеску, задал вопрос:

— Это ответ Жо Яня, что ты об этом думаешь?

Стоило только юноше взглянуть на вещицу, как Ле Эра будто ударили в грудь, его лицо побледнело, и, упав на колени пред Жун Тянем, он жалобно проговорил:

— Ваше Величество…

Фэн Мин испугался и с удивлением поглядел на Ле Эра.

В глазах Жун Тяня сверкнул холодный блеск, а сам мужчина тихо спросил:

— Ты считаешь такой обмен достойным? Мяо Гуан — правая и левая рука Жо Яня, выпустить её — всё равно что выпустить тигра в горы, выдвинув сильного противника для Силэй.

— Ваше Величество, но… — Услышав, что Жун Тянь думает отказаться, Ле Эр внезапно вздрогнул и умоляющим взглядом поглядел на Фэн Мина: — Князь Мин, умоляю вас спасите моего старшего брата.

Фэн Мин остолбенел:

— Что? Твой старший брат… Жун Ху…

— Это нефритовая подвеска старшего брата, у младшего брата есть точно такая же. — Ле Эр поспешно вынул из рукава свою яшмовую подвеску, которая действительно была похожа на ту, что прислал Жо Янь. — Старший брат совершенно не мог потерять подвеску; если она попала в руки Жо Яня, то это значит, что он схватил моего старшего брата. Умоляю князя Мина смиловаться и спасти его.

Он знал, что у Фэн Мина доброе сердце, и вместо того, чтобы умолять Жун Тяня, который больше привык обращать внимание на более серьёзные проблемы, лучше уж обратиться к Фэн Мину.

Фэн Мин тотчас же вытянул руку, чтобы помочь Ле Эру подняться с колен и кивнул, говоря:

— Не бойся, Жун Тянь обязательно поможет спасти Жун Ху. Вы все его самые важные люди, ведь так, Жун Тянь? — Он обернулся и пристально посмотрел на мужчину.

Однако в эту минуту у Жун Тяня было каменное сердце, и, глядя в окно, он спокойно объяснил:

— Мяо Гуан является принцессой Ли, а использовать Жун Ху в качестве обмена слишком дёшево для Жо Яня.

— Князь Мин, у Жо Яня слишком жестокие методы, если мой старший брат в его руках, то боюсь, что… — В глазах Ле Эра появились слёзы.

Фэн Мин слышал мольбы Ле Эра, и в его сердце тотчас же проснулись человеколюбие и чувство долга. Трудно себе представить, что, став императором, Жун Тянь растеряет чувство преданности. В глазах Фэн Мина, вернуть Жун Ху в целости и сохранности было важнее, чем пленить Мяо Гуан. Недовольно поглядев на Жун Тяня, юноша фыркнул и похлопал Ле Эра по плечу, приказывая ему:

— Ле Эр, мне нужно кое о чём поговорить с Жун Тянем, выйди ненадолго. Не беспокойся, мы непременно спасём твоего старшего брата.

Ле Эр знал, что Фэн Мин хочет пустить в ход могущество, вероятно, на всём свете он был единственным, кто мог повлиять на Жун Тяня. Сразу же проронив «слушаюсь» и утирая слёзы, юноша вышел из комнаты.

Ле Эр ушёл, и Фэн Мин закрыл дверь. В голове вертелось бесчисленное количество примеров того, с каким чувством долга обращались с людьми китайские и иностранные монархи всех времён. Раздумывая, как просвятить вечно думающего о славе и жаждущего выгод Жун Тяня, юноша обернулся и, обращаясь к мужчине, произнёс:

— Я не думал, что ты откажешься обменять Мяо Гуан на Жун Ху, ведь у человека должны быть совесть и сострадание, а у Великого императора тем более… у-ум…

Полный праведного негодования, юноша хотел преподать Жун Тяню урок, хотел, чтобы мужчина стал справедливым императором, как Лю Бэй, но стоило ему обернуться, как он тотчас же оказался в страстных объятиях Жун Тяня, который немедленно припал к его губам.

— У-ум… я ещё не закончил… у-у, у-ум… — Фэн Мин разгневался и стал размахивать кулаками, но Жун Тянь ловко схватил и завёл их за спину.

— Может, ещё что-нибудь скажешь? Не собираюсь ли я отпускать Мяо Гуан, чтобы спасти Жун Ху? — смеялся Жун Тянь, полностью избавляясь от мрачного выражения, которое обнажил в присутствии Ле Эра.

— Верно!

— Я спрошу тебя: кто ценнее — Мяо Гуан или Жун Ху?

— Скажу тебе, любая человеческая жизнь является ценностью. — Фэн Мин широко распахнул глаза и, пристально глядя на Жун Тяня, высоко выпятил грудь.

Спасение жизни было вопросом принципа для юноши, и раз уж он решил помочь Жун Тяню стать хозяином Поднебесной, то было необходимо воспитать в нём гуманного правителя — по крайней мере, не быть как Цао Цао, который с безразличием относился к жизни и смерти своих подданных.

Жун Тянь отступил на шаг, прищурил глаза, окинув взглядом Фэн Мина, и, выпуская юношу из объятий, произнёс, цокая языком:

— Недурно, в князе Мине немного чувствуется мощь. Я вновь спрошу тебя: я говорил, что не склонен использовать Мяо Гуан, чтобы спасти Жун Ху?

— Это… Твоё нынешнее отношение…

— Жун Ху много лет был рядом со мной, он не только моё доверенное лицо, но и в глубине души я отношусь к нему и Ле Эру почти как к младшим братьям. Ты скажешь: как я могу жертвовать Жун Ху ради маленькой с напускным величием девочки? — Жун Тянь, хмыкнув, сказал: — Если Жо Яню действительно нужен обмен, то, возможно, я подумаю над этим.

Глаза Фэн Мина просияли, а на щёчках проступили ямочки:

— Ты хочешь сказать, что согласен на требования Жо Яня и обменяешь Мяо Гуан на Жун Ху?

— Угу. — Жун Тянь с достаточно серьёзным выражением кивнул, однако следующие слова были совершенно уклончивыми: — Только ты сегодня ночью позволишь мне разок полакомиться.

Фэн Мин взъерошил волосы, почёсывая затылок:

— Ты голоден? Тогда нужно сказать Цю Лань, чтобы подавали еду.

— Не прикидывайся дураком! Ты прекрасно знаешь, чем именно я хочу полакомиться, — помрачнел Жун Тянь.

— А, я тоже хочу полакомиться тобой, — прошептал Фэн Мин.

Лицо наполнилось счастьем, а сам Жун Тянь громко рассмеялся, поглаживая поясницу юноши:

— Посмотрим, кто кем полакомится.

— Секундочку, мы отклонились от темы. — Хлопнул Фэн Мин по руке Жун Тяня и со всей серьёзностью вернулся к наставлениям: — Как государю можно, обсуждая важные политические дела, отвлекаться? Давай-ка вернёмся к основной теме нашего разговора. Во-первых, ты согласен обменять Мяо Гуан на Жун Ху — это бесспорно верное решение. Во-вторых… — Юноша порицательным взглядом окинул Жун Тяня: — Почему ты таким странным поведением вводишь меня в заблуждение, неужели у тебя уже вошло в привычку подшучивать над князем Мином и, если ты этого не делаешь, то тебе становится плохо? Вот что я тебе скажу: во мне может ещё остаться яд и от эмоционального потрясения я могу заболеть.

Жун Тянь без какого-либо намёка на стыд своевольно обвил рукой талию Фэн Мина и, держа того в объятиях, от всей души поцеловал его, а потом ответил:

— Как государь, знающий политические стратегии, я также обладаю пониманием человеческого сердца. После этих событий Ле Эр и Жун Ху будут непоколебимо преданными тебе и, не щадя себя, защитят тебя. Если рядом с выдающимся князем Мином будут двое лучших телохранителей, то я, выдающийся император Силэй, немного буду спокоен. — Низко и с улыбкой прошептав это на ушко Фэн Мину, Жун Тянь вновь начал ласкать языком его мочку.

Фэн Мин чувствовал внутри разрастающийся жар, он возбуждённо поглядел на Жун Тяна, уже не порицая за то, что тот по своему усмотрению захватил князя Мина во время «обсуждений политических дел».

— Сегодня ночью я хочу полакомиться тобой, — шептал Жун Тянь, нежно покусывая ушко юноши.

Фэн Мин вновь покраснел и решительно покачал головой:

— Нет, я полакомлюсь тобой. Прошлый раз тоже я лакомился тобой.

— В прошлый раз из-за твоего отравления было неудобно овладевать тобой. Сейчас яда уже нет. Я сдерживался так много дней, пока ты не поправился, так что следует вознаградить меня за это.

Фэн Мин нахмурился:

— Не нужно этой слащавости. Ты являешься императором, только ты вознаграждаешь других, разве ты можешь просить кого-то о награде?

— Хорошо, тогда я вознагражу тебя, полакомившись тобой.

— Ни за что!

Губы, скользя по телу, щекотали Фэн Мина, заставляя непрерывно извиваться и громко смеяться в объятиях Жун Тяня.

Жун Тянь, немного поразвлекавшись, вспомнил, что Ле Эр по-прежнему ждёт решения, и, выпустив Фэн Мина из объятий, сказал:

— Выйди и сообщи Ле Эру хорошую новость, а сегодня ночью я вновь приду и вознагражу тебя.

Фэн Мин высунул язык. Юноша совершенно забыл об ожидающем снаружи Ле Эре, и ему тотчас же стало стыдно.

— Ле Эр, иди сюда! — Распахнув дверь, юноша увидел, как Ле Эр с заплаканными глазами, спешно отстранившись от стены, бросился к нему.

Фэн Мин посмотрел на Ле Эра и многочисленно вздохнул:

— Ах, Ле Эр…

— Князь Мин… — Ле Эр был так встревожен, что боялся моргнуть.

Фэн Мин убрал с лица напряжённость и подмигнул юноше:

— Жун Тянь согласен. Мы посчитали, что обменять Мяо Гуан на Жун Ху действительно стоит того.

Ле Эр остолбенел, словно даже простое движение вызывало у него огромный труд. Медленно моргнув несколько раз, юноша внезапно рухнул на колени и громко расплакался:

— Благодарю князя Мина! Благодарю князя Мина! — Ударяясь лбом оземь, он несколько раз поклонился Фэн Мину. После чего, повернувшись в сторону комнаты, громко закричал: — Благодарю Его Величество! — И вновь поклонился, ударяясь лбом.

— Ладно-ладно, скорее поднимайся. — Фэн Мин поднял подростка с колен и с улыбкой произнёс: — Теперь волноваться не о чем.

— Угу.

Теперь вопрос с Мяо Гуан был решён.

Отправив гонца с письмом, где были изложены детали обмена, Фэн Мин внезапно кое-что вспомнил и спросил Жун Тяня:

— Мы что-нибудь введём в Мяо Гуан?

Жун Тян с изумлением посмотрел на Фэн Мина.

Фэн Мину стало немного неловко, и, краснея от стыда, он промолвил:

— Моё сердце очень испорченное? И совсем не благородное… Я хотел сказать, что Жо Янь обладает страшным искусством отравления, а если он что-то сделает Жун Ху, то мы потом сможем, используя Мяо Гуан, заставить Жо Яня отдать противоядие.

— Ха-ха! — Жун Тянь широко улыбнулся и, не скрывая восхищения, ответил: — Фэн Мин, немного пожив с Мяо Гуан, ты неожиданно стал умнее.

— Жун Тянь… — воскликнул Фэн Мин, делая замечание.

— Конечно, твои предположения верны. Однако Жо Янь такой человек, что если мы отравим Мяо Гуан, то во время обмена он сразу же может это учуять, и тогда Жун Ху непременно погибнет. Тебе не нужно переживать по поводу самого Жун Ху — даже если его отравят ядом фуянь, это можно выявить по пульсу. В крайнем случае, если Жун Ху будет отравлен, то мы поступим так же, сразу же казнив Мяо Гуан. Жо Янь не сделает такую глупость. — Жун Тянь спокойно пояснил: — К тому же Жо Янь, как и я, император. А императору очень важно доверие, ему нельзя поступать опрометчиво, ведь это уничтожит его репутацию.

— Ах… — Стиснув зубы, Фэн Мин опустил голову и, заливаясь краской стыда, тихо проговорил: — Прости, не знаю, из-за чего вдруг я стал таким плохим.

Жун Тянь, коснувшись губами его ушка, сказал так, чтобы мог слышать только Фэн Мин:

— Глупыш, плохой… необходимо плохое помещать в суть, понял?

Фэн Мин вытаращил глаза, словно только что родившийся оленёнок, и покачал головой, говоря:

— Не понял. Как это плохое помещать в суть?

— Скажу, но ты всё равно не поймёшь. Князь Мин из Силэй только и может, что страдать от козней других, но не хочет строить козни против кого-то. — Жун Тянь коснулся кончика носа Фэн Мина и громко рассмеялся.

Естественно, Фэн Мин ударил мужчину, и, используя приёмы, которым научил его Жун Тянь, юноша обратил их против своего же учителя, добиваясь справедливости.

Подурачившись какое-то время, Жун Тянь с беззаботным смехом поднялся на ноги, собираясь вернуться к делам страны.

— Фэн Мин, сегодня ночью, — подмигнул левым глазом Жун Тянь, делая постыдный жест.

Фэн Мин действительно покраснел от стыда и свирепо поглядел на него. После юноша достал сзади маленький кинжал и, размахивая им, угрожающе сказал:

— Не стоит причинять мне боль! Иначе…

На самом деле это было непрямое согласие. Жун Тянь, не дожидаясь, пока юноша договорит, отбросил в сторону маячивший перед глазами кинжал и, приблизившись к ушку Фэн Мина, низким голосом сказал, не пряча смех:

— Будет почти не больно, ведь я буду осторожен, не сомневайся. Генерал Чу уже полчаса ждёт снаружи, я должен идти. Увы, быть императором действительно скверно.

— А по-моему, ты в приподнятом настроении, и тебе не терпится стать императором всей Поднебесной, — косо поглядел Фэн Мин на него.

Жун Тянь воодушевлённо рассмеялся:

— Как может великий муж не иметь великих целей и задач? Я клянусь объединить страну и взойти на престол! — И вновь поцеловав Фэн Мина в губы, мужчина поднялся и ушёл.

Как может великий муж не иметь великих целей и задач? Глядя на выдающийся силуэт Жун Тяня, юноша испытывал беспредельную гордость.

«Хочу помочь тебе. Помочь тебе объединить Поднебесную, мой Жун Тянь должен стоять на вершине горы и смотреть на всех живущих, словно улыбка Небес. Верю, что ты, несомненно, даруешь спокойствие миру, и не будет больше войны. Тогда я воспользуюсь всеми своими знаниями и, пожертвовав ими, дарую людям благодать».

Вновь ощутив чувство долга, Фэн Мин мечтал в опустевшем зале наследного принца.

В это время в комнату вошла Цю Лань и, заметив, с каким возвышенным и задумчивым выражением лица одиноко стоит Фэн Мин, сказала со смехом:

— Князь Мин задумался о чём-то? Его Величество давно ушёл, а Вы всё ещё стоите здесь один.

Фэн Мин пришёл в себя и, поняв, что замечтался, застенчиво почесал голову:

— Ах, долго стоять полезно для здоровья.

— Его Величество ушёл, а князь Мин погуляет с нами, ведь скучно сидеть в одиночестве. — Цю Лань вытянула шею и посмотрела на погоду: — Погода хорошая, можно и на лошади покататься. Его Величество приказал: если князь Мин захочет покинуть дворец, то пусть возьмёт с собой Ле Эра, и ещё, государь запретил покидать столицу.

— Здорово, князь Мин согласится покататься на лошади вместе с нами, своими служанками. — На пороге также появилась и Цю Юэ, сразу же начав шуметь.

За ней шла Цю Син, которая с очаровательной наивностью вторила:

— Верно, князь Мин возьмёт нас с собой, и мы хорошенько позаботимся о нём. Чем больше слуг, тем безопаснее, да, Ле Эр? — Она обернулась к идущему за ней Ле Эру.

Глаза Ле Эра уже не были красными, а сам юноша, смеясь, захлопал в ладоши:

— Верно! Все эти дни князь Мин выздоравливал, и скоро ему станет скучно сидеть в четырёх стенах. Сегодня мы вместе пойдём кататься на лошадях, в прошлый раз князь Мин рассказывал нам про какой-то пикник.

— Здорово! Возьмём недавно доставленные ягоды, еду, найдём большую открытую поляну и поедим. Цю Син может нам спеть.

Цю Лань, услышав это, взволнованно добавила:

— В таком случае я пойду и приготовлю короб с едой, возьму засахаренных фруктов и закусок, что все так любят.

— Я не пойду гулять. — Фэн Мин был странным, и, дважды кашлянув, серьёзно произнёс: — Целыми днями забавляться — в пустую тратить свою жизнь. Вы, слушайте меня внимательно, с сегодняшнего дня мы будем исполнять свой долг, разделяя с Жун Тянем тягости. Ле Эр, ты должен будешь общаться с высокопоставленными сановниками и знатью, разведывай каждые шорохи во дворце и любые новости немедленно докладывай Жун Тяню. Цю Лань, у тебя самые лучшие навыки в готовке, Жун Тянь целыми днями работает не покладая рук, ты должна будешь кормить его питательный едой, да, кстати, каждое утро давай ему чашку молока и яблоко, это полезно для здоровья.

Под его грозный указ все замолчали.

Цю Лань, Ле Эр и остальные служанки обменивались растерянными взглядами, замечая, что у всех в глазах застыл один и тот же вопрос: князю Мину нездоровится?

Цю Юэ осторожно спросила:

— Князь Мин, а я и Цю Син…

— Если вы двое целыми днями не будете шуметь, тогда будет хорошо. — Фэн Мин помахал рукой: — Не нужно Жун Тяню причинять лишние беспокойства. Не тревожьте его, не нужно, чтобы он тратил время, отвлекаясь на вас.

Каждый думал про себя: «Князь Мин отдаёт собственные приказы?»

В глазах читалось ещё большее удивление.

— Князь Мин, прошу, присядьте. — Ле Эр медленно подошёл к юноше и, взяв его руку, усадил за чайный столик, затем, нахмурив брови, проверил пульс: — Хорошо, никаких недугов нет, — прошептал юноша, качая головой.

Девушки, схватившись за грудь, с облегчением выдохнули и вновь переглянулись, прикрыв ладошками улыбки на губах.

Фэн Мин пристально поглядел на четырёх слуг:

— Всё хорошо, чего смеётесь? Жун Тянь уже решил обменять Мяо Гуан на Жун Ху, и пока она здесь, я хочу увидеться с ней. — И он встал с места.

Улыбка померкла, и Ле Эр с изумлением спросил:

— Зачем князю Мину встречаться с Мяо Гуан?

— Верно, она злодейка, князю Мину лучше держаться от неё подальше, — кивнула Цю Лань.

Фэн Мин спросил:

— Она в тюрьме, чего бояться?

Поняв, что юноша действительно хочет покинуть дворец, Ле Эр воскликнул:

— Я тоже пойду с князем Мином. — И тотчас же встал позади юноши.

Подземная тюрьма находилась в левом крыле императорского дворца. Здесь держали лишь ключевых политических заключённых, по сравнению с обычными тюрьмами подземная тюрьма была значительно удобнее. Здесь камеры были не только чистыми и изящно обустроенными, но даже еду готовил специальный повар, который хорошо знал своё дело. Конечно же, охрана, которая стерегла ворота и саму тюрьму, была строже, чем в обычных тюрьмах.

Поначалу Фэн Мин всё же беспокоился, что с Мяо Гуан в тюрьме могут плохо обращаться. Однако сейчас, увидев, что Мяо Гуан сыта и хорошо одета, в обычном расположении духа, лишь с парой железных оков на запястьях и ступнях, Фэн Мин успокоился.

— Приветствую принцессу, я пришёл увидеться с Вами. — Фэн Мин вошёл в камеру: — Хорошие новости — Жун Тянь хочет отправить принцессу в Ли. Великодушный император Си Лэй простит Вас за то, что Вы похитили меня. Надеюсь, когда принцесса вернётся домой, то не станет вновь враждовать с Силэй.

Ле Эр, следуя за Фэн Мином, тоже прошёл в камеру. Его лицо было серьёзным, а сам юноша, стоя рядом с Фэн Мином, следил за Мяо Гуан. Если Мяо Гуан сделала бы хоть одно неверное движение, то он тотчас же бросится на неё.

Мяо Гуан, сняв туфли, уселась на каменную постель, прислонилась к стене и обеими руками обхватила колени. Поглядев на Фэн Мина, девушка холодно усмехнулась:

— Премного благодарна князю Мину за беспокойство, но Мяо Гуан уже знает об этой новости. Только говоря о великодушном императоре Силэй, Мяо Гуан хочет напомнить князю Мину, что противоядие князю Мину дала именно Мяо Гуан.

Фэн Мин признал:

— Верно, Вы излечили меня.

— Если бы Мяо Гуан не проявила сочувствие и не дала противоядие князю Мину, то князь Мин сейчас бы уже висел в ловушке императора Силэй. — Она повернула голову и, поглядев на юношу, шёпотом сказала: — Чужая душа — потёмки, император Силэй прибегнул к уловке, не обращая внимания на висящую на волоске жизнь князя Мина. Впредь, князь Мин, всё же будьте осторожны с Жун Тянем.

Ле Эр резко сказал:

— Смелая Мяо Гуан, даже будучи пленницей, всё же осмелилась разжигать вражду между князем Мином и государем?

3 — Chapter 55

Фэн Мин махнул рукой, останавливая Ле Эра, и с самодовольной улыбкой спросил Мяо Гуан:

— Слышала ли принцесса выражение «умереть, сражаясь спиной к реке» [1]?

— «Умереть, сражаясь спиной к реке»?

Увидев, что на лице Мяо Гуан отразилось любопытство, Фэн Мин в душе выкрикнул: «Шоу начинается». Юноша с невозмутимым видом кивнул, подойдя к залитому солнечным светом окну, поднял голову и, немного задумавшись, медленно заговорил:

— Некогда один великий полководец должен был повести армию на роковую битву. Враг был могуч и силён, а армия полководца — слаба. Перед битвой генерал решил разбить на берегу реки лагерь. Многие люди говорили ему, что здесь нет путей к отступлению; если они проиграют битву, то вся армия тотчас же будет уничтожена. Они просили генерала сменить место лагеря. Однако генерал не сдвинулся с места, в конечном итоге его люди всё же остались на берегу, где некуда было отступать. Принцесса, как Вы думаете, правильно ли он поступил? — спросил Фэн Мин, даже не обернувшись и продолжая стоять спиной к Мяо Гуан.

— Это очень рискованно.

— Верно, рискованно, но он победил. — Фэн Мин резко повернулся и с воодушевлением поглядел на Мяо Гуан: — Принцесса поняла, почему он смог победить?

Мяо Гуан задумалась на миг:

— Потому что некуда было отступать и солдаты были вынуждены, не щадя собственной жизни, атаковать врага.

Фэн Мин внезапно захлопал в ладоши, кивая:

— Верно! Потому что некуда было отступать. Сражение спиной к реке вызвало у солдат чувство отчаяния, и они, сражаясь до последней капли крови, разбили противника. Иначе в случае поражения им грозила бы смерть; не имея права на побег, кто будет не сопротивляться? Как могло такое отчаянное войско не победить? — Ни на секунду не прекращая прокручивать в голове отрывок из передачи, что когда-то рассказывала одна известная личность, Фэн Мин глагольствовал, подражая движениям и настроению ведущего. Пристально глядя на Мяо Гуан, юноша медленно проговорил: — Именно эту историю — «Сражение спиной к реке» — принцесса должна запомнить и по возвращении рассказать Жо Яню.

— Зачем нужно рассказывать её старшему брату-императору?

— Поскольку он сражался с нами стоящими спиной к реке. Надеюсь, Жо Янь поймёт, что людям, которым не оставили никаких лазеек, постепенно загнав их в угол, ничего другого не остаётся, как сражаться, ставя на кон жизнь. Он считал, что, отравив меня, сможет контролировать Силэй, а в результате чуть не погубил как свою, так и жизнь родной сестры. На границах Силэй, если бы он поспешно не бежал, то давно бы пал от руки генерала Туна; если бы Жун Тянь не дорожил жизнью своего слуги и отказался на условие обмена Жо Яня, то боюсь, принцесса на всю жизнь осталась бы в тюрьме Силэй. По возвращении принцессе лучше посоветовать своему старшему брату-императору меньше думать о нападении на Силэй. — Сделав весомое предупреждение, Фэн Мин холодно добавил: — Принцессе также не стоит пытаться рассорить меня с Жун Тянем. Жун Тянь прибегает к довольно необычным стратегиям, он превосходно разбирается в искусстве войны, используя подход «победить любой ценой». Если бы на его месте был я, то тоже прибегнул бы к подобному.

Мяо Гуан нахмурилась и прошептала:

— «Победить любой ценой»?

— Искусство войны Силэй никогда не покидало пределов страны, не удивительно, что принцесса не знает об этом. — Внутри Фэн Мин смеялся до коликов и, оставаясь внешне невозмутимым, продолжал сгущать краски: — По правде сказать, знания Жун Тяня значительно лучше, чем у кого бы то ни было. До настоящего времени его свитков, где описывается искусство исчисления, насчитывается уже около трёхсот экземпляров, а его военных стратегий — сто восемь, и стратегия «выжить любой ценой», которая является сто седьмой в этом списке, — пустяк.

— Сто восемь стратегий? — Мяо Гуан широко распахнула глаза. Если Жун Тянь действительно такой сильный, в таком случае её старший брат-император сильно недооценивал его. Борьба с недооценённым по силе противником могла привести к поражению. По возвращении нужно сразу же отправиться к старшему брату-императору и всё рассказать. Однако она всё ещё разрывалась между верой и неверием Фэн Мину: — Если Жун Тянь обладает такими знаниями в искусстве войны, то почему он ещё не начал войну, завоёвывая все одиннадцать государств?

— А Вам, как и Вашему старшему брату-императору, нравится массовая гибель? — Пусть даже зная, что Жун Тянь рано или поздно завоюет все страны, Фэн Мин надевал на него личину совершенномудрого, который не погубит жизни других, который скорбит о мире и жалеет людей, попутно внушая Жо Яню, что у волчонка — волчье сердце. В итоге, искоса поглядев на Мяо Гуан, юноша сказал: — Принцесса не верит, что военное искусство Жун Тяня поражает?

На лице девушки появилась слабая улыбка, и, отвернувшись от Фэн Мина, Мяо Гуан холодно отчеканила короткий ответ:

— Пусть князь Мин говорит, что хочет.

— Хм, верите Вы или нет — неважно. — Фэн Мин отвернулся и, открыв рот, мелодично сказал: — Искусный полководец зачастую может оценить истинную силу и положение врага. Лишь после этого он может идти в бой.

— Грамотно править армией, чтобы твою тактику потом называли великой истиной.

Фэн Мин растянул губы в лёгкой и самоуверенной улыбке, продолжая беспрерывно цитировать «Повествование Чжугэ Ляна» [2], что до этого рассказывал принцессе:

— Истинному полководцу, чтобы предсказать победу или поражение, необходимо знать: во-первых, в каком государстве правитель мудрее? Во-вторых, у кого полководцы умнее? В-третьих, у кого командиры способнее? В-четвёртых, у кого больше припасов и провианта? В-пятых, чьи воины лучше обучены? В-шестых, чьи построения более организованны? В-седьмых, у кого боевые лошади быстрее? В-восьмых, чьё расположение более опасно? В-девятых, чьи помощники и союзники находчивее? В-десятых, чьи соседи более напуганы? В-одиннадцатых, у кого больше запасов и средств? В-двенадцатых, в чьём государстве спокойнее? Сопоставив положение по этим аспектам, можно с лёгкостью вычислить, кто сильнее, а кто слабее. — Собираясь покинуть дворец, юноша сразу же начал вспоминать «Повествование Чжугэ Ляна», и сейчас, рассказывая о двенадцати пунктах, Фэн Мин заметил, как лицо Мяо Гуан всё больше приобретало черты серьёзности, что его очень обрадовало.

Сейчас такая поистине лёгкая система искусства войны была огромной редкостью. Если бы Жун Тянь действительно мог обобщать приносящую свои плоды военную систему, то в военном искусстве ему не было равных. Объяви Силэй войну Ли, то последствий невозможно себе представить.

Мяо Гуан украдкой смотрела на Фэн Мина, глубоко радуясь, что он не умер от яда, иначе Силэй безусловно пошла бы войной на Ли. Немного поразмыслив, девушка возразила:

— Все эти истины просты для понимания, однако имеют мало здравого смысла, и только. Если князь Мин охотно согласится предоставить мне неопровержимые доказательства, подтвердив, что император Силэй и вправду такой сильный, тогда Мяо Гуан, как доверенное лицо старшего брата-императора, пожелает подписать договор, где даст обещание, что в период правления Жун Тяня страна Ли не будет идти войной на Силэй.

Если он покажет военные трактаты, то лисий хвост, в конце концов, обнаружится.

Фэн Мин надменно и холодно усмехнулся:

— Принцесса просто завлекает, желая услышать от меня побольше военных стратегий, и всё. На самом деле военные трактаты Жун Тянь спрятал в тайном месте где-то во дворце, я тоже лишь мельком их видел и не смогу рассказать Вам больше. К тому же зачем мне охотно соглашаться и что-то доказывать принцессе? Если Жо Янь действительно хочет овладеть знаниями Силэй, то пусть смело с войском приходит к нашим границам. Право слово, когда Жо Янь пойдёт войной на Силэй, тогда Ли падёт.

Последние два предложения были сказаны с такой мощью и уверенностью, что Мяо Гуан изменилась в лице.

Рядом стоящий Ле Эр открыл рот, но так и не проронил ни слова. Юноша никак не думал, что Фэн Мин сегодня проявит крайне великую мощь, повергнув в шок Мяо Гуан.

Как Мяо Гуан могла верить Фэн Мину, к тому же не увидев ни одной книги по военному искусству? Девушка легко улыбнулась, так не сказав ни слова.

— Я всё сказал, пускай принцесса разбирается сама, — вовремя смог остановиться юноша и, многозначительно поглядев на Ле Эра, с высоко поднятой головой покинул подземную тюрьму.

Выйдя из помещения, Фэн Мин тут же убрал строгость с лица и, пронзительно выкрикнув, громко рассмеялся, повернувшись к Ле Эру и говоря:

— Во всяком случае трудный момент позади, теперь Жо Янь не осмелится нанести удар по Силэй. Если некоторое время будет сохраняться нейтралитет, то Жун Тяню непременно удастся усилить мощь Силэй и достаточно подготовиться, чтобы завоевать Поднебесную. Ох, я несколько раз чуть не засмеялся, переживая все трудности, да так, что живот теперь болит. — Говоря это, юноша потёр свой живот.

Ле Эр довольно долго пребывал в оцепенении, но вскоре, открыв рот, промолвил:

— Князь Мин очень страшный.

— Страшный?

— Эти военные стратегии, о которых говорил князь Мин, действительно неслыханные и изумительные. С помощью князя Мина государь непременно сможет заполучить всю Поднебесную. — Ле Эр, выражая на лице глубокое почтение, серьёзно поглядел на юношу: — Способности князя Мина рано или поздно навлекут беды на другие страны, и каждая из них захочет уничтожить нашего князя, тогда Ле Эр непременно защитит князя Мина.

Чувство, что тебе поклоняются, было действительно потрясающим.

Хватаясь за уши и почёсывая щёки, Фэн Мин неловко проговорил:

— Эти военные стратегии на самом деле не мои…

Когда юноша говорил это, внезапно из-за декоративной горы, что располагалась на заднем дворе сада, вышел человек, который прервал беседу Фэн Мина и Ле Эра.

— Князь Мин здесь, я Вас искала. — Оказалось, что это была приближённая служанка вдовствующей императрицы, Сян Фэнь. Ловко поприветствовав Фэн Мина, девушка звонко и мелодично произнесла: — Вдовствующая императрица просит прийти князя Мина, сказав, что несколько дней не видела его и хочет кое о чём поговорить с ним.

Фэн Мин с удивлением моргнул.

Он и вдовствующая императрица хоть и жили под одной крышей дворца, только встречались крайне редко. О чём хочет поговорить мать императора?

Ле Эр спросил:

— Что за дело у неё к князю Мину?

— Наверное, она хочет угостить его новым ароматным чаем. Вдовствующая императрица сказала, что пить чай в одиночестве — неинтересно, государь слишком занят делами страны, поэтому она хочет найти князя Мина, чтобы вместе с ним попробовать этот чай.

Фэн Мин до сих пор со страхом вспоминал то, что произошло с Ань Сюнем, но в душе он очень сочувствовал несчастливому браку матери императора. Говоря начистоту, она сделала это ради своего сына, к тому же тот яд также был не настоящим. Испокон веков женщины, находясь во внутренних покоях дворца, были крайне несчастны, с душевной пустотой глядя на свою одинокую старость.

Фэн Мин кивнул Сян Фэнь:

— Хорошо, я иду.

— Князь Мин, я составлю Вам компанию.

Сян Фэнь была любимицей вдовствующей императрицы и, совершенно не боясь Ле Эра, сказала со смехом:

— Вдовствующая императрица не заваривала ароматный чай на твою долю, зачем тебе туда идти? Князь Мин будет во дворце, боишься, что он потеряется?

— Но…

— «Но» что? Тебе известны отношения между императором и князем Мином, император является сыном вдовствующей императрицы, а князь Мин является для императрицы… — Тут Сян Фэнь не удержалась от смеха, но не осмелилась сказать «снохой». Косо поглядев на Ле Эра, девушка прикусила губу и произнесла: — Это их семейные тайны, тебе-то зачем их слушать?

Уши стоящего в стороне Фэн Мина покраснели, да так, что и шея покрылась румянцем, а сам юноша сразу же покорно проронил:

— Я сейчас приду. Ле Эр, а ты отправляйся во дворец наследного принца.

Ле Эр знал, что вдовствующая императрица из-за Жун Тяня ни в коем случае не навредит Фэн Мину, и, тоже не особо волнуясь, юноша кивнул и удалился.

А сам Фэн Мин последовал за Сян Фэнь в опочивальню вдовствующей императрицы.

В опочивальне стояла курильница, стоило только переступить порог комнаты, как сразу чувствовался аромат благовония, который снимал почти всё напряжение в теле, даря успокоение.

— Приветствую вдовствующую императрицу.

— Князь Мин пришёл? — Мать-императрица со смехом кивнула и, попросив Сян Фэнь поставить стул рядом с собой, произнесла, указывая: — Присаживайтесь.

— Слушаюсь. Благодарю вдовствующую императрицу. — И Фэн Мин покорно опустился на стул.

— Сян Фэнь, налей ароматного чая и подай князю Мину.

— Благодарю вдовствующую императрицу.

«Почему вдовствующая императрица сегодня такая приветливая? Даже когда я играл роль её сына, она ко мне не относилась так радушно». — Беспечный по характеру Фэн Мин немного удивился, но вскоре отпустил эти мысли. Увидев в руках вдовствующей императрицы иголку с нитками, юноша полюбопытствовал:

— Вдовствующая императрица шьёт себе наряд?

— Я стара, зачем мне наряды? — Заметив, что Фэн Мин спросил именно тогда, когда она шила, женщина подняла вещь, показывая юноше: — Этот пояс для Его Величества. Фактически не обязательно было его шить самостоятельно, только я совершенно не занята, вот и решила сшить в надежде на то, что он будет носить его до самой старости.

Между слов чувствовалось проявление материнской заботы, Фэн Мин, который с самого начала являлся сиротой, слушая её, был тронут до глубины души и немного приблизился к вдовствующей императрице. Взяв из рук ещё незаконченный пояс, юноша вздохнул, приговаривая:

— Красиво, вдовствующая императрица действительно очень добра к Жун Тяню. — «Если у меня была бы мама, то она наверняка тоже всегда оберегала бы меня от людей, что хотели причинить мне вред. И кто знает, может, она тоже ради моего будущего пожертвовала бы кем-то». — Подумав об этом, юноша больше не чувствовал в душе обиды за то, что вдовствующая императрица позволила тогда Ань Сюню, желавшему убить её «сына», проткнуть Фэн Мина дважды кинжалом.

Вдовствующая императрица сказала, смеясь:

— Князю Мину очень понравилось? Я для него тоже сделала. — Сян Фэнь поднесла бирюзовый пояс и вручила Фэн Мину.

Юноша поглядел на изящно сшитый и действительно красивый пояс.

— Вдовствующая императрица, это… — Ему с детства никто и никогда не шил ничего; когда он жил в приюте, ему приходилось носить то, что люди жертвовали в помощь сиротам. Сейчас, держа в руках пояс, юноша чувствовал тепло, охватывающее тело, и его глаза покраснели.

— Я так внезапно преподнесла это князю Мину, что князь Мин наверняка изумился. Думает, что я проявляю такую сердечность, имея какие-то скрытые намерения. — Вдовствующая императрица искренне сказала: — Князь Мин, надо полагать, знает, что Жун Тянь как-то раз пригрозил мне: он хочет, чтобы я смотрела на князя Мина как на своего сына, иначе наши с ним отношения матери и сына будут разорваны.

— А? — Фэн Мин вздрогнул.

Мать-императрица блекло и горько улыбнулась:

— Князь Мин тоже очень удивлён? Жун Тянь действительно сказал это мне, своей матери, которая всеми силами и помыслами направлена к нему. Эти слова прозвучали не один раз, они прозвучали дважды. Первый раз после смерти Ань Сюня, тогда князь Мин всё ещё был без сознания, и второй раз, когда я хотела, чтобы он подумал о женитьбе.

Фэн Мин ещё сильнее расчувствовался, на сей раз не из-за матери-императрицы, а из-за постоянно молчаливого Жун Тяня.

Мать-императрица выпустила из рук чашку чая и, смерив Фэн Мина внимательным взглядом, внезапно тяжело вздохнула:

— Князь Мин является действительно редким красавцем. Собственный сын полюбил Вас сильнее, чем родную мать. Если бы я была достаточно жестокой, то сразу же воспользовалась моментом и убила бы тебя, чтобы устранить грядущие бедствия.

Фэн Мин вздрогнул всем телом и сразу же поглядел по сторонам, выискивая какую-либо угрозу.

Мать императора заметила его наивные манеры и, улыбнувшись, тихо сказала:

— Князь Мин должен успокоиться, ради Жун Тяня я никоим образом не наврежу князю Мину. На этот раз я пригласила князя Мина, чтобы попросить его кое о чём.

Наконец-то она перешла к основной теме. Фэн Мин сразу же сосредоточился и открыл рот:

— Какие приказания будут у вдовствующей императрицы?

— Я хочу попросить князя Мина предложить Жун Тяню найти в будущем, ради Силэй, императрицу.

— Императрицу? — Пусть даже Фэн Мин уже заранее был готов к подобному, однако всё равно невольно слегка обомлел. В конце концов, эта тема всё же была неизбежна. Фэн Мин горько улыбнулся: — Не лучше ли это дело обсудить с самим Жун Тянем?

— Это дело только князь Мин может обсудить с Жун Тянем, вразумив его. Другие не смогут с этим справиться, даже я. — С лица матери императора не сходила горькая улыбка: — Князь Мин наверняка понимает саму суть лучше меня.

Юноша медленно кивнул и тяжело вздохнул:

— Верно, я понимаю.

Мать императора сжала руки Фэн Мина, говоря:

— Князь Мин, я знаю, что Вы тоскуете по государю. Государю нужно оставить потомство, после ему не нужно будет ложиться с ней в постель ещё раз. В душе я понимаю, что ты навсегда будешь единственным для Жун Тяня. Скажу откровенно: прежний император тоже всей душой любил мужчину.

— Отец Жун Тяня?

— На самом деле все старые придворные знали, что прежний император очень любил не меня, а старого князя Жуна.

Фэн Мин вскрикнул:

— Старого князя Жуна?

— Верно. — Мать императора встревоженно поглядела в пустоту, словно вспоминая ушедшие дни, беззаботно говоря: — На самом деле правитель женился на мне лишь по совету старого князя Жуна. После рождения Жун Тяня государь больше не сближался со мной. Поэтому в самый опасный час для страны я спокойно отдала своего сына старому князю Жуну, поскольку он ради императора совершенно не мог навредить моему Жун Тяню. Так же как и я ради Жун Тяня не причиню князю Мину вреда. — Она решительно отвергла любовь Ань Сюня не из-за любви к правителю, а ради родного сына и преданности своей стране.

Много лет преданная императрица Мо Лань не позволяла никому уничтожить императорский род Силэй у неё на глазах.

— Я хочу спросить князя Мина: Жун Тянь, император Силэй, должен оставить после себя потомство или нет?

— Должен.

— Желая оставить потомство, не нужно ли ему жениться?

— Нужно.

— Помимо князя Мина, есть ли кто-то, кто смог бы уговорить Жун Тяня жениться?

—...Нету.

— В таком случае князь Мин… — Мать императора, останавливаясь после каждого слова, искренне смотрела на Фэн Мина: — Князь Мин может согласиться ради наследников Жун Тяня уговорить его жениться?

Самолично упросить Жун Тяня жениться? Зрачки Фэн Мина резко сузились.

По всему телу прошёл мороз, парализуя почти все нервы, лишь мысли в голове волнами вздымались и опускались. Женить — это всё равно что взять Жун Тяня и толкнуть в чужие объятия. А если не женить, то что станет со страной, в которую Жун Тянь вкладывает столько сил?

На благородном лице матери императора появилась мольба, и женщина вновь тихо спросила:

— Князь Мин, Вы можете согласиться ради наследников Жун Тяня уговорить его жениться?

Герои должны запечатлеть своё имя в анналах истории, должны тысячи лет почитаться людьми и должны оставить после себя наследников.

Жун Тянь, он являлся истинным героем.

Сердце Фэн Мина покрылось толстым слоем льда.

Размяв затекшую шею, юноша наконец вздохнул:

— На счёт этого дела прошу вдовствующую императрицу пощадить меня и позволить ответить ей завтра. Я… я хочу хорошенько всё обдумать.

Выпустив из рук чайную чашку, юноша поклонился вдовствующей императрице в знак прощания.

Женщина ненадолго остановила свой взгляд на Фэн Мине и, кивнув, произнесла:

— Пусть князь Мин хорошенько всё обдумает, я буду ждать Вашего ответа. Однако, согласится ли князь Мин или нет, не нужно говорить об этом Жун Тяню. Если он узнает, что это я ради него иду на такой шаг, то он может возненавидеть меня. Увы, быть матерью сложно.

— Я не скажу ни слова Жун Тяню. — Фэн Мин взял пояс, что сшила мать императора, и, смело подняв голову, заглянул в полные беспокойства за будущее Жун Тяня глаза вдовствующей императрицы. В одночасье нахлынули разные чувства. Не зная, что сказать, Фэн Мин невольно прошептал:

— «У любящей матери в руках нить,

Одежду для сына она готовит,

Перед его дорόгой стежок за стежком прошивает,

Боясь, что задержится он с возвращением» [3].

Возможно ли мизерной детской привязанностью отблагодарить всепоглощающую материнскую любовь? Мать императора старается, я понимаю, ах, все родители достойны восхищения. Вдовствующая императрица должна беречь себя. Ну а Фэн Мин покидает Вас. — Взяв пояс и сунув его за пазуху, юноша слегка деланно улыбнулся женщине и вышел прочь.

Вдовствующая императрица смотрела, как удаляется силуэт Фэн Мина, бормоча его стих:

— «У любящей матери в руках нить,

Одежду для сына она готовит...»

Сян Фэнь, встав рядом со вдовствующей императрицей и вместе с ней глядя на удаляющегося Фэн Мина, тихо сказала:

— Глянь на него — так ничего особенного, а сегодня, похоже, стало ясно, что всё же государь оказался предусмотрительным: князь Мин и в самом деле потрясающий. Вдовствующая императрица, как по-Вашему, князь Мин сильно обиделся? И согласится ли?

— Рано или поздно кому-то всё же придётся быть обиженным. — Мать императора тихо промолвила: — Он, конечно, согласится. Рассматривая вдоль и поперёк общее положение дел, князь Мин кажется простым, но в сравнении со старым князем Жуном он умнее. Мои глаза не могут ошибаться.

— Если это так, то, как бы там ни было, мать императора может вздохнуть с облегчением.

— Угу. — Вдовствующая императрица слабо улыбнулась: — Если такой человек на стороне моего сына и помогает ему, то я, несомненно, могу быть спокойна.

Примечание:

[1] Обр. в знач. «биться не на жизнь, а на смерть»; «победа или смерть». Эта отсылка к 28 стратагеме.

[2] Чжугэ Лян (181-234 гг.), герой классического романа «Троецарствие», полководец, государственный деятель царства Шу.

[3] Песнь странствующего сына. Автор: Мэн Цзяо.

3 — Chapter 56

Покинув дворец вдовствующей императрицы, Фэн Мин в одиночку отправился в покои наследного принца. Он брёл по дороге, молча опустив голову, будто что-то обронил и теперь искал под ногами.

— О чём задумался?

По плечу кто-то внезапно похлопал, заставляя Фэн Мина вздрогнуть в испуге. Подняв голову, юноша увидел напротив себя улыбающегося Жун Тяня.

В сердце не стихали бушующие чувства, которые сильнее побуждали Фэн Мина к действиям. Юноша с растерянностью поглядел на величественного и сияющего Жун Тяня, и слёзы почти застлали глаза.

— Ни о чём не задумался. — Фэн Мин отвернулся, уклончиво отвечая: — Почему ты гуляешь по императорскому саду, а не решаешь государственные дела?

— Дела уже все выполнены. Ле Эр сказал мне, что ты отправился к вдовствующей императрице, я опасался, что она создаст тебе трудности, поэтому сразу же пришёл сюда. — Жун Тянь обратил внимание на печальное выражение лица Фэн Мина и, нахмурив брови, спросил: — В чём дело? Мать-императрица что-то тебе сказала?

Юноша, сдерживая свои эмоции, обернулся и улыбнулся Жун Тяню:

— Она рассказывала о твоих детских шалостях и угостила меня подаренным ароматным чаем.

Жун Тянь успокоился и вместе с Фэн Мином направился во дворец.

— Ароматный чай был вкусным?

— Чрезвычайно вкусным.

— Я для тебя приберёг одну коробочку, потом прикажи Цю Лань подать его тебе.

— Завтра видно будет.

Подул весенний ветер. В саду распускались цветы, которые привлекали взгляды прохожих своими яркими и разноцветными бутонами, обладающими неким очарованием и красотой. Фэн Мин остановился и, указывая на одинокое дерево, произнёс:

— Смотри, весна пришла, а «третий месяц весны», наоборот, отцвели.

— «Третий месяц весны» цветут только зимой, а сейчас весна, конечно, они отцвели. — Жун Тянь придал лицу твёрдость и сказал, посмеиваясь: — Не обращай внимания, во дворце хватает любовных зелий, не обязательно прибегать к этим цветам.

Фэн Мин, странно поглядев на мужчину, прошептал:

— Не тревожься, я дал обещание и, конечно же, сдержу слово.

Мужчина обрадовался, его глаза сверкнули, и, взяв Фэн Мина за руку, он радостно направился во дворец наследного принца.

Хоть Жун Тяню и не терпелось, однако он не сразу начал действовать.

— Деликатес нужно тщательно подготовить, — насмешливо шепнул Жун Тянь на ушко Фэн Мину.

Собственноручно покормив Фэн Мина, мужчина приказал Цю Юэ подготовить ванну.

Двое обнажённых юношей стояли в купальне, которая, благодаря большим клубам пара, больше напоминала рай на земле. Жун Тянь нежно поливал воду на голову юноши, чтобы омыть тело. Фэн Мин закрыл глаза и, стоя под струями воды, тихо принимал заботу самого императора Силэй.

— Удобно?

— Угу.

— Фэн Мин…

Юноша открыл глаза:

— Что?

Мужчина спокойно смотрел на него, тихо говоря:

— Ничего. Я действительно люблю тебя.

— Я знаю, — улыбнулся юноша. Его улыбка в клубах пара была необычайно очаровательной: — Я тоже люблю тебя.

— Я не позволю тебе покинуть меня. — Жун Тянь больше не мог сдерживать себя и, внезапно прижав юношу к груди, низким тоном проговорил: — Сегодняшнюю ночь мы обязательно проведём вместе.

— Хорошо. И обязательно добьёмся успеха, пусть даже будет больно, я не стану сожалеть. — Стиснув зубы, Фэн Мин кивнул.

Говорить — это одно, а сделать оказалось сложнее.

Стоило Жун Тяню нависнуть, как Фэн Мин уже начал слегка дрожать. Двое любящих друг друга людей с лёгкостью могли заняться любовью, так неужели это тело из-за причинённой тогда Жун Тянем боли инстинктивно тревожится?

— Боишься? — Склонился над юношей Жун Тянь и лизнул мочку уха.

— …Нет.

— Тогда… продолжим?

— Угу.

Жун Тянь медленно провёл рукой по бедру, перемещаясь на юную плоть, и с порочным смехом сказал:

— Приятно скользит.

Фэн Мин простонал, после чего, не сдержавшись, повернулся и ударил Жун Тяня.

— Ха-ха, ты всё ещё очень сильный. — Подвергшись удару, мужчина всё равно не боялся смерти.

— Замолчи!

Жун Тянь действительно замолк и, отбросив шутки в сторону, спустился вниз. Фэн Мин обернулся и поглядел в окно. Увидев, как Жун Тянь протягивает руку и берёт стоящий у изголовья кровати маленький яшмовый флакон, юноша затрепетал от страха.

Сзади почувствовался холод от капающей на кожу жидкости.

Фэн Мин слегка пошевелился, Жун Тянь сжал его плечо и прошептал:

— Это смазка, не стоит бояться. — Палец, подобно пчёлке, заскользил вокруг дырочки вверх-вниз, размазывая быстро растекающуюся жидкость.

— Конечно же, мне известно, что это. — Показывая силы и скрывая слабость, рыкнул Фэн Мин и, в следующий момент, вытаращив глаза, внезапно и истошно завопил: — А!.. Больно!..

Испытывая сожаление, Жун Тянь погладил его, медленно входя:

— Это немного больно.

«Не немного, а очень больно!» — Фэн Мин стиснул зубы, лучшим решением было закрыть глаза, чтобы стерпеть боль. Юноша, чувствуя в себе медленное скольжение, услышал тяжёлое дыхание Жун Тяня.

— Очень тесно. — Жун Тяню тоже было крайне неудобно, а вынужденная осторожность сводила с ума.

Находящемуся снизу Фэн Мину было крайне неудобно. Как жаль, что нельзя было поскорее это закончить. Собравшись с силами, юноша внезапно закричал:

— Скорее, твоя медлительность невыносима.

— Ты предпочитаешь побыстрее? — Жун Тянь удивился: знал бы раньше, то не стал бы так страдать. Благо, что он мог вынести почти все страдания.

— Быстрее! — Юноша закрыл глаза, и, выгнув шею, добавил: — Нечего медлить, это угнетает.

Эти слова добавили аппетита Жун Тяню, и мужчина ответил:

— В таком случае я ускорюсь. — И тут же рьяно, подобно тому, как раскалывают бамбук, молодой мужчина вошёл в юношу.

Последовала резкая боль. Поначалу тело Фэн Мина окаменело, резко двинувшись вверх.

— Не бойся, скоро боль пройдёт, — раздался в комнате красивый голос Жун Тяня.

От нескольких резких движений Фэн Мин широко распахнул глаза, да так, что глазницы готовы были треснуть, и наконец вскрикнул:

— Не надо! У-у… у-ум… — И внезапно отчаянно разразился слезами.

К сожалению, юноша слишком поздно крикнул «не надо», Жун Тянь уже не мог никак остановиться. Его лоб покрылся испариной, и, всё так же двигаясь сзади, мужчина успокаивающе шептал:

— Очень скоро боль пройдёт. — Выпрямив поясницу, он проник ещё глубже.

Цю Лань и девушки, находясь за дверью и чутко прислушиваясь, зарделись, словно помидорки.

Фэн Мин истошно завопил, заставив четырёх слуг внезапно вздрогнуть.

Цю Лань широко распахнула глаза и, прижимая руку к сердцу, вымолвила:

— Бедный князь Мин.

— Угу, когда князь Мин был наследным принцем, каждый раз… ранился.

— Полагаю, раны будут не серьёзными? — Цю Син беспокойно поглядела на большие двери: — Государь раньше не любил наследного принца и, конечно же, не щадил его, но сейчас…

Ле Эр приложил палец к губам и легко проговорил:

— Тсс, слушайте.

Все замолчали.

Истошные вопли стали меняться, переходя от резких к едва различимым стонам, которые заполонили воздух, вызывая из глубин души таившееся там бесконтрольное желание.

— У… у-у… м…

Неизвестно, что сделал Жун Тянь, отчего Фэн Мин звонко закричал, словно котёнок. А четверо подслушивающих за дверью слуг одновременно вздрогнули от страха.

Цю Лань, поглядев на Цю Син, тихо спросила:

— Следует подготовить купальню?

Цю Юэ закачала головой:

— По-моему, сначала стоит подготовить заживляющую мазь.

— Заживляющую мазь государь уже подготовил, к тому же втирать мазь государь будет лично. Нам всё же стоит приготовить вещи для омовения.

— Вы действительно зелёные, даже сейчас ничего не поняли? Слишком рано суетитесь. — Ле Эр пробормотал: — Государь сделал это один раз после долгого ожидания, разве он может ограничиться одним разом? Купальня в лучшем случае может и до рассвета подож…

В момент, когда юноша делился опытом, двери зала, скрипнув, открылись.

В открывшемся проёме появилась стройная и выдающаяся фигура Жун Тяня, который держал на руках совершенно изнурённого Фэн Мина. Лицо юноши было необычно алым, давая ясно понять, что он излишне был подвижен. Тело юноши плотно окутывало шёлковое покрывало, однако сам Фэн Мин не спал, лишь пребывая в лёгкой растерянности.

— Ваше Величество…

— Ваше Величество.

Четверо слуг тотчас же рухнули на колени.

Жун Тянь тихо проговорил:

— Подготовьте купальню.

— Слушаемся.

Увидев, что Жун Тянь, держа на руках Фэн Мина, отправился в купальню, Цю Син потянула рукав Ле Эра, смущённо говоря юноше:

— В лучшем случае до рассвета? Бесстыдный хвастун.

Ле Эр зло оскалился, обратившись к Цю Син:

— Ты слышала соблазнительные стоны князя Мина, я не верю, что государь всего лишь один раз...

— Даже если государь не удовлетворился, как он посмеет обижать князя Мина? — Цю Юэ украдкой обернулась и, обратившись к Ле Эру, фыркнула: — А что касается предположений, то, естественно, мы, девочки, лучше в этом разбираемся.

Двое слуг, взаимно состроив гримасы, спешно направились ухаживать за Жун Тянем и Фэн Мином.

Фэн Мин пережил тёплую и мучительную ночь. Когда наступило утро, он лежал в кровати и, посмотрев на прислуживающего ему Жун Тяня, который беспрерывно проверял его раны и пульс, вновь вспомнил вчерашнюю беседу с матерью императора.

Ему никогда ещё не было так горестно.

— Поспи. — Опираясь на изголовье кровати, Жун Тянь склонился над юношей. — Ты всю ночь не сомкнул глаз, тебе нужно хорошенько поспать. Всё ещё болит?

Рана, после того как её смазали секретным лекарством дворца Силэй, уже не болела, словно никогда не возникала, оставалось лишь чувство расслабленности.

Фэн Мин посмотрел на императорское облачение Жун Тяня:

— Хочешь явиться ко двору?

— Хочешь, я составлю тебе компанию?

— Не стоит, — покачал головой Фэн Мин. — Иди, позже навестишь меня.

— Конечно, и разговора быть не может.

— Я хочу, чтобы ты пообещал кое-что.

— Что такое?

— Сначала пообещай мне. — Фэн Мин растерянно поглядел на Жун Тяня. — Это дело подождёт твоего возвращения.

Мужчина внимательно поглядел на Фэн Мина и, слегка приподняв уголки губ, обнажил очаровательную улыбку:

— Фэн Мин, в первый раз всегда так немного непривычно.

— Ты всё ещё не пообещал мне.

— Хорошо, я обещаю тебе.

— Замечательно, а теперь иди. Я буду ждать тебя, — довольно кивнул Фэн Мин.

Жун Тянь поднялся. Его стройное тело засияло перед глазами.

Кто бы ни был императрицей, она полюбит этого мужчину. Если это произойдёт, то она, не остановившись ни перед чем, отнимет Жун Тяня. Тогда не обойдётся без кровопролития…

Жун Тянь склонился и, потёршись носом о нос Фэн Мина, шепнул на ушко:

— Я вернусь как можно скорее. — Развернувшись, молодой мужчина направился к дверям, чтобы уйти.

— Жун Тянь! — Внезапно позвал Фэн Мин, глядя на его удаляющийся силуэт.

— В чём дело? — Тотчас же обернулся Жун Тянь.

Фэн Мин слегка задумался:

— Оставить потомка является обязанностью императора?

— Конечно, к тому же это самая важная обязанность. — Мужчина нахмурился: — Что ты хочешь этим сказать?

Фэн Мин повернул голову и поглядел на пустой стол:

— Подожду твоего возвращения, а там продолжим.

Жун Тянь вновь нахмурил брови, казалось, у него были ещё вопросы, но, опустив голову в раздумьях, мужчина всё же развернулся и вышел. Выйдя за дверь, он как раз наткнулся на Чиу Лань, которая несла горячий чай.

— Ваше Величество, — поклонилась Цю Лань.

— Сегодня с Фэн Мином что-то не так, внимательнее будьте к князю.

— Слушаемся, слуги поняли.

Фэн Мин с час неподвижно лежал в постели. Оказывается, беззаботных людей, когда появляются заботы и огорчения, ничто совершенно не радует.

Возможно, отрицательным эмоциям легче повлиять на людей, чем положительным.

