Онлайн чтение книги Французская рапсодия
Человек с кошачьей улыбкой

Черный «линкольн» бесшумно скользил по пустынным ночным улицам. В кармане у Авроры последние полчаса беспрерывно тренькал айфон, сообщая о доставке очередной эсэмэски.

– Вы были правы, зря я туда пошел, – сказал ЖБМ, не отрывая взгляда от проплывавших мимо фасадов.

Его ассистентка Аврора промолчала. Водитель сбавил скорость и направил машину в туннель под Лувром, выходящий на площадь Пирамид, к позолоченной статуе Жанны д’Арк, возле которой каждое 1 мая собирались правые всех мастей. Он смотрел на стены туннеля, увешанные щитами с заголовками завтрашних газет. «А если это будет он?» – вопрошала «Паризьен». «Либерасьон» недоумевала: «Мазар? Вы правда сказали: Мазар?» Журнал «Экспресс», в последнюю минуту поменявший обложку – доброй половине редакции пришлось пачками глотать таблетки, – остановился на следующем варианте: «Узнаем все сегодня вечером?» Более осторожная «Фигаро», не желая оставаться в стороне, собирала собственное досье, пока что под условным названием «Кто же такой Жан-Бернар Мазар?».

Франсуа Ларнье, кандидат на участие в партийных праймериз, которого позвали в программу «Большие дебаты» на канале «Франс-Телевизьон», решил, что присутствие ЖБМ украсит окружающий пейзаж и добавит мероприятию живости. Поэтому пару недель назад он вместе с помощниками направил этому экономисту и бизнесмену официальное приглашение. ЖБМ его принял вопреки мнению Авроры, сомневавшейся в разумности подобного шага. Передача шла уже примерно полчаса, когда в студии появился ЖБМ, встреченный внимательными взглядами партийного кандидата и членов его команды. Журналисты коротко напомнили зрителям этапы его карьеры: выпускник экономического факультета и Массачусетского технологического института, один из первых инвесторов в сеть интернет, глава компании «Аркадия», согласно индексу САС40 входящей в десятку крупнейших в стране и объединяющей 45 фирм, работающих по всему миру в области разработки программных продуктов, в том числе антивирусных; интернет-компании, в которых он имел долю, исчислялись сотнями. ЖБМ обладал поразительным экономическим чутьем. За три месяца до обвала на бирже он предсказал кризис «плохих долгов», но интервью, в котором он об этом говорил, прошло незамеченным. Собственно, вкладывать средства в развитие интернета он начал задолго до того, как проснулись остальные; именно он финансировал создание предшественника интернета – информационной системы «Минитель», которую большинство инвесторов воспринимали как бессмысленную игрушку. Клеветники называли его примитивным экономистом, на что ЖБМ неизменно отвечал: «Я не экономист. Я учился на экономическом, а это разные вещи». Он слыл защитником «здравого смысла» и считал, что основой рынка при всей его сложности остается соотношение спроса и предложения, то есть интерес того, кто хочет продать, и того, кто хочет купить, – или это не рынок. Журналисты его обожали – отвечая на их вопросы, он приводил простые и понятные примеры, и интервью с ним пользовались неизменным успехом у читателей. Вот как он объяснял кризис «плохих долгов»: «Представьте себе, что вы хотите привести к себе в квартиру слона. Разумеется, вам понадобится расширить дверной проем и снести межкомнатные стены, но главная проблема не в этом. Главная проблема – это пол. Он обрушится под весом животного, и слон – вместе с вами и, вероятно, вместе с нижними соседями – провалится до первого этажа. Наши аналитики изучают проблему двери и перегородок, а я понимаю, что есть еще и пол. Они видят, что слон большой, а я вижу, что он прежде всего тяжелый». В редакциях газет и журналов немало посмеялись над его историей про слона и ненадежный пол. «ЖБМ рассказывает нам детские сказочки про слоненка Дамбо, которому не досталось волшебного пера, – писал знаменитый финансовый обозреватель. – Не спорю, с развитием интернета он угадал, но качество его макроэкономического анализа оставляет желать много лучшего». Один сатирический еженедельник даже опубликовал карикатуру, на которой ЖБМ был изображен в виде циркового шпрехшталмейстера; в руках он держал обруч, очертаниями напоминающий Францию, и призывал слона через него прыгнуть. Месяц спустя смех в редакциях экономических изданий стих, а одно упоминание инициалов ЖБМ производило на журналистов примерно то же действие, какое капля уксуса производит на устрицу. Широкая публика знала ЖБМ как человека, сумевшего за два месяца сменить программное обеспечение армии, тогда как правительство отводило на этот процесс три года. Старая система Louvois работала из рук вон плохо, постоянно сбоила, из-за чего военные не получали вовремя денежное довольствие. Дело грозило обернуться скандалом, но стоило установить во всех армейских подразделениях программный продукт «Аркадии» – систему Vauban , – как все наладилось.

