Онлайн чтение книги Цветы для Элджернона Flowers for Algernon
отчет № 9

1 апреля

Вся пекарня пришла севодня посмотреть как я начал работать на тестосмесителе. Вот как это получилось. Оливер который работал на смесителе вчера уволился. Я помогал ему раньше когда приносил на верх мешки с мукой и высыпал ее в нутрь. Но все равно я не знал что умею работать на нем. Это очень трудно и Оливер целый год ходил в школу для пекарей чтобы научица быть помошником пекаря.

Но Джо Карп он мой друг сказал Чарли почему бы тебе не заменить Оливера. Все собрались во круг и все улыбались и Фрэнк Рейли сказал Чарли ты уже давно работаеш. Давай Джимпи сечас нету и он ничево не узнает. Я испугался потомучто Джимпи старший пекарь и он сказал мне ни когда не подходи к смесителю если не хочеш лежать в больнице с переломанными костями. Все кричали давай начинай только Фанни Бирден сказала хватит оставте беднягу в покое.

Фрэнк Рейли сказал заткнись Фанни севодня первое апреля и если Чарли как следует поработает у нас будет выходной. Я сказал что могу и поработать потомучто я видел как это делает Оливер но если смеситель сломаеца то починить ево я не смогу.

Я включил смеситель и все удивились особенно Фрэнк Рейли. Фанни Бирден совсем разволновалась и сказала Оливер 2 года учился замешывать тесто а он ходил в школу для пекарей. Берни Бэйт который был помощником Оливера сказал что я делаю это быстрее чем Оливер и лутше. Никто больше не смеялся а когда пришол Джимпи и Фанни расказала ему он очень рассердился на меня.

Но тогда она сказала сам посмотри как у нево получаеца. Они хотели надуть ево потомучто севодня первое апреля а он сам всех одурачил. Джимпи стал смотреть и я знал что он злица на меня потомучто он не любит когда другие делают не то что он велит совсем как проф Немур. Он посмотрел как я работаю почесал в голове и сказал я вижу но не верю своим глазам. Потом он позвал мистера Доннера и сказал поработай ещо чтобы мистер Доннер тоже посмотрел. Я боялся что он разозлится и начнет орать на меня так что когда я кончил я сказал у меня много дел. Нужно подмести перед входом и убраца за стойкой. Мистер Доннер все смотрел и смотрел на меня а потом сказал ребята это перво апрельская шутка. В чом соль. Джимпи сказал я тоже с начала думал они дурачяца. Он прохромал во круг машины и сказал мистер Доннер я тоже ничево не понимаю но нужно признать что Чарли знает как работать на смесителе и делает это лутше Оливера. Все столпились во круг и заговорили. Я испугался потомучто они смотрели на меня и были какие то странные. Фрэнк сказал я говорил вам Чарли чудной в последнее время. А Джо Карп сказал ага я знаю что ты имееш в виду. Мистер Доннер сказал чтобы все шли работать и вышел со мной во двор.

Он сказал Чарли я не знаю в чом дело но кажеца ты на конец чему то научился. Мне хочеца чтобы ты был осторожным и усердно трудился. Теперь у тебя новая работа и плата за нее на 5 доларов больше.

Я сказал не нужна мне новая работа потомучто мне нравица мыть и подметать и разносить и делать чтo ни будь для моих друзей но мистер Доннер сказал плевать на друзей ты нужен мне имено для этой работы. Мне не нравяца люди которые не хотят повышения. Я спросил что такое повышение. Он почесал за ухом и посмотрел на меня по верх очков. Не бойся Чарли с севоднешнево дня ты работаеш на смесителе. Это и есть повышение.

Так что теперь вместо разноски посылок мытья сортиров и уборки помоев я новый пекарь. Это повышение. Завтра я скажу мис Кинниан. Я знаю что она обрадуеца но ни как не могу понять почему Фрэнк и Джо так зляца на меня. Я спросил Фанни и она сказала не обращай внимания на этих идиотов. Севодня первое апреля они хотели выставить тебя дураком а остались в дураках сами. Я спросил Джо какую они хотели сыграть шутку а он сказал иди утопись в пруду. Мне кажеца они зляца потомучто хоть я и поработал на смесителе но выходново дня не получилось. Значит ли это что я умнею.