«Сегодня нужно ответить вдовствующей императрице, согласен или нет? Даже если не хочу соглашаться, нельзя поручиться, что в будущем кто-нибудь ещё не поднимет тему женитьбы. А если соглашусь, легко ли согласится Жун Тянь? К тому же как самому смириться?»

Цю Юэ с девушками, крутясь и прислуживая князю, невольно шушукались:

— Князь Мин неважно выглядит.

— Может, рана болит?

— По-моему, не похоже. — Цю Лань покачала головой, морща нос. — Князь Мин ещё со вчерашнего дня ведёт себя крайне странно.

— Верно, ещё сказал, что больше не выйдет гулять.

Падкая до развлечений Цю Юэ деланно заплакала:

— Мы тоже не выйдем погулять…

— Цю Лань, — внезапно открыл рот Фэн Мин.

Три служанки тотчас же прекратили шептаться. Цю Лань шагнула вперёд, вытянув шею:

— Какими будут распоряжения князя Мина?

Фэн Мин с каменным лицом ответил:

— Подготовь платье, я хочу выйти.

Цю Юэ спросила:

— У князя Мина недомогание, но он всё равно намерен куда-то пойти?

— Верно, если хотите покинуть дворец, то ваши слуги всё же считают, что лучше сначала отправить Ле Эра и спросить у государя.

— Не собираюсь я покидать дворец, — Фэн Мин протяжно вздохнул, словно жребий был брошен. — Я хочу встретиться с матерью императора.

— Матерью императора? — Девушки с изумлением переглянулись.

— Не хочу откладывать, так что поскорее помогите мне переодеться.

— Слушаемся.

Тело, после вчерашнего, при каждом движении слегка побаливало.

Фэн Мин, облачившись в новое платье чиновника, что было сшито по приказу Жун Тяня, покинул зал наследного принца. Ле Эр спешно пошёл за ним, желая составить ему компанию, но юноша настойчиво отказался.

Проходя сад, что располагался на заднем дворе, юноша ненадолго остановился перед увядшим деревом «третьего месяца весны». Вспомнилось, как Жун Тянь тогда лукаво рассказывал, откуда появилось такое название. Ситуация прояснялась. Мир действительно изменчив: с тех пор одни события сменились другими, словно ветром гонимые волны; он, вопреки ожиданиям, самостоятельно проделал путь от Силэй до Фаньцзя, от лже-наследного принца до настоящего князя Мина.

Прошло несколько месяцев, и вот сейчас, кто бы мог подумать, ему нужно было беспокоиться о свадьбе императора Силэй.

Фэн Мин печально улыбнулся и, покачав головой, покинул увядшее дерево, направившись в опочивальню вдовствующей императрицы.

Мать императора находилась в ожидании, а Сян Фэнь подала стул для Фэн Мина и чашку ароматного чая.

Юноша сел, молча отпил чай, и после долгой паузы наконец заговорил:

— Мать императора ждёт моего ответа и наверняка с нетерпением.

— Лишь бы князь Мин согласился, а мне не мешало бы и подождать немного.

— На самом деле я давно вышел, но только что, проходя сад, увидел засохшее дерево «третьего месяца весны». Когда все цветы буйно цветут, оно, наоборот, увядает, очень жаль.

Мать императора, немного задумавшись, произнесла со смехом:

— Эти цветы будут великолепно цвести зимой. Нужно заполучить то, что нравится. Навечно заполучить сердце императора не так уж и просто, князь Мин умный человек, должен понимать всю суть.

— Мать императора права. — Фэн Мин поставил чашечку, надел маску хладнокровия и, стукнув по мраморной столешнице, со вздохом произнёс: — Цветы недолго цветут, так и хорошее не длится вечно. Ха-ха, в этом мире не получится так, чтобы и волки были сыты, и овцы целы. Мать императора умная женщина.

Императрица, заметив странные манеры Фэн Мина, невольно перевела взгляд и поглядела на Сян Фэнь.

Вскоре Фэн Мин радостно засмеялся и спросил вдовствующую императрицу:

— Мать императора знает, почему Фэн Мин такой радостный?

Женщина медленно покачала головой.

Будучи самой любимой служанкой Мо Лань, Сян Фэнь осмелилась встрять в разговор и осторожно спросила:

— Князь Мин уже обдумал ответ, поэтому и радуется.

— Верно, — Фэн Мин кивнул, говоря: — Я уже решил, как поступить.

Мать императора спешно спросила:

— Тогда князь Мин ответит…

— Я отвечу, что возьму эту проблему и передам матери императора.

Женщина остолбенела:

— Передадите решение мне?

— Верно. Вдовствующая императрица является матушкой Жун Тяня, а в этом мире только мать может бескорыстно помочь своему ребёнку. Только мать императора может принять лучшее решение для Жун Тяня. — Убрав радость с лица, Фэн Мин серьёзным тоном сказал: — Только перед тем, как мать императора примет решение, прошу, послушайте, что скажет князь Мин.

— Пожалуйста, князь Мин.

— Вдовствующая императрица, должно быть, знает, что в настоящее время в одиннадцати странах царят война и смута?

— Я знаю.

— Вдовствующая императрица, должно быть, знает, что Жун Тянь, проникшись высоким стремлением, надеется в один прекрасный день объединить Поднебесную и стать её единым правителем.

— Я знаю.

— Вдовствующая императрица, должно быть, знает: чтобы объединить Поднебесную, нужно прибегнуть к искусству военной стратегии, обновить вооружение, и совершенно необходимо обзавестись талантливыми генералами и солдатами?

— Я знаю.

Фэн Мин внезапно поднялся и, приняв самый надменный вид, сказал со смехом:

— Фэн Мину, как никому другому, знакомо военное искусство, вдовствующая императрица верит?

Женщина кивнула:

— Князь Мин военным искусством смог изменить облик принцессы Ли, конечно, оно является устрашающим.

— Фэн Мин также знает, как создать новое вооружение и как действительно приобрести талантливых генералов и солдат, вдовствующая императрица верит?

— Великий государь сейчас по всей Силэй устраивает набор людей чести и доблести, по слухам, это предложил князь Мин. Террасирование полей и водяное колесо также являются идеями князя Мина. — Вдовствующая императрица медленно проговорила: — Знания князя Мина огромны, и уговорить или нет государя жениться, в конце концов, князю Мину самому решать.

Фэн Мин, покачав головой, сказал:

— Вдовствующая императрица, хорошо было подмечено: в этом мире не получится так, чтобы и волки были сыты, и овцы — целы. Я могу помочь Жун Тяню заполучить Поднебесную и сделать его навсегда единым императором. А мать императора может помочь Жун Тяню родить наследника для продолжения рода императорской семьи Силэй. Фэн Мин с одной стороны, мать императора — с другой, жаль, что нельзя выбрать сразу двоих. В итоге прошу вдовствующую императрицу принять решение. — Закончив свою речь, Фэн Мин завис в глубоком поклоне перед женщиной.

Вдовствующая императрица испугалась:

— Князь Мин хочет сказать, что…

— В день, когда выберут новую императрицу, Фэн Мин исчезнет без следа. Вдовствующая императрица хочет, чтобы Жун Тянь стал навеки единым правителем, о котором будут слагать легенды, или хочет продолжить род императорской семьи Силэй? Выберите одно из двух, прошу мать императора принять окончательное решение.

— Так… — На лице отразилась паника, и, вытянув руку, вдовствующая императрица проговорила: — Даже если появится новая императрица, князю Мину не стоит уходить.

— Ха-ха, за кого вдовствующая императрица принимает Фэн Мина? Фэн Мин предпочтёт стать осколком яшмы, но не целой черепицей [1]. — Хохотнув, юноша решительно и бесповоротно произнёс, словно разрубая гвоздь и расколов железо: — Если мать императора твёрдо настроена женить Жун Тяня, я тут же найду его и уговорю жениться, только после исчезну без следа. Вдовствующей императрице не нужно беспокоиться, я не стану передавать слова Вашего Величества Жун Тяню, иначе мать и сын разругаются. Таково моё истинное желание.

— Князь Мин… князь Мин и впрямь пристаёт как с ножом к горлу[2]. — Вдовствующая императрица была в смятении и, охнув, отвернулась.

Фэн Мин, держась самоуверенно, проговорил:

— Как Фэн Мин смеет вынуждать вдовствующую императрицу? Лишь интересуется, что в глазах матери императора важнее: господство Жун Тяня или же наследники. Вдовствующая императрица является выдающейся женщиной, которая, оказывается, всего лишь страстно желает продолжения рода. В жизни совершенно обычные дела не принесут ни славы, ни величия, а рождение наследников обрадует? Что же, в таком случае Фэн Мин сейчас же пойдет уговаривать Жун Тяня жениться. Вдовствующая императрица, до свидания. Сделав это дело, Фэн Мин сразу же исчезнет, не попрощавшись. — Юноша сразу развернулся и смело шагнул в сторону главных ворот, собираясь уйти.

Вдовствующая императрица спешно позвала:

— Князь Мин, стойте.

Фэн Мин остановился и, совсем не оборачиваясь, легко спросил:

— У вдовствующей императрицы есть ещё какие-то требования, ведь я уже повиновался матери императора? Вдовствующая императрица всё ещё недовольна?

Женщина ненадолго замолчала и, стиснув зубы, не проронила ни слова.

В главном зале воцарилось напряжённое молчание.

Наконец императрица тяжело вздохнула:

— У моего сына превосходные перспективы, а князь Мин намного страшнее, чем я предполагала. — Женщина долго размышляла и, с блеском в глазах, смело вынесла окончательное решение: — Хорошо. Вдовствующая императрица или князь Мин: я выбираю князя Мина.

Фэн Мин внезапно обернулся и с приятным удивлением проговорил:

— Вдовствующая императрица всерьёз это сказала?

Мать императора вновь проявила величие и равнодушно сказала со смехом: — Кто не хочет, чтобы о родном сыне слагали легенды, выражали ему почёт и уважение во все времена? Жун Тянь с детства питал великие устремления. А за размеренную жизнь он, определённо, не простит свою мать-императрицу.

— Тогда род Силэй…

— В императорской семье Силэй есть не только Жун Тянь, у меня уже готов план. — Будучи всегда неуправляемой, мать императора со вздохом сказала: — К сожалению, это вечное господство не передастся моему родному внуку.

Фэн Мин обнажил на прекрасном лице улыбку и, внезапно опустившись на колени, учтиво сложил руки перед женщиной, говоря:

— Фэн Мин просит ещё об одном одолжении.

— Прошу, говорите, князь Мин.

— Раз уж мать императора выбрала Фэн Мина, на случай если в императорском дворце чиновники упомянут Жун Тяню о женитьбе…

— Я уже приняла на себя всю ответственность, вряд ли кто осмелится болтать. Если кто-то поднимет этот вопрос, то я пресеку его на корню, и всё.

Фэн Мин обрадовался и громко проговорил:

— Большое спасибо матери императора за помощь. — Неожиданно Фэн Мин добровольно и уважительно поклонился женщине.

Императрица тоже улыбнулась и, покачав головой, произнесла:

— Видимо, мои старые глаза ошибаются в людях. Князь Мин, князь Мин, я сегодня охотно подчинилась Вам. Ваше Величество, выходите.

Слова прозвучали, и радостный Жун Тянь вышел из-за занавески.

Фэн Мин остолбенел и, сделав квадратные глаза, с удивлением уставился на него.

Жун Тян произнёс:

— Я сразу догадался, что мать-императрица обсуждала с тобой женитьбу. Я рано утром прибыл навестить матушку и заключил с нею пари, что ты не только не согласишься, но ещё сможешь уговорить её не упоминать больше о женитьбе. Кто бы мог подумать, что ты такой способный, неожиданно вынудил матушку-императрицу дать обещание ради нас пресечь болтовню министров. Фэн Мин, Фэн Мин, ну как можно мне не любить тебя? — Жун Тянь рассмеялся и, заключив юношу в объятия, страстно поцеловал.

Стоящая в стороне вдовствующая императрица беззаботно проговорила:

— Его Величество согласился со мной. Нужно лишь согласие князя Мина, и тогда я беру всю ответственность за ваши отношения на себя. По-видимому, государь всё же лучше знает характер князя Мина.

— Конечно, и речи быть не может. — Жун Тянь усмехнулся: — Как Фэн Мин может кого-то чужого подпустить ко мне? Само собой разумеется, я красив, незауряден, в моих руках императорская власть, такого бесподобного и уникального мужчину если отпустить, то потом сложнее будет вернуть.

Эти слова таились в сердце Фэн Мина и несколько раз тайно нанесли ему удар.

Распрощавшись с вдовствующей императрицей, двое юношей, охваченные радостным волнением, вернулись во дворец наследного принца.

— Сегодня отправился навестить вдовствующую императрицу, почему не сказал мне? Неожиданно солгал мне, отправившись якобы во дворец на аудиенцию.

— Я лишь предполагал, поэтому отправился к матушке-императрице, чтобы расспросить. — Жун Тянь задал встречный вопрос: — Ты беседовал с матушкой-императрицей, почему не рассказал мне?

— Ох, с какой стати мне обо всём докладывать тебе? Я всё-таки первый князь Силэй, у которого тоже есть свои личные дела.

Цю Лань похлопала себя по груди:

— Спасибо небу и земле, князь Мин наконец-то пришёл в себя.

— Верно-о, всё же сейчас он выглядит намного лучше.

Цю Юэ наклонила голову, бросив взгляд по сторонам, и сказала:

— Тогда мы сможем часто выходить гулять?

В зале наследного принца вновь раздались радостные голоса и смех.

С этого момента произошли изменения: каждую ночь слабые и соблазнительные стоны стали наполнять покои наследного принца. И лишь иногда доносились споры: кто будет снизу...

— Не хочу, на этот раз моя очередь.

— Не выйдет, я являюсь императором, повинуйся мне.

— Ты обещал выполнить моё требование. Моё требование: позволь мне быть сверху.

— Необоснованные требования не достойны внимания императора.

— Протестую! Я отказываюсь… у-у… у-м… негодяй…

…

Находящаяся за дверью Цю Лань, зевнув, спросила:

— Сегодня до каких пор ждать?

— До рассвета, — ответил Ле Эр.

— Тогда сначала мы пойдём поспим, а когда встанем, поможем князю помыться, — тоже зевнула Цю Юэ.

Цю Лань покачала головой, сказав:

— Я всегда должна прислуживать князю, чтобы не было такого, что императору что-то понадобится, а рядом никого. Вы лучше идите спать.

Цю Син потёрла глаза:

— Ну и ладно. У государя сил действительно много, князь Мин вытерпит?

— А кто просит Цю Лань каждый день готовить так много питательный еды для князя Мина?

— Угу, государь просит меня варить, и государь кормит.

— Ладно, вы не спите, а я пошёл спать, — помахал головой Ле Эр.

— Тогда, Цю Лань, ты поухаживай за князем.

Три неверных слуги разошлись по своим комнатам.

Цю Лань вновь зевнула и, усевшись на ступеньки, стала ждать.

Примечание:

[1] Фэн Мин ссылается на знаменитое изречение: «настоящий человек предпочтёт стать осколком яшмы, но не целой черепицей», что означает: лучше умереть с честью, чем отступить ради безмятежного существования.

[2] «Приставать как с ножом к горлу», означает: настойчиво и бесцеремонно, неотступно приставать, требуя чего либо.

3 — Chapter 57

Обмен заложницы государства Ли прошёл очень быстро. Прямо перед отъездом Мяо Гуан окинула Фэн Мина быстрым взглядом — в её глазах таилась неясность. Посланник Силэй отправился в дорогу и спустя месяц, не обманув надежд, вернулся с Жун Ху.

Жун Ху возвращался, и это неимоверно обрадовало Ле Эра. Получив спешное письмо, юноша ранним утром уже был у столичных ворот, ожидая приезда старшего брата.

Едва увидев обоз с развевающимся знаменем Силэй, Ле Эр стегнул коня и помчался навстречу.

— Старший брат!

— Ле Эр? — Так же сидя верхом на лошади, Жун Ху, охваченный чувством удивления и радости, спросил: — Ты не во дворце, а у городских ворот, но зачем?

— Узнав, что ты сегодня возвращаешься, я специально отпросился у государя. Император Ли мучил тебя? — Юноша, натянув поводья, стал кружить вокруг брата, детально рассматривая его.

Жун Ху покачал головой:

— Не обошлось без лёгкого наказания. Но, так как императору Ли необходимо было обменять меня на его любимую младшую сестру, он не предал меня казни. Иначе… боюсь, если и не убили, то покалечили бы.

— К счастью, князь Мин уговорил государя. Идём, мы отправимся во дворец, где встретимся с государем и князем Мином.

— Хорошо. Переоденусь, и сразу же отправимся.

Юношам было по семнадцать и восемнадцать лет. Сейчас, когда Жун Тяня не было рядом, они показывали своё ребячество и, оставив неторопливый обоз позади себя, мчались в город, стегая коней.

Фэн Мин, узнав, что Жун Ху в безопасности, тоже необычайно обрадовался и приказал Чиу Лань и девушкам приготовить множество лакомств, чтобы со всем гостеприимством встретить юношу. Старший брат ел и пил с Ле Эром, который рассказывал, как Фэн Мин уговаривал Жун Тяня пойти на компромисс, и бесконечно благодарил князя, чуть ли не плача.

Множество людей в зале наследного принца галдели до полудня. Жун Тянь, вернувшись из зала аудиенции, позвал Жун Ху в тайную комнату, чтобы тщательно всё расспросить.

— Как тебя схватили?

— Жун Ху, узнав, что государь собирается с помощью хитрого плана заполучить противоядие от Мяо Гуан, отправился не к тому отшельнику, а в столицу Ли, чтобы собрать сведения, где позже выяснил, что Жо Янь внезапно, возглавляя войско, тайно покинул город и, по-видимому, отправился в Силэй. Я тотчас же отправил эту новость государю. — Жун Ху сказал со вздохом: — Передавший письмо государю тайный посланник, когда по возвращении связался с Вашим подчинённым, к сожалению, был пойман, в результате место, где скрывался Ваш подчинённый, рассекретили.

Жун Тянь кивнул, говоря:

— Я знал, что ты не мог по неосторожности раскрыть своё местонахождение, и оказалось, проблема крылась в тайном посланнике. В таком случае здесь нет твоей вины.

Жун Ху покраснел от стыда и, опустив голову, ответил:

— Однако государь ради меня уже пойманную принцессу Мяо Гуан…

— Мяо Гуан не более чем ничтожная принцесса, где ей сравниться с моим верным человеком? — Жун Тянь махнул рукой, запрещая Жун Ху вновь упоминать об этом, и задумался на миг: — После того как тебя схватил Жо Янь, он лично вёл допрос?

— Жо Янь, подвергшись нападению государя, с позором вернулся в Ли, где узнал, что солдаты поймали вашего подчинённого. Он лично четыре раза допрашивал Вашего слугу и, возможно, из-за того, что Ваш слуга — необходимый козырь, не посмел прибегнуть к тяжкому наказанию.

— Если бы он раньше схватил тебя, тогда раскрыл бы, что на границе Силэй его ждёт засада, и в итоге смог бы тайно напасть на меня. — Жун Тянь холодно фыркнул, в глазах мелькнула неприязнь, и мужчина продолжил спрашивать: — Жо Янь спрашивал о чём-нибудь?

— Спрашивал про пограничные заставы Силэй, о тенденциях военной политики, как сдох Ся Гуань и есть ли у государя талантливые люди.

— Ты, разумеется, знал, как ответить.

— Верно, ваш слуга попусту скандалил, сбивая с толку и плетя бред. Жо Янь понял, что я несу вздор, и всё равно сдерживался, не прибегая к тяжким наказаниям. Всё, что ему оставалось — злиться на себя.

Жун Тянь тепло поглядел на него и, вздохнув, произнёс:

— Я знаю, что методы Жо Яня жестоки, его лёгкое наказание тоже тяжело стерпеть. Ты подвергся мучениям.

Глаза наполнились слезами, и юноша рухнул на колени:

— Ради Силэй чего стоят страдания Жун Ху?

— Хорошо, ты устал. Сначала иди отдыхать, а через два дня снова придёшь во дворец встретиться со мной. После ты будешь нести службу с Ле Эром, защищая Фэн Мина вместе с братом.

— Слушаюсь. — Жун Ху поднялся на ноги и хотел уже было идти, но, внезапно что-то вспомнив, развернулся:

— Ваше Величество, есть ещё одно дело, и оно Вашему слуге показалось странным.

— Что за дело?

— Жо Янь лично допрашивал Вашего слугу четыре раза, дотошно интересуясь о делах государя независимо от того, насколько они были важны или незначительны. А вот насчёт князя Мина, однако же, он не поинтересовался.

Мужчина поднял густые брови и, ненадолго задумавшись, медленно ответил:

— Я понял, ты можешь идти.

— Слушаюсь.

Жун Ху покинул тайную комнату, оставив Жун Тяня в одиночестве глядеть на висящую на стене картину.

В этом беспокойном мире был ещё один человек, который, не подавая виду, хищно, как тигр, смотрел на Фэн Мина — Жо Янь.

Счастье действительно не может длиться вечно.

Во дворце наследного принца раздавались радостные голоса и смех, приветствуя июнь, что являлся первым месяцем сбора урожая пшеницы в Силэй.

Фэн Мин за последние месяцы стал достаточно рассудительным и всё больше и больше соответствовал титулу князя Мина.

Он взял за правило каждый день вставать вместе с Жун Тянем и по полчаса практиковаться в верховой езде, ещё полчаса тратить на кэндзюцу [1]. Возвращаясь во дворец наследного принца, юноша садился завтракать, после отправлялся советоваться с учёными Силэй, получая знания об основах всех государств, а возвращаясь, составлял компанию Жун Тяню за обедом. Фэн Мин не выходил гулять, во дворце наследного принца он писал по памяти элементарные познания современного военного искусства, чувствуя, что они пригодятся Жун Тяню.

Цю Лань и девушки поначалу говорили, смеясь, что все правила соблюдать наверняка не получится. Вопреки ожиданиям, Фэн Мин действительно был настроен решительно, исключая те рассветы, когда юноша после страстной ночи с Жун Тянем не мог встать вместе с ним и идти практиковаться. В остальном же он старался соответствовать требованиям, ничего не оставляя Цю Лань и остальным слугам, кроме как вытаращить глаза и раскрыть рот от изумления.

Что же касается самого Жун Тяня, то его сильно ошеломило потрясающее военное искусство, которое было написано в большей степени по памяти Фэн Мина.

Мужчина выразил благодарность, конечно же, в стоящей во дворце наследного принца большой постели.

— Князь Мин вернулся, чему сегодня научились у наставника Хэяна?

Фэн Мин спешно вошел в комнату, сел и стал пить поданный Цю Син горячий чай.

— Оказывается, в Силэй есть чудесные лекарственные травы. Раньше я предполагал, что такие травы растут только в Ли. Ах, если бы я знал китайскую медицину, то мог бы искусство врачевания Силэй поднять к новым вершинам, заставляя императора Ли Жо Яня харкать кровью.

— Китайская медицина?

— Вам не понять, — Фэн Мин вздохнул. — На самом деле китайская медицина за длительный период истории утратила множество уникальных рецептур.

Пока юноша вздыхал от тяжёлых переживаний, вернулся Жун Тянь, обсудив политические вопросы, и с улыбкой на всё лицо сказал:

— Этот год принёс небывалый урожай пшеницы, и всё благодаря твоей идее террас. После обеда мы отправимся взглянуть на богатый урожай.

Фэн Мин подпрыгнул:

— Здорово, а то мне невыносимо скучно.

— Я предполагал, что тебе, должно быть, скучно. — Мужчина встал, сделал шаг вперёд. Наклонив голову, он внимательно поглядел на взволнованного Фэн Мина и, шутя, сказал: — Ты несколько месяцев был очень послушным, а это редкость.

— Ах, посмел насмехаться над князем Мином?! — Фэн Мин пристально поглядел на него.

Цю Син, смеясь, захлопала в ладоши и, обернувшись к Цю Юэ, прошептала:

— Ха, ты обычно, услышав, что мы идём гулять, шумишь непрерывно, а сегодня-то почему такая спокойная?

— Тсс, я как раз выражала благодарность Владыке неба. В конце концов мои молитвы услышаны, и князь Мин надумал выйти погулять. Оставшись здесь, князь Мин захандрит, и я тоже умру с тоски.

— Ха-ха-ха… — подслушивающие сзади Ле Эр и Цю Лань разразились смехом.

Жун Тянь махнул рукой, говоря:

— Идите, готовьтесь, после обеда отправляемся. Я уже приказал дворцовой охране ждать снаружи.

— Слушаемся! — в один голос ответили слуги и с огромной радостью отправились собираться.

Выйдя из дворцовых ворот, вся компания услышала громкое ржание.

Цок-цок, цок-цок.

Шум ветра смешивался с цокотом копыт, которые поднимали лёгкие клубы пыли.

Любимый конь Жун Тяня Байюнь, внезапно выскочив, как вихрь, из-за угла, неожиданно остановился перед толпой. Те ретивые лошади, что до этого привела императорская охрана, испугались его и в смятении увернулись, ещё больше подчеркнув силу императорского коня.

— Байюнь! — восторженно крикнул Фэн Мин.

Обычно в дворцовом парке Фэн Мин тренировался верховой езде на другой лошади, лишь с Жун Тянем он мог прокатиться на Байюне. Но он несколько месяцев не выходил на улицу и, конечно же, всё это время не виделся с этим высокомерным, старинным другом.

Байюнь опустил голову и, высунув язык, лизнул руку Фэн Мина.

Жун Тянь подошёл к юноше и сказал со смехом:

— Ты в последнее время не выходил из дворца, и Байюнь соскучился по тебе. Сегодня я поеду на другой лошади, а Байюнь пусть остаётся тебе.

— Без шуток? — глаза Фэн Мина заблестели.

— С сегодняшнего дня он твой. Когда он был ещё жеребёнком, я лично заботился о нём, теперь же эта ответственность ложится на твои плечи.

Фэн Мину верилось с трудом. Вытаращив глаза, юноша поглядел на Жун Тяня, а потом на Байюня, с сомнением говоря:

— Не надо мне лгать.

— Государь не шутит. Когда я тебе лгал? — серьёзно сказал Жун Тянь.

«Когда ты мне лгал? Есть над чем поразмышлять».

Хоть юноша тихо шептал это себе под нос, однако понял, что Жун Тянь действительно хочет подарить ему Байюня. В итоге, не сдержав радости, Фэн Мин бросился на шею Жун Тяню и крепко поцеловал его в губы. Развернувшись, Фэн Мин вскочил на коня и громко сказал, звонко смеясь:

— Теперь Байюнь мой. Ха-ха, мы отправляемся смотреть террасовые поля! — Фэн Мин уже не был тем неопытным юнцом, который впервые оседлал Байюня. За последнее время юноша стал довольно высоким и сейчас, сидя на коне, выглядел выдающимся и доблестным мужчиной. В глазах Жун Тяня появились радость и тоска: в будущем такой человек обязательно станет известным и за его идеи будет биться не только Жо Янь.

Байюнь, по-видимому, уже понял, что Фэн Мин стал его новым хозяином, и решил показать молодому князю свои величественные манеры. Не дожидаясь, когда Фэн Мин взмахнёт плетью, конь громко заржал, опустился на четыре копыта и, взяв на себя главенствующую роль, устремился вперёд.

После месяца усердных тренировок навыки верховой езды у Фэн Мина стали более отточенными. Жун Тянь, не беспокоясь, что юноша может свалиться с коня, оседлал другого поданного ему жеребца и беззаботно последовал за ним.

Стоящие в стороне Цю Лань и девушки, прикрыв руками улыбки и проводив взглядом двух отличных наездников, стали обсуждать:

— Мы едем верхом или в повозке?

Цю Юэ зашумела:

— Конечно же верхом, какой смысл сидеть в повозке?

— Но князь Мин сказал, что сегодня хочет нагуляться вволю, и приказал нам взять еды и ехать с ним. Можно ли, держа корзину с едой, ехать верхом?

— Корзину с едой можно поставить в повозку, и пока князь Мин находится рядом с государем, нам вовсе не обязательно следовать за ним вплотную. Мы воспользуемся свободным временем и, сев верхом, поедем где-нибудь ещё погуляем. — Мнение Цю Син как раз совпадало с мыслями сестрицы Цю Юэ.

— Еду государя и князя Мина никак нельзя оставлять без присмотра, это дело крайне важное. Либо нам нужно найти того, кто присмотрит за ней. — Цю Лань задумалась и, внезапно посмотрев на Ле Эра, захихикала: — Обычно за продуктами приглядываем мы, девочки, но на этот раз настала очередь Ле Эра.

— Э? Вы трое тайно поедете верхом, оставив меня сидеть в повозке и приглядывать за едой?

— Ле Эр — наилучший вариант, ты такой сообразительный, неужели не сможешь присмотреть за корзиной с едой? — Цю Юэ без долгих слов вручила увесистую корзину в руки Ле Эра, обнажая льстивую улыбку.

— Великолепно, а мы — седлать коней. Ле Эр будет умницей. — Захлопала в ладоши Цю Син.

Цю Лань, тоже смеясь, оседлала коня и, сдерживая животное, приказала:

— Ле Эр, садись в повозку и отправляйся за город. Для пикника князя Мина свита уже приготовила место. Сегодня мы как следует повеселимся, а ты немного потрудишься.

Очень вспыльчивая Цю Юэ скорчила гримасу Ле Эру и, махнув плетью, рванула вперёд.

Мгновение — и три девчонки умчались, не оставив ни тени, ни следов.

— Не забудьте вернуться вовремя, не следует ждать, что кто-нибудь будет прислуживать князю Мину за ужином! — вытянув шею, прокричал Ле Эр, оставшись позади. Не зная, то ли плакать ему, то ли смеяться, юноша взял корзину с едой и забрался в повозку. — Отправляйся за город на приготовленное место.

Фэн Мин ехал впереди, а за ним по пятам следовал Жун Тянь, за которым, естественно, следовали императорские охранники, неся флаг Силэй.

Никто не осмелился препятствовать этому войску. Ситуация была такой, словно принцесса Диана ехала по городской магистрали, привлекая к себе множество зевак, которые толпились с двух сторон. Внушающий трепет Фэн Мин без помех добрался до городских ворот и, остановив лошадь, стал ждать Жун Тяня. Эта небольшая остановка собрала ещё больше зевак, которые стали перешёптываться:

— Чьих кровей будет этот юный господин?

Юноша крайне редко покидал дворец и не бывал на крупных собраниях — конечно же, простолюдинам он был незнаком. Одно мгновение, и Жун Тянь уже был рядом, а сзади него развевался императорский флаг. Этот флаг императора Силэй был знаком каждому. Люди немедленно опустились на колени и громко воскликнули:

— Ваше Величество!

Громкие возгласы и быстро преклоняющие колени люди заставили Фэн Мина вытаращить глаза и раскрыть рот от изумления. Услышав рёв толпы, юноша вздрогнул от испуга.

«Жун Тянь вступил на престол несколько месяцев назад, чем неожиданно завоевал симпатию народа?»

Сам же Жун Тянь уже давно привык к такой торжественной ситуации. И увидев, как народ благоговейно преклоняет перед ним колени и все чтят его, Жун Тянь почувствовал внезапный прилив гордости и со смехом сказал:

— В этом году пшеница дала богатый урожай, Силэй больше не нужно просить у соседей хлеба на зиму. Нынешний император решил: три дня в стране будет длиться праздник, позволив народу Силэй хорошенько отметить это торжественное событие.

Радостные вопли стали ещё громче:

— Да здравствует император!

— Да здравствует император!

Императорский флаг в оглушительных возгласах толпы развевался на ветру, на вышитом золотом драконе отражалось июньское солнце. Фэн Мин, восседая в стороне, смотрел на превосходство Жун Тяня, тихо радуясь.

Сам же мужчина осторожно помахал рукой, останавливая шумное одобрение толпы, и громко произнёс:

— Богатый урожай мы получили только благодаря новопостроенным террасам и водяному колесу. Вам известно, кто это придумал?

Люди один за другим прокричали:

— Князь Мин!

— Верно, князь Мин!

Жун Тянь обернулся и, с улыбкой поглядев на Фэн Мина, незначительно проговорил:

— Разверните флаг.

Стоящая сзади стража тотчас же бросилась выполнять приказ.

Один высокий стражник, держа в руках длинную палку, обмотанную полотном, подъехал сзади к Фэн Мину и быстро развернул ткань.

В тот же миг за спиной Фэн Мина раскрылся большой флаг.

На полотне золотой нитью был вышит феникс, который с нетерпением рвался ввысь, а снизу большими буквами было написано — «Мин».

Толпа вдруг осознала, что, оказывается, сегодняшний появившийся статный юный господин — это князь Мин, которого император прятал во дворце.

— Князь Мин!

— Верно, князь Мин!

Толпа с гулом и крайне воодушевлённо дважды поклонилась. Жизнь народа была наполнена муками, а голод был самой тяжёлой проблемой. А Фэн Мин, придумав террасы и водяное колесо, увеличил урожай, чем, конечно, заслужил искреннюю поддержку граждан.

Фэн Мин впервые оказался в подобной ситуации. Он даже во сне представить себе не мог, что станет любимцем народа. Сидя верхом, юноша смотрел на происходящее перед ним широко открытыми от удивления глазами, ощущая, как невольно его ноги и руки парализует от волнения.

Жун Тянь направил коня к юноше и, приблизившись, с лёгкостью в голосе промолвил:

— Дракон и феникс, я и ты разделяем эту страну.

— Почему сразу не сказал мне, что этот флаг…

— Разве в прошлый раз ты не говорил, что я не внимателен, не романтик? Увы, твоих новых слов действительно много, а мне остаётся лишь изо всех сил угождать тебе.

Фэн Мин очень глубоким взглядом поглядел на Жун Тяня, и слёзы сдавили горло.

Жун Тянь, пристально глядя на юношу, тихо пригрозил:

— Фэн Мин, если ты разрыдаешься, то я сегодня не сопровожу тебя посмотреть рисовые поля.

— Пф, не думай, что я тронут до слёз, — отвернулся Фэн Мин и, передёргивая вожжи, похлопал коня по голове: — Байюнь, поехали за город. Я хочу, чтоб ты мчался быстрее ветра!

Байюнь заржал, встав на дыбы, и, как будто отозвавшись на настроение Фэн Мина, топнул копытами, поднимая в воздух жёлтую пыль.

Он покинул столицу, мчась во весь опор.

У подножия гор, где были выстроены террасы, повсюду вдоль берега можно было увидеть водяные колёса. Помимо тех, что нарисовал Фэн Мин, там ещё было несколько водяных колёс, сделанных искусными мастерами Жун Тяня.

Под ярким солнцем немало крестьян, обратив лицо к земле, а спину к небу, спешно убирали урожай.

Звонкий смех и радостные улыбки отпечатались в глазах Фэн Мина.

Небывалое чувство гордости охватило сердце.

В этом беспокойном веке он больше не являлся молчаливым и безымянным актёром второго плана.

— Фэн Мин, твоя верховая езда хоть и улучшилась, но всё же не стоит так быстро мчаться, — давая волю коню, прокричал скачущий позади Жун Тянь.

Фэн Мин как будто и не слышал его, мысли пролетали так же быстро, как и окружающий пейзаж. После бешеной скачки, хватая воздух ртом, юноша наконец натянул поводья и остановил коня. Спрыгнув с Байюня и обратившись к бескрайним золотисто-жёлтым полям, он преклонил колени к лёссовой земле, давая клятву:

— Какая бы ни ждала беда, Фэн Мин нисколько не сожалеет, что попал в эту эпоху! Нисколько не сожалеет, что повстречал Жун Тяня!

Жун Тянь внезапно вздрогнул, спрыгнул с коня и тоже встал на колени рядом с Фэн Мином и, окидывая взором великолепный вид Силэй, клятвенно произнёс:

— Какая бы ни ждала беда, Жун Тянь защитит! — Сделав паузу, он обернулся и поглядел на Фэн Мина, прошептав: — Фэн Мин, я не позволю тебе сожалеть.

После полудня июньское солнце стало сильнее припекать.

Созревшая пшеница золотистой россыпью колыхалась на ветру, смущённо склоняясь.

На лёссовой земле плечом к плечу, преклонив колени, стояли двое и тихо смотрели друг на друга.

— Жун Тянь, ты же сказал, что если я разрыдаюсь, то ты не сопроводишь меня посмотреть террасовые поля.

— Я лишь сказал, что не сопровожу тебя посмотреть террасы, но не говорил, что не сопровожу на прогулку. Сейчас мы террасы уже посмотрели, так что продолжим гулять.

Фэн Мин молча посмотрел на него и, слегка сжав губы, внезапно заплакал.

Жун Тянь притянул его голову к своему плечу, ощущая, как тело юноши содрогается от волнения.

«Вместе с тобой разделю этот великолепный мир».

«Мирскую суету и его радости разделю вместе с тобой».

«Лишь беды я в одиночку буду преграждать».

Гор в Силэй было не так много, но огромным достоянием являлись горные пейзажи, которые невозможно было охватить взглядом.

Полюбовавшись террасами, Жун Тянь и Фэн Мин, дав волю лошадям, отправились посмотреть на самую величественную гору. Привязав у подножия лошадей, юноши рука об руку взобрались на холм, осуществляя давнее желание: как придёт весна, они вместе поднимутся на гору.

Стража, задыхаясь, следовала за ними, очень тяжело пришлось двум нёсшим флаги императора и князя Мина охранникам, которым нужно было взобраться на гору, всё так же высоко держа знамёна. Время от времени им приходилось осторожно наклонять флаги, чтобы ветки деревьев не распороли развевающиеся полотнища.

Фэн Мин, ведать не ведая, что идущей сзади охране тяжело, наслаждался прогулкой. Испытывая огромное воодушевление, юноша поднялся на гору и пристально глядел вдаль: на реку, что пересекала землю, на золотисто-жёлтую пшеницу, которая радовала сердце и глаз, на силуэты трудящихся крестьян, съёжившихся до размеров муравьёв.

— Смотри, там царский дворец. — Жун Тянь по очереди указывал на маленькие и величественные дворцы. — Там дворец наследного принца, а там — опочивальня императора.

Фэн Мин дерзко поглядел на него:

— Оказывается, у тебя есть собственная опочивальня, почему же ты постоянно ночуешь во дворце наследного принца?

Жун Тянь сквозь смех ответил:

— Если ты согласишься переехать в мою опочивальню, то я не буду ночевать во дворце наследного принца.

— Масляные уста и скользкий язык [2], — Фэн Мин покачал головой, слегка вздыхая, и рассмеялся. Внезапно закатив глаза, юноша обнажил странную улыбку: — Давай посостязаемся: кто лучше скажет слова любви. Выиграю я — и сегодня ночью ты позволишь... быть сверху.

Мужчина медленно покачал головой:

— Меня не обманешь: выиграешь ты, тогда я позволю тебе быть сверху, но если выиграю я, как быть?

Замысел раскрылся. Фэн Мин, хихикая, скорчил гримасу и перевёл разговор в другое русло.

Пробыв на горе с час, двое юношей спустились вниз и отправились к давно подготовленному для отдыха месту.

Сидя во дворце, Фэн Мин уже давно умолял устроить хороший пикник, чтобы насладиться романтикой современного человека. Когда он увидел разбитый лагерь, а не поляну для пикника, тотчас же вытаращил глаза и раскрыл рот от изумления.

На огромном участке разбитого лагеря возвышались два развевающихся на ветру флага, также там были расположены не менее пяти удивительно больших, ярко освещённых палаток. Лишь снаружи палатки стояла состоявшая в свите прислуга, с другой же стороны можно было увидеть не менее тридцати человек, пять-шесть высоко полыхающих костров заливали светом половину неба.

Жун Тянь самодовольно произнёс:

— Устроено неплохо? Я заставил вырубить переднюю часть леса, так можно будет увидеть чистую реку.

— Это что, пикник? — В глазах Фэн Мина пикник выглядел несколько иначе: несколько человек расстелили бы на земле небольшое покрывало, потом, вместе сев и немного перекусив, затянули бы песни. А в действительности это просто пристанище кочевников.

— А что-то не так? Ты сказал, что хочешь перекусить на свежем воздухе и попеть песни, я специально приказал музыкантам и певцам подготовить новые песни и разучить танцы.

Только сейчас стало ясно, какими бывают императорские манеры.

Ле Эр, пробыв довольно долгое время в этом лагере, выскочил навстречу, говоря:

— Приветствую государя, приветствую князя Мина. Время уже позднее, князь Мин проголодался или нет, ужин сразу подать?

Жун Тянь кивнул и спросил юношу:

— Фэн Мин, где бы ты хотел поужинать?

— На берегу реки.

— Приказываю развести огонь на берегу реки, а музыканты и певицы пускай на том берегу выступают.

И в сей же миг толпа спешно поднялась с места.

Прибыв раньше, Цю Лань и девушки быстро накрыли стол и, прислуживая Жун Тяню и Фэн Мину, с шумом рассказывали, какой забавный случай с ними приключился.

Цю Син со смехом сказала:

— Мы всю дорогу слушали, как кто-то восхвалял князя Мина, говоря, что князь Мин является посланием Небес в помощь государю.

Жун Тянь, услышав это, очень обрадовался и, расхохотавшись, сказал:

— Через месяц состоится церемония большого жертвоприношения Небу, и я обязательно поблагодарю Небо за то, что подарило мне Фэн Мина.

С противоположного берега звуки музыки и песен слабо доносились до ушей под покровом ночи, блики красного костра дарили чувство, похожее на сон.

Поддавшись оживлённой атмосфере, Цю Юэ после колкости Ле Эра в её сторону отважилась взять медный барабан музыканта и, стуча по нему, запела. Фэн Мин расхохотался, безостановочно награждая её поощрительными возгласами.

Ле Эр не собирался отступать и прокричал:

— Стоит ли считаться с этим? Я тоже кое-что покажу: восемнадцать переворотов обезьяны. — Говоря это, юноша подпрыгнул и, поднявшись на ноги, безостановочно стал совершать кувырки.

Перекувырнувшись на одном дыхании восемнадцать раз, юноша вновь подскочил к Цю Лань и, воспользовавшись случаем, влил девушке в уста вина. Цю Лань, немного замешкавшись и не приняв меры, поперхнулась и закашлялась.

Стоящие в стороне Цю Син и Цю Юэ захлопали в ладоши, награждая юношу поощрительными возгласами. Жун Тянь, увидев, что Фэн Мин радуется, тоже принял участие в общем веселье и, вручив стакан вина Ле Эру, приказал:

— Три служанки хорошо прислуживают князю Фэн Мину, и нынешний император награждает их: каждой преподнести вина.

— Слушаюсь!

Ле Эр, услышав волю императора, стал ещё более дерзким и, радостно хихикая, насильно влил в уста каждой девушки вина. Из-за воли императора они не осмелились выказывать неповиновение и с неохотой выпили, поблагодарив Жун Тяня за награду.

Цю Юэ дерзко поглядела на Ле Эра:

— Мы втроём напьёмся — посмотрим, кто будет ухаживать за князем.

Тихая угроза служанки тем не менее долетела до ушей Жун Тяня, и тот сказал, смеясь:

— Можно, сегодня смело пейте, а я поухаживаю за князем Мином.

Чиу Ю высунула язык, покраснев. Фэн Мин ещё больше покраснел и хотел было запустить бокалом в Жун Тяня, но, вопреки этому, Жун Тянь влил в его уста два бокала вина один за другим.

Царский большой круглый обеденный стол стоял на траве. Люди и прислуживающие князю слуги сидели за ним, пили и ели, сходя с ума.

После ужина Фэн Мин был очень пьян, естественно, подарив Жун Тяню сладкую возможность пораспускать руки.

— Фэн Мин, нужно возвращаться во дворец.

От вина лицо Фэн Мина было ярко-алым, а сам юноша, непрестанно опираясь на плечо Жун Тяня, покачал головой:

— Не нужно возвращаться, во дворце слишком скучно.

Он от природы любил развлекаться, а последние несколько месяцев томился во дворце, заставляя себя заботиться о великих делах Жун Тяня, что в корне не соответствовало его характеру. Сегодня, напившись, юноша выкинул из головы все дела, считая, что ежедневные тренировки и учёба во дворце — действительно слишком скучные занятия.

В душе прекрасно понимая и глядя на его жалостливое нежелание, Жун Тянь взвалил юношу на спину, со вздохом сказав:

— Присваивать мир изначально не являлось твоим желанием. К чему себя заставлять?

У мужчины, в душе испытывающего муки совести, рука не поднималась возвращать Фэн Мина во дворец. Однако сегодня он с самого начала рассчитывал лишь поужинать и вскоре вернуться во дворец, к тому же совершенно ничего не было подготовлено к ночлегу.

Стоящий в стороне Ле Эр тихо напомнил:

— Государь, тут неподалеку резиденция третьей принцессы Фаньцзя.

Фэн Мин внезапно поднял голову, сказав:

— Верно-о, мы очень давно не виделись с принцессой. Мы сегодня ночью будем ночевать там. — Договорив, юноша пьяно уронил голову на плечо Жун Тяня.

Не желая расстраивать Фэн Мина, Жун Тянь кивнул:

— В таком случае переночуем у третьей принцессы. — После, приказав слугам и музыкантам возвращаться во дворец, мужчина взял Фэн Мина, Цю Лань с девушками и ещё нескольких охранников и отправился в резиденцию третьей принцессы.

Примечание:

[1] Искусство фехтования.

[2] Обр. в знач.: сладкоречивый, льстивый, вкрадчивый.

3 — Chapter 58

Резиденция третьей принцессы размещалась за городом, в месте, выбранном лично ею. В императорском дворце жила вдовствующая императрица, а между ней и покойным третьим принцем-консортом Гуй Сэнем были немного запутанные отношения, поэтому, естественно, третьей принцессе удобнее было жить за городом.

Питая любовь к горам и рекам, принцесса выбрала живописное место, окружённое ими. Резиденция хоть и не достигала тех строгости и величия дворца матери императора, однако была удивительно изящной и уединённой.

Уже глубокой ночью, будучи застигнутой врасплох приездом дорогих гостей, женщина спешно приказала подготовить комнату.

Цю Лань и девушки проворно прислуживали императору Жун Тяню. А сам Жун Тянь прислуживал господину Фэн Мину, помогая мыться. Чувствуя себя превосходно и поддавшись действию алкоголя, Фэн Мин не только притянул Жун Тяня к себе, громко распевая «попсовые» песни, но и ещё, отбросив былую стыдливость, непрестанно целовал его в губы. В конце концов, будучи успокоенным Жун Тянем, юноша крепко заснул.

На следующее утро, когда солнце уже было на высоте трёх шестов [1], Фэн Мин открыл глаза. Жун Тянь сидел на краю кровати давно одетый.

— Государь впервые пропустил заседание, как князь Мин возместит мне это?

— Ха? — Фэн Мин уселся, потирая заспанные глаза. — Где мы?

Вошедшая с горячей водой Цю Юэ со смехом сказала:

— Вчера князь Мин сильно напился и требовал поехать сюда, в резиденцию третьей принцессы.

— А-а, оказывается, мы у третьей принцессы, — посмеялся Фэн Мин.

Переодевшись, юноша вместе с Жун Тянем отправился повидаться с хозяйкой.

Третья принцесса уже приказала слугам приготовить димсам, желая позавтракать у ручья.

— Князь Мин проснулся? — Третья принцесса, всё так же являясь красавицей, улыбкой дарила тепло. Указывая изящным пальцем на вырезанные из камня кресла, она сказала, звонко смеясь:

— Скорее садитесь, димсам уже давно приготовлен.

— Простите, побеспокоил принцессу. — Фэн Мин потянул Жун Тяня сесть. Он сейчас не являлся наследным принцем Силэй и, естественно, не мог называть её царственной тётушкой. Юноше только и оставалось, что звать её принцессой.

Приятный пейзаж ручья словно уносил прочь от всяческих непрекращающихся распрей, что творились во дворце, позволяя чувствовать себя легко и свободно. Вкушая ещё горячий димсам, трое человек тихо беседовали.

— Вчера князь Мин напился, а сегодня разве не страдает головной болью?

Жун Тянь ответил:

— Он уже принял дворцовое снадобье от похмелья.

Принцесса мягко засмеялась, говоря:

— Ваше Величество действительно внимателен к князю Мину. Не удивительно, что князь Мин согласился пойти на риск и, притворившись наследным принцем, отправился в Фаньцзя.

Фэн Мин смутился и, сложив руки в знак почтения, сказал:

— Прошу принцессу простить за тот обман.

— Если говорите о том лживом положении князя Мина, то это сущий пустяк. Однако если говорите про другое дело, то я собираюсь князя Мина обвинить и призвать к ответу.

В этих словах таилось что-то неуловимо важное, что заставило Жун Тяня и Фэн Мина переглянуться.

Фэн Мин с растерянностью на лице спросил:

— В чём принцесса меня обвиняет?

— Князь Мин тогда обратился ко мне, ручаясь, что он может попросить государя показать мне искусство исчисления, однако до сих пор вы не сдержали слово…

— А-а! — Фэн Мин внезапно понял и, хлопая себя по лбу, сказал: — Верно, дел было много, так же много, как шерстинок у быка, и я невольно запамятовал об этом. Хи-хи, ещё раз приношу извинения принцессе. Жун Тянь на самом деле не обладает искусством исчисления, я тогда не хотел отдавать принцессу замуж за отвратительного императора Ли, поэтому солгал.

На лице третьей принцессы отразилось разочарование:

— А...

Фэн Мин тогда ради судьбы Силэй использовал ныне неведомые этому миру аспекты математики и репутацию Жун Тяня, чтобы обманом увезти третью принцессу в Силэй.

Третья принцесса так или иначе являлась принцессой Фаньцзя и знаменитой красавицей, у которой, к сожалению, была горькая судьба. После смерти мужа и отца ей нельзя было оставаться в собственной стране из-за разразившейся борьбы за трон.

«К тому же подверглась обману с моей стороны. Вспоминая это, невольно чувствую угрызения совести».

Фэн Мин тотчас же поспешил исправить ситуацию:

— Однако принцессе не стоит беспокоиться, я изучал искусство исчисления, резиденция принцессы чудесная и большая, я поживу здесь несколько дней, и мы с принцессой будем учить друг друга.

— Хорошо. — Третья принцесса, конечно же, обрадовалась, глаза засияли, а сама она уже хотела было кивнуть, но боковым зрением внезапно заметила, как Жун Тянь помрачнел. Будучи умной женщиной, принцесса отступила от своего слова: — Однако здесь, вдалеке от столицы, нет такой безопасности, как во дворце. Положение князя Мина очень ценно, поэтому лучше быть чуточку осторожнее. Лучше подожду, когда у князя появится свободное время и он приедет сюда. Тогда-то мы вновь будем обмениваться знаниями.

— Хорошо, — согласился без колебаний Фэн Мин.

После завтрака гости распрощались и вернулись во дворец.

Фэн Мин сдержал слово. На следующее утро, после того как Жун Тянь отправился на собрание, юноша тотчас же, взяв с собой Ле Эра и Жун Ху, отправился навестить третью принцессу.

Он обладал самыми лучшими знаниями, которые собирались тысячелетиями, каждая сказанная им истина заставляла даже принцессу вздыхать от изумления.

Несмотря на то, что у него уже был Жун Тянь, красавица — это всё же красавица, одна улыбка которой радовала и сердце, и глаз. Мысли третьей принцессы обгоняли эту эпоху, и Фэн Мину с ней было необычайно комфортно. В результате юноша задержался аж до самого вечера.

А примчавшись на всех парах во дворец, он получил сильный нагоняй от Жун Тяня.

Стоящие рядом Цю Лань и ещё несколько слуг, дрожа от страха, смотрели на терпящего ругань Фэн Мина. Ле Эр сказал:

— Князь Мин вышел развеяться — это же хорошо. Хоть он весь месяц вёл себя благонравно, но всё же я боялся, что он с тоски заболеет.

— Верно, — Цю Юэ кивнула и, вновь нахмурившись, сказала: — Однако третья принцесса является красавицей. Боюсь, если князь Мин будет подолгу у неё засиживаться, то неизбежно…

— Это не имеет значения, видишь, Его Величество не запрещает князю Мину видеться с ней, значит, третья принцесса совершенно не влияет на нашего князя.

Цю Син, промолвив «угу», искренне протараторила:

— Кроме государя, по-моему, на князя Мина никто не может повлиять.

Четверо слуг засмеялись, а Жун Ху, молчаливо сидящий за дверью, сказал одну фразу:

— У вас нисколько нет приличия, даже над государем и князем Мином осмелились смеяться.

Ле Эр, прикрывая рот, ответил:

— Старший брат, вот когда долго прослужишь князю, тоже последуешь нашему примеру.

Жун Ху с безысходностью на лице только и мог, что покачать головой.

Фэн Мин, подвергшись ругани Жун Тяня, после страстной ночи с Его Величеством, который мучил его до полусмерти, на утро не мог подняться с постели. После того как Жун Тянь ушёл на заседание, Фэн Мин долго боролся с собой, лёжа в кровати, обдумывая, стоит ли смиренно вставать и ехать на встречу с принцессой.

Вчера с принцессой он обсуждал примеры законов физики, которые могли с большим успехом послужить во благо народа. Оказалось, было много серьёзной работы, эффективность которой с помощью знаний физики и спроектированных инструментов можно было поднять, что действительно было бы благоприятно для страны и принесло пользу простым людям.

Поскольку оборудование ещё не было спроектировано, да и вчерашний скандал не выходил из головы, желания что-либо рассказывать Жун Тяню у Фэн Мина не наблюдалось.

Ох, хочется поразить Жун Тяня, нехорошо целый день всё держать в себе и не делиться этим с ним. Юноша вспомнил высоко поднятый и развевающийся на ветру флаг князя Мина, и его настроение внезапно улучшилось.

Мысли об этом наполнили тело силой, отнятой за ночь Жун Тянем. Фэн Мин поднялся с постели и переоделся.

— Ле Эр, едем к третьей принцессе.

— Сегодня?

— Конечно, знания третьей принцессы в сравнении с уроками дворцового учителя потрясают, я хочу ездить к ней каждый день.

Взяв с собой Ле Эра и Жун Ху, юноша вновь покинул дворец.

В отличном расположении духа добравшись до резиденции принцессы, все трое испугались.

Ещё вчера вокруг простирался прекрасный пейзаж, и резиденция была окружена идеальной тишиной, свойственной хозяйке. А сегодня территория внезапно погрузилась в тяжёлые тучи и густой туман[2]. Все слуги были облачены в белые одежды [3], повсюду висели белые ткани, большие ворота украшал белый фонарь, на котором красными большими буквами было написано одно слово — «ненависть».

Фэн Мин резко изменился в лице и прошептал:

— Что произошло? — Торопливо спешившись, юноша вошёл в большие ворота.

Приближённая служанка третьей принцессы, Фэнь Янь, как раз в этот момент в крытой галерее утирала слёзы. Увидев, что Фэн Мин приехал, девушка поприветствовала его:

— Князь Мин нанёс визит. Сегодня принцессе нездоровится, она не в состоянии принимать гостей, прошу князя Мина приехать в другой день.

— Фэнь Янь, что случилось? — спросил юноша. — Снаружи везде развешаны белые полотна, а перед дверью фонарь… В конце концов…

Услышав вопросы Фэн Мина, девушка, не сдержавшись, крепко прикусила губу и уронила две слезинки, которые оставили мокрый след на щеках.

— А принцесса? Где принцесса?

Стоящий на улице Ле Эр, крепко схватив слугу, притянул его и шёпотом спросил. Его лицо постепенно приобретало серьёзность, подойдя к Фэн Мину, юноша тихо сказал:

— Князь Мин, в Фаньцзя глубокий траур.

— Глубокий траур? Лун Тянь умер?

Лун Тянь был вторым принцем-консортом Фаньцзя. Жун Тянь тогда предположил верно: унаследовал престол не Гуй Сэнь, а не выдающий себя ни звуком, ни видом Лун Тянь.

Ле Эр покачал головой:

— Нет, Лун Тянь, он… — Юноша уже хотел было объяснить, как внезапно из комнаты донёсся голос третьей принцессы.

— Раз уж князь Мин прибыл, то пусть войдёт в комнату.

Фэн Мин посмотрел на Ле Эра и вошёл в покои принцессы.

Третья принцесса была облачена в белый наряд, и на ней не было ни одного украшения. Она, по-видимому, скорбела и была немного рассеянной. Бросив взгляд красных заплаканных глаз на Фэн Мина, женщина прошептала:

— Мне следует извиниться перед князем Мином. Вчера обсуждаемый чертёж аграрных инструментов ещё не готов.

— Не волнуйтесь, не волнуйтесь. — Фэн Мин сел и, наклонившись вперёд, заботливо спросил: — Принцесса, что-то случилось?

— Это трагедия Фаньцзя и не касается князя Мина.

— Принцесса, расскажите мне, позвольте мне тоже разделить это горе.

Женщина, тяжело вздохнув, с печальным видом и скорбным голосом проговорила:

— Князь Мин когда-то приказал генералу Туну сказать мне, что болезнь отца-императора могла быть вызвана ядом. Князь Мин ещё помнит об этом?

Фэн Мин кивнул:

— Да, я помню.

— Яд, которым отравили отца-императора, под названием шэмань, является самым редким ядом в мире. — Фэн Мин обернулся, переглянулся с позади стоящим Ле Эром. То, что старый император Фаньцзя умирает именно от этого яда, они прекрасно знали, только хранили в секрете от третьей принцессы. Но сейчас, когда принцесса узнала правду, то, должно быть, что-то случилось.

Принцесса, тихо вздохнув, стала не спеша рассказывать:

— После глубокого траура по отцу-императору на Фаньцзя обрушилось наводнение, и могилу императора затопило. Чтобы защитить тело отца-императора от повреждений, стража, охранявшая могилу, следуя вековым традициям, попросила временно вытащить гроб. Возможно, на небе отец-император обладает душой. Когда достали гроб, то он внезапно раскололся, предоставляя всеобщему вниманию тело отца-императора. Тело с головы до пят было чёрным, как смоль, и окоченевшим, словно древесина, лишь на горле были сиреневые следы. — Она остановилась, но потом всё же продолжила: — Только яд шэмань способен сотворить такое с человеком.