Когда в телестудии ЖБМ очень доходчиво обрисовал два сценария выхода из кризиса, его поняли все без исключения, что в политических дебатах случается крайне редко. Когда он коснулся темы государственного долга и рабочих мест, связанных с новой информационной экономикой, его опять-таки поняли все; журналисты лишь молча переглядывались. ЖБМ уже на целую минуту превысил лимит, отведенный ему для выступления, но никто его не перебивал. Про официального кандидата забыли; его помощник по связям с общественностью бросал на ведущего яростные взгляды, но тот делал вид, что ничего не замечает. ЖБМ засыпали вопросами, и он ответил на каждый: и про закредитованность компаний, и про давление Брюсселя, мешающее стратегическому развитию Франции, и про продолжительность рабочей недели, и про пенсии… Упоминание «ЖБМ» и «Жан-Бернара Мазара» в социальных сетях росло с каждой минутой по экспоненте. Редакционные стажеры, которым было велено приглядывать за количеством отзывов и комментариев на сайте телепрограммы и в Фейсбуке, всполошились, решив, что сервер заражен вирусом: сообщения и лайки сыпались как из рога изобилия. Аудимат показал рост числа зрителей сразу на 30 процентов. Еще через три минуты передача вышла на первое место в рейтинге всех каналов, включая кабельные.

Тут слово взял старый телевизионный волк Жан-Жак Бурден. Сознавая, что благодаря этой минуте войдет в историю телевидения, а может быть, и в историю Франции, он, опередив менее расторопных коллег, сказал:

– У меня последний вопрос. Очень простой. Через полгода президентские выборы. Почему бы вам не выставить свою кандидатуру?

Аврора вздрогнула. Ее взгляд на долю секунды встретился с взглядом Бурдена, и она постаралась вложить в него всю жесткость, на какую была способна; ей хотелось, чтобы он ясно понял: будь у нее возможность, она сбросила бы его со стула и в кровь расцарапала ему физиономию. ЖБМ чуть приподнял брови и улыбнулся.

– Ваша помощница, кажется, недовольна, – пошутил журналист.

Камера переместилась на Аврору, лицо которой тут же приняло бесстрастное выражение.

– Но я жду ответа на свой вопрос, – не отставал Бурден.

В студии повисла тишина. ЖБМ повернулся к партийному кандидату – тот смотрел на него не отрываясь, с полным сознанием того, что, пригласив владельца «Аркадии» в надежде на поддержку, совершил политическое самоубийство. ЖБМ отлично понял значение этого взгляда, но продолжал улыбаться – что еще ему оставалось делать?

– Откровенно говоря, – наконец произнес он, – не думаю, что это имеет смысл.

– В самом деле? – холодно спросил Жан-Жак Бурден.

В эту секунду твиттер передачи достиг точки кипения: две сотни сообщений в секунду.

– Вы уверены? – стоял на своем журналист, не обращая внимания на коллег, готовых растерзать его в прямом эфире: он увел у них из-под носа сенсацию.

– Хорошо, – решительно сказал ЖБМ. – На сегодня достаточно.