3 апреля

Кончил Робинзона Крузо. Я хотел узнать что случилось с ним потом но мисс Кинниан сказала что книга на этом кончается. ПОЧЕМУ.

4 апреля

Мисс Кинниан сказала я учюсь быстро. Она прочитала мои отчеты и долго молча смотрела на меня. Она сказала я хороший человек и еще покажу им всем. Я спросил ее почему. Она сказала не обращай внимания и не расстраивайся когда вдруг заметишь что другие люди совсем не такие расчудесные как раньше казалось. Ты человек которому Господь дал так мало делаешь куда больше чем люди с мозгами которые не знают как ими пользоваться. Я сказал что все мои друзья умные и хорошие. Они любят меня и делают мне только приятное. Тут ей чтото попало в глаз и ей пришлось выбежать в дамскую комнату.

Я сидел в класе ждал ее и думал какая мисс Кинниан приятная леди совсем как моя мама. Мама всегда говорила мне чтобы я был хорошим и добрым мальчиком. Она говорила всегда будь осторожным а то люди не поймут тебя и подумают что ты хочешь сделать им чтото плохое.

Потом я вспомнил как мама должна была уйти и меня отдали на несколько дней в дом миссис Леруа нашей соседки. Мама была в больнице. Папа сказал она не заболела и ничего такого просто она принесет обратно маленького братика или сестричку. Я сказал я хочу братика чтобы играть с ним и не знаю за чем мне сестра но она была красивая как кукла. Только все время плакала.

Я ни разу не сделал ей больно.

Ее положили в кроватку в спальне и один раз я услышал как папа сказал не бойся Чарли не сделает ей ничего плохого. Она была похожа на комочек вся розовая и вопила так что я ни как не мог уснуть. Один раз когда они были на кухне а я лежал в кровати она заплакала. Я встал взял ее и стал качать чтобы успокоить как мама. Но тут вбежала мама отобрала ее и ударила меня так сильно что я упал на кровать.

Потом она начала кричать. Не смей прикасаться к ней. Ты сломаешь ей что нибудь. Она совсем маленькая. Не подходи к ней. Тогда я не знал но теперь мне кажется она боялась что я сделаю ей что ни будь плохое потомучто я был слишком глуп чтобы понимать что делаю. Сейчас мне очень грустно когда я вспоминаю об этом потомучто как я мог сделать плохо такой крошке.

Когда пойду к доку Штраусу обезательно расскажу ему про это.

6 апреля

Сегодня, я, узнал что, такое, запятая, это, точка, с, хвостиком (,) и мисс, Кинниан, говорит, очень, важная потому, что, улучшает, правописание, и можно, потерять, много денег, если, запятая, стоит, не, там, я сберег, чуть, чуть, денег от, работы, и, что, платит, фонд, и не, знаю, как, запятая, помогла, мне, сохранить, их, Но, она, говорит, все, пользуются, запятыми, и, ты, тоже, пользуйся,,

7 апреля

Я ставил запятые неправильно. Это пунктуация. Мисс Кинниан сказала чтобы я смотрел длинные слова в словаре и учился их правильно писать и произносить. Я сказал какая разница если слово все равно можно прочитать. Она ответила что это показывает твою образованность так что теперь я буду смотреть все слова которые не знаю как писать и произносить. Так на писание отчетов уходит больше времени но мне кажется я начинаю запоминать все больше и больше.

Слово пунктуация я тоже нашел в словаре. Мисс Кинниан сказала точка это тоже пунктуация но кроме нее есть еще много всяких знаков. Наверное она имеет в виду что все точки должны быть с хвостиками и называться запятыми.

Она; сказала, ты – должен? их! сочетать: Она показала) мне, как! их сочетать; и, теперь? я! могу – писать, все эти! знаки! Правил (очень? много; но я! их запомню’

Вот? что мне: нравится! в, дорогой? мисс Кинниан: она? всегда. отвечает, если я ее! спрашиваю – она, гений! Я «хочу, быть: умным? как она! Пунктуация, это? здорово!

8 апреля

Какой же я осел! Я даже не понял, о чем она говорит. Вчера вечером я прочитал книгу по грамматике, и в ней все объясняется. А ведь мисс Кинниан старалась внушить мне то же самое. Я проснулся посреди ночи, и в голове у меня все прояснилось. Мисс Кинниан сказала, что я вышел на плато. Это вроде плоской вершины холма.

