Онлайн чтение книги Говорящий с воронами Ferals
Глава 2

Все тот же сон. Такой же, как всегда.

Он вновь в своем старом доме. Кровать такая мягкая, что ему кажется, будто он лежит на облаке. Ему тепло, хочется перевернуться, натянуть пуховое одеяло на самый подбородок и снова уснуть. Но ему никогда не удается. Потому что это не просто сон. Это воспоминание.

Быстрые шаги по лестнице за дверью. Они идут за ним.

Он спускает ноги на пол, пальцы утопают в толстом ковре. В спальне темно, он едва может различить свои игрушки, выстроившиеся в ряд на комоде, и полку, заставленную книжками с картинками.

Луч света проникает под дверь, и он слышит голоса родителей, встревоженные и приглушенные.

Дверная ручка поворачивается, они входят. На маме черное платье, ее щеки серебрятся от слез. Отец в коричневых вельветовых брюках и рубашке с расстегнутым воротом. По его лбу катится пот.

– Пожалуйста, нет… – говорит Кар.

Мама берет его руки в свои, ее ладони холодные и липкие, она тащит его к окну.

Кар пытается сопротивляться, но во сне он совсем маленький, она намного сильнее его.

– Не упрямься, – говорит она. – Пожалуйста. Так будет лучше. Я обещаю.

Кар бьет ее в голень и царапает ногтями, но она железной хваткой притягивает его к себе и усаживает на подоконник. В ужасе Кар впивается зубами в ее руку. Она не отпускает его, даже когда его зубы разрывают ей кожу. Отец отдергивает шторы, и на секунду Кар видит свое лицо в темном мареве окна – пухлое, испуганное, глаза широко открыты.

Окно распахнуто, и холодный ночной воздух врывается в комнату.

Теперь оба родителя держат его за руки и за ноги. Кар кричит, бьется и вырывается.

– Тише, тише, – говорит мама. – Все в порядке.

Он знает, что конец кошмара близок, но от этого ему не менее жутко. Они сталкивают его с подоконника, ноги свешиваются вниз, он видит землю под окном. Отец стискивает зубы. Он не смотрит Кару в глаза. Но мальчик видит, что он тоже плачет.

– Сделай это! – кричит отец, ослабляя хватку. – Просто сделай это!

– За что? – хочет крикнуть Кар. Но может только по-детски захныкать.

– Прости, – говорит мама. И в тот же миг выталкивает его из окна.

На долю секунды у него перехватывает дыхание. А затем его подхватывают вороны.

Они вцепляются ему в руки и ноги, их когти впиваются в кожу и пижаму. Темное облако, появившееся из ниоткуда, несет его вверх.

Его лицо утопает в пахнущих землей перьях.

Он плывет, вверх и вверх, а над ним мелькают черные глаза, хрупкие лапки и хлопающие крылья.

Он вверяет свое тело птицам и ритму полета, готовится проснуться…

Но не в эту ночь.

Вороны снижаются и мягко опускают его на тротуар, затем поворачивают обратно к дому и летят над серой дорогой, бегущей меж высоких деревьев. Он видит своих родителей в окне, теперь оно закрыто. Они обнимают друг друга.

Как они могли?!

И все же Кар не просыпается.

Он видит фигуру, нечто, появляющееся из темноты в саду; медленными, уверенными шагами оно направляется к входной двери. Оно высокое, ростом почти с дверной проем, и очень худое, с непропорционально длинными тонкими конечностями.

Сон никогда раньше не продолжался до этого момента. Это уже не воспоминание – но каким-то шестым чувством Кар понимает, что все это было на самом деле.

Странно, но теперь он видит вблизи лицо этого существа. Это человек – но подобных ему людей он никогда не видел. Он хочет отвернуться, но взгляд притягивают бледные черты, кажущиеся еще бледнее по контрасту с черными волосами, которые неровными прядями спускаются на лоб и закрывают один глаз. Он был бы красив, если бы не его глаза. Они абсолютно черные – черна вся радужная оболочка, нет ни одного белого блика.

Кар понятия не имеет, кто этот человек, но он знает, что тот не просто плохой. Тощее тело человека притягивает тьму. Он пришел сюда, чтобы навредить. Зло. Это слово невольно приходит на ум. Кар хочет закричать, но он нем от страха.