Именно так всё и раскрылось. Фэн Мин со вздохом произнёс:

— Небесные сети необъятны [4], возможно, дух императора Фаньцзя действительно обижен. Не знал, что под глубоким трауром подразумевается…

— Как только это выяснилось, Фаньцзя охватила паника, царствующий дом выдвинул желание отомстить негодному сыну. Второй принц-консорт Гуй Сэнь по собственной инициативе тайно планировал наказать предателя. Сердце Лун Тяня, как у злодея, дрожит от страха [5], он уже прибрал военную власть к рукам и смог показать свою силу, в итоге… — Принцесса со скорбью поглядела в окно и, задыхаясь от слёз, сказала: — В итоге Лун Тянь закрыл небо одной рукой [6] и ночью послал войска, учинив восстание и схватив многочисленное семейство царствующего дома Фаньцзя.

Фэн Мин вытаращил глаза:

— Он… он пленил весь царствующий дом Фаньцзя…

— Исключая вторую старшую сестру, которая сидела под надзором в царской опочивальне, других же… — Третья принцесса, скрежеща зубами, процедила страшные слова: — Казнил.

— Казнил? — внезапно поднялся Фэн Мин.

Порывы загробного ветра с пронзительным свистом подули из Фань Цзя в Си Лэй прямо в резиденцию третьей принцессы.

Более тысячи членов семьи царствующего дома Фаньцзя в беспросветной ночи захлёбывались слезами и стенали, находясь в роскошном главном зале. Независимо, старик или ребёнок, беременная женщина или младенец — кровь их всех окрасила белоснежное лезвие меча.

Впервые Фэн Мин понял, насколько жестокой и кровавой может быть древняя борьба за власть.

Несчастная третья принцесса в рассветной тишине получила весть о полном разорении и гибели семьи. Не только огромный императорский род за утро был уничтожен, но даже единственная оставшаяся в живых, из-за того что была супругой Лун Тяня, вторая сестра, не вынесла такого удара и сошла с ума.

Фэн Мин возмутился:

— Не думал, что Лун Тянь станет таким безумцем. Он обязательно должен сдохнуть!

Женщина внезапно встала на ноги и, посмотрев в сторону Фаньцзя с горящим гневом в глазах, тихо процедила сквозь стиснутые зубы:

— Лун Тянь, клянусь, я убью тебя.

Принцесса была охвачена внезапным горем, и Фэн Мин не осмелился затрагивать тему сельскохозяйственных оборудований. Глубоко сочувствуя судьбе принцессы, юноша остался в резиденции, чтобы утешить несчастную. Однако после долгих уговоров Ле Эра обеспокоенному Фэн Мину всё же пришлось покинуть приунцессу, но перед самым отъездом женщина сказала ему:

— Князю Мину не стоит беспокоиться обо мне. Пока Лун Тянь не умрёт, я буду жить. Здесь из-за белых полотен и ритуальных денег [7] витает тяжёлая аура. Высокочтимый князь Мин, всё же не следует часто приезжать сюда.

— Пустяки. — Психологией доказано, что, сталкиваясь с ужасным горем, человек становится стойким, однако, если не поддержать и не утешить его, вероятнее всего, он погибнет. Фэн Мин с натиском произнёс: — Завтра я снова приеду навестить Вас.

С тяжёлым сердцем Фэн Мин вернулся во дворец наследного принца, где его уже ждал Жун Тянь.

— Жун Тянь, можно ли объявить войну Фаньцзя? — прямо спросил Фэн Мин, увидев мужчину.

Жун Тянь тоже утром получил известие о трагедии и, нахмурившись, сказал:

— Ты сегодня ездил повидаться с принцессой?

— Верно. — Не сводя взгляда с Жун Тяня, юноша спросил: — Можно ли объявить войну Фаньцзя?

— Тебе хочется отомстить за принцессу.

— Не только ради мести за кого-то, но и в знак наказания Лун Тяня, так как его деяние не соответствует моральным принципам. — Сложив руки в рукава, Фэн Мин возмутился: — Косить людей, как коноплю [8] — бесчеловечно. С помощью царствующего дома Фаньцзя он стал императором, ох, завладев престолом, он продолжит уничтожать всё без остатка.

Жун Тянь задумался на миг:

— Армия Фаньцзя неплохая, Лун Тянь всех, кто ему противостоял, уже уничтожил, поэтому военная власть должна быть ещё сплочённее. К тому же Силэй как раз прекратил войну на границе с государством Тун, солдатам требуется отдых.

— Тогда…

— Фэн Мин, ты не заметил, Лун Тянь осмелился пойти против всех и за одну ночь уничтожил царствующий дом Фаньцзя, что крайне странно.

Юноша нахмурился и сел, бормоча себе под нос:

— Верно, прибрав к рукам императорскую власть, мог постепенно уничтожать инакомыслящих. Неужели… — Он обернулся и поглядел на Жун Тяня.

Двое юношей в один голос воскликнули:

— Жо Янь!

— Не понимаю, зачем Жо Янь так спровоцировал Лун Тяня? — Фэн Мин покачал головой, не понимая: — Чтобы Лун Тянь охотно помог ему захватить власть над Фань Цзя? — И вопросительно посмотрел на Жун Тяня.

Задумавшись на какое-то время, Жун Тянь покачал головой, сказав:

— Жо Янь весьма умно расставляет свои камни [9], я пока тоже ничего не могу понять. Неужели он хочет как можно скорее завоевать мир и прежде всего начал с Фаньцзя?

Фэн Мин поджал губы, задумавшись, и вскоре, подняв голову, спросил:

— Уж не начал ли Лун Тянь выходить из-под его контроля, и Жо Янь учинил кровавую драму, чтобы против Лун Тяня ополчились все страны, таким образом Лун Тянь сможет сохранить царское положение лишь с помощью Ли и не станет предавать Жо Яня.

После долгих дискуссий они так и не пришли к каким-либо выводам.

На следующий день Жун Тянь объявил о торжественной церемонии. Из-за внесённых Фэн Мином предложений о террасах и водяном колесе Силэй получила богатый урожай, поэтому по всей стране было объявлено торжественное празднество.

Тяжёлые тучи и густой туман окутали Фаньцзя, однако в Силэй было как раз наоборот — всё было охвачено радостным волнением.

Фэн Мин из-за случившегося в Фаньцзя вёл беседы с Жун Тянем до глубокой ночи. Однако ранним утром Жун Тянь всё равно вытащил его из постели, хоть и с трудом.

— Скорее переодевайся, мы должны встретиться с народом.

— Встретиться с народом?

— Сегодня торжественная церемония, и, естественно, нужно присутствовать там. Ты являешься князем Мином и тоже имеешь небольшие обязанности. — Жун Тянь потянул разомлевшего Фэн Мина с кровати и помог надеть нижнее бельё, тщательно скрывая несколько маленьких следов, оставленных на коже.

Цю Лань и девушки нарядились в праздничные платья. Разодевшись в прелестные пурпурно-алые наряды, девушки подали горячую воду и завтрак, заливаясь смехом:

— Князь Мин наконец-то проснулся, к счастью, Его Величество здесь, иначе мы не в силах были бы Вас разбудить.

Позавтракав вместе с Жун Тянем, юноша покинул дворец.

Большие ворота императорского дворца открылись, вызывая приветственные возгласы народа.

— Да здравствует государь!

— Огромного счастья князю Мину!

— Да здравствует Силэй!

…

Снаружи десять тысяч людей двигались скопом, Фэн Мин, восседая на Байюне, пристально смотрел вдаль, народу было видимо-невидимо. В толпе царила радость, вчерашняя скорбь третьей принцессы под шумные крики толпы словно уносилась прочь, и беззаботность вновь охватывала душу.

— Хорошо веселиться.

Жун Тянь обернулся и одарил его лёгкой улыбкой:

— Веселье последует. На базаре два дня и две ночи будет идти пиршество, пусть народ пользуется свободой, также пускай наполнит едой и питьём кувшины и, отнеся домой, разделит трапезу вместе с родными.

Стоящий в стороне Ле Эр захихикал:

— Боюсь, князю Мину безразлично пиршество, он, пожалуй, обрадуется конному театру и обезьянам.

И действительно, глаза Фэн Мина тотчас же заблестели:

— Конный театр? Обезьяны?

— Уже являешься князем Силэй, а всё ещё как ребёнок. — Жун Тянь покачал головой и сказал со вздохом: — Я тоже хочу посмотреть, но, к сожалению, сегодня государю необходимо соблюдать правила и целый день восседать на коне, позволяя народу смотреть на него с почтением. Тебе хочется пойти и посмотреть, тогда иди.

Фэн Мин подмигнул:

— Лучше я составлю компанию тебе.

Мужчина, поглядев на упрямую мордашку юноши, которая не могла не позабавить, с улыбкой сказал:

— Не стоит, я привык к такому. Тебе же не следует скучать, вволю развлекайся. Не забудь взять с собой Ле Эра и Жун Ху.

Фэн Мин громко воскликнул, обернулся и, многозначительно поглядев на Ле Эра, спешно и незаметно улизнул от взгляда толпы. Жун Ху, беззвучно кивнув на поданный Жун Тянем знак, молча последовал за ними.

Ле Эр потащил Фэн Мина обратно во дворец в маленькую хибарку, где время от времени отдыхали слуги.

— Вчера государь специально приказал знаменитым артистам приехать в столицу с выступлениями, сказав, что это повеселит народ, но разве всё это на самом деле не ради князя Мина? — Ле Эр вытащил свёрток с одеждой простолюдина и маской и расхохотался, хвастаясь: — Что касается того, чтобы пойти поглазеть на базарную шумиху, так я, естественно, заранее подготовился.

Фэн Мин радостно кивнул:

— Ле Эр и впрямь смышлёный, как ты узнал, что я хочу переодеться?

Парни рассмеялись, переоделись в одежду простолюдин и, покинув хибарку, неожиданно увидели за дверью держащего меч Жун Ху, который уже внезапно переоделся в потёртое платье воина. С суровым лицом юноша был вылитый скитающийся по свету воин.

Фэн Мин с любопытством оглядел Жун Ху с обеих сторон и, цокая языком, подытожил:

— Кто бы мог подумать, что незаметный Жун Ху, обычно заторможенный, на деле окажется таким шустрым. Он даже переоделся быстрее нас.

Ле Эр надменно кивнул:

— Конечно, иначе как государь мог выбрать его?

Жун Ху, подвергшись взглядам пары совершенно непорядочных глаз, почувствовал себя неловко и, дважды покашляв, проговорил:

— Куда хочет пойти князь Мин? Мы пойдём.

— Сначала отправимся в конный театр! — Фэн Мин и Ле Эр, воскликнув в один голос, шагнули вперёд.

Жун Ху беспомощно покачал головой и последовал за ними.

На рынке было чрезвычайно оживлённо, всюду толпились люди. Чтобы узнать, что происходит в центре, нужно было изо всех сил протиснуться сквозь толпу.

Фэн Мин и Ле Эр четыре-пять раз шутливо толкались, с жадностью глядели на забавляющихся обезьян и развлекались, ну а после остановились перед лотком с дрессированными змеями.

Жун Ху, боясь, что кто-нибудь, воспользовавшись суматохой, может напасть, был сосредоточен и, внимательно оглядываясь, встал за Фэн Мином, отгораживая теснящую толпу и не переставая крепко сжимать за пазухой рукоять меча.

Ле Эр, который с виду казался поглощённым развлечениями, на самом деле в рукаве прятал кинжал. Юноша непрерывно осматривался, не наблюдает ли кто за князем Мином. Только весёлый Фэн Мин действительно развлекался и беззаботно радовался.

Насмотревшись на дрессированных змей и протиснувшись сквозь толпу, юноши направились в центр базара, где находился банкетный стол. Достаточно много людей наперебой наполняли кувшины царской едой и отличным вином. Фэн Мин тоже решил принять участие и, найдя кувшин, встал в очередь за вином. Взмокший юноша протиснулся сквозь толпу, получив полный кувшин терпкого напитка и вдобавок жареное мясо.

— Я сегодня хочу хорошенько повеселиться, но мне нельзя пить. — Фэн Мин многозначительно поглядел на Ле Эра. Хихикнув и поняв друг друга без слов, юноши взяли кувшин с вином и стали вливать его в Жун Ху.

Юному воину, который из всех троих являлся отличным мастером военного искусства, сегодня было поручено развлекать Фэн Мина, к тому же не позволять ему пить уличную выпивку. Ему только и оставалось, что в смятении позволить им издеваться над собой, как вздумается.

Кусок жареного мяса был отдан так кстати появившейся ребятне, которая с огромной радостью и держа в руках отданное мясо отправилась восвояси.

Сумасшествие длилось до полудня, утомив даже самого игривого Фэн Мина. Постоянно напряжённые Жун Ху и Ле Эр уже давно были вымотаны. Ле Эр умоляюще заговорил:

— Скоро обед, нам нужно возвращаться во дворец.

— Жун Тянь в полдень вернётся во дворец наследного принца?

— Государь в полдень будет составлять компанию вдовствующей императрице на верхнем этаже императорского дворца, где будет обедать вместе с народом.

Это также можно было считать держащей под контролем чувства народа политикой Силэй. Каждое большое торжество государь вместе с придворной высокопочтенной женщиной обедал в башне на городской стене, желая, чтобы живущий за пределами дворца народ обедал вместе с ними.

Услышав, что Жун Тянь не вернётся во дворец наследного принца, у Фэн Мина пропало настроение возвращаться. Юноша, задумавшись на миг, поднял голову и сказал:

— Нам следует навестить третью принцессу.

Здесь повсюду играла музыка, а там у неё царило горе. Сравнив тепло и холод людских настроений тут и там, юноша волей-неволей стал испытывать угрызения совести.

Ле Эр, в глубине души зная, что сердце князя Мина доброе, сказал сквозь смех:

— Тогда ладно, мы отправимся навестить третью принцессу. Только... князю Мину всё же лучше снять одежду простолюдина и переодеться в белое, тогда мы поедем.

— Хм, ты прав, — кивнул Фэн Мин.

Втроём они вновь направились в боковую дверь дворца, где Ле Эр хранил множество разных вещей, которые как раз оказались полезными.

Фэн Мин шёл впереди, а Ле Эр, специально отстав от него на два шага, прошептал Жун Ху на ухо:

— Князь Мин хочет покинуть столицу, нужно отправить сотню лучших телохранителей, которые будут охранять сзади. Только им не следует слишком близко следовать за нами, иначе князь Мин их заметит.

Жун Ху покачал головой и медленно проговорил:

— Две сотни.

— Хорошо, две сотни. Мне нужно идти помогать князю Мину переодеться. Старший брат подготовит людей. — Ле Эр и Жун Ху засмеялись и, сделав пару шагов, вновь шли плечом к плечу с Фэн Мином.

Переодев князя в белое платье, Ле Эр приказал подать Байюня и ещё двух жеребцов.

Трое человек, оседлав коней, покинули столицу и помчались к резиденции третьей принцессы.

Добравшись до места и посмотрев на мрачную и укутанную в чисто-белый цвет резиденцию, к которой не имели никакого отношения столичные весёлые песни и пляски, Фэн Мин протяжно вздохнул и невольно опечалился.

Прошлой ночью он с Жун Тянем долгое время обсуждал дальнейшие действия, окончательно решив: пока не вскроется подоплёка в этом деле, они не пойдут войной на Лун Тяня. Такое решение хоть и было разумным, однако Фэн Мин всё же немного чувствовал себя виноватым перед третьей принцессой.

Третья принцесса, узнав о прибытии Фэн Мина, пригласила князя в покои и, усевшись подле окна, деланно улыбнулась:

— Не думала, что в торжественную церемонию Силэй князь Мин неожиданно сможет приехать сюда.

— Третья принцесса уже знает о сегодняшнем празднике?

Женщина обернулась и, глядя в окно, еле слышно проронила:

— Звуки музыки разносятся на десять тысяч ли, ах, нет никого, кто бы её не слышал. В этом мире лишь тихий плач не многие могут услышать. — Её взгляд медленно заскользил и упал на песочницу, где обычно, упиваясь математикой, она чертила бамбуковой палочкой, которая сейчас спокойно лежала в стороне. Женщина одарила её безгранично равнодушным взглядом. — Раньше я всем сердцем предавалась исчислениям, не обращая внимания на всеобщий беспорядок, и в итоге получила полное разорение и гибель семьи. — На безжизненном лице появилась грустная улыбка, а в уголках губ сгущалась горечь.

Фэн Мин опечалился:

— Третьей принцессе не стоит горевать, в будущем мы наверняка сможем схватить Лун Тяня и рассечь его на множество кусков.

Принцесса покачала головой, говоря:

— Легко сказать, но не сделать. Лун Тянь уже стал хозяином одной страны, а я, как оказалось, являюсь лишь несчастной женщиной. Ох, зачем князь Мин сегодня приехал сюда?

— А?

— Печальное настроение и князь Мин абсолютно не совместимы, князю Мину лучше вернуться. Посреди торжественной церемонии как князь Мин смог пропасть? Ах, я помню, в детстве в каждое торжественное событие старшая сестра и вторая старшая сестра тайком сбегали из дворца и прятались на базаре, чтобы только поглазеть на шумиху. По возвращении отец-император ругал их, тогда мать-императрица заступалась за нас. — Взгляд женщины скользнул куда-то сквозь Фэн Мина, застывая. Воспоминания о детстве вызывали лёгкую улыбку, а из глаз мгновенно покатились слёзы.

В душе Фэн Мин понимал, что сам когда-то считался родственником третьей принцессы и несколько раз называл её «царственной тётушкой». Все близкие третьей принцессы неожиданно погибли, и он должен был что-нибудь сказать, чтобы её утешить. Сейчас лучше переключить её внимание, не позволяя женщине погрузиться в печаль. Хорошенько всё обдумав, юноша тихо сказал:

— В человеческой памяти рано или поздно останется множество разных воспоминаний. Принцесса, знаете, есть такая штука, называется «видеокамера», она может сохранять изображение и звук на память, а через несколько лет, вновь включив её, можно воскресить и оживить воспоминания.

Женщина с изумлением спросила:

— Есть такая сказочная вещь? Изображение и звук… Как такое возможно?

— Внутри есть специально углублённые математические истины. — У людей этой эпохи физика также относилась к математике. — Я не спеша объясню третьей принцессе.

Фэн Мин всем сердцем и душой старался отвлечь женщину от грусти и, увидев, что она проявила любопытство, обернулся к Ле Эру, говоря:

— Отправь людей к Жун Тяню, пусть передадут, что я сегодня вечером с третьей принцессой в её резиденции веду оживлённую математическую беседу и не вернусь во дворец.

Третья принцесса слегка вздрогнула:

— Князь Мин сегодня не уйдёт?

— Ага, останусь, составлю компанию третьей принцессе и всё расскажу.

Ле Эр и Жун Ху переглянулись: снаружи находились две сотни лучших солдат, если даже кто-то внезапно нападёт, они с лёгкостью защитят князя. Жун Ху кивнул, Ле Эр, выскочив на улицу, подозвал охранника и, передав устное сообщение князя Мина, отправил его в столицу.

Фэн Мин, увидев, что Ле Эр отправил устное сообщение, стал объяснять основные принципы работы видеокамеры:

— Принцесса, сначала мы поговорим отдельно про звук и изображение. Сперва обсудим изображение: вопрос изображения касается оптики, в прошлый раз мы уже говорили про основные элементы оптики, прямолинейное распространение света…

Беседа затянулась на полчаса.

Прежде никогда не слышавшие о таких интересных вещах Ле Эр и Жун Ху заслушались рассказом юноши.

Третья принцесса словно перенасытилась печалью и, увидев, что Фэн Мин замолк, тихо спросила:

— Князь Мин действительно хочет здесь переночевать?

— Конечно. — Юноша посмотрел принцессе в глаза: — Фэн Мин уже дал слово, что будет обходиться с третьей принцессой, как со вдовствующей императрицей, Жун Тянь занят и не может составить компанию, так проявите к Фэн Мину снисхождение.

После этих слов черты лица принцессы наполнились теплом, и, задумавшись на миг и вытерев платком уголки глаз, она обернулась и приказала Фэнь Янь:

— Фэнь Янь, принеси чай.

— Слушаюсь. — Фэнь Янь удалилась, подав четыре чашки горячего чая.

Принцесса сказала:

— Цисян — знаменитый чай Фаньцзя, я очень люблю его пить. К сожалению… в нынешнем Фаньцзя уже никто не заварит мне его.

Фэн Мин взял одну чашечку и слегка отпил, пробуя на вкус. Благоуханный запах не заставил себя ждать, распространяясь во рту, и юноша воскликнул:

— Действительно вкусный. — Когда с лица сошли лишние эмоции, юноша серьёзно заверил: — Я обязательно из года в год буду готовить этот ароматный чай, позволяя принцессе каждый день наслаждаться им.

Жун Ху наклонил голову и выпил:

— Хорошо пахнет!

— Цисян славится своим ароматом, к тому же он очень редкий. Мы удостоились милости князя Мина. — Засмеявшись, Ле Эр отпил чай, его лицо неожиданно застыло: — Слишком ароматный, словно тайсян.

Будучи за границей, юноша научился хорошо разбираться в снотворных травах.

Как только Жун Ху услышал это, резко вскочил и широко распахнул глаза. Послышался звон металла. Вытащив меч, юноша направил его на принцессу.

Фэн Мин, изменившись в лице, воскликнул:

— Жун Ху, перестань, нельзя делать всё, что взбредёт в голову. На третью принцессу как можно… — Юноша не успел закончить фразу, как голова резко закружилась.

Звяк. Чашечка, что была в руках Ле Эра, упала на пол.

Вновь раздалось звяканье, на этот раз упала чашечка Фэн Мина.

Принцесса, будучи невозмутимой и не испуганной, холодно посмотрела на остриё меча Жун Ху.

В третий раз послышалось звяканье, и меч Жун Ху так же упал вниз.

Послышались глухие звуки, и три человека друг за другом рухнули на пол, теряя сознание.

В комнате неожиданно воцарилась тишина.

Женщина безэмоционально поглядела на юношей и тихо вздохнула:

— Очень сильное снотворное. — Она обернулась и поглядела на Фэнь Янь, растягивая губы в лёгкой горькой улыбке: — Фэнь Янь, я никогда не думала, что ты неожиданно окажешься шпионом Ли.

Служанка, сделав шаг, опустилась на колени перед принцессой и, подняв голову, произнесла:

— Фэнь Янь хоть и подослана императором Ли, однако много лет прислуживала Вашему Высочеству и считает принцессу своей настоящей госпожой. Третья принцесса этим утром тайно встречалась с посланником Ли и согласилась обменять князя Мина на голову Лун Тяня, князь Мин уже схвачен, и врагу царствующего дома Фаньцзя вынесут приговор. Неужели принцесса не желает этого?

— Один князь Мин в обмен на голову Лун Тяня, и Фаньцзя не подвергнется нападкам государства Ли на целых десять лет. — Взгляд третьей принцессы упал на бесчувственного Фэн Мина. После долгого молчания женщина, вздыхая, тихо сказала: — Князь Мин, не вините меня за чёрствость, просто ненавистный враг государства ненавистен настолько, что невозможно не ответить. Я уговаривала Вас не оставаться здесь, но Вы как назло не уехали. Неужели мои родные и впрямь на Небе обладают душой и вынуждают меня отомстить, используя Вас? — Она подняла голову и поглядела в окно, тихо говоря: — Князь Мин уже пойман, как вывезти его из Силэй? Ты наверняка всё подготовила.

— С самого начала это было очень рискованно, но кто бы мог подумать, что князь Мин сообщит Жун Тяню, что сегодня останется здесь, Небо действительно благоволит принцессе. — Фэнь Янь сказала со смехом: — Снаружи две сотни охраняющих князя Мина солдат не знают, что творится внутри. Мы, воспользовавшись прорытым под резиденцией туннелем, тихо скроемся, с рассветом произошедшее обнаружат, но уже будет слишком поздно.

Принцесса, задумавшись на миг, кивнула, говоря:

— Хорошо, сделаем так, как ты говоришь.

— Принцесса и я вместе отправимся в путь, доберёмся до границы Силэй и разделимся. Император Ли уже всё подготовит в Фаньцзя. Как только принцесса доберётся до Фаньцзя, то сразу вступит на престол как императрица. Правление страны вновь вернётся в прежнее русло. Ваша рабыня заранее поздравляет принцессу. — Фэнь Янь, обратившись к женщине, с чувством поклонилась в землю.

— Став вынужденной императрицей, мне нужно будет выбрать нового принца-консорта в надежде сохранить кровь царствующего дома и поддержать огонь в очаге, не дав ему потухнуть [10].

— Время ценно, мы должны отправляться.

— Угу.

В необъятных сумерках музыка и песни в столице не прекращались, а двести лучших охраняющих Фэн Мина солдат тихо скрывались за пределами резиденции и были начеку на случай внезапной атаки.

Император Силэй, получив сообщение Фэн Мина, долго хмурился. Развернувшись, он покинул дворец наследного принца и от безысходности отправился выполнять императорский долг, принимая участие в пиршестве и выпивая вместе с придворными министрами.

Цю Юэ во дворце наследного принца в свете свечей шила князю Мину новое платье для верховой езды. Поскольку сейчас его конём был белый Байюнь, девушка выбрала белую ткань, украсив красивой голубой каймой.

Цю Лань в маленькой кухоньке готовила новый соус для жареной куропатки, которую собиралась приготовить Фэн Мину на завтрак.

Цю Син дважды зевнула и, отлынивая от работы, ускользнула в комнату, где легла спать.

Яркая луна светила высоко в небе, в пригороде столицы тихо пели летние насекомые, а повозка, запряжённая одинокой лошадью, медленно тронулась в путь. Копыта животного были обмотаны толстой хлопчатобумажной тканью, а в самой лошади был кляп, не позволяющий ржанию тревожить тишину.

Давно спланированный коварный замысел с волей Неба внезапно приобрёл непредсказуемое развитие.

Похищение неожиданно увенчалось выдающимся успехом.

Император Силэй Жун Тянь и князь Мин в непредвиденный день и при непредвиденных обстоятельствах разлучились.

Примечания:

[1] Обр. в знач.: солнце уже высоко, т.е. позднее утро.

[2] Обр. в знач.: мрачный, чёрный как туча.

[3] Белый цвет в Китае ассоциируется с трауром.

[4] То же, что «у правосудия длинные руки».

[5] То же, что «нечистая совесть покоя не даёт».

[6] Обр. в знач.: пользоваться неограниченной властью.

[7] Сжигаются на похоронах.

[8] Обр. в знач.: поголовно истреблять людей, производить резню, массовые убийства.

[9] Жун Тянь имеет в виду, что Жо Янь играет в го, умно распределяя свои камни на гобане.

[10] Принцесса говорит, что хочет сохранить род, не дав ему исчезнуть бесследно, и вновь вдохнуть жизнь в царствующий дом Фань Цзя.

3 — Chapter 59

Фэн Мин всего лишь сделал глоток чая, а когда очнулся, обстановка вокруг была уже другой.

Юноша обратил внимание, что заграничная атмосфера в корне отличалась от Силэй: ярко-красные подвески прямо с кровли свисали до каменного пола, отшлифованного до тёмно-металлического блеска.

Жун Ху и Ле Эра рядом не было.

— М… — Фэн Мин поднял ресницы, и хоть он только что проснулся, во всём теле чувствовалась слабость. Как только юноша поднялся, в пояснице раздалась ноющая боль, отчего он слегка простонал и наморщил брови.

Стон встревожил кого-то, и этот кто-то тотчас же приблизился.

— Ой, наконец-то проснулись? — Над головой возникла девочка примерно десяти лет с двумя замысловатыми длинными косичками, что весьма крепко обвивали макушку. Среди кос с одной стороны виднелась ярко-зелёная шпилька, с которой свисали, чередуясь, жемчужины двух цветов: жёлтого и зелёного. Болтаясь туда-сюда, они не могли не привлекать взгляд и выглядели искусно и мило.

Она наклонила голову и, смерив Фэн Мина быстрым взглядом, радостно проговорила:

— Третья принцесса сказала, что когда ты проснёшься, то начнёшь задавать кучу вопросов. Не нужно торопиться, подожди, пока они придут. — Её голос был необычайно ласково-надоедливым, и слушать его было сплошным удовольствием. Вытянув руку, девочка коснулась лица Фэн Мина: — Третья принцесса сказала, что твои глаза очень светлые и красивые, мы два дня ждали, когда ты их откроешь.

Фэн Мин, поворачивая голову, осмотрелся затуманенным взглядом:

— Что это за место? Мы не в резиденции третьей принцессы? Где Ле Эр и Жун Ху? — Внезапно вспомнив, как Ле Эр высказал свои сомнения, как Жун Ху выхватил меч и, наконец, как вслед за этим он сам потерял сознание, Фэн Мин внезапно вздрогнул: — Неужели третья принцесса действительно подсыпала в чай лекарство? Зачем она так поступила? Я…

— Ай-яй! — Девочка мягкой ладошкой прикрыла рот Фэн Мина. — Я же сказала, подожди, они приедут, и ты снова спросишь, ты почему меня не слушаешь?

Фэн Мин умолк, с сомнением осматриваясь.

В те дни, когда Фэн Мин встречался с принцессой и императором Фаньцзя, он находился под защитой Ле Эра и генерала Туна; когда случилось похищение, ему, по крайней мере, хорошо была знакома Мяо Гуан; в обычные дни очень близкие люди как Ле Эр, так и Цю Лань с девушками ни на шаг не отходили от него, в противном случае Жун Тянь составлял ему компанию. А сейчас, внезапно очнувшись в неизвестном месте, когда рядом не было никого из знакомых людей, юноша испытал крайнее волнение и сокрушённо хватился за голову.

Если бы он знал, что посланник императора Ли тайно вступил в сговор с третьей принцессой, чтобы схватить его, то, пожалуй, сейчас побледнел бы от страха.

Заметив, что Фэн Мин больше не задаёт вопросы, девочка удобно устроилась на краю кровати, уставилась на него, словно увидела необыкновенную игрушку, и протянула руки, чтобы тут коснуться, там погладить. В этом она немного была похожа на принцессу Мяо Гуан. Заметив, что она ещё маленькая и любопытная, Фэн Мин не препятствовал ей, позволив как угодно таскать себя за рукав и трогать уши.

— Тебя звать Фэн Мин, а также князь Мин, так ведь? — девочка кокетливо засмеялась. Хоть она ещё была маленькой, однако обладала многообещающей внешностью: — Меня зовут Линь Тань.

Фэн Мин старался осмыслить, что, в конце концов, произошло, и рассеянно кивнул ей:

— А-а, тебя зовут Линь Тань. Линь Тань, что это за место? Близко или далеко от Силэй? — Полагаясь на здешнюю архитектуру и мебель, он предполагал, что его уже вывезли за пределы Силэй, и теперь его заботило, в какой же именно стране он находится.

Взрослая по характеру Линь Тань покачала головой:

— Неверно, ты должен называть меня принцесса Линь Тань.

— Принцесса? — Фэн Мин испугался, неужели его отдали императору другой страны? Помимо императора Ли были и другие императоры, которые питали к нему неприязнь? Или же... Он, озираясь по сторонам, с осторожностью спросил: — Принцесса Линь Тань, ты знаешь Жо Яня?

«Ни в коем случае не говори мне, что ты младшая сестра принцессы Мяо Гуан, а это место — дворец Ли».

Линь Тань надула маленькие губки, наклонила голову и фыркнула:

— Жо Янь является большим негодяем из государства Ли, постоянно стремящегося обидеть нашу страну Боцзянь, но старший брат однажды сможет уничтожить Ли.

Фэн Мин вздохнул с облегчением:

— Оказывается, ты являешься принцессой Боцзянь, и я неожиданно оказался в твоей стране?

Боцзянь и Силэй были разделены государством Ли. Фаньцзя, Юнъинь и Боцзянь — все три государства находились очень далеко от Силэй. В стране Боцзянь была высоко развита текстильная промышленность, и за короткое время это сделало её самой процветающей страной среди одиннадцати государств, однако в течение последних нескольких лет из-за безалаберности двух монархов мощь страны постепенно ослабла. Сопредельные страны были очень амбициозны, а вступивший на престол Жо Янь ещё больше усугублял положение, представляя огромную опасность для Боцзянь. К счастью, за последние несколько месяцев прилежной учёбы во дворце Фэн Мин имел некое представление о стране, в которой сейчас находился.

— Ты дочь императора Боцзянь? — спросил Фэн Мин у Линь Тань.

Девочка снова покачала головой, сказав:

— Государь не хочет, чтобы Линь Тань была его дочерью, Линь Тань тоже не хочет становиться его дочерью. Старший брат сказал, что когда он станет государем, то, воспользовавшись положением, провозгласит меня принцессой.

Фэн Мин остолбенел, он не мог разобраться в этих императорских делах, и кто знает, может, там скрывался какой-нибудь личный коварный план. Юноша решил перевести разговор и спросил:

— Принцесса Линь Тань, кто здесь проживает? — Обмануть ребёнка — несложная задача.

Линь Тань засмеялась:

— Здесь живёшь ты, разве ты как раз не спишь на этой кровати?

Столкнувшись с такой мелочью, Фэн Мин горько улыбнулся, вновь спросив:

— Тогда чья же это фанза [1]?

— Старшего брата.

— Твоего старшего брата? А как его зовут?

За дверью внезапно раздался звонкий смех:

— Имя не заслуживает упоминания, к чему тратить силы князю Мину, когда можно спросить лично?

Линь Тань подпрыгнула и воскликнула:

— Старший брат пришёл. — И словно струйкой дыма выскочила за дверь.

Фэн Мин в испуге поднял голову, занавеска поднялась, и в комнату вошёл почти одного возраста с Жун Тянем молодой мужчина. Он был облачён в роскошное небесно-голубое платье, на котором были вышиты разного рода пестрящие в глазах животные, цветы и птицы, ясно демонстрирующие изумительное ткацкое мастерство Боцзянь. Этот необычайно ценный наряд, будучи на мужчине, подчеркивал изящество фигуры и необыкновенный облик.

Мужчина явно был мастером военного искусства, его руки были очень сильными, и, легко держа Линь Тань лишь одной рукой, он вошёл в комнату. Сама же девочка не прекращала хихикать, ласково прильнув к нему.

В этом веке было действительно много красавчиков. Фэн Мин не прекращая вздыхал. Этот человек мягко опустил Линь Тань и, сложив перед Фэн Мином руки в знак приветствия, с улыбкой продемонстрировал прекрасные манеры:

— Ваш покорный слуга, Бо Лин, осмелился пригласить князя Мина в Боцзянь, прошу князя Мина простить меня. — Договорив, мужчина почтенно поклонился юноше.

Фэн Мин смерил его внимательным взглядом и, немного погодя, произнёс:

— Вы наверняка самый выдающийся мужчина в Боцзянь, — Фэн Мин старался рассуждать хладнокровно. Если судить лишь по внешности, то даже Жун Тяню не превзойти его.

Бо Лин, не ожидав, что при первой же встрече Фэн Мин сразу станет расхваливать его внешность, со смехом произнёс:

— Не смею сравниться с князем Мином.

Очарование Бо Лина ничуть не уступало Жун Тяню, заставляя прямо признать, что Жун Тянь не единственный, кто пугал Фэн Мина. Юноша, опустив голову, задумался:

«Зачем этот Бо Лин безо всякой на то причины схватил меня и привёз из Силэй сюда, ведь у меня с Боцзянь никаких отношений нет? Неужели это из-за Жун Тяня? Да, кстати, Бо Лин такой красивый и такой привлекательный, наверняка он, как и Мэй Цзи, известен своей красотой, и Жун Тянь, этот плейбой, может быть, тоже тронул его сердце».

Подумав об этом, юноша тотчас же обеспокоился:

«Тогда разве я не являюсь ему соперником? Попав в руки соперника...»

Волосы сразу же встали дыбом. Бросаясь от одной мысли к другой, юноша вновь услышал голос, донёсшийся из-за двери.

— Князь Мин проснулся?

Дверная занавеска поднялась, и в комнату вошла ещё одна фигура, шаги её были лёгкими, сама же фигура была облачена в белые одеяния, а лицо было подобно персику. Гостьей оказалась третья принцесса Фаньцзя.

Увидев принцессу, Фэн Мин выкинул из головы всякие мысли о сопернике и, проронив «ой», уселся в кровати, восклицая:

— Третья принцесса, в чём, в конце концов, дело… — не до конца озвучив вопрос, юноша вновь «ойкнул» и повалился на постель.

Тело не слушалось, а при каждом движении в мышцы словно вонзалось несметное количество тонких игл, принося боль и зуд.

Третья принцесса поспешно сделала шаг вперёд:

— Князю Мину не стоит нервничать, Вы месяц проспали, дорога к тому же была ухабистой, и в первое время бодрствования будет сложно избежать ноющей боли. Через день-два всё пройдёт, и будете двигаться свободно.

— Месяц проспал? — выпучил глаза Фэн Мин.

— Конечно, от Силэй до Боцзянь, если погонять рысака плетью, можно добраться за месяц.

Бо Лин, заметив, что Фэн Мин ничего не понимает, прошептал:

— Будет лучше, если всё же рассказать князю Мину, как обстоит дело.

Это предложение лучше всего соответствовало мыслям Фэн Мина, и он медленно закивал, одобряя.

Принцесса кивнула, говоря:

— В таком случае я всё расскажу.

Бо Лин и принцесса, выбрав места, сели, а Линь Тань, найдя очень мягкую подушку, подсунула её Фэн Мину под шею.

— На самом деле рано утром в день торжественной церемонии в Силэй гонец Жо Яня уже прибыл… — и женщина честно рассказала про тайный план Жо Яня и дальнейшее развитие событий.

От услышанного Фэн Мина охватил небывалый страх: в неожиданно возникшем затишье Жо Янь всё надлежащим образом распланировал и ринулся в атаку.

— У Жо Яня волчье сердце [2]. Хоть он клялся жизнью, отправив гонца, и прислал письмо, написанное кровью, как могла я поверить его словам? — Третья принцесса, скрипя зубами, произнесла: — Насчёт трагедии в Фаньцзя я предполагаю, что Лун Тянь не мог стать таким безумцем, наверняка Жо Янь, стоя у него за спиной, дёргал за ниточки. А сейчас этот негодяй предложил мне обменять голову Лун Тяня на князя Мина, пф, пусть даже не думает, что его коварный план удастся.

Фэн Мин изо всех сил закивал:

— Правильно, если бы принцесса послушалась Жо Яня, то он, несомненно, обманул доверие и, схватив принцессу, отдал её Лун Тяню, который после этого с хрустом скосил бы траву и вырвал корни [3].

Третья принцесса тем не менее покачала головой, сказав:

— Князь Мин ошибается, если бы я передала князя Мина Жо Яню, то Жо Янь наверняка сдержал бы слово. Он принёс клятву жизни и написал кровью, а это для императора священный и к тому же очень жестокий ритуал. Если бы он нарушил слово, то на всех его людей обрушился бы гнев небес и никого не осталось в живых.

— Только это всё суеверие, не более. — Фэн Мин покачал головой, но внезапно вспомнил слова Жун Тяня про технику переселения душ. Это тоже вроде как суеверие, однако его душа действительно переместилась в этот мир. Не отпускало и ощущение, что в этом мире было много мистического. К тому же, глядя на отношение принцессы и Бо Лина, казалось, что они твёрдо верили в мистические силы. Подумав об этом, юноша не на шутку распереживался:

— К счастью, третья принцесса знает, что нужно делать, и следует принципам, нет смысла менять меня на голову Лун Тяня. — Если она твёрдо верит, что Жо Янь не обманет, то, вероятно, хочет обменять его.

«В таком случае разве это не напрасная смерть?»

Третья принцесса сказала:

— Как только гонец Жо Яня прибыл, я сразу поняла, что судьба царствующего дома Фаньцзя на самом деле предначертана Жо Янем, как можно с ним сотрудничать? Лун Тянь лишь пешка в руках Жо Яня и только. Пожертвовать жизнью более тысячи человек моего правящего дома и крохотной пешкой, лишь бы заполучить князя Мина, — Жо Янь всё же действительно слишком жесток. Я поначалу не хотела причинять князю Мину зла, но кто бы мог подумать, что Фэнь Янь неожиданно окажется шпионом Ли. И я сделала шаг первой.

Фэн Мин ещё больше запутался:

— Фэнь Янь тоже шпионка Ли? Тогда как я смог оказаться в Боцзянь?

— Эту часть позвольте объяснить мне. — Бо Лин подхватил слово: — Я и третья принцесса знакомы с детства и являемся друзьями. В прошлом месяце я тайно отправился в Силэй, чтобы навестить принцессу, однако как раз неожиданно услышал печальные новости из Фаньцзя, а затем прибыл с визитом посланник Жо Яня, вслед за ним прибыл и князь Мин. И тогда Фэнь Янь подсыпала снотворное князю Мину, я, прячущийся в резиденции принцессы, ясно видел всё это.

Женщина кивнула, сказав:

— Бо Лин появился в самый ключевой момент и ради меня разработал план: притвориться, что я готова на сотрудничество с Жо Янем, но, двигаясь разными путями, поменять князя Мина, позволив ложному князю Мину вместе с Фэнь Янь отправиться в Ли, а настоящего князя Мина тихо привезти в Боцзянь.

— Ложного князя Мина? — Глаза юноши стали ещё больше. Развития событий были сверх всяких ожиданий и куда более захватывающими, чем в дорамах.

Третья принцесса слегка улыбнулась:

— Неужели только принцесса Ли Мяо Гуан может менять внешность? Моё искусство макияжа Жо Янь может сразу разоблачит, как только увидит, однако перехитрить Фэнь Янь, эту девчонку, всё же несложно.

«Только у моей подмены несчастная судьба, боюсь, Жо Янь захочет рассечь его на множество кусков». — Сейчас, сокрушаясь в душе, юноша не был таким же наивным, как и раньше. Переведя взгляд на Бо Лина, он вновь подумал:

«Бо Лин тайно прибыл в Силэй, чтобы увидеться с принцессой, к тому же тщательно скрывался, даже от много лет служившей принцессе Фэнь Янь. Отношения этих двоих наверняка необычные и являются не просто дружескими. Неужели они тайные любовники?»

От этой мысли первое ложное впечатление о сопернике растворилось бесследно, юноша расслабился и, неожиданно вспомнив кое-что, спешно спросил принцессу:

— Где мои два телохранителя?

— Тех слуг, что были без сознания, незачем было брать с собой. Фэнь Янь сказала, что кинжалом убьёт их. — Увидев, что Фэн Мин внезапно побледнел, принцесса слегка растянула губы, обнажив едва заметную улыбку: — Я знаю, что они очень близки князю Мину, как можно было позволить Фэнь Янь убить их? Тогда мы всего лишь оставили их в усадьбе. Вот только когда они придут в себя, не обойтись им без наказания разгневанного императора Силэй.

Как бы то ни было, наказание в сравнении с их смертью всё же лучше. У Фэн Мина словно камень с души свалился, после чего юноша задал самый главный вопрос:

— Тогда зачем третья принцесса захотела привезти меня в Боцзянь? Прошу принцессу скорее написать письмо, рассказав Жун Тяню о моём положении, я хочу, чтобы он отправил за мной людей.

От этих слов в комнате внезапно воцарилась тишина.

Принцесса и Бо Лин коротко переглянулись, взглядом делясь между собой только им известными мыслями. Бо Лин, дав еле заметный знак третьей принцессе, обернулся к Фэн Мину и сказал:

— Мы пока не смеем отсылать письмо императору Силэй.

— Почему?

— Князь Мин всемирно известен своим умом, не лишним было бы и догадаться.

В действительности нетрудно было понять, ведь Фэн Мин на самом деле был неглупым. В последнее время чем больше Жун Тянь наставлял, тем лучше юноша понимал политику. Сникнув, он задумался и, неожиданно подняв голову, тяжёлым тоном сказал:

— Ваше сердце не таит доброты, хотите убить взятым взаймы ножом [4], заставив Жун Тяня думать, что я в плену у Жо Яня, и разжечь вражду, разорвав дипломатические отношения двух стран.

— Ха-ха, Силэй и Ли с самого начала были как вода и огонь, откуда взяться каким-то дипломатическим отношениям? — Бо Лин привёл лицо в порядок, говоря Фэн Мину: — Признаюсь князю Мину, Силэй и Ли уже официально начали войну.

Фэн Мин лишь ощутил, будто кто-то ударил его по голове дубинкой, и тотчас из глаз посыпались искры:

— Начали войну? Жун Тянь с ума сошёл? Силэй только-только закончила воевать с Тун, худо-бедно, но немного ситуация стабилизировалась, теперь, когда самое важное — отдохнуть, набраться сил и восстановить мощь страны, он неожиданно идёт войной на находящуюся за двумя государствами страну Ли?

Бо Лин слегка поаплодировал, говоря:

— Князь Мин действительно непоколебимо предан Силэй и дальновиден. Император Силэй тоже умён. И если не поступил бы так сгоряча ради князя Мина, то ни за что бы в такой неподходящий момент не объявил войну Ли, которая находится за тысячами гор и рек.

Чем больше Фэн Мин думал об этом, тем сильнее злился. Ударив кулаком по кровати, юноша тихо прорычал:

— Третья принцесса, вред Вам наносит Жо Янь, так зачем Вы вредите Жун Тяню? — Если бы тело было полно энергии, он, может быть, дважды влепил бы пощёчину третьей принцессе, чтобы пробудить женщину, чьи глаза были застланы ненавистью.

Фэн Мин никогда не думал, что в нём родится такое омерзительное чувство по отношению к принцессе.

Принцесса холодно проговорила:

— Жун Тянь разве может ради меня пойти войной на Ли? А ради князя Мина — весьма вероятно. Эта война, в которой вне зависимости от того, кто победит, а кто проиграет, сильно ослабит жизненный дух Жо Яня. Сил у него станет меньше, и амбиции насчет Фаньцзя, естественно, снизятся. Таким образом, моё государство сможет просуществовать ещё долгое время. Это ради моего государства и только. — Ненадолго задержав взгляд чёрных, словно капельки ртути, глаз, она вздохнула.

Фэн Мин фыркнул и, обернувшись, пристально поглядел на Бо Лина:

— Не знаю, есть ли какая-то непримиримая вражда между Боцзянь и Силэй?

Восхищающий манерами Бо Лин слегка улыбнулся:

— Боцзянь находится рядом с Ли и часто подвергается её угрозам, объяви кто-нибудь Ли войну, то для Боцзянь это, естественно, станет милостью.

Фэн Мин снова фыркнул. Сейчас, находясь в чужих руках, он, кроме фырканья, больше ничего не мог сделать. Незаметно заведя руку за спину и не найдя там припрятанного кинжала, юноша подумал:

«Я обязательно сбегу, иначе за два года войны Силэй падёт. Какая жалость, знал бы раньше, что начнётся война, то сразу бы написал про знакомое мне передовое вооружение и отдал Жун Тяню, чтобы он воспользовался им во время войны, а эти аграрные технологии, что тоже, конечно же, хороши, стоило бы писать помедленнее. К счастью, военное искусство немного описал, надеюсь, Жун Тянь сможет выучить его и, применив, разобьёт Жо Яня в пух и прах».

В ту ночь Фэн Мин так и не смог уснуть и вместо этого ворочался в постели, терпя ноющую боль во всём теле и размышляя над планом побега.

За дверью хоть и было тихо, но юноше незачем было спрашивать, он и так знал — снаружи его тщательно охраняют. Чем больше он думал, тем сильнее чувствовал себя глупым: почему он извечно нарывается на таких принцесс? Вспоминая, как в прошлый раз его похитила Мяо Гуан и как его своевременно спас Жун Тянь, юноша невольно ощутил небольшую сладость в сердце. Если бы это также являлось коварным планом Жун Тяня, то было бы очень хорошо.

Жун Тянь сейчас, наверное, в пути минует ветер и иней, дождь и снег. У Жо Яня всё равно несчастная судьба, ведь нанося вред другим, себе навредит. Попав в чёрный котёл [5] третьей принцессы и Бо Лина, он почти обречён. Сейчас большое войско подходит вплотную к границам, к тому же Фэн Мин не в его руках, да и заложника у него нет.

Пролежав в комнате неподвижно два дня, Фэн Мин наконец-то, перетерпев боль в мышцах, смог встать. Фактически снотворное, что давала ему третья принцесса в течение месяца, не только вызвало недостаток мышечной деятельности, но также подорвало силы, чем достаточно сильно ослабило тело. Поднявшись с постели и почувствовав головокружение, Фэн Мин посчитал, что слишком много спал.

Кто-то приносил ему еду три раза в день, и слуги так же прислуживали князю, только лица у здешних людей были бессмысленными и совершенно не очаровательными, они вообще не шли ни в какое сравнение с Цю Лань. Единственной милой была младшая сестра Бо Лина — Линь Тань. Ей всегда нравилось прибегать к Фэн Мину.

— У тебя много способностей?

— А?

— Здесь только способный человек может жить.

Фэн Мин моргнул:

— Здесь жило очень много способных людей? — Он всё же считал, что это место используется специально для преступников.

Линь Тань кивнула, говоря:

— Угу.

— Они приезжали в гости?

— Нет, — Линь Тань покачала головой, — старший брат держал их запертыми здесь.

— Запертыми здесь? Тогда где они сейчас?

— Уже освобождены, — Линь Тань захихикала, говоря: — Если только старший брат говорил, что их можно отпустить, их тотчас же отпускали.

Фэн Мин испугался, неужели Бо Лин специально заключал важных персон из разных стран?

Что этот Бо Лин за тип, Фэн Мин до последнего так и не знал. У императора Боцзянь было три сына: Бо Ху, Бо Яо и Бо Цинь, но никого по имени Бо Лин. А по словам Линь Тань, Бо Лин хотел унаследовать престол Боцзянь. Что, в конце концов, происходит?

Юноша нахмурил брови и, ненадолго задумавшись, внезапно что-то вспомнил.

Как-то Жун Тянь рассказывал ему, что император Боцзянь необычайно любвеобилен и ветренен, помимо императрицы и императорских наложниц, он и на простолюдинок обращал внимание. Его три родных сына, кроме любвеобильности и ветрености отца-императора, не унаследовали ничего достойного. Вопреки этому, у императора Боцзянь оказался внебрачный сын от простолюдинки, который с детства воспитывался в Фаньцзя и оказался достаточно способным.

Жун Тянь тогда ещё сказал со вздохом:

— У Боцзянь уже много лет не было мудрого правителя, если этот человек родился бы от императрицы, то, несомненно, вступив на престол, стал бы мудрым государем. К сожалению, этот ребёнок родился от простолюдинки, и царское положение ему не суждено. — Обучая юношу, Жун Тянь пускал в ход руки, и Фэн Мин мало чего запомнил.

Однако того человека не звали Бо Лин, его звали Линь Шао.

Фэн Мин спросил Линь Тань:

— Линь Тань, ты знаешь Линь Шао?

— Конечно знаю, Линь Шао — это старший брат.

— Разве твой старший брат не Бо Лин?

— Бо Лин — это старший брат, и Линь Шао тоже старший брат.

— У тебя два старших брата?

— Нет, у Линь Тань только один старший брат.

Чем больше было вопросов, тем запутаннее отвечала Линь Тань. Получалось, что у одного человека два имени:

— У твоего старшего брата есть второе имя?

Линь Тань, как бы там ни было, послушно ответила:

— Старшего брата раньше звали Линь Шао, но потом его переименовали в Бо Лина. Государь любит старшего брата. Дав старшему брату новое имя, государь тем самым желает, чтобы он стал его сыном. Он не любит Линь Тань, поэтому Линь Тань не переименовали.

Фэн Мин внезапно осознал:

«Император Боцзянь, возможно, внезапно осознал, что его трое сыновей не такие способные, как Линь Шао, поэтому решил признать его и позволить бастарду вернуться в отчий дом, пожаловав ему имя царствующего дома Боцзянь. Что касается Линь Тань, пожалуй, она также дочь императора Боцзянь, только от этой дочери проку нет, вот он и не позволил вернуться ей в царствующий дом и следовать за фамилией «Бо». — Подумав об этом, юноша невольно почувствовал всплеск симпатии к Линь Тань и, поглаживая две аккуратно заплетённые косички на её голове, вздохнул.

Закатив иссиня-чёрные глаза, Линь Тань подняла голову и спросила:

— Ты очень способный? — Она, кто бы мог подумать, всё ещё помнила ранее заданный вопрос.

Фэн Мин рассмеялся и, покачав головой, ответил:

— У меня нет способностей.

— Ты обманываешь. — Линь Тань сморщила маленький носик: — Старший брат сказал, что ты очень талантлив и к тому же дорого ценишься.

— Дорого ценюсь?

— Верно-о, и тебя можно продать за деньги. — Линь Тань стала вести себя как ребёнок, строящий из себя взрослого, и, усевшись, стала с серьёзностью анализировать: — Император Ли ради тебя готов пожертвовать царствующим домом Фаньцзя и Лун Тянем, сказав, что согласен вернуть государство в обмен на тебя. Император Силэй ради тебя безрассудно начал войну. Один князь Мин уже смог подчинить себе двух весьма талантливых государей. Твоя ценность выше одного императора.

От её правоты Фэн Мин испугался, неужели он повстречался с вундеркиндом? Линь Тань такая же, как и Мяо Гуан — наивная внешность, а на деле превосходная расчётливость?

Линь Тань заметила страх Фэн Мина, рассмеялась и захлопала в ладоши:

— Всё верно? Значит, старший брат оказался прав.

На самом деле ребёнок наизусть запомнил слова Бо Лина, Фэн Мин тихонько вздрогнул: если это является планом третьей принцессы и Бо Лина, значит, они так просто не отпустят его.

Действительно, схватив Фэн Мина, они могут шантажировать двух монархов. В критический момент они могут использовать его как обменный козырь, выдвинув требования Жун Тяню и Жо Яню.

Ладно, если они обменяются с Жун Тянем, а если они обменяются с Жо Янем… По шее прошёл резкий холодок, бросая Фэн Мина в дрожь.

Действительно неприятно ощущать себя обменной вещью, и юноша решил немедленно подготовиться к побегу.

Примечания:

[1] Тип традиционного жилища в Китае.

[2] Образно о злобном, неукротимом, коварном, имеющем злостные намерения человеке.

[3] Уничтожить решительно и бесповоротно.

[4] Обр. в знач.: делать грязную работу чужими руками.

[5] Обр. в знач.: несмываемая обида.

3 — Chapter 60

Как, в конце концов, сбежать?

Фэн Мин стал вспоминать все просмотренные экшен-приключенческие фильмы, в особенности «Бондиану». Только вот Джеймс Бонд каждый раз сбегал с помощью современных штучек, как, например, автоматическая взрывная ручка, на которую нужно было лишь три раза нажать, а ещё у него был модный умный спортивный автомобиль.

А в эту отсталую эпоху оставалось лишь думать о подкопе.

Весьма скоро Фэн Мин понял предназначение этого оригинального пола. Такой камень, вопреки ожиданиям, был твёрже гранита: используя силу, как у девяти быков и двух тигров, в нём невозможно выкопать даже лунку, не говоря уже о туннеле.

Это действительно безвыходное положение.

Бо Лин и третья принцесса всё так же часто навещали его. Снаружи дворца была многочисленная охрана, еду и одежду прислуживающие князю тщательно проверяли. Фэн Мин не мог придумать ни одной хитрости, лишь прислушиваться к речам и вглядываться в выражения лиц людей третьей принцессы, расспрашивая о внешнем положении дел.

Как война?

Как Жун Тянь?

От этих мыслей сердце Фэн Мина тотчас будто начинало пылать огнём [1].

— Князь Мин всегда напускает на себя печаль, может, наши слуги невнимательны? — Принцесса слегка приоткрыла алые губы, глядя на хранящего молчание Фэн Мина.

Фэн Мин, злясь на её чёрную неблагодарность, холодно усмехнулся.

В этот день Бо Лин был занят, и лишь третья принцесса, взяв с собой Линь Тань, пришла повидаться. Для женщины не было тайной, что Фэн Мин в душе гневается. Говоря по существу, Фэн Мин неплохо относился к ней, и теперь, попав в подобную ситуацию, ей немного было стыдно. Выпустив чайную чашечку из рук, женщина со вздохом сказала:

— В душе князь Мин чувствует себя ужасно, я знаю. У каждого свои проблемы, что поделать?

Заметив, что юноша молчит, третья принцесса вновь заговорила:

— Князю Мину известно, что я и Бо Лин знакомы с детства, однако печально, что вышла замуж я за другого.

То, что между третьей принцессой и Бо Лином была любовная связь, Фэн Мин давно заметил. Это объясняло, почему тогда из-за смерти Ань Сюня третья принцесса не сходила с ума от горя.

Фэн Мин вспомнил, что перед смертью Ань Сюнь предвкушал, что будет с императрицей Мо Лань неразлучными супругами, прям как гнездящиеся и летающие парой птицы. Размышляя над тем, что они и впрямь идеально подходят друг другу и к тому же тайные любовники, юноша открыл рот, говоря:

— Невозможно одновременно отведать и рыбы, и медвежьей стопы [2], третья принцесса хоть и любила Бо Лина, но всё же не хотела выходить замуж за незаконнорождённого человека, в итоге ей пришлось выйти замуж за князя Силэй Ань Сюня. А сейчас третья принцесса сама-таки делает свой выбор, так зачем до сегодняшнего дня Вы напрасно вздыхали?

Фэн Мин одним словом раскрыл истинную суть, отчего принцесса внезапно покраснела и смущённо проговорила:

— Невозможно одновременно отведать и рыбы, и медвежьей стопы? У князя Мина и впрямь превосходный ум, на самом деле в мире не всё, что делается, — к лучшему. Если бы я познала эту суть раньше, неужели допустила бы то, что происходит сегодня?