Когда я понял, зачем нужна пунктуация, я перечитал все свои отчеты с самого начала. Боже мой! Ну и стиль! Я сказал мисс Кинниан, что хочу исправить все ошибки, на что она ответила:

– Профессор Немур не хочет ничего в них менять. Поэтому он и разрешает тебе оставлять их у себя – чтобы ты видел свой прогресс. Чарли, ты просто молодец.

Это приятно. После урока я зашел к Элджернону и поиграл с ним. Мы больше не бегаем наперегонки.

10 апреля

Мне плохо. Это не та болезнь, которую может вылечить врач, она внутри, у меня в груди. Там все пусто, как будто мне вырвали сердце. Случившееся слишком важно, чтобы умолчать о нем. Сегодня мне в первый раз не захотелось идти на работу. И я не пошел.

Вчера Джо Карп и Фрэнк Рейли пригласили меня на вечеринку. Там было много девушек, и Джимпи и Эрни тоже. Я еще не забыл, как мне стало плохо, когда я выпил виски, и сказал Джо, что ничего не буду пить. Тогда он дал мне стакан кока-колы с каким-то странным привкусом. Я не обратил на него внимания.

Мы немного повеселились.

– Потанцуй с Эллен, – сказал Джо, – она поучит тебя. – И подмигнул, как будто ему что-то попало в глаз.

Эллен сказала:

– Отстань от него.

Джо хлопнул меня по спине.

– Это Чарли Гордон, мой приятель, мой лучший друг. Он головастый парень – его повысили, и теперь он работает на сложной машине – тестосмесителе. Мне хочется, чтобы он немного развлекся. Что в этом плохого?

Он подтолкнул меня к ней. Заиграла музыка, и мы начали танцевать. За одну минуту я упал три раза и никак не мог понять почему. Я все время спотыкался о чью-то выставленную вперед ногу.

Все гости, хохоча, смотрели на нас. Когда я падал, они начинали смеяться еще громче, и я вместе с ними. Но, упав в четвертый раз, я не засмеялся. Я стал подниматься, но Джо толкнул меня, и я снова упал.

Я поднял взгляд и увидел на его лице такое выражение, что у меня внутри все сжалось.

– Потрясно, – сказала одна из девиц, задыхаясь от смеха.

– О, Фрэнк, ты прав, он неподражаем, – выдавила из себя Эллен. Потом она добавила: – Эй, Чарли, скушай фрукт. – И протянула мне яблоко.

Я укусил его, но оно оказалось не настоящее. Тогда Фрэнк сказал:

– Я же говорил, он сожрет его! Только такой кретин не может отличить пластмассовое яблоко от настоящего.

Джо добавил:

– Я не ржал так с тех пор, когда мы послали его за угол посмотреть, идет ли там дождь.

Мне вспомнилось, как давно, когда я был маленьким, соседские ребята разрешили мне поиграть с ними в прятки, и я водил. Сосчитав до десяти десять раз на пальцах, я отправился искать. Я искал их, пока не стало темно и холодно, и мне пришлось уйти домой.

Я никого не нашел.

После слов Фрэнка мне все стало ясно. И там, и у Халлорана произошло одно и то же. Так вот чем занимались Джо с компанией… Издевались надо мной. И те ребята – тоже.

Я лежал, а они глядели на меня сверху вниз и ржали, ржали…

– Глянь-ка, у него рожа красная.

– Он покраснел. Чарли покраснел!

– Эллен, что ты с ним сделала? Мы никогда не видели его таким!

– Да, Эллен, здорово ты его обработала!

Я не знал, что делать и куда смотреть. Внезапно я почувствовал себя голым. Мне захотелось спрятаться, и чтобы меня никто никогда не нашел. Я выбежал из квартиры. Это был большой дом с множеством коридоров. Я забыл про лифт и никак не мог найти лестницу. Потом я долго бродил по улицам. Мне и в голову раньше не приходило, что они таскали меня с собой только затем, чтобы повеселиться за мой счет.

Теперь я знаю, что такое «строить из себя Чарли Гордона».

Мне стыдно.

Ночью мне снилась Эллен, как она танцует и прижимается ко мне, а когда я проснулся, простыня была мокрой и грязной.