Он отчаянно хочет проснуться – но не просыпается.

Губы гостя кривятся в улыбке, когда он поднимает руку; пальцы на ней похожи на свисающие паучьи лапы. Мягко, словно цветочные лепестки, его пальцы смыкаются на дверной ручке, и Кар видит на одном из них широкое золотое кольцо. Теперь он видит только кольцо и рисунок, выгравированный на его овальной поверхности. Паук, начертанный резкими линиями, восемь ног топорщатся. По центру – сплошная s-образная линия, верхний маленький завиток – это голова, а нижний – тело. На спинке – некий знак, похожий на букву M.

Незнакомец стучит один раз, затем поворачивает голову. Он смотрит прямо на Кара. На миг вороны исчезли, Кар и незнакомец одни в этом мире. Голос человека еле слышно шепчет, его губы почти не двигаются:

– Я приду за тобой.

Кар кричит – и просыпается.

Пот высыхает у него на лбу, по рукам бегут мурашки. Пар вырывается изо рта, его видно даже под брезентовым навесом, натянутым между ветвей над головой. Когда он сел, дерево заскрипело и гнездо слегка покачнулось. Паук скатился с его руки.

Совпадение. Просто совпадение.

–  Что такое?  – спросил Визг. Он спорхнул с края гнезда и приземлился рядом с Каром.

Кар закрыл глаза, но по-прежнему видел перед собой паучье кольцо, словно его выжгли с обратной стороны век.

– Просто сон, – сказал он. – Вполне обычный. Иди спать.

Хотя в эту ночь сон был необычным. Незнакомец, человек у двери, – такого на самом деле не было. Или же было?

–  Мы пытались заснуть , – сказал Хмур. – Но ты разбудил нас – дергался, как недоеденный червяк. Даже бедный старый Милки проснулся.

Кар слышал сердитое шуршание перьев Хмура.

– Прости, – сказал он. Он снова лег, но сон не шел, сновидения не туманили разум своим еле слышным эхом. Один и тот же кошмар на протяжении стольких лет – почему сегодня он изменился?

Кар отбросил одеяло и уставился в темноту. Гнездо находилось высоко на дереве и представляло собой площадку десять футов в ширину, изготовленную из обработанных досок и сплетенных ветвей. В полу был люк – Кар сделал его из куска волнистого полупрозрачного пластика. По краям гнезда переплетенные ветви и доски (он подобрал их на стройке) образовывали отвесные стены фута три в высоту. Его скромные пожитки лежали в потрепанном чемодане, который он нашел на берегу Блэкуотер несколько месяцев назад. Когда ему хотелось побыть одному, он натягивал по середине гнезда старую занавеску – хотя Хмур, в общем-то, не понимал таких намеков. В дальнем углу небольшая дырка в брезентовой крыше служила входом и выходом для воронов.

Здесь, наверху, было холодно, особенно зимой, но зато сухо.

Когда вороны восемь лет назад впервые привели его в старый парк, они поселились в покинутом домике, построенном на нижних ветвях дерева. Но когда Кар достаточно подрос для того, чтобы лазать по деревьям, он построил свое собственное гнездо, надежно укрытое от остального мира. Он гордился этим. Это был настоящий дом.

Кар открепил край брезента и откинул его в сторону. На шею ему упала капля дождевой воды, и он поежился.

Луна висит над парком – маленький осколок светлого диска в безоблачном небе. Милки сидит на суку, неподвижный, его белые перья серебрятся в лунном свете. Он повернул голову, и его блеклый, незрячий глаз уставился на Кара.

–  А могли бы еще спать и спать , – проворчал Хмур, неодобрительно покачивая клювом.

Визг прыгнул Кару на руку и дважды подмигнул.

–  Не обращай на Хмура внимания , – сказал он. – Старики вроде него не могут обойтись без своего распрекрасного сна.

Хмур зло заклекотал:

–  Закрой свой клюв, Визг.

Кар вдыхал запахи города. Машинные выхлопы. Плесень. Что-то умирает в сточной канаве. Прошел дождь, но никакой ливень не смог бы отмыть Блэкстоун от скверны.

В желудке урчало, но Кар был рад своему голоду. Он обострял чувства, а страх слабел и отступал. Кару хотелось на воздух. Нужно было проветриться.