Она некоторое время вздыхала, но Фэн Мин почувствовал, как сердце кольнуло, и смутно уловил кое-что.

Хоть третья принцесса и говорит, что схватила и привезла его сюда ради мести, но больше похоже на то, что она пошла на всё это ради Бо Лина. Иначе третья принцесса осталась бы в Силэй, где её положение было почти как у вдовствующей императрицы. К чему рисковать, сеять раздоры и злить двух государей — Жо Яня и Жун Тяня?

Раньше ей и Бо Лину ничего не оставалось, кроме как досадовать на их принадлежность к разным сословиям, однако сейчас, согласившись последовать за Бо Лином, женщина тайно вернулась в Боцзянь. Именно тогда, когда император Боцзянь как раз признал положение Бо Лина и даровал фамилию царствующего дома…

Фэн Мин хмурил брови и после долгого раздумья внезапно расслабил их. Взяв чашку, юноша сделал глоток горячего чая и медленно начал:

— На этот раз Бо Лину удалось вступить в царствующий дом Боцзянь и стать четвёртым императорским сыном, которому, весьма вероятно, достанется престол, заслуги третьей принцессы действительно немалые.

Женщина сказала со смехом:

— Князь Мин даёт слишком высокую оценку, Бо Лин всегда был смышлёным, разве три других императорских сына смогут сравниться с ним? — В её душе возлюбленный, естественно, являлся лучшим.

Этот ответ как раз подтвердил догадки Фэн Мина. Юноша засмеялся и, хлопая в ладоши, сказал:

— Я сразу подумал, что Бо Лин внезапно пробрался в Силэй не просто так. Сейчас государства Ли и Силэй постепенно набирают мощь и представляют серьёзную угрозу для Боцзянь. Бо Лин наверняка дал слово императору Боцзянь, что сможет разжечь вражду между Ли и Силэй, позволяя обеим сторонам оказаться в проигрыше. А в обмен на это император Боцзянь признает его внебрачным ребёнком.

Посмеявшись, Фэн Мин вновь принял серьёзный вид:

— Третья принцесса действительно потрясающая: ещё будучи в Фаньцзя, Вы уже вынашивали план. Ань Сюнь отправился в Силэй, чтобы отнять престол, Жо Янь сделал предложение, личный визит наследного принца Ань Хэ, а принцесса притворялась, что её лишь интересует искусство исчисления, но в действительности, пользуясь связями, выискивала Бо Лину более выгодное положение. И когда Ваш выбор в итоге пал на Силэй, Вашей целью стал я. «Впервые запев, поразите всех» [3], в наиболее ключевое время схватили меня и увезли с собой, спровоцировали войну между Ли и Силэй, предоставив Бо Лину шанс официально вступить в царствующий дом Боцзянь. Просто потрясающе, а!

Слово за слово анализируя, юноше удалось полностью извлечь все закопанные и переплетённые корни неразрешимых сомнений. Третья принцесса в тот же миг остолбенела.

Всю свою жизнь она любила лишь одного человека — Бо Лина, и с детства считала Бо Лина, само собой разумеется, императором. К сожалению, с собственным положением и не имея поддержки в царствующим доме у Бо Лина совершенно не было возможности соединиться с третьей принцессой.

Бо Лина тоже расстраивало, что его не признавали императорским сыном.

Пока события набирали обороты, она тщательно скрывала, что в тайне помогает Бо Лину, и не давала никому и повода подумать, что любит его, даже приближённой служанке Фэнь Янь.

Часто возвращаясь к мыслям, что двум возлюбленным уже, по-видимому, не суждено быть вместе, женщина отдавала всю себя тоске. В тот день, когда принцесса получила новости о трагедии в Фаньцзя, она погрузилась в глубокое отчаяние и думала, что жизнь почти прервана. Однако Бо Лин, внезапно приехавший в Силэй, попросил её аудиенции и сразу же придумал небольшой план. И сердце, забившись от радости, вновь ожило.

Воспользовавшись удобным случаем, они похитили Фэн Мина, спровоцировали войну между Ли и Силэй и сделали так, чтобы Бо Лин вступил в царствующий дом Боцзянь. С помощью своих навыков Бо Лин, несомненно, мог вступить на престол и стать императором, а она — поддерживающей его императрицей. Одним камнем убить несколько птиц — это было крайне удачным стечением обстоятельств.

Поэтому, даже если ей и было стыдно перед Фэн Мином, третья принцесса всё равно без колебаний согласилась.

Она всё-таки не была таким подлым человеком, как Жо Янь. Сейчас, когда Фэн Мин в двух словах раскрыл многолетнюю хранящуюся в сердце тайну, в душе женщины тотчас же поднялась волна эмоций, захлёстывая её с головой. Сильно испугавшись, то краснея, то бледнея, женщина резко поднялась на ноги.

Заметив её взволнованный вид, Фэн Мин невольно слегка испугался и отступил на два шага назад.

— Чего Вы хотите?

В глазах задрожали слёзы, коротко взглянув на Фэн Мина, третья принцесса прикрыла лицо рукой и выскочила из комнаты.

Глядя ей вслед, юноша пробормотал:

— Оказывается, догадки верны.

Любопытная Линь Тань, что была рядом с Фэн Мином, глянула за дверь:

— Почему третья принцесса убежала? Она плакала?

Фэн Мин сел на корточки и сказал:

— Линь Тань, нельзя людям причинять зло, иначе будет совестно, угу?

Линь Тань, находясь в недоумении, слегка кивнула.

Стоило ему разгадать, как обстоит дело, и у Фэн Мина сильно увеличилась уверенность в собственных силах. Тихо похвалив своё логическое мышление не менее десяти раз, юноша с воодушевлением продолжил думать о побеге.

Выяснив всестороннее положение дел, продолжить было легче, чем раньше.

Бо Лин за счёт вражды между Силэй и Ли получил благоприятную возможность вступить в царствующий дом, а Силэй объявил войну Ли, поскольку Жун Тянь считал, что Фэн Мин находится у Жо Яня. Если станет известно, что Фэн Мин в Боцзянь, тогда нанесённое стороной Боцзянь оскорбление как Силэй, так и Ли станет головной болью Бо Лина. Тогда Фэн Мину необязательно сбегать, а Бо Лину ничего не останется, как вернуть его обратно в Силэй, вдобавок принеся извинения, чтобы усмирить гнев Жун Тяня.

Третья принцесса из-за истребления всего своего рода ненавидит Жо Яня, и они, естественно, не отправят Фэн Мина в Ли и ни за что не уступят этому негодяю.

Пораскинув мозгами, Фэн Мин сделал вывод: вообще не нужно бежать, нужно лишь распространить весть о том, что он в Боцзянь, и этого будет более, чем достаточно.

По сравнению с побегом из хорошо охраняемого места, это было немного проще.

— Ха-ха, оказывается, я действительно бесподобно умён. Жун Тянь, теперь ты никогда не посмеешь смотреть на меня свысока. — Фэн Мин, разговаривая сам с собой, подпрыгнул от радости и, с гордым видом усевшись, стал продумывать, как же подать весть: — Выпустить голубей? Тут совсем нет голубей. Хоть это и столица Боцзянь, однако усадьба большая и тихая, неизвестно, насколько далека городская улица, если надрывать горло, могут и не услышать. Попросить человека тайком передать послание? Неправильно, здешние слуги — приближённые Бо Лина, моё письмо наверняка передадут ему, тогда он схватит меня и посадит в подземную тюрьму.

— Князь Мин, во что мы поиграем сегодня? — С улицы прибежала Линь Тань.

Глаза Фэн Мина заблестели:

— Верно, можно попросить Линь Тань помочь мне.

— Чем помочь?

Фэн Мин вновь задумался и, качая головой, заговорил сам с собой:

«Нельзя. Бо Лин спокойно позволяет Линь Тань быть здесь, так как наверняка предпринял меры предосторожности. Кто знает, может, он как раз и ждёт, что я стану посмешищем. Ох, неужели я, выдающийся князь Силэй, такой глупый человек?»

Линь Тань потянула Фэн Мина за рукав и, задрав голову, спросила:

— Князь Мин, мы сегодня поиграем в кубик Рубика? — В её глазах Фэн Мин был куда более способным юношей в сравнении с теми, кто раньше был заперт здесь. У него было множество забавных историй, и он мог придумать достаточно много необыкновенных игрушек. Например, вчера Фэн Мин нарисовал чертёж кубика Рубика, и Линь Тань приказала слугам сделать эту игрушку, которая действительно ей очень понравилась.

— Что забавного в кубике Рубика? — небрежно озвучил Фэн Мин, по-прежнему сосредотачиваясь на послании. Взгляд упал на кубик Рубика, что был в руках Линь Тань, сердце сильно забилось в груди, и юношу осенило.

Фэн Мин улыбнулся и, присев на корточки перед Линь Тань, сказал:

— Мы сегодня поиграем не в кубик Рубика, а в другую интересную игру.

Линь Тань ещё больше обрадовалась и, хлопая в ладоши, сказала:

— Здорово-о, во что поиграем?

— В любом случае во что-то очень интересное, и всё. — Фэн Мин нахмурился и сказал: — Только не хватает нескольких вещей.

— Чего не хватает? — широко распахнув глаза, спросила Линь Тань.

— Бычьей шкуры и немного отличного вина.

— Бычьей шкуры и отличного вина? Это просто. — Линь Тань, слегка наклонив голову на бок, заученным и копирующим взрослых тоном приказала: — Эй, кто-нибудь, подойдите сюда.

В дверь спешно вошла служанка и, зависнув в поклоне, проговорила:

— Чего изволит принцесса? — Линь Тань приказала всем слугам называть себя принцессой, ведь она являлась любимой младшей сестрой Бо Лина, и каждый слуга, проживающий в этой усадьбе, баловал её, осыпая лестью.

— Возьмите несколько бычьих шкур, отличного вина и принесите мне.

Фэн Мин перебил, сказав:

— Нужно побольше, ведь чем больше, тем веселее.

Линь Тань обернулась к служанке, говоря:

— Побольше, ведь чем больше, тем веселее.

Служанка с изумлением посмотрела на них:

— Слушаюсь. — И, отступив, удалилась.

Боковой вход усадьбы, где проживал Фэн Мин, охранялся Хань Сувэнем.

Хань Сувэнь являлся доверенным лицом Бо Лина, всегда отвечающим за судьбу важных заключённых. Бо Лин хоть и знал, что тот служит с осторожностью и осмотрительностью, но всё же не посчитал лишним приказать ему не спускать глаз с Фэн Мина. Хань Сувэнь тоже понимал, что дело весьма непростое, и целыми сутками не смел расслабляться, ежечасно ходил дозором, охраняя.

Мужчину, который читал нотацию двум опоздавшим на свою смену охранникам, внезапно окликнула служанка, стоявшая у ворот во двор:

— Господин Хань. — Она вытянула шею, однако так и не осмелилась покинуть усадьбу.

С самого начала Бо Лин, чтобы предотвратить утечку информации, строго-настрого приказал всем служанкам ни на шаг не выходить за ворота усадьбы, а всем охраняющим снаружи стражникам — не входить во двор.

Хань Сувэнь подошёл к служанке и, встав у ворот, спросил:

— В чём дело?

— Принцесса Линь Тань сказала, что хочет поиграть в нечто интересное и хочет бычьи шкуры и хорошее вино.

— Бычьи шкуры и хорошее вино? — Хань Сувэнь поморщил густые брови. Фэн Мин был крайне ценен, третья принцесса строго приказала ни в коем случае не обижать князя и обязательно удовлетворять любую его просьбу. И в то же время нужно было обеспечить, чтобы Фэн Мин не навлёк беду. Хань Сувэнь взял на себя это задание: не делать послаблений, но и не ужесточать, не обижать, но и волю не давать. Однако, как назло, сюда вмешивалась любимая младшая сестра Бо Лина, которая причиняла немало головной боли.

Хань Сувэнь удивлённо произнёс:

— Бычьи шкуры и отличное вино — разве можно из этого придумать интересную игру? Ох, действительно не понимаю, почему четвёртый принц позволяет принцессе Линь Тань каждый день навещать князя Мина. А если князь Мин неблагоприятен для принцессы?

Служанка сказала со смехом:

— Третья принцесса говорила, что князь Мин очень мягок сердцем и никоим образом не навредит принцессе Линь Тань. Всё же дайте им это, пускай они поиграют. Принцесса Линь Тань очень любит безобразничать. Не знаю, зачем им понадобились бычьи шкуры, вино, конечно же, чтобы пить. Эти вещи абсолютно безвредны: князю Мину, даже если он использует вино, чтобы напоить допьяна всех людей в усадьбе, всё равно не выбраться из рук стоящих снаружи охранников старшего брата.

Хань Сувэнь не думал, что бычьи шкуры и вино могут причинить какой-либо вред, и, ненадолго задумавшись, кивнул, говоря:

— В таком случае немедленно отнесите им.

Любая внесённая в усадьбу вещь, будь то одна иголка или нитка, проходила через Хань Сувэня, даже то, что несла с собой Линь Тань — всё требовало проверки у этого охранника. Один его лёгкий кивок, и вот уже бычьи шкуры с вином внесли в усадьбу.

Фэн Мин бросил ленивый взгляд на аккуратно нагромождённые на полу усадьбы кучи шкур и десяток кувшинов вина и сказал со смехом:

— Бо Лин очень щедр, сразу так много дал.

Линь Тань надменно сказала:

— Конечно, мой старший брат самый щедрый. Князь Мин, всё-таки во что поиграем?

Фэн Мин загадочно подмигнул:

— Мы поиграем во что-то, что не позволено знать другим.

— Хорошо-о. — Линь Тань, подвергшись провокации, тотчас же воодушевилась и, обратившись к прислуживающим князю служанкам, махнула рукой: — Можете идти, и без приказа никому не входить.

Бо Лин всегда применял к пленникам внутренний и наружный метод изоляции. Внутри усадьбы пленник был словно хозяином: если только дело не касалось побега, то ему можно было делать всё что угодно. Однако снаружи усадьбы послаблений не было. Вот и выходило, что внутри всё было дозволено, а снаружи была лишь строгость. Служанки спокойно разгуливали по двору, а стража безустанно караулила всё вокруг. Прислуживающие господину в усадьбе служанки не отвечали за охрану и не говорили ни слова. Сказав лишь «слушаюсь», слуги слегка подгибали ноги и послушно возвращались к себе в комнаты.

Сильно обрадованный Фэн Мин, присев на корточки, сказал Линь Тань:

— С минуты на минуту начнём, небо скоро стемнеет. А когда стемнеет, тогда мы сможем повеселиться.

— Хорошо-о, начнём.

Один юноша и одна девочка, опустившись на корточки, с огромным воодушевлением принялись за работу.

С наступлением ночи над столицей Боцзянь, Пэне, появилось нечто странное.

Несколько десятков светящихся, ослепительных и причудливых объектов медленно вознеслись над городом, словно яркие звёзды внезапно спустились к земле. Эти странные фонари из бычьих шкур непрерывно плыли по воздуху, поднимаясь всё выше и выше.

— Глядите!

— Это духи небесные спускаются на землю!

— Случится большое бедствие…

— Нет, это счастливое предзнаменование, Небо помогает нашей Боцзянь!

— На них что-то написано! — кто-то крикнул. — Фэн Мин! Там написано два слова: «Фэн Мин»! Это имя небесных духов!

Растрёпанные простолюдины с шумом один за другим выскакивали на улицу, поднимали головы и наблюдали. Пока детвора бежала за фонариками, звонко крича, старики, горько плача, благоговейно падали на колени и кланялись в землю.

Фэн Мин с улыбкой смотрел на медленно поднимающиеся в небо фонарики «Кунми́н» [4], слыша возгласы, которые, словно морской волной, доносились от восточных до западных городских стен. На каждом из фонариков юноша красивым, словно взлетающий дракон и пляшущий феникс, почерком написал два слова: «Фэн Мин», которые, несомненно, уже увидели жители Пэне. Юноша верил, что скоро эта новость, словно длинное крыло птицы, долетит до прибрежных районов нижнего течения реки Янцзы [5], чтобы сообразительный Жун Тянь тотчас же смог понять смысл этого послания.

Линь Тань, всё ещё не зная, что лично испортила большое дело старшего брата, в стороне хлопала в ладоши, радостно заставляя «письма» взлетать:

— Полетели-полетели! Полетели-полетели!

Преданный своей работе Хань Сувэнь никоим образом не предполагал, что в величественном Китае в семье находчивого господина Кунми́на неожиданно окажется такое милое изобретение, и не догадывался, что отличное вино можно не только пить, но и делать из него горючее, вырабатывающее горячий воздух.

— Огонь! Всем открыть огонь! — громко приказал первым отреагировавший и быстро сообразивший Хань Сувэнь всем ошарашенным охранникам, которые увидили сие чудо. Мужчина приказывал стрелять по фонарям Чжугэ Ляна.

Солдаты, никогда не видевшие подобного, были сильно напуганы. Они суматошно поднимали луки и, полностью потеряв меткость, были настолько напряжены, что подстреливали своих же сослуживцев. Лишь Хань Сувэнь, который оставался в здравом уме, попадал по целям, сбив четыре фонаря.

Но, к сожалению, было слишком поздно: фонарики Чжугэ Ляна уже успели привлечь внимание народа, и написанные два слова «Фэн Мин» передавались из уст в уста.

Сегодня имя князя Мина из Силэй, словно раскат грома, прогремело над землями Боцзянь.

Подобное третьей принцессе и Бо Лину не могло прийти в голову.

Всю ночь на улице царил хаос, сам же Фэн Мин, сидя в комнате, смеялся до коликов в животе. Теперь это головная боль Бо Лина, посмотрим, как он справится с Жун Тянем и Жо Янем.

На следующие утро Бо Лин один пришёл повидаться.

Он всё так же был облачён в небесно-голубой наряд, на губах играла улыбка, а сам мужчина по-прежнему вёл себя изящно и совершенно не был зол, как предполагал Фэн Мин. Войдя в комнату, мужчина обратился к Фэн Мину с улыбкой, сложив руки в знак приветствия, проговорил:

— В этой усадьбе проживало очень много дорогих гостей, князь Мин всё же первый из них, кто смог отправить сообщение. Не понимаю, отчего этим сделанным из бычьей шкуры фонарикам удалось подняться в небо и не упасть?

Фэн Мин, конечно же, не собираясь рассказывать Бо Лину истину, с улыбкой сказал:

— Четвёртый принц сейчас всё ещё спокоен, я весьма восхищён.

— Хе-хе. — Бо Лин взмахнул рукавом и медленно сел. — Признаюсь князю Мину, прошлой ночью, услышав на улице гул горожан, я спешно покинул вечерний банкет и, внезапно увидев несколько десятков фонарей с именем «Фэн Мин», я прямо-таки почти стал страшно перепуганным Бо Лином. Боцзянь ничтожно крошечная страна, внезапно обидевшая как Ли, так и Силэй, и теперь ей грозит несчастье.

Фэн Мин, косо оглядев мужчину, заметил, что тот даже бровью не ведёт. Подозрения охватили душу, и юноша поинтересовался:

— По-моему, тебя нависшая над Боцзянь беда совершенно не беспокоит.

Бо Лин вновь рассмеялся и легко проговорил:

— Зачем беспокоиться? Нет худа без добра, ещё тогда, когда, пренебрегая опасностью, похищали князя Мина, я уже был готов к столкновению с подобным положением. К тому же… князь Мин разве останется здесь?

Фэн Мин, внезапно ощутив холодок по всему телу, задрожал:

— Что значат Ваши слова?

— А то и значат: пока князь Мин гостит здесь, Бо Лин совершенно не уязвим. — Бо Лин выпрямился и, поднявшись, искренне ответил: — Сейчас два императора Ли и Силэй надеются заполучить князя Мина, Бо Лин выберет лишь одного из них, есть ли какие-то затруднения?

— Выберешь лишь одного императора: Силэй или Ли? — Сердце Фэн Мина вздрогнуло, глаза несколько раз закатились, а сам юноша хохотнул: — Если отдашь меня Жо Яню, то как третьей принцессе объяснишь? Да, ещё, как объяснишь Жун Тяню? — Крепко сжав кулаки, юноша подумал: «Хм, неужели я такой идиот, что позволю тебе отдать меня кому-то?!»

Бо Лин покачал головой, сказав:

— Без абсолютной необходимости я, естественно, не передам князя Мина Жо Яню. Новость о том, что князь Мин здесь, очень скоро распространится по всему миру, и великой битвы между Ли и Силэй нам не удастся увидеть, Жун Тянь тоже приедет к нам потребовать Вас, важную персону. Тогда если Жун Тянь согласится на три моих условия, то мы, конечно же, почтенно вернём князя Мина.

— Три условия?

— Во-первых, Силэй следует дать обещание защищать Боцзянь от дурных нападок Ли; если Ли недвусмысленно станет угрожать Боцзянь, то Силэй немедленно пошлёт войска и атакует границы Ли. Ли и Силэй всегда не выносили друг друга, это условие императора Силэй, наверняка, не затруднит. Второе, между Силэй и Боцзянь должно быть принято соглашение, и никогда Силэй больше не тронет ни одну травинку, ни одно дерево Боцзянь. И в-третьих, император Силэй должен помочь мне занять престол Боцзянь.

Внезапно всё осознав, Фэн Мин кивнул, говоря:

— Три условия действительно самые важные.

Бо Лин, совсем не смутившись, с достоинством проговорил:

— Великому мужу полагается господствовать над миром. Прошу князя Мина собственноручно написать письмо, сообщите императору Силэй о своём благополучии и заодно изложите три выдвинутых условия.

— А если я не напишу? — Фэн Мин презрительно фыркнул. — Вы убьёте меня?

Бо Лин покачал головой:

— Будучи в Силэй, князя Мина постоянно защищала третья принцесса, и Бо Лин бесконечно благодарен, как можно убить Вас? Напишете, будете дорогим гостем, а не напишете, будете заложником, писать или нет — только князю Мину решать, Бо Лин не станет чинить препятствий. Только князь Мин в моих руках, и император Силэй наверняка согласится на выдвинутые условия.

Фэн Мин прищурился:

— А если Жун Тянь не согласится?

Бо Лин холодно проговорил:

— В таком случае ничего другого не останется, как отправить князя Мина Жо Яню. Кровавая клятва, которую он тогда принёс третьей принцессе, всё ещё в силе: князя Мина обменяют на голову Лун Тяня, и в Фаньцзя десять лет будет царить благополучие. Думаю, стоит взять кисть и свиток.

Юноша был взбешён и, словно Голлум, с фырканьем пробормотал:

— Напишу-напишу. — «Подожди, выберусь из этой усадьбы и исчезну в неизвестном направлении, посмотрим, что ты вернёшь Жун Тяню».

Подойдя к столу, где лежали кисть и тушь, Фэн Мин красивым почерком, который был словно взлёт дракона и пляска феникса, начал писать:

«Жун Тянь,

на этот раз у тебя нет гениально-тонкого расчёта, и, кроме того, подвергшись обману, тебе пришлось вертеться «волчком», словно собака, кусающая себя за хвост. Я не в Ли, а в столице Боцзянь — Пэне, на три выдвинутых Бо Лином условия ты приедешь и обменяешь меня, ты непременно должен согласиться, иначе я отправлюсь составлять компанию Жо Яню.

Ни в коем случае не забывай: даже если я действительно попаду в Ли, тебе не следует бесцеремонно начинать войну.

Немного скучаю по тебе. Да, кстати, не следует винить Жун Ху и Ле Эра, нужно как следует позаботиться о них, вместо меня справься о здоровье вдовствующей императрицы и передавай привет Цю Лань и девушкам.

Фэн Мин».

Стоящий в стороне Бо Лин, заметив, с какой занимательностью он пишет, с улыбкой качал головой.

Фэн Мин, отбросив кисть, наклонил голову, сказав:

— Письмо написано, я могу быть свободен.

— Премного благодарен князю Мину. — Мужчина, взяв сверток и сунув его за пазуху, слегка хлопнул в ладоши, выпуская звонкое эхо.

Немедленно пять или шесть разодетых в яркие одежды миленьких служанок одна за другой вошли в комнату, неся в руках квадратные тарелки, на которых лежали прекрасные самоцветы, во множестве ласкающие взор, одежда и нательный меч.

Мужчина сказал со смехом:

— Князь Мин официально прибыл в Боцзянь, как можно не отправиться на банкет императора? Прошу князя Мина причесаться, умыться, переодеться и проследовать за мной во дворец, нанести визит отцу-императору. Приветственный банкет уже готов.

— Во дворец? — Фэн Мин, вытаращившись и открыв рот, смотрел на бросающиеся в глаза, пестрящие красотой наряды.

Служанки в один голос сказали:

— Прислуживающие князю Мину рабыни помогут переодеться. — Девушки бросились раздевать, надевать нижнее бельё, завязывать яшмовые подвески, водружать головной убор, обувать и вешать на пояс меч. В суматохе Фэн Мин мгновенно преображался.

Переодев юношу, служанки изящно покинули комнату, а Бо Лин с улыбкой преподнёс ему вещицу:

— Эта вещица возвращается к князю Мину. — Неожиданно этой вещицей оказался скрываемый за спиной Фэн Мина маленький кинжал, который тогда был подарен Жун Тянем, чтобы юноша мог себя защитить, и который тогда был найден и убран третьей принцессой.

Удивлённо поглядев на этот кинжал, ему невольно вспомнилось улыбчивое лицо Жун Тяня. Тогда оно было похоже на дыхание весеннего ветра, тронувшего лицо, а сейчас находящееся далеко за тысячами гор и рек.

Бо Лин понял заветную мечту юноши:

— Князь Мин очень скоро может вернуться в Силэй, так к чему, глядя на вещь, вспоминать о её хозяине? — Эта фраза, которую он слышал от третьей принцессы, также принадлежала Фэн Мину, способностями которого он невольно был впечатлён.

За дверью внезапно раздался изумительный голос:

— Сможет ли князь Мин живым вернуться в Силэй, ещё неизвестно. — Дверная шторка поднялась, и в комнату вошла третья принцесса. — Я специально приехала, чтобы с князем Мином отправиться во дворец пировать.

— Третья принцесса только что сказала: смогу ли я живым вернуться в Силэй...

Женщина слегка кивнула и равнодушно проговорила:

— Хоть князь Мин с помощью своего ума разгласил новость, однако сам того не зная лишь усугубил собственное положение. Сейчас весь мир знает, что князь Мин один в Боцзянь, и нам сложнее будет обеспечить безопасность князя Мина. Стоит ли говорить, что, помимо императора Ли Жо Яня, даже во дворце Боцзянь есть некоторые, кто смотрит на князя Мина хищно, как тигры на добычу?

— Во дворце Боцзянь?

— Князь Мин, подумайте, если князь Мин станет жертвой покушения здесь в Боцзянь, кто больше всего обрадуется этому?

Юноша украдкой бросил взгляд на Бо Лина, тихо размышляя: «Очень несчастным, естественно, является Бо Лин, не стоит говорить, что Жун Тянь, несомненно, съест его живьём». Внезапно глаза просияли: — Больше всего обрадуются, должно быть, три принца Боцзянь.

От ответа тотчас же разболелась голова.

Зачем его ни с того ни с сего втянули в борьбу за престол Боцзянь, действительно беда как с неба свалилась. Таким образом, опасность в Боцзянь подстерегает его на каждом шагу, ему не только не сбежать, но ещё нужно, пока не приехал Жун Тянь, оставаться под защитой Бо Лина.

На миг задумавшись, юноша со вздохом проговорил:

— Третья принцесса действительно потрясающая, всего пара слов, и мне уже не хочется сбегать.

Третья принцесса и Бо Лин с улыбкой обменялись взглядами и, обернувшись, сказали:

— Князь Мин, к чему вздыхать, сейчас у князя громкое имя и уже нет никого, кто бы его не знал. Во дворце император и принцы уже заждались, прошу князя Мина отправляться в путь.

Втроём они вышли из дома, а снаружи двора уже собралась охрана.

Бо Лин, стоя рядом с Фэн Мином, тихо проговорил:

— Дворец полон опасности, князь Мин, запомните, не нужно отходить от меня даже на полшага.

Фэн Мин, ощущая себя мясом на разделочной доске, к тому же жирным куском мяса, которое каждый хотел отрезать себе, только и мог, что послушно кивнуть и вместе с Бо Лином сесть в повозку.

Примечания:

[1] Кит. «душа будто пламенем объята»; обр.: гореть от нетерпения, волноваться.

[2] Русский аналог: за двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь.

[3] Обр. в знач.: прославиться за один день, достичь успеха с первого раза; молниеносный успех.

[4] Фонарь назван в честь его создателя — китайского полководца и государственного деятеля эпохи Троецарствия Чжугэ́ Ляна (181—234), имеющего взрослое имя Кунми́н. Фонари использовались в качестве средства связи.

[5] Обр.: все части Китая.

3 — Chapter 61

Повозка остановилась перед императорским дворцом.

Хоть за последние годы мощь Боцзянь ослабла, однако дворец императора был роскошнее дворца в Силэй: возле больших ярко-алых ворот беспрерывно тянулись городские стены, а рядом медленно протекал городской ров.

Фэн Мин в душе подумал: «Боцзянь действительно, как говорил Жун Тянь, любит роскошь и не может нарастить мощь. Император Боцзянь, очевидно, не хочет править государством, однако целыми днями тратит деньги, сооружая дворец. И почему такая страна всё ещё не пришла в упадок?»

Бо Лин и Фэн Мин вместе покинули повозку. Посмотрев на величественный дворец, мужчина внезапно со вздохом сказал:

— Каждый раз, когда смотрел на этот дворец, на душе оставался неприятный осадок.

Искоса посмотрев на Бо Лина, Фэн Мин подумал: «Ты, как оказалось, сын императора, однако вырос в простой семье и не мог войти в царский дворец. Естественно, у тебя на душе оставался неприятный осадок. А теперь небо для тебя прояснилось, и ты являешься настоящим сыном императора».

Не отрывая взгляда от стоящего на городской стене и развевающегося на ветру императорского флага Боцзянь, Бо Лин медленно произнёс:

— Князь Мин, видимо, знает, что дворец Боцзянь ежегодно понемногу сооружается, внутри высокие павильоны и террасы, окружённые прекрасным пейзажем. Это самый великолепный дворец среди одиннадцати государств. Но страдания народа никогда не проникнут в это красивое и несравненно ослепительное место.

Фэн Мин слегка удивился, он не ожидал, что Бо Лин действительно так заботится о судьбах страны и народа. Думая об этом, он шёл рядом.

Мужчина обернулся и, горько улыбнувшись, сказал:

— Князь Мин наверняка крайне настороженно относится к Бо Лину, и неудивительно. Бо Лин действительно всем сердцем грезит о престоле. Чтобы заполучить титул императора Боцзянь, мне приходится идти на многие подлые ухищрения, так как рос я в простой семье. Знаете, если позволить моим трём старшим братьям заполучить титул императора, тогда на народ обрушатся страдания. Когда я вступлю на престол, первым указом запрещу сооружать императорский дворец, а также благородный дворец царских жён, весь народ от мала до велика будут носить скромную одежду и трудиться на благо страны.

Юноша покачал головой, говоря:

— Однако четвертый принц носит несравненно роскошные одежды. Указывая людям, обязательно нужно соблюдать сдержанность и строгость по отношению к себе. Если хотите, чтобы люди были скромными, всё же стоит прежде всего начать с себя.

— Князь Мин многого не знает. Отец-император говорит, что скромно одетый человек ни на волос не благороден, мне только и остаётся, что угождать ему. Когда князь Мин войдёт во дворец, то сразу всё поймёт.

Сзади подошла третья принцесса:

— Идёмте во дворец, не нужно заставлять императора ждать.

Фэн Мин оглянулся и ахнул:

— Когда третья принцесса переоделась?

Обычно принцесса носила траурный белый наряд и не применяла косметику, однако сейчас она переоделась в цветное платье с шёлковыми лентами на руках, на которых были разноцветные браслеты со множеством звонких бубенчиков сверху.

— Хотите встретиться с императором Боцзянь — разумеется, нужно переодеться.

Из дворца навстречу вышли слуги и, обратившись к трём прибывшим, поклонились, говоря:

— Государь уже ждёт в переднем зале [1]. Просим князя Мина, третью принцессу и четвёртого принца войти.

Бо Лин слегка кивнул и, поведя за собой Фэн Мина и третью принцессу, с достоинством направился во дворец.

Вид дворца действительно был превосходным: каждая деталь, украшения были к месту.

Фэн Мин, следуя за Бо Лином, вошёл во дворец. Передний зал был величественно возвышен. Мужчина средних лет с царской короной на голове сидел в центре, сзади него в два ряда стояли разодетые в расписные наряды женщины.

Бо Лин, войдя в ворота дворца, преклонил колени и громко произнёс:

— Бо Лин приветствует отца-императора.

— Бо Лин, поднимись, верно ли, что позади тебя знаменитый князь Мин из Силэй?

— Отвечаю отцу-императору: верно, это приехавший издалека князь Мин из Силэй.

— Приветствую императора Боцзянь. — Фэн Мин, сложив руки в знак приветствия, спешно поглядел на превосходного правителя.

Императору Боцзянь на вид было примерно сорок лет, взгляд прямой, длинный нос, да и сам мужчина выглядел благородно. На церемониальном платье императора были вышиты, как живые, два огромных дракона, а под ними расстилались белые облака. На всех десяти пальцах красовались перстни, ясно давая понять, что этот человек любит красиво наряжаться. Фэн Мин, из-за того, что мужчина правил государством не слишком усердно, представлял его чрезвычайно тучным стариком, однако кто бы мог подумать, что он окажется красивым мужчиной средних лет. Неудивительно, что четвёртый принц, Бо Лин, такой красивый.

За его спиной в два ряда находились женщины, по-видимому, эти прелестницы были из дворца царских жён, каждая из которых выделялась красотой и великолепным нарядом.

В зале были расположены два ряда столов, за которыми, кроме трёх впереди стоящих, сидели люди. За этими же тремя столами находились трое мужчин, естественно, ими были три сына императора Боцзянь: Бо Ху, Бо Яо и Бо Цинь.

— Князь Мин действительно необыкновенен. — Пока Фэн Мин разглядывал императора Боцзянь, мужчина, в свою очередь, также смотрел на Фэн Мина. В его глазах мелькнуло восхищение, и, кивнув, император сказал: — Банкетный стол уже готов, прошу, садитесь.

Фэн Мин поклонился, говоря:

— Благодарю императора. — И снова вместе с Бо Лином сел за стол.

Начался банкет. Служанки цепочкой подавали прекрасное вино и великолепные закуски, очаровательные певицы с двух сторон устремились в ворота зала, и зазвучала неторопливая музыка.

И тотчас же запели песни.

В разгар банкета император Боцзянь поднял бокал и, обращаясь к Фэн Мину, с улыбкой сказал:

— Нынешний император хочет преподнести князю Мину три чаши вина.

— Я не заслуживаю такой чести, я не заслуживаю такой чести, фактически я… — Фэн Мин, выпив вина, тотчас же пьянел, а сейчас, когда кругом опасность, естественно, пьянеть не стоило.

Не успел он вежливо отказать, как император Боцзянь уже поднял голову и выпил первую чашу:

— Первая чаша, уважаемый князь Мин, выпита за непревзойдённый ум: ему не только удалось избежать цепких когтей императора Ли, но и вернуть мне родного сына, взамен Боцзянь и Силэй создадут дипломатические отношения, объединение — великое дело. Мечтаю, чтобы две страны, Боцзянь и Силэй, навеки стали друзьями. Ах, князь Мин, почему не поднимаете бокал?

То, как он избежал когтей Жо Яня, и возвращение Бо Лина, создание дипломатических отношений и прочее — всё это являлось чепухой. Однако сейчас лишённому всякой поддержки Фэн Мину не хотелось проводить грань между императором Боцзянь и всё выяснять.

Кроме того, самым могущественным врагом Силэй являлось государство Ли, а если они с Боцзянь станут друзьями навеки, то, возможно, смогут напасть с двух сторон на Ли.

Первая чаша касалась дипломатических отношений, к тому же из-за репутации императора Боцзянь Фэн Мин не мог отказать. Юноше, словно змее на палке [2], ничего другого не оставалось, как поднять чашу в ответ.

— Благодарю государя, мечтаю, чтобы Силэй и Боцзянь навеки стали друзьями. — И, запрокинув голову, он осушил чашу.

— Вторая чаша означает, что у уважаемого князя Мина превосходные человеколюбие и чувство долга, ведь в час смертельной опасности он приютил третью принцессу Фаньцзя, помог моему сыну Бо Лину скрасить судьбу. — Император Боцзянь вновь поднял бокал.

Фэн Мин тихо подумал: «Какая польза от человеколюбия и чувства долга? Хорошие намерения не получают благодарности, наоборот, это почти то же самое, что позволить третьей принцессе продать себя. Не так. Это и есть позволение продать себя».

— Князь Мин… — Кто-то рядом слегка подёргал его за рукав.

Юноша обернулся, третья принцесса преподнесла двумя руками наполненную чашу вина, в звуках музыки двое людей заговорили приглушёнными голосами, который могли слышать только они:

— Я приношу извинения князю Мину, на этот раз я подвергла князя Мина опасности, прошу у князя Мина прощения.

Её глаза были полны мольбы, а выражение лица — несчастным. Вспомнив, что всю жизнь у неё несчастная судьба, хотя душа была охвачена покоем, однако, оказавшись в безвыходном положении, юноша невольно расчувствовался. Окинув взором переполненный людьми зал, он заметил, что взгляды толпы обращены на него, если эту чашу вина не выпить, то поставит третью принцессу, Бо Лина, да ещё в придачу столицу Боцзянь в затруднительное положение.

Юноша обнажил едкую улыбку:

— Если я не выпью вина с императором Боцзянь, то неужели подвергнусь казни? — Слегка вздохнув, юноша взял бокал и, подняв голову, выпил, после чего пониженным тоном сказал: — Третья принцесса действительно расчетлива и видит насквозь, что я очень мягкосердечный человек.

Принцесса признательно поглядела на Фэн Мина.

— Хорошо, князь Мин действительно прямодушный. — Император Боцзянь, рассмеявшись, продолжил поднимать бокал: — Эта третья чаша — знак почтения достигшему неба исключительному таланту князя Мина, за те несколько десятков парящих в небе слов «Фэн Мин», которые заставили каждого в Пэнъе восхититься и преклониться. И никто не мог противиться этому. Князю Мину всего семнадцать лет [3], а всё так же продолжает шалить.

Достойный император Боцзянь перед всеми министрами, выпивая три крошечных бокала вина, неустанно оправдывал придуманный Бо Лином план похищения Фэн Мина. Похищение он выставил как бегство от преследовавшего Жо Яня; то, что князя насильно привезли в Боцзянь, стало дружественным визитом; ну а его записка о помощи на фонариках Чжугэ Ляна оказалась шалостью.

Две чаши вина уже были выпиты, а эта «на посошок» осталась без внимания. Тогда, отбросив все заботы, Фэн Мин сказал со смехом:

— Детские забавы и только, развеселили императора Боцзянь. — Подняв голову, юноша осушил чашу, а в душе подумал: «Из-за этого Жун Тянь не станет искать мести Боцзянь. Только этот пустяк неплох, Силэй сейчас действительно не стоит начинать войну».

После трёх выпитых бокалов вина, до этого таящаяся, гнетущая атмосфера тотчас же исчезла, и люди стали более любезными, наперебой чествуя Фэн Мина вином.

Устойчивость к алкоголю у Фэн Мина была крайне маленькой, выпив три чаши вина, юноша тотчас же покраснел, а сидевший сбоку Бо Лин был вынужден помогать ему отказываться от выпивки.

С большим трудом удерживая министров, сидевший напротив Фэн Мина мужчина внезапно поднялся на ноги и, поднеся юноше бокал, коротко засмеялся:

— Наслышан, что князь Мин красивый и недосягаемый, однако сегодняшняя встреча доказала, что действительно это не пустая болтовня. А ну-ка, а ну-ка, позвольте Бо Ху почтить князя Мина тремя чашами.

Фэн Мин вытаращил глаза и открыл рот. Юноша не знал, что в Боцзянь из-за предпочтений императора уже развилась дурная манера судить о человеке по наружности, а восхваление прекрасной внешности на глазах у толпы являлось своего рода высочайшей похвалой.

Сидевший рядом Бо Лин сказал со смехом:

— Старший брат-князь, князю Мину сегодня нездоровится, лучше младший брат вместо…

Бо Ху свирепо поглядел на Бо Лина и со смехом сказал:

— Первый князь восхваляет красоту князя Мина, уж не ревнует ли четвёртый брат? — сказав это, мужчина сразу же проявил неприязнь.

Бо Лин слегка улыбнулся и, намекнув Фэн Мину взглядом, что сделал всё от него зависящее, больше не проронил ни слова.

Фэн Мин незаметно вздохнул: «По манерам этих двух сразу видно, кто победит, а кто проиграет, если бы я был императором Боцзянь, тоже бы несомненно передал престол Бо Лину».

— Князь Мин, Бо Ху сначала выпьет в знак уважения. — И мужчина, подняв голову, выпил первую чашу. — А ну-ка, князь Мин, скорее пейте. — Охмелев от трёх чаш вина, Бо Ху вручил Фэн Мину бокал вина и неожиданно втайне коснулся его.

Сердце подскочило в груди: «Ой, неожиданно перед всеми приставать к князю Силэй, Жун Тянь безусловно убьёт тебя». У юноши тотчас же пропало желание выпить, а увидев, что Бо Ху, воспользовавшись суматохой, стал приставать, испытал в душе ещё большее отвращение, однако Бо Ху являлся сыном императора Боцзянь, поэтому не следовало ронять лицо.

Размышляя снова и снова, Фэн Мин внезапно с усмешкой обратился к Бо Ху, выпуская бокал из рук:

— Пить впустую бессмысленно, мы лучше придумаем интересную игру под вино, ну как?

Третья принцесса специально помогла, радостно сказав:

— У князя Мина превосходные знания, и в нём таятся бесконечно-интересные развлечения, и предложенная игра будет, несомненно, интересной.

Император Боцзянь был наслышан о способностях Фэн Мина, но до сих пор колебался между верой и неверием, и сейчас ему стало любопытно. Махнув рукой, мужчина отпустил порхающих певиц:

— Бо Ху, вернись пока на место, потерпи, потом почествуешь тремя чашами. Не придумал князь Мин, во что хочет играть под вино?

— Загадки. Я спрашиваю, а вы отвечаете, кто ошибётся, получит штрафной бокал, ответите верно, то я выпью одну чашу. Как?

Сидящий рядом с Бо Ху второй принц Бо Яо покачал головой, говоря:

— Если князь Мин под вино хочет загадывать вопросы, связанные с исчислением, то здесь хорошо в этом разбираются только два человека — третья принцесса и сам князь Мин, разве не бессмысленно?

Фэн Мин рассчитывал найти сложную игру, в которой он не проиграл бы. Поняв, что Бо Яо разгадал его мысли, юноша хохотнул и, пожимая плечами, сказал:

— Тогда второй принц озвучит правила.

Глаза Бо Лина засияли, и мужчина, сложив руки в знак почтения, обратился к императору Боцзянь:

— Отец-император, у князя Мина есть множество чудных историй, лучше попросить князя Мина рассказать для нас несколько. Если хорошо расскажет, то все выпьют по одной чаше, если дурно расскажет, накажем князя Мина одним бокалом.

Рассказывать истории было коронным номером Фэн Мина, и юноша тотчас же закивал, говоря:

— Хорошо, тогда расскажу истории.

Хотели послушать истории, сразу позвали бы человека, что в этом необычного? Лишь трое человек, что были с Фэн Мином, приняли предложение. Император Боцзянь не хотел портить настроение юноше и, кивнув, сказал со смехом:

— Тогда прошу князя Мина рассказать нам две занимательные истории. — Как только он заговорил, три остальных сына даже думать не смели ему возразить.

Бо Лин сказал со смехом:

— У Бо Лина есть ещё одно предложение: нам нужно сначала придумать, о чём хотим послушать, а потом князь Мин расскажет историю касательно этого.

— Не вопрос, — без колебаний согласился Фэн Мин.

Император Боцзянь сказал:

— Тогда сначала просим князя Мина рассказать историю про одежду. — Он всегда любил наряжаться и крайне любил красоту, даже слушать истории про наряды он готов был с радостью.

— Хорошо, — Фэн Мин кивнул. — Эта история произошла давным-давно. Когда-то жил один император, любивший носить великолепные наряды… — без промедления начал Фэн Мин пересказывать сказку «Новое платье короля».

Эта история была популярна в современном мире и являлась для учеников обязательной к прочтению.

К концу истории, когда король, в чём мать родила, бросился в бегство, императору Боцзянь стало неловко.

Закончив историю, юноша обернулся и, заметив в глазах Бо Лина восхищение, слегка улыбнулся.

Все находящиеся в зале министры поняли, что этот государь и тот из истории отчасти похожи, но из-за строгости императора никто не осмелился что-либо сказать, погрузив зал в тишину.

Внезапно с противоположной стороны раздался смех:

— Кто бы мог подумать, эта история такая абсурдная, ха-ха, князь Мин действительно знает кучу историй. Эта история хорошо рассказана, я в знак уважения к князю Мину выпью чашу.

Неожиданно кто-то осмелился рискнуть, все поглядели на этого человека, коим на самом деле оказался горячо любимый сын императора Боцзянь и третий принц Боцзянь — Бо Цинь.

По характеру прямой и откровенный, принц Бо Цинь предпочитал царском титулу провинциальный образ жизни, Бо Лин и остальные принцы всеми силами боролись за престол, а он, как раз наоборот, не собирался становиться императором, дело дошло до того, что он, не побрезговав опорочить репутацию, погряз в женской красоте.

Однако он являлся единственным ребёнком императрицы, и его положение отличалось от других братьев, император Боцзянь в нём души не чаял. В таких условиях бороться за престол совсем непросто.

Бо Цинь, выпив бокал, обратился к Фэн Мину со словами:

— Князь Мин, прошу, продолжайте.

Фэн Мин, увидев поддержку с его стороны, почувствовал симпатию и, улыбаясь, сказал:

— Какую третий принц хочет услышать историю?

— Истории это есть истории, к чему указывать? Разве вещей, которые принуждают человека делать то, чего он не может или не желает, недостаточно?

Слова были наполнены безысходными мыслями, и Фэн Мин невольно поглядел на Бо Циня.

Бо Циню было примерно лет двадцать, однако сам он был худым, возможно, это передалось ему от матери, и в нём не было отцовского очарования, наоборот, в нём чувствовалась некая женственность, только его манеры нисколько не были женственными, разумеется, напоминая Фэн Мину находящегося далеко в Силэй Ле Эра.

Глядя в глаза Бо Циню, юноша сказал со смехом:

— Третий принц хочет послушать историю про Чжуан-цзы, который увидел себя во сне мотыльком?

Бо Цинь вновь выпил бокал вина и легко проговорил:

— Увидел себя во сне мотыльком? Судя по названию, сразу становится понятно, что это действительно интересная история, пожалуйста, князь Мин, скорее расскажите.

— Чжуан Чжоу является мудрым и талантливым человеком. И как-то раз ему приснился сон, в котором он превратился в мотылька, порхал в воздухе и наслаждался лёгкостью. В этот момент он совершенно забыл, что является Чжуан Чжоу. Вскоре проснувшись и поняв, что он ещё Чжуан Чжоу, мудрец сильно удивился. Он всерьёз задумался, не зная, то ли Чжуан Чжоу снился мотылёк, то ли мотыльку снился Чжуан Чжоу?

Бо Ху нахмурил брови:

— Этот мужчина действительно невежда. Он, естественно, человек, неужели ещё может быть мотыльком? Эта история не интересная, князь Мин наказан вином.

Бо Лин и третья принцесса, не произнося ни слова, обдумывали скрытый смысл.

Глаза Бо Циня внезапно засияли, и, выпустив долгий вздох, мужчина медленно проговорил:

— Жизнь похожа на сон: пока счастлив, то какая разница между человеком и мотыльком?

Фэн Мин кивнул:

— Верно, у человека своё счастье, у мотылька — своё, кто лучше кого?

Бо Цинь, всегда страдающий из-за матушки, которая вынуждала его бороться за престол, сейчас услышал Фэн Мина и, почувствовав, будто кто-то безжалостно ударил его палкой по голове, бездумно сказал:

— У человека своё счастье, а у мотылька — своё. — А в душе подумал: «Я на самом деле не способен стать государем, почему я должен соперничать с братьями? Даже если я стану государем, я не буду счастлив. Именно как поймать мотылька и заточить в человека, мотылёк сможет быть счастлив?»

С самого начала его характер был вольным, и это затруднение терзало его долгое время; внезапно он всё понял, и тяжёлая гора, что так долго давила его плечи, мгновенно рухнула, принося несказанную лёгкость. Мужчина громко рассмеялся и, подняв бокал перед Фэн Мином, от всего сердца с восхищением сказал:

— Мудрость князя Мина настолько глубока, что Бо Цинь повинуется. — И, выпив третью чашу вина, принц отшвырнул её на землю. Изысканная чаша, столкнувшись с чёрным кирпичный полом, зазвенела.

Бо Цинь поднялся с места и вышел в центр зала, и, перед лицом отца-императора преклонив колени, с достоинством проговорил:

— Бо Цинь просит отца-императора об одном деле.

Император Боцзянь в этом сыне, рождённом императрицей, души не чаял. У мужчины постоянно голова болела от того, что его сын вяло управляется с делами и его нисколько не волновал престол. На этот раз, увидев, что Бо Цинь неожиданно проявил достоинство, император Боцзянь радостно проговорил:

— Бо Цинь, что ты требуешь от отца-императора?

Мужчина поднял голову и, коротко поглядев на отца-императора, произнёс, подчёркивая каждое слово:

— Бо Цинь умоляет отца-императора провозгласить четвёртого принца Бо Лина наследным принцем.

Поскольку все принцы были почти одного возраста, император Боцзянь ещё не провозгласил никого из них наследником престола. Теперь, когда появился способный четвёртый принц Бо Лин, все министры воздерживались обсуждать вопрос о наследном принце. Если принимать во внимание способности, то чаша весов склонялась в сторону Бо Лина, но если принять во внимание кровное родство и расположение отца-императора, то чаша весов склонялась в сторону Бо Циня.

Кто бы мог подумать, что Бо Цинь сегодня перед всеми неожиданно попросит провозгласить Бо Лина наследником престола.

Слова прозвучали, и в зале поднялся шум, Бо Ху и Бо Яо, со звоном швырнув бокалы на землю, поднялись с места.

Глаза Бо Лина внезапно засияли, обнажив воодушевление. Бо Цинь отказался от престола, Бо Ху и Бо Яо не были сильными противниками, теперь в борьбе за престол у него не осталось соперников, разве это не могло не радовать?

Император Боцзянь ненадолго обомлел, после чего холодно проговорил:

— Бо Цинь, что за вздор ты несёшь?

Бо Цинь, совершенно не испугавшись, поднял голову и, не отводя взгляда, поглядел на отца-императора:

— Среди нас, братьев, единственный сообразительный принц — Бо Лин. Внешность незаурядная, однако он может стать государем. К тому же Бо Лин всем сердцем хочет сделать так, чтобы Боцзянь стал богатым и могущественным, с тех пор, как он вновь вошёл в царствующий дом, он постоянно изо всех сил решает дела государственной важности, народ даже почитает его. Прошу отца-императора, не нужно заботиться о кровном родстве, ради Боцзянь провозгласите Бо Лина наследником престола. Что же касается меня… Отец-император, Бо Цинь по природе своей ленив, он только и может, что разочаровывать отца-императора.

Бо Ху и Бо Яо, услышав, что Бо Цинь неожиданно вступился за Бо Лина, пожелтели со злости.

Бо Лин, конечно, не мог упустить удобный случай, протиснулся сквозь толпу, вышел к отцу и, опустившись на колени рядом с Бо Цинем, проговорил сквозь слёзы:

— Бо Лин недостоин подобной доброты. Прошу отца-императора провозгласить третьего старшего брата наследником престола, Бо Лин хочет всей душой помочь третьему старшему брату сделать так, чтобы наш Боцзянь с этих пор стал богатым, могущественным и чтобы больше не терпел чужих оскорблений.

Происходили странные и внезапные перемены, Фэн Мин, не знавший, что сам выступил в роли мощного катализатора, стоял в стороне крайне ошеломленный эффектным возгласом.

Два брата, Бо Ху и Бо Яо, также не признавая себя хуже других, переглянулись и, вместе выйдя в центр зала, опустились на колени рядом с Бо Цинем и Бо Лином. Бо Ху громко проговорил:

— Отец-император, ни в коем случае не поддавайтесь обману Бо Лина, временной смекалки совершенно недостаточно, чтобы вести дела государственной важности. Провозглашение наследного принца затрагивает основу государства, прошу отца-императора трижды подумать.

— Как выходец из простой семьи может вступить на престол? — Бо Яо наклонил голову и, свирепо поглядев на Бо Лина, с презрением сказал: — Наследный принц выражает величие государства, позволить простолюдину возглавлять страну не слишком ли по-детски?

От таких слов Бо Яо Бо Лин слегка изменился в лице. Даже Бо Цинь, почувствовав, что Бо Яо слишком переубеждает, возразил:

— Второй старший брат, Бо Лин также, как и остальные принцы Боцзянь, является плотью императора Боцзянь, почему он выходец из простой семьи?

Стоящий в стороне Бо Ху гневно проговорил:

— В его жилах ещё течёт кровь простолюдинки, провозглашение принцем ему уже принесло пользу.

Бо Лин, не сдержавшись, открыл рот:

— Старший брат-князь, ты и я являемся братьями, Бо Лин всегда уважал тебя, тогда почему ты так агрессивен?

— Тьфу, ты считаешь себя моим братом? Простолюдин!

Принцы начали спорить, и в главном зале тотчас же поднялась суматоха.

Министры, что были там, молчали, как цикады зимой, не смея сказать и слова. Император Боцзянь молча сидел на троне, сдвинув брови.

— Мне давно известно, что ты с камнем за пазухой.

— Второй старший брат, твои слова ранят.

— Если не смотришь на престол хищно, как тигр, тогда зачем по возвращении в Боцзянь раздавал рис, пытался завоевать любовь народа?

— В этом году плохой урожай, люди голодают…

Бо Ху прервал слова Бо Лина, холодно фыркнув:

— Люди голодают? По-твоему, недостойное поведение отца-императора привело народ к голоду?

— У Бо Лина нет подобных мыслей.

— Молчать! — внезапно прогремело, заставив всех подпрыгнуть от испуга. Лицо императора Боцзянь было бледным, словно смерть, сам же мужчина мрачным взглядом обвёл четырех сыновей, в конце концов он уже много лет являлся императором. Крайне яростный взгляд заставил нескольких принцев покраснеть до ушей и виновато склонить головы.

Император Боцзянь был очень зол, во всём зале воцарилась тишина. Вновь посмотрев на четырёх сыновей, мужчина тихо вздохнул и легко произнёс:

— Всем подданным повиноваться приказу.

Эта фраза хоть и была короткой, однако сердца в груди каждого невольно и резко забились. Понимая, что император Боцзянь собирается сейчас решить важный вопрос, все министры сразу же шумно и безукоризненно опустились на колени, тихо ожидая указа.

Фэн Мин, увидев, как все и даже стоящая рядом третья принцесса покорно встали на колени, взъерошил волосы, размышляя: «Нужно ли мне вставать на колени? Это является внутренней политикой Боцзянь, мне нет необходимости вмешиваться». Тогда, тихо отойдя в сторону, он смотрел за развитием событий.

Император Боцзянь очень долго молчал, только когда по телам министров потёк холодный пот, мужчина наконец-то проговорил:

— Раз уж Бо Лин является моим родным сыном и принцем Боцзянь, в таком случае он может унаследовать престол.

Эти слова явно благоволили Бо Лину, Бо Ху и Бо Яо внезапно подняли головы и в ужасе поглядели на императора Боцзянь.

Император Боцзянь внезапно остановился и, немного поразмыслив, продолжил:

— У нынешнего императора есть четверо сыновей, старший не способен мыслить, у второго нет решительности, третий, являющийся сыном императрицы, хоть умён и сообразителен, но, к сожалению, он остался бесстрастным к политике.

Слушая, как отец-император оценивает троих старших братьев, и судя по интонации, никто из них не соответствовал титулу наследного принца, Бо Лин невольно радовался в душе, а оттого, что скоро объявят решение, его сердце забилось чаще.

Император, повздыхав какое-то время, позвал:

— Бо Лин.

— Отец-император, Бо Лин здесь! — Сердце Бо Лина внезапно остановилось, стоя на коленях, мужчина сделал шаг вперёд и с почтением спросил: — Что прикажете, отец-император?

— Отец-император знает, что ты питаешь великие устремления и обладаешь талантами. Выполнишь за полгода три задания, тогда станешь наследным принцем Боцзянь.

— Отец-император! — Бо Ху, не вставая с колен, сделал два шага вперёд и проговорил, низко кланяясь: — Отец-император, трижды подумайте, прошу, отец-император, трижды подумайте.

Бо Яо тоже проговорил:

— Выбор наследного принца — дело особой важности, отец-император, трижды подумайте.

Император Боцзянь слегка улыбнулся:

— Вы считаете, что снисходительно отнёсся? Хорошо, из четырёх императорских сыновей кто сможет за полгода выполнить три задания, тот и станет наследным принцем Боцзянь.

У Бо Лина глаза загорелись воодушевлением, и он громко проговорил:

— Позвольте спросить отца-императора, какими являются эти три задания?

Фэн Мин также навострил уши. Неизвестно, с помощью каких трёх заданий император Боцзянь решил выбрать наследного принца. Среди них не будет задания присвоить себе Ли?

Император Боцзянь открыл рот и сказал:

— Во-первых, я хочу увидеть во дворце самую непревзойдённо прекрасную вещь в мире. Во-вторых, я хочу повесить у себя в опочивальне портрет самого красивого мужчины в мире. В-третьих, я хочу в этом зале пировать с самой красивой женщиной в мире. Кто сможет за полгода выполнить эти три задания, тот и станет моим наследником престола. — Император Боцзянь, озвучив требования, сказал со смехом: — Это заветные мечты нынешнего императора, сделайте всё, что в ваших силах.