13 апреля

Я так и не хожу в пекарню. Я попросил миссис Флинн, мою хозяйку, позвонить мистеру Доннеру и сказать, что я заболел. Миссис Флинн, кажется, начала бояться меня.

Я понял наконец, почему надо мной смеются, и думаю, это открытие поможет мне. Я был настолько глуп, что даже не понимал, до чего я глуп. Людям становится очень весело, когда дурак делает что-нибудь не так, как они.

Зато теперь я знаю, что каждый день становлюсь чуточку умнее. Я знаю, что такое пунктуация и как правильно писать слова. Мне нравится выискивать трудные слова в словаре, и я легко запоминаю их. Я стараюсь писать отчеты как можно аккуратнее, но это отнимает уйму времени. Я много читаю, и мисс Кинниан говорит, что я читаю очень быстро. Я даже понимаю многое из того, что читаю. Бывает так, что я закрываю глаза и вижу перед собой целую страницу, словно картину.

Утром я проснулся и долго лежал в постели с открытыми глазами. В стене, отгородившей мой мозг от остального мира, появилась огромная дыра, и я вышел сквозь нее.

…Это было давно, очень давно, когда я только начинал работать у Доннера. Я вижу улицу, на которой стоит пекарня. Сначала все как в тумане. Потом начинают проявляться отдельные детали, они кажутся настолько реальными, что я как будто и в самом деле стою там…

Тщедушный старик с детской коляской, переделанной в тележку с угольной жаровней, запах жареных орешков, снег на тротуаре. Долговязый молодой человек с широко раскрытыми глазами и выражением испуга на лице уставился на вывеску. Что там написано? Теперь-то я знаю: «ПЕКАРНЯ ДОННЕРА», но, заглядывая в глубины памяти, я не могу прочитать вывеску его глазами. Он не умеет читать. Этот парень с испуганным лицом – я, Чарли Гордон.

Слепящие неоновые огни. Рождественские елки и прохожие. Люди в пальто с поднятыми воротниками. Их шеи укутаны теплыми шарфами. А у него нет перчаток. Его руки замерзли, и он опускает на землю тяжелые коричневые бумажные мешки. Он остановился, чтобы получше рассмотреть маленькие заводные игрушки на лотке уличного торговца – переваливающегося с ноги на ногу медвежонка, подпрыгивающую собачку, тюленя с крутящимся на носу мячом. Топает, прыгает, крутится. Если бы эти игрушки были его, он стал бы счастливейшим человеком в мире.

Он хочет попросить краснолицего торговца, чьи пальцы торчат из рваных дешевых перчаток, минутку, всего одну минутку подержать медвежонка, но ему страшно. Он поднимает свой груз и взваливает его себе на плечо. Пусть он худ, но годы тяжелой работы закалили его.

– Чарли! Чарли! Наш Чарли!..

Вокруг собрались дети, они весело смеются и дразнят его – собачки, тявкающие под ногами. Чарли улыбается им. Ему хочется положить пакеты на тротуар и поиграть с ними, но пока он раздумывает, что-то ударяет его в спину. Это ребята постарше швыряют в него куски льда.

В подворотне, недалеко от пекарни, расположилась компания парней.

– Смотри-ка, Чарли!

– Эй, Чарли! Что это там у тебя?

– Чарли, кинем кости?

– Двигай сюда, повеселимся!

Но в подворотне есть что-то пугающее – темнота, смех… По коже бегут мурашки. Он пробует понять, что же страшит его, но вспоминает только грязь и помои на одежде, дядю Германа, выскочившего на улицу с молотком в руке, когда он пришел домой весь заляпанный дерьмом… Чарли подальше обходит гогочущих парней, роняет мешок, поднимает его и что есть духу бежит к пекарне.

– Где тебя носило, Чарли? – орет Джимпи из глубины дома.

Чарли протискивается сквозь вращающиеся двери и сваливает кипу пакетов на один из желобов, спускающихся в подвал. Он прислоняется спиной к стене и засовывает руки в карманы.

Ему нравится здесь. Полы белые от муки, белее закопченных стен и потолка. Толстые подошвы его ботинок покрыты белым налетом, мука забилась в швы и дырочки для шнурков, она у него под ногтями и в трещинах на коже мозолистых рук.

Присев на корточки, он расслабляется, бейсбольная шапочка с большой буквой «Д» сползает ему на глаза. Он любит запах муки, сладкого теста, хлеба и пирожков. Печь потрескивает и нагоняет на него сон.

