Онлайн чтение книги Королевское чудовище Fire
Глава восьмая

Кансрел часто пускал Файер в свои мысли, чтобы она тренировалась манипулировать людьми. Он настаивал, что этому нужно выучиться, и Файер повиновалась, хоть каждый раз и был кошмаром наяву.

Она слышала рассказы о рыбаках Зимнего моря, которым приходилось сражаться не на жизнь, а на смерть с морскими чудовищами. Разум Кансрела был холоден, скользок и прожорлив, словно чудовищный угорь. Всякий раз, касаясь его, она чувствовала, как липкие кольца смыкаются вокруг нее и тянут под воду, и отчаянно боролась: сначала просто чтобы овладеть им, потом – превратить во что-нибудь мягкое и теплое. В котенка. Или младенца.

На то, чтобы согреть разум Кансрела, уходило страшное количество энергии. И еще – спокойствия, чтобы утихомирить безудержную жажду. После этого она начинала изо всех сил давить на его сущность, чтобы заронить в нем мысли, которые сами ни за что не пришли бы ему в голову. Жалость к пойманному зверьку. Уважение к женщине. Удовлетворение. Она тратила на это все силы. Его жестокий, верткий разум не желал меняться.

Кансрел никогда не признавался, но Файер была уверена, что он больше, чем любым дурманящим зельем, наслаждался теми мгновениями, когда она, овладев его разумом, внушала ему умиротворение. Острые ощущения Кансрелу приелись, а вот довольства он не знал и без ее помощи никогда не узнал бы. Теплота и нежность были ему едва знакомы. Он никогда, ни разу в жизни не отказал Файер, когда она просила разрешения войти в его мысли. Кансрел доверял ей, потому что знал, что она никогда не использует силы со злым умыслом – только во благо.

Но он не учел того, как расплывчата грань, отделяющая добро от зла.

Сегодня путь в разум Арчера был ей закрыт. Он заперся от нее. Не то чтобы это было важно – она никогда не пыталась манипулировать его мыслями, только прощупывала почву, но сегодня эта почва ее совершенно не интересовала. Файер не имела намерения извиняться и уж точно не собиралась изображать виноватую в ссоре, которую ему так хотелось затеять. Не нужно далеко ходить, чтобы найти, в чем обвинить его самого. Например, в снисходительности. Деспотизме. Упрямстве.

Они сидели за квадратным столом вместе с Роэн и несколькими ее разведчиками и обсуждали таинственного лучника на землях Файер, тех, кого он убил, и чужака в королевских покоях, которого Файер почувствовала вчера.

– Вокруг полно шпионов, и лучников тоже полно, – говорил начальник разведки Роэн, – хотя таких искусных, как этот, немного. У лордов Гентиана и Мидогга есть целые эскадроны лучников. А еще некоторые из искуснейших стрелков королевства промышляют контрабандой зверей.

Да, об этом Файер помнила. Каттер вечно хвастался своими лучниками. Именно так он и добывал товар – стрелами, смазанными сонным зельем.

– Хорошие лучники есть и среди пиккийцев, – добавил другой разведчик. – Знаю, мы привыкли думать, что они глуповаты и ограниченны и занимаются только своими лодками и рыбой, да еще иногда грабят наши приграничные города, но они осознают ситуацию в стране. Пиккийцы не дураки, и король им мешает. Все эти тридцать лет их держат в бедности только наши законы и торговые ограничения.

– Сестра Мидогга, Маргда, недавно вышла за пиккийца, – заметила Роэн, – он исследует восточные моря. Еще есть основания полагать, что Мидогг недавно начал нанимать пиккийцев в свое войско. И они идут к нему охотно.

Файер эта новость поразила и обеспокоила.

– Сколько у Мидогга воинов?

– По-прежнему меньше, чем в королевском войске, – твердо ответила Роэн. – Мидогг сказал мне лично, что у него как минимум двадцать пять тысяч воинов, но наши разведчики в его землях на северо-востоке сообщают, что их около двадцати тысяч. У Бригана двадцать тысяч только в четырех патрулирующих подразделениях, да еще пять – во вспомогательных войсках.