И ладно бы других людей, Фэн Мина же это крайне удивило, и его слова «невежественный правитель» почти слетели с уст. Выбор наследного принца — дело государственной важности, как можно к этому приплетать такие требования? Неудивительно, что Боцзянь приходит в упадок.

Примечания:

[1] Павильон перед основным сооружением императорского дворца.

[2] Здесь использовано сокращение от «ударишь змею палкой, и она окажется на палке» (если ударить змею палкой, то та может взобраться на палку и укусить обидчика); образно: в борьбе с ядовитой змеей не стоит её недооценивать.

[3] Имеется в виду возраст не самого Фэн Мина, а возраст Ань Хэ.

3 – Chapter 62

С этого момента банкет, устроенный в честь Фэн Мина, перерос в поединок четырёх принцев, никто больше не хотел предаваться пьянке и веселью. Император Боцзянь отдал приказ, и все, поклонившись, покинули дворец.

Бо Ху и Бо Яо поглядели друг на друга и, бросив короткий взгляд на Бо Лина, с нетерпением ушли, конечно же, обсудить, как выполнить три задания.

Равнодушный к титулу императора Бо Цинь ничего не имел против этого. Увидев, что император Боцзянь в сопровождении своих наложниц покидает зал, мужчина обернулся к Фэн Мину и обнажил равнодушную улыбку:

— Истории князя Мина действительно трогают за живое, если не брезгуете, то, может, отправимся в опочивальню Бо Циня и откровенно поговорим, ну как?

Фэн Мин испытывал к Бо Циню симпатию и уже хотел было без колебаний согласиться, но Бо Лин опережающе сказал:

— Князь Мин торопится, как выберет день, тогда и нанесёт визит третьему старшему брату, хорошо?

Равнодушный Бо Цинь слегка кивнул и удалился.

А Фэн Мин отправился в обратный путь вместе с Бо Лином и третьей принцессой. Усевшись в стоящую у ворот дворца повозку и дождавшись, когда тяжёлая занавеска опустится, всегда спокойная третья принцесса внезапно обнажила лучезарную улыбку:

— Сегодня, благодаря помощи князя Мина, удалось заполучить такую милость.

— Что? Мне?

Сложив руки и застыв в поклоне, Бо Лин со всей искренностью произнёс:

— Сегодняшнюю милость князя Мина Бо Лин, если завтра вступит на престол, никогда не осмелится забыть.

Фэн Мин с удивлением спросил:

— Император Боцзянь сегодня не провозгласил Вас наследным принцем, отчего же такая радость?

— Государь хоть и не сказал это прямо, однако в душе уже подвёл итог, неужели князь Мин этого не понял? — Третья принцесса сказала со смехом: — Три императорских условия ясно дали понять, что Бо Лин выбран в качестве наследного принца.

— Э?

Заметив замешательство на лице Фэн Мина, Бо Лин кивнул:

— Третья принцесса верно говорит: из этих трёх условий есть одно, которое касается князя Мина. Сейчас князь Мин живёт во дворце Бо Лина, и лишь Бо Лину подсилу выполнить задание.

Фэн Мин тихо начал размышлять: «Три условия, и какое-то одно касается меня?»

Он, наморщив брови, стал прикидывать так и этак, но чувствовал, что только второе условие можно было отнести к нему. «Неужели император Боцзянь, когда говорил про самого красивого мужчину Поднебесной, имел в виду меня? Неудивительно, что Цю Лань и Цю Юэ каждый день расхваливают мою красоту, а я всегда думал, что они таким образом просто добиваются моей благосклонности. Не ожидал, что император Боцзянь тоже так считает».

Думая над этим, юноша невольно слегка возгордился.

Третья принцесса спросила:

— Это дело нисколько не затруднит князя Мина? Не известно, может ли князь Мин помочь?

Посмотрев на Фэн Мина, Бо Лин искренне сказал:

— Стоит только князю Мину кивнуть, Бо Лин сразу же лично отправится в путь, возвращая князя Мина в Силэй.

Фэн Мин, конечно же, хотел вернуться в Силэй, к тому же ничего страшного в том, чтобы его нарисовали для императора Боцзянь, не было — не было ничего лучше, чем заставить Жун Тяня выпить немного уксуса [1]. Юноша немедленно кивнул, с достоинством говоря:

— Это дело нисколько не сложное, мы можем немедля начать, только неизвестно, когда четвёртый принц найдёт художника?

Третья принцесса и Бо Лин обменялись растерянными взглядами и поглядели на юношу.

— Для чего хотите найти художника?

— Вы ведь хотите нарисовать мой портрет...

— Я понял: наверное, князь Мин уже видел первую красавицу Поднебесной Мэй Цзи и хочет сначала нарисовать её.

Фэн Мин остолбенел и растерянно проговорил:

— Мэй Цзи?

— Верно, первая красавица Поднебесной Мэй Цзи, которая много лет назад тихо покинула Фаньцзя, не оставив ни следа, ни тени. Отец-император всегда восхищался известной Мэй Цзи, однако ему не суждено было её увидеть.

Поняв, что думал не в том направлении, Фэн Мин покраснел и побледнел, бесконечно смущаясь.

Третья принцесса рассказала их план:

— Другим отыскать Мэй Цзи труднее трудного. Однако Мэй Цзи питает глубокие чувства к императору Силэй и безропотно слушается его: только одно слово императора Силэй, и Мэй Цзи непременно согласится приехать в Боцзянь.

На губах Бо Лина внезапно проскользнула слегка шутливая улыбка:

— А император Силэй испытывает глубокие чувства к князю Мину и безропотно слушается его, нужно князю Мину сказать одно слово, и император Силэй несомненно согласится пригласить Мэй Цзи. — Сидя перед Фэн Мином, мужчина почтенно сложил руки: — Покорнейше прошу князя Мина.

Юноша хлопал глазами, долгое время приводя в порядок всю эту путаницу. Фактически из-за услышанной когда-то истории Ся Гуаня о Мэй Цзи тем, кто вкусил уксуса, был всё-таки Фэн Мин.

В душе он подумал: «За спиной императора Боцзянь столько наложниц, что с первого взгляда становится ясно: он настоящий кобель. Если привезти Мэй Цзи в Боцзянь, то, вероятнее всего, её постигнет та же участь. Неужели недостаточно много конкурентов?»

Едва добившись цели, юноша вновь задумался: «Слишком жалко отдавать такую красавицу, как Мэй Цзи, этому невежественному императору, разве я могу воспользоваться ею? Если я действительно так поступлю, то даже Ле Эр станет меня презирать».

Третья принцесса и Бо Лин с радостью на лицах ждали ответа Фэн Мина. Ненадолго остолбенев, юноша промямлил:

— Это… это условие, боюсь, я не смогу помочь четвёртому принцу.

Бо Лин с изумлением спросил:

— Такое простое дело, почему князь Мин не согласен помочь мне?

— Разве князь Мин только что не был согласен?

Фэн Мин медленно покачал головой, сказав:

— Только что это… так... Так или иначе, я сейчас чувствую, что так никак не подобает, Мэй Цзи не согласится приехать. Четвёртому принцу не стоит больше затрагивать эту тему, всё же будет лучше скорее подумать, как выполнить два оставшихся условия.

— Однако это дело…

— Бо Лин, — третья принцесса внезапно с улыбкой легко признесла, — раз уж князь Мин не согласен, то оставь. — А сама подумала: «Даже если князь Мин не согласен, мы сами отправим письмо императору Силэй, где потребуем в обмен раскрыть местонахождение Мэй Цзи».

Конечно, подумав о том же, о чём и принцесса, Бо Лин с улыбкой обменялся с ней взглядами и больше не затрагивал эту тему.

Фэн Мин, растеряв почти всю смелость, печально сидел оставшуюся часть пути. После того как они прибыли в усадьбу, юноша покинул повозку и увидел перед дверьми по-прежнему стоящих и не ослабляющих бдительность охранников с сияющими мечами.

Заметив, как Фэн Мин смотрит на стражу, Бо Лин спешно сказал со смехом:

— Князь Мин неправильно всё понял, князь Мин является дорогим гостем Бо Лина и может выходить, когда захочет. Все эти стражники здесь только для того, чтобы охранять князя Мина.

Холодно фыркнув, юноша вошёл в дом.

Линь Тань как раз была внутри и, спрыгнув со стула, воскликнула:

— Князь Мин вернулся! Ты видел государя? — Она, сдружившись с Фэн Мином, вела себя совершенно бесцеремонно, как будто увидела Бо Лина, который сейчас плёлся за юношей.

— Угу, видел.

Линь Тань стала ластиться к Фэн Мину, но, подняв взгляд и увидев Бо Лина, который вошёл в дом, спешно отстранилась от юноши и подбежала к своему старшему брату:

— Старший брат, старший брат, ты тоже видел государя?

Мужчина обнажил благосклонную улыбку и, заключив сестрёнку в объятья, взял её на руки:

— Конечно видел, государь спрашивал: послушная ли Линь Тань или нет? Если Линь Тань каждый день ведёт себя послушно, то в будущем станет маленькой принцессой [2].

— Линь Тань, конечно, очень послушная, — весело и мило ответила девочка.

Находившаяся за спиной Бо Лина третья принцесса подхватила разговор, сказав:

— Если Линь Тань послушная, то скорее пойдёт, возьмёт сегодняшнее слово и напишет его — только тогда она станет достаточно послушной.

— Иди, — опустил ребёнка Бо Лин.

Линь Тань обернулась и посмотрела на Фэн Мина:

— Тогда… я закончу писать слова и сразу же приду составить компанию князю Мину. — Глянув на Фэн Мина и слегка сощурив глаза, Линь Тань засмеялась и струйкой дыма выскочила из комнаты.

Бо Лин смотрел вслед уходящей Линь Тань, и в уголках его губ появилась слабая улыбка. Обернувшись к Фэн Мину, мужчина сложил руки в знак почтения:

— Князь Мин наконец-то сможет немного отдохнуть, я пойду посмотрю, как Линь Тань тренируется в каллиграфии, и через мгновение вернусь. — Договорив, он поднял занавеску и спокойно вышел.

Юноша, обратив внимание на то, что Бо Лин всем сердцем и душой тянется лишь к своей родной младшей сестре, а к принцессе у него наверняка заинтересованности больше, чем чувств, невольно вздохнул.

— Отчего князь Мин вздыхает? — проявила чуткость принцесса.

— Я вздыхаю от восхищения, Бо Лин и впрямь очень любит Линь Тань.

— Верно, — третья принцесса слегка кивнула. — Иногда, глядя на то, с какой нежностью Бо Лин относится к Линь Тань, тотчас же невольно вспоминаю своих старших сестёр.

В душе Фэн Мин вздрогнул. С того момента, как он оказался в Боцзянь, много сменилось дней, но он не до конца забыл ту трагедию Фаньцзя.

— Кхэ-кхэ, — Фэн Мин не хотел касаться тягостных воспоминаний третьей принцессы и специально сменил тему: — Третье условие императора: первая красавица в Поднебесной — речь идёт о Мэй Цзи, но неизвестны остальные два условия, как Бо Лин думает действовать?

Услышав этот вопрос, третья принцесса закатила чёрные блестящие глаза и, склонив голову набок, спросила:

— Как, считает князь Мин, нужно действовать?

— Нам сначала стоит подумать про портрет. Я полагаю, следует для начала выяснить, кто является самым красивым мужчиной в Поднебесной.

— Этой задачей, боюсь, император хочет испытать ум Бо Лина. — Принцесса, нахмурившись, сказала: — Первой общепризнанной красавицей считается Мэй Цзи, больше никого нет. Однако красивые мужчины есть во всех государствах, никто и никогда их не оценивал, неужели нельзя их всех найти и предоставить императору, позволив ему выбрать первого мужчину Поднебесной?

Юноша крепко задумался:

— Эстетическое восприятие у каждого разное [3]. Что, если император Боцзянь не посчитает красотой то, что покажется красивым нам?

— «Эстетическое восприятие у каждого разное?» — повторила принцесса. Её глаза внезапно слабо засияли, и она спросила у Фэн Мина: — А если опираться на взгляд князя Мина, то кто самый красивый мужчина в Поднебесной?

— Конечно же…

Хотел он сказать «Жун Тянь», но слегка смутился и оборвал себя на полуслове.

Принцесса догадалась:

— В глазах князя Мина самым красивым, конечно же, является император Силэй. Если в моих глазах самый красивый именно Бо Лин, если в глазах матушки самый красивый, пожалуй, её собственный ребёнок, то в глазах государя наиболее красивый, вероятно…

— Сам отец-император. — Как раз в этот момент снаружи появился Бо Лин и, громко засмеявшись, поднял занавеску: — Самый красивый мужчина Поднебесной — конечно же, речь идёт об отце-императоре. Ха-ха, эта головоломка получилась интересной. Отец-император красив и необыкновенен, добавим к этому соответствующий уход, цвет кожи нежнее, чем у молоденькой девушки, и стать первым красивым мужчиной Поднебесной для него уже не преувеличение.

Юноша вытаращил глаза и раскрыл рот, этот бесстыдный отец-император и этот льстивый принц — идеальное и удивительное сочетание.

Увидев странное выражение лица юноши, третья принцесса спросила:

— Князь Мин другого мнения?

— А? Нет, нет, — замотал головой Фэн Мин.

— В таком случае я немедленно найду лучшего художника для портрета отца-императора, необходимо увековечить его красоту.

Фэн Мин в душе подумал: «Если они не угадали намерения императора Боцзянь, тогда излишней лестью вызовут к себе неприязнь, любопытно было бы посмотреть». Поначалу юноша не думал вмешиваться во всё это, но вновь задумался: «Если Бо Лину не повезёт, а я теперь под его охраной, то разве меня тоже не постигнет неудача? Нельзя, нельзя, всё же мы плывём в одной лодке».

После этого юноша обратился к Бо Лину, уговаривая:

— Четвёртому принцу всё же стоит хорошенько подумать, а затем только действовать, ведь если неверно разгадать загадку императора Боцзянь, то четвёртый принц потеряет престол.

Улыбка медленно померкла, и, на миг задумавшись, Бо Лин поднял голову, говоря:

— Князь Мин, успокойтесь. Отец-император хочет попировать в главном зале с первой красавицей Поднебесной, но портрет самого красивого мужчины Поднебесной хочет повесить лишь в опочивальне, из этого сразу становятся понятны намерения отца-императора. И поскольку красивый мужчина Поднебесной — это и есть отец-император, ему только и остаётся желать собственного портрета, а не требовать пиршества вместе со вторым собой в главном зале.

Фэн Мин, про себя подумав: «Тоже верно», не проронил ни слова, а в душе, скрывая недовольство, размышлял: «Бесстыжие предки ужасны. Если таким бесстыжим является и император, то вообще дело плохо, он заставит всю семью признать, что он является самым красивым мужчиной в Поднебесной. Пф, да где императору Боцзянь сравниться даже с одним пальцем Жун Тяня?»

«Ох, Жун Тянь, когда этот тип, в конце концов, приедет и заберёт меня?»

«Неужели он действительно хочет, чтобы я остался заложником Боцзянь?»

Пару раз упрекнув его, юноша невольно остановился, вспоминая Жун Тяня.

«Многочисленная армия едва начала войну с Ли, даже если война сразу же закончится, то потребуется время, чтобы упорядочить армию и государственные дела. Жун Тянь, являясь государем, естественно, слишком занят, а позже он вновь обратит на меня внимание и придёт на помощь».

Всю ночь мысли крутились в голове, повторяясь снова и снова, и в итоге Фэн Мин уснул лишь к третьей ночной страже.

На второй день рано утром, всё ещё не открыв глаза, Фэн Мин услышал раздавшиеся снаружи поспешные шаги.

Бо Лин поднял занавеску, его лицо сияло:

— Неужели князь Мин ещё не проснулся? Знаете, чем сегодня осыпана большая улица? — С радостным видом он протянул свиток, по-видимому, сорванный со стены, и подал Фэн Мину.

Юноша, зевнув, неторопливо уселся в кровати и спешно прочёл сообщение.

На нём ярко-красными красивыми и большими буквами было написано: «Разыскивается самый красивый мужчина в Поднебесной. Если знаете мужчину, которого можно назвать самым красивым в Поднебесной, скорее приходите в резиденцию первого принца Боцзянь за щедрым вознаграждением. Любой, у кого окажется портрет самого красивого мужчины, также будет вознаграждён».

Фэн Мин, ненадолго остолбенев, расхохолся:

— Этот… этот Бо Ху всё-таки большой идиот. Сейчас это очень кстати, император Боцзянь несомненно разгневается. Кто бы мог подумать, что старший принц совершенно не признаёт его самым красивым мужчиной в Поднебесной.

Бо Лин кивнул, говоря:

— Именно так. Не пройдёт и часа, как все эти воззвания смогут дойти до отца-императора — великий старший брат с этих пор больше не сможет надеяться заполучить престол.

Примечания:

[1] Заставить ревновать.

[2] О единственной в семье и зачастую избалованной дочери.

[3] Можно сравнить с выражением «красота в глазах смотрящего» (Оскар Уайльд).

3 – Chapter 63

Юноша пристально поглядел на свиток, что был в руках Бо Лина, и внезапно почувствовал неладное, но никак не мог понять причину. Выбравшись из постели, Фэн Мин взял объявление и, подойдя к окну, задумался:

— Даже если Бо Ху не догадался, что в глазах императора Боцзянь самый красивый мужчина — это сам император, то и не смог бы додуматься при помощи этих воззваний найти самого красивого мужчину в Поднебесной.

— Что князь Мин имеет в виду?

— Кто-то таким образом навлекает на Бо Ху неприятности, — сделал вывод юноша и, резко развернувшись, тусклым взглядом поглядел на Бо Лина.

Бо Лин медленно проговорил со смехом:

— Уж не подозревает ли князь Мин Бо Лина?

— Неужели мои подозрения ошибочны?

Бо Лин, громко засмеявшись, начал:

— Действительно, князь Мин достойная личность и очень умный. Прошу князя Мина взглянуть на это. — И, вынув кучу свитков, он развернул одну перед Фэн Мином.

Это объявление также был о поиске и вознаграждении, содержание было точно такое же, как и у только что прочитанного сообщения, только «подпись» была изменена на резиденцию второго принца.

— Ха? — Фэн Мин вопросительно поглядел на Бо Лина.

Бо Лин сказал начистоту:

— Этот план Бо Лин придумал прошлой ночью, к тому же направил людей, чтоб они всю ночь писали воззвания, однако неожиданно кто-то на шаг опередил Бо Лина, взявшись за первого старшего брата.

— И ваша позиция: за этим стоит Бо Яо?

— Нужно было выбрать одно из двух, и только, — с расстановкой сказал Бо Лин. — Но сейчас эти воззвания заставили меня сомневаться насчёт мощи второго старшего брата, неужели он всегда просто скрывал свои навыки?

Фэн Мин нахмурился:

— Основываясь на своих вчерашних наблюдениях, сделанных в главном зале, могу сказать, что Бо Яо не является таким расчётливым человеком.

— Боюсь, за вторым старшим братом стоит талантливый человек. Этот человек не только мудр и, возможно, в ту ночь насквозь видел мысли отца-императора, но к тому же обладает огромной возможностью шустро и очень чисто исполнять работу. — Мужчина внезапно стал серьёзным, понизил тон и, скрывая печаль, сказал: — Князю Мину не стоит забывать предостережение Лун Тяня из Фаньцзя.

— Жо Янь? — испуганно выплюнул Фэн Мин.

— Жо Янь смог передать царскую власть Фаньцзя своей марионетке и, естественно, точно так же может передать власть Боцзянь ещё одной марионетке.

— Тогда почему он не написал воззвания насчёт резиденции четвёртого принца? Вы не являетесь ещё большей угрозой, чем Бо Яо?

Мужчина покачал головой, горько улыбаясь:

— Князь Мин действительно считает отца-императора невежественным правителем? Такую смертельную ошибку первый старший брат не смог бы сделать, что говорить обо мне? Эти воззвания, относящиеся к первому старшему брату, на самом деле направлены против меня.

Фэн Мин осознал свою ошибку после первого же намёка Бо Лина и, внезапно прозрев, произнёс:

— Верно, кто-то подставит Бо Ху, и первым подозреваемым, конечно же, станете Вы. Кто подумает, что Бо Яо может пойти против Бо Ху?

Фэн Мин и Бо Лин нахмурились.

Через какое-то время явилась и третья принцесса. Войдя в дверь, она взволнованно спросила:

— Бо Лина просят во дворец, боюсь, государь уже знает про воззвания. Бо Лин, ты нашёл способ как оправдать себя?

Бо Лин слегка улыбнулся принцессе и тревожно покачал головой.

— Оклеветать принца всё же преступление, пусть даже не доказана вина Бо Лина, однако это даёт императору считать, что он посягнул на старшего брата. — Третья принцесса нахмурилась и тяжело села на стул: — Потерявший доверие не годится для царствования, как теперь быть?

Бо Лин сказал:

— Пока не доказана вина, отец-император не сможет убить Бо Лина. Я вот, наоборот, больше тревожусь за князя Мина.

— Тревожитесь за меня? — Фэн Мин резко обернулся.

— Если Бо Лин не сможет обелить себя, то, вполне возможно, меня временно будут держать под арестом во дворце. Если кто-то снаружи навредит князю Мину…

Вспомнив змеиные глаза Жо Яня, Фэн Мин тотчас же содрогнулся от страха и с дрожью в голосе воскликнул:

— Быть такого не может! Не слишком ли вы серьёзно обсуждаете это дело? Жо Янь как раз на границе воюет с многочисленным войском Жун Тяня, как он может отвлекаться? Когда Жо Янь действительно подумает обо мне, Жун Тянь уже прибудет в Боцзянь и заберёт меня.

Третья принцесса, свесив голову, задумалась и, медленно кивая, промолвила:

— Будем надеяться, что так и будет.

Женщина понимала, что Фэн Мин иногда, казалось, знает всё на свете, а иногда всё же был очень наивным. Жун Тянь и Жо Янь на границе вступили в войну, но, получив известие от Фэн Мина, уже прекратили её. Однако войскам Силэй предстоит дальний поход, Жун Тяню потребуется вернуть войска, а чтобы приехать в Боцзянь, ему всё равно придётся огибать соседнюю с Боцзянь страну — Ли, путь очень долог.

В отличие от армии Силэй, многочисленное войско Ли находится на своей границе и без проблем может вернуться в столицу, Жо Яню понадобится меньше времени для восстановления, чем Жун Тяню. А если Жо Яню захочется приехать в Боцзянь, он тем более может прямо пересечь границу, не говоря уже о том, что переход или весь путь ему проделать будет легче, чем императору Силэй.

Бо Лин навряд ли подвергнется опасности во дворце, опасно лишь то, что кто-то может воспользоваться этим и, пока Бо Лин будет сидеть под охраной, Фэн Мина могут схватить.

Если Фэн Мин из-за неспособности Бо Лина защитить князя попадёт в руки Жо Яня, то разве Жун Тянь пощадит четвёртого принца?

Если Бо Лин умрёт, престол, вероятно, сразу же попадёт в руки Бо Яо, который является марионеткой Жо Яня, а это всё равно, что отдать ещё одну страну императору Ли.

— Ох, за одним крохотным сообщением скрывается огромный коварный замысел, и это действительно ужасает, — принцесса вздохнула и, заглянув в глаза Фэн Мина так же, как и он в её, вспомнила решительный, стремящийся к цели взгляд Жо Яня.

Заметив печальное лицо принцессы, Бо Лин незаметно для всех покачал головой и, обратившись к Фэн Мину, со смехом сказал:

— Князю Мину не стоит переживать, в Боцзянь, кроме Бо Лина, есть тот, кто согласится защитить князя Мина. К тому же князь Мин доверяет ему.

— Кто?

— Третий старший брат — Бо Цинь. Пока Бо Лин будет во дворце, князь Мин погостит в резиденции третьего принца, где обсудит тот сон про мотылька. — От Бо Лина снова повеяло аурой обаятельного красавца, и он поклонился Фэн Мину.

После беседы все трое разъехались по разным дорогам. Бо Лин с визитом отправился к императору Боцзянь, третья принцесса призвала приближённого Бо Лина Хань Сувэя и приказала лично сопроводить Фэн Мина до резиденции третьего принца, а сама осталась присматривать за Линь Тань.

Юноша, последовав за Хань Сувэем, прибыл во дворец третьего принца, которому гонец уже сообщил новости. Неожиданно третий принц, ведя за собой всю свиту, с почтением встречал у больших ворот гостя. Увидев, что повозка Фэн Мина остановилась, Бо Цинь сделал шаг вперёд и, подняв занавеску, с улыбкой поприветствовал юношу:

— С большим трудом в итоге князь Мин навестил одного из четырёх братьев.

Фэн Мин Бо Циню очень симпатизировал, и, обнажив улыбку, князь выбрался из повозки.

— Дворец третьего принца изысканный и тихий, прямо как его владелец. — Фэн Мин поднял голову и окинул возвышающееся строение взглядом, как вдруг, взяв Бо Циня за руку, проговорил: — Я сегодня не учтивый. А ну-ка, пойдёмте позабавимся.

Увидев ребячество Фэн Мина, Бо Цинь слегка улыбнулся.

Войдя во дворец, они уселись в гостиной и стали пить чай.

— История князя Мина про мотылька. Бо Цинь постоянно её вспоминает и чувствует, что в ней таится бесконечно глубокий смысл.

Фэн Мин махнул рукой и сказал со смехом:

— Не стоит напоминать об этой истории. Откуда мне было знать, что рассказанная мною история сможет вызвать столько проблем? Знал бы раньше, то не рассказал бы вовсе. — Оглядевшись вокруг и убедившись, что прислуживающие принцу слуги тихо удалились, юноша привёл лицо в порядок и приглушённо сообщил: — У Фэн Мина есть одно дело, молю третьего принца о помощи.

Бо Цинь остолбенел:

— Не знаю, а что за дело нашлось у князя Мина?

— Мелочь и только, — Фэн Мин слегка закатил глаза. — Известно ли третьему принцу, из-за чего сегодня Бо Лина вызвали во дворец государя?

— Внешние дела меня никогда не интересовали, поэтому... — Бо Цинь смущённо покачал головой.

Юноша понимающе кивнул:

— Снаружи царит беспорядок, ох, лучше бы я не вмешивался, тогда рядом был Жун Тянь и всё не имело значения. Теперь же нужно полагаться только на себя… Ах, не нужно нести чушь. — Юноша приблизился и шепнул на ухо: — Снаружи творится кое-что, что может навлечь беду на первого принца: Бо Лин, оказавшись под ударом и вызвав недоверие, был вызван к императору Боцзянь, боюсь, он его хочет осудить.

Бо Цинь слегка вздрогнул, проявив обеспокоенность:

— Тогда... тогда мне нужно немедля отправиться во дворец и от имени четвёртого младшего брата попросить пощады.

— Конечно, и разговора быть не может. Бо Лина, естественно, несправедливо обвинили. — Сделав вид, будто разрабатывает хитроумный план, Фэн Мин сказал: — Можно третьему принцу попросить пощадить Бо Лина, однако имеются ли какие-нибудь улики, которые доказали бы его невиновность?

— Этого... нет. Однако по характеру четвёртый младший брат не способен на такой злостный поступок.

«Этот твой четвёртый младший брат хитёр, как лис», — вздохнул в душе Фэн Мин.

— Верно, Бо Лин категорически не станет так делать. Положение Бо Лина сейчас слабое. Нам не только нужно защитить его, воспрепятствовав Бо Ху и Бо Яо, чтобы те тайком не навредили ему, но и найти для всё ещё сомневающегося государя доказательства невиновности Бо Лина.

— Защитить четвёртого младшего брата? Найти для сомневающегося отца-императора доказательства его невиновности? Легко сказать, но легко ли сделать? — Бо Цинь нахмурил утончённые брови и недоумённо поглядел на Фэн Мина.

Юноша посмотрел на Бо Циня, и, словно с трудом впутавая себя в дворцовые интриги, невольно засмеялся:

— Не так уж и трудно.

Бо Цинь удивился и, сложив руки в знак почтения, ответил:

— Раз уж у князя Мина уже есть план, прошу, просветите и Бо Циня.

Отметив в душе, что решающий момент настал, юноша тихо сказал:

— Пускай Бо Лин задержится у государя, а третий принц поможет Бо Лину найти доказательства, снимающие с него обвинения.

— Пускай четвёртый младший брат задержится у отца-императора. — Глаза принца засияли, и Бо Цинь кивнул, говоря: — Я понял, четвёртый младший брат задержится во дворце, где ему гарантирована безопасность, к тому же доказательство, что четвёртый младший брат не участвует в интригах, поможет завоевать доверие отца-императора.

Фэн Мин решительно кивнул:

— Прошу третьего принца немедля отправиться во дворец и перед лицом императора Боцзянь побранить Бо Лина, и попросить государя временно запереть четвёртого принца во дворце. Таким образом, всё будет выглядеть так, будто третий принц в этом деле не склоняется на сторону Бо Лина, но на самом деле он сохранит его.

Бо Цинь обладал глубокими навыками в игре на цитре, в го и в поэзии, однако, что касалось сложных человеческих чувств, то молодой мужчина был от природы наивным. Поднявшись на ноги, Бо Цинь, соглашаясь, сказал:

— Я сейчас же отправлюсь. — Собравшись сделать шаг, Бо Цинь остановился и, обернувшись, спросил: — Неужели в этом и заключалось дело князя Мина? У князя Мина к моему Боцзянь действительно глубокие чувства. Если сохраню моего четвёртого младшего брата, то, значит, сохраню для моего Боцзянь мудрого правителя. — На лице принца появилась признательность.

Фэн Мин в душе устыдился: он воспользовался Бо Цинем, чтобы удержать во дворце Бо Лина, ведь в действительности у него дурные намерения. Если до приезда людей Жун Тяня он останется в резиденции третьего принца, то, конечно, это будет лучше, чем оставаться в руках Бо Лина.

С большим трудом вырвавшись из рук четвёртого принца, он не был склонен вновь становиться заложником.

«Бо Лин, Бо Лин, я не бросаю камни на упавшего в колодец [1], ради моего счастья ты в покое побудешь всего месяц-два во дворце в качестве заложника. А вернувшись в Силэй, я напишу пару писем, где попрошу пощадить тебя».

Бо Цинь сразу же уехал, а Фэн Мин, не ощущая под собой земли, остался во дворце, потягивая чай и любуясь цветами.

Не прошло и двух часов, как повозка Бо Циня вернулась во дворец.

Пройдя в гостиную, мужчина обратился к Фэн Мину:

— Отец-император действительно в гневе. Кто, такой жестокий, замыслил погубить четвёртого младшего брата? Я отругал двумя фразами своего брата, к тому же намекнул отцу-императору, чтобы он посадил его во дворце под замок, и в заключение попросил передать расследование этого дела в мои руки. Ох, четвёртый младший брат выглядел и впрямь ужасно. Надеюсь, позже он сможет понять мои сегодняшние старания.

Фэн Мин хохотнул, сразу взял чашку чая, выпил всё до капли и, выпустив её из рук, сказал:

— Он позже несомненно будет благодарен Вам. Если же Бо Лин действительно обидчивый, то в крайнем случае подождите, когда он вступит на престол. Тогда третий принц отправится гостить в Силэй.

Двое юных мужчин отложили в сторону важные дела и, перебросившись шутками, стали обсуждать поэзию. Ничего не понимавший в поэзии Фэн Мин воровал сохранённые в памяти превосходные строки Ли Бая [2] и Су Ши [3], которые во все времена приходились по вкусу всем, заставляя Бо Циня беспрерывно восклицать.

Так прошла вся ночь, доставляя удовольствие как хозяину, так и гостю.

На следующий день Бо Цинь, действительно, со всей честностью приступил к расследованию, оставив Фэн Мина одного во дворце.

Как человек не любивший долго сидеть на одном месте, Фэн Мин думал выйти погулять, но, приняв во внимание нынешнее положение, понимал: нельзя поступать опрометчиво и покидать безопасную резиденцию третьего принца. К счастью, Бо Цинь приказал слугам окружить Фэн Мина заботой и найти интересные народные факты и вещи Боцзянь, чтобы они рассеяли тоску юного князя.

Поэтому день Фэн Мина в сравнении с предыдущими протекал неторопливо.

Примечания:

[1] Обр. в знач.: бить лежачего.

[2] Известный китайский поэт времён династии Тан.

[3] Су Ши (1037–1101 гг.) — поэт, эссеист, художник, каллиграф и государственный деятель эпохи Сун; также известен как Су Дунпо.

3 — Chapter 64

День неторопливо подходил к концу, а Бо Цинь ни на волос не продвинулся в расследовании. Фэн Мин усмехнулся про себя: «Где уж Бо Циню с его наивными планами сравниться с этим хитрым и ужасным Бо Яо?» Однако за Бо Лина, который, разумеется, мог позаботиться о своей безопасности, Фэн Мин ничуть не тревожился.

Единственное, что тревожило Фэн Мина, — отсутствие новостей из Силэй. По подсчётам юноши, с момента запускания фонариков Чжугэ Ляна уже прошло больше половины месяца, а Жун Тянь всё ещё не торопился с приездом.

Как-то раз Бо Цинь, проведя вне стен дворца долгое время, вернулся домой отдохнуть.

Фэн Мин, заметив его настроение, понял, что всё напрасно, и с улыбкой начал утешать:

— Третьему принцу не нужно волноваться, времени полно, так или иначе Бо Лин в безопасности во дворце, а мы пока неторопливо всё выясним.

Бо Цинь, горько улыбнувшись, покачал головой, говоря:

— Кажется, я совсем бесполезен и ничего не могу, только умею стихи писать и рисовать, не более. Когда речь идёт о важных вещах, где мне сравниться с четвёртым младшим братом? Это пустяковое дело, если бы четвёртому младшему брату поручили взяться за него, то за два-три дня он бы всё выполнил как следует.

Хоть Бо Лин был способным и умел работать, однако был слишком скрытным и расчётливым. Только, возможно, это и являлось важным условием государя. Фэн Мин, глянув на Бо Циня и подумав, что если бы Бо Цинь стал правителем, то наверняка таким, как Сун Хуэйцзун [1], невольно кивнул:

— Верно, что касается правления государством, то, возможно, из всех четырёх принцев на эту роль лучше подошёл бы Бо Лин, он только время от времени слегка… Хо-хо, не стану говорить. Сегодня гонец Силэй прибыл в Боцзянь или нет?

— Нет.

Лицо Фэн Мина помрачнело, и бодрость тотчас же покинула юношу.

— Только говорят, что первая красавица Поднебесной прислала письмо, сказав, что приедет в Боцзянь, чтобы попировать с отцом-императором в главном зале, к тому же она уже в пути. — Лицо Бо Циня выглядело слегка удивлённым, и, посмотрев на Фэн Мина, он промямлил: — Посыльный доложил, что сопровождает Мэй Цзи… император Силэй Жун Тянь.

— Жун Тянь? — Фэн Мин внезапно вскочил и пристально поглядел: — Он… он решил сопровождать Мэй Цзи?

— Князь Мин, не нужно сердиться, я думаю, действия императора Силэй несут в себе скрытый смысл.

Конечно, несут скрытый смысл, Жун Тянь наверняка выполнял условия императора Боцзянь, захотел воспользоваться случаем и, взяв Мэй Цзи, разработал план.

Прожив с Жун Тянем долгое время, глупый Фэн Мин немного подрос и намерения Жун Тяня впредь мог разгадать. Мэй Цзи надо лишь в главном зале сказать, какой из принцев пригласил её, всё равно какой императорский сын выполнил первое условие императора Боцзянь — это слабо повлияет на кандидатуру наследника престола.

Если Жун Тянь захочет выбрать для Боцзянь невежественного императора, то тогда скажет Мэй Цзи назвать имя Бо Ху; если Жун Тянь захочет, чтобы у Жо Яня в соседнем государстве появился надоедливый противник, то, вероятно, выберет Бо Лина.

Фэн Мин прокрутил несколько раз мысли в голове и, слегка изменившись в лице, охнул. Вновь усевшись на стул, юноша тихо пробормотал:

— Не хочет сначала забрать меня, думает только о политике и интригах. — И гневно залпом выпил горячий чай.

Сидящий поодаль Бо Цинь обронил:

— Князь Мин что-то сказал?

— Нет. — Собравшись с мыслями, Фэн Мин спросил Бо Циня: — В таком случае когда Жун Тянь приедет?

— Они в пути днём и ночью, предполагаю, через дней десять смогут достичь Пэнъе. — Бо Цинь горестно покачал головой: — Но при таком раскладе император Силэй слишком безжалостен к девушке, путь труден и так долог, что она уже утомилась, ведь первой красавице Поднебесной приходится ехать без остановок. Увы, боюсь, что, доехав до Пэнъе, Мэй Цзи сильно настрадается. — Бережное отношение к женщинам ему передалось от отца-императора, и он действительно трепетно любил всё красивое.

Фэн Мин услышал, что Жун Тянь едет, не останавливаясь, и на душе стало легче — стоило юноше приблизительно узнать день их встречи, и у него словно камень с души свалился.

После ужина юноша, как обычно, составил компанию Бо Циню. За обсуждением ветра, цветов, снега и луны [2], ши, цы, гэ и фу [3] пролетело около полумесяца, пока у Фэн Мина почти не иссякли все истории. Бо Цинь восхищался и преклонялся перед юношей, вознося до невиданных высот.

Солнечное тепло лёгкой дымкой окутывало воздух и исчезало к восходу луны. Сегодня вечером они вели оживлённую беседу, сидя в павильоне на середине озера. Бо Цинь был человеком изящных манер, сердечный и мягкий, не беря во внимание его грамотность, которая доставляла небольшую сложность — всё равно от беседы с ним юноша получал особое удовольствие.

Взяв горячий чай, он медленно поднёс его к губам. Ароматный вкус напитка растёкся по кончику языка, и Фэн Мин воскликнул:

— Боцзянь и впрямь красивая страна, люди, любящие красоту, проектируют красивые постройки, даже чай пьют красиво.

Мужчина задумался и кивнул:

— Князь Мин правильно сказал. Только вот красота не заключена во внешности, Бо Цинь считает: мир прекрасен тем, что исходит изнутри.

— Верно-верно! Достойный сын императора Боцзянь. — Фэн Мин поднял большой палец. — Внешняя красота обладает красивой душой, подобно женщине, ведь прежде всего нужно обладать изящным характером, только тогда можешь считаться красавицей. Если есть только внешняя красота, без внутренней, то это всего лишь соломенный мешок.

Бо Цинь, услышав одобрение Фэн Мина, принял восторженный вид:

— Князь Мин действительно так считает?

— Конечно. — Являясь необычайно сообразительным, Фэн Мин приподнял уголки губ и, собираясь выведать тайну Бо Циня, спросил:— Как? Появился любимый человек?

— Как сказал князь Мин: «Красивая и добродетельная девушка будет супругу хорошей женой». — Бо Цинь сдержанно кивнул, однако в глазах таилась радость.

Хохотнув, юноша похлопал Бо Циня по плечу и спросил шёпотом:

— Кем является старшая сестрица? Как зовут?

Бо Цинь скромно ответил:

— Её зовут Фэн Гуй, живёт за городом на высокой горе в чудном доме. Эта девушка разбирается в каллиграфии, живописи и увлекается поэзией. Жаль, что я живу в столице и даже не знал, что в мире есть такая девушка. Если бы несколько дней назад не отправился за город, чтобы расследовать дело четвёртого младшего брата, где услышал очаровательную мелодию гуцинь [4], боюсь, я бы никогда не встретил её.

— Вы полюбили её?

Бо Цинь зарделся, как маков цвет:

— Это…

Фэн Мин, глядя, как мужчина падает в реку любви, невольно вспомнил бывшего школьного приятеля и сказал со смехом:

— Я понял. Тогда как насчёт её чувств к Вам?

— Слегка испытывает симпатию. — Мужчина задумался на миг и стыдливо произнёс: — Возможно, и вправду испытывает симпатию.

— Ха-ха, то есть вы оба испытываете симпатию. Дружище, такую талантливую девушку нужно скорее хватать. — Фэн Мин проявил истинное лицо приятеля-пройдохи и похлопал Бо Циня по загривку: — Ты завтра попроси императора Боцзянь, чтобы он помог тебе, принцу, жениться на принцессе.

При упоминании императора Боцзянь Бо Цинь тотчас же опечалился:

— В этом… в этом деле, боюсь, есть некоторые трудности.

Фэн Мин оцепенел и, поразмыслив, холодно произнёс:

— Неужели Вы хотите лишь позабавиться и совсем не думаете жениться на ней?

— Нет-нет, — Бо Цинь тотчас же поспешил опровергнуть сказанное и, вздохнув, тихо заговорил: — Признаюсь князю Мину, Фэн Гуй родом из бедной семьи, ну и ладно, пустяки. Однако она… она хоть и талантливая, но внешность так себе, а, по мнению отца-императора, такой девушке совершенно непозволимо стать частью царского рода.

Оказывается, вот в чём заключалась трудность, и Фэн Мин тотчас же вошёл в положение.

Бо Цинь вновь заговорил:

— Однако в моём сердце она тем не менее… тем не менее…

Фэн Мин, понаблюдав за тем, как Бо Цинь пытается облечь свои чувства в слова, да ещё и смущается, по-доброму за него продолжил, громко сказав:

— Тем не менее она самая красивая женщина в мире.

Бо Цинь часто закивал:

— В сравнении с самой красивой женщиной в мире она ещё красивее.

Можно было видеть, что любовь царит повсюду. Фэн Мин вздохнул, невольно вспомнив возмутительного Жун Тяня. Этот тип сейчас составлял компанию Мэй Цзи, полагая, что Мэй Цзи является первой красавицей Поднебесной. По слухам, она также была внимательной, чуткой и одарённой женщиной. Неизвестно, возможно, находясь рядом день и ночь, он потом потеряет разум от алкоголя...

— Князь Мин? Князь Мин? — Бо Цинь смело толкнул глубоко задумавшегося Фэн Мина, пытаясь привести того в чувства.

Фэн Мин рассеянно обернулся:

— А?

— Князь Мин мудрый, и нет второго такого в Поднебесной, прошу, выскажите своё мнение по этому поводу. — Бо Цинь искренне посмотрел на юношу.

— Мнение? — Фэн Мин почесал в затылке.

С давних времён мнения по этому делу совпадали в основном и имели расхождения в частностях [5]: в будущем сбегали с возлюбленным и, пройдя великие трудности, добивались согласия отца и матери, сначала садились в машину, а после покупали билет, нянчили карапузов, чтобы приобрести положение.

— Князь Мин?

— Кхэ-кхэ, я не могу тотчас же высказать своё мнение. Лучше поступить так: Вы сначала возьмёте свою талантливую девушку и позволите мне с ней встретиться, а, увидевшись с красавицей, можно что-нибудь придумать.

Бо Цинь радостно ответил:

— Тогда я завтра возьму Фэн Гуй и привезу с собой.

Фэн Мин вытаращил глаза, подумал, а потом сказал, хихикая, с озорным выражением на лице:

— Не надо, мы тихо поднимемся в горы и увидимся с ней, она испугается, ну и ладно. — Несколько дней нельзя было выходить гулять, и такой удобный случай упускать не следует. К тому же Жун Тянь скоро приедет, и юноша уже не успеет позабавиться.

— Фэн Гуй нравится тишина, это…

— Что «это»? Значит, договорились. — Фэн Мин почувствовал себя хозяином и, подумав, что завтра сможет выйти погулять, взволнованно заговорил сам с собой: — Неизвестно, обитает ли в горах какая-нибудь дичь? Хочу убить кролика, зажарить и съесть, хо-хо-хо, это было бы и в самом деле очень занимательно.

Безмятежно проспав всю ночь, на следующий чудесный день Фэн Мин проснулся и, умывшись и причесавшись, отправился искать Бо Циня.

— Бо Цинь, мы отправляемся.

Мужчина тоже уже проснулся и со смехом сказал:

— Князь Мин сегодня рано встал. Я уже готов, немедленно отправляемся.

Пребывая в отличном расположении духа, двое мужчин вышли за дверь, где уже ждали двое быстроногих жеребцов, поданных слугой. Снаружи два отряда численностью около сотни человек стояли в ожидании. Все до единого были облачены в доспехи и выглядели внушающе.

Увидев это, юноша тотчас же недовольно поглядел на Бо Циня.

Бо Цинь объяснил:

— Положение князя Мина — ценное, третья принцесса постоянно говорила тщательно охранять Вас. И чтобы в этом деле не было никакой небрежности. Мы сегодня лучше возьмём с собой побольше охраны.

Представляющаяся в мечтах тайная поездка превратилась в выезд с пышной свитой. Фэн Мин долго и так и этак уговаривал принца, но, хоть Бо Цинь по характеру отличался от остальных, сейчас он не соглашался идти на компромисс. Ничего не поделать, оставалось лишь подчиниться и молча сесть на лошадь, направив войско за собой к городским воротам.

Юноша провёл в Боцзянь довольно длительное время, однако тщательно не рассматривал местные пейзажи. Фэн Мин, позлившись немного, последовал за Бо Цинем. Любуясь пейзажем, а также изучая обычаи, уже через некоторое время он успокоился и начал смеяться.

Фэн Гуй жила неподалёку от города. Преодолев городские ворота и проехав не более одного ли на восток, сразу можно было увидеть густо поросший деревьями склон горы.

Фэн Мин поскакал к склону, и Бо Цинь, внезапно притянув юношу, прошептал:

— Князь Мин, скорее слушайте, Фэн Гуй играет на гуцинь.

Все притихли, и действительно, среди горного леса послышалась переливчатая мелодия, её нотки, словно подгоняемые дыханием ветра, плыли и переплетались с ветвями деревьев, охватывая душу счастьем.

Бо Цинь закрыл глаза и, тихо подняв лицо к небу, опьянел.

Когда музыка стихла, Фэн Мин сказал со вздохом:

— Действительно потрясающе, я никогда не слышал такую мелодию. Лишь за эту музыку Вам тут же стоит взять её замуж, каждый день будете слушать её. — А сам подумал: «Ни в коем случае нельзя давать Жун Тяню услушать эту мелодию Фэн Гуй, иначе он решит, что я бездарность».

Мужчина рассмеялся и смущённо произнёс:

— Игра на гуцинь отнимает много сил, как я могу заставлять её каждый день трудиться?

— Ха, ещё не взяли в жёны, а уже так заботитесь о ней, Фэн Гуй действительно счастливица, — насмешливо сказал Фэн Мин и, спешившись, добавил: — Тогда мы вдвоём немедленно поднимемся на гору во избежание тревог будущей невинной девушки принца, а то кое-кто всё ещё беспокоится.

Бо Цинь боялся, что все вместе они потревожат Фэн Гуй, и был признателен Фэн Мину за тактичность. Немедленно спешившись, мужчина приказал войску оставаться у подножия, и, выбрав лишь несколько приближенных слуг, они стали взбираться.

Обрывистая горная дорога казалась невысокой, однако на её подъём ушло около часа. На лбу Фэн Мина выступила испарина, к счастью, вдоль дороги росли весенние цветы, создавая роскошную картину и принося много радости.

— Князь Мин, за небольшим поворотом, что впереди, как раз и живёт Фэн Гуй, — сказал Фэн Мину Бо Цинь, указывая вперёд.

Фэн Мин угукнул: «По-видимому, в рыцарских романах не так много ерунды, выдающимся людям действительно нравится жить в отдалённых горах, чтобы позволить другим искать себя до полусмерти».

Пройдя поворот, они увидели бамбуковый домик.

Изгородь вокруг домика хоть и была скромной, но оставалась необыкновенно изящной. С первого взгляда можно было понять, что здесь живёт не простой человек. Бамбуковая изгородь, по-видимому, была сделана недавно и всё ещё радовала глаз приятной зеленью.

В маленьком садике бросался в глаза старый пень, на котором лежал гуцинь. По-видимому, доиграв мелодию, Фэн Гуй ушла в дом.

Примечания:

[1] Император Хуэйцзун из династии Сун (1082—1135), восьмой император династии Сун, художник, каллиграф, музыкант, мастер чайной церемонии. Увлечение искусствами привело его к небрежению государственными делами и катастрофе: империя потеряла свои северные владения, а Кайфэн, одна из величайших столиц мира, был разграблен. Пленение императорского дома положило конец истории Северной Сун.

[2] Романтические объекты, часто используются в литературе, также красота природы четырёх времён года.

[3] Четыре жанра стихотворных произведений, основные формы китайской поэзии и ритмической прозы.

[4] Щипковый инструмент, в древности пятиструнный, впоследствии семиструнный.

[5] Обр. в знач.: почти полное сходство, незначительная разница при большом сходстве.

3 — Chapter 65

Как мужчина, утопающий в пучине любви, Бо Цинь относился с безбрежной заботой к Фэн Гуй, и, боясь, что несколько человек могут встревожить девушку, он приказал слугам остаться во дворике. Взяв лишь Фэн Мина за руку, Бо Цинь вошёл в комнату.

Увидев Бо Циня таким осторожным и услышав игру на цитре, было трудно не понять, что хозяйка дома — весьма необычная личность. Разумеется, Фэн Мин старался вести себя скромно и тихо ступал по полу, очень переживая о том, как бы не напугать девушку.

— Фэн Гуй, сегодня нагрянул гость, приехавший издалека, скорее выходите, — позвал улыбчивый Бо Цинь, зайдя за порог.

В комнате царила чистота, необычайная чистота. Однако не было ни тени — вероятно, Фэн Гуй была в другой комнате.

Фэн Мин, окинув обстановку в гостиной, прочистил горло, сложил руки в знак почтения и, глядя на дверь, произнёс:

— Госпожа Фэн Гуй, князь Мин из Силэй самовольно потревожил Вас, прошу госпожу простить мою вину. — Эти напыщенные слова, конечно же, были взяты из исторической дорамы.

В этот момент в комнате раздался привлекательный женский голосок:

— Прошу, проходите, почему Вам кажется, что Вы тревожите меня?

Фэн Мин остолбенел: этот голос был ему хорошо знаком, как будто он где-то его уже слышал. Юноша не успел подумать, как занавеска приподнялась и в комнату изящно вошла девушка. Одарив юношу улыбкой, подобной весеннему ветерку, она обратилась к Фэн Мину:

— Давно не виделись, в добром ли здравии князь Мин? — Это оказалась принцесса Ли — Мяо Гуан.

Фэн Мина будто молнией поразило, а сам юноша ни жив ни мёртв обернулся и бездумно поглядел на Бо Циня.

В этот самый момент Бо Цинь тоже ничего не понимал:

— Фэн Гуй, как Вы, живущая в глуши, могли познакомиться с князем Мином?

Снова коварный план Жо Яня!

Фэн Мин слегка успокоился и, невзирая ни на какие ответы Мяо Гуан, резко отступил. Юноша проворно завёл руку за спину, нащупывая спрятанный за поясом кинжал.

Сзади внезапно поднялся шорох ветра, Фэн Мин не успел обернуться, в затылке раздалась резкая боль, перед глазами почернело, а сам юноша подвергся ещё одному удару.

Раздался глухой звук удара кинжала об пол.

Колени подогнулись, и юноша мягко рухнул наземь.

— А!

— Третий принц, это… а!

Донёсся предсмертный вопль оставшихся во дворике нескольких слуг, которые уже подверглись нападению и были убиты.

— Князь Мин! — Бо Цинь откликнулся и, громко вскрикнув, бросился вперёд.

Хлоп! Давно подкравшийся сзади наёмник Ли поднял руку и также оглушил Бо Циня.

— Принцесса, какие меры предпринять насчёт этого человека?

Мяо Гуан холодно посмотрела на Бо Циня:

— Отпусти его. — Взгляд скользнул и упал на бесчувственного Фэн Мина, уголки губ внезапно приподнялись, девушка приблизилась к юноше и притянула верхнюю половину тела к себе: — Князь Мин, на сей раз худо-бедно, но всё-таки я поймала Вас. Ах, почему дважды ударили его? Если он пострадает, как потом объяснить это старшему брату-императору?

Наёмник Ли сразу же благоговейно сказал:

— Ваш слуга знает меру, князь Мин совершенно не пострадал.

Тогда Мяо Гуан успокоилась и, кивнув, сказала:

— Я увезу с собой князя Мина, вы примите меры с находящимися у подножия гор охранниками. Запомни: кроме Бо Циня, не оставить никого больше. Я хочу, чтобы Бо Цинь, столкнувшись с Жун Тянем, был не в состоянии доказать свою правоту — сто уст не докажут.

— Слушаюсь, Ваш слуга исполнит приказ.

Стояла солнечная погода, а Фэн Мин вновь попал в объятия тьмы.

Одолев тьму и по крупицам обретая сознание, юноша обнаружил над своей головой улыбчивое лицо Мяо Гуан.

— Князь Мин очнулся?

«Что это за место?» — Фэн Мин пошевелил губами, но не издал ни звука.

— Небеса благоволят Ли, ведь мы опередили Жун Тяня и обманом схватили князя Мина, иначе последствия могли быть непредсказуемыми, — вздыхая с восхищением, сказала Мяо Гуан и приложила изящный указательный пальчик к губам: — Повозка ехала безостановочно, князь Мин уже въехал в земли Ли и скоро прибудет в столицу Тун. Тсс, князь Мин выпил лекарство и всё ещё не может говорить. Спите спокойно, а когда снова откроете глаза, то сможете увидеться со старшим братом-императором.

Подумав, что попадёт в лапы Жо Яню, Фэн Мин в душе ужаснулся, однако тело было под воздействием лекарства Мяо Гуан: его руки и ноги были онемевшими, разум тоже постепенно мутнел, и, находясь как в тумане, юноше ничего другого не оставалось, как с недовольным видом вновь погрузиться во тьму.

Звук колёс, непрерывно доносящийся до ушей, словно говорил Фэн Мину, что его всё дальше и дальше увозят от Жун Тяня.

Как и сказала Мяо Гуан, когда юноша вновь открыл глаза, перед ним оказался кошмар Фэн Мина наяву: император Ли — Жо Янь.

— Князь Мин по-прежнему красив, нынешний император и впрямь скучал.

Очевидно, что, как и Жун Тянь, этот мужчина был самым красивым в Поднебесной, однако в глазах Фэн Мина даже лёгкая улыбка Жо Яня в сравнении с демоном была ещё ужаснее. Он встречался с императором Ли не более двух раз, но уже понимал, что в нём таится множество интриг, и сердце невольно охватывал страх.

Длинные пальцы императора слегка коснулись лица, охваченный страхом юноша медленно подался назад.

— Ха-ха, почему князь Мин боится?

К сожалению, на кровати совсем не было места для отступления: лишь слегка двинувшись, его спина тотчас же упёрлась в холодную стену. Жо Янь нарочно придавил коленом уголок платья Фэн Мина, не позволяя юноше двинуться с места.

— Снотворное, повлиявшее на тело князя Мина, только-только рассеялось, но всё же не стоит действовать опрометчиво ради Мяо. — Говоря это, мужчина внезапно кончиком языка, словно священная змея, желая, вероятно, рассеять страх Фэн Мина, скользнул по его губам.

Фэн Мин затаил дыхание перед нарастающим натиском. Никакой защиты сейчас не было — стоило Жо Яню лишь захотеть, и он тотчас же с лёгкостью мог изорвать его в клочья.

— Император Ли мудр, и нет второго такого в Поднебесной, Фэн Мин восхищён. — Эти восхваляющие слова обычно все говорили Фэн Мину, сегодня юноша охотно брал чужие слова и говорил их Жо Яню.

— Не преувеличивайте, как можно сравниться с князем Мином из Силэй? Во дворце Силэй спрятаны сто восемь стратагем, вероятно, написанные лично князем Мином?

Юноша остолбенел: он тогда нёс чушь, чтобы обмануть Мяо Гуан. Откуда ему было знать, что она неожиданно примет это за чистую монету и расскажет Жо Яню?

— Хо-хо-хо, император Ли перехваливает, фактически те сто восемь стратагем… — Слова ещё не были досказаны, а горячее дыхание уже обожгло лицо: — У-ум…

Мужчина собственнически впился в губы Фэн Мина. Чувствуя, что юноша начал отчаянно сопротивляться, Жо Янь помрачнел и, схватив постоянно прячущийся кончик языка, стал осыпать его укусами.

— У-у… больно… — начал вопить юноша, от укусов потекла алая кровь, окрашивая красным бледные губы.

Губы Жо Яня слегка растянулись в высокомерной улыбке:

— Боишься боли, тогда немного покорись.

Крепкое, годами натренированное тело навалилось, придавливая Фэн Мина. Если бы даже Фэн Мин был силён, то его сила не шла ни в какое сравнение с грубостью Жо Яня. К тому же, подвергшись лекарствам Мяо Гуан, его руки обмякли, а ноги были охвачены слабостью. Понимая, что его могут вот-вот изнасиловать, Фэн Мин внезапно, выбрав на его взгляд лучший вариант, громко закричал:

— Истинному полководцу, чтобы предсказать победу или поражение, необходимо знать, во-первых, в каком государстве правитель мудрее? Во-вторых, у кого полководцы умнее? В-третьих, у кого командиры способнее? В-четвёртых, у кого больше припасов и провианта? В-пятых, чьи воины лучше обучены? В-шестых, чьи построения более организованны? В-седьмых, у кого боевые лошади быстрее? В-восьмых, чьё расположение более опасно? В-девятых, чьи помощники и союзники находчивее? В-десятых, чьи соседи более напуганы? В-одиннадцатых, у кого больше запасов и средств? В-двенадцатых, в чьём государстве спокойнее? Сопоставив положение по этим аспектам, можно с лёгкостью вычислить, кто сильнее, а кто слабее.

Этот отрывок из военного искусства Чжугэ Ляна когда-то он, напрягая мозги, вспомнил, чтобы запугать людей Жун Тяня, и получил огромный эффект. Оказавшись между жизнью и смертью, он не придумал ничего другого и, естественно, был вынужден вновь прибегнуть к старому трюку, чтобы одурачить Жо Яня.