Сладко… тепло… он спит…

Внезапно он изгибается, падает и со всего размаху врезается головой в пол. Кто-то, проходя мимо, ударяет его, спящего, по ногам.

…Вот и все, что я вспомнил. Я представляю себе эту сцену совершенно отчетливо и не могу ничего понять. Так же было и с кино. Я начинал понимать, о чем фильм, только после того, как смотрел его три или четыре раза. Нужно спросить доктора Штрауса.

14 апреля

Доктор Штраус сказал, что такие воспоминания чрезвычайно интересны и их обязательно нужно записывать. А потом мы вместе будем их обсуждать.

Доктор Штраус – психиатр и нейрохирург. Я не знал этого. Мне казалось, он просто доктор. Когда я пришел к нему сегодня утром, он заговорил о том, как важно мне понять себя, чтобы решить свои проблемы. Я ответил, что нет у меня никаких проблем.

Он рассмеялся, встал и подошел к окну.

– Чем разумнее ты будешь становиться, Чарли, тем больше их будет возникать. Твое интеллектуальное развитие значительно опережает эмоциональное, мне кажется, что тебе все чаще и чаще придется обсуждать со мной многие вещи. Я просто хочу напомнить, что, если тебе понадобится помощь, приходи сюда.

По его словам выходит, что когда-нибудь в недалеком будущем все мои сны и воспоминания свяжутся воедино и я многое узнаю о себе. Он сказал, что очень важно вспомнить, что именно говорили обо мне люди.

Ничего этого я раньше не знал. Значит, если я стану достаточно умным, то пойму все слова, которые роятся у меня в голове, узнаю все про тех парней в подворотне, про дядю Германа, про маму и папу. И вот тогда мне станет совсем плохо и мой мозг может повредиться.

Так что два раза в неделю я прихожу к нему в кабинет и говорю о том, что меня тревожит. Мы садимся, и доктор Штраус начинает слушать. Это называется терапия. После таких разговоров я должен чувствовать себя лучше. Я признался ему, что больше всего меня тревожит то, что я ничего не знаю о женщинах. Как я танцевал с Эллен и что случилось потом. Тут я почувствовал себя не в своей тарелке – мне стало холодно, я вспотел, в голове возникло непонятное жужжание, к горлу подступила тошнота. Я всегда считал неприличным говорить о таких вещах. Но доктор Штраус спокойно объяснил, что случившееся со мной после вечеринки называется поллюция. Ничего страшного, с кем не бывало.

Оказывается, хоть я и умнею на глазах, в некоторых отношениях я еще совсем ребенок. Меня это смущает, но рано или поздно я обязательно узнаю о себе все.

15 апреля

Я очень много читаю и почти все запоминаю. Мисс Кинниан сказала, что кроме истории, географии и арифметики мне следовало бы заняться иностранными языками. Профессор Немур дал мне еще несколько кассет для ночной учебы. Я все еще не понимаю, как работают сознание и подсознание, но доктор Штраус говорит, чтобы я не ломал над этим голову. Он заставил меня пообещать, что когда я через пару недель начну изучать курс колледжа, то не буду читать книг по психологии без его разрешения. Он считает, что они собьют меня с толку и, вместо того чтобы поглубже разобраться в собственных мыслях и ощущениях, я начну копаться в противоречивых психологических теориях. Но романы мне читать никто не запрещает. За прошлую неделю я одолел «Великого Гэтсби», «Американскую трагедию» и «Взгляни на дом свой, ангел». Никогда не думал, что люди могут позволить себе такое.

16 апреля

Сегодня я чувствую себя значительно лучше, хотя еще злюсь при мысли о том, что всю жизнь люди смеялись и издевались надо мной. Когда я стану совсем умным и мой КИ удвоится по сравнению с нынешними семьюдесятью, то, может быть, я начну нравиться окружающим и у меня появятся друзья.

Что такое КИ, или коэффициент интеллектуальности? Профессор Немур говорит, что это нечто, чем можно измерить, насколько человек разумен, – как стрелка весов в аптеке. Доктор Штраус крупно поспорил с ним и заявил, что с помощью КИ нельзя взвесить разум. По его словам, КИ показывает, насколько умным человек может стать. Как деления на мерном стакане. Правда, стакан этот нужно еще чем-то наполнить.