– А у Гентиана?

– Точно не знаем. Самая правдоподобная догадка – десять тысяч, живут в пещерах под Крылатой рекой, недалеко от его поместья.

– Какими бы ни были числа, – вмешался начальник разведки, – лучники и шпионы есть у всех. Ваш чужак мог работать на кого угодно. Если оставите нам стрелы, возможно, мы сможем вычеркнуть какие-то из вариантов или, по крайней мере, найдем, где эти стрелы изготовили. Но буду откровенен: слишком надеяться не стоит. Маловато данных.

– А тот, кого убили в клетке, – снова вступила Роэн, – которого вы называете браконьером, он ничем не выдал своего замысла? Даже тебе, Файер?

– Его мысли были пусты, – ответила Файер. – Ни зла, ни добра не замышлял. Он показался мне простаком, чьим-то орудием.

– А тот, кто забрался в королевские покои? Он был таким же?

– Нет. Конечно, он мог работать на кого-то, но разум его был полон мыслей о цели. И вины. Он беспокоился за себя.

– Нэш сказал, что в его вещах рылись, – сообщила Роэн, – но ничего не пропало. Мы подумали, что грабитель искал письма, которые я в отсутствие Нэша ношу с собой – к счастью. Шпион… но чей? Файер, ты смогла бы узнать его, если бы он снова тебе попался?

– Смогла бы. В замке его сейчас нет. Возможно, сбежал под прикрытием Третьего.

– Мы потратили впустую целый день, – проворчал начальник разведки. – Могли бы с вашей помощью найти его вчера и допросить.

Тут Файер убедилась, что Арчер ей по-прежнему друг, хоть и не желает встречаться с ней взглядом.

– Леди Файер вчера нуждалась в отдыхе, к тому же она не обязана делать то, что вам удобно.

Роэн отсутствующе постучала ногтями по столу и произнесла, размышляя вслух:

– Вокруг враги. – Голос ее был печален. – Мидогг, Гентиан, черный рынок, Пиккия. Шпионы рыщут повсюду, пытаясь вызнать, куда Бриган пошлет войска, переманить наших союзников или найти подходящий момент и избавиться от Нэша, Бригана, близнецов или от меня. – Она покачала головой. – А мы в это время стараемся узнать, сколько у них воинов, кто их союзники, сколько воинов у союзников и когда они собираются напасть. Стараемся переманить их шпионов на свою сторону, а они, конечно, делают то же самое с нашими. Одним скалам известно, кому на этой стороне можно доверять. Однажды в мои ворота ступит посланник с вестью о том, что мои сыновья мертвы.

Роэн говорила отстраненно, не ожидая ни возражений, ни слов утешения, – просто говорила как есть.

– Ты нам нужна, Файер, – добавила она. – И не тревожься так. Не для того, чтобы насиловать чьи-то мысли. Нам принесет пользу и то, как хорошо ты чувствуешь людей.

Конечно, Роэн не лгала. И все же при такой смуте в королевстве одни просьбы неизбежно превратятся в другие, и очень скоро. Стук молотов в голове Файер усилился невыносимо. Она посмотрела на Арчера, но он в ответ уклонился от ее взгляда, нахмурился, глядя на стол, и резко сменил тему.

– Вы сможете выделить мне сколько-нибудь воинов, ваше величество?

– Полагаю, у меня нет права отказывать тебе в воинах, учитывая, что вчера Файер спасла им жизнь, – ответила Роэн. – Бриган оставил мне сто двадцать человек из Третьего. Можешь взять восьмерых из тех, кто был в Сером Порту.

– Я бы предпочел выбрать из ста двадцати.

– Они все служат в королевском войске, – возразила Роэн, – всех обучали люди Бригана, все равны в умениях, к тому же у тех, кто был в Сером Порту, уже есть повод верно служить твоей даме, Арчер.