– Я пойду поищу что-нибудь поесть.

–  Сейчас?  – проговорил Хмур. – Ты же ел вчера .

Кар бросил вчерашнюю коробку из-под картошки в дальний угол гнезда, где лежал всякий мусор – воронам нравилось его собирать. Всякие блестяшки: осколки бутылок, жестяные банки, крышки, фольга. Остатки ужина Хмура тоже валялись вокруг: мышиные кости, тщательно обглоданные. Крошечный разбитый череп.

–  Я бы тоже поел , – сказал Визг, расправив крылья.

–  Я же говорил , – заметил Хмур, тряхнув клювом. – Обжора.

– Не волнуйтесь, – сказал им Кар. – Я скоро вернусь.

Он открыл люк, слез с платформы на верхние ветви, затем проворно спустился вниз, держась за выступы ствола. Он нашел бы их с закрытыми глазами. Когда он спрыгнул на землю, три фигурки – две черных и одна белая – спикировали на траву.

Кар почувствовал, что начинает злиться.

– Я вас с собой не звал, – сказал он наверное уже в сотый раз. «Я уже не маленький», хотел он добавить, но знал, что эта фраза прозвучит по-детски.

–  Доверься нам , – сказал Хмур.

Кар пожал плечами.

Ворота парка уже давно не открывали, так что вокруг было как всегда пустынно. И тихо, разве что ветер шуршал в листве. И все-таки Кар держался в тени. Левый ботинок просил каши. Скоро придется красть новую пару обуви.

Он прошел мимо ржавой горки, на которой дети никогда не играли, прошел по клумбам, которые давно поросли сорняком. На поверхности пруда лежал толстый слой отбросов. Визг клялся, что месяц назад видел там рыбу, но Хмур сказал, что тот все выдумал. Слева за стеной парка виднелась Блэкстоунская тюрьма, четыре ее башни уходили ввысь. Иногда по ночам Кар слышал оттуда звуки, приглушенные толстыми стенами без окон.

Когда Кар остановился у пустого помоста, изрисованного граффити, Визг приземлился на ступеньку, его когти застучали по бетону.

–  Что-то не так, да?  – спросил он.

Кар закатил глаза:

– Ты ведь не отвяжешься?

Визг наклонил голову.

– Я видел сон, – признался Кар. – Он был не совсем обычным. Я не понимаю.

Перед его внутренним взором снова возник сегодняшний кошмар. Человек с черными глазами. Его тень на земле – словно осколок ночи. Тянущаяся рука и паучье кольцо…

–  Твои родители остались в прошлом,  – сказал Визг. – Забудь о них.

Кар кивнул, чувствуя знакомую боль в груди. Каждый раз, когда он думал о них, ему было больно; так болит синяк, если его потрогать. Он никогда не забудет. Каждую ночь он вновь и вновь переживал тот миг. Лишь воздух, никакой опоры под ногами, шум и хлопанье вороновых крыльев над головой.

С тех пор многие вороны появлялись в его жизни – и исчезали. Проныра. Храбрец. Одноногий Довер. Пятнышко, которая так любила кофе. Только один ворон оставался с ним со времен той ночи восемь лет назад – глухой, слепой, поседевший Милки. Хмур жил в гнезде пять лет, Визг – три года. Один не говорил ничего дельного, другой – ничего радостного, а третий вообще все время молчал.

Кар вскарабкался по обитым железом воротам, ухватился за витую «Б» на вывеске «Блэкстоун-Парк» и взобрался на стену. Он легко сохранял равновесие, руки привычно держал в карманах, когда шел по верху стены. Для Кара это было все равно что идти по улице. Он видел, как Милки и Хмур кружат у него над головой.

–  Я думал, мы идем за едой , – сказал Визг.

– Скоро придем, – ответил Кар.

Он остановился напротив тюрьмы. Над стеной нависал старый бук, и Кар почти скрылся в его густой листве.

–  Только не туда опять!  – крикнул Хмур; ветка задрожала, когда он на нее приземлился.

– Доверься мне, – язвительно ответил Кар.

Он глядел на большой дом через дорогу, стоявший в тени тюрьмы.

Кар часто приходил посмотреть на этот дом. Он не мог даже объяснить зачем. Возможно, ему просто хотелось увидеть нормальную семью, занятую нормальными делами. Кару нравилось смотреть, как они ужинают вместе, играют в игры или просто смотрят телевизор.