Когда я спросил об этом Барта Селдона, он ответил, что есть ученые, которые не согласятся ни с тем ни с другим определением. Он вычитал где-то, что КИ измеряет множество разнообразнейших показателей, включая и знания, уже приобретенные человеком, и что на самом деле это далеко не лучшая оценка умственных способностей.

Так что я до сих пор не знаю, что такое КИ. У меня он сейчас около ста, а скоро будет больше ста пятидесяти, но ведь стакан еще нужно чем-то наполнить. Не хочу сказать ничего плохого, но если ученые не знают, что это такое, то как они могут определить, сколько его?

Профессор Немур сказал, что послезавтра меня ожидает тест Роршаха. Интересно, что это такое?

17 апреля

Ночью мне снился кошмар, и утром, следуя советам доктора Штрауса, я снова испробовал метод свободной ассоциации. Вспоминаю сон и позволяю разуму свободно странствовать, надеясь при этом, что в нем родятся другие мысли. Чаще всего в результате у меня вообще никаких мыслей не остается. По словам доктора Штрауса, это значит, что я достиг такого положения, при котором подсознание блокирует сознание, оберегая его от неприятных воспоминаний. Своеобразная стена между настоящим и прошлым. Иногда она рушится и я могу вспомнить случаи, скрытые за ней. Как сегодня утром.

Во сне мисс Кинниан читала мои отчеты.

Я уже приготовил ручку, но обнаружил, что больше не умею ни читать, ни писать. Все ушло. Я страшно перепугался и попросил Джимпи написать отчет вместо меня. Но когда мисс Кинниан стала читать его, она вдруг рассердилась и порвала все листы, потому что там были написаны неприличные слова. Когда я вернулся домой, профессор Немур и доктор Штраус уже были там и избили меня за то, что я пишу ругательства в отчетах. Они ушли, и я стал подбирать разорванные листы, но они превратились в окровавленные обрывки кружев.

Это был ужасный сон, и когда я вылез из-под одеяла и записал его, то попробовал проанализировать свои мысли.

Пекарня… ночь… урна… кто-то бьет меня ногой… падаю… кровь… писать… большой карандаш… маленькое золотое сердечко… медальон… нитка… все в крови… они хохочут надо мной… нитка от медальона… она крутится… солнечные зайчики слепят глаза… мне нравится смотреть, как она крутится… наматывается на палец… на меня смотрит девочка.

Ее зовут мисс Кин… – ее зовут Гарриет.

– Гарриет, Гарриет, все мы любим Гарриет…

И снова привычная пустота.

Мисс Кинниан читает отчет, заглядывая мне через плечо.

Потом мы в школе для умственно отсталых взрослых. Она смотрит, как я пишу сочинение.

Вместо моей школы вдруг появляется школа № 13. Мне одиннадцать лет, и мисс Кинниан тоже одиннадцать лет, но она уже не мисс Кинниан. Она – девочка с ямочками на щеках и длинными белокурыми волосами. Ее зовут Гарриет. Все мы любим Гарриет. Сегодня 14 февраля, День святого Валентина. Я вспомнил…

Я вспомнил, что случилось в школе № 13 и почему меня пришлось перевести в школу № 222. Из-за Гарриет. Я вижу Чарли – одиннадцатилетнего. У него есть золотистый медальон, он нашел его на улице. Цепочка отсутствует, но он подвесил его на нитку и очень любит крутить его – нитка сначала наматывается на палец, потом раскручивается. Медальон красиво блестит на солнце.

…Когда Гарриет проходит мимо, ребята бросают любую игру и смотрят на нее. Все ребята влюблены в Гарриет. Она кивает головой, и ее локоны подпрыгивают. А на щеках у нее ямочки. Чарли не понимает, почему они так суетятся из-за какой-то девчонки и почему их так тянет поболтать с ней (сам он предпочитает поиграть в футбол), но все ребята без ума от Гарриет, и Чарли тоже без ума от нее.

Она никогда не дразнит его, и он готов сделать для нее что угодно. Он бегает по столам, когда учителя нет в классе, он швыряет ластики в окно, пишет мелом на стенах. Гарриет всегда при этом взвизгивает и хихикает:

– Ох, Чарли! Какой он смешной! Какой он глупенький!