— Славная военная стратегия! — Неожиданно Жо Янь и впрямь вздрогнул, ослабляя натиск.

Фэн Мин вздохнул с облегчением, в душе семнадцать-восемнадцать раз отвесив земной поклон Чжугэ Ляну, китайскому великому военному стратегу.

— Истинному полководцу, чтобы предсказать победу или поражение, необходимо знать, во-первых, в каком государстве правитель мудрее? Во-вторых, у кого полководцы умнее? В-третьих, у кого командиры способнее? В-четвёртых, у кого больше припасов и провианта? В-пятых, чьи воины лучше обучены? В-шестых, чьи построения более организованны? В-седьмых, у кого боевые лошади быстрее? В-восьмых, чьё расположение более опасно? В-девятых, чьи помощники и союзники находчивее? В-десятых, чьи соседи более напуганы? В-одиннадцатых, у кого больше запасов и средств? В-двенадцатых, в чьём государстве спокойнее? Сопоставив положение по этим аспектам, можно с лёгкостью вычислить, кто сильнее, а кто слабее, — медленно проговаривал Жо Янь, ни на секунду не прекращая вникать.

На этот раз настала очередь Фэн Мина вздрогнуть. Он никак не предполагал, что Жо Янь, этот ужасный человек, лишь один раз услышав, сразу смог выучить наизусть военные стратегии.

С мгновение Жо Янь пристально посмотрел на Фэн Мина, и его губы тронула едва заметная лёгкая улыбка:

— Военное искусство князя Мина поражает. Почему же Силэй, имея на своей стороне князя Мина, не озаботился объединить Поднебесную?

Фэн Мин, подвергшись коварному взгляду Жо Яня, вздрогнул. Придя в ужас, юноша, деланно улыбаясь, сказал:

— Я могу помочь как Силэй, так и, разумеется, Ли. — Яростно скрежеща зубами, юноша вытаращил глаза и злобно проговорил: — Однако, если император Ли настойчиво будет наседать на Фэн Мина, то Фэн Мин будет вынужден обороняться. Либо рыба умрёт, либо сеть порвётся [1].

— Либо рыба умрёт, либо сеть порвётся? — Жо Янь прищурился и вновь набросился на юношу как в прошлый раз: — А под тяжким наказанием всё, что я захочу от тебя услышать, ты скажешь?

Юноша вновь вздрогнул, взгляд Жо Яня был настолько свирепым, что Фэн Мин не осмелился смотреть на него. Отвернувшись, юноша сказал:

— Тяжкое наказание вряд ли будет полезным. Если император Ли не верит, то пусть испытает Фэн Мина. — В душе юноша был очень напуган, а, договаривая последнюю фразу, его голос дрогнул.

Воздух стал тяжёлым.

Окинув юношу взглядом, что был страшнее ядовитой змеи, Жо Янь приподнял лицо к небу и разразился смехом:

— Ха-ха, и впрямь занимательно, как я могу решиться подвергнуть князя Мина наказанию?

Юноша вздохнул с облегчением. Жо Янь, взяв его за подбородок, приподнял лицо, и двое мужчин посмотрели друг на друга.

— Страшно не то, что князь Мин лучше предпочтёт смерть, чем покорится, а… — Мужчина низким, гипнотическим голосом шутливо выдохнул в лицо юноши: — Даже поранить такую красоту разве не досадно?

— Не несите вздор! — Фэн Мин понимал, что сейчас не стоит обнажать страх. Сдерживая дрожь, он с холодом в глазах посмотрел на Жо Яня и равнодушно сказал: — Поклянись, что не тронешь меня, только тогда я напишу книги по военному искусству.

Приятное удивление промелькнуло на лице Жо Яня:

— Один день — книга целиком.

— К чему такая спешка? Три дня — и книга целиком.

— Два дня — и книга целиком.

— Нет, три дня…

— Князь Мин, — Жо Янь холодно прервал слова Фэн Мина, — Ваш маленький открывающийся и закрывающийся ротик действительно сводит с ума, и император вот-вот потеряет над собой контроль. — Договорив, мужчина сделал вид, что собирается впиться в его губы.

Боясь, что его вновь придавят, Фэн Мин завопил:

— Два дня так два дня, если достойный человек сказал слово, то его не вернёшь и на упряжке из четырёх лошадей. У-ум… Эй, у-у… Не трогай меня! — В душе ругая на чём свет стоит подлого Жо Яня.

Жо Янь, вдоволь помучив губы юноши, выпустил почти застывшее тело и со смехом сказал:

— Сегодня проявлю снисхождение, начинай с завтрашнего дня, три дня — целая книга военного дела. Если не выполнишь, тогда используешь это тело в качестве возмещения. — Он опустил голову и внимательно поглядел на красивое лицо Фэн Мина, как будто хотел продолжить и, вновь склонившись над юношей, прошептал: — Почему у меня такое ощущение, что я немного поплачусь? Не мешало бы князю Мину по возможности написать военное дело за день. — Вновь посмеявшись, мужчина с довольным видом удалился.

Фэн Мин вжался в угол: ему было обидно и тяжело. Невольно он стал ругать Жо Яня, попутно разбранив вполсилы защищавшего его Жун Тяня.

Жун Тянь как раз направлялся в Боцзянь, чтобы забрать юношу, которого уже похитили и увезли в Ли. Двое мужчин не знали, когда смогут вновь увидеть друг друга, и чем больше юноша думал об этом, тем сильнее его охватывала печаль. Неожиданно Фэн Мин упал на кровать и заплакал.

На следующее утро служанка разбудила Фэн Мина.

Он ещё полоскал рот, а Мяо Гуан уже постучалась в дверь, мелодично и звонко сказав со смехом:

— Я сегодня вместо старшего брата-императора буду контролировать работу. — Её сопровождали две служанки, поднося различный шёлк для письма, кисть и тушь.

Теперь, испытывая крайнее отвращение к Мяо Гуан, Фэн Мин озлобленно глянул на неё.

Мяо Гуан же не сердилась. Усевшись, она подперла нефритовую щёчку рукой:

— Старший брат-император сказал: если до ужина он по-прежнему не увидит книгу о военном искусстве князя Мина, то, лично явившись к князю Мину, призовёт его к ответу. — Поглядев на разгневанного Фэн Мина, она прикрыла рот рукой и сказала: — Князь Мин, наказаний старшего брата-императора никто не может выдержать. Если Вы не верите, то можете спросить приближённых слуг старшего брата-императора. Минь-эр, подойди. — Она махнула рукой, подзывая к себе стоящую сзади и держащую кисть и тушь служанку.

Этой служанке по имени Минь-эр, казалось, только исполнилось пятнадцать-шестнадцать лет, и она обладала изящной внешностью. Услышав приказ Мяо Гуан, служанка отозвалась и, выпустив из рук квадратную тарелку, тихо подошла к госпоже.

— Вчера ты так же, как и обычно, прислуживала старшему брату-императору? Позволь князю Мину увидеть.

Минь-эр вздрогнула всем телом и, подняв голову, умоляюще посмотрела на Мяо Гуан, но, подвергшись пристальному взгляду сестры императора, слегка вытянула правую ногу и подняла подол изумрудной юбки.

Кусочек белой, словно нефрит, голени обнажился.

Увидев резвернувшуюся перед ним картину, Фэн Мин тотчас же испугался: на коже были крошечные кровоточащие раны, и ему было невдомёк, отчего они появились. Алые следы на столь белоснежной коже выглядели ещё более ужасающе.

— Кожа Минь-эр действительно нежная, её ненадолго опустили в пруд, позволив питающимся мясом рыбам так покусать её. Однако ей на самом деле повезло, так как она пока что просто не умеет прислуживать старшему брату-императору. — Мяо Гуан украдкой посмотрела на становящееся всё более и более неестественным выражение лица Фэн Мина и специально спросила: — Князь Мин, посмотрите на Минь-эр, на кого она похожа?

Стоило ей это произнести, и Фэн Мин заметил: глаза этой служанки Минь-эр немного напоминали его собственные.

Страх вновь охватил сердце. Поглядев на Мяо Гуан, юноша почувствовал, как по коже пробежали мурашки, а в душе разгорелся гнев.

— Каков старший брат, такова и младшая сестра, — скрежеща зубами, сказал Фэн Мин. — Действительно сожалею, что тогда отговорил Жун Тяня убить тебя.

— Князь Мин очень жесток, — Мяо Гуан поморщила носик. — Я тогда не относилась к Вам хорошо? Даже Вашу одежду я, выдающаяся принцесса Мяо Гуан, лично прислуживая князю, меняла. Пф, даже если я к другим отношусь дурно, к князю Мину я всегда была дружелюбна. — После сказанного на её лице появилась капелька стыдливости и волнения.

Юноша не хотел с ней пререкаться и, фыркнув, зло отвернулся.

Мяо Гуан, увидев, что Фэн Мин не хочет обращать на неё внимание, тоже разозлилась и холодно процедила:

— Прошу князя Мина сейчас же начать писать, иначе старший брат-император разгневается, и тогда никто не сможет спасти Вас.

Несмотря на злость, нельзя не думать о текущей обстановке. Юноша был вынужден, подавив гнев, сесть, взять кисть и начать тихо-мирно писать.

Нужно ли в «трактаты о военном искусстве» внести небольшие изменения, также как Го Цзин [2], написавший «девять сутр Инь» Оуян Фэну? Фэн Мин ненадолго задумался. Нельзя, Жо Янь тоже глубоко изучил военное дело и, заметив хоть одну ошибку, сразу раскроет обман. Разве тогда задуманная хитрость не станет глупостью, которая превратит его в овцу, попавшую тигру в пасть [3]?

«Сейчас, кажется, остаётся лишь одно — не злить Жо Яня несколько дней, вновь создавая план побега. Надеюсь, что Жун Тянь быстро отыщет моё местоположение и последует в Ли».

Тихо вздохнув, юноша принялся писать.

В первой части немедля нужно написать первую стратагему из тридцати шести.

Фэн Мин нахмурился, ведь, по правде сказать, эти стратегии он знал на самом деле лишь процентов на восемьдесят...

В ту позднюю ночь Жо Янь так и не пришёл, наоборот, время от времени появлялась Мяо Гуан: когда Фэн Мин писал, она сидела в стороне, иногда улыбаясь и порой наблюдая, как Фэн Мин цепенеет.

Фэн Мин в сердцах злился, что не может отделаться от назойливой Мяо Гуан, которая днями напролёт была непрошенным гостем.

Поначалу Мяо Гуан терпела пишущего Фэн Мина, но однажды, подвергшись его насмешкам, вспылила и, скрывая доброе сердце, произнесла:

— Не нужно считать, что только методы старшего брата-императора жестоки, допекёте меня и окажетесь в очень мучительном положении. От пилюль, что я заставлю Вас проглотить, Вы будете корчиться и рыдать три дня, пока тело не покроется ранами. — И девушка вынула из-за пояса фарфоровую бутылочку.

Услышав в её голосе нотки злости, Фэн Мин испугался и стех пор стал кое-как сдерживаться, и худо-бедно они стали жить в мире и согласии.

Находясь в ожидании около трёх дней, Фэн Мин, как бы там ни было, всё же дописал первую часть военного искусства. Мяо Гуан взяла свиток и, благоухая, словно орхидея, подула на ещё не засохшие чернила:

— Почерк князя Мина очень похож на почерк императора Силэй.

Услышав имя Жун Тяня, юноша ещё больше опечалился. Он несколько дней грустил и тревожился, плохо питался и похудел. Мяо Гуан заметила это, и неожиданно ей стало немного жаль его. Девушка решила, что, раз сегодня первая книга закончена, это необходимо отпраздновать, и с улыбкой утешающе сказала:

— Князю Мину за эти три дня наскучило томиться в четырёх стенах, почему бы не выйти развеяться и полюбоваться пейзажем?

Фэн Мин изумился:

— Я могу выйти развеяться?

— Конечно, старший брат-император не говорил, что хочет держать князя Мина под замком. — Мяо Гуан приподняла уголки губ и как можно мягче произнесла: — Если только не покинете скалу Сюанья, а так князь Мин свободен.

«Сюанья?» — Фэн Мин только сейчас узнал, что, оказывается, он заключён на скале Сюанья.

Примечания:

[1] Обр. в знач.: смертельная борьба, схватка не на жизнь, а на смерть.

[2] Го Цзин — вымышленный герой уся-романа «Предания о героях, стреляющих в орлов». Автор Цзинь Юн.

[3] Обр.в знач: опаснейшее положение, крайняя опасность.

4 — Chapter 66

Фэн Мин вышел наружу: свежий ветер играл с волосами, а сам юноша тихо утопал в море цветов.

Увидев изумлённое лицо Фэн Мина, Мяо Гуан рассмеялась:

— Старший брат-император действительно ценит князя Мина. Эта скала является собственностью царствующего дома Ли, и ни один посторонний никогда здесь не ночевал. Однако сейчас старший брат-император позволил князю Мину здесь жить почти как хозяину.

Фэн Мин холодно ответил:

— По-моему, Жо Янь замыслил одним камнем убить двух птиц: предотвратить и слухи о моём похищении, и мой побег.

Мяо Гуан задрожала от смеха, словно цветущая ветка, что можно было расценивать как молчаливое согласие.

Раз уж ему некуда было деваться со скалы Сюанья, то и охране не нужно было идти следом. Двое людей вместе, неторопливо прогуливаясь, подошли к краю скалы, где ветер дул ещё сильнее, трепля рукава.

— Действительно красиво. — Фэн Мин вглядывался вдаль. Обширные равнины, город со множеством домов и могучая река, словно пояс, обвивающая подножие скалы — всё предстало взору. Он, пару раз вздохнув, поглядел по сторонам.

Будучи очень смышлёной, Мяо Гуан вытянула палец и, указывая вперёд, произнесла:

— Князь Мин, Силэй в той стороне.

Фэн Мин послушно поглядел туда, куда указывала девушка. Впереди, где пахотные земли сливались с синим небом, можно было увидеть одну травинку и одно дерево Силэй. Вспомнив, что сам он очень далеко от Силэй и неизвестно, когда сможет вновь вернуться, юноша невольно опечалился.

— Император Силэй сейчас… должно быть, в Боцзянь. А Боцзянь находится в той стороне. — Мяо Гуан поменяла направление и, вновь подняв в воздух нефритовую руку, указала пальцем вдаль.

Услышав насмешку в её голосе, Фэн Мин в душе разгневался и, ошарашенно обернувшись, тотчас же направился в комнату. Поначалу Мяо Гуан радостно смеялась, но, заметив, что с Фэн Мином что-то не так, спешно высунула язык и последовала за ним.

— Снова что-то случилось с князем Мином? — Через короткое время догнала его Мяо Гуан и, схватив юношу за рукав, с гневом в голосе во всеуслышание заявила: — Никто не смеет с дерзостью смотреть на меня, и если Вы не будете обращать на меня внимание, то я заставлю Вас пожалеть об этом.

Фэн Мин хотел от неё избавиться и, обернувшись, окинул девушку взглядом. Мяо Гуан хоть и зло высказывалась, но по глазам можно было понять, какая она на самом деле хрупкая. Подумав, что он всё же мужчина и нехорошо злиться на маленькую девочку, юноша был вынужден мягко сказать:

— Прошу принцессу отпустить мою руку, Фэн Мин — пленник и не может говорить с принцессой.

— А я, наоборот, хочу говорить с Вами. — Она хоть и не была красавицей, однако обладала благородным нравом. В ней таилось некое очарование, когда девушка давала волю своей избалованности.

Юноша молча и недолго посмотрел на неё, и его осенила идея. Не выдавая себя ни звуком, ни видом, он специально задумался на миг и только потом прошептал:

— Тогда почему Вы всегда обманываете меня, причиняя зло?

— Что же Вы не сказали, что не согласны следовать за мной в Ли? — Мяо Гуан уверенно и смело, подняв голову, изрекла: — Ли не идёт ни в какое сравнение с Силэй.

Юноша понимал: бессмысленно спорить с Мяо Гуан, приёмы которой были ещё ужаснее, чем у Жо Яня, и, отказываясь препираться с ней, он махнул рукой, говоря:

— Ладно-ладно, Ли — потрясающее государство. Ах, Вы хотите со мной говорить, но о чём?

— О чём захочет князь Мин. — В глазах Мяо Гуан заблестели слёзы от воспоминаний о замечательных временах. — Тогда расскажите те слова, что князь Мин говорил мне когда-то: «Лучше я предам весь мир, чем буду смотреть, как мир предаёт меня». Я бы ещё раз хотела послушать.

Юноша онемел, он никак не думал, что Мяо Гуан так ясно будет помнить эти слова, и, покашляв и покачав головой, обронил:

— Мировая история слишком скучна, я лучше расскажу что-то более увлекательное, а принцесса послушает.

Мяо Гуан непрестанно закивала:

— Хорошо-о, мне очень нравится слушать увлекательные истории князя Мина.

Поглядев по сторонам, Фэн Мин выбрал укрывающий от ветра валун и, увлекая за собой Мяо Гуан, сел.

— Сегодня я расскажу принцессе историю о государыне. Есть одна страна под названием Великобритания, которой правит удивительно талантливая королева.

— Великобритания? Почему я никогда не слышала о ней?

— Она находится очень далеко, и то, что принцесса не слышала о ней, совершенно неудивительно. Эта государыня унаследовала престол, будучи ещё совсем юной, и издала множество политических реформ…

История про Елизавету Вторую беспрерывно лилась из уст Фэн Мина.

Мяо Гуан увлечённо слушала Фэн Мина. Двое сидели под валуном: один говорил, а другая внимала. Они были очень увлечены, пока не пришло время ужина — лишь когда их нашёл охранник, юноша и девушка вернулись в комнату.

Только ступив за порог, Мяо Гуан невольно дважды кашлянула.

— Простудились? — Фэн Мин, целый день рассказывающий историю, обратился к девушке и доброжелательно произнёс: — Ветер как раз усилился, мы должны были вернуться раньше.

— Пустяки. Завтра тоже расскажите, ведь мне ещё хочется послушать, — радостная Мяо Гуан мило улыбнулась юноше.

Ужин подали бесподобно обильный. Однако Фэн Мин, съев лишь половину еды, лежащей в миске, выпустил палочки из рук.

Принцесса поглядела на немного истощённого юношу и, сжав губы, проговорила:

— Князь Мин должен побольше есть.

— Я наелся.

— Не выйдет. Если князь Мин ещё похудеет, то старший брат-император может обвинить Мяо Гуан.

Сзади внезапно донёсся низкий голос:

— Кто посмел обвинять мою императорскую младшую сестру?

Фэн Мин всем телом вздрогнул и внезапно обернулся. За спиной стоял пропавший на несколько дней Жо Янь. Юноша не знал, когда он пришёл.

Мяо Гуан восторженно воскликнула и, поднявшись с места, поприветствовала:

— Старший брат-император вернулся!

— Угу, — ответил Жо Янь, с улыбкой ей кивнув, после перевёл взгляд и поглядел на бледнеющего Фэн Мина.

Мяо Гуан, поглядев на двоих мужчин, шустро подала свиток:

— Здесь военное искусство, которое князь Мин все эти дни писал. Разрешите, я пойду. — Игриво откланявшись, принцесса удалилась.

Она ушла, и находящиеся в комнате слуги императора тоже удалились, оставив в большом помещении лишь Жо Яня и Фэн Мина, стоящих лицом к лицу.

Влажный воздух становился всё более густым. Фэн Мину, подвергшемуся сильному взгляду Жо Яня, стало не по себе, и он, не сдержавшись, отступил.

Было бы хорошо, не отступи Фэн Мин назад, но он всё-таки сделал это, и, словно получив импульс, Жо Янь сразу же шагнул вперёд. Словно охотящийся зверь, он бесшумно настиг Фэн Мина, навис над ним и, неторопливо подняв его подбородок, усмехнулся:

— Князь Мин сильно исхудал. — Коснувшись кончиком пальца, мужчина погладил нежную и белую скулу.

Юноша, вновь почувствовав неловкость и страх, запинаясь, проговорил:

— Прошу… прошу императора Ли следить за своим поведением. Я уже написал о военном искусстве, как и договаривались.

— Военное искусство потом гляну. — Низкий голос предвещал надвигающуюся опасность. Глаза мужчины напоминали бездонную чёрную дыру и бросали в дрожь. — Сначала я погляжу на моего князя Мина.

«Тьфу! Кто это тут ещё твой князь Мин?» — ругался в душе юноша, но вслух, конечно же, не осмелился произнести. Зло поглядев на Жо Яня, он отвернулся.

Мужчина, опустив голову, внимательно всматривался в высокомерное и испуганное лицо Фэн Мина. Хрипло и низко усмехнувшись, Жо Янь внезапно спросил:

— Жо Яня не было несколько дней, князю Мину безразлично, где я был?

Почувствовав в вопросе странность, Фэн Мин вздрогнул в душе:

— Ты последние дни отсутствовал в Ли?

— Достойный князь Мин снова угадал, — воскликнул Жо Янь.

— Был в Силэй? — Задумавшись, юноша медленно покачал головой: — Силэй далеко, невозможно за несколько дней туда добраться, неужели был в Боцзянь?

Жо Янь расхохотался и, тая глубоко в глазах восхищение, кивнул, говоря:

— Князь Мин действительно потрясающий! Сможете вновь угадать, зачем я ездил в Боцзянь?

Юноша задумался, внезапно вздрогнул и, подняв голову, вытаращил глаза:

— Ты…

— Император Силэй опрометчиво покинул страну. Мог ли я не воспользоваться этим и не отреагировать, позволив ему обжечь голову и разбить лоб [1], чтобы у него не было времени искать князя Мина? — Жо Янь холодно добавил: — Царствующий дом Боцзянь потерял князя Мина и теперь боится, что Жун Тянь прибавит им беспокойства. Нынешний император применил хитрость, что поможет им довести дело до конца. Раз уж нет возможности отдать князя Мина, тогда нужно просто объединиться, чтобы покончить с императором Силэй.

Взгляд Фэн Мина стал безжизненным, а сам юноша сурово произнёс:

— Маленькая страна Боцзянь может уничтожить Жун Тяня? Император Ли тоже крайне недооценивает его.

— Ах, так уверены в Жун Тяне? Князю Мину не стоит забывать: он сейчас в Боцзянь, где царствующий дом страны жаждет поймать его, а нынешний император, конечно же, тоже немного поможет им в этом.

— В любом случае тебе не убить Жун Тяня.

Глаза Жо Яня внезапно сверкнули, вгоняя Фэн Мина в дрожь.

— Ха-ха, — Жо Янь медленно изогнул губы в улыбке и, наклонив голову, легко скользнул языком по ушку Фэн Мина: — Полагаю, князь Мин уже догадался, что нынешний император объединился со вторым принцем Боцзянь, но не смог позволить Жун Тяню навечно остаться в землях Боцзянь[2]. Но всё же на этот раз полный амбиций Жун Тянь, взяв первую красавицу Поднебесной, отправился в Боцзянь, рассчитывая заполучить своего возлюбленного и заодно выполнить важное дело императора Боцзянь, а в итоге подвергся преследованию и бежал в панике. И впрямь отрадно.

Глядя на довольного императора Ли, Фэн Мин, несмотря на опасное положение, в которое его загнал Жо Янь, не стерпел и ехидно ответил:

— Император Ли, кажется, запамятовал те дни, когда сам на границе Силэй, подвергшись преследованию генерала Туна, метался в поисках убежища.

— Князь Мин смело блеснул красноречием. Жун Тянь как раз на пути в Силэй. И даже если он, избежав многочисленные ловушки нынешнего императора, в целости и сохранности вернётся на родину, то пока будет не в состоянии отыскать местоположение князя Мина. — Жо Янь стиснул объятия, внезапно схватил Фэн Мина за загривок и, глядя, как юноша морщит брови от боли, со смехом сказал: — Мы как раз воспользуемся случаем, когда никто не потревожит, и хорошенько приласкаем друг друга.

Фэн Мин завопил:

— Жо Янь, посмеешь меня тронуть — и не мечтай, что я хоть слово напишу!

— Да ведь это не совокупление, а лишь незначительные ласки, что в этом такого? — Ловко споря, Жо Янь толкнул Фэн Мина на кровать и, схватив воротник, с силой распахнул его в стороны.

Треск рвущейся ткани! И тёплая, подобная нефриту грудь, за которой тщательно ухаживали прислуживающие князю слуги, была обнажена.

Белая кожа была настолько прозрачной, что казалось, сквозь неё можно увидеть бьющееся сердце, а выпуклые горошинки сосков были подобны искусным жемчужинам, воткнутым в кожу.

Юное и хрупкое тело с его изящными изгибами благодаря наставлениям Жун Тяня стало крепче.

Властный Жо Янь, который, как хозяин страны, с юных лет перепробовал многих красавиц и красавцев из разных стран, сейчас невольно застыл и с лёгким вздохом сказал:

— С одеждой остаётся лишь расчётливая красота, но без одежды неожиданно предстаёт несравненная красота.

Фэн Мин мало прислушивался к похвале и суетливо хотел прикрыть грудь тем, что осталось от одежды. Но подол, что был прижат коленом Жо Яня, сложно было вырвать, и Фэн Мин был вынужден прикрыться хотя бы руками, закрывая грудь от порочного и словно горящего взгляда хищно наблюдавшего Жо Яня.

Мужчина слегка поднял бровь:

— Что, смотреть нельзя? Князь Мин слишком мелочен. — Он с детства тренировался военному делу, и его руки по силе могли обойти многих. С лёгкостью схватив руки Фэн Мина и зажав их над головой, мужчина вновь обнажил соблазнительную белоснежную грудь.

— Отпусти меня! — Фэн Мин, словно раненый маленький зверёк, тихо прорычал: — Ты посмел тронуть меня, я тогда…

— Тогда и не мечтаю, что ты хоть слово напишешь. — Жо Янь поцокал языком, говоря: — Однако нынешний император только сейчас почувствовал, что эта сделка на самом деле не имеет смысла, ведь князь Мин крайне изыскан и привлекателен, как прикажете Жо Яню сдерживаться?

Он как будто действительно потерял всякое терпение, опустил голову и, сжав губами нефритовый сосок, начал медленно забавляться кончиком языка.

Подвергшись атаке, юноша резко вдохнул холодный воздух.

«Сейчас дело плохо, каким ещё способом спастись?» — В голове царила неразбериха: казалось, все клетки мозга, попав в опасное положение, испугались и лишились чувств.

Лицо Жун Тяня непрестанно крутилось перед глазами.

Пояс на талии неожиданно ослаб — Жо Янь развязал его.

«Неужели действительно Жо Янь подвергнет...» — Фэн Мин, поглядев на висящую под кровлей искусную лампу, холодно закричал:

— Жун Тянь! Жун Тянь!

— Давай, кричи, Жун Тянь за тысячу ли. — Прижав Фэн Мина, Жо Янь обнажил звериный облик: — Если вызовешь мой гнев, то сегодня ночью будет неприятно.

Снаружи бушевал сильный ветер, а в комнате кружил строгий голос.

Как раз в этот момент за дверью раздался громкий голос стражника, который явился с докладом:

— Докладываю государю: сложилось серьёзное военное положение.

Приятное занятие прервалось. Жо Янь резко поднялся с кровати, не забыв схватить руки Фэн Мина, и гневно воскликнул:

— Что за серьёзное военное положение? Пошёл прочь! Ещё раз потревожишь, нынешний император обезглавит тебя!

— Докладываю старшему-брату императору: восточный клан Туюэ внезапно поднял мятеж, они убили регента, отправленного старшим братом-императором, ограбили подчистую зернохранилище и казну. В столице неожиданно оказался тайно пробравшийся шпион клана Туюэ, который намеревается поджечь царский дворец. Дело крайне важное, прошу старшего брата-императора скорее отправиться во дворец.— Серебристый голосок Мяо Гуан в этот раз звучал торопливо и серьёзно.

Гнев Жо Яня немного растворился, и, тигрино-волчьим взглядом поглядев на в край побледневшего Фэн Мина, он громко приказал:

— Царственная младшая сестра, подойди.

— Слушаюсь.

Мяо Гуан распахнула дверь в комнату, украдкой глянула на несчастного юношу и, испугавшись в душе, молча опустилась на колени.

— Нынешний император немедленно возвращается во дворец. Царственная младшая сестра остаётся заботиться о князе Мине. — Жо Янь посмотрел на Мяо Гуан и низким тоном приказал: — Будь осторожна, — и прошипел: — Будь осмотрительнее и не совершай ошибок.

— Старшему брату-императору не стоит переживать.

Мужчина слегка кивнул, склонился над губами Фэн Мина и, безжалостно впившись, начал кусать их, одновременно целуя. Холодно усмехнувшись, Жо Янь сообщил:

— Сегодня я вновь отнесусь к тебе со снисхождением, однако в следующий раз князю Мину больше так не посчастливится.

Жо Янь надолго покинул дворец, оставив Мяо Гуан присматривать за пленником.

Из-за событий, случившихся этой ночью, Фэн Мин был ещё сильнее напуган. Понимая, что «искусство войны» навряд ли остановит вожделение Жо Яня, юноша всё больше загорался желанием сбежать.

— Вчера князь Мин рассказывал про одежду, и я отправила за людьми, чтобы как можно скорее сшили её. — Увидев, что Фэн Мин охвачен сильным беспокойством, Мяо Гуан изо всех сил старалась его развеселить, с утра пораньше явившись к нему в комнату. — Это работа лучшего закройщика страны Ли, который смог сшить по наброскам князя Мина, нравится?

Фэн Мин, только что позавтракав, печально поднял голову: перед его глазами стояла девушка, облачённая в наряд британской аристократки, который вчера юноша нарисовал ей.

Кружевная кайма, словно змея, обвязывала талию, чуть ниже покачивалась пышная юбка.

Прямо говоря, было ощущение, будто душа вновь переместилась в другое время.

Хоть юноша в душе и был встревожен, он не удержался от смеха:

— Принцесса так изменилась, я почти не узнал Вас. Да, действительно красиво и подчёркивает Вашу изящную фигуру.

Сердце Мяо Гуан от похвалы Фэн Мина расцвело. Со сладкой улыбкой девушка покружилась на месте, вновь остановилась и, спокойно посмотрев на юношу, неожиданно тихо вздохнула:

— Ах, наконец-то князь Мин улыбнулся. Вы знать не знаете, как я последние дни тревожилась. Вы не смеётесь, не злитесь и истории мне рассказываете лениво.

— Правда? У меня всегда всё хорошо, — отпирался Фэн Мин и специально улыбнулся: — Юбку нужно растянуть и сделать выпуклой, только так будет выглядеть достойно. Нарисованный мной подъюбник готов?

— Его сделали вместе с платьем, однако эту штуку, сделанную из тонкой проволоки и обтянутую парусиной, под юбкой носить неудобно. — Мяо Гуан, нахмурившись, произнесла: — Эта штука надевается под низ, так зачем нужно обтягивать её парусиной?

«Поймёшь ли ты, когда я всё же с помощью этой штуки сбегу отсюда?»

Фэн Мин начал с лёгкостью нести чепуху:

— Такую одежду носили британские аристократки, когда выходили замуж, а подъюбник символизировал будущее супружество. Чем прочнее каркас подъюбника и ткань, тем безмятежнее будет жизнь.

— А-а, так вот в чём смысл, — вдруг осознала Мяо Гуан.

Немного поболтав, они вновь пришли к разговору о книге.

— Князь Мин…

— М?

— Князь Мин за последние несколько дней даже не приступил к книге… — Нерешительно посмотрела она на юношу.

После упоминания книги Фэн Мин и впрямь стал равнодушным:

— Жо Янь не сдержал обещание, так зачем мне писать дальше? Пф, даже ту книгу, написанную три дня назад, не следовало отдавать ему.

Мяо Гуан, однако, знала характер старшего брата-императора: того, кто вызвал гнев Жо Яня, ждал трагичный финал. Она, поразмыслив немного, медленно начала:

— К чему князю Мину конфликтовать со старшим братом-императором? Старший брат-император уже давно восхищается князем Мином, а сейчас, когда за князем далеко ходить не нужно, естественно, трудно сдерживаться. Тем более что… — Она остановилась и тихонько приблизилась к уху Фэн Мина: — Старший брат-император собирается приехать сегодня вечером.

Юноша резко вздрогнул и, обернувшись, поглядел на Мяо Гуан.

— Мяо Гуан не обманывает князя Мина, — девушка утвердительно кивнула. — Старший брат-император в прошлый раз, покидая гору, был в ярости. В этот раз, если князь Мин будет небрежно исполнять свои обязанности, боюсь, он может... хлебнуть горя.

Будучи уже в шаге от опасной ситуации и дважды подвергшись нападкам Жо Яня, Фэн Мин, вспомнив ужасно покусанную рыбами ногу той служанки Минь-эр, задрожал от страха.

Опустив побледневшее досиня лицо и еле-еле сдерживаясь, Фэн Мин больше не шутил и не смеялся.

— Я немного устал и хочу вздремнуть. — Обратившись к Мяо Гуан, юноша вяло проговорил: — Это платье хоть и красивое, но целыми днями носить его тоже утомляет, принцессе лучше переодеться. Платье с длинным рукавом, в котором Вы были в прошлый раз, тоже очень красивое.

— Это платье является нарядом простолюдинок Ли. Узнай, что я надела, старший брат-император отругал бы меня за вздорность. — Девушка в последнее время слушалась Фэн Мина и, немедленно подозвав служанок, переоделась во внутренних покоях и грациозно вышла к юноше: — Князь Мин действительно считает, что я в этом платье выгляжу достойной? — В руках она держала юбку-парус, а стоящая за спиной служанка сворачивала подъюбник, что был похож на огромный зонт.

— Угу. — Фэн Мин, уже лежавший в постели, прикрывал глаза.

— Князь Мин устал, тогда я пойду. — Мяо Гуан с грустью коротко поглядела на юношу и хотела уже удалиться, как её остановил Фэн Мин, окликнув.

— Принцесса…

— М?

— Эту новую юбку можете оставить? — Глядя на недоумённую Мяо Гуан, Фэн Мин, применив театральные способности, тоскливо вздохнул и пристально посмотрел в окно: — Я… я немного тоскую по дому, а глядя на это платье…

— Оказывается, князь Мин родом из невиданной Великобритании? — Мяо Гуан ещё больше изумилась.

Фэн Мин, тихо ругая себя за то, что на этот раз слишком заврался, немедля вышел из образа, обернулся и, положив голову на подушку, отмахнулся, сказав:

— Принцесса не хочет, ну и ладно, Фэн Мин лишь пленник, а выдвигает какие-то требования. — Губы украсила лёгкая горькая улыбка.

— Нет-нет, если князь Мин хочет, то можно и оставить. — Посмотрев на сложенное платье, девушка и впрямь ничего не заподозрила.

Когда слухи о том, что юноша заключён в Боцзянь, просочились за пределы страны, Бо Лин был крайне растерян. Однако как можно было сравнивать Бо Лина с Жо Янем? Даже если Фэн Мин сообщит Жун Тяню, где он находится, он вряд ли сможет совладать с Жо Янем.

Некоторое время поразмыслив над этим и так и этак и не почувствовав подвоха, Мяо Гуан охотно, как хороший человек, приказала служанке оставить платье и тихо удалилась.

Фэн Мин остался один и дважды обвёл взглядом комнату. Убедившись, что никто не подглядывает, он, тотчас сбросив изнемогающий вид, с ловкостью тигра и свирепостью дракона [3] вскочил с кровати.

— Хо-хо, худо-бедно, но обманом удалось его заполучить. — Он схватил оставленный Мяо Гуан подъюбник и тщательно осмотрел.

Чтобы на этот раз сбежать, имея достойного, расчётливого и смышлёного противника в лице Мяо Гуан, Фэн Мину пришлось потратить немало усилий: на протяжении нескольких дней рассказывая истории и вызывая симпатию Мяо Гуан, он заставил принцессу без всяких подозрений сделать подъюбник.

Этот подъюбник из рассказов Фэн Мина неожиданно превратился в обтянутый парусиной открытый парашют с проволочным каркасом. К счастью, Мяо Гуан не была современным человеком, иначе с первого взгляда догадалась бы, что затевает Фэн Мин.

— С самого начала хотел, чтобы Мяо Гуан сделала его более прочным; к сожалению, Жо Янь приезжает сегодня ночью, и лучше я рискну. — Разговаривая с самим собой, Фэн Мин взялся делать из подъюбника двухслойный парашют.

— Жо Янь, полагаешь, из-за прикреплённой в этой комнате мебели я не найду способа сбежать, мог бы получше следить за мной? — Старательно разрывая ткань платья и скатывая в матерчатую ленту, юноша скрежетал зубами: — Удерживая на краю отвесной скалы, предоставил мне свободно выходить из дома и, считая меня птицей со сломанным крылом, насмехался надо мной. Пф, я сегодня взлечу, вот увидишь. Кто позволил тебе быть таким высокомерным?

Бормоча про себя, юноша постепенно замечал, что у него получился простой, но крепкий парашют.

— Дело в шляпе, ха-ха! — Фэн Мин коснулся с огромным трудом собранного, но спасающего жизнь средства. — «Надеюсь, эта игрушка действительно годная, иначе князь Мин может стать в этой эпохе очень ценной котлетой».

Фэн Мин взял парашют и открыл дверь, двое охранников с осторожностью встретили его:

— Принцесса не говорила, что князь Мин дремлет?

Жо Янь приказал страже не приближаться на пятьдесят шагов к комнате Фэн Мина без крайней необходимости и запретил приближаться к Фэн Мину на десять шагов. Это было предпринято для того, чтобы предотвратить чары красивого князя, боясь, что кто-то, подвергшись уловкам Фэн Мина, будет сбит с толку. Поэтому двое охранников держались подальше от юноши, зная, что государь собственнически относится к Фэн Мину; они не посмели подолгу смотреть на превосходный, словно изваяние, лик юноши и низко опустили голову.

— Уже выспался, я вышел прогуляться.

— В руках князя Мина — это...

— Это новое платье Мяо Гуан, сегодня она принесла показать мне, вы разве не видели? — И Фэн Мин без стеснения покрутил парашют перед охраной.

«Полагаю, они не поймут эту научно-техническую модель».

— Князь Мин, взяв с собой наряд принцессы, вышел прогуляться?

Фэн Мин холодно фыркнул:

— А что? Нельзя? Вы, двое, хотите связать меня и вернуть в комнату?

— Мы не осмелимся, не осмелимся. — Двое мужчин тотчас же опустили головы: — Государь приказал относиться к князю Мину с вниманием и почтением, нельзя обращаться с Вами бесцеремонно. Лишь бы князь Мин не покидал скалы, а так пусть делает, что ему заблагорассудится.

Скрытые в длинных рукавах кулаки, что были крепко стиснуты, сейчас слегка разжались, на лице появилась притворная улыбка, а сам юноша обнажил высокомерность князя Мина из Силэй:

— В таком случае я пошёл гулять. Хотите следовать по пятам, то давайте, смелее.

— Не осмелимся, не осмелимся. — И двое мужчин вновь с почтением склонили головы.

Одиноко гулявший по отвесной скале Фэн Мин — крайне важное дело, и поначалу за ним кто-то да следил, однако заметив, что он каждый раз просто прогуливается, расслабились и вернулись обратно и совершенно не обращали на него внимания.

Тем более куда он на отвесной скале может уйти?

Так что самодовольный Фэн Мин, взяв парашют, направился в сторону обрыва.

«Сегодня густой туман, блеск».

«Парашют, а, парашют, ни в коем случае не дай мне стать первым спрыгнувшим с парашютом и разбившимся насмерть человеком в истории этого мира».

Стоя в густом тумане, в котором почти невозможно было увидеть извивающуюся реку и безлюдную зеленую равнину, Фэн Мин надел парашют и закрыл глаза, чтобы вычислить скорость ветра и его направление.

Обратившись лицом к ветру, юноша глубоко вздохнул и невольно вспомнил клятву Жун Тяня: «Если завтра случится беда, Жун Тянь в одиночку преградит её».

«Жун Тянь, Жун Тянь, ты такой лжец. Если я благополучно сбегу, то два месяца буду тебя бить так, что ты не сможешь ходить на заседания».

Шепча проклятия, Фэн Мин с силой бросился с обрыва.

Над головой раздавался лишь резкий свист ветра. Вскоре полные паники, неверия и почти разрывающие горло голоса рассекли небеса:

— Князь Мин… князь Мин прыгнул со скалы!

Примечания:

[1] Обр. в знач.: попасть в переделку.

[2] Жо Янь имеет в виду, что собирался похоронить Жун Тяня в Боцзянь.

[3] Обр. в знач.: энергично и агрессивно.

4 — Chapter 67

Прыгая со скалы, Фэн Мин не задумывался, что в стремительном падении понадобится много сил, чтобы сделать всё возможное и заставить парашют заработать.

На большой высоте скорость ветра неопытным парашютистам рассчитать невозможно. В момент, когда с большим трудом парашют нашёл равновесие, поток ветра направился под опоры зонта-парашюта, резко остановив падение Фэн Мина, и неожиданно начал поднимать его ввысь.

Но тут же сбоку раздался сокрушительный удар: могучая природа в данную минуту разбушевалась, и шквал ветра подхватил парящего в воздухе Фэн Мина, внезапно бросая на скалу.

— А! — Сердце пронзила боль, которая тянулась от правой груди.

К счастью, после одного удара парашют вновь начал набирать высоту, уносясь прочь от скалы. Вернувшись в нормальное состояние, он медленно закружился над рекой, опускаясь всё ниже и ниже.

Плеск! Упав в реку, Фэн Мин понял, что первый этап побега завершён. Барахтаясь в воде, юноша избавился от парашюта и с трудом поплыл к противоположному берегу.

— Перекрыть реку, скорее! Обыскать окрестности в пятидесяти ли, не пропускайте ни травинки!

Добравшись до берега, юноша бросился в близлежащий лес, непрерывно слыша доносящиеся вдалеке крики, сопровождаемые тяжёлым топотом копыт.

Кто бы мог подумать, что преследующие войска такие молниеносные.

Фэн Мин, испугавшись, пробрался в густые заросли розовых цветов и, затаив дыхание, стал высматривать.

— Генерал, на реке обнаружили это! — Солдат протянул выловленный парашют.

Вновь донёсся цокот копыт, раздался звонкий женский голос:

— Нашли князя Мина?

— Принцесса!

— Принцесса Мяо Гуан!

— Докладываю принцессе: местоположение князя Мина пока не известно, Ваш слуга уже приказал перекрыть реку и усиленно искать.

Сидя на лошади, Мяо Гуан была в полной растерянности и вела себя не так, как обычно:

— Он… он спрыгнул со скалы и, возможно, уже…

— Подчинённый нашёл на поверхности реки эту вещь, должно быть, с её помощью князь Мин и сбежал.

Мяо Гуан взяла мокрый парашют и, узнав в нём подъюбник, в ужасе замерла, её лицо покрылось инеем:

— Эй, кто-нибудь, найдите мне его! Приказываю: тому, кто найдёт князя Мина, я попрошу старшего брата-императора даровать титул.

— Слушаемся! — громогласно ответила толпа.

Грохот лошадиных копыт проник в уши.

«Дарует титул?» — Горько улыбнувшись, юноша повернул голову, озираясь по сторонам: на берегу были солдаты, которые уже искали его, отправившись вниз по течению. Если бы он сейчас всё ещё был в воде, не доплыв до берега, то его наверняка могли найти.

Всё произошло внезапно, так что Мяо Гуан и её люди были вынуждены отправить в погоню лишь головной отряд, количество солдат было мизерным, к тому же из-за того, что парашют нашли на поверхности воды, всё их внимание сосредоточилось на реке. Густой лес в сравнении с рекой было сложнее обыскать. Всё-таки, воспользовавшись случаем, можно было далеко уйти, и Фэн Мин стал тихо пробираться сквозь густые заросли, а спустя некоторое время бросился бежать.

Бешено мчась по лесу, юноша начал задыхаться всё сильнее и сильнее. Мало-помалу ему становилось плохо, и с каждым шагом безудержная боль охватывала грудь.

— У-у… — юноша глухо простонал и торопливо развязал верхние одежды. На груди не было кровотечения, лишь багровый синяк. — Плохо дело, боюсь, треснуло ребро.

В дыхании ветра чувствовалась тревога, и Фэн Мин, оглядевшись по сторонам, тотчас же прижался ухом к земле.

Юноша слышал о том, что предки умели, прижав к земле ухо, узнать местоположение врага, но сам он, конечно же, не обладал таким навыком. Однако земля действительно лучше воздуха передавала звуки. Фэн Мин немного послушал. Хоть и неизвестно было, сколько людей и откуда они скачут, он понял одно — преследующие войска уже приближаются.

Тело ранено, преследующих войск много — при таких перспективах момент, когда его настигнут, положив конец грандиозному побегу, лишь вопрос времени. Фэн Мин старался понять ход мыслей неглупой Мяо Гуан: девушка наверняка понимала, что ему ни за что не выбраться из леса, если послать солдат с противоположной стороны, так что если Фэн Мин сейчас всё же попытается сбежать, то он всё равно попадётся в расставленные сети.

Хмуря брови и обдумывая сложившуюся ситуацию, Фэн Мин внезапно заскрежетал зубами:

— Рисковать так рисковать, покажу тебе один способ: зная, что на горе тигр, всё равно пойду в ту сторону [1]. — Юноша поднял руку, и грудь вновь пронзила боль. Пересиливая себя, он снял верхнюю одежду, порвал её на лоскуты и развесил на дереве.

— Заставлю-ка вас взглянуть на это дерево и пораскинуть мозгами.

Не теряя ни минуты, он шагнул вперёд, расставляя сбивающую с толку загадку для солдат. Больше не направляясь в глубь леса, он развернулся и пошёл по старой тропе обратно.

С осторожностью вернувшись на то место, где в нескольких метрах от лесной чащи Мяо Гуан обследовала берег, Фэн Мин, насторожившись, залёг в густую траву.

— Есть какие-нибудь новости?

— Докладываю принцессе: князя Мина пока не нашли. Но генерал Мо вместе с войском уже обследует лес: если князь Мин действительно скрывается там, то рано или поздно столкнётся с ними.

В душе Фэн Мин выкрикнул: «Еле пронесло!», войска и впрямь подступали к нему.

Мяо Гуан серьёзно кивнула:

— Передайте приказ: князь Мин хитрый и коварный, нужно поймать его живым и невредимым. — Свесив голову в раздумьях, девушка добавила: — Если придётся стрелять, не цельтесь в сердце, лёгкое или шею. Если он случайно умрёт, то уничтожит ваш род до девятого колена [2].

В душе Фэн Мин пожаловался на несправедливость: «Если говорить о хитрости и коварстве, где мне сравниться с тобой?»

Скакун приблизился, и гонец доложил:

— Докладываю принцессе: генерал Мо в лесу нашёл это. — В руках лазутчика была та самая разорванная одежда Фэн Мина.

Девушка взяла вещь и, нахмурившись, спросила:

— Это нарочно оставленный лоскут, в этом есть какой-то смысл?

Находящийся рядом генерал возразил:

— Отвлекающий манёвр и только.

— Нет, князь Мин очень умён и не будет делать напрасные дела, здесь определённо есть какой-то смысл.

Увидев, что Мяо Гуан сомневается и в духах, и в демонах [3], ломая голову, Фэн Мин чуть не засмеялся.

Лазутчик вновь заговорил:

— Генерал Мо, найдя эти лоскуты развешанными на дереве, стал странным и, не осмелившись самоуправствовать, приказал подчинённому запросить указаний у принцессы.

— Хм, я сама пойду взгляну. — Мяо Гуан натянула поводья: — К какой уловке он прибег на этот раз?

Юноша, лёжа в зарослях травы, наблюдал почти полчаса, поиски на реке уже заканчивались. Предки, очевидно, совсем не знали, что наиболее опасное место тем не менее самое безопасное — никто так и не додумался обшарить находящиеся неподалёку от коня Мяо Гуан заросли.

Это считалось своеобразной психологической стратегией.

Увидев, как множество людей двинулось в сторону леса, Фэн Мин воспользовался моментом и под покровом темноты тихо пополз к берегу. Убедившись, что берег пуст, Фэн Мин выбрался из своего убежища, тихо направился к реке и, словно живущая у реки маленькая змея, бесшумно нырнул в воду.

Заранее приготовленный тростник сунул в рот и поплыл на другой берег.

Подножие Сюанья, где был заточён Фэн Мин, находилось неподалёку от противоположного берега. Сейчас, по-видимому, Жо Янь перекрыл всю окрестность, не упуская из виду ни травинку, ни дерево. Единственное место, которое он мог упустить, — это его собственная императорская уединённая резиденция и тюрьма Фэн Мина — Сюанья.

«Надеюсь, в этот раз я не ошибся».

Держа во рту тростник, юноша на одном дыхании добрался до другого берега. Фэн Мин был крайне благодарен Жун Тяню за те дни, когда тот безжалостно заставлял его тренироваться с мечом. Если бы не прозорливость Жун Тяня и знание, что Фэн Мину необходимо будет спасать свою жизнь, то сегодня даже переплыть на другой берег у юноши не хватило бы сил.

Выбравшись на сушу и тяжело дыша, юноша даже отдохнуть не осмелился, сразу же начав взбираться на гору.

На одном дыхании преодолев несколько десятков чжан [4], Фэн Мин внезапно почувствовал в горле вкус крови. Его ноги обмякли, но он понимал, что сейчас нельзя останавливаться, и, резко вдохнув, продолжил бешено мчаться.

Фэн Мин выбрал тернистую и трудно проходимую тропу, чтобы избежать встречи с преследующим войском. Вскоре показалась отвесная скала. Пока что юноше везло. Но страх не отпускал, так что менее чем через полчаса бега он увидел ведущую к скале тропу.

С осторожностью осмотревшись по сторонам и не услышав ничьих голосов, юноша немного успокоился и выскочил из лесного укрытия, прихватил с собой найденную палку.

— Нужно встретить одного отставшего охранника и сразу же палкой размозжить… — Фэн Мин, тяжело дыша, говорил сам с собой, подавляя чувство скорого обморока. — …Потом переоденусь в его одежду и, притворившись охранником… и последовав за людьми, сбегу…

Юноша поднял голову и внимательно поглядел вдаль: в шатком взгляде действительно, как он и хотел, отразилась одинокая фигура. Человек, что был облачён в одежду охранника, рассеянно оглядывался по сторонам, скорее всего, разыскивая Фэн Мина.

— Ох, именно ты, несчастный. — Фэн Мин, держа древесину, подкрался к нему сзади бесшумно, словно кот.

Не успел юноша подобраться ближе и замахнуться для безжалостного удара, как его колени внезапно обмякли, и Фэн Мин позорно повалился на землю, выпуская из рук палку, которая откатилась в сторону.

С самого начала он неистово мчался, к тому же раненый — мышцы уже утомились, а силы иссякли. Как только юноша замер, не найдя в себе сил даже обернуться, из глаз тут же посыпались искры, и от изнеможения Фэн Мин лишился чувств.

«Нельзя-я, кто бы мог подумать, что именно сейчас я потеряю сознание, я и впрямь самый невезучий беглец в мире». — Погружаясь во тьму, Фэн Мин хотел залиться горькими слезами.

Очень сметливый охранник, почувствовав сзади лёгкое дуновение ветра, внезапно обернулся, когда нападавший неожиданно рухнул вниз. Приглядевшись в лицо нападавшего, охранник чуть не завопил, но, вспомнив о нынешнем положении, сразу же проглотил крики.

— Князь Мин? —У охранника были тонкие черты лица, а глаза чёрные и живые, сам же молодой человек, удивлённый и радостный, припал к земле и тихо позвал: — Князь Мин, князь Мин, это я — Жун Ху.

Князь Мин уже потерял сознание, разве мог он услышать?

— Старший брат. — Из лесной чащи выскочила ещё одна тень, которая тоже была облачена в одежду охранника. Юноша задыхался и был сильно встревожен, видимо, из-за спешки. — Я выяснил, что князя Мина наверху нет, он… он прыгнул со скалы. — Сказав это, молодой человек печально всхлипнул.

— Ле-эр, по-твоему, это кто?

Ле-эр как только узнал, что Фэн Мин прыгнул со скалы, так опечалился, что хотел громко расплакаться. Опустив голову и поглядев, юноша узнал до боли знакомое лицо.

— Князь Мин? — Тотчас же подпрыгнул и, не смея верить глазам, Ле-эр посмотрел на брата.

— Старший брат, но как князь Мин оказался здесь?

— Не знаю, я как раз думал, как пробраться на скалу и спасти его, обернулся… — Жун Ху почесал в затылке. — И князь Мин уже лежал у ног.

— Хе-хе, ха-ха-ха-ха, — обменявшись растерянными взглядами, братья тихо рассмеялись.

— Вот повезло, всё путано, да только нам удалось вернуть князя Мина.

— Здесь опасно, немедленно уходим.

Двое юношей подняли Фэн Мина и проворно скрылись в лесу.

В прекрасную весеннюю погоду все полны бодрости. В большой комнате старейшины клана Туюэ горел бодрящий и приятный фимиам.

Переполненный сожалением Фэн Мин нехотя проснулся.

Неожиданно упасть по дороге, ведущей к Жо Яню, который наверняка по воле злого рока вновь схватил его и вернул себе, — подумав об этом, юноше не хотелось вновь открывать глаза.

— О, князь Мин проснулся!

— Да ну? Цю Син, не стоит болтать ерунды, все эти дни ты кричала это неоднократно, и каждый раз мы напрасно радовались.

— Я видела, как ресницы князя Мина дрогнули. Увы, прошло много дней, скажи, князь Мин может всю жизнь так проспать?

— Быть такого не может! Князь Мин такой хороший, как может Небо так мучить его?

Звонкий голос звучал так, будто вот-вот расплачется, а над головой донеслось тяжёлое дыхание.

«Определённо, это сон». — Неоднократно Фэн Мин повторял себе, что это невозможно, но сейчас, всё же не удержавшись, тайком приоткрыл глаза.

На двух до боли знакомых и светлых личиках было одинаково скорбное выражение — две милые сестрёнки Цю Юэ и Цю Син.

— А! — боясь поверить, юноша внезапно открыл глаза. — И в самом деле вы? Вы… вы тоже позволили Жо Яню…

— А! — Цю Син и Цю Юэ одновременно вскрикнули ещё громче Фэн Мина. — Князь Мин проснулся! Князь Мин в самом деле проснулся!

Бурный порыв ветра донёсся с улицы, и Ле-эр, ворвавшись в комнату, спросил:

— Проснулся? В самом деле проснулся? Цю Син, если снова обманешь меня, я тогда… — Взгляд внезапно упал на полные слёз глаза Фэн Мина, и юноша, словно лишившись души, застыл на месте.

Всего один миг, и Фэн Мина приветливо и со слезами окружили.

Бросившись на шею Фэн Мину, Цю Син плакала и заливалась смехом:

— Князь Мин наконец-то проснулся, мы до смерти беспокоились.

— А, князь Мин, больше не нужно никуда убегать! Гляньте, как только сбежали, сразу же оказались в Ли, а нам совсем не хотелось жить.

— К счастью, князь Мин проснулся, иначе как бы мы объяснялись перед государем.

Явившийся в спешке Жун Ху увидел их безумный восторг и, стоя в стороне, старался скрыть улыбку.

— Цю Юэ… Цю Син… Ле-эр… Жун Ху… — оглядел их слева и справа Фэн Мин и, задумавшись, спросил: — Как вы здесь оказались? Я… я не…

Цю Син затрещала, как сорока:

— Государь, узнав, что князь Мин в Боцзянь, сразу взял Мэй Цзи и отправился к государю Боцзянь, но кто мог знать, что государь Боцзянь потеряет князя Мина? Негодяй Жо Янь неожиданно посеял раздоры и, используя совершенно никчёмного второго принца Боцзянь, собирался погубить нашего государя.

— Государь очень умный, как он может умереть от руки Бо Яо? — Ле-эр вмешался: — Только причинит государю много хлопот и всё.

— Потом государь догадался, что князь Мин в руках Жо Яня, поэтому тайно пробрался в Ли.

— Однако Жо Янь слишком хитёр и, заполучив князя Мина, надёжно спрятал нашего...

— Ох, Ле-эр, незачем вмешиваться в разговор, — недовольно поглядела на него Цю Син.

Ле-эр скорчил рожицу, но всё же поспешил прикрыть рот.

Теперь довольная Цю Син, снова смотря на Фэн Мина, сказала ему:

— Жо Янь очень строго охранял князя Мина, государь беспрерывно искал князя, а позже узнал, что у царствующего дома Ли на скале Сюанья есть закрытая для посторонних резиденция. Однако он ещё не был уверен, там ли держат князя Мина. Если бы князя там не оказалось, то он, как говорится, скосив траву, спугнул бы змею [5]...

— Цю Син, что ты ходишь вокруг да около? Твои слова только путают князя Мина, — подняла гвалт Цю Юэ. — Но так или иначе, мы подстрекли клан Туюэ выступить против чиновников и самой страны Ли. Государь в столице Ли устроил пожар, поднимая смуту, заставляя надоедливого Жо Яня крутиться волчком и позволяя Жун Ху и Ле-эру исследовать обстановку.

— Ну-ну, вы, две девушки, чего расшумелись? Полагается позволить старшему брату высказаться. Если бы не старший брат, удалось бы вернуть князя Мина? — Ле-эр, не показывая слабости, вскинул подбородок.

Жун Ху посмотрел на этих маленьких скандалистов и бессильно засмеялся:

— Я не заслужил похвалы, князь Мин сам сбежал и только упал в обморок на пути, а я с Ле-эром, переодевшись стражниками и рассчитывая пробраться на скалу, к счастью, натолкнулись на него, не более. Самое радостное: перед тем, как подняться на скалу, мы несколько раз прочесали местность у подножия и подготовили путь для побега, который оказался полезным. — Он ненадолго замолчал и затем продолжил: — Только вот князь Мин едва проснулся, тело всё ещё перебинтовано, а вы так его обняли, едва ли ему хорошо.