Вороны этого совсем не понимали.

Заметив какую-то тень в саду, он вдруг снова вспомнил свой кошмар. Жестокая улыбка незнакомца. Паучья рука. Странное кольцо. Кар жадно уставился на дом, стараясь отогнать пугающие видения.

Он не знал, который час, но за окнами было темно, занавески опущены. Кар редко видел мать, но знал, что отец работает в тюрьме. Кар видел, как он выходит из тюремных ворот и заходит в дом. Он всегда носил деловой костюм, поэтому мальчик предполагал, что он был не просто охранником. Его черный автомобиль притулился на дороге словно спящее животное. Та девочка с рыжими волосами – она, должно быть, уже в кровати, а собачка спит у ее ног. Кар думал, что девочка примерно одних с ним лет.

УУУУУУУУУУУ!

Воющий звук раздался в ночи, Кар вздрогнул. Он склонился к стене, цепляясь за камень, а вой сирены поднимался и опадал, пугающе громкий в залитой лунным светом тишине.

На четырех тюремных башнях вспыхнули прожекторы, лучи белого света озарили тюрьму и ее окрестности. Кар отпрянул назад, прячась под ветвями, подальше от яркого света.

–  Пора уходить , – сказал Визг, беспокойно шевеля перьями. – Скоро здесь будут люди.

– Подожди, – скомандовал Кар, подняв руку.

В комнате на верхнем этаже, где спали родители девочки, зажегся свет.

–  Первый раз я согласен с Визгом , – сказал Хмур.

– Не сейчас.

Свет за опущенными шторами стал ярче, минуты через две открылась входная дверь. Кар был уверен, что темнота спрячет его. Он видел, как вышел отец девочки. Это был худой, но крепкий мужчина со светлыми волосами, с небольшими залысинами. Он поправлял галстук и говорил по рации, прикрепленной к его плечу.

–  Это он, который выгуливает ту ужасную собаку!  – сказал Хмур, шипя от ненависти. Кар навострил уши, чтобы за воем сирены различить голос этого человека.

– Я буду там через три минуты! – кричал человек. – Перекройте входы и выходы, предоставьте мне полный отчет о том, что произошло, и карту канализации! (Пауза.) Меня не интересует, кто виноват. Встречай меня у входа, собери всех, кого только сможешь. (Снова пауза.) Да, разумеется, ты должен позвонить комиссару полиции. Она должна узнать об этом как можно скорее. Выполняйте!

Он отключил телефон и быстро пошел к тюрьме.

– Что происходит? – пробормотал Кар.

–  Какая разница?  – сказал Визг. – Людские дела. Пойдем отсюда .

Пока Кар наблюдал за происходящим, в дверях появилась девочка с собакой. На ней была зеленая ночная рубашка. Изящное лицо почти треугольной формы, с широко расставленными глазами и маленьким заостренным подбородком. Рыжие волосы, такие же как у ее мамы, растрепаны и разметались по плечам.

– Папа? – позвала она.

– Лидия, не выходи из дома, – бросил мужчина, едва оглянувшись на нее.

Кар крепче ухватился за стену.

Ее отец быстро пошел вниз по улице.

–  Вот так подкрадывается паук , – сказал голос прямо в ухо Кару.

Кар содрогнулся. Он посмотрел вверх и увидел Милки, сидевшего на ветке. Хмур резко крутанул головой.

–  Это… ты сейчас сказал?  – спросил он.

Милки мигнул, и Кар уставился в белесые, мутные глаза старого ворона.

– Милки? – проговорил он.

–  Вот так подкрадывается паук , – повторил белый ворон. Его голос звучал как шорох сухих листьев на ветру. – И мы лишь жертвы в его паутине.

– Я тебе говорил, что у старого Снежка не все дома , – фыркнул Визг.

У Кара пересохло в горле.

– О чем ты? Какой паук? – спросил он.

Милки посмотрел на него. Лидия по-прежнему стояла в дверях и наблюдала.

– Что за паук, Милки? – снова спросил Кар.

Но белый ворон молчал.

Что-то происходило. Что-то значительное. И что бы это ни было, Кар не собирался ничего упускать.

– Вперед, – сказал он наконец. – Мы пойдем за этим человеком.