Сегодня День святого Валентина. Ребята обсуждают, что подарить Гарриет, и Чарли говорит:

– Я тоже подарю ей кое-что.

Все смеются, а Барри спрашивает:

– А где ты возьмешь подарок?

– Я подарю ей красивую штуку. Вот увидите.

Но у него нет денег, и он решает подарить Гарриет свой медальон. Он в форме сердечка и так похож на те, что лежат в витринах шикарных магазинов. Вечером он берет из маминого стола лист оберточной бумаги, долго и тщательно заворачивает медальон и перевязывает красной ленточкой. На следующий день, во время перерыва на завтрак, он просит Хайми Рота написать на свертке записку. Он диктует:

– Дорогая Гарриет! Мне кажется, что ты самая красивая во всем мире. Ты мне очень нравишься, и я люблю тебя. Будь моей возлюбленной. Твой друг Чарли Гордон.

Хайми аккуратными печатными буквами выводит послание на бумаге и, не переставая хохотать, говорит:

– Да у нее глаза вылезут на лоб! Пусть только прочитает!

Чарли страшно, но ему очень хочется подарить Гарриет медальон, и после школы он незаметно идет за ней. Подождав, пока она войдет в дом, он проскальзывает в прихожую, вешает подарок на дверную ручку, дважды звонит, перебегает улицу и прячется за деревом.

Выходит Гарриет, в недоумении осматривается, замечает сверток, берет его и уходит в дом. Чарли торопится домой и получает трепку за то, что взял бумагу и ленту без спроса. Но ему все равно. Завтра Гарриет придет в школу с медальоном и всем скажет, что это подарок Чарли.

Утром он чуть свет бежит в школу, но еще слишком рано. Гарриет еще не пришла, и он ужасно волнуется.

Вот появляется Гарриет, но она даже не глядит на него. На ней нет медальона, и вид у нее сердитый. Чего он только не вытворяет, когда мисс Дженсон отворачивается! Он корчит рожи. Он громко хохочет. Он встает на стул и вертит задницей. Он даже швыряет кусок мела в Гарольда. Но Гарриет не смотрит на него. Может, она забыла. Может быть, она наденет медальон завтра. На перемене она молча обходит его стороной.

На школьном дворе Чарли поджидают два ее старших брата.

Гэс толкает его:

– Эй, ублюдок, это ты написал грязную записку нашей сестре?

Чарли отвечает, что он никогда не писал никаких грязных записок.

– Я только подарил ей медальон.

Оскар, который раньше играл в школьной футбольной команде, хватает Чарли за рубашку и отрывает две пуговицы.

– Держись подальше от нашей малышки, дегенерат. Тебе все равно нечего делать в этой школе. – Он толкает Чарли к Гэсу, и тот обхватывает его за шею.

Чарли становится страшно, и он плачет.

Тогда они начинают делать ему больно. Оскар бьет его в нос, а Гэс сбивает с ног. И оба начинают пинать его – сначала один, потом другой. Дети – друзья Чарли – сбегаются со всего двора, хлопают в ладоши и вопят:

– Драка! Драка! Чарли колотят!

Вся его одежда порвана, из носа течет кровь, зуб сломан, и, когда Оскар и Гэс уходят, он садится на тротуар и плачет. Ребята смеются и кричат:

– Чарли всыпали! Чарли всыпали!

Потом появляется мистер Вагнер и прогоняет их.

Он отводит Чарли в туалет и заставляет вымыть лицо и руки…

Полагаю, я был весьма глуп, веря всему, что мне говорят. Нельзя было доверяться Хайми. Да и никому другому.

Я никогда раньше не думал об этом случае, но после того, как поразмышлял о кошмаре, вспомнил его.

Есть в нем что-то общее с тем чувством, которое я испытываю, когда мисс Кинниан читает мои отчеты. Но я рад, что теперь мне никого не надо просить написать что-нибудь. Теперь я могу сделать это сам. Гарриет так и не вернула мне медальон.

18 апреля

Наконец я понял, что такое «Роршах». Это тест с чернильными пятнами, тот самый, который я проходил перед операцией. Увидев знакомые листки, я здорово перепугался. Барт попросит меня найти в пятнах картинки, а я не смогу этого сделать. Если бы только можно было заранее узнать, что в них спрятано! Может оказаться, что там ничего нет. Может, вся эта затея только для того, чтобы посмотреть, достаточно ли я глуп, чтобы искать картинки в пятнах. От этой мысли я сразу разозлился на Барта.