Слуги опустили взгляды. Увидев, что они и правда, словно осьминоги, облепили перебинтованное тело Фэн Мина, то невольно покраснели и, разжав руки, отошли на два шага.

Подвергшись их крепким объятиям, Фэн Мин уже задыхался, рана в груди ещё смутно побаливала. Увидев, как они разжали руки, юноша в душе был чрезмерно благодарен Жун Ху за заботу.

— Вы все здесь, а где Цю Лань?

— Цю Лань осталась во дворце, — Цю Юэ сказала в ответ. — В день нашего отбытия она очень сильно плакала, кричала, что тоже хочет спасти князя Мина. Однако государь сказал, что приближённая горничная слишком хлопотная, чтобы брать её с собой.

— Государь мудр, вы двое достаточно хлопотные.

— Пф, а без нас Вы можете обойтись? — Цю Син, естественно, поддержала Цю Юэ и пристально поглядела на Ле-эра: — Без нас клан Туюэ легко бы согласился помочь государю?

Фэн Мин непонимающе посмотрел на Жун Ху, и тот объяснил:

— Матушка Цю Юэ и Цю Син из клана Туюэ вышла замуж за мужчину из Силэй, где и осталась. И сейчас благодаря Цю Юэ и Цю Син старейшина клана Туюэ так приветливо помог Силэй.

— А-а, вот оно что, — понял Фэн Мин. В душе ему очень хотелось спросить кое о чём, однако он всё никак не мог набраться храбрости.

Заметив нерешительность на лице Фэн Мина, Ле-эр стал догадываться кое о чём и, хихикая, спросил:

— Почему князь Мин не спросит, где государь?

— Жун Тянь… Где он? — При упоминании имени Жун Тяня сердце невольно подскочило, а сам Фэн Мин, тихо обозвав себя никчёмным, припомнил, что, как только увидит мужчину, обязательно надаёт тумаков, наказав его за запоздалое спасение.

— Государь, чтобы сдержать Жо Яня, пока задержался в столице. — Жун Ху тихо сказал: — Боюсь, пройдёт немало времени, прежде чем мы сможем встретиться с ним.

— Что? — вскрикнул от ужаса юноша и вскочил с кровати: — Ему жить надоело, неожиданно перед носом Жо Яня проникать туда-сюда? — Рана резко заболела, вероятно от того, что её потревожили движением, и Фэн Мин, ойкнув, вновь повалился на постель.

— Князь Мин, осторожнее с ранением. — Встревоженные слуги успокаивающе затараторили: — Князю Мину не стоит переживать, государь очень скоро вернётся.

— Не вернётся, и ладно! — Фэн Мин зло прорычал: — Всё равно он тоже не желает видеть меня.

— Как может государь не желать увидеться с князем Мином? — Цю Син утешающе сказала: — Все эти дни, пока князь Мин пропадал без вести, государь перестал есть и сильно похудел. В Боцзянь государь неожиданно встретился с теми, кто замышлял козни против него, и получил ранение. Его рана ещё не успела зажить, а он, пренебрегая опасностью, сразу же пробрался в Ли. Разве всё это не ради князя Мина? А ещё, когда мы в прошлый раз тайно проникли за границу, государя чуть не… — Краем глаза увидев Ле-эра и Жун Ху, которые непрерывно подмигивали ей, девушка поняла, что не должна говорить этих слов, и проглотила то, что чуть не сорвалось с языка.

— Что чуть не случилось?

— Ничего. — Четыре слуги изо всех сил закачали головами. — Правда, ничего.

Юноша, в душе растрогавшись и к тому же обеспокоившись, холодно фыркнул:

— Я же уже спасён, почему не попросить Жун Тяня отступить? Неужели я не буду беспокоиться?

Жун Ху сделал два шага вперёд и наклонился, приблизившись к уху Фэн Мина:

— Жо Янь — злодей, и он ни за что не отпустит непокорных ему людей. Если бы не помощь государя, то, боюсь, он тотчас же направил войска и уничтожил бы клан Туюэ. Поэтому князю Мину негде залечить раны.

— До Силэй долгий путь, князь Мин ранен, и ранен очень тяжело. К тому же войска Ли усиленно охраняют границы, так что уехать вовсе нелегко. Сейчас самое безопасное и уютное место лишь здесь, — тоже кивнул Ле-эр.

Фэн Мин поглядел на Цю Юэ и Цю Син и вновь посмотрел на Жун Ху и Ле-эра.

«Жун Тянь прямо сейчас, невзирая на смертельную опасность, в столице Ли привлекает внимание Жо Яня, а я… я хотел надавать Жун Тяню тумаков».

Стыд и разочарование от невозможности увидеться с Жун Тянем из глубины души, словно фонтан, выплеснулись наружу.

— У нас есть какое-нибудь решение, которое поможет защитить Жун Тяня? — Фэн Мин с нетерпением сказал: — Он в опасном положении, и теперь наша очередь защитить его. Ле-эр, Жун Ху, полностью разузнайте все новости в столице Ли.

Странный блеск, мелькнувший у каждого в глазах, нёс один смысл: «Сможем сохранить Вас, тогда и успокоимся».

— Остальное обсудим позже, князю Мину всё же лучше сначала залечить рану.

— Верно, чем раньше князь Мин залечит рану, тем скорее мы вернёмся в Силэй.

Цю Юэ, взяв лекарственный настой, поднесла его ко рту Фэн Мина:

— Князь Мин, для начала выпейте отвар.

— Очень горькое, — хмуро пожаловался Фэн Мин, едва попробовав.

— Это секретное средство клана Туюэ, раны князя Мина с его помощью быстро заживут.

— Я не хочу пить.

— Так не пойдёт, необходимо выпить. Цю Син, иди сюда, помоги мне.

— Я не хочу пить! Оно очень горькое.

— Ха-ха, князь Мин всё такой же князь Мин.

Жун Ху медленно кивнул:

— Угу, как обычно.

Поглядев на Цю Юэ и Цю Син, старающихся справиться с упрямым Фэн Мином, Ле-эр загадочно улыбнулся, шёпотом спросив Жун Ху:

— Старший брат, князь Мин пробыл у Жо Яня немало дней, скажи, Жо Янь не или…

Жун Ху яростно поглядел на Ле-эра:

— Осмелишься спросить это? Осторожно, государь отрежет твой язык.

— Князь Мин красивый, и некоторые пускают по нему слюни. Государь в те дни тоже много с кем спал. — Ле-эр, высунув слегка язык, больше не проронил ни слова.

Примечания:

[1] Обр. в знач.: не бояться трудностей.

[2] Самое страшное наказание в древнем Китае — это уничтожение рода до 9-го колена, то есть убивали не только самого виновного, но и всех его двоюродных, троюродных родственников и далее до девятого колена родства.

[3] Обр. в знач.: сомневаться решительно во всём, подозревать всех и вся.

[4] Чжан - китайская сажень, равна 3,33 метра.

[5] Образно: насторожить, привлечь внимание противника.

4 — Chapter 68

Благодаря лекарству клана Туюэ рана Фэн Мина очень скоро затянулась. Но спустя десять дней юноша уже больше не мог сидеть спокойно и горел желанием вернуться в столицу Ли, чтобы встретиться с Жун Тянем.

Жун Ху, как и все, не готов был отправлять его вновь в пасть тигру и неоднократно его отговаривал. Ле-эр же не прекращал придумывать множество всякой всячины, чтобы Фэн Мин ни на минуту не скучал.

В этот день были мягкий ветерок и яркое солнце, а на лугу проклюнулась первая весенняя трава, вызывая в сердце радость.

— Докладываю князю Мину: отправленный в Литун шпион вернулся.

— Э? — Юноша тотчас же спрыгнул с коня, заставляя Цю Юэ и остальных слуг разом вскрикнуть.

— Князь Мин, осторожнее!

— Помедленнее и осторожнее спускайтесь.

Фэн Мин махнул рукой на Цю Юэ, опустил голову и спросил стоящего в стороне на коленях шпиона:

— Какие там новости?

— Докладываю князю Мину: император Ли, узнав, что князь Мин сбежал, впал в ярость и убил несколько стражников, охранявших князя, даже принцессе Мяо Гуан сделал выговор. Сейчас в Литун поднялся хаос и опасность угрожает каждому. Боюсь, эта головная боль не скоро отпустит императора Ли.

— А что насчет Жун Тяня? Видел его, нет?

Шпион украдкой поднял голову, глянув на Фэн Мина, шёпотом сказал:

— Ваш покорный слуга не видел государя, но получил секретное сообщение от него. Ваш слуга хочет сообщить князю Мину: не нужно беспокоиться, он скоро вернётся.

— Скоро — это когда? — Фэн Мин внезапно закричал, посторонние даже испугались, а шпион опустил голову ещё ниже, чем прежде, не осмелившись подать голос.

Фэн Мин сновал по лугу взад-вперёд, пиная камушек и шёпотом ругая Жун Тяня. Вновь подойдя к шпиону, юноша со вздохом сказал:

— Ты тут ни при чём, ты хорошо выполнил свою задачу. — Он сделал паузу и, похоже, не желая сдаваться, спросил: — Как скоро он вернётся, дня через три или пять?

— Этого... Ваш слуга действительно не знает. Государь не передавал посланникам сообщение, Ваш слуга не осмелился спросить.

Юноша разочаровано обернулся и, поглядев на Цю Юэ и других слуг, нахмурил изящные брови.

Ле-эр радостно подбежал:

— Князю Мину незачем волноваться, государь лихой и сильный. Ему было трудно пробраться на родину Жо Яня и теперь, разумеется, будет увлекательно перевернуть небо и опрокинуть землю [1].

Фэн Мин свирепо уставился на него:

— Именно потому, что это родина Жо Яня, я и беспокоюсь. Там пучина дракона и логово тигра [2], понимаешь, нет? Если по чистой случайности его поймают… — Вспомнив те дни, проведённые в руках Жо Яня, что казались краем преисподней, где один неверный шаг вёл к гибели, Фэн Мин невольно задрожал от холода.

— Тревожиться тоже нет смысла, князю Мину всё же нужно успокоиться и подождать несколько дней, — закончил Жун Ху и обратился к шпиону: — Вновь направьте людей в Литун разузнать.

— Слушаюсь!

После стольких дней ожидания всё ещё не было видно и тени Жун Тяня. Который день шпион возвращался без вестей, отчего Фэн Мину становилось крайне тягостно. Цю Юэ и другие слуги хоть и составляли ему компанию, однако без Жун Тяня словно чего-то не хватало. Фэн Мин ощущал себя опустошённым и не находил себе места.

Цю Син всё время помогала Фэн Мину подводить коня. Этого серовато-чёрного коня ему подарил старейшина клана Туюэ, а подаренного Жун Тянем Байюня из-за чрезмерной броскости побоялись привезти в Ли.

— Князь Мин, ещё немного покатайтесь, и после мы сразу пойдём обедать.

Фэн Мин удручённо покачал головой:

— Не хочу кататься, мы возвращаемся. — Мрачно опустив голову, он пошёл обратно.

Цю Син, тотчас же взяв поводья, передала их следовавшему за ними охраннику и побежала за Фэн Мином.

— Князь Мин в дурном настроении.

— Угу, и не удивительно, князь Мин скучает по государю, эх.

Внезапно сзади между Цю Юэ и Цю Син высунулась мордашка Ле-эра:

— Хо-хо, вы смеете сплетничать о государе.

— Ой, так напугал, что мы аж подпрыгнули. — Цю Юэ платочком похлопала Ле-эра по глазам: — Где уж нам сплетничать о государе, но, Ле-эр, почему государь всё ещё не возвращается?

— Это я знаю, только мужские дела нельзя рассказывать служанкам. — И Ле-эр обнажил странную улыбку.

— Говори-говори! Цю Син, хватай его!

— Ха-ха-ха, вам не удастся схватить меня.

Фэн Мин, опечаленный, вернулся в комнату, обернулся и увидел, что Ле-эр вместе с двумя озорницами неизвестно куда ускользнули развлекаться, сзади лишь Жун Ху преданно следовал за ним.

Он обратился к Жун Ху, говоря:

— Жун Ху, ты иди отдохни. Я устал, думаю вернуться в комнату и вздремнуть.

— Князь Мин поест, а потом как раз вздремнёт?

— Нет аппетита, после сна поем. — Фэн Мин, скорчив гримасу, похожую на горькую тыкву, пошёл в комнату.

Клан Туюэ оказал ему хороший приём, предоставил хорошее лекарство и хорошего коня, даже место, где располагалась опочивальня Фэн Мина, было очень красивым, а ещё на заднем дворе неожиданно оказалось стадо белоснежных крольчат. Цю Юэ, когда они только приехали, сразу закричала, что для кроликов это самое хорошее место.

Подняв занавеску, Фэн Мин лениво зевнул.

Зевок ещё не закончился, как внезапно появилось тревожное чувство, предупреждающее об опасности, а воцарившаяся в комнате удивительная тишина заставила Фэн Мина насторожиться.

В комнате кто-то есть!

Неужели ужасные шпионы Жо Яня уже выяснили, что Фэн Мин скрывается у клана Туюэ, и тайно пробрались сюда?

Юноша и ахнуть не успел, как инстинктивно собирался прижаться к стене, избегая внезапного нападения со спины.

Но сзади донеслось лёгкое дуновение ветерка.

О нет, кто-то притаился за дверью.

— Жун… — Чтобы юноша не смог договорить «Ху», зовя на помощь, некто вытянул привыкшую сжимать меч руку из-за плеча Фэн Мина и крепко зажал ему рот.

— М-м...

Юноша старался сопротивляться, однако так и не смог ни на йоту пошевелиться, а ранение болью отдалось в груди.

Ушко Фэн Мина было нагло схвачено в плен чужих губ и подверглось нападкам влажного горячего языка. Раздался низкий притягательный и в то же время улыбчивый голос:

— Я не хочу, чтобы Жун Ху потревожил нас.

Голос и фраза были до боли знакомыми, но такие шутки заставляли скрежетать зубами.

Фэн Мин вздрогнул всем телом, а ресницы намокли от слёз.

Хватка рук внезапно стала крепче, прижимая юношу к груди.

— Иди сюда, позволь мне сжать тебя в своих объятиях. — Успокаивающий запах Жун Тяня плотно обволакивал Фэн Мина.

Горячие губы от тоски словно сошли с ума, осыпая щёки юноши поцелуями. После, нежно распробовав вкус губ, которых так давно не касался, Жун Тянь обнажил нежную улыбку:

— Сильно похудел, щёчки даже впали. И всё из-за того, что я, дурной, не смог тебя как следует защитить. — Слова были пропитаны сожалением и переживанием.

Фэн Мин по-прежнему не мог отойти от удивления, лишь, распахнув чёрные и живые глаза, беспрестанно смотрел на Жун Тяня.

— Почему ты так смотришь на меня? — Жун Тянь приблизился и слегка потерся носом об его щёку. — Неужели ты уже забыл моё лицо?

— Жун Тянь? — Фэн Мин долгое время глупо глядел на него, а затем тихо сказал: — Разве ты не в Литун? Шпион только что сказал, что ты неизвестно когда вернёшься.

— Ты не хочешь видеть меня?

— Ты… ты… — Фэн Мин долгое время просто повторял «ты», но наконец отреагировал: стоило ему сжать губы, как он неожиданно разрыдался во весь голос: — Ты снова насмехаешься надо мной! Когда настолько страшно, ты насмехаешься надо мной! Ты…

— Фэн Мин, тебе не следует плакать. — Жун Тянь зажал рот громко плачущего Фэн Мина и сердито произнёс: — Снаружи критичное положение, как я мог позволить обычному слуге раскрыть своё местоположение? Я не хотел лгать тебе.

Фэн Мин оторвал руку ото рта и вдобавок, не щадя, укусил её:

— Ты этого хотел, в прошлый раз, в Фаньцзя, ты насмехался надо мной, у меня сердце от страха чуть не остановилось, на этот раз ты вновь пустил в ход старый трюк. Я спрашиваю тебя: раз уж ты приехал, то какого чёрта воровато прятался за дверью?

Жун Тянь, запинаясь, проговорил:

— Конечно… конечно, чтобы приятно удивить тебя…

— Конечно, чтобы посмотреть: напугает меня это или нет! — Фэн Мин прекратил кричать и, почувствовав, что ещё не утолил злобу, пнул Жун Тяня по ноге, развернулся и сердито уселся на кровать.

— Фэн Мин, не нужно сердиться. — Жун Тянь подошёл, опустился на колени перед юношей и поднял голову: — Я всю дорогу грезил увидеть тебя, при мысли о тебе моё сердце заходилось в бешеном ритме. Но, явившись сюда, я внезапно оробел.

— Чего ты испугался?

— Я и не знаю. — Взгляд бездонных глаз Жун Тяня тихо коснулся Фэн Мина. — Возможно, чем больше сближаюсь с тобой, тем страшнее взволнован и рад при встрече с тобой.

Сердце Фэн Мина стремительно потеплело, горло сдавило, бранные слова больше не вырывались наружу, и, протянув руку к Жун Тяню, юноша потянул его к себе, заставляя встать и усесться рядом.

— Скучал по мне?

— Не было ни минуты, чтобы не вспоминал о тебе. — Жун Тянь, позволив Фэн Мину облокотиться на себя, со вздохом сказал: — Я чуть с ума не сошёл от тоски.

У внимательно вглядывающегося в мужчину Фэн Мина тоже заболело сердце:

— Ещё скажи мне, что сам похудел. Всё из-за этого чёртового Жо Яня. Я обязательно схвачу его и увезу в Силэй, где хорошенько запру на несколько лет, а потом заставлю уйти от мира и принять монашество. — Заговорив о Жо Яне, юноша неизбежно заскрежетал зубами.

Жун Тянь рассмеялся:

— Насчёт заточения Жо Яня в Силэй, по возвращении домой вновь вернёмся к этому разговору. Я уже помог тебе немного вернуть должок.

— Что? Немного вернуть должок?

— Я с помощью хитрости поджог сокровищницу Жо Яня и улизнул прямо у него из-под носа, заставив его потерять лицо.

Фэн Мин резко сел и, не сдержавшись, крикнул:

— Ты встретился с Жо Янем? В столице Ли? О, Небо, и тебя, кто бы мог подумать, он не изрубил на котлеты!

— Почти не изрубил в крошево, — Жун Тянь, вспомнив тогдашнее положение, слегка содрогнулся. — К счастью, в той случайной встрече с Жо Янем при нём было немного солдат, к тому же это произошло в пригородном месте, только поэтому и удалось сбежать. — Опустив голову, мужчина глубоким голосом сказал на ушко Фэн Мину: — Фэн Мин, я дрался с Жо Янем, кроме того, с лихвой отплатил ему за то, что он обидел тебя.

Глаза Фэн Мина сверкнули, и, наклонив голову, юноша спросил:

— Ты ранил Жо Яня?

Его лицо было таким красивым и изящным, что Жун Тянь, испытывая искушение, открыл рот и сжал светло-красные губы юноши, заботливо пробуя на вкус, после чего со смехом сказал:

— Меч пронзил его грудь, и он почти мёртвым вернулся во дворец. Ох, если бы не его приближённый охранник, который отдёрнул его на один цунь [3], тогда мой меч отнял бы его жизнь.

В голове внезапно возникло странное чувство, Фэн Мин не мог сказать, что именно его терзало, и в замешательстве поглядел на Жун Тяня.

— В чём дело?

Немного поразмыслив, юноша поднял голову и спросил:

— Жо Янь неплохо владеет боевым искусством, встреча к тому же произошла на его территории, ты всадил в него свой меч, тогда как получилось, что ты цел и невредим?

Жун Тянь остолбенел и, восхищаясь сообразительностью Фэн Мина, вздохнул.

— Кхэ-кхэ, на самом деле… Я не могу сказать, что цел и невредим. — Жун Тянь, преуменьшая, ответил: — Небольшая рана всё же есть.

— Ты ранен? — Фэн Мин внезапно подпрыгнул и спешно заговорил:— Куда? Куда тебя ранили?

— Нет, разве под ребро…

Не успел мужчина закончить предложение, как его одежда на одном дыхании была разорвана Фэн Мином.

Увидев рану, Фэн Мин резко вдохнул холодный воздух. Правый бок был забинтован белой марлей, которая уже почти вся окрасилась кровью, рана явно была большой и глубокой.

— Не нужно смотреть, через несколько дней заживёт. — Жун Тянь протянул руку, загородив рану от дрожащего взгляда Фэн Мина.

Сам же юноша, отклонившись в сторону, немедля прокричал:

— Цю Юэ, Цю Син, эй, кто-нибудь, сюда-а! Скорее бинты! Лекарственные травы!

Снаружи слуги, услышав крик Фэн Мина, наперебой ворвались в комнату и, увидев Жун Тяня, конечно же, удивились и обрадовались.

Лишь Ле-эр с Жун Ху, уже тайно получив известие, почтительно поприветствовали Жун Тяня, к тому же, поглядев на Фэн Мина, высунули языки, признаваясь в сокрытии преступления.

Ранение Жун Тяня не было лёгким — слуги, увидев его, подпрыгнули, испугавшись. Но, будучи самыми смышлёными слугами во дворце, они не нуждались в каких-либо указаниях — каждый тотчас же спешно забегал, готовя лекарство и бинты.

Жун Тянь сидел в кресле, приказывая Цю Юэ и остальным быть осторожными с его раной.

Стоящий в стороне Фэн Мин наблюдал за тем, как распускается марля, обнажая нанесённую рану, смотреть на которую сейчас было ещё страшнее, чем когда её скрывали бинты. Юноша не хотел мешать слугам помогать Жун Тяню перебинтовывать рану. Крепко закусив нижнюю губу, Фэн Мин не проронил ни слова, однако слёзы капля за каплей, срываясь с ресниц, обжигали кожу.

Мужчина, неожиданно подняв голову, увидел, в каком состоянии находится Фэн Мин.

— Фэн Мин, выйди, не нужно смотреть.

Юноша не проронил ни слова, вытирая слёзы, он не двигался с места, очевидно, не собираясь уходить.

— Князь Мин, пожалуйста, пока подождите снаружи, мы скоро перебинтуем.

Слуги несколько раз порывались его убедить уйти — Фэн Мин всё же упрямо не соглашался, но его лицо становилось белее и белее. Цю Юэ и остальные слуги, зная, что его ранение ещё не зажило, невольно тревожились в душе.

Долгое время смотря на Фэн Мина, Жун Тянь вздохнул:

— Забудь, иди сюда. — И протянул руку Фэн Мину.

Юноша, без промедления воспользовавшись случаем, уселся на левую ногу Жун Тяня и, не мешая перевязке, крепко сжал его руку.

— Ты, наверное, считаешь, что я очень труслив.

— Почему? — По беззаботному тону Жун Тяня и подумать нельзя было, что он серьёзно ранен, даже сейчас, во время нестерпимо болезненной перевязки. — Я лишь считаю, что ты первый красивый мужчина Поднебесной.

Фэн Мин не удержался от смеха:

— Первый красивый мужчина Поднебесной — император Боцзянь. — Припомнив, что для выбора наследного принца Боцзянь были предъявлены три условия, он не знал, плакать ему или смеяться, и было неизвестно, как там теперь поживала малышка Линь Тань.

— М… — Жун Тянь глухо простонал, похлопав по руке Фэн Мина. — Сиди спокойно и не двигайся.

Улыбка сразу же исчезла, а лицо стало ещё бледнее:

— Ой, я забыл, что тебя перевязывают. Я сделал тебе больно?

— Невыносимо больно. — Неожиданно изогнув губы в лёгкой улыбке, Жун Тянь прошептал: — Если сильно беспокоишься за меня, тогда поцелуй, и эта боль сразу исчезнет.

Фэн Мин, чьё лицо сейчас посинело, услышав это, невольно покраснел. Он обернулся и сосредоточенно посмотрел на перевязанную рану, но стоило услышать любовные речи Цю Юэ и Цю Син, как стало ещё более неловко.

Вновь обернувшись, юноша посмотрел на Жун Тяня, который уже закрыл глаза в ожидании «болеисчезающего» поцелуя.

— Я совсем не… — Фэн Мин думал отказаться от этого разжигающего чувства требования, но как раз в этот момент, вероятно, кто-то случайно задел рану, и на красивом лице Жун Тяня проскользнула тень боли.

Чувство сожаления немедленно заполонило душу, неожиданно заставляя Фэн Мина действовать. Юноша без раздумий резко опустил голову, целуя горячие губы Жун Тяня.

В миг, когда их губы соприкоснулись, уже заждавшийся язык Жун Тяня ловко проскользнул в рот Фэн Мина и, словно начиная увлекательную игру, гнался за постоянно убегающим языком князя.

В глубине души называя себя дураком, Фэн Мин втайне был счастлив.

«Оказывается, Жун Тянь делает такой жалкий вид только ради того, чтобы воспользоваться моим сочувствием. Эх, но сегодня я позволю тебе осуществить желания. Кто сказал, что мне нравится причинять тебе боль во благо себе?».

Долгая игра в погоню закончилась, затем их губы и языки сплелись, начиная страстную игру. Когда Фэн Мин, тяжело дыша, из последних сил отстранился от Жун Тяня, то только тогда обнаружил, что Цю Син и другие слуги уже давно бесшумно ушли.

— Завтра наверняка подвергнусь их шуточкам. — Юноша уставился на Жун Тяня: — И всё из-за тебя, развратника.

— Кто посмеет шутить над тобой, того я завтра же сразу обезглавлю. — Нацеловавшись досыта, сидевший в кресле Жун Тянь спокойно, без суматохи указал пальцем на большую кровать и рассмеялся: — Только недостаточно, мы отправимся в постель и там продолжим.

Фэн Мин презрительно фыркнул:

— С твоим нынешним состоянием ты всё ещё думаешь о постели?

— Я соскучился по тебе. — Тихий и притягательный голос Жун Тяня внезапно заставил сердце Фэн Мина сильнее забиться в груди.

Опустив голову и поразмыслив, Фэн Мин обнажил лукавую улыбку:

— Хорошо, мы отправимся в постель.

Поддерживая Жун Тяня и проводив его до кровати, юноша заботливо помог ему снять тяжёлые кожаные сапоги и верхнюю одежду, а после раскрыл истинное положение дел:

— Так или иначе, сегодня ты бессилен, лучше уж мы повторим тот прекрасный первый раз, позволив мне быть сверху.

Не будучи ошарашенным, как ожидал Фэн Мин, Жун Тянь равнодушно сказал:

— Я давно предполагал.

— То есть можно? — Фэн Мин взволнованно распахнул глаза, ожидая, что же ответит Жун Тянь.

— Мясо на разделочной доске, что поделать? — Жун Тянь проговорил с насмешкой и, лёжа на кровати, расслабился: — Каждую фразу учений наследного принца я, однако, ясно помню.

Увидев, что Жун Тянь совсем не против, Фэн Мин очень обрадовался.

— Хе-хе, тогда ты сейчас — мяско, а я — разделочная доска. — Он подпрыгнул на кровати и встал. Опустившись на колени рядом с Жун Тянем, юноша вытянул руки и сразу же развязал его нижнее бельё.

Нетерпеливые ручки неожиданно были пойманы мужчиной.

— Ты хочешь отказаться? — Юноша недовольно поглядел на Жун Тяня.

— Сначала договоримся: сегодня я позволю тебе добиться своего, а в следующий раз, когда я буду разделочной доской, ты не станешь увиливать.

— Когда я увиливал?

— Ты всегда кричишь, что больно.

— Такие крики вызывают ещё больше интереса-а, — Фэн Мин тихо вздохнул: древние и есть древние, и совершенно не знают прелестей современной жизни. Покачав головой, он начал учить: — Иногда крики вызывают интерес. Ты знаешь, почему японские женщины так нравятся мужчинам? Просто потому, что им в постели нравится кричать: «Нет, а, нет, а…» А-а, ты не знаешь, что такое Япония.

— А-а, нынешнему императору понятно. Оказывается, князь Мин кричал «больно» не потому, что было больно, а чтобы вызвать интерес. Жаль, что я всегда, жалея тебя, старался сдерживаться. Теперь, как бы там ни было, всё прояснилось, — Жун Тянь кивнул, натянуто улыбаясь.

Фэн Мин, вздрогнув от холода, громко закричал, будучи вновь обманутым из-за своих необдуманных слов:

— Жун Тянь, ты не так понял…

Чинить хлев, когда овцы пропали [4], уже было поздно — Жун Тяню объяснения Фэн Мина были излишни, он добровольно развязал застёжки нижнего белья.

— Если ты дальше не двинешься, то я стану разделочной доской.

— Нет! На этот раз я разделочная доска! — завопил Фэн Мин, навалившись сверху.

В комнате тотчас же раздались разные возбуждающее чувства звуки.

Скрывающиеся за дверью Цю Син, Цю Юэ и Ле-эр с улыбкой прикрывали рты, чтобы не издавать шума, который мог спугнуть нежных любовников.

— Скажи, сколько на этот раз понадобится времени?

— Государь и князь Мин ранены, наверняка не долго.

— Однако они с большим трудом воссоединились и могут любить друг друга немного дольше.

Отвечающий за охрану Жун Ху тоже стоял за дверью и, недовольно поглядев на них, прошептал:

— Ле-эр, вы так шпионите за секретами государя, разве это хорошо?

Цю Юэ покачала головой:

— Какие ещё секреты государь и князь Мин могут от нас скрывать?

Цю Син вторила:

— Верно, даже не подглядывая, мы всё равно догадаемся, чем они там занимаются.

— Само собой разумеется, старший брат, мы также охраняем государя и князя Мина. В моменты близости легко потерять бдительность. — Ле-эр, недобро улыбнувшись, сказал: — Голос князя Мина очень мелодичный, только старшего брата, как единственного слушателя, и впрямь очень жалко.

Будучи заткнутым словами этих трёх умников, Жун Ху лишь молча и беспомощно покачал головой, продолжая с ними оставаться за дверью.

— М-м… Осторожно, моя рана.

— Прости, я буду осторожнее. Хи-хи, так приятно или нет?

— Помедленнее.

— Не хочу, ты раньше ускорял темп, я тоже хочу ускорить его.

Голос Жун Тяня был несколько недоумевающим:

— Это тоже сравниваешь?

— Конечно. Я сегодня обязательно заставлю молить о пощаде.

Цю Юэ с остальными, поглядев друг на друга, одновременно покачали головами.

Ах, бесстыдно хвастливый князь Мин, похоже, ты забыл, что в прошлый раз тот, кто был сверху, после близости нёс на руках в купальню того, кто был снизу…

Примечания:

[1] Создать полный хаос, перевернуть всё вверх дном.

[2] Образно об опасном месте.

[3] Ср.: дюйм, вершок.

[4] Обр. в знач.: извлекать уроки из прежних ошибок.

4 — Chapter 69

Двое людей в конце второй ночной стражи [1] уснули глубоким сном.

Неожиданно в третью ночную стражу [2] в воздухе внезапно раздались пронзительные крики. Крайне настороженный Жун Тянь сразу же вскочил с постели и, схватив меч и заслонив Фэн Мина, резко спросил:

— Что случилось?

Жун Ху вышел из-за занавески, его всегда спокойное лицо было слегка взволновано, а сам юноша, опустившись на колени, ответил:

— Ваше Величество, многочисленное войско Ли внезапно перешло в наступление, и текущая дальность от клана Туюэ не более пяти ли.

— Не более пяти ли? — Жун Тянь, тоже испугавшись, поспешно посмотрел на дальний свет огня в окне. — Почему только сейчас об этом узнаю?

— Солдаты Ли пришли по скрытой тропе, тихо проникли на границу лагеря и, развязав войну, только тогда зажгли факелы.

Жун Тянь, посмотрев в окно, холодно хмыкнул:

— Жо Яня, кажется, тоже нельзя недооценивать. Он серьёзно ранен и сейчас совершенно не может командовать войском. Мяо Гуан также не командует войском, значит, это делает первый генерал Ли — Лу Вэй.

Уже пришедший в комнату Ле-эр, стоя в стороне, доложил:

— Ещё не выяснили вражеского генерала, как раз занимаемся этим.

С тех пор как Фэн Мин встретился с Жун Тянем, предосторожности исчезли до сегодняшнего странного происшествия. Потирая глаза, юноша поднялся с постели, обернулся, поглядел на окрашенное заревом небо за окном и, услышав звуки отчаянного сражения, невольно закричал:

— Жун Тянь! — и огляделся по сторонам.

Мужчина прижал его к груди и со смехом сказал:

— Я здесь, ты чего боишься? — Хорошо зная поле боя, он уже несколько раз просчитал положение противника, хотя никто ещё не выступил в атаку. Зная, что эта война крайне опасная, Жун Тянь, однако, спокойно утешал Фэн Мина.

— Это Жо Янь?

— Угу, многочисленное войско Ли неожиданно напало на клан Туюэ, боюсь, что это очень давно планировалось.

Поэтому, вероятно, у войска клана Туюэ не хватало сил устоять против Ли.

— Жун Тян, а твоё войско?

— Многочисленное войско сосредоточено на границе. А здесь… — Мужчина, задумавшись, сказал: — Только три сотни солдат.

В комнате воцарилось глубокое молчание.

Звуки войны приближались, с улицы прибежали Цю Юэ и Цю Син.

— Враг — силён, а мы — слабы, Ваше Величество, скорее идёмте! — Они, похоже, только что увидели зверство войны, в глазах была шелковинка кровавого блеска. Цю Юэ спешно проговорила: — Из-за нанесённого оскорбления Жо Яню клан Туюэ сегодня уже давно подготовился. Просим государя следовать за нами и отправиться в тайное место клана Туюэ.

— Тайное место?

— То место широкое, там может скрываться несколько тысяч людей. Старейшина и важные господа из клана уже там, государь, скорее следуйте за нами.

Время истекало, Цю Юэ и Цю Син указывали дорогу, спешно ведя за собой Жун Тяня и его людей.

Там, во мраке ночи, звуки войны сотрясали воздух, а здесь люди спасались бегством. Лагерь клана Туюэ был окружён горами, лесами и множеством рощ. Дорога была обрывистой, и толпа огибала достаточно много незапоминающихся поворотов, следуя за Цю Юэ; они то поднимались, то спускались с гор, лишь спустя длительное время беготни по горной долине люди увидели вход.

Открыв простой, незаметный для патруля вход, Фэн Мин с удивлением сказал:

— Оказывается, это спрятано под землёй.

Жун Тянь, понизив тон, проговорил:

— Войска Ли напали, и, конечно же, армия окружила всё. Если бы мы в панике обратились в бегство, то попали бы в их кольцо окружения, лучше уж задержаться в этой опасной зоне.

Цю Юэ и Цю Син шли впереди, указывая дорогу, Жун Ху и Ле-эр шли сзади, защищая, Фэн Мин, с осторожностью спускаясь по лестнице, обернулся и, восхваляя, проговорил:

— Поставить в смертельное положение, чтобы выжить — а ты, напротив, не глупый. Ха, этой истине я, кажется, тебя ещё не учил, неужели ты сам додумался?

— Ха-ха, князю Мину также не стоит недооценивать меня.

Находясь в опасной ситуации и будучи вместе, эти двое были очень счастливы, даже выкинули из головы многочисленное войско Ли.

Сотня человек Жун Тяня также следовала сзади, и менее чем через полчаса они все оказались внутри. Цю Юэ, осторожно заперев вход, достала селитрованную бумагу и зажгла факел.

— Отсюда спустимся прямо в тайное место.

Жун Тянь спокойно кивнул и, увлекая за собой Фэн Мина, стал спускаться. Это убежище действительно было огромным, и они шли по крайне извилистой дороге больше часа. Идущие во главе процессии Цю Юэ и Цю Син непрерывно показывали направление, чтобы толпа не заблудилась.

Только когда все выбились из сил, то увидели большую подземную пещеру.

Внутри оказались кресла, посуда, внезапно разноцветная и в полном наборе.

Цю Юэ сказала:

— Старейшина Туюэ ждёт в другой пещере. Здесь на самом деле предки Туюэ случайно обнаружили подземный лабиринт, который как раз использовали как место для укрытия. Клан Туюэ потратил долгое время, изучая здешние дороги, к тому же выбрал несколько больших пещер для проживания, запасся обычным провиантом и утварью.

Фэн Мин очень обрадовался такой авантюрной жизни, его глаза заблестели, а сам юноша непрерывно восклицал, прикасаясь то сюда, то туда.

Цю Син сказала:

— Карта лабиринта является самым важным секретом клана Туюэ, мы, как внучки старейшины, являемся членами клана Туюэ, поэтому нам позволили узнать о карте. Но дедушка-старейшина сказал, что содержание карты даже государю нельзя показывать. Поэтому, если государь захочет уйти, то попросите Вашу служанку показать дорогу.

Фэн Мин только тогда понял, что мать Цю Син и её сестры неожиданно являлась дочерью старейшины.

Неудивительно, что в клане Туюэ такое гостеприимство было самым лучшим.

— Прошу государя простить служанок за то, что они не могут раскрыть содержимое карты. — И две служанки упали на колени.

Великодушный Жун Тянь, кивнув, сказал:

— Подниметесь, в конце концов, оборонительная линия клана Туюэ должна оставаться в секрете.

Однако Фэн Мин выпалил:

— То есть, если я захочу выйти погулять, то должен брать вас с собой? Ох, я всё же хочу сам хорошенько разведать. В таких подземных лабиринтах обычно спрятаны сокровища…

Жун Ху с серьёзным видом сказал:

— Князю Мину ни в коем случае нельзя поступать опрометчиво. При входе окажется десять тысяч ответвлений, внутри сплошная тьма и неизвестность. Если случайно собьётесь с дороги, то весьма вероятно, что больше не выйдете наружу.

Цю Юэ и Цю Син поднялись на ноги и, хихикая, окружили Фэн Мина.

— Если князь Мин захочет гулять, всё равно возьмёт нас с собой, и мы, конечно же, покажем ему дорогу.

— Если остальные, последовав за князем Мином, захотят открыть новые пещеры, то мы можем непременно указать дорогу.

Фэн Мин устало моргнул и, зевая, спросил:

— Раз уж тут всё предусмотрено, то, должно быть, также есть и кровать?

— Конечно, — Цю Син показала в сторону стены пещеры. — Эти пещеры связаны между собой: кроме другой матушкиной пещеры, есть ещё большие и маленькие, и все соединены. Где находится спальня, где кухня, всё чётко и ясно написано сверху.

Толпа присмотрелась, и, действительно, сверху были изображены близлежащие несколько развилок и несколько пещер как части карты огромного лабиринта.

Фэн Мин расхохотался:

— Интересно-интересно, действительно интересно. — И, снова зевнув, бросил на Жун Тяня томный кокетливый взгляд. — Я говорил, что тяжело болен, но ты действительно невыносим и даже не утомился прошлым вечером. Идём со мной, немного отдохнём. Если только войско Ли не отыщет вход, тогда нам нечего бояться.

Цю Юэ мягко отозвалась:

— Даже если они найдут вход, без карты лабиринта им ничего не останется, кроме как умереть от голода здесь.

Тяжело раненный и как раз перебинтованный Жун Тянь, который всю ночь бегал, опираясь на изумительную твёрдость характера и чувство опасности, сейчас расслабился, а послушав Фэн Мина, тотчас же почувствовал слабость в теле и, кивнув, сказал:

— Угу, верно, нужно немного отдохнуть.

Увидев его побледневшее лицо, Фэн Мин протянул руку и откровенно проговорил:

— Идём, на этот раз поменяемся — я понесу тебя. — Только он надумал поднять Жун Тяня на руки, как в груди внезапно раздалась боль, и юноша тотчас же опустил руку.

К счастью, стоящий в стороне Жун Ху поддержал Жун Тяня, а Ле-эр, в один прыжок выскочив, помог поддержать Фэн Мина.

— Князю Мину не стоит безобразничать, собственная рана ещё до конца не зажила, в таком случае незачем показывать своё превосходство. — Ле-эр забрюзжал: — К тому же Вы сегодня занимались такими делами, и, конечно же, сил недостаточно.

У Ле-эра что было на уме, то оказалось на языке, а Фэн Мин, залившись румянцем, зло вытаращился на него и сказал:

— Какими делами я занимался, ты…ты… ты, кто бы мог подумать, посмел подглядывать? — Осуждающе повернув голову, юноша, заметив, что Цю Син и Цю Юэ смеются в кулак и неожиданно даже губы Жун Ху также слегка дрогнули, ещё больше вспылил и, выпустив Ле-эра из рук, обернулся и гневно поглядел на Жун Тяня: — А всё ты, являясь государем, даже не проучишь их.

Жун Тянь с улыбкой сказал:

— Всё потому, что они следуют за тобой, поэтому так разбаловались, а ты всё ещё винишь меня?

Все поглядели на растерянное лицо юноши: взгляд чёрных и блестящих глаз переходил с одного лица на другое, не зная, кого отругать, и, больше не в силах сдержаться, Фэн Мин громко рассмеялся.

В пещере было всё необычно, что не могло не радовать лёгкий характер Фэн Мина.

Не прошло и трёх дней, он уже полностью ознакомился со всеми большими и малыми пещерами, везде поднимая шум, словно переполошённый собакой курёнок. В конце третьего дня он закопошился, желая отправиться на приключения за пределы пещерных туннелей.

Жун Тянь с помощью ранения привлекал внимание Фэн Мина, ночь за ночью, стараясь удовлетворить юношу и отнимая у него кучу сил, он всё равно, получив ранение, готов был вести ожесточённый бой, такой дух заслуживал похвалы.

Однако такое заслуживающее похвалы старание исчерпало терпение Фэн Мина всего лишь за пару дней.

На пятый день Фэн Мин вновь начал рваться на свободу.

— Я хочу выйти из пещеры.

— Зачем?

— Здесь слишком душно, — Фэн Мин нахмурился. — Я не мышь.

Ле-эр растерянно переглянулся со слугами, и все, как один, в сердцах произнесли: «Князь Мин, в сравнении с мышью, ещё радостнее прыгаете».

Жун Тянь лениво притянул к себе Фэн Мина:

— Моя рана снова болит.

— Да ну тебя, снова используешь на мне план «страдание плоти» [3]. Увы, знал бы раньше, не рассказывал бы тебе про тридцать шесть стратагем, — тихо прорычал юноша, в итоге всё же вытянул руку и, коснувшись его раны, с сомнением спросил: — Так лучше?

— Угу.

— Цю Син, подойди и помоги Жун Тяню растереть его ранение.

— Не годится, лучше ты разотри, — Жун Тянь возразил. — Цю Син не понимает, сильно или нет.

Подвергшись уговорам, Фэн Мин понуро уселся.

— Почему нельзя выйти из пещеры?

— Здесь очень безопасносно, — Цю Син крайне учтиво поклонилась, отвечая. — Этот лабиринт хоть и принадлежит клану Туюэ, но даже самим предкам клана Туюэ неизвестны все пути здесь, лишь несколько веток часто используются и несколько пещер можно считать безопасными. Князь Мин, Вашей служанке становится страшно от Ваших прогулок, поэтому непрерывно наблюдаю за Вами.

Жун Ху серьёзно проговорил:

— К тому же мы в последнее время скрываемся в пещерах и некого отправить на разведку. И неизвестно, войско Ли уже обнаружило ли вход; если безрассудно выйти, то по дороге можем нарваться...

Фэн Мин, сильно зевнув, поглядел на Жун Ху и вновь неторопливо перевёл озлобленный взгляд на Жун Тяня, собираясь что-то сказать.

Жун Тянь легко улыбнулся:

— Лучше так: мы сначала отправим людей ко входу, посмотреть, обнаружил ли противник его. — Он щёлкнул пальцами, вошёл стражник и встал на колени.

— Ты вместе с Цю Син отправляйтесь посмотреть вход.

— Слушаюсь!

Двое людей удалились, но спустя час в спешке вернулись доложить.

— Докладываю государю: вход в порядке, враг ещё не вторгся.

Глаза засияли, а сам Фэн Мин вскочил со стула и, хлопая в ладоши, сказал:

— Всё, хватит, путь безопасен, в пределах лабиринта можно прогуляться. Цю Юэ, давай, указывай мне путь.

Он уже сделал пару шагов к выходу, но, схватив за воротник, Жун Тянь вернул его обратно.

— Отпусти, я хочу выйти. — Фэн Мин гаркнул: — Жун Тянь, ты осмелился проявить неуважение к князю Мину?

— А ты смеешь не повиноваться приказу императора? — Мужчина сжал юношу, улыбнулся и, прижавшись горячими губами к ушку, прошептал: — Этот лабиринт является запретной зоной клана Туюэ, позволив нам прятаться здесь, это уже является огромнейшей честью, а тебе неожиданно по-прежнему хочется обследовать всё здесь. Поступая так, разве ты не ставишь в неудобное положение Цю Юэ и Цю Син? Цю Юэ из-за своего низшего положения не осмелится останавливать тебя, как не стыдно, ты всегда хвалился, какой ты умный.

Фэн Мин опустил голову в раздумьях, вспоминая свои последние слова и манеры, и ему действительно стало чуточку стыдно. Невольно покраснев, сердито одёрнул Жун Тяня за то, что схватил его за воротник, и прошептал ему: — Я понял, почему не сказал об этом раньше, я вредничал столько дней, и это было некрасиво. — Его лицо вновь стало унылым. — Тогда я лучше останусь здесь в этом душном месте.

Жун Тянь вновь задал вопрос:

— Мы здесь уже пять дней, неизвестно, какая обстановка снаружи?

Цю Син, находясь в лабиринте клана Туюэ, знала новости и ответила:

— Клан уже послал несколько бывалых людей наружу, однако, покинув пещеру, они так и не вернулись.

— Э? — Прекрасные брови Жун Тяня вздрогнули. — Неужели войско Ли так тщательно ищут, что никто не может проникнуть внутрь.

Ле-эр вмешался:

— Если всех их поймали в плен, а вход остался открытым?

— Не должно случиться. Все эти славные люди из клана Туюэ, если враг их обнаружил и не позволяет незаметно вернуться, то они сразу прокусят яд во рту.

Цю Син печально проговорила:

— В таком случае они… они, боюсь, уже мертвы.

Фэн Мин, больше всего боявшийся смерти, услышал их слова и задрожал, тотчас же желая сменить тему.

— Чтобы знать обстановку снаружи, не обязательно посылать людей, в потолке пещеры нужно просверлить дырку, и можно будет увидеть, что там делается. — Только сказав это и привлекая к себе пять пар глаз, охваченный нерешительностью Фэн Мин взъерошил волосы, говоря: — Я снова неправ?

Жун Тянь со вздохом сказал:

— Ты действительно смышлёный.

— Настолько простое решение, клан Туюэ наверняка тоже знает. — Ле-эр так тихо заговорил, позволяя Фэн Мину услышать это бормотание, на что сам юноша предупредительно поглядел на него.

Цю Син кивнула, говоря:

— Клан, конечно, некогда думал об этом. Сначала мы много раз сверлили дыры в стенах пещер, однако сколько бы не сверлили, так и не удалось ничего увидеть. Предки, изливая всю кровь своего сердца [4], только тогда выяснили истинную причину.

— Что за причина?

— Мы вошли со стороны горной долины и всегда считали, что находимся в горной долине. Однако, кто знает, спустившись по извилистой и петляющей длинной дороге этого лабиринта, мы, вдруг, окажемся не в долине, а...

Фэн Мин выпучил глаза и резко подпрыгнул:

— А под землёй?

— Верно, — Цю Син кивнула, говоря: — Поэтому любой, как только не сверлил стены, не мог увидеть поверхность.

Услышав, Жун Тянь сразу всё понял и, сжав губы, проговорил:

— Подземный лабиринт, даже если пробьём потолок, сможем лишь чуть-чуть увидеть небо, но окружающую обстановку нам выяснить не удастся.

Юноша изо всех сил почесал затылок и вновь спросил:

— Тогда где именно внизу мы находимся?

— Согласно расчётам соплеменников, должны быть под равниной, где обычно князь Мин катается на лошади.

— Кто бы мог подумать, что мы под равниной. — Будучи окружённым людьми, Фэн Мин спокойно обвёл всех взглядом, в глазах появилась шелковинка балагурства, и, внезапно подняв голову, юноша расхохотался.

— По какой причине князь Мин смеётся?

— Ха-ха, ха-ха, смешно до смерти. — Фэн Мин не ответил, лишь беспрестанно гримасничал, вызывая у всех душевный зуд.

Лишь Жун Тянь, не беспокоясь и не медлив, равнодушно сказал:

— Незачем спрашивать, снова придумал какой-то коварный план.

— И вовсе не коварный план. — Резко прекратив хохот, юноша поднял брови и сказал: — Это великая разработка современности.

— Князь Мин, не нужно говорить загадками, скорее рассказывайте.

Фэн Мин обернулся и, обращаясь к Жун Ху, равнодушно проговорил:

— Жун Ху, ты сможешь сделать дырку вверху и вывести её прямо до поверхности?

Жун Ху задумчиво произнёс:

— Мне необходимо сначала узнать, насколько твёрд здешней грунт, только тогда станет ясно. — Он по привычке поднялся с места, повернулся и отправился искать что-то, чем можно обследовать почву.

Потом Фэн Мин поглядел на Цю Юэ и приказал:

— Мне нужно несколько длинных прутьев и бронзовых зеркал. Помни, чем более гладкими будут зеркала, тем лучше.

— Слушаюсь, ручаюсь, что найду князю Мину самые лучшие зеркала. — Цю Юэ, зная, что юноша вновь намеревается сделать что-то интересное, с воодушевлением показала язык Цю Син.

И двое вместе отправились исполнять приказ.

Ле-эр недовольно сказал:

— А что насчёт меня?

— Ты позже мне поможешь.

Жун Тянь нахмурился:

— В конце концов, что ты собрался сделать?

— Такому отсталому человеку, как ты, сложно будет объяснить. Подожди, как только закончу, тогда и объясню. — Фэн Мин неожиданно уселся на колени Жун Тяня и стал напевать мотив Силэй.

Вскоре вернулся Жун Ху.

— Докладываю князю Мину: земля хоть и твёрдая, но её можно пробить.

— Хорошо, сейчас же найди место, чтобы пробить отверстие. Цю Юэ, хоть что-то подготовила, нет?

Девушка спешно вошла в комнату, шедшие сзади несколько императорских стражников несли длинную полую бамбуковую палку.

— Сюда-сюда, к счастью, у меня и Цю Син при себе есть бронзовые зеркала, это всё же награда от государя, и они очень гладкие.

— Лишь бы результат был хорошим, и всё.

Увидев, что все вещи уже собраны, юноша с огромным воодушевлением, засучив рукава, начал командовать.

Желаемое изобретение оказалось несложным и через полчаса усердной работы уже было готовым. Фэн Мин сказал со смехом:

— Дело сделано, теперь надо ждать, пока Жун Ху проделает отверстие.

Толпа поглядела на то, что у них заняло столь длительное время: длинная бамбуковая палка с вложенными отточенными бронзовыми зеркалами. Все были ошеломлены.

— Князь Мин, какой прок от этого?

— Это протянется от отверстия до поверхности?

Фэн Мин, попивая чай, утолил жажду и, кивнув, сказал:

— Эта называется перископ, два зеркала могут отразить луч, заставляя его параллельно отразиться вверху и внизу. Мы, находясь под землёй, с помощью этой штуки сможем, словно стоя на равнине, видеть всё.

Цю Юэ воскликнула:

— И впрямь чудеса!

Ле-эр время от времени недоверчиво почёсывал ухо:

— И впрямь будет потрясающе?

— Ох, подождите, и сразу всё поймёте.

Кто бы мог подумать, что за три часа Жун Ху в своём деле не продвинется ни на йоту, Фэн Мин, у которого на сердце кошки скребли, ходил по пещере взад-вперёд.

— Жун Ху ещё не закончил?

— Где уж там так скоро?

Жун Тянь, схватив раздражённого Фэн Мина, потянул за стол:

— Лучше немного перекуси чего-нибудь.

— Я волнуюсь, такое великое устройство… — Тут Жун Тянь взял и вовремя сунул угощение в рот Фэн Мина. Юноша пару раз пожевал, проглотил пищу и, облизнув губы, сказал: — М, вкусно, дай ещё.

Мужчина не удержался от смеха и вновь покормил любимого.

Закончив ужин, юноша так и не увидел Жун Ху с докладом. Фэн Мин, сначала будучи пойманным Цю Юэ, отправился переодеваться, а, вернувшись в пещеру, топнул ногой, говоря:

— Не пойдёт, я хочу лично пойти и проконтролировать.

Жун Тянь, качая головой, вздохнул и, обхватив талию Фэн Мина, обнял:

— И впрямь слишком нетерпеливый. Жун Ху всегда проворно работает, если у него всё плохо, то твой контроль также ничем ему не поможет. Сверлить стены в пещере легко ли? Идём в спальню, завтра вновь спросим.

— Завтра?

— Конечно, завтра. — Жун Тянь поднял брови, двусмысленно наклонился и, большими руками поглаживая волнующие изгибы поясницы, сказал со смехом: — Кто позволил тебе учить нынешнего императора: «короткий миг ночи любви любовников бесценен»? Однако твои наставления очень пригодились нынешнему императору.

— Развратник!

После непрерывного противостояния Фэн Мина, полутолкая, полуобнимая, Жун Тянь унёс в постель.

Всю ночь они шумели до боли в пояснице, а на следующий день Фэн Мин с большим трудом поднялся с кровати.

Жун Ху уже ждал в пещере и, увидев юношу, сказал со смехом:

— Уже готово, теперь осталось только новое изобретение князя Мина.

Фэн Мин очень воодушевился и с нетерпением проговорил:

— Тогда начнём!

Тут же на один призыв отозвалась сотня [5], чтобы с особой осторожностью поместить «перископ» Фэн Мина в проделанное отверстие. Хлопоча долгое время, слугам всё же удалось надлежаще его установить.

Глядя на длину палки, оказалось, что не так глубоко от поверхности, как предполагалось.

Волнительный момент наконец-то настал, и Фэн Мин, пронзительно крикнув, первым бросился к нижней части перископа и сосредоточенно начал шпионить.

На короткое время всё стихло.

Цю Син и остальные в ожидании затаили дыхание, стоя в стороне, и квадратными глазами следили за действиями Фэн Мина. Жун Тянь же, прислонившись к стене пещеры, слегка поднял уголки губ.

Спустя длительное время Фэн Мин отстранился от перископа и, развернувшись к толпе, выглядел крайне странно.

— Князь Мин, правда можно увидеть окружающую обстановку?

Ле-эр, сделав шаг вперёд, потряс юношу за плечо:

— Князь Мин?

Жун Тянь, покашляв, безразлично проговорил:

— Если не видно, тоже ничего страшного, боюсь, что Жун Ху проделал отверстие в неверном месте.

Фэн Мин, ещё некоторое время пробыв в оцепенении, странно поглядел на Жун Ху:

— Ты почему выбрал именно это место для сверления?

Жун Ху, не поняв его вопроса, ответил:

— Здесь почва более подходящая, поэтому и выбрал тут.

— Мы сейчас как раз находимся под комнатой, в которой я жил, согласно моим предположениям, отверстие проделано рядом с моей кроватью, там стоят несколько посаженных Цю Юэ цветов, к тому же в углу, в котором не должны привлекать внимание.

Цю Син вскрикнула:

— То есть и впрямь полезное?

— О, Небеса-а, это и впрямь чудеса!

Поглядев на ликующую толпу, Фэн Мин тотчас же прижал палец к губам:

— Тсс, осторожно, звук может донестись до поверхности. — Его великое изобретение успешно работало, однако на лице Фэн Мина не было радости, наоборот, на нём застыл страх, и, повернувшись к Жун Тяню, юноша тихо проговорил: — Я видел Жо Яня, он сидит в комнате, ещё в стороне стоит человек, похожий на генерала. Он… он лично приехал сюда, конечно же, чтобы поймать меня. — Сжав губы и с замешательством в чёрных глазах юноша трусливо бросился в объятия Жун Тяня.

Примечания:

[1] Время с 9 до 11 часов вечера.

[2] Время с 11 часов до 1 часа ночи.

[3] Обр. в знач.: наносить себе увечья или прикидываться страдающим, чтобы вызвать к себе доверие или сострадание.

[4] «Изливая всю кровь своего сердца» обр.: приложить все душевные силы.

[5] «На один призыв отозвалась сотня» обр. в знач.: ответить на призыв, получить массовую поддержку.

4 — Chapter 70

Жун Тянь не ожидал, что Фэн Мин, увидев Жо Яня, испугается. Мужчина резко приподнял брови и, утешая юношу, проговорил:

— Не бойся, я здесь.

Ле-эр со смехом произнёс:

— На этот раз мы действительно выбрали правильное место. Если Жо Янь будет жить в комнате князя Мина, то мы сможем узнать их военное расположение.

Фэн Мин, находясь в объятиях Жун Тяня, вытянул шею и хмуро покачал головой:

— С перископом можно увидеть, что творится наверху, а за звук я не могу ручаться.

— Это уже неплохо. — Жун Ху сделал шаг вперёд. — Я могу читать по губам и более-менее могу догадаться, о чём они говорят. — Он повернулся, подражая недавним действиям Фэн Мина, опустил голову и, заглянув в перископ, с изумлением сказал: — Ого, и вправду всё видно, Жо Янь будто сидит перед нами.

— Естественно, это всё-таки высокотехнологичное устройство. — Фэн Мин вновь неизбежно начал сиять от удовольствия.

Жун Ху внезапно проговорил:

— Стойте, они обсуждают нас. — Все тотчас же сосредоточились.

Жун Ху, читая по губам, начал пересказывать разговор между Жо Янем и генералом Лу Вэем.

Лу Вэй сказал:

— Мятежники Туюэ скрылись в подземном лабиринте. Ваше Величество, почему бы нам тотчас же не послать солдат пробить вход?

Скрывающиеся под землёй люди были крайне удивлены. Кто бы мог подумать, что в Ли уже знают про подземный лабиринт, к тому же, похоже, даже обнаружили вход?