«Служить» – это было мягко сказано. Воины, вернувшиеся из Серого Порта, теперь, кажется, просто боготворили Файер – именно поэтому Арчеру они и не нравились. Несколько человек уже умудрились отыскать ее, встать на колени, поцеловать ей руку и поклясться защищать.

– Прекрасно, – ворчливо ответил Арчер, кажется несколько смягчившись, потому что Роэн назвала Файер «его дамой». Файер добавила к списку «инфантильность» – вот в чем еще можно будет обвинить его в ссоре, которой они никогда не затеют.

– Давайте еще раз проанализируем все происшествия, – предложил начальник разведки. – По очереди, в мельчайших деталях. Леди Файер? Пожалуйста, начните со встречи в лесу.

Файер подумалось, что, если уж нужно проходить через все это снова, было бы неплохо растянуться на столе и закрыть глаза и чтобы целительница Роэн втирала ей мазь в шею, пока начальник разведки записывает подробности. Вздохнув, она коснулась своей чувствительной кожи и снова начала рассказывать о том, что случилось в лесу.

Наконец Арчер заговорил с ней – через неделю, когда птицы уже улетели, шрамы почти перестали болеть, а впереди замаячил отъезд. Они сидели за столом в гостиной Роэн и ждали, когда королева придет ужинать.

– Я больше не могу выносить твоего молчания, – пожаловался он.

Комизм ситуации едва не заставил Файер рассмеяться. Она заметила, как встрепенулись умы слуг, стоящих у дверей с совершенно пустыми лицами, – наверное, ждали чего-нибудь, о чем можно будет посплетничать на кухне.

– Арчер, – сказала она, – это ведь ты притворяешься, что меня не существует.

Пожав плечами, он откинулся на спинку стула и посмотрел на нее с сомнением во взгляде:

– Я вообще могу тебе доверять? Или мне всегда быть готовым к таким вот героическим безумствам?

На это у нее был ответ, но вслух она его произнести не могла. Файер подалась вперед и взглянула ему в глаза. «Это было не первое безумство, на которое я пошла ради королевства. Наверное, ты не должен был удивляться, ведь ты же знаешь правду. Брокер точно не удивится, когда мы ему расскажем».

Через мгновение он отвел глаза и принялся выравнивать лежащие на столе вилки.

– Ужасно, что ты такая храбрая.

А вот теперь она не знала, что ответить. Да, иногда она совершала отчаянные поступки, иногда – безумные… но храброй не была.

– Ты решительно намерена оставить меня жить в этом мире без сердца? – спросил Арчер. – Потому что именно это ты чуть было не сделала.

Он теребил край скатерти, избегая поднимать взгляд, и говорил нарочито беззаботным тоном, словно они беседовали о каком-то пустяке не важнее встречи, о которой она забыла и заставила его ждать.

Файер протянула через стол руку:

– Я хочу мира, Арчер.

В этот момент в комнату вошла Роэн, опустилась в кресло между ними и, повернувшись к Арчеру, раздраженно прищурилась:

– Арчер, в моей крепости осталась хоть одна служанка, с которой ты еще не успел разделить постель? Стоило мне объявить, что ты уезжаешь, и в следующую секунду две уже готовы перегрызть друг другу горло, а еще одна рыдает в буфетной. Это несерьезно. Ты здесь девять дней. – Она заметила протянутую руку. – Я вам помешала.

Мгновение Арчер разглядывал стол, поглаживая пальцами грань бокала и откровенно углубившись в свои мысли. Потом вздохнул в тарелку.

– Мир, Арчер, – повторила Файер.

Он поднял глаза и посмотрел ей в лицо.

– Ладно. – Он неохотно взял ее руку. – Мир, потому что война невыносима.

Роэн хмыкнула:

– У вас самые странные отношения во всех Деллах.

Арчер слегка улыбнулся:

– Она не соглашается скрепить их браком.