– Чарли, – сказал он, – ты уже видел эти карточки раньше. Помнишь?

– Конечно помню.

По моему тону он заметил, что я не в себе, и удивленно посмотрел на меня:

– В чем дело, Чарли?

– Ни в чем. Просто эти пятна злят меня.

Он улыбнулся и кивнул головой.

– Тут не на что злиться. Это всего лишь один из стандартных тестов. Посмотри на эту карточку. Что бы это могло быть? Чего только люди не видят в этих пятнах! А что тебе кажется? О чем ты думаешь, глядя на них?

Я не ожидал ничего подобного и был потрясен. Я посмотрел на карточку, потом на него.

– Ты хочешь сказать, что в пятнах не скрыто никаких изображений?

Барт нахмурился и снял очки:

– Что?

– Изображения! Скрытые в пятнах! В прошлый раз ты сказал, что они там есть и каждый может их увидеть!

– Нет, Чарли. Я просто не мог тебе этого сказать.

– Неправда! – закричал я на него. Испугаться такого пустяка! Это разозлило меня еще больше. – Ты сказал мне именно так! То, что ты умнее и учишься в колледже, не дает тебе права издеваться надо мной! Я по горло сыт тем, что каждый, кому не лень, потешается надо мной!

Никогда раньше я не испытывал таких чувств. Все во мне взорвалось. Я швырнул карточки Роршаха на стол и выскочил из комнаты. Профессор Немур как раз проходил мимо и, когда я молча промчался по коридору, сразу понял, что что-то неладно.

Они с Бартом догнали меня у самого лифта.

– Чарли, – сказал Немур, беря меня за руку, – погоди минутку. Что случилось?

Я вырвал руку и повернулся к Барту:

– Я устал от издевательств. Вот и все. Может, раньше я этого не замечал, зато замечаю теперь, и мне это совсем не нравится.

– Но, Чарли, нам и в голову не придет издеваться над тобой, – сказал Немур.

– А чернильные пятна? В прошлый раз Барт сказал мне, что там, в чернилах, спрятаны картинки, что каждому под силу разглядеть их, и я…

– Вот что, Чарли. Хочешь послушать свой разговор с Бартом? У нас есть магнитофонная запись. Давай послушаем все вместе.

Когда Немур пошел за кассетами, Барт пояснил:

– В прошлый раз я говорил то же самое. Это стандартное требование к любому тесту – процедура его проведения не должна меняться.

В эту минуту вернулся Немур и услышал, как я ответил:

– Послушаем, тогда, может быть, и поверю.

Они переглянулись. Кровь бросилась мне в лицо. Они опять смеются надо мной! Но тут до меня дошел смысл собственных слов, и значение этого взгляда стало понятным. Им было не до смеха. Я достиг нового уровня развития. Но гнев и подозрительность стали первыми чувствами, которые я испытал к окружающему меня миру.

Из динамика донесся голос Барта:

– А сейчас, Чарли, я хочу, чтобы ты поглядел на эту карточку. Что это такое? Что ты видишь на ней? Людям чудятся в этих пятнах самые разные вещи. Скажи мне, о чем ты думаешь…

Те же самые слова, тот же самый тон. А потом я услышал себя… Невероятно… Ноги мои подкосились, и я рухнул в кресло рядом со столом Немура.

– Это и в самом деле я?..

…Мы с Бартом вернулись в лабораторию и прошли весь тест. Медленно и со вкусом. На этот раз ответы мои были другими, я увидел изображения. Пару дерущихся летучих мышей. Фехтовальщиков с мечами. Я воображал себе что угодно. Но я уже не мог заставить себя безоговорочно доверять Барту.

Он записывал. Я попробовал подглядеть, но записи были похожи на шифр, вроде: ВФ + АДдФ – Ад ориг. ВФ – АСФ + об.

Этот тест так и остался для меня бессмыслицей. Каждый может выдумать что угодно о вещах, которых не видит. Откуда они знают, не поиздевался ли я сам над ними?

Попробую разобраться в этом, когда доктор Штраус разрешит мне читать книги по психологии. Мне становится все труднее записывать свои мысли и чувства, потому что я знаю, что все мои отчеты обязательно будут прочитаны. Почему это так беспокоит меня?