Жо Янь ответил:

— Сколько приблизительно человек у пропавших мятежных войск Туюэ?

— Насчитывается около трехсот-пятисот, к тому же ещё есть шпионы Силэй, их, вероятно, семьсот человек.

Жо Янь снова спросил:

— Может ли так много людей укрыться в подземном дворце? Ты видел?

Лу Вэй в нерешительности ответил:

— Ещё никогда.

— В таком подземном дворце дороги, определённо, перекрещиваются. Если безрассудно ворвёмся туда, то увязнем там словно в зыбучем песке и не сможем легко выбраться. К тому же враг скрыт от нас в темноте, что только увеличит травмы наших войск. Кроме того, у меня есть превосходный план, возможно, таким способом нам удастся схватить людей живыми прямо в подземном дворце.

Лу Вэй восхищённо проговорил:

— Государь мудр. Разве мы не продолжим отправлять людей сторожить вход и тихо арестовывать всех подосланных шпионов?

— За последние дни клан Туюэ уже потерял самообладание и постоянно отправляет людей, чтобы узнать новости. Ты должен ручаться за поимку всех, кто будет выходить на поверхность. Даже думать не смей упустить хоть одного. Я хочу, чтобы толпа этих подземных мышей не узнала никаких новостей.

— Слушаюсь, — хмуро проговорил генерал. — К сожалению, эти люди очень упрямы, как только они оказываются схваченными, то сразу же кончают с собой, глотая яд. Иногда мы можем сдержать одного или двух, но каким бы жестоким пыткам мы их ни подвергали, они отказываются раскрывать дорогу в подземный дворец. Было бы неплохо, если бы кто-то мог изменить своим убеждениям, обратившись к покровительству нашей армии, тогда мы направили бы его обратно к клану Туюэ, чтобы он дезинформировал их.

Услышав слова Лу Вэя, Фэн Мин и его сотоварищи стали ругать подлую страну Ли.

Жо Янь с холодной усмешкой сказал:

— Незачем беспокоиться, пускай они проживут под землёй несколько дней. Завтра сюда прибудет младшая императорская сестра. Подождём её приезда и сразу же можем приступать.

— Если завтра принцесса Мяо Гуан и впрямь приедет, тогда всё будет прекрасно!

Снаружи, похоже, кто-то передал какое-то сообщение. Двое мужчин вышли из комнаты, останавливая беседу.

Услышав это, Жун Тянь и остальные тоже вернулись в большую пещеру, оставив лишь одного человека у перископа.

Один вид Жо Яня заставил Фэн Мина сразу же помрачнеть. Юноша пробормотал:

— Мяо Гуан? Зачем они ждут приезда Мяо Гуан?

Цю Син из-за того, что князь Мин неоднократно подвергался нападкам Мяо Гуан, терпеть не могла принцессу до такой степени, что ненависть въелась в кость [1].

— Если эта ядовитая женщина попадёт в наши руки, то я, несомненно, быстро и не задумываясь, расцарапаю ей лицо.

Цю Юэ с очаровательной наивностью проговорила:

— Она не такая красавица, как третья принцесса. Какая польза от того, что ты расцарапаешь её лицо?

— Жо Янь не ждёт, чтобы Мяо Гуан приехала управлять войском, и также не ждёт, что она ради него придумает какой-то план. — Ле-эр наклонил голову, его тонкие брови слегка нахмурились, и юноша, говоря с собой, произнёс: — Неужели Жо Янь уже приказал Мяо Гуан создать кое-что, и, применив это, они сразу же атакуют подземный дворец?

В комнате все задумались.

Жун Тянь внезапно тихо проговорил:

— Жо Янь понимает, что без карты невозможно атаковать подземный дворец.

Фэн Мин посмотрел на него:

— Неужели Мяо Гуан может привезти карту подземного дворца?

— Невозможно, если бы у императора Ли была карта, мы бы уже были мертвы, — неторопливо проанализировал Жун Ху.

Жун Тянь взглянул на Фэн Мина и, кажется, что-то придумал. В его глазах внезапно мелькнул блеск.

— Он отказался отправлять сюда солдат, неужели он хочет заставить нас подняться?

Услышав замечание Жун Тяня, Фэн Мин тоже нахмурился и, поджав губы, проговорил:

— Лучшим способом одолеть подобный туннель — окурить его. Густой дым войдёт, а враг, не желая задохнуться, поспешит наружу.

— Это подземный лабиринт, — никак не могла понять Цю Син, — как простой дым может заставить людей покинуть убежище?

Девушка всё ещё недоумевала:

— Подземный дворец такой большой. Разве может обычный дым выгнать людей?

От этих слов все тотчас же посмотрели на неё и заволновались.

— В чём дело? — странно спросила Цю Син.

Ле-эр пробормотал:

— Ты права, Жо Янь не станет использовать простой дым.

— Император Ли искусен в ядах и, конечно же, сделает ядовитый дым. Ему только нужны специальные дополнительные компоненты, а созданный ядовитый дым, безусловно, крайне опасен.

— Дополнительные компоненты редки, поэтому он и хочет, чтобы Мяо Гуан, невзирая на расстояние, привезла их ему.

Жун Тянь усмехнулся и, поднявшись на ноги, чтобы расслабить мышцы, беззаботно проговорил:

— Давайте тогда уж разгадаем тайну этого ядовитого дыма.

Цю Юэ сказала:

— Такой дым может быть крайне опасным, лишь слегка вдохнув его, можно сразу отравиться.

— Для того чтобы одолеть громадный лабиринт, заполнить туннели так, чтобы и спрятаться было негде, а также скопиться и не рассеиваться, ядовитому дыму всё ещё нужен ветер.

— Если это так, разве все не отравятся здесь? Жо Янь без карты всё же не пойдёт сюда. Как он тогда узнает, что те, кого он хотел уничтожить, уже мертвы? — медленно с сомнением спросил Жун Ху.

Жун Тянь с восхищанием посмотрел на юношу, и, кивнув, сказал:

— Жун Ху очень осторожен. — Мужчина заложил руки за спину и задумался, затем медленно сделал круг, неспешно говоря:— Ядовитый дым Жо Яня может ввести в заблуждение разум человека. Стоит только пустить его в пещеру, отравляя всех, а затем при входе против ветра звонить в колокольчик. Этот вызывающий души звук соблазнит отравленных людей с помутившимся рассудком выйти. Только так можно будет схватить живыми прячущихся в подземном дворце.

Цю Син, поджав губы, сказала:

— Жо Янь, в конце концов, тратит слишком много сил. Однако… зачем ему необходимо брать нас живыми?

Ле-эр засмеялся:

— Разве Жо Янь хочет схватить тебя?

Словно что-то осознав, Фэн Мин растерянно посмотрел на Жун Тяня.

— Если бы Жо Яню не нужны были живые свидетели, боюсь, он уже давно поджёг или пустил бы воду в пещеры и, используя свой коварный замысел, выловил нас, как рыб, всех за один заброс сети [2]. — Жун Тянь посмотрел на него и равнодушно посмеялся: — Фэн Мин, эти шесть дней промедления на самом деле были добыты тобой.

Юноша внезапно вздрогнул, а спину обдал резкий холод:

— Мной? Зачем Жо Янь хочет поймать меня? Я… — Вспомнив, как на вершине Сюанья почти был замучен и сломлен Жо Янем, юноша покрылся холодным потом. Он оцепенел от испуга, с мгновение посмотрел на Жун Тяня и, внезапно вскочив, громко закричал: — Мне всё равно. Ты говорил, что бы ни случилось, ты защитишь меня. Жун Тянь, ни в коем случае не забывай о данной клятве. — Он боялся императора Ли до глубины души. Вспоминая, что тот сейчас как раз над головой обдумывает, как поймать его живым, юноша в одночасье позабыл о достоинстве князя Мина и, бросившись на шею Жун Тяню, громко разрыдался.

Все слуги в пещере неожиданно обменялись растерянными взглядами.

Лишь Жун Тянь, крепко обняв Фэн Мина, с любовью проговорил:

— Конечно, я защищу тебя. Ты мне веришь?

Ненадолго успокоив тёплыми словами Фэн Мина, Жун Тянь с серьёзным видом приглушённо сказал:

— Завтра приедет Мяо Гуан, и Ли сразу же может пойти в атаку. Тень смерти нависнет над нашей головой [3]. Цю Юэ, немедленно отправляйся на встречу к старейшине клана Туюэ, чтобы сообщить важные новости. К тому же расспроси подробно, есть ли в подземном дворце другие выходы.

Вместе отозвавшись, Цю Юэ и Цю Син спешно ушли.

Жун Тянь, повернувшись, приказал Жун Ху:

— Ты продолжишь смотреть в перископ, сразу же сообщай о любом движении Жо Яня.

Отозвавшись, Жун Ху также спешно удалился.

В пещере остались Фэн Мин, Жун Тянь, Ле-эр и ещё несколько приближённых.

— Невозможно смириться со своей участью, лучше уж немедленно контратаковать. — Жун Тянь с гордой осанкой и величественными манерами тихо посмотрел на прикреплённый сверху на стене клочок карты.

Фэн Мин побледнел:

— Контратаковать? Жо Янь караулит у входа, выйдем — и нас постигнет несчастная судьба.

— Посмотри на себя, при упоминании Жо Яня сразу замираешь от страха. — Жун Тянь прищурился и смелым тоном внушительно произнёс: — Он у нас над головой. В чём сложность одолеть его?

— Ты говоришь...

— Перископ полый, убрав зеркала, мы получим преимущество. — Мужчина всё же ясно помнил преподаваемые Фэн Мином банальные поговорки. Жун Тянь слабо улыбнулся юноше, а в бездонных глазах промелькнула суровость императора и с тонких губ равнодушно сорвались слова: — Отравив.

— Отравив? — Фэн Мин, немного подумав, тотчас же вздрогнул: — Пустим яд по трубке, и если Жо Янь будет там ночевать, то тогда это будет великолепно. — Невольно юноша даже несколько запрыгал от восторга.

Заметив, что в нём вновь проснулся внутренний ребёнок, Жун Тянь как назло проговорил:

— Незачем радоваться раньше времени, у нас есть ещё несколько проблем.

— Проблем?

— Во-первых, у нас при себе нет доступных ядов, — серьёзно проговорил Жун Тянь. — Жо Янь искусно владеет ядами, являясь императором, нужно уметь защищаться от интриг, и, конечно, с детства время от времени принимать яд, чтобы укрепить тело. Обычным ядом, боюсь, его не отравить.

— Неужели у тебя с собой нет высококачественного яда? Такого, как «фуянь»? — с досадой завопил Фэн Мин.

Жун Тянь пристально посмотрел на него:

— Я ведь не такой коварный тип, как Жо Янь. К чему императору возить с собой яды?

Фэн Мин снова приуныл и, сделав пару кругов на месте, сел на стул.

Мужчина вновь проговорил:

— Во-вторых, если мы через перископ отравим Жо Яня, то на следующий день неизбежно встревожим Мяо Гуан. После небольшой проверки она сможет найти вытянутый перископ. Таким образом наши следы тотчас же обнаружат.

Фэн Мин холодно проговорил:

— Может быть, Мяо Гуан приедет и поступит так же, пустив через перископ более сильный яд, и мы тотчас же отравимся, как закрытые в лаборатории подопытные мыши.

— Поэтому, не имея пока иного пути, нельзя опрометчиво использовать яд.

К этому времени Цю Юэ и Цю Син уже вернулись.

— Государь, мы уже рассказали старейшине всю суть дела. — Цю Син, поджав губы, произнесла: — Что касается другого выхода. Это место и впрямь слишком огромное, изучены лишь несколько больших пещер, и известен лишь один выход.

Фэн Мин ещё удручённее проговорил:

— То есть, выхода нет.

Жун Тянь немного помолчал, обнажая блеск в глазах:

— Так или иначе, нам нельзя тянуть до завтра. Не имея пути отступления, мы вынуждены рискнуть.

— Ты разве не говорил, что нельзя пускать яд? — резко спросил Фэн Мин.

Ле-эр, казалось, понял:

— В час глубокой ночи сначала пустим через перископ дурманящий дым, под воздействием которого Жо Янь заснёт. Хоть Жо Янь не восприимчив к ядам, однако навряд ли сможет воспротивиться дурману. Затем пробьём другой превосходный путь, направим людей на поверхность и возьмём Жо Яня в заложники.

— Император Ли будет захвачен в плен. Кто тогда посмеет на нас напасть? — Необычная одухотворённость виднелась в глазах Жун Тяня, а на губах была едва заметная улыбка.

— Пробить за одну ночь другой путь на поверхность едва ли легко. — Цю Юэ нахмурилась: — Если подумать, то один широкий туннель у Жун Ху займёт ещё ночь.

Жун Тянь величественно проговорил:

— В вопросе жизни и смерти нельзя мешкать. Мы, безусловно, сможем выполнить это. Ле-эр, сейчас же найди своего брата и расскажи ему о нашем плане. Нужно, чтобы он во что бы то ни стало сегодня пробил туннель, ведущий в спальню Жо Яня.

— Слушаюсь! — громко отозвался Ле-эр и быстро убежал.

— Цю Юэ, иди и сообщи об этом плане клану Туюэ. Скажи, чтобы сегодня вечером они подготовились к неожиданной атаке. Если только одолеем Жо Яня, тогда появятся шансы на успех, — приказал Жун Тянь с самообладанием, неспешно и спокойно.

Фэн Мин смотрел на красивого, выдающегося, раскованного и одарённого мужчину, и его трусость немного отступила. Юноша с воодушевлением сказал:

— Пробить туннель — это физико-технические работы. Мои познания в физике наверняка смогут кое-чем помочь, по крайней мере можно использовать основные законы науки. Я сейчас же вместе с Ле-эром помогу ему.

Он уже собирался уйти, как снаружи пещеры донеслись торопливые шаги.

Топ-топ, топ-топ.

Слуга был крайне растерян.

— Государь! — с криком ворвался юноша, коим оказался Жун Ху. Его лицо было потным и охваченным паникой, за юношей спешно следовал Ле-эр, смотря на которого, казалось, что он, неожиданно столкнувшись на пути с Жун Ху, всю дорогу бежал за ним и ещё не знал, в чём дело.

Жун Тянь приглушённо спросил:

— Что стряслось?

— Жо Янь нашёл перескоп! Как раз в то время они с Лу Вэем обсуждали военные действия, он обернулся и неожиданно заметил в углу кровати перископ.

От этого даже Жун Тянь поменялся в лице и скрежеща зубами сказал:

— Какой острый глаз у Жо Яня.

— Ещё только что приехала Мяо Гуан, Ваш слуга увидел её в зеркале, — добавил к сказанному Жун Ху.

Фэн Мин вздрогнул:

— Кажется, Жо Янь очень скоро поймёт, как работает перископ.

— И впрямь скверно, он может через него узнать место нашего убежища, — Жун Тянь был серьёзен. Ненадолго задумавшись, он приглушённо проговорил: — Если Жо Янь поймёт, то может сразу же напасть. Мяо Гуан уже здесь, и очень скоро они сделают ядовитый дым. Цю Юэ, сейчас же сообщи клану Туюэ, что ситуация поменялась и чтобы люди сейчас же приготовились принять бой.

Обернувшись и посмотрев на Фэн Мина, мужчина внезапно крепко обнял его и мягко проговорил:

— Не бойся, и в жизни, и в смерти мы будем вместе. — Будучи всегда вольным, выдающимся и мудрым, Жун Тянь сейчас был пойман в подземной усыпальнице без своего многочисленного войска, даже спланированная контратака была подавлена врагом при первой возможности.

Фэн Мин, скрежеща зубами, кивнул:

— Хорошо, мы останемся вместе.

Двое юношей крепко обнялись, в душе понимая, что пробивать туннель снизу трудно, но вот сверху — легче. В проделанное отверстие войдёт ядовитый дым, и скоро их поймают. Если бежать в этот глубокий и удивительный подземный дворец, можно всю жизнь провести в мрачном тупике.

Примечания:

[1] «Ненависть въелась в кость», обр. в знач.: люто, сильно ненавидеть.

[2] «Поймать всех рыб за один заброс сети», обр.: захватить всех сразу.

[3] В оригинале фраза звучит как «давит на брови и ресницы», обр. в знач.: не терпит отлагательства.

4 – Chapter 71

— Фэн Мин, нам не сбежать. — Жун Тянь обнял юношу. — Нам нельзя бежать. — Решение уже было принято, и никто не возражал.

Жун Тянь являлся императором. Императором Силэй.

Мужчина не ошибся. Ядовитый дым, лишающий всякой возможности сманеврировать, действительно был густым и не расходился, медленно проникая через маленькое, пробитое Жун Ху отверстие.

Фэн Мин заранее приказал Ле-эру:

— Найди хлопчатобумажную ткань, смочи, заверни в неё землю и завяжи нос и рот.

Временную, к тому же неизвестно, эффективную или нет, противогазовую маску все торопливо надели на лицо.

Люди обменялись растерянными взглядами. Хоть они и выглядели странно, однако в данный момент никто не собирался смеяться.

Ядовитый дым нанёс лишь первый удар.

И впрямь после него раздался грохот. Недалеко от места, где проходил дым, многочисленное войско Ли уже ворвалось в пещеру. Массивные куски камня посыпались с потолка на пол.

— Наше единственное спасение — пока Жо Янь будет считать, что мы в подчинении ядовитого дыма, броситься в атаку, убить их и вырваться отсюда. — Жун Тянь тихо посмотрел на толпу.

Его приближённые были здесь: Жун Ху, Ле-эр, солдаты Силэй, ещё последняя сила клана Туюэ, к тому же служанки Цю Юэ и Цю Син, всего не более семисот человек.

Уже держа меч в руках, Фэн Мин тихо встал рядом с Жун Тянем.

Молчаливый Жун Ху, не выдержав, вновь открыл рот:

— Прошу государя остаться в подземном дворце. Подождите, пока Ваш подчинённый с войском бросится в атаку, а Ваше Величество потом воспользуется моментом и составит план. — С семьюстами людьми против многотысячного войска, даже если это была неожиданная атака, не было шансов на успех.

Мужчина медленно вздохнул, понимая, что эту войну не выиграть. Он покачал головой:

— Если не вырваться отсюда, то единственная надежда исчезнет. В подземном дворце трудно дышать, и в итоге мы неотвратимо станем пленниками Жо Яня.

— Здесь множество дорог, вряд ли Жо Янь сразу нас отыщет, — отозвался Ле-эр. — Если Ваше Величество не согласен скрыться от Жо Яня, прошу, позвольте Ле-эру защитить князя Мина и временно спрятаться в глубине пещер.

Сердце юноши сжалось, а глубокие глаза уставились на Жун Тяня.

Мужчина, обернувшись, слегка улыбнулся ему и холодно сказал:

— Фэн Мин не отойдёт от меня даже на полшага.

В душе юноша расчувствовался и невольно приблизился к Жун Тяню, пока их плечи не соприкоснулись. Тогда, обернувшись, он посмотрел на мужчину.

Желтоватый дым, уже пробравшись и застыв в воздухе, необыкновенно ужасал. Жун Ху надел придуманную Фэн Мином примитивную «маску» в отравленном воздухе и начал дышать.

Все ждали, застыв на месте.

Через мгновение Жун Ху обернулся и сделал жест рукой.

Действительно, можно было фильтровать дым, Фэн Мин вздохнул с облегчением. Древний ядовитый дым хоть и ужасал, но ему всё же было далеко до современного химического оружия. Неизвестно, была ли здешняя глиняная почва превосходной, однако, к удивлению, она могла очистить мелкие частицы в воздухе.

Так или иначе, Небо, спаси и помилуй.

Звон колокольчика, доносящийся вдалеке, пугал сознание.

— Жо Янь использует колокольчик, чтобы приманить отравленного. — В глазах Жун Тяня неожиданно появился удивительный блеск, и, с внезапно появившимся настроением, мужчина тихо сказал: — Притворимся, что уже отправлены ядовитым дымом, и медленно направимся на звон колокольчика. Слушайте мой приказ: как только Жо Янь появится, рискните жизнью, но обезглавьте его. Лишь убив императора Ли и подвергнув смуте его войско, мы сможем сбежать.

Каждый с серьёзностью кивнул. А в глазах появилась невысказанная решительность.

Жёлтый ядовитый дым, как и обычный, не рассеивался, а медленно продвигался вперёд. Толпа благодаря маскам миновала густой дым и, пройдя небольшой туннель, уже смутно видела свет.

— Действительно странно, но ближе к звону колокольчика нет ядовитого дыма. Небеса помогают моему Силэй. — Идущий во главе Жун Тянь снял маску, очень глубоко вдохнул и, с мгновение нахмурившись, проговорил: — Снимите уже маски, здесь безопасно.

Притворившиеся отправленными люди, которые хотели неожиданно напасть на Жо Яня, конечно же, не носили причудливых масок.

Хаотичные шаги раздались в туннеле.

Жо Янь с лёгкой улыбкой на губах стоял у только что открытого входа в убежище и рассеянно смотрел на толпу, когда та поднималась по временной лестнице.

Изначально выход находился в бывшей комнате Фэн Мина, где стены сейчас уже были разрушены. Многотысячное войско с луками и мечами окружило их.

Народ Силэй и клана Туюэ, медленно высунув головы, не успел сфокусировать взгляд и ясно всё рассмотреть, как уже был окружён.

Последними наружу вышли Жун Тянь и Фэн Мин.

Один обладал гордой осанкой и величественными манерами, другой же — красотой и спокойствием и держался рядом. Жо Янь, похоже, ещё какое-то время не мог поверить, как эти двое смогли покорно предстать пред ним.

— Хо-хо, действительно одержимые любовью, что, отравившись, также крепко привязаны друг к другу. — Жо Янь внимательно рассматривал любовников, передал чёртов колокольчик стоящей в стороне Мяо Гуан и, подняв подбородок Фэн Мина, рассмеялся: — Князь Мин, как ты с нашей последней встречи? — Робкое, мягкое и волнующее тело поражало волшебной силой, которой его наделил создатель.

Расфокусированные глаза по-прежнему были прекрасны, однако в застывшем взгляде словно промелькнул метеор.

Внезапно всё осознав, Жо Янь быстро отступил.

— Это обман! — Он хоть и быстро отозвался, однако было слишком поздно. Меч Жун Тяня, что был за спиной, уже вытянулся перед его лицом. Неторопливый удар, хоть Жо Янь и поспешил отойти, всё равно до крови ранил его.

Жун Ху гаркнул:

— В атаку!

Толпа нахлынула, в их глазах возникло желание убивать. Куда подевалась ничтожная слабость?

— Схватить императора Ли!

Беспощадный бой, брызги крови, рык, всё это витало рядом.

Приближённые Жо Яня, застигнутые врасплох, непрестанно вопили от ужаса. Момент — император Ли и его войско неожиданно оказались в окружении людей Силэй.

А снаружи, к удивлению, находилась многотысячная армия Ли.

— Старший брат-император! — встревожилась Мяо Гуан.

И впрямь хаос.

Жун Тянь прорычал:

— Берегись!

Сильный удар — и меч, задев доспехи, выбил искры. Резкая боль заставила Жо Яня нахмуриться. Будучи непростой личностью, мужчина повернулся и, вытащив меч, стал отражать атаку Жун Тяня.

Стремительное отступление и вновь отражение атаки. Приближённая стража, не щадя жизни, внезапно набросилась на противника, а Жо Янь согласился принять бой Жун Тяня.

Два императора в хаосе сражались друг против друга.

Печально, войско Ли, настойчиво защищающее государя, наоборот, взяло несколько сотен людей в окружение и убило их.

Удобный момент оказался мимолётным, Жун Тянь даже нанёс три удара. Хоть он и ранил Жо Яня, он понимал, дело уже не спасти. Оставшихся приближённых не хватало, в его войске насчитывалось лишь двести человек.

Неся собственные людские потери, настигнутый доблестным войском Ли и находясь в смертельном окружении, он постепенно приближался к критическому положению, что и Жо Янь.

Жун Тянь, не задумываясь, развернулся и крепко обнял Фэн Мина.

— Выходим из окружения!

Выходим из окружения? Куда выходим? Фэн Мин осмотрелся. Где нет вооружённых солдат Ли? Рядом непрерывно доносились крики ужаса, Жун Ху и сотоварищи, защищавшие их, были покрыты кровью.

В багровом блеске уже нельзя было различить ни неба, ни земли, ни жизни, ни смерти.

Разума уже не было, в руках покрытый алой жидкостью меч, каждый взмах которого тянул за собой глянцевые пятна крови. Жо Янь также находился поблизости.

Десять тысяч голов, двигающихся скопом [1], в кровавом месиве пришли в движение.

Желание вырваться из оцепления — лишь чрезмерные надежды. Однако они добрались до кавалерии солдат Ли. Жун Тянь махнул мечом, убил человека и захватил коня.

Обернувшись и внезапно схватив Фэн Мина, он посадил его на жеребца:

— Уходим!

Мужчина также забрал другую лошадь себе.

Находясь на волоске [2], Жун Тянь махнул плетью, стегнув скакуна. Ловкий Жун Ху также захватил коня и оседлал его.

Слуги уже были либо мёртвы, либо ранены. Ле-эр был весь в крови, диадема на голове Цю Юэ с цветами из жемчужин была сломана.

Жун Тянь, взяв с собой лишь нескольких человек, бросился в атаку, и тут донёсся рык Жо Яня:

— Схватить его, схватить его и привести ко мне.

Никто в мире не мог сравниться с таким величием и могуществом.

Почему бы в этот момент Жун Тяню не привести всех в замешательство?

Там, где поднимался меч, наступал час смерти.

Фэн Мин вновь обернулся, за спиной императора Силэй находился человек. Облачённое в шёлк и атлас хрупкое тело в руках мужчины боролось из последних сил. Оказывается, это была Мяо Гуан.

— Жо Янь, ты не хочешь, чтобы я лишил жизни твою младшую сестру? — громко крикнул Жун Тянь.

Солдаты Ли вздрогнули.

Когда Мяо Гуан попала в руки императора Силэй?

Небольшая передышка, и Жун Тянь вместе с людьми уже вырвался из окружения. Следы крови заполонили весь путь.

Мужчина остановил коня, развернулся и улыбнулся Фэн Мину. В критический час, окружённый могучим войском, он так неожиданно и нежно улыбнулся, что юноша впал в транс.

— Фэн Мин, я действительно не в силах расстаться с тобой.

Внезапно возникло дурное предчувствие.

— Нет, — вдруг всё осознав, истошно завопил Фэн Мин, — нет!

Он бросился вперёд, но получил удар по затылку. Перед глазами всё почернело, и юноша упал. Когда он падал, чьи-то руки поймали его.

Жун Ху.

В глазах Жун Тяня промелькнуло одобрение, и мужчина мягко проговорил:

— Поезжай первым.

Жо Янь не был посредственной личностью, но и ничтожная Мяо Гуан в чужих руках долго не пробудет.

Жун Тянь являлся императором, и лишь император Силэй мог привести в движение войско Ли.

Жун Ху, не сказав ни слова, крепко обнял Фэн Мина и поскакал прочь.

Словно ураган подгонял коня.

Розовые облака по всему небу несли огромные перемены [3].

Жун Тянь с насмешкой и надменностью посмотрел на находящегося вдалеке Жо Яня.

— Не думал, что ты так горячо любишь младшую сестру.

Император Ли тоже усмехнулся:

— Скажи, они разве могут сбежать из страны?

Жун Тянь не ответил, поднял руку и оглушил сопротивляющуюся Мяо Гуан, натянул поводья, и конь под ним заржал. Похоже, он тоже знал, что этот человек несравненный герой в беспокойные времена.

— Жо Янь, я такой противник, которого ты не пожелаешь так просто убить, — беззаботно проговорил мужчина. — Уж лучше устроить битву.

Рана в ребре уже начала кровоточить.

— Я отпущу Мяо Гуан, но пока ты не решишь дело со мной, не смей отпускать солдат, чтобы схватить Фэн Мина.

Император Ли холодно усмехнулся, в его мрачных глазах неожиданно появилась капля восхищения.

Как только рука слегка разжалась, бессознательная Мяо Гуан рухнула на жёлтую землю.

Жо Янь поднял руку:

— Передайте приказ: Лу Вэй ведёт войска в окрестностях десяти ли. Увидев императора Силэй, не убивать его, лишь догнать. — Взяв колчан и лук, что подала стража, Жо Янь безжалостно улыбнулся: — Сегодня я хочу лично поохотиться на знаменитого Жун Тяня из Силэй.

Меч, который мог защитить, был бесстрашно брошен Жун Тянем на землю.

Понизив тон, мужчина напомнил:

— Пока ты не решишь дело со мной, не гонись за Фэн Мином.

— Слово государя, — отозвался Жо Янь. — Не беспокойся.

Жун Тянь приподнял уголок губ, слегка улыбаясь. Хоть он уже был весь в крови, а в руках не было клинка, однако он по-прежнему оставался благородным.

Государем.

И доверился Жо Яню.

— Жун Тянь, как долго ты собираешься тянуть время?

— Сколько получится, столько и буду.

И мужчина расхохотался, вынуждая коня развернуться.

Император Силэй стегнул плетью жеребца, копыта высоко взметнулись, а Жо Янь уже натянул лук. Конь мчался, а стрела, словно метеорит, уже была выпущена и глубоко вошла в правое плечо Жун Тяню.

Брызнула алая кровь.

Ретивый конь взревел, бешено мчась.

Мельком увидев, что мужчина уже далеко, Жо Янь также стегнул скакуна и рванул вперёд.

— Жун Тян, я буду выпускать стрелу за стрелой, медленно забирая твою жизнь.

Под куполом ясного неба, окружённый многотысячной армией, безоружный, избежишь ли ты участи стать игольницей для моих стрел?

Примечания:

[1] Обр. о волнующихся массах народа, оживлённой людской толпе.

[2] В оригинале «на волоске [висит] тяжесть в тысячу цзюнь», обр. критический момент, опасное положение.

[3] В оригинале вторая часть фразы звучит как «где было синее море, там ныне тутовые рощи», образно: огромные перемены, невзгоды, превратности судьбы.

4 — Chapter 72

Кровавый блеск, тень меча, выкрики людей, словно диких животных перед смертью, со всех сторон осада.

Тяжёлый воздух протягивал чудовищные лапы, кромешная тьма надвигалась на Фэн Мина.

Последняя лёгкая улыбка Жун Тяня.

Улыбка, разбивающая сердце, в мгновение ока превращалась в кроваво-красное месиво.

Изувеченные крылья были брошены в воздух...

— Нет… — Фэн Мин, с трудом тихо вскрикнув во сне, внезапно сел, его лоб был покрыт холодной испариной.

Стоило юноше открыть глаза, как он оказался окружённым тьмой и совершенно другой тишиной, не той, что была во сне.

Он, тяжело дыша, настороженно прислушался. Донеслось лёгкое журчание воды.

— Князь Мин, — приглушённый шёпот.

— Жун Ху? — Фэн Мин также подсознательно понизил голос: — Что это за место? Где Жун Тянь?

— Мы на пассажирском судне, которое принадлежит богатому семейству в Ли. Сейчас нас повсюду ищут солдаты Ли.

— Где Жун Тянь? Где он сейчас? — спросил Фэн Мин. — Ещё Ле-эр? Они, где они все?

В темноте Жун Ху молчал.

Юноша, затаив дыхание, спокойно ожидал ответа.

Спустя очень долгое время Жун Ху мягко проговорил:

— Не могу знать.

Словно чья-то рука тихо сдавила сердце в груди и сжимала всё сильнее и сильнее.

— Они все мертвы? — Слова необычайно спокойно слетели со слегка онемевших губ.

Жун Ху, трогая дно узкого трюма, наклонился. И тихим голосом повторил:

— Не могу знать. Князь Мин, сейчас критическая ситуация. Прошу, князю Мину необходимо поберечься.

Невидимая рука всё сжимала и сжимала сердце, кровь текла сквозь пальцы.

Фэн Мин закрыл глаза и медленно опёрся на влажную переборку.

— Возможно, они ещё живы?

Дыхание также превратилось в некую мучительную пытку, каждый раз проникая в сердце.

Жун Ху скрепя сердце сказал:

— Возможно.

Полная тишина повисла во мраке.

— Жун Ху, — прошептал Фэн Мин, — я могу поплакать?

— Люди на борту могут услышать. — Голос Жун Ху также был немного сдавленным.

Вся нахлынувшая скорбь была с силой подавлена. Фэн Мин беззвучно упал на дно трюма и безжалостно покусывал губы, вкус крови заполонил рот.

Юноша немного успокоился, его голос уже сменился на низкий и хриплый.

— Который сейчас час?

— Полночь. Князь Мин уже проспал ровно два дня. — Жун Ху больше всего боялся, что юноша не согласится покидать Жун Тяня, поэтому напоил его одурманивающим снадобьем.

— Мы на пути в Силэй?

— Жо Янь почти наверняка смог перекрыть ведущие в Силэй дороги. Сначала мы приплывём в Боцзянь, а потом обходным путём отправимся в Силэй.

— Ты хорошо делаешь свою работу. — Юноша открыл глаза, блестящий зрачок во тьме тускло поблёскивал. — Если с Жун Тянем произойдёт неприятность, только мать-императрица сможет управлять государством. Я хочу немедленно вернуться и прийти на помощь.

Жун Ху, всегда боявшийся, что Фэн Мин может устроить скандал, прося возвратиться и спасти Жун Тяня, в данную минуту вздохнул с облегчением:

— Князь Мин понимает всю ситуацию, в таком случае я спокоен.

— Не нужно за меня беспокоиться. — Голос Фэн Мина звучал несколько серьёзно и решительно.

На самом деле боль может изменить некую часть человека.

«Жун Тянь, ты улыбнулся мне так ласково, случайно не зная, что я непременно смогу понять твои скрытые намерения?»

«Хоть я и ненавижу твою самовольную жертву, однако ради твоей лёгкой улыбки я смогу хорошенько защитить себя».

«Если моя жизнь не сможет стать твоей платой, тогда моя жизнь будет принадлежать Силэй — земле, которую ты любишь и которой обладаешь».

Путешествие в отчаянии, подкреплённое последней каплей веры. Фэн Мин несколько дней лежал в трюме молчком, словно уже утратил половину души. Звук воды под кораблём, что плескалась без остановки, иногда представлялся Фэн Мину кровью Жун Тяня, которая непрерывно капала.

В трюме было темно, сыро, мрачно, и совершенно невозможно было почувствовать ход времени. К тому же никто из посторонних не мог прийти. Фэн Мин не знал, как Жун Ху нашёл это место и затащил его сюда. Телохранитель каждый день поднимался наверх, чтобы украсть немного еды и воды, внешних новостей однако не было.

— Князь Мин, ещё один день, и это судно причалит к границам Боцзянь, — проговорил Жун Ху. — Как только мы покинем страну Ли, сразу же сойдём на берег.

У Фэн Мина не было аппетита, с трудом немного поев, юноша облокотился на перегородку.

Лёгкая улыбка Жун Тяня постоянно мелькала перед глазами. Из-за этого видения он непрерывно выживал и блуждал в отчаянии.

«Жун Тянь, где ты, в конце концов?»

Преодолев пространство и время, Фэн Мин сбегал достаточно много раз, однако никогда он не был унылее, но в то же время сильнее, чем сейчас

В молчании он копил силы и вновь бесцельно проживал день.

Корабль внезапно остановился, донёсся лёгкий звук удара.

Жун Ху чутко прислушался:

— Прибыли к границе, наверное, это солдаты Ли обыскивают суда.

— Тогда трюмы…

— Князь Мин, успокойтесь, хозяин этого корабля влиятельный человек в Ли, никто не посмеет ставить его семью в затруднительное положение, — невозмутимо проговорил Жун Ху. — Сторожевые войска намерены осмотреть судно и сразу же пропустить его.

Двое юношей прождали немного в тишине, но корабль так и не тронулся с места. Вместо этого стал доноситься звук препирательств.

Жун Ху нахмурился:

— Что случилось? Неужели император Ли отдал строгий приказ, что даже подобный корабль нужно обыскивать до самого дна?

Фэн Мин поднялся на ноги и, немного поблуждав в потьмах, взял меч в руки.

— Согласно моим расчётам, Жо Янь, боюсь, уже догадался, что мы не напрямую отправились в Силэй, — равнодушно сказал Фэн Мин. — Возвращаясь в Силэй, столкнёмся с трудностью, я будто в воду смотрел.

Жун Ху вновь прислушался, и неожиданно его лицо похолодело:

— Плохо дело, они и впрямь хотят подняться на корабль и обыскать его, а охрана не в силах помешать. — Он внезапно поднялся и, обратившись к Фэн Мину, приглушённо проговорил: — Князь Мин, здесь нельзя оставаться. Я поднимусь первым, если князь Мин услышит смуту, тотчас же поднимайтесь следом. Река течёт с запада на восток, спрыгнув в воду, нужно изо всех сил плыть по направлению к востоку. Если увидите солдат, сразу же выходите на берег и ищите другие пути, поскольку в воде могут быть препятствующие ловушки. — Говоря это, Жун Ху направился к ветхой деревянной лестнице.

При таких обстоятельствах единственный, кто был с ним, тоже хотел пожертвовать жизнью.

Фэн Мин взял меч, его тонкие пальцы словно впились в рукоять.

Скандал действительно возник мгновенно. Яростный рёв смешался с лязганьем металла. Фэн Мин заскрежетал зубами и выбрался на нос судна. От солнечного света рябило в глазах, поэтому юноша, давно не видевший яркого света, слегка прищурился.

На носу судна царил беспорядок, десять сторожевых войск окружили Жун Ху. Юноша вскочил на борт корабля, занимая выгодное положение, он внушал страх врагу и пока что был непобедим. Одним взмахом меча он вновь нанёс рану одному солдату, вызывая гневные упрёки.

Жун Ху, увидев, что Фэн Мин выбрался, закричал:

— Здесь князь Мин из Силэй, вы вдруг осмелились преграждать мне путь?

Толпа, услышав, что он и есть князь Мин из Силэй, которого хочет поймать император Ли, больше не в силах была атаковать всерьёз. Не было времени разбираться со скрывающимся сзади неизвестным мальчишкой. Фэн Мин пристально посмотрел на Жун Ху и, держа меч, разрубил одного пытающегося приблизиться к нему охранника, обернулся и, изогнувшись, внезапно оттолкнулся.

Плюх!

Юноша упал в бушующую реку.

— Схватить князя Мина! Мы получим большую награду! — В древние времена не было фотоаппаратов, и идентификация личности, конечно же, не была такой точной. Жун Ху, признавая себя князем Мином, вызывал ещё больше нападок.

Он следовал за Жун Тянем много лет, поэтому, как и его младший брат, не боялся ни неба, ни земли [1]. Стремительно пронзив нескольких людей мечом, потешаясь, он сказал:

— Надоело играть с вами. Князь Мин, я тоже ухожу. — Выбрав удобный момент, юноша выпрямился и нырнул в реку.

Однако, находясь в воде, он в панике обнаружил, что что-то не так.

— Скверно! — Жун Ху вытащил меч наотмашь, но уже было поздно. Рядом поднялись волны, тело невольно сразу же попало в огромную сеть и было вытащено на берег.

Солдаты Ли, неизвестно когда расставившие такую огромную сеть под водой, тихо ожидали добычи.

Когда Жун Ху вытаскивали из воды, до него долетел протяжный, громко смеющийся голос:

— Если бы не строгий приказ поймать тебя живым, как бы мы позволили тебе броситься в воду? Неужели мы такие бесполезные?

Жун Ху нахмурился:

— Оказывается, отвечающий за обыск — главный генерал Ли Чжо Жань, такой же, как и Лу Вэй. К счастью, он не видел князя Мина и сосредоточил своё внимание на мне.

Жун Ху был схвачен на берегу в мгновение ока. Не зная, опасным ли был преступник или нет, Чжо Жань всё равно связал его.

— Стойте, что-то не так. — Мужчина внимательно вгляделся и внезапно изменился в лице: — Ты кто, в конце концов?

Жун Ху с достоинством проговорил:

— Телохранитель императора Силэй — Жун Ху.

— Жун Ху? — Чжо Жань был необычайно умным и сразу же сказал: — Тогда тот, другой, что спрыгнул в воду, это князь Мин?

Фэн Мин пробыл в трюме долгое время и не менял верхнюю одежду, покрытую кровью и песком. Лицо также было измазано грязью, неудивительно, что генерал не разглядел в нём князя Мина. Иначе, судя по внешности Фэн Мина, мужчина понял бы, что что-то не так.

Жун Ху рассмеялся:

— Только сейчас поняли? Не слишком ли поздно? Дайте знать Жо Яню, что князь Мин сбежал на ваших глазах. Неизвестно, как он может выйти из себя.

— Не поздно, — спокойно проговорил Чжо Жань. — В воде была не только сетка, но ещё и одурманивающее снадобье. Нырнув в воду, неужели он ещё сможет сбежать?

— Одурманивающее снадобье?

— Ты не чувствуешь нестерпимую головную боль и слабость?

После этих слов Жун Ху действительно почувствовал слабость во всём теле. Он выпрямился, неожиданно опираясь на солдата Ли.

Скверно, Фэн Мин в воде под действием одурманивающего вещества.

— Скорее, скорее спасите князя Мина! — С тяжёлой головой Жун Ху перед тем, как лишиться чувств, по-прежнему не забывал вопить.

— Не спеши, с моим уникальным одурманивающим снадобьем, естественно, можно всплыть. — Чжо Жань слегка улыбнулся: — Здесь вдоль берега в пяти ли находятся мои солдаты. Увидев, что кто-то вынырнул, они сразу же доложат.

Как раз в этот момент кто-то сообщил:

— Генерал, неподалёку кто-то всплыл. Кажется, он хочет направиться на восток.

— Несите его сюда.

Примечания:

[1] Обр. в знач.: ничего на свете не бояться, не знать страха.

4 — Chapter 73

Спрыгнув с носа судна, Фэн Мин последовал словам Жун Ху и изо всех сил поплыл на восток. Только через короткое время перед глазами постепенно стало мутнеть, ощущение, что что-то не так, охватило тело. Усталость проявилась в теле, возникло чувство вялости. Внезапно обнаружив себя плывущим по реке, Фэн Мин в сердцах крайне изумился, но понял, что находится в коварной ловушке врага.

С обоих концов берега донёсся шум. Было ясно, что его уже обнаружили, так как «рыбка» вынырнула на поверхность реки. Теряющего сознание, но в то же время ещё бодрствующего юношу поймали в сеть и потянули к берегу.

«Нельзя, я хочу вернуться в Силэй. Мне нельзя попадать в руки Жо Яня».

Фэн Мин в душе кричал изо всех сил, однако только и мог, что бесстрастно смотреть, как облачённые в национальную одежду рядовые солдаты Ли приближаются к нему. В ушах шумело, а пейзаж вокруг начал темнеть. Уронив голову на бок, он наконец-то провалился в забытье.

В воздухе витал аромат горящего фимиама, успокаивающего разум.

Во дворце Ли в великолепной императорской опочивальне свешивались шёлковые занавески. Семь-восемь красивых служанок, вытянув руки вниз, стояли по обе стороны большой кровати. Несколько расставленных высоких, безукоризненных охранников с острыми секирами в руках стояли за дверью строго и величественно.

В кровати, укрывшись под мягким парчовым одеялом, находился человек, который всё ещё спал. Юноша спокойно лежал на спине, его длинные ресницы обрамляли прикрытые глаза, прямой нос и красивые очертания окутывались лёгкой дымкой фимиама, показывая то хорошее, что было трудно увидеть в бодрствующем состоянии.

Его правая рука вытянулась из-под парчового одеяла, широкий, длинный рукав был поднят до плеча, обнажая бледно-гладкую кожу, на которой неизвестно откуда появились царапины. Смотря на них, люди незаметно испытывали сожаление.

Один старик, сидящий перед кроватью, мягко сжимал пальцами запястье сонного юноши.

Мяо Гуан облачилась в прекрасное дорогое и разноцветное одеяние, однако её лицо было охвачено сильным беспокойством. Девушка шепотом спросила:

— Учитель Ижэнь, как он?

— Принцесса, не нужно горячиться. Подождите, пока я повторно не осмотрю князя Мина.

Именно этот старик обучал императора Ли Жо Яня оригинальному искусству ядов. Он называл себя Ижэнь и обычно жил вдали от мира в захолустье Ли, однако на этот раз срочный указ императора Жо Яня вызвал его в столицу.

Мяо Гуан знала, что его методы лечения были потрясающими, и не смела его тревожить. Она только и могла, что терпеливо молчать, неоднократно смотря на лицо лежащего в постели юноши.

Ижэнь долгое время проверял пульс, нахмурившись, он задумался, затем внезапно поднял одеяло и расстегнул одеяния больного. Тёмно-красные раны появились теперь на красивой груди.

— Ах... — он слегка вздохнул.

Лицо Мяо Гуан внезапно изменилось:

— Почему учитель вздыхает? Неужели князь Мин, он, он… — Она, молодая, многое испытавшая и весьма редко терявшая чувство меры девушка, неожиданно встретившись с Фэн Мином, пребывала в растерянности.

Юноша уже семь дней как попал в плен и был отправлен в столицу, однако он по-прежнему спал, не просыпаясь, и если так продолжится и дальше, то, возможно, он долго не проживёт. Как тут не волноваться?

— У князя Мина на груди от удара есть след, его внутренняя травма не была исцелена. Он претерпел множество изменений. Его разум был истощён. После страданий он не отдыхал, что привело к душевным томлениям. С самого начала ему нужно было держаться подальше от воды, а он, наоборот, прыгнул в реку, стараясь уйти от смерти. После прыжка князь Мин подорвал своё здоровье, к тому же в это время он был под действием одурманивающего снадобья. — Учитель Ижэнь покачал головой: — Если бы эти болезни были по отдельности, я смог бы его спасти. Но когда они собираются вместе, сделать это более чем в тысячу раз труднее.

— Сложнее более чем в тысячу раз. Тем не менее его нужно спасти. — Сзади внезапно раздался чей-то глубокий голос.

Мяо Гуан обернулась и тотчас же поприветствовала мужчину:

— Старший брат-император.

Ижэнь также поднялся и слегка поклонился Жо Яню:

— Ваше Величество.

Жо Янь медленно прошёл вперёд, проницательно посмотрел на Фэн Мина и хмуро проговорил:

— Положение князя Мина сокровенно и для моего государства чрезвычайно важно. Вам необходимо его спасти.

Ижэнь, поглаживая седую бороду, задумчиво проговорил:

— Я постараюсь.

Мяо Гуан обрадовалась:

— Спасибо, учитель.

— Лечение требует покоя, прошу государя и принцессу пока удалиться. Оставьте меня осуществить безмятежность.

Толпа удалилась, Ижэнь следом достал из деревянной шкатулки длинный узел. Размотав его, обнажились два ряда сверкающих холодным блеском серебряных игл.

Проворно взяв пальцами иглу, мужчина опытно ввел её в тело Фэн Мина.

Благодаря серебряным иглам Ижэня крепко спящий много дней юноша на следующий день наконец-то проснулся. Увидев дрожащие ресницы, стоящая рядом Мяо Гуан шёпотом закричала:

— Князь Мин? Князь Мин проснулся? Учитель Ижэнь действительно потрясающий.

Старик, поглаживая бородку, улыбнулся и вновь напомнил:

— Хоть он и проснулся, однако князь Мин тяжело ранен, и последующее лечение является наиболее важным.

Глубокие глаза наконец-то медленно открылись, обнажая робость молодого оленёнка.

Жо Янь сидел на краю кровати и, сейчас хищно наклонившись вперёд, поднял подбородок юноши и хрипло рассмеялся:

— Князь Мин, как ты с нашей последней встречи? Позволил нынешнему императору очень долго ждать.

Сила мужчины заставила Фэн Мина нахмуриться, и он с недоумением отвернулся, похоже, всё ещё не понимая собственного положения.

— Жун Тянь…

— Жун Тянь? — усмехнулся император Ли. — Не нужно тратить силы, ища Жун Тяня. Он был убит роем моих стрел, а мёртвое тело, вероятно, уже гниёт в стремительном потоке.

Фэн Мин внезапно вздрогнул, словно сейчас узнал человека, сидящего перед ним. Самоцветы глаз пристально смотрели на Жо Яня, после долгого молчания юноша слегка покачал головой:

— Я тебе не верю.

Острым, словно иглы, взглядом император Ли пристально посмотрел на юношу, холодно сказав:

— Подожди, я найду его зловонное мёртвое тело, и ты, конечно же, тогда поверишь.

В лице Фэн Мина не было ни кровинки, а сам юноша растерянно уставился на Жо Яня. Юноша будто в воду смотрел, он знал, что положение Жун Тяня опасное, и сейчас слушать подтверждение из уст этого мужчины было совсем другим на вкус. Закусив нижнюю губу, юноша оцепенело смотрел на Жо Яня, будто хотел проделать дыру на его лице, тело прекратило дрожать и словно превратилось в камень.

Воздух стал плотным.

Фэн Мин молчал, даже следов от слёз не было.

Мяо Гуан и Ижэнь переглянулись, глубоко ощущая, что, что-то не так.

Жо Янь тоже почувствовал разницу, потянул Фэн Мина за запястье с кровати к себе и, смотря сверху вниз, спросил:

— Онемел?

Запястье юноши было в его руках, но он не противился, по-прежнему находившись в оцепенении и бездумно уставившись в одну точку. Через короткое время Фэн Мин моргнул, казалось, он хотел открыть рот, но его обагрённые губы неожиданно вместе со звуком «у-у» выплюнули тёмно-красную кровь.

Жо Янь испугался и тотчас же отпустил юношу. Мяо Гуан закрыла маленький рот, вскрикнув. Ижэнь внезапно распахнул глаза и воскликнул: «Плохо дело!» Затем старик бросился к кровати и спешно вынул серебрянные иглы, чтобы оказать помощь.

Фэн Мин однако уже потерял сознание.

Серебристые сверкающие иглы беспрерывно вводились в руку и тело юноши. Ижэнь не смел позволить себе даже немного бездумности, капли пота плотно покрывали лоб.

Мяо Гуан вытянула шею и наблюдала, затем повернула голову и посмотрела на кольцо на руке Жо Яня, с грустью говоря:

— Старший брат-император, зачем ты разозлил его? Ведь учитель Ижэнь говорил, что князь Мин бессилен, сейчас он как разваливающееся на части судёнышко, которое не выдержит лёгкого ветра и волн.

Жо Янь, пристально смотря на Фэн Мина, холодно проговорил:

— Если бы ты, бесполезная, не позволила ему сбежать, то сегодняшнего происшествия бы не случилось.

Мяо Гуан умолкла и опустила голову.

Полдня Ижэнь провозился с телом юноши и, сделав перерыв, глубоко вздохнул.

— Как? — приглушённо спросил Жо Янь, стоя за спиной.

Старик обернулся, поднял руку, рукавом слегка стёр испарины со лба и вздохнул:

— Резкий гнев атаковал его сердце, ещё немного, и мы бы ничего уже не исправили. Государь, если хотите удержать жизнь князя Мина, ни в коем случае так не делайте.

Жо Янь помрачнел:

— Я не позволю ему умереть. Он не может умереть. — Слегка нахмурившись и подойдя, Жо Янь сел возле кровати. Большой ладонью он гладил лицо спокойного Фэн Мина. — Когда он проснётся?

— Очень скоро, — сказал в ответ Ижэнь. — Однако его тело слабое, кроме того, он был слишком сильно возбуждён. Как он себя поведёт после пробуждения, не осмеливаюсь предположить.

— Угу, я понял. — Жо Янь, кивнув, равнодушно проговорил: — Вы можете идти.

— Слушаемся, государь.

— Старший брат-император… — Мяо Гуан уже подошла к двери и всё же никак не могла успокоиться, повернувшись, она шёпотом позвала Жо Яня. Однако, смотря на его прямой силуэт, она вновь проглотила слова, тихо вздохнула и вышла.

Служанки, что крутились рядом, тихо отступили и прикрыли двери дворца.

Возжённый фимиам продолжал тихо гореть, заполняя опочивальню витающим в воздухе нежным ароматом. Жо Янь сидел у изголовья кровати, пристально смотря на Фэн Мина. Взгляд мужчины, как у императорского захватчика, был наполнен свирепостью.

Собственные чувства сложно было объяснить.

Ненависть и использование, ложь и принуждение, коварство и заговоры — эти сложные, однако, по отношению к членам императорской семьи, словно обычные вещи, было крайне трудно напрямую применять к князю Мину.

— Жун Тянь очень добр к тебе. — Постепенно мрачное выражение становилось мягче. На мужественном и красивом лице Жо Яня возникла короткая улыбка: — И ты к Жун Тяню очень добр.

Он дважды вздохнул в восхищении, длинные и ловкие пальцы расстегнули одежду Фэн Мина.

Обнажив покрытое шрамами тело, Жо Янь с восхищением рассматривал эту фигурку снова и снова, словно лаская взглядом.

Мужчина, сняв императорское платье, лёг рядом с Фэн Мином и, вытянув длинные руки, без труда медленно заключил юношу в объятия.

— Красавица рядом — счастье императору. — Жо Янь искоса посмотрел на мирно спящего Фэн Мина и смеясь пробормотал: — Жун Тянь любит, неужели я даже не гожусь? Он уже мёртв, ты можешь ещё кого-нибудь выбрать, кроме меня?

Император Ли закрыл глаза, засыпая под запах горящего и особого фимиама страны Ли.

В час рассвета в руках Жо Яня юноша слегка зашевелился.

Будучи всегда начеку, так же как Жун Тянь, мужчина внезапно открыл глаза и посмотрел на сладко спящего Фэн Мина. Юноша словно пребывал в прекрасном сне, на губах играла улыбка, тело то и дело слегка шевелилось. Иногда он хмурил брови, словно его кто-то тревожил.

Мужчина молчал, тихо наблюдая. Заметив, что Фэн Мин хмурит брови, Жо Янь, не давая себе отчёта, стиснул голову юноши в объятиях, словно новорожденного котёнка, крайне милого, чьи мягкие волосы, попадая на подбородок Жо Яня, щекотали его.

— Кхэ-кхэ…

Мужчина собирался протянуть руку, чтобы погладить нежные щёчки, но тогда находящийся в объятиях Фэн Мин начал кашлять. Он по-прежнему находился во сне, глаза были закрыты. Кашель стёр улыбку с губ юноши, брови начали хмуриться, будто из сладкой дремоты его бросили в кошмар. Покашливание всё ещё не прекращалось, постепенно учащаясь, а лоб начал покрываться испаринами.

— Князь Мин? Князь Мин? — Жо Янь мягко дважды позвал юношу. В душе появилась неописуемая нежность, и, вытянув руку, он слегка похлопал Фэн Мина по спине.

Чем больше он кашлял, тем больше хмурился. Вдруг ресницы задрожали, и вскоре юноша внезапно открыл глаза, взгляд иссиня-чёрных глаз встретился с Жо Янем.

Мужчина в душе насторожился, тотчас же убирая только что возникшую шелковинку нежности, и холодно посмотрел на юношу.

Фэн Мин, однако, ещё не до конца проснулся, затуманенные глаза моргнули, а сам юноша глупо с мгновение глядел на Жо Яня и, внезапно обнажив ослепительную улыбку, тихонько проговорил:

— Ты вернулся? Хорошо, я знал, что ты не сможешь бросить меня. — Его голос звучал тускло, словно юноша по-прежнему пребывал во сне.

Жо Янь остолбенел.

Фэн Мин, прощебетав, наклонил голову, прижался к его груди и закрыл глаза, словно нашёл самое умиротворённое место на земле. Мужчина позволил ему приблизиться и прижаться. Везде царила необычайная тишина, лишь его сердце стучало необычайно громко.

Он засомневался и молчал. Когда Жо Янь собирался вытянуть руку и проверить дыхание Фэн Мина, то обнаружил, что тот вновь уснул.

То положение, в котором лежал юноша, приносило крайнее неудобство, однако мужчина не двинулся с места, наоборот, старался остаться в такой же позе, что и Фэн Мин. В опочивальне стояла гробовая тишина, в углу комнаты тлеющий фимиам сверкал, словно красные звёзды. Жо Янь видел, как лунный свет слабо пробивался через окно, и незаметно для себя целый час беззвучно смотрел на лицо сладко спящего Фэн Мина.

Небо уже рассвело.

Император Ли, поднявшись в час рассвета, переложил голову юноши обратно на подушку. Рука раз за разом скользила по кончикам волос Фэн Мина, а сам Жо Янь удивился, поймав себя на мысли, что не в силах расстаться с юношей.

— Тщательно следите за ним. Заметите хоть одно движение, тотчас же докладывайте. — Отдав приказ слугам, Жо Янь покинул опочивальню и отправился решать государственные дела.

Жун Тянь хоть и умер, однако проблемы, что он принёс собой государству Ли, ещё далеко не уладились. Все мятежники, которых приводили к повиновению в течение последних лет, оживились и начали создавать смуту. Думая об этом деле, Жо Янь хотел, чтобы Жун Тянь не погиб, ведь тогда можно было его схватить и как следует помучить, чтобы излить ненависть в сердце.

К сожалению, император Силэй был застрелен его собственными руками. Он помнил, как Жун Тянь мчался во весь опор на боевом коне, а стрелы, выпущенные одна за другой, вонзались ему в спину, по земле растекались кроваво-красные следы, которые тянулись к устью стремительного потока. Ретивый жеребец, заржав, остановился, мужчине уже некуда было бежать.

— С Силэй покончено. — Жо Янь с насмешкой натягивал тетиву, целясь в Жун Тяня.

Император Силэй остановил лошадь и обернулся, за спиной грохотал стремительный поток, а впереди были стрелы императора Ли. Жун Тянь был способным, таким же как и Жо Янь. Он был достойным императором Силэй. В его глазах не было ни капли страха, лишь приоткрыв рот, он произнёс всего одну фразу.

Его голос тонул в грохоте воды. Однако Жо Янь знал, что он говорит.

— Не обижай моего Фэн Мина. — Жун Тянь произнёс последние слова: — Ты хочешь заполучить его, тогда не обижай его.