– Понятия не имею, что ее останавливает! Я так полагаю, что тебе не приходило в голову не так щедро раздавать любовь направо и налево?

– Ты бы вышла за меня, Файер, если бы я спал только в твоей постели?

Он знал ответ на этот вопрос, но можно было и напомнить лишний раз.

– Нет. К тому же в ней было бы тогда слишком многолюдно.

Арчер рассмеялся и поцеловал ее руку, а потом торжественно отпустил. Файер, улыбаясь, взяла нож и вилку. Роэн в недоумении покачала головой и повернулась к подошедшему с сообщением слуге.

– О, – нахмурилась она, прочитав записку. – Хорошо, что вы уезжаете. Скоро прибудут лорд Мидогг и леди Маргда.

– Прибудут? – изумилась Файер. – Они что, едут сюда?

– С визитом.

– С визитом! Вы друг другу визиты наносите?

– Ах, это все фарс, конечно, – устало махнула рукой Роэн. – Они пытаются показать, что королевская семья им не угрожает, а мы – что открыты для диалога. Когда они приезжают, их приходится впускать, потому что отказ они расценят как враждебность и получат повод вернуться с войсками. Мы сидим за столом, пьем вино, они задают назойливые вопросы о Нэше, Бригане и близнецах, на которые я не отвечаю, рассказывают, какие сведения их шпионы якобы добыли о Гентиане, – все это либо давно мне известно, либо они сочинили сами. Они притворяются, что настоящий враг короля – Гентиан, что Нэшу нужно объединиться с Мидоггом против него, а я делаю вид, что это хорошая идея, и предлагаю Мидоггу в знак верности передать свои войска Бригану. Мидогг отказывается, мы соглашаемся, что зашли в тупик, и на этом Мидогг с Маргдой отбывают, засунув по пути к выходу нос во все комнаты, до которых только могут дотянуться.

– Вам не кажется, что риск того не стоит? С обеих сторон? – скептически нахмурил брови Арчер.

– Этот визит очень вовремя – Бриган ведь как раз оставил мне столько воинов. Когда они приедут, с нами все время будет такая стража, что едва ли хоть одна из сторон на что-то решится – слишком вероятно, что погибнут все. Опасность не больше, чем обычно. Но, – добавила она, мрачно глядя на них, – вас я прошу уехать завтра же с рассветом. Нельзя, чтобы вы встречались. Нет причины втягивать вас с Брокером в эти дела, Арчер. И я не хочу, чтобы они видели Файер.

Все почти получилось. Файер, Арчер и их гвардейцы даже отъехали на некоторое расстояние от крепости Роэн и уже собирались свернуть на другую дорогу, как на севере показалась процессия. В ней было двадцать воинов довольно пугающего вида. Возможно, их отобрали за сходство с пиратами: шрамы, обломанные зубы… Некоторые из них были высокими и светлокожими – возможно, пиккийцы. Кроме них, в процессии участвовали суровый мужчина и женщина, от которой словно веяло зимним ветром. Эти двое выглядели как брат и сестра: оба невысокие и плотные, с тонкими губами и лицами, дышавшими холодом, – до того момента, как их взгляды скользнули по спутникам Файер и с искренним и неподдельным изумлением остановились на ней.

Брат с сестрой переглянулись, и между ними словно промелькнуло молчаливое понимание.

– Едем, – шепнул Арчер, жестом приказывая воинам и Файер продолжать движение. Процессии разошлись, даже не поприветствовав друг друга.

Файер, странно взволнованная, потянулась к гриве Малыша и погладила жесткую шерсть. Раньше лорд и леди были лишь именами, точкой на деллийской карте с приписанным рядом неизвестным числом воинов. А теперь оказалось, что они действительно существуют, это люди из плоти и крови, люди, от которых веет холодом.

Ей не понравилось то, как они переглянулись, увидев ее. И было не по себе от тяжелых взглядов, буравивших спину, пока Малыш не увез Файер прочь.