Он встал, пожал руки журналистам и официальному кандидату, протянувшему ему свою вялую ледяную ладонь. Провожая удалявшегося ЖБМ взглядом, последний не мог отделаться от ощущения, что смотрит в спину собственному убийце. Теперь он знал, как выглядит смерть – у нее долговязая фигура и волосы с проседью.

* * *

«Линкольн» затормозил на гравийной дорожке. Водитель Макс открыл двери, и ЖБМ с Авророй направились к дому. Из гостиной доносились звуки включенного телевизора. На плоском экране Франсуа Ларнье с вымученной убежденностью предлагал меры по снижению молодежной безработицы. Перечисляя их, он загибал пальцы – так делают дети, еще не научившиеся хорошо считать, – и хмурил брови, очевидно, полагая, что это придаст его выступлению солидности. Бланш приглушила звук и, не поворачиваясь к мужу, медленно захлопала в ладоши.

– Ты – следующий президент этой страны, – сказала она, – а я кое-что в этом понимаю. Мой отец тоже понимал. – Она потянулась к стоящему рядом подносу и взяла с него крохотное пирожное. – Домисиль Кавански звонила.

– Кто это? – спросил ЖБМ.

Бланш развернулась в белом кожаном кресле и улыбнулась насмешливо и в то же время смиренно.

– Домисиль Кавански, – еще раз повторила она.

Нежное имя в сочетании с резкой, как удар хлыста, фамилией, не сулило ничего хорошего. ЖБМ с Авророй переглянулись.

– Только не говорите мне, что она с вами не связывалась. Аврора?

– Да, – подтвердила помощница. – Она оставила мне пять сообщений.

– И вы ничего не сказали? – изумилась Бланш.

– Момент был неподходящий. Она считается номером первым в пиаре, – объяснила Аврора, обращаясь к ЖБМ.

– Перезвони ей сейчас же, – сказала Бланш.

– И не подумаю, – ответил ЖБМ.

– Мне пора, – сказала Аврора.

– Нет-нет, Аврора, не уходите, – попросил ЖБМ. – Может, останетесь ночевать?

– Спасибо, ЖБМ, но я хочу домой.

– Ладно. Тогда я провожу Аврору.

* * *

– Не хватало еще, чтобы Бланш в это вмешивалась, – ворчал ЖБМ, пока они шагали ведущей к саду галереей.

– Вам и правда понадобится немало мужества, – лаконично отозвалась Аврора.

Макс вышел из машины и открыл двери. На крыльце ЖБМ задержался и взял Аврору за руку.

– Слушай, так что нам сейчас делать?

В минуты особого напряжения он внезапно переходил с ней на «ты». С Авророй подобного никогда не случалось. Она закусила нижнюю губу, немного помолчала и сказала:

– Придется принять их правила. Немного пообщаетесь с Кавански, зато избежите конфликта с Бланш. Вы и так популярны, станете еще популярней. Если волна пойдет на подъем, мешать ей не надо. Просто держитесь в стороне. Потом…

– Что потом?

– Потом соскочите. Дадите соответствующее интервью. Как Жак Делор в программе «Семь из семи» в девяносто четвертом. Типа пошутили и хватит.

– Типа пошутили, – пробормотал ЖБМ. – А что, неглупо. Совсем не глупо.

– Задачка про козу и капусту. Козу уводим пастись на луг, а капусту возвращаем в огород.

И говорить больше не о чем.

– Не представляю, что бы я без вас делал, – сказал он.

Аврора улыбнулась, пожала плечами и направилась к машине.

– А сколько вам было в девяносто четвертом? – спросил ЖБМ.

– Двенадцать лет, – ответила Аврора.

* * *

Водитель мягко захлопнул дверцу и включил фары. Машина заскрипела по гравию. ЖБМ вернулся в дом.

– Там только о тебе и разговоров! – крикнула ему Бланш из гостиной.

ЖБМ прошел на кухню и налил себе бокал шабли.